Глава 21 Социология: методы исследования
Энтони Гидденс. Социология. М., 1999.
Проблемы, которыми занимаются социологи, как на теоретическом, так и на прикладном уровне, часто похожи на проблемы, волнующие многих других людей. Как может существовать массовый голод в нашем столь богатом мире? Какое воздействие на нашу жизнь окажет нарастающее использование информационной технологии? Действительно ли мы переживаем начало распада института семьи или нет? Поощряют ли кино и телевидение насилие?
Социологи пытаются
дать ответы на эти и многие другие
вопросы. Разумеется, их выводы не являются
окончательными. Тем не менее, целью
теоретического и прикладного исследования
всегда является избавление от тех
спекулятивных и приблизительных
способов, которыми, как правило, решает
подобные проблемы обычный индивид. В
хорошей социологической работе
исследователь представляет изучаемые
вопросы в максимально точном виде, и,
прежде чем делать выводы, пытается
оценить имеющиеся факты.
В социологическом
исследовании можно выделить несколько
аспектов. Исследовательская процедура,
или стратегия, связана с планированием и проведением
исследования в целом. Это означает выбор
соответствующего метода исследования
и разработку способа его применения в
данной области. Методология исследования определяет логику
интерпретации результатов и анализа
полученных данных. Методы исследования — это действительные методики, применяемые для изучения социального
мира1).
К этим методам относятся опросы, интервью,
“включенное наблюдение” (полевая
работа внутри изучаемого сообщества),
интерпретация официальных статистических
данных и исторических документов, а
также другие методики, не столь широко
применяемые.
В этой главе мы начнем с изложения стадий социологического исследования, а также основных принципов, используемых в интерпретации результатов. Затем МЫ сравним наиболее широко применяемые методу исследования, рассматривая в качестве примера некоторые новейшие проекты и разработки. Часто существует огромная разница между тем, как должно проводиться исследование в идеале и тем, как оно происходит в реальной жизни.
612
Исследовательская стратегия Проблема исследования
Всякое исследование начинается с исследовательской проблемы. Иногда это может быть незнание каких-то фактов: мы можем стремиться пополнить свои знания относительно определенных институтов, социальных процессов или культур. Исследователь, например, мог бы попытаться ответить на такие вопросы: какая часть населения имеет устойчивые религиозные убеждения? Действительно ли люди сегодня недовольны большой политикой? Насколько экономическое положение женщин хуже положения мужчин? Ответы будут в основном
Однако по-настоящему интересное
социологическое исследование начинается
с проблем, которые представляют собой головоломки. Головоломка — это не просто отсутствие
информации, но пробел
в нашем понимании. Большая часть умения проводить стоящие
социологические исследования в
значительной степени состоит в способности
увидеть головоломку. Дескриптивное,
описательное исследование лишь отвечает
на вопрос: “Что здесь происходит?”
Исследование, связанное с решением
головоломки, может приблизить нас к
пониманию, почему события происходят именно так, как
происходят, а не просто принять их так,
как они выглядят. Таким образом, мы можем
спросить: Почему меняются типы религиозных
убеждений? Что означает взлет “Новых
правых” в политической жизни последних
лет? Почему так мало женщин имеют высокий
должностной статус? Ни один из этапов
исследования не может быть отделен от
всего процесса. Исследовательские
проблемы являются частью постоянно
совершающейся работы, один проект может
легко привести к другому, поскольку
ставит вопросы, которые исследователь
раннее не учитывал.
Головоломки могут
возникать при чтении работы другого
исследователя в книге или специализированном
журнале, или вследствие осведомленности
об особых тенденциях в обществе. Например,
в главе 5, “Конформность и девиантное
поведение”, говорилось о том, что в
последние годы появилось огромное число
программ, пытавшихся вписать душевнобольных
в общество, а не помещать их в закрытые
клиники. Социолог может задуматься о
таких вопросах:
Что вызвало подобную перемену в отношении к душевнобольным? Каковы наиболее вероятные последствия этого как для самих больных, так и для остальных членов общества?
Обзор материалов по данной проблеме
Обычно первым
шагом в процессе исследования является обзор
информации, имеющейся в этой области. Может оказаться, что в ходе предыдущих
исследований уже удалось прояснить
данный вопрос, и ученому достаточно
прочитать работы других социологов,
работавших в этой области; Если в
отношении данной проблемы нет ясности,
то исследователю нужно провести анализ
тех работ, которые имеют какое-либо
отношение к теме, и определить, не
окажутся ли они полезными для достижения
цели, стоящей перед ним.
Имели ли в виду
предыдущие исследователи ту же
головоломку, что и он? Как они пытались
ее разрешить? Какие аспекты проблемы
их исследование оставило вне рассмотрения?
Обращение к чужим идеям помогает ученому
яснее представить те вопросы, которые
могут войти в исследовательский проект,
и методы, которые можно было бы использовать
в данной работе.
613
Уточнение проблемы исследования
Следующая стадия
заключается в выработке четкой
формулировки проблемы исследования.
Если нужная литература существует, то
исследователь может вернуться из
библиотеки, имея достаточно хорошее
представление о том, каким должен быть
подход к данной проблеме. На данной
стадии догадки относительно природы
проблемы он может преобразовать в
определенные гипотезы. Гипотеза — это предположение по поводу
того, какие отношения существуют между
явлениями, интересующими исследователя.
Чтобы исследование было эффективным,
гипотеза должна строиться так, что
полученный фактический материал дает
возможность ее проверить.
Разработка исследовательского проекта
Теперь нужно решить, как именно мы собираемся получить нужную информацию. Существует целый ряд методов, и то, какой из них будет избран, зависит от целей исследования, а также от аспектов поведения, которые предстоит изучать. Для одних целей подойдет анкетный опрос; в других обстоятельствах более уместными будут интервью или наблюдения. Разумеется, ни один из этих методов не может быть использован, если изучается проблема, относящаяся к исторической социологии. Здесь мы должны использовать документы того периода, который хотим изучать.
