Любая реальность иллюзия любая иллюзия это реальность смысл фразы: ты понимаешь смысл фразы «любая реальность — иллюзия, любая иллюзия — это реальность»?

Содержание

Фокусы мозга. Как жить дальше, если сознание — всего лишь иллюзия

Что такое иллюзионизм

Название этого философского направления не случайно созвучно со словом «иллюзионист», которое мы употребляем в значении «фокусник». Философ и писатель Кит Франкиш, автор книги Illusionism as a Theory of Consciousness и кандидат философских наук Шеффилдского университета в Великобритании, объясняет концепцию иллюзионизма как раз через фокусы.

Представьте: вы видите на сцене, как фокусник осуществляет телекинез — то есть, передвигает предметы «силой мысли». Вы можете предложить несколько объяснений этому явлению. Первое — что оно реально, вполне объяснимо с точки зрения науки, просто мы пока не открыли те законы физики, которые могли бы дать этому рациональное обоснование. Второе — что трюк осуществляется с помощью вполне изученных физических явлений, таких как электромагнетизм. В этом случае событие все еще реально. Наконец, есть третий вариант: решить, что это все иллюзия и никакого телекинеза не происходит — а затем попытаться объяснить, как фокуснику удалось так обмануть ваш мозг.

Так вот, первые две интерпретации соответствуют концепции реализма, а последняя — философской концепции иллюзионизма. Иллюзионизм отрицает реальность, объективность какого-либо явления — и фокусируется на том, как возникает восприятие его как настоящего, существующего в этом мире.

Реклама на Forbes

Сознание = иллюзия

Колонка, которую Кит Франкиш опубликовал в журнале о культуре и философии Aeon, начинается с уже набившей оскомину отсылки к фильму «Матрица». Красная или синяя таблетка, Нео? Приятная иллюзия или жестокая правда о реальности, которая на самом деле вовсе не реальна? Франкиш предлагает своим читателям другую «таблетку», посягающую на нечто еще более святое, чем существование нашего мира: реальность человеческого сознания.

Объясняет он это вновь на простом примере. Вот есть красное яблоко, которое лежит перед вами на столе. Вы видите яблоко, потому что свет, отраженный от поверхности фрукта, попадает на светочувствительные клетки сетчатки. Дальше они отправляют «транш» электрохимических импульсов по оптическому нерву в мозг, и вуаля — вы осознаете образ красного яблока. Но осознаете ли вы его на самом деле?

Вот в этом месте и начинается разговор об иллюзии сознания. Яблоко реально (в отличие от ложки, которой «нет» в «Матрице»), и с тем, что мы его видим, никто не спорит. Но наше восприятие этого яблока, как и все ощущения, связанные с ним — воспоминания, желания, ассоциации — не добавляют никакой информации в физический мир. Эмоции и ощущения не состоят из атомов, они эфемерны — а значит, как они могут иметь хоть какое-то влияние на что угодно, даже на наши собственные мысли и поступки?

Зачем нужны иллюзии

Кит Франкиш считает, что природа создала для нас иллюзию сознания в процессе эволюции по какой-то веской причине — значит, зачем-то эта иллюзия нужна. Даже если она не несет никакого дополнительного физического смысла.

А вот Юваль Ной Харари в своей книги Homo Deus высказывает еще более радикальную идею. Он предполагает, что сознание как восприятие собственного «я», все наши ощущения и эмоции — это лишь «побочный эффект» эволюции нашего сложного мозга. В таком случае сознание — штука не более полезная, чем зубы мудрости и мужские соски.

В своих рассуждениях Харари заходит так далеко, что даже создатели «Матрицы» бы позавидовали. Он доводит идею с наличием сознания до абсурда: единственным доказательством его существования, говорит Харари, является собственный опыт человека. «Я мыслю, следовательно, существую». Но при этом вы, как сознательный человек, никак не сможете проверить, есть ли сознание у вашего партнера, коллеги, соседа и самого Харари. А вдруг единственный, у кого есть сознание — это вы, а остальные люди — бездушные роботы или аватары из виртуальной реальности?

Пойдем дальше: с чего вы взяли, что ваше сознание реально, и что вы действительно не в «Матрице»? Потому что, если предположить, что существуют миллионы воображаемых миров, то вероятность того, что именно вы находитесь в реальном, стремится к нулю. Поэтому с математической точки зрения вполне логично утверждать, что сознание — иллюзия, созданная с помощью виртуальной реальности, а вы — в «Матрице».

Если об этом слишком много думать, можно, кажется, сойти с ума. Поэтому вернемся все-таки к предпосылке, что мир реален. Но вот сознание — зачем оно нужно? И как появляется? Харари поясняет: ученым известно лишь, что ощущение своего «я», эмоции и чувства рождаются в результате взаимодействия массы электрических импульсов. Но, даже если бы мы не осознавали свои ощущения — например, страх, влечение, голод и так далее, — эти самые импульсы все равно заставляли бы нас искать еду, спариваться и всячески бороться за выживание.

Зачем тогда осознавать это все, и как следствие, испытывать страдания, рефлексировать, искать смысл жизни? Это ли не главный баг нашего высокоразвитого мозга?

Как жить?

С мыслью о том, что наше сознание а) иллюзорно и б) бесполезно, конечно, трудно смириться. Но есть и хорошие новости: пока это все-таки не абсолютно достоверная научная теория, а всего лишь одна из концепций сознания.

Кит Франкиш считает, что нужно доказать теорию иллюзионизма — собрать железные аргументы в пользу того, что все наши чувства, суждения и переживания иллюзорны. После того, как это произойдет, по его мнению, проблема существования сознания перестанет волновать людей.

Другой известный философ, профессор философии и содиректор Центра когнитивных исследований Университета Тафтса Дэниел Деннет, в своих рассуждениях согласен с Франкишем. Деннет написал книгу Concsiousness Explained, где он говорит: раз нет никакого качественного носителя чувственного восприятия (он называет его qualia), то мы все с точки зрения философии — «зомби». И тот, кто выглядит как человек и ведет себя как человек, им и является — не нужно никаких дополнительных характеристик типа сознания.

Эту идею, которая была высказана в начале 90-х, сегодня интересно рассмотреть в контексте роботизации. Если удастся воссоздать работу человеческого мозга у робота, значит ли это, что к роботу придется применять и человеческую этику? Ведь сознания, получается, не будет ни у тех, ни у других — и поэтому отношение к ним должно быть одинаковое.

Харари, кстати, тоже поднимает несколько этических вопросов. С одной стороны, говорит он, даже если идея (она же иллюзия) о собственном сознании есть только у человека, это не значит, что сознания нет у животных (с этим, кстати, согласен и известный исследователь мозга Дик Свааб). И если уж мы не можем удостовериться в наличии сознания у других людей, то что уж говорить о собачках и коровах! Значит ли это, что пора распускать фермы и переходить на веганство — на тот случай, если животные таки могут осознавать боль и страх?

С другой стороны, если сознание — лишь побочный эффект эволюции, то можно подумать: а зачем его вообще учитывать? Если все, что с нами происходит — лишь поток электрических импульсов в мозге (а он не может быть ни «хорошим», ни «плохим»), то почему тогда нельзя насиловать и пытать людей (или животных)? Харари предупреждает, что нужно быть осторожными в таких рассуждениях, потому что с ними можно зайти очень далеко.

Реклама на Forbes

Конечно, далеко не все ученые согласны с концепцией иллюзорности сознания. Многие нейробиологи сейчас пытаются разгадать тайну сознания — как раз для того, чтобы объяснить, как из массы электрических импульсов рождаются желания, мысли и чувства. И почему они — это нечто большее, чем просто сумма своих компонентов.

А пока можно применять концепцию иллюзии сознания в своей жизни, когда вы начинаете воспринимать все слишком всерьез — и эмоции кажутся невыносимыми. Возможно, тогда вас утешит такая мысль: все то, что делает с вами сознание — лишь набор электрических импульсов в мозге (но это не точно).

«Многие думали, что война — это забава»: Жирайр Липаритян о поражении Армении и будущем Карабаха

  • Григор Атанесян
  • Би-би-си

Автор фото, Jirair Libaridian

Вступление Турции в карабахский конфликт на стороне Азербайджана застигло врасплох и экспертов, и политиков. Использование турецких беспилотников дало Азербайджану преимущество на поле боя и помогло победить в войне. Но еще в начале сентября о такой перспективе предупреждал армянское руководство Жирайр Липаритян, ветеран армянской дипломатии, советник первого президента Армении и переговорщик по Карабаху в 1991-1997 годах.

Липаритян также предсказывал, что в новых реалиях Россия потребует от армянской стороны уступок. В отличие от официального Еревана, он объясняет поражение Армении в войне ошибками армянской дипломатии и ложными ожиданиями, которые политики распространяли, а общество приняло за последние 30 лет.

После ухода с госслужбы он вернулся в США и до ухода на пенсию возглавлял кафедру новой истории Армении в Мичиганском университете.

Би-би-си расспросила Липаритяна о его взглядах на ошибки армянской стороны — и будущем статусе Карабаха.

Би-би-си: Если кратко изложить ваши взгляды, то получится следующее: команда первого президента Левона Тер-Петросяна, частью которой были и вы, хотела решить конфликт через переговоры и компромисс, а все последующие лидеры хотели сохранить статус-кво, при котором армянские силы контролировали Нагорный Карабах и семь районов вокруг него.

Жирайр Липаритян: Примерно.

Наша администрация — администрация Тер-Петросяна — ставила на мир. А следующие администрации — особенно последняя [т.е. кабинет Пашиняна] — поставили на войну.

Следующие администрации тоже вели переговоры, но с мыслью «если ничего не получится, вернемся к войне». И Пашинян решил: «Ничего не получается, и если это война, то пусть будет война. И мы победим».

Би-би-си: Почему провалились переговоры?

Ж.Л.: У карабахского вопроса несколько составляющих. Главные из них:

  • Статус Нагорного Карабаха;
  • Вопрос семи районов Азербайджана, оказавшихся под контролем армянских сил.

С момента перемирия международное сообщество говорило нам, что не признает независимость Карабаха. Теоретически они могли бы это сделать, если бы Азербайджан пошел на это. Но в целом Россия, Турция, Иран, США и Франция предлагали варианты, основанные на территориальной целостности Азербайджана. Это было ясно. Они говорили это нам последние 30 лет.

Вторая часть — никто в мире не ожидал, что мы будем удерживать эти семь районов. Они всегда ожидали их возвращения, под теми или иными условиями.

Наши враги и наши друзья — наши так называемые друзья — последовательно сохраняли свои позиции по этим двум вопросам. Это реальность. Справедливо ли это по отношению к нам, — это не их проблема.

Что бы разные администрации ни делали в области дипломатии и не только, армянской стороне не удалось убедить международное сообщество [в своей правоте], вот и все.

Мы можем считать это дипломатическим провалом, но это не вопрос дипломатии — это вопрос личных и коллективных интересов государств, с которыми мы имеем дело.

Вне зависимости от того, считаем ли мы справедливым независимый статус Карабаха, мы имеем дело с противником, который не готов был принять эти условия даже после своего поражения.

И мы должны были иметь в виду, что со временем Азербайджан становится только сильнее с точки зрения военной мощи и с точки зрения ресурсов. И чем дольше наш путь к соглашению, тем больше его отсутствие приближало войну и тем меньше у нас шансов было победить в этой войне.

То есть вопрос стоял так: допускаем ли мы возможность возврата этих районов — в обмен на гарантии безопасности для людей и территорий? И в отсутствие шансов договориться о статусе сейчас, можем ли мы отложить его на потом, когда можно будет рассмотреть другие возможности?

Мы [команда Тер-Петросяна] хотели создать возможность для возврата большей части районов в обмен на мир и оставить вопрос о статусе на потом.

Следующие администрации решили, что возвращать территории можно только в обмен на статус — то есть признание независимости Карабаха со стороны Азербайджана или хотя бы путь к независимости, такой как референдум.

Администрация Пашиняна решила, что в основе переговоров лежат ошибочные постулаты, которые четко предусматривают лишь возврат семи районов и никак не проясняют вопрос статуса.

[Пашинян] настаивал, что необходимо ясное понимание будущего статуса, а без этого позицию Азербайджана нельзя воспринимать всерьез, и переговоры бессмысленны, потому что Азербайджан настаивает на территориальной целостности. И он пришел к заключению, что сначала надо договориться о статусе, и если для этого потребуется война, то будет война и мы победим.

Такой была логика армянской стороны все последние 25 лет, и сейчас мы видим просчеты. Масштабные просчеты. Мне не интересно обсуждать ход войны в деталях. В ходе этой войны стали очевидны технические, логистические и стратегические проблемы. Но и без этого было ясно, что мы не сможем так легко победить в этой войне, как победили в прошлой.

И сейчас из заявления главы генштаба Армении мы узнаем, что уже на четвертый день войны он предупредил премьер-министра об этом.

Но еще до войны были и другие просчеты. Армянская сторона сделала ряд совершенно лишних шагов, которые были провокационными в отношении Азербайджана и Турции.

Би-би-си: О каких провокациях речь?

Ж.Л.: Например, когда мы обсуждаем будущий статус Карабаха, Азербайджан предлагает свое решение: «Карабах — это Азербайджан». Это позиция международного сообщества. И тут мы говорим: забудьте о переговорах, Карабах — это Армения, и точка!

Второе — президент и премьер-министр Армении этим летом сделали заявления в связи с годовщиной Севрского мирного договора, которые можно считать предъявлением территориальных претензий Турции.

Кроме того, министр обороны Армении заявил: «Новая война — новые территории».

Были и другие заявления. И наша сторона также стала говорить о «нелегитимном лидере Азербайджана» и «диктаторе Турции». Это не наше дело, не нашей страны, не правда ли? Это была попытка экспортировать идею демократии в Азербайджан и Турцию. То есть ты ведешь переговоры с лидерами этих стран и говоришь им, что они нелегитимны?

Пашинян думал, что он великий государственный деятель, когда заявил, что любое решение должно быть приемлемо для народов Азербайджана, Карабаха и Армении. Он думал, что это гениальная идея, которую должен повторить и принять Алиев, а если не повторит, значит — он плохой лидер.

Но дело в том, что он не предложил самого решения — какое решение будет принято всеми тремя народами?

Он также думал, что демократически избранные лидеры могут быть более гибкими. Но он сам был демократически избран, избран народом, и он оказался менее гибким, чем предшественники. И мы помним Эльчибея, второго президента Азербайджана, который был большим националистом, чем Гейдар Алиев. Демократия имеет мало общего с гибкостью.

А еще Пашинян думал, что международное сообщество наградит Армению за движение по пути демократии и изменит свою позицию по семи районам. Но такие обмены существуют только в его картине мира — в его воображении.

Все это просчеты — может быть, искренние просчеты. Но они не имели ничего общего с реальностью.

Би-би-си: То есть вы говорите, что власти Армении неверно оценили реальность?

Ж. Л.: Это вопрос не только власти. Посмотрите на весь спектр армянской политики. За исключением одной партии, все — ультрапатриоты. Я не вижу в Республиканской партии, «Процветающей Армении», «Светлой Армении», [Армянской революционной федерации] «Дашнакцутюн» или какой-то другой партии политиков, которые предлагали прислушаться к тому, что нам говорило международное сообщество. А мнение международного сообщества должно быть важно для нас — потому что, когда мы проигрываем, мы бежим к нему и просим помощи. Просим их сделать то, что они не могут сделать.

Для просмотра этого контента вам надо включить JavaScript или использовать другой браузер

Подпись к видео,

«Лачинский коридор»: как живет город под контролем миротворцев

Би-би-си: То есть в этом вопросе нет разницы между, условно, Кочаряном и Пашиняном, прежней и новой властью?

Ж.Л.: Между Кочаряном и Пашиняном есть разница, но, мне кажется, у разных политических сил было ощущение, что Карабах — не только наша проблема, и пусть посредники решают ее, и если они ее не решат, — ничего страшного, у нас есть время. А если будет война, мы победим.

Такое мышление распространено широко, и все [политики] в ответе за него. Это отсутствие политического воображения, это непонимание, с чем вы имеете дело, и неумение отделить ваши пожелания от того, что вам действительно нужно и что вы можете получить.

Это проблема политической культуры. И поэтому, когда говорят, что Пашинян должен уйти, я спрашиваю — а кто займет его место? Большинство политических сил хотят власти, хотят сыграть на поражении, но они не предлагают новые подходы.

Для просмотра этого контента вам надо включить JavaScript или использовать другой браузер

Подпись к видео,

«Дети уже рисуют войну». Как переселенцы из Азербайджана спасаются от обстрелов

Би-би-си: Как вы видите ситуацию после заявления о мире 9 ноября?

Ж.Л.: У этого заявления может быть два толкования. Одно — пессимистическое и, скорее всего, верное. Но оно настолько пессимистическое, что людям будет трудно его принять. Так вот, заявление о прекращении огня фактически закрывает тему Карабаха. Оно не говорит этого прямо, но оно основано на принципе территориальной целостности Азербайджана. И Пашинян, премьер-министр Армении, подписал его. И никто уже этого не изменит.

Азербайджанцы будут возвращаться, и власти Азербайджана сделают все, чтобы максимальное число вернулось. Мы же хотим, чтобы наши соотечественники, карабахские армяне, вернулись. Но будут ли они готовы вернуться в такой Карабах? А если не будет массового возвращения [карабахских армян], то дальнейший статус Карабаха можно не обсуждать.

С другой стороны — Россия живо заинтересована в том, чтобы как можно больше армян вернулись. Потому что если там не будет карабахских армян, то Азербайджан сможет сказать [российским военным]: что вы здесь делаете?

Но когда президент Путин и другие [мировые лидеры] говорят, что статус Карабаха не определен, они не имеют в виду, что возможна независимость Карабаха. Они уже говорили, что это невозможно — что [Карабах] это часть Азербайджана. Они обозначили это очень четко.

Российские дипломаты и в прошлом не поддержали ни одного проекта, который бы не предусматривал Карабаха в составе Азербайджана. Единственное, что они сделали, — это согласились отложить вопрос статуса.

Заявление [от 9 ноября] дает понять, что о выборе речи не идет — о выборе между независимым Карабахом или в составе Азербайджана. Этого выбора больше не существует — если он когда-нибудь существовал.

Переговоры могут быть о двух сценариях. Будет ли армянский Карабах географической, территориально определенной единицей в составе Азербайджана, или армяне получат культурную автономию, о которой говорит Ильхам Алиев и которая не подразумевает никаких территориальных прав для меньшинства.

Это будет означать положение, схожее с положениями армян в Турции или Иране, где в качестве религиозного меньшинства они имеют некоторую автономию — свою церковь, школы, быть может, газеты, издательства и уроки армянского языка. Но не территорию.

Это два варианта — территориальная или экстерриториальная [автономия в составе Азербайджана]. И гарантии для меньшинств — но на этом все. Это максимум того, о чем будут теперь вестись переговоры. Но не о [выборе] между независимостью или включением в состав Азербайджана.

Би-би-си: Официальный Ереван видит это иначе. Пашинян прямо сейчас призывает к признанию независимости Карабаха на международной арене.

Ж.Л.: Об этом я и говорю — менталитет не изменился. Это главная проблема нашего политического мышления, и этой проблеме не меньше 200 лет. Она не новая. Нам так нравится — нам нравятся иллюзии, мы любим думать, что справедливое решение, идеальное решение — это возможное решение.

Это наша стратегия по жизни — мечтать. Но мечтать — это не стратегия.

Би-би-си: Стратегия — мечтать. Это как?

Ж.Л.: Люди путают то, что они хотят, с тем, что им должны дать. Никто ничего не должен вам дать. Вам дается то, что можете взять. И рассчитывать на победу во всякой войне — это жить мифами, а не реальностью. Мы культивируем нежелание принять реальность, методы неприятия реальности и замены ее нашими мечтами. Мы возвели это в искусство.

Но когда я в своих статьях призываю взглянуть реальности в глаза, меня критикуют и говорят — а как же другие?

Би-би-си: Что вы имеете в виду? Когда вы критикуете взгляды и действия армянской стороны, вам отвечают: “посмотрите на Эрдогана и Алиева, что они делают”. Вы об этом?

Ж.Л.: Да. Давайте прямо обозначим: [я считаю, что] Эрдоган и Алиев — очень плохие люди. Но если это так, то тем более надо быть вдвойне осторожными. Это один из парадоксов армянской жизни. Если мы имеем дело с плохими людьми, если они хотят подвергнуть нас геноциду, то мы должны выстроить нашу стратегию так, чтобы избежать этого, не правда ли?

Но мы привыкли к тому, что давать героев и мучеников. Мы привыкли к поражению и примирению с ним. Что бы сейчас ни говорили, исторически мы привыкли к поражениям и не привыкли к победам. И даже нашу победу мы обратили в поражение. Мы погнались за мечтами и за невозможным, и мы потеряли то возможное, что могли получить.

Для просмотра этого контента вам надо включить JavaScript или использовать другой браузер

Подпись к видео,

«Уже привыкли». Как живут три села на границе войны

Би-би-си: Отказ возвращать семь районов связывают с тем, что в какой-то момент армянское общество стало называть их освобожденными, а не оккупированными. Как это произошло?

Ж.Л.: Наш взгляд на эти семь районов менялся со временем. Мы заняли их потому, что из них бомбили наши дома — и Степанакерт, и даже дома наших людей в самой Армении. Мы взяли их в оборонительных целях и сказали — когда будут гарантии безопасности, мы вернем их.

В 1992 году, когда мы взяли Лачин, Роберт Кочарян, ставший председателем государственного комитета обороны, сделал заявление, в котором обещал вернуть Лачин, как только мы получим гарантии безопасности. Он попросил меня написать текст этого заявления. Мало кто знает об этом, да и [Кочарян] вряд ли вспомнит. Многие государственные деятели настроили свою память так, чтобы она была очень короткой и их нельзя было бы призвать к ответу за слова и действия.

Так что изначально мы брали эти районы в целях обороны и были готовы обменять их на гарантии безопасности.

Затем эти районы стали предметами переговоров. А потом эта фраза зазвучала так: мы не можем вернуть их, потому что они армянские. Даже если они не были армянскими [к началу конфликта], это исторически армянские земли, и мы ни при каких обстоятельствах не должны их возвращать.

Важную роль в формировании этого взгляда играл Вазген Саркисян, премьер-министр и министр обороны [до 1999 года]. Он утверждал, что районы не следует возвращать. У него была такая логика: земля, завоеванная кровью наших солдат, не может быть отдана.

Хочу вам рассказать об одном случае. Я говорил с Вазгеном за три недели до того, как он был убит в результате покушения [в 1999 году]. И я спросил его — что он думает об этом взгляде. Сказал, что есть такое мнение, и спросил, как он к нему относится.

К тому моменту он уже некоторое время был премьер-министром, он участвовал в переговорах, и, как мне кажется, он осознал, что совершил ошибку, поддержав заговор Кочаряна против Тер-Петросяна.

И когда я его спросил об этой логике [о крови солдат], он ответил: «Кто это сказал?!»

Я ответил: «Это ты сказал».

Для просмотра этого контента вам надо включить JavaScript или использовать другой браузер

Подпись к видео,

«Не могу спать по ночам»: цена мира в Нагорном Карабахе

Би-би-си: Вы уже не были в правительстве, почему вы встречались?

Ж.Л.: Я интервьюировал его для моей книги, которую я все еще пишу. Я поговорил для нее с 27 участниками переговоров по Карабаху в 1991-1997 годах — в том числе четырьмя азербайджанцами, пятью турками, тремя иранцами, двумя россиянами, шведами, итальянцами, финнами и отчасти французами, но большинство французов отказались. У меня есть расшифровки всех интервью. Одним из моих собеседников был мой добрый друг и превосходный дипломат Владимир Казимиров [полномочный представитель президента РФ по Нагорному Карабаху и сопредседатель Минской группы ОБСЕ в 1992-1996 гг.]. Я очень его уважаю и многому у него научился.

Би-би-си: Возвращаясь к эволюции взгляда на семь районов…

Ж.Л.: Когда мы решили, что не собираемся возвращать эти районы, это превратило нас в сторонников территориальной экспансии — вместо борьбы за право армян Карабаха жить свободно и в безопасности и их право на самоопределение. Вместо этого мы стали называть эти территории исторически армянскими. Это сыграло не в нашу пользу. Многие в МИД Турции и среди политических элит стали думать, что Карабах — не про самоопределение и безопасность карабахских армян, а про мечту о Великой Армении.

Я вел переговоры с Турцией, я был главным переговорщиком c 1992 по 1997 год. Я изучал взгляды турецких дипломатов, и многие из них разделяли этот взгляд. Не все, но многие из них. Это к вопросу о том, как они воспринимали наши слова и действия относительно Карабаха. И они думали, что если это экспансия, то следующей станет Западная Армения. У нас, разумеется, не было такой военной мощи, но для них это был иррациональный страх.

Мы всегда разговаривали с самими собой. И если то, что мы говорим, исходит от патриотов и звучит патриотично, значит — мы правы. Хуже того, мы вели переговоры сами с собой. Мы не пытались понять и изучить, что Азербайджан может или не может дать. Мы просто решили, что Азербайджан не может дать нам ничего стоящего.

Переговоры — это крайне болезненная ежедневная работа, точно так же, как и независимость для небольших стран, особенно таких, как наша. Это ежедневная работа. Провозглашение независимости — лишь ее начало, начало ваших проблем, а не их конец. Ее надо ценить и оберегать на ежедневной основе в соответствии с тем, как меняется мир вокруг вас.

Би-би-си: Я предполагаю, что вы общались на эту тему с новой армянской властью.

Ж.Л.: Однажды я имел разговор с высокопоставленным представителем кабинета Пашиняна. Я спросил: «Какое вы предлагаете решение [карабахского конфликта]?» Ответ был: «Здесь нечего решать». На тот момент уже не было переговоров и не предлагалось никакого решения.

Я спросил его: почему вы так решили? Садились ли вы с Алиевым и обсуждали все возможные варианты? Вы этого не сделали. Я делал это, в какой-то мере, и я видел возможные варианты, но это не имеет значения. Ваша обязанность — сделать все возможное, прежде чем заявить, что нет решения и с Азербайджаном обсуждать нечего. Это не просто отсутствие государственного мышления. Это переговоры с самими собой.

Би-би-си: Когда журналисты спрашивают Пашиняна о его жестких высказываниях, он указывает на не менее жесткие высказывания лидеров Азербайджана и Турции.

Ж.Л.: Важно подчеркнуть — мне не нравится позиция Азербайджана и Турции. Но дело не в том, что мне нравится. Двадцать лет назад здесь, в Бостоне, я выступил с речью и сказал, что если мы не пойдем на компромисс, то это приведет к катастрофе. Когда я закончил и слушатели могли задать вопросы, один господин поднялся и сказал: «Сэр, это так важно, но так угнетает». Я ответил: «Разве я представился артистом? Ступайте домой и смотрите телевизор, если хотите развлечений. Не ходите на мои лекции. Моя работа — не развлекать вас и не внушать оптимизм. У меня нет хороших новостей для вас.»

Мы даем народу неверную информацию, ошибочный анализ и предлагаем нереальные сценарии как возможные решения. Мы подталкиваем их к национализму вместо государственности. А потом мы говорим: мир не будет принят. Но кто в ответе за это?

Би-би-си: Армянские дипломаты укажут на Алиева и его заявления о том, что армяне — это пришлый народ, а Ереван — азербайджанский город. Азербайджанские — на заявления Пашиняна о том, что Карабах — Армения и точка.

Ж.Л.: Вскоре после того, как Ильхам Алиев только стал президентом, у нас с ним был очень серьезный разговор. Я уже не был во власти и преподавал в университете. Я видел его до этого лишь однажды, когда он выступал с речью в Гарвардском университете, и составил не лучшее мнение о нем — мне он показался поверхностным и не очень умным. Его выступление было больше похоже на туристический путеводитель по Азербайджану, чем на серьезную дискуссию.

Однако затем он пригласил меня в Баку, и мы проговорили больше трех часов. Он знал мельчайшие детали и задавал правильные вопросы. И он отвечал честно. И мне показалось, что он очень умный малый. Мы говорили один на один, без переводчика, на английском.

Би-би-си: За все, что вы сейчас наговорили, вас назовут предателем нации. Вас это не смущает?

Ж.Л.: Когда это говорят безответственные люди — это знак почета… Меня это не беспокоит.

Би-би-си: К слову об ответственности. Когда вы говорите о проблемах менталитета — это как бы снимает ответственность с Пашиняна. Но именно он руководил Арменией последние два с половиной года.

Ж.Л.: Ответственность распределена во времени. Ответственность Пашиняна больше, потому что он свел уже существовавший образ мыслей к трем-четырем простым утверждениям: Азербайджан не может дать нам ничего приемлемого, статус Карабаха может решить война, переговоры вести не о чем, а демократия принесет нам поддержку Запада.

Но если бы это мышление не существовало до него, он бы не стал раскручивать его. Естественно, он в ответе за ряд ошибочных решений. Если вы вспомните, оппозиция с самого начала обвиняла его в двух вещах — в антироссийских взглядах и в планах сдать Карабах. Пытался ли он заверить, что не собирается сдавать земли? Хотел, чтобы его приняли в Карабахе? Я не знаю. Но он делал жесткие заявления.

Есть и другие вещи. Одна из них — что случилось в Душанбе на встрече с Алиевым. Казалось, что режим прекращения огня наконец соблюдается, была установлена прямая линия связи [между министерствами обороны]. Эта встреча очень важная с точки зрения того, как Алиев воспринимал Пашиняна. Он не доверял Кочаряну — его отец завещал ему не доверять Кочаряну. На Пашиняна у него были надежды — не знаю, оправданы они были или нет.

И когда Пашинян попросил его соблюдать режим прекращения огня, тот согласился. Я не знаю деталей их разговора, но я знаю, что это был некий обмен. Вероятно, Алиев сказал что-то вроде «Хорошо, мы сделаем это, но надо обсуждать суть вопроса». И Пашинян сказал что-то в духе, «Хорошо, но дайте мне время».

Для просмотра этого контента вам надо включить JavaScript или использовать другой браузер

Подпись к видео,

В Баку — праздник, в Ереване — протесты. Первые сутки после войны в Карабахе

Би-би-си: Пашинян говорит совсем другое — по его словам, это Алиев просил его перестать говорить об отсутствии демократии в Азербайджане.

Ж.Л.: Я знаю о содержании разговора от очень надежного источника в Азербайджане. Такой разговор имел место. И что произошло дальше? Пашинян начал говорить, что Арцах — это Армения. Он начал настаивать на возвращении Карабаха за стол переговоров — это место было потеряно еще при Кочаряне.

Если ты снова и снова ставишь условие, заведомо неприемлемое для твоего оппонента, это значит, что ты саботируешь саму идею переговоров. И дальше он начал говорить о решении, которое будет приемлемым для трех народов — не для трех правительств. Фактически он стал оскорблять Алиева.

И Алиев решил, что его обманули. Что Пашинян ввел его в заблуждение, пообещав вести переговоры по сути, но сам только выиграл время, чтобы решить вопросы внутри страны. И в то время как [глава МИД Армении] Мнацаканян обсуждал с [главой МИД Азербайджана] Мамедъяровым одно, Пашинян говорил другое. И это недоверие сыграло большую роль в том, что Алиев решил, что переговоры обречены.

Я не хочу сказать, что Алиев всегда держал свое слово. В прошлом он отказался от плана урегулирования, о котором договорились в Казани в 2011 году. И Гейдар Алиев делал так же — соглашался, а потом решал, что может добиться лучших условий. Это проблема этих переговоров — у сторон нет минимума [условий]. У Пашиняна не было минимума, и у Алиева не было минимума. И у карабахского руководства не было минимума.

Би-би-си: О ком из карабахских лидеров вы говорите?

Ж.Л.: В свое время я общался в основном с Аркадием [Гукасяном], который был министром иностранных дел, а позже стал президентом [непризнанной НКР]. Но после отставки я общался со многими другими карабахцами и людьми, которые знают положение дел в Карабахе. И это их мышление: любой вариант, при котором мы получаем меньше, чем мы хотим, слишком рискованный. И если будет война, то будет война.

Я отвечал: друг мой, но война непредсказуема, и чем дальше, тем более предсказуема она будет не в нашу пользу. И они отвечали: мы будем сражаться, и лучше мы умрем, чем согласимся на то, чего мы не хотим.

Это была логика очень многих. Многие думали, что война — это забава. Война — развлечение. Война создает героев. Война нужна, чтобы доказать наш патриотизм и наш героизм. Война — это жертва, если, конечно, вы жертвуете собой, а не сыном вашего соседа.

Катя Рускевич «Иллюзии понимания и определения»

Любое масштабное событие с глобальными и катастрофическими характеристиками приводит к игре со смыслами и поиску определений. Это нормальная защитная когнитивная реакция, нам кажется и хочется верить, что найденная дефиниция и подобранный контекст помогут понять происходящее. Находиться в потоке неопределенности эмоционально затратно и болезненно. Однако даже определение не означает понимание, а понимание не означает контроль над происходящим, так как следующее событие не обязательно является следствием предыдущего, и, возможно, смысл находится где-то на периферии. И «смысл настолько хрупок, что всегда может опрокинуться в нонсенс». Хотя лично мне всегда хотелось переписать фразу из «Логики смысла» Жиля Делёза как «опрокинуть нонсенс».


Маша Мароз. 20.20.02. 2020
Бумага, цветные карандаши
Предоставлено художницей

Контекст становится категорией этики и темой для рассуждений: «могу ли я» или «должна ли я», когда вся эта бурлящая информационная реальность давит сверху и требует обратной реакции. Но получится ли у меня, цисгендерной белой женщины, проживающей в Восточной Европе, дать корректное определение социальным волнениям в другой стране и положению мигрантов в третьей? И каковы шансы моих европейских друзей оценить особенности предвыборной кампании в Беларуси, стране, где я сейчас живу, и специфику электората ее участников, на данный момент задержанных, — специфику, полностью нивелирующую заявления сверху «о возможных социальных волнениях». Обобщенно говоря, каждый из нас находится на своих социологических полях, точнее, полянах. Конечно, совсем не факт, что это следствие настоящего момента, только сейчас разница положений ощущается более остро.

К пониманию контекста добавляется фактический опыт присутствия. Одинаковое новостное пространство, общение с друзьями и коллегами из других стран и географических поясов не компенсируют собственный реальный опыт. Да, всегда можно открыть Google Street View или почитать статистику. Но лично мне все равно было сложно представить пропускной режим, разрешения на прогулки и штрафную систему в Москве, а моим московским друзьям — кафе и бары, работающие в это же время в Минске. Физическое присутствие и рутина не передаются через конференцию в Zoom или в привычной переписке в социальных сетях. И, может быть, именно это и есть периферия, где находятся незаметные, но важные фрагменты смыслов. Иногда кажется, что с каждым днем дистанция становится все больше. К сожалению, ощущение разорванности пространства дополняется вынужденной физической депривацией. Однако время делает интересную петлю: в самом начале был панический страх, что все это надолго, сейчас возникает ощущение, что прошедшие сто дней начались буквально вчера.

Проблемы с анализом и дефинициями имеют еще одну хронологическую особенность. Присутствие здесь и сейчас, не важно, в каком статусе и географическом положении ты находишься, лишает возможности совокупного абстрагированного наблюдения. Нельзя, находясь на войне, хорошо писать про войну, считали суровые писатели прошлого. Кажется, мы все — актеры-любители, которые получили свои роли в середине спектакля по ненаписанному сценарию, и зрителей тут нет. И то, о чем ты невесело шутил вчера, сегодня становится темой дня, но новостная повестка снова схлопывается и предлагает свой, отличающийся вариант следующего действия. Возможно, через какое-то время сценарий все-таки сложится в книгу и место актера займет автор. И тогда появится еще одна возможность, правда, такая же иллюзорная, — собрать в одну большую историю многочисленные части происходящего, где самый незаметный, но обязательно самый важный фрагмент будет потерян, и, скорее всего, осознанно. Будет скрыт.

Зато прежние апробированные дефиниции выходят на поверхность и кажутся еще более родными и понятными.

Масштабные катастрофы — прекрасный фон, чтобы подчеркнуть особенности внутренней системы функционирования. В моей странной и любимой стране Беларусь (пожалуйста, пишите через «а», — не спрашивайте почему, просто пишите) существует множество хороших определений, таких как меж(между)граничье — перевод беларуского слова памежжа, — двойственность, партизанщина, метафизическая история. Это утвердившиеся дефиниции, употреблять которые стало почти плохим тоном. Межграничье — социокультурный аспект, двойственность или раздвоенность — социально-политическая особенность, партизанщина — свойство характера и манера поведения, метафизическая история — нарратив описания местности. В итоге все эти определения начинают проявляться и работать, только несколько в другой тональности. Межграничье перемешивается с метафизикой и размещает меня между разными системами и людьми: вроде бы я есть, а меня не видят. Политическая двойственность исключает репрезентацию и обратную связь — вроде бы где-то там есть власть, но ведет она себя не так, как будто тут есть мы, а так, как будто есть только она, и, может быть, поэтому нам — всем и каждому в отдельности — приходится выстраивать стратегию существования, свою и общую.
Результат получается предсказуемым — социальная активность. И когда-нибудь про 2020-й будут писать как про 1968-й. Арт-сообщество самоорганизуется и запускает кампании самоподдержки, волонтеры налаживают четкую логистику доставок по регионам и больницам, кто-то из граждан проявляет сознательность, кто-то — нет, еще неделю назад было больше чем сегодня, наверное, мы все тоже немного устали, кто-то уходит в собственный «лес» или выходит на улицы.


Маша Мароз. 20.20.04. 2020
Бумага, цветные карандаши
Предоставлено художницей

В Беларуси не было карантина, зато были карантинные меры, но это как раз общеизвестный факт. Иногда казалось, что ничего не изменилось, и весь происходивший на фоне пандемии абсурд — вроде парада Победы на 9 мая (местная коммеморативная политика — отдельный сюжет для обсуждения и пример того, как нельзя пользоваться инструментами памяти) и начала предвыборной кампании — это настолько ненормально, что почти нормально.

На самом деле хочется находить точки пересечения, где продолжается привычный мир — общий для меня, друзей и близких, без границ и разделения на страны. Сохранять тихие места, означаемое которых — настоящая, а не идеологическая стабильность, места, понятные мне и другим, существующие за пределами фактологического мира здесь и сейчас.

Минск, 8 июня 2020

Об авторе

Екатерина Рускевич занимается исследованием монументальной живописи Беларуси советского периода (1961–1990). Живет и работает в Минске.


О художнике

Маша Мароз — художница, дизайнерка, исследовательница. Преподает в Белорусской государственной академии искусств, курирует онлайн-проект Past Perfect, направленный на изучение и сохранение этнического наследия Полесья. Живет и работает в Минске.

Гипотеза о Матрице: теперь все серьезно

Человечество с древних времен стремится проникнуть в тайны мира и загадки Вселенной. Мысль о том, что мы живем в искусственной реальности, уже давно возникает у различных философов.

Еще несколько тысяч лет назад Платон в «мифе о пещере» предположил: то, что мы видим, может быть вовсе не реальным. Французский мыслитель Рене Декарт теоретизировал, что ничто, что мы чувствуем, не верно, кроме нашего сознания (в результате появилась фраза «я мыслю, значит, я существую»), а также выдвинул гипотезу, согласно которой «какой-то злокозненный гений, весьма могущественный и склонный к обману», мог заставить нас думать, что существует физический мир, в то время как на самом деле небо, воздух, земля, свет, очертания и звуки — это «ловушки, расставленные подлецом».

Согласно Иммануилу Канту, хотя некая «вещь в себе», лежащая в основе воспринимаемых нами образов, может существовать, познать ее нам не дано. Американский философ Хилари Патнэм предложил аллегорию «мозгов в контейнере». В 2003 году шведский трансгуманист Ник Бостром, вдохновившись всемирно известной трилогией «Матрица», написал статью «Живем ли мы в компьютерной симуляции?», которая вызвала в научных и не только кругах значительный резонанс.

Впрочем, до 2010 года гипотеза о Матрице, как и любая другая гипотеза о происхождении мироздания, не воспринималась научным сообществом всерьез. Ученые мужи пытались понять, что представляет собой наш мир, и объяснить его законы. Сущности бытия они отводили, как ни парадоксально, второстепенную роль.

Но примерно шесть лет назад мнение образованного человечества кардинально изменилось. Появившиеся соображения относительно устройства Вселенной поставили экзистенциальные вопросы и перед наукой. С тех пор сомнения в существовании реальности больше не воспринимаются как своего рода невинный юмор и болтология.

Но почему столь, казалось бы, фантастическая гипотеза заполучила за короткий промежуток времени множество приверженцев, в числе которых значится, к примеру, небезызвестный Илон Маск? Какими убедительными аргументами вдруг завладели сторонники Матрицы? В конце концов, должны ли мы беспокоиться по этому поводу?

Что ж, обо всем по порядку, и начнем мы — с разбора аргументов.

Физика вычислима

Испокон веков сомнения в реальности Вселенной вызывало у мыслителей прежде всего то, насколько легко взаимодействие вещей укладывается в разного рода уравнения.

Все мы еще со школьной скамьи знаем, что Вселенная отнюдь не хаотична. Она «работает» в соответствии со строгим набором константных правил, которым по мере открытия мы даем имена: например, термодинамика, гравитация, магнетизм и относительность.

Но что удивительно, при этом мы напрочь лишены возможности переписывать «правила игры» под себя. «Законы природы» всегда остаются неизменными: если бы не было Эйнштейна, или если бы его труды не дожили до наших дней, наверняка какой-то другой ученый вывел бы знаменитое уравнение E=MC2, ведь его смысл не менялся с течением времени и не изменится, несмотря ни на новые открытия, ни на технический прогресс.

В сущности, нам «дозволено» только вычислять уже существующие «принципы работы» реальности, чтобы впоследствии, изменяя входные данные, получать нужный результат.

А что именно основывается на строгом наборе правил и всегда дает нужный результат при вводе определенных входных данных? Правильно, самый обычный компьютерный алгоритм! Как полагали и продолжают полагать отдельные философы, причина, по которой физические законы строги и точны, вероятнее всего заключается в том, что они были запрограммированы.

Следовательно, когда ученые делают открытие какого-либо закона, человечеству просто становится известен еще один кусочек математического кода, на котором основана наша реальность.

Вселенная идеальна для зарождения жизни

Этот аргумент во многом созвучен с предыдущим. Сторонники Матрицы отмечают, что многие природные константы подозрительно идеально подходят для человеческого существования.

Если бы физические законы были чуточку другими, Вселенная просто не смогла бы возникнуть (по крайней мере, в нынешнем ее виде). Будь атомарные связи немножко слабее, материя попросту бы распалась. Стань гравитация на капельку сильнее — и звезды начнут коллапсировать за считанные секунды.

Да что космос, само существование жизни как таковой в высшей степени удивительно! Для ее зарождения необходимо, чтобы все было «тютелька в тютельку»: так, наша планета находится на «оптимальном» расстоянии от Солнца, гравитация сильна в меру, а образовавшаяся атмосфера состоит ровно из тех газов, которые нужны нам для дыхания. Если бы Млечный Путь сформировался чуточку иначе, жизнь на Земле, возможно, никогда бы не зародилась.

Тем не менее, для нас все сложилось удивительно благоприятным образом. Вселенная, если можно так выразиться, не слишком теплая и не слишком холодная. Она просто… правильная?

Отталкиваясь от такого рода рассуждений, люди в конце концов задались вопросом: «Почему? Почему земные условия так отлично нам подходят?».

Объяснений этому было придумано великое множество, одно фантастичней другого: от теории мультивселенной и до божественного замысла. Но одна из догадок гласит: Вселенная просто поддельная — это симуляция, запущенная другим существом. В некой лаборатории поистине вселенских масштабов каждый подходящий фактор был намеренно установлен в фиксированное состояние, дабы в искусственной Вселенной могла зародиться жизнь. А затем «бог-программист» запустил имитацию.

В философии эта позиция именуется по-разному: антропный принцип, «теория песочницы», «гипотеза зоопарка». Но суть от названия не меняется: весь наш мир — это просто модель, а мы — герои очень большой игры The Sims.

Впрочем, и этот, и предыдущий аргументы носят исключительно абстрактный характер, будучи производными фразы «Совпадение? Не думаю». Может быть, в распоряжении сторонников гипотезы симуляции имеются и куда более веские доказательства?

Вселенная, вероятно, разбита на сегменты

Возможно, для вас это будет сюрпризом, но человечество уже умеет полноценно симулировать реальность. Правда, из-за высокой степени сложности сегодня ученые в состоянии достоверно смоделировать лишь сильное ядерное взаимодействие — квантовую хромодинамику, — в масштабе фемтометров (миллионных долей нанометра). Этого недостаточно для понимания даже самых маленьких микроорганизмов, не говоря уже о планетах, звездах и галактиках.

Тем не менее, нам известно, что любая компьютерная модель (в т.ч. — модель Вселенной) подразумевает разбиение виртуальной реальности на участки, в пределах которых происходит обсчет, — и затем соединение этих участков вместе. Таким образом получается решетка, которая упорядочивает и структурирует цифровое пространство.

В 2012 году профессор Сайлас Бин из немецкого университета Бонна и его коллеги предположили: если наша Вселенная — симуляция, значит, она должна иметь некие лимиты. В частности, это могут быть ограничения, накладываемые пространственной сеткой, и будь они найдены, у людей появятся неоспоримые доказательства того, что видимый мир — это всего лишь иллюзия.

Ученые приступили к поискам. Для этого они решили смоделировать частичку Вселенной, использовав в качестве структуры материи — пространственно-временного континуума — мелкую «решетку».

В ходе эксперимента ученые установили, что существование вселенской сетки подразумевает жесткое ограничение на количество энергии, которое могут иметь космические частицы.

Удивительно, но компьютерные расчеты сошлись с реальными данными: астрономические наблюдения показывают, что энергия частиц космических лучей, прибывающих к нам от самых далеких галактик, действительно обрывается на определенном уровне, который известен физикам как предел ГЗК!

Впрочем, немецкие ученые честно признаются, что их «красная пилюля» не лишена изъянов. По словам профессора Бина, модель Вселенной можно построить и совершенно иным образом, а не только тем, который они представили. Поэтому в будущем ученые намерены собрать больше доказательств существовании сетки, наблюдая за тем, как космические частицы рассеиваются, когда они «наталкиваются» на эту пока еще чисто теоретическую решетку.

Вселенная «лагает»

В эйнштейновском парадоксе близнецов один из двух братьев-одногодок отправляется в космическое путешествие на ракете почти со скоростью света. Затем, спустя год, он возвращается на Землю и к своему удивлению обнаруживает, что его брат, который все это время оставался на планете, — уже восьмидесятилетний старик. Никто из них не ощущал, что их время идет по-разному, но на момент повторной встречи жизнь одного близнеца подходит к концу, а другому — еще жить да жить.

В объективной реальности этот мысленный эксперимент кажется невозможным. Но ученые не были бы учеными, если бы ограничились лишь абстрактными математическими расчетами.

Изменения времени были объективно изучены в реальном мире. Так, время для частиц в ускорителях действительно замедляется. Более того, в 1970-х исследователи запустили вокруг Земли атомные часы на самолете и воочию увидели, что те стали идти медленнее, чем изначально синхронизированные с ними часы на земле. Но как время, судья всех изменений, само может быть подвержено изменениям?

Одно из объяснений звучит довольно просто. Мы имеем дело с лагом — кошмаром каждого геймера.

Как мы знаем, в видеоиграх каждый цикл обработки является одним «тиком». Следовательно, когда компьютер подвисает, не успевая обрабатывать большие потоки информации, игровое время также немного замедляется.

