Автор концепции война всех против всех: Война всех против всех это

перспективы торгового спора США и ЕС — Клуб «Валдай»

Война всех против всех: перспективы торгового спора США и ЕС

© Reuters

В середине XVII столетия английский философ Томас Гоббс охарактеризовал состояние общества до заключения общественного договора и образования государства словами «война всех против всех». Сегодня в Овальном кабинете Белого дома сидит страстный приверженец Гоббса, рассматривающий современную мировую политику сходным образом. Для нынешнего президента США сфера межгосударственных отношений полна опасностей и противоречий, а защита национальных интересов в ней возможна только через конфликт с другими государствами, пишет Станислав Ткаченко, приглашённый профессор Центра исследований экономики и политики стран с переходной экономикой Ляонинского университета.

К счастью, в отличие от большинства своих предшественников на этом посту, Дональд Трамп новых военных конфликтов с применением оружия и с человеческими жертвами пока не развязал. Но его активность в области торговых споров и полномасштабных экономических конфликтов уже побила все рекорды и, безусловно, войдёт в историю.

В современной мировой экономике процесс формирования многополярной структуры с несколькими государствами-лидерами зашёл существенно дальше, чем в области военно-политической. К трём традиционным полюсам эпохи холодной войны (США, Западная Европа и Япония) прибавился Китай, но практически исчез другой (Япония). Отношения в треугольнике «Вашингтон – Брюссель – Пекин» сегодня формируют ось мировой экономической системы, вокруг которой вращается всё мировое хозяйство. На этих трёх игроков приходится 45 процентов мировой торговли товарами, поэтому любые трудности в их взаимоотношениях немедленно сказываются на состоянии всей мировой торговли. Если в прежнюю эпоху США без ограничений использовали как кнут, так и пряник для того, чтобы принудить союзников-оппонентов играть по своим правилам, то сегодня это делать всё труднее. Сказанное справедливо в отношении и Китая, и Европейского союза.

Китай сегодня стойко отбивается от усилий США по открытию его внутреннего рынка для товаров из-за океана и введению добровольных ограничений на экспорт своей продукции на рынок США. Поэтому у начавшейся почти два года назад торговой войны завершения не видно. Конфликт США и КНР идёт по нарастающей, и пока пострадавшей стороной выглядит Пекин – его экономика все сильнее замедляется после почти 40 лет быстрого роста, национальную валюту лихорадит и так далее.

От экономической войны к горячей? США, Китай и конец стратегической неопределённости по Тайваню

Гленн Дисэн

США одобрили продажу Тайваню усовершенствованных истребителей F-16 на 8 миллиардов долларов, что означает переход от экономического конфликта к военной конфронтации. Продажа оружия также свидетельствует о том, что США отказались от стратегической неопределённости в отношении статуса Тайваня и, соответственно, от ещё одного ключевого международного соглашения – политики «одного Китая», пишет профессор Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» Гленн Дисэн.

Мнения экспертов

Являясь второй по масштабам экономикой планеты в номинальном выражении, ЕС одновременно выступает в качестве крупнейшего экономического партнёра США. Их торговый оборот в 2018 году составил 1258,4 млрд долл., то есть на 70 процентов больше, чем торговля США и Китая (737,1 млрд долл.). Торговый баланс сегодня складывается в пользу Европы: компании Старого континента продают в США товаров на 100 млрд долл. больше, чем американские компании в Европе. Но важно подчеркнуть: американский экспорт в ЕС сегодня в три раза больше, чем аналогичный экспорт в Китай (574 млрд долл. против 179 млрд долл.). Поэтому новая фаза торговой войны против ЕС, которую недавно анонсировал в своем твиттер-сообщении Дональд Трамп, в нынешней ситуации сродни «выстрелу себе в ногу», как любят говорить сами американцы. Почему? Выделим три причины, являющиеся основными с политико-экономической точки зрения.

Не партнёры, а соперники. Америка, Франция и налоги

Александр Лосев

Если политически страны Евросоюза – ещё формально союзники Соединённых Штатов, то на глобальном рынке европейцы – уже не партнёры, с которыми нужно сотрудничать, а соперники, с которыми приходится конкурировать. Темпы роста большинства европейских экономик сейчас и так крайне низкие – новый виток торгового противостояния может поставить ЕС на грань рецессии, что негативно отразится на всей мировой экономике и международной торговле. Рано или поздно торговая война США с союзниками вызовет серьёзные политические разногласия, особенно если власть в Европе перейдёт под контроль популистских или националистических сил, пишет Александр Лосев, генеральный директор АО «Управляющая компания «Спутник – Управление капиталом»».

