Дискурсивная психология: Библиотека — Институт Психотерапии и Клинической Психологии «ИПиКП»

2.5. Дискурсивная психология

Тогда

Из глубины молчания родится

Слово,

В себе несущее

Всю полноту сознанья, воли, чувства,

Все трепеты и все сиянья жизни.

М. ВОЛОШИН «Подмастерье»

2.5.1 Преодоление кризиса психологии

Одним из оснований традиционной психологии является идея о том, что эта дисциплина принадлежит к естествознанию, по крайней мере, именно так

складывалась ее история с момента зарождения, ка­ковым принято считать открытие психологической лаборатории В. Вундтом в 1879 г. в Лейпциге. Достаточно ярко это было выражено в психологии ста­рой парадигмы — эпохи господства бихевиоризма и экспериментальных методов [Harré, Gillett 1994: 2—3]. Правда, практически с момента возникно­вения высказывались и другие точки зрения на статус, цели и методы психо­логии, так что подобная критика так же стара, как и сама наука [см.

: Bühler 1927; Dilthey 1884; Giorgi 1970; 1995; Politzer 1928; Sullivan 1984].

Суть критики сводима к требованию преодоления общего кризиса со­циальных наук, который со всей полнотой выражен в традиционной психо­логии, где забвение специфики обладающего сознанием человека как объекта исследования сказалось особенно пагубно (см. 1.2). Тем не менее, сегодня тра­диционная психология широко утвердилась как социальный институт во мно­гих сферах жизни. Налицо несоответствие между внешним успехом психоло­гии и ее внутренним содержанием: «общество склонно верить в незаслуженно высокий статус и престиж психологии, не подкрепленные ее лишенным един­ства и внутренней логики содержанием» [Giorgi 1995: 24].

И все же многими исследователями осознается извечная несовместимость естественнонаучной методологии, принятой психологией в качестве единст­венно истинной философии науки, и свойствами психологических явлений, реально происходящих в повседневной жизни людей.

Этим объясняются по­пытки найти новые формы психологической теории, реализовавшиеся, напри­мер, в психологике [psychologic — Smedslund 1988; 1991; 1995] или работах по диалогической психологии [analogical psychology — Shotter 1995; ср.: Bax­ter, Montgomery 1996], впитавшей идеи позднего Л. Витгенштейна [1985], М. М. Бахтина [1979; 1995], В. Н. Волошинова [1929] и Л. С. Выготского [1934;

75

1982]. Наиболее заметным и интересным для лингвистов явлением безо всяко­го сомнения стала дискурсивная психология, взявшая на вооружение методо­логию дискурс-анализа. Говоря словами И. А. Бодуэна де Куртенэ [1963, II: 102], поворот в развитии науки можно описать следующим образом: «до сих пор на разные проявления общественной жизни часто смотрели материали­стически: теперь очередь за психологией и вместе с нею за наукою

par excellence психологическою, какою является языкознание». Дискурсивная психология [discursive psychology — Edwards, Potter 1992; Harré, Gillett 1994; Harré, Stearns 1995; Smith e. a. 1995a; 1995b] как принципиально новый подход активно раз­рабатывается в Европе и Северной Америке большой группой авторов.

2.5.2 Эволюция когнитивизма в психологии

Важнейшим событием в развитии психологии и целого ряда наук стала так называемая когнитив­ная революция 60-х годов [см.: Кубрякова и др. 1996: 69—72]. Когнитивизм как принцип научного описания был реакцией на господство сциентизма и бихевиоризма, осо­бенно в американской психологии, поскольку в Европе всегда существовали самостоятельные школы и авторы, как, например, Жан Пиаже в Швейцарии или гештальт-психология в ФРГ.

Бихевиоризм, как известно, принципиально не занимался процессами ди­намики смыслов в «черном ящике» сознания, призывая наблюдать лишь объек­тивно фиксируемые внешние стимулы и реакции, тем самым лишая интро­спекцию права на научную доказательность. Развитие экспериментальной психологии во многом унаследовало эти недостатки. Методологически дан­ная парадигма восходит к картезианскому дуализму [см.: «дуализм как осно­ва непостижимости проблем разума, как основание натуралистической психологии» — Гуссерль 1994: 96]. Кстати, одним из первых критиков бихе­виоризма стал Н. Хомский, опубликовав знаменитую рецензию на книгу Б. Скиннера Verbal Behavior [Chomsky 1959].

