Книги экзистенциальная психология – Экзистенциальная психология – книги и аудиокниги – скачать, слушать или читать онлайн бесплатно

Содержание

9 экзистенциальных книг, переворачивающих сознание

Экология познания: Виктор Франкл — Человек в поисках смысла. В сборник включены работы автора, в которых освещаются вопросы, важные для каждого: смысл жизни и смерти, любовь и страдание, свобода и ответственность

 

1. Альбер Камю — Чума

В романе-притче «Чума» в вымышленный автором город приходит страшная болезнь — чума. Но отцы города, скрывая от людей правду, делают всех жителей заложниками эпидемии. Любой предвзятый читатель легко обнаруживает сходство ситуации в романе с трагическими событиями во Франции периода фашистской оккупации.

 

2. Жан-Поль Сартр — Экзистенциализм — это гуманизм

Книга «Экзистенциализм — это гуманизм» впервые была издана во Франции в 1946 г. и с тех пор выдержала несколько изданий. Она знакомит читателя в популярной форме с основными положениями философии экзистенциализма и, в частности, с мировоззрением самого Сартра.

 

3. Виктор Франкл — Человек в поисках смысла

В сборник включены работы автора, в которых освещаются вопросы, важные для каждого: смысл жизни и смерти, любовь и страдание, свобода и ответственность, гуманизм и религия и др. Большое внимание в сборнике уделено вопросам психотерапии.

 

4. Симона де Бовуар — Прелестные картинки

«Прелестные картинки» — это исповедь писательницы. Героиня повести — молодая женщина. Работа в рекламном агентстве приучила ее представлять жизнь как серию картинок из глянцевых журналов: благоустроенный дом, воспитанные дети, муж — модный архитектор, любовник — все как в рекламе. Но что таится за этими благополучными клише? Есть ли здесь место живым чувствам?

«У меня всегда была потребность говорить о себе… Первый вопрос, который у меня возникал всегда, был такой: что значит быть женщиной? Я думала, что тотчас на него отвечу. Но стоило внимательно взглянуть на эту проблему, и я поняла прежде всего, что этот мир сделан для мужчин…» — так писала о себе Симона де Бовуар, классик феминистской литературы, чья женская и творческая жизнь протекла рядом с великим Жан-Полем Сартром, но не в тени Сартра.

 

5. Ирвин Ялом — Вглядываясь в солнце. Жизнь без страха смерти

Эта книга — новый бестселлер известного американского психотерапевта и писателя Ирвина Ялома. Тема, поднятая в этой книге, остра и болезненна, она редко выносится на открытое обсуждение. Но страх смерти в той или иной форме есть у всех людей, просто обычно мы стараемся выкинуть мысли о конечности нашей жизни из головы, не думать, не помнить об этом.

Теперь у вас в руках очень действенный инструмент борьбы со страхом смерти. Эта книга учит понять и принять условия человеческого существования и сполна наслаждаться каждой минутой жизни. При всей серьезности темы книга захватывает и увлекает благодаря мастерству великолепного рассказчика — доктора Ирвина Ялома.

 

6. Альберто Моравия — Скука

Одно из самых известных произведений европейского экзистенциализма, которое литературоведы справедливо сравнивают с «Посторонним» Альбера Камю. Скука разъедает лирического героя прославленного романа Моравиа изнутри, лишает его воли к действию и к жизни, способности всерьез любить или ненавидеть, — но она же одновременно отстраняет его от хаоса окружающего мира, помогая избежать многих ошибок и иллюзий. Автор не навязывает нам отношения к персонажу, предлагая самим сделать выводы из прочитанного. Однако морального права на «несходство» с другими писатель за своим героем не замечает.

 

7. Райнер Мария Рильке — Записки Мальте Лауридса Бригге

Райнер Мария Рильке — один из крупнейших поэтов XX столетия, родился в Праге, где провел детство и юность, жил в Берлине, Париже, Швейцарии. Основой своего жизненного восприятия и опыта Р. М. называл русскую культуру. Он дважды побывал в России, был знаком со Львом Толстым и Репиным, переписывался с Борисом Пастернаком и Мариной Цветаевой. Мировую славу поэту принесли его сборники `Книга образов`, `Часослов`, `Новые стихотворения` и другие. Однако поэзия и проза на равных конкурировали в творчестве Рильке. `Записки Мальте Лауридса Бригге`, вошедшие в эту книгу, являются его самым значительным прозаическим произведением. В этом причудливом романе-витраже, описывающем `повседневный ужас` обыденной жизни, Рильке более чем на тридцать лет предвосхитил художественные открытия литературы экзистенциализма.

 

8. Рональд Лэнг — Расколотое «Я»

Автор — профессиональный психиатр, следовавший курсам традиционной психотерапии, становится, пожалуй, наиболее бунтарской фигурой в современной английской психологии. Он не только призывает «учиться у шизофреника», становящегося в его понимании «проводником» в иные состояния сознания, закрытые для «человека повседневности» — но и организует одну из первых в мире «альтернативных клиник» для психотических пациентов, где добивается серьёзных успехов в их излечении. В «Расколотом «Я» он делает попытку не просто изложить свои взгляды на психиатрию, но дать читателю почувствовать внутренний мир шизофреника, парадоксальный и логичный одновременно.

 

9. Филип Дик — Помутнение

«Они всего лишь хотели повеселиться, словно дети, играющие на проезжей части. Одного за другим их давило, калечило, убивало — на глазах у всех, — но они продолжали играть».

 

Страшная книга.

Великая книга.

Магический реализм?

Хиппи-антиутопия?

Постмодернистская автобиография?

Просто — «Помутнение»…  опубликовано econet.ru

econet.ru

Читать книгу Экзистенциальная психология

Предисловие

Хотя экзистенциальное направление и является самым значительным из появившихся в европейской психологии и психиатрии на протяжении двух последних десятилетий в США, оно стало известно только несколько лет назад. С тех пор некоторые из нас обеспокоены тем, что оно может стать слишком популярным в некоторых сферах, особенно в национальных журналах. Но мы можем утешиться словами Ницше: «У первых приверженцев какого-либо движения не бывает аргументов против него».

Мы также можем успокоить себя замечанием о том, что в настоящее время есть две причины, побудившие интерес к экзистенциальной психологии и психиатрии в этой стране. Первая – стремление примкнуть к движению, имеющему шансы на успех, стремление всегда опасное и практически бесполезное и для познания истины, и для попыток понять человека и его отношения. Другое стремление – более спокойное, глубокое, выражается в мнении многих наших коллег, которые считают, что доминирующее сегодня в психологии и психиатрии представление о человеке неадекватно и не дает нам той основы, в которой мы нуждаемся для развития прикладной психотерапии и различных исследований.

Все, что есть в этой книге, исключая библиографию и некоторые отрывки, добавленные к первой главе, было представлено на симпозиуме по экзистенциальной психологии Американской психологической ассоциации в Цинциннати в сентябре 1959 года. Мы приняли предложение «Рэндом Хауз» издать эти статьи не только из-за большого интереса, проявленного к ним на симпозиуме, но и из-за нашего убеждения в том, что дальнейшие исследования в этой области являются абсолютно необходимыми. Мы надеемся, что эта книга сможет послужить стимулом для студентов, интересующихся данной проблемой, и сможет подсказать темы и вопросы, которыми следует заняться.

Таким образом, наша цель состоит не в том, чтобы дать систематическое представление об экзистенциальной психологии или ее характеристику – это пока не может быть сделано. Настолько, насколько это возможно, это осуществлено в первых трех главах сборника «Экзистенция» (17)[1],[2]. Эти статьи скорее пытаются показать, как и почему некоторые из тех, кто интересуется экзистенциальной психологией, «встали на этот путь». Некоторые из этих статей импрессионистские, такими они и были задуманы. Глава, написанная Маслоу, освежающе пряма: «Экзистенциальная психология – что в ней есть для нас?» Статья Фейфела иллюстрирует, как этот подход дает нам возможность психологического исследования такой значительной области, как отношение к смерти; отсутствие исследований этой проблемы в психологии давно бросается в глаза. Во второй главе я пытаюсь представить структурную основу психотерапии в русле экзистенциальной психологии. В статье Роджерса обсуждается в основном отношение экзистенциальной психологии к эмпирическим исследованиям, комментарии Олпорта относятся к некоторым общим выводам наших исследований. Мы надеемся, что библиография, составленная Лайонсом, будет полезной студентам, которые захотят прочесть что-нибудь еще о многочисленных проблемах в этой области.

Ролло Мэй  

1. Ролло Мэй. ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ

В этом вступительном эссе я бы хотел рассказать о том, как появилась экзистенциальная психология, особенно на американской сцене. Затем я хотел бы обсудить некоторые «вечные» вопросы, которые в психологии задавали многие из нас, вопросы, взывающие, как нам кажется, именно к экзистенциальному подходу, и обозначить некоторые новые акценты, которые этот подход придает центральным проблемам психологии и психотерапии. Наконец, я хочу указать на некоторые трудности и нерешенные проблемы, перед лицом которых стоит экзистенциальная психология сегодня.