Мнения экспертов

Во-первых, современное экономическое могущество США базируется на политической стабильности, эффективности их экономических институтов, а также на экспорте капиталов, который сопровождается передачей другим государствам технологий и включением их компаний в глобальные цепочки добавленной стоимости. По объёмам своего экспорта в 2018 году (1,664 трлн долл.) США уступили Китаю (2,494 трлн долл.), Европейскому союзу (2,215 трлн долл.) и лишь незначительно опередили Германию (1,557 трлн долл.). Объявляя торговые войны более мощным противникам, США не только рискуют проиграть ввиду своей относительной слабости как торговой державы, но и, самое главное, потерять свою привлекательность как наиболее безопасного места во всей мировой экономике, гаранта сохранения её либеральной природы. А если иностранные капиталы побегут из США и начнут метаться по всему миру в поисках убежища, то разрушительный эффект от этого почувствует экономика всех государств планеты.

Во-вторых, торговый конфликт Вашингтона и Брюсселя приведёт к краху ВТО и множества других соглашений глобального и регионального характера, которые гарантируют либеральную природу современного мирового хозяйства. Налицо угроза острого кризиса многосторонних форматов сотрудничества (мультилатерализма), который президент Франции Эммануэль Макрон призвал преодолеть накануне саммита «Большой семёрки» в Биарицце в августе 2019 года.

Фактически мир сегодня стоит перед угрозой той самой «войны всех против всех», окончание которой в эпоху после Тридцатилетней войны (1618-1648) знаменовало наступление нового этапа европейской истории, открывшего Старому континенту путь к прогрессу и демократии. Сегодня США вместе с ЕС выступают в качестве ключевых защитников либеральной рыночной экономики в глобальном масштабе. Если она будет отвергнута, то потребуются годы, прежде чем сформируется новая модель. Трудно ожидать, что эта пока не известная никому модель будет столь же эффективной, как нынешняя, сформировавшаяся после Второй мировой войны и обеспечившая невиданный в истории период экономического роста во всех уголках планеты.

Поход Дональда Трампа против ВТО. Почему ошибка США хуже, чем преступление?

Станислав Ткаченко

Вся конструкция нынешнего американского процветания базируется на том, что никто пока не бросил серьёзный вызов односторонним действиям Вашингтона. Сегодня это по силам только ЕС, Китаю и при определённых обстоятельствах – БРИКС. Лидеры этих государств и объединений сейчас размышляют, какие долгосрочные последствия будет иметь низвержение США с экономического Олимпа.

Мнения экспертов

В-третьих, у всех экономических решений есть политические последствия. Некоторые из них прогнозировать сложно или вовсе невозможно. Немало экспертов считает, что существует прямая связь между «чёрным вторником» (крахом Нью-Йоркской фондовой биржи 29 октября 1929 года) и началом Второй мировой войны 1 сентября 1939 года, и к их мнению следует прислушаться. Торговая война США и ЕС будет иметь значительные последствия, и их сегодня трудно предвидеть. Практически неизбежно она приведёт к усилению позиций Китая во всем мире и, прежде всего, в самой Европе. Сегодня США рассматривают КНР в качестве своего главного торгового оппонента. Тем масштабнее будет ошибка, связанная с открытием Вашингтоном нового (европейского) фронта торговой войны со всем миром.

Следствием этого конфликта неизбежно станет общемировой экономический кризис. Но есть все основания утверждать, что кризис затронет Китай меньше, чем США и ЕС, поскольку меньше и степень интеграции КНР в глобальную экономику, а возможности властей этой страны управлять национальной экономикой «в ручном режиме» существенно больше.

