Психологические аспекты вины и юридической ответственности: Еникеев М.И. Юридическая психология.

• Университет
  • Обращение ректора
  • История
  • Ученый совет
  • Администрация
  • Медиацентр
  • Отдел делопроизводства
  • Юридический отдел
  • Управление бухгалтерского учета и финансового контроля
  • Планово-финансовое управление
  • Управление кадров
  • Центр цифрового развития
  • Управление стратегического развития
  • Управление по административно-хозяйственной работе
  • Административно-хозяйственное и материально-техническое подразделение
  • Международная деятельность
  • Контрактный управляющий
  • Противодействие коррупции
  • Координационный центр
  • Антитеррористическая безопасность
  • Безопасность и охрана труда
  • Сведения о доходах
  • Лучшие студенты
  • Структура
  • Календарь мероприятий
  • Профком студентов и аспирантов
  • Республиканская профсоюзная организация высшей школы
  • Вопросы ректору
• Образование
  • Факультеты и институт
  • Учебно-методическое управление
  • Методический совет ГАГУ
  • Образовательная деятельность
  • Отдел практической подготовки студентов
  • Заочное обучение
  • Центр дополнительного образования
  • Центр карьеры
  • Методические и иные документы
  • Консультационный центр поддержки студентов
  • Региональный центр финансовой грамотности
  • Учебно-тренинговый центр
  • Центр развития педагогического образования
  • Локальный центр тестирования иностранных граждан
  • Совет родителей (законных представителей) несовершеннолетних обучающихся ГАГУ
• Воспитание
  • Центр воспитательной и внеучебной работы
  • Центр социально-психологической помощи
  • Совет по воспитательной работе
  • Волонтёрский центр
  • Cовет обучающихся
  • Информационные материалы
  • Совет кураторов
  • Клуб выпускников
• Наука
  • Новости науки
  • Центр развития науки и инноваций
  • Отдел научно-технической информации
  • Отдел подготовки научно-педагогических кадров
  • Библиотечно-издательский центр
  • Лаборатории, НШ, НИЦ, вузовско-академическая кафедра
  • Музейный комплекс ГАГУ
  • Научные мероприятия в ГАГУ
  • Центр развития туризма и гостеприимства
  • Национальный проект «Наука и университеты»
• Культура и спорт
  • Немецкий культурный центр
  • Центр языка и культуры Китая
  • Туристский клуб «Горизонт»
  • Спортивный клуб «Буревестник»
  • Киберспорт
  • Военно-патриотический клуб «БАРС»
• Контакты и адреса
  • Телефонный справочник
  • Платежные реквизиты
  • Символика ГАГУ
  • Карта корпусов
  • Карта сайта

• Сведения об образовательной организации
• ›
• Файлы

Проблемы изучения отношения к жизни и смерти в юридической психологии //Психологическая газета

Экзистенциальные проблемы жизни и смерти всегда волновали человечество. Однако долгое время эта проблематика рассматривалась в рамках философских, этических и религиозных концепций. Психологическое изучение этой проблематики началось сравнительно недавно.

Психологический интерес к экзистенциальной проблематике определяется личностно-индивидуализированным и глубоко интимным характером отношения человека к жизни и смерти. Неслучайно обсуждение этих вопросов исходно началось в контексте психологического анализа проблем человеческого бытия (Р. Мэй, 2004), смысла жизни (В. Франкл, 1990), т.е. проблем, связанных с осознанием проблемы жизни человека.

В российской психологической науке проблематика смысла детально разрабатывается в работах Л.С. Выготского

Д. А. Леонтьев

Иначе дело обстоит в области юридической психологии. Прежде всего, надо отметить, что психолого-правовые исследования экзистенциальной проблематики носят преимущественно прикладной характер, редко поднимаясь на уровень теоретических и тем более методологических обобщений. Можно полагать, что существующее положение дел является проявлением общего кризиса методологии юридической психологии.

Длительное время юридическая психология развивалась в недрах юридической науки и практики. В результате концептуальные схемы теории права, уголовно-правовой теории и криминологии долгое время служили теоретической базой конкретной практики психолого-правовых исследований. Даже прежнее разделение судебной психологии на части Общую и Особенную несло отчетливый отпечаток уголовно-правовой традиции и не отражало специфику ее предмета. В работах по юридической психологии, как теоретических, так и прикладных, обнаруживается тенденция присоединения авторов к позиции законодателя. Большинство психолого-правовых исследований ориентировано на объяснение уже принятых правовых норм и интерпретацию применительно к праву понятий, по существу психологических либо имеющих психологическое содержание (личность, вина, мотив, воля, несовершеннолетний и т.

Все это в полной мере относится и к изучению экзистенциальной проблематики. По сути дела, единственной развернутой концепцией смысла жизни применительно к проблематике криминальной психологии является ценностно-нормативная теория А.Р. Ратинова (1979). Автор рассматривает ценностно-нормативную сферу личности преступника через ее системную организацию. Одно из наиболее существенных положений его концепции — это представление личности как ценностно-нормативной системы, имеющей сложный многомерный динамический характер [4, с.73].

В качестве базового ядерного образования личности автор рассматривает мировоззрение. Включение мировоззрения в структуры личности является традиционным в отечественной психологии. Однако признание его в качестве идейной основы, стержня личности чаще всего ограничивается пониманием мировоззрения как системы взглядов, убеждений, морально-политического и естественно-научного содержания. А.Р. Ратинов предлагает рассматривать мировоззрение в неразрывном единстве его трех временных проекций: прошлое, настоящее, будущее, — выделяя в его структуре миросозерцание, миропонимание, мироощущение, и миросозидание (как проектирование своей жизнедеятельности, определение ее смысла и перспектив). По его мнению, «в ситуации, выходящей за рамки жизненных будней, он не только решает возникшую перед ним конкретную задачу, но более или менее сознательно (а подчас машинально) задает себе в разных формах “философские” вопросы — кто я, во имя чего живу, к чему стремлюсь, в чем смысл всего со мной происходящего? И ответ на эти вопросы входит в состав его мировоззрения, образует рабочую жизненную концепцию, философию повседневной жизни, в которой преобладает ценностный момент» [4, с. 77]. В силу этого смысл жизни рассматривается им как понятие, охватывающее отношения субъекта к себе и к различным сферам экзистенциальных человеческих ценностей: к труду и материальным благам, общественной деятельности, знаниям, развлечениям, эстетическим удовольствиям, любви и дружбе, семье и т.д.

При этом смысл жизни, как и система отражаемых в нем ценностей, является иерархически организованным и динамическим образованием. Личностные ценности могут существенно различаться по степени значимости и органичности для субъекта, устойчивости, изменчивости, интимности и глубины усвоения, широты и обобщенности, а главное — они по-разному сочетаются, сосуществуют или конфликтуют и так или иначе интегрируются в ценностной системе.

Как утверждает профессор А.Р. Ратинов, «различия в смысле жизни у разных людей состоят вовсе не в том, что одни что-то ценят, а другие то же самое решительно отвергают. Люди есть люди, и базовые общечеловеческие ценности признают все, но предпочитают их по-разному. Видимо, рельеф ценностно-нормативной системы в разных социальных средах и группах у разных индивидов при всей общности должен обладать определенной спецификой» [4, с. 79]. Исследованиям смысла жизни, специфических акцентов и предпочтений в его понимании разных категорий преступников посвящены многочисленные работы коллектива научных сотрудников ВНИИ прокуратуры РФ, руководимого профессором А.Р. Ратиновым.

В последние годы появилось много прикладных исследований содержательного компонента смысла жизни и смысложизненных ориентаций. В то же время надо отметить очевидный недостаток работ, посвященных изучению аффективно-ценностного компонента смысла жизни.

Активная разработка танатологической проблематики в психологии началась только во второй половине ХХ в. Причем смерть рассматривается как продолжение жизни, обнаруживается тенденция ко всё большей интеграции понятий жизни и смерти в целостный опыт личности и признание значимости подобного опыта для личностного роста и самоактуализации. Считается, что изучение представлений и установок в отношении смерти может пролить свет и на установки людей в отношении к своей жизни и основным ее ценностям.

Для юридической психологии проблемы смерти и отношения к ней, напротив, являются исходными, и трактовка их менее однозначна. Танатологические вопросы рассматриваются в юридической психологии в рамках исследования трех проблемных направлений: при изучении личности насильственных преступников, и в частности убийц, в исследованиях причин и мотивов суицидального поведения и в контексте психолого-правовых проблем эвтаназии.

Начало этих исследований было связано с социальным заказом необходимости гуманизации уголовного права и проблемами изучения личности преступника.

В истории юридической психологии проблему отношения к смерти впервые поставил последователь Ч. Ломброзо итальянский юрист Энрико Ферри. Еще в 1888 г., рассматривая структуру личности антропологического типа убийцы, Э. Ферри выделил в качестве одной из его характеристик психическую (или нравственную) нечувствительность, проявляющуюся в безразличии к страданиям и смерти, что обнаруживается в отношении к жертве, своим товарищам и соучастникам и, наконец, даже самому себе. Психическая нечувствительность, по его мнению, является следствием физиологической нечувствительности, которая, в свою очередь, определяется анатомо-физиологическими аномалиями организма и может быть установлена с помощью объективных методов.

Надо заметить, что, несмотря на большое количество работ, посвященных личности насильственных преступников, и в частности, убийц (С.Н. Абельцев, В.Н. Кудрявцев, А.С. Михлин, В.Ф. Пирожков, Е.А. Писаревская и др.), экзистенциальные аспекты этой проблематики в рамках криминальной психологии и криминологии рассматривались явно недостаточно. Причем в имеющихся в научной литературе концепциях обнаруживается отчетливое влияния фрейдизма и неофрейдизма.

Как известно, сам З. Фрейд проблемами преступности специально не занимался, поэтому криминальная агрессия осталась вне поля его зрения. Однако он постулировал существование у человека бессознательного желания смерти, которое он связывал со стремлениями к разрушению и самоуничтожению. В рамках модели классического психоанализа З. Фрейда Жизнь постоянно борется со Смертью. Сравнивая современного человека с первобытными людьми, их отношением к чужой смерти, З. Фрейд утверждал, что мы «те же убийцы, какими были наши предки» [7, с. 184].

Еще большее влияние на взгляды отечественных криминологов оказала концепция Э. Фромма (1994). В качестве одной из форм «непродуктивной ориентации характера» человека он выделил некрофилию, под которой подразумевается тяга к разрушению — стремление сделать жизнь механической, контролируемой, омертвелой, в противоположность биофилии — любви ко всему живому.

В основе некрофилии лежит механизм бегства по типу деструктивизма. В отличие от садизма, направленного на усиление одного индивида путем доминирования над другим, деструктивизм направлен на устранение любой потенциальной грозы извне. Именно из таких людей, утверждает Э. Фромм, вербуются палачи, террористы, истязатели. Именно к этой категории людей он относит убийц.

Э. Фромм полагал, что некрофилия как феномен психической патологии выступает как неизбежное следствие задержки развития, душевной «инвалидности» и как результат непрожитой жизни. По его мнению, если человек «…не может вырваться из оков своего нарциссизма и постоянно ощущает свою изолированность и никчемность, единственный способ заглушить это невыносимое чувство ничтожества и какой-то «витальной импотенции» — самоутвердиться любой ценой, хотя бы ценой варварского разрушения жизни. Для совершения акта вандализма не требуется ни особого старания, ни ума, ни терпения; все, что нужно разрушителю, — это крепкие мускулы, нож или револьвер…» [8].

В то же время, как он полагает, нет жесткой границы между некрофильской и биофильской направленностью: каждый индивид представляет собой сложную совокупность, комбинацию признаков, находящихся в конкретном сочетании; количество таких сочетаний фактически совпадает с числом индивидов.

Полностью некрофильские характеры встречаются сравнительно редко, таких людей следует рассматривать как тяжелобольных и искать генетические корни этой патологии. У большинства людей мы можем обнаружить смесь из биофильских наклонностей и некрофильских тенденций, причем последние достаточно сильны, чтобы вызвать внутренний конфликт личности.

Так, например, Ю.М. Антонян (1997) в качестве причин убийства также выделяет некрофилию. Причем в отличие от Э. Фромма, исключавшего сексуальный смысл этого слова, Ю.М. Антонян рассматривает некрофилию как неудержимое влечение к смерти, включая и патологическое половое влечение.

Рассматривая психологию убийства, он пишет: «Убийство — это отрицание жизни и отвращение к ней, это наиболее полное воплощение ненависти, очень часто ненависти безадресной, ненависти вообще, ненависти ко всем, и она тем сильнее, чем больше человек или социальная система отчуждены от конструктивных ценностей» [1, с. 84].

По мнению Е.Г. Самовичева (2002), в сознании подавляющего числа людей проблема онтологических основ, специфики их «бытийного» статуса не отражается. Уверенность большинства в своем праве на существование подтверждается для них уже самим этим фактом. В то же время, как полагает автор, преступники-убийцы представляют собой категорию людей, для которой право на собственное существование не очевидно, а доказывается исключительно фактом криминального лишения ими жизни другого человека. Как пишет Е.Г. Самовичев, «убийцы демонстрируют совершенно специфический способ существования человека, в основе которого лежит отсутствие субъективно-психологической определенности данного факта и более того — своего права на существование» [5, с. 59]. Причем именно этот онтологический статус личности обладает мощным мотивирующим потенциалом.

Автор утверждает, что «убийство не имеет внешней мотивации, его нельзя оправдать никакими внешними обстоятельствами (хотя таковые почти всегда можно найти). Оно имеет чисто субъективную мотивацию, суть которой не в достижении какого-либо конкретного предметного результата, а в преодолении своей «противоестественной» жизненной позиции» [там же, с. 59]. Таким образом, по мнению автора, в сознании убийц ценность собственной жизни подтверждается смертью другого человека.

Весьма интересным представляется эмпирическое исследование отношения к смерти лиц, осужденных за совершение различных преступлений, проведенное А.А. Бакановой (1999). Она полагает, что отношение к жизни и смерти представляет собой систему, основными эмоциональными и рациональными компонентами которой являются: степень принятия жизни и смерти, онтологическая защищенность, принятие себя, видение смысла, ответственность, стремление к росту, представление о смерти как переходе в другое состояние или как абсолютном конце. В соответствии с различным соотношением рациональных и эмоциональных компонентов отношения к жизни и смерти в критических ситуациях определяет восемь жизненных стратегий совладания с ними: «Стремление к росту», «Поиск смысла жизни», «Любовь к жизни», «Страх перед жизнью», «Захват жизни», «Страх изменений», «Самоуничижение» и «Гедонизм». Несомненно, что это исследование представляет большой интерес. Однако ее выборка включала осужденных как за насильственные, так и ненасильственные преступления, что не позволяет, в конечном счете, определить специфику отношения осужденных к этим экзистенциальным проблемам, связанную с их собственным опытом столкновения со смертью.

Еще одним интересным исследованием является работа С.В. Коваленко, которая исследовала отношение к смерти подростков, совершивших убийства, но в силу малолетства не привлеченных к уголовной ответственности. В ее исследовании показано, что несовершеннолетние, совершившие гомицидные деликты, характеризуются специфическим по сравнению со сверстниками содержанием представлений о смерти, в рамках которого облегченное принятие смерти другого человека сочетается с избеганием оценки и/или отрицанием вероятности собственной смерти, и выраженностью аффективно-ценностного компонента отношения к смерти, что обнаруживается как когнитивно-аффективная озабоченность смертью и на уровне страха смерти, и на уровне танатической тревоги.

Еще одно из направлений изучения отношения к смерти в контексте психолого-правовых проблем — это вопрос о допустимости эвтаназии. Термин «эвтаназия» (благоумирание) был предложен английским философом Френсисом Бэконом еще в XVII в. для определения «легкой смерти». Проблема возможности ускорения смерти неизлечимого больного с целью ограждения его от невыносимых страданий (исключительно в тех случаях, когда сам больной просил об этом) трактовалась им как право на свободу выбора. Современное определение термина «эвтаназия» было дано Конгрегацией Вероучения в «Декларации об эвтаназии» от 5 мая 1980 г. «Под словом эвтаназия подразумевается всякое действие или, наоборот, бездействие, которое по своей сути или намерению приводит к смерти, имеющей целью устранение боли и страдания». То есть в ее прямом значении, эвтаназия — это умышленное убийство при помощи метода, причиняющего наименьшие боль и страдания, совершенное «из жалости» для того, чтобы положить конец невыносимым страданиям, или для того, чтобы избежать трудностей жизни, которая считается «нечеловеческой», «недостойной самого человека».

Надо заметить, что эта проблематика включает два основных аспекта: вопрос о праве человека на добровольный уход из жизни и вопрос об отношении к чужой смерти, вопрос о допустимости убийства другого человека (пусть из самых благих побуждений). Причем в литературе, посвященной проблемам эвтаназии, наиболее обсуждаемым является первый вопрос — право человека на добровольный уход из жизни. Работ же, посвященных эвтаназии как убийству из сострадания, к сожалению, явно недостаточно. Между тем совершенное убийство, из каких бы «благородных» мотивов оно ни совершалось, не может не влиять на личность убийцы. Психолого-правовые и нравственные аспекты этой проблемы требуют самостоятельного изучения.

И, наконец, третье направление танатологических проблем в юридической психологии связано с изучением психолого-правовых аспектов суицидального поведения. В рамках этой проблематики преобладают исследования, направленные на обоснование методологии производства судебно-психологических экспертиз по уголовным делам о суицидах и суицидальных попытках. В результате основная масса исследований в этом направлении ориентированы на практику производства судебно-психологических экспертиз и редко достигают достаточно высокого уровня теоретических обобщений.

Таким образом, теоретический анализ литературы свидетельствует о том, что в рамках юридической психологии исследования экзистенциальной проблематики носят преимущественно прикладной характер, редко поднимаясь на уровень теоретических и тем более методологических обобщений.

Причем в рамках отношения к смерти в научной литературе преимущественно анализируются проблемы, связанные с собственной смертью и утратой близких субъекту людей. В то же время необходимо отметить, что ощущается явный дефицит работ, посвященных отношению к смерти людей, ее причиняющих, как в научной литературе в целом, так и в криминально-психологической литературе, в частности. Представляется, что именно в этом направлении будут открыты новые перспективы изучения проблемы личности преступника.

1. Антонян Ю.М. Психология убийства. – М.: Юристъ, 1997. – 304 с.
2. Баканова А.А. Отношение к жизни и смерти в критических жизненных ситуациях: автореф. дисс…. канд. психол. наук. – СПб, 2000. – 22 с.
3. Коваленко С.В. Отношение к жизни и смерти подростков, совершивших гомицидные действия: автореф. дисс. … канд. психол. наук: 19.00.06. – Ростов-на-Дону: ЮФУ, 2007. – 20 с.
4. Ратинов А.Р. Психология личности преступника. Ценностно-нормативный подход // Личность преступника как объект психологического исследования. – М., 1979. – С. 3–33.
5. Самовичев Е.Г. Психологическая этиология убийства // Психологический журнал. – 2002. – Том 23. – No 5. – С. 49–59.
6. Ферри Э. Психология предумышленного убийцы // Юрид. вестник. – М. – 1888. – Т. ХХIХ. – Кн. 1. – С. 3–30. – Кн. 2. – С. 167–98.
7. Фрейд 3. Мы и смерть // Психология смерти и умирания: хрестоматия / сост. К.В. Сельченок. – Мн.: Харвест, 1998. – С. 182–198.
8. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности: пер. с англ. – М.: Республика, 1994. – 447 с.

Источник: Шкуратов В.А., Михайлова О.Ю., Котова Т.А. Проблемы изучения отношения к жизни и смерти в юридической психологии // Российский психологический журнал. 2012. Т. 9. №2. С. 16–22.

Guilt: The Concept and Facets Seen in Clinical Practice: Annals of Indian Psychiatry

Английское слово «вина» связано с немецким словом «Geld» (деньги), что отражается тем фактом, что вина может пониматься как выражение стремление «починить», вознаградить кого-либо за что-либо. Чтобы понять вину, давайте посмотрим на определение вины; Вина определяется как «когнитивный или эмоциональный опыт, который возникает, когда человек осознает или верит точно или нет, что он или она скомпрометировал свои собственные стандарты поведения или нарушил моральный стандарт и несет значительную ответственность за это нарушение». ^{[ 1 ]}

В психологии вина связана с различными другими факторами, такими как стыд, преступление, сексуальность, совершение ошибки и некоторыми организационными факторами. Вина представляет собой сложный психобиологический конструкт. Цель этой редакционной статьи состояла в том, чтобы проанализировать конструкт вины, чтобы проследить различные типы вины, с которыми клиницист может столкнуться как симптом при психопатологии, как причину психопатологии, а также типы вины, которые могут потребоваться для устранения с помощью психотерапии. Понятие вины в литературе не является универсальным и варьируется от культуры к культуре. Парадоксально, но некоторые авторы считают, что вина является причиной психологического стресса, в то время как другие считают, что вина защищает от психологического срыва. Мы смотрим на различные формы вины и их происхождение, проникая в суть этой разнообразной, но досадной конструкции. ^{[ 2 ]}

ПСИХОДИНАМИЧЕСКИЕ СОСТАВЫ

Психология вины берет свое начало в фундаментальной работе Зигмунда Фрейда. С точки зрения Фрейда, моральное чувство вины является выражением напряженности между Эго и Супер-Эго. Суперэго регулирует действия эго в форме «сознания» и, следовательно, навязывает индивидууму чувство вины и потребность в самонаказании. Он добавляет влияние родителей, общества и последствия. По его мнению, вину определяет страх быть наказанным, а не внутренняя ломка нашей системы ценностей. По Фрейду, страх эквивалентен вине. На более позднем этапе Эрик Эриксон, следуя подходу жизненного цикла, импровизировал на основе работы Фрейда, предоставив нам восемь стадий человеческого развития, в которых он заявил, что вина является результатом стадии жизни, которая происходит в возрасте от 3 до 5 лет. этап, который он назвал «Инициатива против вины». Детям следует позволять проявлять лидерство и позволять выражать свои естественные склонности к любой инициативе. Если они будут чрезмерно ограничены, произойдет противоположное инициативе, т. е. чувство вины, противоположное игривости. Когда эти дети становятся взрослыми, они не могут выразить себя, а когда пытаются, это вызывает у них чувство вины и стыда. Фриц Перлз, пересматривая некоторые аспекты работы Фрейда, определяет вину как нарушение или нарушение правил, которые мы приняли внутренне как наш стандарт. Ощущение самонаказания или мстительного отношения к себе. Карл Юнг в своих объяснениях вины говорит, что вина — это всего лишь поверхностная эмоция. Чувство вины — это один аспект, а понимание вины — это другой аспект. Он говорит, что чувство вины — одна из многих существенных вещей, которые могут заставить нас жить лучше, чем мы живем. ^{[ ovid.com/mrws/1.0″> 3 ]}

ФИЛОСОФСКАЯ ПОЗИЦИЯ

Многие психологи, пытавшиеся изучать чувство вины, отмечали, что чувство вины может быть фактором, который манипулирует кем-то, заставляя его делать то, чего он, возможно, не хочет. Вина проявляется в определенных практиках и определенных формах жизни; кроме того, моральные практики жизни. В философии упоминаются два вида вины: один — моральная вина, а другой — аморальный или неморальный. Вина — это побочный продукт способности к моральным чувствам, и чтобы понять эти моральные чувства, нужно владеть языком. Кроме того, вина является результатом неповиновения руководству. В отличие от этого, концепция неморальной вины предполагает, что иногда человек, возможно, не сделал ничего плохого и осознает то же самое, но все же может испытывать вину по разным причинам, таким как желание чьего-то несчастья и чувство вины за исторические обиды, совершенные кем-то. своего сообщества или нации. ^{[ 4 ]}

КОГНИТИВНАЯ ТЕОРИЯ ВИНЫ

С когнитивной точки зрения вина — это эмоция, которую люди испытывают, потому что они убеждены, что причинили вред. В когнитивной теории мысли приводят к развитию эмоций. Хоффман выделяет четыре стадии вины. В младенчестве, как у ребенка, нет отдельного чувства идентичности, и, таким образом, присутствие вины теоретически невозможно, но может быть замечено. В раннем детстве, когда у ребенка развивается чувство личной идентичности, но он может не понимать чужое чувство идентичности, чувство вины остается поверхностным (физическим), когда эмоции не учитываются. Далее, в среднем детстве у человека развивается осознание эмоций. Здесь сильные эмоции могут вызвать у человека открытое чувство вины за то, что он что-то сделал или не сделал. Наконец, в подростковом возрасте у человека развивается ощущение того, что его личные действия причиняют вред не только другим людям, но и сообществу или группе. Вина здесь действует как на личном, так и на общем уровне. Стыд и вина часто обсуждались вместе в связи с их сходством, различием и возможной взаимосвязью. Некоторые психологи утверждают, что вина — это моральный позор. Боль, напряжение и возбуждение были представлены как общие атрибуты вины и стыда. Обе эти конструкции вызывают дисфорические чувства, связанные с негативной самооценкой. Чувство вины является более здоровым аффектом, поскольку оно способствует чувству личной ответственности и чувствительности к другим. Границы между ними все еще нечеткие и размытые. ^{[ 5 ]}

ВИДЫ ВИНЫ, КОТОРЫЕ МОЖНО ПРОЯВЛЯТЬСЯ КЛИНИЧЕСКИ И В ПСИХОТЕРАПИИ

Классификация вины, адаптированная из Tilghman-Osborne ovid.com/mrws/1.0″> et al . ^{[ 1 ]}

1. Чувство вины за развитие: Указывает на чувство вины, которое может проявляться на разных уровнях развития в процессе роста человека. Чувство вины наблюдается у младенцев, детей ясельного возраста и детей, а также подростков. Эмоция вины развивается уже в возрасте 2–3 лет, а к 8 годам у ребенка формируется сильное Я взаимного уважения к себе и другим, тем самым формируется сильное чувство нравственности ^{[ 6 ]}
2. Вина за моральное нарушение: это форма вины, которая развивается, когда человек чувствует, что он не подчинился или нарушил основные правила морали, составляющие человеческую природу. Это обычно ощущается большинством людей в повседневной жизни в их взаимодействиях и чувствах к другим
3. Вина за социальное нарушение: Это форма вины, которую человек испытывает, когда он не придерживается социальных и социальных норм и правил, установленных в конкретном обществе. Чтобы считаться социальным проступком, человек, испытывающий вину, должен верить, что его действия причинили вред или повлияли на его общество, семью или институт в целом. Причинение боли группе людей, которые его любят, приводит к этой форме вины ^{[ 8 ]}
4. Вина за сосредоточенность на себе: это форма вины, возникающая в результате самооценки и потери самоидентификации или чувства собственного достоинства. Это определяется как вина за самоупреки или негативное самоуважение ^{ovid.com/mrws/1.0″> [ 9 ]}
5. Вина не перед собой: это форма вины, при которой вина является результатом других факторов, а внимание сосредоточено не на себе. В данном случае чувство вины не связано с отрицательным самоуважением или потерей чувства собственного достоинства и самоидентификации.0003 [ ^{9 ]}
6. Непубличная/частная вина: Здесь вина определяется по отношению к отсутствию реальной или воображаемой аудитории. Вина — это личное переживание, которое не затрагивает других людей или то, что они могут подумать. Вина – это чувство без потребности в аудитории ^{[ com/mrws/1.0″> 10 ]}
7. Публичная/открытая вина: Развитие чувства вины здесь включает в себя ссылку на существование реальной или воображаемой аудитории. Центральное место в этом аспекте вины занимает забота о других людях или о том, что другие люди могут подумать. Примером этого является компонент вины, когда люди видят себя глазами тех, кто их ненавидит ^{[ 10 ]}
8. Вина, связанная с поведением/деятельностью: это форма вины, когда определение фокусируется на поведении, активности, действиях или бездействии (т. е. бездействии, когда требуется действие). Этот компонент вины часто рассматривается как действие или бездействие ^{0″> [ 1 ]}
9. Адаптивная вина: это форма вины, которая помогает человеку учиться и расти и может привести к дальнейшему совершенствованию его личности, когда он учится на своих ошибках и старается не совершать таких ошибок или ошибок в будущем ^{[ 11 ]}
10. Неадаптивное чувство вины: Здесь чувство вины является негативной конструкцией, которая приводит к проблематичным результатам. Неадаптивное чувство вины включает в себя процессы, которые снижают мотивацию к конструктивному поведению. В долгосрочной перспективе это приводит к психопатологии, такой как депрессия и другие психические расстройства, если не проводится коррекция
11. Вина с раскаянием: Здесь вина включает в себя принуждение извиниться или признаться. Здесь переживание вины отмечено раскаянием и печалью. Извинения и принятие этих извинений могут служить средством отпущения вины ^{[ 11 ]}
12. Вина за возмещение: Возмещение относится к потребности или мотивации исправить, исправить или загладить то, что было сделано неправильно. Переживание этого компонента вины включает стремление возместить ущерб ^{[ 12 ]}
13. Вина, подобная личностным чертам: Идея о том, что вина подобна чертам, относится к концептуализации, в которой вина является явно диспозиционной, хронической и укоренившейся в характере. В таких определениях говорится, что это происходит во многих ситуациях или сохраняется с течением времени. Может наблюдаться при хронической депрессии, депрессивной личности и дистимии ^{[ 13 ]}
14. Специфическая/преходящая вина: это относится к переживанию вины, относящемуся к определенным ситуациям или периодам времени. Это описывается как преходящее явление, которое не обязательно распространяется на разные ситуации 90 082.
15. Болезненное чувство вины: Это представляет собой неудобное, даже внутренне беспокоящее состояние. Вина рассматривается как «болезненная эмоция», которая может быть разрушительной и может причинить физический и психологический вред ^{[ 14 ]}
16. Вина ответственности: это центральное место в вине, когда определение включает в себя восприятие собственности или вины. Это чувство ответственности не должно быть правдоподобным для других. Неправдоподобная ответственность очевидна, когда маленькие дети чувствуют себя ответственными за развод своих родителей
17. Конкретная вина: определение включает в себя определенный вид вины. Подтипы относятся к определенным событиям, эмоциям или личностным характеристикам. Примерами таких подтипов являются вина за враждебность, сексуальная вина, вина выжившего, вина за мастурбацию, вина за разлуку и вина за всемогущество 9.0003 [ ^{14–16 ]}
18. Вина в старости/вина в конце жизни: Здесь вина впервые возникает в пожилом возрасте, когда человек чувствует, что совершал ошибки всю свою жизнь, и хочет загладить свою вину перед смертью, чтобы оправдать себя за свои проступки. , чтобы его семья и дети не страдали после его смерти ^{ovid.com/mrws/1.0″> [ 17 ]}
19. Менструальная вина: нормальное явление в подростковом возрасте, при котором молодые девушки, впервые переживающие менструальный цикл, могут испытывать чувство стыда или вины из-за отсутствия психологической поддержки и знаний о физиологии и соответствующих процессах ^{[ 18 ]}
20. Коллективная вина: это явление, при котором целая группа людей или религиозная община могут чувствовать себя виноватыми в правонарушении одного человека из их общины, например, в случае взрыва бомбы или теракта, совершенного некоторыми лицами ^{[ ovid.com/mrws/1.0″> 19 ]}
21. Религиозная вина: рассматривается как вина у некоторых людей, которая может развиться из-за несоблюдения религиозных норм или когда священник или религиозный деятель заставляет их испытывать вину за то, что они сделали, например, во время исповеди у христиан или во время религиозной беседы, которую они могут посетить ^{[ 20 ]}
22. Терапевтическая вина: Это форма вины, при которой чувство вины может быть вызвано у человека во время коррекции или психотерапии, чтобы он мог чувствовать себя ответственным за свои действия и принимать меры по исправлению положения.
23. Вина терапевта: чувство вины, которое испытывает психотерапевт, когда пациент совершает проступок, несмотря на терапию, или пытается совершить попытку самоубийства во время курса психотерапии. Это концепция, когда терапевт чувствует, что он или она, возможно, не смогли дать адекватную терапию клиенту или плохо поняли клиента. ^{[ 22 ]}

Вина представляет собой сложную конструкцию, в основе которой лежат как аффективные, так и когнитивные компоненты. Вина включает в себя моральные проступки (реальные или воображаемые), когда люди считают, что их действие (или бездействие) способствовало негативным результатам. Чувство ответственности и болезненные чувства раскаяния являются частью переживания вины; однако вопрос о том, следует ли за виной искупление или возмещение ущерба, является отдельным вопросом. Другие характеристики личности и различные косвенные факторы, вероятно, смягчают степень, в которой вина фактически приводит к искуплению или возмещению ущерба. Эти варианты не универсальны и не должны быть встроены в определение или измерение вины. Вина — это совокупность мыслей и чувств, возникающих в ответ на определенные обстоятельства по причинам, которые, вероятно, имеют как черты, так и состояния. ^{[ 23 ]} Различные компоненты вины следует глубже понимать в культурных и психологических нормах. Необходимы дальнейшие исследования, чтобы выяснить ключевые когнитивные и эмоциональные компоненты вины и попытаться расшифровать, чем пациенты, страдающие от чувства вины, могут отличаться от их коллег, не испытывающих чувства вины. Вина была в человеческой природе с тех пор, как существуют люди. Необходимо, чтобы философы, моралисты, психологи, специалисты по биологии развития и психиатры собрались вместе на одной платформе и продолжили изучение концепции вины во всей ее полноте.

ССЫЛКИ

• Процитировано здесь

• Процитировано здесь

• Процитировано здесь

• Цитируется здесь
.

• Процитировано здесь

• Процитировано здесь

• Процитировано здесь

• Процитировано здесь

• Процитировано здесь

• Процитировано здесь

• Процитировано здесь

• Цитируется здесь

• Процитировано здесь

• Процитировано здесь

• Процитировано здесь

• Процитировано здесь

• Процитировано здесь

• Процитировано здесь

• Процитировано здесь
.

• Процитировано здесь

• Процитировано здесь

• Процитировано здесь

CEEOL — Детали главы

Файлы cookie помогают нам предоставлять наши услуги. Используя наши услуги, вы соглашаетесь на использование нами файлов cookie. Узнать больше.

Весь контентСодержимое PDFИмя автораНазвание серииНазвание журналаНазвание книгиСерое название литературыИздательКлючевые словаISBNISSN Расширенный поиск

Автор(ы): Николета-Елена Хегес, Кристина-Габриэла Скиопу
Тема(ы): Уголовное право, криминология
Опубликовано: Исследовательский институт Scientia Moralitas
Ключевые слова: преступник; вина; проницательность; экспертиза; психиатрия; право
Резюме/Аннотация: Уголовное право основано на субъективной характеристике объективного деяния. Дихотомия понятия составляет самую основу следственного процесса и на границе двух понятий стоит судебная психиатрия. Он добавляет качество к количеству, создавая аргументы и создавая прочную основу для неоспоримого определения уголовного преступления: вина. Если право анализирует факты как количественные проявления антиобщественной деятельности, то психологическое значение вины расчленяется на сложное лексико-научное семейство эквивалентных аспектов. Проницательность, намерение, ответственность, мотивация, мотив — это конструкты внешних и внутренних когнитивных и эмоциональных влияний, которые выстраиваются в пропорциональные связи, характеризующие вину, подразумевающую прошлые, настоящие и будущие последствия уголовного преступления.

• Детали
• Содержимое

Книга: Материалы 25-й Международной конференции РАИС по социальным и гуманитарным наукам

Обратно к списку

Родственный контент

Анализ нарушения правил по ст. 1399 дин Легеа №. 8/1996 privind dreptul de autor şi drepturile conexe Анализ состава преступления, предусмотренного статьей 1399 Закона №. 8/1996 об авторском праве и смежных правах 2013 Особенности осмотра места преступления при незаконном обороте наркотиков Особенности осмотра места преступления при незаконном обороте наркотиков 2013 Medierea în Cazul Conflictelor CE Private Proprietatea Intellectuală Медиация в случае конфликтов интеллектуальной собственности 2017 Efectele Armelor Biologice asupra corpului Воздействие биологического оружия на организм человека 2018 Dreptul де автор.