Alter ego в литературе и не только | Статьи
Один из любимых сюжетов в классической современной литературе – это два персонажа, удачно дополняющих друг друга. При этом возможны самые разные варианты: два главных героя, герой и его помощник – и даже заклятые враги, судьбы которых настолько сплетены между собой, что помыслить их в отдельности достаточно сложно.
Впрочем, классический вариант «второго я» все же предусматривает сценарий «герой и его помощник». Об этом, собственно, говорит о определение энциклопедии Брокгауза и Ефрона: «Альтер эго, (Alter ego, лат.: второе «я»), 1) заместитель, пользующийся полным доверием и облеченный всеми правомочиями, «правая рука».-2) Наш ближайший и верный друг, одинаково с нами мыслящий и чувствующий».
Отметим при этом, что помощник может как оказывать главному герою реальную помощь в его начинаниях, так и просто быть его другом-наперсником. Более того, достаточно часто встречается ситуация, когда бестолковый помощник-слуга вместо того, чтобы, к примеру, выступать олицетворением «народной мудрости» (канонический пример — Санчо-Панса), напротив, ухитряется портить все благие начинания своего хозяина.
Если же посмотреть на литературу с психологической точки зрения, то легко заметить, что роли «героя-хозяина» и «правой руки-помощника» могут запросто уживаться в одном и том же человеке. Изучение этого феномена началось примерно сто лет назад, когда Зигмунд Фрейд, в своих психоаналитических постулатах, предложил концепцию противостояния (и, в то же время, взаимодополнения) «Ego» и «Alter Ego». Причем подобный дуализм может иметь признаки клинической картины (шизофреническая множественная личность), а может быть присущ и вполне ментально здоровому человеку. Если вдуматься, «внутренний Дон Кихот» в сочетании с внутренним же Санчо-Пансой присутствует едва ли не в каждом из нас, а любители романтики, подумав, с удивлением обнаружат в себе черты Дона Гуана и Лепорелло, — разумеется, одновременно.
Естественнейшим образом, вполне «штатной» является и ситуация, когда в одном и том же человеке сочетается, казалось бы, совсем уж несовместимое – и все благие начинания «созидательной части» уверенно портит «внутренний разрушитель».
При этом, возможно, обладающий и совершенно другим складом характера: психологи утверждают, что «химически чистые» типы темперамента встречается достаточно редко, и в одном и том же человеке запросто уживаются, к примеру, бодрый сангвиник и депрессивный меланхолик.
Чтобы далеко не ходить, рассмотрим пример, известный практически всем – «Двенадцать стульев» Ильфа и Петрова. Вполне очевидно, что Остап Бендер и Киса Воробьянинов – именно та самая пара/оппозиция «бодрый герой — меланхолический помощник-разрушитель». Напомним, по сюжету книги все осмысленные действия планирует и осуществляет Бендер, а Киса, в лучшем случае, бездействует. А в худшем – все портит: наиболее характерный пример – московский аукцион (накануне Воробьянинов прокутил в кабаке все деньги, что привело к провалу попытки купить все стулья разом – и заставило концессионеров безуспешно вылавливать их по всей стране). При этом Бендер (и в «Стульях», и в «Золотом теленке») нацелен в будущее: «получим богатство – и будет нам счастье», а Киса – в прошлое, во времена, когда он был предводителем дворянства.
Вы думаете, что сочетание двух подобных ипостасей в одном человек маловероятно?.. Отчего же, вот достаточно характерный пример – политолог Станислав Белковский. На первый взгляд, это типичный Бендер – бодрый, веселый, «толкающий речи» и т.п. С другой – типичный Киса, с грустью осознающий, что главные его успехи остались в прошлом. Осталось надеяться лишь на «бендеровскую» часть: глядишь, опять удастся придумать и осуществить нечто «эдакое». Однако такова уж психологическая специфика, что «внутренний Паниковский» неумолимо тянет Белковского вниз. Или, как вариант, толкает на действия совсем уж безрассудные («утопающий хватается за соломинку»).
Насколько легко подобные «Ego» и «Alter Ego» уживаются в одном человеке?.. Встречаются разные ситуации: тот же Белковский, к примеру, пока вроде не демонстрирует клиническую симптоматику. Другой вопрос, что такое раздвоение вызывает достаточно сильную фрустрацию, и гарантировать полную сохранность его ментального здоровья в нынешние нервные времена едва ли приходится.
А вот что можно сказать уверенно – на пользу профессиональной деятельности подобные «внутренние конфликты» точно не идут.
5 литературных альтер-эго Федора Достоевского
Свежий номер
РГ-Неделя
Родина
Тематические приложения
Союз
Свежий номер
09.02.2014 12:00
Рубрика:
Культура
Вадим Давыденко
9 февраля 1881 года от внезапного обострения тяжелой болезни скончался классик русской и мировой литературы Федор Михайлович Достоевский. Глубокий психологизм его произведений и тонкое знание человеческой природы и по сей день не могут оставить равнодушным никого из читателей.
«Материалом» для творчества писателя нередко служили собственные переживания и драмы, коих в жизни Достоевского было немало. Сегодня «РГ» вспоминает наиболее известных персонажей, ставших в своем роде альтер-эго писателя, повторявших его путь и озвучивавших его мысли.
1.Василий Ордынов («Хозяйка», 1847)
Повесть «Хозяйка» стала первым произведением Достоевского, в котором появился автобиографический герой.
После бурного успеха первого романа писателя «Бедные люди» последовал ряд неудач: его сатирические рассказы и повести преимущественно на «чиновничьи» темы были встречены критиками более чем прохладно.
К счастью, это не заставило Достоевского впасть в уныние, а лишь подвигло к совершенствованию собственных писательских методов и поиску принципиально нового героя. Именно таким героем становится для него Василий Ордынов, несколько экзальтированный молодой интеллигент-мечтатель, находящийся в поиске смысла и содержания истинной религиозности.
Замкнутость и одиночество, а также сознание собственной избранности роднят этого героя с молодым Достоевским. Ордынов борется со своим антагонистом — зловещим стариком Муриным, то ли колдуном, то ли провидцем, — за душу красавицы Катерины, и в этой борьбе понимает, насколько хрупки были все его умственные построения о природе религии.
В результате единственное, что ему остается, — «испросить исцеления у бога».
2.Каторжанин Горянчиков («Записки из Мертвого дома», 1860)
В 1849 году за участие в вольнодумческом кружке Петрашевского Федор Михайлович Достоевский был приговорен к казни.
Однако в самый последний момент, когда осужденные, включая писателя, уже вполне приготовились к смерти, было объявлено о смягчении приговора и замене казни на каторжные работы. Этот эпизод, кстати, позднее был описан в «Идиоте».
Годы каторги наложили серьезный отпечаток на мировоззрение писателя, а также снабдили его богатейшим опытом и материалом для работы. В 1860 году была завершена его повесть «Записки из Мертвого дома», в которой Достоевский описывает быт и судьбы каторжан в Сибири второй половины XIX века.
В уста Горянчикова Достоевский вкладывает и множество личных признаний и размышлений, впечатлений о пережитом.
Повесть, в сущности, представляет собой полудокументальные записки и собрание историй, лишенных единого четкого сюжета. При этом Александр Горянчиков — герой, от лица которого ведется повествование, — осужден за убийство своей жены.
Тем не менее, позднее автор не особенно с этим считается, выстраивая повествование о судьбе скорее не уголовного, а политического преступника, каким был он сам.
В уста Горянчикова вкладывается и множество личных признаний и размышлений, впечатлений о пережитом. Приводятся и истории из жизни других каторжан, встреченных когда-то самим Достоевским.
3.Писатель Иван Петрович («Униженные и оскорбленные», 1861)
Роман «Униженные и оскорбленные» стал первым большим произведением Достоевского, написанным после ссылки и каторги.
Собственный горький опыт помог достоверно описать и те обиды, которые испытывает герой «Униженных и оскорбленных», когда всеобщее признание и восторг сменяются пренебрежением.
Написан он также от первого лица, и главный герой — Иван Петрович не только носит определенные черты сходства с автором в своем характере, но и во многом повторяет его творческую биографию. Так, первый роман Ивана Петровича по своему содержанию близок к «Бедным людям» Достоевского. При этом подробно описывается процесс работы над романом.
Автор весьма реалистично описывает и успех этой книги. А отзыв «критика Б.» из текста «Униженных и оскорбленных» почти точно воспроизводит соответствующую рецензию Виссариона Белинского на «Бедных людей».
Позднее также собственный горький опыт помог ему достоверно описать и те обиды, которые испытывает литератор, когда всеобщее признание и восторг сменяются пренебрежением.
4.Алексей Иванович («Игрок», 1866)
В 1863 году Федор Достоевский приехал на отдых в Висбаден. Сопровождала его в этой поездке не супруга — Мария Дмитриевна была уже очень больна — а юная подруга Аполлинария Суслова, впоследствии ставшая прототипом многих героинь Достоевского, включая не только Полину из «Игрока», но и, например, Настасью Филипповну из «Идиота» и Грушеньку из «Братьев Карамазовых».
Всего за несколько дней в Висбадене писатель так увлекся азартными играми, что проиграл не только все собственные деньги, но и все деньги Сусловой. Масштаб долгов писателя вскоре приобрел настолько угрожающие масштабы, что он мог потерять права на собственные издания на девять лет. Пытаясь выбраться из долговой ямы, он подписал невозможный контракт, согласно которому обязался написать роман в самые короткие сроки.
И ему удалось это сделать: роман «Игрок», где Достоевский в подробностях описывает чувства человека, для которого азарт становится единственно возможным смыслом и содержанием жизни, был написан за 26 дней! В работе ему помогла молодая стенографистка Анна Сниткина, которая позднее и стала его второй супругой (первая умерла к этому времени).
Интересно, что во время их свадебного путешествия в Баден-Бадене история с огромным проигрышем повторилась полностью. После этого писатель поклялся жене никогда не играть — и сдержал свое слово.
5.Князь Лев Мышкин («Идиот», 1869)
Князя Льва Мышкина нельзя, пожалуй, назвать в полной мере альтер-эго писателя. Скорее это некий идеализированный образ — тот человек, которым писатель, видимо, хотел бы быть, более чистый и лишенный духовных несовершенств. В его уста автор вкладывает собственные размышления о смысле жизни, о страдании и сострадании, о боге и человеке.
Помимо внутренних убеждений, героя и автора роднит еще и физическая болезнь — «падучая».
Достоевский, как и князь Мышкин, страдал эпилепсией.
При этом главная разница между Мышкиным и Достоевским заключается в том, что автор пришел к этим выводам и заключениям через множество ошибок и проступков, повлекших за собой раскаяние и переосмысление собственных ценностей. Лев Мышкин — человек чистый и светлый изначально, и те же самые убеждения для него естественны и составляют основу его натуры.
Кстати, помимо внутренних убеждений, героя и автора роднит еще и физическая болезнь — «падучая». Напомним, Достоевский, как и его персонаж, страдал эпилепсией.
ЛитератураРГ-Дайджест
Главное сегодня
10 увлекательных альтер-эго известных авторов
«Пиши то, что знаешь». Этот избитый, но мудрый совет лег в основу некоторых из самых известных романов в истории. Кто-то просто исследует родную среду и вставляет вымышленный сюжет, а кто-то пишет roman à clef, огибая грань вымысла и реальности. Roman à clef — по-французски роман с ключом — это причудливый термин для вымышленной истории, основанной на реальной жизни.
Это широко распространенная форма, которая скрывает себя среди наших пляжных книг ( Дьявол носит Prada ) и тяжелую литературу ( Под стеклянным колпаком ). Неудивительно, что большинство писателей исследуют свою собственную жизнь, часто с помощью параллельного «я» (во многом подобно известным художникам, которые также используют альтер-эго). Авторы могут скрывать свои альтер-эго с различными качествами или позволить просвечивать свое истинное «я». Кто из ваших любимых персонажей является тайным автором? Узнайте в нашем списке альтер-эго известных писателей после прыжка.
Ник Адамс – Эрнест Хемингуэй
Эрнест Хемингуэй описал свою жизнь глазами своего альтер-эго, Ника Адамса, в двадцати четырех художественных произведениях. Они были собраны в книгу «Истории Ника Адамса » в 1972 году и охватывают большую часть жизни Хемингуэя, начиная с его детства в Мичигане и заканчивая его взрослым военным опытом. Одна из историй, «Убийцы», легла в основу двух голливудских полнометражных фильмов и первого короткометражного фильма Андрея Тарковского.
Генри Бек и Кролик Ангстром – Джон Апдайк
Альтер-эго Джона Апдайка с ликом Януса окружено двумя антигероями — Кроликом Ангстремом и Генри Беком. Кролик, суперзвезда средней школы, ставший продавцом автомобилей средних лет, кажется, описывает другую жизнь без литературного признания или пристрастия, отвечая на вопрос Апдайка: «Какой была бы моя жизнь, если бы?» Генри Бек, писатель, которого часто блокируют, представляет собой уморительно темную изнанку литературных кругов. Пока Кролик разрушает его отношения, Бек коварно убивает литературных критиков. Позади обоих видна улыбка Джона Апдайка.
Тео – Стивен Эллиотт
Роман Стивена Эллиота « Happy Baby » представляет собой роман с ключом о его детстве, полном одиночества и жестокого обращения. Будучи подопечным штата Иллинойс, Тео неоднократно подвергался изнасилованию своим социальным работником и жил в постоянном страхе. Внешний слой вымысла настолько тонок, что посвящение Эллиота «Штату Иллинойс» жалит.
Эллиотт продолжил историю в мемуарах The Adderall Diaries , в которых рассказывается о реакции его отца на Happy Baby 9.0004 . Он обвиняет Эллиота в переписывании правды. Две книги, прочитанные вместе, представляют собой интересное исследование природы повествования и двойственности личности.
Джим Бёрден – Уилла Кэтэр
Шедевр Уиллы Кэтэр, Моя Антония , включает мужское альтер-эго в образе Джима Бёрдена. Их истории совпадают: оба приехали на запад в одно и то же время, жили на фермах своих бабушек и дедушек и переехали в город. Кэтер и Бэрден даже встречались с семьями Харлингов и Шимерда, хотя в реальной жизни они носили фамилии Майнер и Садилек. Интересный кросс-гендер Кэтрин и Бердена не шокировал бы никого из близких автора. Будучи студенткой, Кэтэр часто носила имя Уильям и одевалась как мужчина. Она также жила с женщиной, Эдит Льюис, до самой своей смерти, и многие ученые теперь рассматривают ее работу с точки зрения лесбиянок.
Генри Чинаски – Чарльз Буковски
Чарльз Буковски и Генри Чинаски разделяют все: детство, карьеру, любовников и склонность к алкоголю. Пять из шести романов Буковски основаны на его собственной жизни, и в них главную роль играет икона бедняка и очень тонко завуалированная личность Генри Чинаски. Даже в шестом и единственном по-настоящему вымышленном романе Буковски « Мякоть » фигурирует его альтер-эго. Можно сказать, что без него не было бы романа Буковски.
Килгор Траут – Курт Воннегут
Килгор Траут начинал как пародия на писателя-фантаста Теодора Стерджена, но быстро стал собственным альтер-эго Воннегута. Писательская карьера Траута отражала карьеру Воннегута, если рассматривать ее через гиперболическую линзу. Оба изначально считались второстепенными писателями-фантастами и получили широкое признание. Как писатели, они исследовали одни и те же темы. Траут фигурирует в шести романах Воннегута, и даже вдохновил его на создание иллюстраций и это удивительное интервью между ними двумя до того, как Траут покончил с собой, выпив Драно.
Фредерика Поттер – А.С. Byatt
Фредерика Поттер — главная героиня так называемого «Квартета Фредерики», начиная с Дева в саду и заканчивая Свистящая женщина . Четыре романа охватывают период от юности Фредерики до тридцати лет. У Поттера и Байатта много общего, в том числе день рождения, учеба в Кембридже, любовь к литературе и желание стать писателем. Второй роман из серии 9.0003 Натюрморт получил награду PEN/Macmillan Silver Pen Award.
Натан Цукерман – Филип Рот
Первоначально Филип Рот использовал Натана Цукермана, вымышленного себя, для исследования метаотношений между творцом и его искусством. Рот представил Цукермана в Моя жизнь как мужчина как альтер-эго вымышленного писателя Питера Тарнопола, что сделало Цукермана альтер-эго. Рот изображает Цукермана в своих более поздних романах более прямолинейно, как рассказчик Человеческое пятно и Американская пастораль .
Рот написал восемь романов о своем альтер-эго — более 2215 страниц!
Артуро Белано – Роберто Боланьо
Роберто Боланьо с гордостью продемонстрировал свое альтер-эго, назвав его аллитерационным именем – Артуро Белано. Главной ролью Артуро Белано был главный герой книги «Дикие детективы », но второе «я» Боланьо появлялось в трех его романах и было неуказанным рассказчиком в его последней книге «».0003 2666 . В записке, которую Боланьо написал в конце романа, говорилось: «И все, друзья. Я сделал все это. Я все это прожил. Если бы у меня были силы, я бы заплакал. Я прощаюсь со всеми вами, Артуро Белано. Печальное замечание, на самом деле.
Эстер Гринвуд — Сильвия Плат
Сильвия Плат так сильно хотела скрыть роль Эстер Гринвуд как своего альтер-эго, что Под стеклянным колпаком изначально была опубликована под псевдонимом Виктория Лукас. Параллели очевидны: Плат и Гринвуд оба выиграли журнальные стипендии, были исключены из класса известных писателей и попали в специализированные учреждения.
Роман опирается на чрезвычайно личное — упадок ума Плат. К сожалению, Плат ненадолго пережила свое альтер-эго: ее самоубийство вскоре последовало за публикацией романа.
Alter ego — Энциклопедия искусства и популярной культуры
Материал из Энциклопедии искусства и популярной культуры
Перейти к: навигация, поиск
«Уильям Уилсон» (1839), иллюстрированный Артуром Рэкхэмом в 1935 году
Связанные и |
Википедия Рекомендуемые: Ромбикубоктаэдр Леонардо да Винчи |
альтер-эго (по-латыни «другое я») — это второе «я», которое, как считается, отличается от нормальной или истинной изначальной личности человека. Говорят, что человек, у которого есть альтер-эго, ведет двойную жизнь.
Этот термин широко использовался в начале 19 века, когда психологи впервые описали диссоциативное расстройство личности. Цицерон придумал этот термин как часть своей философской концепции в Риме I века, но он описал его как «второе я, надежный друг».
Отдельное значение alter ego можно найти в литературном анализе, используемом при обращении к художественной литературе и другим формам повествования, описывая ключевого персонажа в истории, который воспринимается как преднамеренно представляющий автора (или создателя) произведения. в силу косвенного сходства с точки зрения психологии, поведения, речи или мыслей, часто используемых для передачи собственных мыслей автора. Этот термин также иногда, но реже, используется для обозначения гипотетического «близнеца» или «лучшего друга» персонажа рассказа. Точно так же термин alter ego может применяться к роли или персоне, которую играет актер или другие типы исполнителей.
Существование «другого я» было впервые признано в 1730-х годах.
Альтер-эго также используется для обозначения различного поведения, которое человек может демонстрировать в определенных ситуациях. Связанные понятия включают аватар, двойник, имперсонатор и диссоциативное расстройство личности (ДРИ).
[править]
В художественной литературе
- Главные герои триллера Роберта Льюиса Стивенсона « Странная история доктора Джекила и мистера Хайда » представляют собой исследование концепции о том, что добро и зло существуют внутри одного человека, постоянно воюя. Эдвард Хайд буквально представляет другое «я» врача, психопата, которого не сдерживают условности цивилизованного общества и который делит тело с доктором.
- Норман Дуглас в конце 1890-х годов написал рассказ «Знакомый дух» о человеке, который, утопая, осознал конформистское второе «я» — «присутствие внутри него этого Духа, его альтер-эго , которое стремясь подавить свои амбиции».
- В фильме « Бойцовский клуб » у рассказчика, которого играет Эдвард Нортон, есть альтер-эго, над которым он теряет контроль, Тайлер Дерден, которого играет Брэд Питт.
- В фильме 2013 года Ричарда Айоаде « Двойник » персонаж Джеймса считается альтер-эго Саймона, обоих персонажей играет Джесси Айзенберг.
[править]
См. также
- Суррогат автора
- Аватар
- Диссоциативное расстройство идентичности — психическое расстройство, при котором у больных меняется личность и идентичность.
- Двойник
- Двойной
- Ид, эго и супер-эго
- Самозванец
- Прозвище (псевдоним)
- Одноименное лицо
- Псевдоним
- Персона
- Псевдоним
- Секрет личности
- Сценическое имя
- Истинное я и ложное я
Если не указано иное, текст в этой статье либо основан на статье Википедии «Alter ego», либо на странице Википедии на другом языке, используемой в соответствии с условиями лицензии GNU Free Documentation License; или на исследования Jahsonic и друзей.