Человека создает природа но развивает и образует его общество вывод: Создает человека природа, но развивает и образует его общество

Афоризмы и цитиаты Белинского — Виртуальный музей В.Г.Белинского

Борьба есть условие жизни: жизнь умирает, когда оканчивается борьба. Брак есть двойственность любви. Любить истинно может только вполне созревшая душа, и в таком случае любовь видит в браке свою высочайшую награду и при блеске венца не блекнет, а пышнее распускает свой ароматный цвет, как при лучах солнца… В важных делах жизни всегда надо спешить так, как будто бы от потери одной минуты должно было все погибнуть. …Без страстей и противоречий нет жизни, нет поэзии. Лишь бы только в этих страстях и противоречиях была бы разумность и человечность, и их результаты вели бы человека к его цели. Без стремления к бесконечному нет жизни, нет развития, нет прогресса. Пьют и едят все люди, но пьянствуют и обжираются только дикари. Разум дан человеку для того, чтобы он разумно жил, а не для того только, чтобы он видел, что неразумно живет. …Разум и чувство — две силы, равно нуждающиеся друг в друге, мертвы и ничтожны они одна без другой. Слово отражает мысль: непонятна мысль — непонятно и слово. Поприще женщины — возбуждать в мужчине энергию души, пыл благородных страстей, поддерживать чувство долга и стремление к высокому и великому — вот ее назначение, и оно велико и священно. Поэзия есть высший род искусства. Пусть дитя шалит и проказит, лишь бы его шалости и проказы не были вредны и не носили бы на себе отпечатка физического и нравственного цинизма. Смех часто бывает великим посредником в деле отличения истины от лжи. Создает человека природа, но развивает и образует его общество. Создать язык невозможно, ибо его творит народ: филологи только открывают его законы и приводят в систему, а писатели только творят на нем сообразно с сими законами. Способность творчества есть великий дар природы; акт творчества в душе творящей есть великое таинство; минута творчества есть минута великого священнодействия. Страсть есть источник всякой живой плодотворной деятельности. Страсть есть поэзия и цвет жизни, но что же в страстях, если у сердца не будет воли. …Ограничен разум человека, но зато безграничен разум человеческий, то есть разум человечества. Патриотизм, чей бы то ни был, доказывается не словом, а делом. Подлецы потому и успевают в своих делах, что поступают с честными людьми, как с подлецами, а честные люди поступают с подлецами, как с честными людьми. По моему кровному убеждению, союз брачный должен бы Суеверие проходит с успехом цивилизации. Только в силе воли заключается условие наших успехов на избранном поприще. Без цели нет деятельности, без интересов нет цели, а без деятельности нет жизни. Источник интересов, целей и деятельности — субстанция общественной жизни. Вдохновение не есть исключительная принадлежность художника: без него недалеко уйдет и ученый, без него немного сделает даже и ремесленник, потому что оно везде, во всяком деле, во всяком труде. Величайшее сокровище — хорошая библиотека. Апатия и лень — истинное замерзание души и тела. Без глубокого нравственного чувства человек не может иметь ни любви, ни чести, — ничего, чем человек есть человек. Всякая крайность есть родная сестра ограниченности. Истинного и сильного таланта не убьет суровость критики, так же как незначительного не подымет ее привет. Какова бы ни была деятельность, но привычка и приобретаемое через нее умение действовать — великое дело. Кто не сидел сложа руки и тогда, как нечего было делать, тот сумеет действовать, когда настанет для этого время. Клевета не всегда бывает действием злобы: чаще всего она бывает плодом невинного желания рассеяться занимательным разговором, а иногда и плодом доброжелательства и участия столь же искреннего, сколь и неловкого. Жить — значит чувствовать и мыслить, страдать и блаженствовать, всякая другая жизнь — смерть. Из всех дурных привычек, обличающих недостаток прочного образования и излишества добродушного невежества, самая дурная — называть вещи не настоящими их именами. Из всех критиков самый великий, самый гениальный, самый непогрешимый — время. Из всех родов славы самая лестная, самая великая, самая неподкупная слава народная. Ученик никогда не превзойдет учителя, если видит в нем образец, а не соперника. Хорошо быть ученым, поэтом, воином, законодателем и проч. , но худо не быть при этом человеком. Человек не зверь и не ангел; он должен любить не животно и не платонически, а человечески. У души, как у тела, есть своя гимнастика, без которой душа чахнет, впадает в апатию бездействия. У истинного таланта каждое лицо — тип, и каждый тип для читателя есть знакомый незнакомец. Ум — это духовное оружие человека. Употреблять иностранное слово, когда есть равносильное ему русское слово, — значит оскорблять и здравый смысл, и здравый вкус. Человек страшится только того, чего не знает; знанием побеждается всякий страх. Человек ясно выражается, когда им владеет мысль, но еще яснее, когда он владеет мыслию. Честные люди всегда имеют дурную привычку со стыдом опускать глаза перед наглостью и нахальною подлостью. Что русский язык — один из богатейших языков в мире, в этом нет никакого сомнения. Чувство гуманности оскорбляется, когда люди не уважают в других человеческого достоинства, и еще более оскорбляется и страдает, когда человек сам в себе не уважает собственного достоинства. Чувство — огонь, мысль — масло. …Только золотая посредственность пользуется завидною привилегией — никого не раздражать и не иметь врагов и противников. …Только счастье есть мерка и поверка любви. Труд облагораживает человека. Убеждение должно быть дорого потому только, что оно истинно, а совсем не потому, что оно наше. Чувство само по себе еще не составляет поэзии; надо, чтобы чувство было рождено идеею и выражало идею. Бессмысленные чувства — удел животных; они унижают человека. Школа несчастья есть самая лучшая школа. Из всех страстей человеческих, после самолюбия, самая сильная, самая свирепая — властолюбие. Искусство без мысли, что человек без души — труп. Истина выше людей и не должна бояться их. Книга есть жизнь нашего времени, в ней все нуждаются — и старые, и малые. Кому нечего сказать своего, тому лучше молчать. Кто не принадлежит своему отечеству, тот не принадлежит и человечеству. Кто резко высказывает свои мнения о чужих действиях, тот обязывает этим и самого себя действовать лучше других. Любовь дается только любви. Жена — не любовница, но друг и спутник нашей жизни, и мы заранее должны приучиться к мысли любить ее и тогда, когда она будет пожилою женщиною, и тогда, когда она будет старушкою. Жизнь — ловушка, а мы мыши; иным удается сорвать приманку и выйти из западни, но большая часть гибнет в ней, а приманку разве понюхают. Глупая комедия, черт возьми. Любовь имеет свои законы развития, свои возрасты, как жизнь человеческая. У нее есть своя роскошная весна, свое жаркое лето, наконец, осень, которая для одних бывает теплою, светлою и плодотворною, для других — холодною, гнилою и бесплодною. Всякая любовь истинна и прекрасна по-своему, лишь бы только она была в сердце, а не в голове. Друг мне тот, кому все могу говорить. Дружба, подобно любви, есть роза с роскошным цветом, упоительным ароматом, но и с колючими шипами. Если б выбор в любви решался только волею и разумом, тогда любовь не была бы чувством и страстью. Присутствие элемента непосредственности видно и в самой разумной любви, потому что из нескольких равно достойных лиц выбирается только одно, и выбор этот основывается на невольном влечении сердца. Всякие бывают люди и всякие страсти. У иного, например, всю страсть, весь пафос его натуры составляет холодная злость, и он только тогда и бывает умен, талантлив и даже здоров, когда кусается. Всякое достоинство, всякая сила спокойны именно потому, что уверены в самих себе. Гадок наглый самохвал; но не менее гадок и человек без всякого сознания какой-нибудь славы, какого-нибудь достоинства. Где нет полной откровенности, полной доверенности, где скрывается хотя малость какая-нибудь, там нет и не может быть дружбы. …Гибнет в потоке времени только то, что лишено крепкого зерна жизни и что, следовательно, не стоит жизни. Дело не в слове, а в тоне, в каком это слово произносится. Найти свою дорогу, узнать свое место — в этом все для человека, это для него значит сделаться самим собою. Не надо и в шутку лгать и льстить. Пусть думает о тебе всякий, что ему угодно, а ты будь тем, что ты есть. Нет ничего опаснее, чем связывать свою участь с участью женщины за то только, что она прекрасна и молода. Люди обыкновенно не столько наслаждаются тем, что им дано, сколько горюют о том, чего им не дано. Люди умирают для того, чтобы жило человечество. Меркою достоинства женщины может быть мужчина, которого она любит. Много людей живет, не живя, но только собираясь жить. Мужчина с женоподобным характером есть самый ядовитый пасквиль на человека. Мы вопрошаем и допрашиваем прошедшее, чтобы оно объяснило нам наше настоящее и намекнуло о нашем будущем. Над обществом имеют прочную власть только идеи, а не слова. .. Нет ничего святее и бескорыстнее любви матери; всякая привязанность, всякая любовь, всякая страсть или слаба, или своекорыстна в сравнении с нею. Нет преступления любить несколько раз в жизни, и нет заслуги любить только один раз: упрекать себя за первое и хвастаться вторым — равно нелепо. Нет столь дурного человека, которого бы хорошее воспитание не сделало лучшим. Нехорошо болеть, еще хуже умирать, а болеть и умирать с мыслью, что ничего не останется после тебя на свете, — хуже всего. Любовь и уважение к родителям без всякого сомнения есть чувство святое. Любовь столь сильна, что творит непостижимое, торжествует над вечно неизменными условиями пространства и времени, над бессилием плоти, младенцу дает львиную силу. Любовь часто ошибается, видя в любимом предмете то, чего нет, но иногда только любовь же и открывает в нем прекрасное или великое, которое недоступно наблюдению и уму. Никакой человек в мире не родится готовым, то есть вполне сформировавшимся, но всякая его жизнь есть не что иное, как беспрерывно движущееся развитие, беспрестанное формирование. Для любви нужно разумное содержание, как масло для поддержки огня. Для низких натур ничего нет приятнее, как мстить за свое ничтожество, бросая грязью своих воззрений и мнений в святое и великое. Если бы вся цель нашей жизни состояла в нашем личном счастии, а наше личное счастие заключалось бы только в одной любви, тогда жизнь была бы действительно мрачною пустынею… Но хвала вечному разуму, хвала попечительному промыслу! Есть для человека и еще великий мир жизни, кроме внутреннего мира сердца, — мир исторического созерцания и общественной деятельности. Есть много родов образования и развития, и каждое из них важно само по себе, но всех их выше должно стоять образование нравственное. Воспитание — великое дело: им решается участь человека. В словах «бог» и «религия» вижу тьму, мрак, цепи и кнут. Всякая благородная личность глубоко сознает свое кровное родство, свои кровные связи с отечеством. Желание смерти показывает самое ложное и призрачное состояние духа. Без здоровья невозможно и счастье. Видеть и уважать в женщине человека не только необходимое, но и главное условие возможности любви для порядочного человека нашего времени. Видеть прекрасно изданную пустую книгу так же неприятно, как видеть пустого человека, пользующегося всеми материальными благами жизни.

Какова роль общества в формировании личности человека?

Интернет-журнал » Сочинения » Итоговые сочинения

Итоговые сочинения

Автор Алёна Базан На чтение 4 мин Просмотров 5.1к. Обновлено 3 ноября, 2020

Тема итогового сочинения «Какова роль общества в формировании личности человека?» позволяет рассмотреть проблему личности и общества с разных сторон: с точки зрения их гармоничного содействия, сложного противостояния или остро выраженного конфликта. Писатели всегда проявляли интерес к данной проблеме, поэтому произведения художественной литературы – наилучшие аргументы для подтверждения собственных мыслей.

Вариант 1

Литературный критик В.Г. Белинский сказал: «Создаёт человека природа, но развивает и образует его общество». Нельзя не согласиться с его словами. Я считаю, что автор данного выражения очень точно определил значение общества в жизни каждого человека. Человек не может полноценно развиваться вне социума, только благодаря общению и взаимодействию с окружающими формируется человеческая личность. С раннего детства и на протяжении всей жизни мы испытываем влияние близких людей, которые прививают нам общественные нормы. Только от окружения зависит, каким человек станет и какие выберет жизненные приоритеты.

Ярким примером негативного общественного влияния на формирование личности человека является роман в стихах А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Главный герой романа – молодой дворянин начала 19 века. Он получил типичное для своего времени и сословия воспитание и образование. Но со временем Евгений понял, что светская жизнь – пуста и бессмысленно. Однако он не мог от неё отвернуться, потому что он вырос именно в этой среде и боялся её осуждения. С одной стороны он презирал мнение высшего света, а с другой – полностью от него зависел. Онегин был настоящей жертвой предрассудков светского общества, все свои действия он совершал так, как положено, опасаясь, что окружающие его осудят.

Главный герой из страха перед осуждением общества согласился на дуэль со своим другом, на которой его убил. После гибели Ленского, он не смог больше оставаться в деревне и отправился в путешествие по России. Эта поездка уже символизировала его отторжение устоявшихся порядков, потому что в светском обществе не принято было ездить по городам родного государства, модно было путешествовать по Европе. Убийство друга потрясло его и открыло ему истинную картину жизни. После возвращения из путешествия произошёл окончательный разрыв Онегина с обществом и последующий за этим нравственный переворот. Теперь главный герой оказывается способным на глубокое чувство и, несмотря на полученный отказ, уже никогда не станет прежним.

Другим примером в художественной литературе личности, сформированной под влиянием общества, является главный герой романа М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени». Григорий Печорин – типичный представитель своего времени. Это умный, хорошо образованный офицер, отправленный по долгу службы на Кавказ. Печорин является частью светского общества и живёт по его законам. С ранних лет он оказался под его дурным влиянием, окружающие винили его в том, чего не было на самом деле. Доброта и искренность принимались за подлость и ложь, поэтому со временем главный герой действительно стал злопамятным, научился обманывать, ненавидеть и завидовать. Сам Печорин характеризует себя, как «нравственного калеку». Он осознаёт, что прожил бессмысленную и пустую жизнь и не видит смысла в своём существовании. Окружающее общество лишило его это смысла, сделало из него «лишнего» человека.

На основании вышеизложенного, можно прийти к выводу, что именно общество формирует базовые ценности человека, которые непосредственно влияют на его характер и становление личности. Мы видим, насколько разными бывают эти ценности на протяжении истории всего мира. Они зависят от общественных идей и идеалов конкретного времени, ведь образуются вследствие деятельности определённых людей, государств, правительств. Общество играет самую важную роль в развитии человеческой личности, но и человек оказывает значительное влияние на формирование всего общества в целом.

Дополнительные аргументы

Предлагаем вашему вниманию другие аргументы по направлению «Я и другие», необходимые для подготовки к итоговому сочинению.

Поделиться с друзьями

Оцените автора

( 1 оценка, среднее 5 из 5 )

Основные темы

 

Доступность всеобщего понимания

Nature выражает убеждение Эмерсона в том, что каждый человек должен развивать личное понимание вселенной. Эмерсон разъясняет во Введении, что люди должны отказаться от опоры на информацию из вторых рук, на мудрость прошлого, на унаследованные и институционализированные знания:

Наш век ретроспективен. Он строит гробницы отцов. Он пишет биографии, истории и критику. Предыдущие поколения созерцали Бога и природу лицом к лицу; мы их глазами. Почему бы и нам не наслаждаться изначальным отношением к вселенной? Почему бы нам не иметь поэзии и философии прозрения, а не традиции, и религии по откровению нам, а не их истории?

Согласно Эмерсону, в прошлом у людей были близкие и непосредственные отношения с Богом и природой, и они пришли к собственному пониманию вселенной. Все основные элементы, необходимые для этого, существуют в каждый момент времени. Эмерсон продолжает во Введении: «Солнце светит и сегодня. На полях больше шерсти и льна. Есть новые земли, новые люди, новые мысли. Давайте требовать наших собственных дел, законов и поклонения».

Отказ Эмерсона от полученной мудрости подкрепляется его неоднократными ссылками на протяжении Природа к восприятию знакомых вещей, к видению вещей по-новому. Для Эмерсона (как и для Торо) каждое мгновение дает возможность учиться у природы и через нее приблизиться к пониманию вселенского порядка. Важность настоящего момента, спонтанных и динамических взаимодействий со вселенной, возможностей здесь и сейчас делают прошлые наблюдения и схемы неуместными. Эмерсон акцентирует внимание на доступности законов мироздания каждому человеку через сочетание природы и его собственных внутренних процессов. В «Языке», например, он утверждает, что отношение между духом и материей «не выдумано каким-то поэтом, но находится в воле Бога, и поэтому все люди могут быть известны». В своем обсуждении «интеллектуальной науки» в «Идеализме» он пишет, что «все люди способны подняться благочестием или страстью» в высшие сферы мысли. И в конце очерка, в «Перспективах», он увещевает: «Знай же, что мир существует для тебя. Для тебя есть явление совершенное». Каждый человек способен использовать мир природы для достижения духовного понимания. Как люди в прошлом исследовали для себя всеобщие отношения, так и каждый из нас, большой и малый, может в настоящем: «Все, что было у Адама, все, что мог Цезарь, есть и можете сделать вы».

В «Дисциплине» Эмерсон обсуждает способы, которыми каждый человек может понять природу и Бога — посредством рационального, логического «Понимания» и интуитивного «Разума». Хотя мистическая, откровенная интуиция ведет к высшей духовной истине, но и понимание полезно для приобретения определенного рода знания. Но какой бы психический процесс ни освещал данный объект внимания в данное время, проникновение во всеобщий порядок всегда происходит в уме индивидуума благодаря его собственному переживанию природы и внутренним силам восприимчивости.

Единство Бога, Человека и Природы

На протяжении всей книги Nature Эмерсон призывает рассматривать вселенную как всеобъемлющее целое, охватывающее человека и природу, материю и дух как взаимосвязанные выражения Бога. Это единство упоминается как Сверхдуша в других работах Эмерсона. Целью нового, непосредственного понимания природы, которое он отстаивает в эссе, является, в конечном счете, восприятие тотальности всеобщего целого. В настоящее время, полагает Эмерсон, у нас фрагментарный взгляд на мир. Мы не можем ощутить свое место в нем, потому что мы потеряли чувство объединяющего духовного элемента, который образует общую связь между божественным, человеческим и материальным. Но если мы подойдем к природе должным образом, мы сможем выйти за пределы нашего текущего внимания к отдельным частям и получить представление о целом. Эмерсон не предлагает всеобъемлющей схемы компонентов и работы Божьего творения. Вместо этого он рекомендует подход, с помощью которого каждый из нас может прийти к собственному видению тотальности.

Эмерсон утверждает и подтверждает лежащее в основе единство отдельных, частных выражений божественного. Во Введении он подчеркивает параллельное положение человека и природы как проявления универсального порядка и, следовательно, как средства понимания этого порядка. Он развивает происхождение в Боге как человека, так и природы в «Дисциплине», в которой он обсуждает доказательства существенного единства сходства между различными природными объектами и между различными законами, которые ими управляют:

Каждое существо является лишь модификацией другого; сходства в них больше, чем различия, и их коренной закон один и тот же. Следовательно, правило одного искусства или закон одной организации справедливы во всей природе. Столь интимно это Единство, что, как легко заметить, оно лежит под самой сокровенной одеждой природы и выдает свой источник во всемирном Духе.

Наше стремление постичь природу более духовно осветит естественный порядок и отношения внутри него как проявления Бога. В «Идеализме» Эмерсон подчеркивает преимущества идеальной теории природы (подход к природе как к проекции Бога на человеческий разум, а не как к конкретной реальности). Идеализм делает Бога неотъемлемым элементом нашего понимания природы и обеспечивает всеобъемлющее представление:

Идеализм видит мир в Боге. Он созерцает весь круг лиц и вещей, поступков и событий, страны и религии не как мучительно накопленные, атом за атомом, действие за действием, в стареющем ползучем Прошлом, а как одну обширную картину, которую Бог рисует на мгновенная вечность, для созерцания души.

Одухотворение, ускоренное вдохновенным озарением, излечит раздробленность, от которой мы страдаем. Эмерсон пишет в «Проспектах»: «Причина, по которой мир лишен единства, а лежит разбитым и грудами, состоит в том, что человек разъединен с самим собой. Он не может быть натуралистом, пока не удовлетворит всем требованиям духа». Привлекая наши скрытые духовные способности и ища доказательства существования Божьего порядка в природе, мы познаем вселенную.

На протяжении Nature , Эмерсон использует аналогии и образы для продвижения концепции универсального единства. В главе I он предполагает, по аналогии с ландшафтом, превращение разрозненной информации в целое. С трансцендентной, «поэтической» точки зрения многие отдельные формы, из которых состоит ландшафт, становятся менее отчетливыми и образуют единую целостность. (Помимо поэта, художник, скульптор, музыкант и архитектор — все они особенно чувствительны к восприятию целого.)

Эмерсон также широко использует образ круга, чтобы передать всеобъемлющую и совершенную самодостаточность Вселенной. Например, в «Красоте» он описывает, как структура глаза и законы света создают перспективу:

Взаимным действием структуры [глаза] и законов света создается перспектива, которая объединяет любую массу объектов, какого бы характера они ни были, в хорошо окрашенный и затененный шар, так что там, где отдельные объекты имеют значение и незаметны, пейзаж, который они составляют, круглый и симметричный.

Обсуждая сходство между природными объектами и законами природы в «Дисциплине», Эмерсон повторяет и расширяет образ, делая его более сложным и всеобъемлющим:

Это как большой круг на сфере, включающий в себя все возможные круги; которые, однако, могут быть нарисованы и составлять его таким же образом. Каждая такая истина есть абсолютный Ens [то есть существо или сущность], видимая с одной стороны. Но у него бесчисленное множество сторон.

Таким образом, круг не только всеобъемлющ, но и допускает множественные подходы к целому.

Эмерсон развивает представление о каждой частице природы как о микрокосме, отражающем целое, и как о такой точке доступа ко всеобщему. В «Дисциплине» он пишет о «единстве природы — единстве в разнообразии» и продолжает:

. . . лист, капля, кристалл, момент времени связаны с целым и причастны совершенству целого. Каждая частица представляет собой микрокосм и точно передает подобие мира.

Идея микрокосма важна в подходе Эмерсона к природе, как и в подходе Торо. Поскольку части представляют собой целое в миниатюре, следовательно, нет необходимости видеть все части, чтобы понять целое. Благодаря прозрению, подобному откровению, человек может понять «общую картину» всего на одном примере из природы. Нам не нужно быть рабами деталей, чтобы понять значение, которое они передают.

Разум и понимание

От начала до конца Природа Эмерсон подчеркивает особую важность интуитивного типа понимания, который он называет «Разумом» в терминологии английской романтической поэзии. Разум необходим для проникновения во всеобщие законы и божественный разум. В начале Введения он призывает к «поэзии и философии прозрения» и «религии через откровение» — его первое упоминание интуиции в эссе. Кантианский «Разум» связан с духовной истиной, Локковское «Понимание» — с законами природы. Потому что Природа является своеобразным пособием по одухотворению, Разум занимает в ней более высокое место, чем Понимание. Хотя понимание необходимо для восприятия материальных законов и его применение способствует все более широкому видению, само по себе оно не ведет человека к Богу.

В «Красоте», «Языке» и «Дисциплине» Эмерсон исследует открытие Разума человеку более широкой картины, скрывающейся за множеством деталей материального мира. В «Красоте» он описывает стимуляцию человеческого интеллекта естественной красотой. Он предлагает художественное творчество как крайнюю любовь к природной красоте и отклик на нее. Искусство развивается в эссе как проницательный синтез частей в целое, как и такие другие проявления человеческого творчества, как поэзия и архитектура. Интуитивно вдохновенное формирование этого чувства целостности подобно постижению универсального закона, конечной цели, отстаиваемой в Природа . В «Языке» он описывает символику оригинального языка как основанную на естественных фактах и ​​неотъемлемую связь между языком, природой и духом. Он определяет Разум как способность, которая обеспечивает постижение духа через естественные символы и связывает дух с самой универсальной душой:

Человек осознает вселенскую душу внутри или позади своей индивидуальной жизни. . . . Эту всеобщую душу он называет Разумом: она не моя, не твоя и не его, но мы ее; мы его собственность и мужчины. И голубое небо, в котором похоронена частная земля, небо с его вечным покоем и полным вечных сфер, есть тип Разума. То, что, рассматриваемое интеллектуально, мы называем Разумом, рассматриваемое в отношении к природе, мы называем Духом. Дух есть Творец. Дух имеет жизнь в себе. И человек во всех веках и странах воплощает ее в своем языке. . . .

Разум, сообщающий как видение абсолюту, так и творческую силу, представляется, таким образом, скорее как проникновение Бога в человека, чем как активная способность исключительно внутри человека.

В «Перспективах» Эмерсон умоляет своих читателей доверять Разуму как средству приближения к универсальной истине. Он пишет о matutina cognitio — утреннем знании — как о знании Бога, в противоположность vespertina cognitio — вечернем знании, или знании человека. (Эта концепция утреннего знания находит отклик в трудах Торо в повышенном осознании, которое Торо проявляет в связи с утренними часами. Это духовное, расширенное, спонтанное прозрение в высшую истину.) В «Перспективах» Эмерсон приводит примеры интуиции. в действии — «традиции чудес», жизнь Иисуса, преобразующее действие, основанное на принципе (такое, как отмена рабства), «чудеса энтузиазма, как те… Сведенборга, Гогенлоэ и Шейкеров», «животный магнетизм» (гипноз), «молитва, красноречие, самоисцеление и детская мудрость». Эти примеры делают очевидным «мгновенно втекающую вызывающую силу», которая составляет Разум.

Эмерсон подробно исследует разницу между Пониманием и Разумом. Оба служат для обучения человека. Однако Понимание привязано к материи и ведет скорее к здравому смыслу, чем к самому широкому видению. Эмерсон допускает, что по мере того, как человек продвигается в понимании законов природы, он приближается к пониманию законов творения. Но Разум необходим для переноса человека из материального мира в духовный. В «Идеализме» Эмерсон утверждает, что интуиция работает против принятия конкретной реальности как высшей реальности, тем самым способствуя одухотворению.

В «Духе» Эмерсон представляет понятие мистической и интуитивно понимаемой «универсальной сущности» (мощной, всеобъемлющей жизненной силы), которая, выраженная в человеке через посредство природы, наделяет огромной силой:

Кто может ограничить возможности человека? Однажды вдохнув высший воздух, будучи допущенным к созерцанию абсолютной природы справедливости и истины, мы узнаем, что человек имеет доступ ко всему разуму Творца, есть сам творец в конечном.

Разум обеспечивает восприятие Божьего творения и прямую связь с Богом, а также усиливает божественное в человеке. Она дарует человеку возвышенное положение в мире. И отождествление человека с Богом, его возвышение через видение лежит в основе понимания Эмерсоном природы как инструмента человеческого развития. Человек уступает только Богу в универсальной схеме. Материальный мир существует для него.

Отношения человека и природы

И человек, и природа являются выражением божественного, заявляет Эмерсон в Природа . Человек в своем физическом существовании является частью материального мира. Но на протяжении всего эссе Эмерсон говорит об отделении человека от природы через его интеллектуальные и духовные способности. Человека и природу связывают особые отношения. Каждый важен для понимания другого. Однако Эмерсон ясно дает понять, что человек занимает более высокое положение. В своих высших способностях он представляет собой конечную точку эволюции. Более того, человек имеет особую власть над природой. Природа была создана для удовлетворения физических и, что более важно, интеллектуальных и духовных потребностей человека.

В поэме, которой Эмерсон предварил второе издание Nature 1849 года, место человека как вершины развития передано в строках: «И, стремясь быть человеком, червь / Всходит сквозь все шпили формы». В «Языке» он подчеркивает центральное место человека, придаваемое внутренними качествами ума и духа

.

. . . человек является аналогом и изучает отношения во всех объектах. Он находится в центре существ, и луч отношения проходит от каждого другого существа к нему. И ни человек не может быть понят без этих предметов, ни эти предметы без человека.

Господство человека над природой ярко выражено в последнем отрывке эссе:

В царство человека над природой, которое приходит не сразу, — владычество, которое сейчас превосходит его мечты о Боге, — он войдет без большего удивления, чем чувствует слепой, постепенно возвращающийся к совершенному зрению.

В самом деле, хотя трансцендентализм иногда воспринимается как простое прославление природы, отношения, предложенные Эмерсоном и другими трансценденталистами, были значительно более сложными.

В главе I Эмерсон описывает возвышающее природу настроение человека, а также особую симпатию к природе и радость от нее, которые человек испытывает. Но он добавляет, что природа сама по себе не способна вызвать человеческую реакцию. Это требует, чтобы внутренние процессы человека стали осмысленными: «Однако несомненно, что сила, вызывающая это наслаждение, находится не в природе, а в человеке или в гармонии обоих». А в «Красоте», сосредотачиваясь на существовании природы для удовлетворения потребности человека в красоте, он утверждает, что природа сама по себе не является конечной целью:

Но красота в природе не предел. Это вестник внутренней и вечной красоты, и не только прочное и удовлетворительное благо. Следовательно, она должна быть частью, а не последним или высшим выражением конечной причины Природы.

Значение природы заключается в ее роли средства общения между Богом и человеком.

Эмерсон подчеркивает в Nature , что природа существует, чтобы служить человеку, и объясняет, как она это делает. В «Товарах» он перечисляет основные материальные применения природы человеком. Затем он указывает на тот факт, что человек использует природу для повышения ее материальной полезности. В «Красоте» Эмерсон обсуждает способность природной красоты восстанавливать человека, когда он истощен, доставлять ему простое удовольствие, обеспечивать подходящий фон для его славных деяний и стимулировать его интеллект, что в конечном итоге может привести его к пониманию универсального порядка. Художественное выражение человека вдохновлено восприятием и воплощением в его уме красоты природы.

В «Языке» Эмерсон подробно описывает использование языка как средства передвижения мысли и, в конечном счете, через его символику и символику вещей, которые он обозначает, как помощь в понимании и выражении духовной, а также материальной истины. Человек эффективно выражает себя, отмечает Эмерсон, пропорционально естественной силе его языка. Природа существует и усиливает способности человека.

В «Дисциплине» он вводит человеческую волю, которая, действуя через интеллект, подчеркивает те аспекты природы, которые требуются разуму, и игнорирует те, в которых разум не нуждается. Таким образом, человек навязывает себя природе, делает ее такой, какой он хочет. Эмерсон пишет,

Природа полностью опосредована. Он создан, чтобы служить. Она принимает власть человека так же кротко, как осел, на котором ехал Спаситель. Он предлагает человеку все свои царства как материал, из которого он может превратиться во что-то полезное.

Эмерсон развивает эту идею в «Идеализме», обсуждая возвышение поэтом души над материей в «подчинении природы в целях выражения» — подчеркивая и проводя связи в соответствии с сообщением, которое он хочет передать. Таким образом, природа «текучая», «пластичная и гибкая», поддающаяся изменению человеком.

Материя и Дух

Эмерсон утверждает в Nature первенство духа над материей. Цель природы состоит в том, чтобы как представление божественного способствовать пониманию человеком законов вселенной и, таким образом, приближать человека к Богу. Эмерсон пишет о природе в «Духе» как об «органе, через который универсальный дух говорит с индивидуумом и стремится вернуть индивидуума к нему». Он широко исследует отношения между материей и духом в «Языке», в котором обсуждает соответствие между материальными и моральными законами, и в «Идеализме», в котором он представляет концепцию природы как проекцию Бога на человеческий разум. в отличие от конкретной реальности.

Обсуждение Эмерсона в «Языке» основано на трех предпосылках: слова — даже те, которые используются для описания интеллектуальных или духовных состояний — возникли в природе, в элементарном взаимодействии разума и материи; что не только слова представляют природу, но, поскольку природа является выражением божественного, естественные факты, которые представляют слова, символизируют духовную истину; и что вся природа — а не только отдельные природные факты — символизирует всю духовную истину. Эмерсон пишет,

Мир символичен. Части речи — это метафоры, потому что вся природа — это метафора человеческого разума. Законы нравственной природы отвечают законам материи, как лицом к лицу в зеркале.

Поскольку законы материального мира соответствуют высшим законам мира духовного, человек может «постепенно» постигать всеобщее через знакомство с его выражением в природе. Эмерсон утверждает, что символика материи делает «каждую форму значимой для ее скрытой жизни и конечной причины». Нравственный закон, как он предполагает в «Дисциплине», «находится в центре природы и распространяется по окружности». В конце «Языка» Эмерсон работает над идеальной теорией, представляя все особенности природы как предсуществующие «в необходимых идеях в разуме Бога и являющиеся тем, чем они являются благодаря предшествующим чувствам в мире духа». Он пишет, что факт — это «конец или последний исход духа. Видимое творение — это конец или периферия невидимого мира». Таким образом, материя исходит из духа и является вторичной по отношению к нему.

В «Идеализме» и «Духе» Эмерсон делает философский скачок, задавая вопрос, существует ли природа отдельно, или же это только образ, созданный в сознании человека Богом. Хотя он говорит, что ответ не может быть известен и что он не имеет значения в использовании человеком природы, он предполагает, что идеализм предпочтительнее, чем рассмотрение природы как конкретной реальности, потому что он представляет собой «тот взгляд, который наиболее желателен для ума». Эмерсон поддерживает идеальную теорию, указывая на то, как поэзия, философия, наука, религия и этика подчиняют материю высшей истине. Но он также признает, что идеализм трудно принять с точки зрения здравого смысла — точки зрения тех, кто доверяет рациональности, а не интуиции. «Майкер, колесный мастер, плотник, сборщик пошлин очень недовольны этим намеком», — пишет он в начале «Идеализма». Соответствие обеспечивает мост между материей и духом. Отрицая действительное существование материи, идеализм идет гораздо дальше.

Различные способы в Природа Эмерсон, кажется, предполагает, что мир природы действительно существует отдельно от духа. Например, он тщательно проводит различие между внутренними качествами человека и его физическим существованием, между «Я» и «НЕ Я», которое включает в себя собственное тело. Его прогрессивная аргументация омрачена этим кажущимся противоречием и его нерешительностью прямо заявить, что природа является идеалом, даже когда он обсуждает ее как таковую. Он заходит так далеко, что говорит, что идеализм предлагает удовлетворительный взгляд на природу. Но он не хочет уводить читателя в сторону, пытаясь доказать то, что недоказуемо.

Эмерсон завершает эссе, прося своих читателей открыться духовной реальности, доверившись интуитивному разуму. Он пишет,

. . . в ученике гораздо больше прекрасных качеств, чем точность и непогрешимость; . . . догадка часто более плодотворна, чем бесспорное утверждение, и . . . мечта может позволить нам глубже проникнуть в тайну природы, чем сотня согласованных экспериментов.

Благодаря восприимчивости к интуиции мы можем подняться над узким здравым смыслом и превзойти озабоченность материальными фактами как таковыми.

Обзор Hominin Evolution | Learn Science at Scitable

Великое открытие Дарвина и объединяющий принцип современной биологии заключается в том, что все виды связаны друг с другом, как сестры, кузены и дальние родственники в обширном генеалогическом древе жизни. Последствия захватывают дух; если бы мы могли отправиться достаточно далеко назад во времени, мы бы нашли общих предков между собой и любым другим живым организмом, от дикобразов до фламинго и кактусов. Наша ближайшая эволюционная семья состоит из гоминоиды , группа из приматов , в которую входят «низшие человекообразные обезьяны» (сиаманги и гиббоны), а также «великие человекообразные обезьяны» (шимпанзе, бонобо, гориллы и орангутаны). Среди человекообразных обезьян нашими ближайшими родственниками являются шимпанзе и бонобо (рис. 1). Летопись окаменелостей, наряду с исследованиями ДНК человека и обезьян, указывает на то, что люди имели общего предка с шимпанзе и бонобо около 6 миллионов лет назад (млн лет назад). Мы начинаем это обсуждение эволюции нашего вида в Африке, ближе к концу геологического периода времени, известного как миоцен, как раз перед тем, как наша линия отделилась от линии шимпанзе и бонобо.

Рисунок 1: Эволюционное генеалогическое древо человека.

Показаны отношения и расчетное время расхождения живых обезьян. Гоминины — это все виды, включая боковые ответвления и вымершие виды, относящиеся к человеческой линии (выделены) после нашего последнего общего предка с шимпанзе и бонобо (отмечены буквой «А»). Некоторые ископаемые виды гоминидов показаны в правой колонке с указанием их приблизительного возраста; ранние гоминины: серые, австралопитеки : синие, Homo : оранжевый.

Чтобы понять эволюцию любого вида, мы должны сначала установить его предковое состояние: какое животное он развил из ? Для нашей линии это требует, чтобы мы попытались реконструировать последнего общего предка человека и шимпанзе (обозначен буквой «А» на рис. 1). Последний общий предок человека и шимпанзе (HC-LCA) — это вид, от которого отделилась линия гоминина и линия шимпанзе и бонобо. Гоминины — это виды на нашей ветви гуманоидного дерева 9.0007 после раскола с линией шимпанзе и бонобо, включая все вымершие виды и эволюционные боковые ответвления (рис. 1).

В миоцене существовало большое разнообразие видов обезьян, десятки видов известны из летописи окаменелостей в Африке, Европе и Азии. Эти виды различались по своей анатомии и экологии, и неясно, какие из ископаемых видов, обнаруженных до сих пор, представляют собой HC-LCA (Kunimatsu et al . 2007; Young and MacLatchy, 2004). Тем не менее, из ископаемых и сравнительных данных мы знаем, что он был гораздо больше похож на современных обезьян, чем на живых людей. HC-LCA должен был иметь мозг и тело размером с обезьяну, с относительно длинными руками и пальцами и хватательной ногой, которая позволяла ему добывать пищу на деревьях. Клыки, вероятно, были большими и острыми, как у некоторых миоценовых гоминоидов. Причем клыков было, наверное, имеет половой диморфизм , у самцов клыки намного крупнее, чем у самок, как это видно среди современных человекообразных обезьян и миоценовых окаменелостей. Подобно современным обезьянам, он ходил на четвереньках (на четвереньках) по земле, и его рацион почти полностью состоял из растительной пищи, в основном фруктов и листьев.

Изменения по сравнению с обезьяноподобной анатомией заметны в окаменелостях гоминоидов позднего миоцена в Африке. Некоторые виды гоминоидов этого периода демонстрируют черты, типичные для людей, но не наблюдаемые у других ныне живущих обезьян, что побудило палеоантропологов сделать вывод, что эти окаменелости представляют собой ранних представителей линии гоминидов. Первыми человеческими чертами, появившимися в летописи окаменелостей гоминидов, являются двуногие шагающие и более мелкие, тупые клыки .

Самыми старыми известными в настоящее время гоминидами являются Sahelanthropus tchadensis из Чада (Brunet et al . 2005) и Orrorin tugenensis из Кении (Senut et al . 2001). Sahelanthropus , датируемый от 6 до 7 млн ​​лет назад, известен по практически полному черепу и некоторым другим фрагментарным останкам. Размер его мозга, 360 куб. см, находится в пределах диапазона, наблюдаемого у шимпанзе, а череп имеет массивную надбровную дугу, по толщине аналогичную таковой у самцов горилл (Брюнет 9). 0007 и др. . 2005). Однако положение и ориентация большого затылочного отверстия , отверстия в основании черепа, через которое проходит спинной мозг, предполагает, что Sahelanthropus стоял и ходил на двух ногах, а его позвоночник держался вертикально, как у современных людей, а не горизонтально, как у обезьян и других четвероногих (Zollikofer et al . 2005). Оррорин известен в основном из посткраниальных окаменелостей, включая частичные бедренная кость . Проксимальная часть бедренной кости имеет сходство с таковой у современных людей, что позволяет предположить, что этот вид был двуногим (Pickford et al . 2002). Черепа Orrorin не были обнаружены, поэтому его черепная морфология и размер мозга неясны. И у Orrorin , и у Sahelanthropus клыки самцов крупнее и острее, чем у современных людей, но маленькие и тупые по сравнению с клыками самцов обезьян. Это говорит о том, что собачий половой диморфизм — и, соответственно, конкуренция между самцами за доступ к самкам для спаривания — у этих ранних гоминидов был меньше, чем у человекообразных обезьян.

Безусловно, самым известным ранним гоминидом является Ardipithecus ramidus , вид из Эфиопии возрастом 4,4 миллиона лет, который известен по почти полному скелету, а также по множеству других останков зубов и скелетов (White et al . 2009) . Ар. ramidus и более старый родственный вид, известный по фрагментарным остаткам, Ar. kadabba (5,8–5,2 млн лет назад) имеют редуцированные клыки, подобные клыкам Orrorin и Sahelanthropus . Череп Ар. ramidus довольно похож на обезьяну и в целом похож на Sahelanthropus с небольшим мозгом размером 300–350 куб. см (рис. 2). Посткраниальный скелет Ardipithecus интригует. Хотя восстановленный таз сильно фрагментирован, он обнаруживает морфологию, совершенно отличную от морфологии современных обезьян, с более короткой, более чашеобразной формой, что убедительно свидетельствует о том, что Ardipithecus ходил на двух ногах; это согласуется с положением большого затылочного отверстия, что предполагает вертикальное положение. Тем не менее, его длинные передние конечности и пальцы, а также его расходящийся, схватывающий первый палец ноги (большой палец) предполагают Ардипитек большую часть времени проводил на деревьях. Общее впечатление складывается о преимущественно древесном виде, который ходил на двух ногах всякий раз, когда отваживался спуститься на землю.

Рисунок 2: Анатомическое сравнение человекообразных обезьян, ранних гоминидов, австралопитеков , Homo erectus и людей.

Череп самца шимпанзе показан как пример современных человекообразных обезьян. Ранние гоминиды и австралопитеки сохранили мозг размером с обезьяну. Двуногая ходьба развилась у гоминидов очень рано, но Ardipithecus (и, возможно, другие ранние гоминиды) сохранили хватательную ступню, которая, возможно, снизила эффективность двуногого передвижения. Уменьшенный размер клыков также развился в ранней линии гоминидов, хотя клыки ранних гоминидов были крупнее и острее, чем у более поздних гоминидов. Размер моляров увеличился у Australopithecus , но позже уменьшился у Homo (примечание: премоляры на этой схеме не показаны). Передвижение по деревьям, на что указывают наличие длинных рук, изогнутых пальцев рук и ног и другие особенности передних конечностей, было обычным явлением для большей части линии гоминидов.

Около 4 млн лет назад мы находим первых представителей рода Australopithecus , гомининов, которые были опытными наземными двуногими, но продолжали использовать деревья для еды и защиты. Первые экземпляры Australopithecus были обнаружены в Южной Африке в 1924 году (Dart, 1925), и в течение последующих восьми десятилетий в ходе исследований были получены сотни окаменелостей нескольких видов в местах по всей Восточной и Южной Африке. Теперь мы знаем, что австралопитеков был очень успешным родом, который просуществовал почти три миллиона лет (рис. 1).

Наиболее известными видами Australopithecus являются A. afarensis (3,6–2,9 млн лет назад) из Восточной Африки и A. africanus (3,2–2,0 млн лет назад) из Южной Африки. Таз и нижние конечности этих видов ясно указывают на то, что они были полностью двуногими: таз короткий и чашеобразный, ягодичные мышцы смещаются по бокам тела, как у современных людей, для стабилизации туловища при двуногом движении, а первый палец находится на одной линии с остальными пальцами (Ward, 2002; Harcourt-Smith and Aiello, 2004). 9На основании анализа плюсневых костей и окаменелых следов Лаэтоли (Ward et al. 2011) стопа 0007 Australopithecus могла даже иметь арку, похожую на человеческую. Тем не менее, по сравнению с современными людьми, предплечья были длинными, а пальцы рук и ног были длинными и несколько изогнутыми, что позволяет предположить, что австралопитеков регулярно использовали деревья в качестве корма и, возможно, в качестве убежища от хищников в ночное время. Эта смешанная наземная и древесная стратегия хорошо послужила бы этим видам в смешанной среде леса и саванны, в которой они обитали.

Размер мозга Australopithecus колебался от 390 до 515 кубических сантиметров, как у шимпанзе и горилл (Falk et al. 2000), предполагая, что когнитивные способности были в целом аналогичны современным обезьянам (рис. 2). Размер тела Australopithecus был довольно маленьким и имел половой диморфизм, около 30 кг у самок и 40 кг у самцов (McHenry, 1992). Этот уровень диморфизма не отражается на клыках, которые были маленькими, тупыми и мономорфными, как у более ранних гоминидов.

В отличие от клыков, коренные зубы австралопитеков были намного крупнее, чем у более ранних гоминидов, и имели более толстую эмаль. Это говорит о том, что их диета включала в себя твердую низкокачественную растительную пищу, для обработки которой требовалось сильное пережевывание. Подгруппа Australopithecus , известная как «крепкие» австралопитеки (часто обозначаемая отдельным родом Paranthropus ) из-за их огромных зубов и жевательных мышц, довела эту адаптацию до крайности. Большинство видов Australopithecus вымерли на 2 млн лет назад, но некоторые устойчивые формы сохранялись примерно до 1,2 млн лет назад в Восточной и Южной Африке.

Самые ранние окаменелости нашего собственного рода, Homo , найдены в Восточной Африке и датированы 2,3 млн лет назад (Kimbel et al. 1997). Эти ранние экземпляры похожи по размеру мозга и тела на Australopithecus , но имеют различия в коренных зубах, что свидетельствует об изменении рациона. Действительно, по крайней мере 1,8 млн лет назад первые представители нашего рода использовали примитивные каменные орудия для разделки туш животных, добавляя богатое энергией мясо и костный мозг к своему растительному рациону.

Самый древний представитель рода Homo , H. habilis (2,3–1,4 млн лет назад) встречается в Восточной Африке и ассоциируется с разрубленными костями животных и простыми каменными орудиями (Blumenschine et al . 2003). Его более грозный и широко распространенный потомок, H. erectus , встречается по всей Африке и Евразии и существовал от 1,9 млн лет до 100 тыс. лет назад, а возможно, и позже (Anton, 2003). Как и у современных людей, у H. erectus отсутствовали приспособления передних конечностей для лазания, наблюдаемые у Австралопитек (рис. 2). Его глобальное распространение предполагает, что H. erectus был экологически гибким, с когнитивной способностью адаптироваться и процветать в самых разных средах. Неудивительно, что именно у H. erectus мы начинаем наблюдать значительное увеличение размера мозга, до 1250 см3 у более поздних азиатских особей (Anton, 2003). Размер моляров у H. erectus уменьшен по сравнению с Australopithecus , что отражает более мягкую и богатую диету.

Около 700 тыс. лет назад, а возможно, и ранее, H. erectus в Африке дал начало H. heidelbergensis , виду, очень похожему на нас с точки зрения пропорций тела, адаптации зубов и когнитивных способностей (Rightmire, 2009). H. heidelbergensis , которого часто называют «архаичным» Homo sapiens, , был активным охотником на крупную дичь, производил сложные леваллуазские инструменты и по крайней мере к 400 тыс. лет назад научился управлять огнем (Roebroeks and Villa, 2011). ). Неандертальцы ( H. neanderthalensis ), приспособленные к холоду гоминиды с крепким телосложением, сложным поведением и мозгом, подобным нашему, как полагают, произошли от популяций H. heidelbergensis в Европе по крайней мере на 250 тыс. лет назад (Rightmire, 2008; Хаблин, 2009).

Данные окаменелостей и ДНК свидетельствуют о том, что наш собственный вид, H. sapiens , эволюционировал в Африке 200 тыс. лет назад (Relethford, 2008; Rightmire, 2009), вероятно, от H. heidelbergensis . Повышенная поведенческая изощренность H. sapiens , на что указывает наш большой мозг (1400 куб. см) и археологические свидетельства более широкого набора инструментов и умных методов охоты, позволили нашему виду процветать и расти на африканском континенте. К 100 тыс. лет назад наш вид распространился по Евразии, в конечном итоге распространившись по всему земному шару в Австралию и Америку (DiGiorgio et al . 2009). По пути наш вид вытеснил других гоминидов, с которыми они столкнулись, включая неандертальцев в Европе и аналогичные формы в Азии. (Обратите внимание, что не все согласны с такой интерпретацией данных, см. Tryon and Bailey). Исследования древней ДНК, извлеченной из окаменелостей неандертальцев, позволяют предположить, что наш вид мог время от времени скрещиваться с ними (Зеленый 9).0007 и др. ., 2010). Наше растущее глобальное влияние продолжается и сегодня, поскольку культурные инновации, такие как сельское хозяйство и урбанизация, формируют ландшафт и виды вокруг нас.

Эволюция нашего вида от обезьяноподобного миоценового предка была сложным процессом. Наша родословная полна боковых ответвлений и эволюционных тупиков, и такие виды, как крепкие австралопитеки, просуществовали более миллиона лет, прежде чем исчезнуть.