Кризис идентичности по эриксону: Кризис идентичности — Психологос

Теория идентичности Эрика Эриксона

Эриксон разработал теорию личностного развития на протяжении всей жизни человека-от рождения до старости.

Он полагает, что наряду с выделенными Фрейдом фазами психосексуального развития, в ходе которого меняется направлен­ность влечения от аутоэротизма к внешнему объекту, существуют и психологические стадии развития «Я», в ходе которых индивид уста­навливает основные жизненные ориентиры по отношению к себе и своей социальной среде.

Эриксон выделил ставшие широко извест­ными восемь стадий развития личности. На каждой из них существу­ют свои определенные параметры, которые могут принимать поло­жительные или отрицательные значения. Механизмом смены стадий является конфликт, кризис идентичности личности.

Понятие «психосоциальная идентичность» у Эриксона выс­тупает в качестве центрального интегративного начала личности. Групповая, социальная идентичность начинает формироваться очень рано — ребенок с первых дней жизни ориентирован на вклю­чение в определенную социальную группу и постепенно начинает воспринимать и понимать мир так, как и большинство его окруже­ния.

Но постепенно у него формируется и индивидуальная иден­тичность — чувство устойчивости и непрерывности своего «Я», несмотря на то, что в нем идут и многие процессы непрерывного изменения и развития. Таким образом, индивидуальная идентич­ность означает сознание тождественности самому себе, непрерывности во времени собственной личности и связанное с этим ощу­щение, что другие также признают это. Если идентичность — со­стояние, то идентификация — процесс его формирования. Иден­тификация всегда связана с другими людьми, которые в течение определенного времени могут служить «образцами».

В индивидуальной идентичности можно различить личност­ную идентичность и Я-идентичность. Последняя («эго-идентичность») означает более узкую, глубинную область, ответственную за постоянство личности. Значение этого конструкта яснее всего проявляется в психопатологии, когда Я-идентичность утрачивает­ся, меняется, «расщепляется» или человек вынужден бороться за ее сохранение.

Идентификационное поведение и идентичность развиваются не­прерывно в течение всей жизни, начиная с раннего детства. При этом важнейшее влияние оказывают родители и другие референтные лич­ности. Согласно Эриксону, каждый человек в ходе развития своей идентичности переживает несколько критических фаз. Критическая фаза — не патологическое состояние, а своеобразное состояние не­стабильности с мобилизацией созидательных сил. Человек задает себе вопросы: «Каков я? Каким мне хотелось бы стать? За кого меня принимают?» Каждая стадия характеризуется задачами этого возра­ста, а задачи выдвигаются обществом. Решение всех этих вопросов определяется уровнем развития человека и духовной атмосферой общества, в котором человек живет.

Стремление к собственной идентичности и к ее сохранению Эриксон выводит из психоаналитических посылок, стадии личност­ного развития у него соответствуют в общих чертах фазам психосек­суального развития.

Раннее младенчество (до 1 года): главную роль в жизни играет мать (кормит, ухаживает, ласкает), в результате у ребенка форми­руется «базовое доверие к миру». Динамика развития доверия зависит от матери. Если мать тревожна и невротична или ребенку уделяют мало внимания (например, ребенок в детском доме), то формируется базовое недоверие к миру, устойчивый пессимизм. Эмоциональная депривация приводит и к резкому замедлению психического развития.

Позднее младенчество (1-3 года) связано с формированием ав­тономии и независимости, ребенок начинает ходить, контролировать сфинктеры, приучается к опрятности. Социальное неодобрение от­крывает глаза ребенка внутрь, он чувствует возможность наказания, формируется стыд. В конце стадии должно быть равновесие автоно­мии и стыда.

Раннее детство (3-6 лет): возникает убеждение у ребенка, что он уже личность. В игре формируется инициативность и предпри­имчивость. Если родители сильно подавляют ребенка, то это замед­ляет формирование инициативности, способствует закреплению пассивности, неуверенности, чувства вины.

Среднее детство (6-12 лет): возможности развития в рамках семьи исчерпаны, ребенок овладевает знаниями и новыми навыка­ми в школе. Он спокоен и верит в свои силы, но школьные неудачи приводят к появлению или закреплению чувства своей неполноцен­ности, отчаяния, потери интереса к учебе. Если родители лишь руга­ют и наказывают за плохую учебу, чувство неполноценности может закрепиться на всю жизнь.

Отрочество и юность (12-20 лет): формируется окончательно «эго-идентич­ность». Бурный рост и половое созревание создают озабоченность тем, как он выглядит перед другими. Возникает не­обходимость профессионального самоопределения. Если на ран­них стадиях у ребенка сформировалась автономия, инициатива, доверие к миру, уверенность в своих силах, то подросток легко на­ходит свое «Я», признание окружающих. В противном случае про­исходит диффузия идентичности, он не может найти свое «Я», не осознает целей и желаний, регрессирует к инфантильным, ижди­венческим реакциям, появляется смутное, но устойчивое чувство тревоги и одиночества. Появляется страх общения, особенно с про­тивоположным полом.

Ранняя взрослость (20-25 лет): актуален поиск спутника жизни, укрепление связей со своей социальной группой. Человек не боится обезличивания, появляется чувство близости, сотрудничества, ин­тимности с определенными окружающими людьми. Однако, если диффузия идентичности переходит и на этот возраст, человек замы­кается, закрепляется изоляция и одиночество.

Средняя взрослость (25-65 лет): дальнейшее развитие идентич­ности — идет воздействие со стороны других людей, особенно детей. Они подтверждают, что ты им нужен. Есть любимый труд, есть на кого излить свое «Я». В противном случае — опустошенность, зас­той и косность, психологический и физиологический регресс.

Поздняя взрослость (65 лет и более): создание завершенной формы эго-иден­тичности на основе всего пути развития личности, переосмысления всей жизни. Человек должен понять, что жизнь — это неповторимая судьба и ее надо «принять» такой, какая она есть. Если «принятия себя и жизни» не произошло, то человек чувствует разочарование, теряет вкус к жизни, чувствует, что жизнь прошла неверно, зря.

«Мышление PraktiK». Словарь программы.

 

См. также: Качества личности и профессиональные компетенции

Кризис идентичности

Пять жизней Ивана Павловича: отец Даниила Хармса

Имя Даниила Хармса знаменито. Его отца, Ивана Ювачева, моряка, революционера, путешественника и религиозного писателя, помнят меньше. В конце 20-х и 30-е годы прошлого века на улицах Ленинграда — чаще всего на Надеждинской, ныне Маяковского — можно было встретить необычного пешехода: высокого молодого человека в крохотной кепочке (а то и в более странном головном уборе: например, чехольчике от самовара), в бархатной курточке и гетрах. Иногда он выгуливал на поводке таксу с диковинным именем Чти Память Дня Сражения При Фермопилах. Ныне имя этого «чудака», Даниила Хармса, известно всем: несколько поколений детей выросли на его детских книгах, а его стихи, рассказы и пьесы для взрослых изданы стотысячными тиражами, переведены на множество языков, им посвящены десятки научных трудов. В те же годы по той же Надеждинской улице часто проходил другой пешеход — сухощавый рослый старик с узкой окладистой бородой, Иван Павлович Ювачев. Нередко он отправлялся на заседания Общества бывших политкаторжан. А иногда — в гости к совсем другим своим знакомым, к «недобитым» церковникам. Эти два человека — Иван Павлович и Даниил Иванович — были отцом и сыном. И жили они в одной квартире. Комната писателя Хармса выглядела так же необычно, как он сам, как избранный им и собственноручно вписанный в паспорт псевдоним: стены, оклеенные розовой бумагой, экстравагантные рисунки Даниила Ивановича и его друзей, ернические лозунги («Мы — не пироги!»), картины художников школы Малевича, фисгармония (Хармс был очень музыкален). А в аскетичной, опрятной комнате Ивана Павловича не было ничего лишнего.

Письменный стол покрывали бесчисленные кальки с икон: последние 10–15 лет своей жизни он посвятил серьезному историческому изучению изображений Богоматери. Биография сына, казалось, только начиналась. А за плечами отца была богатая событиями жизнь. Можно сказать, что прожил он не одну, а несколько жизней. По стопам Магеллана и Кука Родился Иван Павлович 23 февраля 1860 года в довольно необычной семье: отец его был придворным полотером. Жили Ювачевы на Невском проспекте, и окна их квартиры выходили прямо на Аничков дворец, в штате которого числился отец семейства. Дворцовые служители имели возможность давать детям достойное образование, во всяком случае по меркам своего сословия. Сперва Ваня мечтал о работе лесничего, но в конце концов выбрал военно-морскую службу. На него повлияли книги, которые он читал в отцовском доме: полотер собирал описания путешествий Магеллана, Кука и других знаменитых мореплавателей. В 1874 году Иван Ювачев поступил на штурманское отделение Технического училища Морского ведомства и спустя четыре года окончил его с чином кондуктора (соответствующим чину прапорщика в армии). Ювачеву как отличнику полагалось заграничное плавание. Но шла война с Турцией, и юноша под влиянием одного из товарищей записался добровольцем на Черноморский флот. В сражениях поучаствовать ему не пришлось, но уже после заключения мира он на борту шхуны «Казбек» участвовал в занятии Батума, отданного России по мирному договору. Это считалось делом серьезным и опасным: командование опасалось сопротивления «фанатично настроенных горцев». В дальнейшем Ювачев сменил несколько пароходов, пока в 1881 году его службе на кораблях не пришел конец. Еще в училище Иван Павлович усвоил «передовые идеи», приобщился к нелегальной, антиправительственной литературе. Скучая во время долгих корабельных стоянок, он давал волю языку. Начальство обратило внимание на вольнодумную болтовню молодого офицера и от греха подальше списало его на берег — помощником начальника метеорологической станции в городе Николаеве. Знал бы Иван Павлович, как пригодится ему этот опыт! Год спустя Ювачев в чине прапорщика флота (соответствовавшем подпоручику в армии) едет в Петербург — учиться в Морской академии (его ходатайство о продолжении образования сочли возможным удовлетворить, несмотря на прежние претензии), а еще через год, так и не доучившись, он был арестован и почти сразу же навсегда уволен с военной службы. В этот момент первая жизнь Ивана Павловича закончилась. Обращение революционера За что же арестовали молодого офицера? Начальников не зря смущали его политические высказывания. Ведь не так давно, 1 марта 1881 года, на Екатерининском канале в Петербурге был убит император Александр II. Террористическая организация «Народная воля», совершившая это преступление, продолжала действовать, и у нее были сторонники в военной среде. В Николаеве Ювачев познакомился с подполковником Михаилом Юльевичем Ашенбреннером, который возглавлял военную организацию, чуть позже присоединившуюся к «Народной воле». Он предложил Ювачеву организовать и возглавить кружок военных моряков, и тот согласился. Никаких насильственных действий офицеры не предпринимали. По воспоминаниям Ивана Павловича, у общества «не было определенной программы: цели, казалось, были еще так отдаленны и расплывчаты, что говорить тогда о чем-либо строго определенном нельзя было. Одно ясно: правительство опирается на штыки, следовательно, надо постараться повернуть эти штыки против него самого. Поэтому пока остается одно: среди войск вести антиправительственную пропаганду». Лично Ювачеву довелось встретиться (в 1882 году в Одессе) лишь с одним из руководителей «Народной воли», членом исполнительного комитета Сергеем Петровичем Дегаевым. Тот предложил членам военной организации отказаться от пропаганды и перейти к террору. «Удастся ли покушение, или нет, — это неважно, — объяснял Дегаев. — Надо только показать, что террористическая партия существует». Подобные предложения были Иваном Павловичем и его товарищами отклонены. «Надо поберечь силы начинающейся организации и не выхватывать ее лучших членов, чтобы сейчас же предать их на растерзание жандармам», — ответил руководитель военного кружка петербуржцу. В тот момент офицеры-народовольцы еще не догадывались: несколькими месяцами ранее Дегаев был завербован полицией и стал провокатором. Он-то и выдал участников кружка. На так называемом «процессе 14-ти» Ювачев был приговорен (28 сентября 1884 года) к смертной казни, после подачи прошения о помиловании замененной бессрочной каторгой (затем срок был уменьшен до 15 лет). Остальные участники ювачевского кружка отделались по большей части административной ссылкой или просто увольнением с флота. На настоящие каторжные работы революционеров при Александре III ссылали редко, предпочитая держать их в одиночном заключении. Поскольку в Алексеевском равелине Петропавловской крепости заключенные часто умирали, император распорядился построить более «гуманную» тюрьму в Шлиссельбурге, в старой петровской крепости, окруженной водами Ладожского озера. Там и оказался Иван Павлович. Четверть века спустя в своих воспоминаниях бывший политкаторжанин попытался объяснить, почему в Шлиссельбурге, несмотря на улучшение бытовых условий, смертность почти не снизилась — людей убивал «ужас одиночного заключения». Психические расстройства и самоубийства были здесь обычным делом. Но над Ювачевым судьба смилостивилась, неожиданно послав ему друга. Раз в две недели заключенных выводили на получасовую прогулку. Летом 1885 года узнику предложили гулять в обществе одного из товарищей.

