Как животные думают: Они все понимают. Как думают кошки, собаки и другие домашние животные

Они все понимают. Как думают кошки, собаки и другие домашние животные

На школьных олимпиадах по физике часто дают задания на «черные ящики». Участники получают по коробочке с неизвестными электрическими компонентами внутри и несколькими входами и выходами. С помощью вольтметра и амперметра школьники могут проводить разные измерения с этой системой, а потом должны восстановить, какая электрическая схема находится внутри коробки.

Подобных «черных ящиков» в науке очень много, и мышление животных, пожалуй, один из самых загадочных среди них. Такое задание под звездочкой. Мы не знаем наверняка, что происходит в головах наших любимых зверьков, и рассуждать об их мыслях можем только по сигналам на выходах этой системы, то есть по их поведению в тех или иных условиях.

Попугаи: знают о будущем и мыслят категориями

У американского психолога Ирэн Пепперберг было два необычных попугая. Первый из них, Гриффин, можно сказать, умел избегать сиюминутных удовольствий ради долговременных перспектив. А точнее, он научился отказываться от овсянки ради более заманчивых лакомств — орехов и конфет.

В эксперименте перед Гриффином сначала ставили чашку с овсяными хлопьями, и если по прошествии некоторого времени (от десяти секунд до пятнадцать минут) он не трогал это скромное угощение, то потом Гриффина награждали едой повкусней. Постепенно попугай понял правила этой нехитрой игры на терпение и стал выигрывать награду почти в 90% случаев. А чтобы справиться с искушением, он расчесывался, зевал или даже откидывал несчастную чашку с овсянкой куда подальше. Одним словом, вел себя, как ребенок в знаменитом эксперименте с зефиркой.

Другого попугая Ирэн звали Алекс, и он не только умел говорить, но и различал предметы по их форме, цвету, размеру и материалу. При этом попугай не бездумно запоминал объекты вместе с их характеристиками, а, видимо, собрал у себя в голове пусть и небольшую, но вполне внятную систему понятий. Так, он верно называл формы геометрических фигур, которые видел первый раз в жизни («четыре угла» или, скажем, «три угла»), или в ответ на вопрос «Какого цвета зерно?» отвечал: «Желтый», даже когда вокруг зерен не было.

Алекс также владел логическими категориями вроде «больше-меньше» или «похожий-одинаковый-различный». В одном эксперименте ему показывали два ключа: один из них — металлический — был поменьше, а другой — сделанный из зеленой пластмассы — побольше. Попугая спрашивали, чем они отличаются между собой, и Алекс совершенно верно отвечал, что цветом. Потом ему задавали дополнительный вопрос о том, какой из ключей больше, и снова получали правильный ответ — «зеленый».

Впрочем, даже самый бесчувственный человек вряд ли мог назвать Алекса этакой пернатой машиной по категоризации предметов. В экспериментах он часто отвлекался от скучной фактологии и мог, к примеру, затребовать себе в награду банан или вернуться в клетку со словами «хочу уйти». 5 сентября 2007 года, когда Ирэн вечером уходила из лаборатории, Алекс сказал: «You be good. See you tomorrow. I love you» («Будь хорошей. Увидимся завтра. Я люблю тебя»), и эти слова были последними в жизни необычного попугая. На следующее утро Алекса нашли мертвым — он скончался от внезапной закупорки кровеносных сосудов.

Собаки: заглянуть в черный ящик

Собаки способны на уйму самых разных вещей и, например, могут без всяких подсказок отличать до 200 игрушек, но для ученых-когнитивистов это не самое главное. Гораздо интересней то, что покорность собак и их преданность человеку позволяет приоткрыть «черный ящик» мышления животных.

Сегодня собаки — это единственные животные, которые могут по доброй воле неподвижно лежать в МРТ-сканере, если их убедить, что это действительно нужно хозяевам. С другими животными такие фокусы не пройдут: даже если нам и удастся загнать в МРТ-сканер кошку или кролика, то они вряд ли будут лежать там спокойно и позволят снять активность своего мозга.

В одном эксперименте ученые изучали, что происходит в мозге собаки, когда она предвкушает удовольствие. Животных помещали в МРТ-сканер и подавали им разученный сигнал, означавший, что скоро собаку ожидает награда в виде любимого лакомства. После этого ученые включали томограф и смотрели, что происходит в собачьем мозге. Оказалось, что такие вкусные перспективы запускали у животных мыслительные процессы, схожие с человеческими. Предвкушение награды возбуждало в мозгу собаки хвостатое ядро точно так же, как эту зону «зажигает» у бизнесменов предчувствие скорой прибыли.

В этом аспекте мышление собак оказалось вполне похожим на человеческое, поэтому неудивительно, что многие хозяева собак воспринимают своих питомцев если не как взрослых людей, то, как минимум, косматыми и скулящими детьми. Эксперименты показали, что у людей, смотрящих в глаза своим собакам, вырабатывается нейромодулятор окситоцин, отвечающий в том числе за формирование чувства привязанности матери к ребенку.

Кошки: гуляют сами по себе и обладают эпизодической памятью

Где собаки — там и кошки, а точнее вечное сравнение собак и кошек, которое в когнитивной этологии, изучающей мышление животных, корректным образом провести очень непросто. Дело в том, что кошки не такие компанейские создания, как собаки, и авторитет хозяина для них — понятие почти неуловимое. В свое время основные мыслительные ресурсы кошачьих пошли не на социальный интеллект, как у охотящихся большими сложноорганизованными стаями волков и собак, а на развитие интеллекта сенсомоторного, без которого гордым одиночкам тиграм или, скажем, леопардам поймать шуструю добычу было бы совершенно невозможно.

Поэтому ученые очень тщательно планируют свои эксперименты на кошках и стараются их максимально вовлечь в происходящее: на одной любви к хозяину кошки ничего делать просто не будут. Самый простой способ заинтересовать кошек — это предложить им побольше еды. Так в недавнем исследовании и поступили японские ученые.

В первом эксперименте они взяли 49 кошек и по очереди запускали их в комнату с четырьмя мисками, полными еды. Животным давали попробовать угощение из двух мисок, а потом выгоняли их, чтобы четверть часа спустя вернуть в комнату, где теперь стояли четыре точно такие же, но абсолютно пустые миски. Кошки сразу начинали искать пропавшую еду, с особым рвением исследуя не те миски, из которых они уже успели поесть, а, наоборот, нетронутые раньше миски: по-видимому, они наивно предполагали, что уж в них еда точно никак не могла закончиться и надо только внимательнее посмотреть и понюхать, чтобы найти запрятанное лакомство.

Во втором эксперименте кошкам снова предлагали четыре миски, но теперь расклады поменялись: две миски были заполнены едой, третья была пустой, а в четвертой лежал заведомо несъедобный объект — черная шпилька для волос. В этот раз кошкам давали поесть только из одной миски, после чего их снова выгоняли куда подальше, а потом возвращали к пустому столу. В этом случае животные уже больше всего внимания обращали на ту единственную миску, где точно лежала нормальная, съедобная и не опробованная ими еда.

Так в аккуратном эксперименте ученые показали, что кошки не следуют на автомате логике «положительное подкрепление — инстинкт» (здесь была вкусная еда, а значит, она может появиться еще раз), а наоборот, умеют на основе своих воспоминаний составлять вполне цельные (хоть и наивные для наблюдателей) модели событий.

Рыбы: сложные социальные взаимодействия

Искушения попугаев, логика кошки и такое человеческое предвкушение удовольствия у собак — может показаться, что если домашние животные и умеют думать, то такое умение досталась только самым «продвинутым» из них, а мысли и чувства загадочным образом возникают только вместе с «позвоночностью». Но в действительности это, конечно, не так. Тем же рыбам еще есть, чем удивить скептиков.

Возьмем, к примеру, губанов-чистильщиков. В природе эти маленькие рыбки обитают на коралловых рифах и постоянно обслуживают других рыб, удаляя паразитов с их чешуи, жабр и прямо изо рта. Швейцарский этолог Редуан Бшари в аквариумных экспериментах, подкрепленных наблюдениями, изучил, как организован этот подводный клининговый бизнес.

Рыба приплывает на рабочую точку губана и принимает какую-то особенную позу. Кто-то пошире расправляет плавники и приоткрывает рот, кто-то столбиком замирает вниз головой, но главное, губан понимает по этой позе, что его клиент готов к обработке, и определяет новоприбывшего в импровизированную очередь, где вперед всегда принимают ненадежных кочующих рыб, а уже потом, по мере возможности, переходят к постоянным оседлым рыбам, которые могут в ожидании приема лениво пошелестеть водорослями, съесть немного планктона или заняться еще какими необременительными делами в духе «вы пока журнальчики тут почитайте».

С каждой рыбой чистильщики выстраивают собственную стратегию отношений. С кем-то они постоянно и откровенно жульничают, откусывая во время санитарной процедуры частички кожи беззащитных рыб, а кому-то, наоборот, — персональный план обслуживания: например, акул губаны не принимают в своем подводном кабинете (акулы по природе своей не могут стоять на месте), а обслуживают прямо на ходу, заискивающе кружась вокруг этих грозных хищников.

Всюду мысль

Этолог Адриаан Кортленд однажды наблюдал, как дикая шимпанзе на 15 минут прервала вечернюю трапезу, чтобы полюбоваться красками заката, а потом как ни в чем не бывало вернулась к еде. В тексте мы показали примеры сознательного поведения лишь у домашних животных не только потому, что они понятней и ближе людям, но и потому, что иначе потонули бы в океане самых разных примеров.

Одни только обезьяны умеют миллионы разных вещей — сооружать орудия труда, планировать свои действия, учиться на чужих действиях и даже сочувствовать боли. В Лондонском зоопарке их даже когда-то научили проводить настоящие чаепития, во время которых животные так чинно сидели за столом, что под давлением уязвленной публики их пришлось обратно переучить проливать чай, бить посуду и промышлять другими проказами, несовместимыми с настоящим викторианским духом.

Ну, а если вы даже теперь думаете, что животные — это простое бездушные мясные машины, управляемые инстинктами, то вот последняя история, далекая как от домашних питомцев, так и от смышленых обезьян. Однажды где-то у берегов Калифорнии дайверы помогли киту выпутаться из сетей рыбаков, а тот, вместо того чтобы в страхе ретироваться в океан, стал плавать по большому кругу вокруг своих спасителей и, осторожно приближаясь к каждому человеку, как бы благодарить его легкими тычками носом. Все сознание этого огромного животного будто ликовало одним светлым мотивом — «спасен, живу».

Многие из примеров, описанных в тексте, взяты из книги Франса де Вааля «Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных», выпущенной на русском издательством «Альпина нон-фикшн».

 Михаил Петров

Как думают животные | Деньги

Профессор психологии и философии в Университете Калифорнии в Беркли Элисон Гопник написала для майского номера журнала Atlantic эссе о книге известного приматолога Франса де Вааля «Достаточно ли мы умны, чтобы понять, насколько умны животные?». © 2016 The Atlantic Media Co., as first published in The Atlantic Magazine. All rights reserved. Distributed by Tribune Content Agency

Две тысячи лет у людей была элегантная и убедительная картина мира. Она называлась «лестница природы». Согласно канонической версии, на самом верху находился Бог, за которым следовали ангелы, за которыми следовали люди. Затем шли животные, начиная с благородных диких зверей и заканчивая домашними животными и насекомыми. Человеческие существа также были распределены по лестнице. Женщины располагались ниже мужчин, а дети – ниже женщин. Лестница природы была научным концептом, но она также была нравственной и социальной идеей. Казалось естественным, что существа, находящиеся выше по лестнице, господствуют над теми, кто находится ниже.

Теория эволюции методом естественного отбора, представленная Дарвином, нанесла серьезный удар по этой концепции. Естественный отбор – это действующий вслепую биологический процесс, избавленный от какой-либо нравственной иерархии. Таракан не менее хорошо адаптирован к своей окружающей среде, чем человек – к своей. Более того, вполне вероятно, что насекомое адаптировалось лучше: в конце концов, тараканы существуют на Земле гораздо дольше людей и вполне могут нас пережить. Хотя само слово

«эволюция» может подразумевать движение вперед – поклонники теорий «нью эйдж» любят поговорить о том, что они «прогрессируют» – и в XIX веке все еще было принято переводить эволюционные идеи в старые термины.

В целом современная биологическая наука уже отвергла принцип лестницы природы. Но ее образ по-прежнему владеет умами. В частности, идея о том, что животные – и даже дети – уступают сформировавшемуся человеку, укоренилась особенно сильно. Даже ученые зачастую ведут себя так, будто дети и животные неполноценны – исходя из способностей, которые есть у нас, но отсутствуют у них. Неврологи, например, любят сравнивать взрослых людей, имеющих церебральные нарушения, с детьми и животными.

И раньше стоило с подозрением относиться к этой идее, но теперь у нас нет оправданий, чтобы продолжать держаться за нее.

За последние 30 лет было проведено множество исследований уникальных способов мышления животных и детей, и сделанные в результате открытия наносят смертельный удар по лестнице природы. Приматолог Франс де Вааль работает на передовой линии науки о мышлении животных и является самым важным специалистом в этой области. В книге «Достаточно ли мы умны, чтобы понять, насколько умны животные?» он страстно и убедительно рассказывает читателям о сложно устроенных мыслительных процессах за пределами человеческого мозга.

Возможно, что мы, как и шимпанзе, осознаем общественное мироустройство в терминах превосходства и альянсов, просто обычно мы не так прямолинейно мотивированны, как они

Де Вааль рассказывает и о захватывающих дух новых результатах исследований, и о непростой истории этой отрасли науки. Изучение умственных способностей животных уже давно разделено между так называемыми глумителями и энтузиастами. Глумители отказывались признать, что животные вообще могут думать.

Поведенческий подход – идея о том, что нет никакой речи об умственных способностях [животных], есть лишь стимулы и реакции на них – оставался центральным принципом науки о животных спустя долгое время после того, как был дискредитирован остальными психологами. Энтузиасты же зачастую полагались на байки и антропоморфизм вместо реальных экспериментов. Де Вааль замечает, что у новой области исследований даже нет хорошего общего названия. «Мыслительный процесс животных» игнорирует тот факт, что люди – тоже животные. Де Вааль предлагает называть новую область исследований «эволюционный мыслительный процесс».

О чем себе думают эти животные? — Сноб

Пять историй о разных зверях, в которых те иногда думают как люди, а иногда ведут себя подобно бездушным машинам

Фото: Joshua J. Cotten

Несколько научных работ, которые мы намерены сегодня представить благосклонному читателю, объединены общей темой: они о том, как устроено сознание животных. Наши представления об этом мечутся между двумя крайностями: то ли животное — просто машина инстинктов, то ли антропоморфная милашка из диснеевского мультика. При этом некоторые произвольно выбирают одну из парадигм в зависимости от того, хочется ли им поиграть с котенком или утопить его. И то и другое будет гораздо сложнее делать, если помнить о том, что где-то между этими крайностями притаилась самая настоящая истина. В ней и пытаются разобраться биологи.

Животные, о которых пойдет речь, сильно различаются по степени своего очарования; одних проще раздавить между пальцами, других сложнее. Но у всех у них, как выясняется, в голове происходит немало интересного.

Мотивация клещей

Жизнь клеща на первый взгляд не слишком разнообразна. Большую часть жизни взрослые особи и нимфы проводят, сидя на травинке и ожидая физического контакта с жертвой (к примеру, с ногой уважаемого читателя). Казалось бы, в этой рутине просто нет места для выбора разных стратегий. Однако биологи из университета Цинциннати показали, что это не совсем так.

Ученые морили клещей голодом на протяжении 36 недель. Эти существа способны голодать так долго, поскольку умеют замедлять собственный метаболизм. Однако выяснилось, что через три месяца голодания скорость метаболизма у малюток-кровососов не падает, а напротив, возрастает, иногда вдвое. У голодного клеща увеличивается активность слюнных желез, а чем больше клещ выработает слюны, тем проще ему будет прикрепиться к жертве и тем быстрее он сможет сосать ее кровь. Таким образом, клещ начинает готовиться к ужину заблаговременно, когда вероятность поесть еще совершенно ничтожна.

Самое же любопытное, что повышенная мотивация голодных клещей проявлялась в их поведении. Исследователи предложили вниманию клещей пробирки с выдохнутым воздухом (этих тварей привлекает углекислый газ, выделяющийся при дыхании). Голодные клещи проявляли гораздо более заметный интерес к этим пробиркам и жадно тянули к ним передние лапки, вооруженные крючками (такое поведение называется «квестинг»).

Соавтор исследования профессор Джошуа Бенуа считает, что клещи — вид живых существ, существующий на земле почти 100 млн лет и имевший шанс вкусить крови динозавров, — заслуживают восхищения экономным совершенством своего устройства. Если кто-то хочет разделить это восхищение, он может прочитать о клещах чуть больше здесь.

Мемуары орангутанов

При виде хищника — к примеру, тигра — орангутаны издают характерное чмоканье. Из этого чмоканья другие орангутаны узнают про тигра, а тигр — о том, что его видят и фактор внезапности не на его стороне.

Однако исследователи из шотландского Университета Сент-Эндрюса, работавшие на Суматре, с изумлением заметили, что орангутаны не всегда следуют протоколу. Ученые ставили над обезьянами опыт: демонстрировали самке орангутана с детенышем конструкцию, задрапированную в полосатую шкуру и напоминающую тигра. При виде этой штуковины самки подхватывали детей и поднимались на дерево повыше, однако делали это молча. И не то чтобы бедняги цепенели от страха; напротив, они действовали очень четко и целенаправленно, но звуков не издавали.

И лишь затем, иногда через двадцать минут после ухода «тигра», самка начинала «чмокать», обращаясь к своему малышу. Причем делала это иногда на протяжении целого часа. Сомнений быть не могло: обезьяна объясняла ребенку, что «чмок» — это название той страшной полосатой штуки, которая перед этим, несомненно, потрясла детское воображение.

Исследователи пришли к выводу, что орангутаны не только имеют зачатки языка — которыми, в принципе, можно считать сигналы тревоги у самых разных животных, — но еще и используют этот язык для того, чтобы поговорить о прошлых событиях: «А сейчас, малыш, я еще раз расскажу тебе о полосатом чудовище, которое мы видели с тобой сегодня утром». Люди тоже так могут, но вот шимпанзе, кажется, нет.

Чуть больше об орангутанах — здесь.

Некомпетентность собак

«Я знаю только, что ничего не знаю», — якобы сказал Сократ, и благодаря авторитету Платона принято думать, что эта фраза выражает необыкновенную мудрость. Здравое зерно тут, несомненно, есть: осознавать границы своей компетенции — признак неглупого человека (этот тезис легко доказывается от противного).

Психологи называют этот навык — знать, что ты чего-то не знаешь, — «метасознанием». Ученые из Института человеческой истории Макса Планка доказали, что этим качеством обладают собаки.

Собаку сажали перед двумя изгородями, за одной из которых экспериментатор прятал вкусную еду или игрушку. Иногда это делалось так, чтобы собака могла видеть, где спрятана награда, а иногда — втайне от собаки. Затем собаку отпускали, и она могла выбрать, за какую изгородь зайти, заглядывая в просвет. Исследователи подсчитывали, сколько раз жучка визуально проверит наличие награды, прежде чем сделать выбор. И результат оказался в пользу собаки: когда животное не обладало всей полнотой информации, оно делало больше попыток предварительно заручиться сведениями, необходимыми для правильного выбора.

Таким образом, собаки обладают метасознанием. Оказалось, однако, что это качество не делает их менее бестолковыми. В описанных опытах собака очень часто ошибалась с выбором, независимо от того, сколько проверок предварительно сделала.

Особенно ярко это проявлялось в том случае, если награда была очень желанна (вкусная еда). Взволнованная барбосина кидалась к ближайшей изгороди, даже когда точно знала, что вкуснятина спрятана за другой. Возможно, мудрость лже-сократовского афоризма все же сильно переоценена.

Больше об этой собачьей истории — здесь.

Фото: Ashes Sitoula

Безрассудство улиток

В критических обстоятельствах улитка способна рискнуть, что следует из работы биологов из Университета Сассекса. Обычно моллюски отказываются от определенных видов пищи, которая может представлять для них опасность. Однако, если улитка очень голодна, она набрасывается на все подряд, игнорируя риск.

А дальше началось самое интересное. Исследователи использовали самые изощренные методы исследования мозга и убедились, что роль переключателя между осторожным и рискованным питанием играют дофаминэргические интернейроны. Тем самым рискующая улитка испытывает (на гормональном уровне) примерно то же самое, что и влюбленный юноша, охваченный жаждой приключений. Если умело манипулировать активностью этих нейронов, можно добиться того, что даже очень сытая улитка тоже захочет рисковать.

Таким образом, перед учеными возникает заманчивая перспектива превратить улиток в суперсолдат, лишенных страха. Других практических последствий у этой работы нет. Ах да, ученые чуть лучше стали понимать, какие нейронные механизмы управляют поведением животных, в том числе и человека.

Видео о безрассудных улитках можно посмотреть здесь.

Интриги гиен

Почему один из полов (к примеру, мужчины) угнетает и подчиняет себе другой (допустим, женщин)? Разумеется, потому что у них так принято. Но если поискать исторические предпосылки, то можно вообразить, что изначально мужчины просто были сильнее — это и позволило им развести вокруг весь тот сексизм, последствия которого вынуждено разгребать наше поколение.

Немецкие и французские биологи, изучающие пятнистых гиен, выяснили, что не все так просто. У гиен, между прочим, все наоборот: сплошной матриархат и полное бесправие самцов. Самки пятнистой гиены действительно выглядят вполне мужественно: они тяжелее самцов и к тому же имеют крупные, хорошо заметные гениталии, внешне напоминающие мужские. Однако, как оказалось, их решающее преимущество вовсе не в этом. Как показали исследователи, все дело в поддержке коллектива.

При конфронтации двух гиен победителем практически всегда оказывается та, что пользуется более широкой поддержкой сородичей, независимо от пола, размера и агрессивности. А поддерживают гиены главным образом своих родственников. По законам гиен самцы, подрастая, должны покинуть стаю и прибиться к другой, а самки остаются с семьями. Таким образом, в типичной стае большинство самцов — пришельцы, а большинство самок — аборигены. Разумеется, в любой конфронтации окруженные сочувствующими родственниками самки пользуются огромным преимуществом перед безродными самцами.

Этот вывод исследователи подтвердили сложными статистическими расчетами, позволившими исключить влияние веса, силы и агрессивности. И главное, вывод подтверждается интересным наблюдением: в стаях, где среди самцов преобладают не иммигранты, а аборигены, матриархат выражен гораздо слабее. Разумеется, можно спорить, что здесь первично, а что вторично, но итоговый результат таков: даже если матриархат возникает в силу физиологических факторов, поддерживается и воспроизводится он исключительно по социальным причинам. Очевидно, так обстоят дела не только у гиен.

Пятиминутный ролик про гиен может немного отвлечь читателя от мыслей о сексизме, женском неравноправии и других язвах человеческого общества.

что питомцы думают о нас

«Хочу быть только с тобой!»

МЫ ВИДИМ Собака — друг человека. Не стоит сомневаться, что она будет вечно предана хозяину!

НА САМОМ ДЕЛЕ Другом мы называем человека, с которым нас связывает эмоцио­нально окрашенная история отношений и проекция этих отношений в будущее. Применимо ли это к собаке? Нет! Собака в течение нескольких тысячелетий искусственно отбиралась на проявление тех форм коммуникации, которые воспринимаются как инициирование и поддержание дружелюбия. Пес, разумеется, испытывает привязанность к хозяину. Когда человека нет дома, животное может чувствовать тревогу, подавленность (мы бы сказали «грустит», «тоскует»). Когда хозяин возвращается, то встречает скачущего, размахивающего хвостом радостного питомца. Однако когнитивных возможностей даже такого развитого млекопитающего, как собака, не хватит, чтобы хранить в памяти содержательную эмоциональную историю взаимоотношений с хозяином, как это происходит в человеческой дружбе. И уж, конечно, речь не идет о любви — как готовности поставить интересы любимого выше своих собственных. Доказательства? Собака, переселившаяся в другую семью, где о ней заботятся и требования к ней со стороны людей схожи, чаще всего быстро адаптируется к новому дому и новым хозяевам. Увидев старого хозяина через несколько лет, пес его узнает и выразит радость по поводу встречи. Но только и всего.

«Мы вместе, мы одна семья»

МЫ ВИДИМ Собака показывает, что не обойдется без нас, а кошка демонстрирует независимость. Первая любит компанию, вторая гуляет сама по себе!

НА САМОМ ДЕЛЕ И кошки, и собаки по природе не индивидуалисты. Они образуют группы, но группы эти разные. У собак они состоят из неродственных особей и существуют долго. В группах отсутствует иерархия в обычном смысле слова, но перед каждой особью стоит задача поддерживать определенную систему отношений внутри сообщества. Причем цель достигается не только и не столько агрессией, сколько формами примирения, поведением, снимающим агрессию. Общество людей для пса — это как раз такая группа.

