Социально-психологическая реабилитация и абилитация — Основы специальной педагогики и психологии
Тема 1.5. Социально-психологическая реабилитация и абилитация
План:
1.Общество и люди с ограниченными возможностями
2.Социально-психологичесая реабилитация инвалидов
3.Понятие абилитация
4.Социальная и педагогическая интеграция
Общество и люди с ограниченными возможностями В истории человечества выделяются четыре основные позиции по отношению к лицам с психическими и физическими недостатками:
•изоляции,
•преувеличенной заботливости,
•интеграции,
•социальной ценности.
Позиция изоляции реализуется в ограничении прав, запрещении или ограничении возможности получить образование, квалифицированную работу, эксплуатации их труда (исправительные работы или трудотерапия и пр.). Институт изоляции — наиболее распространенная социальная практика по отношению к лицам с нарушениями психики. Его изобретение и внедрение в практику относится к XVII в.
Такая политика вызывает у аномальных людей реакцию избегания и ухода от социальных контактов или агрессию. Позиция преувеличенной заботливости (патерналистская) ограничивает самостоятельность индивида и развивает у него нежелательную зависимость от общества «нормальных». Созидание душевного и телесного благополучия является делом профессионалов: в «исцелении» активная роль принадлежит не «страдающему», а его исцелителю, представляющему и реализующему определенную социальную практику помощи. При позиции интеграции специальная забота направлена на создание условий для максимально возможного развития и актуализации аномальными людьми их способностей с целью включения их в процесс труда и общественную жизнь. В позиции социальной ценности функции специального образования и социальной реабилитации рассматривались как приобщение человека с ограниченными возможностями к общественно полезному труду через коррекцию и компенсацию дефекта, чтобы инвалид не был обузой для общества. В СССР позиция социальной ценности мотивировалась идеями советской педагогики о воспитании социально полезных и активных строителей социализма и коммунизма.
Поэтому в стране сформировалась и многие десятилетия существовала практика своеобразной изоляции людей с ограниченными возможностями. Последствиями изоляции инвалидов, в том числе детей с отклонениями в развитии, в обществе стали:
•воспроизведение культуры бедности такими людьми: их образование не обеспечивало высокий уровень социальной адаптированности, они оказались не конкурентоспособны на рынке труда, не имели престижных профессий и высокой квалификации, правовой защищенности, и всё это заставляло их мириться с низким качеством жизни, мизерной пенсией или пособием;
•стойкая маргинализация, т.е. неучастие в социальной жизни, культурной и политической жизни общества, отсутствие полноценной семейной жизни;
•формирование иждивенческих установок: многие инвалиды не приучены считать свой труд средством материального обеспечения жизни, ориентируются только на социальную помощь, пенсионное обеспечение, благотворительность.
Подавляющее большинство респондентов социологических опросов, проводившихся в нашей стране, характеризуют инвалидов прежде всего с негативной стороны и отмечают особое чувство напряженности и настороженности, возникающее в ситуациях вынужденного общения с ними.
Это не враждебность, а скорее страх «непредсказуемости» человека, обладающего какими-то «особыми» свойствами и качествами. Одновременно степень информированности общества о положении и проблемах инвалидов крайне незначительна, что обусловливает жесткость установок по отношению к ним. В обыденном сознании до сих пор доминирует представление о том, что уменьшение функциональных возможностей человека автоматически приводит к сужению круга его потребностей, и не только элементарных, но и определяющих сущность жизни. Проблема отношений общества и лиц с отклонениями в развитии имеет особый аспект в процессах социализации и индивидуализации последних. Всякий биологический недостаток, как отмечал Л.С. Выготский, прежде всего сказывается на отношениях с людьми, реализуется как ненормальность поведения, особая установка, нарушение всей системы социальных отношений. Все моменты, определяющие место человека в социальной среде, его роль и судьба как участника жизни, все функции бытия перестраиваются под новым углом.
Разносторонняя функциональная недостаточность, возникающая как следствие первичного нарушения, приводит прежде всего к отклонениям в «социальном поле». В чем это выражается? Нередко нарушается адекватное восприятие других людей с их достоинствами, недостатками, проблемами. Но и собственная личность, в том числе внутренняя картина болезни или дефекта, представляется искаженно, а неадекватность собственных установок не осознается. Болезнь человека имеет как индивидуальное, так и социальное содержание. Индивидуальное содержание болезни проявляется в личных страданиях, контактах с другими людьми в связи с болезнью. Межличностные отношения устанавливаются и подчинены собственному неблагополучию. Социальное содержание болезни определяется необходимостью других людей заботиться о больном, брать на себя долю ответственности за характер и течение его болезни, за его жизнь в целом. Социальная забота и внимание к болезни могут стать содержанием их собственных переживаний и деятельности. Это относится прежде всего к представителям профессий, связанных с заботой о больных и инвалидах.
Они окружены социальной заботой, благодаря чему с них снимается та степень ответственности, которую они и не могут (или не хотят) нести сами. Страдающий человек через видимое проявление своего страдания получает возможность воздействовать на большие группы людей, манипулировать ими, чтобы снять с себя ответственность за преодоление своего страдания. Некоторые больные возводят собственное страдание в ранг добродетели, требуют особых знаков внимания со стороны других людей. Этим пользуются обычно лица, имеющие во внутренней картине болезни концепцию сверхценности своего страдания по отношению ко всем другим мотивам жизни. Такие люди подменяют свои жизненные цели только одной — потреблением социального внимания как обязательной реакции всех других. Сохраняющийся неравный статус (не только материальный, но и социальный) здоровых и инвалидов определяет маргинальное последних. Налаживание отношений сотрудничества, отказ от дискриминации, явной и скрытой, создание современной культуральной модели интеграции общества в разных областях его жизни — таковы приоритеты формирования гуманистической парадигмы равноправных отношений отдельных членов общества и его социальных групп.