Отметим для начала любопытный парадокс: несмотря на враждебность и явное недоверие по отношению к экзистенциальной психологии в этой стране, в то же время имеет место глубокое сходство между данным подходом и американским характером и мышлением как в психологии, так и в других областях. Экзистенциальный подход очень близок, например, к мышлению Уильяма Джеймса. Возьмите, например, его акценты на непосредственность опыта и единство мышления и действия, акценты, которые были для Джеймса такими же важными, как и для Кьеркегора. «Для индивида истинно лишь то, что он лично воплотил в действии» – эти слова, провозглашенные Кьеркегором, хорошо знакомы многим из нас, воспитанным в духе американского прагматизма. Другим аспектом работ Уильяма Джеймса, выражающим тот же подход к реальности, что и экзистенциальные психологи, является важность решимости и включенности – его убежденность в том, что невозможно узнать истину, восседая в кресле, а желание и решимость являются предпосылками к открытию истины. Далее, его гуманистическая направленность и полнота его бытия как человека позволили ему включить в свою систему размышлений искусство и религию, не жертвуя научной целостностью, – это представляет собой другую параллель с экзистенциальной психологией.

Но эта удивительная параллель при ближайшем рассмотрении перестает казаться столь неожиданной, поскольку, когда Уильям Джеймс вернулся в Европу во второй половине XIX века, он, как Кьеркегор, который писал тремя десятилетиями ранее, подключился к наступлению на гегелевский панреализм, который отождествлял истину с абстрактными концепциями. Оба, и Джеймс, и Кьеркегор, посвятили себя переоткрытию человека как существа полного жизни, решимости и непосредственного опыта бытия. Пауль Тиллих писал:

«Как американские философы Уильям Джеймс и Джон Дьюи, так и философы-экзистенциалисты отказались от идеи о «рациональном» мышлении, отождествляющем Реальность с объектом мысли, с отношениями или «сущностями», в пользу такой Реальности, какой человек ее воспринимает непосредственно в своей действительной жизни. Следовательно, они заняли место рядом с теми, кто рассматривает непосредственный опыт человека как более полное открытие сущности и отдельных черт Реальности, чем познавательный опыт человека» (68).

Это объясняет, почему те, кто интересуется терапией, в большей степени готовы иметь дело с экзистенциальным подходом, чем те наши коллеги, которые заняты лабораторными исследованиями или созданием теорий. Нам по необходимости приходится иметь дело непосредственно с бытием человека, который страдает, борется, переживает различные конфликты. Этот «непосредственный опыт» становится нашим естественным окружением, и дает нам как повод, так и данные для нашего исследования. Нам приходится быть подлинно реалистичными и «практичными» в том отношении, что мы имеем дело с пациентами, чьи тревоги и страдания не будут излечены теориями, какими бы блестящими они ни были, или какими бы то ни было всеобъемлющими абстрактными законами. Но посредством взаимодействия в процессе психотерапии мы получаем такую информацию и достигаем такого понимания человеческого бытия, которого невозможно было бы достичь каким-либо другим путем; никому не откроются глубинные уровни его существа, скрывающие его страхи и надежды, иначе как через болезненный процесс исследования его конфликтов, благодаря которому он имеет некоторую надежду на преодоление барьеров и облегчение страданий.

Тиллих назвал Джеймса и Дьюи философами, но они, конечно же и психологи, – возможно, наши величайшие и наиболее влиятельные и во многом самые типичные американские мыслители. Взаимовлияние этих двух дисциплин указывает на другой аспект экзистенциального подхода: он имеет дело с психологическими категориями – «опыт», «тревога» и так далее, – но он интересуется пониманием этих аспектов человеческой жизни на более глубоком уровне, который Тиллих назвал онтологической реальностью. Было бы ошибкой думать об экзистенциальной психологии как о воскресении старой «философской психологии» девятнадцатого века. Экзистенциальный подход не представляет собой движения назад к кабинетным спекуляциям, но является попыткой понять человеческое поведение и опыт с помощью основополагающих структур, – структур, лежащих в основе нашей науки и нашего представления о человеке. Это попытка понять природу тех людей, которые получают опыт, и тех, с которыми это только случается.

Эдриан ван Каам в обзоре работ европейского психолога Линшотена описывал, как поиски Уильямом Джеймсом нового образа человека как более широкой основы для психологии привели его прямо к самому центру развития феноменологии. (О феноменологии как первой стадии развития экзистенциальной психологии мы расскажем далее.) Резюме ван Каама настолько близко к нашей теме, что мы процитируем его дословно:[3]

«Один из ведущих европейских экзистенциальных феноменологов Линшотен написал книгу «По направлению к феноменологии» («Toward a Phenomenology») с подзаголовком «Психология Уильяма Джеймса». На первой странице была напечатана фраза из книги Уильяма Джеймса «Беседы с учителями»: «Это неправда, что наш западный здравый смысл никогда не поверит в существование феноменологического мира». Во вступлении к этой книге Линшотен цитировал дневник Гуссерля, в котором отец европейской феноменологии отмечал влияние Джеймса, этого великого американца, на свои собственные взгляды».

Эта книга в хорошо документированной форме демонстрирует, что невыраженная идея Джеймса была реализована в прорыве нового экзистенциального культурного сознания. Джеймс пробирался на ощупь к новой, смутно угадываемой фазе в истории западного мира. Сложившийся как мыслитель в прежний культурный период, он благоволил психологии такой, какой она практиковалась, но он непрерывно выражал неудовольствие исключительной односторонностью «существования»[4] в мире. Линшотен приходит к выводу в своей заключительной главе, что Джеймс был на пути к феноменологической психологии раньше Бьютендика, Мерло-Понти и Страуса, и уже был впереди них в своей концепции интеграции объективизирующей психологии со структурой описательной психологии.

Гений Джеймса предвидел антропологическую фазу (проблема определения человека) нового культурного периода до того, как его современники осознали первые две фазы. Джеймс утверждал, что механистическая интерпретация мира может быть соединена с телеологической интерпретацией. Это возможно потому, что они являются различными образами существования в одном и том же «переживаемом мире». Каждый должен осознать, что «более существенные особенности реальности обнаруживаются только в воспринимаемом опыте», что различные способы проявления в мире должны обязательно привести к видению этого феномена в различных комбинациях, должны привести к различным вопросам, на которые могут быть получены различные ответы.

Недостатки систематизации в работе Джеймса основаны на представлении о том, что единство человека и мира не зависит ни от какого «рационального метода», но зависит от единства дорационального мира, мира переживаний, первоисточника разных ориентации вопросов, которые служат направлениям для различных наук и различных психологических подходов. Этот основной всеобщий источник обладает двумя аспектами: один является источником переживаний, а другой – переживаниями как таковыми. Таким образом, можно выбрать один из двух подходов: одни могут описывать и анализировать непосредственные переживания и тело как основной способ проявления в мире, как это и было сделано такими исследователями, как Мерло-Понти, Страус и Бьютендик; другие могут описывать и анализировать непосредственный опыт и тело во временно-пространственной связанности с переживаемой «реальностью», как это и было сделано такими исследователями, как Скиннер, Халл, Спенс. Первый путь ведет к тому, что называется описательной психологией, другой – к объяснительной психологии. Как только одна из них сочтет свою точку зрения абсолютной, они не смогут больше общаться одна с другой. Джеймс старался сохранить их взаимодополняющими. Это возможно только на основе теории человека как цельного источника непосредственных переживаний, теории его особенного способа существования, феноменологии переживаемого мира, которая подразумевалась Джеймсом[5].

Здесь мы остановимся, чтобы определить термины. Экзистенциализм означает сосредоточение на существовании личности; это акцент на человеческом бытии в том виде, в котором оно проявляется, становится. Слово «существование» («existence») пришло от корня ex-sistere, означавшего буквально «выделяться, появляться». Традиционно в западной культуре «существование» противопоставляют «сущност

www.bookol.ru

Читать книгу Введение в экзистенциальную психологию. Учебное пособие Наталии Гришиной : онлайн чтение

Наталия Гришина
Введение в экзистенциальную психологию: учебное пособие

© Санкт-Петербургский государственный университет, 2015

* * *
От автора

Надо решить для себя вопросы: кто я? Чего хочу? Нужна ли мне свобода? Готов ли я к ответственности? Могу ли испытывать страдание? Есть множество людей, которые совершенно созрели для того, чтобы задать себе эти вопросы, но никто не сказал им, что такие вопросы задавать нужно, а сами они не догадались.

Л. Улицкая. Священный мусор

Развитие психологии всегда было неразрывно связано с проблемами своего времени. Именно вызовы социальной реальности часто становятся стимулом к новым поискам психологов, к новым поворотам в развитии психологической науки и практики.

Понятие «вызов» используется в гуманитарных науках для обозначения изменений условий жизни, выступающих в качестве «задачи», требующей «ответа» – со стороны культуры, сообществ людей и отдельного человека.

Психология, возможно, как никакая другая гуманитарная наука, испытывает на себе влияние вызовов изменяющейся реальности. Наша задача состоит в том, чтобы осознать эти изменения и их влияние на жизнь современного человека, найти релевантные подходы к их описанию и анализу и адекватные способы помощи человеку, переживающему эти проблемы.

Экзистенциальный подход в гуманитарной науке возникает как ответ на кризисы современного общества, а в психологии связан с необходимостью развития тех ее областей, которые отвечали бы потребностям своего времени.

Экзистенциальные, «философские» вопросы человеческого существования все острее встают сегодня перед человеком, что в немалой степени связано с изменениями пространства жизни человека. Наиболее фундаментальное из них – это переход от относительной стабильности общества к нынешней «текучей реальности», для которой характерны рост неопределенности, снижение роли внешних детерминант поведения и соответствующее усиление внутренней детерминации, самодетерминации поведения, фактически осуществляемый человеком выбор своего жизненного сценария и – как следствие – ответственность человека за свое собственное существование.

В центре внимания экзистенциальной психологии – наиболее острые проблемы, переживаемые человеком, это психология «больших вопросов». В свое время Г. Гарднер ввел понятие «интеллект больших вопросов», который связан со склонностью человека размышлять о самых значимых, фундаментальных проблемах бытия – о жизни и смерти, о существовании человека в этом мире и его смыслах. Сегодня имеется немало свидетельств в пользу того, что потребность человека в высших смыслах своего существования возрастает.

Психологи экзистенциального направления считают, что развитие человека определяется его выбором, человек творит самого себя, и важнейшим условием его развития становится его диалог с миром, поэтому человек должен изучаться в контексте, во взаимодействии с окружающим миром.

Развитие современной цивилизации в определенном смысле обостряет фундаментальные проблемы человеческого существования. Современные ученые отмечают, что традиционная психология не всегда может объяснить феномены, выходящие за пределы «заданности» психологическими и ситуационными параметрами. Экзистенциальная психология является ответом на очевидную необходимость выхода психологической науки на новый уровень описания проблем человека, его взаимоотношений с окружающим миром, на необходимость помощи человеку в решении фундаментальных задач его существования.

Очевидное значение проблематики, которой занимается экзистенциальная психология, ее ориентация на самые главные вопросы человеческого существования, задачи, которые она перед собой ставит, позволяют утверждать, что в перспективе именно экзистенциальные подходы могут выйти на авангардные позиции в науке. Подтверждением этому служит их интенсивное развитие в первое десятилетие нового века.

Несмотря на увеличивающийся поток литературы психологического содержания, составить представление об экзистенциальной психологии не так просто. Имеющиеся в отечественной науке издания по данной тематике крайне ограничены и чаще относятся либо к философским аспектам экзистенциальных подходов, либо, напротив, ориентированы на практическую работу психотерапевтов с экзистенциальной тематикой и фактически не раскрывают содержания современной экзистенциальной психологии.

Данное учебное пособие призвано частично восполнить имеющиеся пробелы. Оно представляет собой введение в проблемы экзистенциальной психологии, отражая ее возникновение, особенности экзистенциального подхода, проблемное поле и основную тематику.

Учебное пособие является дополнением к лекционным курсам «Основы экзистенциальной психологии» для бакалавриата и «Экзистенциальная психология» для магистерских программ обучения.

Глава 1. Возникновение экзистенциальной психологии

Возникновение гуманистического направления в психологии в середине XX в. создало условия для появления новых тенденций в ее развитии, одной из которых становится формирование экзистенциального подхода. Экзистенциальная психология оформляется под влиянием идей экзистенциальной философии, экзистенциального анализа и гуманистической психологии. Экзистенциальная психология обретает самостоятельный научный статус в психологии в последние десятилетия XX в., в XXI в. влияние экзистенциального подхода в психологической науке начинает возрастать.

1.1. Гуманистическое движение в психологии XX в.

Одной из примечательных тенденций развития психологии первого десятилетия XXI в. является рост влияния экзистенциальных подходов, которые, по мнению ряда специалистов, в перспективе претендуют на лидирующие, авангардные позиции в науке.

Возникновение новых направлений и подходов в психологии имеет свою историю и свои основания.

Психология оформляется в самостоятельную научную дисциплину, обретает свой самостоятельный статус в период, когда наука исходит из картины детерминированного мира, а свою задачу видит в поиске и выявлении причинно-следственных связей, лежащих в основе разнообразных процессов – от характерных для материального, физического мира до общественных и социальных процессов. Классическая психология формируется на тех же основаниях и направлена на описание и изучение человека как детерминированного существа.

Под влиянием стремления к созданию «объективной» науки в психологии на начальных этапах ее становления сформировалась научная идеология, утверждавшая «господство позитивистской эпистемологии», в соответствии с которой «факты “даны” в окружающей действительности», а «подлинно научный критерий – это эксперимент» [Московичи, 1984, с. 218]. На ее основе складывается строгий канон научных исследований, а наука отождествляется с определенными стратегиями и методами исследования, вследствие чего за ее рамками остается все, что не соответствует этому канону, и это существенно сужает проблемное поле исследований человека. Следствием данного подхода становится фактический отказ от обсуждения сущностных вопросов психологии, нечто «вроде молчаливого компромисса, когда мы избегаем иметь дело с вопросами, касающимися сущности законов, к которым имеет отношение наша дисциплина, и все сводим к способу их проверки» [Там же].

Явные и неявные ограничения, которые налагают на психологию соответствующий канон научных исследований и установки самих психологов, существенно обедняют психологическую науку. Постепенно «редуцированная» психология становится объектом критики со стороны психологов, интересующихся исследованиями личности (Г. Мюррей, Г. Оллпорт, Г. Мерфи и др.). Еще более радикальную позицию занимают представители «новой волны» в психологии, по мнению которых наука не может игнорировать реальные жизненные проблемы людей и не должна «отрекаться от проблем любви, творчества, ценностей, красоты, воображения, этики и удовольствия» [Маслоу, 2002, с. 12].

Неудовлетворенность части психологов отрывом психологической науки от реальности и ее изменений становится основанием возникновения «третьей силы» в психологии. Это неформальное название закрепилось за гуманистической психологией, поскольку, выдвигая новые задачи перед психологической наукой и предлагая новое, отличное от принятого в психологии того времени, видение человека, она фактически выступает одновременно и против интрапсихического детерминизма психоанализа, и против механистического детерминизма бихевиоризма, в попытках «выйти за пределы дилеммы “бихевиоризм – психоанализ”, открыть новый взгляд на природу психики человека» [Шульц Д., Шульц С., 1998, с. 471]. Идеи новой психологии рождаются в атмосфере острых дискуссий: «гуманистические психологи критикуют ведущие психологические школы первой половины XX века за редуцированную модель человеческой природы. Именно борьба за новый и лучший концепт человечности обеспечивала мотивацию раннего расцвета гуманистической психологии» [Moos, 2001, р. 5].

Появление гуманистической психологии и надежды, которые с ней связывались, основывались на ее открытости актуальным потребностям своего времени. Ее появление, как принято считать, было связано и с теоретическими проблемами тогдашней психологии, и с ее неспособностью отвечать на практические запросы своего времени, обеспечить теоретические и методологические основания психологической работы со здоровыми людьми, найти удовлетворительную альтернативу изживавшей себя идее приспособления как главной цели жизни человека и объяснительные модели психологических проблем здоровых людей.

Понимание логики развития такой научной области, как психология, требует учета не только самих научных тенденций, но и особенностей социального контекста и изменяющейся реальности. Развитие психологии, ее прикладных и практических областей всегда было неразрывно связано с проблемами своего времени. Именно вызовы социальной реальности часто становились стимулом к новым поискам психологов, к новым поворотам психологической науки и практики.

Историки науки практически единодушно связывают возникновение гуманистической психологии с особенностями социальной ситуации 1960-х годов. Крах ценностей и идеалов прошлого, стремление к новым идеалам и способам существования, интеллектуальный поиск, оживление философской мысли, этот дух времени, атмосфера перемен, движение «по направлению к жизни», характеризующие социальную ситуацию и ситуацию в гуманитарной мысли, захватывают и психологию. В умонастроениях тогдашнего общества происходят кардинальные изменения, нашедшие свое отражение также в разного рода неформальных движениях, среди которых самыми яркими стали волнения молодежи, так называемая «студенческая революция» во Франции 1968 г., движение «хиппи», интеллектуальный поиск французских «левых». Общее основание этих движений – поиск новых ценностных моделей существования, новых способов диалога человека с этим миром. Оппозиция этих новых смыслов человеческого существования его старым моделям сформулирована Э. Фроммом в виде названия его книги «Иметь или быть» (1976).

Появление гуманистического подхода, таким образом, стало следствием новых тенденций в психологии и необходимости ответов на вызовы реальности. Историки психологии считают, что «гуманистическая психология способствовала оформлению тех изменений, которые уже назрели в психологической мысли» [Шульц Д., Шульц С., 1998, с. 480]. Описывая эту новую психологию, Н. Смит отмечает, что она «посвящена вопросам самоактуализации, креативности, любви, автономии, “Я”-существования, радости и печали, смысла, удовлетворения потребностей, предназначения и выбора», и даже если эти понятия не являются до конца определенными, «эти темы звучат более приближенно к реальной жизни, чем те, что предлагает психология, которую интересуют вопросы выработки условных реакций у крыс или голубей, и более интригующе, чем такие темы, как научение, восприятие и мотивация, “нейронные основы” поведения, “психические” измерения, методология исследований или “обработка информации”, которым обычно посвящены обзорные курсы психологии. Более того, возможно, они звучат именно так, как, по предположению человека, собирающегося заняться изучением психологии, и должны звучать темы, которые рассматривает эта наука» [Смит, 2003, c. 116].

Гуманистическая психология пытается вернуть психологии ее первоначальный, «человеческий» смысл. Не случайно фактически первый вышедший в России сборник работ, посвященных тематике гуманистической психологии, получил название «Психология с человеческим лицом» (1997).

Гуманистическая психология возникает в оппозиции к психоанализу и бихевиоризму, она отстаивает другую психологическую науку, ориентированную на изучение психологических особенностей и психологической реальности здорового человека, направленного на реализацию своего потенциала и своих возможностей. Гуманистические психологи предлагают принципиально иной взгляд на природу человека, отличный от прежней, «классической» психологии. Человек, с их точки зрения, – это активный, свободный субъект, способный выстраивать свою жизнь, направленный на реализацию своего потенциала и своих возможностей. Сама жизнь представляет собой процесс реализации тенденции к максимальному выражению заложенного в человеке потенциала, процесс самоактуализации.

Благодаря ученым, работавшим в рамках гуманистического направления, психология обращается к фундаментальным проблемам человеческого существования. И в какой-то мере, безусловно, оправдан пафос А. Маслоу, который отождествлял гуманистическое направление в психологии с революцией «в истинном, старейшем смысле этого слова», т. е. говорил о «создании нового способа восприятия и мышления, нового образа человека и общества, нового понятия об этике и ценностях, нового направления движения» [Маслоу, 2002, с. 7].

Модель самоактуализации, положенная в основу теоретических представлений гуманистической психологии о развитии и полноценном функционировании личности, отвечала представлениям своего времени о целях человеческого существования, стремлении человека «быть самим собой». Соответственно психологические проблемы человека интерпретируются как следствие неэффективности его самоактуализации; напротив, успешная самоактуализация, основанная на реализации потенциала и личностном росте, создает условия психологического благополучия. Ценность самоактуализации рассматривается как очевидная: свобода самовыражения, право на собственный выбор и собственную жизнь были созвучны настроениям своего времени и идеалам разнообразных нонконформистских движений.

Принципы и идеи гуманистического подхода оказали несомненное влияние на развитие психологии XX в. Считается, в частности, что «гуманистическая психология стоит у истоков движения когнитивной психологии. Основатель когнитивной психологии Ульрик Найссер отмечал, что на него “самое сильное влияние оказал дух гуманистической психологии. Собственно, когнитивный подход и есть гуманистический взгляд на организм человека”» [цит. по: Шульц Д., Шульц С., 1998, с. 480].

Энтузиазм первого поколения гуманистических психологов, опиравшийся на критику тогдашней психологии, позволил им утвердить право на существование «третьей психологии». Единодушие в критике психоаналитиков и бихевиористов, однако, не обеспечивает полного совпадения идей и взглядов в отношении платформы гуманистической психологии. Представители гуманистической психологии, в том числе и ее лидеры, начинают сталкиваться не только с задачами отстаивания своих идей в мире психологии, но и с внутренними проблемами своего движения. Так, Маслоу и Сютич довольно быстро начинают испытывать разочарование в связи с трансформацией гуманистических идей, вынесшей, по их мнению, духовность «за скобки». Они уходят с редакторских и организационных позиций в гуманистическом движении и в 1969 г. основывают Журнал трансперсональной психологии и Ассоциацию трансперсональной психологии. В новом фокусе их внимания – духовное измерение существования, актуализация себя и своей сущности, метаценности, медитация и высокие состояния сознания.

Дальнейшее развитие идей гуманистического подхода постепенно приводит к расхождению взглядов его представителей. Внутренняя полемика в рамках гуманистического направления в конце 1980-х годов рождает серьезную дискуссию, начатую статьей Дж. Роуэна под примечательным названием «Две гуманистические психологии или одна?» [Леонтьев, 1997а, с. 41]. Эта дискуссия имела большие последствия для общего гуманистического движения, в рамках которого постепенно начинают выделяться отдельные относительно самостоятельные направления. Д. А. Леонтьев, много сделавший для пропаганды идей гуманистической психологии в отечественной психологии, считает, что «выполнив свою консолидирующую роль как “третья сила”, гуманистическая психология превратилась в одно из направлений современной психологии, тесно связанное с остальными направлениями» [Леонтьев, 1997б, с. 28].

Следует признать, что гуманистическая психология оказалась достаточно чуткой к проблемам своего времени. По мнению историков науки, она была «самым широким и согласованным теоретическим направлением в психологии 1950-х гг.» [Лихи, 2003, с. 413].

Оценка подлинного влияния того или направления в науке требует более широкого контекста, чем координаты актуальной ситуации. Это тем более актуально для психологии, объект исследования которой не остается неизменным. Безусловно, однако, что гуманистическая психология, изменив лицо психологии, создала условия для появления новых тенденций в ее развитии, в том числе задающих новые векторы психологии XXI в.

1.2. Из истории формирования экзистенциальной традиции: экзистенциальная философия и экзистенциальный анализ

Считается, что экзистенциальная психология сформировалась под влиянием нескольких научных традиций, основными среди которых являются экзистенциальная философия, экзистенциальный анализ и гуманистическая психология.

Описывая историю развития экзистенциальной мысли, Р. Мэй начинает ее с лекций Шеллинга, которые в 1841 г. он читал в Берлинском университете. Едва ли не самым примечательным моментом этих лекций была их аудитория, в которой находились те, кому впоследствии предстояло стать более знаменитыми, чем их учитель, – Кьеркегор, Энгельс, Бакунин. 40-е годы XIX в. становятся началом экзистенциального направления в философии. В это время выходят работы Кьеркегора, Шопенгаура, ранние работы Маркса.

Именно Серен Кьеркегор (1813–1855) считается признанным лидером экзистенциального интеллектуального движения в XIX в.1
  Подробнее см. Персоналии, где приводится дополнительная информация об ученых, оказавших наибольшее влияние на формирование экзистенциальной психологии.

[Закрыть]

Впрочем, назвать Серена Кьеркегора лидером можно лишь с известной натяжкой – ровно настолько, насколько это энергичное понятие связывается с фигурой трагического затворника. Кьеркегор прожил свою короткую жизнь в Копенгагене, где получил образование в области теологии и философии. Он вступил в острую полемику с официальной церковью, прессой и последователями философии Гегеля. Следует помнить, что XIX в. был временем особенных успехов естествознания с его принципами обобщения и систематизации, в философии нашедших свое воплощение в идеях Гегеля.

Именно оппозиция гегелевской философии во многом повлияла на взгляды Кьеркегора, в центре которых находился «единичный» индивид. Датский философ в крайне резкой форме критиковал систему Гегеля за ее абстрактность, в которой конкретный человек утрачен, принесен в жертву принципам универсальности и абсолюта. Альтернативой гегелевской системе, по Кьеркегору, является личность, «единичный» индивид. Кьеркегор потому и считается основателем экзистенциализма, что он сформулировал его базовую позицию – экзистенция человека как свобода и возможность. Сам Кьеркегор, в соответствии со своей философской позицией, приговорил себя к одиночеству и страданию и прожил свою жизнь в соответствии с этим решением.

Центральное понятие экзистенциальной философии, ставшее ее названием, – экзистенция – «возможность быть». Этим человек отличается от окружающего мира, от мира растений и животных, он есть то, чем он решил быть. «С духовной стороны человека характеризует его свойство быть единственным в своем роде. В животном мире преобладает родовое начало, а потому царствует необходимость, законы которой изучает наука. В сфере становящегося, исторического, событийного экзистенция уже больше напоминает царство свободы. Человек выбирает свое бытие, а значит, его экзистенциальная реальность не столько необходимость, сколько возможность» [Реале, Антисери, 1997, с. 159–160].

Д. А. Леонтьев в своей работе по проблемам психологии выбора отмечает, что «глубокий и блестящий анализ» темы выбора, принадлежащий Кьеркегору, до сих пор во многом остается непревзойденным. Особенность позиции философа в том, что «Кьеркегор задает экзистенциальный ракурс рассмотрения выбора не как отдельного психического акта или рационального решения, а как ситуации, в которую оказывается неминуемо вовлечена вся личность в целом. Выбор или уход от него имеют последствия для всей жизни человека и для его Я, последствия, существенно выходящие за рамки того порой частного вопроса, который является предметом решения» [Леонтьев, 2014б, с. 57].

Место Кьеркегора в философии во многом определяется именно тем, что он первым в европейской философии предлагает принципиально иной, отличный от принятого взгляд на природу человека: человеческое существование не может быть сведено к законам существования природы, а значит, должно иначе описываться и пониматься. Человек выбирает свою жизнь, и в этом его величие и его уникальность.

Зародившиеся в 40-е годы XIX в. идеи, забытые в последующие декады, вновь привлекают внимание в 80-е годы благодаря работам Дильтея, Бергсона и – особенно – Фридриха Ницше (1844–1900).

Именно от Ницше прозвучал услышанный призыв «стать тем, что вы есть». Комментируя этот известный тезис Ницше, Флайн пишет: «Мы рождаемся биологическими существами, но мы должны стать экзистенциальными индивидами, принимая ответственность за свои действия… Многие люди никогда не узнают такой ответственности, но, скорее, уходят от своей экзистенциальной индивидуальности в комфорт безликой толпы» [Flynn, 2006]. «Формула величия человеческого бытия» Ницше акцентировала внимание на важности каждого момента проживаемой нами жизни, на полноте ее проживания. Его возвышенные и романтические идеи приобретают популярность, но как философские и моральные идеи считаются довольно слабыми. Возможно, Ницше импонировал последующим поколениям экзистенциалистов своим бунтарским духом, но его слава выходит за пределы философии прежде всего благодаря влиянию Ницше на писателей [Стретерн, 2014].

XX век усиливает актуальность проблем, которые почувствовали или предчувствовали С. Кьеркегор и Ф. Ницше. После Первой мировой войны, обострившей кризисные проблемы западного общества и возродившей интерес к духовному поиску первого поколения экзистенциальных философов, начинается третий этап в развитии экзистенциальной мысли.

По свидетельству историков науки, экзистенциализм, или философия существования, утвердился в Европе в период между двумя мировыми войнами и явился ответом на социальные и духовные кризисы своего времени. В отличие от разных форм «философского оптимизма» «экзистенциализм рассматривал человека как конечное существо, “заброшенное в мир”, постоянно находящееся в проблематичных и даже абсурдных ситуациях» [Реале, Антисери, 1997, с. 397]. «Экзистенциализм – философия суровая и трезвая. В центре ее исследований находится человек, ставший благодаря опыту двух мировых войн реалистичным. Сил человеку едва хватает на то, чтобы существовать и внутренне справляться с бременем судьбы. Вот почему именно экзистенциалисты приступили к разработке философского понятия “человеческое бытие”, выражавшего особую форму человеческой реальности» [Гуревич, 2009, с. 14].

Новыми лидерами экзистенциального движения становятся М. Хайдеггер и К. Ясперс.

Мартин Хайдеггер (1889–1976) считается наиболее видным представителем экзистенциальной философии XX в. Его значение для экзистенциальной психологии определяется тем, что, по мнению авторов авторитетного издания по теориям личности К. Холла и Г. Линдсея, «Хайдеггер – своего рода мост к психологам и психиатрам» [Холл, Линдсей, 1997, с. 308]. Главные вопросы, которыми задавался Хайдеггер: что такое бытие? Что значит существовать? В чем смысл бытия? В своих работах он ставил цель создания онтологии, определяющей смысл бытия. Центральная идея философии Хайдеггера – это постулат о том, что индивид есть бытие-в-мире. Он означает, что человек – это не объект, взаимодействующий с другими объектами в этом мире, но он не должен рассматриваться и как субъект, противостоящий миру. «Люди существуют через бытие-в-мире, а мир обретает свое существование, поскольку есть раскрывающее его Бытие» [Там же]. Хайдеггер обозначает человеческую реальность понятием Dasein, которое переводится на русский язык как «вот-бытие», «здесь-бытие», «присутствие» и др., однако в современной литературе все чаще используется без перевода.

Немаловажное место в рассуждениях Хайдеггера отводится обсуждению темы подлинности и неподлинности существования человека. «Неподлинность» чаще всего связана с погруженностью людей в повседневную жизнь, часто обезличенную вследствие нашей подчиненности общим правилам и стандартам: думая и поступая как другие, мы теряем свою подлинность, утрачивая свою индивидуальность, мы тонем в окружении. Привлекательность такого модуса существования – в его безопасности и сопутствующем ей спокойствии, чувстве уверенности, что может создавать иллюзию «правильной» жизни. Однако, теряя способность отличать подлинное от неподлинного, существенное от несущественного в окружающем мире и собственном бытии, мы лишаемся опоры, переживаем тревогу, чувства отчаяния, тоски, скуки, которые призваны пробудить в нас стремление к поиску нашей подлинности.

Хайдеггер разработал систему особых понятий – экзистенциалов. Существование человека, по М. Хайдеггеру, связано с переживанием онтологических данностей, таких как заброшенность в мир, бытие-к-смерти, свобода, ответственность, одиночество и др.

Карл Ясперс (1883–1969) развивает важную для психологии идею о «пробуждении для экзистенции» благодаря опыту пограничных ситуаций. Пограничные ситуации – это часть нашего человеческого существования, в котором присутствуют и страдание, и осознавание конечности жизни, и несчастья. Его взгляды, возможно, в немалой степени были связаны с его личным опытом: страдая с раннего детства тяжелым заболеванием, Ясперс с молодых лет жил с мыслью о скоротечности существования.

Проживание пограничных ситуаций дает человеку возможность усиления своей «самости», своей подлинности. Представления о подлинности и неподлинности занимают немалое место в рассуждениях Ясперса. Он является сторонником «понимающей психологии», противопоставляемой им естественнонаучным подходам в психологии. Наиболее известная книга Ясперса «Общая психопатология» (1913), описывающая феноменологический метод, оказала большое влияние на идеи и практику экзистенциальной психотерапии.

Философия существования, или экзистенциализм, становится одним из крупнейших и влиятельных направлений философии XX в., сыгравшим огромную роль в развитии гуманитарной мысли, интеллектуально-духовном поиске середины XX в.

Кьеркегор и Ницше, Хайдеггер и Ясперс – это имена, хотя и известные, но принадлежащие скорее к академическим кругам. Более популярная ассоциация, которая возникает у образованного человека, когда речь заходит об экзистенциальной философии XX в., – это парижское кафе на левом берегу Сены, где Жан-Поль Сартр (1905–1980) и Симона де Бовуар, окруженные молодыми интеллектуалами, ведут яростные споры о свободе, жизни, окружающем мире. Это один из немногих в прошлом веке случаев, когда философские дискуссии превращаются в особый культурный феномен определенного исторического времени [Flynn, 2006].

Особая атмосфера, дух времени – освобождение Парижа от оккупации, близящийся конец Второй мировой войны, рождающие невероятное чувство свободы, ожидание перемен, – оказывают огромное влияние на этот уникальный феномен в истории экзистенциальной философии (а может быть, и философии в целом). Первые работы Сартра были посвящены психологии, феноменологическому анализу эмоций и воображения. Интерес к психологии и сознанию приводит его к более фундаментальным вопросам о бытии человека. Главная тема для Сартра – это тема свободы. Свобода, по Сартру, – сущностная характеристика человека. «Свобода предшествует сущности человека, свобода – условие, благодаря которому сущность вообще возможна» [Реале, Антисери, 1997, с. 409]. Свобода человека безусловна, он осуществляет постоянный выбор, позволяющий ему изменять свой жизненный проект, и потому он абсолютно ответствен за фундаментальный проект своей жизни. Среди работ Сартра – ряд жизнеописаний (Стендаля, Бодлера, пьеса о Фрейде и др.), представляющих собой примеры экзистенциальной аналитики.

Сартр – удивительная фигура своего времени. Литератор, публицист, страстно отстаивающий идеи свободы человека, отзывающийся на острые проблемы своего времени, харизматичная личность, он, по отзывам современников, имел огромное влияние не только на студенчество и интеллектуальную среду Парижа, но и на духовный климат Европы середины XX в. Именно в его работах наиболее отчетливым образом проявляются единство и напряжение между философией и литературой, концептуальностью и воображением, критичностью и вовлеченностью, философией как рефлексией и философией как образом жизни [Flynn, 2006].

Экзистенциализм оказал огромное влияние на искусство, кинематограф, литературу. В качестве представителей экзистенциальной традиции в литературе часто называют А. Камю, Ф. Достоевского, Ф. Кафку. Любопытно в этой связи замечание Холла и Линдсея: «…Большая литература всегда была, да и является, экзистенциальной, так как имеет дело с бытием-в-мире» [Холл, Линдсей, 1997, с. 318].

Кроме С. Кьеркегора, Ф. Ницше, М. Хайдеггера, К. Ясперса, Ж.-П. Сартра, идеи и работы которых отражают сущность экзистенциальной традиции, в связи с ней часто приводятся имена Г. Марселя, М. Унамуно, М. Бубера, П. Тиллиха, русского философа Н. Бердяева, уже упоминавшихся литераторов А. Камю, Ф. Достоевского, Ф. Кафки, художников Пикассо, Ван Гога и др.

Специалисты (и отечественные, и зарубежные) не раз отмечали роль российской науки и культуры в становлении экзистенциализма. Темы смысла жизни, осмысления своего места в этом мире, вопросы свободы, ответственности, веры всегда были в центре внимания российской философии и литературы. Ф. М. Достоевский и Л. Н. Толстой являются, пожалуй, наиболее цитируемыми писателями в мировой экзистенциальной литературе. И. Ялом, известнейший американский психотерапевт экзистенциального направления, называет их самыми великими психологами [Пресс-конференция, 2010]. Достаточно вспомнить идею «великого сиротства» человека и «Легенду о Великом инквизиторе» Достоевского и рассказ Л. Толстого «Смерть Ивана Ильича», который считается предельно точным с экзистенциальной точки зрения, «хрестоматийным» описанием переживания человеком своего ухода из жизни. В сущности, интерес к экзистенциальной тематике был свойственен многим российским философам, из которых чаще других упоминаются Л. Шестов и Н. Бердяев.

iknigi.net

Читать книгу Варианты жизни. Очерки экзистенциальной психологии В. Н. Дружинина : онлайн чтение

Владимир Николаевич Дружинин
Варианты жизни. Очерки экзистенциальной психологии

Предисловие

Книга, которую вы держите в руках, написана летом 2000 г., без каких-либо обязательств с моей стороны перед будущим читателем, сегодняшним начальством или своим научным прошлым. Этот текст посвящен психологическим проблемам человеческой жизни (и смерти). В основе его – только личные размышления автора, сдобренные цитатами и невольными заимствованиями из книг, прочитанных за многие годы. Четыре основных навыка: говорить, читать, писать и считать – должен приобрести ребенок. Лишь два из них действительно помогают людям жить. Человек, для которого главным инструментом является речь, а именно ученый, писатель, философ, врач-терапевт, преподаватель, вынужден пренебрегать «золотым правилом» социальной жизни: «молчание – золото». Тем более в безнадежной ситуации находится человек, обреченный профессией на поиск истины, точнее – всерьез поверивший в то, что долг ученого – ее открывать.

Однако эта книга – не научное исследование, возможно, одна большая гипотеза, растянувшаяся на несколько печатных листов. Жанр ее я сам не могу точно определить, так же как не рискну с легким сердцем рекомендовать ее всем. Но как сказал мне один видавший виды издатель: «Любая книга может быть издана, так как любая книга может быть продана».

Экзистенциальная психология как наука

«То есть твоя сущность, читатель, моя сущность, сущность человека Спинозы, человека Бутлера, человека Канта и всякого человека как такового есть не что иное, как стремление, усилие, направленное на то, чтобы продолжать быть человеком, не умирая».

Мигель де Унамуно

Подлинные научные дискуссии ведутся и будут вестись не на конференциях и семинарах, а в курилках, за столиком в кафе или по дороге в институт. Между нами – мной, 25-летним младшим научным сотрудником, и 50-летним доктором наук – шла беседа на банальную для того времени марксистскую тему: об адекватности отражения. Между прочим, доктор наук сказал: «Адекватным психическое отражение быть не может, потому что только неадекватность обеспечивает жизнь человека. Космонавта в космическом корабле от мрака, абсолютного нуля и вакуума отделяет стенка, которую при желании кулаком может пробить любой каратист. Если бы он отражал это – ежеминутно своим сознанием, он сразу бы сошел с ума…»

Фантазии, иллюзии и видения помогают человеку выжить, точнее прожить отрезок времени до отведенного ему случаем и генетикой срока. А поможет ли ему истина о его жизни? Ничто не волнует человека так, как его собственная судьба. Пророки, прорицатели, прогнозисты и гадалки собирают дань с человеческой тревоги и боязни преждевременной смерти.

Личность человеческая соотносится не со своим поведением, деятельностью и т. д., а со своей жизнью и судьбой, которую не всегда можно выбрать, но каждому рожденному дано прожить. Если человек каждое мгновение будет держать в сознании мысль, что он смертен, – захочет ли он жить? И для чего нужна наука об индивидуальной жизни?

Экзистенциальная психология – наука о том, как человеческая судьба зависит от отношения человека к жизни и смерти. Она призвана объяснить, почему жизнь человека складывается определенным образом, а не иначе. Любое знание вводит ограничение на степени свободы поведения изучаемого объекта, а человек с момента рождения лишен этой свободы, ибо не в его воле появиться на свет и не в его воле умереть. Он может распорядиться временем своей жизни, точнее – смерти (да и то – не всегда).

Экзистенциальная психология – наука о разнообразии и типологии человеческих жизней, ибо как все люди уникальны, равно – уникальны их жизненные пути. Всеобщие внешние события – войны, катастрофы, революции и, напротив, – стабилизация и консервация общественного бытия делают наши жизни похожими. Принадлежность к поколению, нации, культуре, религиозной конфессии превращает судьбы людей в социально типичные. Но сквозь типичное и универсальное пробиваются ростки особенного и уникального. Это наука о непохожести человеческих судеб.

Экзистенциальная психология – наука о человеческом сознании и субъективной реальности, которая есть отражение жизни в образе индивидуального жизненного пути. Существует выбор, детерминируемый бессознательным, после трудов З. Фрейда и результатов современной глубинной психологии это глупо отрицать. Однако лишь сознание позволяет человеку соотнести себя с собственной жизнью, поставить и попытаться решить проблемы своего индивидуального существования, а не только ответить на гамлетовский вопрос: «Быть или не быть».

Ясно и выразительно пишет об этом Эрих Фромм: «Сознание делает человека каким-то аномальным явлением природы, гротеском, иронией Вселенной. Он – часть природы, подчиненная ее физическим законам и неспособная их изменить. Одновременно он как бы противостоит природе, отделен от нее, хотя и является ее частью. Он связан кровными узами и в то же время чувствует себя безродным. Заброшенный в этот мир случайно, человек вынужден жить по воле случая и против собственной воли должен покинуть этот мир. И поскольку он имеет самосознание, он видит свое бессилие и конечность своего бытия. Он никогда не бывает свободен от рефлексов. Он живет в вечном раздвоении. Он не может освободиться ни от своего тела, ни от своей способности мыслить». И далее: «Человек не может жить только как продолжатель рода, как некий образец своего вида. Живет именно ОН. Человек – единственное живое существо, которое чувствует себя в природе неуютно, не в своей тарелке: ведь он чувствует себя изгнанным из рая. И это единственное живое существо, для которого собственное существование является проблемой; он должен решать ее сам, и никто не может ему в этом помочь. Он не может вернуться к дочеловеческому состоянию “гармонии” с природой, и он не знает, куда попадет, если будет двигаться дальше. Экзистенциальные противоречия в человеке постоянно приводят к нарушению его внутреннего равновесия. Это состояние отличает его от животного, живущего в “гармонии” с природой»1
  Фромм Эрих. Анатомия человеческой деструктивности. М.: Республика, 1994. С. 195–196.

[Закрыть].

Человек в отличие от животного не имеет «экологической ниши», к которой его приуготовил процесс эволюции. Точнее было бы сказать: человек должен выбрать, создать эту экзистенциальную нишу или выйти за пределы данной ему обстоятельствами. Биология человека не соответствует его существованию в водной среде, в воздухе или в космосе, но человек плавает по морям и рекам, погружается под воду, пилотирует самолеты и космические корабли.

Экзистенциальная психология – дочь экзистенциальной философии и сводная сестра экзистенциальной психотерапии. За несколько веков своего существования экзистенциальная философия под разными именами поставила важнейшие проблемы индивидуального человеческого бытия и, как любая философия, не решила их, ибо задача философии – не решать проблемы, а предоставлять их решение науке. Философия жизни Ф. Ницше и М. Унамуно, русская религиозная философия С. Франка и Г. Шпета и т. д. и т. п. – основа экзистенциональной психологии.

С экзистенциальной психологией тесно граничат возрастная психология и психология развития, точнее, речь идет о той дисциплине, которая называется «психологией развития жизни» (life span developmental psychology). Она оперирует понятиями «время жизни», «пространство жизни» и исследует психическое развитие индивида от рождения до смерти. Главная причина изменения личности, согласно специалистам в области психологии жизненного развития, – возраст и сопряженные с ним изменения социального, социально-психологического, психологического и психофизиологического статуса личности.

Сложнее связь с экзистенциальной психотерапией. Психолог и психотерапевт стремятся помочь ближнему своему, и тем более – дальнему (поскольку – за плату), решить жизненные проблемы. Но порой психолог напоминает спасателя, который бросается на помощь тонущему в бушующем море человеку, не только не имея при себе акваланга, но и вообще не умея плавать.

В отличие от экзистенциальной психотерапии экзистенциальная психология не помогает жить, а описывает и объясняет жизнь. Помогает ли «пассивное» знание человеку? В той мере, в какой его индивидуальное сознание является достаточным инструментом для управления собственным поведением и, соответственно, построения собственной жизни.

Во всяком случая, перефразируя Карла Маркса, я бы сказал, что психологи до сих пор пытались изменить человеческую жизнь, между тем как задача состоит в том, чтобы ее объяснить. Зная причины и воздействуя на них, можно изменить и следствия, но не отменить. Как нельзя силой воли преодолеть земное притяжение.

Итак, личность как целостность соотносима с индивидуальной жизнью как целостностью, процесс существования личности, ее изменения во взаимодействии с миром и есть жизнь.

«Мир» – не вполне удачный термин, правильнее было бы сказать «окружение», «среда» («environment»), т. е. некая часть мира, с которой актуально или потенциально может взаимодействовать человек. В дальнейшем я буду употреблять термин «мир» в значении – «индивидуальная жизненная среда человека», не будучи оригинальным, поскольку в российской психологии такое отношение понятий «человек» и «мир» закрепил С. Л. Рубинштейн.

Человек, мир и жизнь (поскольку этими реальностями занимается экзистенциальный психолог) должны описываться посредством психологических категорий, а не биологических, физических, социальных, культурологических и т. д.

Религия, как и философия, пытается решить задачи индивидуального человеческого бытия. Симбиоз порождает религиозную философию: томизм, неотомизм, христианский экзистенциализм и т. д. Когда мы, исследователи, говорим о религии, почему-то всегда подразумеваются различные варианты христианства, а между тем проблемы «как жить» (этика) и «как человек живет» (психология) не специфичны для него. Более того, мусульманство, буддизм, иудаизм, а также конфуцианство и, особенно, – даосизм дают свои ответы на эти вопросы. Помимо этических предписаний, явно или неявно, они базируются на концепциях индивидуальной человеческой жизни «как она есть на самом деле».

Симбиоз религии и психологии породил различные версии восточных психотехник, а в западноевропейской и североамериканской культурах возникла «христианская психология», в основе которой христианская модель человека и его бытия. Соответственно, версий христианской психологии, по крайней мере, не меньше, чем число христианских конфессий.

Преимущество христианской психологии перед другими версиями психологии жизни в том, что она явно декларирует свои иррациональные основания. Между тем как психоанализ и прочие версии глубинной психологии, не говоря уже о «марксистской психологии», их либо маскируют (по принципу «два пишем, ноль в уме»), либо не рефлексируют. Исключением является гуманистическая психология. Но представления о человеке как существе саморазвивающемся, активном, самоактуализирующемся творце, стремящемся к альтруистическим отношениям с миром (если, конечно, ему поможет гуманистически ориентированный психотерапевт), чрезвычайно далеки от реальности, с которой мы повседневно сталкиваемся! Впрочем, каждый психолог вправе иметь свое мнение на сей счет.

Христианская психология, как и прочие версии экзистенциальной психологии, направлена на помощь конкретному человеку, благо рецепты для помощи выработаны практикой христианства и психологам известны. Она в меньшей мере нацелена на исследование, на беспристрастную фиксацию реальной жизни. И все же модель человека, предлагаемая христианской психологией, мне ближе и понятнее, чем прочие варианты.

Психолог, занимающийся проблемами индивидуальной человеческой жизни, оказывается в том же затруднительном положении, что и космолог, изучающий развитие светил и галактик. Он не может провести строгий естественный эксперимент, не вправе изменять человеческую судьбу, если человек его не попросит. Отсюда такая тесная связь между практической и экзистенциальной психологией: почти все теории человеческой жизни созданы практикующими психологами, психотерапевтами, педагогами, врачами. Практика, живые наблюдения, беседы – самый богатый источник информации о повседневном существовании личности. Немалую долю в познание проблем жизни вносит и личный опыт психологов, приобретенный зачастую при самых трагических обстоятельствах.

Узник концлагеря, чудом выживший рядом с топкой крематория, Виктор Франкл основал логотерапию. Пережив не менее пяти женитьб и разводов, российские психологи (не буду называть фамилии) создают семейно-брачные консультации и учат других, как строить межличностные отношения. Критические внешние обстоятельства и проблемы в самостоятельном конструировании собственной жизни – два источника увлеченности экзистенциальной психологией (автор относит эту сентенцию и к себе тоже).

Экзистенциальный психолог относится к жизни как к целому, но вынужден делить ее на жизненные этапы, которые определяются выбором образа жизни, а внутри этих этапов вычленять жизненные события.

Психолог не может эмпирически охватить индивидуальную жизнь. Во-первых, она не короче его личной жизни, поэтому наблюдение полного жизненного цикла одного человека одним психологом невозможно, а несколько психологов на одного наблюдаемого – непомерная роскошь. Во-вторых, наблюдение не может быть сплошным, ибо существенная часть жизни человека скрыта от других, да и сам психолог имеет право на личную жизнь. В-третьих, никто никогда не согласится на вторжение в свою жизнь, в жизнь детей. Человек – не дрозофила и не кишечная палочка.

Итак, если наблюдение в экзистенциальной психологии и возможно, то оно ситуативно, отрывочно во времени и неполно. Невозможность применить наблюдение для изучения процесса индивидуальной человеческой жизни в «естественной среде» и в реальном режиме физического времени является главным критерием, отделяющим экзистенциальную психологию от естественно-научной.

Измерение, эксперимент, наблюдение, натурное моделирование имеют значение как дополнительные методы других отраслей психологии (психологии личности, психологии развития, социальной психологии и т. д.), доставляющие информацию для экзистенционально-психологического анализа.

Кто может поручиться, что был свидетелем жизненного выбора другого человека в моменты проведения исследования?

Психология развития и возрастная психология сталкиваются с теми же проблемами, но их выручает возможность рассматривать испытуемых как одинаковые объекты внутри возрастных групп. Это дает возможность применять лонгитюд (длительное наблюдение во времени над группой однородных объектов) или «метод срезов» (тестирование испытуемых разных возрастов одновременно). И психологию развития, и возрастную психологию интересуют общие закономерности психической активности и индивидуальные психологические различия между людьми, зависящие от возраста, а также от сопряженных с ним внешних влияний и событий. К числу таких событий относятся начало учебы в школе, женитьба, события профессиональной карьеры и т. д. Изменение личности рассматривается как функция биологического возраста и социальных воздействий, которые в той или иной культуре по традиции связаны с возрастными изменениями.

Объектом экзистенциальной психологии всегда был и будет уникальный человек как типичный представитель всего человечества. В этом еще один парадокс науки об индивидуальной жизни. В уникальной судьбе индивида мы должны разглядеть общие психологические закономерности человеческой жизни.

В психологии личности давно противостоят друг другу сторонники идиографического и номотетического подходов.

Напомню, что сторонники номотетического подхода, в частности Г. Айзенк, считали, что, как и любая другая наука, психология личности должна выявлять общие законы, описывающие поведение с помощью естественно-научных методов. Сторонники идиографического подхода считали, что исследование в психологии личности направлено на познание уникального объекта, поэтому основным методом должно быть описание «частных случаев» с последующим теоретическим обобщением и интерпретацией.

Экзистенциальная психология самой сущностью своей как науки «судьбой» лишена арсенала естественно-научных методов. Но она, если претендует на статус науки, не должна прибегать к методу описания частных случаев: необходимо соблюдать основные принципы научной индукции, чтобы не совершить ошибку преждевременного и неправомерного обобщения. Поэтому главным эмпирическим методом экзистенциальной психологии стал «архивный метод»: изучение текстов, материалов биографий и автобиографий, воспоминаний и свидетельств очевидцев, документов. На основе анализа текстов реконструируется жизненный путь личности.

Дополнительным является метод беседы. Об интроспекции исследователя, направленной на переживания, связанные с событиями личной жизни, сказано ранее. И все же на первый план выходит метод понимания: человеческие поступки, события жизни следует правильно описать и понять. Интерпретация происходит с помощью понятий и отношений между ними, которые принадлежат исследователю. Без развитой системы – интерпретатора – никакое понимание невозможно. Известный российский психолог А. А. Кроник ввел представление о двойственной – причинной и целевой – детерминации событий индивидуальной жизни. Все события происходят либо «для того, чтобы», либо «потому, что». Ответ на эти два вопроса, касающиеся судьбы индивида, и должен дать психолог.

В чем-то труд экзистенциального психолога сродни работе философа: он тоже должен создать собственную модель реальности, собственный интерпретатор, опираясь на интуицию, логику и неформализуемый жизненный опыт. Для этого он должен забыть на время содержание всех психологических и философских книг, которые он за свою жизнь прочитал, отказаться от сознательных предварительных гипотез и стереотипов, не прибегать к трудам и методам, предлагаемым его коллегами, а попытаться «наивными» глазами, непредвзято посмотреть на ту часть реальности, которая называется индивидуальной жизнью. Любая жизнь человека – личная. Заранее известно, что такая попытка обречена на неудачу. Но даже попытка дает возможность если и не открыть что-то новое в реальности, по принципу «А король-то – голый!», – то проявить тот внутренний интерпретатор, посредством которого психолог описывает, понимает и анализирует нерасчленимый и малодоступный научному пониманию ход человеческой жизни.

Успех такого анализа зависит от ряда трудно формализуемых предпосылок. От индивидуального таланта исследователя, поэтому любой экзистенциальный психолог в какой-то мере одержим манией величия (в бытовом, а не в строго клиническом понимании). От предшествующего жизненного опыта исследователя – поэтому к столь сложному предмету обращаются люди, сами прожившие существенный срок и немало пережившие. Либо за дело берутся выпускники университетов, полагая, что о жизни они знают если не все, то уж, наверняка, самое главное («не учите меня жить»). От накопленного в психологической науке знания – для психолога это самый трудный пункт. Наконец, от достоверности информации, которую получают исследователи-эмпирики.

Никто не доверяет автобиографиям и биографиям, особенно – знаменитых людей. Они неполны и противоречивы: достаточно в качестве примера сравнить разные версии биографий Эйнштейна или Ландау, написанные как близкими им людьми, так и «объективными» исследователями. Преимущество судеб выдающихся людей в одном – они очень подробно документированы. Но всегда есть опасность стать жертвой обмана или самообмана. Помимо «наполеоновской» легенды созданы «эйнштейновская», «пушкинская» и прочие легенды. Но кто сказал, что будет легко?

Экзистенциальная психология не должна учить, как человеку следует жить. Для этого есть правоведение и этика, и специалисты, знающие и разрабатывающие нормы человеческого сосуществования. Экзистенциальные психологи ищут «смысл жизни», ибо бессмысленно искать во внешнем мире то, что существует лишь внутри субъекта. Для поисков смысла жизни есть философия и религия. И наконец, экзистенциальная психология, в отличие от разных версий экзистенциальной психотерапии, не должна помогать человеку жить.

Исследователь интересуется тем, как человек живет на самом деле. Конечно, знание, получаемое им, потенциально может принести пользу. От чтения книг по психологии люди не станут лучше жить, так же как не научатся летать, прочитав статьи по аэродинамике и конструированию летающих аппаратов.

Чтобы не писать руководства, как следует жить правильно, как достигнуть бессмертия или хотя бы избавиться от страха смерти, приходится соблюдать «правила для руководства ума», которыми предлагает пользоваться Ж. Пиаже.

1. Перед началом исследования не читать никаких книг по теме исследования, так как чтение чужих работ убивает оригинальные идеи. С трудами коллег следует знакомиться по окончании работы.

2. В период подготовки исследования следует читать как можно больше книг и статей из смежных областей знания. Это чтение наводит на оригинальные аналогии.

3. К идеям следует относиться безжалостно: «как к голове турка». Это позволяет находить недостатки в конструкциях, продолжать поиск и генерировать новые идеи.

Предположения. Я полагаю, что существуют независимые от индивида, изобретенные человечеством и воспроизводящиеся во времени варианты жизни. Человек в зависимости от конкретных обстоятельств может выбрать тот или иной вариант, но вариант жизни может быть ему навязан. Степень свободы индивида и мера давления на него внешнего мира – социальной среды – зависят от конкретных исторических условий. Понятие «вариант жизни» является целостной психологической характеристикой индивидуального бытия и определяется типом отношения человека к жизни. Существуют психологические параметры, с помощью которых можно дать описание вариантов жизни, но они трудно формализуемы, хотя и поддаются вербализации. Вариант жизни формирует человеческую личность, «типизирует» ее. Индивид превращается в представителя «жизненного личностного типа». «Типичный представитель» – не выдумка советских литературоведов, а реальность. Итак, индивид «входит» в жизнь, включается в тот или иной вариант жизни со своими способностями, темпераментом, характером, а «выходит» – типизированной личностью. Возможна смена варианта жизни в зависимости от обстоятельств или сходства вариантов между собой. И последнее: жизнь – одна, человек – смертен.

iknigi.net

Экзистенциальная психология | Страница 1

Предисловие

Хотя экзистенциальное направление и является самым значительным из появившихся в европейской психологии и психиатрии на протяжении двух последних десятилетий в США, оно стало известно только несколько лет назад. С тех пор некоторые из нас обеспокоены тем, что оно может стать слишком популярным в некоторых сферах, особенно в национальных журналах. Но мы можем утешиться словами Ницше: «У первых приверженцев какого-либо движения не бывает аргументов против него».

Мы также можем успокоить себя замечанием о том, что в настоящее время есть две причины, побудившие интерес к экзистенциальной психологии и психиатрии в этой стране. Первая – стремление примкнуть к движению, имеющему шансы на успех, стремление всегда опасное и практически бесполезное и для познания истины, и для попыток понять человека и его отношения. Другое стремление – более спокойное, глубокое, выражается в мнении многих наших коллег, которые считают, что доминирующее сегодня в психологии и психиатрии представление о человеке неадекватно и не дает нам той основы, в которой мы нуждаемся для развития прикладной психотерапии и различных исследований.

Все, что есть в этой книге, исключая библиографию и некоторые отрывки, добавленные к первой главе, было представлено на симпозиуме по экзистенциальной психологии Американской психологической ассоциации в Цинциннати в сентябре 1959 года. Мы приняли предложение «Рэндом Хауз» издать эти статьи не только из-за большого интереса, проявленного к ним на симпозиуме, но и из-за нашего убеждения в том, что дальнейшие исследования в этой области являются абсолютно необходимыми. Мы надеемся, что эта книга сможет послужить стимулом для студентов, интересующихся данной проблемой, и сможет подсказать темы и вопросы, которыми следует заняться.

Таким образом, наша цель состоит не в том, чтобы дать систематическое представление об экзистенциальной психологии или ее характеристику – это пока не может быть сделано. Настолько, насколько это возможно, это осуществлено в первых трех главах сборника «Экзистенция» (17),. Эти статьи скорее пытаются показать, как и почему некоторые из тех, кто интересуется экзистенциальной психологией, «встали на этот путь». Некоторые из этих статей импрессионистские, такими они и были задуманы. Глава, написанная Маслоу, освежающе пряма: «Экзистенциальная психология – что в ней есть для нас?» Статья Фейфела иллюстрирует, как этот подход дает нам возможность психологического исследования такой значительной области, как отношение к смерти; отсутствие исследований этой проблемы в психологии давно бросается в глаза. Во второй главе я пытаюсь представить структурную основу психотерапии в русле экзистенциальной психологии. В статье Роджерса обсуждается в основном отношение экзистенциальной психологии к эмпирическим исследованиям, комментарии Олпорта относятся к некоторым общим выводам наших исследований. Мы надеемся, что библиография, составленная Лайонсом, будет полезной студентам, которые захотят прочесть что-нибудь еще о многочисленных проблемах в этой области.

Ролло Мэй  

1. Ролло Мэй. ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ

В этом вступительном эссе я бы хотел рассказать о том, как появилась экзистенциальная психология, особенно на американской сцене. Затем я хотел бы обсудить некоторые «вечные» вопросы, которые в психологии задавали многие из нас, вопросы, взывающие, как нам кажется, именно к экзистенциальному подходу, и обозначить некоторые новые акценты, которые этот подход придает центральным проблемам психологии и психотерапии. Наконец, я хочу указать на некоторые трудности и нерешенные проблемы, перед лицом которых стоит экзистенциальная психология сегодня.

Отметим для начала любопытный парадокс: несмотря на враждебность и явное недоверие по отношению к экзистенциальной психологии в этой стране, в то же время имеет место глубокое сходство между данным подходом и американским характером и мышлением как в психологии, так и в других областях. Экзистенциальный подход очень близок, например, к мышлению Уильяма Джеймса. Возьмите, например, его акценты на непосредственность опыта и единство мышления и действия, акценты, которые были для Джеймса такими же важными, как и для Кьеркегора. «Для индивида истинно лишь то, что он лично воплотил в действии» – эти слова, провозглашенные Кьеркегором, хорошо знакомы многим из нас, воспитанным в духе американского прагматизма. Другим аспектом работ Уильяма Джеймса, выражающим тот же подход к реальности, что и экзистенциальные психологи, является важность решимости и включенности – его убежденность в том, что невозможно узнать истину, восседая в кресле, а желание и решимость являются предпосылками к открытию истины. Далее, его гуманистическая направленность и полнота его бытия как человека позволили ему включить в свою систему размышлений искусство и религию, не жертвуя научной целостностью, – это представляет собой другую параллель с экзистенциальной психологией.

Но эта удивительная параллель при ближайшем рассмотрении перестает казаться столь неожиданной, поскольку, когда Уильям Джеймс вернулся в Европу во второй половине XIX века, он, как Кьеркегор, который писал тремя десятилетиями ранее, подключился к наступлению на гегелевский панреализм, который отождествлял истину с абстрактными концепциями. Оба, и Джеймс, и Кьеркегор, посвятили себя переоткрытию человека как существа полного жизни, решимости и непосредственного опыта бытия. Пауль Тиллих писал:

«Как американские философы Уильям Джеймс и Джон Дьюи, так и философы-экзистенциалисты отказались от идеи о «рациональном» мышлении, отождествляющем Реальность с объектом мысли, с отношениями или «сущностями», в пользу такой Реальности, какой человек ее воспринимает непосредственно в своей действительной жизни. Следовательно, они заняли место рядом с теми, кто рассматривает непосредственный опыт человека как более полное открытие сущности и отдельных черт Реальности, чем познавательный опыт человека» (68).

Это объясняет, почему те, кто интересуется терапией, в большей степени готовы иметь дело с экзистенциальным подходом, чем те наши коллеги, которые заняты лабораторными исследованиями или созданием теорий. Нам по необходимости приходится иметь дело непосредственно с бытием человека, который страдает, борется, переживает различные конфликты. Этот «непосредственный опыт» становится нашим естественным окружением, и дает нам как повод, так и данные для нашего исследования. Нам приходится быть подлинно реалистичными и «практичными» в том отношении, что мы имеем дело с пациентами, чьи тревоги и страдания не будут излечены теориями, какими бы блестящими они ни были, или какими бы то ни было всеобъемлющими абстрактными законами. Но посредством взаимодействия в процессе психотерапии мы получаем такую информацию и достигаем такого понимания человеческого бытия, которого невозможно было бы достичь каким-либо другим путем; никому не откроются глубинные уровни его существа, скрывающие его страхи и надежды, иначе как через болезненный процесс исследования его конфликтов, благодаря которому он имеет некоторую надежду на преодоление барьеров и облегчение страданий.

Тиллих назвал Джеймса и Дьюи философами, но они, конечно же и психологи, – возможно, наши величайшие и наиболее влиятельные и во многом самые типичные американские мыслители. Взаимовлияние этих двух дисциплин указывает на другой аспект экзистенциального подхода: он имеет дело с психологическими категориями – «опыт», «тревога» и так далее, – но он интересуется пониманием этих аспектов человеческой жизни на более глубоком уровне, который Тиллих назвал онтологической реальностью. Было бы ошибкой думать об экзистенциальной психологии как о воскресении старой «философской психологии» девятнадцатого века. Экзистенциальный подход не представляет собой движения назад к кабинетным спекуляциям, но является попыткой понять человеческое поведение и опыт с помощью основополагающих структур, – структур, лежащих в основе нашей науки и нашего представления о человеке. Это попытка понять природу тех людей, которые получают опыт, и тех, с которыми это только случается.

litrus.net

Книга «Экзистенциальная психология и психотерапия 2-е изд., испр. и доп. Учебное пособие для бакалавриата и магистратуры»

Добавить
  • Читаю
  • Хочу прочитать
  • Прочитал

Жанр: Учебная литература

ISBN: 9785991678094

Год издания: 2016

Серия: Бакалавр и магистр. Академический курс

Издательство: Юрайт

Фрагмент книги

Оцените книгу

Скачать книгу

119 скачиваний

Читать онлайн

О книге «Экзистенциальная психология и психотерапия 2-е изд., испр. и доп. Учебное пособие для бакалавриата и магистратуры»

Издание описывает основные понятия экзистенциальной философии, психологии и психотерапии. На основе современных методов автор подходит к вопросам использования экзистенциальной психологии и психотерапии в психотерапевтической практике. Задача этого пособия научить студента распознавать и формулировать проблемы личности в контексте ее духовного, социального и индивидуального бытия с позиций экзистенциальной психологии, а также обосновывать применение методов экзистенциальной психологии и психотерапии в научных исследованиях и консультировании.

На нашем сайте вы можете скачать книгу «Экзистенциальная психология и психотерапия 2-е изд., испр. и доп. Учебное пособие для бакалавриата и магистратуры» Владимир Борисович Шумский бесплатно и без регистрации в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt, читать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине.

Отзывы читателей

Подборки книг

Похожие книги

Другие книги автора

Информация обновлена:

avidreaders.ru

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *