Нирвана и царство божие. Сатанизм для интеллигенции
Нирвана и царство божие
Благодарю вас, — без малейшего акцента сказало лицо индуса, — мне ничего не нужно. — Слегка открыв глаза, оно еще раз повторило: — Мне ничего не нужно. — И широко раскрыв глаза, сказало вновь: Мне ничего не нужно. — И с тихим шелестом исчезло среди густевших теней сада. — Христианин скромнее, ему что-то нужно, — пробормотал священник… Когда индус заговорил с вами, — тихо начал патер, — на меня словно озарение нашло. Он просто трижды повторил одно и тоже, а я вдруг увидал и его самого, и все его мироздание. Он в первый раз сказал: «Мне ничего не нужно», и я почувствовал, что ни его, ни Азию нельзя постигнуть. Он повторил: «Мне ничего не нужно», и это значило, что он, как космос: ни в ком и ни в чем не нуждается — в Бога не верит, греха не признает. Блеснув глазами, он повторил свои слова еще раз. Теперь их следовало понимать буквально: ничто — его обитель и заветное желание, он алчет пустоты, как пьяница — вина. [1012]
Г. К. Честертон
Колесо перевоплощений, колесо страданий останавливается в Нирване. То ли это место, куда напутствует православная панихида — «идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь бесконечная»?
Ключевое для буддизма понятие нирваны довольно многозначно. С точки зрения субъективно-психологической нирвана — это состояние отсутствия желаний, при котором нынешнее существование не может оказать никакого влияния на существование последующее. Причем надо заметить, что речь идет об устранении всякого влияния нынешнего существования на будущее. Жизнь не должна оставить следа. В ней не должно быть таких действий, которые имели бы последствия в будущем. Надо пройти по миру, не оставив в нем никакого следа.
В своем исходном утверждении Будда прав: человек испытывает боль оттого, что его желания не реализуются. Но христианство вместо отсечения и истребления всех и всяческих желаний, вместо ампутации желающей и волящей части человеческого естества предлагает преображение.
Похоти здесь противостоит любовь к Богу, а не скопчество, гневу — любовь к ближнему, а не апатия. «Наша вина, т. е. не-хотение или недостаточное хотение и есть та самая немощь, в которой многие правильно видят самую суть греха… Не стремись свалить вину свою на Бога, не лукавь! Сознайся, что в неполноте Богоявления виноват ты сам и виноват тем, что недостаточно стремился к Богу, а был косен и ленив», — так пишет русский христианский философ Л. П. Карсавин, подтверждая, что в христианском мире грех — это не наличие любви и желания, а малое количество или недолжная направленность того и другого[1013].В христианстве считается, что зло происходит из неверного движения воли по направлению к неистинному благу или из недостатка воли и желания, когда человек движется к истинному добру. Значит, надо не уничтожать желания человека, а воспитывать их, ослаблять страстные устремления и обращать энергию человека (в том числе и энергию эроса) на служение Благу. Как еще во втором веке заметил христианский апологет Минуций Феликс, «если бы Бог хотел евнухов, Он мог бы создать их Сам»[1014].
Ориген особо обращает внимание на слова апостола «хотеть и действовать — от Бога» (Филип. 2,13), поясняя, что речь идет не о всяком действии и всяком желании, а о способности к этому[1015]. Способность желать — это дар Бога. Надо лишь правильно им пользоваться.
Буддизм полагает, что карма действует через силы иллюзии, желания и отвращения. Желания и отвращение можно нейтрализовать практикой йоги, а иллюзию — философским прозрением. Неверно направленное движение воли буддизм пытается остановить рассудком, спешно проведя надлежащую медитацию.
Христианство же полагает, что движение ко греху должно останавливаться живой нравственной интуицией (у совершенных «чувства навыком приучены к различению добра и зла» — Евр. 5, 14) и любовью. Мало изгнать страсть — душу, освобожденную от мрака, надо наполнить светом.
Поэтому не одобряет пути медитаций свят. Феофан Затворник: «Иные делали, а может, и теперь делают так: заметив страстное и вознегодовав на него, начинают изобличать его непотребство. Например, пришел помысл гордости, — они начинают читать: гордость Богу противна; ты, земля и пепел, как не стыдишься возноситься помыслом, помяни грехи свои и подобное. Все подбирают мысли против гордости, полагая, что этим прогоняют горделивый помысл. Бывает, что и прогоняют; но вообще этот прием неверен. Обличая страстный помысл, все же держим его в уме, и он между тем шевелит чувство и пробуждает желание, то есть продолжает сквернить душу. Да и одно присутствие его в мысли уже есть скверна. Когда же, не вступая в словесную прю со страстным, прямо обратимся ко Господу, то этим страстное уже отстраняется от очей ума, взирающего на Господа»[1016]. В общем — «сей дух изгоняется постом и
Мы еще увидим, сколь различно понимается значение служения, исполненного Христом и Буддой в основанных ими религиях. Это, так сказать, «объективная» сторона сотериологии. Но и в субъективной ее части, говорящей о том, какие усилия должен приложить сам верующий для обретения пути спасения, уже заметна видна разница. Здесь отношения взаимного отрицания. Для буддиста путь жажды и любовных отношений, предлагаемый Евангелием, есть ущербный путь. Для христианина путь погашения всех желаний, предлагаемый Буддой, предстает как путь омертвения, а не оживления человека.