Социально-психологическая реабилитация инвалидов
Социально-психологическая реабилитация — это система государственных, социально-экономических, медицинских, профессиональных, педагогических, психологических и других мероприятий, направленных на предупреждение развития патологических процессов, приводящих к временной или стойкой утрате трудоспособности, эффективное и раннее возвращение больных и инвалидов (детей и взрослых) в общество. В процессе реабилитации особая роль принадлежит психологу, именно он способен оказать профессиональную помощь инвалиду в установлении продуктивных контактов с окружающими людьми, в формировании адекватного отношения к себе, своему дефекту, возможностям и способностям, а также в преодолении негативных психологических последствий инвалидности.
Процесс реабилитации подразделяется на этапы:
1.восстановительное лечение;
2.реадаптация — развитие возможностей приспособления инвалида к условиям внешней среды; ведущая роль здесь принадлежит психосоциальным воздействиям, направленным на стимуляцию социальной активности личности пострадавшего;
3.
собственно реабилитационный этап — восстановление прежних отношений инвалида с окружающей действительностью.
Основными принципами реабилитации являются:
•принцип партнерства и апелляции к личности инвалида;
•принцип разносторонности усилий, вовлечения в реабилитационный процесс разных сторон жизни инвалида;
•единство психосоциальных и биологических методов воздействия;
•ступенчатость прилагаемых усилий, проводимых воздействий и мероприятий.
Реабилитационное воздействие охватывает различные сферы — профессиональную, культурно-образовательную, семейную, досуговую, психологическую. Это связано с тем, что выраженное и стойкое нарушение здоровья или развития приводит к функциональной недостаточности в самых разных сферах. В основе психической жизни больного лежат те же закономерности, что и у здорового человека. Психическая жизнь меняется потому, что психические механизмы действуют в особых условиях, которые вызваны и изменены болезнью. Хронические заболевания протекают длительно и связаны с перестройкой всей жизни человека.
Острые заболевания кратковременны, но они могут повлиять на его жизнь своими последствиями (например, травма). В работах отечественных психологов сформулированы критерии, по которым оцениваются изменения личности больного:
•изменение мотивации;
•сужение круга отношений человека с обществом,
•нарушение степени критичности и снижение уровня самоконтроля.
Психологические проблемы инвалида требуют формирования у него прежде всего психологической защищенности, которая включает правильное использование механизмов психологической защиты; адекватную самооценку; способность правильно определять свою и чужую ответственность; внутренний локус контроля — поиск причин поведения и событий в себе; реалистичность уровня притязаний. Поэтому психологическая помощь в качестве стратегической линии предполагает прежде всего восстановление утраченного или несформированного чувства личностной ценности, отказ от защитных стратегий самосознания, утверждение своей индивидуальности через конструктивное поведение и общение.
Социально-психологическая реабилитация предполагает создание таких условий, при которых больной человек или инвалид встречает минимальные препятствия в реализации своих личностных ценностей. Реабилитационные мероприятия опираются на разные уровни компенсаторных процессов:
•медицинская обращена к биологическому уровню;
•психологическая — к сознанию;
•семейная,
•педагогическая (переобучение),
•трудовая, досуговая, креативная и социальная в широком смысле слова (государственная политика в отношении инвалидов, формирование сообществ инвалидов) — к социальному и социально-психологическому уровням.
Между уровнями протекания компенсаторных процессов нет четких границ, соответственно нет и жесткого разделения разных форм реабилитационных мероприятий.
Понятие абилитация
Термин «реабилитация» означает восстановление способности, пригодности к труду. По отношению к детям с ограниченными возможностями, инвалидам детства термин «реабилитация» неправомерен, поскольку речь идет о создании социальной пригодности и способности, поэтому применительно к детям употребляется понятие «абилитация».
В дословном переводе с латыни абилитация — это приобретение способности к чему-либо. В отношении детей с врожденными и рано приобретенными нарушениями развития речь идет не о возвращении способности, а о первоначальном ее формировании. Л.С. Выготский отмечал, что само действие дефекта всегда оказывается вторичным, отраженным: своего дефекта ребенок непосредственно не ощущает, но воспринимает те затруднения, к которым тот приводит. Непосредственное следствие — снижение социальной позиции ребенка по сравнению с другими детьми. Такой ребенок в процессе приспособления к социальной среде будет сталкиваться с препятствиями и трудностями, и это повлияет на формирование его характера. Система формирования способов действий у ребенка с врожденным дефектом должна пониматься как реакция, как ответ на трудности приспособления к социальной среде. Системный характер строения человеческого сознания предполагает, что нарушение одного его компонента на определенном этапе неизбежно скажется на остальных, поэтому формирующаяся личность особого ребенка подвержена изменениям.
Анализ субъективных, личностных критериев отклоняющегося развития детей провел словацкий исследователь И. Кулка.
1. Если у аномального ребенка потребности длительное время не удовлетворяются, это приводит к переживанию неудовлетворенности, которая оказывает на развивающуюся личность деструктивное влияние.
2. Хроническое переживание страха, тревог, стрессы и различного рода фрустрации, которым подвержены дети с различными дефектами, приводят к формированию неадекватной самооценки.
3. Дефект может привести к неустойчивой саморегуляции ребенка.
4. Аномальный ребенок повышенно зависим от своего социального окружения, поэтому протекционистское (покровительственное) воспитание оказывает на него деформирующее воздействие.
5. У детей с сенсорными и интеллектуальными дефектами адекватность восприятия действительности не может быть достигнута полностью в силу специфики их нарушений, хотя всегда существуют предпосылки для компенсации со стороны здоровых, неповрежденных органов и систем.
6. В результате включения защитных механизмов у аномальных детей часто встречается деформация самопознания. Повышенная тревожность приводит к формированию комплекса неполноценности в процессе самопознания или, наоборот, к сверхкомпенсации. Поэтому целостность личности аномального ребенка обычно не достигается в достаточной мере, причем обе тенденции могут наблюдаться одновременно.
7. У аномальных детей и подростков толерантность к фрустрации снижена из-за недостатка доверия к себе и недооценки себя.
8. Пониженная устойчивость к нагрузкам у аномальных детей обусловлена хроническим накоплением стрессовых ситуаций, которые влияют на формирование целостности личности, уравновешенность психических процессов и сознательную регуляцию деятельности. Аномальный ребенок склонен к уединению, «уходу в себя», ощущает беспомощность и безысходность, порождающие тревожность, иногда переходящую в панику.
9. Аномальные дети плохо приспосабливаются к среде из-за своего дефекта и связанной с ним ограниченностью возможностей включения в нормальную общественную жизнь.
10. Таким детям сложно самореализоваться, поскольку уже из самого дефекта следует определенная недостаточность и несовершенство возможностей для полноценной жизни.
11. У аномальных детей и подростков сужается сфера интересов и потребностей, снижается общая активность, ослаблена мотивационная сфера, доминирует мотив избегания неудач. Поэтому в отношении таких детей недопустим статичный подход к их личностным характеристикам и внутриличностным процессам. Нарушения в их психической деятельности имеют динамику, соответствующую развитию ребенка в онтогенезе, т.е. следует учитывать сразу две переменные — динамику нарушений психической деятельности и динамику ее формирования, обусловленную созреванием мозговых структур. В целом же учитываются и возрастные, дизонтогенические и индивидуальные типологические особенности.
Психогенное патологическое формирование личности, связанное с хронической психотравмирующей ситуацией в микросреде и неправильным воспитанием у детей определяется как патохарактерологическое развитие (О.
В. Кербиков). Выделяются два основных психогенных механизма этого процесса:
•закрепление личностных реакций (протеста, отказа, гиперкомпенсации и др.), возникших в ответ на психотравмирующее воздействие;
•возможное стимулирование неправильным воспитанием тех или иных нежелательных черт характера.
В зависимости от особенностей психогенных факторов и индивидуальных психических свойств (темперамента, психомоторики, психических реакций) происходит закрепление тех или иных отклонений характера. Постепенно они складываются в патохарактерологический синдром Среди механизмов патологического формирования личности можно выделить: реакцию на осознание дефекта; физическую неполноценность; более или менее выраженную социальную депривацию в связи с дефектом; неправильное воспитание; своеобразное отношение окружающих к «неполноценному» ребенку; церебрально-органическую недостаточность, нарушения физического и полового созревания и др.; частичную или полную сенсорную депривацию. Таким образом, патология формирования личности аномальных детей является результатом интеграции влияния многих факторов: психологических, социально-психологических, биологических.
Среди общих клинико-психологических особенностей детей с нарушениями развития присутствует та или иная (в зависимости от возраста и психической сохранности) степень осознания своей неполноценности. Она становится более отчетливой с 10—11 лет и обусловливает преобладание пониженного фона настроения, тенденцию к самоограничению социальных контактов с уходом в мир внутренних переживаний («псевдоаутизация личности»). Своеобразная психологическая атмосфера в семье с особым щадящим отношением к аномальному ребенку способствует закреплению тормозимых, а иногда истероидных компонентов характера, формирует иждивенческую установку. Нарушения темпа физического развития в сочетании с инфантилизирующим воспитанием формируют у таких детей и подростков психофизический инфантилизм с незрелостью личностных установок, наивностью суждений, слабой ориентировкой в бытовых и практических вопросах. Р
ассматривая психогенные расстройства у детей, В.А. Гурьева выделяет шесть уровней детских проблем:
•— отсутствует безопасность существования — внешний мир «не несет ни ребенку, ни семье надежной защиты»;
•— семья не обеспечивает безопасности ребенку, нужного направления в его развитии, коррекции и положительных примеров преодоления стресса;
•— ребенок не приобрел умения ориентироваться в обществе и справляться с различными проблемами;
•— ребенок находится в конфликте с самим собой, полон устрашающих мыслей и побуждений, имеет отрицательное представление о себе и тревожное о мире;
•— регуляторные личностные механизмы недостаточны, ребенок легко впадает в панику или становится агрессивным;
•— вследствие нарушенного развития (чаще при органических поражениях) искажены механизмы нейрофизиологической регуляции.
Для ребенка с ограниченными возможностями здоровья и жизнедеятельности актуальны все перечисленные проблемы, но проявляются они в разном сочетании и с большей или меньшей степенью выраженности.
Наиболее частым у аномальных детей является тормозимый вариант с преобладанием астенических и псевдоаутических черт характера. Для него характерны: повышенная эмоциональность, отгороженность от сверстников, выраженное стремление к ограничению контактов с ними из-за боязни привлечь внимание к своему дефекту, обидчивость, ранимость, склонность к компенсаторному и гиперкомпенсаторному фантазированию, когда дети представляют себя сильными, мужественными, красивыми или, наоборот, неуверенность в себе, противоречивость чувств и желаний, моральный дискомфорт, психическая напряженность, эгоцентризм (сосредоточенность на своих переживаниях).
Реже в группе детей с аномальным развитием встречаются истероидный и неустойчивый варианты патологического формирования личности. Первый из них проявляется демонстративностью, стремлением привлекать к себе внимание, эгоистической установкой.
В препубертатном и пубертатном возрасте появляется склонность к истерическим реакциям в ответ на различные психотравмирующие ситуации, неудовлетворение требований подростка. При неустойчивом типе наблюдается зависимость поведения от минутных желаний и влечений, подверженность постороннему влиянию, неумение и нежелание преодолевать малейшие трудности, отсутствие навыка и интереса к труду. Эти черты в более старшем возрасте свидетельствуют о задержке созревания личности, что обусловливает повышенную склонность подростков к имитации форм поведения окружающих, в том числе и отрицательных — уходы из школы, мелкое воровство, употребление алкоголя и др. Затем на патохарактерологическое развитие наслаиваются явления микросоциально-педагогической запущенности, что становится одним из источников правонарушений у детей. В обоих вариантах, истероидном и неустойчивом, закреплению патологических черт способствует психофизический инфантилизм. Встречается также диспропорциональный вариант, своеобразно сочетающий опережающее интеллектуальное развитие с парциальным психическим инфантилизмом и личностной незрелостью.
В основе этого варианта — неправильное воспитание больного ребенка с преждевременным поощрением интеллектуальных интересов и занятий и ограничением двигательной активности, запрещением подвижных игр, изоляцией от сверстников. Личностный реабилитирующий подход к ребенку требует знания не только особенностей его формирующейся личности, но и характера личностного реагирования на заболевание или дефект.
Хронические заболевания, нарушения в развитии сопровождаются у детей различными патологическими реакциями адаптации. Чаще всего встречаются реакции компенсации и гиперкомпенсации, под которыми понимают усиление личностных проявлений и форм поведения, маскирующих слабую сторону личности или являющихся средством «психологической защиты» от переживаний собственной неполноценности. При реакциях гиперкомпенсации защитные формы поведения могут приобретать гипертрофированный, нередко карикатурный характер и стать поэтому источником трудностей поведения и адаптации. Проявления реакций компенсации и гиперкомпенсации крайне разнообразны, но мало изучены.
К ним относят компенсаторные фантазии защищающего характера, компенсаторные игры, внешнюю показную браваду, нарушения школьной дисциплины, самооговоры из стремления завоевать авторитет, усиленные занятия интеллектуальными видами деятельности. Такие реакции наиболее часто возникают при ситуации эмоциональной депривации (у детей-сирот, при неполных семьях, при малом внимании близких к ребенку) и в случае «чувства неполноценности» при физических и психических дефектах. Особую реакцию представляет реакция типа аномии — смирения или примирения с фактом тяжелой, часто неизлечимой болезни. При этом ребенок переживает «потерю перспективы», испытывает чувство отчаяния, у него нет стремления к контактам с окружающими, он сторонится всего нового, пассивен, равнодушен к окружающему. Патологические реакции адаптации к болезни у детей и подростков часто проявляются в форме «ухода в болезнь». Это частично ограждает больного ребенка от требований повседневной жизни, примиряет с собственной физической, психологической и социальной несостоятельностью.
Другая форма патологической адаптации — стойкий депрессивный сдвиг настроения, который иногда сочетается с агрессивными, псевдосадистскими проявлениями и повышенной сексуальностью. Патологические реакции адаптации к болезни у подростков могут сопровождаться алкоголизмом, употреблением наркотических и токсических веществ, носящим псевдокомпенсаторный характер. Л. Пожар выделяет ряд общих черт личности аномальных детей. Независимо от вида и степени дефекта, можно наблюдать одну общую черту: они «другие», не такие, как остальные люди, и именно эта разница в значительной мере определяет их жизненный путь, отличающийся от обычного. Отклонения в развитии таких детей вызываются прежде всего нарушениями в области познания и коммуникации, но они могут приводить и к вторичным нарушениям эмоционально-волевой сферы, что, в свою очередь, становится причиной патологических форм поведения. Чаще, чем в норме, наблюдается переоценка или недооценка собственных сил, возможностей, знаний, положения в группе и соответственно завышенный или заниженный уровень притязаний.
Многие психологи определяют связь между экстремально повышенным чувством неполноценности и дефектом как однозначно необходимую. Они объясняют это тем, что человек с дефектом, будучи ослабленным или бросающимся в глаза, наталкивается на определенные ожидания и требования. Это усиливает чувство неполноценности. Выраженные и стабильно пониженные самооценка и самоуважение ослабляют способность личности к активной адаптации и самореализации, к изменению внешних жизненных обстоятельств, использованию благоприятных моментов и ситуаций.
Сущностью социально-психологической абилитации детей является формирование личности с такими качествами и свойствами, которые позволили бы не просто интегрироваться в трудовую деятельность, но и налаживать продуктивные отношения с другими людьми. Это может быть достигнуто только на основе социально-психологической адаптации личности ребенка. Такая адаптация выступает и как средство защиты личности, с помощью которого ослабляются и устраняются внутреннее психическое напряжение, беспокойство, возникающие у человека при взаимодействии с другими людьми и обществом в целом.
Защитные механизмы психики выступают при этом как способы психологической адаптации человека. В зарубежной психологии широко обсуждается проблема преодоления конфликта и его компенсации — копинг-поведения. Копинг — это деятельность личности по поддержанию или сохранению баланса между требованиями среды и собственными возможностями. Копинг-поведение реализуется через применение копинг-стратегий на основе личностных и средовых ресурсов. Копинг-стратегии — это актуальные ответы личности на воспринимаемую угрозу, способ управления стрессом.
•С когнитивной сферой связаны такие стратегии, как отвлечение и проблемный анализ;
•эмоциональной — разрядка, оптимизм, пассивное сотрудничество, сохранение самообладания;
•с поведенческой — отвлечение, альтруизм, активное избегание, поиск поддержки, конструктивная активность.
Важнейшим направлением абилитации детей с отклоняющимся развитием является работа с родителями.
4. Комфортное пребывание человека — лекция, которая пользуется популярностью у тех, кто читал эту лекцию.
Контрольные вопросы и задания:
1.Охарактеризуйте четыре основные позиции по отношению к лицам с психическими и физическими недостатками.
2.Перечислите последствия для личности позиции социальной изоляции.
3.Что такое социально-психологическая реабилитация?
4.Дайте определение понятию абилитация.
5.Какие патохарактерологические изменения возможны у аномальных детей?
Социально-психологическая реабилитация
Нейропсихологическая коррекция (НЕЙРОИГРЫ)
Впервые целостная концепция нейропсихологической коррекции была создана Марией Монтессори, итальянским педагогом, которая полагала, что обогащение чувственного опыта и развитие моторики (сенсомоторная коррекция) автоматически приведут к развитию мышления, поскольку являются его предпосылками.
Нейроигры способствуют развитию и активизации познавательных процессов как: внимание, память, мышление, воображение, развитие межполушарного взаимодействия, пространственной ориентации и зрительной координации.
Такие занятия регулярно проводятся психологом нашего интерната с проживающими :это занятия для развития зрительно-моторной координации, межполушарного взаимодействия, регуляции напряжения мышц, развитие мелкой моторики и т.д.
Подробнее…
Социально-психологическая реабилитация в ГБУКО «Медынский психоневрологический интернат»
Деятельность психолога в рамках социально-психологического сопровождения предполагает повышение адаптивных возможностей и уровня социального функционирования инвалида в обществе.
Основная задача – повысить способности к решению психологических проблем путем повышения социальной компетентности как способности находить компромисс между самореализацией и социальным приспособлением.
Подробнее…
Игры и занятия с логическими блоками Дьенеша.
В Медынском психоневрологическом интернате особая роль отведена социально-психологическим услугам. Психологом интерната с проживающими гражданами проводятся индивидуальные и групповые занятия по методике З.
Дьенеша. Занятия по методике З.Дьенеша способствуют развитию памяти, внимания, воображения, речи. У проживающих появляются умения классифицировать материал, сравнивать, анализировать информацию, выявлять свойства объектов, называть их, объяснять, в чем состоят различия и сходства, подкреплять свои рассуждения доводами. Логически мыслить, лучше разговаривать. Понимать, что такое цвет, толщина, форма и разный размер. Осознавать пространство
Для занятий используется игровое пособие из 48 фигур синего, красного и желтого цветов разной формы, а также специальные альбомы с картинками и схемами.
В игровой форме, максимально понятной и интересной для наших проживающих проводятся развивающие занятия с разными заданиями: «Сортируем блоки по одному признаку», «Сортируем блоки по нескольким признакам», « Кто в домике лишний », и т.д.
View the embedded image gallery online at:
http://www.
Медынский
дом социального
обслуживанияГосударственное бюджетное учреждение
Калужской области
Российская Федерация, Центральный федеральный округ,
249953, Калужская обл., Медынский р-н, д. Дошино, д. 81
8(48433)2-53-05
Психиатрическая реабилитация сегодня: обзор
1. Anthony W. Cohen M. Farkas M, et al. Психиатрическая реабилитация. 2-е изд. Бостон: Центр психиатрической реабилитации, Бостонский университет; 2002. [Google Scholar]
2. Гроув Б. Реформа психиатрической помощи в Европе. Прогресс и изменения в последнее десятилетие. Бр Дж. Психиатрия. 1994; 165:431–433. [PubMed] [Google Scholar]
3. Всемирная организация здравоохранения. Международная классификация нарушений, инвалидности и инвалидности. Женева: Всемирная организация здравоохранения; 1980.
4. Всемирная организация здравоохранения. Международная классификация функционирования, инвалидности и здоровья (ICF) Женева: Всемирная организация здравоохранения; 2001. [Google Scholar]
5. Королевский колледж психиатров. Психиатрическая реабилитация. Пересмотрено. Лондон: Гаскелл; 1996. [Google Scholar]
6. Goldman HH. Гаттоцци АА. Таубе КА. Определение и подсчет хронически психически больных. Хосп Коммунальная психиатрия. 1981; 32: 21–27. [PubMed] [Google Scholar]
7. Каффель Б. Расстройство, связанное с употреблением психоактивных веществ: распространенность, модели употребления, и конечно. В: Дрейк Р., редактор; Мюзер К., редактор. Двойной диагноз серьезного психического заболевания и расстройства, связанного с употреблением психоактивных веществ: недавние исследования и клинические последствия. Сан-Франциско: Джосси-Басс; 1996. стр. 93–105. [Google Scholar]
8. Schwartz S. Goldfinger S. Ratener M, et al. Молодой взрослый пациент и система ухода: прототипы фрагментации.
Сан-Франциско: Джосси-Басс; 1983. [Google Scholar]
9. Bachrach LL. Психосоциальная реабилитация и психиатрия в лечении шизофрении — где границы? Acta Psychiatr Scand. 2000; 102 (Приложение 407): 6–10. [PubMed] [Google Scholar]
10. Corrigan PW. Маккракен С.Г. Холмс ЭП. Мотивационные интервью как оценка целей для лиц с психическая инвалидность. Communment Health J. 2001; 37:113–122. [PubMed] [Академия Google]
11. Роджерс Э.С. Мартин Р. Энтони В. и др. Оценка готовности к изменениям у лиц с тяжелым психическим болезнь. Общественное здоровье J. 2001; 37: 97–112. [PubMed] [Google Scholar]
12. Либерман Р.П. Уоллес СиДжей. Раунды Hassell J. Rehab: прогнозирование готовности и реакции на навыки обучение: микромодульный обучающий тест. Психиатр Серв. 2004; 55: 764–766. [PubMed] [Google Scholar]
13. Lamb HR, et al. Лечение хронических психически больных: после деинституционализации. Сан-Франциско: Джосси-Басс; 1982. [Google Scholar]
14. Farkas M.
Gagne C. Anthony W, et al. Внедрение программ, ориентированных на выздоровление, основанных на фактических данных: выявление
критические размеры. Общественное здравоохранение, Дж. 2005; 41:141–158. [PubMed] [Google Scholar]
15. Priebe S. McCabe R. Bullenkamp J, et al. Влияние рутинного измерения результатов на процессы лечения в психиатрической помощи по месту жительства: подход и методы исследования MECCA. Эпидемиол Психиатр Соц. 2002; 11: 198–205. [PubMed] [Академия Google]
16. Туттман С. Защита терапевтического альянса в это время перемен системы оказания медицинской помощи. Int J Group Psychother. 1997; 47:3–16. [PubMed] [Google Scholar]
17. Barbato A. Monzani E. Schiavi T. Удовлетворенность жизнью в выборке амбулаторных пациентов с тяжелыми психическими расстройствами. расстройства: опрос в северной Италии. Качество жизни Res. 2004; 13: 969–973. [PubMed] [Google Scholar]
18. Роджерс Э.С. Энтони В. Лясс А. Природа и размеры социальной поддержки среди людей
с тяжелыми психическими заболеваниями.
Communment Health J. 2004; 40:437–450. [PubMed] [Академия Google]
19. Корриган П.В. Слопен Н., Грасия Г. и соавт. Некоторые восстановительные процессы в группах взаимопомощи для лиц с психическое заболевание; II: качественный анализ интервью с участниками. Сообщество здравоохранения J. 2005; 41: 721–735. [PubMed] [Google Scholar]
20. Катлер Д.Л. Обновление клинической помощи. Хронические психически больные. Общественное здоровье J. 1985; 21: 3–13. [PubMed] [Google Scholar]
21. Копелович А. Либерман RP. Биоповеденческое лечение и реабилитация шизофрении. Харв Рев Психиатрия. 1995;3:55–64. [PubMed] [Google Scholar]
22. Bebbington PE. Содержание и контекст соответствия. Int Clin Psychopharmacol. 1995; 9 (Приложение 5): 41–50. [PubMed] [Google Scholar]
23. Onken SJ. Дюмон Дж. М. Риджуэй П. и др. Восстановление психического здоровья: что помогает и что мешает? Национальный
исследовательский проект по разработке средств восстановления, повышающих производительность системы
индикаторы.
www.rfmh.org/csipmh/projects/rc10.shtm. [Google Scholar]
24. Barbato A. D’Avanzo B. Rocca G, et al. Исследование пациентов с длительным пребыванием, переселившихся в сообщество после Закрытие психиатрической больницы в Италии. Психиатр Серв. 2004; 55: 67–70. [PubMed] [Академия Google]
25. Риджуэй П. Зиппл А.М. Смена парадигмы в жилищных услугах: от линейного континуума к поддерживаемым жилищным подходам. Psychosoc Rehabil J. 1990; 13:11–32. [Google Scholar]
26. Карлинг П.Дж. Жилье, общественная поддержка и бездомность: формирующаяся политика в системах психического здоровья. N Engl J Public Policy. 1992; 8: 281–295. [Google Scholar]
27. Рог DJ. Свидетельства о поддержанном жилье. Psychiatr Rehabil J. 2004; 27: 334–344. [PubMed] [Google Scholar]
28. Harding CM. Штраус Дж.С. Хафез Х. и др. Работа и психические заболевания. I. К интеграции реабилитации процесс. J Нерв Мент Дис. 1987;175:317–326. [PubMed] [Google Scholar]
29. McElroy EM.
Источники неблагополучия в семьях госпитализированных душевнобольных
больной. New Dir Ment Health Serv. 1987; 34: 61–72. [PubMed] [Google Scholar]
30. Jacobs H. Kardashian S. Kreinbring R, et al. Ориентированная на навыки модель для облегчения трудоустройства в психиатрических инвалиды. Советник по реабилитации Бык. 1988; 27: 96–97. [Google Scholar]
31. Уоллес CJ. Обучение социальным навыкам в психиатрической реабилитации: недавнее Выводы. Int Rev психиатрия. 1998;19:9–19. [Google Scholar]
32. Bond GR. Поддерживаемая занятость: доказательства доказательной практики. Psychiatr Rehabil J. 2004; 27: 345–359. [PubMed] [Google Scholar]
33. Баронет А.М. Гербер ГДж. Психиатрическая реабилитация: эффективность четырех моделей. Clin Psychol Rev. 1998; 18:189–228. [PubMed] [Google Scholar]
34. Кук Дж.А. Леман АФ. Дрейк Р. и др. Интеграция психиатрических и профессиональных служб: мультисайт
рандомизированное контролируемое исследование поддерживаемой занятости.
Am J Психиатрия. 2005;162:1948–1956. [PubMed] [Google Scholar]
35. Ruesch P. Graf J. Meyer PC, et al. Профессия, социальная поддержка и качество жизни лиц с шизофренические или аффективные расстройства. Soc Psychiatry Psychiatr Epidemiol. 2004; 39: 686–694. [PubMed] [Google Scholar]
36. Salyers MP. Беккер Др. Дрейк Р.Э. и соавт. Десятилетнее сопровождение программы поддерживаемой занятости. Психиатр Серв. 2004; 55: 302–308. [PubMed] [Google Scholar]
37. Mueser KT. Бонд ГР. Дрейк Р.Э. и соавт. Модели оказания помощи при тяжелых психических заболеваниях по месту жительства: обзор исследований по кейс-менеджменту. Шизофр Булл. 1998;24:37–74. [PubMed] [Google Scholar]
38. Либерман Р. Психиатрическая реабилитация хронических психических больных. Вашингтон: Американская психиатрическая пресса; 1988. [Google Scholar]
39. Либерман Р.П. Копелович А. Обучение лиц с тяжелыми психическими расстройствами
собственные кейс-менеджеры. Психиатр Серв. 2002; 53: 1377–1379.
[PubMed] [Google Scholar]
40. Penn DL. Мюзер КТ. Обновление исследований по психосоциальному лечению шизофрении. Am J Психиатрия. 1996; 153: 607–617. [PubMed] [Академия Google]
41. Глинн С.М. Мардер СР. Либерман Р.П. и др. Дополнение обучения навыкам в клинике ручным обучением сеансы общественной поддержки: влияние на социальную адаптацию пациентов с шизофрения. Am J Психиатрия. 2002; 159: 829–837. [PubMed] [Google Scholar]
42. Беллак А.С. Обучение навыкам для людей с тяжелыми психическими заболеваниями. Psychiatr Rehabil J. 2004; 27: 375–391. [PubMed] [Google Scholar]
43. Roder V. Zorn P. Muller D, et al. Улучшение рекреационных, жилых и профессиональных результатов для больных шизофренией. Психиатр Серв. 2001;52:1439–1441. [PubMed] [Google Scholar]
44. Либерман Р.П. Глинн С. Блэр К.Е. и др. Обучение расширенным навыкам in vivo: содействие обобщению навыков самостоятельной жизни для пациентов с шизофренией. Психиатрия. 2002; 65: 137–155. [PubMed] [Google Scholar]
45.
Schulze B. Rössler W. Бремя опекунов при психических заболеваниях: обзор измерений,
выводы и вмешательства в 2004-2005 гг. Курр Опин Психиатрия. 2005; 18: 684–691. [PubMed] [Google Scholar]
46. Lauber C. Eichenberger A. Luginbuhl P, et al. Детерминанты бремени у лиц, осуществляющих уход за пациентами с обострением шизофрения. Европейская психиатрия. 2003; 18: 285–289.. [PubMed] [Google Scholar]
47. Херст М. Дистресс по уходу: проспективное популяционное исследование. соц. мед. 2005; 61: 697–708. [PubMed] [Google Scholar]
48. Magliano L. Fadden G. Madianos M, et al. Бремя на семьи больных шизофренией: результаты БИОМЕД я изучаю. Soc Psychiatry Psychiatr Epidemiol. 1998; 33: 405–412. [PubMed] [Google Scholar]
49. Schooler NR. Интеграция семейных и наркологических стратегий в Лечение шизофрении: выборочный обзор. Int Clin Psychopharmacol. 1995; 10 (Прил. 3): 73–80. [PubMed] [Google Scholar]
50. Страчан А.М. Семейное вмешательство для реабилитации шизофрении:
к защите и преодолению.