Проведение исследования
Во время проведения
исследования могут возникнуть неожиданные
трудности практического характера.
Может оказаться невозможным связаться
с теми, кому нужно отослать анкеты, или
с теми, кого нужно интервьюировать.
Частная фирма или правительственное
учреждение могут не пожелать разрешить
исследователю осуществлять планируемую
работу.
Интерпретация результатов
Собранный материал должен быть проанализирован и приведен в соответствие с проблемой, послужившей толчком к исследованию. Трудности, встающие перед исследователем, здесь не заканчиваются — наоборот, они, возможно, только начинаются! Обработка полученных данных и соотнесение их с проблемой исследования редко бывают легкими. Даже в том случае, когда имеется возможность получить ясные ответы на поставленные в исследовании вопросы, многие исследования остаются далеко не полными.
Отчет по результатам исследования
Исследовательский
отчет, публикуемый обычно в виде
журнальной статьи или книги, представляет
собой объяснение природы исследования
и содержит обоснование сделанных
выводов. Данная стадия является последней
только в терминах конкретного
исследовательского проекта. Большинство
отчетов выявляют массу вопросов,
оставшихся без ответа, предполагая тем
самым проведение дальнейших исследований.
614
Представление процесса в целом
Изложенная выше
последовательность шагов — не более
чем упрощенная версия того, чем может
быть действительный исследовательский
проект. В реальном социологическом
исследовании эти стадии редко (если
вообще когда-нибудь) следуют друг за
другом в столь строгом порядке, а часть
работы вообще может быть сделана не до
конца 2).
Эта разница примерно такая же, как между
рецептами, изложенными в поваренной
книге, и реальным процессом приготовления
блюда. Люди, опытные в поваренном деле,
вообще могут не пользоваться книгой
рецептов, и их действия нередко оказываются
более продуктивными, чем у тех, кто
поминутно в нее заглядывает. Следование
жестким схемам может чрезвычайно
ограничивать, и значительная часть
выдающихся исследований не может без
натяжек быть втиснута в описанную
последовательность.
Общая методология
Одной из важнейших проблем, возникающих в методологии исследования (в изучении логических проблем, связанных с исследованием), является анализ причин и следствий. Причинностная связь между двумя событиями или ситуациями — это связь, при которой одно событие или ситуация порождает другую. Если отпустить ручной тормоз в автомобиле, стоящем на склоне горы, автомобиль покатится вниз, постепенно набирая скорость. Отпускание тормоза создает указанный эффект, и причины его легко могут быть поняты, если обратиться к соответствующим законам физики. Подобно естественным наукам, социология исходит из предположения, что все события имеют причины. Социальная жизнь — не беспорядочная масса событий, проходящих нескладно и самопроизвольно. Одна из основных задач социологического исследования — в сочетании с теоретическим анализом — состоит в определении причин и следствий.
Причинность и корреляция
Причинность не может быть напрямую выведена из
отношений корреляции.
Корреляция означает устойчивые отношения
между двумя наборами событий или переменных. Переменная — это любой аспект,
характеризующий группы и индивидов.
Возраст, разница в доходах, уровень
преступности и социальные классовые
различия входят в число переменных,
изучаемых социологами. В случае, когда
две переменные сильно коррелируют,
может показаться, что одна из них должна
быть причиной другой, но часто это не
так. Существует множество корреляций
переменных без какой-либо причинностной
связи между ними. Например, после Второй
мировой войны в Британии выявляется
сильная корреляция между снижением
числа курильщиков трубок и уменьшением
числа людей, регулярно ходящих в кино.
Ясно, что одна переменная не является
причиной другой, и нам будет непросто
обнаружить хотя бы отдаленную причинностную
связь между ними.
Однако во многих
случаях не так очевидно, что наблюдаемая
корреляция не подразумевает причинностную
связь. Подобные корреляции — ловушка
для неосторожных, и могут легко привести
к спорным или ложным заключениям.
В
своей классической работе “Самоубийство”
Эмиль Дюркгейм обнаружил корреляцию
между числом самоубийств и временем
года3).
В обществах, которые
он изучал, уровень самоубийств
последовательно возрастал с января по
июнь/июль, и затем уменьшался к концу
года. Можно было бы предположить, что
температурные или климатические
изменения находятся в причинно-следственной
связи со склонностью индивидов к
самоубийству. Может быть, по мере
повышения температуры люди становятся
более импульсивными и горячими? Однако
существующая здесь причинностная связь
практически никак не связана с температурой
или климатом. Весной и летом большинство
людей ведет более интенсивную социальную
жизнь, и люди одинокие и несчастные
испытывают свое одиночество более
остро, поскольку повышается уровень
активности остальных. Следовательно,
они с большей вероятностью испытают
616 сильную
суицидальную наклонность весной и
летом, а не зимой и осенью, когда темпы
социальной деятельности ослабевают.
Определяя наличие причинной связи в
данной корреляции и направление
причинности, мы должны быть очень
осторожными.
Причинные механизмы
Разработка причинных
связей, предполагаемых в корреляции,
является сложным делом. В современном
обществе, например, существует сильная
корреляция между уровнем образования
и способностью сделать карьеру. Чем
лучше оценки, получаемые индивидом в
школе, тем более высокооплачиваемую
работу, по всей вероятности, ему удастся
получить. Чем объясняется такая
корреляция? Исследования обычно
показывают, что дело тут не столько в
школьном опыте; уровень школьных успехов
очень сильно зависит от семьи, из которой
происходит человек. Дети из благополучных
домов, чьи родители заинтересованы в
их учебе, где в изобилии имеются книги,
с большей вероятностью будут преуспевать
и в школе, и на работе, чем те, в чьих
домах это все отсутствует. Причинными
механизмами здесь являются отношение
родителей к своим детям и возможности,
которые семья представляет детям для
учебы (для дальнейшего обсуждения темы
см.
главу 13, “Образование, коммуникация
и средства массовой информации”).
Причинные механизмы в социологии не следует понимать слишком упрощенно. К причинным факторам взаимодействия переменных в социальной жизни относятся также установки людей и их субъективные мотивы.
Контроль переменных
При оценке причин,
объясняющих корреляцию, необходимо
отделять независимые переменные от зависимых
переменных. Независимая переменная — та, которая
оказывает влияние на остальные переменные;
переменная, на которую оказывается
воздействие, является зависимой. В
приведенном примере академические
достижения являются независимой
переменной, а должностной оклад —
зависимой. Различие между ними связано
с направлением причинной связи, которую мы рассматриваем.
Один и тот же фактор может выступать
как независимая переменная в одном
исследовании и как зависимая — в другом,
в зависимости от того, какие именно
причинные процессы анализируются. Если
нас интересует влияние дохода на стиль
жизни, то доход становится независимой
переменной.
Выяснение того, является ли корреляция между несколькими переменными причинной связью, требует контроля, который означает, что определенная переменная фиксируется, для того чтобы определить влияние других. Пользуясь этим приемом, мы можем проверить объяснения наблюдаемых корреляций и отделить причинные связи от непричинных. Например, исследователи, занимавшиеся проблемами развития детей, утверждали, что существует причинная связь между материальной депривацией в детстве и серьезными личностными проблемами во взрослой жизни. (Материальная депривация означает, что ребенка отделяют от матери на долгое время, несколько месяцев и более, в первые годы его жизни.) Как можно проверить, действительно ли существует причинная связь между материальной депривацией и последующими личностными проблемами? Это можно сделать, попытавшись провести контроль, отводя другие возможные влияния, которые могли бы объяснить данную корреляцию.
Одним из источников
материальной депривации является
поступление ребенка в больницу на
длительное время, в течение которого
он будет отделен от 617
своих родителей.
Однако действительно
ли имеет значение привязанность именно
к матери? Может быть, если ребенок
получает любовь и внимание от других
людей, он может все-таки стать нормальном
индивидом? Чтобы исследовать эти
возможные причинные связи, мы должны
будем сравнить случаи, в которых дети
лишены были постоянной заботы со стороны
кого бы то ни было, со случаями, когда
дети были изолированы от своих матерей,
но получали любовь и заботу от кого-либо
другого. Если в первой группе возникнут
серьезные личностные затруднения, а во
второй нет, то мы должны будем предположить,
что значение имеет лишь постоянная
забота о младенце со стороны кого-то, вне зависимости от того, является ли он
матерью или нет. (Фактически, дети,
по-видимому, хорошо чувствуют себя до
тех пор, пока у них есть стабильная
эмоциональная связь с кем-нибудь, кто
о них заботится, и это не обязательно
должна быть мать.)
Уточнение причин
Для объяснения
практически любой корреляции может
быть привлечено множество различных
причин.
Можем ли мы вообще быть уверены,
что охватили их все? Конечно же, нет. Мы
не смогли бы удовлетворительно провести
или интерпретировать результаты даже
самой малой части социологического
исследования, если бы пришлось проверять
возможность влияния любого фактора,
который мы могли бы счесть относящимся
к данному случаю. Определение причинных
связей обычно направляется предыдущими
исследованиями в данной области. Если
у нас заранее нет удовлетворительного
представления о вероятных причинных
механизмах некоторой корреляции, то
обнаружить реальные причинные связи
будет очень непросто. Мы не будем знать, что нужно проверять.
Ярким примером
проблем, связанных с поисками верной
оценки причинных отношений, имеющих
место в данной корреляции, является
длительная история исследований на
тему курения и рака легких. Исследования
постоянно показывали сильную корреляцию
этой пары переменных. У курильщиков
больший шанс заработать рак легких, чем
у некурящих, у заядлых курильщиков
больший, чем у умеренных.
Данную корреляцию
можно представить и в обратном направлении.
Так, среди больных раком легких высока
доля тех, кто является курильщиком, или
длительное время был им. Исследований,
подтверждающих данную корреляцию, так
много, что обязательное присутствие
причинной связи в этом случае общепризнанно.
Тем не менее, точные причинные механизмы
до сих пор остаются неизвестными.
Однако сколько бы ни рассматривались корреляции в исследовании данного вопроса, всегда остаются сомнения по поводу наличия причинных связей, поскольку всегда возможны различные интерпретации корреляции. Например, выдвигалось предположение, что люди, предрасположенные к заболеванию раком легких, предрасположены также и к курению. С этой точки зрения не рак легких обуславливается курением, а курение и рак легких возникают вследствие предрасположенности, которая определяется биологической конституцией индивидов.
Методы исследований
Полевая работа
В социологии
используется множество различных
методов.
При включенном наблюдении или полевой
работе (эти
два термина могут использоваться
эквивалентно)
618
📖 II, Глава VI. Правила, касающиеся доказательств, Метод социологии. Социология. Ее предмет, метод и назначение. Дюркгейм Э. Страница 8. Читать онлайн
…
У нас есть только одно средство доказать, что одно явление служит причиной другого: это сравнить случаи, когда они одновременно присутствуют или отсутствуют, и посмотреть, не свидетельствуют ли изменения, представляемые этими различными комбинациями обстоятельств, о том, что одно зависит от другого. Когда они могут быть воспроизведены искусственно, по воле исследователя, метод является экспериментальным в собственном смысле этого слова. Когда же, наоборот, создание фактов от нас не зависит и мы можем сравнивать лишь факты, возникшие самопроизвольно, тогда употребляемый метод является косвенно экспериментальным или сравнительным.
Мы видели, что социологическое объяснение заключается исключительно в установлении причинной связи, или в открытии причины явления, или в определении полезных следствий данной причины.
С другой стороны, так как социальные явления, очевидно, ускользают от влияния исследователя, то сравнительный метод — единственно пригодный для социологии. Конт, правда, нашел его недостаточным и счел необходимым дополнить его тем, что он называет историческим методом, но причиной такого взгляда является особое понимание им социологических законов. Последние, по его мнению, должны выражать главным образом не определенные отношения причинности, а то направление, в котором движется человеческая эволюция в целом. Они не могут быть, следовательно, открыты при помощи сравнений, ибо, для того чтобы иметь возможность сравнивать разные формы, принимаемые социальным явлением у различных народов, нужно сперва отделить их от их преходящих форм. Но если начинать с такого дробления развития человечества, то окажется невозможным определять его направление. Для того чтобы определить последнее, нужно начинать не с анализа, а с широкого синтеза. Нужно сблизить и соединить в одном и том же интуитивном знании последовательные стадии развития человечества так, чтобы заметить «постоянное развитие каждого физического, интеллектуального, морального и политического предрасположения»
328.»>81. Таково основание этого метода, который Конт называет историческим и который становится беспредметным, если не принять основной концепции кантовской социологии.
81 Cours de philosophic positive, IV, p. 328.
Правда, Милль объявляет экспериментальный метод, даже косвенный, неприменимым в социологии, но его аргументация утрачивает значительную долю своей силы оттого, что он применяет ее также к биологическим явлениям и даже к наиболее сложным физико-химическим фактам82, но теперь уже излишне доказывать, что химия и биология могут быть только экспериментальными науками. Нет, следовательно, причины считать обоснованными и суждения Милля, касающиеся социологии, потому что социальные явления отличаются от предыдущих лишь большей сложностью. Вследствие этого различия применение экспериментального метода в социологии может представлять больше трудностей, чем в других науках, но не ясно, почему оно совсем невозможно.
82 Systeme de Logique, II, p. 478.
Впрочем, вся эта теория Милля покоится на постулате, связанном, несомненно, с основными принципами его логики, но противоречащем всем выводам науки. Действительно, он признает, что одно и то же следствие не всегда вытекает из одной и той же причины, а может зависеть то от одной причины, то от другой. Это представление о причинной связи, отнимая у нее всякую определенность, делает ее почти недоступной научному анализу, потому что вносит такую сложность в переплетающуюся цепь причин и следствий, что разум теряется в ней безвозвратно. Если следствие может вытекать из разных причин, то, для того чтобы узнать, что определяет его в данной совокупности обстоятельств, нужно было бы произвести опыт в практически неосуществимых условиях его изоляции, особенно в социологии.
Но эта пресловутая аксиома множественности причин есть отрицание принципа причинности. Конечно, если согласиться с Миллем, что причина и следствие абсолютно гетерогенны, что между ними не существует никакой логической связи, то нет никакого противоречия в том, чтобы допустить, что какое-нибудь следствие может вытекать то из одной, то из другой причины.
Если связь, соединяющая С с А, чисто хронологическая, то она не исключает другую связь того же рода, которая соединила бы, например, С с В. Если же, наоборот, причинная связь есть нечто доступное пониманию, то она не может быть настолько неопределенна. Если она представляет собой отношение, вытекающее из природы вещей, то одно и то же следствие может находиться в зависимости только от одной причины, так как оно может выразить лишь одну сущность. Но только философы сомневались в познаваемости причинной связи. Для ученого она очевидна и предполагается самим методом науки. Как иначе объяснить и столь важную роль дедукции в экспериментальных науках, и основной принцип пропорциональности между причиной и следствием? Что же касается тех случаев, которые приводятся в подтверждение и в которых будто бы наблюдается множественность причин, то, для того чтобы они имели доказательную силу, нужно было бы предварительно установить или то, что эта множественность не просто кажущаяся, или что внешнее единство следствия не скрывает в себе действительной множественности.
Сколько раз науке приходилось сводить к единству причины, множественность которых казалась на первый взгляд несомненной! Стюарт Милль сам дает пример этого, указывая, что согласно современным теориям производство теплоты трением, ударом, химическим действием и т. д. вытекает из одной и той же причины. Наоборот, когда дело касается следствия, ученый часто различает то, что смешивает воедино непосвященный. По ходячим воззрениям, слово «лихорадка» обозначает одну и ту же болезнь, для науки же существует множество специфически различных лихорадок и множественность причин находится в связи со множественностью следствий. Если же между всеми этими нозологическими видами существует нечто общее, то это потому, что причины их тоже сходны в некоторых своих свойствах.
Тем важнее изгнать этот принцип из социологии, что многие социологи до сих пор находятся под его влиянием, даже тогда, когда они не возражают против применения сравнительного метода. Так, обыкновенно говорят, что преступление может быть одинаково вызвано самыми различными причинами; что то же самое относится к самоубийству, наказанию и т.
д. Если вести опытное исследование в таком направлении, то, как бы много фактов мы ни собрали, мы никогда не получим точных законов, определенных причинных связей. В таких условиях можно лишь связать плохо определенное следствие со смешанной и неопределенной группой причин. Если, следовательно, применять сравнительный метод научно, т. е. сообразуясь с тем принципом причинности, который сформировался в самой науке, то за основание осуществляемых сравнений нужно взять следующее положение: одному и тому же следствию всегда соответствует одна и та же причина. Так, учитывая вышеприведенные примеры, если самоубийство зависит от нескольких причин, то это значит, что в действительности существует несколько видов самоубийств. То же самое можно сказать и о преступлении. Для наказания же, наоборот: признать, что оно одинаково хорошо объясняется различными причинами, — значит не замечать общего всем его антецедентам элемента, в силу которого они и производят свое общее следствие
87.»>83.
83 De la division du travail social, p. 87.
II
Если, однако, различные приемы сравнительного метода и применимы в социологии, то не все они имеют в ней одинаковую доказательную силу.
Так называемый метод остатков, хотя и составляет одну из форм экспериментального метода, не имеет, однако, никакого применения в изучении социальных явлений. Он может иметь место лишь в довольно развитых науках, так как предполагает знание большого числа законов; притом социальные явления слишком сложны для того, чтобы в каком-либо определенном случае можно было бы точно вычесть действие всех причин, кроме одной.
Та же причина делает затруднительным применение метода совпадения и метода различия. Действительно, они предполагают, что сравниваемые случаи или совпадают, или различаются только в одном пункте. Конечно, нет науки, которая была бы в силе когда-либо произвести опыты, относительно которых было бы неопровержимо установлено, что они совпадают или различаются только в одном пункте.
Никогда нельзя быть уверенным, что не пропущено какое-нибудь обстоятельство, совпадающее или различающееся так же и в то же время, как и единственное известное. Между тем, хотя полное исключение всякого случайного элемента является идеалом, которого в действительности нельзя достигнуть, фактически физико-химические и даже биологические науки приближаются к нему настолько, что в значительном числе случаев доказательство в них может считаться практически достаточным. Совсем иное дело в социологии вследствие слишком большой сложности явлений и связанной с ней невозможностью произвести искусственный опыт. Как нельзя составить даже приблизительно полный перечень всех фактов, сосуществующих в данном обществе или преемственно сменявших друг друга в его истории, так никогда нельзя быть даже в малой степени уверенным, что два народа совпадают или различаются во всех отношениях, кроме одного. Шансов пропустить какое-нибудь явление больше, нежели шансов заметить их все. Следовательно, такой метод доказательства может породить лишь предположения, которые сами по себе почти совсем лишены всякого научного характера.
Но совсем другое дело — метод сопутствующих изменений. Действительно, для того чтобы он имел доказательную силу, не нужно, чтобы все изменения, отличные от сравниваемых, были строго исключены. Простая параллельность изменений, совершающихся в двух явлениях, если только она установлена в достаточном числе разнообразных случаев, служит доказательством существования между ними причинного отношения.
Преимущество этого метода заключается в том, что с его помощью причинная связь постигается не извне, как в предыдущих методах, а изнутри. Он обнаруживает нам не просто внешнюю связь двух фактов, при которой они сопровождают или исключают84 друг друга, но при которой ничто прямо не доказывает наличия внутренней связи между ними.
84 В случае метода различия отсутствие причины исключает присутствие следствия.
Наоборот, он обнаруживает нам причастность друг другу, и причастность постоянную по крайней мере, в значительном масштабе.
Уже одной этой причастности достаточно, чтобы доказать, что они не чужды друг другу. Способ развития какого-нибудь явления выражает его сущность; для того чтобы процессы развития двух явлений соответствовали друг другу, необходимо соответствие выражаемых ими сущностей. Постоянное сосуществование изменений, следовательно, само по себе есть закон, каково бы ни было состояние явлений, остающихся вне сравнения. Поэтому, чтобы опровергнуть его, недостаточно показать, что он опровергается некоторыми отдельными случаями применения метода совпадения или различия. Это значило бы приписать этому роду доказательств такое значение, какого они не могут иметь в социологии. Когда два явления регулярно изменяются параллельно друг другу, следует признавать между ними это отношение даже тогда, когда в некоторых случаях одно из этих явлений появилось без другого, так как может быть так, что или действие причины на следствие было прервано воздействием противоположной причины, или же что следствие налицо, но в другой форме, нежели та, которую наблюдали ранее.
Конечно, есть повод пересмотреть заново факты, но не надо отбрасывать сразу результаты правильно осуществленного доказательства.
Правда, законы, обнаруживаемые этим методом, не всегда представляются сразу в форме отношений причинности. Совпадение изменений может зависеть не от того, что одно явление есть причина другого, а от того, что оба они — следствия одной и той же причины, или от того, что между ними существует третье, промежуточное, но незамеченное явление, которое есть следствие первого и причина второго. Результаты, к которым приводит этот метод, должны быть, следовательно, подвергнуты интерпретации. Но какой же экспериментальный метод позволяет открыть причинное отношение механически, без того чтобы установленные им факты не нуждались в обработке разумом? Важно только, чтобы эта обработка велась методическим образом. Метод, пригодный для нее, следующий. Вначале надо посредством дедукции обнаружить, каким образом одно из двух явлений могло произвести другое; затем надо постараться проверить результаты этой дедукции при помощи опытов, т.
е. новых сравнений. Если дедукция возможна и проверка удалась, то доказательство можно считать оконченным. Наоборот, если между этими фактами мы не заметим никакой прямой связи, особенно если гипотеза такой связи противоречит уже доказанным законам, то нужно приняться за разыскание третьего явления, от которого оба другие одинаково зависят или которое могло бы служить промежуточным звеном между ними. Можно установить, например, самым достоверным образом, что склонность к самоубийству изменяется параллельно со стремлением к образованию, но невозможно понять, как образование ведет к самоубийству; такое объяснение противоречило бы законам психологии Образование, особенно сведенное к элементарным познаниям, затрагивает лишь самые поверхностные области сознания; наоборот, инстинкт самосохранения — одна из наших основных наклонностей. Следовательно, он не может быть чувствительно затронут столь отдаленным и слабо отражающимся фактором. Таким образом, возникает вопрос, не представляют ли собой оба факта следствия одной и той же причины.
Этой общей причиной является ослабление религиозного традиционализма, которое одновременно усиливает потребность в знании и склонность к самоубийству.
Существует еще одна причина, делающая метод сопутствующих изменений главным орудием социологических исследований. Действительно, даже при наиболее благоприятных для них обстоятельствах другие методы могут применяться с пользой лишь тогда, когда число сравниваемых фактов очень значительно. Хотя и нельзя найти двух обществ, сходных или различающихся лишь в одном пункте, однако можно, по крайней мере, установить, что два факта очень часто сопровождают или исключают друг друга. Но, для того чтобы такая констатация имела научную ценность, нужно, чтобы она была многократно подтверждена, нужно быть почти уверенным, что все факты были рассмотрены. Однако столь полный перечень не только невозможен, но и факты, собранные таким образом, не могут быть установлены с достаточной точностью именно потому, что они слишком многочисленны. В таких условиях не только рискуешь проглядеть факты весьма существенные и противоречащие уже известным, но нельзя быть вполне уверенным и в надлежащем знании последних.
Рассуждения социологов часто многое теряли оттого, что, применяя методы совпадения или различия, особенно первый, они больше занимались собиранием документов, чем их критикой и отбором. Так, они постоянно ставят на одну доску путаные и поспешные наблюдения путешественников и точные исторические документы. Относительно подобных доказательств можно сказать не только, что достаточно одного факта, чтобы опровергнуть их, но и что сами факты, на которых они основаны, не всегда внушают доверие.