Кошки образуют группы другого типа. Итальянские зоопсихологи наблюдали за вторично одичавшими домашними кошками. В порту вываливали в кучу большое количество рыбьих голов. Обнаружившие такое количество еды кошки селились поблизости и начинали размножаться. Через какое-то время рядом с питательной кучей появлялась большая популяция родственников, состоявшая из нескольких поколений.

Нечто подобное мы видим в городах, в местах, где сердобольные пожилые женщины подкармливают уличных мурок и мурзиков. Однако, как только источник питания исчезает, все эти родственники разбредаются кто куда в поисках новых мусорных куч и добрых старушек. Если поиски увенчаются успехом, возникнут новые семьи. В результате у кошки, говоря научным языком, меньше, чем у собак, форм проявления внешнего аффилиативного поведения. Им это просто не нужно.

Как понять, о чем думает ваша собака? Советы эксперта психологии животных (СЮЖЕТ)

Ксения Кудрявцева понимала психологию животных с раннего детства. Она родилась и выросла в тайге, где в живой среде изучала язык их жестов и взглядов. А пару лет назад переехала в Крым, чтобы помогать и другим людям понимать своих питомцев. И у себя дома открыла небольшой догкэмп, куда собак отдают на передержку и воспитание.

КСЕНИЯ КУДРЯВЦЕВА, ЭКСПЕРТ ПО ПОВЕДЕНИЮ СОБАК:

«Воспитание собаки происходит на протяжении всей ее жизни. Представьте, что у вас дома шкодливый, очень любознательный пятилетний мальчишка, который ещё любит задирать других, показать свою силу. Это будет постоянно».

Каждый питомец, которого сюда привозят, попадает в «стаю». В ней свой вожак — Ксения, а ещё — кот Рыж и Одвин — полусобака-полуволк. И чтобы жизнь каждого члена семьи-стаи была гармоничной, здесь установлены правила. Одинаковые для всех, даже для кота, который, казалось бы, гуляет, сам по себе.

У каждого животного есть три базовых потребности. На первом месте — знать четкие границы, что ему можно, а что — нет. Куда ходить, как поступать и когда есть. Все эти границы обозначает хозяин — вожак стаи.

Правила должны быть непоколебимы, ведь у собак — дуальное мышление. Они понимают только «да» или «нет». Не может быть так, что сегодня на диван можно, а завтра — нельзя. Если раньше было нельзя, и в какой-то день «ну ладно, пусть полежит», значит, мы откатываемся назад и теперь это можно всегда.

На втором месте в списке потребностей — нагрузка. Физическая и умственная. А на третьем — забота и ласка, которые проявляются, в том числе, в играх и угощении лакомствами. Если все три потребности обеспечены, животное будет послушным даже в таком, для многих, непростом деле, как купание.

А ещё важно помнить о природе животного. Детям нужно рассказать, что собакам не стоит смотреть в глаза — это может быть воспринято ими как агрессия. А ещё при знакомстве нужно разрешить ей дать себя обнюхать перед тем, как начинать ее гладить. Лучше понять своего питомца поможет и язык жестов. Чтобы построить взаимоотношения со своей собакой нужно гораздо больше, чем просто дрессура. Это — воспитание, которое длится всю жизнь.

КСЕНИЯ КУДРЯВЦЕВА, ЭКСПЕРТ ПО ПОВЕДЕНИЮ СОБАК:

«Собака всегда будет выстраивать отношения персонально с каждым. Есть общие принципы поведения, есть дрессура, а есть ещё взаимоотношения. И когда собака подойдёт и лапой начнёт проверять, это не значит, что она невоспитанная. Она устанавливает отношения конкретно с тобой, например».

Воспитываем мы не только питомцев, но и самих себя. Учимся быть спокойными и в то же время непоколебимыми, верными своим принципам. Мы дарим им любовь и уважение и получаем двойное вознаграждение. Ведь недаром говорят, что четверолапые — самые преданные друзья.

Автор:

Екатерина Брега

Иван Затевахин: «Животные гораздо умнее, чем мы представляем»

Автор и ведущий популярных телепрограмм «Диалоги о животных», «Диалоги о рыбалке» и других медиапроектов Иван Затевахин рассказывает о своем профессиональном пути: от научного сотрудника Института океанологии, через плавание по пяти океанам и пятнадцати морям, – к телевизионному экрану.

О НАУКЕ

Я с детства интересовался биологией, учился в спецшколе с углубленным изучением этого предмета. Раздумывал, идти ли после школы в медицину (как родители) или в биологию. Выбрал второе. Наукой я занимался довольно долго, больше 15 лет. Но 1990-е годы были непростым временем, надо было как-то поддерживать семью. Поэтому, продолжая работать в Институте океанологии, я начал дрессировать собак: поведение животных – моя специальность. В то время я даже разработал нормативы испытаний по дрессировке собак и организовал первый в России чемпионат собак-телохранителей «Большой ринг».

А в 1992 году попал на телевидение – благодаря собакам: сначала как консультант, а потом как соавтор и соведущий программ о воспитании домашних животных. Какое-то время совмещал ТВ и науку. Но потом это стало невозможно, и я переключился только на телевидение. 

Конечно, было бы хорошо успевать все. Но… Работая в Институте океанологии, я занимался свободноживущими дельфинами, а это подразумевает участие в длительных морских экспедициях: я побывал в акваториях пяти океанов, полутора десятков морей. Понятно, что с работой на ТВ это сочетается плохо. Но сказать, что я совсем порвал с наукой, было бы неправильно.

Наука – она ведь разная. Я не езжу в морские экспедиции, но бываю в длительных экспедициях в зоопарках разных городов и стран. Не пишу научные статьи, но остаюсь в теме, перелопачиваю огромное количество специальной литературы: биологические знания сейчас обновляются быстро, и за этим надо следить постоянно.

О ТЕЛЕВИДЕНИИ 

На телевидение я пришел в 1992 году. Начинал с рассказов о дрессировке собак. Затем руководитель канала «Деловая Россия» Александр Акопов пригласил меня на работу.

В то время на ТВ не было дневного эфира, с 14 до 18 часов зрители могли лицезреть только неподвижную заставку. Именно в этом интервале стала выходить моя первая 15-минутная программа «Диалоги о животных».

Первый выпуск начался с амбициозного заявления о том, что не существует формы поведения, присущей человеку, которую мы бы не нашли и у животных. Для меня, разумеется, и сейчас совершенно очевидно, что любое поведение человека имеет биологическую основу. Дальше идут культурные наслоения, которые эти проявления ограничивают и направляют в определенное русло. Собственно говоря, все мои телерассказы изначально об этом и были – я выстраивал параллели, проводил аналогии. 

В 1990-е годы это был совершенно новый жанр для российского телевидения. Моя супруга пошутила однажды: «Вы не пришли на телевидение – вы его и создавали».

Действительно, мы искали свой путь. Известнейший продюсер, режиссер, телеведущий, мой друг Александр Гуревич, в то время соучредитель компании «Видео интернешнл» и первый продюсер нашей программы, окончил МИСИ, по специальности он инженер-проектировщик. Я – из науки. То есть мы оба люди с системным мышлением – отталкиваемся от фактов, чтобы построить логическую последовательность действий. И «Диалоги о животных» мы строили именно так. Смотрели, например, исследования психологов: как долго человек может концентрировать внимание на одной мысли, одном сюжете. Исходя из этого просчитывали, сколько должна длиться та или иная тема в эфире. Ну и конечно, ориентировались на то, что интересно нам самим как зрителям.

Потом я по такому же принципу делал и «Диалоги о рыбалке». Я, кстати, абсолютно не фанат ловли. Трудно им быть, если в морских экспедициях постоянно приходится добывать рыбу, чтобы не помереть с голоду. Так что я очень прагматично к этой программе относился, как бы печально это ни звучало для ее зрителей…

Позже, когда мы начали делать экспедиционные фильмы, у нас была амбициозная цель – снять не хуже, чем западные телевизионщики. И у нас получилось – на разных фестивалях входили в первую десятку наряду с фильмами, например, BBC, что лично я считаю очень крутым достижением. 

Конечно, хотелось бы, чтобы на телевидении было больше познавательных, научно-популярных программ. И чтобы они реально были именно такими, а не представляли собой журналистские домыслы о животных или же и вовсе какую-то мистику. Таких программ сейчас много в Youtube, но эта площадка довольно атомизированная. Зачастую люди смотрят один канал и не подозревают о существовании другого с той же тематикой.

Телевидение более универсально. Но я понимаю, почему на ТВ просветительских программ немного – с точки зрения рекламы они, вероятно, не столь интересны, как, например, шоу. 

О ЖИВОТНЫХ

Последние научные исследования позволяют пересмотреть отношение к интеллекту животных. О том, что дельфины или приматы – существа сообразительные, все давно знают, но тот факт, что орангутаны не уступают в интеллекте детям лет 5–6, для многих стало открытием.

Вот, например, исследования, проведенные в Лоро-парке на Тенерифе учеными Института орнитологии Общества Макса Планка. Я присутствовал при опытах и видел, как взаимодействуют между собой попугаи ара, попугаи жако, какие задачки решают. Например, они могут пожертвовать «сиюминутной» прибылью, если знают, что в будущем им гарантировано более солидное вознаграждение. Птицам предоставляется выбор: получить прямо сейчас пшеничные зерна (так себе вариант), немного подождать и «заработать» семена подсолнечника (уже лучше) или запастись терпением и дождаться главного приза – ядер грецкого ореха. Ученые предлагали им каждое из кушаний поочередно, и попугаи быстро просчитали ситуацию: поняли, что иной раз лучше выбрать несъедобный предмет и так намекнуть, что они рассчитывают на большее. Кстати, каждый ли человек способен отказаться от быстрой, но мелкой выгоды ради более крупной в будущем? Потрясло и умение попугаев уступать, делиться с ближним.

В ростовском зоопарке я познакомился с молодым слоном Юмо, который очень конкретно показывал нам, чего он от нас хочет и куда именно нужно положить подношение, чтобы он себя прилично вел. Причем делал это дистанционно: близкий контакт со слоном опасен из-за его размеров. Но он и на расстоянии управлял нами шутя и играя. Порадовал орангутан Нафаня из геленджикского сафари-парка. Я поставил смартфон на режим селфи и дал ему. Он сходу прошел так называемый «зеркальный тест»: стал прихорашиваться, рассматривать покрупнее то глаз, то ноздрю. В общем, понял, что видит самого себя. При этом обычное зеркало его прежде вроде бы не особенно интересовало.

Словом, животные гораздо умнее и богаче внутренне, чем мы представляем. Они просто думают иначе, чем люди, в другом направлении, поэтому мы не всегда их понимаем. Но интеллект их поразителен.

По материалам журнала «Государственное управление ресурсами» Минприроды России

О чем думают и что чувствуют животные (Саф…

Сафина, К.

Знаковая книга Карла Сафины основана на десятилетиях полевых наблюдений и захватывающих открытиях в области нейробиологии. Это внимательный взгляд неравнодушного ученого на поведение животных, выхов устаревшим представлениям об их эмоциях и жизненном укладе. Пункты большого путешествия — Национальный парк Амбосели (Кения), Йеллоустонский национальный парк, холодные воды северо-западной части.

Полная информация о книге

• Вид товара:Книги
• Рубрика:Зоология. Фауна
• Целевое назначение:Научно-популярное издание для взрослых
• ISBN:978-5-389-11760-0
• Серия:Несерийное издание
• Издательство: КоЛибри, Азбука-Аттикус
• Год издания:2018
• Количество страниц:559
• Тираж:3000
• Формат:60х90/16
• УДК:59. 009+502.74
• Штрихкод:9785389117600
• Доп. сведения:пер. с англ. О. Новицкой, Ю. Гольдберга
• Переплет:в пер.
• Сведения об ответственности:Карл Сафина
• Вес, г.:710
• Код товара:982775

ученых думают, что животные думают — Harvard Gazette

Эксперименты, проведенные Марком Хаузером, убеждают его в том, что у животных есть интересные мысли, особенно у шимпанзе и обезьян, которые ведут относительно богатую социальную жизнь. (Персональное фото Стефани Митчелл)

Думают ли животные?

«Конечно, есть», — отвечает Марк Хаузер, профессор психологии из Гарварда. «Как они могли не думать и не выжить в этом мире?»

Хаузер изучает познавательные способности животных с 1980 года, когда самка паучьей обезьяны проникла через решетку своей клетки в Обезьяньих джунглях Флориды и обняла его.Ему тогда было 19 лет. «Она посмотрела мне в глаза и несколько раз ворковала», — вспоминает он. «Этот опыт заставил меня задуматься о том, что думают животные и как это узнать».

Теперь он считает, что животные представляют мир так же, как люди, особенно такие виды, как шимпанзе, которые живут богатой общественной жизнью. Его полевые и лабораторные эксперименты предполагают, что люди получили свои механизмы восприятия от животных. «Эти механизмы появились бесплатно благодаря эволюции», — говорит он.

Хаузер и его коллеги пытаются определить, какие виды мыслительных процессов уникальны для людей и какие процессы мы разделяем с животными. На ум сразу приходит язык.

«У животных есть интересные мысли, но единственный способ передать их — это ворчание, визг и другие звуки, а также жесты», — отмечает Хаузер. «Когда люди развили речь, они освободили мысли нечеловеческого происхождения. Затем обратная связь между языком и мышлением повысила человеческое самосознание и другие когнитивные функции.”

Может ли ваш питомец думать?

Большинство владельцев домашних животных искренне верят, что Фидо или Пушистый обладают превосходным интеллектом. Одним из маркеров интеллекта является самосознание, поэтому вот быстрый тест, чтобы увидеть, обладает ли животное такой способностью.

Расположите зеркало возле кормушки вашего питомца, чтобы он мог видеть его морду и голову. Каждый раз, когда вы кормите его, похлопайте собаку, кошку или что-то еще по голове. Повторяйте эту процедуру в течение трех-четырех дней.

Когда будете готовы, возьмите в руку светлый или темный порошок без запаха и похлопайте им по голове. Вы можете использовать пищевую соду или технический углерод. Убедитесь, что вы создали хорошо заметное пятно на его голове.

Внимательно наблюдайте за животным, не смотрит ли оно на себя или пытается потереть пятно. Если да, поздравляю, у вашего питомца есть чувство собственного достоинства.

Чтобы узнать больше о тестах интеллекта домашних животных, обратитесь к книге Марка Хаузера «Дикие умы» (Генри Холт, 2000).

Обезьяны получают ритм

Умные эксперименты с обезьянами и человеческими младенцами показывают, что у них есть общие мыслительные процессы, которые когда-то считались присущими только людям.Младенцы всего в 3-4 дня могут отличить два языка, например, голландский и японский. Когда младенцы слышат, как кто-то произносит предложения на голландском языке, они выражают свой интерес, быстро посасывая соски пустышек. Через некоторое время им наскучивают голландские разговоры, и они перестают с энтузиазмом сосать. Если кто-то затем начнет говорить по-японски, он проявит повышенный интерес, увеличив частоту сосания.

Младенцы, конечно, не знают, о чем говорят говорящие, но они могут различать языки по изменению ритмов.Они не реагируют на языки со схожими ритмами, такие как голландский и английский, французский и испанский. Кроме того, если вы проигрываете одни и те же предложения задом наперед, младенцы не реагируют. «Одно из объяснений такого поведения состоит в том, что они интуитивно знают, что голосовой тракт человека не может производить такие звуки», — объясняет Хаузер.

Если это правда, обезьяны не должны иметь возможность проводить такие же различия, потому что они не знают, какие ритмы и звуки могут воспроизводить человеческие голосовые тракты. Но тамаринские обезьяны с хлопковым верхом легко различают голландцев и японцев.Они смотрят на говорящего, транслирующего предложения на голландском, отводят взгляд, когда им скучно, а затем оглядываются, когда кто-то начинает говорить по-японски. И они не могут сделать это различие, когда предложения произносятся задом наперед.

«Обезьяны обладают такими же способностями восприятия, как и мы», — заключает Хаузер. «Это означает, что такое восприятие развилось не вместе с человеческой речью; он существовал до того, как появились люди и речь ».

Младенцы занимаются статистикой

Одна большая загадка человеческого познания заключается в том, как младенцы решают, когда заканчивается одно слово и начинается другое, когда они слушают поток речи взрослого.Эксперименты, проведенные в 1996 году, показали, что дети в возрасте 8 месяцев способны выполнять своего рода статистический анализ, который кажется довольно удивительным.

Младенцы слушают непрерывный поток согласных и гласных, например «дапикутиладо…». Некоторые комбинации всегда группируются вместе, например «да-пи-ку», а другие — нет. Если младенцы знают о статистически знакомых кластерах, они не проявляют особого интереса, когда их слышат. Но когда они слышат что-то вроде «да-ку-пи», они понимают, что что-то незнакомо.Они дольше смотрят на звуки незнакомых троек, чем на относительно знакомые.

Молодые люди этого не знают, но именно так они научатся разделять слова в потоке речи. Лингвисты называют это «вычислением переходных вероятностей». Это звучит слишком сложно для 8-месячного ребенка, а тем более для обезьяны. Однако Хаузер и два его сотрудника, Элисса Ньюпорт и Ричард Аслин, показали, что тамарины с хлопковым верхом могут делать то же самое.

Механизмы восприятия и, по крайней мере, некоторые вычислительные механизмы, таким образом, существовали в мозгу животных задолго до появления людей, даже древних людей, которые лишь хрюкали и мычали. «Некоторые люди не называют эти способности« мышлением », — признает Хаузер. «Я не против. Но возникает вопрос: «Что вы подразумеваете под мышлением?»

Как высоко могут считаться животные

Дополнительные тесты Хаузера и других исследователей показывают, что обезьяны могут считать до четырех.Способность человека считать до более высоких чисел, по-видимому, появилась только после того, как мы развили язык и разработали слова для описания таких величин, как 25 и 1000.

Некоторые человеческие культуры до сих пор не используют большие числа. У народа хадза, охотников-собирателей в Танзании, например, есть слова только для «один», «два» и «три»; все, что больше, — это «много». Они знают, что изображение с 30 точками отображает большее число, чем изображение с 20 точками (как обезьяны), но у них нет слов для точного количества точек.

Узкое место между человеческим и нечеловеческим мышлением связано не только с словами, но и со способностью рекомбинировать слова в бесконечном множестве новых значений. Похоже, это уникальная человеческая способность. Хаузер утверждает, что у шимпанзе богатая социальная и концептуальная жизнь, но они не могут обсуждать это друг с другом.

Следующим шагом в определении степени мышления людей и других животных будет сканирование мозга обоих, пока они выполняют одни и те же когнитивные задачи.Гарвардские психологи уже начали делать это в сотрудничестве с исследователями из Медицинской школы Массачусетского университета в Вустере и Института Макса Планка в Германии. Обезьяны могут демонстрировать такое же интеллектуальное поведение, что и люди, но используют ли они одни и те же области мозга?

«У нас есть много данных, которые показывают, какие области мозга активируются, когда люди реагируют на различные ситуации», — отмечает Хаузер. «Теперь мы определим, используют ли обезьяны и другие животные одни и те же мозговые цепи.”

На данный момент обезьяны хорошо адаптируются к экспериментам в Массачусетском университете. Они без труда перемещаются в привязи к инструментам сканирования мозга, таким как аппараты МРТ. Измерения уровня стресса показывают, что после пяти дней тренировок мартышки чувствуют себя так же комфортно, как в своих домашних клетках в своей социальной группе.

Для некоторых людей такое исследование не даст удовлетворительного ответа на вопрос: действительно ли животные думают? Эти люди определяют мышление как чувство собственного достоинства, убеждения, выходящие за рамки грубых представлений, такие эмоции, как сочувствие, и способность представить ситуацию, отдаленную во времени и месте, и предсказать результат.

«Эти возможности невозможно выявить с помощью сканирования мозга», — признает Хаузер. «Но эксперименты с использованием других методов начинают проливать свет на то, какие виды перцептивных и вычислительных навыков животные привносят в анализ мира и чем эти навыки отличаются от наших».

Думаю, значит и есть. — Декарт

Для получения дополнительной информации о нечеловеческом мышлении см. Книгу Хаузера «Дикие умы» (Генри Холт, 2000).Хаузер обсудит с выдающимся лингвистом Ноамом Хомски 30 марта в Гарварде на конференции, спонсируемой Обществом эволюции языков.

Да, животные думают и чувствуют. Вот откуда мы знаем

Чувствуют ли животные сочувствие? Есть ли у слона сознание? Может ли собака планировать заранее? Вот некоторые из вопросов, которые отмеченный наградами писатель-эколог Карл Сафина задает в своей новой книге « За гранью слов: как животные думают и чувствуют» .

Разбегая по всему миру, от национального парка Амбросели в Кении до тихоокеанского северо-запада, он показывает нам, почему важно осознавать сознание животных и как новые захватывающие открытия в области мозга разрушают барьеры между нами и другими людьми. животные, не относящиеся к человеку.

Выступая из Университета Стоуни-Брук на Лонг-Айленде, штат Нью-Йорк, где он является приглашенным профессором в школе журналистики, он объясняет, как слоны обычно проявляют сочувствие; почему необходимо прекратить подводные испытания ВМС США на северо-западе Тихого океана; и как его собственные собаки подтверждают его теории.

Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.

В вашей книге говорится, что у животных мыслительные процессы, эмоции и социальные связи так же важны для них, как и для нас.Почему это важно знать?

Важно знать, с кем мы здесь, на Земле. Мы говорим о сохранении животных цифрами, но это всего лишь цифры. Всю жизнь наблюдая за животными, меня всегда поражало, насколько они похожи на нас. Меня всегда трогали их связи и впечатляли, а иногда и пугали их эмоции.

Жизнь очень ярка для животных. Во многих случаях они знают, кто они. Они знают, кто их друзья, а кто их соперники.У них есть амбиции на более высокий статус. Они соревнуются. Их жизнь идет по дуге карьеры, как и наша. Мы оба стараемся выжить, добывать пищу и кров, вырастить детей для следующего поколения. В этом отношении животные ничем не отличаются от нас, и я думаю, что их присутствие здесь, на Земле, чрезвычайно обогащает.

Вы заявляете, что сознание — это не просто человеческий опыт, и цитируете Кембриджскую декларацию сознания

, подготовленную в 2012 году. Расскажите нам об этой новой интерпретации и о том, как она относится к нашим собратьям.

Проблема сознания, как и многие другие аспекты поведения животных, сбивает с толку из-за отсутствия определений, с которыми люди согласны. Мы склонны использовать слово «сознание» для обозначения множества разных вещей. Некоторые люди говорят, что если вы можете планировать на годы вперед, это показывает сознательность, но это всего лишь планирование.

Если у вас есть ментальный опыт, значит, вы в сознании. На самом деле вопрос в том, обладают ли другие виды ментальными переживаниями или они ощущают вещи, не имея никакого ощущения того, что они испытывают? Как датчик движения воспринимает движение, но он, вероятно, не ощущает его.Животные — они реагируют на движение: борьба, бегство или любопытство.

Для меня невероятно, что до сих пор ведутся споры о том, обладают ли животные сознанием, и даже споры о том, могут ли люди знать, что животные обладают сознанием. Если вы понаблюдаете за млекопитающими или даже птицами, вы увидите, как они реагируют на мир. Они играют. Они напуганы, когда есть опасность. Они расслабляются, когда все хорошо. Нам кажется нелогичным думать, что животные могут не иметь в сознании сознательного переживания игры, сна, страха или любви.

Собаки, говорит автор, точно знают, кто мы, и часто очень, очень счастливы, как и этот лабрадор-ретривер из Мусхед-Лейк, штат Мэн.

Фотография Хизер Перри, Nat Geo Image Collection

Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.

Так почему же многие ученые против идеи, что животные обладают сознанием?

Вначале почти не было неврологии, ничего не было известно о том, как работают психические процессы.Поведение животных основывалось на баснях, что лисы умны, а черепахи настойчивы. Поэтому ученые сказали: «Все, что мы можем знать о животных, основано на том, что они делают. Мы можем только описать то, что они делают. Мы ничего не можем знать об их сознании «. К сожалению, это превратилось в смирительную рубашку предположения, что, если мы ничего не можем знать об их сознании, мы не можем подтвердить сознание.

Между тем люди десятилетиями наблюдали за дикими животными. Люди, которые наблюдают за дикими животными, не сомневаются, в сознании они или нет, потому что мы видим невероятные замыслы поведения и широкий спектр личностей.Я говорю о позвоночных: млекопитающих, таких как слоны и кошки, а также о птицах.

Совершенно очевидно, что животные сознательны для тех, кто за ними наблюдает. Они должны быть для того, чтобы делать то, что они делают, и делать выбор, который они делают, и использовать суждения, которые они используют. Однако в лабораториях сохраняется догма: не предполагайте, что животные думают и испытывают эмоции, — а многие ученые настаивают на том, что это не так.

С публикой, я думаю, все иначе. Многие люди просто предполагают, что животные действуют осознанно, и основывают свои убеждения на собственных домашних животных или домашних животных.Другие люди не хотят, чтобы животные были в сознании, потому что это помогает нам делать с животными то, что было бы трудно сделать, если бы мы знали, что они несчастны и страдают.

Слоны играют в Дамараленде, Намибия. «Исследователи десятилетиями наблюдают за этими существами и видят людей», — пишет автор Карл Сарафина.

Фотография Майкла Полиза, Nat Geo Image Collection

Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.

Мне нравится, как вы раскрываете важные аспекты игры в животном мире и взаимоотношениях между взрослыми и детьми, которые так похожи на наши.

Когда люди видят диких животных, они чувствуют себя счастливыми, когда видят слонов, или они могут отправиться в Йеллоустон и увидеть диких волков. Исследователи десятилетиями наблюдают за этими существами и видят людей. Многие исследователи называют животных именами и узнают разные личности. Некоторые смелые; некоторые застенчивы. Некоторые более агрессивны; некоторые более мягкие; некоторые младенцы гораздо напористее.

Они видят, что матери-новички не так уверены в том, что им делать, а опытные матери более расслаблены и уверены в себе. Они видят, что некоторые волки очень напористы и агрессивны, а другие — сдерживаются. Если происходит драка, одни волки убивают других волков, а другие — нет, даже когда они побеждают их в драке.

То, что вы видите, когда действительно знакомитесь с дикими животными, очень отличается от случайного наблюдения. Если бы вы видели, как люди ничего не делают, кроме питья воды или бегают по полю, подумаете ли вы, что это все, что нужно для людей? Если вы знаете людей, пьющих воду или бегающих вокруг, у вас будет другой опыт наблюдения за ними.

Мать-горбатый кит и детеныш ныряют в тихоокеанских водах у побережья Мауи. Существует документальное свидетельство того, как горбатый кит переместил тюленя на спину в сторону от нападения косаток.

Фотография Уолкотта Генри, Nat Geo Image Collection

Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.

Сочувствие — еще одна общая черта животных и людей. Не могли бы вы рассказать нам больше о том, как животные проявляют сочувствие в чрезвычайных обстоятельствах — как к людям, так и к другим животным?

Многие люди думают, что сочувствие — это особая эмоция, которую проявляют только люди. Но многие животные сочувствуют друг другу. Есть задокументированные истории о слонах, которые находили пропавших без вести. В одном случае старая женщина, которая плохо видела, потерялась, и на следующий день ее нашли в сопровождении слонов, охраняющих ее. Они заключили ее в клетку из веток, чтобы защитить от гиен. Нам это кажется необычным, но для слонов это естественно.

Люди также видели, как горбатые киты помогают тюленям, на которых охотятся косатки. Существует документальное свидетельство того, как горбач выметал тюленя на спине из воды, подальше от косаток.Эти вещи кажутся нам необычными и новыми, потому что мы только недавно задокументировали эти инциденты. Но они, вероятно, занимались такими вещами миллионы лет.

И слоны, и косатки несут огромные потери в своей популяции. Соедините для нас этих двух существ и с какими проблемами они сталкиваются в современном мире?

Я попытался сделать перерыв от написания о сохранении, чтобы написать о том, что животные делают в своей естественной жизни. Я сосредоточился на трех наиболее охраняемых популяциях животных в мире: слонах в национальных парках Кении, волках в национальном парке Йеллоустоун и косатках на северо-западе Тихого океана; во всех трех случаях я обнаружил, что этих охраняемых животных все еще убивают люди.

Слоны подвергаются ужасной бойне с 2009 года, когда власть, которая решила, что Китай может импортировать слоновую кость от мертвых слонов. В результате популяции слонов истребляются браконьерами по всей Африке и Азии.

Что касается волков в Йеллоустонском национальном парке, США сняли статус исчезающих видов с волков за пределами парков. Итак, когда волки из парков выходят на улицу, их часто подстреливают, и обычно убивают вожаков стаи альфа.Когда стая волков теряет своего альфа-самца или самку, они часто распадаются. У молодых волков нет знаний, чтобы выжить, как у взрослых.

Ученый, изучающий выживание животных, взваливает на плечи волка в Арктической исследовательской лаборатории ВМС США в Барроу, Аляска.

Фотография Эмори Кристофа, Nat Geo Image Collection

Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.

У косаток очень плохое воспроизводство, поскольку запасы лосося, от которых они зависят, настолько истощены, что они не получают достаточно пищи и находятся в недостаточно хорошем состоянии, чтобы вынашивать детенышей.Молодежь тоже плохо выживает. Косатки полны токсичных химикатов, которые они получают с пищей и загрязненными водами, в которых они плавают в районе штата Вашингтон и на западном побережье США. Несмотря на то, что они находятся под угрозой исчезновения и им должна быть предоставлена ​​строжайшая защита, ВМС также продолжают испытывать боевые бомбы в районах, где плавают эти киты.

Одна из капсул, которая отчаянно нуждалась в молодой, здоровой самке, убила единственную молодую самку из-за массивного кровотечения в ушных каналах.Взрыв бомбы ВМС был зафиксирован на подслушивающих устройствах исследователя китов в день ее смерти. Очень печально, что даже когда мы якобы защищаем этих животных, их не защищает наше собственное правительство.

Есть ли у вас животные в повседневной жизни? Если да, расскажите, как они подтверждают или опровергают ваши теории.

Я никогда особо не любил собак, потому что меня интересовали вольные, дикие животные, но сейчас у меня две собаки, и я не могу поверить, как сильно я люблю этих собак и насколько они являются частью нашей семьи.

Они точно знают, кто мы. Они знают, кто такие незнакомцы. Часто они очень и очень счастливы. Иногда их пугают странные вещи или они не понимают, что происходит.

Единственное, чего они не могут сделать, — это говорить с нами полными предложениями, но они общаются все время. Они знают, что хотели бы сделать, и могут немного спланировать. Они могут не планировать, что будут делать на следующей неделе, но они знают, когда они хотят выйти или когда они хотят, чтобы мы вывели их на пробежку.

Когда мы водим их на определенный пляж, они точно знают, каков его распорядок, даже если мы не были на этом пляже несколько месяцев. Когда мы переносим их к моей матери, они вспоминают, что в сарае на ее заднем дворе есть кролики-кролики, и они всегда бегут прямо в сарай, чтобы все исследовать.

Вы используете термин «яркий» для описания жизни животных. Объяснять.

Я много изучал диких животных и всегда поражался тому, насколько они бдительны и насколько хорошо чувствуют, что происходит вокруг них.Они гораздо более осведомлены, чем люди. Современные люди выходят на улицу и не очень хорошо видят, слышат и не чувствуют. Наши чувства притупились за тысячи лет цивилизации и оседлой жизни. Я думаю, что жизненный опыт животного намного острее и яснее. Вот почему я использую термин «яркий».

Саймон Уорролл курирует Book Talk. Следуйте за ним в Twitter .

Чему люди могут научиться у того, как думают животные

Как признает де Ваал, лучший способ думать о других существах — это спросить себя, как разные виды развили разные типы разума для решения различных адаптивных задач.Несомненно, важный вопрос заключается не в том, могут ли осьминог или ворона делать то же самое, что и человек, а в том, как эти животные решают когнитивные проблемы , с которыми они сталкиваются, например, как имитировать морское дно или сделать инструмент своим клювом. Дети, шимпанзе, вороны и осьминоги в конечном итоге так интересны не потому, что они миниатюрные, а потому, что они инопланетяне — не потому, что они такие же умные, как мы, а потому, что они умны, о чем мы даже не думали. Все дети, например, притворяются с рвением, которое кажется совершенно безумным; если бы мы увидели взрослый поступок, как это делает каждый трехлетний ребенок, мы бы заставили его проверить свои лекарства.

Иногда изучение этих инопланетных способов познания может пролить свет на познание взрослого человека. Детские ролевые игры могут помочь нам понять нашу взрослую тягу к художественной литературе. Еще один убедительный пример — исследование Де Ваала. Мы, люди, склонны думать, что наши социальные отношения коренятся в наших представлениях, убеждениях и желаниях, а также в нашем понимании восприятий, убеждений и желаний других — то, что психологи называют нашей «теорией разума». В 80-х и 90-х годах психологи развития, включая меня, показали, что дошкольники и даже младенцы понимают сознание отдельно от своего собственного.Но было трудно показать, что другие животные поступали так же. «Теория разума» стала кандидатом на особый, исключительно человеческий трюк.

Тем не менее, исследования де Ваала показывают, что шимпанзе обладают чрезвычайно развитым политическим интеллектом — они глубоко заинтересованы в выяснении социальных отношений, таких как статус и союзы. (Мой друг-приматолог сказал мне, что еще до того, как они смогли встать, детеныши шимпанзе, которых он изучал, использовали демонстрацию доминирования, чтобы попытаться запугать друг друга.) Оказывается, как описывает де Ваал, шимпанзе делают что-то, что делают выводы о том, что другие шимпанзе видеть.Но экспериментальные исследования также показывают, что это происходит только в конкурентном политическом контексте. Эволюционный антрополог Брайан Хэйр и его коллеги предоставили подчиненному шимпанзе выбор между кусочками пищи, которые доминантный шимпанзе видел скрытыми, и другими частями, которые он не видел скрытыми. Подчиненный шимпанзе, который следил за всем, что прячется, держался подальше от пищи, которую видел доминирующий шимпанзе, но брал пищу, которую не видел.

Любой, кто побывал на научной конференции, признает, что мы тоже глубоко политические существа.Мы можем сказать, что подписываемся, потому что хотим узнать, что думают наши собратья, Homo sapiens, но нас не меньше интересует, кто наверху и где находятся альянсы. Многие из наших политических суждений не имеют ничего общего с нашей теорией разума. Мы можем рассчитывать на серебряную награду академической знаменитости, даже если мы не уважаем его идеи. В «Джейн Остин» Элизабет Беннет волнует, как думают люди, в то время как леди Кэтрин заботится только о том, насколько они могущественны, но оба персонажа одинаково умны и одинаково человечны.

Думают ли животные? | Издательство Принстонского университета

Знает ли ваша собака, когда у вас был плохой день? Может ли ваша кошка сказать, что кофейник, на котором вы оставили, может вызвать пожар? Можно ли научить шимпанзе программировать на вашем компьютере? В этой провокационной книге известный эксперт по животным Клайв Винн развенчивает некоторые общепринятые представления о наших пушистых друзьях. Он утверждает, что может быть романтичным приписывать животным человеческие качества, но это не очень реалистично. Хотя животные ни в коем случае не глупы, они не думают так же, как мы.Вопреки тому, во что нас убеждают многие популярные телешоу, животные не обладают ни возможностями «теории разума», которые есть у людей (то есть они не осознают, что думают другие), ни способностью рассуждать на более высоком уровне. Так что, по мнению Винна, когда Фидо приветствует ваше прибытие, толкая вас в ногу, он скорее просит обеда, чем сочувствует стрессу на работе.

Нельзя сказать, что животные не обладают выдающимися способностями — и Думают ли животные? исследует бесчисленное количество примеров: есть пчела, которая не только запоминает, где она нашла пищу, но и передает эту информацию своим товарищам по улью с помощью замысловатого танца.А как насчет летучей мыши с гидролокатором, которая обнаруживает летающих насекомых в темноте ночи и поедает обед прямо на крыльях?

Интересно написано, Думают ли животные? нацелена на работу таких известных защитников прав животных, как Питер Сингер и Джейн Гудолл, по ложному очеловечиванию животных. Однако он не только не обедняет наше представление о животном мире, но и подчеркивает, насколько мир богаче благодаря такому разнообразию умов — будь то животный или человеческий.

Клайв Д.Л. Винн — адъюнкт-профессор психологии Университета Флориды. Он является автором книги «Познание животных: умственная жизнь животных»

.

«Экспертное, ясное, резко аргументированное (и даже остроумное) исследование Винна дает прекрасный отчет о том, что известно о мышлении животных и о серьезных проблемах, с которыми сталкивается научное изучение этих увлекательных вопросов.Он также предлагает очень разумные и наводящие на размышления мысли о месте человека в богатом и сложном мире умственных достижений и ограничений », — Ноам Хомски, Массачусетский технологический институт

«Мне было больше удовольствия от чтения этой книги, чем от любой другой книги за долгое время! Она умная, эрудированная и доступная» — Джонатан Маркс, Университет Северной Каролины, Шарлотта

«Клайв Винн написал жизненно важную книгу. Захватывающий и авторитетный отчет о последних исследованиях разума животных, Думают ли животные? также является столь необходимой поправкой к полуправде, преувеличениям и сказкам. стали слишком обычным явлением в этой области.»- Стивен Будянски, автор книги Если бы лев мог говорить: интеллект животных и эволюция сознания

Можем ли мы узнать, о чем думают животные? | The Economist

Для первой из нашей новой серии рассказов Medium о животном мире мы выбрали эссе 2015 года о сознании животных. Следовательно, животные думают…?

В 1992 году в Тангалуме, у побережья Квинсленда, люди начали бросать рыбу в воду, чтобы ее съели местные дикие дельфины.В 1998 году дельфины начали кормить людей, выбрасывая для них рыбу на причал. Люди думали, что им было немного весело кормить животных. О чем думали дельфины?

Чарльз Дарвин считал, что умственные способности животных и людей различаются только степенью, а не видом — естественный вывод, к которому можно прийти, вооружившись радикально новой верой в то, что одно происходит от другого. Его последняя великая книга «Выражение эмоций у человека и животных» исследовала радость, любовь и горе у птиц, домашних животных и приматов, а также у различных человеческих рас.Но отношение Дарвина к животным, которое легко разделяют люди при повседневном контакте с собаками, лошадьми и даже мышами, противоречит давней традиции европейской мысли, согласно которой животные вообще не имеют ума. Этот образ мышления возник из аргумента Рене Декарта, великого философа 17 века, что люди были существами разума, связанными с разумом Бога, в то время как животные были просто машинами, сделанными из плоти — живыми роботами, которые, говоря словами Николя Мальбранш, один из его последователей, «ест без удовольствия, плачет без боли, растет, не осознавая этого: они ничего не желают, ничего не боятся, ничего не знают.

Сам организм оставался черным ящиком: ненаблюдаемые вещи, такие как эмоции или мысли, выходили за рамки объективного исследования

На протяжении большей части ХХ века биология раскололась ближе к Декарту, чем к Дарвину. Исследователи поведения животных не исключали возможности наличия у животных разума, но считали этот вопрос почти неуместным, поскольку на него невозможно было ответить. Можно изучать входы организма (например, пищу или окружающую среду) или выходы (его поведение).Но сам организм оставался черным ящиком: ненаблюдаемые вещи, такие как эмоции или мысли, выходили за рамки объективного исследования. Как писал один из таких «бихевиористов» в 1992 году, «приписывать животным сознательное мышление следует усиленно, избегая любых серьезных попыток понять их поведение, поскольку оно не поддается проверке [и] пусто…».

К тому времени, однако, сопротивление подобным ограничениям возросло. В 1976 году профессор Университета Рокфеллера в Нью-Йорке Дональд Гриффен взял быка за рога (не говоря уже о том, что бык мог чувствовать по этому поводу) в книге под названием «Вопрос осведомленности животных».Он утверждал, что животные действительно могут думать и что их способность делать это может быть подвергнута надлежащему научному исследованию.

За последние 40 лет широкий спектр работ как в полевых условиях, так и в лаборатории отодвинул консенсус от строгого бихевиоризма в пользу Дарвина. Прогресс не был легким и быстрым; как предупреждали бихевиористы, оба вида свидетельств могут вводить в заблуждение. Лабораторные тесты могут быть строгими, но они неизбежно основаны на животных, которые могут вести себя не так, как в дикой природе.Полевые наблюдения могут быть отклонены как анекдотические. Запуск их в течение многих лет или десятилетий и в больших масштабах помогает предотвратить эту проблему, но такие исследования редки.

Ни одно животное не обладает всеми качествами человеческого разума; но почти все атрибуты человеческого разума можно найти в том или ином животном.

Тем не менее, большинство ученых теперь чувствуют, что могут с уверенностью сказать, что некоторые животные обрабатывают информацию и выражают эмоции способами, которые сопровождаются сознательным умственным опытом.Они согласны с тем, что животные, от крыс и мышей до попугаев и горбатых китов, обладают сложными умственными способностями; что у некоторых видов есть атрибуты, которые когда-то считались уникальными для людей, такие как способность давать имена объектам и использовать инструменты; и что горстка животных — приматы, врановые (семейство вороньих) и китообразные (киты и дельфины) — имеют что-то близкое к тому, что у людей считается культурой, в том смысле, что они развивают особые способы делать вещи, которые передаются от подражания и пример.Никакие животные не обладают всеми качествами человеческого разума; но почти все атрибуты человеческого разума можно найти в том или ином животном.

Рассмотрим Билли, дикого афалина, который получил травму в замке в возрасте пяти лет. Ее отправили в аквариум в Южной Австралии для лечения, во время которого она провела три недели, живя с дельфинами в неволе, которых научили различным трюкам. Сама же она никогда не обучалась. После того, как ее вернули в открытое море, местные наблюдатели за дельфинами были поражены, увидев ее «хождение по хвосту» — движение, в котором дельфин поднимается над водой, ударяя своими двуустками прямо под поверхностью, и медленно движется назад в неопределенной манере Майкла Джексона. .Билли, похоже, усвоила этот трюк, просто наблюдая за выступлениями своих бывших товарищей по пулу. Еще более поразительно то, что вскоре после этого пять других дельфинов в ее стае начали идти хвостом, хотя это поведение не имело практического значения и потребляло много энергии.

Такое поведение трудно понять, не представив себе разума, который может ценить то, что он видит, и который намеревается имитировать действия других (см. «Дельфин-подражатель»). Это, в свою очередь, имеет отношение к мозгу.Если бы вам пришлось сделать ставку на то, что будет обнаружено в мозгу Билли, вам следует сделать ставку на «зеркальные нейроны». Зеркальные нейроны — это нервные клетки, которые срабатывают, когда вид чужого действия вызывает согласованную реакцию — кажется, именно они делают зевоту заразной. Такой способ привязки восприятия к действию может потребовать большого обучения — и кажется, что у людей то же самое может потребоваться и для некоторых форм сочувствия.

Зеркальные нейроны важны для ученых, пытающихся найти основу того, как работает человеческий разум, или, по крайней мере, найти корреляты этой работы в анатомии человеческого мозга.Тот факт, что эти анатомические корреляты продолжают появляться и в нечеловеческом мозге, является одной из нынешних причин, по которым мы рассматриваем животных как объекты с разумом. Есть зеркальные нейроны; Есть веретенообразные клетки (также называемые нейронами фон Экономо), которые играют роль в выражении эмпатии и обработке социальной информации. В мозге шимпанзе есть части, соответствующие области Брока и области Вернике, которые у людей связаны с языком и общением. Картирование мозга показывает, что неврологические процессы, лежащие в основе того, что выглядит как эмоции у крыс, аналогичны тем, что явно являются эмоциями у людей.Как сказала группа нейробиологов, стремящихся подвести итоги этой области в 2012 году, «люди не уникальны в том, что обладают неврологическими субстратами, которые генерируют сознание. Животные, не относящиеся к человеку, включая всех млекопитающих и птиц, и многие другие существа … также обладают этими неврологическими субстратами ».

Но сказать, что у животных есть биологическая основа для сознания, не то же самое, что сказать, что они действительно думают или чувствуют. Здесь идеи закона могут оказаться более полезными, чем идеи неврологии. Когда состояние человека явно ухудшается в результате какого-либо стихийного бедствия, суд может решить, какой уровень правовой защиты следует применять.В таких случаях суды применяют такие тесты, как: осознает ли он или она себя? Может ли он узнавать других как личности? Может ли он регулировать свое поведение? Испытывает ли он удовольствие или испытывает боль (то есть проявляет эмоции)? Такие вопросы тоже многое говорят о животных.

Самый распространенный тест на самосознание — это способность узнавать себя в зеркале. Это означает, что вы видите себя как личность, отделенную от других существ. Этот тест был официально разработан в 1970 году американским психологом Гордоном Гэллапом, хотя его корни уходят далеко в прошлое; Дарвин писал о Дженни, орангутанге, которая играла с зеркалом и была «безмерно поражена» своим отражением.Доктор Гэллап нарисовал следы без запаха на лицах своих подопытных и ждал, как они отреагируют, когда увидят свое отражение. Если бы они коснулись отметки, казалось бы, они поняли, что изображение в зеркале было их собственным, а не изображением другого животного. Большинство людей проявляют эту способность в возрасте от одного до двух лет. Доктор Гэллап показал, что это есть и у шимпанзе. С тех пор орангутанги, гориллы, слоны, дельфины и сороки проявили такую ​​же способность. Обезьяны этого не делают; как и собаки, возможно потому, что собаки узнают друг друга по запаху, поэтому тест не дает им никакой полезной информации.

Узнавать себя — это одно; как насчет признания других — не только как объектов, но как вещей с целями и желаниями, подобными своим собственным, но нацеленных на разные цели. Некоторые животные тоже явно проходят этот тест. Сантино — шимпанзе в зоопарке Фурувик в Швеции. В 2000-х смотрители зоопарка заметили, что он собирал небольшие запасы камней и прятал их вокруг своей клетки, даже строил для них укрытия, чтобы впоследствии ему было чем бросить в посетителей зоопарка, которые его раздражали.Матиас Осват из Лундского университета утверждает, что такое поведение демонстрировало различные типы умственной отточенности: Сантино мог вспомнить конкретное событие в прошлом (раздражение посетителей), подготовиться к событию в будущем (бросать в них камни) и мысленно построить новое ситуация (отгоняет посетителей).

Шимпанзе также понимают, что они могут манипулировать убеждениями других; они часто обманывают друг друга в борьбе за еду.

Философы называют способность осознавать, что у других разные цели и желания, «теорией разума».Это есть у шимпанзе. Сантино, казалось, понимал, что смотрители зоопарка не позволят ему бросать камни, если смогут. Поэтому он спрятал оружие и сдержал свою агрессию: он был спокоен, когда собирал камни, но волновался, когда бросал их. Понимание способностей и интересов других также проявляется в Центре великих обезьян, заповеднике во Флориде, где самцы шимпанзе, живущие с Наклзом, 16-летним с церебральным параличом, не подчиняют его своему обычному доминированию. отображает.Шимпанзе также понимают, что они могут манипулировать убеждениями других; они часто обманывают друг друга в борьбе за еду.

Еще один тест на юридическую личность — это способность испытывать удовольствие или боль — испытывать эмоции. Это часто воспринималось как свидетельство полной разумности, поэтому последователи Декарта считали, что животные неспособны ни чувствовать, ни рассуждать. Питер Сингер, австралийский философ и старейшина «прав животных», утверждает, что из всех эмоций страдание особенно важно, потому что, если животные разделяют эту человеческую способность, люди должны учитывать страдания животных так же, как и свои собственные. своего рода.

Животные явно проявляют такие эмоции, как страх. Но это можно рассматривать как инстинктивное, подобное тому, что происходит, когда люди кричат ​​от боли. Бихевиористы не испытывали проблем со страхом, считая его условным рефлексом, который они прекрасно знали, как создавать. Настоящий вопрос заключается в том, есть ли у животных чувства, связанные с каким-то умственным переживанием. Это непросто. Никто точно не знает, что имеют в виду другие люди, когда говорят о своих эмоциях; почти невозможно понять, что означают тупые звери.Тем не менее, есть некоторые показательные признаки, в первую очередь свидетельства того, что можно рассматривать как сострадание.

Некоторые животные, кажется, проявляют жалость или, по крайней мере, заботу о больных и раненых членах своей группы. Более сильные шимпанзе помогают более слабым переходить дороги в дикой природе. Слоны оплакивают своих мертвецов (см. «Скорбящий слон»). В известном эксперименте Хэл Марковиц, впоследствии директор зоопарка Сан-Франциско, обучал обезьян Диану добывать еду, вставляя жетон в прорезь. Когда старшая женщина не могла понять это, более молодой неродственный мужчина вставил свои жетоны в прорезь для нее и отступил, чтобы дать ей поесть.

Также были наблюдения за животными, которые старались изо всех сил помогать существам другого вида. В марте 2008 года афалин Моко вывел двух кашалотов-карликов из лабиринта песчаных отмелей у побережья Новой Зеландии. Киты казались безнадежно дезориентированными и четыре раза садились на мель. Есть также хорошо подтвержденные случаи, когда горбатые киты спасали тюленей от нападения косаток и дельфинов, спасая людей от подобных нападений. На первый взгляд такая забота о других выглядит моральной — или, по крайней мере, сентиментальной.

В нескольких примерах было замечено, что животные-покровители платят цену за свое сострадание. Иэн Дуглас-Гамильтон, изучающий слонов, описывает молодую самку, которая была так тяжело ранена, что могла ходить только со скоростью улитки. Остальная часть ее группы не отставала от нее, чтобы защитить ее от хищников в течение 15 лет, хотя это означало, что они не могли добывать корм так широко. Еще в 1959 году Рассел Черч из Университета Брауна разработал тест, который позволял лабораторным крысам, находящимся в половине клетки, получать пищу, нажимая на рычаг.Рычаг также наносил удар током крысам в другой половине клетки. Когда первая группа это осознала, они перестали нажимать на рычаг, лишая себя еды. В аналогичном испытании на макаках-резусах, опубликованном в Американском журнале психиатрии в 1964 году, одна обезьяна перестала подавать сигнал о еде в течение 12 дней после того, как стала свидетелем того, как другая получила шок. Есть и другие примеры, когда животные предпочитают какие-то чувства еде. В известных исследованиях американского психолога Гарри Харлоу макакам-резусам, лишенным матери, был предоставлен выбор между заменителями.Один был сделан из проволоки и имел бутылочку для кормления, другой был тканевый, но без еды. Младенцы почти все время обнимали тряпичную мать.

Если животные обладают самосознанием, осведомлены о других и обладают некоторой степенью самоконтроля, то они разделяют некоторые из атрибутов, используемых для определения личности в законе. Если они проявляют эмоции и чувства не чисто инстинктивно, можно также сказать, что их чувства следует уважать так же, как и человеческие.Но атрибутом, который чаще всего считается исключительно человеческим, является язык. Можно ли сказать, что животные используют язык осмысленно?

Животные постоянно общаются, и для этого им не нужен большой мозг. В 1940-х годах Карл фон Фриш, австрийский этолог, показал, что «танцы виляния» медоносных пчел передают информацию о том, как далеко и в каком направлении находится еда. Птицы поют длинные сложные песни либо для обозначения территории, либо в качестве брачных ритуалов. Так же как и стаи китов (см. «Поющие киты»).Однако трудно сказать, какая информация или намерение во всем этом идет. Пчелы с большей вероятностью автоматически загрузят отчет о своих недавних путешествиях, чем скажут: «Вон там пыльца, бездельники».

Звуки, скажем, мартышек верветок имеют для них большее значение. Верветки по-разному сигнализируют разным хищникам, требуя разной реакции. Есть один для леопардов (взбирайтесь на самые высокие ветки), для орлов (прячьтесь в подлеске) и для змей (встаньте и посмотрите вокруг).Обезьянам необходимо распознавать разные звуки и знать, когда им звонить. Животные, воспитанные вместе с людьми, могут делать гораздо больше. Бордер-колли Чейзер знает более 1000 слов. Она может вытащить игрушку с именем из кучи других игрушек. Это показывает, что она понимает, что акустический образец обозначает физический объект. Ноам Хомски, лингвист, однажды сказал, что это могут делать только люди. Примечательно, что если ей велят принести игрушку с именем, которое она раньше не слышала, и положить в кучу известных именованных объектов, она выясняет, о чем ее просят.Бетси, еще одна бордер-колли, принесет фотографию чего-то, предполагая, что она понимает, что двухмерное изображение может представлять трехмерный объект.

Еще более впечатляющими являются такие животные, как Уошу, самка шимпанзе, которой два исследователя из Университета Невады обучали языку жестов. Уошу начинала разговор и просила о вещах, которые она хотела, например о еде. Но свидетельство того, что многие животные, когда их воспитывают вместе с людьми, могут рассказывать свои мысли другим людям, используя человеческий язык, не совсем то же самое, что сказать, что они используют язык так же, как люди.Например, у немногих есть немного грамматики — то есть способность манипулировать и комбинировать слова для создания новых значений. Это правда, что дельфины в неволе могут различать «положить мяч в кольцо» и «поднести кольцо к мячу». Алекс, серый африканский попугай, объединил слова, чтобы составить новые: он назвал яблоко «знаменем», например, смесью банана и вишни (см. «Попугай-болтун»). Но это исключительные случаи и результат интенсивного сотрудничества с людьми.Использование грамматики — конечно, сложной грамматики — не было замечено в дикой природе. Более того, у животных нет эквивалента рассказам, которые люди рассказывают друг другу.

Если язык все еще может считаться исключительно человеческим, можно ли что-нибудь еще? До недавнего времени культура считалась второй определяющей чертой человечества. Сложные способы ведения дел, которые передаются не в результате генетической наследственности или давления окружающей среды, а в результате обучения, подражания и конформизма, по общему мнению, являются уникальными для людей.Но становится все более очевидным, что у других видов тоже есть своя культура.

В статье «Культурная жизнь китов и дельфинов» Хэл Уайтхед из Университета Далхаузи, Новая Шотландия, и Люк Ренделл из Университета Сент-Эндрюс в Шотландии утверждают, что все культуры имеют пять отличительных черт: характерная технология; учить и учиться; моральный компонент с правилами, поддерживающими «наш образ действий» и наказанием за нарушение; приобретенное, а не врожденное различие между инсайдерами и аутсайдерами; и совокупный характер, который накапливается с течением времени.Вместе эти атрибуты позволяют отдельным лицам в группе делать то, чего они не смогли бы достичь в одиночку.

Для первой особенности не ищите ничего, кроме вороны. Новокаледонские вороны — чемпионы в мире животных по изготовлению инструментов. Они делают крючки, отрезая V-образные веточки и придавая им форму. Они вылепляют из листьев пандануса зубчатые пилы. И в разных частях острова делают свои инструменты по-разному. Исследования Гэвина Ханта из Оклендского университета показали, что крюки и пилы на двух участках Новой Каледонии систематически различались по размеру, количеству надрезов, необходимых для их выполнения, и даже в зависимости от того, были ли они преимущественно левосторонними или правосторонними. .В той степени, в которой культура означает «способ, которым мы здесь занимаемся», эти две группы ворон были культурно отличными.

Теперь известно, что шимпанзе манипулируют более чем двумя дюжинами орудий: дубинки, которыми можно бить, пестики для измельчения, венчики для мух, стебли травы, с помощью которых ловят термитов, губчатые листья, чтобы впитывать воду, камни в виде щелкунчиков. Как и новокаледонские вороны, разные группы используют их немного по-разному. Уильям МакГрю из Кембриджского университета утверждает, что наборы инструментов шимпанзе в западной Танзании столь же сложны, как и простейшие человеческие инструменты, такие как ранние человеческие артефакты, найденные в Восточной Африке, или действительно те, которые использовались в исторические времена коренными народами в Тасмании.

Обучение навыкам, необходимым для изготовления и использования инструментов. Это не единственный пример обучения, который могут предложить животные. Сурикаты питаются скорпионами — исключительно опасной добычей, на которую нельзя научиться охотиться методом проб и ошибок. Поэтому сурикаты постарше учат молодых постепенно. Сначала они выводят из строя скорпиона и позволяют молодому сурикату прикончить его. Затем они позволяют своим ученикам браться за чуть менее поврежденный образец, и так поэтапно, пока молодой ученик не будет готов самостоятельно охотиться на здорового скорпиона.

Практически все сурикаты так делают. В других местах то, чему учат, может измениться, и лишь некоторые животные научатся новым трюкам. Как следует из истории Хвоста Билли, киты и дельфины могут учиться друг у друга принципиально новому поведению. В 1980 году горбатый кит по-новому начал ловить рыбу у мыса Код. Он ударяет своими двуустками о поверхность воды, как это известно, летит вперед, а затем ныряет и плавает, испуская облако пузырьков. Добыча, сбитая с толку шумом и напуганная поднимающимся кругом пузырей, сбилась в кучу для защиты.Затем кит выскочит из облака пузырей с полным ртом рыбы.

Пузырьковое кормление — это хорошо известный способ для китов испугать еду; так лобтейл. Однако систематическое преобразование первого ко второму было, по-видимому, нововведением — и стало очень популярным. К 1989 году, всего через девять лет после того, как первый кит Кейп-Код начал кормиться лобтейлами, почти половина горбатых в этом районе уже ела. Большинство из них были молодыми китами, которые, поскольку их матери не использовали новый трюк, не могли унаследовать его.Исследователи считают, что молодые киты скопировали первого практикующего, распространив эту технику через подражание. Как первому пришла в голову эта идея, остается загадкой, как и вопрос о том, действительно ли это лучший способ кормления или просто все более и более модный.

Культуры полагаются не только на технологии, методы и обучение, но и на правила общепринятого поведения. То, что все должно быть справедливо, кажется широко распространенным требованием среди социальных животных. Например, в кинологическом центре Университета Этвос Лоранд в Будапеште собак, часто выбираемых для участия в тестах, избегают другие собаки.Оказывается, все собаки хотят принять участие в этих тестах, потому что они привлекают человеческое внимание; те, кого выбирают слишком часто, считаются имеющими несправедливое преимущество. Обезьяны-капуцины, участвующие в экспериментах, отслеживают получаемые награды. Если одному предложат плохую награду (например, ломтик огурца), а другому — вкусный виноград, первый откажется от продолжения теста. Шимпанзе тоже так поступают.

В большинстве культур различают посторонних и инсайдеров, и животные не являются исключением.Косатки, также известные как косатки, особенно примечательны в этом отношении, имея репертуар криков, характерных для стада, в котором они живут, своего рода диалекта. Доктор Уайтхед и доктор Ренделл сравнивают их с племенными знаками. Косатки необычны тем, что разные стручки, как правило, питаются разной добычей и редко скрещиваются. В большинстве случаев стручки старательно игнорируют друг друга. Но иногда один яростно атакует другого. Это не может иметь ничего общего с конкуренцией за еду или самок.Лэнс Барретт-Леннард из Ванкуверского аквариума объясняет это ксенофобией — особенно экстремальным и агрессивным способом различения инсайдеров и посторонних.

Но если животные демонстрируют четыре из пяти атрибутов, составляющих культуру, есть один, которого они не разделяют. Возможно, самая отличительная черта человеческих культур заключается в том, что они со временем меняются, опираясь на более ранние достижения, чтобы производить все, от iPhone и современной медицины до демократии. У животных ничего подобного не наблюдалось.Конкретные аспекты поведения животных меняются способами, которые могут показаться культурными, и разрушительные изменения, безусловно, возможны. Например, в 1990-х годах южноафриканская политика выбраковки, в результате которой самые старые слоны были застрелены, а их дети перераспределены, привела к большим изменениям в их обычно организованных матриархальных обществах. Молодые слоны стали ненормально агрессивными, так как больше не было старейшин, которые бы сдерживали их. В других случаях такое нарушение может показаться антропоморфно не таким уж плохим (см. «Мирные бабуины»).Но независимо от того, хороши это потрясения или нет, животным сообществам еще предстоит продемонстрировать устойчивые адаптивные изменения — никакого культурного прогресса. Знания накапливаются у самых старых людей — когда засуха поразила национальный парк Тарангире в Танзании в 1993 году, лучше всего выжили семьи слонов, возглавляемые матриархами, которые помнили суровую засуху 1958 года, — но они уходят вместе с ними на кладбище.

О сознании животных можно узнать гораздо больше. Грамматический язык можно полностью исключить; приобретенные инструменты для некоторых видов теперь бесспорны: но многие выводы находятся посередине, а не окончательно ни внутри, ни вне.Примите ли вы их, частично зависит от требуемого стандарта доказательств. Если бы вопрос о сочувствии животных рассматривался в уголовном суде, требуя доказательств, не вызывающих разумных сомнений, вы могли бы колебаться, обнаружив, что он существует. Если бы судебный процесс был гражданским, требующим преобладания доказательств, вы, вероятно, пришли бы к выводу, что животные обладают сочувствием.

Используя этот стандарт, можно сделать три вывода. Во-первых, у различных животных действительно есть разум. Физиологические данные о функциях мозга, их коммуникациях и разнообразии их реакций на окружающую среду — все это убедительно подтверждает эту идею.Приматы, врановые и китообразные также имеют атрибуты культуры, если не языка или организованной религии (хотя Джейн Гудолл, известный зоолог, считает шимпанзе выражением пантеистического удовольствия от природы).

Далее, способности животных неоднородны по сравнению со способностями человека. Собаки могут запоминать слова, но не распознают их отражение. Щелкунчик Кларка, член семейства вороньих, закапывает до 100 000 семян за сезон и запоминает, куда он их положил через несколько месяцев, но не делает инструментов, как другие врановые.Эти специфические, сфокусированные способности соответствуют некоторым современным представлениям о человеческом разуме, которые рассматривают их не как движущие силы чистого разума, которые могут быть применены почти одинаково ко всем аспектам жизни как связки подпрограмм для конкретных задач. Согласно этому анализу человеческий разум может быть швейцарским армейским ножом, животный разум — штопором или парой пинцета.

Это наводит на мысль о том, что будут некоторые измерения, в которых разум животных превзойдет людей. Возьмем, к примеру, Аюму, молодого шимпанзе, который живет в Исследовательском институте приматов Университета Киото.Исследователи обучали Аюму задаче на запоминание, при которой на сенсорном экране мелькает случайный набор чисел, прежде чем он покрывается электронными квадратами. Аюму должна касаться экранных квадратов в том же порядке, что и числа, скрытые под ними. Люди проходят этот тест в большинстве случаев, если есть пять чисел и около 500 миллисекунд для их изучения. При наличии девяти чисел или меньше времени вероятность успеха человека резко снижается. Покажите Аюму, что девять чисел вспыхнули всего на 60 миллисекунд, и он беспечно выбьет числа в правильном порядке костяшками пальцев.

Есть люди с так называемой эйдетической, или вспышкой, воспоминаниями, которые могут делать что-то подобное — для шимпанзе, однако, это кажется нормой. Является ли это признаком того, что шимпанзе по какой-то причине эволюционировали со времени своего последнего общего предка с людьми, или тот, который люди утратили за тот же период времени? Если говорить более глубоко, как это может изменить то, что для шимпанзе есть разум? Насколько иначе мыслить в обществе, где все помнят такие вещи? Животные вполне могут мыслить способами, которые люди еще не могут расшифровать, потому что они слишком отличаются от способов мышления людей — адаптированы к сенсорным и ментальным сферам, совершенно отличным от человеческого, возможно, к сферам, которые не стимулировали потребность в языке.Например, нет сомнений в том, что осьминоги умны; они яростно умеют решать проблемы. Но могут ли ученые представить себе, как может думать и чувствовать осьминог?

Из всего вышесказанного кажется, что третья общая истина состоит в том, что между разумом и обществом существует связь, которую демонстрируют животные. Дикие животные с наивысшим уровнем познания (приматы, китообразные, слоны, попугаи), как и люди, являются долгоживущими видами, живущими в сложных обществах, в которых знания, социальное взаимодействие и общение превыше всего.Кажется разумным предположить, что их разум — как и человеческий — вполне мог развиться в ответ на их социальное окружение (см. «Одинокая косатка»). И это может быть тем, что позволяет разумам по обе стороны межвидовой пропасти преодолеть ее.

У берегов Лагуны, на юге Бразилии, люди и афалины на протяжении нескольких поколений ловили рыбу вместе. Дельфины плывут к пляжу, гоня кефаль на рыбаков. Мужчины ждут сигнала от дельфинов — характерное ныряние — перед тем, как бросить сети.Дельфины руководят стадом, инициируют стадо и подают жизненный сигнал, хотя это делают лишь некоторые. Люди должны узнать, какие дельфины будут пасти рыбу, и внимательно следить за сигналом, иначе рыбалка не удастся. Обе группы млекопитающих должны овладеть необходимыми навыками. У людей они передаются от отца к сыну; среди дельфинов, от матери до теленка. Насколько в этом примере различаются виды?

Это эссе впервые появилось в журнале The Economist

Думают ли животные рационально? — Университет Хьюстона

Кэмерон Бакнер, доцент философии в UH, говорит, что эмпирические данные свидетельствуют о том, что различные виды животных способны принимать рациональные решения, несмотря на отсутствие человеческого языка.

Предыдущие исследования показали, что животные могут запоминать определенные события, использовать инструменты и решать проблемы. Но что именно это означает — принимают ли они рациональные решения или просто бездумно реагируют на окружающую среду — остается предметом научных споров.

Кэмерон Бакнер, доцент философии Хьюстонского университета, в статье, опубликованной в журнале Philosophy and Phenomenological Research, утверждает, что широкий спектр видов животных демонстрирует так называемый «исполнительный контроль», когда дело доходит до принятия решений, сознательно учитывая свои цели. и способы достижения этих целей, прежде чем действовать.

Он признает, что язык необходим для некоторых сложных форм метапознания или мышления о мышлении. Но опираясь на обзор ранее опубликованных исследований, Бакнер приходит к выводу, что самые разные животные — слоны, шимпанзе, вороны и львы — участвуют в принятии рациональных решений.

«Эти данные свидетельствуют о том, что некоторые животные не только субъективно оценивают пригодность варианта, который они оценивают для своей цели, но и обладают субъективным внутренним сигналом относительно их уверенности в этом подходе, который может быть использован для выбора среди различных вариантов. ,» он написал.

Этот вопрос обсуждается со времен древних философов, поскольку люди считали, что значит быть человеком. По словам Бакнера, один из способов решить эту проблему — точно определить, что отличает людей от других животных.

Язык остается ключевым отличительным признаком, и Бакнер отмечает, что серьезные попытки в 1970-х и 1980-х годах научить животных человеческому языку — например, научить шимпанзе пользоваться языком жестов — показали, что, хотя они и могли выражать простые идеи, они не увенчались успехом. в сложных мыслительных и языковых структурах.

Древние философы полагались на анекдотические свидетельства для изучения этого вопроса, но современные исследователи проводят сложные контролируемые эксперименты. Бакнер, работая с Томасом Бугняром и Стефаном А. Ребером, когнитивными биологами из Венского университета, в прошлом году опубликовал результаты исследования, которое показало, что вороны обладают по крайней мере частью человеческой способности абстрактно мыслить о сознании других людей, адаптируя их поведение с помощью приписывать свое восприятие другим.

В своей последней статье Бакнер приводит несколько примеров, подтверждающих его аргумент:

• Матриархальные слоны в национальном парке Амбосели в Кении смогли определить уровень угрозы злоумышленников, дифференцируя этническую принадлежность, пол и возраст, что свидетельствует о понимании того, что взрослые племена масаи иногда убивают слонов в борьбе за выпас скота или в ответ на нападения на людей, в то время как Жители племени камба, женщины и дети обоих племен не представляют угрозы.
• Жирафы обычно не считаются добычей львов в Африке из-за способности животных с длинной шеей наносить сокрушительные удары ногами. Однако, как сообщается, львы из заповедника Селус в Южной Африке узнали, что жирафы, найденные в песчаном русле реки, могут застрять и даже споткнуться, что делает их подходящей добычей.

Его цель, по словам Бакнера, заключалась в том, чтобы собрать эмпирическое исследование, «чтобы убедиться, что мы накопили достаточно доказательств, чтобы утверждать, что животные действительно рациональны в определенном смысле».”

Можем ли мы действительно знать, о чем думают животные?

Сара, «самый умный шимпанзе в мире», умерла в июле 2019 года, незадолго до своего 60-летия. Большую часть своей жизни она служила объектом исследования, давая ученым возможность заглянуть в мысли ближайшего живого родственника homo sapiens.

Иллюстрация (Т. В. Вуда) разочарованного и угрюмого шимпанзе из книги Чарльза Дарвина «Выражение эмоций в человеке и животных » (1872 г.).Коллекция Wellcome

Смерть Сары дает возможность задуматься над основополагающим вопросом: можем ли мы действительно знать, о чем думают нечеловеческие животные? Опираясь на свое философское прошлое, я утверждаю, что ответ отрицательный. У нашей способности понимать мышление животных есть принципиальные ограничения.

Животная мысль

В том, что животные думают, мало сомнений. Их поведение слишком изощренно, чтобы думать иначе. Но точно сказать, что думают животные, ужасно сложно.Наш человеческий язык кажется неподходящим для выражения их мыслей.

Сара проиллюстрировала эту загадку. В одном известном исследовании она надежно выбрала правильный предмет для выполнения последовательности действий. Когда показано, как человек пытается достать бананы, она выбрала палку, а не ключ. Когда показывали человека, застрявшего в клетке, она выбирала ключ вместо палки.

Это привело исследователей к выводу, что Сара обладала «теорией разума», полной концепций намерения, веры и знания.Но другие исследователи тут же возразили. Они сомневались, что наши человеческие представления точно отражают точку зрения Сары. Хотя за прошедшие десятилетия были проведены сотни дополнительных исследований, по-прежнему существуют разногласия по поводу того, как правильно охарактеризовать ментальные представления шимпанзе.

Сложность описания мыслей животных не связана с их неспособностью использовать язык. После того, как Сару научили элементарному языку, загадка того, о чем она думала, просто превратилась в загадку того, что означают ее слова.

BBC Earth: Составление словаря шимпанзе.

слов и значений

Как оказалось, проблема определения значений слов была главной навязчивой идеей философии 20 века. Среди прочего, он занимал W.V.O. Куайн, возможно, самый влиятельный философ второй половины того века.

Профессор Гарварда, Куайн известен тем, что представляет, что нужно для перевода на иностранный язык — проект, который он назвал радикальным переводом.В конечном итоге Куайн пришел к выводу, что всегда будет несколько одинаково хороших переводов. В результате мы никогда не могли точно охарактеризовать значение слов языка. Но Куайн также отметил, что радикальный перевод ограничен структурой языка.

Куайн представил себе иностранный язык, совершенно не связанный с каким-либо человеческим языком, но здесь я буду использовать немецкий для иллюстрации. Предположим, говорящий на иностранном языке произносит предложение: « Schnee ist weiss .Ее друзья улыбаются и кивают, принимая предложение как верное. К сожалению, это мало что говорит вам о том, что означает предложение. Истин много, и предложение может относиться к любой из них.

Но предположим, что есть другие предложения, которые иностранные носители принимают (« Schnee ist kalt », « Milch ist weiss » и т. Д.) И отвергают (« Schnee ist nicht weiss », « Schnee ist rot , »И т. Д.), Иногда в зависимости от обстоятельств (например,« Schnee ! »Принимают только при наличии снега).Поскольку теперь у вас есть больше доказательств и одни и те же слова появляются в разных предложениях, ваши гипотезы будут более жесткими. Вы можете предположить, что означает фраза « Schnee ist weiss ».

Это предлагает общий урок: насколько мы можем переводить предложения одного языка в предложения другого, это в значительной степени потому, что мы можем переводить слова одного языка в слова другого.

Но теперь представьте язык, структура которого принципиально не похожа на структуру любого человеческого языка.Как бы мы это перевели? Если для перевода предложений требуется перевод слов, но его «слова» не отображаются в наших словах, мы не сможем сопоставить его предложения с нашими собственными. Мы бы не знали, что означают его предложения.

Неизвестные грамматики

Мысли животных подобны предложениям на незнакомом языке. Они состоят из частей, что совершенно не похоже на то, как наш язык состоит из слов. В результате в мыслях животных нет элементов, соответствующих нашим словам, и поэтому нет точного способа перевести их мысли в наши предложения.

Аналогия может сделать этот аргумент более конкретным.

Каков правильный перевод Моны Лизы? Если вы ответите, что это некорректный вопрос, потому что Мона Лиза — это картина, а картины не могут быть переведены в предложения, что ж … это именно моя точка зрения. Картины состоят из цветов на холсте, а не из слов. Так что, если Куайн прав в том, что любой полуприличный перевод требует сопоставления слов со словами, нам не следует ожидать, что картины будут переведены в предложения.

Но действительно ли Мона Лиза сопротивляется переводу? Мы могли бы попробовать грубое описание, например: «На картине изображена женщина, Лиза дель Джокондо, лукаво ухмыляющаяся». Проблема в том, что способов хитро ухмыльнуться очень много, и у Моны Лизы есть только один из них. Чтобы запечатлеть ее улыбку, нам понадобится больше деталей.

Разбивка «Моны Лизы» Леонардо да Винчи на пиксели приводит к воспроизведению, но не к переводу. Shutterstock

Итак, мы могли бы попробовать разбить картину на тысячи цветных пикселей и создать микроописание, такое как «красный цвет в точке 1; синий в позиции 2; ….Но такой подход путает инструкции по воспроизведению с переводом.

Для сравнения, я мог бы предоставить инструкции по воспроизведению контента на первой странице сегодняшнего журнала New York Times : «Сначала нажмите клавишу T, затем клавишу H, затем клавишу E,…». Но в этих инструкциях будет сказано нечто совершенно иное, чем содержание страницы. Они будут касаться того, какие кнопки следует нажимать, а не о неравенстве доходов, последних твитах Трампа или о том, как обеспечить зачисление вашего дошкольника в один из элитных детских садов Манхэттена.Точно так же Мона Лиза изображает улыбающуюся женщину, а не набор цветных пикселей. Таким образом, микроописание не подлежит переводу.

Природа мысли

Итак, я предлагаю охарактеризовать мышление животных, как пытаться описать Мону Лизу. Возможны приближения, но нет точности.

Аналогию с Моной Лизой не следует понимать буквально. Идея не в том, что животные «думают картинками», а просто в том, что они не думают человеческими предложениями.В конце концов, даже те животные, как Сара, которым удается усердно изучать рудиментарные языки, никогда не постигают богатый рекурсивный синтаксис, которым легко овладевают трехлетние люди.

Несмотря на наличие значительных доказательств того, что думают Сара и другие животные, мы находимся в неловком положении, поскольку не можем точно сказать, что они думают.

No related posts.