Шизофр Булл. 1986; 12: 678–98. [PubMed] [Google Scholar]
51. Кукиа Э. Мадианос MG. Препятствует ли психосоциальная реабилитация больных шизофренией семейное бремя? Сравнительное исследование. J Psychiatr Ment Health Nurs. 2005; 12: 415–422. [PubMed] [Google Scholar]
52. Pilling S. Bebbington P. Kuipers E, et al. Психологические методы лечения шизофрении: I метаанализ семейного вмешательства и когнитивно-поведенческой терапии. Психомед. 2002; 32: 763–82. [PubMed] [Академия Google]
53. Барбато А. Д’Аванцо Б. Семейные вмешательства при шизофрении и родственных расстройствах: критический обзор клинических испытаний. Acta Psychiatr Scand. 2000; 102:81–97. [PubMed] [Google Scholar]
54. Guarnaccia PJ. Мультикультурный опыт семейного ухода: исследование Семьи афроамериканцев, европейцев и латиноамериканцев. New Dir Ment Health Serv. 1998; 77: 45–61. [PubMed] [Google Scholar]
55. Бхугра Д. Отношение к психическим заболеваниям. Обзор литературы. Acta Psychiatr Scand.
1989;80:1–12. [PubMed] [Google Scholar]
56. Jorm AF. Грамотность психического здоровья. Общественные знания и представления о психические расстройства. Бр Дж. Психиатрия. 2000; 177: 396–401. [PubMed] [Google Scholar]
57. Lauber C. Nordt C. Falcato L, et al. Выложить рекомендации по лечению психических расстройств. Soc Psychiatry Psychiatr Epidemiol. 2001; 36: 553–556. [PubMed] [Google Scholar]
58. Стюарт Х. Арболеда-Флорез Дж. Отношение сообщества к людям с шизофренией. Can J Психиатрия. 2001; 46: 245–252. [PubMed] [Академия Google]
59. Gaebel W. Baumann A. Witte AM, et al. Отношение общества к людям с психическими заболеваниями в шести Немецкие города: результаты общественного опроса при особом рассмотрении шизофрении. Eur Arch Psychiatry Clin Neurosci. 2002; 252: 278–287. [PubMed] [Google Scholar]
60. Lauber C. Nordt C. Falcato L, et al. Отношение общества к принудительному госпитализации душевнобольных. Acta Psychiatr Scand. 2002; 105: 385–389.
[PubMed] [Google Scholar]
61. Angermeyer MC. Матшингер Х. Общественные представления о шизофрении и депрессии: сходство и различия. Soc Psychiatry Psychiatr Epidemiol. 2003; 38: 526–534. [PubMed] [Академия Google]
62. Lauber C. Nordt C. Falcato L, et al. Факторы, влияющие на социальную дистанцию по отношению к людям с психическими расстройствами болезнь. Communment Health J. 2004;40:265–274. [PubMed] [Google Scholar]
63. Ссылка BG. Стрюнинг Э.Л. Рахав М. и др. О стигме и ее последствиях: данные лонгитюдного анализа исследование мужчин с двойным диагнозом психического заболевания и злоупотребления психоактивными веществами. J Health Soc Behav. 1997; 38: 177–90. [PubMed] [Google Scholar]
64. Mechanic D. McAlpine D. Rosenfield S, et al. Влияние атрибуции болезни и депрессии на качество жизни среди лиц с тяжелыми психическими заболеваниями. соц. мед. 1994;39:155–64. [PubMed] [Google Scholar]
65. Розенфилд С. Маркировка психических заболеваний: влияние полученных услуг и
ощущается стигматизация удовлетворенности жизнью.
Am Soc Rev. 1997; 62: 660–672. [Google Scholar]
66. Graf J. Lauber C. Nordt C, et al. Воспринимаемая стигматизация психически больных людей и ее последствия качества жизни населения Швейцарии. J Нерв Мент Дис. 2004; 192: 542–547. [PubMed] [Google Scholar]
67. Mueller B. Nordt C. Lauber C, et al. Социальная поддержка изменяет воспринимаемую стигматизацию в первую годы психического заболевания: лонгитюдный подход. соц. мед. 2006;62:39–49. [PubMed] [Google Scholar]
68. Becker T. Leese M. Clarkson P, et al. Связи между социальными сетями и качеством жизни: эпидемиологический репрезентативное исследование психотических пациентов в южном Лондоне. Soc Psychiatry Psychiatr Epidemiol. 1998; 33: 229–304. [PubMed] [Google Scholar]
69. Джордж Л.К. Блейзер ДГ. Хьюз, округ Колумбия, и др. Социальная поддержка и исход большой депрессии. Бр Дж. Психиатрия. 1989; 154: 478–485. [PubMed] [Google Scholar]
70. Холл ГБ. Нельсон Г. Социальные сети, социальная поддержка, расширение личных возможностей и
адаптация психиатрических потребителей/выживших: аналитические модели пути.
соц. мед. 1996;43:1743–1754. [PubMed] [Google Scholar]
71. Yanos PT. Розенфилд С. Хорвиц А.В. Негативные и поддерживающие социальные взаимодействия и качество жизнь среди лиц с диагнозом тяжелое психическое заболевание. Communment Health J. 2001; 37:405–419. [PubMed] [Google Scholar]
72. Rössler W. Salize HJ. Куккиаро Г. и др. Влияет ли место лечения на качество жизни шизофреники? Acta Psychiatr Scand. 1999; 100:142–148. [PubMed] [Google Scholar]
73. Руш Н. Ангермейер MC. Корриган П.В. Стигма психических заболеваний: концепции, последствия и инициативы для снижения стигмы. Европейская психиатрия. 2005;20:529–539. [PubMed] [Google Scholar]
74. Meise U. Sulzenbacher H. Kemmler G, et al. «Не опасный, но тем не менее пугающий». Программа против стигматизация шизофрении в школах. Психиатр Пракс. 2000;27:340–346. [PubMed] [Google Scholar]
75. Pinfold V. Huxley P. Thornicroft G, et al. Снижение психиатрической стигмы и дискриминации – оценка
образовательная интервенция с полицией в Англии.