Когнитивизм, наоборот, активно интересуется вопросами влияния «вну­тренних» факторов. На смену метафизическому представлению о человеке при­ходит ментализм. Под влиянием развития компьютерного моделирования, когнитивная парадигма широко применяет аналогию в передаче, обработке и хранении информации между вычислительной машиной и человеческим сознанием. Естественно, на этом этапе Когнитивизм в психологии главным образом опирается на достижения в рамках построения искусственного интеллекта и нейробиологии [см.: Eysenck 1993]. Именно этот период отмечен широким внедрением в прагматику и семантику речевого общения когнитив­ных категорий «фрейм», «план», «сценарий», «схема» и т.

д.

76

Каждый раз когнитивизм проявляется по-своему: когнитивизм Ноэма Хомского или Рэя Джэкендоффа не похож на когнитивизм психологии или нейробиологии 70-х годов и уж совсем не похож на современный культурный когнитивизм Анны Вежбицкой [1997; 2001], возвращающей в новом качестве проблематику гипотезы Сепира—Уорфа [ср.: Stillings e. а. 1987; Otero 1994; Wierzbicka 1992; 1996; 1997; Jackendoff 1983; 1992; 1997]. Когнитивные подхо­ды к языку не замыкаются в рамках постгенеративной психолингвистики [Kasher 1989; Hörmann 1976; Vaina, Hintikka 1984; Altmann 1990; Altmann, Shillcock 1993; Steinberg 1993].

Большинство когнитивных подходов ограничивалось рамками отдельно взятого человека. Обращение к интроспекции, противопоставляемое установ­кам позитивизма, только усугубило этот крен. Развитие комплекса когнитив­ных наук подошло к тому пределу, за которым уже было невозможно дать исчерпывающие ответы на многие вопросы, исследуя когнитивную природу лишь одного индивида. Требовалась когнитивная интерпретация социальных процессов.

Ситуация разрешилась в 70-х годах рождением социально-когнитивной тео­рии [

social cognition — Fiske, Taylor 1991; Donohew e. a. 1988]. Она возникла не на пустом месте: гештальт-психология, руководствуясь восходящим к философии Канта принципом целостности восприятия, уже давно разрабо­тала феноменологический метод, который и стал одним из оснований со­циально-когнитивных исследований

Робкое проникновение идей гештальт-психологии в еще только форми­рующуюся социально-когнитивную парадигму началось в начале 50-х годов. На раннем этапе большое внимание уделялось так называемому «психоло­гическому полю», или субъективному восприятию индивидом социального окружения (что уже шло вразрез с позитивистским критерием объективно­сти). Причем психологическое поле должно было рассматриваться в комп­лексе как единое целое, как сложная «конфигурация сил». Чтобы определить природу этих сил, необходимо было включить в анализ две пары факторов: личность и ситуацию (не зная хотя бы одного из них, невозможно предска­зать или интерпретировать поведение), а также когницию и мотивацию (как функции, производные от первой пары факторов).

Весьма характерно, что приблизительно в это же время в теории коммуникации, психо- и социолинг­вистике, семантике и лингвистической прагматике заметно повышается эври­стическая роль понятий «ситуативный контекст», «субъект» и «языковая лич­ность», появляется несколько разных теоретических моделей контекста.

Серьезные монографии по социально-когнитивной теории появились толь­ко в 80-х годах Именно этот момент стал поворотным в научной эволюции

77

когнитивизма. Когнитивистское истолкование социальных проблем личности серьезно изменило судьбу многих направлений. Однако хроническая сосредоточенность этого подхода на изучении индивидуального восприятия социальных реалий так и не позволила социально-когнитивной теории пре­одолеть ограниченность «старой» психологии, оставив без должной интер­претации процессы деятельности и общения, в которых участвует личность. Видимо, это послужило одной из главных причин, объясняющих, почему до сих пор нет общепризнанной когнитивной теории взаимодействия и речевой коммуникации.

Этим во многом обусловлена неудовлетворенность семантики и прагма­тики языкового общения моделями и идеями, которые современная психоло­гия может предложить языкознанию для более глубокого анализа коммуни­кативной функции языка и изучения дискурса, хотя в последнее время наме­тились сдвиги в этом направлении: использование ряда идей традиционных направлений вкупе с новыми или малоизвестными теориями, часть которых была кратко охарактеризована выше, позволяет заполнить пробелы в осмы­слении языка и дискурса, особенно их двойственной природы как индиви­дуально-психического и как социально-культурного феномена.

Дискурсивная психология

Дискурсивная психология

Середина XX века характеризуется общим кризисом наук социальной парадигмы, который со всей полнотой выражен в традиционной психологии (психологии старой парадигмы). Суть критики: забвение обладающего сознанием человека как объекта исследования. Поэтому ведутся поиски построения новой психологической теории.

Наиболее заметным не только для психологов, но и для лингвистов и социологов явлением стала дискурсивная психология (discursive psychology – Edwards D., Potter J., 1992; Harre R., Stearns P., 1995; Smith J., Harre R., 1995) как принципиально новый подход, активно разрабатывающийся в Европе и Северной Америке группой исследователей, объединенных вокруг издательства «Sage». Дискурсивная психология, нередко называемая в научной литературе «второй когнитивной революцией», ознаменовала собой дискурсивный переворот (Макаров М. Л., 1998).

Философское обоснование дискурсивная психология получила из феноменологии. Интерпретация социального была заимствована из символического интеракционизма. Одним из главных положений этого направления стал вывод о том, что установки, убеждения, эмоции, образы «Я» и «Других» – конструкты, которые постоянно воспроизводятся в процессах коммуникации, т.е. конституируются в дискурсе. Соответственно они рассматриваются как атрибуты коммуникативной деятельности, а не как «самоценные ментальные сущности» [Harre R.

,1992].

Выходом психологии из кризиса стало ее обращение к анализу дискурса. Дискурс в этом новом направлении рассматривался как «социальная деятельность в условиях реального мира, но не как абстрактно-теоретический конструкт» [Макаров, 1998]. Основные характеристики дискурса как общего методологического принципа новой парадигмы следующие [Potter J., Wetherel M., 1995]:

1. Анализируются письменные  и устные формы коммуникации  в условиях реального мира. Исследуемый  материал – письменные тексты  и транскрипты устных дискурсов, выполненные по определенным правилам. Этим анализ дискурса в новой психологии отличается от большинства исследований в рамках экспериментальной психологии и социологии, обращенных к текстовому материалу.

2. Исследуется предметно  содержательная сторона 

языковой  коммуникации с точки зрения  ее социально-психологической организации.

3. Анализ дискурса все более явно приобретает когнитивную направленность.

Посредством изучения речи решаются вопросы соотношения внешнего и внутреннего миров человека, бытия и мышления, индивидуального и социального.

4. Происходит пересмотр  психологических категорий (установка, восприятие, память, обучение, аффект  и эмоции). В русле дискурсивной  психологии с особым интересом  изучаются такие когнитивные  феномены, как знания, верования, представления, факт, истина и ошибка, мнение  и оценка, процессы решения проблем, логического мышления и т. п.

5. Дискурсивной психологией  разработано несколько 

аналитических  моделей, например discursive action model [Edwards, Potter; 1992].

Однако у дискурсивной психологии есть свои противоречия и недостатки. Теоретически провозглашенное обращение к социальным факторам нередко игнорируется. Практический анализ отходит порой на позиции индивидуалистического психологизма. Дискурсивная психология сосредоточена на изучении речи. Нередко игнорируются аспекты мышления, процессы конституирования знаний, факт существования мышления до, после и во время производства речи.

 

Выдержки из статьи:

Джонатан Поттер 

ДИСКУРС — АНАЛИЗ КАК МЕТОД ИССЛЕДОВАНИЯ ЕСТЕСТВЕННО ПРОТЕКАЮЩЕЙ РЕЧИ  

***

Из истории вопроса 

Что такое дискурс-анализ? Это непростой вопрос, и ответы на него меняются. В некоторых случаях дискурс-анализ рассматривается как раздел различных дисциплин: лингвистики, когнитивной психологии, социолингвистики, постструктурализма. Термин «дискурсивный анализ» применялся в рамках различных подходов социальных наук. В лингвистике он использовался для исследования того, как предложения или высказывания приводятся в связь при построении целостного дискурса. Например, исследовалось, как используются выражения «однако», «тем не менее» и др. для связывания предложений. Одна из целей такого рода работы в том, чтобы воспроизвести на более широких явлениях те формы лингвистического анализа, которые оказались успешными при исследовании предложений (Brawn and Yule, 1983). 

Существует по крайней мере четыре независимые формы дискурсивного анализа с различными дисциплинарными истоками. Дело осложняется еще тем, что дискурсанализ иногда используется как общий термин для одного или всех вариантов в сочетании с теорией речевых актов, прагматикой Грайса, лингвистической пресуппозицией, критической лингвистикой и конверсационным анализом (Stubbs, 1993; Van Dijk, 1985). Логика такого включения разнородных подходов в том, что подчеркиваются функции языка, а не его внешние атрибуты в виде грамматических категорий, фонетики, фонематики. . 

ДИСКУРСИВНЫЙ АНАЛИЗ 

Дискурсивный анализ последнего вида (впоследствии будем обозначать его ДА) характеризуется метатеоретическим акцентом на антиреализме и конструктивизме. Это значит, что ДА подчеркивает способ, с помощью которого в дискурсе создается описание мира, событий, внутренней психической жизни человека. Такой подход не может избежать учета, с одной стороны, позиций собеседников, с другой — позиций исследователя и его версии о событиях. Тем самым он сталкивается с реальностью, обсуждаемой либо участниками дискурса, либо исследователем и потому как риотрическая продукция может быть подвергнут изучению (Edwards et al. , 1995; Gergen, 1994; Potter, 1992). 

ДА рассматривает дискурс как тексты и беседы, включенные в социальную практику. Это значит, что основное внимание направляется не на язык как абстрактную сущность с его лексиконом, грамматическими правилами; систему дифференциальных признаков (как в структурализме) или свод правил транформаций (по Фуко). Напротив, дискурс представляется средством взаимодействия; анализ дискурса — это анализ того, что люди делают. Здесь особенно подчеркивается тема риторической и аргументативной организации беседы и текста (Billig, 1987, 1991). 

Типичное дискурс-аналитическое исследование пользуется материалами транскриптов бесед, происходящих в ежедневной жизни, официальных собраний, открытых интервью, письменных документов. Иногда эти различные данные объединяются в одном исследовании. ДА в подавляющем большинстве случаев имеет качественный характер, это не означает, однако, принципиального отказа от применения квантификации. Возражение вызывает применение подсчетов и кодирования неопределенной активности, протекающей при работе с текстом (Heritagе; Potter and Wetherell, 1987; Schegloff, 1993).  

***

Какие проблемы релевантны ДА? Рассматривая тексты и разговоры как социальную практику, ДА обращается также к самой практике и к извлекаемым из нее ресурсам. Возьмем, например, тему неравенства полов. В проводимых исследованиях рассматриваются две стороны: как неравенство возникло, утвердилось и оправдывается, а также каковы ресурсы, применяемые для того, чтобы произвести логичное и убедительное оправдание, поддерживающее это неравенство (Gill, 1993; Marshall and Wetherell, 1989; Wetherll et, al., 1987). 

Естественно протекающая беседа как предмет изучения 

Я собираюсь сосредоточить внимание на применении ДА для анализа естественно протекающей беседы. Важно отметить, что эта тема не так проста, как может показаться. Естественная беседа — обыденная речь, произведенная независимо от действий исследователя; это может быть повседневный разговор по телефону, запись собрания членов компании, разговор между врачом и пациентом в операционной. Исследователь в этих случаях, естественно, не применяет интервью по приготовленной схеме, опросник или экспериментальный подход. ДА рассматривает естественный разговор не как непосредственно раскрывающийся объект, а скорее как основу для развития теоретических и аналитических представлений о разговорной интеракции. Это дает возможность в продвижении, во-первых, в различении ДА от других исследований речевых записей. Прежде всего — контент-анализа, использующего способы кодирования и подсчета, что затемняет тонкую контекст обусловленную природу разговорного взаимодействия, а также обмена пониманием и уточнениями партнерами в разговоре. Эти особенности эффективно исследуются конверсативными аналистами (Psathas,1995). Во-вторых, возникают различные возможности в развитии исследовательских процедур, например интервью. Оно не рассматривается как машина для получения данных от респондентов, а как поле для подлинного взаимодействия. Лишь на основе аналитического и теоретического представления можно создать объект в форме естественного разговора, а не решать слишком просто, какой разговор естественен, а какой нет.  

***

Заинтересованность участников разговора 

Здесь я представлю один из вариантов дискурсивной техники, направленной на обесценивание утверждения, поступившего от одного из собеседников. Ниже приводится отрывок из статьи «Психиатр открывает душевные болезни великих художников», помещенной в газете Guardian, 30 June 1994. 

«Стереотип измученного  гения, страдающего от своего  искусства и теряющего рассудок  в море депрессии, сексуальных  проблем и пьянства, оказывается  в общих чертах верным», — говорит  один психиатр сегодня. 

«Ученые, философы  и политики все мучаются личностными  странностями, из-за глубокой умственной  неустойчивости. Чтобы убедиться  в этом, достаточно понаблюдать  за писателями и художниками,» — говорит Феликс Пост. Доктор Пост изначально был настроен скептически, но, проведя наблюдения за жизнью почти 300 знаменитых людей, он пришел к заключению, что исключительная креативность связана с психиатрическими проблемами.  

«Душевная болезнь, — заключает доктор Пост, — каким-то  образом подпитывает некоторые  формы творческого подхода». 

В статье на меня произвело впечатление одно утверждение: «Доктор Пост изначально был настроен скептически …». Полагая, что все высказывания текста чему-то служат, мы вправе спросить, чему служит данное высказывание. Представляется, что этот кусочек направлен против потенциального критического отношения к утверждению дра Поста о связи сумасшествия и креативности. Его исходный скептицизм подталкивает нас к тому, чтобы рассматривать его заключение как фактически обоснованное, противоречащее его начальному представлению. Для убедительности моих рассуждений я прибегну к медицинской аналогии. Люди могут избежать заболевания туберкулезом, делая прививку против этой болезни. Возможно, тем же самым способом собеседники или писатели могут ограничить легкость, с какой их утверждения будут оспорены, выполняя своего рода прививку заинтересованности (Potter, 1996a).  

***

О развитии умения проводить дискурс-анализ лучше всего сказать, что это скорее развитие специальной ментальности нежели следование готовым рецептам. ДА больше индуктивный, чем гипотетикодедуктивный подход. Работа обычно начинается с установления конкретных дискурсивных феноменов, а не формулирования гипотезы. Основной акцент делается на текстах как средствах социальной практики.

При проведении дискурс-аналитической работы требуется выполнение многих условий: осуществление транскрипции, кодирования, введение форм валидизации анализа и мн. др. Мы не имеем возможности обсуждать их здесь. Для получения более детальных данных можно обратиться к работам: Coyle, 1995; Gill,1996; Potter, 1996b; Potter and Wetherell, 1987, 1994, 1995; Wetherell and Potter, 1992; Widdicombe and Woffitt, 1995; Woffitt, 1990, 1993. 

Какая-то часть ДА включает кодирование исследуемого материала, но этот предварительный анализ применяется для того, чтобы сделать объем материала более управляемым, а не для проведения самого анализа. В этом кодировании нет ничего таинственного, куски материала могут свободно включаться или исключаться по ходу анализа. ДА разделяет позицию конверсативного анализа в том, что любая деталь разговора или текста может быть значимой для взаимодействия, поэтому транскрипт высокого качества используется параллельно с печатным материалом. Дискрсивноаналитическое исследование обычно избегает опоры на предварительные предположения аналиста, опирающиеся на этнографические данные, «экстернальные детерминанты» (статус участников разговора, особенности контекста, цели участников), предпочитая рассматривать непосредственные данные материала, выраженные во взаимодействии. ДА не использует разговор и текст для выявления их когнитивного основания, однако избегает когнитивной редукции, рассматривая когнитивные феномены как часть социальной практики. ДА концентрируется на тех приемах, с помощью которых участники взаимодействия включают в обсуждение свои интересы, противостоят их отвержению и обесцениванию, используя приемы оценивания, основанные на фактах.

 

Дискурсивная психология: классические и современные проблемы

Содержание Описание книги

328 страниц

к Рутледж

328 страниц 2 черно-белых иллюстрации

к Рутледж

328 страниц 2 черно-белых иллюстрации

к Рутледж

---

Узнайте об электронных книгах VitalSource Открывает всплывающее окно

Также доступна в виде электронной книги по адресу:

• Тейлор и Фрэнсис электронные книги
  (Институциональная покупка)Открывается в новой вкладке или окне

Продолжить покупки

«Дискурсивная психология » — первая коллекция, в которой систематически и критически оценивается влияние и развитие ее фундаментальных исследований, исследующих центральные понятия социальной психологии, такие как отношения, пол, познание, память, предубеждения и идеология. В книге исследуется, как дискурсивная психология приспособилась и реагировала на предположения, содержащиеся в классических исследованиях, обсуждается, что еще можно извлечь из диалога с этими исследованиями, и какие эпистемологические и методологические дебаты все еще продолжаются или заслуживают возрождения.

Международные авторы оглядываются назад на оригинальные идеи, изложенные в классических статьях, и анализируют влияние и направление последующей работы. Каждая глава помещает основополагающий документ в его академический контекст, определяя проблемы, которые мотивировали автора, и конкретную точку зрения, которая формировала его мышление. Авторы продолжают определять основной эмпирический, теоретический или методологический вклад статьи и его влияние на последующую работу в области дискурсивной психологии, включая собственную работу авторов. Каждая глава завершается критическим рассмотрением того, как дискурсивная психология может продолжать развиваться.

Эта книга является своевременным вкладом в развитие дискурсивной психологии, поощряя критические взгляды на ее интеллектуальную и эмпирическую программу. Он понравится тем, кто работает в области дискурсивной психологии, анализа дискурса и социального взаимодействия, в том числе исследователям, социальным психологам и студентам.

Введение: современная дискурсивная психология Кристиан Тилеагэ и Элизабет Стокоу Часть 1: эпистемология и метод Интерпретативный репертуар, анализ разговора и критический подход Энн Уэзеролл.   Достижение онтологического дна: новая спецификация дискурсивной психологии дебатов о реализме и релятивизме  Клара Иверсен. Анализ разговоров и психология: Принимая вызов наследия Сакса  Александра Кент. Естественные и искусственные данные  Саймон Гудман и Сьюзан А. Спир. Вопросы контекста: качественные интервью как источник знаний Тим Рэпли Часть 2: Познание, эмоции и психологический тезаурус Что случилось с посткогнитивной психологией? Хедвиг те Молдер. Из Лафборо с любовью: как дискурсивная психология потрясла сердце романа социальной психологии с установками Салли Уиггинс. Дискурсивная психология и эмоции Кэрри Чайлдс и Алекса Хепберн. Переосмысление вопроса психолога: детские разговоры как социальное действие Карли Батлер. Взгляд на внутреннюю часть детского разума со стороны: проявленное понимание и интерактивная компетентность Карин Освальдссон. От теории сценария к формулированию сценария: переход Дерека Эдвардса от перцептивного реализма к интерактивно-риторическому Нил Коробов Часть 3: Социальные категории, идентичность и память   Переориентация категорий как членских феноменов Ричард Фицджеральд и Шон Ринтел. Некоторые важные сведения о гендере и других категориях в дискурсивной психологии Сью Уиддикомб. Дилеммы памяти: разум не магнитофон Стив Браун и Паула Риви. Забытое наследие? На пути к дискурсивной психологии средств массовой информации Фредерик Аттенборо  Часть 4: Предрассудки, расизм и национализм   Переосмысление предрассудков в социальной психологии: от познания к дискурсу Марта Августинос. «Расовые стереотипы» как «расистский» дискурс Кевин Дюррейм. Пересмотр фактов и оценок в расистском дискурсе Джон Диксон и Стефани Тейлор. Банальный национализм, постмодернизм и капитализм: пересмотр критики Биллигом Рорти Стивен Гибсон

Биография

Кристиан Тилеага — старший преподаватель социальной психологии факультета социальных наук Университета Лафборо, Великобритания.

Элизабет Стокоу — профессор социального взаимодействия факультета социальных наук Университета Лафборо, Великобритания.

Добавить в корзину

Эта книга входит в следующую серию книг:

• Исследования в области социальной психологии

Sage Research Methods — дискурсивная психология: теория, метод и приложения

Книги Добавить в список Добавлено в список

Больше информацииМеньше информации

Дискурсивная психология широко применяется, но часто теряется в сложной паутине дискурсивных методологий, включая анализ беседы и анализ критического дискурса. «Дискурсивная психология: теория, метод и приложения» сочетает в себе опыт автора в подходе с четким педагогическим подходом, чтобы показать вам, как применять методологию на практике.

• Передняя часть

  • Авторские права
  • Благодарности
  • об авторе
  • Предисловие
  • Благодарности

• Главы

  • Часть первая | Теория

    • Глава 1 | Дискурсивная психология

    • Глава 2 | ДП и другие формы анализа дискурса

  • Часть вторая | Методы

    • Глава 3 | Разработка исследовательского вопроса

    • Глава 4 | Сбор и управление данными

    • Глава 5 | Транскрипция и кодирование данных

    • Глава 6 | Анализ данных с помощью DP

    • Глава 7 | Дискурсивные устройства

    • Глава 8 | Написание и представление анализов DP

  • Часть третья | Применение

    • Глава 9 | Темы DP, тематические исследования и проектные идеи

    • Глава 10 | Применение и будущие разработки

• Задняя часть

  • Часто задаваемые вопросы (FAQ) о дискурсивной психологии
  • Глоссарий
  • Рекомендации

77030

• Загрузка.

  No related posts.