Метод сопутствующих изменений не принуждает нас ни к таким неполным перечислениям, ни к поверхностным наблюдениям. Для того чтобы он дал результаты, достаточно нескольких фактов. Как только доказано, что в известном числе случаев два явления изменяются одинаково, можно быть уверенным, что в данном случае имеется некий закон. Так как нет необходимости, чтобы данные были многочисленны, то они могут быть тщательно отобраны и изучены социологом. Главным предметом своих индукций он может, и потому должен, сделать те общества, верования, традиции, нравы и право которых воплотились в достоверных письменных памятниках.
Конечно, он не станет пренебрегать и данными этнографии (нет таких фактов, которыми мог бы пренебрегать ученый), но он поставит их на подобающее им место. Вместо того чтобы делать их центром тяжести своих исследований, он воспользуется ими лишь в качестве дополнения фактов, взятых из истории, по крайней мере он попытается подтвердить их последними. Он не только более тщательно ограничит область своих сравнений, но и будет относиться к ним более критически, так как уже вследствие того, что он обратится к ограниченному числу фактов, он сможет контролировать их более внимательно. Конечно, ему не надо переделывать работу историков, но он не может также пассивно воспринимать отовсюду нужные ему сведения.
Не нужно, однако, думать, что социология стоит значительно ниже других наук, потому что она может пользоваться лишь одним опытным методом. На самом деле это неудобство компенсируется богатством видоизменений, доступных сравнению социолога, богатством, не встречающимся ни в какой другой сфере природы.
Изменения, происходящие в индивидуальном организме в процессе его существования, малочисленны и очень ограниченны; те, которые можно вызвать искусственно, не разрушая жизни, также заключены в тесные пределы. Правда, в ходе зоологической эволюции возникали и более важные изменения, но от них остались лишь редкие и неясные следы, и крайне трудно найти вызвавшие их условия. Наоборот, социальная жизнь есть непрерывный ряд изменений, параллельных другим изменениям в условиях коллективного существования, и в нашем распоряжении находятся данные не только об изменениях ближайшей эпохи, но и о многих изменениях, пережитых уже исчезнувшими народами. Несмотря на все пробелы, история человечества более полна и ясна, чем история животных видов. Кроме того, существует масса социальных явлений, происходящих на всем пространстве общества, но принимающих различные формы в зависимости от местности, профессии, вероисповедания и т. д. Таковы, например, преступление, самоубийство, рождаемость, брак, накопление и пр.
Из разнообразия окружающей их среды для каждого из этих категорий факта вытекает новый ряд видоизменений помимо производимых исторической эволюцией. Следовательно, если социологи не могут применять с одинаковым успехом все приемы экспериментального исследования, то почти единственный метод, которым они должны пользоваться, может быть весьма плодотворен в их руках, так как в процессе его применения он располагает несравненными ресурсами. Однако он дает надлежащие результаты лишь в том случае, если применяется с величайшей точностью. Если, как это часто случается, довольствуются тем, что с помощью более или менее многочисленных примеров показывают, что в отдельных случаях факты изменились так, как того хочет гипотеза, то этим, собственно, ничего не доказывают. Из этих спорадических и отрывочных совпадений нельзя сделать никакого общего вывода… Иллюстрировать какую-нибудь идею примерами — не значит доказать ее. Нужно сравнивать не изолированные изменения, но регулярно устанавливаемые и достаточно длинные ряды изменений, которые примыкали бы друг к другу возможно полнее.
Потому что из изменений данного явления можно вывести закон лишь тогда, когда они ясно выражают процесс развития этого явления при данных обстоятельствах. А для этого нужно, чтобы между ними была такая же последовательность, как между различными моментами естественной эволюции, и чтобы, кроме того, представляемый ими процесс был достаточно продолжительным, чтобы его направление не оставляло сомнений.
III
Способ построения этих рядов, однако, различен, смотря по обстоятельствам. Они могут содержать в себе факты, взятые в одном обществе, или во многих обществах одного и того же вида, или у нескольких различных социальных видов.
Первый прием достаточен, когда дело касается фактов, очень распространенных и относительно которых мы имеем достаточно полную и разнообразную статистическую информацию. Сопоставляя, например, кривую, выражающую движение самоубийств в течение достаточно длительного периода времени, с видоизменениями того же явления по провинциям, классам, сельским или городским поселениям, полу, возрасту, гражданскому положению и т.
д., можно, даже не распространяя своих исследований за пределы одной страны, установить настоящие законы, хотя всегда лучше подтвердить эти результаты наблюдениями над другими народами того же вида. Но столь ограниченными сравнениями можно довольствоваться лишь тогда, когда изучают какое-нибудь из тех социальных течений, которые распространены во всем обществе, видоизменяясь в разных местах. Когда же, наоборот, дело касается института, юридического или нравственного правила, установившегося обычая, которые одни и те же и функционируют одинаково на всем пространстве страны, изменяясь лишь во времени, тогда нельзя ограничиться изучением одного народа. В противном случае предметом доказательства служила бы лишь одна пара параллельных кривых, а именно кривых, выражающих историческое развитие рассматриваемого явления и предполагаемой причины, но в данном обществе, и только в нем. Конечно, параллелизм, если он постоянен, является уже значительным фактом, но сам по себе он не может служить доказательством.
Вводя в пределы исследования несколько народов одного и того же вида, мы располагаем уже более широким полем для сравнения. Вначале можно сопоставить историю одного народа с историей других и посмотреть, не развивается ли у каждого из них одно и то же явление под воздействием одинаковых условий. Затем можно сравнить эти различные процессы развития данного явления. Так, например, можно определить форму, принимаемую данным явлением в различных обществах в тот момент, когда его развитие достигает своего апогея. Так как эти общества, несмотря на то что принадлежат к одному и тому же типу, все-таки являются различными индивидуальностями, то форма эта не везде одна и та же; она выражается более или менее отчетливо, смотря по обстоятельствам. Таким образом, мы получаем новый ряд изменений, которые можно сравнить с изменениями, вызванными предполагаемым условием в то же время и в каждой из этих стран. Так, проследив эволюцию патриархальной семьи в истории Рима, Афин и Спарты, можно распределить эти государства по максимальной степени развития, Достигаемого в каждом из них этим семейным типом, и затем посмотреть, различаются ли они подобным же образом и по характеру социальной среды, от которой, по-видимому, зависит данное явление согласно первому наблюдению.
