Философия релятивизм: Что такое Релятивизм — Узнай Что Такое

Содержание

РЕЛЯТИВИЗМ | это… Что такое РЕЛЯТИВИЗМ?

(от лат. relativus – относительный) – возведенный в ранг теоретич. концепции принцип, согласно к-рому все в мире только относительно. Из такого подхода вытекает отрицание к.-л. абс. субстанциональных моментов, сторон в вещах, науч. теориях, моральных нормах и т.д. В зависимости от предметных областей, где реализуется этот принцип, различают:

Р . м е т а ф и з и ч е с к и й (онтологический), т.е. утверждение, что вещи и их свойства существуют только в отношениях к другому (обычно под ним понимается дух, воспринимающий субъект). Крайним выражением такой т. зр. является, напр., позиция Беркли: «То, что говорится о безусловном существовании немыслящих вещей без какого-либо отношения к их воспринимаемости, для меня совершенно непонятно. Их e s s e есть p e r c i p i, и невозможно, чтобы они имели какое-либо существование вне духов или воспринимающих их мыслящих вещей» («Трактат о началах человеч. знания», СПБ, 1905, с. 62). Концепцию, утверждающую, что существуют только отношения, иногда наз.

р е л я ц и о н и з м о м.

Р. гносеологический – концепции, объединяемые принципом: все наши знания относительны, они обладают значимостью лишь для определ. т. зр., а поэтому необъективны. Такой принцип обосновывается по-разному. В философии эмпиризма Р. с логич. неизбежностью вытекает из признания индивидуального опыта единств. источником знания: если различные индивиды устроены по-разному, обладают различным опытом, то и их знания об одном и том же различны. Первым представителем этой т. зр. в истории философии был, по-видимому, Протагор, утверждавший, что человек есть мера всех вещей. В этом же смысле Р. был свойствен софистам, скептицизму. Др. предпосылкой для принятия принципа Р. в гносеологии является апелляция к тому, что познаваемая нами действительность находится в постоянном изменении, поэтому наши знания всегда относительны в том смысле, что истинны только в данный момент. В такой т. зр., во-первых, не учитывается относит. устойчивость вещей и явлений, к-рая и делает возможным их познание, а во-вторых, вопрос о соответствии наших представлений объекту подменяется вопросом о неизменности этих представлений.

Иногда обоснованием Р. служит ссылка на то бесспорное обстоятельство, что объект не может быть познан сразу весь и целиком, что поэтому знания о нем со временем изменяются и иногда довольно радикально. Как показали Энгельс (см. «Анти-Дюринг», 1966, с. 81–92) и Ленин (см. «Материализм и эмпириокритицизм», в кн.: Соч., т. 14, с. 181–299), здесь смешивается вопрос об объективности наших знаний с вопросом об их полноте, т.е. объективным считается лишь окончательное, абс. знание, но поскольку таковое невозможно, факт изменения знаний рассматривается как доказательство их неистинности. Как филос. концепция Р. стал особенно модным на рубеже 19 и 20 вв., когда физики и философы, придерживающиеся старых, наивно-материалистич. представлений о веществе (к-рое отождествлялось с материей), о массе и т.д., столкнулись с новыми физич. теориями; их правильное филос. осмысление требовало иных, диалектико-материалистич. представлений, с т. зр. к-рых наши знания относительны не в смысле отрицания объективной истины, а в смысле историч.
условности приближения их к этой истине (см. В. И. Ленин, Соч., т. 14, с. 124). Неумение же или нежелание стать на эту т. зр. приводило к утверждениям об абс. относительности знаний (Мах, Авенариус), о полной их условности (Пуанкаре, см. Конвенционализм).

Р. этически й – результат распрост-ранения принципа Р. на область нравств. отношений – отрицает объективный характер моральных норм, их объективную значимость. Такого рода Р. является, попыткой «оправдать» теоретически аморализм и беспринципность в самом широком смысле.

Р. может иметь место и в эстетике, где он связан с отрицанием общечеловеческого содержания в истинных произведениях иск-ва, отрицанием преемственности между различными направлениями иск-ва. В СССР такой Р. был характерен для Пролеткульта, Лефа и т.д.

В зарубежной историографии распространен Р. в понимании истории. Суть его состоит в отрицании возможности объективного познания и оценки тех или иных историч. событий, поскольку якобы все определяется господствующими в наст. время «политич. страстями» (как говорил Ницше, мы пользуемся историей лишь постольку, поскольку она нам служит).

В разных историч. условиях Р. как принцип имеет разное социальное звучание. Иногда он является выражением и следствием загнивания общества, попыткой оправдать утрату историч. перспективы в его развитии. В др. случаях Р. объективно способствует расшатыванию и разрушению отживших социальных порядков, догматич. мышления и косности.

Р. философский не следует смешивать с физич. Р., к-рый означает признание т. зр. относительности теории.

Лит.: Пуанкаре Α., Наука и гипотеза, М., 1904, с. 60–61; его же, Последние мысли, П., 1923; Кузнецов И. В., Принцип соответствия в совр. физике и его филос. значение, М.–Л., 1948; Франк Ф., Философия науки, пер. с англ., М., 1960; Нарский И. С., Совр. позитивизм. Критич. очерк, М., 1961; Troeltsch E., Der Historismus und seine Überwindung, В., 1924; Spiegelberg H., Antirelativismus, Z.–Lpz., 1935.

H. Французова. Москва.

Философская Энциклопедия. В 5-х т. — М.: Советская энциклопедия. Под редакцией Ф. В. Константинова. 1960—1970.

понятие и основные идеи, виды

Что такое релятивизм, основные идеи

Релятивизмом — это одна из методологических концепций в философии, не признающей абсолютов и универсальных истин в области познания. Термин «релятивизм» происходит от латинского слова «relativus», т.е. «относительный».

Релятивисты твердо убеждены в относительности всего сущего, они не признают существования универсальных нравственных принципов, отмечая лишь присущую индивидам множественность разнообразных моральных взглядов и убеждений, согласование которых между собой принципиально не возможно. Кроме того, они не признают и абсолютные истины, считая все известные сведения о человеке и окружающей его действительности противоречащими друг другу (что мешает привести их к общей мировоззренческой позиции).

Последователи релятивизма рассматривают область познания как совокупность различных оценочных констатаций, способных удовлетворить интересы, пристрастия, пожелания и убеждения отдельных людей и групп людей. Культурные достижения рассматриваются ими как ценности, созданные конкретными людьми в конкретную историческую эпоху, что обуславливает их относительность.

Описываемое учение часто пересекается с философским скептицизмом (а иногда — и с цинизмом), поскольку его основные черты во многом тождественны взглядам античных скептиков. К примеру, подобно скептикам сторонники релятивизма считают любые знания условными и неполными, а потому сильно зависимыми от исторических условий, в которых происходил процесс познания.

Первыми философами, выдвинувшими подобные тезисы, были древнегреческие софисты Протагор и Горгий. Затем релятивизм развивался в рамках античного скептицизма, позже данные взгляды были поддержаны последователями эмпиризма в Англии и скептиками Нового времени, чему способствовала постоянная постановка вопроса об относительности знания, закономерно возникавшая во времена смены одного мировоззрения на другое.

Разновидности релятивизма

Выделяют следующие, часто кардинально отличные друг от друга, разновидности релятивизма:

  • Под социально-культурным релятивизмом понимается выделение своеобразия и изменчивости (общественной, лингвистической и культурной) любой социальной системы на протяжении ее исторического развития, а также ее замкнутость и непохожесть на другие социальные системы. Эта разновидность релятивизма основана на отрицании линейного развития культуры и базируется на представлениях о существовании несоизмеримых мировоззренческих типов, свойственных определенным культурам в определенный временной период.
  • Последователи морального релятивизма отрицают абсолютный характер, вместе с ним отрицая всеобщий и принудительный характер моральных норм, считая мораль условным и ситуативным понятием. Для носителей подобного мировоззрения характерно желание подчинить мораль собственным пристрастиям (что может выражаться в крайних формах гедонизма) либо общественной целесообразности.
  • Негативный релятивизм близок учению софистов, поскольку строится на утверждении об отсутствии истины в любом высказанном человеком суждении.
  • Лучшим выражением взглядов последователей формального релятивизма является привычная всем стандартная фраза «в этом есть доля истины». Сторонники данной концепции верят в существование неких «правды» и «истины», в настоящее время недоступных пониманию людей по причине ограниченности их способностей к познанию. А потому любое суждение не способно отразить всю полноту истины, выражая ее лишь частично. Такие убеждения, основанные на неполноте знаний человека о мире, чаще всего свойственны ученым, высказывающим предположения о возможности преодоления этой неполноты посредством построения единственно правильной общей теории познания.
  • Прагматичный релятивизм
    рассматривает все имеющиеся в мире философские концепции как равноправные учения, поскольку отрицает саму возможность рационально сравнить их, выбрав из предложенных наиболее правильную и верную. К тому же, у всякой концепции есть авторы и сторонники, следовательно, данное учение соответствует определенным целям, а потому может помочь людям решить стоящие перед ними мировоззренческие и познавательные задачи.
  • Отдельно сейчас выделяют и постмодернистский релятивизм, который является логическим продолжением негативного релятивизма, но отличается от него большей глубиной и отсутствием примитивизма. Так, представители указанного течения никогда не отрицали саму возможность познания, но не соглашались с монистической формой познавательного процесса, сложившейся за много веков. Помимо этого, ими отрицаются необходимость и возможность выстраивания любых систем познания, да и целостной философской системы в принципе. Постмодернисты являются последовательными противниками догм, их воззрения основаны на необходимости постепенного движения к познанию.
  • Анархический релятивизм родственен постмодерну, его главный тезис можно выразить формулой «позволено все». Также в своих взглядах последователи данного учения пересекаются со сторонниками прагматичного релятивизма, полагая, что всякий существующий в мире предмет имеет собственное предназначение. Главным выразителем подобных идей стал австрийско-американский учёный, философ Пол Фейерабенд (1924 — 1994), считавший, что любая приходящая в голову человека мысль непременно соответствует чему-либо в реальности.
  • Абсолютный релятивизм во многом является логическим продолжением и развитием описанной нами выше анархической концепции. Последователи данной теории не отрицают объективность процесса познания, они не ссылаются на невозможность полного познания, но стремятся к полноте понимания явлений и предметов, для чего рассматривают их комплексно, с различных позиций, считая каждую из них полноценной и равноправной.

Развитие идей релятивизма

Предпосылки к возникновению описываемого явления прослеживались еще во взглядах древнегреческих софистов. Так, Протагор, считавший человека мерой всех вещей, подобным высказыванием признавал отсутствие в окружающей реальности объективных и устойчивых предметов и явлений, относя сферу познания к области вкусов и чувств людей, индивидуальных для каждого человека. Таким образом, он стал первым философом, поставившим под сомнение абсолютность знаний.

Схожие черты можно обнаружить и в учениях античных скептиков, считавших получаемые человеком знания ограниченными и условными, зависящими лишь от определенного исторического момента. По мнению античных скептиков, получаемые людьми знания через определенное время будут коренным образом пересмотрены, а это может полностью изменить привычную многим картину мира. Значит, любое знание относительно и не может быть абсолютно достоверным.

Определенное развитие релятивизм получил в конце девятнадцатого и начале двадцатого столетий, что связано с попытками ученых осмыслить физику и происходящие в ней масштабные изменения с философских позиций. В итоге некоторые ученые, опиравшиеся на метафизическую теорию познания, но игнорирующие принцип историзма при проведении ими анализа происходящих в науке изменений, стали всерьез говорить об относительности (как Петцольдт) или даже об условности познания (как Пуанкаре).

Моральный релятивизм

В рамках рассмотрения категории релятивизма, следует упомянуть о моральном релятивизме. Последователи морального релятивизма отрицают не только факт существования нравственности, но и принятые внутри социума моральные нормы, считая их необязательными для исполнения, а также относя понятия о добре и зле в абсолютном понимании к выдуманным. Естественно, при стечении определенных обстоятельств подобное мировоззрение легко перерождается в обыкновенную вседозволенность, поскольку разделяющие указанные взгляды индивиды не только обесценивают нормы нравственности и морали, но и не склонны искать по этому поводу компромиссов с окружающими.

Советский и украинский учёный, кандидат философских наук А.И. Круглов разделяет моральный релятивизм на два направления:

  • Первое из них строится на условности добра и зла, отрицая нормы морали лишь относительно, в зависимости от предложенных условий и обстоятельств. Сторонники этого направления считают добро и зло относительными, делая на этом основании вывод об относительности морали;
  • Сторонники второго направления признают безусловность добра и зла, одновременно с этим относя к условностям моральные нормы. Приверженцы данной концепции допускают абсолютность добра и зла, но относят нормы морали к сугубо относительным понятиям.

Истина и релятивизм | Философия разговора

Форма поиска

Поиск

Правда и релятивизм

  • ‹Предыдущий
  • Следующая›

Вторник, 5 июля 2005 г.

Первый эфир:

Вторник, 16, 2004

Что это

Существует ли абсолютная истина, не зависящая от того, кто и где думает? Или истина связана с происхождением, культурой, вероисповеданием, временем и местом? Неужели то, что подходит мне, не подходит вам? Джон и Кен ищут истину вместе с Хелен Лонгино, профессором философии и женских исследований Миннесотского университета.

Примечания к прослушиванию

 Джон начинает с различения типов относительности. Кен отмечает, что абсолютную истину установить трудно. Кен представляет Хелен Лонгино, профессора Миннесотского университета. Джон спрашивает Лонгино, есть ли область относительной истины, скажем, в искусстве и морали. Лонгино говорит, что нам нужно сначала установить, что мы подразумеваем под «истинным», а затем решить, что такое «относительное» и «абсолютное». Лонгино описывает корреспондентную теорию истины, согласно которой утверждения истинны, если они соответствуют фактам в мире. Она указывает, что это создает проблемы в отношении истины по отношению к ценности. Кен описывает некоторые способы прийти к релятивизму с помощью корреспондентной теории истины. Лонгино проводит различие между приписыванием абсолютности истинам и основаниям.

Одна из вещей, которая толкает людей к релятивизму, — это непреодолимое разногласие. Лонгино соглашается с тем, что есть области, в которых применение релятивизма кажется разумным. Лонгино говорит, что мы можем различать ценностные суждения и суждения о фактах. Кен говорит, что нам нужно различать интерсубъективное согласие и объективную истину. Суды признают людей виновными в совершении преступления, но верны ли решения, если подсудимый на самом деле невиновен? Джон думает, что нет. Кен спрашивает, поскольку споры в науке неисчерпаемы, как мы можем прийти к какой-либо абсолютной истине? Насколько наше понятие или истина зависит от нашей системы понятий и нашего физического строения?

Как бы все изменилось, если бы релятивизм был правдой? Как примирить религиозную истину и научную истину? Зачем нам понятие абсолютной истины? Лонгино говорит, что нам нужно отличать абсолютную истину от чего-то более слабого, например, от фундаментальных убеждений. Джон считает, что понятие абсолютной истины мотивирует исследование. Кен сомневается, что релятивизм предполагает полную терпимость. Как можно разрешить разногласия между сторонами без всезнающей третьей стороны? Лонгино объясняет, почему обращения к всеведущему существу не помогают разрешить разногласия и как мы можем разрешить разногласия в свете этого знания.

  • Передвижной философский отчет  (стремитесь к 04:12): Эми Стэнден берет интервью у общественного защитника, священника и философа о природе истины.
  • Головоломка (Перейти к 49:06): Гордон Эрл говорит, что у его матери недавно диагностировали рак. Она живет за несколько тысяч миль отсюда. Он хочет навестить ее, и она говорит ему, что ему не нужно возвращаться. Должен ли он пойти навестить ее, игнорируя ее слова?

Стенограмма

Get Philosophy Talk

Радио

Воскресенье в 11:00 (по тихоокеанскому времени) на KALW 91.7 FM, Сан-Франциско, а также ретрансляция на многих других станциях по всей стране через Apple Podcasts, Spotify и Stitcher

 

Прослушивание без ограничений

ПОДПИСАТЬСЯ СЕЙЧАС

Купить выпуск

Гость

Хелен Лонгино, профессор философии и женских исследований Университета Миннесоты

Похожие шоу

Постмодернизм
19 августа 2007 г.

В области искусства, моды, литературы, музыки, кино, кино философии существует контраст между «современным» и «постмодернистским».

Все ли относительно?
20 марта 2011 г.

Мы все слышали разочарованного подростка, утверждающего, что все относительно и что не существует абсолютной морали или правда

Должны ли убеждения стремиться к истине?
14 мая 2017 г.

Если убеждения можно описать как имеющие цель или предназначение, то, безусловно, это что-то вроде стремления к истине.

Бонусный контент

Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы оставлять комментарии

У вас должен быть включен JavaScript, чтобы использовать эту форму.

Имя пользователя или адрес электронной почты *

Пароль *

  • Создать новую учетную запись
  • Запросить новый пароль

Предстоящие шоу

13 ноября 2022

В поисках философии Пруста

Книга Марселя Пруста «В поисках утраченного времени» заставляет нас серьезно задуматься о том, что мы можем знать, кто мы на самом деле, почему память важна и как мы можем найти. ..

20 ноября 2022

Загадки и моральные дилеммы Covid

Всего за несколько месяцев мир радикально изменился, и нам всем пришлось изменить свой образ жизни, чтобы остановить распространение Covid-19. Работающие на…

27 ноября 2022

(Почему) Деньги имеют значение

Говорят, что не в деньгах счастье; но их отсутствие может сделать жизнь необычайно трудной. Много у нас или мало, мы все знакомы…

Get Philosophy Talk

Радио

Воскресенье, 11:00 (по тихоокеанскому времени) на KALW 91.7 FM, Сан-Франциско, и ретрансляция на многих других станциях по всей стране

Подкаст

Загрузка полных выпусков через Apple Music и сокращенных выпусков (Philosophy Talk Starters) через Apple Podcasts, Spotify и Stitcher

 

Unlimited Listening

SUBSCRIBE NOW

 

Buy the Episode

 

Listen to the Preview

Philosophy Talk Starters · 35: Truth And Relativism

 

Guest

Хелен Лонгино, профессор философии и женских исследований Миннесотского университета

 

Похожие шоу

Постмодернизм
19 августа 2007 г.

В искусстве, архитектуре, музыке, кино, литературе, социологии, коммуникациях, моде и философии существует контраст между «современным» и «постмодернистским».

Все ли относительно?
20 марта 2011 г.

Мы все слышали, как разочарованный подросток утверждает, что все относительно и что не существует абсолютной морали или истины

Должны ли убеждения стремиться к истине? цель или намерение, то, несомненно, это что-то вроде стремления к истине.
0005

Бонусное содержание

Предстоящие шоу

13 ноября 2022 г.

В поисках философии Пруста

Марсель Пруст в поисках потерянных времен. на самом деле, почему память имеет значение и как мы можем найти…

20 ноября 2022

Загадки Covid и моральные дилеммы

Всего за несколько месяцев мир радикально изменился, и нам всем пришлось изменить свой образ жизни, чтобы остановить распространение Ковид-19. Те, кто работает над…

27 ноября 2022

(Почему) Деньги имеют значение

Говорят, не в деньгах счастье; но их отсутствие может сделать жизнь необычайно трудной. Много у нас или мало, мы все знакомы. ..

Как быть релятивистом

Как быть релятивистом

В блоге Left2Right философ Дэвид Веллеман опубликовал интересный пост о моральном релятивизме. Вдохновленный недавним освещением в новостях морального релятивизма, а затем осуждением кардиналом Ратцингером предполагаемого движения современности к «диктатуре релятивизма», Веллеман утверждает, что почти каждый, кто осуждает релятивизм, путает его с какой-либо другой доктриной. Релятивизм, утверждает Веллеман, — крайне неправдоподобная доктрина, и у нее очень мало серьезных сторонников. Следовательно, он утверждает: «Нет большого смысла в кампании против релятивизма, потому что его почти никто не поддерживает. Те, кто осуждает «моральный релятивизм», обычно преследуют какие-то другие цели». Веллеман прав: большинство людей, нападающих на релятивизм, путают его с чем-то другим. Более того, я согласен с ним в том, что нет смысла вести кампанию против релятивизма. Но не по тем причинам, которые он формулирует. В отличие от Веллемана, я думаю, что моральный релятивизм до крайности правдоподобен и действительно связан с глубочайшими проблемами человеческой социальной жизни. Не стоит проводить кампанию против нее не потому, что у нее нет защитников, а потому, что вести кампанию против нее — значит отрицать некоторые базовые факты о положении человека. Это потребует некоторых объяснений, так что потерпите меня. Кстати, если вам интересно, посмотрите наш собственный выпуск об Истине и Релятивизме. Впервые он был показан в ноябре прошлого года.

Вот как Веллеман определяет доктрину, которую, по его мнению, почти никто не поддерживает: «Релятивизм — это точка зрения, согласно которой правильный стандарт правильного и неправильного зависит (или относительно) либо от человека, применяющего его, либо от человека, к которому он применяется. ». Веллеман намекает, не останавливаясь на различных «технических возражениях» против релятивизма, но в своем посте он в основном возражает против релятивизма на том основании, что релятивисты отрицают универсальность морали. Мне это кажется отчасти правильным, отчасти неправильным, но потребуется некоторое время, чтобы объяснить, почему.

Во-первых, обратите внимание на фразу Веллемана «правильное определение правильного и неправильного». Если вы склонны к релятивизму, вам следует задуматься об этой фразе с самого начала. Вы должны спросить «правильно для кого?» Веллеман признает этот вопрос, проводя различие между «релятивизмом говорящего» и «релятивизмом агента». Первый, по словам Веллемана, принимает «правильный стандарт» в зависимости от того, кто говорит. Последний принимает правильный стандарт в зависимости от того, кто оценивается. Веллеман считает, что ни любая форма релятивизма говорящего, ни любая форма релятивизма агента неправдоподобны. Он, по-видимому, считает, что ни одна из версий релятивизма не обладает необходимой универсальностью, чтобы считаться теорией морали. Как он выразился, «стандарты, которые варьируются от одного говорящего или агента к другому, просто не будут моральными стандартами; они будут культурными нормами или личными предпочтениями, а не стандартами правильного и неправильного».

Что с этим не так? Ну, во-первых, я думаю, что, возможно, правильно, что в некотором смысле то, что мы считаем моральными стандартами, имеет определенный универсальный смысл. Но релятивизм может дать вполне удовлетворительное объяснение универсального смысла мнимо моральных стандартов. Я защищал такую ​​точку зрения более подробно в другом месте, и книга, над которой я сейчас работаю, — «На пути к естественной истории нормативности » — будет содержать очень длинную защиту такого рода точки зрения. Здесь я постараюсь быть кратким. Так что мне придется скупиться на некоторые детали.

Во-первых, мне нужно поговорить о том, что значит норма (моральная или иная) быть «обязательной» для агента. Когда норма является обязательной для агента, у него есть своего рода обязательство/обязанность жить в соответствии с этой нормой, управлять своей жизнью в соответствии с этой нормой. Более того, когда норма является обязательной для агента, находящегося в соответствующем положении, другие могут иметь право различными способами «удерживать» его в соответствии с нормой, рационально критиковать его в свете любых несоответствий этой норме, иногда даже наказывать ее за такие неудачи или даже принуждать ее к действиям, совместимым с нормой. Сказать, когда любая такая вещь оправдана, очень деликатный вопрос. И я не буду пытаться вдаваться в подробности здесь. Но станет ясно, что как релятивисту мне предстоит проделать большую работу, чтобы объяснить, как все это работает. Подробнее об этом чуть позже.

Итак, вот первое, что я хочу сказать о том, что нужно агенту, чтобы быть связанным нормой — действительно и по-настоящему связанным. Во-первых, я утверждаю, что норма N является обязательной для агента только в том случае, если агент после того, что я в другом месте назвал кульминацией компетентного размышления, поддержит N. здесь. Очень, очень грубо, вы можете думать об этом как о своего рода «идеальном» отражении. Но будьте осторожны, потому что использование слова «идеальный» имеет определенные коннотации, которые я не одобряю. Например, можно подумать, что при «идеальном» отражении все достаточно рефлексивные рациональные познающие гарантированно сойдутся на одних и тех же стандартах или нормах. Ничего подобного не следует из того, что я думаю об этом. Кстати, я тоже релятивист в отношении того, какое отражение считается идеальным отражением. В дописьменном, донаучном обществе один вид рефлексии может быть «идеальным». В культурах, в которых произошел интеллектуальный прогресс, идеальным может быть другой вид рефлексии. Заранее нельзя сказать, какой тип отражения считается идеальным в соответствующем смысле.

Возможно, вы уже начинаете понимать, к чему все идет. Предположим, что только наши собственные «кульминационные компетентные рефлективные одобрения» (повторяя этот до сих пор необъяснимый отрывок из Тейлореза) не могут сделать норму обязательной для нас. И предположим, что нет никаких априорных, логических или рациональных гарантий того, что все рациональные познающие сойдутся или сойдутся в полном рефлексивном одобрении одних и тех же норм. Из этого следует, что того факта, что вы одобрили бы N после кульминации компетентного размышления, достаточно, чтобы сделать его обязательным для вас — действительно и действительно обязательным, — но этого недостаточно, чтобы сделать его обязательным для меня. Я связан только теми нормами, которые я поддержал бы после кульминации компетентного размышления. Вы связаны только теми нормами, которые вы бы одобрили после компетентного размышления.

Обратите внимание, что, по моему мнению, такие утверждения, как «Джо связан нормой N», могут быть строго буквально истинными. Что делает любую такую ​​норму истинной, так это факты о Джо. Но это не делает их «родственными» в каком-то очень интересном смысле. Если верно, что Джо поддержал бы норму на основании определенного идеального размышления, то верно и то, что Джо связан этой нормой. Полная остановка. Тем не менее, есть своего рода релятивизм, связанный с моей точкой зрения. Я могу быть связан — действительно и по-настоящему связан — нормами, которыми вы не связаны. Вы можете быть связаны — действительно и по-настоящему связаны — нормами, которым я не обязан.

А как насчет утверждения Веллемана о том, что мораль «универсальна», и моего утверждения, что релятивизм может объяснить, в каком смысле это верно, и в каком смысле это ложно?  Чтобы понять, что я имею в виду, вернитесь к тому, что я сказал ранее о праве «придерживать» людей к нормам. Здесь все становится немного сложнее. Во-первых, нам нужно провести различие между тем, что Джо связан нормой, и тем, что Пэм имеет право принуждать Джо к норме. Теперь следует важное утверждение. . В силу норм, которыми она связана, Пэм может иметь право требовать от Джо соблюдения норм, которые не связаны с Джо. Это связано с тем, что некоторые из норм, которые мы одобряем и которыми мы связаны, являются нормами для всего (рационального) порядка. Когда некто рефлективно принимает норму как норму для всего рационального порядка, он, по сути, дает себе право считать весь рациональный порядок этой нормой. Но тот факт, что Я даю себе право считать весь рациональный порядок нормой не означает, что весь рациональный порядок связан этой нормой.

Это указывает на глубокую проблему человеческой жизни. Когда я даю себе право требовать от других соблюдения норм, которыми они не связаны, они могут иметь право сопротивляться тому, чтобы я придерживался их. Некоторые нормы, которые я одобряю как нормы для всех, могут вызывать глубокое отвращение у тех, кого я бы им придерживался. Так, например, я могу одобрить норму, запрещающую рабство, а вы одобряете норму, разрешающую рабство. Тем самым я могу дать себе право требовать от вас соблюдения моей аболиционистской нормы. Вы можете дать себе право сопротивляться моему удерживанию вас. Когда это происходит, у нас возникает глубокий моральный конфликт.

Вот действительно важный момент, который часто упускают из виду при простом отвержении релятивизма. Релятивисту нет необходимости отрицать реальность такого конфликта. Другими словами, есть разница в том, что я даю себе право считать другую нормой, а другой дает мне право считать нормой ее. Это заставляет меня различать две разновидности релятивизма: толерантный и нетерпимый релятивизм. Толерантный релятивизм утверждает, что не может быть самопроизвольного права требовать от другого нормы, которой он не связан. Нетерпимый релятивизм допускает, что могут существовать самопроизвольно созданные права требовать от другого нормы, которой он не связан. Именно нетерпимый релятивист может легче всего приспособиться к интуиции Веллемана о том, что моральные нормы имеют особый характер — они имеют своего рода универсальный смысл. Но нетерпимый релятивист скажет, что это сводится не к чему иному, как к тому факту, что тот, кто связывает себя такой нормой, сам порождает, в самом связывании, право удерживать тех, кто не связан ими, с соответствующими нормами. Конечно, такие самостоятельно созданные права не обязательно являются обязательными для другого.

Обо всем этом можно еще многое сказать. Например, важно объяснить, как могут возникать системы «взаимных» норм. Под взаимными нормами я имею в виду системы норм, которые взаимно поддерживаются сообществом агентов. Взаимные нормы составляют основу того, что я называю нормативным сообществом познающих агентов. На протяжении всей человеческой истории люди объединялись в нормативные сообщества немонотонно возрастающего масштаба и сложности. Некоторые считают, что эта тенденция является чем-то неизбежным или рационально обязательным. Но я склонен рассматривать такие сообщества как рационально необязательные, исторически случайные, культурно специфические достижения.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *