Что такое бихевиоризм — конспект — Психология
Санкт-Петербургский Государственный электротехнический университет Кафедра философии Доклад на тему: “ Что такое бихевиоризм?” Выполнил: Белошенко К.С. Группа: 9375 Факультет: КТИ Санкт-Петербург 2001год Бихевиоризм (от англ. behaviour – поведение) — психологическое направление, начало которого было положено публикацией в 1913 г. статьи американского психолога Дж. Уотсона „Психология с точки зрения бихевиориста“. В качестве предмета психологии в нем фигурирует не субъективный мир человека, а объективно фиксируемые характеристики поведения, вызываемого какими–либо внешними воздействиями. При этом в качестве единицы анализа поведения постулируется связь стимула (S) и ответной реакции (R). Все ответные реакции можно разделить на наследственные (рефлексы, физиологические реакции и элементарные „эмоции“) и приобретенные (привычки, мышление, речь, сложные эмоции, социальное поведение), которые образуются при связывании (обусловливании) наследственных реакций, запускаемых безусловными стимулами, с новыми (условными) стимулами.
В частности, в исследованиях Уотсона показано, что, если сочетать безусловные стимулы, вызывающие у младенца эмоцию страха (резкий звук, потеря опоры), с другими, первоначально нейтральными (например, показ белого кролика), то через некоторое время реакция страха может вызваться уже одним только показом кролика. Но в дальнейшем было показано, что само обусловливание представляет собой достаточно сложный процесс, имеющий психологическое содержание. Постепенно возникли изменения в концептуальном аппарате бихевиоризма, что заставило говорить о преобразовании его в необихевиоризм. В схеме S – R появились „промежуточные переменные“ (образ, цель, потребность). Другим вариантом ревизии классического бихевиоризма стала концепция оперантного бихевиоризма Б. Скиннера, разработанная в 30–х гг. XX в., где было модифицировано понятие реакции. В целом, бихевиоризм оказал большое влияние на развитие психотерапии, методы программированного обучения. Б. Скиннер Что такое бихевиоризм? Введение Б. Скиннер (1904-1990) — американский психолог, представитель бихевиоризма, профессор психологии Гарвардского университета, внес значительный вклад в теорию и методики обучения, разработал филосою «науки человеческого поведения», служащую основой социального бихевиоризма.
Основные произведения: «The behavior of organism» (1938), «Science and human behavior» (1956), «Reflektions on bahaviorism ans society» 1978 Публикуемый фрагмент представляет собой перевод введения из книги Б. Скиннера «Что такое Мне кажется. тому есть следующее объяснение: эту науку неправильно понимают как таковую. Есть целый ряд наук о поведении. Как я покажу прежде, некоторые из них определяют свою предметную область, не касаясь при этом главных тем бихевиоризма. Вышеприведенная критика могла бы лучше всего относиться к особой дисциплине, которую можно было назвать экспериментальной наукой о поведении. Она изучает поведение отдельных организмом в тщательно оберегаемой окружающей среде и на основе этого исследования определяет отношения между определенным поведением и его окружением. К сожалению, эта форма анализа поведения получила очень скромную известность. Ее важнейшие представители, а их сотни, очень редко поддаются стремлению объяснить свой путь публике, интересующейся наукой.
В результате лишь немногие посвящены в фундаментальное научное знание, которое я считаю наиболее ключевым для бихевиоризма. Бихевиоризм, который я представляю в этой книге, является теорией особой формы науки о поведении. Читателю должно быть понятно, что не каждый бихевиорист согласится со всем тем, что я собираюсь сказать. Уотсон тоже говорил о бихевиоризме, но он был бихевиористом своего времени. Сегодня никто из теоретиков не может монополизировать этот термин. Поэтому следующие рассуждения в известной мере являются — и как бихевиорист я должен сказать: с необходимостью — моим личным мнением. Всё же я полагаю, что при этом речь идет о связном и непротиворечивом изображении, которое даёт удовлетворительный ответ на вышеизложенную критику. Помимо этого я убеждён в значении бихевиоризма. Насущные проблемы, с которыми сегодня сталкивается мир, противостоит мир сегодня, могут быть решены только в том случае, если мы будем постоянно увеличивать своё понимание человеческого поведения. Я не без оснований полагаю, что можно отказаться от традиционных теорий, которые сохранились через века.
Именно они в значительной степени ответственны за наше сегодняшнее положение. Бихевиоризм в состоянии предложить многообещающую альтернативу. Я написал эту книгу с тем, чтобы раскрыть его позицию. Представители Иван Петрович Павлов (1849 — 1936) Российский физиолог, разработавший учение об условных рефлексах и высшей нервной деятельности, оказавшее огромное влияние на становление американского бихевиоризма. Также известен своими работами в области темперамента. Берхус Фредерик Скиннер (1904 — 1990) Американский психолог, один из наиболее известных представителей бихевиоризма. Разрабатывал концепцию инструментального (оперантного) научения. Автор теории программированного обучения. Эдвард Толмен (1886 — 1959) Американский психолог, один из представителей методологического бихевиоризма. Известен своими исследованиями целевых и когнитивных детерминант поведения, в частности, когнитивных карт. Джон Уотсон (1878 — 1958) Американский психолог, основатель бихевиоризма. Известен своей критикой субъективного метода в психологии.
Разработал основы классической психологии поведения, не предполагавшей явлений сознания как научного факта. Ссылки http://www.soc.pu.ru:8101/persons/golovin/r_skinner2.html http://psi.webzone.ru/st/126100.htm http://vysokov.virtualave.net/galery/behaviorism.html
40. Бихевиоризм. История психологии
40. Бихевиоризм
В начале XX в. возникает мощное направление, утвердившее в качестве предмета психологии поведение, понятое как совокупность реакций организма, обусловленная его общением со стимулами среды, к которой он адаптируется. Кредо направления запечатлел термин «поведение», а само оно было названо бихевиоризмом.
Его «отцом» принято считать Дж. Уотсона, в статье «Психология, каковой ее видит бихевиорист» (1913) которого излагался манифест новой школы. В нем требовалось «выбросить за борта как пережиток алхимии и астрологии все понятия субъективной психологии сознания и перевести их на язык объективно наблюдаемых реакций живых существ на раздражители». Бихевиоризм стали называть «психологией без психики».
Этот оборот предполагал, что психика идентична сознанию. Между тем, требуя устранить сознание, бихе-виористы вовсе не превращали организм в лишенное психических качеств устройство. Они изменили представление об этих качествах. Реальный вклад направления заключался в резком расширении изучаемой психологией области. Она отныне включала доступный внешнему объективному наблюдению, независимый от сознания стимул – реактивные отношения.
Изменились схемы психологических экспериментов. Они ставились преимущественно на животных – белых крысах. В качестве экспериментальных устройств были изобретены различные типы лабиринтов, в которых животные обучались находить из них выход.
Тема научения, приобретения навыков путем проб и ошибок стала центральной для этой школы.
Исключив сознание, бихевиоризм неизбежно оказался односторонним направлением. Вместе с тем он ввел в научный аппарат психологии категорию действия в качестве не только внутренней, духовной, но и внешней, телесной реальности.
Бихевиоризм изменил общий строй психологического познания, его предмет охватывал отныне построение и изменение реальных телесных действий в ответ на широкий спектр внешних вызовов.
Сторонники этого направления рассчитывали, что, опираясь на данные экспериментов, удастся объяснить любые естественные формы поведения людей. Основа же всего – законы научения.
Отдельные принципы бихевиоризма были пересмотрены в 1930-1940-е гг., во времена рождения нового направления современной психологии – необихевиоризма, самым известными представителями которого являлись К. Л. Халл (1884–1952), Б. Ф. Скиннер (1904–1990) и Э. Ч. Толмен (1886–1959). Новое течение сосредоточило свое внимание на изучении поведения с учетом познавательных и мотивационных процессов, опосредующих связь между реакцией и стимулом.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРесБихевиоризм в психологии кратко — FAQ по реальности
С позиций бихевиоризма предметом психологического исследования является поведение человека от рождения до смерти (англ.
Психическое развитие, таким образом, отождествляется с научением, т.е. любым приобретением знаний, умений, навыков, не только специально формируемых, но и возникающих стихийно». Детское развитие в концепции бихевиоризма обусловлено в основном социальным окружением. В зависимости от стимулов, поставляемых средой, у детей возникают те или иные реакции, что способствует формированию определённых навыков. Это положение отвергает возможность построения возрастной периодизации, так как не существует единых закономерностей развития детей определённого возраста. Доказательствами могут служить примеры того, что при создании определённых условий, двух-трёхлетние дети могут не только читать, но и писать.
Синтез бихевиоризма и психоанализа способствовал разработкам теорий социального научения. Концепции социального научения исследуют процессы приспособления ребёнка в окружающем мире, механизмы усвоения им социальных норм и предписаний. Ведущий теоретик социального научения А.Бандура полагал, что новые модели поведения приобретаются детьми не только посредством реакции на наказание и поощрение, но и благодаря такой формам, как наблюдение, имитация, идентификация. Ключевой для теории социального научения явилась проблема социализации как процесса усвоения индивидом определённой системы норм и ценностей данной культуры.