Но сам по себе этот метод недостаточен. Действительно, он применим лишь к явлениям, возникшим во время жизни сравниваемых народов. Но общество не создает совершенно заново свою организацию, оно получает ее отчасти от обществ, ему предшествовавших. То, что передано ему таким образом, не является продуктом его исторического развития и потому не может быть объяснено, если не выйти за пределы вида, представителем которого является данное общество. Так может рассматриваться лишь то, что выработано данным обществом в дополнение и изменение этой первоосновы. Но чем выше поднимаемся мы по социальной лестнице, тем ничтожнее становятся черты, вырабатываемые каждым народом по сравнению с переданными ему признаками. Таково, впрочем, условие всякого прогресса. Так, новые элементы, внесенные нами в семейное право, в право собственности, в нравственность, с самого начала нашей истории относительно малочисленны и мало значительны по сравнению с тем, что нам завещано историей. Происходящие нововведения не могут быть поэтому поняты, если не изучены сначала эти более фундаментальные явления, послужившие им корнями, а последние могут быть изучены лишь с помощью гораздо более широких сравнений.
Для того чтобы иметь возможность объяснить современное состояние семьи, брака, собственности и т. д., надо узнать, каково их происхождение, каковы простейшие элементы, из которых состоят эти институты, а эти вопросы сравнительная история великих европейских обществ не может прояснить. Надо пойти дальше.
Следовательно, чтобы объяснить социальный институт, принадлежащий к определенному виду, надо сравнить различные формы, принимаемые им, не только у народов этого вида, но и во всех предшествующих видах. Допустим, например, что дело касается семейной организации. Сначала надо определить самый рудиментарный тип ее, какой только когда-либо существовал, и затем проследить шаг за шагом, как он прогрессивно усложнялся. Этот метод, который можно назвать генетическим, дал бы одновременно и анализ и синтез явления. С одной стороны, он показал бы нам его элементы в разъединенном состоянии уже тем, что выявил бы, как они постепенно присоединяются друг к другу. С другой стороны, благодаря широкому полю сравнения он лучше способен определить условия, от которых зависит формирование и соединение этих элементов.
Следовательно, объяснить сколько-нибудь сложный социальный факт можно, только проследив весь процесс его развития во всех социальных видах. Сравнительная социология не является особой отраслью социологии; это сама социология, поскольку она перестает быть чисто описательной и стремится объяснять факты. В процессе этих обширных сравнений часто допускается ошибка, приводящая к неверным результатам. Случалось, что для определения направления, в котором развиваются социальные явления, просто сравнивали то, что происходит при упадке каждого вида, с тем, что возникает в начале следующего вида. Действуя таким образом, считали возможным утверждать, например, что ослабление религиозных верований и всякого традиционализма всегда могло быть лишь кратковременным явлением в жизни народов, потому что оно появляется только в последний период их существования, с тем чтобы исчезнуть, как только развитие возобновится. Но при таком подходе рискуют принять за постоянную и необходимую поступь прогресса то, что является следствием совсем иной причины.
Действительно, состояние, в котором находится молодое общество, не есть простое продолжение состояния, к которому в конце своего существования пришли сменяемые им общества; это состояние отчасти проистекает из самой молодости, препятствующей полному и немедленному усвоению и использованию результатов опыта, достигнутого предшествующими народами. Подобным образом ребенок получает от своих родителей склонности и предрасположения, которые в его жизни вступают в действие довольно поздно. Если вновь обратиться к тому же примеру, то возможно предположить, что Указанный возврат к традиционализму, наблюдаемый в начале истории каждого общества, определяется не тем, что попятное движение того же явления должно быть быстротечным, но особыми условиями, в которых находится всякое общество, начинающее свое развитие. Сравнение может быть доказательным только в том случае, если исключен искажающий его фактор различий в возрасте. Чтобы этого достигнуть, достаточно рассматривать сравниваемые общества в один и тот же период их развития.
Таким образом, чтобы узнать, в каком направлении эволюционирует социальное явление, нужно сравнивать его в период молодости каждого вида с тем, чем оно становится в период молодости следующего вида; и в зависимости от того, будет ли оно от одного из этих этапов к другому более, менее или столь же интенсивным, можно будет сказать, прогрессирует оно, регрессирует или сохраняется в том же состоянии.
Блог о повседневной социологии: Типы причинности
Брэдли Райт
(Часть II серии)
В моем последнем посте я описал основные идеи о причинности. Социологи с готовностью допускают, что одна вещь в социальном мире вызывает другую, когда причина коррелирует со следствием, происходит до него и существует правдоподобный, не ложный причинный механизм.
В этом посте я развиваю идею причинно-следственной связи, рассказывая о ее различных типах. Да, точно так же, как существуют разные типы автомобилей, мороженого и телевизионных реалити-шоу, существуют разные типы причинно-следственных связей.
Знание этих различий в причинно-следственных связях позволяет нам с большей готовностью распознавать причинно-следственные связи и глубже думать о них… а вы думали, что вам нечем будет заняться во время летних каникул!
1) Номотетический и идиографический. Первое различие включает в себя два слова, о которых никто никогда не слышал: номотетический и идиографический (они происходят от латинской фразы «действительно сбивает с толку»). Они обращают внимание на то, сколько случаев объясняется — много или только один.
Номотетический означает, что во многих случаях предполагается наличие причинно-следственной связи. (Социологи обычно изучают людей как случаи, но эти принципы применимы и к случаям, не относящимся к людям, таким как медведи, звезды или сражения). При номотетической причинности какая-то причина имеет некоторое влияние на многих людей. Это то, чем социологи занимаются почти все время, и это настолько рутинно, что мы можем забыть, что есть что-то еще.
Идиографическая причинность, однако, включает только одного человека (или случай).
По сути, вы говорите, что причина имеет следствие для одного человека или предмета, и вы не знаете или не заботитесь о том, влияет ли это на других.
Итак, зачем кому-то переходить на идеографию? Ну… историки могут захотеть объяснить, почему произошло то или иное событие. Например, почему произошла Гражданская война в США? У разных историков могут быть разные объяснения, но они не пытаются объяснить все войн (это было бы номотетически) или даже все гражданские войны (опять же номотетично), а точнее почему произошла именно эта война.
2) Детерминированный и вероятностный . Следующее различие причинности, к счастью, легче произнести, но оно все же определяет тип причинности, который люди иногда упускают из виду. Это различие касается того, возникает ли причина каждый раз или только время от времени.
Детерминированная причинность возникает, когда каждый раз, когда у вас есть причина, у вас есть следствие. Например, каждый раз, когда вы охлаждаете чистую воду до 32 градусов, она превращается в лед.
(Хорошо, я полагаю, что любой ученый, читающий это, найдет исключение, например, может быть, вода под высоким давлением не замерзает, или, может быть, она ведет себя по-другому в открытом космосе, но поработайте со мной здесь).
Социологи редко, если вообще когда-либо имеют дело с детерминированной причинностью. Вместо этого мы все о вероятностной причинно-следственной связи. Это происходит, когда причина иногда вызывает следствие, но не всегда. Классический пример — курение и рак легких. Не все, кто курит, заболевают раком легких, но это определенно увеличивает вероятность его возникновения, поэтому мы называем курение причиной рака легких.
Иногда люди путают это различие и заявляют, что если причина не детерминирована, то она и не является причиной. Например, кто-то может возразить, что, поскольку их дед выкуривал по пачке в день и умер естественной смертью в возрасте 100 лет, курение не вызывает рак легких.
В этом смысле с вероятностной причинно-следственной связью труднее иметь дело (и я думаю, что она более интересна), потому что она имеет множество исключений, но это все же причинно-следственная связь.
3) Необходимое и достаточное. Это следующее различие довольно сложно. Это тот вопрос, над которым большинству студентов-социологов приходится останавливаться и серьезно думать, когда они отвечают на промежуточный вопрос. Это относится к тому, необходима ли конкретная причина, чтобы вызвать следствие, и достаточно ли этой причины самой по себе.
Необходимая причинность возникает, когда у вас обязательно должна быть определенная причина, чтобы наблюдать соответствующий результат. Простого наличия этой причины может быть недостаточно, чтобы получить эффект, но вам определенно нужна эта конкретная причина, чтобы иметь надежду увидеть эффект. Простой пример: вам нужен воздух, чтобы жить, поэтому воздух является необходимой причиной жизни. Воздуха самого по себе может быть недостаточно, потому что в игру могут вступить другие вещи. Может быть, вас только что укусила какая-то обезумевшая обезьяна, зараженная лихорадкой Эбола, и вы умрете к закату, сколько бы воздуха ни дышали.
Достаточная причинность означает, что конкретной причины достаточно, чтобы иметь следствие, хотя другие причины также могут вызвать это следствие. Пинты мороженого Ben & Jerry’s каждый день достаточно, чтобы вы потолстели сами по себе (при условии, что остальная часть вашего рациона останется прежней). Это достаточная причина увеличения веса. (Кстати, я только сегодня попробовал их аромат «Visual Whirled Peace» — превосходно). Но есть и другие возможные причины увеличения веса, такие как мороженое Haagen Dazs и Bryers.
Чтобы держать вас в напряжении, позвольте мне сообщить вам, что я планирую написать о нескольких других различиях в причинно-следственных связях в своем следующем посте. Как это мило…
Корреляция против причинно-следственной связи
Методы исследования
Корреляция против причинно-следственной связи
Корреляция существует, когда существует зависимость между двумя переменными. Другими словами, две переменные (или «вещи») кажутся изменяемыми.
в то же время. Таким образом, может показаться, что это предполагает (но, что особенно важно, обязательно доказывает) связь между двумя переменными. Например, социолог
может определить, что девочки лучше учатся в среде однополого воспитания. Таким образом, мы можем сказать, что существует корреляция между однополым воспитанием
и успеваемость девушек на экзаменах. Однако для доказательства существования причинно-следственной связи потребуются дополнительные исследования. отношения здесь. Иными словами, посещение школы для одного пола напрямую приводит (заставляет) девочек к лучшим результатам. Таким образом, выявление корреляции полезен, поскольку он может обеспечить основу для исследования причинно-следственной связи. Но важно всегда помнить, что корреляция между наличие двух переменных не обязательно означает, что одна является причиной другой. Обычно для доказательства причинно-следственной связи требуется больше доказательств.
Используя пример, взятый из WebMD, это видео Академии Хана (продолжительностью 10 минут) объясняет разницу между корреляцией и причинно-следственной связью путем изучения статья, в которой рассматриваются привычки питания во время завтрака и ожирение:
Узнайте больше Понимание того, почему корреляция не подразумевает причинно-следственной связи
кажется, предполагает, что причинность существует, когда на самом деле это просто корреляция.
Дополнительные ресурсы
Дополнительные ресурсы от Discovering Sociology
Наследие тэтчеризма
..
Ресурсы для учителей политикиузнать больше
Группы давления
Группы давления играют ключевую роль в политической системе. Они склонны..
Ресурсы для учителей политикиузнать больше
Абсолютизм
Абсолютизм — это политическая теория, утверждающая, что власть должна быть б. Печально известную «Анархию в Великобритании» группы Sex Pistols можно разыгрывать.
Хороший обзор консерватизма дает Encyclopaedia B..
Ресурс для учителей политикиузнать больше
Elite Theory
Теория элиты — это представление о том, что власть сосредоточена в руках.