И в заключение ещё один вопрос: что приобретёт или потеряет Россия в случае усиления торговых противоречий между Европой и США? С сугубо экономической точки зрения конфликт Вашингтона и Брюсселя непременно ударит по российской экономике в силу её зависимости от торгово-экономических связей с ЕС. Российский «поворот на Восток» хорошо выглядит на уровне официальных заявлений, но для его осуществления потребуется немало десятилетий. А Европейский союз уже сегодня является крупнейшим торговым партнёром России, и было бы неразумно желать ему оказаться в глубоком кризисе. Если же посмотреть на ситуацию в более широком контексте, то усиливающиеся торговые противоречия Европы и США уже сегодня толкают Брюссель в сторону России.

Москва десятилетиями жаловалась на недостаточную «субъектность» Евросоюза как игрока на мировой арене ввиду его зависимости от США. Сейчас возникает ситуация, когда такая желанная для российской дипломатии «евросубъектность», то есть способность Брюсселя, Берлина, Парижа принимать решения самостоятельно, без оглядки на Вашингтон, может стать реальностью. Это станет новым началом для российско-европейских отношений. Есть все основания надеяться, что они будут строиться на равноправии и взаимном уважении, а потому будут более стабильными и взаимовыгодными.

США – Европа: диалог сверхдержавы с вассалами

Андрей Коробков

Дональд Трамп продемонстрировал миру контраст между разговором с Путиным, который, может быть, и оппонент, но глава великой державы, и разговором с ведущими европейскими лидерами, которые рассматриваются им как вассалы. На встрече с Жан-Клодом Юнкером 25 июля американский президент просто в очередной раз назвал вещи своими именами и послал Европе чёткий сигнал: «Европа и США – это уже не союз равных». Чем бы торговая война ни закончилась для Европы, правила игры изменились, отметил в интервью ru.valdaiclub.com профессор политологии Университета штата Теннесси (США) Андрей Коробков.

Мнения экспертов

Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.

Евросоюз

США

Дональд Трамп

торговая война

Распечатать

Опубликовать в блоге

Опубликовать в блоге

О работе Клуба «Валдай» в соцсетях и видеохостингах

14.03.2022

Правила и ценности в эпоху столкновений: итоги научной программы Клуба «Валдай»

03.01.2023

Беспрецедентные санкции? Отнюдь

02. 01.2023

2022: конец конца истории

30.12.2022

Советский Союз в ретроспективе: любимый злодей Америки конца XX века

29.12.2022

К столетию СССР

29.12.2022

Политическая философия Т. Гоббса | Официальный сайт Кабардино-Балкарского Государственного Университета им. Х.М. БербековаОфициальный сайт Кабардино-Балкарского Государственного Университета им. Х.М. Бербекова

В Новое время ведущей теорией происхождения государства становится теория общественного договора. Практически все философы этого периода разрабатывали ее, однако первым фундаментально обосновал ее английский философ Т. Гоббс (1588-1679).

 

Государство как Левиафан

 

Будучи приверженцем механистического материализма, Т. Гоббс утверждает, что человек, подражая природе, создает «искусственных животных». К ним относится и государство. Он уподобляет государство Левиафану, огромному морскому чудовищу, которое упоминается во многих мифологиях и Библии. По его мнению, государство является «лишь искусственным человеком, хотя и более крупным по размерам и более сильным, чем естественный человек, для охраны и защиты которого он был создан». Гоббс говорит, что верховная власть – это «искусственная душа», сотрудники государственного аппарата – «искусственные суставы», награды и наказания – «искусственные нервы», благосостояние и богатства членов общества – его сила, справедливость и законы – «искусственный разум и воля», гражданский мир – здоровье, смута – болезнь, а гражданская война – смерть.  Показательно, что на титульном листе первого издания книги «Левиафан, или материя, форма и власть государства церковного и гражданского» государство изображено в виде гигантского человека, состоящего из множества людей.

 

Обоснование теории общественного договора

 

Со времен Аристотеля в политической философии господствовало положение о том, что, люди, будучи социальными по своей природе, необходимым образом создают общество (государство). Т. Гоббс бросил вызов этой традиции и стал доказывать, что возникновение государства связано с несоциальной природой человека. Ошибка прежних философов ему видится в смешивании способности от природы жить в обществе и стремления жить в обществе. Он вовсе не отрицает стремления людей жить в обществе, но оспаривает тезис об изначальной способности человека жить в обществе и подчеркивает, что «человек не рождается способным к жизни в обществе».

Для подтверждения своего положения он приводит достаточно простые доказательства. Он говорит, что люди, конечно же, не могут жить сами по себе: например, младенец нуждается в уходе, взрослым также необходима помощь других людей для того, чтобы жить достойно. Однако, оговаривается Гоббс, гражданское общество (т.е. не «естественное» общество, вроде первобытного стада людей, а организованное, «цивилизованное» общество) есть не простое объединение людей, но объединение, основанное на договоре, для создания которого необходимы взаимные верность и соглашения. Но далеко не все понимают пользу от создания общества. К примеру, младенцы и невежды. Но, замечает Гоббс, и младенцы, и невежды являются людьми. Следовательно, «совершенно очевидно, что все люди рождаются неспособными к жизни в обществе».

Почему же тогда люди стремятся жить в обществе? Изначально люди живут в «естественном состоянии» (первобытном обществе). Люди от природы равны как физически, так и умственно. Хотя, говорит Гоббс, есть различия между людьми по этим способностям, они все же не так велики, чтобы, к примеру, несколько слабых людей, объединившись, не могли бы одолеть физически более сильного индивида. Из равенства людей вытекает взаимное недоверие – два человека в равной мере могут (имеют право) претендовать на одну и ту же вещь, но она может достаться только одному из них, что делает их врагами. А взаимное недоверие, в свою очередь, порождает войну. «Отсюда видно, – заключает Гоббс, – что, пока люди живут без общей власти, держащей всех их в страхе, они находятся в том состоянии, которое называется войной, и именно в состоянии войны всех против всех».

Но люди являются разумными существами и разум подсказывает им условия мира, на основе которых они могут прийти к соглашению. Эти условия Гоббс определяет как «естественные законы» (всего их 19). Под естественным законом он понимает «предписание, или найденное разумом (reason) общее правило, согласно которому человеку запрещается делать то, что пагубно для его жизни или что лишает его средств к ее сохранению, и пренебрегать тем, что он считает наилучшим средством для сохранения жизни».

В «естественном состоянии» в силу «войны всех против всех» никто не может чувствовать себя в безопасности. Поэтому «первый и основной естественный закон» гласит, что «следует искать мира и следовать ему». С ним непосредственно связан и «второй естественный закон», который гласит, что «в случае согласия на то других человек должен согласиться отказаться от права на все вещи в той мере, в какой это необходимо в интересах мира и самозащиты, и довольствоваться такой степенью свободы по отношению к другим людям, которую он допустил бы у других людей по отношению к себе».

При этом Гоббс подчеркивает, что не все права могут быть отчуждаемы, т.е. переданы государству. Он говорит, что отчуждение прав является добровольным актом, следовательно, никто добровольно не откажется от того, что является благом для него. Поэтому никто добровольно не откажется от прав на такие блага. К таким правам, к примеру, он относит «право оказывать сопротивление тем, кто нападает на него с целью лишить его жизни».

«Третий естественный закон» гласит, что «люди должны выполнять заключенные ими соглашения». Это закон, подчеркивает Гоббс, имеет важнейшее значение. До заключения договора никакие поступки человека нельзя оценивать как справедливые или несправедливые. Но после заключения договора все, что нарушает договор, является несправедливым, а все, что не нарушает договор, является справедливым. Однако должна быть власть, определяющая, кто соблюдает или нарушает договор, и заставляющая людей следовать договору. Такая власть, по Гоббсу, появляется только с основанием государства. Пока нет такой власти, слова «справедливое» и «несправедливое» лишены смысла.

Путем соглашений друг с другом люди передают часть свои естественных прав государству. Поэтому он дает следующее определение государства: «государство есть единое лицо, ответственным за действия которого сделало себя путем взаимного договора между собой огромное множество людей, с тем чтобы это лицо могло использовать силу и средства всех их так, как сочтет необходимым для их мира и общей защиты».

 

Апология авторитарного государства

 

Хотя государство и создается по взаимному соглашению (договору) людей, после своего учреждения оно становится независимым от них. В частности, Гоббс выявляет ряд последствий, вытекающих из установления государства.

Во-первых, «подданные не могут изменять форму правления». Дело в том, что, говорит Гоббс, люди уже передали свои полномочия государству и обязались соблюдать договор. Следовательно, они не могут нарушить договор.

Во-вторых, «верховная власть не может быть потеряна». Гоббс объясняет это следующим образом. Государство возникает путем договора между людьми, но само государство ни с кем не заключало договор. Поэтому требование пересмотра договора неправомерно.

В-третьих, никто не может «протестовать против установления суверена». Учреждая государство, каждый человек принял на себя обязательство выполнять установления государства. Если же он протестует против установления государства, то он нарушает заключенный им же договор.

По этим же причинам «подданные не могут осуждать действия суверена», «суверен ненаказуем подданными» и т.д.

Гоббс, конечно же понимает, что такое авторитарное государство отнюдь не выглядит привлекательным. Он говорит, что «состояние подданных» при таком государстве может показаться «чрезвычайно жалким». Возражая против подобных обвинений, он пишет, что «по­ложение человека всегда связано с тем или иным неудобством и что величайшие стеснения, которые может иногда испытывать народ при той или иной форме правления, едва ли чувствительны по сравнению с теми бедствиями и ужасающими несчастьями, которые являются спут­никами гражданской войны, или с тем разнузданным состоянием без­властия, когда люди не подчиняются законам и не признают над собой никакой принудительной власти, удерживающей их от грабежа и мести».

Кроме того, власть такого государства, по мнению Гоббса, отнюдь не является безграничной.

Во-первых, как уже говорилось, при учреждении государства люди передают государству отнюдь не все свои «естественные» права. Например, право на жизнь. Поэтому каждый человек имеет право оказать сопротивление тому, кто покушается на его жизнь, в том числе и государству.

Во-вторых, государство также обязано соблюдать условия соглашения. К примеру, оно обязано обеспечить безопасное существование человека. Если же государство допустило, что человек оказался в плену, то он уже свободен от условий договора с государством.

В-третьих, человек свободен от условий договора, если суверен (правитель) отрекается от власти.

Более того, Гоббс подчеркивает, что только в государстве человек может быть свободным. Он говорит, что «свобода подданных заключается в свободе делать то, что не указано в соглашениях с властью». В этом смысле свобода есть только в обществе, в котором существует государство, так как оно обеспечивает возможность реализации прав, не переданных государству. А в «естественном состоянии» люди, хотя теоретически обладают всеми правами, на самом деле свободными не являются, так как никто не может обеспечить им условий, при которых эти права реализовались бы.

 

Значение политической философии Гоббса

 

Т. Гоббс первым фундаментально обосновал теорию общественного договора, тем самым заложив начало формирования современных представлений о роли государства. Кроме того, будучи очевидцем гражданских войн на своей родине, он пришел к выводу, что наличие сильного государства – непременное условие выживания и эффективного функционирования общества.

Вместе с тем, очевидны и существенные теоретико-методологические недостатки его учения.

Во-первых, если государство учреждается путем соглашения, то возникает вопрос, почему же раньше (или даже изначально) этот договор не был заключен. Иными словами, для Гоббса характерен неисторический взгляд на генезис государства.

Во-вторых, прекрасно понимая, что его учение не содержит механизма, позволяющего предотвратить превращение государства в тиранию, он просто констатирует, что выбор у нас небольшой: из двух «зол» (авторитарное или даже тираническое государство либо анархия, возврат в «естественное» состояние) он выбирает меньшее (авторитаризм).

В-третьих, как практически все философы своего времени, Гоббс уповал главным образом на разум человека. О роли других факторов (политической культуры общества, экономических отношениях и т.п.), оказывающих существенное и, может быть, решающее значение на возникновение и функционирование государство, он почти ничего не говорит.

Автор:

Кочесоков Роберт Хажисмелович

Война Гоббса всех против всех title={Война всех против всех Гоббса}, автор={Григорий С. Кавка}, журнал={Этика}, год = {1983}, объем = {93}, страницы = {291 — 310} }

• Григорий С. Кавка
• Опубликовано 1 января 1983 г.
• Философия
• Этика

Удивительно, что в обширной литературе о Гоббсе его самый оригинальный и важный аргумент редко подвергается подробному рассмотрению. Я имею в виду аргумент, сосредоточенный в главе 13 «Левиафана», что естественное состояние — это состояние войны всех против всех». По-видимому, есть две основные причины, по которым этот аргумент ускользает от тщательного изучения. Некоторые, по-видимому, считают его настолько простым и столь очевидно правильным, что не требуют особого анализа или разъяснения2. Другие, которые принимают общепринятое… 

View on U Chicago Press

Доисторические мифы в современной политической философии

• К. Видерквист, Г. МакКолл

• Психология

• 2016

7 нормативная философия. Сили (1896: 28) отверг Гоббса и Локка как «политических спекулянтов», но он не обращался к их конкретным утверждениям о состоянии природы. Sidgwick’s (1966: xii, 348–372,…

Гоббс о мятежных группах

• Херонимо Рилла

• Экономика

• 2020

РЕЗЮМЕ В этой статье мы имеем дело с разъяснением Гоббсом политического конфликта, вызванного мятежными группами. Прежде всего, мы пытаемся доказать, что группы являются важными персонажами в Гоббсе…

Теория заговора Шекспира: Ричард III в контексте естественного состояния Томаса Гоббса

• Джюнейт Озата

• Искусство

• 9040 2020 Томас Гоббс не соглашался с представлениями предшествующих мыслителей о существовании государства в истории политической философии, которая в XVII веке делала успехи и пробивалась в…

  Страх смерти и стремление к бессмертию: Гоббс и Фукидид о человеческой природе и проблеме анархии

  Недавние вызовы современному светскому государству побуждают нас пересмотреть аргументы, выдвинутые его теоретическими основателями, особенно Гоббсом. Гоббс утверждает, что стремление к безопасности является самым надежным…

  Гоббс о причинах войны: теория разногласий

  Гоббсовская война в первую очередь возникает не из-за нехватки материальных ресурсов; или потому, что люди безжалостно стремятся выжить прежде всего; или потому, что мы по своей природе эгоистичны, соперничаем или агрессивны…

  Глава 9: Мерзкая и жестокая? Является ли естественное состояние по своей сути опасной средой, лишенной безопасности?

  • К. Видерквист

  • Политология

  • 2016

  В этой главе оцениваются доказательства в пользу и против того, что мы называем гипотезой насилия, которая была чрезвычайно важна для Гоббса в обосновании государственного общества. По сути, аргумент таков:…

  Меньшее зло Гоббса Аргумент в пользу политической власти

  • Б. Джонс, Маншу Тянь

  • Философия, право

    Исследования Гоббса

  • 2022

  В этой статье приводится аргумент в трудах Гоббса, который часто упускается из виду, но имеет отношение к текущим философским дебатам. Политические философы склонны классифицировать его мысли как выражение согласия…

  Гоббс и теория рационального выбора

  • П. Нил

  • Философия

  • 1988

  68) уже давно вызывает восхищение у студентов, изучающих политическую теорию. В последние два десятилетия концепции и…

  Совместное сувереновое правило: публичное и частное правило в ранних дискурсах Томаса Гоббса

  • Ишайя Абош

  • Law

  • 2006

  В средних политических обработках. Политические дороды. научным методом и сводит к минимуму различия между завоеванием и взаимным соглашением как основанием суверенитета. Отсюда многие делают вывод, что…

  Введение: чтение Гоббса как теоретика анархии и власти

  В этой главе представлен основной тезис книги: Гоббса лучше всего читать как теоретика власти (право на власть) и анархии («естественное состояние»). Показано, что анархия является основой…

  Финал: Война всех против всех (Глушение государственного насилия, Заключение)

  Финал: Война всех против всех (Глушение государственного насилия, Заключение)

  «Практика насилия, как и любое другое действие, меняет мир, но наиболее вероятным изменением является более жестокий мир» — Ханна Арендт, 1969[1]

  Обложка книги 1651 года Левиафан Томаса Гоббса изображает Властелина как массивное тело, вооруженное мечом и посохом и состоящее из множества отдельных людей.

  Активисты, ученые и юристы-правозащитники регулярно осуждают программу ЦРУ целенаправленных убийств в Пакистане как акт империализма, нарушающий международное право.[2] Эта критика представляет Соединенные Штаты как «сильное» государство, нарушающее территорию «слабого» государства. Хотя этот нарратив может быть политически полезен для тех, кто стремится ограничить применение сил США по всему миру,[3] он не объясняет, как и почему боевые действия с использованием беспилотных летательных аппаратов трансформирует саму логику государственного насилия. Как отмечает Ханна Арендт, «насилие, как мы должны помнить, зависит не от числа или мнений, а от орудий»[4] — и эти орудия насилия вскоре выходят за пределы политических целей, для которых они были созданы, воссоздавая саму ткань межгосударственных отношений. связи. В реалистических рассказах о боевых действиях беспилотников в Пакистане люди часто формируют повествование: «почему» боевые действия беспилотников вскоре переводятся в «кто». Но мы утверждали, что хорошо отлаженная бюрократическая система вскоре автоматизирует тех самых «хозяев», которые должны контролировать ситуацию. С этой целью мы показали, как два объекта — президентская директива и Хищник — являются соучредителями государственного насилия. Во многом так же, как Джон Эгнью[5] критиковал идеи территориального овеществления, мы опасались того, что можно было бы назвать «картезианским овеществлением», сводящим суверенную власть к сфере действия рациональных субъектов.

  Битва при Марстон-Мур, 1644 год, автор Джон Баркер

  Согласно политическому философу Томасу Гоббсу, писавшему во время кровожадных гражданских войн в Англии семнадцатого века, первобытный мир людей жесток: жалкий пейзаж войны направлены против всех.[6] Люди, жаждущие собственного выживания, могут убивать своих соседей. Чтобы оградить человечество от этого беззаконного «естественного состояния», Гоббс выступал за установление суверена, который организовал бы содружество граждан для обеспечения мира. В этой конструкции война перешла от гражданского конфликта между отдельными людьми к сражениям между национальными сообществами. Отличительной чертой современности является предположение, что война происходит между национальными государствами и их вооруженными силами. Хотя это убеждение, безусловно, является смесью фактов и вымысла, и хотя существует множество негосударственных «малых войн»[7], национальное государство является устойчивой структурой международных отношений и права. Что мы находим важным в сегодняшней «охоте на человека» с помощью дронов, так это то, что естественное состояние Гоббса — насилие, направленное против индивидуум — вернулся в качестве центрального организующего принципа. В этой индивидуализации государственного насилия множество содружеств по всему миру, расположенных внутри признанной и ограниченной территории, дезагрегируются до уровня человеческого тела. Возвратилась гоббсовская «война всех против всех», только она наводит на мысль не об анархическом, звероподобном человеческом обществе былых времен, а о современной логике бюрократического правления Никого . Если, как предполагает Грегори, «юридическая логика, посредством которой расширяется пространство битвы… сама по себе бесконечно расширяема»[8], то это происходит потому, что теперь пространство битвы населяют индивидуумы, а не национальные государства.

  Ключевым фактором стал отказ от «статусного» правового режима войны, при котором мишенью становятся военнослужащие, которых можно узнать по униформе. Габриэлла Блюм называет это движением к «космополитическому индивидуализму в регулировании поведения во время войны»[9], а Сэмюэл Иссахарофф и Ричард Пилдес описывают это как «индивидуализацию личной ответственности».[10] Согласно анализу Иссахарофф и Пилдес, терроризм нарушает кардинальный принцип «различения» — не всегда очевидно, кто является комбатантом. В таких случаях оценка конкретных поступков лица важнее, чем оценка их «статуса» по отношению к вооруженной группе или национальному государству. Эта модель имеет много общего с правоохранительными органами, учитывая, что ЦРУ или военные должны систематизировать множество доказательств «прошлых преступлений», а затем вынести решение по этим доказательствам, чтобы санкционировать целенаправленное убийство (вспомните личные данные, хранящиеся в электронных папках наведения). ). Таким образом, эта индивидуализированная форма нацеливания существует в совпадении между полицией и вооруженными силами , и это форма государственного насилия, которая часто недостаточно анализируется в рассказах об ударах беспилотников ЦРУ в Пакистане, которые обычно вращаются вокруг нарушения Вашингтоном территориальная целостность Пакистана. Но это нарушение суверенитета следует рассматривать как часть более широкой трансформации в нацеливании, которое все больше фокусируется на уровне человеческого тела (даже если впоследствии терроризируются целые сообщества и регионы, как это часто бывает).

  В рамках этой формы индивидуального нацеливания смерть переформатируется как средство и цель государственного насилия. Война с террором, возможно, началась с территориальных целей и грандиозных планов нового мирового порядка, но удары беспилотников в Пакистане гораздо труднее представить с точки зрения определенных «целей», поскольку оправдание применения насилия либо расплывчато, либо безграничный, или классифицированный. Иными словами, современные убийства тавтологичны: опасных людей убивают, потому что они опасные люди. Хотя «глобальная война с террором», возможно, исчезла из жаргона Белого дома, это не потому, что администрация Обамы обязательно сузила свой планетарный охват. Что изменилось, так это представление о поле боя как о дискретном пространственном контейнере насилия. На смену этому пришла идея о том, что человек охотится в неогоббсовском «естественном состоянии». Общественный договор Гоббса основывается на допущении граничащей территории; и в пределах этого пространства суверен может применять закон и наказывать своих граждан. За пределами этой территории существуют пространства «врага». Таким образом, традиционно существует ясное представление о внутреннем и внешнем, о различных типах насилия и политических сообществах, дополненное различными тюремными аппаратами и военными машинами. Преступник — это личность с историей жизни, а враг — безымянная масса, угрожающая государю. Но индивидуализация ведения войны ломает это различие: военная цель криминализируется, а преступная цель милитаризируется. Например, в 2013 году Обама заявил, что «ненормальные или отчужденные люди — часто граждане или законные жители США — могут нанести огромный ущерб, особенно когда их вдохновляют более широкие представления о насильственном джихаде». Тогда угроза не просто «где-то снаружи». После взрывов на Бостонском марафоне видный республиканец Линдси Грэм прокомментировал: «Это доказательство того, что родина является полем битвы», добавив: «Конечно, было бы неплохо иметь там дрон». [11] И, конечно же, , много полиции 9От 0144 до есть дроны, которые патрулируют родину.

  Таким образом, мы подходим к центральным парадоксам оглушения государственного насилия: произошла интенсивная индивидуализация «врага», в то же время, когда государственное насилие стало анонимным благодаря отчужденному правлению Никто. Произошло увеличение «ответственности» и «подотчетности», возложенных на врага, в то время как автоматизированные технологии и методы распылили бюрократическую подотчетность. Произошла децентрализация географического охвата целенаправленных убийств за пределами Пакистана, при одновременной централизации власти внутри Белого дома. Произошел всплеск идеи «родины» США, даже когда это же пространство превращается в логику безграничного боевого пространства. Действительно, отделение ФУТП от территориальных границ Пакистана может вскоре отразиться на улицах Соединенных Штатов, поскольку районы превращаются в «поля сражений», а преступники — в «вражеских комбатантов». что администрация Обамы все чаще обращалась к «закону» и «судебным процедурам» — учитывая все технологии, направленные на рационализацию убийства и надлежащей правовой процедуры, — даже несмотря на то, что внутреннее и международное право имело все меньше и меньше сдерживающего влияния на войны беспилотников Вашингтона. Притяжение к такой юридической риторике всегда исходит изнутри бюрократической системы — законоподобный или, возможно, законопослушный . Итак, несмотря на то, что либеральные комментаторы хвалят беспилотник за его бритвенно-подобное наведение, его гуманитарный потенциал и снижение «сопутствующего ущерба», мы предлагаем единственное предостережение: будьте осторожны со своими желаниями.

  Опубликованная статья доступна здесь (платный доступ) и здесь (предварительно исправленная версия).

  Примечания

  [1] Арендт, Ханна. 1969. О насилии . Нью-Йорк: Издательство Houghton Mifflin Harcourt Publishing Company. п. 80.
  [2] Вениамин, Медея. 2012. Война с дронами: Убийство с помощью дистанционного управления . Нью-Йорк: ИЛИ Книги.
  [3] Ахтер, Маджед. 2012. Политика суверенитета в Пакистане. Экономический и политический еженедельник 47: 17-19.
  [4] Арендт 1969, стр. 53.
  [5] Агнью, Джон. 1994. Территориальная ловушка: географические предпосылки теории международных отношений . Обзор международной политической экономии 1 (1): 53-80.
  [6] Гоббс, Томас. 1651. Левиафан. В Брюсе. Б. Лоуренс и Аиша Карим, ред. О насилии: читатель . Дарем: Издательство Университета Дьюка. 399-415.
  [7] Калдор, Мэри. 2012. Новые и старые войны: организованное насилие в глобальную эпоху .

  No related posts.