Школа бихевиоризма оказала значительное влияние на развитие психологической теории и педагогической практики. Открытые в русле этого направления законы и механизмы обучения способствовали оптимизации процесса обучения и воспитания детей, выявленные феномены конформизма и негативизма позволили осуществить научный анализ условий, способствующих возникновению просоциального поведения.
Что общего между бихевиоризмом Уотсона, хромосомной генетикой Моргана и молекулярной систематикой? : konstmikh — LiveJournal
Заставив себя в субботу-воскресение «отдать долги» по накопившимся для реферирования давно отобранным (по интересу) материалам по зоопсихологии и высшей нервной деятельно (проще говоря, — «психологии поведения» животных), был потрясен неожиданной, но вполне очевидной аналогией в развитии концепций разных областей естествознания, так или иначе завязанных на проявление в науке, как социально-историческом процессе, специфики «технологичности» и «практичности» американского менталитета (как социальной традиции поведения) начала и всей первой четверти XX века. Просто не могу не поделиться.
Вводные (кратко)
1. Бихевиоризм Уотсона.
Джон Уотсон (1878—1958 гг) и его соратники (Epstein, Premack, Shusterman и др.) предприняли попытку построения теории поведения животных (и человека) в рамках схемы “стимул-реакция”.
Любое сложное поведение сводилось в их теории к совокупности элементарных ответов на отдельные стимулы. То есть целостный узор поведения трактуется и методологически анализируется в бихевиоризме как сумма элементарных ответов. Между стимулом и ответом подразумевается специфическая причинно-следственная связь.
2. Хромосомная генетика Моргана.
Томас Морган (1866 — 1945 гг) и его соратники окончательно сформулировали «хромосомную теорию наследственности»), которая по сути представляет собой ту же упрощенную схему “стимул-реакция”, перенесенную на взаимоотношение генов и фенотипа, т.е. всей конструкции живого организма, включая его морфологию, физиологию, биохимию и поведение. Любое сложное проявление индивидуального развития (и сам ход этого развития, сведено к количественной оценке генов (аллелей). Между дискретными «носителями информации» (те же «стимулы» Уотсона, — стимулы развития по своим прямым продуктам, — ферментам и сигнальным белкам) и «целостным узором развития» (фенотип — его результат) была проведена та же линейная связь, что между стимулами и реакциями у Уотсона.
Аналогия показательная. Подход в обоих случаях вполне механистический……
Обе концепции (в данном случае, — схемы мышления в чистом виде) — яркий продукт исторически сложившегося к концу XIX века американского менталитета, как особой социо-культурной традиции, для которого (менталитета) характерна абсолютизация того, что может быть условно названо техно-практицизмом мышления (по его социальной мотивации и ориентации), безотносительно к тому, плохо это или хорошо («вообще» в данном случае не бывает, и потом у каждой медали всегда две стороны). Не стоит путать данную оценку менталитета с расхожей ссылкой на «англо-саксонское мышление», связанное более с функциональным пространством английского языка, который, как любой язык, несомненно накладывает свой особый отпечаток на структуру мышления (литература по вопросу немаленькая). То есть речь идет не о специфике языка, а о коллективном сознании конкретного общества, где (в сознании) неявно прописываются свои смысловые нюансы «образа рациональности», «образа полезности», «образа эвристичности», «образа этичности» (границ допустимой не-этичности в том или ином аспекте взаимодействия индивидумов) и т.
д. Механицизм социальных взаимоотношений (как доминанта отношений между индивидумами), то есть, их мотивационная ориентация на внешнюю (практическую) составляющую отношений неизбежно отражается в менталитете, как целом (это эмпирический закон социальной психологии).
Подытоживая предыдущий абзац, обе схемы мышления характеризуются намеренным сведением (для простоты анализа и описания) сложного многоуровнего системного процесса к его «нижнему» (стимулы в одном случае и гены в другом) и «верхнему» (реакция и фенотип) «этажам». Оба подхода характеризуются возможностью количественного анализа элементов «нижнего» этажа» и декларируемой возможностью количественного анализа сложных проявлений «верхнего» этажа, которые мыслятся как сумма элементов «нижнего» этажа с возможностью выведения математически описываемых правил «суммирования».
Подход Уотсона в понимании им поведения увлек многих в Америке (и почти никого в Европе). Подход Моргана увлек многих и в Америке, и в Европе, но именно в Европе ему противостоял большой скепсис со стороны крупнейших европейских генетиков и почти всех эмбриологов.
Бихевиоризм Уотсона увлек не столько ученых психологов, сколько «околонаучную публику» (Уотсон успешно раскрутил свой подход в плане коммерции) и уже Эдвард Толмен (1886-1959 гг.; тоже американец) пришел к выводу, что схема Дж. Уотсона слишком недостаточна для описания поведения, поскольку при таком подходе феномен поведения полностью теряет свое своеобразие. Среди генетиков, Иогансен (да многие, — он просто величина), Камшилов, Уоддингтон, Гольдшмидт, Кено (опять же из наиболее известных и много писавших в поколении «середины» XX века) пришли буквально к тем же выводам в отношении «моргановской генетики» и особенно «генетического дарвинизма», т.е. во что были трансформированы данные и некоторые обобщения цитологии и генетики начала XX века к середине столетия (сразу после войны) «учредителями» СТЭ. Но если «в настоящее время убежденных сторонников “чистого” бихевиоризма в мире практически не осталось» (см. Зорина, Полетаева, 2002 — учебник по «психологии поведения»), то сторонников не «очень чистого» генетического дарвинизма еще более чем хватает, причем даже не столько в среде самих «молекулярщиков» (и тем более эмбриологов, гистологов, цитологов), сколько среди зоологов и ботаников.
Почему? (вопрос)
Ответ:
Здесь ярко выражен специфический предрассудок коллективного сознания «образованного в естествознании человечества», а именно, что всякая возможность количественной оценки, интуитивно воспринимается как «особый (высокий) статус научности», даже если эта оценка бессмысленна по существу в попытке понять закономерности проявления каких-то сложных связей (см. предыдущий пост на блоге), — обычное дело, например, в стремлении понять ход исторических событий, как в их ретроспективе, так и в перспективе.
Как писал один из наших самых серьезных мыслителей биологов середины XX века И.И.Шмальгаузен: «Механистические представления подкупают своей простотой и поэтому всегда кладутся в основу научного познания на первых подступах к любой более сложной проблеме». – И далее: «Механисту целое представляется суммой частей, и жизненные отправления организма составляются (мыслятся) из функций отдельных органов и тканей».
«Такое суммативное представление об организме нашло свое выражение в одностороннем развитии клеточной теории» . (примеч. — имеется в виду теория Вейсмана, логика которой стала 1:1 логикой СТЭ). — И далее: «Свойства целого определяются в этом случае свойствами отдельных частей, а свойства части определяются факторами, заложенными в самой этой части«. (источник цитаты — «Организм как целое….», С.13).
И наконец, очень важное методологическое замечание Шмальгаузена в итоге:
«Ясно, что эти представления не связаны с попытками разрешить какую-либо научную проблему. Анализ организма и его описание являются (здесь) самоцелью исследования» (там же).
То что анализ и описание становятся самоцелью (и нет мотива в осмыслении и постановке исследовательских программ более «высокой» по уровню («мета-«) научной проблемы, — это яркая характеристика как раз того, что я условно назвал выше «техно-практицизмом» (как доминанте мышления).
Полагаю, что Шмальгаузену, как ярко выраженному носителю системного мышления с его немецкими корнями, такой «практицизм» был дик и вызывал недоумение.
Оба направления (как было комфортно мыслить Уотсону и Моргану и их ближайшим соратникам) — яркое проявление того механистического модуса мышления в биологии, который мотивирован стремлением наиболее простого объяснения с ближайшим практическим результатом. Именно этот практицизм (на уровне именно самоцели — «первым делом») и является ярким проявлением американского менталитета, как он сложился к концу XIX столетия. Бихевиоризм Уотсона и генетические обобщения (применительно к фенотипу) просто не могли появиться в Европе (в том числе в Англии). «Практицизм» здесь идет чисто от методологии (её новизна и высокая технологичность выступают для общественности гарантом «научности» и «современности»). Возможность количественной оценки результатов (как самоцели) тесно связана здесь с абсолютизацией какого-то одного фактора (или даже какого-то уровня элементов в организации сложного целого) — ради её опять же намеренного упрощения, о чем в последствии уже ненамеренно забывают последователи данной «научно-исследовательской программы» (последующие поколения), конструируя общую теорию на основе особой упрощенной методологии подхода).
В плане общей эвристики (той самой более высокой научной проблемы, о которой говорил Шмальгаузен) данный «практицизм» нередко выступает очевидной редукцией в осмыслении многообразия фактов конкретной области естествознания: простая механистическая модель, позволяющая успешно (мануфактурно) выпускать правильно работающую лапку тираннозавра, скорее всего будет непригодной даже для приблизительного понимания работы крыла птицы или летучей мыши.
Интересно, но обе эти механистических концепции (скорее даже научно-исследовательские программы — НИП- в смысле Лакатоса), выросшие в обоих случаях именно из методологии (расчленение целого на части вплоть до мельчайших элементов, высокотехнологичный анализ этих элементов и декларируемая возможность понять изначально расчлененное целое уже как сумму понятых «слагающих его» элементов, — с использованием мат аппарата) были странным образом интегрированы в основы классической европейской этологии, где в основу анализа поведения птиц и млекопитающих в природе было положено «разрушение» целостных сложных феноменов поведения на бесчисленные и часто искусственно выделяемые «элементарные составляющие» (моторные и прочие акты) и эти «элементы» были привязаны в сознании к дискретным молекулярным носителям «наследственной информации».
Не удивительно, что такой «синтез», хотя и породил на время увлечение возможностью опять же количественной оценки тех самых «элементов поведения», вряд ли мог дать что-то существенно интересное в плане серьезной эвристики на длительное время, что в конце концов и привело к угасанию увлечения этологией в данном виде, как особой глобальной «научно-исследовательские программы» понимания поведения животных и филогении поведения.
Эпилог.
Молекулярная систематика как продолжение традиции «техно-практицизма» в биологии и эволюционистике.
В наше время яркими примерами «НИП» редукционного толка, выросшими из конкретных высоко технологичных методологий на эвристически уже почти пустом основании, является (IMHO) «молекулярная систематика» (еще одно дитя американского научного «практицизма» в мышлении), к которой прививается американский же нумерический кладизм), а также некоторые «количественные направления» в нейробиологии (в психологии мышления таким направлением была опять же чисто американская «когнитивная психология» (её создавал и от неё же отказался в конце концов известный американский психолог, автор многих трудов по психологии мышления и познания, Ульрих Найссер).
Нельзя сказать, что все что производится в этих «лабораториях» — пустое, но «узкие когнитивные карты» (Э. Толмен), порождаемые этими методологиями у их практикующих адептов, — в плане перспектив интерпретации безостановочно (конвейером) производимых фактов, — в конечном итоге мало что дадут (IMHO) для понимания Системы организмов как Структуры и отображения разноплановой Истории таксонов (первое) и феномена адекватного («целеполагающего») Ситуационного Поведения как (в том числе) психологии поведения высших животных, включая человека (второе).
Жаль только, что видимость перспективности этих «НИП» (как многие упрощенные «техно-практицизмы» они хорошо притягивают «быстрые» грантовые деньги) сожрет энергию и жизни еще одного поколения молодых биологов, которые окажутся жестко мотивированными в своей работе самой методологией и «высокой технологичностью» данных НИП («научно-исследовательских программ) и очень поздно заметят «зияющие пустоты» в их эвристическом фундаменте. Однако.
.. что есть то есть, и что тут еще сказать. Только слепец может думать, что наука — это своего рода линейно поступательный процесс, нечто вроде направленного движения от феодализма к коммунизму или поступательное изменение климата на всей земле сразу (одновременно) с раннего палеозоя до конца антропогена (как часто дается в учебниках) — снова оглушительный редукционизм, о котором столь сожалел в своей замечательной книжке «Следы трав индейских» Сергей Викторович Мейен.
краткое обсуждение: Ротт, Филипп: 9783656529538: Amazon.com: Книги
Семинар 2000 года по предмету «Американские исследования — лингвистика», степень: 1,3, Университет Дуйсбург-Эссен, курс: Психолингвистика, 17 статей в библиографии, язык: английский, аннотация: Как дети учатся говорить? И почему? Все ли дети в каком-то возрасте начинают использовать язык? Или им нужен некий «спусковой крючок»? Наша способность использовать язык врожденная? Или мы приучены использовать язык как ответ на окружающую среду? Возникает множество других вопросов, например, о функции языка, процессе усвоения или о значении термина «язык» как такового.
Психолингвистика пытается ответить хотя бы на некоторые из этих вопросов. «Психолингвистика — это название, данное изучению психологических процессов, связанных с языком. Психолингвисты изучают понимание, воспроизведение и запоминание языка. […] [Они] озабочены слушанием, чтением, говорением, письмом и памятью для языка […] [и] интересуется тем, как мы изучаем язык и как он взаимодействует с другими психологическими системами ». (Harley, 1995: p.1) Таким образом, психолингвистика занимается «(…) корреляция между языковым поведением и психологическими процессами, которые, как считается, лежат в основе этого поведения (…) »(Crystal, 1992: p. 291). Из-за своей междисциплинарной природы психолингвистика находилась под влиянием как лингвистических, так и психологических открытий и теорий. . Одна из основных психологических школ, которые внесли свой вклад в психолингвистические теории, — это бихевиоризм. Хотя ранний бихевиоризм был связан не с языком как таковым, а с наблюдением за любым поведением (животным или человеком), Бурхус Фредерик Скиннер (1904-1990) позже сосредоточил свой интерес на вербальном поведении.
Бихевиоризм — краткое обсуждение
1. Введение
Как дети учатся говорить? И почему? Все ли дети в каком-то возрасте начинают использовать язык? Или им нужен некий «спусковой крючок»? Наша способность использовать язык врожденная? Или мы приучены использовать язык как ответ на окружающую среду? Есть много других вопросов, которые необходимо поднять, например, о функции языка, процессе усвоения или о значении термина «язык» как таковом.Психолингвистика пытается ответить хотя бы на некоторые из этих вопросов.
«Психолингвистика — это название, данное изучению психологических процессов, связанных с языком. Психолингвисты изучают понимание, воспроизведение и запоминание языка. […] [Они] озабочены слушанием, чтением, речью, письмом и памятью на язык […] [и] интересуются тем, как мы овладеваем языком, и тем, как он взаимодействует с другими психологическими системами ».
Таким образом, психолингвистика занимается «(…) корреляцией между языковым поведением и психологическими процессами, которые, как считается, лежат в основе этого поведения (…)» (Crystal, 1992: p.291).
Из-за своей междисциплинарной природы психолингвистика находилась под влиянием как лингвистических, так и психологических открытий и теорий. Одна из основных психологических школ, внесших свой вклад в психолингвистические теории, — это бихевиоризм. Хотя ранний бихевиоризм был связан не с языком как таковым, а с наблюдением за любым поведением (животным или человеком), Бурхус Фредерик Скиннер (1904–1990) позже сосредоточил свой интерес на вербальном поведении. Он использовал бихевиористские методы и пытался описать процесс приобретения как сложную форму обусловливания.Одна из его целей состояла в том, чтобы применить свои открытия в разработке новых методов обучения.
Этот документ разработан, чтобы дать краткий обзор ключевых терминов и идей бихевиоризма.
Из-за его важности для психолингвистических аспектов основное внимание будет уделено бихевиоризму Скиннера, хотя вкратце будут упомянуты и «корни» бихевиоризма. Заключительная часть статьи посвящена теориям Скиннера о вербальном поведении и спорам, которые они вызвали. Будут представлены и прокомментированы некоторые из наиболее распространенных критических замечаний по поводу идей Скиннера.
2. Ранний бихевиоризм
В 1913 году Джон Бродус Уотсон опубликовал провокационную статью о психологии, в которой утверждал, что психология не должна тратить свое время на самоанализ, наблюдение за внутренними процессами, а скорее должна изучать поведение, наблюдаемое публично, т.е. е. поведение, которое могут наблюдать и другие люди. (см. Зимбардо, 1995: стр. 9). Уотсон утверждал, что наука должна быть основана на наблюдаемых данных, а не на предположениях о том, что происходит в сознании человека, что бихевиористы называют «черным ящиком».
В своей работе Уотсон во многом повлиял на открытия русского физиолога Ивана Павлова и его классическую обусловленность.
Павлов обнаружил, что физиологический ответ, такой как слюноотделение, может быть вызван стимулами, которые, как первоначально предполагалось, не вызывают эту реакцию, например, звонком в колокольчик. (Там же) В экспериментах Павлова с собаками за нейтральным раздражителем (звонком) постоянно следовал безусловный раздражитель (еда), который затем вызывал безусловный ответ (слюноотделение).После некоторой «тренировки» собаки выделяли слюну, слыша звонок в звонок, хотя им не предлагали еды. Нейтральный раздражитель превратился в условный раздражитель, а безусловный ответ — в условный.
Уотсон пришел к выводу, что каждое человеческое поведение основано на такой врожденной или условной последовательности стимулов и реакций, и заявил, что, следовательно, в интроспекции нет необходимости, поскольку и стимулы, и реакции являются потенциально наблюдаемыми данными.Он думал, что каждое поведение было ответом на некоторый раздражитель окружающей среды, и, таким образом, можно было предсказать реакцию или поведение человека всякий раз, когда был дан определенный стимул.
Точно так же он считал возможным сказать, какой стимул вызвал данную реакцию.
Watson было предсказывать человеческое поведение и контролировать его. Он думал, что «(…) если бы можно было показать, что все поведение является результатом обучения, это открыло бы новые возможности для изменения нежелательного поведения.”(Зимбардо, 1995: с. 10). Идея о возможности управления человеческим поведением, с одной стороны, и его приверженность наблюдаемым данным и отказ от самоанализа, с другой стороны, были основными чертами, которые отличали бихевиоризм от всех других психологических школ. в то время.
[…]
Бихевиоризм — обзор | ScienceDirect Topics
2.2 Послевоенная неоклассическая теория
Возникновение бихевиоризма, отмеченное появлением Джона Б.В статье Уотсона «Психология с точки зрения бихевиористов» [1913] содержалась критика как сильной зависимости от интроспекции, так и ссылок на психические состояния. Бихевиористы, такие как Уотсон, утверждали, во-первых, что все научные методы должны быть общедоступными (тем самым отвергая использование, например, интроспекции), и, во-вторых, что наука о поведении должна фокусироваться только на поведении (тем самым избегая ссылок на ненаблюдаемые объекты, такие как убеждения, желания и т.
Д.). , планы и намерения) [Gardner, 1985/1987, 11]. Эти идеи явно присутствуют и в трудах послевоенных экономистов-неоклассиков.Переход от ранней неоклассической теории к послевоенной, хотя и вдохновлен более ранними работами (например, [Pareto, 1906/1971; Bruni and Sugden, 2007]), происходил в течение примерно 20 лет, с середины 1930-х годов до середины ХХ века. -50s [Мандлер, 1999, 8]. Как мы увидим, послевоенные экономисты-неоклассики хотели дистанцироваться от психологии всех видов, возражали против идеи, что экономика должна ссылаться на сознательные состояния, и отвергали идею о том, что интроспекция была научно приемлемым средством исследования таких состояний.
Послевоенные экономисты-неоклассики руководствовались самыми разными соображениями. Многие из них, по-видимому, были непосредственно вдохновлены методологической критикой логического позитивизма в философии, бихевиоризма в психологии и операционализма в физике (см. [Lewin, 1996]). Более того, некоторые экономисты разочаровались в скудных результатах раннего неоклассицизма с точки зрения теорий с предсказательной силой.
В резкой критике Кэрнеса [1888/1965], цитируемой выше, Т.В. Хатчисон [1938] заметил:
. Для экономиста, возможно, очень отрадно слышать, что по сравнению с естествоиспытателем психологический метод спасает ему «целые века жизни». трудоемкое исследование », но любопытно и жаль, что это грандиозное начало не позволило ему сформулировать сколько-нибудь значительный массив надежных прогнозов, таких как естественные науки, которых удалось достичь [Hutchison, 1938, 132].
Таким образом, послевоенные экономисты-неоклассики намеревались поставить свою дисциплину на более прочную методологическую основу и в то же время улучшить предсказательную силу своих теорий.
Согласно послевоенной неоклассической точке зрения, или ординализму , как его часто называют (см. [Hicks, 1975]), фундаментальное предположение состоит в том, что у людей есть предпочтения. Как писал Лайонел Роббинс, автор впечатляюще влиятельной книги «Эссе о природе и значении экономической науки [1932/1984]», «все, что предполагается… — это то, что разные товары имеют разное использование и что эти разные виды использования имеют разное значение для действие, при котором в данной ситуации одно использование будет предпочтительнее другого, а один товар — перед другим »[Роббинс, 1932/1984, 85-86].
Таким образом, порядок предпочтений человека просто представляет его или ее рейтинг любых доступных вариантов, ни больше, ни меньше. Как выразился Филип Х. Викстид:
Под человеческой «шкалой предпочтений» или «относительной шкалой» мы должны впредь понимать весь реестр терминов, на которых (мудро или глупо, последовательно или непоследовательно, намеренно) импульсивно или по инерции, к своему будущему удовлетворению или к своему будущему сожалению) он, если у него будет возможность, примет или отвергнет ту или иную альтернативу [Wicksteed, 1910/1967, 36].
В этом отношении, как и во многих других, послевоенные экономисты опирались на Вильфредо Парето [1909/1971], который утверждал, что теория экономического равновесия во всех основных аспектах может быть выведена из фактов о безразличии [Bruni and Sugden, 2007, с. 155].
Используя в качестве примитивной концепции «предпочтение», а не «полезность», послевоенные экономисты-неоклассики явно намеревались избавить экономику от ее связей с психологической теорией — гедонистической или иной. Как писал Роббинс, неоклассическая экономическая теория «может быть изложена и защищена в абсолютно негедонистических терминах» и не имеет «существенной связи с психологическим гедонизмом или, если на то пошло, с каким-либо другим брендом Fach-Psychologie » [Роббинс , 1932/1984, 85].И снова послевоенные экономисты обратились к Вильфредо Парето, который хотел, чтобы экономика была наукой, отдельной от психологии [Bruni and Sugden, 2007, 155].
Важно отметить, что послевоенные экономисты не отрицали, что люди могут быть мотивированы удовольствием, болью и / или другими психическими состояниями. Как сказал Дж. Р. Хикс [1939/1946]: «Конечно, это не означает, что если у кого-то есть какое-либо другое основание для предположения, что существует некая подходящая количественная мера полезности, удовлетворения или желательности, то в этом есть что-то приведенный выше аргумент в пользу противопоставления »[Hicks, 1939/1946, 18].Вместо этого послевоенные экономисты предпочли оставаться агностическими в вопросах мотивации, формирования предпочтений и выбора. Более того, они часто утверждали, что такие вопросы выходят за рамки экономики. Так, например, Роббинс писал: «Почему человеческое животное придает определенные ценности в этом смысле определенным вещам — это вопрос, который мы не обсуждаем. Это вполне подходящий вопрос для психологов или, возможно, даже физиологов »[Роббинс, 1932/1984, 86].
Из-за своего агностицизма в отношении психологических основ человеческого поведения послевоенная неоклассическая экономика часто описывается как менее обязывающая, чем классическая и ранняя неоклассическая экономика.Следовательно: «Поскольку упорядочение предпочтений не предполагает кардинальных суждений об интенсивности удовлетворения, и поскольку агенты вполне могут формировать свои рейтинги предпочтений с помощью полностью негедонистических средств, ординализм является более общим, чем подход, основанный на полезности или удовольствии» [Mandler, 1999, 5] . В то время как ранние экономисты-неоклассики делали предположения об индивидуальной психологии — например, о том, как чувства удовольствия и боли меняются в результате потребления — и выводили свойства предпочтения — e.грамм. утверждение, что предпочтения транзитивны — послевоенные экономисты-неоклассики просто начали рассматривать транзитивность предпочтений как аксиоматику [Mandler, 1999, 5].
Экономисты-ординалисты не отвергли разговоры о полезности, но они начали использовать этот термин по-другому. Они считали полезность показателем или мерой удовлетворенности предпочтений [Mandler, 1999, 78]. С этой точки зрения, сказать, что полезность x больше, чем полезность y для человека p , значит просто сказать, что p предпочитает x , а не y .Короче говоря, полезности не обязательно имеют какое-либо отношение к удовольствию, боли или любому другому психологическому или мотивационному состоянию. Однако послевоенные экономисты разошлись в понимании концепции «предпочтения». Согласно некоторым источникам, таким как теория выявленных предпочтений Пола Самуэльсона [1948], предпочтения отождествляются с наблюдаемым выбором. По мнению других — например, Роббинса — предпочтения не отождествляются с наблюдаемым выбором, но, тем не менее, тесно связаны с ними.Связь, независимо от ее точной природы, такова, что варианты выбора отражают предпочтения, так что варианты выбора имеют те же свойства, что и предпочтения, и чтобы данные о выборе можно было использовать для вывода порядка предпочтений (см. [Robbins, 1932/1984, 87-88]) .
Ординализм, очевидно, имел последствия для экономики благосостояния (см. [Hicks, 1975]). Во-первых, оценки психического состояния благосостояния (согласно которым благополучие — это вопрос счастья, удовольствия и т. Д.) Уступили место счетам удовлетворения предпочтений (согласно которым благосостояние является вопросом удовлетворения предпочтений).Более того, критерий утилитарного благосостояния был отброшен в пользу критерия Парето, который гласит, что одно государство превосходит другое, если хотя бы один человек находится в лучшем положении и никто не находится в худшем положении в первом случае, чем во втором. Критерий Парето должен был позволить экономистам давать экономические советы, не требуя агрегирования коммунальных услуг или межличностных сравнений благосостояния [Mandler, 1999, 6]. Однако понимая, что немногие реальные изменения, например, в экономической политике, являются истинными улучшениями по Парето, послевоенные экономисты-неоклассики часто возвращаются к таким критериям, как потенциальных улучшений по Парето , которые на практике обычно сводятся к сравнению общего богатства независимо от распределительных последствий. .