То же самое происходит и в нашем реальном мире: с ростом скорости или рядом с массивными объектами время начинает «тормозить». Как предполагают ученые, условный «близнец на ракете» мог постареть только на год, потому что все циклы обработки его системы попросту «подвисли».

Вселенная обладает гранулированной структурой

Пространство вокруг нас мы воспринимаем как непрерывистую, цельную структуру. Но фактически оно состоит из множества отдельных ячеек пространства-времени с минимально возможной длиной, известной ученым как длина Планка.

Конечно, вы не можете увидеть эти «гранулы», даже если приложите глаз очень близко к руке. Анализ данных показывает, что зернистость пространства находится на уровне 10−48 метров или даже меньше. Чтобы вообразить себе размеры ячейки, представьте точку размером 0,1 мм, находящуюся от вас на расстоянии видимой Вселенной (около 92 миллиона световых лет).

Хотя вселенский минимум никак не влияет на нашу повседневную жизнь, квантовые физики уже столкнулись с проблемой: если попытаться понаблюдать за более мелкими объектами, они просто не будут выглядеть достаточно «четкими».

По словам ученых, эти странные особенности материи могут служить явным признаком того, что мы живем внутри симуляции — подобно тому, как при попытке рассмотреть изображение на экране с очень близкого расстояния оно распадается на отдельные пиксели. Впрочем, это очень грубая аналогия. Ученые мужи добавляют, что зернистость Вселенной может быть следствием более фундаментальных законов, определяющих пределы познаваемой реальности.

В возможном «коде» Вселенной нет ничего сверхъестественного

Если Вселенная является симуляцией, следовательно, «внутри» она должна быть невероятно сложной, верно? Тяжело представить, чтобы столь детальная симуляция основывалась лишь на строках безликих нулей и единиц.

Но, как показывает практика, в действительности создать что-то очень сложное из относительно простого набора правил вполне реально. Game of Life Джона Конвея — тому отличный пример. Эта простенькая поделка, разработанная английским математиком еще в далеком 1970 году, относится к категории так называемых моделирующих игр — игр, которые в той или иной степени имитируют процессы, происходящие в реальной жизни.

«События» Game of Life разворачиваются на клеточном поле, которое традиционно называется «Вселенная». В вашем распоряжении оказывается колония клеток с простейшими жизненными функциями, управляемая парой крайне незамысловатых правил:

  • Каждая клетка может находиться в одном из двух состояний: живом или мертвом.
  • Все клетки рождаются и погибают синхронно, в один миг – это, условно говоря, поколение.
  • в пустой (мертвой) клетке, рядом с которой ровно три живые клетки, зарождается жизнь;
  • если у живой клетки есть две или три живые «соседки», то она продолжает жить; в противном случае (если соседей меньше двух или больше трех) клетка умирает («от одиночества» или «от перенаселенности»).

Казалось бы, вся система настолько прозрачна, что не должна таить сюрпризов. Но сюрпризов там хватает – сложность и органичность эволюции точечных форм полностью превосходит все предсказания.

Возникающие в процессе игры ситуации очень похожи на реальные процессы, происходящие при зарождении, развитии и гибели живых существ. Бесхитростные на первый взгляд колонии клеток удивительным образом мутируют в более совершенные организмы, которые по мере развития приобретают способность двигаться, поглощать своих соседей и порождать себе подобных.

Конечно, детищу Конвея далеко до симуляции всей Вселенной. Тем не менее, игрушка наглядно демонстрирует, как из чего-то крайне незамысловатого может возникнуть нечто сложное.

Как сказал диктор в одном из эпизодов телешоу Стивена Хокинга Grand Design, «по всей видимости, игры наподобие Game of Life с несколькими простыми законами способны воспроизводить достаточно сложные вещи, возможно, даже интеллект. Это может потребовать решетки в мириады квадратиков, но в этом не будет ничего удивительного. В наших мозгах – сотни миллиардов клеток».

А некоторые физики заходят еще дальше и проводят параллель между детищем Конвея и взаимодействием вселенских частиц. Как мы знаем, на фундаментальном уровне Вселенная тоже состоит из простых «строительных блоков», которые регулируются между собой относительно небольшим набором правил.

Симуляция как естественный технологический прогресс

На первый взгляд гипотеза о Матрице вступает в серьезное противоречие с нашими ощущениями: мир кажется слишком реалистичным, чтобы быть симуляцией. Тяжесть чашки в руке, аромат налитого в нее кофе, окружающие нас звуки — как можно подделать такое богатство переживаний? Но задумайтесь о прогрессе, достигнутом в области компьютерных технологий за последние несколько десятилетий.

Всего каких-то 40 лет назад у нас был Pong: два прямоугольника и точка. Сегодня мы имеем фотореалистичные 3D-проекты, в которые одновременно играют миллионы геймеров, и с каждым годом технологии становятся все совершеннее: порою разработчики делают виртуальные вселенные практически неотличимыми от мира за окном. Если предположить сохранение подобной скорости прогресса, со временем VR если не заменит, то, по меньшей мере, существенно потеснит наш реальный мир.

Помимо этого, в отдельные программы, имитирующие человеческое поведение, уже встраиваются элементы мышления. Разумеется, пока что они довольно примитивные и основываются на элементарной логике из разряда «если…то…». Но кто может поручиться, что когда-нибудь мы не станем свидетелями создания виртуальных существ, наделенных полноценным сознанием? Успехи в понимании принципов работы человеческого мозга, а также обширные вычислительные ресурсы, которые сулит развитие квантовой компьютерной техники, неуклонно приближают этот момент.

Таким образом, можно предположить, что с дальнейшим развитием технологий человечество в конечном счете запустит совершенную симуляцию, населяющие которую разумные существа-агенты (сами люди или же ИИ) будут воспринимать ее как абсолютно реальный мир.

По мнению вышеупомянутого философа Ника Бострома (а также небезызвестного Илона Маска), такой сценарий практически неизбежен. Чтобы этого не произошло, мы должны либо закончить существование как вид (в лучшем случае, вернуться обратно в каменный век), либо потерять интерес к компьютерным технологиям в целом. Однако и то, и другое, по словам американского физика Джорджа Смута, очень маловероятно. Бесспорно, человечество упорно создает себе проблемы — достаточно упомянуть глобальное потепление, растущие запасы ядерного оружия и угрозу массового вымирания видов. Но эти проблемы необязательно приведут к уничтожению всей цивилизации.

А теперь, с учетом этого, задумайтесь: если такое развитие технологий является неизбежным, то так ли уж невозможно, что некая разумная цивилизация где-то во Вселенной уже достигла этой стадии раньше? А раз так, было бы логично предположить, что мы как раз и живем внутри имитации, а не в реальном мире, ведь вероятность этого статистически выше: если мы сами когда-либо достигнем такой ступени развития технологий, то, очевидно, не ограничимся одной искусственной Вселенной. Ученые будут одновременно проводить огромное количество симуляций, число которых значительно превзойдет наш единственный реальный мир. А потому, по мнению Илона Маска, вероятность того, что мы не живем в виртуальной реальности, — лишь «одна многомиллиардная».

«Для нас будет даже лучше, если окажется, что то, что мы принимаем за реальность, — является симулятором, который был создан другой расой или людьми будущего», — отмечает Маск.

Создание симуляции — не прихоть, а научная необходимость

«Хорошо, — возможно, заметите вы, — допустим, некий интеллект действительно написал код нашей Вселенной. Но зачем? Какой от симуляции человечества «профит»?».

Как ни странно, дать ответ на этот вопрос достаточно просто. Так же, как сейчас геймеры обожают играть за самих себя в The Sims, люди будущего, имеющие возможность создавать комплексные имитации, вероятно, запустят симуляцию Вселенной и человечества в частности чисто ради развлечения.

Но одними видеоиграми потенциальная область применения симуляций, конечно, не ограничивается. Так, уже сегодня в исследовательских целях ученые имитируют различные ситуации взаимодействия на самых разных уровнях — от субатомных частиц до человеческих сообществ, галактик и даже вселенных.

Скажем, компьютерные модели сложного поведения животных помогают биологам понять, как формируются стаи и рои. Благодаря симуляциям астрономы изучают принципы образования планет, звезд и галактик. Социологи и психологи имитируют человеческие сообщества с использованием относительно простых агентов, делающих выбор на основании определенных правил, — такие программы моделируют сотрудничество между людьми, развитие городов, функционирование дорожного движения и государственной экономики, а также многие другие социальные процессы. Это еще не предсказание будущего (на данный момент симуляции не учитывают все возможные факторы и потому довольно условны). Но с каждым годом мы становимся к нему все ближе.

Кроме того, в будущем, возможно, ученые будут использовать симуляцию развития человечества также в качестве цифровой разновидности археологии, более-менее достоверно воссоздавая события прошлого.

Квантовая реальность

А теперь забудьте все, что знаете про компьютерные технологии, разумный замысел, ученых и видеоигры. Согласно второй версии гипотезы о Матрице, даже если Вселенная является симуляцией, ей вовсе необязательно быть запрограммированной каким-то умным существом. Возможно, наш физический мир в действительности представляет собой иллюзию, порожденную квантовой «вселенной».

С момента открытия квантовой механики в 20 веке, наша объективная реальность, которую мы видим и чувствуем, существование которой кажется нам само собой разумеющимся, начала сбивать с толку ученых серьезно противоречащими друг другу фактами из мира физики. Причем эти парадоксы остаются неразрешенными до сих пор, и многообещающие теории струн и суперсимметрии никуда этот воз пока не привезли.

Но что такое квантовый мир? Квантовый мир —  это не «матрица», в которой другой мир, создавший наш, будет физическим. Это не человеческая фантазия, поскольку эта виртуальность была задолго до того, как появился человек. И это не фантомный другой мир, который влияет на наш. Квантовый мир — это и есть настоящая реальность, которая, как предполагают ученые, породила фантом в виде нашего физического мира.

С точки зрения нашей реальности, квантовый мир нелогичен. Его законы кажутся нам странными и контринтуитивными, так как они нарушают здравый смысл, самые основания нашего представления о мироздании. Так, многие физические принципы в случае квантовой механики попросту перестают работать, и все наши попытки объединить их не увенчались успехом.

Более того, в физическом мире квантового мира просто не может быть. Однако ученые говорят, что считать, что квантовые состояния не существуют, — это как «не обращать внимания на вон того человека за занавеской».

Но и в квантовом мире наша физическая реальность невозможна  — если только это не виртуальная реальность. Таким образом, ученые предполагают, что загадочные квантовые процессы на самом деле являются причиной существования нашего физического мира и определяют его свойства.

Так что, возможно, вы есть не только ваш мозг, запертый в черепушке, но также иллюзия, порожденная квантовыми законами.

Критика гипотезы о симуляции

Критика — неотъемлемая часть любого человеческого знания, претендующего на объективность, поэтому обойти ее стороной в рамках данной статьи было бы алогично и попросту ненаучно.

Как уже было сказано в начале статьи, в интересе к тому, что в действительности может стоять за миром, доступным нам в ощущениях, нет ничего нового.

Мыслители задаются подобными вопросами на протяжении многих веков, но каждый выдвинутый ими вариант решения проблемы нашего существования не лишен значимых изъянов. Концепция «мира как симуляции» просто преподносит эту старую философскую загвоздку в современной высокотехнологичной обертке, и, увы, она также таит в себе существенный недостаток.

Как полагают критики, подобная интерпретация физических законов — лишь самый свежий пример того, как человечество испокон веков интерпретировало окружающий мир, исходя из последних достижений технологического прогресса. Так, в эпоху классической механики Ньютона Вселенная представлялась часовым механизмом. А позднее, на заре компьютерной эры, ДНК рассматривали в качестве своего рода хранилища цифрового кода с функцией хранения и считывания информации.

Так что гипотеза о Матрице имеет все шансы оказаться ничем иным, как попыткой описать Вселенную в терминах достижений человечества XXI века: «Мы ведь разрабатываем VR. Держу пари, что сверхразумные существа тоже бы этим занимались, только их виртуальность была бы гораздо круче!».

Вероятно, неслучайно многие поборники идеи «всеобъемлющей симуляции» признаются, что в юности запоем читали научную фантастику. Не исключено, что выбор чтения предопределил их взрослый интерес к проблематике внеземного разума и теперь побуждает их к тому, чтобы облекать свои размышления в привычные жанру формы.

Так сказать, они словно рассматривают космос через иллюминатор звездолета «Энтерпрайз» из американского телесериала Star Trek.

Должно ли нас волновать то, что наш мир может оказаться иллюзией?

Если вкратце — нет. Ученые отмечают, что для нас возможное существование Матрицы принципиально ничего не меняет в подходе к восприятию мира. Действительность, какой бы она ни была, для нас в любом случае не изменится. Да и все мы знаем в глубине души: единственное определение реальности, которое стоит нашего внимания, — это наши непосредственные ощущения и переживания, а не тот гипотетический мир, что спрятан «за кулисами».

К слову, еще в начале XVIII века английский философ Джордж Беркли утверждал, что мир является иллюзией, на что его критик, писатель Сэмюэль Джонсон, воскликнул: «Вот мое опровержение!» — и пнул ногой камень. Опроверг ли Джонсон этим Беркли? Нет. Но его ответ на подобные утверждения, видимо, был самым правильным из возможных.

***

Подведем итоги. Итак, доказывают ли вышенаписанные аргументы то, что наша Вселенная является симуляцией? Очевидно, нет. Значит, мы не живем в Матрице? Тоже нет, и на этом месте вы наверняка почувствовали разочарование. Мол, как же так: читал-читал, а ответа на главный вопрос «Живем ли мы в Матрице?» так и не получил. Однако, это было ожидаемо, и вот почему.

Для науки гипотеза о симуляции — лишь одна из многих версий бытия. Таких версий у мыслителей сейчас с три короба, и если они и конкурируют между собой, то только в умах их сторонников и противников. То есть, по сути, это пока ещё не знание, а догадки, не претендующие на объективность. Как это часто случалось в истории, реальность может преподнести сюрприз и оказаться совершенно другой. Но тогда зачем нам об этом знать?

Общеизвестно, что достоверные знания, которые подтверждены экспериментально, дают людям качественный прогресс, продвигая нашу цивилизацию вперед в технологическом и интеллектуальном планах, благодаря чему мы шаг за шагом движемся вперед на пути познания Вселенной.

Да, сама по себе гипотеза о симуляции ничего нам не дает, так как это — всего лишь догадка. Но в то же время она служит человечеству своеобразным маяком, который направляет ученых по неизведанным тропам. Как и многие другие парадоксы философии, гипотеза о Матрице заставляет нас критически взглянуть на некоторые укоренившиеся представления, вычленить что-то новое, важное, но все еще не исследованное, и наконец проверить это на практике. И уже результаты проведенных экспериментов, — вне зависимости от того, опровергнут ли они искомую гипотезу или подтвердят, — дадут толчок к еще более широкому пониманию мироздания, а также — к новым технологиям, которые непременно появятся в качестве побочного продукта на пути достижения этого знания.

Так, если гипотеза о Матрице в конечном счете будет опровергнута, то ее опровержение наверняка приведет к открытию новых законов и принципов Вселенной, на основании которых мы сможем создавать новые энергии, космические корабли, машины, роботов для освоения других планет. А затем человечество покинет Солнечную систему, начнет перемещаться между галактиками, откроет еще более масштабные звездные скопления и, возможно, наконец найдет жизнь за пределами Земли.

В противном случае, человечество убедится в том, что изучать космос бессмысленно, потому что мы находимся в виртуальном мире. Но тогда люди просто переключатся на другой вид деятельности: ученые примутся за поиски способа выбраться из виртуальной реальности или заглянуть за ее пределы.

В любом случае, на месте наша цивилизация точно не остановится. Потому что мы, люди, — самая настоящая квинтэссенция любопытства.

Источники: WhatCulture, BBC (1, 2), Hi-News (1, 2), Naked Science, Lenta,  Астроновости

опасная иллюзия смертности / Хабр

Безответственная пресса начинает заполнять наше информационное поле новостями о погибших

от

коронавируса, хотя таких сведений не озвучивает ни лечащий врач, ни ВОЗ. Из-за своей невнимательности журналисты де-факто самостоятельно называют причины смерти. И эта маленькая неточность в формулировке имеет колоссальное значение для общества. Сегодня крайне важно не путать общую смертность людей с подтверждённым коронавирусом и смертность непосредственно от коронавируса.

Все мы видели пугающие цифры среди погибших с положительным тестом на Covid-19. Но высокий процент смертности, который мы наблюдаем — есть иллюзия, ибо в большинстве своём мы смотрим на естественную смертность, которая случилась бы и без заражения, поскольку причиной стало что-то другое. То есть смертность от инфекции как бы умножается на естественную, и мы лицезреем результат этого умножения, хотя нам надо смотреть на частное.

Говоря иносказательно, день смерти для каждого предопределён и множество людей с коронавирусом, ушедших в мир иной, умерли бы в любом случае. Мы не узнаем их количество, но можем посчитать риски, опираясь на теорию вероятностей. Для этого нам надо сопоставить общую смертность со смертностью при наличии инфекции.

В своей предыдущей статье «Коронавирус: как мы себя обманываем» я уже демонстрировал разницу между смертностями на примере демографических данных Италии по одной возрастной группе. А сейчас я хочу поделиться свежим графиком Дэвида Шпигельхальтера, именитого статистика из Университета Кембриджа. В его распоряжении был полный объём данных по Великобритании от Имперского колледжа Лондона.

Таблица с данными + те же значения на логарифмической шкале

Минутка заботы от НЛО


В мире официально объявлена пандемия COVID-19 — потенциально тяжёлой острой респираторной инфекции, вызываемой коронавирусом SARS-CoV-2 (2019-nCoV). На Хабре много информации по этой теме — всегда помните о том, что она может быть как достоверной/полезной, так и наоборот.
Мы призываем вас критично относиться к любой публикуемой информации

Официальные источники

Если вы проживаете не в России, обратитесь к аналогичным сайтам вашей страны.


Мойте руки, берегите близких, по возможности оставайтесь дома и работайте удалённо.

Читать публикации про: коронавирус | удалённую работу

В сравнении годовой смертности и смертности среди людей с положительным тестом на Covid-19 мы отчётливо видим совпадение формы кривой. А отношение между абсолютными значениями варьируется от 0.5 до 2, причём в возрастной группе до 50 лет оно в среднем меньше единицы. Следовательно, фоновая или естественная смертность людей зачастую даже больше, чем при коронавирусе.

Как можно сравнивать годовое значение и данные по новому заболеванию, коему лишь несколько месяцев от роду?! — таких комментариев к прошлой моей статье было много. Некоторые даже предлагали умножать смертность при коронавирусе на частное между 12 месяцами и неким временным периодом по заражению. Но все они неправильно воспринимают смысл интервала и путают сладкое с сахаром. Вероятности работают по-другому.

Равенство между коэффициентами смертности вовсе не означает, что коронавирус за время эпидемии убивает столько же людей, сколько все другие заболевания за год. Это разные вероятности. К слову, смертность при обширном инфаркте будет значительно больше таковой при Covid-19.

Равенство между коэффициентами означает, что вероятность умереть от коронавируса эквивалентна вероятности не прожить ещё один год. Другими словами, опасность новой инфекции равна опасности повседневной жизни на протяжении года. Убеждённые в обратном забывают, что коронавирусом ещё надо сначала заболеть и только потом от него умереть.

Важно также упомянуть, что все указанные риски являются средними рисками для людей соответствующего возраста, но не являются рисками для среднего человека. Это связано с тем, что большую часть риска несут люди, которые уже хронически больны. Для подавляющего большинства здоровых людей риск умереть от Covid-19 или умереть от чего-то ещё намного ниже приведённых выше значений.

Именно поэтому Дэвид Шпигельхалтер в своей публикации говорит о важности распространения инфекции во избежание перегрузки национальной системы здравоохранения, которая может повлечь за собой увеличение фоновой смертности.

И тут возникает чрезвычайно сложная дилемма. Все призывают сглаживать кривую заболеваемости дабы равномерно распределить нагрузку на систему здравоохранения. Однако жёсткие меры подавления и бдительный надзор за каждым кашлянувшим также перегружают эту систему.

А что если реальность спрогнозировать гораздо сложнее, чем кажется и все модели, демонстрирующие нам страшные экспоненты, бессовестно врут?

Хтоническая пропасть в Италии

Думаю многие из вас слышали истории про переполненные морги и тот лютый ужас, творящийся на земле Микеланджело. Но давайте мы будем мыслить конкретными категориями, а не уповать на изобилие паники в социальных сетях. Коронавирус пришёл в Европу не вчера и у нас есть график с количеством смертей, включающий в себя первые 12 недель 2020 года.


Кто нибудь наблюдает новые точки экстремума? Предлагаю ещё посмотреть на аналогичный график сугубо по Италии, который также подготовили исследователи из

EuroMOMO

.

Глядя на изображение выше, мы отчётливо видим, что новое пиковое значение находится на одном и том же уровне с эпидемией гриппа зимой 2016 года. Да, данные могут поступать с задержкой, но стоит ещё вспомнить тезисы истериков о том, что реальная распространённость коронавируса гораздо шире. И это в самом деле так — официальная статистика объективно не способна учесть все случаи заражения.

Поэтому можно сколько угодно цитировать слова мэра Бергамо о числе погибших в его маленьком городе непонятно из-за чего, но факт остаётся фактом — в начале 2020 года в Италии погибло не больше людей, чем в начале 2017 года. Проводился даже ретроспективный анализ той опасной зимы, свидетельствующий о 25 000 избыточных смертей. И тут возникает вопрос: а как так получается, что в 2017 году их система здравоохранения работала устойчиво и не требовала тех экстренных мер, которые предпринимаются сегодня?

Согласно данным ВОЗ от 31 марта, в Италии обнаружено более 100 000 заражённых коронавирусом и зафиксировано 11 000 смертных случаев среди них. При этом коечный фонд превышает 200 000 мест. По опыту Китая мы знаем, что госпитализация требуется для 13.8% заражённых, а интенсивное лечение необходимо 4.7%. Округлим первое значение до 15%. То есть в стационаре нуждалось около 15 000 человек. Как 7.5% не одномоментной нагрузки на систему здравоохранения могли стать причиной для столь критичной дестабилизации этой системы?

Не забывайте, что выше я привёл вам цифры по последнему дню марта, а проблемы в медучреждениях Италии начались гораздо раньше. Поэтому я однозначно утверждаю, что перегрузку вызывает не количество нуждающихся в лечении, а чрезмерный объём усилий брошенных на диагностику. Если бы врачи в 2017 году начали класть в стационар каждого с подозрением на грипп, то коллапс был бы ещё масштабнее.

Предпринимаемые меры ограничивают ресурсы национального здравоохранения и это похоже на химиотерапию без надобности. Например, в Калифорнии возникла острая нехватка медсестер, поскольку карантин запрещает студентам проходить практику в больницах. В Германии врачи с положительным тестом на ковид должны самоизолироваться и часто их трудно заменить. Уверен, что подобные противоречия наблюдаются всюду.

Плюс ко всему существует ещё риск так называемых внутрибольничных инфекций, которыми пациент заражается в стационаре. По оценкам NNIS, в США ежегодно происходит почти 2 миллиона таких случаев, приводящих к 99 000 смертей, треть из которых ассоциирована с пневмонией! Вы только вдумайтесь в потенциальную степень абсурдности происходящего.

Страны ринулись спасать население от псевдо-бубонной чумы современности, поставив под угрозу всю систему здравоохранения. Однако сегодня нет никаких убедительных доказательств того, что новая болячка значительно опаснее гриппа. Единственная причина для нозофобии — компьютерные модели с пугающими экспонентами. Человек позволил себе думать, что он способен предсказывать будущее.

При всех существующих ныне технологиях и вековом наборе сведений о климате у нас не всегда прогноз погоды совпадает с реальностью. Качество, полнота и объём данных принципиальны, а в случае с пандемией нет ни одного из этих атрибутов. К слову есть очень хорошая статья, которая показывает, как из якобы простенькой и очевидной модели с перемножением трёх легко измеряемых цифр задача превращается в тяжелейший когортный анализ с десятками факторов и высоким коэффициентом неопределённости.

Миллионы людей уверовали в сомнительный результат компьютерных вычислений, хотя научное сообщество не пришло к консенсусу. Исследователи заняты своим делом и таки сами говорят о неидентифицируемости в калибровках моделей и слишком высокой вариативности. Поэтому главная проблема не в учёных, а в бездумной интерпретации их трудов журналистами и экспертами из социальных сетей.

Кумулятивное когнитивное искажение

Известно, что всё началось с Китая. Статистика по коронавирусу в Поднебесной стала основой для принятия первых решений во многих других странах. И вот 31 марта глава управления по контролю за заболеваниями государственного комитета по здравоохранению КНР Чан Цзилэ сообщил

The Wall Street Journal

, что с 1 апреля они начнут публиковать данные о бессимптомных заражённых.

Моё удивление от этой новости невозможно выразить литературным языком. То есть до этого мы наблюдали статистику сугубо по тем китайцам, у которых были симптомы? Вы представляете о какой асимметрии данных может свидетельствовать этот факт? В таком случае наше представление о смертности завышено кратно! Однако я допускаю вероятность недосказанности или вырывание слов из контекста со стороны американских журналистов. Поэтому поговорим немного о другом.

Неужели итальянцы в 10 раз более восприичивы к вирусу, чем немцы? В погоне за подтверждением этой гипотезы в интернете уже появилось множество историй с рассуждениями о национальном иммунитете и вакцинации. Спешу поставить под сомнение проницательность подобных мыслителей, ибо главное различие надо искать в исходных данных.

Если мы изучим статистику двух стран по гражданам с положительным тестом, то увидим, что в Италии среди заражённых людей 55% старше 60 лет, в Германии таких только 24%. А по последним данным Итальянского национального института здравоохранения ISS, средний возраст умерших с положительным тестом на коронавирус составляет около 81 года. 90% умерших старше 70 лет. Как думаете, насколько одно связано с другим?

Наверняка для некоторых объяснением такой ситуции послужит утверждение, что старики находятся в группе риска. Этот тезис пришёл к нам ещё из Китая. Но я вам уже рассказывал про фоновую смертность и её интерпретации. Чем человек старше, тем больше вероятность его смерти. Например, в возрасте 85 шанс не дожить до 86 примерно равен 10%, без всяких вирусов.

Не менее важно то, что 80% умерших итальянцев страдали от двух или более хронических заболеваний и только 1% погибших были здоровыми людьми (без хронических заболеваний). Однако давайте всё же посмотрим на динамику количества смертей среди итальянцев в возрасте 65 лет и старше от местного Минздрава.

Это что же получается, все СМИ нам говорят, что от коронавируса пенсионеры мрут как мухи, а абсолютное число смертей в данной возрастной группе в период эпедимии гриппа 2016-2017 было значительно больше? Ложное мнение настолько распространено, что я не удивлюсь, если объективная реальность у вас вызовет сомнения и вопрос «зачем нас обманывают?».

На протяжении всего повествования я оперировал строгими фактами, но сейчас позволю себе одно предположение. Общество самостоятельно вводит себя в заблуждение и делает это неосознано. Мне показался очень примечательным случай в Лос-Анджелесе, когда 33 летней женщине отказали в тесте на Covid-19 по причине того, что она не в группе риска.

Очевидно, что любая болячка молодым организмом переносится лучше. Поверив в тезис об особой опасности коронавируса для стариков и тестируя их в первую очередь, мы только и делаем, что работаем на подтверждение данного тезиса. Это похоже на эдакий confirmation bias в макромасштабе. И нет иллюстрации тому лучше, чем та, которую вы сейчас видите на экране.

Нидерланды проверяют только тяжёлые случаи, а Исландия тестирует всех, даже бессимптомных. Как думаете, у кого смертность среди стариков с подтверждённым Covid-19 будет больше? Также напоминаю, что коронавирус может быть далеко не единственной причиной для осложнения среди тех, у кого он выявлен в Голландии. То есть общая картина мира может быть искажена до неузнаваемости.

Если я буду тестировать только Лобмардийских дедушек с кашлем, привезённых мне на карете скорой помощи, то смертность по этой группе будет максимально высокой. Ведь, скажем, изначальная вероятность неумереть у человека самостоятельно посетившего медучреждение значительно больше, чем у того, кто едет на скорой. Допустимая вольность статистического учёта удивляет.

Большинство людей, глядя на рост количества инфицированных ассоциируют его в первую очередь со скоростью распространения коронавируса. Но согласно исследованию института Роберта Коха, увеличение числа положительных результатов теста пропорционально увеличению количества тестов. Это может указывать на то, что увеличение числа случаев заболевания в основном связано с увеличением количества тестов, а не с продолжающейся эпидемией.

Апофеоз

Во всех данных нет никакой методологической целостности. Доподлинно неизвестно правы ли журналисты по поводу изменений в китайском учёте, но факт того, что это стало новостью для

WSJ

,

Financial Times

,

Bloomberg

,

The Hill

и других — сам по себе является огромной проблемой неоднозначности. В любой статистике должен быть единый стандарт и понимание, но их нет и это вина ВОЗ. А мир поверил в апокалиптические модели собранные из этого бардака.

Заметьте, что до сего момента я рассуждал о целесообразности мер борьбы с коронавирусом без учёта стоимости этих мер. Теперь настало время поговорить об ущербе для экономики. В связи с глобальным карантином Goldman Sachs озвучил свой прогноз по снижению ВВП США во II квартале до 24%. Morgan Stanley назвал цифру по сокращению ВВП в 30% при росте безработицы до 12.8% с нынешних 3.5%.

Количество обращений на биржу труда в США достигло абсолютного пика за все время существования биржи труда. Это произошло ещё неделю назад, а вчера стало известно, что пик удвоился. Для тех, кто на изображении видит только кривую скажу, что я вижу великое людское горе, пьянство, бандитизм, смерти, падение рождаемости и многое другое. Простите меня за столь неуклюжение сравнение, но для меня эта кривая страшнее кадров 11 сентября.

Несмотря на определённый опыт в финансовом анализе, мне трудно рассуждать в макромасштабе, но, я полагаю, что наша структура экономики приведёт к меньшему ущербу — например, потери в туристическом сегменте у нас будут отличаться кратно. Однако, чем больше будет паники и чем дольше будет карантин, тем ближе мы будем к цифрам выше.

Понимаю, что всё изложенное вступает в сильный резонанс с сегодняшней новостной повесткой. Но я пытаюсь осторожно рассуждать о том, что есть, пока всяк, освоивший вводный курс по компьютерному моделированию или просто умеющий перемножать три параметра, уверенно говорит о том, что будет. Также я понимаю, что для многих специалитет зачастую важнее здравого смысла. Поэтому делюсь сводкой мнений профессионалов:

  • Немецкий иммунолог и токсиколог, профессор Стефан Хокерц объясняет, что Covid-19 не более опасен, чем грипп, просто ему уделяется больше внимания. Опаснее вируса являются страх и паника, создаваемые СМИ, и «авторитарная реакция» многих правительств. Профессор Хокерц также отмечает, что большинство так называемых «умерших от коронавируса» на самом деле просто имели положительный результат теста, а умерли от других причин. Он полагает, что в десять раз больше людей, чем сообщалось, уже имели Covid-19, но ничего не заметили.
  • Аргентинский вирусолог и биохимик Пабло Гольдшмидт утверждает, что Covid-19 не более опасен, чем простуда или грипп. Возможно, он циркулировал уже в более ранние годы, но не был обнаружен, потому что его никто не искал. Доктор Гольдшмидт говорит о «глобальном терроре», созданном СМИ и политиками. По его словам, каждый год 3 000 000 новорожденных во всем мире и 50000 взрослых в США умирают от пневмонии.
  • Профессор Мартин Экснер, глава Института гигиены в Университете Бонна, объясняет, что медицинский персонал перегружен из-за закрытых границ и карантина, а не из-за прироста количества больных, которого нет.
  • Известный итальянский вирусолог Джулио Тарро утверждает, что уровень смертности от Covid-19 ниже 1% даже в Италии и поэтому сравним с гриппом. Более высокие значения возникают только потому, что не делается различий между смертностью «с» и «от» Covid-19, а также потому, что число инфицированных людей сильно занижено.
  • Швеция до сих пор придерживается либеральной стратегии в отношении Covid-19, которая основана на двух принципах: группы риска защищены, а люди с симптомами гриппа остаются дома. «Если вы будете следовать этим двум правилам, вам не понадобятся дальнейшие меры, влияние которых в любом случае будет незначительным», — сказал главный эпидемиолог Андерс Тегнелл. Социально-экономическая жизнь будет продолжаться нормально.
  • Почётный профессор патологии в Великобритании Джон Ли утверждает, что особый способ регистрации случаев Covid-19 приводит к переоценке риска, который несёт Covid-19 по сравнению с обычными случаями гриппа и простуды.
  • Немецкая сеть доказательной медицины (EbM) критикует сообщения средств массовой информации о Covid-19: «Освещение в СМИ никоим образом не учитывает критерии доказательной информации о рисках, как мы требовали. Представление необработанных данных без ссылки на другие причины смерти приводит к переоценке риска».
  • Немецкий исследователь доктор Ричард Капек утверждает, что «эпидемия коронавируса» на самом деле является «эпидемией тестов». Капек на основе количественного анализа показывает, что при экспоненциальном увеличении количества тестов процент положительных результатов остаётся стабильным, а смертность снижается, что опровергает экспоненциальное распространение самого вируса.
  • Немецкий профессор вирусологии доктор Карстен Шеллер из Вюрцбургского университета объясняет в подкасте, что Covid-19 определенно сопоставим с гриппом и до сих пор даже приводил к меньшему количеству смертей. Профессор Шеллер подозревает, что экспоненциальные кривые, часто представляемые в средствах массовой информации, больше связаны с увеличением числа тестов, чем с распространением самого вируса.
  • Два профессора медицины из Стэнфорда, Эран Бендавид и Джей Бхаттачарья, объясняют, что летальность Covid-19 переоценена на несколько порядков, вероятно, даже в Италии она составляет всего 0,01% — 0,06% и таким образом, ниже, чем у гриппа. Основной причиной такой переоценки является сильно недооцененное количество заражённых людей без симптомов.
  • Миланский микробиолог Мария Рита Гисмондо призывает итальянское правительство прекратить сообщать ежедневное количество «положительных результатов теста», поскольку эти цифры являются «поддельными» и приводят население в излишнюю панику.
  • По словам профессора эпидемиологии Стэнфорда Джона Йоаннидиса, новый коронавирус может быть не более опасным, чем некоторые распространенные коронавирусы, даже у пожилых людей. Йоаннидис утверждает, что нет надежных медицинских данных, обосновывающих принятые в настоящее время меры.
  • Доктор Сухарит Бхакди, заслуженный профессор медицинской микробиологии в Майнце, Германия, написал открытое письмо канцлеру Германии Ангеле Меркель и призвал к срочному пересмотру мер против Covid-19.

Все высказывания я по великой случайности повстречал на сайте Swiss Propaganda Research.

Если вы прочитали сею писанину целиком и согласны с моими доводами, то не поленитесь поделиться данной статьёй со своими знакомыми. Большое спасибо всем за внимание.

С уважением, Илья Пестов, автор Groks.

Ваша реальность — иллюзия

«Иллюзия — это первое из удовольствий».
— Вольтер

Многие из нас слышали поговорку «Жизнь — это иллюзия». Многие небрежно заявляют об этом, и я могу добавить с такой уверенностью, что подразумевает понимание реальности. Но что на самом деле означает эта поговорка? Все ли на самом деле иллюзия или люди принимают желаемое за действительное? Или это потому, что, как считает Т. Элиот говорит: «Человечество не может вынести много реальности», что мы цепляемся за свои иллюзии, даже если они противоречат очевидному?

Утверждать, что все является иллюзией, создает проблему.Если все иллюзия, зачем пытаться, совершенствоваться или стремиться? Поскольку ничто из того, что вы переживаете, видите или чувствуете, в любом случае не является реальным, тогда кто или что существует? Предположение может заключаться в том, что ничего не существует. Но разве это не уменьшение жизни?

Все, что мы с вами видим, касаемся, нюхаем и держим, реально — не так ли? Многие научные школы на протяжении долгого времени указывали на то, что мир, каким мы его знаем, является иллюзией. Как такое могло быть? Означает ли это, что каждый опыт, который у меня был, или каждый человек, которого вы любили или о котором заботились, — это иллюзия? Если нет, то что они подразумевают под заявлением?

Может ли быть так, что реальность — не иллюзия, а наша версия реальности — иллюзия? Другими словами, никто из нас не воспринимает реальность такой, какая она есть, а скорее такой, какой мы хотим ее видеть.К сожалению, человек просто не может видеть вещи такими, какие они есть на самом деле, не может осознавать реальность, а иллюзии действуют как посредники.

Есть разница между тем, что есть, и тем, чем мы думаем. На самом деле то, что мы думаем,
совершенно несущественно для того, что есть. Иллюзии существуют не в мире (где-то там), а здесь. Внутренний мир — благодатная почва для укоренения иллюзий, которые затем проецируются в мир, таким образом влияя на восприятие реальности другими.Эти искажения в сфере реальности не имеют иной цели, кроме отвлечения внимания и заблуждений.

Итак, как мы можем узнать, создают ли иллюзии реальность? Что ж, мы не можем, пока мы находимся под их чарами, и мы можем узнать только после того, как иллюзии больше не существуют, что мы изначально жили в иллюзиях. Когда мы начнем понимать разницу между реальностью и тем, что мы ей навязываем посредством собственных мыслей, выборов и убеждений, мы поймем, что большая часть нашего отчаяния, гнева или боли подпитывалась этими неправильными представлениями.

Большинство конфликтов на личном или коллективном уровне проистекает из иллюзий. В нашей повседневной жизни есть бесконечные возможности для их создания. Мы создаем их о нашей работе, финансах, отношениях, дружбе, любви и жизни в целом, чтобы оградить себя от того, что мы считаем нежелательной истиной. Мы не хотим жить в реальности, но нам комфортно жить в иллюзиях, и мы считаем, что каким-то образом выгода намного перевешивает усилия, необходимые для их устранения.

Как люди, мы обусловлены (иллюзиями) держаться за культуру, религию, традиции и политику даже в ущерб нашему благополучию.Из этих элементов формируется наша идентичность, и то, как она выражается, уникально для каждого из нас. Только время покажет, соответствует ли эта идентичность сущностному «я». Другими словами, иллюзии изучаются, а затем передаются. Не зная этого, мы живем и выражаем эти искаженные идеи, практики и шаблоны, которые влияют на наше восприятие реальности и, в свою очередь, создают нашу реальность . А затем мы указываем и говорим: «Смотри, это реальность». Но при дальнейшем исследовании мы понимаем, что наше восприятие всегда было иллюзией, а не самой реальностью.

Набраться смелости, чтобы подвергнуть сомнению или оспорить убеждения, предположения и уверенности, открывает более мудрые и зрелые взгляды на реальность. Чтобы больше не путать одно с другим, нужен опыт, и со временем жизнь отразит это различие. Совсем недавно мы увидели это различие в действии, когда Египет и его народ отбросили свою иллюзию страха и бессилия, чтобы вернуть свою реальность к свободе. Люди во всем мире с молниеносной скоростью снимают завесы — иллюзии исчезли — пора, не правда ли?

Синонимы иллюзий, Антонимы иллюзий | Тезаурус Мерриам-Вебстера

1 концепция или образ, созданный воображением и не имеющий объективной реальности
  • маг специализируется на создании иллюзий , чтобы люди поверили, что они что-то видели, хотя на самом деле их нет
  • химера,
  • тщеславие,
  • мечта,
  • заблуждение,
  • мечта,
  • фантазия,
  • фантазия
  • (также фантазия),
  • вымысел,
  • галлюцинация,
  • ничтожество,
  • фантазм
  • (тоже фантазм),
  • несбыточная мечта,
  • нереальность,
  • видение
2 ложная идея или убеждение
  • у него не было иллюзий о том, сколько сил и денег потребуется на проект ремонта
  • заблуждение,
  • ошибка,
  • заблуждение,
  • ложь,
  • ложь,
  • галлюцинация,
  • заблуждение,
  • заблуждение,
  • миф,
  • сказка старых жен,
  • неправда
См. Определение словаря

Примеры и определение иллюзии

Определение иллюзии

Иллюзия — это ложная иллюстрация чего-либо, обманчивое впечатление или ложное убеждение.Буквально говоря, иллюзия — это нечто ложное, а не фактическое. Он обманом заставляет человеческий мозг превращать нереальное в настоящее. Другими словами, он предназначен для того, чтобы ввести в заблуждение читателей и обмануть их чувства. Писатели обманывают читателей зрением, осязанием, вкусом и звуками, заставляя их представить себе, что происходит, иллюстрировав определенные детали. Читайте дальше, чтобы узнать больше о иллюзии в литературе.

Примеры иллюзий в литературе

Пример 1:

Великий Гэтсби (Ф.Скотт Фицджеральд)

Один из примеров иллюзии, проявляющейся как реальность в романе, Великий Гэтсби , связан с главным героем Джеем Гэтсби и его скудным семейным прошлым. Реальность такова, что он прожил бедную жизнь до такой степени, что решает бросить колледж всего через пару недель. Он ненавидит уборщицу, которую он взял на себя, чтобы оплачивать учебу и плату за учебу в школе. Затем, в четвертой главе, Гэтсби описывает Нику,

: «Я скажу вам Божью истину.… Я сын некоторых богатых людей на Среднем Западе [Сан-Франциско] — теперь все мертвы ».

Здесь Гэтсби изображает ложную реальность своего семейного прошлого, которая является иллюзией.

Пример № 2:

Сон в летнюю ночь (Уильям Шекспир)

«Если бы мы, тени обидели»
Подумайте, но это, и все исправлено —
То, что вы здесь спали…
Не уступайте больше, чем мечтать.»

(Акт-IV, Сцена-II, Строки 55-59)

В этих строках своего монолога Пак ссылается на контраст между реальностью (реальный мир) и иллюзией (театр).Он предлагает комментарий к театру как к фантазии и мечте, где иногда события реальной жизни превращаются в сны и фантазии.

Пример № 3:

Трамвай под названием Desire (от Теннесси Уильяма)

В пьесе Теннесси Уильямс « Трамвай под названием Desire » Бланш использует иллюзию для самозащиты как от внешних угроз, так и от собственных злой дух. Однако в ее обманах нет ни малейшего следа зла; скорее, они появляются из-за ее неспособности и слабости смотреть правде в глаза.Бланш — идеалистическая фигура, которая не видит мир таким, какой он есть, а видит его таким, каким он должен быть. Мечта и фантазия обладают освобождающим эффектом, защищающим Бланш от грядущих трагедий.

На протяжении всей пьесы писатель противопоставляет иллюзию Бланш непоколебимому реализму Стэнли. В конце концов, Стэнли побеждает благодаря своему реальному мировоззрению. Точно так же Стелла, еще один персонаж, должна питать своего рода иллюзию, заставляя себя поверить, что обвинения, выдвинутые против Стэнли, не соответствуют действительности, что позволило бы ей продолжать жить с мужем Бланш.

Пример № 4:

La Belle Dame Sans Merci (by John Keats)

В своем стихотворении la belle dame sans merci Китс акцентирует внимание на концепции иллюзии. Умирающий рыцарь встречает красивую женщину и в конечном итоге становится жертвой иллюзии ее красоты и любви. Китс использовал таких людей, как короли, воины и принцы, чтобы показать, как сильные иллюзии влияют на них и как они становятся жертвами своих собственных неправильных представлений. Он показывает, что, хотя они и сильны в своей карьере, они также слабы из-за своей неспособности видеть истину и осуждать фатальные чары, наложенные на них красивой женщиной.

Пример № 5:

Буря (Уильям Шекспир)

Восприятие иллюзии и реальности играет важную роль в пьесе Шекспира Буря . Магия доминирует на острове, уменьшая способность новоприбывших различать иллюзию и реальность. Мировоззрение каждого человека также смягчает действительность. Например, Гонсало настроен позитивно и считает остров красивым; в то время как Антонио и Себастьян считают его неприятным местом из-за своих негативных взглядов.Магия затемняет реальность, а иллюзия становится сильнее благодаря индивидуальным взглядам.

Функция

Иллюзия — это иллюзия реальных ощущений. Писатели используют его, чтобы представить то, что они воспринимали в своем сознании иначе, чем в действительности. Его функция — удивить и развлечь публику чем-то интересным. Это также помогает аудитории развивать эмоции в контексте контекста, поощряя исследование чего-то отличного от реальности.Кроме того, он служит ключом к разгадке и помогает аудитории понять, где разворачивается сцена или сюжет. Использование иллюзий очень распространено в литературе, рекламе и архитектуре.

сообщить об этом объявлении

Является ли мир реальным или это всего лишь иллюзия или галлюцинация? — Надежды и страхи

Как мы узнаем, что это настоящая жизнь? Короткий ответ: мы этого не делаем. Мы никогда не сможем доказать, что не все мы галлюцинируем или просто живем в компьютерной симуляции. Но это не значит, что мы в это верим.

У этого вопроса два аспекта. Первый: «Как мы узнаем, что то, что мы видим вокруг, — это реальный материал, из которого сделана Вселенная?» Это, например, беспокойство по поводу голографического принципа — возможно, трехмерное пространство, в котором мы, кажется, живем, на самом деле является проекцией некой лежащей в основе двумерной реальности.

Ответ на этот вопрос состоит в том, что мир, который мы видим своими чувствами, определенно , а не «фундаментальный» мир, чем бы он ни был. В квантовой механике, например, мы описываем мир с помощью волновых функций, а не объектов, сил и пространства-времени.Мир, который мы видим , возникает из некоторого основного описания, которое может выглядеть совершенно иначе.

Хорошая новость: все в порядке. Это не означает, что мир, который мы видим, является «иллюзией», точно так же, как воздух вокруг нас становится иллюзией, когда мы впервые осознаем, что он состоит из атомов и молекул. Тот факт, что существует лежащая в основе реальность, не лишает непосредственную реальность возможности быть «реальной». В этом смысле совершенно неважно, является ли мир, например, голограммой; наш очевидный мир остается таким же реальным.

Другой аспект: «Откуда мы знаем, что нас не обманули полностью?» Другими словами, забывая о том, существует ли более глубокий уровень реальности, как мы узнаем, представляет ли мир, который мы видим, реальность вообще? Как мы узнаем, например, что наши воспоминания о прошлом верны? Может быть, мы просто мозги, живущие в чанах, а может, вся вселенная была создана в прошлый четверг.

Мы никогда не можем исключить такие сценарии на основе экспериментальной науки. Возможно, они верны! Но что с того? Вера в них не помогает нам понять какие-либо особенности нашей вселенной и ставит нас в положение, когда мы не имеем права полагаться на все, что мы действительно считали правдой.Короче говоря, нет никаких фактических доказательств для любого из этих гиперскептических сценариев. В таком случае не стоит беспокоиться о них.

Разумно принять реальность как в основном реальную и упорно трудиться, чтобы разработать лучшие научные теории, которые мы можем собрать, чтобы описать ее.

Голографический Принцип

«Если бы вы спросили кого-нибудь двадцать лет назад , сколько измерений имеет наш мир, большинство из нас ответило бы:« три пространственных измерения плюс время.«Голографический принцип означал бы, что это на самом деле вопрос перспективы». Craig Hogan на материнскую плату

Теория предполагает, что всю Вселенную можно рассматривать как двумерную информацию на космологическом горизонте, так что наблюдаемые нами три измерения являются эффективным описанием только в макроскопических масштабах и при низких энергиях.

Природа Пространства и Времени: Является ли пространство цифровым?

Пространство не может быть ровным и непрерывным. Вместо этого он может быть цифровым, состоящим из крошечных битов. Физики предположили, что эти биты слишком малы, чтобы их можно было измерить с помощью современных технологий. Еще один ученый … Scientific American , 2014

определение иллюзий по The Free Dictionary

Barmecide праздник Иллюзия изобилия; любая иллюзия. В Арабские ночи , Бармеджид, богатый персидский дворянин, пригласил нищего Шакабака пообедать с ним за банкетным столом, уставленным блюдами, и все они были пусты.Хозяин симулировал снисходительность к иллюзорному пиршеству, и когда нищий последовал его примеру с энтузиазмом, Бармецид раскаялся в своей шутке и накормил нищего роскошным обедом. Этот последний аспект истории не фигурирует в значении фразы; Barmecide застолье сохраняет только тот аспект истории, касающийся несуществующей еды.

заброшенный за пределы луны Чтобы предаться причудливым, диковинным мыслям о будущем; представить себе невозможное. Одно из определений cast — «вычислить или предположить, предвидеть, прогнозировать» (OED) .Луна считалась таинственной силой необъяснимой силы. Beyond the moon усиливает идею царства, где нет ничего невозможного. Это словосочетание появилось еще в середине 16 века.

Но я говорю о невозможном и заброшенном за пределы луны. (Томас Хей Вуд, Женщина, убитая добротой , 1607)

замков в Испании Причудливая идея; несбыточная мечта — противоположность всему практическому, разумному и основанному на здравом смысле.Фраза появилась на английском языке в The Romance of the Rose (приблизительно 1400).

Тогда построишь замки в Испании,
И мечтать о радостях, но напрасно.

Château en Espagne , французский аналог, датируется 13 веком. В OED ссылка на Испанию объясняется тем фактом, что она представляет собой «чужую страну, где никто не имеет постоянного статуса». Spain был заменен ныне действующим air или sky .

воздушных замков Провидческие проекты; мечты или фантазии; непрактичные, романтические или причудливые схемы; полусырые идеи без прочной основы. Эта фраза, распространенная с 1575 года, эквивалентна небесным замкам .

Мысли о том, чего еще не сотворили,

И построили замки наверху в высоких небесах.

(Джордж Гаскойн, The Steele Glas , 1575)

Fata Morgana См. ENTICEMENT .

рай для дураков Самообманчивое состояние удовлетворенности или блаженства; ментальное состояние, в котором счастье порождается заблуждениями и ложными надеждами. Выражение происходит от латинского limbus fatuorum , квази-подвешенного состояния, куда умственно слабые отправлялись после смерти. Эта фраза превратилась в фантастический мир, населенный некоторыми глупыми людьми.

Вы наслаждаетесь настоящим раем для дураков. (Джеймс Берес-форд, The Miseries of Human Life , 1807)

пирог в небе Иллюзия будущих благ и благословений, которые никогда не осуществятся; недостижимое состояние счастья или утопии.Это выражение, вероятно, отсылающее к концепции pie как чего-то сладкого и желанного, а sky как в воздухе, вне досягаемости, было популяризировано в песне времен Первой мировой войны, которую часто приписывают Джо Хиллу (1927):

Ты будешь есть, до свидания,
В славной земле над небом!
Работай и молись,
Живи на сене,
Ты получишь пирог в небе, когда умрешь!

несбыточная мечта Нереалистичный и часто фантастический план, цель или идея. Один источник предполагает, что это выражение относится к мечтам и планам, которые могут вдохновить опиумного наркомана после того, как он выкурит трубку наркотика.

наклонить ветряные мельницы Для борьбы с мнимым злом, для борьбы с противниками или несправедливостями, которые являются всего лишь плодом чрезмерно активного воображения. Это намек на «Дон Кихот де ла Манча » Сервантеса , в котором герой Дон Кихот воображает ветряные мельницы, на которые он наткнулся, гигантами и продолжает сражение, в результате чего и рыцарь, и его лошадь ранены, а его копье уничтожено. При этом оруженосец Дон Кихота Санчо Панса говорит, что любой, кто принимает ветряные мельницы за гигантов, должен иметь ветряные мельницы в своей голове, т.е., терпите заблуждения, будьте сумасшедшими. Эквивалентная французская фраза: se battre contre les moulins à vent . Вариант выражения появился в книге Фредерика В. Фаррара о Христе:

Доктор Эдерсхайм снова — насколько я понимаю — сражается с ветряной мельницей.

Живописные выражения: тематический словарь, 1-е издание. © 1980 The Gale Group, Inc. Все права защищены.

иллюзия и реальность в предложении

SentencesMobile
  • Книга, в конечном счете, об иллюзии и реальности любви.
  • Просто вспомните разницу между денежной иллюзией и реальностью.
  • Она может сразу отличить псионические иллюзии от реальности.
  • Во-первых, потому что он не сможет отличить иллюзию от реальности.
  • Здесь, по крайней мере, нет занавеса, разделяющего иллюзию и реальность.
  • Любовь — такая тонкая смесь, эфемерная смесь иллюзии и реальности.
  • Затем начинается странность, поскольку Дэвиду становится все труднее отделять иллюзию от реальности.
  • Грань между иллюзией и реальностью стирается.
  • В области между иллюзией и реальностью у Уолла много современных компаний.
  • Вашингтон: Институт Катона проводит дискуссию на тему «Расширение НАТО: иллюзии и реальность».
  • В предложении сложно увидеть иллюзию и реальность.
  • Вашингтон: Институт Катона проводит конференцию на тему «Расширение НАТО: иллюзии и реальность».
  • Казалось, что работа QiuShiHua пересекла перформанс, иллюзию и реальность переживания разрыва.
  • Вашингтон: Институт Катона проводит конференцию на тему «Расширение НАТО: иллюзии и реальность».
  • Дженни узнает разницу между иллюзией и реальностью на нескольких уровнях, особенно в своем собственном взгляде на вещи.
  • Это комичная и напряженная история о дружбе, риске и тонкой грани, разделяющей иллюзию и реальность.
  • В 1986 году он написал книгу по французской фотографии «Образы: иллюзия и реальность».
  • Иллюзия и реальность никогда четко не определены в работе Пинтера, так что это могло быть воображение, работающее сверхурочно.
  • В «Проверке войны: иллюзия и реальность Британии как великой нации»,
  • Но знаменитости редко раскрывают разрыв между иллюзией и реальностью, говоря читателям, что их идеальный загар — это косметика.
  • После Берлина Киртана провел семинар «Иллюзии и реальность в театре» для актерского ансамбля в Munster Stadt-Theater.
  • Другие предложения : 1 2 3

Понимание человеческого восприятия с помощью иллюзий, созданных руками человека

Абстрактное

Восприятие иллюзий может быть забавным, но понимание того, как они работают, является еще более стимулирующим и устойчивым: они могут сказать нам, где находятся пределы и возможности нашего аппарата восприятия найдено — они могут указать, как устанавливаются ограничения восприятия.Кроме того, они позволяют нам анализировать когнитивные подпроцессы, лежащие в основе нашего восприятия. Иллюзии в научном контексте в основном создаются не для того, чтобы выявить недостатки нашего восприятия или дисфункции нашего аппарата, а вместо этого указывают на особую силу человеческого восприятия. Основная задача человеческого восприятия — усилить и усилить сенсорные входы, чтобы иметь возможность воспринимать, ориентироваться и действовать очень быстро, конкретно и эффективно. Настоящая статья усиливает эту аргументацию, сильно выдвинутую пионером восприятия Ричардом Л.Грегори (например, Грегори, 2009), обсуждая конкретные визуальные иллюзии и то, как они могут помочь нам понять магию восприятия.

Ключевые слова: оптическая иллюзия, заблуждение, обман, реальность, восприятие, представление, валидность, истина

О достоверности восприятия

Отношения между реальностью и объектом

Сенсорное восприятие часто является наиболее ярким доказательством чего-то фактического. — когда мы что-то воспринимаем, мы интерпретируем это и принимаем как «объективное», «реальное».Совершенно очевидно, что вы можете испытать это с помощью свидетельских показаний очевидцев: если очевидец «видел это невооруженным глазом», судьи, члены жюри и посетители принимают отчеты об этих , воспринимает не только как убедительные доказательства, но обычно как факт, несмотря на активные и предвзятые процессы на основе восприятия и памяти. В самом деле, кажется, что нет лучшего, не более «доказательства» того, что что-то является фактическим знанием, чем восприятие этого. Предполагаемая связь между восприятием и физической реальностью особенно сильна для зрительного восприятия — на самом деле, мы изучаем ее только тогда, когда условия зрения были неблагоприятными, когда у людей плохое зрение или когда мы знаем, что свидетель находился в состоянии стресса или не обладал когнитивными способностями. факультеты.Когда людям нужно еще больше доказательств реальности, чем невооруженным глазом, они интуитивно пытаются прикоснуться к объекту, подлежащему анализу (если это вообще возможно), чтобы исследовать его тактильно. Ощущение чего-либо на ощупь кажется окончательным переживанием восприятия, позволяющим людям говорить о физических доказательствах (Carbon and Jakesch, 2013).

Мы можем анализировать качество нашего перцептивного опыта по стандартным методологическим критериям. Поступая таким образом, мы можем регулярно обнаруживать, что наше восприятие действительно в основном очень надежное и объективное (Грегори и Гомбрих, 1973) — но только если мы используем стандартные определения «объективного» как согласованные между разными наблюдателями.Тем не менее, даже отвечая этим методологическим критериям, мы не можем дать каких-либо доказательств о физической реальности. Кажется, что знания о физических свойствах объектов нельзя получить путем восприятия, поэтому восприятие не является ни «достоверным», ни «действительным» в строгом смысле слова — свойства «вещи в себе» остаются неопределенными в любом эмпирическом смысле. (Кант, 1787/1998). Мы «достоверно» и «объективно» можем воспринимать восход солнца утром и закат вечером; физические отношения определенно отличаются, как мы знаем, по крайней мере, со времен гелиоцентризма, предложенного Николаем Коперником — это также может быть здравым смыслом, что Земля является сфероидом для большинства людей, однако большинство людей не воспринимало Землю как сферическую и не представляло ее. как это; Одна из причин этого заключается в том, что в повседневной жизни иллюзия самолета отлично работает, чтобы направлять нас в планировании и выполнении наших действий (Carbon, 2010b).

Ограничения возможности объективного восприятия

Ограничения восприятия еще более значительны: наше восприятие не только ограничено, когда у нас нет доступа к самой вещи, оно очень практически ограничено качеством обработки и общие характеристики нашей системы восприятия. Например, наше акустическое чутье может регистрировать и обрабатывать только очень узкую полосу частот в диапазоне примерно от 16 Гц до 20 кГц в молодом возрасте — эта полоса становится все уже и уже с возрастом.Как правило, инфразвуковые и ультразвуковые диапазоны просто не воспринимаются, несмотря на то, что они необходимы для других видов, таких как слоны и летучие мыши, соответственно. Восприятие окружающей среды и, следовательно, восприятие и представление мира как такового у этих видов разное — какая музыка была бы любимой у слона, какое предпочтение указала бы летучая мышь, если бы ее «честно спросили»? Как звучит и ощущается инфразвуковая акустика? Примечание: инфразвуковые частоты также могут восприниматься людьми; не акустически в строгом смысле слова, а посредством вибраций — тем не менее, получаемые в результате переживания очень разные (ср.Нагель, 1974). Чтобы сделать такую ​​информацию доступной, нам нужны методы преобразования; например, трубка Гейгера-Мюллера для восприятия ионизирующего излучения, поскольку мы не разработали никакой сенсорной системы для обнаружения и ощущения этой полосы чрезвычайно высокочастотного электромагнитного излучения.

Но даже если у нас есть доступ к данной информации из окружающего мира, было бы иллюзией думать об «объективном восприятии» ее — различия в восприятии у разных людей кажутся очевидными: это одна из причин, по которой разные люди имеют разные вкусы, но это еще более экстремально: даже в течение жизни одного человека воспринимаемые качества и количества, которые мы можем обработать, меняются.У пожилых людей, например, часто роговица желтоватого цвета, что приводит к искаженному восприятию цвета, что снижает способность обнаруживать и различать спектры синеватого цвета. Так что даже объективность восприятий в смысле консенсуального опыта вряд ли достижима, даже в пределах одного вида, даже в пределах одного человека — просто подумайте о феноменах моды (Carbon, 2011a), изменениях вкусов (Martindale, 1990) или так называемом цикл предпочтений (Carbon, 2010a)! Понятно, что так называемое объективное восприятие невозможно, это иллюзия.

Иллюзорное конструирование мира

Проблема с идеей достоверного восприятия мира еще более усугубляется при учете дополнительных перцептивных явлений, которые демонстрируют высококонструктивные качества нашей системы восприятия. Ярким примером такого рода является эффект восприятия, который возникает, когда любая визуальная информация, которую мы хотим обработать, попадает на область сетчатки, где находится так называемое слепое пятно (см. Рисунок).

Демонстрация слепого пятна, области на сетчатке, где визуальная информация не может быть обработана из-за отсутствия фоторецепторов .Демонстрация работает следующим образом: зафиксируйте на расстоянии прибл. Правым глазом 40 см X на левой стороне, закрыв левый глаз — теперь немного двигайте головой по горизонтали слева направо и назад, пока черный диск на правой стороне не исчезнет.

Интересно, что визуальная информация, отображаемая на слепой зоне, не просто сбрасывается — это было бы самым простым решением для зрительного аппарата. Это также не жестко интерполируется, например, путем простого дублирования информации о соседях, но разумно дополняется путем анализа смысла и гештальта контекста.Если мы, например, подвергаемся воздействию пары линий, система восприятия дополнит физически несуществующую информацию о слепом пятне эвристикой наилучшего предположения о том, как линии связаны между собой в каждом случае, в основном давая очень близкое приближение к «Реальность», поскольку она использует наиболее вероятные решения. Наконец, мы воспринимаем четкую визуальную информацию, по-видимому, того же качества, что и та, которая отражает физическое восприятие — в конце концов, «физическое восприятие» и «сконструированное восприятие» имеют одинаковое качество, в том числе потому, что «физическое восприятие» не является ни изображением физической реальности, но также строится нисходящими процессами, основанными на эвристике наилучшего предположения, как своего рода проверка гипотез или решение проблем (Gregory, 1970).

Помимо этого выдающегося примера, который до сих пор стал общеизвестным, существует ряд других явлений, в которых мы можем говорить о полных перцептивных конструкциях внешнего мира без какой-либо прямой связи с физическими реальностями. Очень интригующий пример такого рода будет описан более подробно ниже. Когда мы делаем быстрые движения глаз (так называемые саккады), наша система восприятия подавляется, в результате чего мы функционально слепы во время таких саккад. На самом деле мы не воспринимаем эти слепые моменты жизни, хотя они очень часты и относительно продолжительны как таковые — на самом деле, Rayner et al.по оценкам, типичные фиксации длятся около 200–250 мс, а саккады — около 20–40 мс (Rayner et al., 2001), поэтому около 10% нашего времени, когда мы бодрствуем, подвержены таким эффектам подавления. В соответствии с другими явлениями заполнения недостающие данные дополняются наиболее правдоподобной информацией: для такого процесса необходимы гипотезы о том, что происходит в текущей ситуации и как она будет развиваться (Gregory, 1970, 1990). Если гипотезы вводят в заблуждение, потому что лежащая в основе ментальная модель ситуации и ее дальнейший генезис неверны, мы сталкиваемся с существенной проблемой: то, что мы затем воспринимаем (или не воспринимаем), несовместимо с текущей ситуацией, и поэтому будет вводить в заблуждение наши предстоящие действия. .В большинстве крайних случаев это может привести к фатальным решениям: например: если модель не создает конкретный мешающий объект на нашей оси движения, мы можем пропустить информацию, необходимую для изменения нашей текущей траектории, что приведет к столкновению. В таком созвездии мы были бы полностью поражены крахом, так как мы бы вообще не заметили целевой объект — речь идет не о том, чтобы пропустить объект, а о том, чтобы полностью упустить его из-за несуществующего следа восприятия.

Несмотря на знание этих характеристик зрительной системы, мы можем сомневаться в таких процессах, поскольку механизмы работают в такой степени в большинстве повседневных жизненных ситуаций, что это создает идеальную иллюзию непрерывного, правильного и сверхдетализированного визуального ввода.Однако мы можем очень легко проиллюстрировать этот механизм, просто наблюдая за движениями наших глаз в зеркале: выполняя быстрые движения глаз, мы не можем наблюдать их, непосредственно рассматривая свое лицо в зеркале — мы можем только воспринимать наши фиксации и медленные движения глаза. Если же мы снимаем ту же сцену на видеокамеру, вся процедура будет выглядеть совершенно иначе: теперь мы также ясно видим быстрые движения; Таким образом, мы можем непосредственно испытать конкретную работу зрительной системы в этом отношении, сравнивая одну и ту же сцену, захваченную двумя по-разному работающими визуальными системами: нашей собственной, очень когнитивно работающей, визуальной системой и жестко снимающей видеосистемой, которая просто захватывает кадр сцены с помощью кадр без дальнейшей обработки, интерпретации и настройки. 1 Мы называем этот момент феномена временной функциональной слепоты «саккадной слепотой» или «подавлением саккад», что еще раз иллюстрирует иллюзорные аспекты человеческого восприятия «подавлением саккад», Bridgeman et al., 1975; «Тактильное подавление», Ziat et al., 2010). Мы можем использовать этот феномен для проверки интересных гипотез о ментальном представлении визуальной среды: если мы изменяем детали визуального отображения во время таких функциональных слепых фаз саккадических движений, люди обычно не осознают таких изменений, даже если это очень важные детали. , е.g., выражение рта, изменяется (Bohrn et al., 2010).

Иллюзии процессов сверху вниз

Грегори предположил, что восприятие показывает качество проверки гипотез и что иллюзии дают нам понять, как эти гипотезы формулируются и на каких данных они основаны (Gregory, 1970). Одно из ключевых предположений для проверки гипотез состоит в том, что восприятие — это конструктивный процесс, зависящий от обработки данных сверху вниз. Такими нисходящими процессами можно руководствоваться на основе знаний, накопленных за годы, но восприятие также может определяться заранее сформированными способностями связывания и интерпретации определенных форм как определенных гештальтов.Сильная зависимость восприятия от обработки данных сверху вниз является важным ключом к обеспечению надежных способностей восприятия в мире, полном двусмысленности и неполноты. Если мы прочитаем текст на старом факсимиле, где некоторые буквы исчезли или побелели за долгие годы, где пятна от кофе покрыли частичную информацию и где процессы распада превратили первоначально белую бумагу в желтоватую рассыпчатую субстанцию, мы можем оказаться очень успешно читать фрагменты текста, потому что наша система восприятия интерполирует и (воссоздает) конструирует (см. рисунок).Если мы знаем или понимаем общий смысл целевого текста, мы даже прочитаем некоторые отрывки, которых вообще не существует: мы заполняем пробелы с помощью наших знаний — мы меняем значение в сторону того, что мы ожидаем.

Демонстрация нисходящей обработки при чтении утверждения «Великая иллюзия» в очень сложных условиях (по крайней мере, сложных для автоматического распознавания символов) .

Знаменитый пример, который часто цитируется и демонстрируется в этой сфере, — это так называемая иллюзия человека-крысы, где представлен неоднозначный эскизный рисунок, содержание которого не поддается четкому расшифровке, но переключается с изображения человека на изображение крысы — другое популярным примером такого рода является бистабильная картина, где интерпретация меняется от старухи к молодой женщине и против.v. (см. рисунок) — большинство людей интерпретируют этот пример как увлекательную иллюзию, демонстрирующую способность людей переключаться с одного значения на другое, но этот пример также демонстрирует еще более интригующий процесс: то, что мы воспринимаем с первого взгляда, в основном определяется через конкретная активация нашей семантической сети. Если нам уже доводилось видеть изображение человека раньше, или если мы думаем о нем или слышали слово «человек», то вероятность того, что наша система восприятия интерпретирует неоднозначный образец изображения человека, сильно возрастает, если предыдущие опыты были больше связаны с крысой, мышью или другим подобным животным, мы, напротив, будем склонны интерпретировать неоднозначную картину больше как крысу.

Иллюзия молодой пожилой женщины (также известная как иллюзия «Моя жена и моя свекровь»), уже популярная в Германии в XIX веке, когда ее часто изображали на открытках . Скучно (1930) был первым, кто представил эту иллюзию в научном контексте (изображение справа), назвав ее «новой» иллюзией (конкретно, «новой неоднозначной фигурой»), хотя весьма вероятно, что она была взята из уже представленного изображения XIX век в рекламе A и P Condensed Milk (Lingelbach, 2014).

Итак, мы можем буквально сказать, что воспринимаем то, что знаем — если у нас нет предварительных знаний об определенных вещах, мы можем даже упустить важные детали в шаблоне, потому что у нас нет прочной связи с чем-то значимым. Интимная обработка между сенсорными входами и нашими семантическими сетями позволяет нам распознавать знакомые объекты за несколько миллисекунд, даже если они демонстрируют сложность человеческих лиц (Locher et al., 1993; Willis and Todorov, 2006; Carbon, 2011b).

Нисходящие процессы являются мощным средством схематизации и упрощения процессов восприятия в смысле сжатия «больших данных» сенсорных входных данных в крошечные пакеты данных с заранее категоризированными метками на таких схематизированных «значках» (Carbon, 2008) .Однако нисходящие процессы также подвержены характерным ошибкам или иллюзиям из-за их управляемой, основанной на модели природы: когда у нас есть только короткий временной интервал для снимка сложной сцены, сцена (если у нас есть ассоциации с общий смысл исследуемой сцены вообще) настолько упрощен, что отдельные детали теряются в пользу обработки и интерпретации общего смысла всей сцены.

Бидерман (1981) впечатляюще продемонстрировал это, продемонстрировав участникам эскизный рисунок типичной уличной сцены, где типичные объекты размещены в прототипной обстановке, за исключением того, что видимый гидрант на переднем плане не был расположен на тротуаре , кроме . машина но непривычно прямо на машине.Когда люди находились в такой сцене всего лишь на 150 мс, после чего следовала зашифрованная обратная маска, они «перестраивали» настройку нисходящими процессами, основываясь на своих знаниях о гидрантах и ​​их типичных положениях на тротуарах. В этом конкретном случае люди действительно были обмануты, потому что они сообщают о сцене, которая соответствовала их знаниям, но не оценке представленной сцены — но для повседневных действий это кажется несложным. Хотя вы действительно можете потерять связь с детализированной структурой конкретной сущности, если сильно полагаетесь на нисходящие процессы, такая попытка в большинстве случаев работает блестяще, поскольку это наилучшая оценка или приближение — она ​​особенно хорошо работает, когда у нас заканчиваются ресурсы, e.g., когда мы находимся в определенном режиме ограниченного времени и / или вы вовлечены в ряд других когнитивных процессов. Собственно, такой режим — стандартный в повседневной жизни. Однако, даже если бы у нас было время и не нужно было выполнять другие процессы, мы не смогли бы адекватно обрабатывать большие данные сенсорного ввода.

Вся идея этой нисходящей обработки со схематизированным восприятием проистекает из новаторской серии экспериментов Ф. К. Бартлетта в различных областях (Bartlett, 1932).Бартлетт уже показал, что мы не читаем полную информацию с визуального отображения или повествования, но полагаемся на схемы, отражающие сущность вещей, историй и ситуаций, которые сильно формируются предварительным знанием и его конкретной активацией (см. отражение метода Бартлетта Carbon and Albrecht, 2012).

Восприятие как великая иллюзия

Реконструкция психологической реальности человека

Очевидно, существует огромный разрыв между большими данными, предоставляемыми внешним миром, и нашей строго ограниченной способностью их обрабатывать.Разрыв еще больше увеличивается, если учесть, что мы не только должны обрабатывать данные, но и в конечном итоге должны четко понимать суть данной ситуации. Цель состоит в том, чтобы принять одно (и только одно) решение на основе однозначной интерпретации данной ситуации, чтобы выполнить соответствующее действие. Этот очень телеологический способ обработки требует подавляющих способностей для конкурирующих интерпретаций, чтобы строго отдавать предпочтение одной-единственной интерпретации, которая позволяет быстро действовать без споров об альтернативах.Чтобы реализовать такую ​​ясную интерпретацию ситуации, нам нужна ментальная модель внешнего мира, которая очень ясна и не содержит двусмысленностей и неопределенностей. В идеале такая модель является своего рода карикатурой на физическую реальность: если есть объект, который нужно быстро обнаружить, контраст, например, между фигурой и фоном должен быть усилен. Если нам нужно определить границы объекта в неблагоприятных условиях просмотра, полезно, например, усилить переходы от одной границы к другой.Если мы хотим легко диагностировать спелость плода, желаемого для употребления в пищу, наиболее полезно, когда насыщенность цвета усиливается для знакомых видов фруктов. Наша система восприятия обладает именно такими способностями к усилению, усилению и усилению — в результате генерируются схематические, прототипные, наброски-подобные восприятия и представления. Любая метафора восприятия как своего рода инструмента для создания фотографий полностью вводит в заблуждение, потому что восприятие — это гораздо больше, чем просто чертеж: это когнитивный процесс, направленный на реконструкцию любой сцены в ее основе.

Все эти «интеллектуальные процессы восприятия» легче всего продемонстрировать с помощью иллюзий восприятия: например, когда мы смотрим на внутреннюю горизонтальную полосу рисунка, мы наблюдаем непрерывный переход от светло-серого к темно-серому и слева направо, хотя есть не является физическим изменением значения серого — фактически для создания этой области используется только одно значение серого. Иллюзия вызвана распределением периферийных значений серого, которое действительно показывает непрерывный сдвиг уровней серого, хотя и в обратном направлении.Явление одновременного контраста помогает нам сделать контраст более четким; помогает нам легче, быстрее и надежнее определять отношения между фигурой и фоном.

Демонстрация одновременного контраста, оптическая иллюзия, уже описанная как явление 200 лет назад Йоханом Вольфгангом фон Гете и представленная в высоком качестве и с сильным эффектом МакКуртом (1982): внутренняя горизонтальная полоса физически заполнены одним и тем же оттенком серого на всем протяжении, тем не менее, периферия с ее непрерывным изменением оттенков серого от более темного к более светлому слева направо вызывает восприятие обратного непрерывного изменения значений серого .Первым, кто продемонстрировал эффект в ступенях градаций серого, был, вероятно, Эвальд Геринг (см. Hering, 1907; стр. I. Teil, XII. Kap. Tafel II), который также предложил теорию обработки цвета оппонента.

Подобный принцип усиления данных физических отношений системой восприятия теперь известен как полосы Шевреля-Маха (см. Рисунок), независимо введенный химиком Мишелем Эженом Шеврелем (см. Шеврёль, 1839 г.) и физиком и философом Эрнстом Вальдфридом Йозефом Венцелем. Мах (Мах, 1865).В процессе бокового торможения изменения яркости от одного столбца к другому преувеличены, особенно по краям столбцов. Это помогает различать разные области и запускать обнаружение края полос.

Ленты Шеврёля-Маха. Демонстрация преувеличения контраста посредством бокового торможения: хотя каждая полоса заполнена одним сплошным серым уровнем, мы воспринимаем узкие полосы по краям с повышенным контрастом, который не отражает физическую реальность сплошных серых полос.

Конструирование психологической реальности человека

Эта реконструктивная способность впечатляет и помогает нам избавиться от двусмысленных или неопределенных представлений. Однако сила восприятия становится еще более интригующей, когда мы смотрим на связанный с ней феномен. Когда мы анализируем иллюзии восприятия, в которых сущности или отношения не только усиливаются в своей узнаваемости, но даже полностью конструируются без физического соответствия, то мы вполне справедливо можем говорить об «активном построении» человеческой психологической реальности.Ярким примером является треугольник Канижа (рисунок), где мы ясно воспринимаем иллюзорные контуры и связанные с ними гештальты — на самом деле ни один из них не существует вообще в физическом смысле. Иллюзия настолько сильна, что нам кажется, что мы способны охватить даже всю конфигурацию.

Демонстрация иллюзорных контуров, создающих ясное восприятие гештальтов . Так называемый треугольник Канижа, названный в честь Гаэтано Канижа (см. Канижа, 1955), очень известный пример давней традиции таких фигур, отображаемых на протяжении веков в архитектуре, моде и орнаменте.Мы не только воспринимаем два треугольника, но даже интерпретируем всю конфигурацию как одну с четкой глубиной, с сплошным белым «треугольником» на переднем плане другого «треугольника», который стоит снизу вверх.

Для нас очень важно обнаруживать и распознавать такие гештальты. К счастью, мы не только вооружены когнитивным механизмом, помогающим нам воспринимать такие гештальты, но и чувствуем вознаграждение, когда распознаем их как гештальты, несмотря на неопределенные паттерны (Muth et al., 2013): в момент прозрения для гештальтов. теперь уже определенный паттерн приобретает симпатию (так называемый «Aesthetic-Aha-эффект», Muth and Carbon, 2013).Процесс обнаружения и распознавания добавляет аффективной ценности к паттерну, что приводит к активации еще большей когнитивной энергии для работы с ним, поскольку теперь это что-то значит для нас.

Выводы

Перцептивные иллюзии можно увидеть, интерпретировать и использовать в двух очень разных аспектах: с одной стороны, и это общее свойство иллюзий, они используются для развлечения людей. Они являются частью нашей повседневной культуры, они могут убить время. С другой стороны, они часто являются отправной точкой для создания идей.А идеи, особенно если они основаны на личном опыте в процессе активной разработки, являются идеальными предпосылками для улучшения понимания, а также для улучшения и оптимизации ментальных моделей (Carbon, 2010b). Мы даже можем комбинировать оба аспекта, чтобы создать привлекательный учебный контекст: привлекая внимание людей с помощью возбуждающих и игривых иллюзий, мы вызываем влечение к явлениям, лежащим в основе этих иллюзий. Если люди действительно заинтересуются, они также потратят достаточно времени и когнитивной энергии, чтобы разрешить иллюзию или получить представление о том, как она работает.Если они достигнут более высокого состояния инсайта, они выиграют от понимания того, какой механизм восприятия лежит в основе явления.

Мы, конечно, можем интерпретировать перцептивные иллюзии как неисправности, указывающие на типичные пределы нашей перцептивной или когнитивной системы — вероятно, это стандартная точка зрения на всю область иллюзий. С этой точки зрения наши системы подвержены ошибкам, работают медленно, работают со сбоями и несовершенны. Однако мы также можем интерпретировать иллюзорные восприятия как знак наших невероятных, очень сложных и эффективных способностей преобразовывать сенсорные входные данные в понимание и очень быстро интерпретировать текущую ситуацию, чтобы своевременно генерировать адекватные и целенаправленные действия. (см. Gregory, 2009) — этот взгляд еще не является стандартным, который можно найти в учебниках для начинающих и в типичных описаниях или ненаучных статьях об иллюзиях.Принимая во внимание то, насколько идеально мы действуем в большинстве повседневных ситуаций, мы можем довольно легко и интуитивно ощутить высокий «интеллект» системы восприятия. У нас может не быть самой совершенной системы, когда мы стремимся воспроизвести самые детали сцены, но мы можем оценить основной смысл сложной сцены.

Типичные процессы восприятия работают настолько блестяще, что мы в большинстве случаев можем действовать надлежащим образом, и, что очень важно для биологической системы, мы можем очень быстро реагировать на сенсорные сигналы — это должно быть оспорено любой технической системой, созданной руками человека. и всегда будет самым важным ориентиром для искусственных систем восприятия.Следуя исследовательской и инженерной программе bionics (Xie, 2012), где системы и процессы природы переносятся в технические продукты, нам, возможно, стоит направить наши разработки в области восприятия на характерную обработку биологических восприятий. системы и их типичное поведение при обнаружении иллюзий восприятия.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *