Компромиссный — понятие и значение
Рассмотрим что означает понятие и значение слова компромиссный .
Компромиссный это — 1. Соотносящийся по значение с существительное : компромисс, связанный с н именительный падеж
2. Свойственный компромиссу, характерный для него.
Компромиссный это — 1. Компромиссная, компромиссное ( книжное ). Имеющий характер компромисса, являющийся компромиссом. Компромиссное решение. Компромиссное предложение. Состоялось компромиссное соглашение.
Являющийся компромиссом.
Компромиссное решение.
Часть речи
Имя прилагательное (полное)
Словоформы
компромиссного, компромиссному, компромиссным, компромиссном, компромиссная, компромиссной, компромиссную, компромиссною, компромиссное, компромиссные, компромиссных, компромиссными
Синонимы wiki
согласный, примирительный, половинчатый, лишенный категоричности, серединный
См. также
… отличную от него физическую природу , станут править человеком и. его миром , то ли родится некий компромиссный человеко-машинный симбиоз — это,.действительно , проблема планетарного масштаба , от которой нельзя отмахнуться Ее … (Философия)
… я жертвую своими собственными интересами ради интересов другого человека а б а) Я стараюсь найти компромиссное решение б) Я стараюсь не задеть чувств другого человека а б а) Улаживая спорную ситуацию … … усилия , чтобы добиться своего а б а) Я твердо стремлюсь добиться своего б) Я пытаюсь найти компромиссное решение а б а) Первым делом я стремлюсь ясно определить то, в чем состоят все затронутые интересы … (Педагогика высшей школы ( инженерная педагогика))
… Раздробленность Германии в XVIII в мешала формированию капиталистических отношений Это обусловило компромиссный характер определявшихся на немецкой почве прогрессивных для того времени психологических учений Наибольшую известность … (История психологии)
… от литературной работы При этом новые отношения в сфере поиска финансов являются изначально компромиссными Уважающей себя творческой личности приходится становиться просителем и униженно заглядывать в глаза … (ОСНОВЫ ТВОРЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЖУРНАЛИСТА)
… только со временем ) Каким же образом можно решать эту проблему ? Имеются компромиссные решения , не выводящие за пределы традиционной технологии производства компиляторов В основном все … (IBM System R — реляционная СУБД)
… принципе минимума дисперсии , а с учетом динамических ошибок Рациональное решение задачи находится как компромиссное , при котором , с одной стороны , дисперсия на выходе системы достаточно мала , с другой стороны … (Теория вероятностей. Математическая статистика и Стохастический анализ )
%d0%ba%d0%be%d0%bc%d0%bf%d1%80%d0%be%d0%bc%d0%b8%d1%81%d1%81%d0%bd%d0%be%d1%81%d1%82%d1%8c — перевод на польский
Командир отряда 81-го гвардейского бомбардировочного авиационного полка (1-я гвардейская бомбардировочная авиационная дивизия, 6-й гвардейский бомбардировочный авиационный корпус, 2-я воздушная армия, 1-й Украинский фронт) гвардии капитан Пётр Абрамов особенно отличился при выполнении боевых заданий по доставке оружия, боеприпасов и продовольствия партизанам Белоруссии и Украины.
Dowodził oddziałem 81 pułku lotnictwa bombowego 1 Gwardyjskiej Dywizji Lotnictwa Bombowego 6 Gwardyjskiego Korpusu Lotnictwa Bombowego 2 Armii Powietrznej 1 Frontu Ukraińskiego w stopniu kapitana, szczególnie zasłużył się przy dostarczaniu broni, zapasów i żywności dla partyzantów Białorusi i Ukrainy.
WikiMatrix
Ну, в то время, мы говорим о 80-х, в то время это было модно.
Cóż, na tamte czasy, mówimy o latach 80-tych, były bardzo modne.
OpenSubtitles2018.v3
Они стреляли снарядами М-8 (калибр 82-мм) и М-13 (калибр 132-мм).
Strzelały pociskami M–8 (kalibru 82 mm) albo M–13 (kalibru 132 mm).
Literature
Когда в 80
-х годах люди якудзы увидели, как легко брать ссуды и «делать» деньги, они создали компании и занялись операциями с недвижимым имуществом и куплей-продажей акций.W latach osiemdziesiątych możliwość dużych zarobków za pożyczone pieniądze skłoniła yakuzę do zakładania przedsiębiorstw i zajęcia się handlem nieruchomościami oraz spekulacjami giełdowymi.
jw2019
Обычно проводят связь между этим древним городом и современной Газой (Газза, Азза), расположенной примерно в 80 км к З.-Ю.-З. от Иерусалима.
Starożytna Gaza z reguły jest kojarzona ze współczesnym miastem o tej nazwie (Ghazza, ʽAzza), leżącym ok. 80 km na zach. pd. zach. od Jerozolimy.
jw2019
Миссис Смит из Портсмута, Кимберли-роуд, 80… умерла внезапно в пансионе в Блэкпуле.
Mrs Smith z Portsmouth, Kimberley Road 80… zmarła nagle w pensjonacie w Blackpool.
Literature
Ему все так же хотелось знать, насколько его решение применимо к реальному миру. 82 Kerr, R.
Dalej był zainteresowany tym, czy jego rozwiązanie ma jakiś wpływ na świat realny. 83 R.P.
Literature
Через 4 года предполагаемая капитализация достигнет 80 миллиардов долларов.
Szacuje się, że za cztery lata będzie wart ponad 80 mld dolarów.
ted2019
Не должно получиться так, что 200 000 лю- дей приказывают, а 80 миллионов подчиняются.
Nie można dopuścić, by 200 000 ludzi wydawało rozkazy, a 80 milionów je wykonywało.
Literature
Итак, в США с появлением лечения в середине 1990- х годов число ВИЧ- инфицированных детей снизилось на 80%.
W Stanach Zjednoczonych, od pojawienia się nowych metod leczenia w połowie lat 90. nastąpił 80- procentowy spadek w liczbie dzieci zarażonych HIV.
QED
Расчет 81, скорая всё ещё на переезде.
Wóz 81, karetka nadal nie może wyjechać.
OpenSubtitles2018.v3
Расчет 81, Спасатель 3,
/ Wóz 81, ekipa ratunkowa 3,
OpenSubtitles2018.v3
she will be your death,-I am sure of it.’ — Вы женитесь на богатой, но она доставит вам много огорчений…
— Zaślubi pan kobietę bogatą — rzekła — ale będzie pan miał przez nią wiele zmartwienia…
Literature
Сегодня он фонтанирует в среднем через каждые 80 минут.
Obecnie gejzer wybucha mniej więcej co 80 minut.
jw2019
Это клональная колония осинообразного тополя, растущего в Юте, ему буквально 80 тысяч лет.
To kolonia klonalna osiki w Utah, To kolonia klonalna osiki w Utah, która ma 80 000 lat.
QED
Możemy dojechać do trasy 81 i jechać w kierunku Dallas.
OpenSubtitles2018.v3
Она распространяет миллионы [19 миллионов каждого выпуска] экземпляров своего материала примерно на 60 [в настоящее время на 81] языках, в том числе на языках пиджин, хилигайнон и зулу.
Swoją publikację ludzie ci rozpowszechniają w milionach egzemplarzy [19 milionów każdego numeru] i w około 60 językach [ściśle w 81], między innymi w neomelanezyjskim, hiligajno i zuluskim.
jw2019
Этот отчисленный ученик умер в 82 года, в здравом уме, будучи основателем и первым директором Еврейского университета в Иерусалиме и основателем издательства Шокен Букс. Это популярное издательство в дальнейшем было поглощено издательским домом Рандом Хаус.
Ten dzieciak bez szkoły zmarł w wieku 82 lat, jako intelektualista, założyciel i pierwszy dyrektor Uniwersytetu Hebrajskiego w Jerozolimie, założyciel Schocken Books, wydawnictwa wykupionego później przez Random House.
ted2019
Ну, если не противоречить фактам, то 80% нарушителей — белые.
Fakty są takie, że 80% oszustów jest biała.
OpenSubtitles2018.v3
Мы облетим эти два пульсара на минимальном расстоянии в 80 миллионов километров.
Oto nasz plan okrążamy pulsary w odległości 80 mln. km.
OpenSubtitles2018.v3
Девочки, мне уже почти 80.
OpenSubtitles2018.v3
И потому что оставшиеся 80% были все-равно раз в сто больше того, что вы получили бы при разводе.
Pozostałe 80% nadal wyniosłoby więcej niż to, co dostałabyś w razie rozwodu.
OpenSubtitles2018.v3
А дальше начинается спад на рынке, и рыночная стоимость его облигации снижается до
Wtedy rynek załamuje się i wartość jego obligacji spada do 80 dolarów.
Literature
82-летний мужчина, диабетик, похищен около своего маленького милого дома среди бела дня.
82-letni mężczyzna, cukrzyk, został uprowadzony w biały dzień, sprzed swojego miłego, małego domku.
OpenSubtitles2018.v3
▪ Ежедневно в ЮАР осуждаются 82 ребенка за «изнасилование или словесное оскорбление других детей».
▪ Każdego dnia na terenie RPA 82 dzieci staje przed sądem pod zarzutem „dokonania napaści na tle seksualnym, na przykład gwałtu, na innym dziecku”.
jw2019
Значение компромиссного отношения к алкоголю
Значение компромиссного отношения к алкоголю18 февраля 2012
Благодаря социальным сетям, а конкретно «ВКонтакте», в нашем обиходе появился новый термин – «компромиссное отношение к алкоголю». Такой ответ можно дать в графе, касающейся отношения к спиртным напиткам. Но не всем понятно, что в действительности значит это выражение.
Прежде всего, выясним значение термина «компромисс» и его трактовку. Компромисс – это выход из спорной ситуации путем взаимных уступок всех заинтересованных участников. Компромиссное решение предполагает, что каждая из конфликтующих сторон отказывается от части своих требований и (или) претензий в пользу общего консенсуса.
Интересно, на какие же компромиссы можно пойти с алкоголем, если он не отстаивает никаких убеждений? Ему все равно, пьют его или нет. В данном случае правильно говорить о договоренности самим с собой, а не со спиртными напитками.
Теперь поговорим о том, зачем люди говорят, что у них компромиссное отношение к алкоголю. Всё очень просто – это самый нейтральный ответ из всех возможных.
Если ярко выражать свое негативное отношение к спиртным напиткам, то вас могут неправильно понять. В глазах окружающих вы станете ярым трезвенником, которому не место на праздниках с алкоголем. В свою очередь, оглашая своё позитивное отношение к выпивке, вы рискуете показаться последним алкоголиком, готовым за бутылку отдать всё на свете.
Компромиссное отношение к алкоголю – это самый завуалированный ответ на вопрос анкеты социальной сети «ВКонтакте» о терпимости к спиртным напиткам. Хотя конкретики в данном ответе почти нет, но именно его мы рекомендует использовать.
Никто не понимает сути этого «компромисса»Этот ответ позволяет избежать недопонимания с друзьями и работодателями. В последнее время именно работодатели используют социальные сети для поиска информации о сотрудниках или кандидатах. Ваше компромиссное отношение к алкоголю не будет истолковано во вред.
Статьи по теме:
Возникли трудности с приготовлением напитка? Перед тем как задать вопрос, воспользуйтесь мастером устранения проблем, он помогает в 90% случаев.Пуск!Чрезмерное употребление алкоголя вредит вашему здоровью
Сайт не предназначен для просмотра лицам младше 18 лет!
Copyright © «АлкоФан» — интернет-ресурс ценителей спиртных напитков.
Все материалы данного сайта являются объектами авторского права (в том числе дизайн). Запрещается копирование, распространение (в том числе путем копирования на другие сайты и ресурсы в Интернете) или любое иное использование информации и объектов без предварительного согласия правообладателя.
вверх
Ошибка в тексте или рецепте? Выделите её мышкой и нажмите Shift + Enter
Понимать, искать, уступать — UCU
Sorry, this entry is only available in Ukrainian.
На нашей очередной встрече-диспуте из серии «Перезагрузка» мы решили поговорить о компромиссах.