Soc Psychiatry Psychiatr Epidemiol. 2003; 38: 337–344. [PubMed] [Академия Google]
76. Стюарт Х. Арболеда-Флорес Дж. Сарториус Н. Стигма при психических расстройствах: международные перспективы. Мировая психиатрия. 2005; 4 (Приложение 1): 1–62. [Google Scholar]
77. Rössler W. Loffler W. Fatkenheuer B, et al. Снижает ли управление случаями частоту повторных госпитализаций? Acta Psychiatr Scand. 1992; 86: 445–449. [PubMed] [Google Scholar]
78. Штейн Л.И. Тест МА. Альтернатива лечению в психиатрической больнице. I. Концептуальная модель, программа лечения и клиническая оценка. Арх генерал психиатрия. 1980;37:392–397. [PubMed] [Google Scholar]
79. Скотт Дж. Э. Диксон ЛБ. Ассертивное лечение по месту жительства и ведение случаев шизофрении. Шизофр Булл. 1995; 21: 657–668. [PubMed] [Google Scholar]
80. Burns T. Fioritti A. Holloway F, et al. Ведение пациентов и ассертивное лечение по месту жительства в Европе. Психиатр Серв. 2001; 52: 631–636. [PubMed] [Google Scholar]
81.
Маршалл М. Управление делами: сомнительная практика. Br Med J. 1996; 312: 523–524. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
82. Killaspy H. Bebbington P. Blizard R, et al. Исследование REACT: рандомизированная оценка ассертивного сообщества лечение на севере Лондона. Бр Мед Дж. 2006;332:815–820. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
83. Бернс Т. Кэтти Дж. Райт К. Деконструкция ухода за психическими заболеваниями на дому: можно ли определить эффективные ингредиенты? Acta Psychiatr Scand. 2006; 113 (Приложение 429): 33–5. [PubMed] [Google Scholar]
84. Канкро Р. Введение нейролептиков: психиатрическая революция. Психиатр Серв. 2000;51:333–335. [PubMed] [Академия Google]
85. Либерман Р.П. Хилти Дм. Дрейк Р.Э. и соавт. Требования к мультидисциплинарной командной работе в психиатрии реабилитация. Психиатр Серв. 2001; 52:1331–1342. [PubMed] [Google Scholar]
86. Dencker SJ. Либерман РП. От согласия к сотрудничеству в лечении шизофрении.
Int Clin Psychopharmacol. 1995; 9 (Приложение 5): 75–78. [PubMed] [Google Scholar]
87. Экман Т.А. Либерман РП. Фиппс С.С. и др. Обучение навыкам медикаментозного лечения больных шизофренией. J Clin Psychopharmacol. 1990;10:33–38. [PubMed] [Google Scholar]
88. Либерман Р.П. Глик ID. Учебные программы по наркотикам и психосоциальным вопросам для резидентов-психиатров лечение шизофрении: часть I. Психиатр. серв. 2004;55:1217–1219. [PubMed] [Google Scholar]
89. Nordt C. Rössler W. Lauber C. Отношение специалистов в области психического здоровья к людям с шизофрения и большая депрессия. Шизофр Булл. в прессе. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
90. Health PsNFCoM. Выполнение обещания: трансформация охраны психического здоровья в Америке. www.mentalhealthcommission.gov/reports/ Окончательный отчет/toc_exec.html. [Академия Google]
91. Леман АФ. Штайнвакс Дм. Схемы обычной помощи при шизофрении: первые результаты
Группа исследования исходов пациентов с шизофренией (PORT) Опрос клиентов.
Шизофр Булл. 1998; 24:11–20. [PubMed] [Google Scholar]
Детская психосоциальная реабилитация — семейное поведенческое здоровье
Детская психосоциальная реабилитация (CPSR) — это программа, основанная на навыках, основной целью которой является обучение навыкам и инструментам как родителей, так и детей/подростков, чтобы повысить функциональность во всех естественных условиях. Эти навыки приобретаются с помощью обучения, коучинга, моделирования и ролевых игр. Дети/подростки с поведенческими и/или эмоциональными потребностями могут успешно жить и функционировать в своей семейной среде, в сообществе, вести активную социальную жизнь, посещать школу и вести здоровый образ жизни. КПСР это:
ВНИМАНИЕ: Родители, усыновители, работники WIN, офицеры по условно-досрочному освобождению, учителя (SIP, Special ED), консультанты, психологи, терапевты, LCSW, психиатры, педиатрические и семейные врачи, если вы знаете ребенка / подростка.. ведет себя нежелательно, в том числе: -Агрессивное поведение  com/embed/MbuqHvbSnCQ?wmode=opaque» frameborder=»0″ allowfullscreen=»»> и выиграют от: -Обучение навыкам | База доказательств [1] Ходжес, К. [2] Ламберт, В., Салцер, М.С., и Бикман, Л. (1998). Клинический исход, удовлетворенность потребителей и специальные оценки улучшения психического здоровья детей. Журнал консалтинга и клинической психологии, 66, 270–279. [3] Кеналей, Б., и Уильямс, Нью-Джерси (2011). Предварительная оценка: демографические и клинические профили и изменения в функционировании детей, проходящих психосоциальную реабилитацию. Обзор услуг для детей и молодежи, 33(2), 301–307 [4] Уильямс, Нью-Джерси (2009). Доза-эффект детской психосоциальной реабилитации на повседневную жизнедеятельность молодежи с тяжелыми эмоциональными нарушениями. Форум по уходу за детьми и молодежью, 38(6), 273-286 [5] Уильямс, Н. (2009). Предварительная оценка детской психосоциальной реабилитации подростков с серьезными эмоциональными нарушениями. |
, Сюэ, Ю., и Вотринг, Дж. (2004). CAFAS для оценки результатов для молодежи с эмоциональными расстройствами, обслуживаемой общественным здравоохранением. Журнал детских и семейных исследований, 13 (3), 325–339.