2.3. Теория поля к. Левина
Курт Левин (K. Lewin, 1890–1947) был профессором Берлинского университета в Германии, затем эмигрировал в США и с 1945 г. занимал пост директора исследовательского Центра групповой динамики при Массачусетском институте технологии. Г. Оллпорт считал Левина самым блистательным ученым современной психологии. Левин был страстным поборником эксперимента в психологии. «Наука не терпит лени, недобросовестности и глупости», – говорил он своим студентам. Теория является решающим фактором науки, но всякая теория должна быть подтверждена экспериментом. «Без теории эксперимент – слеп и глух», – утверждал Левин. Сам ученый провел множество интересных экспериментов.
Левин сформировался в русле школы гештальтпсихологии. Три выдающихся немецких психолога – Макс Вертгеймер, Вольфганг Келер и Курт Коффка, основавшие гештальтпсихологию в годы предшествующие Первой Мировой войне, были его учителями. Основные положения этой школы:
Образ –
это целостная система. Не целое зависит
от частей, а часть зависит от целого;Образ создается в данный момент. Прошлый опыт, как в теории Фрейда, не играет роли в создании гештальта;
Принцип изоморфизма означает соответствие внешнего мира образу (гештальту).
Образ –
это целостная система. Не целое зависит
от частей, а часть зависит от целого;Главная идея гештальтпсихологии заключалась в том, что поведение человека определяется психофизическим полем, в которое оно включено.
Теория Левина испытала серьезное влияние гештальтпсихологии и психоанализа, но, тем не менее, она абсолютно оригинальна, поскольку он создал теорию личности, которая учитывает воздействие ситуации и окружающего внешнего мира на поведение. Левин характеризовал свою теорию поля как «метод анализа каузальных отношений и построения научных конструктов» [Холл, Линдсей, с. 347]. Главные черты теории поля можно представить следующим образом:
Поведение есть функция поля, существующего во время поведения;
Научный анализ следует начинать с изучения целостной ситуации, а затем дифференцировать компоненты;
Психологию конкретного человека в конкретной ситуации можно описать математически.
«Поле» Левин определял как тотальность сосуществующих факторов,
которые мыслятся как взаимозависимые. Сюда включался широкий круг психологических и социологических феноменов. Теория поля включает четыре основных учения:
Учение о потребностях.
Учение о психологическом поле.
Учение об уровне притязаний.
Учение о групповой динамике.
Потребность, с
точки зрения Левина, является движущей
силой человеческой деятельности.
Потребность – это мотор человеческого
поведения. Под потребностью он понимал
динамическое состояние (активность),
которое возникает у человека при
осуществлении какого-либо намерения.
Направление поведения определяется
следующим соотношением – напряжением
внутренней системы потребностей и
силой внешних поводов.
С одной стороны, серьезный повод может
очень мало значить для человека, если
его внутренние системы не напряжены.
С другой стороны, самый незначительный
повод может оказаться значимым, если
существует сильная внутренняя напряженная
система потребностей.
Однако на пути удовлетворения потребностей часто возникают барьеры, препятствия. Если барьер невозможно преодолеть, то личность не может удовлетворить свои потребности. Если барьер слишком незначителен, то не возникает напряжения во внутреннем мире личности, нет ее развития. Поэтому поведение человека определяется соотношением потребностей, величиной и силой барьеров и напряженности между ними.
Левин выделял два вида потребностей:
Устойчивые, истинные потребности.
К ним относятся
потребность в трудовой деятельности,
профессиональные потребности,
потребность в самоутверждении.Квазипотребности, возникающие в данный момент актуальные потребности.
К ним относятся
потребность в трудовой деятельности,
профессиональные потребности,
потребность в самоутверждении.Квазипотребности не имеет ни врожденного, ни биологического характера, они социальны по своему происхождению. У животных потребность не может сформироваться внезапно, она заложена генетически. Специфика деятельности человека заключается в том, что он может сделать то, что для него биологически безразлично [Зейгарник, 1981, с. 19].
По своему строению
и механизмам квазипотребности не
отличаются от истинных потребностей.
Между этими двумя видами потребностей
существует связь – «коммуникация».
Определяющим фактором развития
потребности является коммуникация с
другими потребностями, а не ее содержание,
то есть динамический момент – степень ее напряженности
(сильная или слабая). Наличие взаимосвязей
между потребностями К.
Эксперимент № 1. Испытуемому давали несколько вариантов заданий – сложить фигуру из разрезанных частей, или нарисовать предмет, или решить головоломку. Испытуемый начинал выполнять задание, и это означало возникновение квазипотребности. В середине выполнения задания экспериментатор прерывал работу испытуемого и предлагал ему выполнить другое задание. Испытуемый выполнял второе задание, возникала вторая квазипотребность. После выполнения этой работы, то есть после разряжения напряжения второй квазипотребности, 86 % испытуемых самостоятельно возвращались к первому заданию. Так как первое задание было выполнено не до конца, работа не завершена, то первая квазипотребность не разряжалась, а сохранялась в актуальном состоянии. Испытуемым необходимо было разрядить напряжение, завершить действие. Таким образом, Левин доказал существование квазипотребностей.
Эксперимент №
2.
Это был
полевой эксперимент, в ходе которого
выявлено влияние психологической
ситуации на степень напряжения
квазипотребности. Левин вместе со
своими студентами пил кофе в кафетерии.
Он спросил у официанта, что конкретно
заказывали люди, которые уже выходили
из кафетерия и расплатились с ним.
Официант не помнил этих подробностей,
так как действие по обслуживанию
клиентов было уже завершено и
квазипотребность разряжена. Зато
официант очень хорошо помнил, что именно
заказали люди за соседним столиком и
сколько они должны заплатить, так как
его квазипотребность в отношении еще
не обслуженных клиентов была максимально
напряжена. Таким образом, К.Левин
доказал, что незавершенные
действия лучше запоминаются. «Динамическое состояние, напряжение
является решающим, а главное,
детерминирующим фактором психической
деятельности человека», – писал он.
Именно поэтому Левин назвал свою теорию
личности динамической (Dynamic
Theory
of
Personality).
В 20-30 годы ХХ века,
когда проходили эксперименты Левина,
было принято считать, что ситуация
эксперимента должна быть максимально
«стерильной», что экспериментатор не
должен вмешиваться в ход эксперимента.
Однако Левин восстал против этого,
считая, что только при активной роли
экспериментатора может быть смоделирована
реальная ситуация. Он выдвинул следующее
положение: «динамическое состояние,
напряжение является решающим, а главное,
детерминирующим фактором психической
деятельности человека». Принцип
гештальтпсихологии – психическое
явление возникает здесь и в данный
момент – был перенесен им и на детерминацию
человеческого поведения.
Понятие квазипотребности потребовало разрешить две проблемы: во-первых, проблему удовлетворения потребности, во-вторых, проблему влияния психологической ситуации или психологического поля. Способ удовлетворения квазипотребности носит гибкий характер. Это было показано в следующем эксперименте.
Эксперимент №
3.
Испытуемому
давалось задание на чистом листе
нарисовать разные фигуры, в том числе
и свою монограмму. Потом лист требовалось
аккуратно подписать. Было обнаружено,
что если испытуемый в числе рисунков
рисовал и свою монограмму, то он забывал
подписывать лист. Таким образом, было
доказано замещение одной квазипотребности
другой, обнаружена
коммуникация потребностей.
Левин считал, что
только для психики здорового человека
характерна высокая степень коммуникации
квазипотребностей, для умственно же
отсталых людей, замещение потребностей,
их коммуникации не присущи. Он это
продемонстрировал на следующем примере.
В домашние обязанности мальчика-олигофрена
входило мыть посуду. Однажды его бабушка
вымыла посуду. Мальчик очень разволновался,
на пути удовлетворения его квазипотребности
встал непреодолимый барьер – отсутствие
грязной посуды. Бабушке пришлось снова
испачкать посуду, чтобы он ее вымыл,
удовлетворил свою квазипотребность и
успокоился.
Когда этот мальчик вырос,
он стал работать курьером в институте.
В его обязанности входило разносить
почту по отделам. Он должен был вручить
письмо адресату и получить расписку.
Однажды в институте проходило общее
собрание. Человек, которому было
адресовано письмо, выступал с докладом.
Курьера на собрание не пускали, но он
возбудился до такого состояния, что
пришлось прервать доклад. Курьер вручил
письмо докладчику, получил расписку и
успокоился. Левин отмечает, что у
здорового человека квазипотребность
– «вручить письмо» вступила бы в
коммуникацию с другой квазипотребностью
– «не мешать собранию», наступило бы
замещение потребностью. Он отмечает,
что люди, как правило, не возвращаются
к прерванному действию, замещая его
другим аналогичным действием.
Эксперимент №
4.
В
экспериментальной комнате на полу
нарисовали мелом квадрат. В метре от
квадрата поставили цветочный горшок.
Испытуемому было дано такое задание –
достать цветок, не выходя за пределы
квадрата. Единственный способ выполнения
задания – это взять стул, лечь на него
и дотянуться до цветка. Но экспериментатор
потребовал найти еще один способ. Тогда
один из испытуемых предложил пустить
в комнату воду, чтобы цветок сам приплыл
к нему. Происходит символическое
замещение действия. Замещение представляет
собой перемещение энергии,
переструктурирование энергетического
поля.
Если для Фрейда
основное действие, которое должно быть
замещено, является проявлением врожденных
(либидозных) влечений, то для Левина
основное действие, которое замещается,
порождается тем окружением, в котором
человек находится. Как основное, так и
замещающее действие социально вызвано.
В теории Левина замещающее действие
выполняет функцию регуляции, а не
защиты, как это имеет место в теории
Фрейда.
Концепция Курта Левина . Зарубежные психологи о развитии ребенка-дошкольника. Пособие для педагогов дошкольных учреждений
Гештальтпсихологи занимались исследованием прежде всего особенностей таких процессов, как восприятие и мышление. Развитие личности с позиции гештальтпсихологии стал изучать Курт Левин. Он полагал, что человеку (и ребенку, и взрослому) действительность открывается как особое феноменальное поле. Другими словами, человек видит не сам мир, а психологическую картину мира. Однако такая картина возникает не просто как следствие воздействия раздражителей на органы чувств, а как результат системной организации всех чувственных переживаний. С точки зрения гештальтпсихологов, такая система возникает в результате структурирования феноменального поля. К. Левин поставил задачу объяснить, как происходит это структурирование.
К. Левин полагал, что любой человек постоянно находится в особом психологическом пространстве, которое строится как на основе воздействий различных, окружающих его объектов, так и переживаний, исходящих от самого человека.
Все возникающие в этом процессе впечатления и образуют феноменальное поле. К. Левин считал, что поведение человека можно понять, исходя из тех сил, которые действуют в таком поле.
Сначала это поле, или жизненное пространство, слабо структурировано. Младенца, по мнению К. Левина, интересуют в мире лишь конкретные вещи, связанные с удовлетворением первичных (истинных) потребностей. Например, если на глазах у младенца сломать какую-то игрушку, то он останется к этому действию равнодушным, в то время как трехлетний ребенок может отреагировать на него бурной эмоциональной реакцией. Таким образом, с возрастом ребенок не просто приобретает знания об окружающем мире, он становится все более зависимым от него психологически. Простое знание (например, знание географии) не будет иметь такого влияния на ребенка, как знание о дружелюбном отношении взрослого.
Кроме того, младенец, в отличие от более старшего ребенка, практически никак не может воздействовать на окружающее его поле.
Он находится во власти притяжения различных объектов, образующих это поле; его движения в нем обусловлены тем, какой объект сильнее притягивает к себе.
К. Левин представлял себе этот процесс следующим образом. Когда у ребенка появляется какая-либо потребность, все вещи, которые находятся вокруг него, сразу же начинают рассматриваться им с точки зрения возможности ее удовлетворения или приобретают валентность. Вещи, обладающие положительной валентностью, способствуют удовлетворению потребности и потому обладают притягательной силой. Предметы, обладающие отрицательной валентностью, наоборот, не могут удовлетворить потребности, и потому ребенок остается к ним равнодушным. Если, например, малыш хочет есть, то спелое яблоко будет обладать для него положительной валентностью, а игрушка на это время потеряет свою привлекательность. Другими словами, сила притяжения со стороны яблока на это время окажется больше, чем со стороны игрушки. Когда же ребенок утолит свой голод, яблоко потеряет положительную валентность и на первый план вновь выступит сила притяжения игрушки, что связано с появлением у малыша потребности в игре.
Таким образом, в зависимости от потребности каждый предмет в поле ребенка приобретает либо притягательные, либо отталкивающие свойства. Ребенок находится под воздействием сил, которые тянут его к «положительно заряженным» объектам. В связи с этим возникает ряд сложностей, которые можно наблюдать в поведении малыша. Например, он хочет достать конфету, которая лежит на столе. Ребенок видит конфету, и она притягивает его. Таким образом, конфета задает направление движения ребенка, поэтому он склонен двигаться именно по направлению к ней. Однако ситуации, в которых ребенку необходимо уклониться от движения к притягательному объекту, вызывают у него серьезные трудности. К. Левин приводит следующий пример. Девочка хочет сесть на камень. Она движется в его направлении. Но чтобы сесть на него, ей сначала нужно повернуться спиной, то есть отвернуться от объекта. При этом объект исчезает из поля восприятия девочки, и она теряет направление движения. Она поворачивается назад к объекту, но не может на него сесть.
Ребенку ничего не остается, как лечь на камень и обнять его.
С возрастом все большую роль начинает играть социальное окружение. Если маленький ребенок будет просто тянуться к конфете и увеличение расстояния между собой и конфетой будет оценивать отрицательно, демонстрируя неудовольствие, то более старший ребенок понимает, что отойти от конфеты и попросить взрослого – не значит удалиться от конфеты как цели, ведь взрослый может помочь ее достать.
Тем не менее К. Левин не отрицал того, что чем ближе находится притягательный объект, тем сильнее ребенок хочет его получить. Даже взрослый человек, оказавшись в непосредственной близости от привлекательного объекта, вынужден прилагать определенные усилия для того, чтобы перейти к другой ситуации (чтобы выйти из-под власти притяжения). Этот факт хорошо знаком педагогам. При проведении занятия особая роль отводится организации пространства, в котором будут находиться дети. Все педагоги стараются убрать все лишнее, чтобы дети не отвлекались от выполняемого задания.
С направлением движения в ситуации связан вопрос о поощрении и наказании, который К. Левин рассматривал специально. С помощью наказания или поощрения можно придать движению дополнительную силу. Так, если решение ребенком задачи поощряется взрослым, то ее выполнение будет осуществляться не только с энергией, связанной с принятием намерения решить задачи, но и с потребностью получить похвалу. В этом случае активность ребенка усилится. Он будет стремиться скорее достичь цели. Если же ребенка наказывать за невыполнение того или иного задания, то он также будет стремиться достичь цели, но для того чтобы как можно скорее уйти из возникшей ситуации. Таким образом, привнесение дополнительных обстоятельств, связанных с поощрением и наказанием, усиливает детскую активность, однако психологически ее формы различны. Чрезмерное поощрение или наказание может привести к тому, что ребенок сосредоточится не на самой задаче, а на других объектах, к которым он будет стремиться (в случае поощрения) или которых он будет избегать (в случае наказания).
Внешне поведение ребенка будет одинаковым, но по существу он будет находиться в разных психологических ситуациях и фактически станет выполнять разные задачи.
Пребывание ребенка в той или иной ситуации может сопровождаться возникновением конфликтных тенденций, вызванных своеобразным сочетанием сил в феноменальном поле. К. Левин описал следующие типы конфликтов. К первому типу относятся конфликты, когда ребенок находится между двумя положительными валентностями (например, когда он выбирает между игрой во дворе и поездкой в цирк). Такие конфликты, как правило, разрешаются довольно просто.
Ко второму типу конфликтов относятся ситуации, когда ребенок находится перед предметом, обладающим положительной и отрицательной валентностью одновременно (например, он хочет погладить собаку, но боится, что она его укусит). В данном случае ребенок пытается преодолеть отрицательную валентность, но, если это ему не удается, он старается уйти из поля, то есть уйти из неприятной ситуации.
К третьему типу относятся ситуации, в которых ребенок оказывается между двумя отрицательными валентностями (например, когда он выполняет неприятное задание под страхом родительского наказания).
По своим психологическим последствиям эта ситуация может оказаться наиболее травмирующей. Поскольку в данном случае стремление ребенка уйти из ситуации велико, взрослые создают специальные барьеры, чтобы не дать ему «выйти из поля». Например, взрослый может сказать: «Пока ты не уберешь все игрушки, ты не пойдешь гулять». Это пример психологического барьера. Когда же взрослый закрывает ребенка в комнате и говорит: «Пока ты не уберешь все игрушки, ты не выйдешь из комнаты», он создает барьер физический. Наличие физического барьера не способствует выполнению задания, а стимулирует активность ребенка в направлении преодоления этого барьера, потому что выход из ситуации для ребенка перенесен на физический (реальное препятствие), а не психологический барьер (выполнение задания). Поэтому ребенок может потратить много сил на то, чтобы открыть дверь, что в конце концов может привести к конфликтному взаимодействию взрослого и ребенка (поскольку взрослый стремится установить физический барьер, а ребенок – его снять).
Если барьер окажется слишком прочным и ребенок убедится в тщетности своих попыток, то он начнет преодолевать барьер в психологическом плане. В этом случае у него будет нарастать напряжение, которое может привести к трансформации самой ситуации. В частности, ребенок может уйти в воображаемую ситуацию. Например, дошкольник способен представить, как он преодолел физический барьер или как ему кто-то пришел на помощь. Таким образом, могут появиться воображаемые персонажи (различные вымышленные герои), с которыми ребенок будет взаимодействовать. Поэтому взрослый должен очень аккуратно использовать барьеры при ограничении деятельности ребенка. Чрезмерные барьеры могут привести к тому, что ребенок будет вытеснен из реального мира и окажется в мире фантазий, где взрослый уже не будет обладать такой силой.
Ученица К. Левина, Тамара Дембо, провела следующий эксперимент. Испытуемому предлагалось не выходя из круга достать расположенный на некотором расстоянии объект (цветок).
Важно подчеркнуть, что эта ситуация была абсолютно нейтральна для испытуемого. Однако по мере того, как он предлагал различные способы действий (например, дотянуться с помощью палки, попросить кого-то, чтобы ему дали цветок, и т. д.), ему говорили, что это невозможно. Другими словами, создавалась ситуация с непреодолимым барьером. В результате эксперимента было показано, что, если человек не уходит в воображаемый план при выполнении данного задания (например, предлагает затопить комнату водой, пока цветок сам не приплывет к нему), у него развивается очень сильное напряжение, вплоть до ярости и угроз в сторону экспериментатора. Это доказывает, насколько опасно устанавливать слишком сильные барьеры, которые могут повлиять на эмоциональное состояние взрослого человека. Тем более это важно учитывать при взаимодействии с ребенком.
Еще одна проблема, которая интересовала К. Левина, – это проблема произвольности поведения. В своих исследованиях психолог пытался ответить на следующий вопрос: «Как человек может организовать свое поведение в соответствии со своими собственными замыслами и реализовать их?» Для объяснения произвольных действий К.
Левин ввел понятие псевдопотребности, или намерения. Для выполнения задуманного человек тратит определенную энергию. Запасом энергии обладает, с точки зрения К. Левина, истинная потребность (например, пищевая). Любая истинная потребность циклична, то есть она находится в определенных состояниях, которые сменяют друг друга, повторяясь снова и снова. Например, пищевая потребность может быть в активном состоянии, когда человеку хочется есть; в состоянии насыщения, когда человек принимает пищу, и в скрытом состоянии, когда человек после еды забывает про пищевую потребность. Псевдопотребности, в отличие от истинных, не обладают собственным запасом энергии. Они нецикличны. Их функционирование отличается от функционирования циклических потребностей тем, что они являются «одноразовыми». К. Левин приводит такой пример. Человек решает, что ему нужно опустить письмо в почтовый ящик. Поскольку он принял такое решение, то в его психике возникла псевдопотребность, которая будет удовлетворена только в том случае, когда поставленная цель будет достигнута и напряжение, связанное с этой потребностью, разрядится.
Главный механизм возникновения псевдопотребности состоит в том, что при формулировании намерения человек заимствует энергию у истинной потребности. После того как намерение определено, у него возникает псевдопотребность, которая будет определять его отношение к различным объектам окружающей действительности. Другими словами, то, что будет делать человек, будет зависеть не только от того, где он оказался, но и от его намерения. Например, если у человека есть намерение опустить письмо в почтовый ящик, эта цель будет «выхватывать» почтовый ящик из окружающего поля, придавая ему положительную валентность. После того как человек увидит почтовый ящик и опустит в него письмо, псевдопотребность перестанет существовать и почтовый ящик потеряет положительную валентность.
Или, например, человек может сформулировать намерение достичь высоких результатов в учебе. В этом случае, оказываясь в той или иной ситуации, он оценивает ее не только в зависимости от объектов, которые его окружают, но и в зависимости от своих целей: он может отказаться от похода в кино по причине того намерения, которое существует у него в данный момент.
Таким образом, поведение этого человека вырывается из власти конкретной ситуации и начинает определяться его намерением, что делает его поведение произвольным. В этом смысле развитие произвольности на протяжении детского возраста связано, с точки зрения К. Левина, с умением формулировать намерения и следовать им. Взрослый может оказать влияние на формулировку ребенком того или иного намерения и поддерживать его в осуществлении этой цели.
К. Левин отмечал, что у человека может быть несколько намерений и каждое из них имеет свою собственную область в психике человека. Эта область имеет достаточно прочную границу для того, чтобы удерживать энергию, необходимую для выполнения намерения. У детей эти границы непрочные и энергия может выходить за пределы намерения, и тогда оно теряет свою побудительную силу. Например, если в данный момент дошкольник решает делать по утрам зарядку, подражая своему старшему брату, то на следующий день энергия, связанная с этим побуждением, может быть уже израсходована и ребенок забудет о своем намерении.
Однако дети отличаются друг от друга по количеству энергии, которая удерживается вокруг намерения. Если граница вокруг намерения оказывается слишком жесткой, то ребенок настаивает на реализации принятого им намерения. В этом случае К. Левин говорит о ригидности ребенка, то есть неспособности переключить энергию с одного намерения на другое.
Исходя из сказанного, можно отметить важную особенность детской психики, связанную с прерыванием какой-либо деятельности. Поскольку за всякой деятельностью ребенка стоит то или иное намерение (а соответственно та или иная энергия), то резкое ее прерывание, особенно в случае высокой ригидности, может привести к негативным реакциям в силу того, что энергия продолжает концентрироваться вокруг намерения, реализацией которого занят дошкольник. В практике дошкольного образования существует мнение, согласно которому ребенка нужно подготовить к смене деятельности, чтобы он мог переключить энергию с одного намерения на другое.
С принятием намерения связан так называемый эффект Зейгарник.
Ученица К. Левина, Блюма Вульфовна Зейгарник, показала, что в том случае, когда человек выполняет какую-либо деятельность, а она намеренно прерывается, у него сохраняется потребность вернуться к ней и желание ее закончить. Эффект был получен при сравнении запоминания законченных и прерванных действий. Оказалось, что законченное действие уходит из памяти человека, а незаконченное действие продолжает в ней оставаться и побуждает человека завершить его.
Эти исследования показывают, насколько важно дать ребенку возможность закончить начатое дело, ведь прерванное намерение может сохраняться в его психике довольно долго и побуждать его вернуться к прерванной деятельности при первом удобном случае. Эту особенность детского поведения необходимо учитывать в повседневной жизни не только педагогам, но и родителям, включая ребенка в те виды деятельности, которые он может адекватно завершить в течение отведенного для этого времени или продолжить в условиях, удобных для окружающих и для него самого.
В связи с этим имеет смысл задуматься над тем, какие намерения принимает ребенок и какие из них стоит поощрять.
К. Левин обратил также внимание на такую проблему, как переход ребенка от одной ситуации к другой. Пребывание ребенка в какой-либо ситуации не ограничивается только восприятием визуальных отношений, оно предполагает удовлетворение потребностей, поэтому в каждую ситуацию ребенок включен эмоционально. Для маленького ребенка переход из одной ситуации в другую не такой болезненный, поскольку сама ситуация определяется лишь тем, что находится в поле его восприятия. Поэтому достаточно переменить картинку перед глазами малыша, как он оказывается в зависимости от новой картинки. Взрослый охотно пользуется этим моментом и для того, чтобы прекратить детские переживания: он берет ребенка на руки, подносит к окну или поворачивает в другую сторону и обращает его внимание на другие объекты: «Посмотри, а вон собачка побежала!» или «Ой, посмотри, какие птички!» В результате ребенок как бы забывает о ситуации, в которой находился раньше.
По мере взросления малыш освобождается от власти визуального поля и отвлечь его становится уже не так просто. Поэтому для успешного перехода от одной ситуации к другой ребенка сначала необходимо к этому подготовить. Суть подготовки сводится к тому, что взрослый раскрывает дошкольнику будущую перспективу, и тем самым ситуация, в которой находится ребенок, начинает приобретать новый контекст. Например, если ребенок играет на улице, а взрослый говоря «пора уходить», хватает его и старается оттащить от какого-либо предмета, то нарушение взаимодействия ребенка с предметом одновременно означает нарушение удовлетворения детской потребности. Естественно, в этом случае взрослый сталкивается с отрицательным эмоциональным переживанием со стороны ребенка. Для того чтобы этого не происходило, энергию потребности необходимо направить в новую ситуацию. Взрослый должен обратиться к детским воспоминаниям, что само по себе достаточно трудно, выбрать наиболее яркий предмет, обладающий положительной валентностью, и попробовать вызвать образ этого объекта в сознании ребенка.
Как только это произойдет, можно выводить ребенка из этой ситуации и переходить в другую, поскольку энергия потребности теперь направлена на объект, который находится в новой ситуации, и малыш сам хочет войти в нее. Так, если дома осталась какая-то любимая игрушка ребенка (скажем, кукла), то взрослый может сказать: «А у нас дома осталась Маша, она тоже хочет кушать, пойдем ее накормим!»
Нереализованное намерение может оказывать негативное влияние на психику ребенка. Этот факт был доказан в исследованиях ученика К. Левина – Фердинанда Хоппе. Испытуемому предлагалось решать различные задания: простые, средней сложности и очень сложные. Он мог выбирать любое из них по своему усмотрению. Время выполнения каждого задания было ограничено. Процедура исследования заключалась в следующем. Человек выбирал задание в зависимости от своего желания (простое, среднее или сложное). После того как заканчивалось время его выполнения, ему говорили о правильности или ошибочности решения. Затем испытуемому предлагалось выбрать следующее задание.
Таким образом, можно было проследить, как успешность или неуспешность выполнения предыдущего задания влияет на выбор последующего. В результате Ф. Хоппе обнаружил три характерные стратегии поведения людей в данной ситуации. Прежде всего он обнаружил таких людей, которые вне зависимости от успешности или неуспешности выполнения задания всегда выбирали самые простые задачи. У них, по определению Ф. Хоппе, присутствовала стратегия избегания неудач. Вторая стратегия была прямо противоположной: несмотря на то, что человек не решал задачу, он всякий раз выбирал самое трудное задание. Третья стратегия проявлялась в том, что выбор следующей задачи зависел от успешности решения предыдущей: если человек успешно выполнял предыдущее задание, то в следующий раз он выбирал более сложное, если же он не решал задачу, то уровень сложности задания при следующем выборе понижался. Люди, предпочитавшие первую стадию, были неуверены в своих возможностях и поэтому выбирали самые простые задания, чтобы не подвергать себя риску ошибиться.
В этом случае они могли сказать себе, что все сделали безошибочно, и оценить свои действия положительно. Таких людей Ф. Хоппе назвал людьми с низким уровнем притязаний и низкой самооценкой. Люди, выбиравшие вторую стратегию, хотя и не добивались положительных результатов, могли сказать себе: «В этом нет ничего удивительного, ведь я решаю самые сложные задачи». Несмотря на то что их результаты были объективно низкими, они оценивали себя положительно (в силу того, что они брались за самое сложное дело). Таким людям Ф. Хоппе приписывал завышенный уровень притязаний и завышенную самооценку. Те же, кто следовал третьей стратегии, оценивались психологом как люди, обладающие адекватным уровнем притязаний и адекватной самооценкой.
Уровень притязаний не только определяет отношение человека к себе, но и сложность тех целей и намерений, которые он выбирает. Дальнейшие исследования показали, что уровень притязаний начинает развиваться в дошкольном возрасте и влияет на дальнейшее поведение ребенка в школе.
Ребенок с низким уровнем притязаний будет стремиться избегать ситуаций оценки, уходить от выполнения поручений и выбирать такие задания и ситуации, в которых ответственность будет лежать не на нем, а на другом, то есть он будет ведомым в отношении с другими детьми. Ребенок с завышенным уровнем притязаний, наоборот, станет претендовать на самые сложные задания, которые он не сможет выполнить. В его команде будут дети с заниженным уровнем притязаний. Эта команда будет обречена на жизненный неуспех. Ребенок с адекватным уровнем притязаний будет более успешным, чем ребенок с заниженным или завышенным уровнем притязаний.
Особенность полученных результатов говорит о том, что важная роль принадлежит оценке результатов работы ребенка. Обычно такую оценку дает взрослый, поэтому именно он оказывается ответственным за формирование того или иного уровня притязаний ребенка и его самооценки. Для того чтобы сформировать у детей адекватную положительную самооценку, педагог и родители должны предлагать им посильные задания, постепенно увеличивая их сложность и снабжая средствами для их выполнения.
Исходя из концепции К. Левина, взрослые прежде всего должны поддерживать активность ребенка. При этом очень важно ставить перед ребенком конкретные цели и помогать достигать их. В этом случае у дошкольника будет развиваться и поленезависимое поведение, и положительная самооценка.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Levin Определение и значение — Merriam-Webster
лев ·в ˈle-vən
архаичный
: молния
История слов
Этимология
Среднеанглийский levene
Первое известное использование
13 век, в значении, определенном выше
Путешественник во времени
Первое известное использование levin было в 13 веке
Посмотреть другие слова того же века
Словарные статьи рядом с
levinЛеви-Монтальчини
Левин
Левин
Посмотреть другие записи поблизости
Процитировать эту запись «Левин».
Словарь Merriam-Webster.com , Merriam-Webster, https://www.merriam-webster.com/dictionary/levin. По состоянию на 28 декабря 2022 г.Copy Citation
Подпишитесь на крупнейший словарь Америки и получите тысячи дополнительных определений и расширенный поиск без рекламы!
Merriam-Webster без сокращений
путеводная звезда
См. Определения и примеры »
Получайте ежедневно по электронной почте Слово дня!
Тест на часто путаемые слова
- Я пошел в магазин ______, чтобы купить поздравительную открытку.
- стационарный канцелярские товары
Проверьте свой словарный запас с помощью нашего теста из 10 вопросов!
ПРОЙДИТЕ ТЕСТ
Сможете ли вы составить 12 слов из 7 букв?
ИГРАТЬ
Слова в игре
Каждое письмо молчит, иногда
Когда каждую букву видно, но не слышно
Большой список красивых и бесполезных слов, Vol.
1Некоторые могут быть более полезными, чем другие.
«Отменено» или «Отменено»?
Одна л или две?
Когда впервые были использованы слова?
Найдите любой год, чтобы узнать
1Спросите у редакторов
В прямом смысле
Как использовать слово, которое (буквально) приводит некоторых людей в…
«Нет» — единственное или множественное число?
Или оба? Или ни то, ни другое?
Лэй против лжи
Редактор Эмили Брюстер разъясняет разницу.
Завершение предложения предлогом
Старомодное правило, с которым мы больше не можем мириться.
Игра слов
Викторина «Лучшие слова 2022 года»
Четырнадцать слов, которые помогли определить год.
Пройди тест
Ты непослушный или хороший?
Он делает тест и проверяет его дважды…
Пройди тест
Насколько силен ваш словарный запас?
Проверьте свой словарный запас с помощью нашей викторины из 10 вопросов!
Пройди тест
Орфографическая викторина
Сможете ли вы превзойти прошлых победителей Национального конкурса чар.
..пройти тест
..Михаил Левин | Southern Poverty Law Center
Пишет как в академических изданиях, так и в маргинальных политических бюллетенях, он отвергает саму идею равенства, настаивая на том, что чернокожие, женщины, геи или инвалиды в лучшем случае ниже, а в худшем — паразитируют на гетеросексуальных, белых, трудоспособных. телесные мужчины. Взгляды Левина настолько радикальны, что в 1991 году CUNY предпринял необычный шаг, предложив студентам альтернативные разделы его занятий. Левин отреагировал еще более необычно, подав в суд на свой университет, чтобы предотвратить дальнейшее расследование или дисциплинарные меры в ответ на его расистские статьи.
Из его собственных слов:
«Забота о нравственности, как и другие черты, распределяется неравномерно. В «Почему раса имеет значение», и других источниках я привожу доказательства того, что в среднем чернокожие меньше обеспокоены золотым правилом, чем белые.
На это ясно указывает очень высокий уровень преступности чернокожих не только в Соединенных Штатах, но и во всем мире. На более приземленном уровне это также отражается, например, в нежелании многих чернокожих ходить по очереди и склонности чернокожих «возражать» фильмам (что свидетельствует об отсутствии сочувствия к зрителям, которые хотят смотреть в тишине). ). … То, почему соответствие универсальным правилам важно для белых, может быть связано с другой кавказской специальностью, стремлением к научным знаниям… Не случайно, что раса, изобретшая науку, также в первую очередь озабочена тем, что правильно, а что неправильно».
—«Существует ли высшая раса?» Американский Ренессанс , 1998
«Два основных расовых различия, которые я вижу, — это расовые различия в интеллекте и мотивации. Расовое различие в интеллекте заключается просто в следующем: у чернокожих в среднем IQ примерно на 15 пунктов ниже, чем у белых… 88% чернокожего населения по обычным меркам считались бы субнормальными, и очень большая часть из них была бы умственно отсталыми с возможностью обучения.
. Это просто факт, и некоторые последствия очевидны. … Неудивительно, например, что черных ученых очень мало. … Если вам нужно иметь IQ 130, чтобы быть успешным ученым-исследователем, то количество чернокожих в этой области кривой нормального распределения ничтожно мало. … Другим важным расовым отличием, по-видимому, является различие в импульсивности … учитывая отдаленное благо или благо в настоящем, черные в среднем с большей готовностью выберут благо в настоящем, чем в будущем. Очевидно, что такое отношение не способствует накоплению богатства. Вы должны инвестировать и быть терпеливым. Но это также связано с такими вещами, как преступность, потому что, если вам нужна пара новых кроссовок, и вы видите кого-то в паре новых кроссовок, вы с большей вероятностью застрелите их и заберете кроссовки. Вы бы сказали, разве моральные ограничения в отношении убийства людей — это плохо убивать людей из-за кроссовок — разве это не входило? Ну, это часть синдрома, при котором развивается это предпочтение немедленного удовлетворения, что вы также будете меньше заботиться о других людях».
— «Политические последствия расовых различий», выступление на конференции American Renaissance , 1998
«Если вы начнете с идеологической веры в способность чернокожих и пуэрториканцев работать так же хорошо, как белые, что произойдет, если они будут работать плохо? ? Ставить под сомнение посылку было бы ересью, так что это исключено. Скорее, продолжающееся несоответствие чернокожих обычным стандартам станет новым эталоном дискриминации, а якобы временные меры, направленные на то, чтобы ввести чернокожих в курс дела, станут не только постоянно закрепленными, но и законными правами. Столкновение между стандартами и увеличением числа чернокожих и пуэрториканцев было бы неизбежным. То же самое было сказано пятнадцатью годами ранее, когда Верховный суд постановил интегрировать государственные школы и использовать автобусы, и оба раза предсказания были высмеяны. Что ж, факты налицо. Как всем известно, государственное образование уничтожается везде, где существует значительное меньшинство».
— «Remedial U», The Rothbard-Rockwell Report , 1998
«Большая разница между Америкой в конце двадцатого века и Германией в его начале заключается в том, что здесь и сейчас предполагаемый угнетающий класс составляет большинство, а предполагаемый класс жертв, чернокожие (наряду с выходцами из Латинской Америки и различными другими, такими как гомосексуалы) составляют меньшинство. Белые будут продолжать превосходить черных во что бы то ни стало, и будут сильно озадачены этим, пока господствуют эгалитарные идеи, но вряд ли они применят гитлеровское решение к себе. Они будут продолжать пробовать бесполезные полумеры, такие как все более строгие квоты, чья предельная отдача с точки зрения черного «успеха» будет быстро уменьшаться. Но население США меняется. Демографы ожидают, что при нынешних темпах воспроизводства к 2050 году только 52 процента американцев будут неиспаноязычными белыми; не только их доля в населении будет продолжать падать после этого момента, но и их абсолютная численность.
К 2100 году они окажутся в значительном меньшинстве по сравнению с черным большинством, которое будет интерпретировать их непрекращающийся успех как доказательство вероломства белых, фантастических заговоров и неисправимого врожденного зла. Другими словами, белые окажутся в положении, подобном положению немецких евреев в 1930».
— «Новый взгляд на Холокост», Доклад Ротбарда-Роквелла , 1998
Фон:
Даже среди академических расистов философ CUNY Майкл Левин выделяется своим резким, непримиримым экстремизмом. В статьях и лекциях как для популярной, так и для академической аудитории Левин настаивает на том, что превосходство белых является естественным и желательным следствием биологических различий между расами. По словам Левина, расовая дискриминация одновременно рациональна и морально приемлема, потому что чернокожее население генетически запрограммировано на такие черты, как насилие, лень и антиобщественное поведение. Из-за этого, говорит он, усилия по смягчению последствий расизма или поощрению расового разнообразия не только обречены на провал, но и сами по себе фактически аморальны.
Дипломная работа Левина и его первая стипендия не вызвали споров и касались философских проблем математики. Но через несколько лет после того, как его наняли в Городской колледж Нью-Йорка, его внимание полностью переключилось на социальные проблемы. К 1970-м годам его единственной целью была борьба с представлением о том, что белые гетеросексуальные мужчины когда-либо пользовались какими-либо несправедливыми преимуществами. Отвергая идею о том, что неравенство между группами как-то связано с долгой историей неравной и несправедливой политики, Левин сказал бы, что социальное неравенство является естественным продуктом биологических различий в работе свободного рынка.
Его первоначальной целью был «радикальный феминизм», хотя сомнительно, что многие самопровозглашенные радикальные феминистки узнают свои собственные идеи в описании Левина. Он определил феминизм как «программу, позволяющую сделать разных существ — мужчин и женщин — одинаковыми». Феминизм был «антидемократической, если не тоталитарной идеологией», которая полагалась на принудительную силу государства для преодоления якобы врожденных тенденций, которые заставляли женщин занимать роли сторожей и домохозяек, а мужчин входить в миры бизнеса, политики или науки.
. Это был главный аргумент Левина против феминизма, выдвинутый им в его 19-летнем возрасте.87 книга Феминизм и свобода : что «широкая структура общества», включая то, что рассматривается (ошибочно, по мнению Левина) как несправедливость или неравенство, на самом деле является результатом врожденных биологических различий между мужчинами и женщинами.
Хотя Левин никогда полностью не отказывался от своего антифеминистского крестового похода, он быстро обратил свое внимание на то, что он считал похожей, но более насущной проблемой, а именно на проблему расовых различий. Его работа за почти 30 лет с момента публикации Feminism and Freedom — это долгая и навязчивая попытка продвигать превосходство белых.
В 1991 году эти усилия получили значительный импульс в виде гранта от Фонда пионеров. На протяжении десятилетий Фонд пионеров был главным покровителем ученых и писателей, пропагандирующих евгенику и научный расизм. Левин — первый и единственный философ, получивший финансирование от Pioneer, которое он использовал для написания своей второй книги « Why Race Matters ».
В этой книге и в нескольких научных статьях Левин повторяет аргументы, выдвинутые другими грантополучателями Pioneer, такими как Ричард Линн и Дж. Филипп Раштон. Но в то время как такие фигуры, как Линн и Раштон, сосредотачивались на существовании расовых различий, роль Левина как философа давала ему больше свободы. В лице Левина Фонд первопроходцев нашел человека, который с радостью рискнул бы углубиться в моральную и политическую территорию, на что публично не желали другие академические расисты.
Это, пожалуй, наиболее очевидно в его (многих) рассуждениях о черной преступности. Хотя есть много черт, которые, по мнению Левин, демонстрируют превосходство белых, его аргументы чаще всего возвращаются к идее о том, что чернокожие биологически предрасположены к совершению преступлений и, более того, к нападениям на белых жертв. Поскольку, утверждает Левин, чернокожие от природы более импульсивны и менее нравственны — он использует «золотое правило» в качестве эталона морали и настаивает на том, что это преимущественно европейская черта, — люди всех рас имеют право относиться к чернокожим как к опасным по своей природе.
. Он также предполагает, несмотря на свой стойкий либертарианство, что расовое профилирование и полицейская деятельность с учетом расы полностью оправданы, учитывая, что чернокожие просто чаще становятся преступниками.
Одержимость Левина криминализацией черноты распространяется и на наказание. В другом месте он писал о роскоши, в которой якобы содержатся преимущественно чернокожие заключенные: «Камеры должны быть чистыми и не переполненными. Телевидение доступно. Заключенные могут наращивать мускулы в хорошо оборудованных спортзалах, поэтому они могут выглядеть более устрашающими образцами, чем когда они туда вошли. Супружеские свидания разрешены, поэтому секс не является проблемой (и тюремные власти разрешают доминантным заключенным с извращенными аппетитами неограниченное гомосексуальное изнасилование). ). Расширение прав по всем направлениям свело на нет сдерживающую силу тюрем». Левин утверждает, что помимо якобы привлекательного характера пребывания в тюрьме те же самые биологические черты, которые, как он утверждает, заставляют чернокожих совершать преступления, также делают тюрьму неэффективным сдерживающим фактором.
В ответ на это он предлагает отменить тюрьмы в пользу других наказаний, в том числе публичных пыток (в виде порки или электрошока) и штрафов. А для тех, кто слишком беден, чтобы платить штрафы, он предлагает порабощение преступников их жертвами до тех пор, пока они не отработают свой срок.
Взгляды Левина выходят далеко за рамки того, что считается приемлемым в академических кругах, поэтому неудивительно, что он искал более дружелюбную аудиторию. В 1994 году Левин выступил с докладом на первой конференции American Renaissance — ежегодном мероприятии, организованном редактором American Renaissance Джаредом Тейлором, которое собирает вместе белых националистов всех мастей, чтобы отпраздновать их общий интерес к расистской «науке» и дальновидности. правильная политика. Он несколько раз возвращался, чтобы говорить на темы, касающиеся расы, последний раз в 2002 году. В 2006 году он и несколько других участников-евреев прекратили свое членство в издании и конференции сторонников превосходства белой расы после того, как наконец вспыхнула напряженность в связи с растущим контингентом антисемитских посетителей.
Американский ренессанс не единственная организация сторонников превосходства белой расы, с которой работал Левин. Он также поддерживает давние отношения с ультраправым либертарианским Институтом Людвига фон Мизеса. Институт Мизеса — настолько экстремистское учреждение, что даже его коллеги-либертарианцы сразу же отмечают, что у него «… были многочисленные связи с самыми разными неприятными людьми: в большей степени расистами, антисемитами, отрицателями Холокоста, целыми девятью ярдами». Критики, такие как экономист-либертарианец Стив Хорвиц (который однажды назвал институт «фашистским кулаком в либертарианской перчатке»), утверждали, что его главным достижением было то, что «очевидно, он заставил некоторых людей (таких как [Лью] Роквелл и [Рон] Пол) довольно богат, продавая информационные бюллетени, предсказывающие крах западной цивилизации от рук чернокожих, геев и мультикультуралистов».
Самым значительным из этих информационных бюллетеней был The Rothbard-Rockwell Report (или « Triple R »), и на протяжении 1990-х годов Левин был постоянным автором.
В то время как его академические публикации часто защищают научный расизм возвышенным, абстрактным языком философии, работы Левина в Triple R являются прославлением превосходства белых в его самом вульгарном виде.
В одном произведении Triple R Левин попытался построить всеобъемлющую теорию либерализма как оппозиции рождаемости белых, сосредоточив внимание именно на тех проблемах, о которых говорил Хорвиц: «черных, геях и мультикультурализме». По словам Левина, гнусные постулаты либерализма, которые включают школьную интеграцию, защиту окружающей среды, «гражданские права гомосексуалистов», аборты, «отмену половых ролей» и поддержку бедных, объединены «антагонизмом по отношению к (преимущественно белому) среднему классу». ». Если смотреть через эту параноидальную линзу, либерализм — это заговор, направленный на сокращение числа рождающихся белых детей, и все, от продовольственных талонов до позитивных действий и образования женщин, — не более чем инструменты, предназначенные для снижения рождаемости белого среднего класса.
Но даже это не самая нелепая его идея. В «книжной рецензии» на неопубликованную рукопись отставного профессора классики Левин — сам еврей — полностью поддерживает ревизионизм Холокоста, хотя и явно странного толка. Признавая реальность и ужас зверств нацистов, Левин отвергает любую связь между расизмом и нацизмом. Фактически, он настаивает на том, что Гитлер и нацистское государство были откровенно антирасистскими, говоря: «Холокост не только не показывает опасности веры в групповые различия, но и показывает, где пылкая вера в группу равенство может привести».
Левин и Стивен Фаррон, автор рецензируемой рукописи, пришли к такому выводу, настаивая на том, что нацисты вовсе не считали еврейское население низшим или недочеловеком, а считали евреев превосходящими арийцев. Превосходство евреев над нееврейскими немцами было угрозой для идеи расового эгалитаризма, которой, по утверждению Левин, Гитлер был привержен. Таким образом, евреев нужно было сделать менее исключительными, сначала за счет лишения собственности и прав, а затем за счет геноцида.
Конечно, такой взгляд на историю смехотворен, по крайней мере, был бы таковым, если бы тема была менее серьезной. Но главная мысль Левина на самом деле не о Холокосте, а скорее о современной Америке. Видение нацистской Германии, которое он вызывает в воображении, с самого начала должно быть зеркалом Соединенных Штатов после принятия Закона о гражданских правах. Он утверждает, что современная политика, такая как социальное обеспечение или позитивные действия, функционально эквивалентна нацистской политике по отношению к арийцам, ставя белых американцев (особенно мужчин) в роли немецких евреев в 19 веке.30 с.
Причудливый и очень откровенный расизм Левина, что неудивительно, вызвал споры. В 1990 году Городской университет Нью-Йорка решил расследовать его поведение и добавить дополнительные разделы его курсов для студентов, которым было неудобно учиться у нераскаявшегося сторонника превосходства белой расы. В ответ Левин подал иск против университета и декана, прося судью запретить CUNY предпринимать какие-либо действия против него в ответ на его письма, поскольку это было нарушением его академической свободы.
Левин выиграл иск, по крайней мере отчасти потому, что расследование установило, что он отделял свои расистские взгляды от своего учения.
Но даже если расистские убеждения Левина так и не попали в программу, они все равно ясно показали, как он относится к своим ученикам. Написав в Triple R примерно через семь лет после судебного процесса, Левин проследил то, что он изображает как упадок своего рабочего места, Городского колледжа CUNY. По словам Левина, Сити-колледж был идиллическим учебным заведением конца 1960-х годов, когда он все еще был «практически полностью белым», «островом с несколькими тысячами белых, преимущественно еврейских лиц, в черно-коричневом море». Но с появлением движения за гражданские права на городских лидеров было оказано давление с целью расширить доступ к высшему образованию, что неизбежно привело бы к «столкновению между стандартами и увеличению числа чернокожих и пуэрториканцев». По словам Левина, «демонстрации и зажигательные бомбы» вынудили город капитулировать и снизить стандарты приема, чтобы соответствовать квотам чернокожих и пуэрториканских студентов, в результате чего было принято много тех, кто не был достаточно умным, чтобы закончить среднюю школу, не говоря уже о колледже.