Виды мышлений: Виды мышления: классификация, характеристики

Стадии и виды мышления

Стадии мышления: допонятийная (в детстве, когда ребёнок ещё не знает слов, т. е. понятий) и понятийная — когда мысль облекается в слова. Иногда студенты на экзамене демонстрируют допонятийное мышление — знают на уровне ощущений, а сказать не могут.

Мышление социально обусловлено, оно возникает лишь в общественных условиях существования человека, оно основано на знаниях, т. е. на общественно-историческом опыте человека. Выделяют много видов мышления. Некоторые из них показаны на рисунке 4.6.

Теоретическое и практическое мышление различают по типу решаемых задач и вытекающих отсюда особенностей.

Теоретическое мышление — это мышление, направленное на выявление, открытие и познание законов, правил, принципов, на создание теорий.

Практическое мышление — подготовка преобразования действительности: постановка цели, создание плана, проекта, схемы. Теоретическое мышление иногда сравнивают с мышлением эмпирическим (из опыта).

Здесь используется следующий критерий: характер обобщений, с которыми имеет дело мышление: 
в одном случае это научные понятия, а в другом — житейские, ситуационные обобщения.

Теоретическое понятийное мышление (словесно-логическое) — это такое мышление, пользуясь которым человек в процессе решения задачи обращается к понятиям, выполняет действия в уме, непосредственно не имея дела с опытом, получаемым при помощи органов чувств.

Т. о. понятийное мышление — мышление, опирающееся на логические операции с понятиями. Оно ищет решения задачи с начала до конца в уме. Теоретическое понятийное мышление характерно для научных теоретических исследований.

Инструменты логического мышления (формы мысли): понятия, суждения, умозаключения.

Понятие — слово, в котором отражены общие и существенные признаки предметов и явлений. Обычные слова или их сочетания и являются понятиями — лес, зима, организация, студент, химический элемент и т. д.

Понятия бывают:

1. Единичные и общие. Единичные обозначают один и только один предмет, например: Луна, Москва, Волга (река), а также «высочайшая вершина мира», «река, на которой стоит Лондон» и т. п. Понятие «человечество» тоже относится к единичным, потому что предмет, которым можно назвать «человечество», всего один. Общие обозначают более чем один предмет: книга, человек, планета, число, человек, спутник.
2. Конкретные и абстрактные. Конкретное понятие обозначает отдельный предмет, вещь или лицо. Например: «дом», «белый дом», «лошадь» — конкретные понятия, поскольку обозначают конкретные предметы, вещи. Но слово «голубизна» является абстрактным понятием, отвлечённым от какого-либо конкретного предмета.
3. Эмпирические и теоретические.

Суждение — мнение, заключение, к которому человек приходит в процессе рассуждений, размышлений. Суждения — информационная база для умозаключений.

Виды суждений: истинные, ложные, общие, частные, единичные.

Примеры истинных суждений: единичные («Менделеев — автор периодической системы»), общие («Лошадь — домашнее животное») и частные («некоторые студенты — спортсмены»). Ложные суждения: «Все жители Барбадоса болеют элефантизмом (слоновостью)». «Все наёмные работники стараются увильнуть от работы».

Умозаключение рассматривают как процесс, явление, и как форму мышления.

Как процесс умозаключение — логическая операция, в результате которой из одного или нескольких принятых утверждении (посылок) получается новое утверждение — заключение (вывод, следствие).

Но под умозаключением ещё понимается и сам вывод, заключение, т. е. явление. Поэтому как явление умозаключение представляет собой вывод, заключение из рассуждений. А также умозаключение — это форма мышления, при которой из одного или нескольких суждений выводится другое суждение.

Есть два мыслительных познавательных процесса получения новых знаний в виде умозаключений: дедукция и индукция.

Дедукция (от лат. deductio — выведение) — движение мысли от общего к частному; выведение заключений, столь же достоверных, как и принятые посылки; процесс логического вывода, т. е. переход от предположений-посылок к их следствиям.

Дедуктивные умозаключения — это заключения от общего правила к частным случаям.

В дедуктивном умозаключении логическая связь опирается на логический закон, в силу чего заключение с логической необходимостью вытекает из принятых посылок. Отличительная особенность такого умозаключения в том, что оно от истинных посылок всегда ведёт к истинному заключению. Отправляясь от истинных посылок и рассуждая дедуктивно, мы обязательно во всех случаях получим достоверное знание.

К дедуктивным относятся, к примеру, такие умозаключения.

Днём светло. Сейчас светло. Значит, сейчас стоит день.

Все люди смертны. Все греки люди. Следовательно, греки смертны.

Индукция (от лат. inductio — возбуждение) — движение мысли от частного к общему; процесс логического вывода умозаключения на основании перехода от частных положений к общим.

Среди наиболее важных законов индуктивной логики выступают правила доказательства, связывающие причину и следствие:

1. всегда, когда возникает причина, возникает и следствие;
2. всегда, когда есть следствие, ему предшествует причина;
3. если изменяется причина, изменяется и следствие;
4. если причина имеет дополнительные свойства, то и следствие приобретает дополнительные свойства.

Индуктивные умозаключения — это заключения от частных случаев к общему правилу.

В индуктивном умозаключении связь посылок и заключения опирается не на закон логики, а на некоторые фактические или психологические знания. Индукция не дает полной гарантии получения новой истины, она дает только вероятные, или правдоподобные, заключения, нуждающиеся в дальнейшей проверке.

К индуктивным умозаключениям относятся не только умозаключения, полученные путём перехода от частного к общему, но и те, которые получены с использованием аналогии, методов установления причинных связей, подтверждением последствий, целевым обоснование и т. д.

К индуктивным относится, к примеру, такое умозаключение.

Железо, медь, кобальт, алюминий, золото — металлы, и они электропроводны. Следовательно, все металлы электропроводны. Это заключение истинно, потому что база индукции была полной.

Однако в силу того, что зачастую число исходных элементов не поддаётся учёту, и поэтому база индукции является неполной, а также из-за невозможности учёта всех привходящих обстоятельств, индуктивные заключения получаются ложными или ничтожно правдоподобными.

Приведём примеры ложных и ничтожно правдоподобных индуктивных умозаключений.

1. Алюминий — твердое тело; железо, медь, цинк, серебро, платина, золото, никель, барий, калий, свинец — также твердые тела. Алюминий, железо, медь и т. п. — это металлы. Значит, все металлы — твердые тела. Это заключение ложно, потому что хотя база индукции была широкой, но не полной. В неё не вошла ртуть — жидкий металл.
2. У лошади, обезьяны, волка, человека и многих других животных при еде двигается лишь нижняя челюсть. Значит, у всех животных при еде двигается только нижняя челюсть. Это заключение ложно, потому что хотя база индукции была широкой, но не полной. В неё не вошёл крокодил, у которого при еде двигается верхняя челюсть, а не нижняя.
3. Известно, что у Баха в пяти поколениях его предков насчитывается 18 музыкальных дарований. Много талантливых людей было в роду Ч. Дарвина. Значит, способности человека предопределены тем, насколько талантливы были его предки. Это заключение правдоподобно, но эта правдоподобность ничтожна.
4.  Человек с удовольствием ел картошку шесть дней подряд, значит, он с не меньшим удовольствием будет есть её в седьмой день и в последующие дни. Это заключение ложно, потому что не учтена потребность организма в разнообразии питательных веществ.

Продолжим рассмотрение видов мышления.

Теоретическое образное мышление — отличается тем, что материалом, который здесь использует человек для решения задачи, являются не понятия, суждения или умозаключения, а образы. Они или непосредственно извлекаются из памяти, или творчески создаются воображением.

Необходимо также отличать непроизвольные мыслительные процессы от произвольных: непроизвольные трансформации образов сновидения и целенаправленное решение мыслительных задач.

По С. Л. Рубинштейну, всякий мыслительный процесс является актом, направленным на разрешение определенной задачи, постановка которой включает в себя цель и условия. Мышление начинается с проблемной ситуации, потребности понять. При этом решение задачи является естественным завершением мыслительного процесса, а прекращение его при не достигнутой цели будет воспринято субъектом как срыв или неудача. С динамикой мыслительного процесса связано эмоциональное самочувствие субъекта, напряженное в начале и удовлетворенное в конце.

• Наглядно-образное мышление — мышление, оперирующее представлениями и образами.
• Наглядно-действенное мышление — мышление, опирающееся на восприятие предметов и действия с ними.

Различают также аналитическое и интуитивное, реалистическое и аутистическое, продуктивное и репродуктивное мышление.

• Аналитическое мышление развернутого во времени, имеет четко выраженные этапы, в значительной степени представлено в сознании самого мыслящего человека.
• Интуитивное мышление характеризуется быстротой протекания, отсутствием четко выраженных этапов, является минимально осознанным.
• Реалистическое мышление направлено в основном на внешний мир, регулируется логическими законами, а аутистическое (было выявлено на материале больных шизофренией Э. Блейлером) полностью подчинено внутренним желаниям, мотивам человека, допускает логические противоречия, отождествления себя с предметами, событиями, искажение реальности. Понятно, что в данном случае причудливая мысль больного связана с особенностями его аффективной (эмоциональной) сферы. Тот факт, что мышление конкретного человека не ограничено беспристрастными логическими рассуждениями, подчеркивался также при выделении «эмоционального мышления» (Г. Майер).

Иногда используется термин «эгоцентрическое мышление», оно характеризуется прежде всего невозможностью принятия точки зрения другого человека. Важным является различение продуктивного (творческого) и репродуктивного мышления. В процессе продуктивного мышления возникают новые мысли, идеи и решения, а в процессе репродуктивного воспроизводятся те, которые известны человеку — перекомбинируются, используются в новой ситуации.

В отличие от творческого мышления репродуктивное представляет собой применение готовых знаний и умений.

В психологии различают два типа творческого мышления — дискурсивное и интуитивное. Дискурсивное мышление — это поэтапно развёрнутое мышление, когда новая продукция создаётся эволюционным путём — перебором вариантов, постепенными изменениями, обычно медленными. Интуитивное мышление позволяет находить искомое решение мгновенно, оно приходит как вспышка, озарение. Но сразу необходимо сказать, что мгновенность эта достигается очень долгим (как правило) предварительным трудом. Интуитивное мышление даёт революционные решения.

Виды мышления, ее свойства и особенности у детей дошкольного возраста. | Статья (старшая группа):

ДЕПАРТАМЕНТ ОБРАЗОВАНИЯ ГОРОДА МОСКВЫ

Восточный административный округ

Государственное Бюджетное Образовательное Учреждение

города Москвы Гимназия № 1926 дошкольное отделение №1

Статья

«Особенности, виды и свойства мышления детей дошкольного возраста».

Составила и провела воспитатель средней группы Ситникова О. С.

.

05.12.2013 г.

Мышлением называется отражение связей и отношений между предметами и явлениями действительности, ведущее к получению новых знаний.

С помощью мышления человек познает окружающий мир во всем многообразии, свойствах и отношениях.

Первая особенность мышления – его опосредованный характер. То, что человек не может познать прямо, непосредственно, он познает косвенно, опосредованно: одни свойства через другие, неизвестное – через известное. Мышление всегда опирается на данные чувственного опыта – ощущения, восприятия, представления, и на ранее приобретенные теоретические знания, косвенное познание и есть познание опосредованное.

Вторая особенность мышления – его обобщенность. Обобщение как познание общего и существенного в объектах действительности возможно потому, что все свойства этих объектов связаны друг с другом. Общее существует и проявляется лишь в отдельном, конкретном.

В настоящее время в отечественной психологии достаточно отчетливо охарактеризованы три основные стадии развития детского мышления:

1. наглядно-действенное (познание с помощью манипулирования предметами),

2.наглядно-образное (познание с помощью представлений предметов, явлений),

3.словесно-логическое (познание с помощью понятий, слов, рассуждений). Для развития мышления у ребенка определяющую роль играет целенаправленное обучение и воспитание взрослым.

Наглядно-действенное мышление интенсивно развивается у ребенка с 3 – 4 лет: он постигает свойства предметов, учится оперировать предметами, устанавливать отношения между ними. Особенности предметно-действенного мышления проявляются в том, что задачи решаются с помощью реального, физического преобразования ситуации, с помощью прямого контакта с предметами. Эта форма мышления характерна для детей до 3-х лет. Ребёнок этого возраста сравнивает предметы, накладывая один на другой или приставляя один к другому. То есть, мысль ребёнка напрямую связана с его действиями, при этом само действие опережает мышление.

Предметно-действенное мышление также встречается и у взрослых. Например, думая о предстоящем ремонте, мы используем этот вид мышления. Предметно-действенное мышление необходимо, когда нет возможности полностью предвидеть  результаты каких-нибудь действий

На основании наглядно-действенного мышления формируется более сложная форма мышления – наглядно-образное. Оно характеризуется тем, что ребёнок уже может решать задачи на основе представлений, без применения практических действий. Об этом виде мышления говорят, когда человек, решая задачу, анализирует, сравнивает, обобщает различные образы, представления о явлениях и предметах. Наглядно-образное решение наиболее полно воссоздаёт всё многообразие различных характеристик предмета, при этом, видение предмета может быть одновременно зафиксировано с нескольких точек зрения.

Таким образом, наглядно-образное мышление практически неотделимо от воображения. Наглядно-образное мышление играет важную роль в формировании у детей понимания процессов изменения и развития предметов и явлений.

К 6 – 7 годам начинается более интенсивное формирование словесно-логического мышления, которое связано с использованием и преобразованием понятий. Однако ведущим в данном возрасте является наглядно-образное мышление. Словесно-логическое мышление действует на базе языковых средств и представляет собой наиболее высокий этап развития мышления.  Благодаря словесно-логическому мышлению человек может устанавливать наиболее общие закономерности, предвидеть развитие определённых процессов в природе и обществе, обобщать различный наглядный материал.

Словесно-логическое мышление — высший вид мышления человека, имеющий дело с понятиями о предметах и явлениях, а не с самими предметами, явлениями или их образами. Данный вид полностью протекает во внутреннем, умственном плане.

Развитие наглядно-действенного и наглядно-образного мышления осуществляется в тесной связи с формированием логического мышления .  Необходимо обратить особое внимание на развитие сильных сторон комплексного мышления, которое является ведущим на протяжении значительного периода дошкольного детства и имеет чрезвычайно важное значение в общем умственном развитии детей. Правильность решения практической или познавательной задачи, требующей участия мышления, зависит от того, сможет ли ребенок выделить и связать те стороны ситуации, свойства предметов и явлений, которые важны, существенны для ее решения.

Фактически, все виды мышления тесно взаимосвязаны между собой. На практике бывает трудно определить, какой вид мышления используется человеком при решении той или иной задачи, так как все виды мышления переплетаются друг с другом. Можно лишь говорить об относительном преобладании того или иного вида мышления.

 На практике мышление как отдельный психический процесс не существует, оно незримо присутствует во всех других познавательных процессах: в восприятии, внимании, воображении, памяти, речи. Высшие формы этих процессов обязательно связаны с мышлением, и степень его участия в этих познавательных процессах определяет их уровень развития.

Задача мышления – раскрытие отношений между предметами, выявление связей и отделение их от случайных совпадений.

Леонтьев А.Н. определяет мышление как «процесс отражения объективной реальности, составляющий высшую ступень человеческого познания». По мнению Леонтьева А.Н., мышление дает знание о существенных свойствах, связях и отношениях объективной реальности, осуществляет в процессе познания переход «от явления к сущности».

Одной из наиболее известных теорий формирования и развития мышления человека является теория, разработанная Ж. Пиаже. Он пришел к выводу, что в своем развитии мышление детей проходит через следующие четыре стадии:

1. Стадия сенсомоторного интеллекта. Она охватывает период жизни от рождения до 2-х лет. На этой стадии в самых элементарных формах представлено наглядно — действенное мышление. Благодаря этому мышлению ребенок получает возможность познавать окружающий мир в его инвариантах, устойчивых свойствах.

2. Стадия дооперационного мышления. На данной стадии находятся дети от 2-х до 6 — 7 лет. В это время у детей формируется речь и начинается процесс ее соединения с мышлением. Здесь же идет интериоризация внешних действий с предметами, то есть, превращение какого-либо процесса или явления из внешнего, по отношению к человеку, во внутреннее. Например – совместной, разделенной между несколькими людьми, деятельности во внутренний, психологический процесс. Однако выполнять операции ребенок еще не может.

3. Стадия конкретных операций. На этой стадии находятся дети в возрасте от 7-8 лет до 11-12 лет. Они могут выполнять операции с конкретными предметами, причем действия, входящие в состав таких операций, становятся обратимыми. Однако дети этого возраста еще не в состоянии выполнять операции с абстрактными понятиями.

Л. С. Выготский изучал процесс развития понятий у детей примерно в том же диапазоне возрастов, с которыми имел дело Ж. Пиаже.

Л. С. Выготский выделил следующие четыре стадии формирования понятий у детей:

1. Стадия синкретического мышления. Дети, находящиеся на этой стадии, не справляются с решением задачи по формированию понятий, и вместо поиска существенных признаков понятия подбирают предметы на случайной основе (синкрет — это случайное, неупорядоченное множество предметов).

2.Стадия комплексного мышления. Предметы на данной стадии объединяются детьми в группы на основе общих для них, объективных признаков. Однако эти признаки являются случайными, несущественными для сравниваемых предметов. К тому же выделяемые детьми признаки случайным образом могут варьировать в одном и том же эксперименте: вначале ребенок подбирает предметы по одному признаку, затем- по другому, и т.д.

3.Стадия псевдопонятий. На этой стадии дети действуют, казалось бы, правильно, подбирая предметы по их существенным признакам. Создается впечатление, что они понимают, что означает соответствующее понятие. Однако в этих определениях не выделяются существенные признаки соответствующих предметов.

4.Стадия настоящих понятий. На данной стадии дети не только правильно действуют, но и дают верные словесные определения понятиям, выделяя в них наиболее общие и существенные признаки соответствующих предметов.

П. Я. Гальперин предложил еще одну теорию развития мышления, которую он назвал теорией планомерного (поэтапного) развития умственных действий. Эта теория представляет и научно обосновывает процесс постепенного превращения внешних, практических действий с материальными предметами во внутренние, умственные действия с понятиями. Этот процесс закономерно проходит через следующие этапы:

1.Этап формирования ориентировочной основы действия. На данном этапе человек, у которого должно быть сформировано новое умственное действие, подробно знакомится с действием, его составом и предъявляемыми к нему требованиями, то есть ориентируется в нем.

2.Этап выполнения действия во внешней, развернутой форме, с реальными материальными предметами. На этом этапе соответствующее действие практически выполняется в его полном составе на реальных, материальных предметах и тщательно отрабатывается.

3. Этап выполнения действий в плане громкой речи. Здесь отработанное на предыдущем этапе действие проговаривается вслух с начала и до конца, но практически не выполняется.

4.Этап выполнения действия в плане речи «про себя». На данном этапе действие проговаривается человеком про себя, то есть, с помощью, так называемой беззвучной речи. Голосовые связки человека работают, но окружающие люди его не слышат.

5. Этап выполнения действия в плане внутренней речи. Это завершающий этап формирования умственного действия, на котором оно становится полностью внутренним, оказывается связанным с внутренней речью, выполняется быстро и автоматически, так что кажется, что человек мгновенно, не раздумывая, дает ответ на поставленный вопрос.

По мнению С.Л. Рубинштейна, в качестве основного предмета психологического исследования мышление выступает как процесс, как деятельность.

        М.Н. Подъяков систематически изучал развитие наглядно-действенного и наглядно-образного мышления. Развитие детского мышления анализируется с точки зрения усложнения и совершенствования средств и способов познавательной деятельности.

Список литературы

1. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. — М., 1982.

2. Психология личности в трудах зарубежных психологов / Сост. и общая редакция А.А. Реана. — СПб.: Питер, 2000. — 320 с.: ил. — (Серия «Хрестоматия по психологии). (З. Фрейд, А. Адлер, К.Г. Юнг, Э. Фромм, Э. Эриксон, К.Хорни, Э.Тондайк, Дж.Б. Уотсон, А.Бандура, Р.Уолтерс, А.Маслоу, К. Роджерс, В. Франкл, Г.В. Олпорт, Г.Ю. Айзенк, К. Леонгард).

3. Психология личности в трудах отечественных психологов / Сост. и общая редакция Л.В. Куликова. — СПб.: Питер, 2001. — 480 с. — (Серия «Хрестоматия по психологии»). (Лазурский А.Ф., Теплов Б.М., Мясищев В.Н., Ананьев Б.Г., Зейгарник Б.В., Русалов В.М., Петровский А.В., Узнадзе Д.Н., Додонов Б.И., Платонов К.К., Братусь Б.С. и др.).

4. Хрестоматия по психологии. Учеб. пособие для студентов пед. ин-тов. Под ред. проф. А.В. Петровского. Сост. и авт. ввод.очерков В.В. Мироненко. — М.: «Просвещение», 1977 (и 1987 г. 2-е изд.). — 528 с. (разделы общей, возрастной и педагогической психологии).

5.  Божович Л.И. Личность и ее формирование в детском возрасте. М., 1968.

6.  Валлон А. Психическое развитие ребенка. М., 1967.

7. М Психология детей дошкольного возраста. Развитие познавательных процессов. — Под ред. А.В. Запорожца, Д.Б. Эльконина. М., 1964.

8. Поддьяков Н.Н. Мышление дошкольника. — М., 1977.

9. Выготский Л.С. Мышление и речь. Собр. соч.: В 6 т.- М.: Педагогика, 1982, Т. 2. С. 6-361.

10.  Обухова Л.Ф. Этапы развития детского мышления. (Формирование элементов научного мышления у ребенка). М., 1972.

11. Клюева Н.В. Учим детей общению. Я.,1996.

12. Лисина М.И. Избранные труды. Проблемы общения. М., Педагогика. 1986.

13.  Михайленко Н.Я. Педагогические принципы организации сюжетной игры. // Дошк. восп. – 1989. — № 4.

14. Савова М. Р. Каковы правила игры в общении. // Начальная школа. 2004, №2.

15. Сахин Ф.А. Основы развития речи дошкольников. М., 2002.

16. Эльконин Д.Б. Детская психология. М., 1960.

Как мы должны думать о наших разных стилях мышления?

Мне было девятнадцать, может, двадцать, когда я понял, что у меня пустая голова. Я был на уроке английского языка в колледже, и мы сидели в залитой солнцем комнате для семинаров, обсуждая «По ком звонит колокол» или, возможно, «Волны». Я поднял руку, чтобы что-то сказать, и вдруг понял, что понятия не имею, что собираюсь сказать. На мгновение я запаниковал. Затем учитель позвал меня, я открыл рот, и слова появились. Откуда они взялись? Очевидно, у меня возникла мысль, поэтому я и поднял руку. Но я не знал, что это будет за мысль, пока не произнес ее. Насколько это было странно?

Позже, описывая этот момент другу, я вспомнил, как в детстве моя мать часто спрашивала отца: «О чем ты думаешь?» Он пожимал плечами и говорил: «Ничего» — ответ, который бесконечно ее раздражал. («Как он может думать о ничего ?» — спрашивала она меня.) Я всегда был в Отцовской Команде; Я провожу много времени бездумно, просто живя жизнью. В то же время, когда бы я ни говорил, идеи конденсируются из ментального облака. Это происходило уже тогда, когда я разговаривал со своим другом: я формулировал мысли, которые были неопределенными, но все же присутствовали в моем уме.

Моя голова не совсем свободна от слов; как и многие люди, я иногда разговариваю сам с собой во внутреннем монологе. (Вспомните молоко! Еще десять повторений!) Но в целом царит тишина. Пустота тоже: я почти не вижу визуальных образов, редко представляю вещи, людей или места. Мышление происходит как своего рода давление за моими глазами, но мне нужно говорить вслух, чтобы завершить большинство моих мыслей. Моя жена, следовательно, является другой половиной моего мозга. Если собеседника нет, пишу. Когда это не удается, я хожу по пустому дому, что-то бормоча. Иногда я иду купаться, чтобы поговорить с самим собой далеко от берега, где меня никто не слышит. Мой минималистский ментальный театр сформировал мою жизнь. Я заядлый болтун, профессиональный писатель и пожизненный фотограф — опрометчивый человек, который полон решимости выкинуть вещи из головы туда, где я могу их воспринять.

Едва ли я одинок в том, что у меня есть мысленный «стиль», или я верю, что он у меня есть. Спросите кого-нибудь, как он думает, и вы можете узнать, что он беззвучно разговаривает сам с собой, мыслит визуально или перемещается в ментальном пространстве, пересекая физическое пространство. У меня есть друг, который думает во время йоги, и еще один, который просматривает и сравнивает мысленные фотографии. Я знаю ученого, который играет в тетрис в интерьере, переставляя белки во сне. У моей жены часто фамильярный отрешенный взгляд; когда я вижу это, я знаю, что она репетирует в голове сложную драму, прокручивая все реплики. Иногда она произносит целое предложение про себя, прежде чем произнести его вслух.

В недавней книге «Визуальное мышление: скрытые дары людей, которые мыслят образами, схемами и абстракциями» Темпл Грандин объясняет, что ее разум заполнен подробными образами, которые она может сопоставлять, комбинировать и пересматривать с воодушевлением и точность. Грандин, специалист по поведению животных и сельскохозяйственный инженер из Университета штата Колорадо, работал над проектированием элементов скотобоен и других ферм; когда ей поручают оценить стоимость нового здания, она смотрит на свои планы, а затем сравнивает их в уме с запомненными образами прошлых проектов. Просто визуально подумав, она может точно оценить, что новое здание будет в два или три четверти дороже предыдущего. После начала пандемии она много читала о том, как лекарства могут помочь нашему организму бороться с COVID -19; пока она читала, у нее возникла подробная визуальная аналогия, в которой тело представляло собой осажденную военную базу. Когда она думала о цитокиновых бурях — событиях, при которых иммунная система чрезмерно активируется, вызывая неконтролируемое воспаление, — она не выражала эту идею словами. Вместо этого она пишет: «Я вижу, как солдаты моей иммунной системы сходят с ума. Они сбиваются с толку и начинают атаковать базу и поджигать ее».

Читая книгу Грандина, я часто ловил себя на том, что хочу быть более визуальным. Мои мысленные снимки взросления ненадежны — я никогда не уверен, вспоминаю ли я их или воображаю. Но Грандин легко получает доступ к «четким живописным воспоминаниям» своего детства, дополненным «трехмерными фотографиями и видео». Она живо помнит, как «скатывалась по заснеженным холмам на санках или летающих тарелках» и даже может чувствовать подъем и падение саней, когда они качаются вниз по склону; она легко представляет себе тонкий трехрядный шелк, который держала между пальцами на уроке вышивания в начальной школе. Если ее ум IMAX кинотеатр, у меня факс.

В начале двадцатого века появились такие романы, как «Улисс», «Госпожа. Дэллоуэй» и «В поисках утраченного времени» просили нас заглянуть внутрь себя, в свой собственный разум. Точно так же книга Грандина обращает наше внимание на то, что Уильям Джеймс назвал «потоком сознания» — непрерывным потоком мыслей в наших головах. «Наша ментальная жизнь, как и жизнь птицы, кажется, состоит из чередования полетов и сидений», — писал Джеймс. Его водные и птичьи метафоры носят благопристойный характер; они отказываются уточнять, что происходит у нас в голове. Письмо Грандин делает обратное, описывая с поразительной конкретностью то, что происходит в ее голове и, возможно, в вашей. Ее точные описания подчеркивают различия между умами. В 19В эссе под названием «Каково быть летучей мышью?» философ Томас Нагель утверждал, что мы никогда не узнаем, потому что «сонар летучих мышей» настолько сильно отличается от человеческого зрения, что это невозможно вообразить. Грандин и я не , а далеко друг от друга, но я с трудом могу представить, что у меня такой необычайно визуальный разум, как у нее.

В то же время у нас с Грандином много общих идей. Мы оба понимаем перерасход средств и цитокиновый шторм; мы прибываем разными путями в одни и те же пункты назначения. Насколько разными на самом деле делает нас наш разум? И что нам делать с нашими различиями?

Грандин, страдающая аутизмом, стала известна в 1995 году, когда опубликовала «Думая картинками» — мемуары, в которых рассказывается о ее многолетних поисках способа применения своих зрительных и перцептивных способностей. Она нашла себе применение в сельскохозяйственной инженерии, где смогла визуализировать сельскохозяйственные постройки с точки зрения животных. Посетив скотобойню, где животные часто паниковали, она сразу увидела, как мелкие визуальные элементы, такие как висящая цепь или отражение в луже, отвлекали их и вызывали замешательство. «Думая картинками» доказал ценность нейроразнообразия: необычный ум Грандина преуспел там, где другие не смогли. В «Визуальном мышлении» она обостряет свой аргумент, предполагая, что люди, ориентированные на слова, отодвинули на второй план мыслителей других типов. Она утверждает, что вербальные умы управляют нашими залами заседаний, отделами новостей, законодательными органами и школами, которые сократили занятия в мастерской и искусство, в то же время подвергая учащихся устрашающему набору письменных стандартных тестов. Результатом является кризис американской изобретательности. «Представьте себе мир без художников, промышленных дизайнеров или изобретателей, — пишет Грандин. «Никаких электриков, механиков, архитекторов, сантехников или строителей. Это наши визуальные мыслители, многие из которых прячутся у всех на виду, и мы не смогли понять, поощрить или оценить их конкретный вклад».

В «Думая картинками» Грандин предположил, что мир разделен на визуальное и вербальное мышление. «Визуальное мышление» мягко пересматривает идею, определяя континуум стилей мышления, который можно условно разделить на три части. На одном конце находятся вербальные мыслители, которые часто решают проблемы, говоря о них в уме или, в более общем смысле, действуя линейным, репрезентативным способом, типичным для языка. (Оценивая стоимость строительного проекта, вербальный мыслитель может оценить все компоненты, а затем суммировать их, используя электронную таблицу — упорядоченный, основанный на символах подход.) На другом конце континуума находятся «визуализаторы объектов»: они приходят к выводам, используя конкретные, похожие на фотографии мысленные образы, как это делает Грандин, когда сравнивает планы строительства в уме. Грандин пишет, что между этими полюсами находится вторая группа визуальных мыслителей — «пространственные визуализаторы», которые, кажется, сочетают язык и изображение, думая в терминах визуальных паттернов и абстракций.

Грандин предлагает представить шпиль церкви. Вербальные люди, как она обнаружила, часто усложняют эту задачу, вызывая в воображении что-то вроде «двух неясных линий в перевернутой букве V», как будто они никогда раньше не видели шпиля. Визуализаторы объектов, напротив, описывают конкретные шпили, которые они наблюдали в реальных церквях: они «с тем же успехом могли смотреть на фотографию или фотореалистичный рисунок» в своем воображении. Между тем визуализаторы пространства рисуют своего рода совершенный, но абстрактный шпиль — «общий шпиль в стиле Новой Англии, изображение, которое они собирают из церквей, которые они видели». Они заметили закономерности среди шпилей церквей и представляют себе закономерность, а не какой-то конкретный ее пример.

Грандину нравится идея о том, что существует два типа визуального мышления, потому что это помогает понять различия между единомышленниками. Чтобы сконструировать машину и починить ее, нужны зрительные навыки; и инженер, и механик мыслят визуально, но все же они разные. По мнению Грандина, инженер, скорее всего, будет визуализатором пространства, который может абстрактно представить себе, как будут работать все части двигателя, в то время как механик, скорее всего, будет визуализатором объекта, который может с первого взгляда понять, звон на цилиндре двигателя имеет функциональное значение или просто косметический. Художники и ремесленники, полагает Грандин, склонны визуализировать объекты: они могут точно изобразить, как эта картина должна выглядеть, как эта фурнитура должна течь, как этот разрез должен быть зашит. Ученые, математики и инженеры-электрики склонны визуализировать пространство: они могут в общих чертах представить, как зацепляются шестеренки и взаимодействуют молекулы. Грандин описывает учения, проведенные Корпусом морской пехоты, в которых инженеры и ученые с учеными степенями противостояли радиоремонтникам и механикам грузовиков в выполнении технических задач под давлением, таких как «создание примитивного транспортного средства из кучи хлама». Инженеры с их абстрактным визуальным мышлением склонны «передумывать» в этом очень практичном сценарии; они проиграли механикам, которые, по словам Грандина, скорее всего, были «визуализаторами объектов, чьи способности видеть, строить и ремонтировать их были слиты».

В седьмом классе я выиграл соревнование по бросанию яиц на уроках шопинга, сконструировав хитроумное приспособление из корзины и парашюта, которое позволило моему яйцу выжить, будучи сброшенным с крыши второго этажа моей школы. Но я совершенно уверен, что я не визуальный мыслитель. Книга Грандина включает выдержки из Визуально-пространственного идентификатора, теста «да-или-нет», разработанного психологом Линдой Сильверман для отделения вербальных людей от визуальных:

Думаете ли вы в основном картинками, а не словами?

Вы что-то знаете, но не можете объяснить, как и почему?

Вы помните, что видите, и забываете, что слышите?

Можете ли вы визуализировать объекты с разных точек зрения?

Вы предпочитаете читать карту, чем следовать словесным указаниям?

Визуальные люди склонны отвечать утвердительно на большее количество этих вопросов; Почти на все отвечаю нет. Другие тесты в книге еще больше проясняют, насколько мысленная дистанция отделяет таких людей, как я, от таких людей, как Грандин. Мария Кожевникова, когнитивный нейробиолог, создала тесты, чтобы отличить визуализаторы объектов от визуализаторов пространства; в одном из них, тесте разрешения зерна, испытуемых просят оценить в уме относительный размер и плотность различных объектов. Представьте себе кучу винограда. Являются ли ягоды больше, чем пространство между струнами на теннисной ракетке? Грандин сообщает, что когда она проходила этот тест, она ясно видела мысленным взором, что «виноград раздавливается, потому что он слишком велик, чтобы пройти через промежутки между струнами ракетки». Я пришел к выводу, что виноград был крупнее, но мой разум недостаточно ясный, чтобы представить, что виноград на самом деле раздавлен.

Воображаемые умы в «Визуальном мышлении» могут показаться гламурными по сравнению с вербальными, изображенными в «Болтовне: голос в нашей голове, почему это важно и как его использовать» Итана Кросса, психолога и нейробиолога, преподающего в Мичиганском университете. Кросс интересуется так называемой фонологической петлей — нервной системой, состоящей из «внутреннего уха» и «внутреннего голоса», которая служит «информационным центром для всего, что связано со словами, происходящими вокруг нас в настоящем». Если визуальные мыслители Грандина посещают Cirque du Soleil, то вербальные мыслители Кросса застряли на моноспектакле вне Бродвея. Это всего лишь один длинный монолог.

«Не могли бы вы расслабиться? Они никогда не поднимают глаз».

Cartoon by Kim Warp

Психологи, расспрашивая людей об их фонологических петлях, обнаруживают, что они используются для самых разных целей. Циклы — это своего рода блокнот памяти; именно в них мы храним номер телефона перед тем, как записать его. Они также являются инструментами для самоконтроля. Маленькие дети учатся управлять своими эмоциями, разговаривая сами с собой, сначала вслух, а затем про себя, часто передавая предостережения или ободрения своих родителей. («Не сломай его, Питер!» — сказал недавно мой четырехлетний сын, когда пытался соединить несколько фигурок «Лего». ) телефон», — пишет Кросс. Исследователи обнаружили, что разговоры о целях проникают во внутреннюю речь, при этом цели появляются из ниоткуда, как уведомления на экране. «Давай», — можем сказать мы себе, пытаясь выдвинуть кухонный ящик. «Ты можешь это сделать! Кроме того, помните о визите к врачу. А теперь вернись к ящику!»

В начале двадцатых годов британский антрополог по имени Эндрю Ирвинг подошёл к сотне случайно выбранных жителей Нью-Йорка и спросил их, не могли бы они потратить некоторое время на то, чтобы записать всё, что они думают, на небольшой диктофон. «Возможно, здесь сыграл роль элемент производительности, — признает Кросс. Тем не менее стенограммы Ирвинга звучат правдоподобно. Люди использовали свой внутренний голос, чтобы размышлять о привлекательных незнакомцах и проклинать пробки; часто они «имеют дело с негативным «содержанием», большая часть которого возникает благодаря ассоциативным связям». Одна женщина говорит: «Интересно, есть ли поблизости Staples», прежде чем внезапно подумать о диагнозе рака у друга; она говорит сама с собой о плохих новостях, а затем, так же внезапно, возвращается в нужное русло: «Ну, там, внизу, есть Стейплз? Я думаю, что есть. Мужчина размышляет о разорванных отношениях и ободряет себя: «Ясно, совершенно ясно. Двигаться вперед.» Легко застрять в вашей петле: монологи могут быть настойчивыми, и некоторые люди поддаются замкнутому, негативному внутреннему разговору — тому, что Кросс называет «болтовней», — и в конечном итоге «отчаянно пытаются сбежать от своего внутреннего голоса из-за того, как плохо они себя чувствуют». ». Одна из испытуемых Ирвинга не может перестать задаваться вопросом, погиб ли ее парень, которого нет в городе, в автокатастрофе или он сбежал с кем-то еще. Кросс рассказывает историю Рика Анкила, бейсболиста, которому пришлось оставить подачу в дальней части поля, потому что его внутренний голос не переставал говорить об «отдельных физических компонентах его движения подачи».

Люди с внутренними монологами, как сообщает Кросс, часто проводят «значительное количество времени, думая о самих себе , их разум тяготеет к собственному опыту, эмоциям, желаниям и потребностям». Этот эгоцентризм может вылиться в наш громкий разговор. В 1980-х психолог Бернар Риме исследовал то, что мы сейчас называем «выплескиванием» — навязчивое желание делиться негативными мыслями с другими людьми. Риме обнаружила, что неудачный опыт может вызывать не только внутренние размышления, но и стремление транслировать его. Чем больше мы делимся своим несчастьем с другими, тем больше мы их отчуждаем: исследования учащихся средних классов показали, что дети, которые больше думают о своем плохом опыте, также больше выражают свое недовольство своим сверстникам, и что это, в свою очередь, приводит к тому, что они «социально исключены и отвергнуты». Может быть, есть еще одна причина, по которой мой отец, когда его спросили, о чем он думает, ответил: «Ничего». Может быть выгодно держать свои мысли при себе.

Суть Кросса в том, что наши внутренние голоса — это мощные инструменты, которые необходимо приручить. Он заканчивает свою книгу несколькими десятками методов контроля нашей болтовни. Он советует попробовать «дистанционный разговор с самим собой»: используя «ваше имя и второе лицо «вы», чтобы обратиться к себе», — пишет он, вы можете лучше контролировать свое мышление. Вы можете использовать свой внутренний голос, чтобы притвориться, что советуете другу о его проблемах; вы можете перенаправить свои мысли на то, насколько универсален ваш опыт ( Это нормально чувствовать себя таким образом ) или размышлять о том, что каждый новый опыт — это вызов, который вы можете преодолеть ( Я должен научиться доверять своему партнеру ). Идея состоит в том, чтобы управлять голосом, который вы используете для самоуправления. Воспользуйтесь гибкостью диалога. Не просто репетируйте одни и те же старые сценарии; отправить несколько заметок в комнату писателей.

Мышление образами, мышление шаблонами, мышление словами — это совершенно разные переживания. Но попадают ли сами мыслители в такие аккуратные категории? В 1970-х годах Рассел Т. Херлберт, профессор Университета Невады в Лас-Вегасе, предложил людям устройства, которые издавали бы звуковой сигнал в определенное время, и просили их записывать, что происходит в их голове в определенные моменты времени. звук гудка. Теоретически, если бы они ответили достаточно быстро, они бы предложили без прикрас взглянуть на то, что он назвал «первым внутренним опытом» — мысли, которые происходят спонтанно. Потратив десятилетия на работу с сотнями субъектов, Херлберт пришел к выводу, что, в широком смысле, внутренний опыт состоит из пяти элементов, которые каждый из нас смешивает в разных пропорциях. Одни мысли передаются во «внутренней речи», другие появляются посредством «внутреннего видения»; некоторые дают о себе знать через наши эмоции ( У меня плохое предчувствие! ), а другие проявляются как некое «сенсорное осознание» ( Волосы на моей шее встали дыбом! ). Наконец, некоторые люди используют «несимволизированное мышление». У них часто есть «явное, дифференцированное мышление, которое не включает в себя опыт слов, образов или любых других символов».

Читая это описание несколько лет назад, я наконец почувствовал, что у меня есть термин, описывающий мой ум: он не «пустой»; мои мысли просто несимволизированы. Но работа Херлберта предполагает, что было бы ошибкой приписывать себе определенный образ мысли. Он обнаружил, что большинство людей на самом деле не знают, как они думают; когда их просят описать их мысли до подачи сигнала, они часто совершенно не соответствуют действительности в отношении того, что они сообщат после подачи сигнала. Они склонны к «ложным обобщениям» — необоснованным утверждениям о том, как они думают. Мне легко предположить, что большая часть моего мышления лишена символов. Но насколько внимательно я его изучил? По правде говоря, структура нашего разума тонка и изменчива. Есть причина, по которой Джеймсу Джойсу понадобилось восемнадцать глав, чтобы описать разум в «Улиссе». Даже внутри одной головы мышление принимает множество форм.

Квантовые физики столкнулись с проблемой наблюдения. Всякий раз, когда они смотрят на частицу, они изменяют и фиксируют ее квантовое состояние, которое в противном случае оставалось бы неопределенным. Аналогичная проблема затрагивает наши попытки понять, как мы думаем; размышления о нашем мышлении рискуют придать ему форму, которой оно не имеет. В 2002 году на научной конференции по изучению сознания, состоявшейся в Тусоне, Херлберт обсудил эту проблему с Эриком Швицгебелем, философом, известным скептиком в отношении нашей способности описывать то, что у нас в голове. В книге «Недоумения сознания» Швицгебель отмечает, что в 1950-е годы большинство людей говорили, что видят сны в черно-белом цвете, а в 1960-е стали говорить, что видят цветные сны. Конечно, утверждает он, цвета наших снов не изменились; что изменилось, так это повсеместное распространение цветной пленки. Заманчиво сказать, что на самом деле люди видят цветные сны, — предположить, что люди пятидесятых годов ошибались в своих снах, а люди шестидесятых были правы. Но Швитцгебель считает ошибкой классифицировать сны так или иначе. «Мы также должны учитывать возможность того, что наши сны не имеют ни цвета, ни цвета.0005 и черно-белые», — пишет он. Сны нереальны и могут не поддаваться описанию в бодрствующем состоянии. Описывая их, мы придаем им постоянство, которого у них может и не быть.

После конференции в Тусоне Херлбурт и Швицгебель вместе опубликовали книгу «Описание внутреннего опыта? Сторонник встречается со скептиком». Книга представляет собой диалог, построенный вокруг восемнадцати моментов в уме недавней выпускницы колледжа с пейджером по имени Мелани. Херлберт считает, что можно понять, что творилось в голове Мелани. Швицгебель считает, что многое из того, что мы говорим о том, что происходит в нашем уме, по своей сути не заслуживает доверия, потому что в некотором смысле мышление слишком похоже на сон, чтобы его можно было описать. В конце концов, он подозревает, что «внутри мы можем быть очень похожи, хотя по-разному отвечаем на вопросы о нашем опыте».

Книга не имеет конца: нам решать, кто прав. Возьмем звуковой сигнал 2.3 — третий звуковой сигнал на второй день, когда Мелани носила свой бипер. Хёрлбурт и Швицгебель рассказывают об опыте Мелани:

Мелани стояла в ванной и осматривалась, пытаясь составить в уме список покупок. В момент сигнала она мысленно представила белый блокнот (тот же планшет, на котором она пишет списки покупок) и свою руку, пишущую слово «кондиционер». Ее рука на изображении была в движении, и она могла видеть буквы, выходящие из кончика пера. В тот момент, когда раздался звуковой сигнал, вышла буква «д» (четвертая буква в слове «кондиционер»).

В то же время Мелани своим внутренним голосом произносила «кондиционер», медленно, синхронно со словом, когда она писала его на изображении.

В то же время она осознала, что ее пальцы на ногах холодные. Это было замечание или сенсорное осознание холода, который присутствовал в ее сознании в последний невозмутимый момент перед звуковым сигналом. Казалось, что это не связано с явным мыслительным процессом.

Очевидно, в голове у Мелани было довольно много всего, что происходило в «Бип 2.3». Херлбурт и Швицгебель обсуждают то, что она сообщила. Могла ли она действительно осознавать все эти вещи одновременно? Швицгебель сомневается. И все же в 1990-х Херлберт использовал свой метод, чтобы взять интервью у Фрэн, банковского кассира, которая описала, что ее разум часто заполняется «целыми пятью или десятью» визуальными образами, все они накладываются друг на друга и происходят одновременно, как на фотографии с многократной экспозицией. . Серия тестов показала, что Фрэн могла быть права в своем необычном опыте: в банке, где она работала, пишет Херлберт, кассиры всегда пересчитывали пачки банкнот, и «Фрэн раздражала своих коллег тем, что постоянно начинала разговор во время счета, заставляя их потерять счет. Одновременные задачи счета и разговора были невыполнимы для ее коллег, но просты для Фрэн».

Поток мыслей Мелани смешной, тревожный, многослойный и насыщенный. На Beep 3.1 мы узнаем, что «парень Мелани задавал вопрос о страховых письмах». Ее внимание, однако, «было сосредоточено не на том, что он говорил, а на попытке вспомнить слово «пародонтолог». визуальный». Позже в тот же день, на звуковом сигнале 3.2, Мелани шла к своей машине, «грубо ощущая ее большую черную форму», но в основном испытывая «чувство «затуманенности» и беспокойства», «неспособности думать с ее привычной скоростью. ” В момент звукового сигнала Мелани «была в процессе наблюдения за этой туманностью», которая, казалось, существовала «за глазами, включая тяжесть вокруг линии бровей». Незадолго до сигнала 6.4 она выбрасывала засохшие цветы. «Я думала, что эти цветы простояли довольно долго», — говорит она Херлбурту. «Это была просто какая-то праздная мысль, которая была внутренней речью». Она отмечает, что именно в тот момент, когда раздался звуковой сигнал, она слышала не сами слова — «Они длились довольно долго», — а «эхо» слов в ее голове.

Внимательное отношение Мелани к своему разуму вдохновляет; как будто она сама себе Молли Блум. Прочитав книгу Херлбурта и Швицгебеля, я попытался подражать ей, еще более внимательно прислушиваясь к своему первозданному внутреннему опыту. Слышала ли и я мои мысли — за работу! Положи свой телефон! — эхом отзывается в моей голове? Наблюдал ли я за своими чувствами так же, как я их ощущал? Сколько всего могло произойти в моем сознании одновременно? Я точно знал, что никогда ничего не записывал в визуализированный мысленный список покупок. Но по-прежнему трудно было сказать точно что я сделал — может быть, потому, что мои мысли так часто бывают «бессимволизированными», или потому, что мной не руководил психолог, или потому, что, как только начинаешь думать о своем внутреннем опыте, он уже не такой чистый. Херлберт сказал бы, что описать свою внутреннюю жизнь сложно. Швицгебель сказал бы, что наша внутренняя жизнь не обязательно поддается описанию. На глубоком уровне, утверждает он, наше собственное мышление немного похоже на сонар летучих мышей. Мы никогда не узнаем, каково это на самом деле.

Наше мышление загадочно для нас. Я все время задаю своей жене мамин вопрос: «О чем ты думаешь?» — и с одной стороны на него легко ответить: мы можем целый день разговаривать друг с другом, делиться своими мыслями. Но на другое это безответно. Просто выражая свои мысли, мы изменяем их. Описать наше мышление — значит приручить его. Вот почему общение с другими людьми одновременно сложно и интересно, и вот почему познание собственного ума может быть такой трудной и занимательной задачей.

Если мы не можем точно сказать, как мы думаем, то насколько хорошо мы знаем себя? В эссе под названием «Я как центр нарративной гравитации» философ Дэниел Деннет утверждал, что в то, что значит быть человеком, вплетен слой вымысла. В каком-то смысле вымысел ущербен: это неправда. Но когда мы открываем роман, мы не швыряем его с отвращением на землю, заявляя, что все это выдуманный вздор; мы понимаем, что на самом деле все дело в том, чтобы быть придуманным. Художественная литература, пишет Деннет, имеет намеренно «неопределенный» статус: она правдива, но только на своих собственных условиях. То же самое касается и нашего ума. У нас бывают всевозможные внутренние переживания, и мы переживаем и описываем их по-разному — рассказывая друг другу о своих снах, вспоминая свои мысли и т. д. Наши описания и переживания правдивы или выдуманы? Это имеет значение? Это все часть истории.

Истории ненастоящие, но они имеют смысл; мы рассказываем разные истории о своем разуме, как и должны, потому что наши умы разные. История, которую я рассказываю себе о своем собственном мышлении, полезна для меня. Это помогает мне думать, давая мне контроль над моим разумом, когда мысли становятся скользкими. На днях я застрял на проблеме, которая беспокоила меня. Поэтому я пошел искупаться, надеясь все обдумать. Я надел гидрокостюм от холодной воды и поначалу сосредоточился только на ощущении холода и на выравнивании дыхания. Но в конце концов я согрелся и расслабился. Я шел по воде немного в стороне от берега, поддерживаемый волнами, и приготовился думать о своей проблеме; Я обратил свой разум к нему, наблюдая, как поблизости плавает морская птица. Какое-то время ничего не происходило. Я смотрел на птицу, на облака, на серебряную воду. Затем я почувствовал, что мысль нуждается в выражении, как я и знал. Я прочистил горло, пока птица улетала. ♦

Два способа мышления, одна цель

Наверняка вы знаете, что бывают моменты в вашей жизни, когда у вас возникают мысли вроде: «Что я могу сделать, чтобы стать более конкурентоспособным или продуктивным?» «Как я могу улучшить свои навыки и продвинуться по карьерной лестнице?» «Переехать ли мне в тот или иной город?» Такое масштабное мышление называется дивергентным, и именно его вы используете для генерации идей , когда сталкиваетесь с проблемой.

Бывают и другие, более частые моменты, когда ваши мысли вращаются вокруг таких вещей, как «На каких задачах мне следует сосредоточиться сегодня?» «Мне нужно отправить это письмо как можно скорее». Такой тип мышления называется конвергентным, и именно его вы используете для анализа и сортировки идей , чтобы получить наилучший результат.

Оба типа мышления необходимы для решения проблем , но частота и порядок их использования будут определять не только вашу продуктивность, но и вашу способность быть эффективным и достигать поставленных целей.

Если, когда вам нужно руководство и руководство, вы застреваете в своих повседневных делах, не поднимая головы, чтобы думать перспективно, придет время, когда вы будете заняты делами, которые, вероятно, никуда вас не приведут. И, как сказал Питер Друкер, «Нет ничего более бесполезного, чем эффективно делать то, что вообще не следует делать».

Если после размышлений о том, что вам нужно сделать, и планирования следующих шагов, вы позволите своей голове продолжать отвлекаться и не сосредоточитесь на намеченных планах и целях, ваши проекты не будут продвигаться. И в эту ловушку легко попасть, потому что думать гораздо веселее, чем делать. Поиск идей — это творческая задача, которая часто включает в себя наброски в блокноте, чтение блогов, мозговой штурм или общение с друзьями. С другой стороны, их выполнение предполагает работу.

Чтобы быть продуктивным, вы должны уметь плавно и быстро переключаться между дивергентным и конвергентным мышлением . Частое переключение между этими двумя способами мышления или одновременное мышление в обоих режимах не позволит вам двигаться вперед и может стать основным источником стресса.

Для меня идеалом является чередование двух способов мышления с частотой, которая позволяет мне всегда чувствовать, что я иду по правильному пути, и в то же время иметь достаточно времени, чтобы сделать что-то реальное, осязаемое. прогресс. В рамках этого подхода чем короче период времени, проведенный в одном из способов мышления, тем лучше .

Относительно короткий период дивергентного или конвергентного мышления и активности позволяет вам создать импульс : Вы думаете о том, как вы собираетесь достичь своей цели, планируете несколько задач, выполняете их и быстро планируете снова следующие действия, которые необходимо выполнить.