Ординализм также имел методологические последствия. В результате отказа от интроспекции послевоенные экономисты-неоклассики приняли убеждение, что единственный действенный метод сбора информации о предпочтениях — это изучение рыночных операций или других наблюдаемых вариантов. Это убеждение осталось сильным. Как указывает Амартия Сен [1982]:
Выбор рассматривается как надежная информация, тогда как самоанализ не подлежит наблюдению…. Похоже, что большая часть экономической теории связана с сильными, молчаливыми людьми, которые никогда не говорят! Нужно прокрасться за ними, чтобы увидеть, что они делают на рынке и т. Д., и вывести из этого, что они предпочитают, что делает их лучше, что они считают правильным и т. д. [Sen, 1982, 9].
Точно так же: «Большая часть эмпирических исследований моделей предпочтений [и, следовательно, благосостояния], по-видимому, основана на убеждении, что [невербальное] поведение является единственным источником информации о предпочтениях человека» [Sen, 1982, 71 ]. 7 Это убеждение, как мы видели, разделяли бихевиористы [Gardner, 1985/1987, 11]. Типичным для бихевиористов был Эдвард К.Известное заявление Толмена о том, что «все, что важно в психологии… может быть исследовано по существу посредством непрерывного экспериментального и теоретического анализа факторов, определяющих поведение крысы в точке выбора в лабиринте» [Tolman, 1938, 34].
Короче говоря, послевоенная неоклассическая экономика представляет собой резкий отход от классической и ранней неоклассической традиции. В процессе приведения экономики в соответствие с современными методологическими ограничениями и для улучшения предсказательной силы теории послевоенные теоретики стремились разорвать все связи с психологией, гедонистической и прочей.В результате они разработали очень общую теорию, адекватность которой не зависит от правдоподобия какой-либо конкретной теории человеческого поведения. Между тем были утрачены некоторые преимущества ранней неоклассической теории. Во-первых, послевоенная теория (в отличие от ранней неоклассической теории) не учитывает размышления. Таким образом, послевоенные экономисты-неоклассики ничего не могут сказать о том, как формируются предпочтения. Во-вторых, послевоенная теория не дает никаких теоретических оснований для предположений о предпочтениях.Как говорит Мандлер: «Не имея психологической основы, аксиомы теории предпочтений вместо этого остаются примитивными, необъяснимыми и неоправданными» [Мандлер, 1999, 66]. Наконец, что, возможно, наиболее важно, когда дело доходит до взаимодействия между экономикой и психологией, послевоенные теоретики утратили теоретические ресурсы для описания иррационального поведения: насколько возможно интерпретировать поведение человека как совместимое с теорией, интерпретация подразумевает, что этот человек рационально. Точно так же, поскольку благосостояние или благополучие понимается с точки зрения удовлетворения фактических предпочтений человека, теория обязательно описывает любые добровольные действия как, по крайней мере, ex ante , способствующие его или ее благополучию или благополучию. 8
Язык создает сознание: бихевиоризм и происхождение сознания (краткий отчет)
Идея сознания пронизывала наши дискуссии по всем предметам, таким как психология и философия. Это явление было известно под разными названиями; осознание, саморефлексия, самопознание, осведомленность, внутренний надзор и т. д. (для простоты я буду просто называть это «сознанием»). Но, однако, никто не смог точно передать его суть или даже предложить исчерпывающее и полное описание его истинной природы.
Многие могут спросить: это природа или воспитание, или и то, и другое? Многие теоретики и исследователи прошлого и настоящего предлагают разные пути и взгляды на сознание. Тем не менее я хочу вкратце рассказать об одном защитнике бихевиористской традиции в психологии, который утверждает, что сознание возникает в результате воспитания.
Б. Ф. Скиннер полагал, что человек был tabula rasa (лат. «Чистый лист»), и, учитывая тот факт, что он предполагал это, он полагал, что человек, или «организм», как он называл любое живущее в среде, к которой он всегда находится во взаимодействии с окружающим — постоянно учится у него; и имеет постоянную форму и условия, соответствующие окружающей среде.В частности, у людей развиты функции высшего порядка, которые позволяют им развивать язык. Что, таким образом, позволяет нам передавать идеи, чувства, мысли другим, а также концептуализировать то, что мы слышим от других, в управляемые лингвистические представления. Эти ментальные или лингвистические представления — это то, что мы храним и используем на протяжении всей нашей жизни, поскольку мы используем язык для передачи любых идей, чувств и мыслей, которые мы отражаем другим. Он становится морем языка и смысла, влияющим на наше развитие и даже на то, что мы воспринимаем.
Скиннер назвал этот поток или обмен языков, языковых институтов или языковых конструкций — как бы вы это ни называли — вербальными сообществами (1957). Мы, как социальный вид, неизбежно участвуем в этих вербальных сообществах в результате нашего развития в культурах или обществах; группы. Группам необходимо общаться друг с другом. Как было сказано, это общение (посредством языка) оказывает влияние на наше развитие на биологическом, физиологическом, психологическом и социологическом уровнях.Скиннер считал, что одним из тех достижений, созданных языком, является наше сознание.
Резюмируя эту позицию, он говорит (1988):
«Я считаю, что все нечеловеческие виды обладают сознанием в том смысле, [что]… они видят, чувствуют, слышат и так далее, но они не замечают, что они делают это […] вербальное сообщество задает человеку такие вопросы например, «Что вы делаете?», «Вы это видите?», «Что вы собираетесь делать?» и т. д., и, таким образом, обеспечивает непредвиденные обстоятельства для самоописательного поведения, которое лежит в основе другого вид осознания или сознания »–Б.Ф. Скиннер (стр. 278-381)
(Непредвиденный случай, для тех из вас, кто не знаком с бихевиористской терминологией, — это поведение респондента или поведение, которое зависит от определенных реакций или провокаций со стороны окружающей среды)
Как упоминалось ранее, идея о том, что язык в определенном смысле создает феномен сознания, была позицией, которую Скиннер был сторонником, если учесть тот факт, что он рассматривал человека как чистый лист — буквально, окружающая среда — это наша художник, а мы — чистый холст.Так что с такой точки зрения было бы понятно рассматривать сознание как феномен воспитания. Здесь интересно то, что Скиннер рассматривал вербальное (социальное) сообщество, в которое мы разбираемся, как поставщики вопросов, критически важных для развития нашего сознания и саморефлексивного поведения. Образовательные учреждения, такие как школа, дисциплина, менеджмент, школы философии или психологии, учат нас «контролировать» свое поведение, полностью осознавать, что наши действия имеют последствия, которые являются либо желательными, либо нежелательными в контексте, осознавать психологические процессы, которые лежат в основе нашего поведения или институтов, которые побуждают нас задавать важные и глубокие вопросы, которые на протяжении всей истории озадачивали людей о смысле, существовании и реальности.Все эти вопросы приходят из разных секторов наших образовательных учреждений (вербальных сообществ), заставляют нас направлять наше внимание на самих себя, наши собственные действия, мысли, чувства, идеи; создание феномена, известного как сознание.
С чисто прагматической точки зрения позиция Скиннера кажется очень прочной. По словам Скиннера, общество отражает эти важные вопросы, которые заставляют нас задуматься о наших внутренних процессах и поведении, и поэтому мы становимся зависимыми от этих переменных, чтобы достичь сознания.
Спиноза как бихевиорист
Одним из величайших сторонников и, скорее всего, сторонников подхода Скиннера как более объяснительной и прагматической точки зрения является философ Бенедикт Спиноза. Спиноза, пришедший намного раньше Скиннера, был первым, кто предложил взгляд на сознание, зависящий от окружающей среды. Он говорит (2005, 1677):
«[…] если мы рассмотрим наш ум, мы увидим, что наш интеллект был бы более несовершенным, если бы ум был один, и не мог бы понять ничего, кроме самого себя.Таким образом, есть много вещей вне нас, которые полезны для нас и, следовательно, являются желанными »(стр. 189)
Понимание было важным аспектом в общем утверждении Спинозы в его философии (о которой я не буду подробно останавливаться, чтобы оставаться на теме). Он утверждал, что «вещи» (будь то язык или что-то еще) полезны для нас в том смысле, что мы не можем воспринимать ничего, кроме самих себя. Казалось бы, заключенные в наш разум, мы не можем знать разницу между нашим разумом и другими вещами; дифференциация была бы невозможна.Но сознание, это саморефлексивное осознание, природа и этиология которого все еще остается для нас загадкой, это различение «я» и «не-я»; то есть, в терминах Спинозы, у нас есть ум, который мы используем, чтобы отличать себя от других вещей, «я» и «другой», как с этим согласилось бы большинство людей.
Таким образом, Спиноза, как и Скиннер, видел важность нашего окружения для развития понимания / сознания, самосознания или как бы вы это ни называли.Ибо понимание или какое-либо существенное представление о нем будет в своей первостепенной важности без окружения или окружающей среды (и, как полагал Скиннер, вербального сообщества), которая обеспечивает нам своего рода обратную связь, которая влияет и инициирует наше развитие сознания или понимания. Как мы могли бы достичь этой высоты, и как упоминалось ранее, через наше общество / группу; вербальное сообщество, которое наше общество / группа воплощает и есть.
Заключение
Сознание — сложная вещь, которую нужно тщательно исследовать и к любому удовлетворению.Так что описать это полностью было бы непростой задачей. Многие исследователи и философы дали различные объяснения сознания, некоторые согласны, а другие диаметрально противоположны. Но что касается моей краткой иллюстрации, здесь ясно одно; сознание в некоторой степени создано нашим окружением и окружающей средой. И, как утверждал Скиннер, общество (то есть языковые конструкции), вербальное сообщество, в котором мы неизбежно участвуем, является решающим фактором в развитии и этиологии сознания.
Артикул:
Скиннер, Б.Ф. (1957). Вербальное поведение . Appleton-Century-Crofts, Нью-Йорк.
Скиннер, Б., Ф. (1988). Ответ на комментарии к Behaviorism at Fifty , in The Selection of Behavior . Оперантное поведение Б.Ф. Скиннера: комментарии и последствия . A.C. Катания и С. Харнад, ред. Издательство Кембриджского университета, Нью-Йорк, стр. 278-381.
Спиноза Д., Б. (2005, 1677). Этика и улучшение понимания .Манхэттен, Нью-Йорк: Библиотека основного чтения Barnes & Noble.
Нравится:
Нравится Загрузка …
СвязанныеБихевиоризм спешит на помощь: история учителя
Кристин Беннет
13.09.14
Когнитивная психология 256
Профессор Джош Веде
Сообщение в блоге № 1
Вы когда-нибудь задумывались, почему люди действуют именно так? Как люди мотивированы? Действуем ли мы в соответствии с добротой нашего характера или нас непреднамеренно обусловили? Определял ли наш прошлый опыт действий и последствий наше поведение сегодня? Это вопросы, над которыми психологи задумывались с самого начала психологии и задаются ими до сих пор.Более ста лет назад человек по имени Джон Ватсон помог когнитивной психологии перейти к изучению поведения и уйти от интроспекции, положив начало новому подходу, названному бихевиоризмом (Goldstein, 2011, p. 9). Уотсон провел многочисленные эксперименты, используя свою теорию Classical Conditioning, , в которой он соединил один стимул (например, колокольчик) с нейтральным стимулом (например, игрушкой), чтобы вызвать изменения в ответах участников (от симпатии к игрушке до неприязни, связав ее с ней). с громким звонком) (Гольдштейн, 2011, стр.10).Б.Ф. Скиннер представил хорошо известный бихевиористский эксперимент под названием Operant Conditioning; это была теория подкрепления поведения, когда поощрение поведения (например, пищей) желаемой задачей (толкание планки) увеличивало поведение, и наоборот, если было дано отрицательное подкрепление (шок), приводило к снижению такого поведения. (Гольдштейн, 2011, с. 10) — хотя бы с крысами! Эти эксперименты и теории все еще можно применять в нашей повседневной жизни. Возьмем, к примеру, класс плохо себя ведущих детей, как учитель «обучает» или «формирует» их в идеальных учеников? Есть ли дыры в этих теориях? Можем ли мы просто заставить людей вести себя правильно с помощью простых вознаграждений и последствий? Я обнаружил, что при работе с маленькими детьми в больших группах определенная оперантная обусловленность действительно работает на краткосрочной основе.Если мы очень внимательно посмотрим на то, как люди действуют, мы можем прийти к выводу, что каждое действие основано на предполагаемой реакции или результате.
Путешествуя по Азии, чтобы преподавать английский язык первоклассникам, я воображал, что войду в класс со студентами, которые хотят учиться, студентами, которые будут мотивированы и сосредоточены своей собственной инициативой и желанием выучить иностранный язык — я не мог ошибались еще больше! Я обнаружил, что основная цель ученика — развлечься, а не сосредоточиться и изучить что-то сложное.Столкнувшись с этой проблемой как новый учитель, я был вынужден использовать некоторые традиционные методы кондиционирования.
Оглядываясь назад, я могу сказать, что одной из первых вещей, которые я сделал, был прекрасный пример оперантного кондиционирования (Goldstein, 2011). Я сделал видимую таблицу со всеми именами, где я мог добавлять или снимать баллы, баллы, полученные для получения различных призов (чем больше баллов, тем лучше приз), баллы можно было обналичивать в конце каждой недели. Это увлекло детей до такой степени, что даже подойти к таблице и взять мою руку, чтобы взять точку, мгновенно изменит их поведение.Однако было несколько студентов, которые не смогли сдержать свое поведение в достаточной степени, чтобы соответствовать требованиям системы вознаграждения. Со временем в течение учебного года эти непослушные ученики все меньше и меньше соблазнялись таблицей вознаграждений.
Затем, не зная, что я использовал приемы из классического кондиционирования Watson ( Goldstein, 2011) , , я взял нейтральный стимул, такой как хлопки, и добавил просьбу о тишине при ритме хлопков, и со временем смог заставить детей реагировать на хлопали своим молчанием.На это обучение им потребовалось больше времени, так как сочетание звука хлопка с просьбой о тишине было в новинку и не обязательно приносило им какие-либо награды. Хотя ритм аплодисментов оставался неизменным на весь год.
В заключение мы видим, что основы бихевиоризма могут работать на поверхностном уровне. Желаемые результаты часто достигаются за счет простых вознаграждений и последствий. Однако более сложная динамика личности и окружающей среды может влиять на действия человека.Обусловленность — хороший ресурс, если вам нужны быстрые результаты поведения, однако они могут длиться недолго, и они могут не проникать в людей достаточно глубоко, чтобы дать им определенные мотиваторы, необходимые для других задач. Учащиеся моего класса, которые уже были нормальными учениками, возможно, извлекли выгоду из дополнительной системы вознаграждения, которая побудила их действовать так, как они не возражали. Тем не менее, учащиеся разного происхождения, которые плохо учились в школе или не были привлечены призами, не справились бы с этой задачей, используя эти бихевиористские методы.Определенные действия и награды могут мотивировать людей, но не во всем и не для всех.
Список литературы
Голдштейн, Брюс Э. (2011) Когнитивная психология. Белмонт, Калифорния: Уодсворт.
Примирение ментального и поведенческого
Концепция обусловливания прочно укоренилась в психологической теории и упражняться. Благодаря исследованиям Павлова мир узнал о классической обусловленности.Благодаря его изучению привычки слюноотделения собак, понятий раздражителей и ответы были применены к психологическому исследованию. Необусловленные стимулы вызывают безусловные ответы; например, у собаки выделяется слюна, когда ей дают еду. Павлов затем определили, что стимулы могут вызывать условные реакции. В в случае с собаками он соединил звонок с подачей еды, а спустя время сам колокол произвел слюноотделение. Наконец, возможно кондиционирование более высокого порядка.Этот Тип кондиционирования возникает, когда условный раздражитель может вызывать реакции от другие нейтральные стимулы, связанные с ними. Например, сочетание мяча с колокольчик может вызвать у собаки слюноотделение при наличии мяча. У людей высшие кондиционирование может быть довольно сложным; символы, такие как слова, могут вызывать эмоциональные реакции (Mischel, 1993).Оперантное кондиционирование
Гарвардский психолог Б. Ф. Скиннер предложил свою собственную теорию обусловливания.Его концепция оперантной обусловленности лежит в основе его очень влиятельных и спорная теория бихевиоризма. Бихевиоризм изучает поведение как основную единицу понимание организмов, включая человека. Теория наблюдает за поведением и стремится определить условия, которые влияют на данное поведение. По сути, в личности теории, по мнению бихевиористов, поведение человека определяет его или ее личность.Бихевиористы, озабоченные наблюдаемым поведением, рассматривают разум почти как пресловутый «черный ящик».»Вход входит, а выход завершается, но процессы, которые связаны вход к выходу не проверяется. Идея «черного ящика» удобна для бихевиоризм, потому что психические процессы ненаблюдаемы и поэтому их очень трудно объяснять в соответствии с поведенческой теорией. На самом деле бихевиористы склонны отказываться от этой идеи. что определенные мотивы даже существуют для поведения. Вместо этого они пытаются определить внешние условия, которые влияют на поведение и объясняют мотивацию или побуждения как просто последствия лишений или пресыщения.Вместо мотивации окружающая среда ключевой фактор, влияющий на поведение. Базовая стратегия Скиннера для изучения поведения включает функциональный анализ; связь между поведением и точными определяющими условиями ищется. Он утверждает, что большая часть человеческого поведения является результатом свободно данных шаблоны ответов, также называемые оперантами.
Проще говоря, оперантная обусловленность Скиннера учится на основе последствия, вызванные реакциями вызванного поведения.Таким образом, поведение может можно сказать, что они подкрепляются, и почти все события могут действовать как подкрепления. Следовательно, как в примере со словами, являющимися стимулами в обусловливании более высокого порядка, бихевиоризм будет скажите, что слова, вызывающие положительные эмоциональные реакции, побуждают говорящего произнести их снова, чтобы получить положительный ответ. Скиннер также понял, что условные подкрепления могут быть обобщены, когда паттерн реакции возникает при многих условия.
Наблюдая за поведением животных, в первую очередь голубей, Скиннер также развил идею формирования желаемого поведения.Формирование — это последовательный вознаграждение более близких приближений к желаемому поведению. Это включает в себя графики армирование, которое может быть сплошным или частичным. Частичное вознаграждение за поведение обычно более эффективно. Формирование применимо как к людям, так и к голубям. Обычное использование формирование происходит при воспитании детей, так как их нужно приучать к желаемому поведению (Мишель, 1993).
«Отбор по последствиям» Скиннера
Теория эволюции утверждает, что характеристики организмов возникают из-за отбор по последствиям.Скиннер рассматривает поведение как характеристику, которая может проявиться о сквозном отборе по следствиям. Он говорит: «То, что мы называем поведением, развилось как набор функций, способствующих обмену между организмом и окружающей средой »(Скиннер, 1984, стр. 477). Таким образом, Скиннер заключает, что поведение также развивается в соответствии с с двумя непредвиденными обстоятельствами: способность организма подкрепляться последствиями и наличие поведения, которое высвобождает стимулы.Центральное место в теории Скиннера занимает идея последствий, связанных с эволюцией. поведения.Первое следствие — размножение — привело к эволюции клеток через естественный отбор и способность организмов воспроизводиться в разнообразных средах. Второе, оперантное обусловливание, может действовать вместо естественного отбора, влияя на и формирование поведения. Третье последствие — вербальное поведение — возникает, когда люди становятся более социальный.
Скиннер также выделяет три уровня эволюции поведения. Первый уровень, Уровень i регулируется биологией.Естественный отбор можно рассматривать как происходящий на генетический уровень, и касается в первую очередь выживания генов у человека организм. Второй уровень, Уровень II, регулируется психологией. Уровень ii очень нравится озабочены поведением отдельных организмов. Наконец, третий уровень, или Уровень iii, регулируется антропологией и занимается эволюцией социальных поведение.
На Уровне I окружающая среда не определяет черты, которые выживут; скорее вид приспосабливается к окружающей среде, выбирая черты, которые оптимизируют выживание.В Уровень II, человек приспосабливается к окружающей среде, а не позволяет ситуации. диктовать поведение. Наконец, на Уровне III группы решают задачи, а не позволяя обстоятельствам определять черты характера, которые принесут наибольшую пользу группе. Как заключительная мысль, Скиннер утверждает, что индивидуальная или свободная воля не несет ответственности за поведение; скорее, отбор по следствиям является определяющим (Скиннер, 1984, стр. 480).
Оценка теории поведения
Как теория личности, бихевиоризм и идея Скиннера отбора по последствия не лишены достоинств.По мнению зоолога Докинза (1984), селекция последствиями »правильно подчеркивает радикальное различие между активными выбор выбирающим агентом с одной стороны, а слепой … механический бесцельность дарвиновских и квазидарвиновских процессов, которые Скиннер перечисляет на другое »(стр. 486). Плоткин и Одлинг-Сми видят достоинства отбора как« основу какие живые системы получают знания о себе и своем мире. Выбор действует на генетическом уровне, уровне развития, индивидуального обучения и культуры »(Плоткин и Odling-Smee, 1984, 493).Антрополог Харрис, больше всего озабоченный уровнем Скиннера iii, говорит: «Антропологи выиграют от выбора по последствиям как метапринцип для объяснения культурной, а также биологической эволюции и приобретение реперториума индивидуальных ответов »(Harris, 1984, p. 490). Кроме того, Теория Скиннера охватывает всю психологию и предоставляет средства для изучения систематически отношения между предметом и его окружением. Его идеи относительно поведения как функции его последствий (или поощрения и наказания) также убедительны (Jensen & amp; Burgess, 1997, стр.221).Однако бихевиоризм имеет фундаментальные изъяны по ряду причин, которые препятствуют его распространению. считается великой теорией личности. Его предположения о людях из наблюдения за животными в значительной степени сомнительны. Кроме того, идея «черного» коробка »разума не является приемлемым объяснением психических процессов.
Ученые-бихевиористы склонны принимать идею о том, что информация, полученная в результате исследований, с животными, такими как крысы, обезьяны и голуби. человеческое поведение.Однако возможность передачи знаний, полученных от животных исследования весьма сомнительны (Cangemi & amp; Kowalski, 1993, стр. 493). Доказательства животных настолько проблематичен, потому что люди часто ведут себя неожиданным образом, в основном потому, что они иметь словесные навыки. Люди не всегда ведут себя так же, как животные, потому что словесный вклад других людей или самих себя может повлиять на их поведение (Overskeid, 1995, п. 518). Как говорит К. Э. Боулдинг (1984) с экономического факультета Свортмор-колледжа, «В целом это неподходящая методика для разработки улучшенных когнитивных образов. сложных, нестабильных систем с изменяющимися параметрами и кумулятивными структурами, где редкие события значительны.Люди — высший пример систем такого рода »(стр. 483).
Боулдинг (1984) также считает, что концепция разума «черный ящик» очень ограничена. в его значении для понимания поведения. Он приводит примеры способности к размышления и общение как ключи к открытию «черного ящика». Поэтому такие вопиющее отрицание когнитивной функции как утверждение Скиннера: «Нам не нужно предполагать события, происходящие в коже организма, обладают особыми свойствами…. А частное мероприятие может отличаться своей ограниченной доступностью, но не так, насколько мы знать, по какой-либо особой природе или структуре «(Jensen & amp; Burgess, 1997, стр. 222) маленькая заслуга.
Деннет и ментализм
В своей книге Brainstorms Д. К. Деннет (1978) приводит убедительные аргументы. против бихевиоризма из-за его отрицания разума или того, что Деннетт называет «ментализмом». Вопреки важному утверждению Скиннера, «поведенческая наука доказывает, что люди не свободные, достойные, морально ответственные агенты »(Dennett, 1978, стр.54), Деннет иллюстрирует недостатки бихевиоризма в объяснении психических процессов как простых форм поведения.Скиннер категорически против идеи ментализма. Он приводит несколько причин за его возражение, включая мнения о том, что психические процессы не являются физическими и следовательно, не наблюдаем напрямую, что ментальный мир является частным, и что Анализ ментальных (внутренних) событий требует умозаключений. Скиннер по своей сути видит представление о мысли как о негативе; он против намеренных идиом (словесных выражений эта интимная эмоция или скрытые когнитивные процессы), такие как «чувствовать» или «верить».» Он также считает, что нельзя предполагать интеллект или рациональность; однако Деннетт утверждает, что любой тип мышления должен предполагать рациональность. Он считает, что Скиннер ошибочно полагать, что психология не может относиться к намеренным идиомам. Скиннер считает, что убеждения, например, строятся по мере увеличения вероятности действия. Он также показывает, что Скиннер сам использует намеренные идиомы.
Деннетт (1978) определяет основной ментально-поведенческий вопрос как: Может ли намеренно а научные объяснения сосуществуют? В то время как Скиннер не видит различия между ними, Деннет не соглашается, обвиняя бихевиоризм в объяснении вещей. (в частности, психические процессы), а не объяснять, как все работает.Наконец-то, Деннет утверждает, что Скиннер просто не может показать, что психология без «ментализма» возможно или актуально (Dennett, 1978, стр. 54-70).
Заключение
Теория радикального бихевиоризма Б. Ф. Скиннера внесла ценный вклад в области психологии, хотя бы по той простой причине, что вызвать споры. Его оперант идеи обуславливания не полностью недействительны; однако его отрицание важности умственные процессы, а также использование данных о животных и идея «черного ящика» мешают ему теория от достижения величия.Список литературы
Боулдинг, К. Э. (1984). Б. Ф. Скиннер: Диссидентская точка зрения. Behavioral and Brain (Поведение и мозг) Наук, 7, 483-484.Кангеми, Дж. П., и Ковальски, К. Дж. (1993). Имеет ли иерархия значимости существуют в психологии и дисциплинах психического здоровья? Просвещение, 113, 489-497.
Карлсон, Н. Р., и Бускист, В. (1997). Психология: наука о поведение (5-е изд.). Бостон: Аллин и Бэкон.
Докинз Р. (1984) Репликаторы, последствия и действия по вытеснению. Behavioral and Brain Sciences, 7, 486-487.
Де Беккер, Г. (1997). Дар страха: сигналы выживания, защищающие нас от насилие. Бостон: Литтл, Браун и компания.
Деннет, Д. К. (1978). Скиннер содран. В D. C. Dennett, Brainstorms: Философские очерки психологии и психологии (стр.53-70). Монтгомери, VT: Брэдфорд Книги.
Харрис, М. (1984). Групповые и индивидуальные эффекты в отборе. Поведенческие и Brain Sciences, 7, 490-491.
Дженсен Р. и Берджесс Х. (1997). Создание мифов: как вводные тексты по психологии представить анализ познания Б. Ф. Скиннера. Психологические записи, 47, 221-232.
Мишель, В. (1993). Поведенческие концепции. В W. Mischel, Introduction to личность (стр.295-316). Нью-Йорк: Харкорт Брейс.
Оверскайд, Г. (1995). Когнитивист или бихевиорист — кто может отличить? Случай неявного и явного знания. Британский журнал психологии, 86, 517-523.
Плоткин, Х.С., & Одлинг-Сми, Ф. Дж. (1984). Линейная и круговая причинно-следственная связь последовательности. Behavioral and Brain Sciences, 7, 493-494.
Скиннер, Б.Ф. (1984). Отбор по последствиям. Behavioral and Brain (Поведение и мозг) Наук, 7, 477-510.
Определение — Фонд Б. Ф. Скиннера
Краткий обзор оперантного поведения
Давно известно, что на поведение влияют его последствия. Например, мы награждаем и наказываем людей, чтобы они вели себя по-разному. Более конкретный эффект следствия был впервые экспериментально изучен Эдвардом Л. Торндайком в хорошо известном эксперименте. Кот, заключенный в ящик, изо всех сил пытался сбежать и в конце концов сдвинул защелку, открывшую дверь.При многократном заключении в коробку кошка постепенно перестала делать те вещи, которые оказались неэффективными («ошибки»), и в конечном итоге очень быстро давала успешный ответ.
При оперантном обусловливании на поведение также влияют его последствия, но процесс обучения не является методом проб и ошибок. Лучше всего это можно объяснить на примере. Голодную крысу помещают в полузвуковой ящик. В течение нескольких дней из автоматического дозатора иногда в лоток доставляются кусочки еды. Вскоре крыса идет к подносу сразу после звука раздаточного устройства.Небольшая горизонтальная часть рычага, выступающая из стены, находилась в самом нижнем положении, но теперь она немного приподнята, так что, когда крыса касается ее, она перемещается вниз. При этом он замыкает электрическую цепь и приводит в действие дозатор продуктов. Сразу после съедания доставленного корма крыса начинает довольно быстро нажимать на рычаг. Поведение было усилено или усилено одним следствием. Крыса не «пыталась» что-либо сделать, когда впервые коснулась рычага, и не училась на «ошибках».”
Для голодной крысы еда — это естественное подкрепление, но подкреплением в этом примере является звук раздаточного устройства, который использовался как подкрепление, когда за ним неоднократно следовала доставка еды до нажатия на рычаг. Фактически, звук этой единственной операции дозатора имел бы заметный эффект, даже если бы еда не была доставлена в этот раз, но когда еда больше не следует за нажатием рычага, крыса в конечном итоге перестает нажимать. Говорят, что поведение было прекращено.
Оперант может находиться под контролем стимула. Если нажатие на рычаг усиливается, когда свет включен, но не когда он выключен, ответы будут продолжаться при свете, но редко, если вообще, в темноте. У крысы сформировалось различие между светом и тьмой. Когда включаешь свет, возникает реакция, но это не рефлекторная реакция.
На рычаг можно нажимать с разной силой, и если только сильные реакции усиливаются, крыса нажимает все сильнее и сильнее.Если подкрепляются только слабые ответы, в конечном итоге он реагирует очень слабо. Этот процесс называется дифференциацией. Ответ должен сначала возникнуть по другим причинам, прежде чем он будет усилен и станет оперантом. Может показаться, что очень сложный ответ никогда не будет усилен, но сложные ответы могут быть сформированы путем усиления их составных частей по отдельности и объединения их в окончательную форму операнта. Подкрепление операнта не только формирует топографию поведения, но и поддерживает его в силе еще долгое время после того, как оперант сформирован.График подкрепления важен для поддержания поведения. Например, если ответ в течение некоторого времени был подкреплен только один раз в пять минут, крыса вскоре перестает отвечать сразу после подкрепления, но реагирует все быстрее и быстрее по мере приближения времени для следующего подкрепления. (Это называется графиком подкрепления с фиксированными интервалами.) Если реакция подкрепляется в среднем каждые пять минут, но непредсказуемо, крыса реагирует с постоянной скоростью. (Это график подкрепления с переменным интервалом.) Если средний интервал короткий, скорость высокая; если долго, то ставка низкая.
Если ответ усиливается, когда было дано заданное количество ответов, крыса реагирует все быстрее и быстрее по мере приближения к требуемому количеству. (Это график армирования с фиксированным соотношением.) Число может быть увеличено с помощью простых этапов до очень высокого значения; крыса будет продолжать отвечать, даже если ответ очень редко подкрепляется. «Сдельная оплата труда» в промышленности является примером графика с фиксированной ставкой, и работодатели иногда испытывают соблазн «растянуть» его, увеличивая объем работы, необходимой для каждой единицы оплаты.Когда подкрепление происходит после среднего числа ответов, но непредсказуемо, расписание называется переменным соотношением. Это знакомо по игровым устройствам и системам, которые время от времени устраивают непредсказуемые выплаты. Требуемое количество ответов может быть легко увеличено, и в таком игорном предприятии, как казино, среднее соотношение должно быть таким, чтобы игрок в конечном итоге проиграл, если казино должно получать прибыль.
Подкрепления могут быть положительными или отрицательными. Положительное подкрепление усиливает, когда оно представлено; отрицательное подкрепление усиливает, когда его снимают.Отрицательное подкрепление — это не наказание. Усилители всегда усиливают поведение; вот что означает «усиленный». Наказание используется для подавления поведения. Он состоит в том, чтобы удалить положительное подкрепление или предъявить отрицательное. Часто кажется, что он действует путем кондиционирования отрицательных подкреплений. Отныне наказываемое лицо действует таким образом, который снижает угрозу наказания и несовместим с наказуемым поведением и, следовательно, заменяет его.
Этот человеческий вид отличается тем, что его голосовые реакции могут быть легко обусловлены оперантами.Есть много видов вербальных оперантов, потому что поведение должно подкрепляться только через посредничество других людей, а они делают много разных вещей. Усиливающие практики данной культуры составляют то, что называется языком. Практики ответственны за большинство выдающихся достижений человеческого вида. Другие виды приобретают поведение друг у друга посредством имитации и моделирования (они показывают друг другу, что делать), но они не могут указывать друг другу, что делать. С такой помощью мы приобретаем большую часть нашего поведения.Мы принимаем советы, прислушиваемся к предупреждениям, соблюдаем правила и подчиняемся законам, и тогда наше поведение попадает под контроль последствий, которые в противном случае не были бы эффективными. Большая часть нашего поведения слишком сложна, чтобы впервые произойти без такой словесной помощи. Принимая советы и следуя правилам, мы приобретаем гораздо более обширный репертуар, чем это было бы возможно при уединенном контакте с окружающей средой.
Реагировать, потому что поведение имело подкрепляющие последствия, очень отличается от ответа, принимая совет, следуя правилам или подчиняясь законам.Мы не принимаем совета из-за конкретных последствий, которые последуют за этим; мы принимаем его только тогда, когда использование других советов из аналогичных источников уже имело подкрепляющие последствия. В общем, мы гораздо более склонны к действиям, если они имели немедленные подкрепляющие последствия, чем если бы нам просто посоветовали это сделать.
Врожденное поведение, изучаемое этологами, формируется и поддерживается его вкладом в выживание человека и вида. Оперантное поведение формируется и поддерживается его последствиями для человека.Оба процесса имеют противоречивые особенности. Кажется, что ни у одного из них нет места для предшествующего плана или целей. В обоих случаях выбор заменяет создание.
Личная свобода также кажется под угрозой. Однако сказывается только чувство свободы. Те, кто отвечает, потому что их поведение имело положительно подкрепляющие последствия, обычно чувствуют себя свободными. Кажется, они делают то, что хотят. Те, кто реагирует, потому что подкрепление было отрицательным и, следовательно, избегают наказания или избегают его, делают то, что должны делать, и не чувствуют себя свободными.Эти различия не связаны с фактом свободы.
Экспериментальный анализ оперантного поведения привел к технологии, часто называемой модификацией поведения. Обычно он состоит из изменения последствий поведения, устранения последствий, вызвавших проблемы, или установления новых последствий для поведения, которому не хватало силы. Исторически сложилось так, что людей контролировали в основном с помощью отрицательного подкрепления, то есть их наказывали, когда они не делали того, что подкрепляло тех, кто мог их наказать.Положительное подкрепление использовалось реже, отчасти потому, что его эффект немного отсрочен, но он может быть таким же эффективным, как и отрицательное подкрепление, и имеет гораздо меньше нежелательных побочных продуктов. Например, учащиеся, которых наказывают за то, что они не учатся, могут учиться, но они также могут избегать посещения школы (прогулы), наносить ущерб школьной собственности, нападать на учителей или упорно бездействовать.