Спорить о том, нужны они вообще или нет, — бессмысленно. Ведь в самой природе нет ничего однозначного: черного, белого, острого, ровного, никаких точек. Единственное, что можно обсуждать — это пределы компромиссов. Спикерами на нашей встрече были Борис Гудзяк, католический священник, ректор Украинского католического университета, профессор Гарвардского университета, и Виктор Козин, управляющий собственник клиники репродуктивной медицины Исида, глава правления IP.net и других компаний.
Говорят, что в наше время компромиссы особенно необходимы. На ваш взгляд, с чем это может быть связано?
Виктор Козин: Время для компромиссов было всегда. Сегодня же в связи с развитием человечества предметы для компромиссов стали более хрупкими. А поскольку они таковы, то и требуют к себе более осторожного, то есть компромиссного отношения.
Борис Гудзяк: В основе компромисса лежит проблематика, встреча различных сторон. Сейчас стало намного больше возможностей для подобных встреч — в этом отношении один только Интернет чего стоит. Многие вопросы нельзя откладывать, они нависают над тобой, а потому нужно с этим что-то делать. Вот и приходится договариваться, приходить к общему знаменателю, чтобы идти вперед.
Можно ли сравнивать борьбу и компромисс — что выше или ниже?
Б. Г.: Они одинаково важны. Все зависит от того, как и для чего это используется. Часто как результат борьбы мы принимаем только проигрыш одной из сторон. Иногда такая борьба необходима, чтобы победили добро и закон. Но если мы говорим об управлении, то очень часто борьбу и компромисс можно сочетать в том или ином варианте.
В. К.: Я в целом согласен с отцом Борисом. Но хотел бы отметить такой вид, как внутренняя борьба. Для того чтобы приблизить себя к компромиссу, нужно утихомирить свое эго. И эта борьба может составлять главную сложность.
В исторической ретроспективе в спорах с самим собой, какая из ваших сторон чаще побеждает?
Б. Г.: С юных лет я находился в среде, которая часто организовывала испытания для совести. В семинарии день у нас фактически начинался с 20-минутного молчания в церкви, когда ты был один перед Богом. После занятий перед обедом — опять десять минут молчания в церкви, такой же экзамен для совести был и перед сном. Сейчас я стараюсь раз в три-четыре недели ходить на исповедь, поскольку считаю это очень важным институтом. С одной стороны, ты должен сам подумать, а с другой — говорить с Господом через посредника, который слушает, как ты все называешь своими именами. Таким образом, я как бы веду бухгалтерию своих поражений.
Чем компромиссность отличается от уступчивости?
В. К.: На мой взгляд, компромисс — это то, что может привести к прогрессу. Ведь его можно рассматривать и как вид интеллектуальной борьбы. А уступчивость ведет, например, к вседозволенности или к монополизации мнения. Поэтому уступать опасно. Если у вас есть аргументированная позиция, нужно идти до конца.
Б. Г.: Компромисс — очень творческий процесс. Это пересмотр приоритетов в конкретной ситуации, стремление понять, что является принципиальным, а что — второстепенным. В результате осознания этого ищется какая-то новая целостность, удовлетворяющая обе стороны. Уступчивость же пассивна, ты просто отступаешь. И часто это противоречит реальности — я не готов решать проблему, поэтому уступаю. Но проблема-то остается.
В каких случаях компромисс превращается в сделку с совестью?
Б. Г.: Уступчивость и является той скользкой дорогой, которая может привести к сделке с совестью.
В. К.: Разумеется, у каждого граница компромисса своя. Но важно, чтобы не нарушались общечеловеческие ценности.
С компромиссом соглашаются, на него идут скрепя сердце, или это то, чего следует активно искать?
Б. Г.: По натуре я принадлежу к людям, для которых уступчивость является искушением. Не люблю конфликтов, стараюсь избегать их. Около десяти лет назад жена канадского посла Кристина Фрейзер, философ и богослов, приезжала к нам в университет и проводила со мной личные тренинги. Как-то она сказала, что любит конфликты. Это заставило меня задуматься. Действительно, избежание многих конфликтов означает уход от реальности. После этого мы много работали над тем, чтобы научиться воспринимать конфликт как возможность, чтобы не уступать, а находить варианты, когда обе стороны выигрывают. В конфликте очень многое зависит от нашего настроя. Если мы можем без страха смотреть на ситуацию, то мы не уступаем, но в то же время и не становимся агрессивными. Поэтому иногда компромисс достигается в борьбе.
В. К.: Я абсолютно уверен в том, что компромисс ищут. Стороны ищут ценность, которая является для них единой. А чтобы понимать чужие ценности, необходимо уметь поставить себя на место противоположной стороны. В поиске компромисса должны быть эмоции, поскольку мы выражаем свое мнение не только словами, однако не должно быть агрессии.
Принцип «понять другого человека» понятен. Но насколько легко вам удается это на практике?
В. К.: Конечно, это большая работа. И если мне сейчас это удается делать, то во многом благодаря моему жизненному опыту — десять лет я проработал в жестких условиях Сибири. Третьим лицом в поиске компромисса там была природа. И если вы не найдете общий язык, она быстро найдет его за вас. Компромисс и жизнь в тех условиях — это одно и то же.
Б. Г.: В разное время различные интуиции помогали мне понимать другого человека. Год назад я был в Ливане, где посетил маленький православный монастырь. Там живет один старец. Я спросил его, как он думает, что есть после смерти? Он не ответил на мой вопрос, но изрек, что называется, слово: «Мы есть ничто. А когда мы думаем, что мы есть что-то, то мы еще меньше, чем ничто». И это не было негативом. Это были слова, сказанные человеком, который живет в постоянном соприкосновении с таинством. Он говорил с легкостью и усмешкой. Эта фраза очень часто звучит у меня в ушах. И если возникают какие-то сложные ситуации, я стараюсь их соразмерить с масштабом, заданным в ней.
Вы сказали, что слова старца нужно воспринимать не так, как они звучат. А как в таком случае надо воспринимать Книгу Экклезиаста, где пессимизмом, кажется, наполнена каждая фраза? Возьмем хотя бы: «Все — суета и томление духа» или «Во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь».
Б. Г.: Сегодня мы очень политкорректны. Святое писание появилось в более «сибирской» обстановке, где вино было вином, зло — злом, красота — красотой, а жизнь должна была как-то все это объединять. Книга Экклезиаста относится к поэтическим книгам Библии. Она насыщена метафорами. Семитский способ мышления является образным, даже парадоксальным. Он часто ставит рядом, казалось бы, противоположные вещи. Поэтому и высказывания, о которых вы спрашиваете, указывают на одну сторону медали, в которой есть и другая сторона.
Что, по-вашему, учит компромиссности, только жизненный опыт?
В. К.: Да, ведь компромиссность — это часть нашей жизни. Расскажу о случае из своей жизни. Когда моему сыну было 15 лет, он учился на Западе, и как-то я обнаружил, что он попробовал «травку». По этому поводу у нас началась дискуссия, которая должна была привести к компромиссу. Сын подготовился к ней лучше, чем я (улыбается), говорил, что это полезно, приводил цитаты из исследований и проч. Тогда я предложил ему следующий вариант: или вместе курить, раз это полезно, или дать мне время на подготовку к продолжению дискуссии. Мы выбрали второй вариант, а сын вот уже десять лет не курит даже сигареты. Моя готовность закурить с ним, заставила его задуматься о том, насколько это будет действительно безопасно для близкого ему человека.
А не было у вас соблазна вместо дискуссии взять ремень?
В. К.: Мой отец был выходцем из архаичной семьи, поэтому я воспитывался в достаточно суровых условиях. Когда сам стал отцом, случались некоторые моменты несдержанности. Однажды сорвался и отшлепал среднюю дочь, но как выяснилось позже, она совсем не была виновата. Подобного больше не повторялось.
Отец Борис, в чем вы видите нравственное начало компромисса?
Б. Г.: Компромисс основывается на сознательном или подсознательном понимании того, что твой визави является достойным, созданным по образу и подобию Божьему. Он поднимает нас, ведь после него часто отношения становятся лучше, чем были до него.
Виктор, большинство предпринимателей до сих пор предпочитают откупаться от чиновников, а не вступать с ними в открытые конфликты. При этом и здесь говорят о компромиссе. Но не является ли подобное попустительством?
В. К.: Это непростой вопрос. На самом деле речь идет о коррупции, давайте называть вещи своими именами. В обществе в целом недооценивается ее опасность. Что касается меня, то я считаю ее главной угрозой для существования самого общества. Она разрушает основы природной конкурентности, и есть опасность того, что неестественный отбор может поднять на вершины, где есть инструменты влияния, не то, что полезно для общества.
Отец Борис, а возможна ли коррупция в отношениях с самим собой?
Б. Г.: Можно вспомнить, что слово «коррупция» происходит от латинского corrumpere, что означает «растлевать», «утрачивать целостность». Когда внутри нас появляется трещина или атрофия каких-либо качеств… Вообще можно сказать, что коррупция — это желание получить что-то ни за что. Здесь же рядом находится и воровство. Но рано или поздно шило вылезает из мешка. В крайнем случае, на Страшном суде, но все раскрывается. Я считаю, что наша внутренняя жизнь должна быть правдивой и целостной.
Во многих процессах компромисс приходится искать между двумя крайностями: «сойдет и так» и перфекционизмом. Чем вы руководствуетесь в подобных случаях?
В. К.: Я вообще-то редко оказываюсь перед выбором между такими крайностями. Видимо, помогает жизненный опыт. Да и выработался вкус, хочется, чтобы в результате получалось что-то красивое, изящное, доставляющее внутреннее удовольствие.
Б. Г.: Виктор сказал о недопустимости принципа «сойдет и так», а я хотел высказаться об опасности перфекционизма, который для меня является искушением. До 32 лет я работал в основном в университетах как историк, тщательно разбираясь в оттенках между учениями, школами, перепроверяя каждую деталь. Потом передо мной встала задача создания в постсоветской Украине католического университета. Данная работа находится уже в другом измерении. Поэтому я упорно лечу свой перфекционизм командой, так как понимаю, что меня самого изменить уже трудно.
Как найти компромисс между методами кнута и пряника в управлении персоналом?
В. К.: Уверен, что самый высокий риск в бизнесе связан с профессионализмом людей, то есть с пресловутым человеческим фактором. Но в управлении персоналом я не сторонник компромиссов, поскольку являюсь приверженцем пряников. При этом нужно понимать, что речь идет о мотивации, а не о покупке людей, которая очень опасна: лояльность нельзя купить. Сейчас существует масса стандартных HR-инструментов, позволяющих добиваться неплохих результатов. Но я стараюсь находить нестандартные, которые потенциально являются более эффективными. Материальные стимулы также считаю вторичными по сравнению с нематериальными. А применение кнута — это признак управленческой слабости, так как хватаются за инструмент, который просто ближе лежит.
Б. Г.: Условия работы нашего университета не предполагают возникновения такой дихотомии. Материальные стимулы у нас никогда не будут настолько весомыми, чтобы они что-то решали. Учебное заведение, которое началось с богословского факультета, может казаться чем-то вроде цветка, растущего в теплице: нет коррупции, особо не с чем бороться вовне. Но в этом есть свой риск — люди начинают чувствовать себя комфортно и спокойно. Поэтому мы должны прибегать не к наказаниям, а к поддержанию четкости, ответственности. Необходимо стимулировать творчество. Как это делать, когда зарплата не является весомым стимулом и всегда есть угроза утратить лучших людей? Решение этой задачи создает атмосферу постоянного приключения (улыбается).
В бизнесе и жизни трудно обойтись без долгосрочных планов. Вместе с тем жизнь, особенно сейчас, постоянно подбрасывает нам новые вызовы, возможности. Вы сами больше склонны к планированию или оппортунизму, то есть максимальному использованию вновь открывающихся возможностей?
В. К.: Я скорее оппортунист. По крайней мере, вся моя творческая бизнес-жизнь протекала не на основе каких-то долгосрочных планов. Часто принимались эмоциональные решения, которые базировались на анализе сложившейся ситуации. Но даже если нет долгосрочного плана, ты все равно выставляешь для себя какие-то вехи. Строителем я стал согласно семейной традиции. Сейчас занимаюсь разными проектами, но свою функцию в них я могу определить одним словом — структурирование. Исида на сегодня является любимым занятием, поскольку идеально соответствует моим взглядам на жизнь и настроениям.
Б. Г.: Я стараюсь планировать на долгий период. Более десяти лет писал одну книгу; идея создания университета появилась в 1992 г., два года мы ее прорабатывали, восемь лет имели только один факультет, и только сейчас университет начал «оперяться». Но эти планы сродни рамкам: их наполняет мозаика, которая складывается под влиянием текущей реальности, там много спонтанного. Если в развитии университета — если появляются люди с идеями, спонсоры, мы под них начинаем новое направление.
Эйнштейн написал: «Математика — лучший способ водить себя за нос». Насколько вы доверяете математическим методам в своей работе и как их используете?
В. К.: Все должно быть в балансе. Никакие системы страхования, основанные на алгоритмах, моделях, не уберегли экономику от того, что мы наблюдаем в последнее время. Без цифр в нашей жизни нельзя обойтись, с ними нужно дружить, но использование математических методов должно сопровождаться полным пониманием границ их применения и смысла применения вообще.
Б. Г.: Университет мы начали создавать больше на эмоциях. Только через некоторое время упорядочили, структурировали то, что уже было создано. Думаю, так часто бывает и в жизни: на разных этапах преобладает что-то одно. Американцы исповедуют принцип: есть проблема — решай ее. Я тоже воспитан в соответствии с ним. Но, работая в церкви, я убедился в том, что далеко не всегда следует торопиться реагировать. Нужна мудрость, чтобы лучше осмотреться. К тому же многие вопросы могут быть сняты благодаря юмору. Поэтому он в нашем инструментарии должен быть где-то рядом с цифрами.
Опыт имеет диалектический характер: с одной стороны, он придает нам уверенность и позволяет экономить усилия и средства, а с другой — является фундаментальным ограничителем при поиске альтернатив. Вы за собой замечали подобное?
В. К.: Конечно, и работа по шаблону иногда приводила к неожиданному результату, даже к катастрофе. Но все равно я с большим уважением отношусь к опыту. Более того, считаю что в жизни есть сформировавшиеся веками ценности, традиции, которые не требуют переосмысления, их нужно просто принимать: любовь, уважение, отношение к детям и старикам… Одновременно есть очень много вопросов, относительно к которым догматизм опасен.
Б. Г.: Человеческая природа требует глубины, а «автомат» зачастую и позволяет нам пойти глубоко. Вот такой парадокс.
Раз вы уже сказали о парадоксе, не могли бы пояснить, если Бог есть любовь, то почему люди часто обращаются к нему со словами «прости» и «помилуй» и произносят по разным поводам «побойся Бога»?
Б. Г.: Поп-культура навязывает нам «сахарное» понятие любви: «валентинки», что-то розовое, пушистое… Но кто любил, рожал детей, менял им пеленки и т. п., тот знает, что любовь — это конкретика, часто — слезы. В псалмах есть очень жесткие слова, которые, однако, поются под красивые мелодии. В той же Книге Экклезиаст, есть такие слова: «начало мудрости — это страх Божий». Но это не страх в обычном его понимании. Когда посмотришь на поля, небо, Днепр… Если ты не можешь восхищаться миром, который создал Бог, если ты в глазах ребенка не видишь таинства и очарования, то ты не можешь понять, что такое страх Божий. Это уважение к великому. На мой взгляд, в настоящее время цивилизация несколько отвернулась от христианства и, вроде бы хочет того, что написано в Библии, но в какой-то облегченной форме, нечто вроде «христианства light». Я думаю, Бог на это смотрит спокойно: «Когда ты упадешь и начнешь каяться за свое легковесное отношение к жизни, я там буду и все равно приму тебя». Это таинство и красота нашей веры, но оно нелегкое.
http://www.companion.ua/Articles/Content/?Id=81621&Callback=5
«Чхартишвили никто не выбрасывал из страны, как выбрасывали Солженицына и Любимова»
Писатель Григорий Чхартишвили, известный под псевдонимом Борис Акунин, задал вопрос, ставший началом дискуссии:
«Каждый из нас, будучи честен с собой, может легко вычислить свое место на длинной дистанции от нулевой податливости до стопроцентной. Сегодня 100 баллов — это какой-нибудь Владимир Соловьев, а нулевая компромиссность была, допустим, у покойной Валерии Новодворской. Все прочие, за исключением убежденных путинистов, располагаются где-то между этими экстремумами.
Так на какие компромиссы уважающему себя человеку идти сегодня еще можно, а на какие уже никак и ни за что? И на сколько баллов компромиссности оценивает себя каждый?»
Владимир Познер:
Откуда Григорий Чхартишвили знает, что думает Владимир Соловьев? Может быть, Владимир Соловьев убежден в том, что говорит?
Давайте ради смеха предположим, что это так. Перед нами человек, который полностью поддерживает политику президента Путина и считает, что так и нужно, что все правильно. Этот человек отдает себе отчет, что, конечно, далеко не все в стране в порядке, но в принципе Путин — тот человек, который нам нужен. И тогда о каких «ста баллах» речь?
Лично у меня не вызывает никакой симпатии, когда такое предложение выдвигает писатель, который из своего «прекрасного далека» считает возможным обсуждать тех, кто живет тут. Он уехал, это его выбор, его право. Чхартишвили никто не выбрасывал из страны, как выбрасывали Солженицына и Любимова. Но раз он сделал такой выбор, то ему бы следовало ставить баллы применительно к той стране, в которой он живет — и там есть за что ставить и 100, и 0. А коли есть охота судить о России, то и жить следует в России. И тогда, кстати говоря, можно будет точнее поставить себе оценку.
Например, та же Новодворская, которую я бесконечно уважаю, никуда не уехала из страны. Я не во всем был с ней согласен, но могу сказать, что это был абсолютно мужественный и бесстрашный человек, который вел себя так, как считал нужным. Эта попытка присвоить кому-то сколько-то баллов и на этом основании его судить мне не кажется особенно правильной.
Потом, что значит компромисс? Как его оценить?
Я, например, знаю, что не могу пригласить в свою программу Навального. То есть я могу, но Первый канал скажет мне: «Нет, такую программу мы давать не будем». В ответ на это я могу хлопнуть дверью и сказать: «Раз так, то идите к черту, я не буду больше вести программу». Или я могу пойти на компромисс и сказать: «Хорошо, давайте договоримся: есть некоторое количество лиц — и я имею право публично их назвать — которых я пригласить не могу. Но предупреждаю: если этот список будет расширяться, то больше я эту программу делать не буду». Но на существующее сегодня условие — когда я не могу пригласить Навального — я готов идти. Это компромисс? Конечно. А правильно было бы не идти на него и чтобы не было программы вообще? Программы, которая все-таки, по моему абсолютному убеждению, играет позитивную роль. И тогда, когда я откажусь, хлопну дверью, мне полагается 100 баллов, я герой, молодец, крутой? Это трудный выбор, но речь вовсе не о собственном благополучии, а о гораздо более важном. О долге.
Мне кажется, что, присваивая баллы, люди сильно все упрощают. Жизнь намного сложнее. Есть, конечно, компромиссы, на которые никогда нельзя идти, потому что ты предаешь себя и превращаешься в подлеца. Но прежде, чем оценивать того или иного человека, нужно быть очень конкретным и точно знать его или ее обстоятельства. А когда сей милый господин, который решил покинуть Россию, предлагает ставить баллы тем, кто живут в России и имеют дело с российской действительностью, с которой не могут не считаться, то, знаете, это несимпатично.
Источник: Сноб
Компромиссные решения – достоинства и недостатки
В жизни и бизнесе достаточно часто нужны компромиссные решения, как метод решения задач с наименьшими потерями. Насколько они целесообразны?
Но если личные отношения претерпевают сильное влияние эмоций и потому здесь понятна причина компромиссов, то для бизнеса большинство эмоций чужды, и поэтому не совсем ясна природа подобных решений.
На данный момент существуют два противоборствующих лагеря предпринимателей, мнение которых по данному вопросу кардинально разнится.
Первые полагают, что бизнесу необходимы компромиссные решения, для чего приводится в пример такая модель бизнес-сосуществования, как: компромиссное сотрудничество.
Это некая стратегия конкурентного поведения, при которой субъекты предпринимательства в один прекрасный день осознают выгодность или неизбежность сотрудничества с конкурентами.
Выбирая тем самым худой мир, вместо хорошей войны. Но компромиссные решения не предполагают партнерства, солидарности. Это чистой воды уступка части своих интересов.
Здесь отыскивается решение, которое более или менее устраивает все договаривающиеся стороны, но при этом максимальной выгоды не получает ни один из участников соглашения.
Выгода, безусловно, тут присутствует. Договаривающиеся конкуренты, если они добросовестны, находятся в рамках связующего их соглашения. Но эта же связь и лишает всех участников свободы бизнес-действий.
Ведь для достижения устраивающего все стороны решения необходимо пожертвовать частью своих интересов, которые пересекаются с интересами конкурентов.
Таким образом, компромиссные решения более выгодны слабым игрокам, которые не выдержат накала противостояния. Если же субъект бизнеса достаточно прочно стоит на ногах, в том числе в материальном вопросе, то компромисс должен быть для него скорее исключением, чем правилом.
Оппоненты позитивности компромиссов полагают, что это явление вообще пагубно для бизнеса.
Во-первых, компромиссные решения зачастую только создают видимость перемирия, тогда как его участники продолжают вести войну, но уже не в открытую, а партизанскими методами.
Во-вторых, проблемы «разрешаемые» посредством компромисса просто откладываются на неопределенный срок. А бизнесмены в отношении прикрываемых компромиссом ситуаций поступают, как собаки на сене: ни мне, ни людям.
В-третьих, предприниматели, привыкшие работать на компромиссных условиях, привыкают к полумерам и не могут полностью реализовать свой потенциал.
Ведь их всегда сдерживает страх нарушить границу компромиссного решения: заступить за проведенную черту конкурентных интересов.
По мнению этой группы предпринимателей, компромисс в бизнесе – скорее бомба замедленного действия, нежели действительно правильный выход из сложившейся ситуации.
И те, и другие бизнесмены по-своему правы, потому что компромисс не должен приниматься в качестве обязательного решения во всех возможных ситуациях.
Учитывая изначально разницу интересов конкурентов и даже иногда партнеров, невозможно прийти к оптимальному решению с ними, не утратив части своих позиций.
А чтобы добиться наибольшего успеха в бизнесе, необходимо обязательно превзойти своих конкурентов.
Если же вы соглашаетесь на компромисс с оппонентами, то вы сэкономите в чем-то на конкурентной борьбе, но проиграете на потере возможности дальше нормально развиваться.
Вас постоянно будет сдерживать груз компромиссного решения. Поэтому такой итог можно подводить только в совершенно безвыходных ситуациях, когда уже явно видно, что другого не дано.
Если же компромиссные решения требуются в отношениях с вашими партнерами, то нужно хорошо предварительно взвесить все «против» и «за». Возможно, вы потеряете гораздо меньше, если прекратите с ними дальнейшие отношения.
Эти статьи блога Вам должны быть интересны:
Александр Архангельский — Особое мнение в Петербурге — Эхо Москвы, 09.07.2021
Т. Троянская― 11 часов 7 минут, в студии Татьяна Троянская, это программа «Особое мнение». Я приветствую Александра Архангельского, писателя, журналиста, профессора Высшей школы экономики. Александр, добрый день!
А. Архангельский― Добрый день!
Т. Троянская― Я приветствую всех и на Ютубе, и призываю подключаться. Присоединяйтесь к нам, набирая «Эхо Москвы в Петербурге». Здесь вы можете задавать Александру вопросы и писать свои комментарии.
Александр, сегодняшнее «Особое мнение» хочется начать с того, что происходит с вузми в России. У нас каждый день новости. Накануне Ассоциацию выпускников университета выселили из общежития Университета Петербурга. Известна и история с Бард-колледжем. Прошлая неделя – отставка ректора Высшей школы экономики Ярослава Кузьминова. Это самостоятельные вещи? Или они взаимосвязаны?
А. Архангельский― Я не думаю, что где-то есть таинственный центр, где на входе висит табличка «Занимаемся университетами», и что это центр принимает цепочку решений, чтобы они все сошлись в одной точке. Здесь другое, задана одна рамка, рамка широкая, и в эту широкую рамку попадает и университетская деятельность. Так или иначе, администраторы и безопасники, которые за это отвечают на эту рамку поглядывают и начинают быстрее принимать свои решения. Я имею в виду и законы об иноагентах, и о нежелательных организациях, и закон о просветительстве, и вообще ужесточение всего, что связано со знаниями, и с исследованиями, и с просвещением, все ужесточилось. И те, кто долго думал над принимаемыми решениями, неприятными для университетского сообщества, конечно ускорились.
Повторю, нет такого центра, который бы сказал: «Всё, ребята! Запускаем! Чтобы у вас завтра Смольный институт разорвал бы отношения с колледжем, а здесь чтобы поменялся ректор!» Нет, такого нет.
Т. Троянская― Давайте тогда о Петербургском университете. Сейчас и Институт свободных искусств отделяется, и получается изоляция Петербургского университета. В связи с этим, какова его судьба, на ваш взгляд?
А. Архангельский― Изоляция Петербургского университета? Или Смольного института? Я не очень понял вопрос.
Т. Троянская― Скорее Петербургского университета.
А. Архангельский― Всё, что касается естественно-научной сферы, там где нет идеологии, с этим у нас всё попроще, так, как это было в Советском Союзе. А там, где гумманитарка, начинаются интерпретации, и там, где начинаются идеи, то там всегда всё было сложно. И отношения между Институтом свободных искусств и Петербургским университетом были напряженными с момента ухода Вербицкой, и тут фактор личный. Кропачев и Кудрин – фигуры масштабные, выразимся мягко, особенно Кудрину приказывать тяжело, а не приказывать – это значит поднять лапки и сдаться. Здесь был и человеческий конфликт, и административный конфликт, и конечно идейный конфликт, потому что продуманная логика развития Санкт-Петербургского университета ректора и его команды не совпадает с логикой развития, продуманная Кудриным и его командной. И даже странно, что они так долго продержались.
Т. Троянская― Институт свободных искусств отделится от Университета, но будет ли ему хорошо жить на просторах России?
А. Архангельский― На просторах России? Боюсь, жить ему будет тяжело. В масштабах Петербурга, пока есть Кудрин – нормально. Но это ситуация, в которой мы все живем. Нет институтов, есть люди. Есть человек, есть институт. Нет человека, нет и института. Если бы не тот же Кудрин, то думаю, что судьба и Европейского университета сложилась бы гораздо печальнее, чем она сложилась. Были потрясения, но слава тебе господи, выдающийся университет, маленький, но выдающийся университет, продолжает работать. Думаю, что и Шанинке было бы не так легко, если бы не тот же Кудрин. Есть мощный друг в системе, который готов принять ответсвенность на себя и прикрыть собой, и есть институция, а нет человека, и проблемы у институции. И пока есть Кудрин, со Смольным всё будет хорошо. Со Смольным – в узком смысле, а не в политическом.
Т. Троянская― Про Смольный в политическом смысле мы с вами еще поговорим. А давайте о Высшей школе экономик, про Ярослава Кузьминова. Его тоже считали человеком компромиссным, и получается, что и этот человек уже не годится?
А. Архангельский― Во-первых, если ректор не компромиссен, а за окнами революция, то это уже не ректор. Вопрос, где пределы его компромисса? И где границы, через которые он не будет переступать? И когда Кузьминова ругали с компромиссность, то я очень удивлялся, давайте сравнивать общую температуру в разных отделениях больницы с идеальной 36,6. А этой идеальной температуры, 36,6, в нашем обществе не будет еще долго. Там, где по палатам 40о, а рядом, как в этом заведении – 37,5, то 37,5 это уже нормальная температура. И компромиссы Кузьминова я бы глобальными не назвал, они были оптимальными. И я совершенно согласен с Константином Сониным, который сравнил ушедшего в отставку Кузьминова с Ломоносовым, с его ролью. Мы просто забываем как создаются институции, ценой каких взаимоотношений с государством они строятся.
Поскольку я работаю в Высшей школе экономики, то я не мог публично сказать про Кузьминова восторженно, потому что это было бы нехорошо. Он – начальник, а ты будешь говорить о нем хорошо. А сейчас могу. Я как раз понимаю, мотивы, которые им двигали, когда он что-то поджимал или подвинчивал. Как нас учил Владимир Ильич Ленин, может ли победить коммунизм в одной отдельно взятой стране? А может ли быть абсолютно свободным университет в стране, где нет свободной университетской модели? И он был на пределе, и я не знаю, говорит ли Кузьминов наполовину правду, когда сообщает, что хочет начать заниматься наукой. Он большой учёный, у него есть соавторы, которые обеспечивают ему базу. Но о другой половине мы не знаем, но понимаем, что это решение было принято не вчера, хотя это могло бы быть и скорое решение в связи с выборами, в контексте выборов и со столкновениями, которые были на этой почве. Но я ему верю, что он давно этого хотел, уже несколько месяцев.
Т. Троянская― Вы сказали о прошлом начальнике несколько слов, а можете что-то сказать об исполняющем обязанности ректора Высшей школы экономике Никите Анисимове?
А. Архангельский― Если вы зададите мне этот вопрос через пять месяцев, когда я буду знать его получше, то я откажусь отвечать, потому что тогда будет ровно такая же ситуация. Когда ты внутри корпорации, то ругать или хвалить как-то странно. А сейчас я почти ничего о нем не знаю, кроме того, что Дальневосточный федеральный университет функционировал при нем очень хорошо, он вытянул кампус на острове Русский, я бывал там и видел, что это очень хороший кампус. Но больше я ничего о нем сказать не могу, но думаю, что управлять он будет с одной стороны эффективно, поскольку он хороший администратор, а с другой стороны – он политически лояльный, потому что он не человек девяностых. Он внутри той системы, которая есть здесь и сейчас, он воспитан и выращен не сентиментально.
Т. Троянская― Поговорили бы об этом через некоторое время, но как вы сказали выше, вряд ли вы нам что-то расскажете. А как то, о чем мы с вами говорили ранее связано, и связано ли с указом, который президент подписал 3 июля о новой стратегии государственной безопасности. Это дополнении той стратегии, которая была принята в 15-м году. Здесь появились новые угрозы для страны. Главная угроза – это Запад.
А. Архангельский― Возвращаемся к самому началу нашего разговора. Нет никакой масонской ложи, где сидят магистры и принимают пакет решений по университетам. А есть рамка, которая и формулируется рядом законов, и, конечно, то, что прописано в новой версии стратегии национальной безопасности – это рамка. Когда-то, давным-давно я совершил ошибку, непростительную для наблюдателя за политической жизнью. Я прочитал книжку, которую мне подсунули в начале нулевых, книжку без имени автора, она распространялась среди сотрудников Администрации президента, и через знакомых она попалась и ко мне. Называлась она «Проект «Россия». (неразборчиво) с какой-то группой соавторов, я почитал ее и похихикал, там было всё, что сегодня написано в стратегии нацбезопасности как состоявшийся факт, а там было написано, что к этому надо стремиться, что Россия должна стать крепостью, что она должна оградиться от всех внешних влияний, что внутренняя оппозиция должна подавляться, что суверенная демократия (там не было этого выражения – суверенная демократия, его уже потом нашел Сурков) должна опираться на национальные традиции, не обращая внимания на мировой контекст.
Ну, я похихикал, что это «Протоколы сионских мудрецов» для бедных, а оказалось, что это выражение их идеологии! И их дальнее на десятилетия планирование! Есть люди, есть авторы, есть игроки. Мы читаем интервью Николая Антоновича Патрушева, который все чаще высказывается так, как высказывается, если не первое лицо, то как минимум чиновник, над которым нет ни одного начальника, как человек, который может ставить перед собой цели и задачи, сам их решать, и сам отчитываться о выполнении этих целей и задач. Есть и другие игроки, поскромнее. Но конечно, это модель замкнутая, самопоглощенная, такая политическая чучхе имени товарища Ким Ер Сена.
Т. Троянская― А станет ли это реальностью? Когда ее читаешь, то становится страшно. Вы говорите, что вам это казалось невероятной историей, а сейчас она стала реальностью. Но станет ли это прямо реальной реальностью? Изменимся ли мы? Может ли мы сейчас, в XXI веке превратиться в нас советских?
А. Архангельский― Но мы и не очень-то из этих советских превратились в каких-то других. Появляется новое поколение, которое будет иным, не знаю лучше или хуже, но иным. Для него все это комплексы и тараканы, и все радости, связанные с советским опытом, перестанут быть и комплексами, и тараканами и радостями. Они просто перевернут эту страницу и пойдут дальше, а в какую сторону – мы не знаем, но в другую. Для ныне действующего поколения политического, что за, что против, но несомненно это все живая жизнь, они другими матрицами мыслят.
А будет ли ужесточение? Я не знаю до какого предела оно должно дойти, чтобы рухнула система. У каждой системы есть свой предел растяжимости. Пример, какой был государь Николай Павлович, его Пушкин даже поначалу уважал даже больше, чем его предшественника, Александра Первого. Могучий, встал над Европой. И что? Крымская война, и оказалось, что это колосс на глиняных ногах. Система ужесточения, мрачные десятилетия и прочие «радости» приводят в тупик, в ступор. Нужны будут или концлагеря, но я не уверен, что для Путина, это хоть сколько-то актуально. Либо эта система начнет себя выедать, что мы уже потихонечку и наблюдаем.
Т. Троянская― Мы уже несколько лет говорим о том, эта система либо саморазрушится, либо каким-то образом ей придет конец. Но она какая-то гуттаперчевая, и этот бесконечный конец может продолжаться очень долго.
А. Архангельский― Может. А может и не долго. И мы не можем ответить на этот вопрос. Надо жить так, как будто завтра всё кончится. Меня больше волнует другой вопрос. Система справляется с теми задачами, которые она себе поставила. Оппозиция разгромлена, институционально разгромлена. Внешнее влияние, внешние связи, внешний диалог даже с второстепенной точки зрения военно-политической стратегии (неразборчиво) обеспечила. Она еще на несколько лет задержала себя и укрепила.
Но! Оппозиция разгромлена. Отлично! Пятерка за поведение. А дальше то что? Кого вы будете предъявлять стране в качестве оппонентов? У вас просто не остается тех, на кого можно пальцем показать и сказать, что это вот они нам не дают! А кто это будет? Навальный в тюрьме, ФБК* больше не ФБК (организация, признанная в России экстремистской).
Т. Троянская― Но у нас есть внешний враг! У нас есть Америка, есть Запад, и вот они нам будут мешать! Всегда есть на кого свалить!
А. Архангельский― Я вспоминаю картинку, вернее старый исторический анекдот, он записан где-то у Вяземского. Александр Первый встречался с Наполеоном и на середине Немана они заключали мир, который потом закончился войной. И один русский мужик спрашивает другого: «Как же так! Наполеона объявили Антихристом, и как же русский царь встречается с Антихристом?» А другой ему отвечает: «Так его сначала окрестят!» И примерно так же будем спрашивать и мы: «Америка – это же исчадье ада, как же можно с ними встречаться и договариваться о том, чтобы послы возвращались. Как это возможно?!» Но это ситуация более слабая, чем была . А там проще. Как можно строить Северный поток? Напрямую торить дорогу в эту Гейропу. Там же, как нам объяснил Сергей Лавров (неразборчиво), что в Европе…
Т. Троянская― Да-да-да! Что в Европе в школах говорят, что Христос тренсгендер.
А. Архангельский― А смысл то был прост, что Христос вне пола, в легендах. Строго говоря – вне гендера. У него нет пола, нет гендера. А по существу, мы торим дорогу туда! В самый центр Гейропы, для чего? Чтобы самих себя сгубить? Кошмар!
Т. Троянская― Но это какие-то стратегические вещи, без которых мы не может обойтись, если говорить словами тех ребят, которые сидят наверху.
А. Архангельский― Слишком тонко! А где тонко, там и рвется. Вот Навальный, это понятно – изверг! Можно было бы на него показать.
Т. Троянская― Про других оппозиционеров, или как бы оппозиционеров мы еще сегодня поговорим. Про новые ограничения. У нас в Петербурге, вы наверное наблюдали, были «Алые паруса», «Евро» у нас активно проходил, и как только всё закончилось, с 13 числа у нас новые ограничения. Не сказать, чтобы они были очень серьезные, но всяких спортивных историй они касаются. Везде нужно предъявлять тесты. Почему так странно получается? «Алые паруса» закончились, и теперь нельзя. «Евро» закончился, и теперь нельзя. А тогда было можно. Народ же не дурак, он же видит, он же понимает!
А. Архангельский― И это ровно то, о чем мы с вами говорили. Гейропа – исчадье ада. Байден – Антихрист, хотя и целоваться с Антихристом приходится, и Северный поток направлять в самый центр ада необходимо. Так и здесь. Чемпионат Европы – это политически сверх значимое событие. А как объяснить, почему мы должны делать для него исключение? Почему при принудительной вакцинации вдруг это разрешается? Объяснить это невозможно. В этом и есть проблема. Была бы более разветвленная демократическая сеть сдержек и противовесов, было бы и им гораздо проще. Но это их выбор, в их же головы свои мозги не вставишь! Вот и будем свои мозги беречь, а за их мозгами наблюдать.
Т. Троянская― Такая амбивалентность!
А. Архангельский― А что касается «Алых парусов», то это вообще ничем нельзя оправдать. Это называется — обладая всеми рычагами власти, не иметь возможности ее применить. Они боятся их отмены больше, чем их проведения. Как можно было толпу гонять поперек можно распространяющейся пандемии с новыми штаммами? А потом говорить: «Нет, ребята, а сейчас мы всех вас будем вакцинировать!» Вы определитесь! Что вам надо…
Т. Троянская― А я вас сейчас процитирую губернатора Беглова: «Мы не можем отнять праздник у детей. Они так его ждали». Это цитата.
А. Архангельский― Вот, правильно. Как это называлось в Древнем Риме? Хлеба и зрелищ? Да, нельзя отменять. Хлеба и зрелищ! (смеется) А я представил себе Беглова в римской тоге. Мне кажется, что она ему очень бы пошла.
Т. Троянская― Это выглядело бы забавно! Давайте к вакцинации. А вам не кажется, что такой тихий отказ народа идти вакцинироваться, это своего рода тихий бунт. Человек не может выйти и высказать свое на улицы. У нас всё это запрещено. И поэтому народ сопротивляется таким образом. И отказ идти вакцинироваться, это попытка показать власти «мы тебе не верим».
А. Архангельский― Человек, который высказывается в эфире, он должен найти один образ, который запоминается, но, к сожалению, приходится и усложнять высказывания. Здесь несколько причин в одной. Первая, это довольно дикая картина мира, которая есть в головах у современников. В головах живут сказки и мифологемы, они вдруг ожили, и то, что мы читали про страхи XIX века перед врачами и лекарствами, все это взяло и воспроизвелось. Второе…
Т. Троянская― Александр, на самом интересном месте мы сделаем паузу и вернемся после московских новостей и продолжим с этого момента.
НОВОСТИ
Т. Троянская― Мы продолжаем наш эфир. Александр Архангельский, писатель, журналист, профессор Высшей школы экономики. Мы заговорил о вакцинации, и вы говорили, что с одной стороны существуют страхи.
А. Архангельский― Мы говорили, что одним ответом нельзя объяснить причины этого сопротивления. Первое, это архаическая картина мира с «оживающими» врачами-вредителями, ужасом перед наукой, и антипрививочное движение набирает оборот.
Второе, это отсутствие медиа-грамотности как школьного предмета. Люди не умеют отличать достоверные источники от недостоверных. Они не понимают, что одно можно просто читать, а другое нужно прочитать и принять к сведению. А это простая техническая работа. Но, например, как неграмотному человеку написать письмо? Он не может этого сделать, потому что не умеет, он может его только продиктовать. Так и медиа-неграмотному тяжело найти правильные источники информации.
И третье, это то, о чем сказали вы. Несомненно, эти страхи приобретают форму скрытого протеста. Надо отдать должное пропаганде, умелая она все-таки, у людей перекрыты политические каналы мышления. Они не мыслят в политических категориях. Они связывают свою жизнь, свои опасения, свои надежды с политикой, ну может быть только с одним человеком в политике, и больше ни с кем. А страхи ищут выхода, и они его находят, это неполитический выход – недоверие, которое есть у нас в обществе, оно квазиполитическое, они не верят власти!
Повторюсь, я убежденный сторонник вакцинации, у меня нет никаких сомнений, что Спутник-V – выдающееся явление в области вакцин, и что можно и нужно вакцинироваться, но я и понимаю людей, которые в это не верят, потому что они сами не умеют искать информацию, а власть им врет! Где у нас реальные данные по регионам? Заболевших, привившихся и не привившихся, тяжело переболевших по возрастам, по группам? Почему так долго не мычали и не телились с вакцинацией верхний слой политиков? Даже если они прививались, то молчали об этом. И, как ни странно, это тоже связано с демократией. У нас нет людей, которые верят разные группы населения. Есть люди, которые верят одним, а есть люди, которые верят другим, но в публичное поле надо выпускать тех, кто мог бы сказать разным группам, что прививаться важно. А в итоге, с перекошенным от вранья глазами, они пытаются людям сказать: «Всё хорошо! Но если ты не хочешь, то мы тебя заставим!»
Т. Троянская― Они не могут уже не врать? Можно же хотя бы отделять, где можно соврать, где им надо, а где-то уже не врать. Или они уже по-другому не могут? Они врут как дышат?
А. Архангельский― К сожалению, они врут как дышат. А чтобы не врать, или чтобы как минимум, чтобы тебе поверили, когда ты врешь, ты должен сказать: «Ребята, вынужден был вам соврать! Простите меня, пожалуйста! Я больше врать не буду. А сейчас я вам скажу, что на самом деле, просто мы боялись того, что вы психологически не выдержите и мы были не до конца с вами откровенны. А теперь мы будем говорить правду. Дела обстоят так-то и так-то». И это хоть как-то могло бы повлиять. Но они просто не умеют с людьми разговаривать. Даже те, кто понимает, как мир устроен, с людьми разговаривать разучились. А зачем? Есть можно разговаривать со структурами. Чиновнику проще разговаривать с чиновником. Чекисту проще разговаривать с чекистом. А разговаривать с разными людьми? Это страшно тяжелое дело.
Т. Троянская― Слишком далеки они от народа!
А. Архангельский― Но при этом, к сожалению, их все больше и больше.
Т. Троянская― Про меры. Эти ваши московские QR-коды, разнарядки об обязательных 60% привившихся, плюс специальные премии для тех, кто привился. Это метод? Он действенный?
А. Архангельский― Мы понимаем, что хирургия нужна тогда, когда терапия не помогла. А если вы вообще не занимались терапией, то вы обречены на хирургию, а хирургия – это травматический, тяжелый и последний уровень решения. То, что происходит в Москве – это хаотическая хирургия. Ладно, плановая хирургия, а это – хаотическая. Здесь режут, а тут – не режут, и почему с QR-кодом можно внутрь, а без него нельзя, и на верандах можно, на верандах люди точно так же могут заразить друг друга, они там друг на друга дышат. Вы уж решите, если у вас локдаун, то тогда вы должны содержать разоряющийся бизнес. А если нет локдауна, тогда почем вы требуете эти коды, половина из которых не считывается? Это уже последствия.
В чем я поддерживаю… Не скажу власть, но поддерживаю их логику. Действительно, массовая вакцинация нужна. Без нее будет мутировать штамм. Это биологическая война не с природой. Кто-то, какой-то человек или природа породили этот вирус, и он тоже борется за свое существование под солнцем. И он эффективнее работает с собой, чем человечество работает с собой. Он быстрее меняется, чем оно защищается.
А как сделать так, чтобы люди соглашались вакцинироваться? Все-таки не чиновникам надо рассказывать про то, вакцинация необходима, а людям, которым доверяют. А где эти люди, которым доверяют? Вы лишили их лица, и никто никому не верит, нет авторитетов. А это значит, что вы дошли до края. А дальше, либо насилие, противником чего я являюсь, либо подкуп. Платите людям деньги за то, что они прививаются.
Например, во Вьетнаме за участие в партсобрании платят 5 долларов. И в организации нельзя проводить больше трех партсобраний в неделю, потому что люди стали очень хотеть ходить на партсобрания.
Т. Троянская― Хорошая история! Надо подсказать некоторым. Александр, давайте про политику. Некоторые люди не меняются. Григорий Алексеевич Явлинский, поговорим о нем, и о партии «Яблоко». Не так давно он дал интервью «Дождю*», где сказал, что если вы сторонник Навального, то вам не надо голосовать за партию «Яблоко». А еще до этого на съезде партии было решено не выдвигать Максима Резника, это наша питерская история, и Ирину Фатьянову. Что это? Это ревность к Навальному Григория Алексеевича? Вы можете как-то это объяснить?
А. Архангельский― Я могу это объяснить очень просто, но это не будет полным ответом. В школе я не был отличником, но предпочитаю полные ответы. Простой ответ – это входной билет в выборы-2021. Это сделка. Хорошая или плохая, но ему предложили такую, и он на нее пошел.
А дальше надо начинать рассуждать. Осмысленно или не осмысленно, чем заплатят, к чему придет и почему согласился. Почему согласился? По личным качествам, я не понимаю, он человек мужественный, пережил похищение и изуродование сына.
Т. Троянская― Может быть его все-таки сломали?
А. Архангельский― Или амбиции выше, даже чем страхи. Хочет уйти непокоренным. А на самом деле, он покорен давно. Опять обманули. Были выборы, на которых верховная власть его грубо обманула. Пообещала, и даже поздравила с победой, но потом все-таки нарисовали то, что нужно было нарисовать.
Т. Троянская― Спасибо, Александр Архангельский, писатель, журналист и профессор Высшей школы экономики был у нас в программе «Особое мнение».
* российские власти считают организацию экстремистской и иностранным агентом
* Телеканал Дождь — СМИ, признанное иностранным агентом.
Что на самом деле означает слово «компромисс»: NPR
В декабре 2010 года в интервью 60 Minutes спикер палаты представителей Джон Бонер сказал Лесли Шталу, что он «отвергает» слово «компромисс». Сьюзан Уолш / AP Photo скрыть заголовок
переключить заголовок Сьюзан Уолш / AP PhotoВ декабре 2010 года в интервью 60 Minutes спикер палаты представителей Джон Бонер сказал Лесли Шталу, что он «отвергает» слово «компромисс».
Сьюзан Уолш / AP PhotoДжефф Нанберг, лингвист, участник программы NPR Fresh Air вместе с Терри Гроссом, является автором книги «Годы опасных разговоров».
Иногда люди избегают даже произнести это слово. Вскоре после того, как республиканцы захватили Палату представителей прошлой осенью, Лесли Шталь взяла интервью у Джона Бонера в программе 60 Minutes . Бонер сказал ей, что республиканцы готовы управлять, и она сказала: «Управление означает компромисс.»
Он ответил: «Это означает работать вместе».
«Это также означает идти на компромисс», сказала она. сказать «компромисс», пока он, наконец, не ответил: «Я отвергаю это слово». базар ковров в Марокко, говорящий торговцу: «Заметьте, мы не торгуемся.Но поскольку драма с ограничением долга продолжается, посещение C-слова было бы неосторожным для любого видного республиканца. Опросы показывают, что избиратели-республиканцы гораздо более сопротивляются компромиссу, чем демократы прямо сейчас, и «никаких компромиссов» стало объединяющим фактором для то, что было названо «Ад, нет кокус». Вы слышите этот тон и с другой стороны — Пол Кругман призвал президента Обаму провести черту на песке против политического вымогательства. Но это не стало боевым кличем демократов.
Слово «компромисс» имеет два направления.Он с нетерпением ожидает сделок, которые мы заключаем, но также и оглядывается назад на то, чем нам пришлось пожертвовать, чтобы добиться этого.
Но тогда «компромисс» — это то, что Фрейд назвал бы амбивалентным словом. С одной стороны, компромисс является основой самого человеческого общества. Эдмунд Берк лаконично сформулировал это в 1775 году в знаменитой речи, призывающей британский парламент к примирению с американскими колониями. «Всякое правительство, всякое человеческое благо и наслаждение, всякая добродетель и всякий благоразумный поступок основаны на компромиссе.
Но слово «компромисс» смотрит в двух направлениях. Оно обращено вперед к сделкам, которые мы заключаем, но также и назад, к тому, чем нам пришлось пожертвовать, чтобы добиться этого. Это объясняет, как это слово может также означать «предать» или «подвергнуть риску», особенно когда за ним следует существительное вроде «безопасность» или «честь». Это то, о чем мы думаем, когда хвалим кого-то за бескомпромиссность. «Бескомпромиссность» — это слово, которое вы используете для того, кто придерживается своих моральные принципы, а не для продавца, который не снизит цену на свой дом после того, как он продержится на рынке 15 месяцев.
Когда люди отвергают это слово, оно всегда имеет значение. Они сосредоточены не на процессе торга, а на моральном риске уступок. Как объяснил Бонер в интервью 60 Minutes : «Я не собираюсь идти на компромисс со своими принципами».
Вы должны дать Бонеру некоторую свободу действий. За исключением, возможно, Ларри Дэвида из серии «Умерь свой энтузиазм» , никто не проживает неделю, не понимая, что он пошел на компромисс со своими принципами.Я вспоминаю об этом каждый раз, когда покупаю книгу в интернет-магазине, а не в ближайшем книжном магазине. И политики понимают, что им нужно немного поступиться своими убеждениями, чтобы что-то сделать — как сказал Берк, вот что значит управлять в условиях демократии. Но Берк также подчеркивал, что есть ограничения: «Никто не будет обменивать настоящую жемчужину своей души». Вопрос в том, когда мы достигнем этой точки?
Это тема недавно вышедшей прекрасной книги израильского философа Авишая Маргалита под названием О компромиссах и гнилых компромиссах .Для Маргалита «гнилой компромисс» — это морально неприемлемое приспособление к тому, что Кант называл радикальным злом, подобно договору Чемберлена с Гитлером в Мюнхене в 1938 году. Но история не всегда так однозначна. Черчилль, возможно, был прав, заключив сделку со Сталиным в 1941 году, когда казалось необходимым победить Германию, но как насчет Ялты в 1945 году, когда он отдал Восточную Европу, когда война была почти выиграна?
Конечно, большинство проблем, с которыми нам приходится бороться, не поднимают моральных вопросов, которые были бы столь важными или суровыми, даже если сторонники пытаются заставить их звучать именно так.Но даже в этом случае выбор, который мы делаем, кое-что говорит о нашем характере. На самом деле, Маргалит предполагает, что о нас действительно следует судить по нашим компромиссам больше, чем по нашим идеалам. Как он выразился: «Идеалы могут сказать нам что-то важное о том, кем мы хотели бы быть. Но компромиссы говорят нам, кто мы есть».
Мне это кажется правильным, хотя я мог бы изменить акцент: больше всего о нас говорят наши компромиссы, на которые мы отказываемся идти. Часто это просто зависит от наших политических взглядов: некоторые люди ограничивают субсидии на этанол, другие — законы об избирательных правах.Но есть и другие виды принципов, которые мы используем, чтобы избежать уступок. Мы можем сопротивляться компромиссу с оппонентами, потому что не хотим придавать легитимность их делу или убеждениям, например: «Мы не ведем переговоры с такими-то и такими-то». Если мы сектанты или идеологические пуристы, ничто не подлежит обсуждению; даже крошечные уступки кажутся капитуляцией перед силами тьмы. Или иногда мы стоим из принципа для пьянящего удовольствия показать, что мы не можем помыкать, или продемонстрировать нашу непоколебимую верность нашей партии, нашему полку или нашему клану.Вы можете быть уверены, что для Монтекки и Капулетти все было принципиально.
Все эти принципы имеют большее значение в поляризованном мире; Компромисс становится все труднее, поскольку стороны становятся все более чуждыми и непостижимыми друг для друга. А иногда мы даже сами не можем быть уверены, что причины, которые мы приводим, истинны. Я такой иногда. Я объявлю: «Я не пойду на компромисс со своими принципами», но когда дело доходит до критической ситуации, на карту поставлен единственный реальный принцип — я не хочу идти на компромисс.
Компромисс — суть нашей демократии
Возможно, вы не готовы к выборам в следующем году, но в политическое время они приближаются быстро. Даже политики, которые не баллотируются в президенты, сочиняют свои тупиковые речи. Это означает, что в какой-то момент вы почти наверняка услышите, как кто-то сурово объявит: «Я. Воля. Нет. Компромисс». А если вы в толпе и согласны с его или ее позицией, то можете даже присоединиться к аплодисментам.
Это понятно, но позвольте мне сказать вам, почему я вовсе не аплодирую этой фразе, а избегаю политиков, которые ее используют.В условиях демократии умение идти на компромисс и знание того, как это сделать, является ключевым навыком для управления. Кричать «Никаких компромиссов!» может разжечь толпу, но это прямой путь к провалу, когда дело доходит до выполнения дел в офисе.
На самом деле, это был ключевой навык еще до того, как у нас появилась наша нынешняя система. Почти каждое предложение в нашей Конституции было результатом компромисса, созданного людьми, которые страстно переживали проблемы, с которыми они столкнулись, но нашли способ договориться о формулировках, которые позволили бы стране функционировать.
Верно, что любой законодательный орган нуждается в членах, которые излагают видение — чисто идеологические позиции — в рамках общественного диалога. Но если им позволено контролировать или доминировать над процессом, ничего не делается. Под давлением большинство политиков понимают, что сотрудничество и совместная работа для достижения консенсуса должны в конечном итоге возобладать.
Так почему же больше не бывает? Потому что найти компромисс непросто, особенно по важным вопросам, особенно сегодня, когда страна так глубоко разделена и поляризована.Даже само слово вызывает разногласия. Для таких, как я, это путь вперед. Для других, в том числе для многих избирателей, это предательство принципа.
Как только вы идете на компромисс, у вас всегда возникает проблема продажи результата другим. Иногда, на самом деле, у вас возникает проблема продать это самому себе. Когда я был в офисе, я часто ловил себя на том, что сомневаюсь в собственных решениях. Я отказался от слишком многого из принципа? Был ли другой путь к той же цели без компромиссов? Может я мало дал? Действительно ли найденный компромисс работоспособен?
Последний важный вопрос.Любой политик, стремящийся найти общий язык с другими, должен взвесить, готовы ли люди — избиратели и коллеги за пределами зала заседаний — принять или, по крайней мере, терпеть компромисс. Я, конечно, встречал политиков, которые отказывались от усилий по достижению соглашения, потому что чувствовали, что не могут его продать. Или, что еще более распространено, которые поддерживают компромисс до тех пор, пока другая сторона идет на компромисс.
Дело в том, что политики никогда не контролируют политическую среду, в которой они работают.Они должны искать наилучшее решение, учитывая карты, которые им сдали. Они не могут диктовать, кто находится по другую сторону стола переговоров, или политический климат в их сообществе.
Это делает людей, с которыми вы имеете дело, чрезвычайно важными. Как законодателю или должностному лицу, стремящемуся двигаться вперед и сталкивающемуся с коллегами, которые могут иметь совершенно разные взгляды, вам нужны коллеги, которые знают, что им нужно, чтобы система работала, и готовы проявлять гибкость. В некотором смысле вы надеетесь на политиков, которые принимают во внимание широкие интересы всего населения, а не только тех, кто их поддерживает или голосовал за них.
Однажды в Центральном парке во время Второй мировой войны судья Лернед Хэнд сказал собравшейся толпе: «Дух свободы — это дух, который не слишком уверен в своей правоте; дух свободы — это дух, стремящийся понять мысли других мужчин и женщин; дух свободы — это дух, который беспристрастно сопоставляет свои интересы с собственными». Это также дух нашей представительной демократии, и нам нужны политики, которые его поддерживают.
Так что, когда американцы жалуются на то, что Конгресс ничего не делает, я испытываю ограниченное сочувствие.Конгресс борется, потому что у него есть члены, которые не знают, как идти на компромисс, боятся или не хотят идти на компромисс. И эти члены там, потому что мы послали их туда. Другими словами, мы разделяем вину.
Ли Гамильтон — старший советник Центра представительного правления Университета Индианы; почетный научный сотрудник Школы глобальных и международных исследований им. Гамильтона Лугара; и профессор практики в Школе общественных и экологических дел им. И. Ю. О’Нила.Он был членом Палаты представителей США в течение 34 лет.
Компрометация, когда сложно
«Если вы хотите ладить, вы должны ладить», — совет, который легендарный спикер палаты представителей Сэм Рейберн дал членам Конгресса. Это была мантра, с помощью которой он управлял Палатой представителей.
Хотя поговорка Рэйберна сосредоточена на том, что нужно для успеха в законодательном органе, она в равной степени применима и к успешной работе с коллегами в любой организации.Суть слов Рэйберна в том, что вы должны научиться немного отдавать, чтобы получить что-то взамен: Другими словами, вы должны идти на компромисс.
Сегодня я вижу слишком много людей, считающих компромисс плохим делом, отказом от принципов. В действительности готовность к компромиссу является признаком глубокой убежденности: убежденности в том, что организация стоит на первом месте.
Как бы просто это ни звучало, принять его невероятно сложно.
Начните с понимания точки зрения другого человека или группы.Наше эго часто мешает нам видеть то, что видят другие, и, что еще хуже, мешает нам видеть достоинства их дела. Сильные духом люди часто настолько поглощены силой своих идей, что это мешает им изучить и понять чужую точку зрения. Мы отбрасываем их точку зрения еще до того, как понимаем ее, или отрицаем ее обоснованность, прежде чем основательно ее обдумаем. Когда это происходит, любой шанс на компромисс теряется.
Чтобы лучше понять их точку зрения, задавайте открытые вопросы и утверждения, предназначенные для стимулирования разговора:
- Расскажите мне о ____.
- Почему ты так думаешь?
- Как мы можем сделать это лучше?
- Помогите мне яснее понять проблему.
Этот вид беседы позволяет людям поделиться своими взглядами, а также своими предложениями. Это должно привести к более глубоким уровням понимания. Но что, если это не так?
Если разговор не работает, еще один способ достичь лучшего понимания — лично увидеть точку зрения другого человека. Например, посетите своего коллегу в его офисе.Стремитесь понять силы и людей, которые формируют их точку зрения. Встретьтесь с их боссами. Если начальник против компромисса, ваше умение договариваться с его подчиненным может быть обречено, но приложить усилия стоит. Компромисс может не сработать на этот раз, но он может быть возможен позже.
Если вы столкнетесь с блокпостами, сделайте уважать своим лозунгом. Оба ведут себя так, чтобы ваш оппонент уважал вас, и не забывайте всегда относиться к нему с уважением.Это закладывает основу для взаимного доверия, что значительно облегчает поиск компромисса.
Уважение также позволяет хорошим людям не соглашаться — иногда решительно — без враждебности. Вы можете горячиться в своем споре, но вы не раздражаетесь на другого человека. Это освобождает. Вы оба можете направить свою страсть к работе во что-то конструктивное. Далекие от того, чтобы «отказаться от своих принципов», вы оба исходите из глубочайшего убеждения.
Возможно, Винс Ломбарди лучше всех сформулировал преимущества компромисса.«Индивидуальная приверженность групповым усилиям — вот что заставляет работать команду, компанию, общество, цивилизацию». Хотя лидерство — это индивидуальное усилие, оно должно быть сосредоточено на том, чтобы делать то, что нужно организации для достижения успеха.
Но вам не нужно красивое название, чтобы произвести такое впечатление. Вы можете вести своих сверстников, подавая правильный пример, тот, которому люди не обязаны следовать, но тот, за которым люди хотят следовать, потому что они уважают вашу точку зрения и вашу способность делать все правильно.
Компромисс | За пределами неподатливости
Автор
Брэд Спенглер
июнь 2003 г.
Что такое компрометация?
Компромисс — это базовый переговорный процесс, в котором обе стороны отказываются от чего-то, чего они хотят, чтобы получить что-то еще, чего они хотят больше. Компромиссы обычно происходят в ситуациях, когда выигрывают и проигрывают — когда есть фиксированный пирог, который нужно разделить, и что бы ни досталось одной стороне, другая сторона проиграет. В компромиссных ситуациях ни одна из сторон не получает всего, чего она действительно хочет, но каждая из них идет на уступки, чтобы достичь соглашения, приемлемого для обеих сторон.
Существует два основных способа достижения компромисса. Первый заключается в том, что стороны ходят туда-сюда с предложениями и уступками, пока не встретятся где-то посередине. Обычно это происходит вокруг одного вопроса, например, цены товара. Например, Хуан и Антония хотят купить выставленный на продажу дом за 200 000 долларов. Однако они не хотят платить столько, поэтому предлагают 160 000 долларов. Боб, продавец, не хочет опускаться так низко, но хочет продать дом в ближайшее время, поэтому он предлагает продать его за 180 000 долларов.Хуан и Антония соглашаются на сделку, и дом продается. В данном случае Хуан и Антония заплатили на 20 000 долларов больше, чем хотели, а Боб продал на 20 000 долларов меньше, но дом был обменян, что и было главной целью обеих сторон.
Когда необходимо обсудить несколько вопросов, стороны могут пойти на дополнительные уступки. Основная идея заключается в том, что каждая сторона отказывается от чего-то, что ценит другая сторона, но что их самих не волнует. Например, Хуан и Антония хотят переехать в новый дом через месяц, а Боб планировал остаться на три месяца.Скорейшее вселение много значит для Хуана и Антонии, потому что в настоящее время они останавливаются в номере мотеля, который слишком мал и стоит больших денег. Выйти из дома раньше — не проблема для Боба, но это заставит его усердно работать, чтобы выбраться быстрее. За это он хочет получить компенсацию. Согласованная цена дома составляет 180 000 долларов, но Хуан и Антония предлагают 185 000 долларов, если они смогут переехать на восемь недель раньше. Для них важно двигаться быстрее, но не для Боба. Предлагая заплатить на 5000 долларов больше, чем согласованная цена дома, Хуан и Антония создают для Боба стимул быстро съехать, потому что теперь это ценное предложение для него.Это пример торговой ценности в ситуации компромисса.
Некоторые вещи не могут быть скомпрометированы
|
В случае с Антонией и Хуаном, покупающими их дом, компромисс между ними и Бобом был ограничен деньгами и сроками, оба из которых являются интересами, о которых можно договориться. Хотя 5000 долларов — это немалая сумма, эти виды интересов относительно поверхностны и могут быть уравновешены путем переговоров.Тем не менее, некоторые вещи не могут быть скомпрометированы, потому что они затрагивают суть индивидуальной или групповой идентичности или выживания. Две вещи, которые обычно не подвергаются риску, — это ценности и основные человеческие потребности.
Проблема абортов представляет собой классический пример непререкаемых ценностей. Если человек считает аборт убийством, он или она никогда не согласится с тем, что аборты должны оставаться законными в Соединенных Штатах. Более того, этот человек никогда не пойдет на компромисс по любому вопросу, который ослабляет существующие правовые ограничения на аборты.Эта жесткая позиция проистекает из глубоко укоренившейся личной ценности и не может быть скомпрометирована.
Человеческие потребности — это материальные и нематериальные потребности жизни: пища, кров, вода, чувство безопасности, идентичность, принадлежность и независимость. Когда дело доходит до споров по любому из этих вопросов, люди обычно не идут на компромисс. Например, человек или группа идентичностей должны чувствовать, что они имеют некоторый контроль над своим будущим. Таким образом, маловероятно, что люди пойдут на компромиссы, которые ослабят их контроль над собственной жизнью.Хорошим примером являются группы коренных американцев в Соединенных Штатах: они боролись за суверенитет (правовой контроль) над своими собственными резервациями и получили свои собственные законы, независимые от США и правительств штатов. Скорее всего, они будут очень неохотно отказываться от этого контроля, даже если вознаграждение за это будет существенным. Этот пример также относится к важности идентичности. Многие коренные американцы сопротивлялись ассимиляции в основное американское общество. Они очень высоко ценили свою племенную идентичность и поддерживали образ жизни, соответствующий этой идентичности, даже когда это требовало отказа от материальных благ.Это связано с тем, что контроль и идентичность являются фундаментальными человеческими потребностями и редко подвергаются риску, даже если это может принести материальную выгоду.
Восприятие компромисса
Критики компромиссного подхода к разрешению конфликтов считают, что люди не должны идти на уступки так часто, как они это делают, участвуя в переговорах. Сторонники интегративного или основанного на интересах торга утверждают, что если люди открыто говорят о своих реальных желаниях и потребностях, то часто можно найти беспроигрышное решение, которое обеспечивает то, что хотят обе стороны, без компромиссов.Компромиссы по-прежнему имеют тенденцию заключаться в торгах на основе интересов, но они обычно более творческие, чем просто «разделение разницы». Пример обмена денег на время в сценарии покупки дома является одним из примеров компромисса интересов, который привел к беспроигрышному решению.
Наконец, компромисс по-разному воспринимается в разных культурах. В Соединенных Штатах идти на компромисс иногда считают чем-то плохим, поскольку видят в нем потерю чего-то или уступку. Именно поэтому некоторые американские критики считают такой подход плохим.С другой стороны, некоторые традиционные общества, такие как традиционная гавайская культура, рассматривают компромисс как здоровый способ положить конец конфликту. В гавайской традиции компромисс направлен на восстановление отношений, поврежденных конфликтом, что обычно считается более важным, чем то, сколько фиксированного пирога достанется каждой стороне. Приоритет отношений над содержанием распространен во многих обществах, что может способствовать компромиссу, когда на карту не поставлены основные ценности или потребности.[1]
[1] Веселая, Салли Игл.«Культурные аспекты споров». Серия статей ПЦР: 1987-2. Программа разрешения конфликтов. (Маноа: Гавайский университет, 1987 г.) 1–20.
Для цитирования этой статьи используйте следующий код:
Спэнглер, Брэд. «Компромисс». За гранью неподатливости . ред. Гай Берджесс и Хайди Берджесс. Консорциум информации о конфликтах, Университет Колорадо, Боулдер. Размещено: июнь 2003 г.
Почему компромисс — это плохая сделка в жизни и в бизнесе
Компромисс — это не победа. Джастин Салливан / Персонал / Getty Images Беспроигрышная установка, продвигаемая столь многими экспертами по переговорам, обычно неэффективна и часто губительна.В лучшем случае это не удовлетворяет ни одну из сторон. И если вы используете его с коллегой, который придерживается подхода «выигрыш-проигрыш», вы настраиваете себя на мошенничество.
Конечно, как мы уже отмечали ранее, вам необходимо поддерживать сотрудничество, установление взаимопонимания, чуткий подход, который создает динамику, в которой могут быть заключены сделки. Но вы должны избавиться от этой наивности.
Потому что компромисс — «разделение разницы» — может привести к ужасным последствиям.Компромисс часто является «плохой сделкой», и ключевая тема, которую мы затронем в этой главе, заключается в том, что «отсутствие сделки лучше плохой сделки».
Даже при похищении?
Да. Плохая сделка при похищении — это когда кто-то платит, а никто не выходит.
Чтобы пояснить мою мысль о компромиссе, позвольте мне привести вам пример: женщина хочет, чтобы ее муж носил черные туфли с костюмом. Но ее муж не хочет; он предпочитает коричневые туфли.Итак, что же они делают? Они идут на компромисс, идут навстречу. И, как вы уже догадались, он носит один черный и один коричневый ботинок. Это лучший результат? Нет! На самом деле, это наихудших возможных исходов. Любой из двух других исходов — черный или коричневый — будет лучше, чем компромисс.
Крис Восс.Клинтон Брандхаген В следующий раз, когда вы захотите пойти на компромисс, напомните себе об этих несоответствующих туфлях.Так почему же мы так увлечены идеей компромисса, если он часто приводит к плохим результатам?
Настоящая проблема компромисса заключается в том, что он стал известен как великая концепция в отношениях, политике и во всем остальном. Компромисс, как нам говорят, является священным моральным благом.
Вспомните требование о выкупе: справедливость — это не выкуп, и племянник хочет ничего не платить. Так почему же он собирается предложить 75 000 долларов, а тем более 150 000 долларов за выкуп? Запрос на 150 000 долларов недействителен. При любом компромиссе племянник заканчивается причудливо плохим результатом.
Я здесь, чтобы призвать быков к компромиссу прямо сейчас. Мы не идем на компромисс, потому что это правильно; мы идем на компромисс, потому что это легко и потому что это сохраняет лицо.Мы идем на компромисс, чтобы сказать, что по крайней мере мы получили половину пирога. Опираясь на суть, мы идем на компромисс, чтобы быть в безопасности. Большинство людей в переговорах движимы страхом или желанием избежать боли. Слишком немногие руководствуются своими реальными целями.
ХарперБизнес Так что не соглашайтесь и — вот простое правило — никогда не делите разницу .Творческим решениям почти всегда предшествует некоторый риск, раздражение, замешательство и конфликт. Приспособление и компромисс ничего из этого не дают. Вы должны принять сложные вещи. Вот где отличные предложения. И это то, что делают великие переговорщики.Выдержки из НИКОГДА НЕ РАЗДЕЛЯЙТЕ РАЗНИЦУ. Copyright © 2016 Кристофер Восс. Перепечатано с разрешения HarperBusiness, издательства HarperCollins Publishers.
Крис Восс — основатель и генеральный директор Black Swan Group Ltd и автор книги «Никогда не разделяй разницы: ведите переговоры так, как если бы от этого зависела ваша жизнь».» Он использовал свой многолетний опыт ведения международных кризисов и переговоров с высокими ставками для разработки уникальной программы и команды, которая применяет эти всемирно проверенные методы в деловом мире.
Крис Восс, «Никогда не разделяй разницы»
Почему «компромисс» — ругательство?
Легендарный сенатор 19 века Генри Клэй и Джон Бонер по-разному подходят к компромиссу.| АП Фото
ДЕБОРА ТАННЕН
Когда было скомпрометировано слово «компрометация»?
Когда негативные коннотации «Он был пойман в компрометирующем положении» или «Она скомпрометировала свою этику» заменили позитивные коннотации «Они достигли компромисса»?
Спикер Палаты представителей Джон Бонер прямо заявил об этом в прошлом году в программе «60 минут». Говоря о «компромисе», Бонер сказал: «Я отвергаю это слово.
«Когда вы произносите слово «компромисс», — объяснил он, — … многие американцы поднимают глаза и говорят: «О-о, они меня продадут». Сейчас его позиция обычная.
В том же духе Тони Перкинс написал в недавней статье CNN.com: «Когда дело доходит до консервативных принципов, компромисс — спутник проигравших».
Политические правые особенно яростны, когда дело доходит до компромисса. Консерваторы теперь находятся под сильным влиянием движения чаепития, чей боевой призыв — отказ от компромисса, независимо от практических последствий.
Но отказ от компромисса более распространен. Левые регулярно критикуют президента Барака Обаму за то, что он пошел на компромисс слишком рано, слишком много или по неправильным вопросам. Например, многие, кто горячо добивался всеобщего медицинского страхования, не могли отпраздновать его близкое достижение, потому что президент отказался от общедоступного варианта.
Смерть компромисса стала угрозой для нашей страны, поскольку мы сталкиваемся с такими важными вопросами, как потолок долга и самая основная законодательная обязанность: федеральный бюджет.На карту поставлено само значение того, что когда-то казалось непоколебимым: «полная вера и кредит» правительства США.
Когда влиятельного сенатора XIX века Генри Клея называли «великим соглашателем», достижение компромисса действительно считалось великим. Трижды государственный деятель Кентукки помогал Сенату сохранить Союз, добиваясь компромиссов между зашедшим в тупик рабовладельческим Югом и свободными северными штатами. В 1820 году его Миссурийский компромисс остановил распространение рабства.В 1833 году, когда Юг был готов бросить вызов федеральным законам о тарифах, одобренным Севером, а федеральное правительство собиралось санкционировать военные действия, Клей нашел компромисс в последнюю минуту. А его Компромисс 1850 года предотвратил гражданскую войну как минимум на десятилетие.
Именно во время дебатов в Сенате в 1850 году Клей заявил о своем убеждении: «Я иду на почетный компромисс всякий раз, когда он может быть достигнут». Еще кое-что, о чем он тогда сказал, содержит ключ к пониманию того, как снижение уважения к компромиссу связано с более масштабными и опасными событиями в нашей стране сегодня.
«Все законодательство, все правительство, все общество, — сказал Клей, — строятся на принципе взаимной уступки, вежливости, учтивости, учтивости; на них все основано».
Уступчивость, вежливость, учтивость, учтивость — ни одно из этих слов нельзя было произнести сейчас с уверенностью в одобрении слушателей. Слово «вежливость» можно услышать редко; «уступка» звучит слабо; «вежливость» и «вежливость» звучат странно — почти как современный эквивалент «вежливость».
То, что Клей восхвалял и компромисс, и гражданский дискурс в одной и той же речи, показывает связь между, с одной стороны, дурной репутацией слова «компромисс», а с другой — прославлением агрессии, о котором я писал в своей книге , «Культура споров: остановить словесную войну Америки.
Сегодня мы все чаще подходим к каждой задаче — и друг к другу — в еще более враждебном духе. Нигде это не является более очевидным или более разрушительным, чем в сенате.
Несмотря на то, что двухпартийная система оппозиционна по своей природе, существует множество свидетельств того, что определенная (да) вежливость сменилась растущей враждой. Нам не нужно оглядываться так далеко, как Клэй, в поисках доказательств. В 1996 году, например, беспрецедентное количество 14 действующих сенаторов объявили, что они не будут добиваться переизбрания.И многие в прощальных очерках описывали усиление брани и предвзятости, которые сделали невозможным выполнение работы Сената.
«От двухпартийности, которая так важна для работы Конгресса, — писал Хауэлл Хефлин из Алабамы, — особенно от Сената, отказались». Дж. Джеймс Эксон из Небраски описал «постоянно растущую порочную поляризацию электората», которая «почти смела прежнее преобладание разумных дискуссий».
Но это происходит не только в Сенате.В народе и в печати поднимается враждебный дух. Это не только очевидные оскорбления по телевидению и радио. Газетный материал, критикующий тему, хвалят как «жесткий»; тот, кто воздерживается от критики, презирается как «слоеный кусок».
Понятие «баланс» сегодня часто приводит к поиску самых крайних противоположных точек зрения, чтобы их можно было представить как «обе стороны», не оставляя места для тонкостей, множественных точек зрения или золотой середины, на которой настаивает большинство людей.Постановка проблем таким поляризующим образом усиливает впечатление, которое озвучил Бонер: компромисс означает продажу.
Быть окруженным бранью и смотреть на противников как на врагов губительно для человеческого духа. Это также опасно для нашей демократии. Великий антрополог Маргарет Мид объяснила это в своей речи 1962 года.
«По сути, мы являемся обществом, которое должно быть более привержено двухпартийной системе, чем какой-либо одной из партий», — сказал Мид. «Единственный способ иметь двухпартийную систему — это формально принадлежать к партии и сражаться насмерть…» не за победу своей партии, а «за право другой партии тоже быть там.
Сегодня это звучит почти так же причудливо, как «вежливость» в политическом дискурсе.
Мид проследил нашу двухпартийную систему до нашей уникальной революции: «Мы не убили короля и не казнили большое количество наших людей, и мы пришли к своим собственным без запятнанных рук, которые были связаны с большинством революции».
С этим благородным наследием, по словам Мида, связано «обязательство сохранять то правительство, которое мы установили» — когда члены каждой партии могут «сильно не соглашаться», но все же «доверять друг другу и доверять нашим политическим оппонентам».
Потеря этого доверия, заключает Мид, подрывает основу нашей демократии. Именно этому доверию угрожает отказ от самого понятия компромисса.
Дебора Таннен — профессор лингвистики Джорджтаунского университета и автор недавней книги «Ты всегда был любимцем мамы!»
Эта статья отмечена тегами:
Соскучились по последним новостям? Подпишитесь на POLITICO Playbook и получайте последние новости каждое утро — на свой почтовый ящик.
Тема № 204 Компромиссные предложения
Компромиссное предложение (OIC) представляет собой соглашение между налогоплательщиком и Налоговой службой, которое урегулирует налоговые обязательства налогоплательщика на сумму, меньшую, чем полная сумма задолженности. Налогоплательщики, которые могут полностью оплатить обязательства через соглашение о рассрочке или другими способами, в большинстве случаев не имеют права на OIC. Для получения информации о вариантах уплаты налогов, включая соглашения о рассрочке, см. Тему № 202. Чтобы претендовать на OIC, налогоплательщик должен подать все налоговые декларации, произвести все необходимые расчетные налоговые платежи за текущий год и внести все необходимые депозиты федерального налога. за текущий квартал, если налогоплательщик является владельцем бизнеса с наемными работниками.
В большинстве случаев IRS не примет OIC, если сумма, предлагаемая налогоплательщиком, не равна или не превышает разумный потенциал сбора (RCP). RCP — это то, как IRS измеряет платежеспособность налогоплательщика. RCP включает в себя стоимость, которая может быть реализована за счет активов налогоплательщика, таких как недвижимость, автомобили, банковские счета и другое имущество. В дополнение к собственности, RCP также включает ожидаемый будущий доход за вычетом определенных сумм, разрешенных для основных расходов на проживание.
Причины предложения
IRS может принять OIC по одной из следующих причин:
- Во-первых, IRS может принять компромисс, если есть сомнения относительно ответственности . Компромисс соответствует этому критерию только тогда, когда существует реальный спор о наличии или размере правильной налоговой задолженности по закону.
- Во-вторых, IRS может пойти на компромисс, если есть сомнения в том, что причитающаяся сумма может быть полностью взыскана. Сомнение в возможности взыскания существует в любом случае, когда активы и доходы налогоплательщика меньше полной суммы налоговых обязательств.
- В-третьих, IRS может принять компромисс на основе эффективного налогового администрирования . Предложение может быть принято на основе эффективного налогового администрирования, когда нет сомнений в том, что налог уплачивается по закону и что вся причитающаяся сумма может быть взыскана, но требование полной уплаты либо создаст экономические трудности, либо будет несправедливым и несправедливым из-за исключительные обстоятельства.
Формы для использования
При подаче OIC в связи с сомнениями в отношении собираемости или эффективности налогового администрирования налогоплательщики должны использовать самую последнюю версию формы 656 «Компромиссное предложение», а также подать форму 433-A (OIC), Информационное заявление о сборе для получателей заработной платы и Самозанятые лица и/или Форма 433-B (OIC), Информационное заявление о сборе для предприятий .Налогоплательщик, подающий OIC на основании сомнений в отношении ответственности, должен подать форму 656-L, Предложение о компромиссе (сомнение в отношении ответственности) PDF вместо формы 656 и формы 433-A (OIC) и/или формы 433-B ( ОИК). Форма 656 и упомянутые информационные заявления о взыскании задолженности доступны в буклете Offer in Compromise Booklet, Form 656-B PDF.
Плата за подачу заявки
Как правило, налогоплательщик должен внести сбор за подачу заявления на сумму, указанную в Форме 656. Не объединяйте этот сбор с любыми другими налоговыми платежами.Однако есть два исключения из этого требования:
- Во-первых, плата за подачу заявки не требуется, если OIC основан на сомнениях в отношении ответственности.
- Во-вторых, сбор не требуется, если налогоплательщиком является физическое лицо (не корпорация, товарищество или другое юридическое лицо), подпадающее под действие исключения для лиц с низким доходом. Есть два альтернативных варианта квалификации. Во-первых, скорректированный валовой доход человека, определенный для последнего налогового года, по которому доступна такая информация, составляет 250 процентов или ниже нормы бедности, опубликованной Министерством здравоохранения и социальных служб.Во-вторых, валовой ежемесячный доход домохозяйства x 12 месяцев составляет 250 процентов или ниже нормы бедности, опубликованной Министерством здравоохранения и социальных служб. Для обоих вариантов раздел 1 формы 656 содержит рекомендации по сертификации лиц с низким доходом, чтобы помочь налогоплательщикам определить, имеют ли они право на исключение для лиц с низким доходом. Налогоплательщик, заявляющий об исключении для лиц с низким доходом , должен заполнить раздел 1 формы 656 и поставить отметку в поле подтверждения.
Способы оплаты
Предложение о единовременной выплате наличными — Налогоплательщики могут выбрать уплату суммы предложения единовременно или в рассрочку.«Единовременное предложение наличными» определяется как предложение, подлежащее оплате 5 или менее частями в течение 5 или менее месяцев после принятия предложения. Если налогоплательщик подает предложение о единовременной выплате наличными, налогоплательщик должен включить в Форму 656 невозмещаемый платеж в размере 20 процентов от суммы предложения. Этот платеж требуется в дополнение к регистрационному взносу. 20-процентный платеж, как правило, не подлежит возврату, то есть он не будет возвращен налогоплательщику, даже если предложение будет отклонено или возвращено налогоплательщику без принятия.Вместо этого 20-процентный платеж будет применяться к налоговому обязательству налогоплательщика. Налогоплательщик имеет право указать конкретное налоговое обязательство, к которому IRS применит 20-процентный платеж.
Предложение о периодических платежах — Предложение называется «предложением о периодических платежах» в соответствии с налоговым законодательством, если оно подлежит оплате 6 или более ежемесячными платежами и в течение 24 месяцев после принятия предложения. При подаче предложения о периодических платежах налогоплательщик должен включить первый предложенный платеж в рассрочку вместе с формой 656.Этот платеж требуется в дополнение к регистрационному взносу. Эта сумма, как правило, не подлежит возврату, как и 20-процентный платеж, необходимый для предложения единовременной выплаты наличными. Кроме того, пока IRS оценивает предложение о периодических платежах, налогоплательщик должен продолжать производить платежи в рассрочку, предусмотренные условиями предложения. Эти суммы также не подлежат возврату. Эти суммы применяются к налоговым обязательствам, и налогоплательщик имеет право указать конкретные налоговые обязательства, к которым будут применяться периодические платежи.
После принятия OIC налогоплательщик больше не может назначать платежи по предложению на какие-либо налоговые обязательства, конкретно предусмотренные в соглашении о предложении.
Подвеска коллекции
Обычно установленный законом срок, в течение которого IRS может участвовать в деятельности по сбору платежей, приостанавливается на период ожидания OIC, на 30 дней сразу после отклонения IRS от OIC и на период, в течение которого рассматривается своевременно обжалуемый отказ. рассматривается Независимым апелляционным бюро IRS.
Условия предложения
Если IRS принимает предложение налогоплательщика, налогоплательщик соглашается полностью соблюдать налоговое законодательство. Налоговое управление США удерживает любые возмещения, включая проценты, которые могут причитаться за налоговые периоды, продолжающиеся в течение календарного года, в котором Налоговое управление США принимает предложение. Если налогоплательщик не соблюдает все условия OIC, IRS может определить, что OIC не выполняет свои обязательства. При возникновении сомнений относительно возможности взыскания и эффективного налогового администрирования ОИК, положения и условия включают требование о том, чтобы налогоплательщик своевременно подавал все налоговые декларации и своевременно уплачивал все налоги в течение 5 лет с даты принятия ОИК.Когда IRS прекращает действие OIC, соглашение перестает действовать, и IRS может взыскать первоначально причитающиеся суммы (за вычетом произведенных платежей), а также проценты и штрафы.
Право на обжалование
Если IRS отклонит OIC, налогоплательщик будет уведомлен об этом по почте. В письме будет объяснена причина, по которой Налоговое управление США отклонило предложение, и будут даны подробные инструкции о том, как налогоплательщик может обжаловать решение в Независимом апелляционном управлении Налогового управления США. Апелляция должна быть подана в течение 30 дней с даты письма.
Возврат предложения
В некоторых случаях OIC возвращается налогоплательщику, а не отклоняется, поскольку налогоплательщик не представил необходимую информацию, подал заявление о банкротстве, не включил в предложение требуемую плату за подачу заявления или невозмещаемый платеж, не подал требуемую налоговую декларацию. возвращается или не выплатил текущие налоговые обязательства в то время, когда IRS рассматривает предложение. Возвращенное предложение отличается от отклонения, потому что нет права на апелляцию, когда IRS возвращает предложение.Однако после исправления предложение может быть отправлено снова.
Дополнительная информация
Пошаговые инструкции и все формы для подачи OIC находятся в буклете Offer in Compromise Booklet , форма 656-B PDF. Вы можете использовать инструмент Предварительного квалификационного отбора Offer in Compromise, чтобы подтвердить свое право на участие и подготовить предварительное предложение. Дополнительную информацию о программе OIC можно найти в публикации 594 «Процесс сбора налогов IRS» в формате PDF и в «Компромиссном предложении».
.