Этнологическая и психологическая традиции в этнопсихологии: 4.3. Зарождение этнопсихологии в отечественной традиции

4.3. Зарождение этнопсихологии в отечественной традиции

Зарождение этнопсихологии в нашей стране связано с потребностями изучения психологического облика, традиции и привычек поведения многочисленных народов страны. Интерес к психологии народов, населяющих издавна Россию, проявляли такие известные общественные деятели нашего государства, как: Иван Грозный, Петр I, Екатерина Вторая, П.А. Столыпин; выдающиеся русские ученые М.В. Ломоносов, В.Н. Татищев, Н. Я. Данилевский; великие русские писатели А.С. Пушкин, Н.А. Некрасов, Л.Н. Толстой и многие другие. Все они обращали серьезное внимание в своих высказываниях и работах на психологические различия, существующие в быту, традициях, обычаях, проявлениях общественной жизни представителей различных этнических общностей, населявших Россию. Многие свои суждения они использовали для анализа характера межнациональных отношений, прогнозирования их развития в будущее. А.И. Герцен, в частности писал: «…Не зная народа, можно притеснять народ, кабалить его, завоевывать, но освобождать нельзя.

..» (Герцен А.И., 1959, Т. 6, с. 77).

Попытки сбора этнопсихологических данных и формулировки основных принципов психологической этнографии были предприняты Русским географическим обществом, при котором действовал этнографический отдел. В. К. Бэр, Н. Д. Надеждин, К.Д. Кавелин в 40-50-е годы XIX века сформулировали основные принципы этнографической науки, и в том числе психологической этнографии, которые и стали проводиться в жизнь. К.Д. Кавелин, например, писал о том, что нужно стремиться к определению характера народа в целом путем изучения его отдельных психических свойств в их взаимосвязи. Народ, считал он, «представляет собой такое же единое органическое существо, как и отдельный человек. Начинайте исследовать его отдельные нравы, обычаи, понятия и остановитесь на этом, вы ничего не узнаете. Умейте взглянуть, на них в их взаимной связи, в их отношении к целому народному организму и вы подметите особенности, отличающие один народ от другого» (Саракуев Э.А., Крысько В.

Г., с. 38)

Н.И. Надеждин, предложивший термин психическая этнография, полагал, что этот раздел науки должен изучать духовную сторону человеческой природы, умственные и нравственные способности, силу воли и характера, чувство человеческого достоинства. Как проявление народной психологии рассматривалось им и устное народное творчество – былины, сказки, песни, пословицы.

С 1847 г. начала осуществляться программа изучения этнографического своеобразия населения России, разосланная во все губернские отделения Географического общества. В 1851 г. общество получило 700 рукописей, в 1852 г.–1290, в 1858 г.– 612. На основании их были составлены отчеты, содержавшие и психологические разделы, в которых сопоставлялись и сравнивались национально-психологические особенности малороссов, великороссов и белороссов. В результате к концу XIX века был накоплен внушительный банк этнографических данных народов России.

В 70-е годы 19 века была предпринята попытка встроить этнопсихологию в психологическую науку. Эти идеи возникли у К.Д.Кавелина (участник программы этнографических исследований Русского географического общества), который не удовлетворивишись результатами сбора субъективных описаний умственных и нравственных свойств народов, предложил пользоваться объективным методом изучения народной психологии по продуктам духовной деятельности – памятникам культуры, обычаям, фольклору, верованиям. Задачу психологии народов Кавелин видел в установлении общих законов психической жизни на основе сравнения однородных явлений и продуктов духовной жизни у разных народов и у одного и того же народа в разные эпохи его исторической жизни (Т.Г.Стефаненко, с.48)

В Санкт-Петербурге в издательствах «Досуг и дело», «Природа и люди», «Кнебель» в 1878-1882, 1909, 1911, 1915 годах вышел ряд этнографических сборников и иллюстрированных альбомов с работами российских исследователей Гребенкина, Березина, Острогорского, Эйснера, Янчука и др., где наряду с этнографическими характеристиками есть немало национально-психологических. В результате к концу XIX века был накоплен значительный банк этнографических и этнопсихологических характеристик народов России.

Значительный вклад в развитие этнопсихологии в России внес А.А. Потебня – украинский и русский философ – славянист, разрабатывавший вопросы теории фольклора, этнографии и языкознания. Он стремился раскрыть и объяснить механизмы формирования этнопсихологической специфики мышления. Его фундаментальный труд «Мысль и язык», а также статьи «Язык народов» и «О национализме» содержали глубокие и новаторские идеи, позволяющие понять природу и специфику проявления интеллектуально-познавательных национально-психологических особенностей. По мнению А.А. Потебни, главным не только этнодифференцирующим, но и этноформирующим признаком любого этноса, обуславливающим существование народа, является язык. Все существующие в мире языки роднят два свойства – звуковая «членораздельность» и то, что все они есть системы символов, служащих выражению мысли. Все остальные их характеристики этносвоеобразны и главная среди них – система приемов мышления, воплощенная в языке.

А.А. Потебня считал, что язык – не есть средство обозначения уже готовой мысли. Если бы это было так, было бы неважно, какой язык использовать, они были бы легко взаимозаменяемы. Но этого не происходит, потому что функция языка, согласно П., не обозначать уже готовую мысль, а творить ее, преобразовывая первоначальные доязычные элементы. При этом представители разных народов посредством национальных языков формируют мысль своим, отличным от других способом. Развивая в последующем свои положения, Потебня. пришел к целому ряду важных выводов: а) утрата, народом своего языка равносильна его денационализации; б) представители разных национальностей не всегда могут наладить адекватное взаимопонимание, т. к. существуют специфичные особенности и механизмы межэтнического общения, которые должны учитывать мышление всех сторон общающихся людей; в) культура и образование развивают и закрепляют этноспецифические характеристики представителей тех или иных народов, а не нивелируют их.

Ученик и последователь А.А. Потебни – Д. Н. Овсянико — Куликовский стремился выявить и обосновать механизмы и средства формирования психологического своеобразия наций. Согласно его концепции, основными факторами формирования национальной психики являются элементы интеллекта и воли, а элементы эмоций и чувств в их число не входят. Поэтому, например, чувство долга не является этноспецифичным для немцев, как это было принято считать раньше. Вслед за своим учителем Д. Н. Овсянико-Куликовский считал, что национальная специфика заключается в особенностях мышления и искать ее нужно не в содержательной стороне мышления и не в его результативности, а в бессознательной сфере психики человека. Язык при этом выступает стержнем народной мысли и психики и является особой формой накопления и сбережения психической энергии народов.

Он пришел к выводу, что все нации можно разделить условно на два основных типа: активные и пассивные – в зависимости от того, какая из двух видов воли – «действующая» или «задерживающая» – преобладает у данного у этноса.

Каждый из этих типов, в свою очередь, можно разложить на ряд разновидностей, подтипов, отличающихся друг от друга определенными этноспецифичными добавочными элементами. Например, к пассивному типу ученый относил русский и немецкий национальные характеры, различающиеся имеете с тем присутствием у русских элементов волевой лени. К активному типу он относил английский и французский национальные характеры, различающиеся присутствием у французов излишней импульсивности. Многие идеи Овсянико-Куликовского были эклектичны и слабо аргументированы, являясь следствием неудачного применения идей 3. Фрейда, однако, в последующем они натолкнули исследователей этнопсихологии на правильный анализ интеллектуальных, эмоциональных и волевых национально-психологических особенностей.

В поисках методологии этнопсихологических исследований полезно обратиться к трудам русских религиозных философов XX столетия, чей напряженный духовно-нравственный подвиг глубинного постижения смысла национальной принадлежности в жизни человека, вызванный у многих из них насильственной разлукой с родиной, является одной из вершин мировой философии по данному вопросу.

Большинство российских мыслителей 19 века, а также философы и историки Русского зарубежья 20 века задумывались над проблемой раскрытия русской души, вычленения ее главных характеристик. П.Я.Чаадаев, П.Сорокин, А.С.Хомяков, Н.Я.Данилевский, Н.Г.Чернышевский, В.О.Ключеский, В.С.Соловьев, Н.А.Бердяев, Н.О.Лосский, И. Ильин и многие другие описывали черты русского характера, систематизировали факторы формирования русской души.

Можно привести в качестве примера некоторые из мыслей русского философа И. Ильина относительно важности национальных корней в жизни человека для истинного и глубокого межнационального общения и взаимопостижения. По И. Ильину, существует закон человеческой природы и культуры, согласно которому все великое может быть сказано человеком или народом только по-своему, и все гениальное родится именно в лоне национального опыта, духа и уклада, поэтому философ предостерегает, что «национальное обезличение есть великая беда и опасность в жизни человека и народа».

Родина (т.е. осознанная этническая или национальная принадлежность), по мнению Ильина, пробуждает в человеке духовность, которая может и должна быть оформлена как национальная духовность. И только пробудившись и окрепнув, она сможет найти доступ к созданиям чужого национального духа. Любить родину, по Ильину – значит, любить не просто «душу народа», т. е. его национальный характер, но духовность его национального характера. «…Тот, кто совсем не знает, что такое дух, и не умеет любить его, тот не имеет и патриотизма. Но тот, кто чует духовное и любит его, тот знает его сверхнациональную, общечеловеческую сущность. Он знает, что великое русское – велико для всех народов; и что гениальное греческое – гениально для всех веков; и что героическое у сербов заслуживает преклонения со стороны всех национальностей; и то, что глубоко и мудро в культуре китайцев или индусов, – глубоко и мудро перед лицом всего человечества. Но именно поэтому настоящий патриот не способен ненавидеть и презирать другие народы, потому что он видит их духовную силу и их духовные достижения» (Ильин И. ,1993). В данных мыслях заложен зародыш тех идей, которые получили свое научное оформление и развитие в конце нашего столетия в виде осознания важности наличия позитивной этнической идентичности как источника этнической толерантности в сфере межэтнического взаимодействия и взаимовосприятия (Лебедева Н.М., с. 13).

Особые заслуги в развитии этнопсихологии в России принадлежат профессору Московского университета Г.Г. Шпету, первым в России начавшему читать курс этнопсихологии и организовавшему в 1920 году единственный в стране кабинет этнопсихологии. В 1927 году он опубликовал работу «Введение в этнопсихологию», где в форме дискуссии с В. Вундтом, М. Лацарусом и Г. Штейнталем выразил свои взгляды на предмет и основной метод этнопсихологии. Предметом исследования он также считал «народный дух». Однако под «народным духом» он понимал не некую таинственную субстанцию, а совокупность конкретных субъективных переживаний людей, психологию «исторически образующегося коллектива», т. е. народа» (Шпет Г.Г., 1996, с.341).

Этническая психология, с точки зрения Г.Г. Шпета, должна быть описательной, а не объяснительной наукой. Предметом ее, по его мнению, является описание типичных коллективных переживаний представителей конкретного народа, которые выступают следствием функционирования их языка, мифов, нравов, религий и т.п. Как бы отдельные представители той или иной одной этнической общности ни были индивидуально различимы и сколько бы несхожим ни было их отношение к подобным социальным явлениям, всегда можно найти нечто общее в их реакциях. При этом общее не есть усредненное целое, не есть совокупность сходств. Общее понималось им как «тип», как «репрезентант психики многих индивидов», как характеристика, объединяющая и показывающая нюансы всего своеобразия мыслей, чувств, переживаний поступков и действий людей той или иной национальности.

Шпет не сомневался в том, что в самом по себе культурно-историческом содержании народной жизни нет ничего психологического. Психологично лишь отношение к продуктам культуры, к смыслу культурных явлений. Поэтому этническая психология должна изучать не язык, нравы, религию, науку, а отношение к ним, так как нигде так ярко не сказывается психология народа, как в его отношениях к им же созданным духовным ценностям (Шпет Г.Г., 1996, с.341).

Сущность и структура этнопсихологии

Как отрасль знания, этническая психология (этнопсихология) изучает этнические особенности психики людей, закономерности формирования и функций этнического самосознания, этнических установок и стереотипов. Содержание этнопсихологических исследований — установление взаимосвязи между типом хозяйственной деятельности в определенных природных условиях и характером духовной культуры (традиций, верований и др.), с одной стороны, и особенности психологии членов исследуемой общности — с другой. Эти исследования в большинстве своем носят эмпирический сравнительно-описательный характер.

Этническая психология изучает этнические особенности взаимодействия, взаимоотношений и общения людей, которые обычно принято называть этнопсихологическими особенностями. Структура этнической психологии (этническое самосознание, этнические чувства и настроения, этнические ориентации и установки и др.) выражают структурообразующую, а этнопсихологические особенности — динамические стороны этнопсихологии.

В качестве основных факторов формирования этнопсихологических свойств выступает влияние культурной среды, поскольку в процессе своего исторического развития каждый этнос создает собственную систему культурных ценностей, в том числе свой язык, определенные этнические и поведенческие модели, свою систему эстетических ценностей.

[adsense]

Большое значение имеют и природные основы этнической психологии. Природные и экологические условия существования этноса во многом предопределяют этнические стереотипы поведения, формы этнического общественного сознания, религию как влияние этнической культуры, обряды и устное народное творчество, этнические обычаи и традиции.

К факторам, формирующим этнопсихологические установки личности, относится этническая структура повседневности, которая определяет бытовую сторону этнического существования человека, — его жилище, питание, одежду, другие характеристики этнического быта. Сюда же входят и этнические традиции внутрисемейного общения, отношения к старшим по возрасту и по степени родства в генеологической иерархии и многие другие традиции этнической жизни.

Этническая психология — это система чувств, настроений, представлений, привычек, традиций, обычаев, а также характерологических черт, присущих данному народу и сохраняющих достаточно устойчивый характер. Этническая психология отражает то общее, что есть у представителей целой нации, этнической общности в мировосприятии, устойчивых формах поведения, реакциях, речи и языке, отношениях к другим людям и природе.

Этническая психология существует в виде специфических этностереотипов, качеств национального характера, национальных самосознания, чувств и настроений, интересов, ориентаций, традиций, когнитивных процессов, культурологических различий, привычек, проявляющихся в форме национальных особенностей протекания психологических процессов и состояний человека как представителя той или иной этнической общности; этнических особенностей взаимодействия, взаимоотношений и общения людей, которые обычно принято называть национально-психологическими особенностями.

В сознании людей, составляющих конкретную социально-этническую общность, неизбежно возникают представления и чувства, во-первых, относительно самих себя и, во-вторых, относительно людей, образующих другие социально-этнические общности. Эти представления и чувства и связанные с ними устойчивые привычки и традиции, моральные запреты, понятия о добре и зле, культурные стандарты образуют сложную совокупность элементов массового сознания. Они не составляют строго оформленного, теоретически обоснованного мировоззрения, но их влияние на мышление и поведение людей оказывается, тем не менее, глубоким и устойчивым.

Действия социальных факторов, условия географической среды оставляют свой отпечаток на способах восприятия внешнего мира, на характере реакций по поводу явлений объективной действительности, на эволюционных особенностях людей. Эти достаточно устойчивые психические черты объективируются в национальной культуре, прослеживаются в идеологической деятельности, служат основой для формирования этнического самосознания.

Интеллектуально-познавательная сфера психологии определяет своеобразие восприятия и мышления носителей национальной психики, выражающееся в наличии у них специфических познавательных качеств, отличных от аналогичных у представителей других народов и дающих возможность по-особому воспринимать окружающую действительность, оценивать ее, строить планы деятельности, модели и схемы способов достижения ее результатов. Коммуникативно-поведенческая сфера охватывает информационное и межличностное взаимодействие, общение и взаимоотношения представителей той или иной национальной общности, показывает отличие подобных характеристик у других народов, поскольку у каждого из них существуют свои установившиеся нормы взаимоотношений и обмена необходимыми сведениями, особенности организации и руководства.

Этническая психология не есть совокупность индивидуальных психологий, она имеет свои особенности и структурные уровни отражения бытия. Этническая психология — сочетание рациональных взглядов и традиционных представлений, мифологии и идеологии, передающихся от поколения к поколению и дополняющихся установками и ценными ориентациями современности. В отличие от идеологии, меняющейся в зависимости от различных обстоятельств, этнической психологии свойственна устойчивость и инерционность, так как в ней заключены глубинные стороны психики народов.

Этническая психология включает в себя не только особенные качества, но и общие, свойственные всем народам. Выступая в сложном диалектическом единстве этих качеств, национально-психологические образования в отличие от их националистических извращений являются общечеловеческими факторами и не противостоят национальным особенностям другой нации. Так, в литературе, искусстве, фольклоре и других видах творчества, где запечатлена национальная психология, обнаруживаются не только общечеловеческое содержание мыслей и чувств народа, но и своеобразные формы их проявления, специфика национального характера, менталитета.

Знание содержания и форм этнической психологии значительно обогащает наши представления о народах, их духовном мире, ментальности. Следует иметь в виду, что нередко сознательно создаются этнические стереотипы, которые становятся психологическим фактором формирования этнических предрассудков и предубеждений, межэтнической розни и вражды. Поэтому изучение этнической психологии, в частности, стереотипов, необходимо для совершенствования патриотического и интернационального воспитания.

Изучение этнической психологии важно для разработки научно обоснованной национальной политики, создания благоприятного психологического климата в межнациональных отношениях. В условиях развивающихся межнациональных и межгосударственных контактов важно единство формирования этнического самосознания, чувства этнической общности, интеграции и интернационального, свободного от расовых и этнических предрассудков мировоззрения.

Warning: Undefined array key «show_age» in /var/www/u2165507/data/www/arheologija.ru/wp-content/plugins/this-day-in-history/tdih-widget.php on line 22

В этот день:

Дни рождения

1809 Родился Карл Людвиг Мюллер — датский нумизмат, автор книг «Монеты Александра Великого», «Монеты древней Африки», «Монеты македонского царя Филиппа II» и «Монеты фракийского царя Лисимаха».

Дни смерти

1901 Умер Адольф Бёттихер — немецкий архитектор, искусствовед, археолог, специалист по охране памятников истории, руководитель раскопок Олимпии в 1875—1877 гг.

2018 Умер историк и археолог, профессор Анатолий Дмитриевич Пряхин.

Психологическая антропология — Антропология — Оксфордские библиографии

Введение

Психологическая антропология — это изучение психологических тем с использованием антропологических концепций и методов. Среди областей интереса — личная идентичность, самость, субъективность, память, сознание, эмоции, мотивация, познание, безумие и психическое здоровье. При таком рассмотрении едва ли какая-либо тема в антропологическом мейнстриме не дает зерна для аналитической мельницы. Подобно экономической или политической антропологии, психологическую антропологию можно рассматривать как точку зрения на социальное, а также как подполе более широкой дисциплины. Совпадение предмета с родственной психологией очевидно, но подход, основанный на этнографических полевых исследованиях и компаративизме, обычно совершенно другой. Более того, как рефлексивное усилие психологическая антропология проливает свет не только на культурные носители мысли (язык, символизм, тело), ​​но и на концепции, которые мы используем, чтобы думать об этих средствах. Психологических антропологов, например, интересуют не только эмоциональные практики в разных культурах (что злит людей? как они это выражают?), но и форма и межкультурная значимость концепции эмоций. На этнографический вопрос «Как нуаулу классифицируют животных?» они добавляют: «Как структурирована их классификация и что эта структура говорит о более широких процессах познания?» Некоторые из основных категорий психологии — «я», разум, эмоции — оказываются в кросс-культурной перспективе менее самоочевидными, менее объективными, чем ожидалось. Хотя грубые эквиваленты часто можно найти в других языковых традициях, ученый вскоре обнаруживает, что английский (или французский, или малайский) не является нейтральным набором психологических универсалий. Сравнение может повредить уверенности. И, возможно, в большей степени, чем в других областях, в психологической антропологии представлен полный спектр от жесткого научного до мягкого толкования. Действительно, расхождение между научной, позитивистской психологией, уверенной в своих категориях и методах, склонной к универсалиям, и релятивистским, ориентированным на смысл, часто охваченным сомнениями конструктивизмом, является одним из продуктивных противоречий, которые оживляют исследование. До недавнего времени в этой области дела обстояли совершенно по-разному по обе стороны Атлантики. За некоторыми исключениями, антропологи в Великобритании и Франции по крайней мере до XIX в.60-е годы преследовали строго социологические или структуралистские программы, несовместимые с психологической антропологией. Американские антропологи с их более широкой концепцией культуры и интересом к индивидуальному опыту проложили путь исследованиям культуры и личности, разноплановой работе, недавно переосмысленной в личностно-центрированной антропологии. Параллельные усилия в психоаналитической антропологии и когнитивной антропологии опирались на разные интеллектуальные традиции. Эти взаимодополняющие, а иногда и конкурирующие подходы удивительным образом охватывают и пересекают научно-гуманитарное разделение, которое характеризует антропологию в целом. Психиатрическая антропология с самого начала сформировала важное направление психологической антропологии, помимо некоторого совпадения с медицинской антропологией.

Общие обзоры

Сфера применения психологической антропологии обширна не только в отношении подходов и стилей, но также и в расширяющемся диапазоне рассматриваемых тем. Можно было бы — и, к сожалению, имеет — психологическую антропологию почти чего угодно. Подполе особенно открыто для диалога между дисциплинами. Shweder and LeVine 1984, например, отмечает плодотворный обмен мнениями между антропологами, философами, психологами и когнитивистами. Действительно, границы с соседними дисциплинами в лучшем случае размыты: различаются скорее методы, чем проблемы. Шведер 1991 и Stigler, et al. 1990 предлагают «новую» дисциплину культурной психологии — более экспериментальную, чем антропология, более релятивистскую и рефлексивную, чем психология; но такие работы удобно сочетаются с более экспериментальной стороной психологической антропологии. Несмотря на то, что сейчас они старые, Шварц и др. 1994 год остается удобной отправной точкой для понимания ориентаций, теоретических линий фронта и дискуссионных позиций. Casey and Edgerton 2005 предлагает сочетание знакомых и новых тем; Beatty 2017 дает обзор текущей области. Общество психологической антропологии — полезный веб-сайт со ссылками на онлайн-ресурсы.

• Битти, Эндрю. 2017. Психологическая антропология: неуклюжий гибрид? В The Routledge компаньон современной антропологии . Под редакцией Саймона Коулмана, Сьюзен Б. Хаятт и Энн Кингсолвер, 382–399. Лондон: Рутледж.

  Критическое руководство в этой области, отслеживающее расходящиеся пути, а также сильные и слабые стороны когнитивной антропологии, психоаналитического и личностно-ориентированного подходов, школы культуры и личности, а также недавние работы под влиянием когнитивной науки и эволюционной психологии.

• Кейси, Конерли и Роберт Б. Эдгертон, ред. 2005. Компаньон психологической антропологии: современность и психокультурные изменения . Оксфорд: Блэквелл.

  DOI: 10.1002/9780470996409

  Очерки, демонстрирующие расширенный спектр психологической антропологии в эпоху глобализации. Освещение включает в себя идентичность иммигрантов, влияние биомедицинских технологий, геноцид, политическое насилие и представления о расе, а также стандартные темы, такие как память, смысл, эмоции и мечты.

• Шварц, Теодор, Джеффри М. Уайт и Кэтрин А. Лутц, ред. 1994. Новые направления в психологической антропологии . Кембридж, Великобритания: Кембриджский унив. Нажимать.

  Этот сборник содержит программные оценки ведущих ученых, включая главы по когнитивной антропологии, этнопсихологии, человеческому развитию, биологическим, психоаналитическим и психиатрическим подходам.

• Шведер, Ричард А. 1991. Размышление о культурах: Экспедиции по культурной психологии . Кембридж, Массачусетс: Гарвардский ун-т. Нажимать.

  Версия психологической антропологии Шведера является более экспериментальной и ближе к проблемам академической психологии, чем большинство традиционных антропологий, но остается приверженной релятивистской позиции. Этот бодрящий сборник включает всесторонний критический анализ теории культуры и личности.

• Шведер, Ричард А. и Роберт А. ЛеВайн, ред. 1984. Теория культуры: Очерки разума, личности и эмоций . Кембридж, Великобритания: Кембриджский унив. Нажимать.

  Влиятельная коллекция, объединяющая теоретиков культуры, философов и когнитивистов. Включает Р. Соломона об эмоциях как суждениях, а также классические эссе К. Гирца, М. Розальдо и Р. Леви. Скептическое опровержение Спиро релятивизма Розальдо — психоаналитический взгляд на ее этнографию — является полезным ответным ударом. Необходимая литература для студентов, изучающих психологическую антропологию.

• Общество психологической антропологии.

  Веб-сайт, поддерживаемый Обществом психологической антропологии, подразделением Американской антропологической ассоциации.

• Стиглер, Джеймс В., Ричард А. Шведер и Гилберт Х. Хердт, ред. 1990. Культурная психология: Очерки сравнительного человеческого развития . Кембридж, Великобритания: Кембриджский унив. Нажимать.

  DOI: 10.1017/CBO9781139173728

  Введение Шведера определяет новую гибридную дисциплину культурной психологии. Другие участники более точно вписываются в когнитивные и психоаналитические разделы антропологии. Объединяющим фокусом является понятие культуры. Спиро снова партийный хулиган, яростно защищающий антирелятивистскую позицию. Эссе Хердта о ритуалах кровотечения из носа Самбии — классика этнографии, бросающая вызов читателю на многих уровнях.

наверх

Пользователи без подписки не могут видеть весь контент на эта страница. Пожалуйста, подпишитесь или войдите.

Как подписаться

Oxford Bibliographies Online доступен по подписке и с бессрочным доступом к учреждениям. Чтобы получить дополнительную информацию или связаться с торговым представителем Oxford, нажмите здесь.

Психологическая антропология — Антропология — Оксфордские библиографии

Введение

Психологическая антропология — это изучение психологических тем с использованием антропологических концепций и методов. Среди областей интереса — личная идентичность, самость, субъективность, память, сознание, эмоции, мотивация, познание, безумие и психическое здоровье. При таком рассмотрении едва ли какая-либо тема в антропологическом мейнстриме не дает зерна для аналитической мельницы. Подобно экономической или политической антропологии, психологическую антропологию можно рассматривать как точку зрения на социальное, а также как подполе более широкой дисциплины. Совпадение предмета с родственной психологией очевидно, но подход, основанный на этнографических полевых исследованиях и компаративизме, обычно совершенно другой. Более того, как рефлексивное усилие психологическая антропология проливает свет не только на культурные носители мысли (язык, символизм, тело), ​​но и на концепции, которые мы используем, чтобы думать об этих средствах. Психологических антропологов, например, интересуют не только эмоциональные практики в разных культурах (что злит людей? как они это выражают?), но и форма и межкультурная значимость концепции эмоций. На этнографический вопрос «Как нуаулу классифицируют животных?» они добавляют: «Как структурирована их классификация и что эта структура говорит о более широких процессах познания?» Некоторые из основных категорий психологии — «я», разум, эмоции — оказываются в кросс-культурной перспективе менее самоочевидными, менее объективными, чем ожидалось. Хотя грубые эквиваленты часто можно найти в других языковых традициях, ученый вскоре обнаруживает, что английский (или французский, или малайский) не является нейтральным набором психологических универсалий. Сравнение может повредить уверенности. И, возможно, в большей степени, чем в других областях, в психологической антропологии представлен полный спектр от жесткого научного до мягкого толкования. Действительно, расхождение между научной, позитивистской психологией, уверенной в своих категориях и методах, склонной к универсалиям, и релятивистским, ориентированным на смысл, часто охваченным сомнениями конструктивизмом, является одним из продуктивных противоречий, которые оживляют исследование. До недавнего времени в этой области дела обстояли совершенно по-разному по обе стороны Атлантики. За некоторыми исключениями, антропологи в Великобритании и Франции по крайней мере до XIX в.60-е годы преследовали строго социологические или структуралистские программы, несовместимые с психологической антропологией. Американские антропологи с их более широкой концепцией культуры и интересом к индивидуальному опыту проложили путь исследованиям культуры и личности, разноплановой работе, недавно переосмысленной в личностно-центрированной антропологии. Параллельные усилия в психоаналитической антропологии и когнитивной антропологии опирались на разные интеллектуальные традиции. Эти взаимодополняющие, а иногда и конкурирующие подходы удивительным образом охватывают и пересекают научно-гуманитарное разделение, которое характеризует антропологию в целом. Психиатрическая антропология с самого начала сформировала важное направление психологической антропологии, помимо некоторого совпадения с медицинской антропологией.

Общие обзоры

Сфера применения психологической антропологии обширна не только в отношении подходов и стилей, но также и в расширяющемся диапазоне рассматриваемых тем. Можно было бы — и, к сожалению, имеет — психологическую антропологию почти чего угодно. Подполе особенно открыто для диалога между дисциплинами. Shweder and LeVine 1984, например, отмечает плодотворный обмен мнениями между антропологами, философами, психологами и когнитивистами. Действительно, границы с соседними дисциплинами в лучшем случае размыты: различаются скорее методы, чем проблемы. Шведер 1991 и Stigler, et al. 1990 предлагают «новую» дисциплину культурной психологии — более экспериментальную, чем антропология, более релятивистскую и рефлексивную, чем психология; но такие работы удобно сочетаются с более экспериментальной стороной психологической антропологии. Несмотря на то, что сейчас они старые, Шварц и др. 1994 год остается удобной отправной точкой для понимания ориентаций, теоретических линий фронта и дискуссионных позиций. Casey and Edgerton 2005 предлагает сочетание знакомых и новых тем; Beatty 2017 дает обзор текущей области. Общество психологической антропологии — полезный веб-сайт со ссылками на онлайн-ресурсы.

• Битти, Эндрю. 2017. Психологическая антропология: неуклюжий гибрид? В The Routledge компаньон современной антропологии . Под редакцией Саймона Коулмана, Сьюзен Б. Хаятт и Энн Кингсолвер, 382–399. Лондон: Рутледж.

  Критическое руководство в этой области, отслеживающее расходящиеся пути, а также сильные и слабые стороны когнитивной антропологии, психоаналитического и личностно-ориентированного подходов, школы культуры и личности, а также недавние работы под влиянием когнитивной науки и эволюционной психологии.

• Кейси, Конерли и Роберт Б. Эдгертон, ред. 2005. Компаньон психологической антропологии: современность и психокультурные изменения . Оксфорд: Блэквелл.

  DOI: 10.1002/9780470996409

  Очерки, демонстрирующие расширенный спектр психологической антропологии в эпоху глобализации. Освещение включает в себя идентичность иммигрантов, влияние биомедицинских технологий, геноцид, политическое насилие и представления о расе, а также стандартные темы, такие как память, смысл, эмоции и мечты.

• Шварц, Теодор, Джеффри М. Уайт и Кэтрин А. Лутц, ред. 1994. Новые направления в психологической антропологии . Кембридж, Великобритания: Кембриджский унив. Нажимать.

  Этот сборник содержит программные оценки ведущих ученых, включая главы по когнитивной антропологии, этнопсихологии, человеческому развитию, биологическим, психоаналитическим и психиатрическим подходам.

• Шведер, Ричард А. 1991. Размышление о культурах: Экспедиции по культурной психологии . Кембридж, Массачусетс: Гарвардский ун-т. Нажимать.

  Версия психологической антропологии Шведера является более экспериментальной и ближе к проблемам академической психологии, чем большинство традиционных антропологий, но остается приверженной релятивистской позиции. Этот бодрящий сборник включает всесторонний критический анализ теории культуры и личности.

• Шведер, Ричард А. и Роберт А. ЛеВайн, ред. 1984. Теория культуры: Очерки разума, личности и эмоций . Кембридж, Великобритания: Кембриджский унив. Нажимать.

  Влиятельная коллекция, объединяющая теоретиков культуры, философов и когнитивистов. Включает Р. Соломона об эмоциях как суждениях, а также классические эссе К. Гирца, М. Розальдо и Р. Леви. Скептическое опровержение Спиро релятивизма Розальдо — психоаналитический взгляд на ее этнографию — является полезным ответным ударом. Необходимая литература для студентов, изучающих психологическую антропологию.

• Общество психологической антропологии.

  Веб-сайт, поддерживаемый Обществом психологической антропологии, подразделением Американской антропологической ассоциации.

• Стиглер, Джеймс В., Ричард А. Шведер и Гилберт Х. Хердт, ред. 1990. Культурная психология: Очерки сравнительного человеческого развития .

  No related posts.