Для Будды воля, устремленность к какому бы то ни было бытию, порождаемая невежеством — вот та стрела, которая поразила человека, и ее надо вытащить. Не тот или иной недолжный вид воления или похоти, нет — саму волю, сами желания как таковые. А потому, как пишет Г. Померанц, «у буддизма нет цели, к которой можно приблизиться волевым усилием. Понимание нирваны как цели профанирует буддизм»[1017].
Интересно, как бы Гаутама отнесся к проповеди своего «ученика» Иисуса из Назарета, если бы услышал его слова «Блаженны алчущие правды»?.. Именно благодаря этим словам европейский мир устоял перед чарами вечной полудремы Востока… А Будда за них, скорее всего, сделал бы выговор: «Алкать и жаждать? Ты плохой ученик, ты еще не понял главного: не только зла нельзя желать, но и добра!».
Сугубая проблематичность буддизма заключается в том, что даже благую карму нельзя копить, потому что даже сумма добрых дел и стремлений перекомбинирует наши скандхи так, что они вновь породят некое индивидуальное и смертное существо — пусть даже в высшей касте или в высшем мире. Даже если ты родишься в мире богов — все равно это не будет освобождением. Скорее это осложнит твою задачу, потому что боги живут уж очень долго. И они также маются суетой бытия, но, согласно учению Будды, боги могут достичь окончательного освобождения, только вернувшись в человеческую жизнь. Рано или поздно духовная радость тоже кончится, а, значит, радость тоже есть дуккха — страдание (ибо страдание — это все, что преходит). Значит — лучше не осложнять свою карму желанием наследовать «Царство Небесное»…
В буддизме желание обожения и причастия Богу называется «пятой цепью сердца». Не менее всех остальных она препятствует конечному освобождению мудреца и наравне со всеми должна быть перерезана. Поэтому Будда обращается к Суданте, богатому купцу-благотворителю, с таким увещеванием: «Стремиться к небесному блаженству есть великое зло, ибо всякое пожелание, возрастая, приносит скорбь.
Итак, упражняйся в искусстве отречения от поисков чего бы то ни было, ибо отрешение от всякого желания есть счастие полного покоя. Не желай же ничего: ни жизни, ни ее противоположности. Мы должны достигнуть пассивного состояния, немышления, конечной пристани, нирваны, покоя. Ибо все пусто!»[1018].На мой взгляд, подобная проповедь не может быть помещена в тринадцатую главу Евангелия от Матфея, в которой Христос рассказывает Своим ученикам, как надо искать Небесное Царство: «Подобно Царство Небесное сокровищу, скрытому на поле, которое, найдя, человек утаил, и от радости о нем идет и продает все, что имеет, и покупает поле это. Еще подобно Царство Небесное купцу, ищущему хороших жемчужин, который, найдя одну драгоценную жемчужину, пошел и продал все, что имел, и купил ее» (Мф. 13, 44–46). Особенность этого текста еще и в том, что он говорит не только о том, как человек должен жаждать Царства, но и о том, как само это Царство ищет человека. Так Христос оставил все, что имел у Отца, обнищал до положения странствующего плотника и преданного учителя — чтобы найти для Своего Небесного Царства несколько жемчужин в человеческих душах… Не это ли — та «тайна Царствия Небесного» (Мф.
Буддист же скажет христианину: за то, что ваш Бог стремится ко спасению людей, а вы стремитесь к вашему Богу, за это и вы, и ваш Бог как раз и обречены на карму существования и до Нирваны вам, невеждам, еще медитировать и медитировать…
Не только Бога, но и Нирвану нельзя искать с желанием. «Нирвана не для тех, кто ее жаждет, ибо непременным условием любой Нирваны является полное отсутствие желания», — предупреждают буддистские тексты[1019]. Нирвана — это остановка всякой деятельности сознания. Мысль о Нирване, поскольку она есть мысль и движение сознания, уже становится между бездеятельной пустотностью и разумом, мечтающим погасить самого себя.
Христианин «пробуждается» от «окамененного нечувствия» к деятельности, дабы «восходить от славы в славу» и «истее Тебе причащатися в невечернем дни Царствия Твоего». Буддист «пробуждается», чтобы более ничего не делать никаким движением мысли или чувства. Некий мудрец Сараха так описывает цель пробуждения: «Когда разум связан, он порывается блуждать во всех десяти направлениях. Если его развязать, он пребывает недвижимым. Я понял, что он также хитер, как верблюд»[1020].
Но в христианстве освобожденный разум именно движется — он освобождается для естественного, природного движения к Богу. Человек создан для жизни в Боге, и поэтому в его душу вложено естественное стремление к Истоку Бытия. Это стремление человек разменивает на мелочи, путаясь и блуждая, он обоготворяет то, что ущербляет его, а не обогащает. «Проснувшийся» христианин не удушает в своем уме многообразие влечений, а все свои силы, стремления, влечения собирает воедино («уцеломудривает») и переадресует к Богу. «Ярость вся целиком, — по слову преп. Максима Исповедника, — превращается в божественную любовь»[1021]. И тогда, — говорит преп. Иоанн Дамаскин — человек «вследствие своего тяготения к Богу делается Богом»[1022].
Путь к Царству Божию — это путь пробужденного стремления. Путь к Нирване — это путь угасания. Вот пример погашения сознания: «Одна из разновидностей в концентрации мысли заключается в выборе какого-нибудь пейзажа, например, сада. Его созерцают, наблюдают во всех подробностях. Запоминают растущие в нем разнообразные цветы, их расположение, деревья, присущую каждому из них вышину, форму ветвей, разницу в листве, и так, последовательно изучая все подробности, обходят весь сад, запоминая все особенности, какие только удается отметить. Создав себе отчетливое представление о саде, когда его видишь так же с закрытыми глазами, как и с открытыми, начинают из составляющего сад сочетания признаков мысленно одну за другой удалять различные детали. Постепенно цветы теряют окраску и форму, они рассыпаются, и даже оставшаяся от них пыль рассеивается. Деревья лишаются листвы, их ветви сжимаются, будто входят в ствол, потом ствол утончается и превращается в простую линию. Линия эта становится все тоньше и, наконец, исчезает. В результате остается только голая земля. У земли теперь нужно отнять камни, почву. Земля, в свою очередь, исчезает и т. д. Такие упражнения приводят к уничтожению представлений о мире форм и материи, к последовательному достижению чистого и бескрайнего пространства, пониманию бесконечности сознания и, наконец, к постижению сферы „пустоты“ и сферы, где нет ни сознания, ни отсутствия сознания»[1023].
Это не перевод внутреннего взгляда от мира тварного к Вечному. Это закрытие самого взгляда. Это не переориентация ума и воли, а стирание собственно ума и самой воли.
Поэтому понятна реакция христианина на буддистскую нетовщину. Едва ли не впервые эта реакция была выражена в статье Владимира Соловьева под характерным названием «О буддийском настроении в поэзии»: «Безусловное отсутствие всяких признаков любви к кому бы то ни было — странный способ готовиться к вступлению в чертог всех любящего Бога»[1024].
Впрочем, это не упрек буддистам. Буддисты и не собираются вступать в «чертог Бога». Но тем, кто пытается синтезировать Евангелие с Буддой, стоит задуматься над этими словами Соловьева. Если брать ту цель, что ставит Евангелие, то можно ли ее достичь с помощью тех практик, что предлагает буддизм?
Здесь взаимная несовместимость: то, что ценит христианство, отвергает буддизм; и то, к чему стремится буддист, страшит христианина. «Я люблю, тебя, жизнь» — это христианская песня. «Жизнелюбие» в западном мире — добродетель. В буддизме — порок.
Иногда встречаются попытки представить Нирвану как Полноту Бытия, как апофатическое описание Божественной Преизбыточности. Но любимый образ буддистов, привлекаемый ими для пояснения нирваны — это огонь в лампе. Когда в лампе выгорает все масло, она потухает. Человеческое существование — это лампа. Она горит, то есть длится, пока в ней есть элементы бытия. Элементы бытия втягиваются в лампу желаниями. Угаси желания — и огонь погаснет. Жизнь уйдет. «Огонь светильника горит, кажется длящимся, существующим. Между тем в каждое мгновение мы имеем в действительности новый огонь, длящегося огня нет. Следовательно, нет и огня вообще, а есть какое-то течение новых элементов, которое мы привыкли называть огнем. Когда масло в светильнике иссякнет, огонь погаснет, течение моментов огня прекратится. Так угаснет и мировая жизнь, когда перестанут появляться элементы бытия. Путь к этому угасанию изменчивого мерцания нашей жизни найден Буддою»[1025].
Так может ли образ погасшего светильника быть символом полноты божественного огня?
Цель Будды — загасить огонь жизни; цель Христа — поддержать. Как отмечает Ганс Кюнг, «самый дискуссионный вопрос буддизма — не означает ли погашение страданий погашение самого человека»[1026].
Ранний буддизм был вполне философичен и, кроме того, активно противостоял брахманизму. Его не пугала последовательность. И он ясно отличал идеал единения с Брахманом от своей проповеди Нирваны. «Дары проповедуют обездоленным, желания душам заурядным, пустоту — лучшим»[1027]. Нирвана — смерть, за которой нет возрождения.
Согласно раннебуддистской школе вайбхашиков нирвана «реальна». Она действительно уничтожает жизнь, а не образно[1028].
Утверждение «реальности» Нирваны здесь, замечу, сродни утверждению позитивности атеизма. Мой первый семинар по изучению «научного атеизма» начался с того, что профессор сразу ответил на витавший в воздухе вопрос: «На вопрос, есть Бог или нет, научный атеизм отвечает утвердительно: Да, товарищи, Бога нет!» Столь же реалистично и позитивно учение о нирване в раннем буддизме: Да, товарищи, жизни больше не будет!
В буддизме тхеравады («южном буддизме») и поныне понятие Нирваны тождественно уничтожению. И лишь в более поздние времена Нирвана вместо чистой пустоты начала пониматься как выражение качественного блаженства, как рай[1029]. Теософия же иногда колеблется между этими двумя концепциями[1030], иногда же придумывает третью возможность интерпретации Нирваны как отдыха между воплощениями.
И все же теистическое, позитивное понимание нирваны несовместимо с классическим буддизмом. По выводу Ф. И. Щербатского, «как практическая, так и теоретическая часть буддизма сводится к идее угасания всех активных сил жизни в абсолюте. Но что означает это бессмертие? Есть ли это бессмертие ведических времен? Или нечто похожее на рай позднейшего вишнуизма? Ничего подобного! Ибо только одно слово встречается как эпитет нирваны — уничтожение. В буддийском воззрении нет недостатка в раях, но нирвана находится вне всяких доступных воображению сфер. Слова „бессмертное место“ просто означают неизменное, безжизненное и бессмертное состояние, где нет ни рождения (то есть перерождения), ни смерти (то есть повторной смерти). Люди навсегда исчезают в нирване, угасая в ней без остатка»[1031].
Это состояние отрешенности от мира без обретения Бога до некоторой степени знакомо христианству. Современный подвижник архим. Софроний (Сахаров) так описывает это состояние: «Я ушел от твари, но Бога нет со мною…»[1032].
Действительное и сущностное сопоставление разных религий возможно лишь через сравнительный анализ их сотериологических представлений и практик. Ниже мы увидим, сколь по-разному решается в христианстве и в буддизме вопрос о том, от чего надо спасаться человеку и о том, какие пути могут привести к спасению (главы о Грехопадении и Искуплении). Сейчас можно уже сказать, что и цель спасения понимается вполне по-разному. Нирвана — это не Бог.
Ф. Щербатской так поясняет смысл нирваны В. Вернадскому, который искал аналогии своим идеям в восточных философиях: «Сравнение можно тогда только провести полнее, если у Вас есть теория не только о начале этой силы, но и о ее конце. Если био-гео-химический процесс свести, как и вечное движение, к процессу уравнивания энергий и предвидеть момент, когда все энергии успокоятся и тот процесс остановится, то получится нирвана, полная остановка всех энергий. Так и определяют буддисты свою Нирвану как остановку кармы и всех энергий; это не что иное как энтропия, der Warmetodt»[1033].
Что ж, продолжим аналогию, предложенную Щербатским. Нирвана — это остановка, угасание всех движений и всех энергий, энтропия. В науке это представление известно под именем гипотезы «тепловой смерти Вселенной» (Warmetodt). Представим, что наступит момент, когда все звезды погаснут, когда рассыпятся в пыль все планеты. Наконец, все атомы и все элементарные частицы исчерпывают сроки своих жизней. Что утешительного в этой картине? Я умру насовсем и ничто из того, что было во мне и чем я был, более не будет существовать. С точки зрения европейца, буддизм не более оптимистичен и утешителен, чем обычный материализм.
Перспектива всеобщей энтропии понуждает западных философов искать устойчивость мироздания, и это приводит к выводу о том, что Вселенная — это «открытая система», «за пределами» которой есть Источник бытия. Бог — хранитель всея вселенныя. Бог удерживает мир в бытии. И то, за что ценит и благодарит Творца западная мысль, оказывается причиной, по которой истинный буддист должен сторониться мира богов. Боги, признаваемые буддизмом, невечны. Но все же они причастны к оформлению бытийного потока и включены в него. Тот, кто неосторожно причастится к миру богов, и сам задержится в бытии слишком надолго. Он слишком долго будет влачить цепи существования (пусть даже блаженно-божественного) и тем самым надолго отдалит от себя момент своей личной нирванизации.
Христиан зовет к себе Бог, буддистов — Пустота. «Высшее состояние Нирваны есть высшее состояние не-бытия. Приходит время, когда вся бесконечность спит или отдыхает, когда все вновь погружено в одну вечную и несотворенную сумму всего. Сумму латентной бессознательной потенциальности», — говорят Махатмы[1034]. У этого состояния бессознательного и бестворческого «потенциального бытия», то есть стояния на грани жизни и уничтожения, в языке христианского богословия есть свое имя: «ад». Во всей своей страшной реальности над буддистами могут сбыться слова Христа: «Где сокровище ваше, там и сердце ваше»; куда устремлен своими мечтами человек — туда и определит он себя навечно. Желал ли ты пустоты? Небытия? Распада? — Приими.
Итак, хотя и обещают как Христос, так и Будда свободу от смерти своим последователям — но сколь разные орудия они предлагают для достижения этой цели! Будда желает избавить людей от жизни, Христос — от смерти. «Испугавшись телесной смерти, — пишет Н. О. Лосский, — Готама ищет спасения в смерти абсолютной, в совершенном уничтожении бытия»[1035].
Царство Божие внутри нас
Царство Божие внутри нас Знаю, что все вы верите в жизнь вечную, знаю, что стремитесь получить доступ в Царство Небесное, но не уверен в том, что правильно понимаете, что такое жизнь вечная и что такое Царство Небесное. Знаю, что есть немало людей, которые совершенно неверно
Глава 11 Царство Божие
Глава 11 Царство Божие Апокалиптическое движение, вождем которого был Иисус, обрело широкую народную поддержку, отчасти в результате его успеха как целителя (см. приложение 5). Гибель Иоанна Крестителя означала, что Иисус стал единственной оставшейся пророческой фигурой,
3. Царство Божие как будущая реальность
3. Царство Божие как будущая реальность Ограничиваться общими соображениями ни в коем случае нельзя. Требуется рассмотреть евангельские речения, касающиеся грядущего Царства. Аутентичны ли они? Т. е. действительно ли они принадлежат Иисусу? И какую эсхатологическую
4. Царство Божие как нынешняя реальность
4. Царство Божие как нынешняя реальность Как мы уже отметили в начале главы, Иисусу приписывается и ряд высказываний, которые можно понять в том смысле, что Царство уже присутствует на земле. Рассмотрим эту группу речений.Отметим прежде всего высказывание об экзорцизмах
ЧЕМУ УПОДОБЛЮ ЦАРСТВО БОЖИЕ?
ЧЕМУ УПОДОБЛЮ ЦАРСТВО БОЖИЕ? Царство Божие не только в будущем, не только за гранью истории. Самое парадоксаль ное утверждение Евангелия в том, что «Царство Божие посреди вас», что оно уже «достигло» нас. Царство Божие — это Христос, живущий в людях. Там, где Спаситель живет,
Царство человеческое и Царство Божие
Царство человеческое и Царство Божие Всякий, в силу того, что он человек, должен выбирать между Богом и самостью. По сути выбор уже сделан, ибо все мы суть то, что выбрали. Этим мы обнаруживаем, какое из царств нам ближе: Царство Божие или царство самости.Евгений
ЦАРСТВО БОЖИЕ ВНУТРИ НАС
ЦАРСТВО БОЖИЕ ВНУТРИ НАС Знаю, что все вы верите в жизнь вечную, знаю, что стремитесь получить доступ в Царство Небесное, но не уверен в том, что правильно понимаете, что такое жизнь вечная и что такое Царство Небесное. Знаю, что есть немало людей, которые совершенно неверно
Глава 6. Царство Божие и вечная жизнь
Глава 6. Царство Божие и вечная жизнь Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа. Ин. 17, 3 Быв же спрошен фарисеями, когда придет Царство Божие, отвечал им: не придет Царство Божие приметным образом и не скажут: «вот оно
Чему уподоблю Царство Божие?
Чему уподоблю Царство Божие? Царство Божие не только в будущем, не только за гранью истории. Самое парадоксальное утверждение Евангелия в том, что «Царство Божие посреди вас», что оно уже «достигло» нас. Царство Божие — это Христос, живущий в людях. Там, где Спаситель
Глава 6. ЦАРСТВО БОЖИЕ И ВЕЧНАЯ ЖИЗНЬ
Глава 6. ЦАРСТВО БОЖИЕ И ВЕЧНАЯ ЖИЗНЬ «Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, Единого Истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа» (Ин. 17:3) «Быв же спрошен фарисеями, когда придет Царство Божие, отвечал им: не придет Царство Божие приметным образом и не скажут: «вот
На слова: «Царство Божие не в слове, а в силе»
На слова: «Царство Божие не в слове, а в силе» (1 К9р. 4, 20) 2 октября 1948 г. Суббота 14-й недели по ПятидесятницеСвятой апостол Павел пишет коринфянам: «Как я не иду к вам, то некоторые у вас возгордились» (1 Кор. 4, 18). Почему это они возгордились, что случилось? Он долго отсутствовал, и
Тханиссаро Бхиккху: Глагол для слова «нирвана»
Во времена Будды у слова «нирвана» (ниббана) был собственный глагол: ниббути. Он означал «гаснуть как пламя». Поскольку огонь, как полагали, был в ловушке, привязанный к топливу, которым он питался, его уход считался освобождением. Поэтому погаснуть означало «отвязаться» (освободиться). Иногда применялся другой глагол — париниббути, где «пари-« означало полное, всецелое и указывало на то, что освобожденный человек, в отличие от «отвязавшегося» огня, никогда не попадет в ловушку.
Теперь, когда слово «нирвана» вошло в обиход английского языка, оно также должно иметь свой собственный глагол, чтобы передать смысл того, что значит быть «отвязавшимся». Сегодня, мы говорим: кто-то «достигает» нирваны или «входит» в нирвану, при этом полагая , что нирвана является неким местом, в которое можно войти. Но нирвана — это вообще не место. Она реализуется только тогда, когда ум прекращает определять себя в терминах месторасположения: здесь, или там, или посередине.
Это может звучать как пустословие, в конце концов, как ваша практика зависит от какого-то глагола или двух? Но представление о том, что нирвана — это некое место, породило серьезные заблуждения в прошлом, и может породить их и сегодня. В прошлом некоторые философы в Индии полагали, что если нирвана — это одно место, а сансара другое, то вхождение в нирвану не освобождает вас, поскольку вы ограничили свой радиус передвижения, так как уже не можете возвратиться в сансару. Таким образом, чтобы решить эту проблему они изобрели новый, по их мнению, вид нирваны, под названием (не локализированная) нирвана, находясь в которой, можно пребывать в обоих местах — нирване и сансаре одновременно.
Однако те философы недопоняли два важных момента в учении Будды. Первый — это то, что ни сансара, ни нирвана не являются какими-то местами. Сансара — это процесс конструирования мест, даже целых миров, (что называется «становлением»), а потом блуждания по ним (что называются «рождением»). Нирвана — это конец этого процесса. Вы можете находиться одновременно в двух местах — или даже развивать ощущение, что ваше «Я» настолько безгранично, что находится сразу во всех местах, но вы не можете подпитывать этот процесс и в то же время видеть его конец. Вы либо питаете сансару, либо нет. Если у вас есть желание погулять и по сансаре и по нирване, вы просто еще больше увязнете в сансаре и будете в ее ловушке.
Второй пункт — это то, что нирвана, с самого начала, постигается неустановленным сознанием, которое не приходит, не уходит и не остается в каком-то месте. Неустановленное никак не может вообще где-то зависнуть, поскольку оно не только не ограничено пространством, но, и не определено.
Идея религиозного идеала находящегося вне времени и пространства и не поддающегося определению не чужда и учению Будды, однако вопросы местоположения и определения для Будды имели конкретный психологический смысл. Вот почему важно понимать, что у нирваны нет какого бы то ни было местоположения.
Так же как все явления коренятся в желании, сознание ограничивает (локализирует) себя через жажду. Жажда создает «там», «то место», где приземляется, или на котором устанавливается сознание — где есть форма, чувство, восприятие, мыслительные конструкции, или один из видов самого сознания. Как только сознание установлено на одной из этих совокупностей, оно привязывается к ней и разрастается, поглощая и опустошая все вокруг себя. Где есть привязанность, там вы отождествляете себя с каким-то существом. Вы создаете свою индивидуальность, тем самым и ограничиваете себя. Даже если «там» — это ощущение бесконечного сознания, которое везде пребывает, охватывает и пронизывает буквально все, все равно это сознание остается ограниченным, поскольку пребывание и т.д. — это аспекты места. А где есть какое-то место, не важно насколько духовна его природа, там всегда дремлет жажда, которая ищет себе подпитки.
Однако если жажда устранена, то и «там» там больше не существует. Одна сутта показывает это на примере с солнечным светом, который проходит сквозь восточную стену дома и падает на западную. Если убрать землю под западной стеной и воду под той землей, то солнечному свету не будет куда упасть. Таким же образом, если убрать вожделение к форме и т.д., сознанию негде будет приземлиться, и оно становится неустановленными (нелокализированным). Это вовсе не означает, что сознание уничтожено, просто оно, как и солнечный свет, не будет иметь никакого местоположения. Без местоположения, оно уже не поддается никакому определению.
Сознание нирваны называется сознанием «без поверхности» (анидассанам), потому что оно нигде не приземляется. Поскольку агрегат сознания включает только сознания ближнего, дальнего, настоящего, прошлого и будущего, то есть, связанные с пространством и временем, сознание «без поверхности» не входит в агрегаты вообще. Оно не вечно, потому что вечность — это функция времени. И поскольку невозможность локализации означает и невозможность определения, Будда подчеркивал, что просветленного человека в отличие от обычных людей не возможно локализировать и отождествить с агрегатами уже в этой жизни; после смерти, о нем не возможно сказать, что он есть, не есть, ни то и ни другое, и не первое и не второе вместе взятое, потому что описания могут относиться только к тому, что можно определить.
Главным шагом к реализации этого не-локализированного и неопределимого состояния является остановка разрастания сознания. Вначале необходимо рассмотреть изъяны сознания, пойманного в ловушку своей подпитки. Такое рассмотрение незамедлительно ведет к следующим шагам: достижению сосредоточения ума, постепенному очищению этого сосредоточения, и затем сведению его к нулю. Изъяны подпитки наиболее выразительно описаны в «Плоти Сына», СН 12.63. Процесс постепенного очищения сосредоточенности ума лучше всего описан в МН 121, «Краткой сутте о пустотности», тогда как процесс сведения ее к нулю лучше всего описан в известных наставлениях Будды аскету по имени Бахия: «В видимом пусть будет только видимое. В слышимом только слышимое. В осязаемом только осязаемое. В познаваемом только познаваемое. Так ты должен практиковать. Когда для тебя в видимом будет только видимое, в слышимом только слышимое, в осязаемом только осязаемое, в познаваемом только познаваемое, тогда, Бахия, тебя не будет в связи с этим всем. Когда нет тебя в связи с этим всем, тебя нет там. Когда, тебя нет там, тогда ты ни здесь, ни там, ни посреди. Это и только это есть прекращение страдания».
