Иррациональность и рациональность: Рациональность и иррациональность в соционике

Проявления дихотомии рациональность – иррациональность.

Оригинал взят у a_chernik в Проявления дихотомии рациональность – иррациональность.

Вот мы и подобрались к разбору последней из дихотомий.
Напомню, что ранее мы ознакомились с тем, куда ориентировано наше сознание — с дихотомией интроверсия – экстраверсия. Говорили о том, какой вид информации воспринимаем из окружающего нас мира — о дихотомии сенсорика – интуиция. А так же узнали, каким образом мы перерабатываем информацию и принимаем решения — о дихотомии этика – логика. Сегодня речь пойдет о том, какой из последних двух процессов доминирует в нашем сознании.

Что такое рациональность и что такое иррациоанльность?

Рациональность – это доминирование в сознании процесса переработки информации, то есть дихотомии этика – логика. Ориентация на рациональную часть информации, ту часть, которую можно понять разумом и предсказать. Анализ произошедших событий, вывод закономерностей и прогноз дальнейших действий на их основе.

Иррациональность – это доминирование в сознании процесса восприятия, то есть дихотомии сенсорика — интуиция. Ориентация на иррациональную часть воспринимаемой информации, ту часть, которую постичь разумом и предсказать не возможно. То есть, концентрация внимания на непосредственно происходящих в данный момент событиях, и меняющихся обстоятельствах.

Термин «иррациональность» в соционическом значении не имеет ничего общего с общепринятым значением этого слова — нелогичностью или отсутствием смысла.

Кто такие рационалы и кто такие иррационалы?

Рационал – это человек, который в новой ситуации будет настроен в первую очередь на анализ поступившей информации, выявление закономерностей, принятие решения на основе этих выводов, и выработку какой-то определенной линии поведения, которой он будет придерживаться.

Вся жизнь рационала разделена на такие вот блоки: раздражитель – решение, вход – выход; каждый из которых имеет свое начало и свое завершение.

Сознание структурировано. Тексты разделены на отдельные параграфы, пункты, абзацы, объединенные внутри общей темой. Вещи разложены по «тематическим» полочкам.
Во всем чувствуется определенный ритм, порядок, закономерность. Рационал даже ходит, сохраняя примерно одинаковый темп на всех участках пути.
Мышление конкретное. Предпочитает не распыляться. Занимается одним делом, одним конкретным проектом, решать один конкретный вопрос. Часто в дебатах можно наблюдать такую картину: один (рационал) задает какой-то конкретный вопрос, другой (иррационал) начинает отвечать издалека, и часто вообще уходит от темы. Первый начинает злиться: «Я вам конкретно вопрос задал!», но в ответ слышит опять, все тоже самое.

Но не надо думать, что рационал как робот зацикливается на каком-то одном принятом решении. Как правило, на один раздражитель у рационала имеется несколько вариантов действий: если обстоятельства сложатся вот так – то сделаю это, если по другому – тогда то. Можно сказать, сознание рационала настроено на расширение потока информации. Мало информации на входе – много вариантов действий на выходе.

В любом деле старается как можно быстрее поставить точку, принять решение. Даже если решение — это ждать изменения обстоятельств. Неопределенность его демобилизует, лишает возможности действовать.

Нарушение планов в виде не предусмотренной смены обстоятельств, выбивает рационала из колеи, потому как возникает необходимость выработки нового плана, новой линии поведения. Со стороны это может выгладить как бездействие, растерянность или необходимость в раскачке, на самом деле в голове такого человека в данный момент происходит анализ изменившейся ситуации.

Иррационал – это человек ориентированный в первую очередь на восприятие информации; сбор всех необходимых, и не очень, фактов для принятия решения. Это человек, который будет стремиться максимально, до последнего учесть все обстоятельства, перед тем как перейти к какому-то конкретному действию.

Вся жизнь иррационала — это сбор разного сорта информации, зачастую проходящей параллельно из разных источников, и ни как не связанной логически.

Сознание обобщено. Иррационал не стремиться к структуре, его интересует сбор максимального количества фактов и как можно более полный «охват» картины происходящего. Ирационал, как чувствительный датчик, как бы стремиться быть одновременно во всех местах, ничего не пропустить. Если уловит параллельно несколько веяний, даже никак между собой не связанных, постарается «ухватить» оба, что затрудняет доведение дел до конца.

Текст иррационала зачастую «монолитный»; мысль в них «петляет и кружит», то уходя в сторону, то возвращаясь (или не возвращаясь) к заданной теме. Отвечая на заданный вопрос, или занимаясь каким-то делом, может переключиться на другую тему, затем еще на одну, и т.д., так как уже идет восприятие этой новой темы. В результате может зайти очень далеко от изначально заданного вопроса, и озадачиться: «Ой, так о чем это я?»
Вещи «складируются» точно так же как и мысли: одна на другую в «слоеный пирог».
Ритм жизни «рваный» не равномерный. Даже при ходьбе иррационал то замедляется (например, если воспринял, что в горку идет), то ускорятся (с горки «катится»). В работе точно так же. То бездействует, потому что хочет учесть все обстоятельства, до последнего: а вдруг «до четверга» еще что-то изменится…… дождик пойдет, начальство изменит свое решение, «метеорит на землю упадет». То ускоряется, так как «четверг» уже на подходе, а «метеорит так и не упал».

Таким образом можно сказать, что мышление иррационала настроено как бы на сужение информационного потока: много информации на входе для того что бы принять одно решение или совершить одно действие на выходе.

Гибко подстраивается под меняющиеся обстоятельства. В экстремальных условиях иррационал способен быстро, без раскачки перестроиться, начать действовать.

Любой вопрос по возможности старается держать открытым, любит, когда у него остается выбор, «запасной аэродром». То же самое касается и отношений с людьми. Строит отношения в не дистанции. Если иррационал с вами общается, то это означает только то, что иррационал в данный момент собирает информацию, а точка в вопросе «друг вы ему или нет» может быть поставлена совсем не скоро, или вообще не поставлена. Наличие границ и определенности его напрягает, так как изначально отрезает возможность использования накопленной информации.

Мифы о иррационалах и рационалах?

Иногда соционические авторы намеренно утрирую информацию, представляя рационалов похожими на роботов, которые всегда, везде и все делают во время, и строго по расписанию. И наоборот иррационалов рисуют, этакими расхлябанными бездельниками и лентяями. Делается это с целью прибавления красочности и доходчивости материалу, но не стоит это воспринимать буквально. Реальное положение вещей будет более или менее усреднено.
Разные ТИМы и уж тем более, разные люди, будут в разной степени проявлять вышеперечисленные черты. И уж совсем не обязательно демонстрировать «весь набор» одновременно. Это будет уже какой-то крайней, и довольно редкой, степенью выраженности этой дихотомии.

Лень это явление присущее как одним, так и другим представителям этой пары. Если вы запланировали что – то и не выполнили по причине того что не смогли оторвать себя любимого/любимую от дивана это означает лишь то, что вы лентяй, а не то, что вы принадлежите к группе иррационалов.
Иррациональность это в первую очередь способ мышления «поживем — увидим».

Как проявляется дихотомия рациональность иррациональность в поведении?

Рационал стабилен в мыслях и чувствах. Может подолгу держать обиду, или наоборот, «хранить верность» давней любви.
Действует, что бы создать состояние или чувство.
Всегда в тонусе, с трудом расслабляется.
Работает равномерно по плану.
Мысли излагает четко, последовательно.
Уважает систему, соблюдает «правила игры».
Сам сторонник дисциплины и пунктуальности. Того же требует от других.
Больше мотивирован в доведении дел до конца.
В любой деятельности настроен на совершенствование навыков. По этому в меньшей степени склонен к частой смене профессии.
Если что-то не удается, легче поменять средства достижения цели, чем саму цель.
Что бы понять проблему или решить какую-то задачу, рационалу необходимо представить ее на «внутреннем экране».
Во внешнем общении большую роль играет слух и речь.
Лучше воспринимает информацию на слух (с точки зрения некоторых социоников).

Иррационал импульсивен, переменчив в своих привязанностях и чувствах.
Действует что бы выйти из состояния или чувства.
Нормальное состояние расслабленность, для действия необходимо усилие.
Для работы характерны спады и подъемы активности.
При разговоре мысль часто «уходить в сторону».
«Анархист» правила можно поменять.
Предпочитает не связывать себя обязательствами, так как обстоятельства могут поменяться.
Может начать сразу несколько дел, и с трудом довести до конца. Или не довести.
В любом деле настроен улавливать новые веяния, быстро их подхватывает и быстро к ним охладевает. Из-за этого может часто менять профессию.
Если что-то не удается, легче поменять саму цель, чем средства ее достижения.
Что бы понять проблему или решить какую-то задачу, иррационалу необходимо ее пропустись через «внутренний диалог».
При внешнем общении большую роль играю жесты и прикосновения.
Лучше воспринимает информацию зрительно (с точки зрения некоторых социоников).

Внешние проявления:

Движения и речь рационала так же как и мысли имеют свое начало и свой конец — точку. Движения четкие с фиксацией окончания «маневра».
От чего фигура КАЖЕТСЯ угловатой, как бы зажатой в нескольких местах. И благодаря этому, рационалы чаще являются обладателями прямой осанки.
При выборе одежды это часто отражается в «привязчивости» к вещам. Рационал предпочтет купить одну вещь, но надолго, чем каждый раз покупать новую. Часто объясняя это тем, что «лучше одну вещь купить, но качественную», или «эта вещь мне уже как хороший друг…» и т.д. На самом деле ему просто сложно каждый раз подстраиваться под меняющиеся обстоятельства. Зато покупка осуществляется «осознанно». К выбору подходит основательно (особенно если сенсорик). Как правило заранее продумывается с чем вещь будет носиться, и нужна ли она вообще.

Движения и речь иррационала плавные, мягко перетекающие одно в другое. Из-за чего складывается общее ВПЕЧАТЕЛНИЕ обтекаемости, сглаженности, расслабленности. Осанка, как правило, «отпущенная», свободная. Покупка одежды часто происходит «по настроению», а потом уже решается вопрос с чем и как ее носить. Вещи чаще надоедают от чего и покупки производятся, тоже, чаще, в соответствии со «сложившимися обстоятельствами».

При подготовке материала была использована информация:
http://www.socioniko.net/ru/articles/rat-irr.html
http://psy-resource.com/racionalnost-i-irracionalnost-v-socionike/
http://daer.narod.ru/LIBRARY/SHIJAN/dyshijan.htm
http://www.socionik.com/arhiv/2011/Nalnost_ratsionalnostirratsionalnost_Problemy_s_tipirovaniem_13875.htm
http://www.socioforum.su/viewtopic.php?f=731&t=28213

Веселые картинки:
http://vk.com/mbti4u

Рациональность/иррациональность Уральская школа соционики

Вход / Регистрация что такое соционика? специалисты расписание консультации обучение клуб книги книжная лавка статьи «Журнал НСО» журнал «Мост» видео блог

Рациональность/иррациональность Вера Борисова 9 ноября 2019 г. «Прочел определение: «рационал сначала думает, потом действует, иррационал сначала действует, потом думает». Означает ли это, что иррационал действует не подумав, т.е. бестолково, и не достигает своих целей?» У любого типа есть свои способы достигать желаемого. Если он «действует не подумав и не достигает», то у него с головой что-то, а не с типом. Не можем же мы половину социона записать в тех, у кого плохо с головой? и не будем )) Рациональность/иррациональность – самая запутанная дихотомия из четырех популярных (всего их 15, но те, кто только начинает интересоваться соционикой, узнают о четырех: экстраверсия/интроверсия, логика/этика, сенсорика/интуиция и рациональность/иррациональность). Технически, эта дихотомия обозначает, какая из двух функций, выбранных из пар логика/этика и сенсорика/интуиция, будет самой основной, базовой. Если это функция из пары логика/этика, то наш признак – рациональность. Если из пары интуиция/сенсорика – иррациональность. Рациональность/иррациональность в соционическом понимании имеет мало общего с бытовой оценкой чьих-либо действий как рациональных (логичных, разумных) либо иррациональных (не поддающихся объяснению, случайных). Чего только в этот признак не «складывают»! И взгляд в будущее (интуиция, преимущественно белая), и достижение целей (стратегия/тактика), и способность/неспособность делать одновременно много дел (процесс/результат), и обдумывание действий (логика, надо полагать, черная…), и «подстилание соломки» супротив «на месте разберемся!» (беспечность/предусмотрительность). Рациональными функциями Карл Юнг называл мышление и чувство. И если с мышлением (логикой) вроде все понятно, то про чувство (этику) он пишет вот что: «эмоциональные оценки, эмоциональные суждения и вообще сами эмоции могут быть не просто разумными, но и логичными, последовательными и рассудительными и в этом смысле точно такими же, как мышление». «Когда мы думаем, то делаем это с намерением прийти к какому-нибудь выводу или заключению, а когда чувствуем, то для того, чтобы достичь верной оценки». Таким образом, общим свойством рациональных функций является выработка оценки как отдельный процесс, «не вынимаемый» из работы этих функций в сознании. Т.е. они не могут не оценивать. Логическая оценка будет выглядеть как «правильно/неправильно», этическая – «хорошо/нехорошо», «нравится/не нравится». И только после того, как выработалась оценка, получен результат работы функции, – человек может действовать дальше. Иррациональные функции, по Юнгу – ощущение (сенсорика) и интуиция: «…ощущение же и интуиция как функции восприятия имеют целью восприятие данного, а не его истолкование или оценку. Следовательно, они просто должны быть открыты для данного, а не действовать избирательно по определенным принципам. Данное же по своей сути иррационально». Это воспринимающие функции, в них нет процесса принятия решения; они просто воспринимают (визуально, телесно или «шестым чувством»). Иррациональные (воспринимающие) типы действуют не «иррационально», а по ситуации. Для этого им достаточно ситуацию воспринять. Выглядит это как спонтанное действие и как гибкая реакция. Частный случай рациональных решений и оценок – выработка плана и алгоритма. Рационал ведет себя, будто прокладывает железную дорогу: построить пути, положить рельсы, потом уже можно ехать. Рациональный тип выигрывает в эффективности, если ситуация стабильна. Если же нет, выигрывает иррациональный. Например, пошел ты в магазин за хлебом. Если ты рационал, ты совершенно автоматически себе составляешь план – сейчас я перехожу двор, потом улицу и потом магазин будет, и там я куплю батон белого и бородинский. Это не план на бумажке и даже не особо в голове. Это автоматически такое кино ему психика показывает, пока он идет. А иррациональному типу не показывают такого кина )) но тем не менее он тоже идет в магазин за батоном и бородинским, у него вполне себе есть цель. И тут бац, улица перекопана. Иррациональный разворачивается и идет в обход автоматически не напрягаясь. Если нет бородинского, он также не напрягаясь что-нибудь другое возьмет. А у рационального ступор: кино не совпало с реальностью. Требуется время и энергия, чтобы переварить; чтобы сказать «перекопали тут!» Чтобы решить, что же я хочу теперь, если бородинского нет. Оценка, решение, новый план, новое кино. Это может занимать миллисекунды, если рациональный тип быстрый. Но это чувствуется. Итак. У рациональных типов есть автоматический внутренний процесс оценки/решения. У иррациональных типов его нет. Все остальное – следствия. Следствий много. Рационалы любят планы (последовательности, алгоритмы) – создавать и выполнять, иррационалы нет (могут, но не любят). Рационалов нервирует, когда план нарушается (придется же делать новый). Ключевым словом иррационалов можно назвать спонтанность; она им нравится, как качество человеческое и как качество жизни. Ключевое слово рационалов – последовательность. Надо заметить, что мир наш, при всей ценимости в нем рациональных качеств (тайм-менеджмент, выполнение принятых заранее решений, стабильность и пр. ), глубоко нестабилен. Так что, пожалуй, иррационалам в нем живется немного легче )) Хоть им и достается за невыполнение ожиданий рационалов )) Ключевые слова: иррациональность, признаки Рейнина, рациональность

Скачать архив «Журнала НСО» 6 журналов в формате pdf Чтобы увидеть ссылку, войдите или зарегистрируйтесь MBTIаспектыБальзакбелая интуициябелая этикабеспечностьбизнесблокивводнаяГалерея ТИМовГамлетГюгоДжекдихотомииДон КихотДостоевскийДрайзердуальные отношенияДюмаЖуковинтертипные отношенияинтроверсияинтуицияиррациональностьконфликтлогикаМаксиммалые группымерностьмодель Амодель ТНаполеоннегативизмописанияотчетпедагогикаподтипыпозитивизмпредусмотрительностьпризнаки РейнинапсихософиярациональностьРобеспьерсенсорикатеория уровнейТИМы изнутритипированиечерная этикаШтирлицэкстраверсияэтикаэтносоционикаюмор Для корректного отображения соционических символов в некоторых статьях необходим специальный соционический шрифт.

Рациональная иррациональность | Житель Нью-Йорка

Принц мог бы отклонить совет Рубина и сказать совету директоров, что, по его мнению, Citigroup не стоит брать на себя больший риск, как бы разумно это ни было сделано. Но цена акций Citigroup не сильно изменилась за пять лет, и сохранение осторожного подхода означало бы отказ от роста, который уже наблюдался у некоторых конкурентов фирмы — UBS и Bank of America. Для кого-то на месте Принса рискованным выбором было бы стоять в стороне от повального увлечения ипотечными кредитами, не присоединяясь к толпе.

В июле 2007 года он сообщил об этом в интервью Financial Times. На этом этапе, через три месяца после краха New Century, проблемы на рынке ипотечных кредитов уже нельзя было игнорировать. Но частный инвестиционный бизнес, в котором Citigroup стал одним из основных участников, все еще процветал, и Blackstone, одна из крупнейших фирм по выкупу, только что выпустила акции на Нью-Йоркской фондовой бирже. Принс признал, что крах на кредитных рынках может привести к тому, что Citigroup и другие банки могут столкнуться с большими потерями. Несмотря на опасность, он настаивал на том, что не собирается отступать. «Когда музыка остановится, с точки зрения ликвидности все будет сложно», — сказал Принс. «Но пока играет музыка, ты должен вставать и танцевать».

Ссылка на игру в музыкальные стулья была удивительно откровенным описанием ситуации, в которой оказались такие руководители, как Принс, и логики рациональной иррациональности. Знал ли Принс об этом или нет, но он подражал Джону Мейнарду Кейнсу, который в «Общей теории занятости, процента и денег» указал на неудобный факт, что «не существует такой вещи, как ликвидность инвестиций для общества, как целое.» Каким бы ни был класс активов — акции, облигации, недвижимость или товары, — рынок остановится, если все попытаются продать его одновременно. Соответственно, финансисты были обязаны внимательно следить за «массовой психологией рынка», которая могла измениться в любой момент. Кейнс писал: «Это, так сказать, игра в Щелчок, Старую Деву, Музыкальные Стулья — времяпрепровождение, в котором побеждает тот, кто говорит 9».0005 Snap ни слишком рано, ни слишком поздно, который передает старую деву своему соседу до окончания игры, который закрепляет за собой стул, когда музыка останавливается».

Предвзятое отношение Кейнса к финансам отражало его собственный опыт работы инвестором и директором страховой компании. Каждое утро в своей комнате в Королевском колледже в Кембридже он проводил около получаса в постели, изучая финансовые страницы и различные брокерские отчеты. Он сравнил инвестирование с газетными соревнованиями, в которых «участники должны выбрать шесть самых красивых лиц из сотни фотографий, причем приз присуждается участнику, чей выбор наиболее точно соответствует средним предпочтениям участников в целом; так что каждый участник должен выбрать не те лица, которые он сам находит самыми красивыми, а те, которые, по его мнению, больше всего понравятся другим участникам, все из которых смотрят на проблему с одной и той же точки зрения». Если вы хотите победить в таком состязании, вам лучше попытаться выбрать исход, к которому сойдутся все остальные, каким бы ни было ваше личное мнение. «Речь идет не о том, чтобы выбирать тех, кто, по нашему мнению, действительно является самым красивым, и даже не о том, что среднее мнение действительно считает самым красивым», — объяснял Кейнс. «Мы достигли третьей ступени, когда мы направляем наш интеллект на то, чтобы предвидеть, что среднее мнение ожидает от среднего мнения. И есть некоторые, я полагаю, практикующие четвертую, пятую и более высокие степени».

Аналогия с конкурсом красоты помогает объяснить, почему застройщики, владельцы кондоминиумов и финансовые инвесторы продолжали инвестировать в рынок недвижимости и рынок ипотечных ценных бумаг, даже несмотря на то, что многие из них, возможно, считали, что цены на жилье упали. поднялся слишком далеко. Алан Гринспен и другие экономисты-рыночники не смогли понять, что во время спекулятивной мании попытка «полазить» по пузырю может быть совершенно рациональной стратегией. Согласно ортодоксальной экономической теории, профессиональные спекулянты играют стабилизирующую роль на финансовых рынках: всякий раз, когда цены поднимаются выше фундаментальных показателей, они вмешиваются и продают; всякий раз, когда цены падают слишком далеко, они вмешиваются и покупают. Но история показала, что большая часть так называемых «умных денег» нацелена на то, чтобы опередить толпу, и это только усугубляет неправильное ценообразование.

Маркус Бруннермайер, экономист из Принстона, и Стефан Нагель, экономист из Стэнфорда, получили данные S.E.C. заявки на пятьдесят три менеджера хедж-фондов во время пузыря доткомов. Они обнаружили, что в третьем квартале 1999 года фонды увеличили вес своих портфелей акций технологических компаний с шестнадцати до двадцати девяти процентов. К марту 2000 года, когда индекс Nasdaq достиг своего пика, фонды инвестировали примерно треть своих активов в технологии. «С точки зрения эффективных рынков эти результаты вызывают недоумение», — отметили Бруннермайер и Нагель. «Почему некоторые из самых искушенных инвесторов на рынке держат эти переоцененные технологические акции?» Мы знаем, что у многих таких инвесторов не было иллюзий относительно перспектив финансовых продуктов, которыми они торговали. Но их стратегия заключалась в том, чтобы захватить верхнюю часть пузыря, избегая при этом большей части его недостатков, и при своевременной продаже многие из них преуспели.

«Это просто выпивка».

Поскольку финансовые рынки состоят из людей, которые реагируют на то, что делают другие, теории экономики свободного рынка часто менее информативны, чем «дилемма заключенного» — анализ стратегического поведения, который теоретики игр связывали с корпорацией RAND и разработали во время начало пятидесятых годов. Большая часть работы, проделанной в RAND , первоначально была применена к логике ядерной войны, но оказалась чрезвычайно полезной для понимания другой области, подверженной взрывам: Уолл-стрит.

Представьте, что вы и еще один вооруженный человек арестованы и обвинены в совместном совершении ограбления. Вас двоих держат и допрашивают отдельно, без возможности общения. Вы знаете, что, если вы оба признаетесь, каждый из вас получит по десять лет тюрьмы, тогда как если вы оба будете отрицать преступление, вам будет предъявлено обвинение только в менее серьезном правонарушении — хранении оружия, которое влечет за собой всего три года тюремного заключения. Лучший сценарий для вас — если вы признаетесь, а ваш партнер нет: вы будете вознаграждены за свое предательство освобождением, а он получит срок в пятнадцать лет. Худший сценарий, соответственно, если ты промолчишь, а он признается.

Что делать? Оптимальный совместный результат потребовал бы, чтобы вы оба молчали, так что вы оба получили бы мягкий приговор, составляющий в совокупности шесть лет тюремного заключения. Любая другая стратегия означает больше коллективного тюремного заключения. Но вы знаете, что рискуете получить максимальное наказание, если промолчите, потому что ваш партнер может воспользоваться шансом на свободу и предать вас. И вы знаете, что ваш партнер обязательно будет делать такие же расчеты. Следовательно, рациональной стратегией для вас обоих будет признаться и отсидеть десять лет в тюрьме. На языке теории игр признание — это «доминирующая стратегия», даже если оно приводит к катастрофическому исходу.

В подобной ситуации то, что я делаю, влияет на ваше благополучие; то, что ты делаешь, влияет на мое. То же самое применимо и в бизнесе. Когда General Motors снижает цены или предлагает беспроцентные ссуды, Ford и Chrysler вынуждены соглашаться на сделки с General Motors, даже если их финансы уже на пределе. Если Merrill Lynch создаст хедж-фонд для инвестирования в обеспеченные долговые обязательства или какой-то другой блестящий новый вид ценных бумаг, Morgan Stanley сочтет себя обязанным запустить аналогичный фонд, чтобы удержать своих богатых клиентов от бегства. Хедж-фонд, избегающий чрезмерно раздутого сектора, может отстать от своих конкурентов и потерять основных клиентов. Таким образом, вы можете разориться, избегая пузыря. Как обнаружили Чарльз Принс и другие, из этой дилеммы нет хорошего выхода. Попытки действовать ответственно и достичь совместного решения не могут быть устойчивыми, потому что они делают вас уязвимыми для эксплуатации другими. Если бы Citigroup пережила кредитный бум, пока ее конкуренты получали огромные прибыли, Принс, вероятно, остался бы без работы раньше. То же самое касается индивидуальных трейдеров в фирмах Уолл-Стрит. Если у трейдера был один неудачный квартал, возможно, из-за того, что он отказался участвовать в пузыре, результаты могут быть опасными для карьеры.

Поскольку кредитный пузырь продолжал расти, даже кредитно-рейтинговые агентства, которые существуют для того, чтобы давать инвесторам объективные советы, попали в ловушку такого же конкурентного поведения, которое убедило такие банки, как Citigroup, UBS и Merrill Lynch, погрузиться в кризис. субстандартный сектор. Вместо того, чтобы принять независимый подход и установить единый набор стандартов для эмитентов ипотечных ценных бумаг, три больших рейтинговых агентства — Fitch, Moody’s и Standard & Poor’s — тесно сотрудничали с банками Уолл-Стрит и в конечном итоге присвоили рейтинги AAA для эмитентов ипотечных ценных бумаг. финансовый хлам. Но согласно бизнес-модели рейтинговой индустрии, в которой эмитенты ценных бумаг платят агентствам за их рейтинги, агентства зависят от Уолл-стрит в плане своих доходов.

До того, как Goldman Sachs, скажем, выпустит ипотечные облигации на сто миллионов долларов, агентство вроде Moody’s заплатит не менее тридцати или сорока тысяч долларов за присвоение кредитного рейтинга по сделке. По мере того как бум продолжался, инвестиционные банкиры натравливали агентства друг на друга, выискивая благоприятный рейтинг. Если одно агентство считало, что облигация не заслуживает рейтинга инвестиционного уровня, дело переходило к более великодушно настроенному конкуренту. Чтобы остаться в бизнесе и, конечно, сохранить долю рынка, кредитные аналитики должны были акцентировать внимание на позитиве.

Дилемма заключенного — это обратная сторона теории Адама Смита о невидимой руке, согласно которой свободный рынок координирует поведение корыстных индивидуумов на благо всех. Каждый бизнесмен «стремится только к своей собственной выгоде, — писал Смит в «Богатстве народов», — и в этом, как и во многих других случаях, невидимая рука ведет его к достижению цели, которая не входила в его намерения. ” Но в рыночной среде индивидуальная погоня за собственными интересами, какой бы рациональной она ни была, может уступить место коллективной катастрофе. Невидимая рука становится кулаком.

В феврале 2002 года Мост Тысячелетия был вновь открыт. Инженеры Ove Arup выяснили, как коллективное поведение пешеходов вызывает раскачивание моста, и установили десятки амортизаторов — под мостом, вокруг его опор и на одном конце. Смущающий фиаско его дебюта не полностью стерся из памяти, но больше никаких проблем не было.

Будет не так просто справиться с приступами нестабильности, которым подвержена наша финансовая система. Но первый шаг — просто признать, что они не являются отклонениями; они являются неизбежным результатом того, что люди занимаются своими обычными делами на относительно свободном рынке. Наша система надзора не учитывает, насколько разумный индивидуальный выбор может привести к коллективной катастрофе. Вместо того, чтобы обвинять пешеходов в том, что они толпятся на тротуарах, правительствам необходимо укрепить фундамент конструкции, установив дополнительные стабилизаторы. «Наша система потерпела неудачу в фундаментальном плане», — признал ранее в этом году министр финансов Тимоти Гейтнер. «Для решения этой проблемы потребуется комплексная реформа. Не скромный ремонт на грани, а новые правила игры».

Блог повседневной социологии: Рациональность иррациональности

Питер Кауфман

Одной из самых известных социологических теорий является идея Джорджа Ритцера о макдональдизации. Ритцер основывал свою идею на теориях бюрократии и рациональности Макса Вебера. Вебер был обеспокоен тем, что капитализм и индустриализация подпитывают мир, в котором наши личные свободы разрушаются. Он предупреждал, что мы все больше живем в железной клетке, поскольку попадаем в ловушку безличного мира, который ценит эффективность, рациональность и контроль над индивидуальностью и автономией.

Ритцер уловил опасения Вебера и адаптировал их к современной жизни. Он понял, что индустрия быстрого питания олицетворяет многие из проблем, которые определил Вебер. Ритцер использовал рестораны McDonald’s в качестве основы для своей теории, хотя он утверждает, что макдональдизация применима (или захватывает) многие социальные институты, включая образование, здравоохранение, религию, семью, спорт, средства массовой информации, политику и даже секс.

Теория макдональдизации Ритцера имеет четыре аспекта:

Эффективность : Выполнение задач наиболее продуктивным и умелым образом.

Вычислимость : Возможность количественной оценки результата; делая акцент на количестве, а не на качестве.

Предсказуемость : Обеспечение того, чтобы задачи, результаты и продукты всегда были одинаковыми.

Контроль : Замена человеческих усилий нечеловеческими технологиями.

Обсудив эти четыре измерения, Ритцер отмечает, что, когда наша жизнь становится макдональдизированной, результат часто оказывается иррациональным. Другими словами, когда мы пытаемся стать эффективными, расчетливыми, предсказуемыми и контролирующими, мы часто приходим к нелогичным, нелогичным и проблематичным результатам.

Возьмем, к примеру, тезку теории. Никто не станет спорить с тем, что McDonald’s (а также Burger King, Taco Bell, Wendy’s, Pizza Hut, KFC и им подобные) подходят под все четыре измерения. Когда вы идете в любой McDonald’s в Соединенных Штатах или по всему миру, вы знаете, что всегда найдете ту же еду, в том же количестве и по той же цене. Вот почему многие люди любят его: это предсказуемый продукт, доставленный вам эффективно. Так в чем проблема?

Как мы все знаем, фаст-фуд вреден для здоровья. Большинство блюд в меню фаст-фуда имеют высокое содержание жира и соли и низкую пищевую ценность. Учитывая рост ожирения, сердечных заболеваний, диабета и других проблем со здоровьем, особенно среди детей, для нас, безусловно, иррационально есть так много фаст-фуда. Но в дополнение к этим неблагоприятным последствиям для здоровья производство фаст-фуда также вредно для окружающей среды, так как приводит к чрезмерным отходам, потребляет много топлива и выделяет парниковые газы.

Ритцер не разрабатывал свою теорию исключительно для индустрии быстрого питания; многие аспекты нашей жизни теперь характеризуются масштабами макдональдизации. Стремление к более стандартизированному тестированию в школах является прекрасным примером макдональдизации, как и распространение социальных сетей, таких как Twitter и Facebook, как новых форм общения.

Но так же, как наше потребление фаст-фуда, базирование нашей образовательной системы на стандартизированных тестах и ​​использование социальных сетей для нашего межличностного общения имеет много иррациональных недостатков. В мире образования у нас есть учителя, «преподающие на экзамене», и студенты, чувствующие себя пустыми сосудами, которые наполняются неактуальной информацией (см. мой недавний блог об этом). С точки зрения общения, когда технология заменяет личное общение, мы в конечном итоге, если использовать название книги Шерил Теркл, Наедине вместе .

Когда я преподаю теорию макдональдизации Ритцера, я предлагаю студентам поразмыслить над идеей противодействия этой теории: Рациональность иррациональности . Если результат стремления быть чрезвычайно эффективным, расчетливым и предсказуемым иррационален, то может ли быть правдой, что мы можем быть более рациональными, если попытаемся быть из эффективными, из -рассчитываемыми и из предсказуемыми?

Приведу пример:

Каждый четверг летом и осенью я собираю овощи и фрукты на ферме на улице Гугенотов — моей местной CSA (Сельское хозяйство, поддерживаемое сообществом). CSA похож на продовольственный кооператив, члены которого платят за членство в течение сезона, а затем каждую неделю забирают свою долю еды. CSA на самом деле являются полной противоположностью макдональдизированным системам. Я не знаю, какие сорта и сколько еды я буду получать каждый сезон, потому что все зависит от непредсказуемых сил (а именно, от погоды). Когда я беру еду, она не очищена, могут быть признаки того, что жуки несколько раз откусывали ее до того, как ее собрали (не говоря уже о случайных жуках, которые все еще там), а продукты могут быть даже неузнаваемой формы. Есть также овощи, фрукты, травы и цветы, которые я могу собирать сам каждую неделю, тем самым обращая вспять макдональдизированную тенденцию заменять человеческие усилия нечеловеческими технологиями.

В рамках макдональдизации модель CSA кажется довольно иррациональной. И тем не менее, результаты бесспорно рациональны. Пища, которую я ем, здоровая, свежая, натуральная, не содержит химикатов и не является генетически модифицированной. Обычно я ем так много овощей и фруктов каждую неделю, что это заставляет меня питаться более здоровой пищей, чем обычно. Деньги, которые я трачу, остаются в местной экономике и вносят вклад в нее, а не увеличивают прибыль какой-нибудь далекой транснациональной корпорации. Люди, которых я вижу каждую неделю, позволяют мне лучше чувствовать общность и социальный капитал. Как обнаружили мои коллеги Брайан Обач и Кэтлин Тобин в своем исследовании CSA, эта немакдональдизированная форма производства продуктов питания имеет значительные преимущества для отдельных людей и их сообществ.