Им оказался Николай Александрович Морозов, человек энциклопедических знаний и интересов. В одиночке он обдумывал мысли самые причудливые, не всегда здравые (например, «новая хронология» Фоменко — развитие шлиссельбургских идей Морозова), но всегда смелые и интересные. С Морозовым Иван Павлович в их редкие встречи мог говорить на самые разные темы — от математики и астрономии до философии и богословия. Богословие? Да, теперь бывший морской офицер размышлял и на богословские темы. В тюрьме с ним произошло «религиозное обращение» (истолкованное многими товарищами как психическое расстройство). «Обращению» его способствовало то, что единственной выдававшейся арестантам книгой поначалу была Библия. В душе Ювачева, человека еще молодого, скорее всего, увлекшегося революционными идеями лишь поверхностно, чтение Писания произвело настоящий переворот. Он решился на огромный и отчаянный труд — перевести Евангелие с греческого языка на русский (язык Эллады Иван Павлович освоил, видимо, самоучкой еще в офицерские годы). Разумеется, никакой надобности в таком переводе не было: Синодальный перевод Библии, подготовленный специалистами-филологами, вышел совсем недавно, в 1876 году. После многочисленных ходатайств ему удалось получить в камеру Библию на греческом языке и словари. Но приступить к работе он не успел. Религиозные настроения молодого арестанта и его «искреннее раскаяние» (приходится поставить кавычки, поскольку особых преступлений, в которых стоило бы раскаиваться, Ювачев совершить не успел — только состоял в революционном кружке) впечатлили тюремные власти. Благочестивому узнику предложено было сменить одиночную камеру на монастырскую келью, но тот отказался, чувствуя, что это не его путь, и даже ради выхода из тюрьмы не желая изменять себе. Тогда в 1886 году его вместе с четырьмя другими «подающими надежду на исправление» политическими заключенными отправили на Сахалин по очень сложному маршруту: через Петербург, Москву, Одессу и дальше морем, через Константинополь, Порт-Саид, Суэцкий канал, Сингапур и Японию. Вот так состоялось то «заграничное путешествие », которое упустил когда-то юный прапорщик Ювачев, — только путешествовать пришлось за решеткой, без права выхода на берег. На Дальнем Востоке В секретном послании сахалинским властям рекомендовалось использовать арестантов на работах, «соответствующих физическим силам, уровню способностей и образования каждого». В частности, Ювачева предполагалось привлечь к «геодезическим измерениям, нивелировке местностей и составлению расчетов по землемерной части». На словах ему было обещано, что вскоре он будет переведен на положение ссыльного, потом — в государственные крестьяне, а там уж до полного восстановления в правах недолго. Все это долгие годы оставалось пустыми посулами (на поселение Ювачев был переведен лишь в 1894 году), но заниматься физическим трудом (плотничеством на строительстве Казанского храма в поселке Рыково) Ивану Павловичу и в самом деле пришлось недолго. Через пять месяцев по прибытии на Сахалин он был определен в помощь Марии Антоновне Кржишевской, фельдшерице и заведующей рыковской метеорологической станцией. В то же время Ювачеву предложена была должность церковного старосты (той самой церкви, в строительстве которой он участвовал). «Я согласился и весь ушел в это церковное хозяйство, в составление хорошего церковного хора, в производство восковых свечей и проч. Конечно, я не оставлял и метеорологических наблюдений. Напротив. Я незаметно от Кржишевской отстранил ее от всех занятий по метеорологии, оказывая ей в то же время уважение, как своей начальнице. Если к этим занятиям присоединить еще уроки английского языка, которые я давал двум-трем чиновникам… уроки математики еврейским ребятам, церковные спевки и писание нот, то станет понятно — скучать не приходилось…» Сюда стоит добавить еще работы по организации небольшого ботанического сада около метеорологической станции, в котором была представлена экзотическая для европейца сахалинская флора — пихты, японские вязы, дальневосточные лиственницы. Позднее Иван Павлович опубликовал две брошюры, содержащие результаты метеонаблюдений на Сахалине (и они принесли ему в 1899 году титул «члена-корреспондента Главной физической обсерватории Академии наук»). Именно на метеостанции в Рыкове произошла встреча Ювачева с Чеховым, путешествовавшим по Сахалину. Тот показался Антону Павловичу «человеком замечательно трудолюбивым и добрым». По мнению некоторых литературоведов, он послужил прототипом героя одного из чеховских рассказов («Рассказ неизвестного человека»). Герой этого рассказа — бывший моряк, ставший революционером, но скоро разочаровавшийся и отошедший от дел подполья. Но все же Ювачев тосковал, что естественно: каторжный Сахалин был местом интересным, однако неприспособленным для нормальной человеческой жизни. Когда в 1894 году его перевели «в разряд сосланных на житье в Сибирь», Иван Павлович не стал задерживаться на острове: три года он прожил во Владивостоке, где служил капитаном парохода «Инженер», принадлежавшего строящейся Уссурийской железной дороге. И вот желанный день настал — можно было возвращаться в Европейскую Россию. Вторая жизнь Ювачева, жизнь революционера, политзаключенного и политического ссыльного, подошла к концу. А третья, параллельно начавшаяся жизнь — жизнь путешественника, географа, метеоролога, исследователя природы, — продолжалась. На пароходе «Байкал» в апреле 1897-го отправился недавний каторжник из Владивостока в Центральную Россию «через два океана», Тихий и Атлантический. Это была, в сущности, вторая половина его кругосветного путешествия, отделенная от первой десятью годами, и более приятная. Многое предстояло повидать Ивану Павловичу. Корейских крестьян, которые не признают золота, «не понимая цены в нем», а расплачиваются огромными связками медных монет. Нагасаки, в котором пережидает зиму российский дальневосточный флот (за считанные годы до знаменитой Русско-японской войны!), где на улицах слышна русская речь, а у детей не редкость европейские лица. Русскую духовную миссию в Японии, существующую здесь с 1870 года (Ювачеву было интересно все, что связано с многовековой и трагической историей христианства в Стране восходящего солнца). Потом — Гавайские острова с их райским климатом, американским благоустройством и огнедышащими вулканами. И американских индейцев, встречи с которыми уже немолодой человек, когда-то в детстве зачитывавшийся Фенимором Купером и Густавом Эмаром, так жаждал… (Дальше путь пролегал через Чикаго, Нью-Йорк, Ливерпуль, Лондон, Берлин, Вильно.) Наконец 18 июня встреча с родителями на станции Любань под Петербургом (там у Ювачевых была дача, и там решил пока что поселиться Иван Павлович). Ему еще предстояли работа десятником на железнодорожном строительстве в Любани, хлопоты о полном восстановлении в правах и переезде в Петербург (увенчавшиеся успехом в 1898 году), а чуть позже (в 1900— 1901 годах) — участие в экспедиции по исследованию судоходности реки Сырдарьи и выбору пристаней на Аральском море в связи со строительством Оренбурго-Ташкентской железной дороги (вместе со знаменитым поэтом и художником Максимилианом Волошиным). «Свободный христианин» На рубеже столетий начинается новая, четвертая жизнь Ивана Павловича. Прежде всего это была жизнь человека пишущего, литератора. Конечно, и в этой новой жизни нашлось место путешествиям: как инспектор Управления сберегательных касс он объездил всю Россию, от Минска до Вилюйска. .. Были и паломничество на Святую землю, и общественная деятельность, посвященная улучшению быта заключенных. Его автобиографические книги «Восемь лет на Сахалине» (1901) и «Шлиссельбургская крепость» (1907) способствовали привлечению общественного внимания к этим вопросам. И все-таки главным содержанием этой новой жизни стала именно литературная деятельность. Еще в Шлиссельбурге Ювачев, как многие заключенные, коротал время стихотворчеством. Незамысловатые стихи религиозного содержания он продолжал писать и позднее, на Сахалине. Вот, к примеру, «Надпись на Библию»: В этой книге вся жизнь отразилась, В ней, как в зеркале, видим весь свет, Тайна Божьих чудес нам открылась, Здесь на все есть готовый ответ. Что уж было, что есть и что будет, Чрез пророков Господь показал. Милый друг! И тебя не забудет: Только верь и люби! — Он сказал. В Петербурге Иван Павлович выпустил (под собственным именем и под псевдонимом Миролюбов) несколько мемуарных книг, в которых описал свой жизненный путь. И еще свыше 25 книг и брошюр религиознонравоучительного содержания. Как правило, они издавались Александро-Невским обществом трезвости или в приложении к журналу «Душеполезное чтение». Особым успехом религиозные сочинения Ювачева не пользовались (в отличие от его мемуаров), но сам он придавал им большое значение. В книгах этих Иван Павлович старался не отступать от церковного вероучения и выказывал почтение к православным иерархам. Это не мешало ему посещать отлученного от церкви Льва Толстого в Ясной Поляне и высказывать в разговоре с ним такие «еретические» мысли: «После Христа было две церкви — христианская и иудейская. Иудейская разрушилась, когда Богу было угодно, когда был разрушен храм в 70 году. Теперь есть православная церковь и церковь свободных христиан. Православная церковь разрушится, когда Богу будет угодно; нападать на нее не надо». Двойственность, чтобы не сказать больше, позиции Ивана Павловича была слишком очевидна: он публично защищал то, что считал обреченным, и, будучи верным по видимости сыном церкви, дружил с людьми, которых церковь числила во врагах. Лишь изредка «Миролюбов» проявлял религиозную нетерпимость, правда, иногда в самых неожиданных ситуациях. Так, когда в 1929 году умерла его жена Надежда Ивановна, Ювачев прямо у гроба покойницы затеял богословский спор со священником, приглашенным совершить отпевание. «Священник попался сердитый, и оба подняли крик, стучали палками, трясли бородами», — вспоминал (со слов Хармса) писатель Евгений Шварц. Но подобные конфликты случались нечасто. Обычно Иван Павлович старался не подчеркивать свои разногласия с другими, охваченными духовным поиском людьми, даже необязательно христианами, и был к ним подчеркнуто дружественен. Впрочем, он продолжал общаться и со своими старыми товарищами-революционерами, но их цели и средства борьбы были ему теперь чужды. В начале 1906 года отдельной брошюрой был опубликован очередной нравоучительный рассказ Миролюбова, «Революция», в котором некоему агитатору на митинге без труда удается переубедить толпу возбужденных рабочих вот такими речами: «Я тоже за революцию. .. Нужно изменить свою жизнь, нужно непременно сделать революцию, обратиться к тому образу жизни, который проповедовал Сам Христос и Его апостолы… Я за свободу. Давно пора освободиться от сетей дьявола». Едва ли бывший шлиссельбуржец в самом деле верил, что стихию можно победить проповедью. Но, во-первых, он приспосабливался к пониманию «простого человека». А во-вторых, не слишком умел писать беллетристику. Художественный вымысел в его произведениях везде так же беспомощен, как в только что приведенном стихотворении. Пятая жизнь Литературный дар, которым Иван Павлович, судя по всему, так хотел обладать (хотя бы для пропаганды своих идей), достался его сыну Даниилу. Жизнь Ювачева-младшего была бедна событиями, и он почти не покидал Петербурга (Ленинграда). Настоящую жизнь он прожил в своем творчестве. И в каком-то отношении это была и еще одна — пятая! — жизнь его отца Ивана Павловича Ювачева. Сын, появившийся на свет 30 декабря 1905 года, доставлял родителям немало огорчений. В знаменитой «немецкой» гимназии Петершуле он учился так плохо, что пришлось перевести его в Детское Село, в школу , созданную на основе бывшей женской гимназии, директором которой была его тетка Наталья Ивановна Колюбакина . После школы Даниил поступил в электротехникум. Это было непросто: ведь в то время юноше из семьи служащих требовалось несколько лет проработать на производстве и приобрести «пролетарский стаж», чтобы продолжить образование. Но Ювачев-отец, после революции служивший главным бухгалтером Волховстроя, попросил рабочий комитет этой организации ходатайствовать за своего сына. И что же? Техникум Даниил не окончил. Поступил на Высшие курсы искусствоведения при Институте истории искусств — и там проучился всего год, посвятив себя литературе… Даниил Хармс и его товарищи-обэриуты (члены ОБЭРИУ — Объединения реального искусства) были, конечно, известны современникам. Но тогда известность их носила в основном скандальный характер. В конце 1920-х — шумные театрализованные выступления на разных площадках (самый большой резонанс имел вечер «Три левых часа» в Доме печати 24 января 1928 года, на котором собрались сотни зрителей и о котором ленинградцы вспоминали даже десятилетия спустя). Режиссер Климентий Минц так описывал первое отделение: «На сцену выкатили черный лакированный шкаф из спектакля Игоря Терентьева «Ревизор». А на шкафу находился Даниил Хармс и читал свои стихи. Кое-кто из экспансивных зрителей и поклонников поэта встретил его появление на шкафу аплодисментами, кто-то смехом, другие улыбками, а некоторые изумлением и даже скептическим возгласом: «Пушкину незачем было взбираться на шкаф, чтобы читать свои стихи!» А чего стоила надпись на афише, описывающей постановку пьесы Хармса «Елизавета Бам», — «По ходу действия: „СРАЖЕНИЕ ДВУХ БОГАТЫРЕЙ!“ Музыка Велиопага Нидерландского пастуха. Движения неизвестного путешественника. Начало объявит КОЛОКОЛ». Вскоре в ленинградских газетах стали появляться разносные статьи, обличающие «реакционное жонглерство» молодых писателей. Их собственные произведения редко появлялись в печати. По большей части им удавалось опубликовать только стихи и рассказы для детей. Но и за свои детские произведения обэриуты порой подвергались травле: их (как и их учителей в этой области, Чуковского и Маршака) обвиняли в аполитичности, «усыплении классового сознания ребенка». 10 декабря 1931 года Хармс был арестован вместе со своим ближайшим другом и соратником Александром Введенским и еще несколькими знакомыми. Им инкриминировали вредительское сочинение «неправильных» детских стихотворений и крамольные политические разговоры в гостях. Приговор был суров — пять лет лагеря. Только вмешательство Ивана Павловича спасло сына. Бывший шлиссельбуржец мобилизовал все свои связи, обратился и к старому другу Николаю Морозову, в то время директору Естественнонаучного института имени Лесгафта. В результате Даниил Иванович «отделался» годичной ссылкой в Курск. Отец и сын были непохожи друг на друга. Но в каком-то смысле никого ближе друг друга у них не было. И любили они друг друга, может быть, больше, чем кого бы то ни было. Дневниковые записи обычно строгого, сурового Ивана Павловича, посвященные сыну, проникнуты искренней нежностью. Вот, например: «Даня опять стихотворением просил разбудить его в 10. Я пришел будить, сел у кушетки и запел из „Травиаты“: „Милый сын, мой дорогой, возвратись под кров родной!“ и дальше не мог, чтобы не расплакаться» (запись от 22 ноября 1930 года). Любовь и уважение, с которыми говорил об отце Хармс, удивляли его друзей, а ведь он был человеком, не склонным к сентиментальности, к открытым проявлениям чувств. Конечно, образ жизни своего «чокнутого сына Даниила» старик не одобрял, стихов и прозы его не понимал. Зато бывшего революционера и эксцентричного писателя-авангардиста сближали мистические интересы. Судя по дневникам обоих, они временами беседовали об Апокалипсисе, «о символических знаках и их происхождении». 17 мая 1940 года в возрасте восьмидесяти лет Иван Павлович Ювачев умер. Умер почти случайно, от заражения крови. По ходатайству сына, подкрепленному справкой Морозова, «народовольца-шлиссельбуржца, члена секции научных работников, персонального пенсионера» похоронили на так называемой площадке народовольцев на Литераторских мостках Волкова кладбища. Хармс пережил отца ненадолго. 23 августа 1941 года, в самом начале блокады, Даниила Ивановича арестовали за «пораженческие» разговоры в гостях у приятеля. Поэт искусно симулировал психическое расстройство, но это его не спасло. Да, он попал не в тюрьму, а в психиатрическую больницу, только вот больница эта находилась в блокадном Ленинграде. 2 февраля 1942 года Даниил Иванович умер, видимо, от голода. Четверть века спустя для исследователей открылся его архив, спасенный одним из друзей, философом Яковом Друскиным. С этого началась его слава, всероссийская и всемирная. И постепенно, в связи с Хармсом, стали припоминать и его отца — офицера и политкаторжанина, метеоролога и мистика. Человека, который и сам по себе достоин нашей памяти. Источник: Вокруг света Автор: Валерий Шубинский

Эрик Эриксон: Кризис идентичности — Объяснение с помощью 1000 слов

Сунак Банерджи

Аннотация : Термин «кризис идентичности» был введен психоаналитиком Эриком Эриксоном, который опирался на собственный жизненный опыт при формулировании теории. Он выделил восемь фаз психосоциального развития индивидуальной личности. Кризис идентичности является фазой этого развития и обычно возникает в подростковом возрасте. Существует два типа кризиса идентичности: дефицит идентичности и конфликт идентичности. Джеймс Марсиа разработал четыре статуса идентичности, по которым можно было распознать степень сформированности личности человека. Разрешение этого кризиса, в конечном итоге, зависит от субъективных действий человека, хотя социальные факторы, такие как социальная поддержка, группы сверстников, семья и другие социальные институты, играют значительную роль в направлении самоидентификации в определенных направлениях.

Эрик Эриксон: кризис идентичности

Эрик Эриксон был американским психологом и психоаналитиком, который ввел термин «кризис идентичности». Его наставником была Анна Фрейд, дочь Зигмунда Фрейда и сама психоаналитик. Эриксон наиболее известен своей книгой «Детство и общество», в которой он представляет восемь стадий психосоциального развития, являющихся расширением теории Фрейда, а также концепции кризиса идентичности и смешения ролей. Мать Эриксона снова вышла замуж, и его первоначальный отец так и не был раскрыт, а это означало, что у него всегда были проблемы с фамилией, пока он не изменил ее на Эриксон, фамилию, которую он создал.

Развитие идентичности

Эриксон описывает идентичность как представление о себе, включающее в себя сходство характера и твердую веру в сохранение этого сходства во всех социальных взаимодействиях. Как и Зигмунд Фрейд, он тоже верил в поэтапное развитие индивидуальной личности. Он выделил восемь стадий развития личности, причем подростковая стадия (около 12–18 лет) была наиболее заметной в определении личности человека. На каждом из этих этапов человек развивает определенные качества или добродетели, если он может оптимально справиться со своими обстоятельствами.

Однако он делал упор на социальный аспект индивидуального развития, а не на сексуальный аспект, как это делал Фрейд. Более того, он утверждал, что люди развивали свою личность на протяжении всей своей жизни поэтапно, и подростковый возраст не был кульминацией развития, как утверждал Фрейд.

Тем не менее, именно в подростковой фазе возникает вопрос о кризисе идентичности, поэтому мы сначала кратко изложим предыдущие стадии развития. На стадии младенчества (0-1,5 года) оптимальной добродетелью является надежда, а двумя крайностями являются базовое доверие и недоверие. Таким образом, младенец, оптимально воспитанный на этой стадии, научится надеяться на доверие, не будучи наивным или недоверчивым. В фазе раннего детства (1,5-3 года) ребенок развивает силу воли, успешно уравновешивая понятия полной автономии и независимости в противовес стыду и некомпетентности. На дошкольном этапе (3-5 лет) ребенок учится проявлять инициативу, делая что-то самостоятельно. Если ребенку не дают возможности принимать эти решения, у него развивается чувство вины и неуверенность в себе. Оптимальной добродетелью на этом этапе является развитие чувства цели в жизни. Школьный возраст (5-12 лет) – это этап, когда ребенок начинает осознавать свои сильные и слабые стороны и необходимость развития определенных областей. Если их поощрять, они развивают уверенность и компетентность, а ограничения и унижения со стороны старших и друзей приведут к чувству неполноценности. С 12 до 18 лет – это фаза подросткового возраста, хотя Эриксон никогда не делал акцента на жесткости временных периодов стадий развития. Скорее, он считал, что переход от фазы к другой был переходом, а не прыжком через четкие границы.

Подростковый возраст и формирование идентичности

Подростковый возраст – это период, когда ребенок начинает искать индивидуальность. Индивидуальность включает в себя чувство уникальности и развитие образа себя в соответствии со своими наклонностями. Каждый опыт на этом этапе влияет на развитие самоидентификации. Индивид теперь начинает сомневаться в смысле жизни, функции общества, своей роли и предназначении в нем и так далее. Тот, кто успешно достиг добродетели на предыдущих стадиях, скорее всего, достигнет связного чувства самоотождествления и цели в своей жизни. Это позволит им вписаться в общество и уверенно встретить взрослую жизнь. С другой стороны, недостаток смысла и неспособность обычно приводят к формированию негативной идентичности. Эриксон указал, что связь с группами, бандами и культами, поощряющими негативные ценности, такие как хаос, нигилизм и насилие, приводит к смешению ролей. Путаница ролей — это неспособность поддерживать и вписываться в роли, данные человеку в обществе. Например, человек может не хотеть становиться послушным сыном, который заботится о своих родителях, а вместо этого начать самостоятельную жизнь. Он включает в себя постоянное чувство неуверенности, нерешительности, неуверенности в себе и нигилистический подход к жизни. Его взгляды совпадают с теорией навешивания ярлыков Говарда Беккера, которая также утверждает, что, когда человек отклоняется от социальных норм, на него навешивают ярлыки и стереотипизируют. Стереотипы часто связаны со стигматизацией, что означает лишение человека социальной поддержки. Это побуждает человека искать девиантные группы там, где он/она находит другие со схожими взглядами. Девиантные группы поддержки только усиливают девиантные тенденции личности, делая ее склонной к антисоциальным тенденциям и действиям.

Этапы формирования идентичности

Джеймс Марсия, клинический психолог, развил теорию формирования идентичности, установив четыре статуса идентичности: лишение права выкупа, распространение, мораторий и достижение. Лишение права выкупа идентичности относится к приверженности идентичности без исследования. Человек, выросший в консервативной семье, ведущий конформистский образ жизни, может просто унаследовать идентичность, навязанную ему окружающими. Хотя у них будет идентичность, часто упрямого характера, в ней не будет элемента уникальности. Кризис идентичности может возникнуть у таких людей, когда они по какой-либо причине дезориентируются в своем устоявшемся образе жизни. Распространение идентичности происходит, когда человек не исследует и не придерживается какой-либо идентичности. По словам Марсии, это переходная фаза, поскольку в какой-то момент людям придется столкнуться со своей неуверенностью и, таким образом, перейти к статусу моратория или впасть в депрессию и другие психические заболевания, возникающие в результате экзистенциального кризиса. В фазе моратория человек переживает кризис и одновременно активно исследует возможности своей идентичности. При успешном преодолении кризиса человек обретает сильное внутреннее чувство самотождественности. Марсия считала, что эти статусы идентичности цикличны по своей природе, и человек может испытывать повторяющуюся деконструкцию и создание новых идентичностей на протяжении всей своей жизни. В то время как Эриксон определяет подростковый возраст как возраст формирования идентичности и развития кризиса в его отсутствие, Марсия завершает свою теорию, заявляя, что такой кризис может повториться позже во взрослой жизни, что приведет к кризису среднего возраста. Это также означает, что идентичность субъективна, и конкретная самоидентификация для одного человека может оказаться дезориентирующей для другого человека, который ищет другой тип идентичности. Например, чьи-то родители могут быть удовлетворены своей унаследованной идентичностью, включающей консервативные убеждения и этику, но они могут скептически относиться к старым ценностям и желать исследовать новые возможности жизни.

Типы кризиса идентичности

Как описал Юрген Хабермас, существует два типа кризиса идентичности. Один из них — дефицит идентичности, а другой — конфликт идентичности. В первом случае человек сталкивается с мотивационным кризисом и изо всех сил пытается установить личные цели и ценности. Экзистенциалистская философия выдвигает концепцию свободы воли, которая требует, чтобы человек вырвался из всех конформностей и установил свою собственную уникальную идентичность, тем самым создавая шанс столкнуться с дефицитом идентичности, пусть даже на временной период времени. В конфликте идентичности у человека есть несколько обязательств, и развитие конкретной идентичности потребует отказа от одних обязательств в пользу других. Например, было записано, что Чарльз Дарвин находился в серьезном конфликте (включая физическое расстройство) при выборе между своей идентичностью как христианина и публикацией «Происхождения видов», которая опровергала библейское происхождение людей от Адама и Евы. Разрешение кризиса идентичности в конечном итоге зависит от субъективного опыта человека, переживающего кризис. Они могут обращаться за профессиональной помощью во время таких кризисов, но только они могут впитать в свою жизнь определенные смыслы и ценности, которые им нравятся или к которым они склонны.

В современном обществе, где постоянно поощряется исследование нашей внутренней жизни, мы должны быть готовы не только противостоять нашим существующим идентичностям, но и пройти через процесс поиска и кризиса, чтобы найти синхронизированную идентичность для себя. Кроме того, мы должны уметь смотреть на жизнь не как на линейное повествование, а как на циклическое повторение переживаний, обучения, деконструкции и творчества.

Ссылки:

• Баумайстер, Р. Ф., Шапиро, Дж. П., и Тайс, Д. М. (1985). Два вида кризиса идентичности. Журнал личности, 53 (3), 407-424. Два вида кризиса идентичности (umonreal.ca) . По состоянию на 25 августа 2022 г.

Категории Основные понятия, Психология

Авторские права © 2023  The Sociology Group

Эриксон: идентичность и смешение ролей

Эриксон считал, что основной психосоциальной задачей подросткового возраста является установление личности. Подростки борются с вопросом «Кто я?» Это включает в себя вопросы, касающиеся их внешности, профессионального выбора и карьерных устремлений, образования, отношений, сексуальности, политических и социальных взглядов, личности и интересов. Эриксон видел в этом период путаницы и экспериментов в отношении идентичности и своего жизненного пути. В подростковом возрасте мы испытываем Психологический мораторий , , когда подростки приостанавливают свою личность, изучая варианты . Кульминацией этого исследования является более связный взгляд на себя. Те, кому не удается пройти этот этап, могут либо еще больше уйти в социальную изоляцию, либо затеряться в толпе. Однако более поздние исследования показывают, что немногие покидают этот возрастной период с достижением идентичности, и что большая часть формирования идентичности происходит в молодом взрослом возрасте (Côtè, 2006).

Расширяя теорию Эриксона, Джеймс Марсиа (2010) определил четыре статуса идентичности, которые представляют четыре возможных комбинации измерения приверженности и исследования (см. Таблицу 6.2).

Таблица 6.2 Четыре статуса личности Марсии

Приверженность личности	Разведка
		Отсутствует	Настоящее
	Отсутствует	Распространение личности	Мораторий на личность
	Настоящее	Выкупа личных данных	Достижение личности

Наименее зрелым статусом, характерным для многих детей, является распространение идентичности. Распространение идентичности — это статус, который характеризует тех, кто не изучил варианты и не взял на себя обязательства по идентичности . Те, кто упорствует в этой идентичности, могут бесцельно дрейфовать, не имея связи с окружающими или не имея большого смысла в жизни.

Те, кто находится в лишении права выкупа личности, взяли на себя обязательство сохранить личность, не изучив варианты . Некоторые родители могут принимать такие решения за своих детей и не предоставлять подростку возможности сделать выбор. В других случаях подростки могут сильно отождествлять себя с родителями и другими людьми в своей жизни и желать пойти по их стопам.

Мораторий на удостоверение личности — это статус, который описывает тех, кто исследует деятельность в попытке установить личность, но еще не взял на себя никаких обязательств . Это может быть тревожный и эмоционально напряженный период времени, поскольку подросток экспериментирует с разными ролями и исследует различные убеждения. Ничто не определено, и есть много вопросов, но мало ответов.

Достижение личности относится к тем, кто после исследования взял на себя обязательство . Это длительный процесс, который не всегда достигается к концу подросткового возраста.

В старшей школе и в колледже подростки и молодые люди переходят от распространения идентичности и лишения права выкупа к мораторию и достижениям. Самые большие успехи в развитии идентичности достигаются в колледже, поскольку студенты колледжей сталкиваются с большим разнообразием выбора карьеры, образа жизни и убеждений. Вероятно, это вызовет вопросы об идентичности. Большая часть работы по идентификации, которую мы проводим в подростковом и юношеском возрасте, связана с ценностями и целями, поскольку мы стремимся сформулировать личное видение или мечту о том, чего мы надеемся достичь в будущем (McAdams, 2013).

Психологи, занимающиеся развитием, исследовали несколько различных областей развития идентичности, и некоторые из основных областей включают:

Религиозная идентичность: Религиозные взгляды подростков часто схожи со взглядами их семей (Ким-Спун, Лонго и Маккалоу, 2012). Большинство подростков могут подвергать сомнению определенные обычаи, обычаи или идеи веры своих родителей, но немногие полностью отвергают религию своих семей.

Политическая принадлежность: Политическая идеология подростков также находится под влиянием политических убеждений их родителей. Новой тенденцией 21 века является снижение партийной принадлежности взрослых. Многие взрослые не присоединяются ни к демократической, ни к республиканской партии, а считают себя более «независимыми». Их дети-подростки часто следуют их примеру или становятся более аполитичными (Côtè, 2006).

Профессиональная идентичность: В то время как подростки в предыдущих поколениях представляли себя работающими на определенной работе и часто работали в качестве подмастерьев или неполный рабочий день в таких профессиях, как подростки, сегодня это происходит редко. Для формирования профессиональной идентичности требуется больше времени, так как большинство современных профессий требуют определенных навыков и знаний, которые потребуют дополнительного образования или приобретаются на самой работе. Кроме того, многие из рабочих мест, занимаемых подростками, не относятся к занятиям, которые большинство подростков будут искать во взрослом возрасте.

Гендерная идентичность: Это также становится все более и более продолжительной задачей, поскольку отношение и нормы в отношении пола постоянно меняются. Роли, подходящие для мужчин и женщин, эволюционируют. Некоторые подростки могут отказаться от гендерной идентичности, чтобы справиться с этой неопределенностью, и они могут принять более стереотипные мужские или женские роли (Sinclair & Carlsson, 2013).

Этническая идентичность относится к тому, как люди приходят к соглашению о том, кто они на основе их этнической или расовой принадлежности. «Задача формирования этнической идентичности включает в себя сортировку и разрешение положительных и отрицательных чувств и установок по отношению к своей этнической группе и другим группам и определение своего места по отношению к ним обоим» (Финни, 2006, с. 119). Когда группы различаются по статусу в культуре, представители недоминирующей группы должны быть осведомлены об обычаях и ценностях тех, кто принадлежит к доминирующей культуре. Обратное бывает редко. Это делает этническую идентичность гораздо менее заметной для представителей доминирующей культуры. В Соединенных Штатах лица европейского происхождения меньше занимаются исследованием этнической идентичности, чем лица неевропейского происхождения (Финни, 19 лет).89). Однако, согласно переписи населения США (2012 г.), более 40% американцев в возрасте до 18 лет принадлежат к этническим меньшинствам. Для многих подростков из числа этнических меньшинств раскрытие своей этнической идентичности является важной частью формирования идентичности.

Модель формирования этнической идентичности Финни основана на модели формирования идентичности Эриксона и Марсии (Phinney, 1990; Syed & Juang, 2014). В процессе исследования и приверженности люди приходят к пониманию и созданию этической идентичности. Финни предлагает три стадии или статуса в отношении этнической идентичности:

1. Неисследованная этническая идентичность: Подростки и взрослые, которые не сталкивались с проблемами этнической идентичности, могут находиться на первой стадии, неисследованной этнической идентичности. Это часто характеризуется предпочтением доминирующей культуры или когда человек мало задумывается над вопросом своего этнического наследия. Это похоже на диффузию в модели идентичности Марсии. В эту группу также входят те, кто принял этническую принадлежность своих родителей и других членов семьи, мало задумываясь о самих проблемах, подобно статусу лишения права выкупа Марсии (Финни, 19 лет).90).
2. Поиск этнической идентичности : Подростки и взрослые, изучающие обычаи, культуру и историю своей этнической группы, находятся на стадии поиска этнической идентичности, аналогично статусу моратория Марсии (Phinney, 1990). Часто какое-то событие «пробуждает» подростка или взрослого к своей этнической группе; либо личный опыт с предубеждениями, случай, получивший широкую огласку в СМИ, либо даже более позитивное событие, признающее вклад кого-то из этнической группы человека. Подростки и взрослые на этом этапе погружаются в свою этническую культуру. Для некоторых «это может привести к неприятию ценностей доминирующей культуры» (Финни, 19 лет).90, с. 503).
3. Достигнутая этническая идентичность: Те, кто активно изучал свою культуру, скорее всего, будут глубже ценить и понимать свое этническое наследие, что приведет к прогрессу в достижении этнической идентичности (Phinney, 1990). Достигнутая этническая идентичность не обязательно означает, что человек глубоко вовлечен в обычаи и ценности своей этнической культуры. Можно быть уверенным в своей этнической принадлежности, не желая сохранять язык или другие обычаи.

Развитие этнической идентичности требует времени: около 25% десятиклассников из числа этнических меньшинств изучили и решили проблемы (Phinney, 1989). Чем более этнически однородна средняя школа, тем меньше в ней исследований и достижений идентичности (Umana-Taylor, 2003). Более того, даже в средних школах с более разнообразным этническим составом подростки, как правило, проводят больше времени со своей собственной группой, уменьшая контакт с представителями других национальностей. Это может объяснить, почему для многих колледж становится временем исследования этнической идентичности. «[Переход] в колледж может послужить воспитательным опытом, который послужит толчком к исследованию» (Сайед и Азмития, 2009 г.)., п. 618).

Также важно отметить, что те, кто достигает этнической идентичности, могут периодически пересматривать вопросы этнической принадлежности. Эта цикличность между исследованием и достижением характерна не только для формирования этнической идентичности, но и для других аспектов развития идентичности (Grotevant, 1987) и называется циклом МАМА или , переходя от моратория к достижению и обратно.

Бикультурная/многорасовая идентичность: Этнические меньшинства должны решить вопрос о том, как и в какой степени они будут идентифицировать себя с культурой окружающего общества и с культурой своей семьи. Финни (2006) предполагает, что люди могут справляться с этим по-разному. Некоторые могут хранить идентичности отдельно, другие могут каким-то образом комбинировать их, а третьи могут отвергать некоторые из них.