Для описания состояния «ни здесь, ни там, ни посреди», вряд ли можно употреблять глаголы «вступать» или «достигать» даже как метафору. Возможно, нам следует обратить слово нирвана в глагол: «Когда нет тебя в связи с этим всем, ты «нирванируешь». Таким образом, указав на уникальность процесса освобождения, мы можем отбросить ошибочные представления о том, что можно «увязнуть в полной свободе».
Спросить духовенство: что означает нирвана для вашей веры?
Что такое нирвана? Это не просто рок-группа. Для буддистов это состояние религиозного просветления и освобождения от цикла рождений и смертей. 15 февраля и в мае различные буддийские традиции будут отмечать ключевые события в жизни Будды, включая его смерть и достижение нирваны. На этой неделе духовенство обсуждает, что значит достичь высшей цели буддийского пути.
Дэвид Слушай
Инструктор и лектор по буддийской медитации, Большой Нью-Йорк
День нирваны — это ознаменование ухода Будды из этого мира, иногда также называемое моментом полного исчезновения. В общем смысле нирвана относится к растворению ментального расстройства любого рода, вызванному практикой моральной дисциплины, медитативной стабильности и проницательного наблюдения.
В контексте Дня Нирваны это относится к полному исчезновению бремени живого существа — в частности, человеческого тела — как продукта привязанности. Когда полностью пробужденное существо уходит (входит в нирвану), оно осознает полное освобождение от жизни и смерти и выходит за пределы всех видов существования, включая небесное существо. Они входят, так сказать, в то, что находится за пределами формы или даже бесформенности, за пределами концептуализации, не единое со всем существованием и не отделенное от него — ни что-то, ни ничто. Это без остатка можно назвать нирваной. Однако дальнейшее развитие буддийской мысли объясняет, что великая нирвана может быть достигнута посреди рождения и смерти, имея тело и активно помогая живым существам освободиться от душевных страданий.
Подпишитесь на информационный бюллетень NewsdayTV
От экстренных новостей до специальных статей и документальных фильмов команда NewsdayTV освещает важные для вас вопросы.
Нажимая «Зарегистрироваться», вы соглашаетесь с нашей политикой конфиденциальности.
Самое главное, когда буддисты празднуют День Нирваны, они не только вспоминают об осознании Буддой нирваны, но и напоминают себе, что потенциал освобождения находится в их собственном уме — прямо сейчас.
Почтенный бхиккху Бодхи
Буддийский ученый-монах, Монастырь Чуанг Йен, Кармель
Нирвана – высшая цель буддийского пути. Различные буддийские традиции описывают нирвану по-разному. В традиции раннего буддизма, которой я следую, нирвана рассматривается с двух сторон. С одной стороны, это уничтожение жадности, ненависти и заблуждений — коренных загрязнений, которые приводят в движение цикл повторяющихся рождений и смертей. Пока эти загрязнения остаются в уме, человек будет постоянно страдать от рождения, старости и смерти. Когда загрязнения искоренены, последующее состояние называется элементом нирваны с остатком, остатком является психофизический комплекс, приобретенный в результате прошлой кармы. Это нирвана, переживаемая при жизни, состояние совершенного блаженства — блаженного, умиротворенного, защищенного от всякого рабства. Когда освобожденный уходит, цикл перерождений полностью заканчивается. Это называется элементом нирваны без остатка, также называемым бессмертным и необусловленным. Это состояние превосходит все конечные, ограниченные категории человеческого мышления.
Будда сказал, что тот, кто достиг необусловленной нирваны, неописуем, потому что ни одно из наших слов и понятий не применимо должным образом к тому, кто перешел из цикла повторяющихся рождений в состояние, превосходящее рождение и смерть.
Ану Джайн
Член исполнительного совета Американского центра джайнов в Элмхерсте, Квинс
В джайнизме самый простой способ достичь нирваны, которую мы также называем мокшей, — это полностью отрешиться от всех материалистических вещей и любого рода эмоции, включая любовь, ненависть, боль и печаль. Нирвана — это освобождение от кармы, калечащей врожденные силы души. (Карма — это намерения и действия человека в прошлом и настоящем.) Человек обретет настоящее и вечное счастье только тогда, когда кармы будут полностью удалены из души. Даже если человек сейчас несовершенен, избавиться от кармы собственными усилиями вполне возможно.
Нирвана — высшее счастье. Это позволяет вырваться из круговорота рождений и смертей и освободить душу. Для достижения нирваны требуются три драгоценности джайнизма: самьяг-даршана (правильная вера), самьяг-гьян (правильное знание) и самьяк-чаритра (правильное поведение), все из которых должны присутствовать вместе и подчеркиваться в равной степени, чтобы составить путь к нирване. Три драгоценности — это истинная и твердая вера в семь принципов джайнизма без каких-либо извращенных представлений; знание природы вещей точно такими, какие они есть, и с уверенностью; и вести себя по правилам дисциплины, которые сдерживают все порицаемые движения речи, тела и ума, уменьшают и уничтожают всякую страстную активность и ведут к непривязанности и чистоте.
Как дезодорант сделал песню Nirvana Smells Like Teen Spirit самой популярной песней 90-х
10 сентября 2021, 13:20 | Обновлено: 10 сентября 2021, 14:34
Курт Кобейн записывается с Nirvana в ноябре 1991 года. Картина: Мишель Линссен/Редфернс/Getty ImagesЛирика Курта Кобейна к классической мелодии 1991 года была вдохновлена двумя женщинами, которых он знал. Но что означает эта песня и почему она стала такой популярной?
Пахнет подростковым духом — это песня Nirvana . Это настоящий гимн гранжа, который заполняет миллионы танцполов инди-клубов.
Выпущенный как сингл на 10 сентября 1991 , трек был трейлером к гигантскому альбому Nevermind , выпущенному позже в том же месяце. Smells Like Teen Spirit стал ОГРОМНЫМ гимном и подтолкнул это трио из Сиэтла в стратосферу.
youtube.com/embed/hTWKbfoikeg?enablejsapi=1″>Песня стала визитной карточкой поколения X – нигилистическим, революционным призывом к оружию, в котором не было ничего подобного. Позже Кобейн сказал, что эта лирика «высмеивала мысль о революции», и в целом слова значат очень мало.
«Вся песня состоит из противоречивых идей», — сказал Курт — например, припев полон красивых слов, которые рифмуются: «Мулатка, альбинос, комар, мое либидо».
Даже фраза «Вот мы и сейчас, развлеките нас» была крылатой фразой Курта — он вспоминал: «Это произошло от того, что я говорил каждый раз, когда шел на вечеринку, чтобы растопить лед».
А как насчет названия: «Teen Spirit» относился к юному поколению гранжа или это было что-то совершенно другое?0003
«Teen Spirit» на самом деле был дезодорантом, предназначенным для девочек, и был запущен в США в 1991 году компанией Mennen. Вот ранняя реклама дезодоранта, в которой говорилось: «Чем больше вы играете, тем сильнее он действует».
Как эта невинная косметика оказалась прикрепленной к песне, которую компьютер назвал «самой культовой песней всех времен»?
Кэтлин Ханна была солисткой феминистской панк-группы Bikini Kill 9.0006 из штата Вашингтон и был близким другом Курта Кобейна. Она вспомнила, что однажды в начале 90-х они с Куртом разыграли «фальшивую клинику для абортов», нарисовав на стенах спреем лозунги — Кобейн написал большими буквами «БОГ — ГЕЙ».
Это занятие совпало с дневным пьянством, которое закончилось для Ханны не очень хорошо. Об этом она рассказала в прямом эфире программы «Наш хит-парад » в 2010 году: «Мы еще немного напились, и, видимо, я оскорбила почти всех в своем городе, меня вырвало кому-то на ноги… Это была одна из тех ночей, когда позже, всякий раз, когда кто-нибудь упоминал об этом, вы не хотите об этом думать». 0003
Ханна продолжила: «Я оказалась в квартире Курта и разнесла кучу дерьма. Я взял маркер Sharpie и написал кучу дерьма на стене его спальни.
«Потом я потерял сознание с маркером в руке. Я проснулся, и у меня было одно из тех похмелья, когда ты думаешь, что если ты войдешь в соседнюю комнату, там может быть труп.»
Певица Кэтлин Ханна из панк-группы Bikini Kill на сцене в 1993 году. Картина: Линдси Брайс / Архивы Майкла Окса / Getty Images«Поэтому я не был так счастлив, когда шесть месяцев спустя Курт позвонил мне и сказал: «Эй, ты помнишь ту ночь? Ты написал это на моей стене, и это было действительно круто. Я хочу использовать его как лирику в одной из своих песен».
«Я подумал, что пока я могу уйти от этого разговора, я в полном порядке. Вы можете использовать все, что хотите. Я подумал: «Как, черт возьми, он может использовать «Курт пахнет подростковым духом» в качестве лирики?»
Тогдашняя девушка Курта Тоби Вейл (игравший на барабанах в группе Ханны «Bikini Kill») использовал «Teen Spirit», и это пьяное граффити будоражило воображение музыканта, когда он работал над новыми песнями для группы. Кобейн понятия не имел, что это был дезодорант.
Тоби Вейл из группы Bikini Kill выступает на сцене O2 Academy Brixton 10 июня 2019 года. Картина: Олли Миллингтон/Редфернс/Getty ImagesКурт сказал Дэвиду Фрике из Rolling Stone в 1994 году: «Я пытался написать идеальную поп-песню. По сути, я пытался ободрать Pixies. Я должен признать это. Когда я услышал Pixies в первый раз, я был так тесно связан с этой группой, что должен был быть в этой группе — или, по крайней мере, в кавер-группе Pixies. Мы использовали их чувство динамики, сначала мягко и тихо, а затем громко и жестко».
Курт Кобейн из Nirvana. Картина: Кевин Мазур/WireImage/Getty ImagesКобейн открыто признался, что считает вступительный рифф к Smells Like Teen Spirit «клише» и что Крист Новоселич и Дэйв Грол не были в восторге: «Это было так близко к бостонскому риффу или ‘Louie, Louie’ . Когда я придумал гитарную партию, Крист посмотрел на меня и сказал: «Это так нелепо».