Кто же я на самом деле: кто я на самом деле?

Содержание

На самом деле я выиграл. Мои путешествия. Следующие 10 лет

Павел Раков.

На самом деле я умная, но живу как дура

18+

Павел Раков — самый известный и эффективный тренер в России по личностному росту и достижению успеха, эксперт личных отношений. Его тренинги посещает более 50 тысяч человек в год, еще около 500 тысяч ежегодно обучаются онлайн. Чтобы понять, что вам необходимы тренинги Павла Ракова, нужно честно ответить себе на вопросы:

Семейная жизнь стала серой и пустой, и вас забросили, как пыльную тряпку, в дальний угол?
Хотите каждый день чувствовать себя прекрасной и желанной, но не чувствуете?
Хотите знать, как познакомиться с мужчиной своей мечты и где его найти?
Хотите знать, как создать взаимную любовь?
Хотите знать, как сделать так, чтобы ваш мужчина больше зарабатывал?
Хотите знать, что нужно сделать, чтобы мужчина дарил подарки?
Хотите стать самой счастливой и довольной жизнью?

Если вы ответили положительно хотя бы на один из вопросов, если хотя бы одна вещь не устраивает вас в себе или в партнере, если не реализуются желания и мечты, то тренинг Павла Ракова вам полезен. А если вы чувствуете, что в вашей жизни совсем все плохо, то тренинги Павла не просто полезны — они вам показаны и необходимы!

Павел Раков создал уникальные авторские методики успеха, которые блестяще использует на своих тренингах. Это не просто тренинги — это шоу-тренинги, на которых познавательно, интересно и весело участники заряжаются позитивным настроением и энергией. Это театрализованные представления, где сами зрители являются активными участниками.

Павел Раков разыгрывает различные провокационные ситуации из жизни и приглашает желающих на сцену, давая выполнить задания самой разной сложности и остроты. Знакомство, первое свидание, первая близость, поведение после первой близости, свадьба, жизнь в новом качестве мужа и жены, первый семейный совет, как делить деньги, как общаться с родственниками мужа/жены, как просить подарки, семейные сцены и многое другое. Участники выполняют предложенные задания, исходя из своего опыта. И 99% из тысячи зрителей в зале видят, какие ошибки сделали участники на сцене и какие аналогичные ошибки совершают они сами в своей жизни, вызывая непонимание противоположного пола. Удивление и восхищение вызывает тот факт, что Павел Раков, исходя из поведения женщин, со стопроцентной уверенностью угадывает ответы и реакции их мужчин. Создавая на сцене жизненные ситуации, он раскрывает истинную суть любой проблемы и выдает безошибочно верное решение для каждой. Это увлекательно и интересно — оказаться на сцене и играть собственную главную роль, а потом посмотреть на себя со стороны, анализируя свои ошибки.

Все действия Павла Ракова направлены не на следствие, а на причину неудач. Павел, как никто другой, понимает корни проблемы и использует все внутренние ресурсы участников на полную мощность, мобилизуя их изнутри. В результате Павел дает схему эффективного поведения и инструменты самостоятельного выхода из проблемных ситуаций, а участники могут, опираясь на полученные знания и переживания во время тренинга, формировать новое эффективное поведение.

Участницы женских тренингов — это дамы, которые по разным причинам недовольны своей жизнью, те, кто уже получил негативный опыт и понимает, что еще не все знает о мужчинах, а также те, кто живет наполненной и счастливой жизнью, но не желает останавливаться в своем развитии. Ядром аудитории являются женщины от 21 года до 45 лет.

Павел настолько точно разбирается в личной жизни, что после его тренингов меняется привычный взгляд на жизнь. Меняется жизнь участниц тренингов, они становятся хозяйками своей судьбы, сильными и счастливыми и притягивают успех. Это не могло остаться незамеченным мужчинами, поэтому на тренингах и вебинарах Павла Ракова можно увидеть немалое количество представителей сильной половины человечества, и это количество неуклонно растет. На мужских тренингах одновременно присутствует в среднем около 900 участников. Павел дает им методику установки стабильно высокой самооценки. Мужчины больше женщин стремятся к успеху, хотят лидировать в бизнесе, в личных отношениях, желают занять более высокое положение в социуме. Павел создает лидеров своими методиками и личным примером. Рассказывает и показывает, где взять силы для успеха. Один из секретов успеха в том, что никакие эмоции нельзя отвергать, в том числе и отрицательные. Все эмоции — энергия, посланная нам свыше, и нужно управлять эмоциями, преобразуя энергию для достижения собственных целей.

Павел помогает, в первую очередь, тем, кто имеет непоколебимое желание жить счастливо и гармонично. Тем, кто открыт новому и готов расширять свои горизонты. Тем, кто не готов стоять на месте, оставаясь жертвой обстоятельств. На своих тренингах Павел Раков не просто тренирует вашу силу, вашу волю, он показывает, как, вырабатывая волю, вы можете научиться управлять собой, а также внешним миром. Все технологии Павла эффективны, просты и легко применимы. Необходимо только воспользоваться ими, и перед вами откроется мир, полный возможностей, невероятных свершений и удовольствий. Вы с легкостью сможете добиться успеха и начнете руководить обстоятельствами собственной жизни. Павел Раков не тренирует — он решает ваши проблемы!

СПРАВКА

С 1992 года предприниматель. С этого же года ведет собственные тренинги. Автор уникальной «Трехшаговой технологии по достижению успеха в любви, здоровье и бизнесе». Основатель и бессменный лидер Международного тренингового центра. В 2015 году удостоен профессиональной докторской степени (звания профессора психологии) Международным академическим аккредитационным и аттестационным комитетом (МААК). Автор и ведущий популярных и масштабных вебинаров — обучающих программ в прямом эфире в сети. На его вебинарах одновременно присутствуют десятки тысяч человек. В 2014 году являлся соведущим программы «Женское счастье» на канале «Россия-1» и ведущим авторской программы шоу «Мои прекрасные…» на РЕН-ТВ. Является признанным экспертом в отношениях между мужчиной и женщиной и желанным гостем на российском телевидении и радио: «Пусть говорят» (Первый канал), «Прямой эфир» («Россия-1»), телеканалы НТВ, «Домашний», «Москва 24», «Ю», радиостанции «Маяк», «Радио 7», «Романтика», «Фреш».

Автор серии книг: «Где взять силы для успеха», «На самом деле я умная, но живу как дура», «Дура с двумя высшими желает познакомиться», которые стали бестселлерами в России и СНГ.

Самые известные тренинги: «На самом деле я умная, но живу как дура» — женский тренинг, «Где взять силы для успеха» — тренинг для мужчин и женщин, «Армагеддон» — мужской тренинг, «Летний лагерь» — физкультурно-оздоровительный тренинг для мужчин и женщин.

Что я сказал на самом деле

Прочитал в интернете русскоязычное «изложение» в обратном переводе своего интервью газете Handelsblatt. Заголовок, придуманный, видимо, хозяевами сайта, перевирает текст самого интервью и прямо приписывает мне слова, которых в нем нет. Любопытно, что, как говорят журналисты, этот интернет-ресурс принадлежит одному из наших политэмигрантов. Чтобы внести ясность, привожу расшифровку интервью германской газете полностью.

Расшифровка интервью генерального директора РОСНАНО Анатолия Чубайса корреспонденту газеты Handelsblatt Флориану Виллерсхаузену.

Сан-Франциско, 21 октября 2010г.

— Все в России говорят про модернизацию и инновации. Это только модные слова или политическое и экономическое сообщество понимает, что нужно делать что-то по-новому?

— Это ключевой политический лозунг. Думаю, что все согласятся с тем, что это сейчас лозунг номер один. Отношение к нему разное, к сожалению — не всегда положительное. Часто мы видим скептицизм и неверие. Тем не менее, моя личная позиция состоит в том, что это не просто лозунг, это абсолютная необходимость. Россия действительно находится в положении, которое описывается альтернативой: инновации или деградация. Именно поэтому мы в РОСНАНО считаем, что это не просто общие слова. Это содержание, суть того что мы делаем.

— Сейчас доходы от экспорта нефти и газа опять растут, дефицит бюджета снижается и Владимир Владимирович Путин говорит об увеличении дохода от экспорта газа в два раза к 2020г. Есть такая опасность, что Россия опять будет спать на доходах нефти и газа?

— Вы совершенно правы, Путин действительно недавно говорил об удвоении экспорта газа в Европу и это вызывает, в том числе, такую реакцию, как Вы сейчас изложили. Я с такой реакцией не согласен. Я не считаю, что задача России — закрыть нефть и газ и открыть инновационную экономику. Это было бы категорически неправильно. Есть достаточно мощный топливно-энергетический комплекс, в России есть на него спрос, зачем же его сворачивать? Это категорически неправильно. Другое дело, что наш нефтяной и газовый секторы пока не стали драйверами инноваций. А могут стать и должны стать. Совершенно ясно, что объем потенциального спроса на инновации и в нефтяном секторе, и в газовом секторе колоссален. Мы, например, с Вагитом Алекперовым (компания ЛУКОЙЛ) разворачиваем целый ряд серьезных проектов по использованию нанотехнологий в нефтедобыче и в нефтепереработки. Мы, например, с Алексеем Миллером («Газпром») на днях будем уже второй раз встречаться, отрабатывать перечень проектов в газовой отрасли, в которых востребованы нанотехногии. То есть это не альтернатива, а скорее наоборот. При правильном выстраивании экономической стратегии сам нефтегазовый сектор может стать драйвером инноваций в России.

— Зачем нужен поворот на инновации? Что мы скажете критикам, которые говорят: «у нас все хорошо, у нас есть нефть и газ, мы хорошо зарабатываем». Как Вы с ними спорите?

— Честно говоря, людей, которые занимают описанную Вами позицию, практически нет. Парадокс ситуации в том, что когда речь идет об инновационной экономике, никто не против. Посмотрите спектр политических сил в России: коммунисты, Зюганов — они «за». Другие партии — «за». Посмотрите губернаторов — они все «за». Общественность — «за». Парадокс этого вектора в том, что все «за», и всерьез доказывать то, что он нужен — бессмысленно. Это очевидно. Другое дело, оттого что все «за», совершенно не следует, что из лозунга это стало настоящей, содержательной, системной, целостной работой. Этого пока еще нет. Проблема не в том, что кто-то возражает, проблема в скептицизме. Иногда в отторжении: «да несерьезно все это», или «конечно хорошо бы, но ничего вы не сделаете, через год передумаете, через пять лет забудете» — вот этот настой является настоящим вызовом для политиков.

— Как вы объясняете этот скептицизм?

— Я думаю, что здесь очень глубокие корни, которые можно на разных уровнях вскрывать. Если пойти совсем глубоко в российскую историю, то нужно сказать, что основным двигателем модернизации является конечно же техническая и инженерная интеллигенция. А отношения интеллигенции и власти в России всегда были сложными. Интеллигенция всегда считала себя отдельным институтом и всегда чуть со стороны и чуть скептически относилась к власти — как к советской власти, так и к демократической власти последних двадцати лет. Это на самом деле очень важное качество интеллигенции. Она не рапортует и не подчиняется командам «направо-налево». У нее есть собственное виденье. И я считаю, что важнейшая задача власти — убедить, вовлечь, доказать, что власть говорит всерьез. Мне кажется, что это возможно. Если говорить о последних 20 годах, то очевидно, что у нас в стране есть тяжелые проблемы в виде коррупции, эффективности власти вообще, и это само по себе для думающих людей, для интеллигенции вызывает основания для сомнений. Здесь это невозможно сделать командой. Как сказал мой хороший западный товарищ “you can not introduce innovation by decree” (Вы не можете ввести инновации декретом). И это чистая правда. Другое дело, что есть вторая половина правды. Особенность России состоит в том, что ты не можешь ввести инновации без декрета тоже. В России невозможно это сделать без инициативы власти. В Силиконовой долине можно. И то в Силиконовой долине, как известно, основным драйвером были заказы министерства обороны. В России — тем более. Поэтому здесь необходимы подходы и top-down, и bottom-up. Top-down есть, и мощный. Bottom-up – пока еще нет.

— Top-down есть со стороны Кремля. Но я слышал, что говорит Владимир Владимирович Путин — он говорит о поддержке АвтоВАЗа, построении новых социальных квартир и так далее. Почему только Дмитрий Анатольевич Медведев, а не Владимир Владимирович Путин играет роль, скажем так, локомотива модернизации, повышения инновационных способностей России.

— Представьте себе, что Вы работаете председателем правительства России. И у Вас есть АвтоВАЗ, который расположен в городе Тольятти, где живет 130 тыс. человек. Из них 110 тысяч прямо или косвенно живут благодаря АвтоВАЗу. АвтоВАЗ находится на грани банкротства. Ваши действия. Закрыть?

— Конечно, если бы я был неолиберальный человек — то закрыть. Но, конечно, по социальным причинам…

— Вот я — либеральный человек. И я категорически против закрытия АвтоВАЗа в течение года. Ничего более бессмысленного и вредного придумать невозможно. Это слишком серьезно — получить сто тысяч человек в одном городе без работы. Ты точно получишь массовые демонстрации, ты точно получишь кровь, убитых в результате такого решения. Это — безответственное решение. Другое дело — на каких условиях помогать. Как привязывать помощь к условиям модернизации, на какой срок ее распространять. Но в режиме «да-нет» — конечно же да. Мы не можем позволить себе закрыть моногорода. У нас таких городов как Тольятти в стране — десятки, а то и сотни.

Это одна сторона дела. Другая сторона, которая в Вашем вопросе в общем справедлива— мне кажется, что если любимую тему журналистов поднимать — Медведев или Путин — то надо признать, что у Медведева есть отличие поколенческое. Это очень важно. В этом смысле я даже по себе чувствую — я старше. Он — моложе. Он немножко другой. Для него тема модернизации и в глобальном, и в личностном смысле, с iPad, iPhone и twitter, в котором он ежедневно — она очень органична, она не придумана, она абсолютно органична для человека его поколения. И это — позитив. Но зачем терять тот позитив, который есть у поколения Путина — и тот, который есть у поколения Медведева. Их можно пытаться сталкивать и показывать: «этот — плохой, этот—хороший». А можно, наоборот, пытаться находить баланс благодаря тому поколенческому отрыву, который между ними есть.

— На самом деле Медведеву осталось полтора года… этого достаточно, чтобы модернизировать Россию?

— А Вы уже знаете, кто будет следующим президентом? Я, к сожалению, не в курсе, поэтому мне трудно комментировать это. Посмотрим. Если вы хотите моих прогнозов, я точно не готов их дать. Это слишком неблагодарная задача.

— Что вообще надо менять в России, чтобы страна стала привлекательной для инвесторов как из России, так из-за рубежа. И как быстро Россия станет конкурентоспособной по всем отраслям, а не только по нефти и газу? Что надо менять в целом для модернизации в России?

— Вопрос, который требует примерно десяти часов дискуссий и интеграции мнений сотен аналитиков. Давайте я попробую его упростить и ответить на какие-то части этого вопроса. В теме модернизации есть экономическая модернизация, и есть политическая модернизация. Строго говоря, для того, чтобы добиться того о чем Вы говорите, нужна и та и другая. И экономическая, и политическая. У нас на этот счет идет большая дискуссия. Я в этой дискуссии придерживаюсь следующей позиции — начать экономическую модернизацию в тех условиях, которые есть сегодня в России, не только можно, но и нужно. Я вижу колоссальные возможности для экономической модернизации, они уже есть. В том числе и в нашей работе в РОСНАНО. У нас уже почти сто проектов на десять миллиардов долларов CAPEX’ов, с тысячами рабочих мест и целыми новыми отраслями. В то же время мне ясно, что начать экономическую модернизацию без политической можно, а закончить нельзя. Для полной модернизации конечно нужна целостная логика, которая включает и политическую модернизацию тоже. Политическая модернизация в нашей стране — это, конечно же, независимость судебной системы, это политическая конкуренция, без которых невозможно победить коррупцию, которая, в свою очередь, является тяжелейшим тормозом для развития инновационной экономики. Экономическая модернизация — это хороший старт. Кстати, я убежден в том, что экономическая модернизация породит целый класс людей, которые формируют настоящий запрос на демократию, с которым сейчас в стране плохо. А инновационная экономика — это прежде всего люди, у которых интеллект, знания, образования, культура — эти люди и формируют запрос на демократию. И в этом смысле экономическая модернизация есть технология запуска политической модернизации. Мой взгляд таков.

— И шанс на политическую модернизацию был бы и без освобождения Ходорковского?

— Мне кажется, что эта тема самая любимая у всех западных журналистов. В действительности она конечно серьезная, но значение ее сильно преувеличено. Я не считаю, что это решение является условием модернизации. Хотя я был среди тех, кто публично выступил в защиту Ходорковского, публично осудил действия власти. Хотя я среди тех, кто считал и считает, что осуждение Ходорковского — это ошибка, тем не менее я не считаю, что освобождение Ходорковского — единственный способ начать модернизацию в стране.

— Сделаем шаг назад. В Советском союзе были созданы самый большой самолет, спутник. Почему мало что развивалось в течение двадцати лет? Что вы хотите, как глава РОСНАНО, менять и поддерживать? У Вас около четырех млрд долларов собственных средств для поддержки бизнеса. Для сравнения Intel строит одну новую фабрику в Америке за восемь миллиардов — это совсем другой масштаб.

— Давайте по частям. Проблема коммерциализации разработок имеет даже не двадцатилетнюю, а девяностолетнюю историю в России. Одной из главных задач в советской время было «внедрение» — внедрение результатов исследований и разработок в производство. Исследования есть, внедрения нет. У этой проблемы есть очень глубокие корни, в том числе ментальные. Но это предмет для отдельного разговора.

Что касается последних двадцати лет, я считаю, что страна оказалась на таком историческом развороте, то страна была вынуждена решать задачи более жизнеопределяющие. Первые десять лет она потратила на то, чтобы построить рыночную экономику, которой в стране не было. В девяностые годы она была построена. Тогда было не до инноваций. Тогда вопрос стоял иначе: возврат к коммунизму или строительство рыночной экономики. Задача была решена. Вторую половину этого срока она потратила на то, чтобы отойти от края по уровню жизни, отойти от массовой бедности и нищеты. В конце девяностых годов зарплата была доллар в день. Сегодня — двадцать долларов в день. Это большая разница. Я считаю, что именно как раз потому, что девяностые годы и нулевые годы не были потрачены зря — именно благодаря этому — тема инновационной экономики становится ключевой.

— Почему Россия сейчас обращается за поддержкой к своему бывшему недругу — США. А не, например, к немцам, которых Медведев летом назвал «партнером модернизации номер один».

— Почему вы считаете, что это альтернатива? Мне так не кажется. Вы, наверное, в курсе, что не только Германия, но и Евросоюз в целом разворачивает модернизационное партнерство с Россией. Мы с удовольствием готовы сотрудничать с любой страной, у которой есть модернизационный потенциал. У РОСНАНО заявки из Германии по числу вторые после США. Сделайте их первыми. Помогите вашими публикациями увеличить количество заявок из Германии — мы с удовольствием готовы с ними работать. Недавно мы специально приезжали в Северную Рейн-Вестфалию, где только малых нанотехнологических компаний около 500. Крайне заинтересованы в сотрудничестве.

— Здесь есть Силиконовая долина. Чему Вы, будучи лидером технологического сообщества, можете научиться здесь? Медведев как-то сказал, что мечтает о том, что в России будет такая Силиконовая долина. Это мечта или реальный проект?

— Я здесь вместе со своим коллегой Виктором Вексельбергом. Он вместе с Крейгом Барретом, одним из создателей Intel, является сопредседателем проекта «Силиконовой долины». Этот проект еще совсем молодой, ему всего полгода. Мне кажется, что он движется в правильном направлении. Цель выбрана правильно — создать новое качество, инновационное, когда в России до сих пор нет. Это, конечно, не «Долина №2», так не бывает. Но этот опыт можно и нужно использовать и учитывать. Поэтому в моем понимании есть чему поучиться здесь, в Силиконовой долине. Есть чему поучиться в MIT. Есть чему поучиться в Германии, в Сингапуре, в Израиле, в Южной Корее, на Тайване, в Финляндии. Ровно это мы сейчас и хотим делать, но как бы ни пытались перенять чужой опыт, в России не удастся повторить ни Израиль, ни Сингапур, ни Финляндию. В России должна появиться собственная инновационная модель.

— Много русских здесь [в Силиконовой долине] работает. С какими аргументами вы пытаетесь поговорить с ними о работе в России?

— А мы не пытаемся поговорить с ними о работе в России. У нас нет задачи их посадить в самолет и привезти в Москву. У нас совершенно другая стратегия. Мы не пытаемся их вывезти, мы пытаемся опираться на них в выстраивании взаимодействия. Среди них есть много людей, профессионально работающих в хайтеке в Силиконовой долине. Есть даже целая организация — AmBAR. Мы выстроили взаимодействие с этими ребятами из AmBAR и они организовали нам первый VC Trip – визит венчурных капиталистов, под управлением которых находится 60 миллиардов долларов. Второй VC Trip организовала Саша Джонсон — русская дама, которая здесь живет и работает в фонде DFG — приехали венчурные капиталисты, у которых 100 миллиардов долларов под управлением. У нас взаимодействие с русскими за рубежом очень позитивное и я не считаю, что их нужно перевозить куда-то.

— Большое спасибо.

Научная конференция «На самом деле я бэтмен!…»

«НА САМОМ ДЕЛЕ Я БЭТМЕН!…»:
ИДЕНТИЧНОСТЬ, САМООПРЕДЕЛЕНИЕ, САМОКАТЕГОРИЗАЦИЯ

16-17 апреля 2021

Конференция посвящена проблеме различения ряда понятий парадигмы идентичности: самоидентификация, самокатегоризация, самоопределение, самоотождествление и, собственно, идентичность, – а также различения функций этих явлений по отношению к индивиду и социальной реальности. Эта проблема существует в самых разных сторонах нашей жизни, фиксируется практически во всех общественных и гуманитарных науках и потому требует междисциплинарного изучения.

Особенно ясна разница между этими понятиями в гуманитарных науках, например, в литературоведении или искусствоведении, когда ряд созданных автором художественных образов требует от зрителя или читателя сделать выбор для отождествления себя с тем или иным героем; и этот выбор во многом зависит от идентичности субъекта, его самоопределения, в результате чего любое из этих состояний может даже изменяться. Когда происходит подобный выбор и подобное самоотождествление, читатель или зритель определенным способом присваивает себе образ того или иного героя. В результате этого может меняться не только его сознание, но и его реальное положение в системе социальных отношений.

Эти два различных процесса: формирование самостоятельной идентичности, с одной стороны, и самокатегоризация ребенка, с другой, – сходятся вместе в образовательном пространстве. Определение особого места каждого из этих процессов в образовании и выбор одного из них как предмета образовательной деятельности – значимая теоретическая и практическая проблема, особенно ярко проявившаяся в многолетнем споре

педагогики с педологией и экспериментальной педагогикой.

В социологии эта проблема существует, например, как задача определения социального положения человека в связи с его статусом, учитывая, что человек никогда не тождественен своему статусу, может изменять или даже скрывать свой объективный статус.

Также актуальна эта проблема и в религиозных отношениях в связи с поиском человеком веры в условиях огромного разнообразия религиозных групп.

В политологии самоопределение акторов, идентификация их функциональности, выяснение их реальной субъектности и возможностей обретения и сохранения последней – это ключевые вопросы.

Достаточно резко фиксируется проблема идентичности и идентификации в правоведении.

Например, в форме вопроса: какую роль, какую функцию в правовых отношениях принимает на себя гражданин? Он соучастник, свидетель или потерпевший? Как это соотносится с реальным положением дел? Идентификация конкретного деяния в соотношении с идентичностью данного индивида зачастую является совсем непростой задачей, например, для присяжных.

Возможно, наиболее сложным различение идентичности и самоидентификации является в экономике. Современные экономические процессы, связанные с виртуальной реальностью, искусственным интеллектом, требуют постоянной конвертации интеллектуального и социального капитала в экономическую деятельность. А это значит, что то, что человек о себе думает и как он себя позиционирует, теперь играет особую роль наряду с тем, что он на самом деле из себя представляет.

Значение и содержание категорий «идентичность», «идентификация», «самоотождествление» сегодня сильно меняется, стремительно актуализируется, вплоть до того, что на соотношение этих категорий друг с другом пришло время обратить внимание

философии, поскольку, на наш взгляд, они характеризуют не просто ментальные процессы, а реально онтологизируются.

Эти категории характеризуют уже социальные процессы, социально-экономические и социально-политические процессы. Они становятся не просто чьими-то фантазиями, а элементами бытия как индивида, так и социума в целом.

Мы приглашаем принять участие в совместном поиске решения этой теоретической проблемы ученых и практикующих специалистов.

Форма проведения конференции

Конференция будет проводиться в два этапа: дистанционный и очный.

— На дистанционном этапе обсуждение тезисов участников будет проводиться на сайте организатора. Каждого участника просят зарегистрироваться и разместить свои тезисы на сайте, прокомментировать тезисы как минимум двух других участников и ответить на комментарии к своим тезисам.

— на очном этапе участники представят свои работы для непосредственного обсуждения в формате 10-минутной презентации или доклада с последующим обсуждением. Возможно участие посредством видеоконференции.

Публикация: Тезисы, оформленные в статьи и успешно прошедшие рецензирование редакции, будут опубликованы в журнале международных исследований «Социальные явления» ISSN 2305-7327 (РИНЦ, CrossRef Doi).

Кроме того, оргкомитет конференции формирует сборник научных работ по тематике конференции для публикации в издательстве Cambridge Scholars Publishing (Scopus). Авторы материалов, отвечающих требованиям редакции, будут приглашены участвовать в сборнике.

Отбор для участия в конференции на основе рассмотрения тезисов.

Требования к содержанию и оформлению тезисов и научных статей смотрите на сайте журнала «Социальные явления»

Место проведения конференции

Россия, Самарская обл., г. Самара, ул. Молодогвардейская, 196 (Академия Наяновой)

Условия участия в конференции: Участие в конференции и публикация в журнале бесплатные.

Для участия в конференции необходимо:

— заполнить электронную заявку, приложив к ней тезисы доклада объемом 1,5 страницы (не более 1000 слов),

— после подтверждения участия зарегистрироваться на сайте Института и принять участие в дистанционном этапе конференции,

— представить свое исследование для обсуждения на очном этапе конференции.

Сроки (предварительные):

29 марта 2021 г. – окончание приема заявок и тезисов для участия в конференции,
5 апреля 2021 г. – информирование участников о результатах рассмотрения заявок,
5 – 15 апреля 2021 г. – дистанционный этап конференции,
16 – 17 апреля 2021 г. – очный этап конференции.

Организаторы:

ГБНОУ СО «Академия для одаренных детей (Наяновой)» в сотрудничестве с Институтом изучения общественных явлений

Конференция проводится в рамках проекта «Множественная социальная идентичность как фактор развития одаренности школьников», осуществляемого при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (проект 19-29-07489 мк).

директор Московского цирка Никулина на Цветном бульваре Максим Никулин – Москвич Mag – 30.10.2021

О жизни в Монако и во Франции, о том, как надо договариваться с нашей властью, и о столетии со дня рождения Юрия Владимировича Никулина.

Я вырос…

На улице Фурманова. Когда отец женился, то с Разгуляя он как раз переехал на Фурманова, где жила вся мамина семья. Там уже появился и я.

Раннее детство было довольно жестким, потому что оно проходило на Арбате, который к тому времени еще не был чищен и там оставалось большое количество шпаны. С ножами, конечно, не ходили, но вот с дверными пружинами бывало. Не то что не безопасно, но были районы, где появляться не стоило, и Арбат был одним из них.

А так все было замечательно: во дворе — друзья-приятели, на улице тоже. Наша квартира была чудесной: такая типичная московская старая коммуналка-слободка. Правда, наших родственников там было подавляющее большинство, поэтому вопросов не возникало. Но были и соседи: ничья бабушка, которая жила в комнате без окон, и сосед, который периодически выпивал и засыпал в туалете, поэтому мы все время ломали задвижку, а потом решили не чинить ее дальше, а просто вешать табличку «Занято». Хорошо помню, как топили печки-голландки, а папа таскал для них уголь. С братом нас раз в неделю мыли в корыте, воду грели на керосинках. Все было как надо.

Детство…

Конечно, я бабушкин сын. Когда был маленьким, то мы вместе ходили гулять, в основном на Гоголевский. Частенько попадались любопытные персонажи: например, там жила пожилая дама, которая летом гуляла в шляпке с вуалью и водила на поводке петуха. Петуха звали Пьер, она говорила с ним по-французски.

Однажды была попытка отдать меня в прогулочную группу, собранную на общественных началах. Бабушка пошла в магазин, оставила меня в группе, и тетенька, которая была старшей, объявила: «Дети, у нас новый мальчик. Его зовут Максим. Максим, что ты умеешь делать?» Я ответил, что умею петь. «Сейчас Максим нам споет», — сказала эта тетенька. И я запел песню, которую часто слышал дома: «И вот открылась одесская пивная». Когда я допевал первый куплет, то со всех концов бульвара бежали папы-мамы-бабушки, чтобы оттащить своих детей от этого монстра. Больше меня в группу не отдавали. И в детский сад тоже, хотя также была одна попытка. Я не пел, но орал весь период пребывания в саду. Когда меня забирали, родителям сказали: «Либо вы с ним что-то сделайте, чтобы он не орал, либо лучше не приводите». Мы выбрали второе, поэтому я рос дома и на улице, где летом на углу торчала бочка с квасом, в Филипповскую булочную мы ходили за хлебом, был магазин «Три поросенка» на Остоженке и керосиновая лавка на Сивцевом Вражке — такие основные маршруты.

Сразу после Фурманова случилась Бронная. Причем произошло это достаточно случайно. Отец пошел в Мосгорисполком пробивать кому-то из артистов квартиру, чем он обычно и занимался: не то что квартиры, у некоторых артистов и прописки не было. И отец все время ходил по кабинетам и просил, поскольку человек популярный, то ему мало отказывали. И вот он с очередным артистом пошел к председателю Мосгорисполкома, которым тогда, по-моему, был Промыслов. Какие-то ля-ля, анекдоты. Ситуация дежурная, сказали оставить письмо — чем могут, помогут. Отец благодарит, приглашает в цирк — обычные вещи. Но тут Промыслов вдруг спрашивает его: «Товарищ Никулин, а у вас-то как с жилищным вопросом?» Отец ответил, что все хорошо, живем с семьей в коммуналке, есть три комнаты. И тот так оглянулся, перегнулся через стол и вполголоса спросил: «Товарищ Никулин, вы идиот?» Отец искренне рассказал, что живем мы хорошо, семья, родственники… «Берите лист бумаги и пишите, что просите улучшить жилищные условия. Пока не напишете, не уйдете», — и через год после этого мы переехали на Бронную.

Юность…

Я не был агрессивным подростком, хотя и на Арбате, и на Бронной знал тех, кого бандюками, конечно, сложно назвать, но шпаной можно.

Я очень не любил учиться — меня не вдохновлял сам процесс, не говоря уже о ряде предметов, которые я просто не понимал и не понимаю даже сейчас. Поэтому когда росли мои дети, то математикой с ними занималась жена. Как ни странно, мне теоретически нравилась физика, да и по русскому и литературе были хорошие преподаватели, но в семье же всегда говорили правильно. Моя бабушка, которая в свое время заканчивала гимназию, имела образование покруче, чем сегодня после университета. До конца своих дней она помнила спряжение греческих и латинских глаголов. Тогда учили! Из чего складывался мой день? Шел в школу — считайте, полдня нет, — а дальше дома занятия-уроки, потом ко мне приходил преподаватель по английскому.

Первое время я скучал по Арбату и коммуналке — образ жизни кардинально поменялся. Я уже был, в общем-то, не мальчиком — лет тринадцать: мальчик, конечно, но не ребенок. В первый момент был дискомфорт, но, естественно, ко всему привыкаешь и втягиваешься: у меня было три друга, мы жили в одном доме и учились в одном классе — было, с кем общаться, ведь мы практически все время проводили вместе. Сегодня только я один остался в живых…

Застолья…

Это такой очень серьезный, но небольшой, даже не по календарному, а по физическому — по часам, по минутам — период жизни. Родители бывали в Москве не так часто, но когда все-таки оказывались дома, то у нас собирались замечательные люди. Для меня с братом самыми интересными были те моменты, когда о нас забывали. А происходило это периодически. И мы вдвоем сидели и слушали взрослые разговоры в нашем месте — под журнальным столиком. Хвастаться не хочу, но это не могло не повлиять, ведь у нас бывали совершенно сумасшедшие люди! Я цирковой ребенок, поэтому для меня все были «тетями» и «дядями», как это принято в цирке: дядя Женя Евтушенко, дядя Витя Некрасов, дядя Булат Окуджава, тетя Белла Ахмадулина, дядя Женя Урбанский — они все приходили достаточно поздно, часов в десять, работа кончалась поздно: и в театре спектакли, и смены на «Мосфильме», и представления в цирке — пока разгримируешься, пока домой. Почему собирались именно у нас? Все это происходило еще когда все жили по коммуналкам, а у нас была самая большая комната.

Это же шестидесятые, оттепель: дух свободы и надежды, планы, мечты — они все бредили, спорили, читали стихи, пели песни. О политике никто не говорил, в основном о творчестве — рассказывали байки, кто чем занимается, что произошло на съемках, в цирке-театре, обсуждали, что задумано, читали отрывки из произведений… Когда пел дядя Женя Урбанский, стены в четыре кирпича просто дрожали, настолько нараспашку, взахлеб и вхруст все это было. Стоит просто позавидовать. Практически не пили — у всех не сказать чтоб водились деньги; доходило до того, что покупали вино, выливали в кастрюльку, сдавали бутылки и на эти копейки покупали закуску. Это было совсем не главное, они и без вина все были такие куражливые! У нас вообще все особо не пили: отец любил пропустить рюмку-две, но не больше. Я его сильно выпившим — на ногах-то он стоял, нетвердо, но стоял — видел дважды: первый случай, когда они с дядей Женей Евтушенко принесли на руках дядю Булата Окуджаву после его первого концерта в Политехническом музее, где Окуджаву освистала комсомольская молодежь, согнанная специально для того, чтобы его опустить. Они пришли уже сильно датые, а потом вливали в него и в себя водку, говоря: «Булик, ты гений. Булик, наплюй — насрать»; потом все, естественно, завалились спать. А второй раз, когда ему дали первое звание «Заслуженный артист РСФСР», он пришел с банкета сильно выпившим — артистам тогда не так часто присваивали звания — и сразу стал звонить в Ленинград Баталову, которому дали звание за месяц до того, и они стали обмениваться мнениями, рассказывая друг другу матерные анекдоты. Один телефон на всю квартиру висел в коридоре, и мама стояла рядом, дергая папу: «Юра, Юра, перестань, неудобно же, телефонистки слушают». Два случая, когда я видел отца крепко поддавшим.

Когда начались мои шалости?.. Покуривать я стал в девятом-десятом классе — дома все-таки курили и папа, и мама, — а водку я первый раз попробовал на первом курсе института, когда нас отправили на картошку — это была вынужденная мера, без которой просто нельзя. Водка мне нравится. Вина я практически не пил, только в школьные годы, когда за копейки покупали какую-то дрянь, даже вспоминать об этом не хочется. А распробовал я вино, когда переехал во Францию: жить там и не разбираться в вине и сырах — некрасиво, неуважение к стране.

В университете какой-то особой тусовки особо не было, но, конечно, где-то собирались и сидели, довольно часто у меня, ведь родители все время уезжали на гастроли, квартира была свободной. Потом я увлекся музыкальной историей, и мы много времени проводили у себя в студии на факультете: и репетировали, и играли, и концерты были, но это уже другая компания, не институтская.

Взрослая жизнь…

Когда я последний раз женился, тесть купил нам кооперативную двухкомнатную квартиру на «Тимирязевской». Там очень хороший район, и до работы мне было недалеко (Максим Никулин работал на Центральном телевидении. — «Москвич Mag»). Рядом с домом был замечательный парк «Дубки», половину которого сейчас застроили. Мы туда все время ходили гулять с компанией соседей с маленькими детьми. Как-то на 9 Мая мы перетусили, и я пришел домой из парка выпивший. Одной рукой я держался за коляску, а в другой висел маленький Юрочка (сын, Юрий Максимович Никулин. — «Москвич Mag»). Когда жена меня увидела, она сказала: «С кем пил, к тому и иди», — и я ушел к соседу, лег там спать. (Смеется.)

В девяностые…

Все было. Я тогда еще работал на телевидении, платили нам неплохо, но денег не хватало, и, как многие, мы занялись бизнесом: сначала курсы английского языка, что было популярно, ведь народ валом валил из страны, потом с партнерами развозили по магазинам соки мелкооптовыми партиями, торговали детскими вещами, владели турфирмой — первыми стали запускать автобусные туры по Европе, — а потом дошли до солидных величин, и моя жена 18 лет работала директором нашей очень крупной туристической компании. Жили, как все. И «крыша» была, и «стрелки ставили», и «наезжали», и «кидали».

Цирк чувствовал себя средне — люди ходили к нам меньше. Не потому что не было денег — билеты стоили недорого, — а потому что никто не знал, что происходит, была такая дезориентация. Все пытались понять, что за жизнь наступила. Не до цирка было. И театры горели. Старались выживать. Позже, когда отца не стало, приходили люди и предлагали чемоданы.

Мой самый близкий друг тогда работал в Чехии завкорпунктом ТАСС, мы к ним пару раз ездили, а они к нам не приезжали и все время сидели там, потому что в ТАССе объявили, что все корреспонденты, которые работают за рубежом, ездят в отпуск за свой счет: а у них двое детей, собака — обратно приедут, и деньги закончатся. И вдруг он мне звонит и говорит, что будет один день в Москве по делам. Я ему предложил, чтобы после дел подскакивал — мы бы посидели у меня, поговорили, выпили. Я забрал его из «Олимпийского», но сказал, что проедем через Савеловский, потому что надо что-нибудь купить. Я подъехал к вокзалу и пошел искать, что бы купить выпить. А совершенно нормальная для меня обстановка: машины без номеров, бандюки сидят, водка на капоте, бабы рядом — дежурная для Савеловского вещь. Я через них протолкался, ушел, а когда вернулся с пакетами, увидел, что все кнопки на машине закрыты. Говорю: «Дверь открой». А он мне: «Поехали отсюда!» Я его спросил, что это он так дергается. «Страшно», — отвечает. Сынок, давно ты не был дома! Мы тут так живем. Это нормально, ничего странного нет.

Жизнь во Франции…

Первый раз я побывал во Франции, когда мне было 14 лет; отца с матерью пригласили их друзья: француз Пьер Робер Леви — достаточно известный человек, литератор, искусствовед, цирковед, одно время он работал помощником Тристана Реми — и его жена. Они с отцом познакомились на почве цирка и прочно подружились. Сначала Пьер по приглашению отца приехал в Москву, а потом они с Ниной (она русская) пригласили нас. Кстати, они с Пьером познакомились не в самое мирное время — Пьер был маки в Сопротивлении, а Нина пыталась бежать. Они встретились в концлагере, после войны поженились, и она осталась с ним во Франции.

Когда мы приехали к ним в гости в Париж, брат мамы меня загонял. Мы провели там где-то три недели: уходили в восемь утра, а возвращались, волоча ноги, в девятом часу вечера. Мы посмотрели все, что только тогда можно было. И на долгие годы жизнь для меня разделилась на два периода: до Парижа и после. Для меня это стало культурным и психологическим шоком — все совсем другое. Родители-то привыкли, они к тому времени наездились, а для меня в 14 лет это стало ударом — моя первая заграница. Потом долго ничего не было — не принято, после я один раз ездил в ГДР, когда учился на журфаке, мы дернули туда с нашей музыкальной группой на фестиваль Unter den Linden. А потом я вдруг опять вернулся в Париж, тогда я еще не работал в цирке, но папа попросил, чтобы мне разрешили сопровождать его на французский цирковой фестиваль. Отец, которому все было по барабану, ведь он там был много раз, все время просидел в номере, раскладывая пасьянсы. А я опять уходил с утра, ходил по Парижу, ностальгировал, и от этого кружилась голова. Потом я оказался в Париже на фестивале, когда уже сам работал в цирке. А после там впервые побывала моя жена и вернулась оттуда как ошалевшая. Слово за слово, лет восемнадцать назад мы решили что-нибудь прикупить во Франции. Тем более что уезжали не навсегда, как у Галича в песне «Опыт ностальгии».

Девушка моя там проводит гораздо больше времени, практически все время живет, а я вахтовым методом: неделю там — две недели здесь. Моя работа не заключается в том, чтобы отрабатывать от и до и выпускать итоговый продукт, все-таки мои функции больше представительские. Я всегда могу сорваться и приехать на любые встречи и переговоры. Если что-то случится, я всегда на связи. Я же не руковожу, я над этим всем посматриваю. Вот вопрос очень простой, но очень похожий: зачем кораблю капитан? Баржа плывет сама, нафига на ней капитан, если он просто несет вахту? Рулевой у штурвала, штурман курс прокладывает, боцман орет на матросов, матросы драят палубу, кок варит кашу, моторист занимается энергетической установкой, наверху кричат «Земля! Земля!». Все при делах, а капитану там особо делать нечего. Но на самом деле он нужен лишь на случай катастрофы, чтобы потом за все ответить и чтобы после этого сойти или не сойти с корабля. Капитан — человек, который все цементирует. Так и я — сижу подписываю бумаги: да, бывают дни, когда появляется много дел, народа, и я прихожу домой ошалевший, а бывает, что просто сижу смотрю Facebook. Цирк вещь непредсказуемая, в любой момент здесь может случиться что угодно. Но что мне от Ниццы лететь? Два с половиной часа.

Трудно сравнивать французскую жизнь с московской…

У нас много разного, даже менталитет. И в некоторых вещах я им завидую. Поскольку я с языком и давно там, то я свой, но не могу сказать, что при этом француз, все-таки я русский: и по менталитету, и по отношению — какие-то очевидные для них вещи мне даже не приходят в голову. Чуть не сказал, что разная культура, но культура-то одна: не бывает культуры приема пищи или вождения автомобиля; культура у людей либо есть, либо ее нет, как деньги. Да, в массе своей они цивилизованней нас, но хамы и жлобы есть везде. При этом все французы признают, что русские более открытые. Друзья, попавшие в трудную ситуацию, обратились за помощью именно к нам, а не к своим соотечественникам.

Отказался от жизни во Франции…

Я очень люблю Францию, это совершенно необычная и уникальная страна; наверное, единственная, где есть одновременно море, океан, горы, дюны, леса, реки — все сразу. И я не говорю про кухню — там она везде разная, но совершенно сумасшедшая: в Нормандии попроще, а в Провансе и Бургундии более изощренная.

Но сейчас мы в основном живем в Монако. Раньше у меня была французская карта — спасибо, Саркози! Когда он вступил на пост президента, то придумал такую историю — вид на жительство для людей нестандартных профессий, чтобы они приезжали во Францию. Я пришел в посольство, объяснил ситуацию, и мне дали трехгодичную карту. Я стал первым русским, кому ее выдали. Автоматически карту дали и жене: интересно, что моя без права на работу, а по ее можно было делать все что угодно. Но потом мы вступили в конфронтацию с их фискальной системой: они почему-то решили, что я должен платить там налоги. Я понимаю, что всем хочется. Но я объяснял им, что здесь не работаю, а работаю в России и налог, соответственно, плачу там. Они узнали сумму. Я ответил, что 13%. И тогда французы предложили платить мне разницу до 35%. С какого перепуга?! Бодались-бодались, но пришла пора продлевать карточку. Они насчитали, что я должен заплатить 80 тыс. евро. Я спросил у адвоката: «Допустим, я идиот, вынимаю эти 80 тысяч, которых у меня нет, но я их найду, и плачу налог. Гарантирует ли это мне продление моего вида на жительство?» Он ответил, что нет. И с какого рожна я тогда буду этим заниматься?!

Так совпало, что в тот момент проходил фестиваль нашего цирка в Москве, куда к нам каждый год приезжает принцесса Монако Стефания — она наш почетный член жюри. Мы с ней давно дружим. И я ее спросил, есть ли у них вид на жительство. Она ответила, что есть.

— А что для этого надо?
— Для тебя — только адрес квартиры.

Хорошо иметь связи во дворце, да? (Смеется.) Мы туда быстренько поехали, приняли решение не снимать квартиру, а купить — взяли маленькую, всего 30 метров, но стоит как дом здесь. И все. С тех пор мы уже 12 лет жители Монако.

Там совершенно другое качество жители: все очень богато — не дорого. Жить не дороже, чем во Франции, в некоторых моментах благодаря отсутствию налогов даже дешевле. А если хочешь еще дешевле, то садишься в машину, 20 минут, и ты в Италии, где все стоит в полтора раза меньше. Конечно, сам уровень жизни и отношения к стране и городу другие: в каждом магазине и лавке обязательно фотография принца и принцессы, сейчас уже с детьми — жители это очень уважают и чтут. Последний раз нас пригласили на референдум на Дворцовой площади, когда собрали весь народ и обсуждали вопрос, переходить ли княжеству на электрические автобусы. Очень важный вопрос. Подкатили автобус, принц прокатился, говорит, мне понравилось, и все сразу же проголосовали. Вынесли бесплатного вина, сыра.

А еще у них есть такая замечательная должность — Ministre d’État. Я ему завидую! Когда де Голль с принцем Ренье — потрясающий мужик, мы были знакомы — подписывали хартию независимости Монако от Франции, то там был пункт, что от Франции будет назначен смотрящий, чтобы они ничего не учудили. Что они могут учудить — я не знаю. Такая политическая штука: вы свободны, но мы присматриваем. Замечательная должность: у этого министра в старом городе великолепный особняк, где он устраивает приемы, я там не раз бывал. Делать вообще ничего не надо, деньги платят замечательные, страна хорошая: живи и радуйся! И абсолютно никакой ответственности. За что отвечать? За Монте-Карло, что ли?! Одна из самых замечательных и роскошных должностей в мире: и приемы, и светская жизнь, и статус министра.

В Москве меня беспокоит…

Мы недавно переехали в квартиру, где живем сейчас, и больше всего меня раздражает, когда в 10 утра за стеной включают перфоратор. Это прямо бесит! Но мы нашли выход — стали быстро уходить из дома.

А без шуток: я здесь родился, вырос — меня ничего не раздражает до посинения. Какие-то вещи мне, конечно, не нравятся. Честно вам скажу — это крайности, в которые люди сами себя загоняют. Мне очень не нравится, когда начинают хаять Россию и то, что здесь происходит. Вам нравится коррупция как факт? Нет, конечно. Нравится показная демократия с культивируемыми и контролируемыми оппозиционными элементами? Тоже нет. Но если бы меня не устраивало все, то я бы уехал отсюда; возможности есть, только цирк бросить нельзя. Но в любом случае когда-то это придется сделать — надеюсь, что передам сыновьям, они уже не дети — старшему 35 лет.

Я редко вожу здесь машину…

По своей натуре не люблю пробок. Почему-то в Париже они переносятся легче. Во Франции, да и в Монако в среднем по технике ездят хуже, чем у нас, но значительно аккуратнее, культурнее, вежливее и предсказуемее. Там мне трудно представить, что человек неожиданно для всех поедет на красный свет, хотя, конечно, и это бывает… Мне нравится, что если я зазевался и мне нужно через два ряда повернуть налево, я показываю соответствующий жест, и меня все пропускают; никто не кричит: «Козел! Тебе только на самокате ездить», — они понимают, что человек ошибся. Более того, если стоит полицейский, то он остановит поток и пропустит меня. У нас это невозможно в силу подхода «обязательно надо карать». Довольно давно меня здесь тормознул полицейский — что-то я не то сделал. А у меня права монегасские, свои русские я сдал, когда менял; конечно, можно написать заяву, получить дубликат, но мне лень этим заниматься. Я показываю ему свои права.

— Что это такое?
— Это права княжества Монако.
— А почему они такие?
— Потому что я там живу, вот моя резидентская карта.
— А почему вы ездите здесь по этим правам?
— А почему я не могу? Вы же, приезжая в Польшу, ездите там по российским правам. Вы это делаете до окончания своей визы, а у меня-то ее нет.
— Ну в принципе да, — он подумал-подумал, — и что же мне с вами делать?

А почему со мной обязательно нужно что-то делать?! Я что, создал аварийную обстановку, на кого-то наехал? Никто во Франции даже не посмотрит на тебя презрительно в такой ситуации. Если полицейский стоит и видит, что я еду быстро, то он мне сделает жест «помедленнее», при этом не будет тормозить и выписывать штрафы. Хотя моего сына однажды оштрафовали на 200 евро, но он и ехал 150 км/ч там, где можно 130. Они его сначала догнали, потом обогнали и вывесили табличку «Снизьте скорость и остановитесь», после этого подошли и объяснили, что так быстро ездить не надо, а штраф все же придется заплатить, узнав, как удобнее — наличными или карточкой. И не было всех этих унижений.

Хотя в Европе тоже есть совершенная бюрократия. Когда мне нужно было перерегистрировать документ, то я неделю ходил в префектуру к одному и тому же юристу и видел, как он тащится, унижая меня: «Я забыл, здесь нужна еще одна бумага, а та, которую вы вчера принесли, уже недействительна — вышло новое постановление». Помню, пришел домой и говорю жене: «Твою мать! Я даже не знаю, что лучше: когда пришел, дал взятку, и тебе все сделали, или когда они не берут бабки, но устраивают вот это, доводя до белого каления?!» Хотя я взяток никогда не давал и не даю принципиально.

Москвич…

Это человек, которого вне Москвы не очень любят. Кстати, во Франции то же самое — у меня парижские номера на машине, и когда мы куда-то приезжаем, сразу говорят: «Ой, понаехали из столицы!»

Почему не любят? Прежде всего завидуют. Есть стойкое мыслеубеждение, что в столице все гораздо лучше, чем где бы то ни было. Но у нас это во многом действительно правда: в Москве и чище, и ровнее, и красивее — за Москвой следят: и Юрий Михайлович следил, и Сергей Семенович следит. Можно говорить много разного про то, что опять раскопали, но повод для придирок можно найти всегда. Да и Европа вся перекопана, сейчас, правда, уже закапывают. В прошлом году в Париже было невозможно ездить, потому что Евросоюз принял решение поменять на всей территории Европы водопроводные трубы на пластиковые — металл свое отслужил, и это может быть вредно. И в Париже, и в Монако мы пьем воду из-под крана, потому что ее каждый день проверяют, и власти очень гордятся своей чистой водой. В Москве я не рискую. Монако тоже тогда расковыряли, но заковыряли обратно быстро. Здесь, смотрю, тоже быстро работают: расфигачили все, но уже через неделю будто и не было.

Что бы я поменял…

В городе — не знаю. Я не градоначальник. В основном я не смотрю телевизор, но знаю, что открываются новые станции метро, делаются развязки, разгружаются пробки — 15 лет назад был совсем перебор.

Есть план перспективного развития, наверняка его утверждали хотя бы несколько умных людей: кого-то послушаешь, вроде говорят здравые вещи. Я, естественно, не о депутатах, это несерьезно. Я не хочу никого критиковать, но, судя по тому, что обсуждают и показывают, мне кажется, что там в основном занимаются бездельем. Хотя наверняка есть те, кто выпускает и нужные законы. Но в целом это такая говорильня. Может, везде так… Чем занимается Совет Федерации? Я не знаю. Но чем-то же занимаются, получают за это дело большую зарплату.

Я голосовал за Собянина…

Я ни разу не встречался с Сергеем Семеновичем лично, но когда иногда возникают какие-то необходимости, то меня принимает его заместитель, с ним мы и решаем вопросы.

Голосовал я за Собянина, не скрываю и даже объясню свое решение. Возникла ситуация, когда ко мне пришла моя финансовый директор и откровенно сказала: «Нам пипец!» Мы стопроцентно частная компания, не имеем ни преференций, ни субсидий, ни дотаций — живем на свои деньги. Единственное, чем нам помогло правительство Москвы еще в лице Юрия Михайловича, нам сделали льготную арендную плату, даже не формальную, а символическую, хотя мы платим и за землю, и за свет, и за тепло. Еще в свое время мы объясняли Юрию Михайловичу, почему просим снисхождения в оплате за пользование зданием: цирк не супермаркет и не офисное помещение, здесь 15 тыс. кв. метров, но мы зарабатываем только на зрительном зале, наши доходы — билеты и фойе, да и то с натяжкой. Все остальное — чистый убыток, некоммерческая история: гардеробная, репетиционный манеж, конюшни, помещения для животных. И мы предложили разделить цирк на коммерческую и некоммерческую арендную плату, на что Юрий Михайлович сказал: «Не надо ничего платить! Отдавайте рубль за квадратный метр». На самом деле царский подарок, с которым мы все это время замечательно жили. Но когда вышло постановление Москвы, в связи с которым цирк был вынужден начать платить коммерческие цены, мы просто посчитали, что не потянем: заплатить сможем, но не останется ничего. А на что мы тратим деньги? На новые номера, на животных, на создание программ, реквизит, гонорары художникам, костюмы. И потом за все эти 30 лет мы ни разу не попросили денег на ремонт цирка, хотя здание муниципальное. Мы считаем, что раз живы и пользуемся, то должны содержать его сами. Сегодня цирк выглядит практически так же, как 30 лет назад, и это тоже очень большие вложения. Многие вещи здесь уникальны, они были спроектированы и изготовлены специально для нас. Так, когда несколько лет назад вылетел чип управления механизмом лестницы, которая поднимается в зрительном зале, мы заплатили 18 тыс. долларов, потому что надо было сделать его с нуля, а такого никто не производит. У нас масса уникальных вещей.

Когда вышло это постановление, мне позвонили из ИТАР-ТАСС, стали спрашивать о перспективах, и я сгоряча сказал, что перспективы самые хреновые — если так пойдет дальше, нам придется закрыть цирк, и не будет в Москве цирка на Цветном бульваре, а я уеду во Францию — там шапито. И они это бахнули в эфир. Через 20 минут мне уже позвонили и попросили вечером подъехать в мэрию. Я приехал, там сидел собранный совет, изучивший всю эту историю. И они спросили: «Вы согласны, если мы оставим вам прежнюю символическую плату?» Я ответил, что, конечно, согласен. Они удивились, что я не стал торговаться. Очень быстро решили и очень правильно отреагировали. Казалось бы, что такое? Но люди поняли, что они слегка подошиблись, и все вернули обратно. У нас такие вещи часто бывают? К сожалению, нет. И то, что это было сделано очень оперативно, настраивает меня на позитивный лад — люди весьма умны, чтобы признавать свои ошибки, и могут их достаточно быстро исправить. Именно поэтому я голосовал за Сергея Семеновича. Наверняка это шло с его руки — внизу такие вещи самостоятельно не решают. Угрожали же открыть клетки с животными перед мэрией. Сработало? Еще как! Иногда надо топнуть ногой, чего я очень не люблю, я не сказать чтоб мягкий, но голос, тем более на сотрудников, не люблю повышать — это символ слабости и неправоты в большинстве случаев. Я никогда не люблю вмешиваться в то, что решают мои заместители — у каждого свое направление и подразделение. Уверен, что никто из них не будет позволять себе ничего сверх того, что нормировано. У нас увольняют крайне редко, и когда кто-то приходит жаловаться, мол, уволили, я искренне отвечаю, что знаю своих заместителей, счеты ни с кем они в силу своих человеческих качеств сводить не будут, и то, что повредит цирку, не сделают — они все цирковые люди. Я не буду разбираться, устраивать очных ставок и как пахан решать, кто прав, а кто виноват. Если я буду контролировать эту систему, то механизм будет давать сбой. У меня был показательный случай. Довольно давно у нас проходил фестиваль, один из членов жюри — мой коллега, тоже директор цирка, в прошлом — народный артист. Мы проводим финальное заседание, он ко мне подходит и говорит: «Вы уже и так все решили, а мне надо домой, в цирк». Я запереживал, спрашиваю: «У тебя там что-то случилось, что ли?» И он ответил, что завтра начинается погрузка. Я подумал: если я во время погрузки выйду смотреть, что происходит, то начнется паника — зачем это он приперся? Я хотел его спросить, что он будет делать, слона в жопу, что ли, подпихивать, но не стал. А потом я его пожалел: он не верит своим людям. Я бы застрелился, не доверяя. Причем ты либо веришь, либо нет — половинки быть не может. Я всегда старался так относиться: вопрос в профессионализме, а здесь непрофессионалов нет, ведь каждый понимает, что от его работы может зависеть чья-то жизнь. У Марка Лазаревича Галлая в одной из книжек-воспоминаний была замечательная история о том, как он испытывал очередной самолет в бюро Туполева. Галлай был здоровым дядькой, метра под два роста, а кабина самолета обычно рассчитана на стандартного летчика — 180 сантиметров. Поскольку в кабине были выпуклые стекла, то все искажалось. И он попросил Туполева отдать команду, чтобы изготовили нормальное стекло, поскольку он просто ничего не видит. Ему сказали писать бумагу в конструкторский отдел, откуда спустят листок доработки, а потом отправят все на завод. «Зачем вся эта бюрократия, если здравый смысл подсказывает этого избежать?» — возразил Галлай. И Туполев ему ответил замечательную вещь, я запомнил эту фразу: «Здравый смысл — это слишком острый инструмент, чтобы его можно было давать на откуп нескольким тысячам человек. Давайте, чтобы было по порядку, писать бумагу». Поэтому мы и стараемся все делать в цирке так, как надо: если нужна бумажка, то пусть будет; нужен разговор — состоится разговор. Здесь все суперпрофессионалы. Это одна из лучших цирковых мировых команд, которую я знаю, а я, поверьте, знаю практически все серьезные мировые цирковые команды. С тех лет, что нет отца, здесь все сохранилось — что-то я по ходу дела добавляю, но основной костяк людей не меняется.

Московский юмор отличается…

Вряд ли есть что-то специфическое в нашем юморе. Уже есть определения: «еврейский юмор», «английский», «армянское радио». А русский — глобальный. Люди, в принципе, смеются над одинаковыми вещами. И когда я сижу с друзьями-французами и рассказываю анекдоты, то они смеются над ними. Кстати, у французов обычно достаточно фривольные анекдоты, связанные с отношениями мужчины и женщины.

Когда я был первый раз во Франции, то по вечерам папа вместе с Пьером ходили выгуливать его собаку Волгу. Они брали меня с собой, потому что я говорил по-английски, как и Пьер, который окончил Оксфорд. Отец с Пьером рассказывали друг другу анекдоты, а я должен был их переводить. И они все время меня ругали, что я неправильно перевожу, потому что им не смешно. Я объяснял, что переведенный анекдот теряет свой шарм.

Офицер говорит солдату: «Петров, для чего тебе голова нужна?» Петров отвечает: «Я ем ей!»

Как такое перевести? Полный бред получается. Одна моя знакомая в Париже очень хорошо говорит по-русски, лишь присутствует легкий акцентик. Но он есть и у меня: обычно спрашивают, из какого я региона. И я ей рассказываю анекдот: богатый мужик заказал себе прозрачный водяной матрас, чтобы внутри плавали рыбы, звезды морские, жемчуг и кораллы. Ему изготовили, он лежит, балдеет, смотрит, плывет мужик с аквалангом. Спрашивает: «Ты кто?» «Кто-то — Кусто!» — отвечает. А ей не смешно. Хотя она жила в России и знает наш менталитет, но вот настроиться на нужную волну невозможно.

Кстати, я не помню ни одного анекдота, основанного на отношении москвича и немосквича. Возвращаясь к этой теме, я понимаю, почему провинциалы прохладно относятся к москвичам, откуда неосознанная зависть — «столичные штучки». Хотя семья жены моего сына из Хабаровска: жили и жили, нужно было переехать по работе в Москву, мы и переехали, но вспоминаем, как там замечательно ездили на океан.

Япония в этом плане уникальная страна: все японцы хотят жить в Токио — все туда лезут. Город не только стал гигантским, но и соседний Иокогама, с которым нет границ и где тоже живет миллионов десять, негласно присоединился. У них есть въедливый журналист типа нашего Соловьева. И он разразился: «Что вы пристаете к русским по поводу островов? Зачем они вам нужны? Я объездил на мотоцикле всю Окинаву — немерено места для житья». Понятно, что это прежде всего политический вопрос, но они говорят, что у них нет места. Но на самом деле в удалении от центра просто нет ни инфраструктуры, ни воды, ни еды. И японцы, как лемминги, ломятся в Токио, потому что считается, что это круто — так же они ненавидят американцев, но хотят жить в Америке.

Я бы с удовольствием жил за городом, если бы не приходилось тратить два часа на дорогу. Мне просто жалко времени. Дача была, она и сейчас существует в разрушенном состоянии, мы передали ее младшему ребенку — пускай он ей занимается. Вроде недалеко — Валентиновка, по Ярославке. Но Ярославка битком, там все стоит даже ночью. Поэтому вопросов о переезде не возникало.

Сейчас…

Живем в самом начале Ленинградки. Мы с женой обычно гуляем по вечерам — я иногда пропускаю, но она ходит каждый день по 5, по 7 километров. Но в Москве не получается. Думали и здесь начать, но чтобы погулять, надо идти в парк за «Динамо», но пока дойдешь и перейдешь через ТТК, то уже и никакого удовольствия нет. Монако даже не беру: выходим из дома — красота. А во Франции мы живем в местечке Антони в 15–20 минутах от Парижа, это такой спальный район — пару улиц пройдешь, и начинается парк. Сплошное удовольствие: пруды, шато.

В Москве же есть только отдельные места: дети, например, приглашали нас в парк Горького — погуляли, посидели, поели; я не был там со студенческих лет, когда делать было нечего, и остался приятно удивлен. Все культурно, чистенько, обустроено, народа полно, молодежь тусит. Я удивлен, что убрали аттракционы. Но это не так важно… Что меня удивляет больше всего сегодня — пандемические решения, потому что меня это коснулось напрямую: мы деньги скребем по дну накопленного, практически ничего не зарабатывая, а если зарабатывая, то тратя. Когда вводили 25% заполняемости зала, кто так решил? Откуда взялась эта цифра? Я даже логики понять не могу и уж тем более не могу прогнозировать, сопоставляя зависимость с количеством заболевших или выздоровевших. Нет возможности строить графики и понимать, что будет завтра. Недавно были в Севастополе — там в 11 часов вечера закрываются все кафе. Почему в 11? Все равно народа на набережных битком, никаких масок нет. После 11 что, сползает с гор ковид и начинает нападать на спящий город? Почему 25% в цирке, а в метро и самолетах битком? Хорошо, маски понимаю. Перчатки — полный бред, еще давно врачи сказали.

При этом вы же можете написать письмо — есть прецедент — и мы, естественно, пишем сейчас такие письма на ряд мероприятий, где нам хотелось бы видеть полный зал, столетие Юрия Владимировича Никулина, например. Надо писать Голиковой, обосновывать просьбу, заверять всеми возможными мерами предосторожности — цирк и так весь увешан приборами. И они могут разрешить, но только один раз. А у меня-то таких разов каждый день! Артистам работать на 25% тяжело, на аншлаг даже реакция другая. Никак этого не ожидал, но, к чести наших зрителей, которые очевидно это чувствуют и понимают, они делают все, чтобы создать эффект полного зала своей реакцией: орут, свистят. Артисты говорят, что это отношение — до слез. Ведь артист работает не за зарплату, а чтобы ощутить любовь.

Заведения…

В детстве мы часто ходили в кафе «Арарат», оно было недалеко от факультета — очень вкусно и недорого. Потом мы открыли для себя ресторан «Пекин», в котором, как ни странно, было очень недорого: 4 рубля с человека без выпивки. Можно было наесться очень вкусно и интересно. Там я для себя в первый раз открыл китайскую кухню, позже я понял, что это к Китаю никакого отношения не имеет, но все равно вкусно.

Сейчас здесь мы мало ходим по ресторанам. Особо незачем. В Москве дорого — не потому что мне жалко денег на себя, а потому что объективно дорого. Есть ресторан La Marée на углу Петровки — он один из самых дорогих в Москве, там действительно хорошие морепродукты, но есть их я, честно говоря, побаиваюсь — черт его знает, как все привозили. Я однажды во Франции устрицами траванулся, чуть ласты не склеил, а уж здесь-то… Хотя сейчас в Крыму ели устриц — вполне. И вина там, как выяснилось, неплохие. Я белое не пью, только красное и в основном во Франции — бургундское. Красное я попробовал в Крыму — так себе, абы-табы. А Маша моя пробовала белое, говорит, очень достойно. Но непонятно: вина-то местные, а стоят так, как в Париже в ресторане; мы в Бургундии покупаем достаточно среднее за 7–8 евро у своих поставщиков — дома стоит шкаф, где всегда есть литров двести-триста.

Сегодня в Москве особых пристрастий нет. Однажды Стефания сказала, что хочет настоящей русской кухни. Я проконсультировался, мне посоветовали ресторан «Ермак» в Крылатском. Сидим, и нам выносят салат. Она смотрит и говорит: «А это русская кухня?» «Ну ты же видишь — креветки. Типичная русская кухня», — отвечаю.

К столетию Юрия Владимировича Никулина…

Мы еще в прошлом году должны были запустить программу, но поскольку ковид, то денег на это не было. Сейчас мы ищем средства. Есть надежда, что сделаем программу к февралю — уже готовы хороший сценарий, эскизы. Она будет посвящена именно ЮВ.

Сейчас мы дорабатываем программу, которая есть, потом пауза, елки и этот проект — самый важный из всех, что мы когда-либо делали, для нас. Сто лет бывает нечасто. Все наши силы сейчас нацелены на это. Сидели и в очередной раз обсуждали ситуацию, и я сказал своим директорам: «Ребята, подумайте только об одном: если брать историю нашего здесь бытия, то не было еще ни одного проекта, за который мы бы взялись, но не довели его до конца — мы, как бульдоги, всегда идем до последнего. А потом с нами Юрий Владимирович Никулин, он нас хранит и помогает».

Желаю Москве…

Сегодня — здоровья. Москва — это же люди. Не будет людей — не будет города. И, конечно, желаю какой-то надежды, что все будет хорошо. У нас так называется наша цирковая программа — «Все будет хорошо». Я даже в программке написал, что это не из Верки Сердючки, а название старой еврейской песни на стихи Марка Соболя, ее очень любил петь мой отец: «Все будет хорошо, к чему такие спешки? Все будет хорошо, и дамки выйдут в пешки». Я всем желаю удачи — это самая главная вещь. Да, все зависит от нас, но если не будет удачи, то многое может не сбыться. А всем нужно, чтобы сбывалось.

Фото: предоставлено пресс-службой Цирка на Цветном бульваре

Почему на самом деле у Мельниковой забрали золото ЧМ и как провалился наш протест? Разобрались вместе с Ангелиной — Под прицелом — Блоги

Чемпионат мира по спортивной гимнастике в Китакюсю (Япония) завершился не очень красиво.

Наша лучшая гимнастка Ангелина Мельникова, как казалось, взяла золото в вольных упражнениях. Но хозяева подали протест на судейство Маи Мураками, добились пересмотра и прибавки в баллах – и Мельникова съехала с первой строки на вторую, уступив японке 0,066.

Россия, к слову, тоже подавала протест – но его отклонили из-за опоздания. Долгое время Мельникова и вообще наша сторона были уверены, что судьи недодали баллы за поворот на 0:23: вроде как правая нога Ангелины при вращении не параллельна полу, а это минус.

Angelina Melnikova Floor Event Finals 2021 Worlds pic.twitter.com/jSDbs3jALg
— Gymnastea (@gymnastea) October 24, 2021

Оказалось, проблема в другом! Мы связались с Мельниковой и все узнали.

***

– Судейство в целом было нормальным, у меня нет претензий. Как мне сказали, мнения судей насчет моего поворота разделились 50 на 50. В этой ситуации решение принимает супервайзер – в итоге мне не засчитали поворот. Это нормально, ведь гимнастика – очень субъективный вид, и мы часто с этим сталкиваемся. Я не имею в виду конкретно вольные упражнения – такие ситуации бывают на разных снарядах.

Проблема в том, что мы не успели подать протест. После вывода оценки у нас есть 4 минуты на это. Насколько я знаю, тренеры подали, но опоздали на 2 минуты – и, соответственно, его не приняли.

– Что технически происходит в эти 4 минуты? Надо куда-то бежать, писать бумагу?

– Да, есть готовые бланки, которые нужно заполнить и отнести на специальный стол: фамилия, имя, снаряд, базовая сложность, которую тебе дали, и базовая сложность, которую ты хочешь. Может, что-то еще, не знаю – никогда этим не занималась сама. Но теперь надо научиться, чтобы потом не возникало таких ситуаций.

Как было у меня на вольных упражнениях: судьи дали базовую сложность 5,6 – а мы хотели 5,9.

– 4 минуты на все – надо действовать супербыстро?

– На самом деле 4 минуты – вполне достаточно. Тем более ты имеешь право сначала сообщить о протесте устно, и с этого момента идут 4 минуты. Писать не так много, недолгая процедура.

Я не знаю, по какой причине тренеры не успели подать протест. Честно, не знаю. Но факт есть факт: не успели. Был бы он подан, мои повороты рассмотрели бы более детально – и возможно, исход был бы другой.

У Мураками очень похожая ситуация. Она выступала после меня, и ей точно так же не дали базовую стоимость, которую она хотела. Точно так же не засчитали поворот. Но Япония успела подать протест – его рассмотрели и одобрили. Так что вопрос не в судействе, а в помощи… Так бывает.

– Вы не задавали вопрос тренерам, почему случилось опоздание с протестом?

– Изначально мне сказали, что они успели. Не знаю, не хочу никого обвинять. Просто надеюсь, что люди, которые были затронуты этой ситуацией, сделали правильные выводы, чтобы такое не повторилось. Это офигенный урок на будущее. Поэтому я и написала в инстаграме, что больше никогда не выйду на соревнования без заготовленного протеста.

– Еще вы написали, что при подаче протеста в ответ услышали что-то, что не будете озвучивать. Грубость?

– Я по-прежнему не хочу это озвучивать, потому что мне не нужны лишние проблемы. Да, было неприятно, но это прозвучало не конкретно в мою сторону.

– Вашу фразу про японку Мураками, которая победила, можно истолковать по-разному. Один из вариантов: якобы ей помогли именно в связи с тем, что она заканчивает – последний старт, домашний ЧМ, золото близко.

– Я ни в коем случае не имела в виду это. Вкладывала другое: было бы здорово, если бы она закончила карьеру с золотом – и у нее так и получилось. Японцы сделали все для этого: они боролись за оценку, и это нормально. Мы тоже хотели так сделать, но у нас не получилось. А закончить карьеру с золотой медалью – это же круто.

– Прошло несколько дней, вы успокоились и наверняка пересмотрели эпизод с поворотом. Согласны с судьями, что у вас там нога не параллельна полу?

– Оказывается, дело вообще не в этом повороте и не в ноге! Я выложила этот эпизод в инстаграме и только день спустя узнала, что мне сняли баллы за другой поворот. Это просто дурдом. Сначала мне сказали: вот поворот, вот нога.

А через день судьи объяснили, что официально не засчитан другой поворот. Звучит супертупо, но я попробую объяснить так, чтобы было понятно.

– Давайте.

– Есть требования по докруту плеч: в начале и в конце поворота плечи должны оказываться в одной точке. Судьи посчитали так, что при докруте поворота я сначала поставила ногу на пол, а потом довернула плечи.

А раз я поставила ногу на пол, то поворот считается законченным – при этом плечи в этот момент остались немного недовернуты. Из-за этого мне и не засчитали. Если бы я сначала довернула плечи, а потом поставила ногу – было бы нормально. Но это тоже спорный эпизод, можно пересматривать.

Я уже не стала это выставлять в инстаграм, потому что посчитала перебором. Но ситуация странная: то одно, то другое, то третье – какой-то ком.

В данном случае я чувствовала, что у меня все докручено, но судьи увидели иначе – так бывает. Гимнастика субъективна, и судьи часто спорят между собой: кому-то кажется, что спортсмен сделал хорошо, кому-то кажется, что не сделал. Об этом могут спорить даже тренер и спортсмен на тренировке: тренер видит, что я сделала поворот, а я по ощущениям понимаю, что нет. Здесь получилось то же самое.

Как мне в итоге сказали, одни судьи придрались к повороту с ногой, другие – к повороту с плечами.

– Насколько для вас травматична эта ситуация? Грубо говоря, будете вспоминать с болью 10 лет спустя?

– Это очень обидный проигрыш. Особенно после того, как я на табло сначала видела себя на первом месте, а потом проиграла. То есть несколько минут была чемпионкой. Конечно, это непросто.

Но опять же, это классный урок на будущее, это классная встряска. Нужно бороться за себя не только на самих снарядах, но и в других моментах – в них тоже нужно участвовать, и они могут дополнить твои победы. Надо быть готовым ко всему.

***

Впрочем, Мельникова все равно уехала из Китакюсю с важнейшим золотом в многоборье. До Ангелины выиграть абсолютное первенство удавалось только двум нашим гимнастками (не считая советских времен).

Фото: REUTERS/Kim Kyung-Hoon; East News/Charly TRIBALLEAU / AFP

«Она щедро молилась, но скупилась на богатство»: какой на самом деле была мать Тереза

Мать Терезу называли «ангелом милосердия», а в 2016 году ее причислили к лику святых. Но у монахини была и другая сторона личности. Рассказываем, почему Тереза отказывала умирающим в лекарствах, из‑за чего ненавидела болеющих СПИДом и почему в ее монашеском ордене, несмотря на миллионные инвестиции, не хватало денег на хлеб и медицинские иглы.

«Супруга Иисуса на всю вечность»

Агнеса Гондже Бояджиу, будущая мать Тереза, родилась 26 августа 1910 года в небольшом сербском городе Скопье — сейчас это столица Северной Македонии. Впоследствии мать Тереза называла настоящим днем своего рождения именно 27 августа, когда ее крестили.

Родители девочки были обеспеченными людьми: отец Никола, выходец из Армении, владел крупной строительной фирмой и торговал лекарствами, а мать, албанка Дранафиле, посвящала себя молитвам и богослужениям. В семье строго следовали католическим традициям. Дранафиле часто навещала больных и нуждающихся вместе со своими детьми и приглашала бедных в свой дом на обеды. «Дитя мое, никогда не ешь ни единого кусочка, пока не поделишься им с другими», — говорила она Агнесе. Когда та спрашивала, кем были незнакомые гости, мать отвечала: «Некоторые из них — наши родственники, но все они — наши люди».

Молодая албанка по рождению Агнеса Гондже Бояджиу, будущая мать Тереза из Калькутты, в день ее конфирмации. Справа ее мать Дранафиле Бояджиу

Агнеса получила начальное образование при монастыре, а затем ходила в государственную среднюю школу. Ее старший брат Лазарь вспоминал, что в детстве она была «смешливой розовой толстушкой». В местной церкви она пела в католическом хоре «Святое сердце», и ее часто просили сольно исполнять куплеты.

Однажды 18-летняя Агнеса услышала, как священник зачитывает письма миссионеров из Индии о бедности и болезнях в этой стране. С тех пор, по ее словам, в ней загорелось желание отправиться туда, чтобы заботиться о бедных. Тогда же, в 1928-м, Агнес окончательно решила стать монахиней и поехала в Ирландию вступать в орден ирландских сестер Лорето. Позже она скажет, что сделать это ее призвал «зов сердца». Там она получила имя сестры Марии Терезы в честь французской монахини — святой Терезы Лизье, жившей в конце XIX века.

Мать Тереза Калькуттская (урожденная Агнеса Гондже Бояджиу) стоит справа

Вскоре орден отправил сестру Терезу в индийскую Калькутту преподавать при монастыре в школе Святой Марии для девочек из бедных бенгальских семей. Там же через несколько лет женщина дала свой последний невозвратный обет, став, как она сказала, «супругой Иисуса» на «всю вечность». По обычаю монахинь местной общины после последней клятвы она получила титул «мать». И только спустя почти двадцать лет, в 1948 году, руководство ордена позволило Терезе покинуть школу, чтобы она могла проводить больше времени в трущобах, помогая больным и обездоленным жителям Калькутты. Позже женщина рассказывала, что она слышала голос Иисуса, который умолял ее: «Приди, будь моим светом. Я не могу идти один», а затем попросил основать религиозную общину, посвященную служению бедным.

Через два года после этого, в октябре 1950 года, монахиня получила от папы римского Пия XII разрешение на создание благотворительного католического ордена. Организация получила название «Сестры — миссионерки любви», а в народе ей дали имя «Сестры матери Терезы». Для служения в ордене кроме обетов поста, бедности и целомудрия нужно было также соблюдать обет бескорыстной помощи самым бедным и обездоленным. Целью организации были забота о бедняках, больных и нуждающихся всех национальностей и вероисповеданий. В первые годы членами общины были двенадцать бывших учениц и преподавательниц из школы, в которой раньше работала Тереза. Местом для жилья и расположения больных им служил бывший храм индийской богини Кали, а единственным источником финансирования — пожертвования мэрии.

Папа Павел VI вручает первую премию мира папы Иоанна XXIII матери Терезе за ее работу среди бедных в Калькутте и за основание ордена, посвященного работе с бедными. Январь 1971 года

«Нечто прекрасное для Бога»

Через десять лет папа издал указ, согласно которому орден матери Терезы мог действовать во всем мире. С тех пор это была уже не просто больница в старом храме, а масштабная разветвленная конгрегация — объединение католических монашеских общин. Выйдя за пределы Индии, деятельность ордена охватила сотню стран, где при монастырях и храмах создавались собственные лечебницы, приюты, дома милосердия, лепрозории, школы. Благотворители, политики, бизнесмены, религиозные деятели и международные организации жертвовали на развитие ордена крупные суммы.

В 1969 году журналист Би-би-си Малкольм Маггеридж поехал в Калькутту, чтобы снять о сестре Терезе документальный фильм. Материал получил название «Нечто прекрасное для Бога» и после трансляции на британском канале принес монахине и ее ордену всемирную известность. Маггеридж утверждал, что на съемках фильма произошло чудо: внутри дома милосердия, где было сложно записывать видео из‑за отсутствия освещения, неожиданно появился «божественный свет».

Позже оператор Кен Макмиллан объяснил, что запись велась на новую пленку от Kodak для ночных съемок: «Сидим мы в смотровом зале, в студии, и тут настала очередь кадров из дома для умирающих: удивительно, можно было разглядеть все в деталях. „Это чудесно, это невероятно“, — сказал я. Хотел еще добавить: „Да здравствует Kodak“, но Малкольм, который сидел в первом ряду, не дал мне произнести ни слова. Он развернулся и сказал: „Это божественный свет! Мать Тереза!“»

Мать Тереза с монахинями из ее миссии в Польше во время визита папы Иоанна Павла II. Июнь 1987 года

Монахиня много путешествовала. Газеты и телеканалы подробно рассказывали о ее поездке в Нью-Йорк, где она открыла первый в Америке дом милосердия, о тайной миссии в Ливане, куда она отправилась, чтобы помочь детям христиан и мусульман, о выступлении на 40-й годовщине Генеральной ассамблеи ООН и открытии клиники для больных СПИДом в США. За тридцать пять лет благотворительной деятельности сестра Тереза получила двадцать восемь наград. Среди них — медали за религиозные заслуги, высшие государственные награды Индии, почетное гражданство в нескольких странах, рыцарский орден Великобритании и высшая гражданская награда США.

В 1973 году мать Тереза стала первым лауреатом Темплтоновской премии за прогресс в религии, а через шесть лет ей присудили Нобелевскую премию мира «За деятельность в помощь страждущему человеку». Образ женщины восхищал людей. Ее рост был полтора метра, а вес — 45 килограмм. Всю жизнь — в трущобах и на международных встречах — она носила белое сари с голубой каймой и небольшим распятием, приколотым к плечу. Мать Тереза практически не давала интервью и часто стояла сгорбившись, сложив ладони в молитве.

В 2003 году католическая церковь причислила монахиню к лику блаженных, а в 2016-м — к лику святых. Имя сестры Терезы, «ангела милосердия», стало символом альтруизма, веры, любви к Богу и отречения от благ жизни — именно такой ее считали современники. Но, как оказалось, у ее личности была и другая сторона.

Мать Тереза Калькуттская (1910–1997), глава организации «Сестры милосердия», работающая с некоторыми прокаженными в Калькутте. Декабрь 1971 года. Это одни из первых ее фотографий, сделанных после того, как она была освещена в документальном фильме Би-би-си, показывающем ее работу с бедными и обездоленными жителями Калькутты. Видно, как она раздает рождественские подарки в колонии прокаженных, — подарками являются мешок с рисом и одеяло

«Есть что‑то прекрасное в том, как бедняки принимают свою долю»

Считалось, что мать Тереза помогала больным и нищим, облегчала их страдания, предоставляя им приют, лечение и пищу. Однако у монахини был особый взгляд на смерть и мучения: она говорила, что их следует прославлять, а не исцелять. Сравнивала страдание с благородными муками Христа и была противницей обезболивающих: «Есть что‑то прекрасное в том, как бедняки принимают свою долю, как страдают, словно Иисус на кресте. Мир многое получает от страдания. Мучение означает, что Иисус вас целует».

Главными ведомствами матери Терезы были дома для умирающих, где обреченные люди должны были провести свои последние дни. Писательница Мэри Лаудон, в прошлом волонтерка, вспоминала: «Первое впечатление от отснятого материала было… будто передо мной фото из Берген-Бельзена (нацистский концлагерь. — Прим. ред.), потому что все пациенты были острижены налысо. Там не было никаких стульев, только раскладушки, похожие на те, что были во времена Первой мировой. Там не было ни сада, ни двора — вообще ничего. И я подумала: „Что это? Это два зала. В одном от 50 до 60 мужчин, в другом — столько же женщин. Все умирают. Им практически не оказывалась медицинская помощь. Они не получали никаких обезболивающих, кроме аспирина“».

Британский писатель и врач индийского происхождения Аруп Чаттерджи писал, что в домах для умирающих не хватало компетентных врачей и уход за больными часто лежал на работниках с недостающим медицинским образованием. Более 300 обездоленных Калькутты, находившихся в домах ордена, не получали никакого питания в течение суток, а продовольственные карты, необходимые для выдачи пайка, зачастую были только у христиан, приверженцев других религий обслуживали в последнюю очередь.

Больные испражнялись прямо друг перед другом в одной комнате. Большинству из них запрещалось видеться с родственниками, а некоторых детей привязывали к кроватям.

Бывшие волонтеры рассказывали доктору Чаттерджи, что работники ордена давали больным лекарства со сроком годности, вышедшим десять или двадцать лет назад, и стирали окрашенные экскрементами одеяла в тех же раковинах, где мыли посуду.

Первый дом для умирающих открылся в 1952 году и был бесплатным приютом для бедных. Январь 1974 года

Еда плохого качества, несоблюдение гигиены, использование общих для всех пациентов игл провоцировали болезни и инфекции. Лаудон рассказывала: «Там не хватало капельниц, а иглы использовали многократно. Я видела, как некоторые монахини промывали их под струей холодной воды. Когда я спросила у одной из них, зачем она это делает, та сказала: „Ну чтобы помыть ее“. — „Да, но почему вы не стерилизуете ее?“ — спросила я. „Незачем. У нас нет времени“, — ответила она».

Бывшая служительница ордена Сьюзан Шилдс рассказывала, что мать Тереза учила монахинь тайно крестить умирающих. По ее словам, женщина спрашивала человека, хочет ли он «билет в рай», а затем изображала, что охлаждает его лоб влажной тряпкой, в то время как на самом деле крестила его, тихо произнося необходимые слова.

Считалось, что лучшее, что можно сделать для бедняков, — это забрать их с улиц. Монахини ордена не пытались поменять их отношение к жизни, не давали им надежды на поиск новых возможностей. Никто в ордене не искал способа борьбы с бедностью и болезнями. Переполненные лечебницы и дома умирающих были для людей первым и последним приютом, где они либо исцелялись и обращались в веру, либо умирали, причем эти два пути сестра Тереза считала одинаково благоприятными.

Мать Тереза и бедняки в Калькутте. Индия, октябрь 1979 года

Мэри Лаудон вспоминала: «Закончив работу в женском отделении в первый день, я решила подождать своего парня, который присматривал за умирающим пятнадцатилетним мальчиком. Работавшая там врач из США сказала мне, что пыталась вылечить этого мальчика. У него были довольно обычные жалобы на боль в почках, но ему становилось все хуже и хуже, потому что он не получал антибиотиков, впоследствии ему уже была необходима операция. Она [врач] полностью смирилась с положением вещей. Именно это и происходит с большинством людей, попавших в такую ситуацию.

«Врач сказала: „Они не повезут его в больницу“. Я спросила: „Почему?! Нужно лишь вызвать такси и отвезти его в ближайший госпиталь“. Она ответила: „Они так не делают. Если они сделают это для одного, то должны будут сделать это и для остальных“. „Но парню всего пятнадцать…“ — подумала я».

«Мать Тереза щедро молилась, но скупилась на богатство, накопленное ее фондом»

Живя в перенаселенной Индии, сестра Тереза активно выступала против абортов, контрацептивов и разводов. Журналист Кристофер Хитченс рассказывал: «Я осмелился совершить паломничество к „Сестрам — миссионеркам любви“ в Калькутту в начале 1980-х. Кто бы мог остаться равнодушным к работе сиротского приюта? Уж точно не я. Особое отвращение у меня вызвал девиз мессии: „Кто любит наставления, тот любит знания“. Немного смахивает на тюремный лозунг. Именно мать Тереза окончательно его запятнала. Мы стояли у [детских] кроваток, когда она, повернувшись, сказала: „Вот как мы боремся с абортами и контрацепцией в Калькутте“». Рожденные в нищете дети были для женщины «оружием».

В своей речи на вручении Нобелевской премии монахиня говорила: «Основная угроза миру сегодня — это плач невинного нерожденного ребенка. Если мать способна убить ребенка в себе, то что остается нам? Убивать друг друга». В 1992 году, выступая на открытой мессе, сестра Тереза призывала: «Давайте же пообещаем деве Марии, которая так сильно любит Ирландию, что мы никогда не допустим ни одного аборта в этой стране. И никаких контрацептивов». Кроме того, женщина называла СПИД «справедливым возмездием за ненадлежащее сексуальное поведение» и считала это заболевание аналогом Бога, убивающим геев за их ориентацию.

Мать Тереза. Январь 1982 года

Жители Индии и других стран Азии продолжали поклоняться матери Терезе. «Ее почетного места в западной культуре было достаточно для некоторых индийцев, чтобы восхвалять ее. Запад говорит, что она хорошая, значит, она должна быть хорошей», — считал доктор Чаттерджи. У сестры Терезы были прекрасные отношения со священнослужителями, олигархами и правителями десятков стран по всему миру. Она приезжала в гости к президенту США Рональду Рейгану и его жене Нэнси, дружила с принцессой Дианой, ездила в машине с папой римским, дважды бывала в СССР, а также сблизилась с такими диктаторами, как Энвер Ходжа (революционер, лидер коммунистической Албании в 1944–1985 годах) и Жан-Клод Дювалье (президент Гаити в 1971–1986 годах, уничтожал противников своего режима и удерживал власть насилием и запугиванием). Последний наградил Терезу «Легионом почета» и пожертвовал ее ордену крупную сумму денег, после того как монахиня, побывав в Гаити, сказала: «Я никогда не видела, чтобы между бедняками и главой их государства была такая близость, как между народом Гаити и Дювалье».

Другое крупное пожертвование — 1,25 миллиона долларов — орден получил от финансового магната из Калифорнии, католика-фундаменталиста Чарлза Китинга. Он также предоставил Терезе право пользоваться своим частным самолетом, а в ответ монахиня подарила бизнесмену именное распятие, которое он везде носил с собой. В 1992 году Китинг был приговорен к тюремному сроку за финансовые махинации и обман инвесторов, это было одно из самых крупных мошенничеств в истории США. Узнав об этом, сестра Тереза направила судье Лэнсу Ито письмо с просьбой помиловать Китинга. Заместитель прокурора Пол Терли написал ей в ответном письме: «Спросите себя, что сделал бы Иисус, если бы у него были украденные деньги? Не позволяйте ему [мистеру Китингу] потакать своим желаниям. Не оставляйте себе деньги. Верните их тем, кто работал и заработал!» Терли так и не получил ответа на это письмо, а миллион долларов остался в собственности Терезы.

Диана, принцесса Уэльская, посещает дом, управляемый матерью Терезой для брошенных детей в Калькутте. Индия, 15 февраля 1992 года

Исследовали и активисты утверждают, что конгрегация «Миссионерок любви» была богатейшей благотворительной организацией, и задаются вопросом, почему в домах милосердия не хватало денег на лекарства, еду и кровати. В 2013 году французские ученые Серж Лариве, Женевьев Шенар и Кэрол Сенехал опубликовали доклад, где отметили, что больницы ордена получали миллионные пожертвования, а «мать Тереза щедро молилась, но скупилась на богатство, накопленное ее фондом».

Это подтверждают воспоминания Сьюзан Шилдс, бывшей монахини ордена. По словам женщины, на банковских счетах организации накапливались огромные суммы, лишь крошечная часть из которых шла на медицинские услуги. Сьюзан писала, что она сама видела квитанции на сумму 50 000 долларов, но никаких признаков притока этих денег в бюджет не было. Один из волонтеров «Миссионерок любви» рассказывал, что, «даже когда в столовых заканчивался хлеб, его не покупали, а собирали пожертвования».

В 1991 году немецкий журнал Stern сообщил, что только 7% частных взносов, полученных орденом, было использовано на благотворительные цели. Остальные средства оседали в банке Ватикана. Итальянская газета La presse писала: если бы монахиня закрыла счета своего ордена или перевела деньги, банку грозил бы дефолт.

Мать Тереза отказывала умирающим в обезболивающих и призывала их страдать «во имя Христа», но при этом сама пользовалась анальгетиками и высококлассной медицинской помощью. В 1989 году монахине установили кардиостимулятор, а через два года она лечилась в дорогостоящей клинике в Калифорнии от сердечных заболеваний и пневмонии.

Она носила простое сари и перебирала старые четки, но летала на частном самолете и останавливалась в дорогих отелях. Во время наводнений и взрывов в Индии она возносила многочисленные молитвы, но не оказывала прямой денежной помощи. «Я с самого начала хотела служить бедным лишь из любви к Господу и давать им то, что богатые получают с помощью денег», — говорила Агнеса Бояджиу.

Подробности по теме

Бог, террорист и Советский Союз: история самого громкого покушения на папу римского

Аудиокнига недоступна | Audible.com

Evvie Drake: более
Роман
К: Линда Холмс
Рассказывает: Джулия Уилан, Линда Холмс
Продолжительность: 9 часов 6 минут
Несокращенный

В сонном приморском городке в штате Мэн недавно овдовевшая Эвелет «Эвви» Дрейк редко покидает свой большой, мучительно пустой дом почти через год после гибели ее мужа в автокатастрофе.Все в городе, даже ее лучший друг Энди, думают, что горе держит ее внутри, а Эвви не поправляет их. Тем временем в Нью-Йорке Дин Тенни, бывший питчер Высшей лиги и лучший друг детства Энди, борется с тем, что несчастные спортсмены, живущие в своих худших кошмарах, называют «ура»: он больше не может бросать прямо, и, что еще хуже, он не может понять почему.

3 из 5 звезд
Что-то заставляло меня слушать….
К Каролина Девушка на 10-12-19

2 члена неонацистской группы приговорены к 9 годам тюремного заключения

ГРИНБЕЛТ, штат Мэриленд (AP) — Два члена неонацистской группы были приговорены в четверг к девяти годам тюремного заключения каждый по делу, которое свидетельствует о более широкомасштабных репрессиях со стороны федеральных властей. -правые экстремисты.

Агенты ФБР арестовали бывшего резервиста канадских вооруженных сил Патрика Джордана Мэтьюза, ветерана армии США Брайана Марка Лемли-младшего и третьего члена группы под названием The Base за четыре дня до митинга сторонников оружия в Вирджинии в январе 2020 года. Их квартира в Делавэре запечатлела Мэтьюза и Лемли, обсуждающих нападение на митинге у Капитолия Вирджинии в Ричмонде.

Судья, приговоривший Мэтьюза и Лемли к тюремному заключению, пришел к выводу, что они намеревались участвовать в террористической деятельности.Решение окружного судьи США Теодора Чуанга применить «усиление терроризма» к их приговорам значительно увеличило рекомендованные им сроки тюремного заключения в соответствии с федеральными директивами.

Чуанг сказал, что записанные разговоры между Мэтьюзом и Лемли отражают «злобу» и «страсть» в их готовности убивать людей и свергать правительство США.

«Суд отвергает мнение, что это был просто разговор между друзьями», — сказал судья.

Прокуратура рекомендовала обоим мужчинам приговорить к 25 годам тюремного заключения.Адвокаты каждого обвиняемого добивались тюремного заключения сроком на 33 месяца.

29-летний Мэтьюз сказал, что он не «злой человек», и сожалеет о том, что подружился с «неправильными людьми».

«Я общался с людьми, которые были крайними, очень крайними и ненавистными до крайности», — сказал он судье.

Лемли, 35 лет, сказал, что он понимает, почему люди будут встревожены и расстроены его расистской риторикой, которую тайно записало ФБР.

«То, что я сказал, ужасно и не отражает того, кем я являюсь на самом деле или кем меня воспитывала моя семья», — сказал он.«Убийство никогда не было в моем сердце. Только глупые мечты о боевой славе и доблести ».

Мэтьюз и Лемли признали себя виновными в июне по обвинению в огнестрельном оружии в Мэриленде. Им не было предъявлено обвинение в каких-либо насильственных преступлениях, но прокуратура назвала их домашними террористами.

Камера видеонаблюдения и микрофон в их квартире также запечатлели, как Мэтьюз и Лемли рассказывают о том, как вырвать массового убийцу-расиста Дилана Руфа из тюрьмы, где он находится в камере смертников, убить депутата Вирджинии, разрушить железнодорожные пути и линии электропередач, сходить с рельсов поезда и отравление водоснабжения, заявили в прокуратуре.

«Мы дадим им плохих парней. Мы дадим им белых террористов-сторонников превосходства, если они этого хотят », — сказал Мэтьюз на видео, которое он записал в ноябре 2019 года.

Мэтьюз бежал из Канады после того, как Winnipeg Free Press опубликовала статью репортера под прикрытием, который встретился с ним под прикрытием. присоединения к Базе. После пересечения границы с США Мэтьюз жил в собственности в Джорджии, где члены группы проводили тренировочные лагеря в военном стиле.

«Он намеревался применить насилие.Он намеревался убить », — сказал помощник прокурора США Томас Виндом.

Адвокаты защиты заявили, что у мужчин никогда не было конкретных планов насильственных действий. И они утверждали, что агент ФБР под прикрытием, который посетил квартиру в Делавэре, пытался оказать давление на двух «пострадавших военных ветеранов», чтобы они разработали план насилия на митинге в Вирджинии.

Во время записанных разговоров Мэтьюз и Лемли делали «в основном мимолетные ссылки на воображаемые сценарии без каких-либо серьезных исследований конкретных целей или операций по планированию», — написали адвокаты Мэтьюза в судебном протоколе.

«Я искренне верю, что Пэт никогда никому не причинит вреда», — сказал Глен Мэтьюз, отец Патрика.

Патрик Мэтьюз сказал судье, что сожалеет о том, что покинул родину и просто хочет вернуться в Канаду, процитировав песню «Home» канадского певца Майкла Бубле.

Лемли служил разведчиком кавалерии в армии в Ираке, прежде чем вернулся домой, и ему был поставлен диагноз «посттравматическое стрессовое расстройство».

База и другая группа сторонников превосходства белой расы под названием Atomwaffen Division были ведущими сторонниками «акселерационизма», маргинальной философии, которая выступает за использование массового насилия для ускорения краха общества.Серия арестов нанесла сокрушительный удар по обеим группам.

В январе 2020 года власти Джорджии и Висконсина арестовали еще четырех человек, связанных с Базой. Более десятка людей, связанных с Atomwaffen или ответвлением под названием Feuerkrieg Division, были обвинены в преступлениях в федеральном суде с момента создания группы в 2016 году.

Мэтьюз и Лемли признали себя виновными по обвинениям, включая незаконную транспортировку огнестрельного оружия и воспрепятствование правосудию, за уничтожение сотовые телефоны, когда агенты ФБР совершили налет на их квартиру.С момента ареста они остаются под стражей.

Третий сообвиняемый, Уильям Гарфилд Бильбро IV, был приговорен к пяти годам тюремного заключения после того, как в декабре признал себя виновным в помощи Мэтьюзу незаконно въехать в США из Канады в 2019 году.

Кто я на самом деле — Далтон Риснер |

Футбол — это не моя личность. Я могу проснуться завтра, спуститься по лестнице, порвать ACL и больше никогда не играть в футбол. Нет, я нахожу себя в Иисусе Христе.

Сколько себя помню, у меня было двое родителей, уверовавших в Иисуса Христа. Они не заставили мою веру во Христа; вместо этого они сказали мне, что есть человек по имени Иисус, умерший на кресте за наши грехи, который любит меня. Эту истину мне прививали с юных лет, и я очень ей за это благодарен.

Повзрослев, я пошел в Авана (всемирное молодежное служение), местную молодежную группу, воскресную школу и церковь. Я всегда был знаком с историями об Иисусе, но, честно говоря, я выучивал наизусть 10-15 стихов каждую неделю, потому что шел домой с одним кусочком пиццы на каждый стих, который я знал.Так что поверьте, я запомнил столько, сколько смог!

Я знал Иисуса и следовал за Ним, но никогда не говорил о Нем с другими. Я никогда не открывал Библию. Я сделал то, что считал «требованиями» христианства.

Когда я приехал в штат Канзас, я был благословлен несколькими великими наставниками, одним из которых был Морган Бернс, ответственный за удар. Когда остальным из нас не терпелось выбраться из общежития для первокурсников, Морган оставался там пять лет. Когда я спросил его, почему он все еще учится на пятом курсе, получая полную стипендию, он ответил: «Я знаю, каково это — поступить на первый курс.Я верю в Иисуса Христа и думаю, что могу повлиять на этих людей ».

Морган знал, кем он был во Христе. Когда ему предложили должность в НФЛ, способную заработать сотни тысяч долларов для его семьи, он отказался. Достаточно счастливый, чтобы знать, что он способен на это, он сказал лиге, что его жизненная миссия — быть миссионером для Бога. Морган заложил основу моей веры.

Однажды мы говорили об Иисусе, и я сказал, что верю в Него, но я никогда не разговаривал с Ним, и я был почти уверен, что Он никогда не разговаривал со мной.Морган рассказал мне о силе Слова Божьего и о том, как, когда мы открываем Библию, Иисус говорит с нами, и мы можем Его слышать, а затем говорить с Ним. В детстве я не понимал смысла этих стихов, но внезапно они ожили.

С этого момента каждый раз, когда я открывал Библию, будь то в хорошие или плохие времена, Бог всегда находил способ поговорить со мной и дать руководство для моей жизни. Именно тогда я начал узнавать Иисуса. И когда я это сделал, я начал конструировать, кем был Далтон Риснер.До этого я был футболистом, вот и все. Теперь я нахожу свою идентичность в Иисусе Христе.

В Притчах 16: 9 говорится: «В душе люди планируют свой путь, но Господь устанавливает их шаги». Это мой любимый стих. Как люди, мы можем планировать столько, сколько захотим, но Господь уже определил наши шаги. Даже если случаются что-то плохое, на это есть причина. Бог превращает любую ситуацию в добро и направляет вас на новый путь.

Я знал, что если когда-нибудь доберусь до НФЛ, я буду использовать эту платформу во благо, а не для себя.Мой рост 6 футов 5 дюймов, 300 фунтов, и я не очень много для этого работал. Я упорно трудился, чтобы сохранить свое тело и силу, чтобы добраться туда, где я нахожусь, и мне помогали многие люди, но мне повезло с такими размерами. Я искренне верю, что мне дали такой размер, чтобы играть в футбол НФЛ. Бог не сказал: «Я хочу дать тебе это тело, чтобы ты стал великой рок-звездой». Он сказал: «Я хочу, чтобы вы попали под один из величайших микроскопов в мире: американский футбол, дети, взирающие на вас. И я хочу, чтобы вы использовали это, чтобы прославить Меня ».

Я прошел через большой личный рост за пять лет в колледже, потому что я разговаривал с Иисусом.Я выяснил свой жизненный путь и то, кем хочу быть. Но в конце моей карьеры в штате Канзас я задавался вопросом: «Примут ли люди мою христианскую веру? Можно ли так говорить в раздевалке НФЛ? » Меня предупредили, что не все команды НФЛ ценят веру.

Каждая команда, с которой я встречался, знала, насколько я откровенен в своей вере, и я знал, что если меня спросят о моей вере, я буду говорить честно. Если команда не хотела, чтобы я открыто говорил об Иисусе, я бы предпочел не идти в эту команду, и я действительно столкнулся с такой ситуацией.Но я хотел перейти в команду, которая поддерживает меня. Я вошел в голову и знал, что если я сделаю что-нибудь, что не годится, я услышу об этом. Но по сей день мне никогда не говорили, что я не могу говорить о своей вере, что я делаю каждый день.

Бог Всемогущий. Каждый раз, когда мы сбиваемся с пути, у Него есть забавный способ вернуть нас обратно к Себе, независимо от того, сколько раз на это потребуется. Когда у меня все складывается в жизни действительно хорошо, я стараюсь меньше молиться и полагаться на Бога, но я работаю над этим.Все мы сразу приступаем к молитве, когда дела идут плохо, но я хочу молиться так же много каждый день, даже когда дела идут хорошо. Я хочу продолжать расти в моих уникальных отношениях с Ним один на один.

Нравится людям то, что я говорю, или нет, я хочу быть настоящим. Я хочу быть тем, кем меня сотворил Бог и кем Он меня призывает.

— Далтон Риснер, полузащитник нападения Денвер Бронкос

Если вам понравилась эта статья, поделитесь, пожалуйста:

Элис Купер делится «Кто я на самом деле есть» в новой части серии Audible «Words + Music»

Элис Купер погружается в свои многочисленные приключения в качестве известного шок-рокера в новой части аудиосерии Audible Words + Music , Кто я на самом деле: Дневник вампира , дебютирую сегодня.

В двухчасовом репортаже Зал славы рок-н-ролла обсуждает, как оригинальная группа Элиса Купера объединилась и с их резким звуком и невероятным сценическим шоу, вдохновленным ужасами, стала одной из крупнейших рок-групп в мире. начало 1970-х гг.

Купер, чье настоящее имя Винсент Фурнир , рассказал ABC Audio, что пригласил своего давнего продюсера Боба Эзрина для работы с ним над проектом Audible.

«Боб и я — единственные двое, кто действительно знает персонажа Элиса Купера», — отмечает он.«Я имею в виду, мы создавали его годами».

В этом материале вкраплены акустические исполнения некоторых из самых больших хитов Купера, в том числе «I’m Eighteen», «School’s Out» и «Poison», записанных специально для Who I Really Am .

«На самом деле, это было одним из самых забавных занятий — пересмотреть эти песни в акустической версии», — говорит Элис.

Who I Really Am также показывает, что Купер обсуждает свое детство в качестве сына евангелиста; источник вдохновения для некоторых из его известных песен; его опыт общения с другими известными рокерами; его склонность к алкоголю и злоупотреблению психоактивными веществами; встреча со своей женой Шерил; и его христианская вера.

Размышляя о несоответствующих аспектах своей жизни, Купер отмечает: «[T] он думал, что я приехал из христианской семьи, и что я уехал так далеко, как мог, а затем вернулся. Тот факт, что я был женат. 45 лет величайшей девушке. Я имею в виду, есть так много вещей, о которых вы даже не ожидали бы, что история Элиса Купера будет ».

Посетите Audible.com, чтобы узнать, как получить доступ к серии Words + Music .

Как мне узнать, кто я на самом деле?

Софи — задумчивая, добрая, умная и талантливая молодая женщина 33 лет. У нее стабильные и счастливые отношения со своим парнем на протяжении многих лет, большая группа друзей, близкие отношения с семьей и работа солиситора, более чем оплачивает счета. Она не может понять, почему чувствует себя такой несчастной и потерянной, но, зная, что она и то, и другое, она приходит на терапию, чтобы попытаться понять это.Во многих отношениях Софи выражает проблему, которая обычно возникает в терапии: борьба за то, чтобы действительно узнать, кто она, под всем тем, что она делает.

Когда я лучше узнал Софи, мне стало понятнее, почему она чувствовала себя такой «потерянной» и оторванной от себя: она научилась идти на компромисс со своими потребностями в очень юном возрасте. Софи — старшая из трех девочек, и когда ей было восемь, а ее младшей сестре едва исполнилось два, отец Софи покинул семейный дом, вскоре женился повторно и у них родилось еще двое детей.Мама Софи хорошо справилась с ее тяжелой утратой, но отчасти это было связано с опорой на Софи, которая подошла, чтобы помочь ей позаботиться о своих братьях и сестрах. Софи также стала доверенным лицом мамы, взяв на себя некоторые ее заботы и горе. И быть надежной и надежной старшей дочерью также включало в себя успешную учебу в школе и, в целом, «хорошее поведение». Софи не хотела расстраивать маму больше, чем раньше.

Проходите годы, и неудивительно, что Софи потеряла связь со своими собственными потребностями и желаниями — они неоднократно откладывались в сторону ради ее семьи, а затем и для других вне семьи — друзей и коллег, даже незнакомцев.Она утратила практику — или, возможно, умение — настраиваться внутрь себя, чтобы оценивать, что она чувствовала в ситуациях. В конце концов она полностью потеряла контакт со своими чувствами. В ходе наших разговоров Софи все больше осознавала, насколько она пожертвовала своими потребностями на протяжении многих лет и насколько невольно продолжала поступать так. Это включало осознание того, что она на самом деле никогда не хотела изучать право вообще — не говоря уже о том, чтобы стать юристом, — но также и то, что она пошла на множество других компромиссов, больших и малых: извините, когда она этого не имела в виду, сказала « да » вещи, которые, как она знала, ей не понравятся или у нее будет мало времени для занятий.Ей не хватало даже мечты о будущем и амбиций.

Как помогла терапия?

Это помогло Софи связать свое поведение с тем, как ее прошлое повлияло на него. Понимание может быть чрезвычайно полезным, но часто, по моему опыту, этого недостаточно для того, чтобы надолго изменить поведение. Тяжелая работа Софи была связана с двумя большими препятствиями: первое — научиться замедлять свои автоматические реакции на многие ситуации, чтобы создать пространство для размышлений; а затем достаточно надолго задержаться со своими внутренними переживаниями, с состраданием к собственным потребностям — вместо того, чтобы поддаваться искушению игнорировать их.

Так, например, мы работали над склонностью Софи автоматически говорить «да». Когда возникло искушение, Софи научилась нажимать метафорическую кнопку «пауза» и проверять себя, чтобы узнать, действительно ли она хотела сказать «нет». Поначалу Софи было трудно распознать это, но использование подсказок своего тела помогло ей обрести уверенность — признаки стресса обычно означали «нет». Софи потребовалось еще больше времени, чтобы затем попытаться ослабить собственный стресс — то есть проявить к себе доброту, которую она легко оказала бы тому, кто сказал ей «нет».

Со временем — а для Софи это заняло несколько месяцев терапии — Софи обрела уверенность в том, что настроилась на себя, которое существовало под ее безграничной щедростью и добротой. В свободное время она изучала изобразительное искусство, а когда мы закончили работать вместе, она подала заявку на работу с частичной занятостью, чтобы заниматься искусством более серьезно: она не только идентифицировала свое творческое я, но и ценила его достаточно. . В то время как Софи продолжает работать над собой таким образом и иногда попадает в засаду из-за старых моделей поведения, ее самым ценным уроком было то, что при оценке конкурирующих чувств нормально включать себя.

Дополнительная литература

Взаимозависимость, подлинность и отказ

Зачем нужны здоровые границы

Иногда забота о себе означает отказ

Как быть напористым и устанавливать здоровые границы

Разрешаю себе сказать нет

Найдите терапевтов рядом с вами

Начните путешествие, чтобы улучшить качество своей жизни

Начать поиск

Кто я на самом деле? | Все про папа

Кто я на самом деле? Хороший вопрос.Некоторые из нас попадают в глубокую взрослую жизнь и до сих пор не понимают. Мужчины возвращаются домой с войны, не понимая, что они собой представляют. Мужчины женятся, остепеняются и заводят детей, все время задаваясь вопросом, что на самом деле их определяет. Парни много работают, представляются инженерами, торговыми представителями или менеджерами, но название должности мало что говорит о том, кто они на самом деле. Не помогает то, что нас беспощадно бомбардируют рекламой, призванной ассоциировать нашу идентичность с транспортом (мужественные мужчины ездят на тяжелых пикапах), напитками, технологиями или какой-либо другой покупкой, которая, по мнению продавцов, рассказывает нашу историю.Даже наши прошлые модели покупок используются для создания «потребительских профилей», которые, если мы не будем осторожны, начнут определять нас.

Миллионы американских мужчин становятся жертвами кражи личных данных. Это потеря ясного самоощущения, и это происходит так легко, потому что большинство из нас просто не знает, что мы не знаем, кто мы. Незнание ведет к путанице, внебрачным связям, разочарованию, финансовому стрессу, банкротству и разводу. Кто я? Это вопрос, который мы все должны задать.И у него есть ответ. Узнайте, что это такое, ответив на эти три вопроса.

Кто или что мне больше всего нравится?

Ваша большая любовь ваша семья? Это ты сам? Придется ли вам признать, что ваша большая любовь — это материальные вещи? Мы должны прийти к честному ответу, если хотим понять, что на самом деле нас определяет. Этот вопрос касается центральной идеи, которая формирует нас, которая управляет нашей высшей лояльностью. Ответ может иметь большое значение, чтобы помочь прояснить суть нашей идентичности. Ответ может быть мне. Для некоторых ответ — степень. Другие делают бога богатства . Эту роль может взять на себя многое. Когда наш ответ Бог и мы видим себя любимым ребенком Бога, то суть того, кем мы являемся, никогда не подвергается сомнению.

Где я чувствую себя больше всего?

Мы часто боремся с чувством идентичности, потому что не обращаем внимания на истинный дом нашего сердца.

На работе? За обеденным столом с семьей? На прогулку в одиночестве? Едете по автостраде? Обслуживание нуждающихся? На поле для гольфа с друзьями? В церкви? В огромной толпе? То, как мы ответим на этот вопрос, проливает свет на контекст, в котором мы будем процветать.Мы не добьемся успеха, если не будем инвестировать в правильную среду — среду, которая отвечает нашей цели и подтверждает нашу идентичность. Мы часто боремся с чувством идентичности, потому что не обращаем внимания на истинный дом нашего сердца.

Что я не мог позволить себе потерять?

Торнадо надвигается через пять минут. В вашем доме пожар. Наводнение неизбежно. У вас почти нет времени собрать несколько важных вещей — достаточно, чтобы заполнить один маленький чемодан. Что бы вы выбрали? Дисциплина думать о том, что мы не можем позволить себе потерять, помогает нам делать выбор в отношении того, куда направить наши ресурсы.Когда мы понимаем, что критически важно — а что также гораздо менее важно, — нас поощряют развивать, защищать и поощрять эти активы. Когда мы осознаем, что ничто не может сравниться с безопасностью и благополучием наших близких, мы также узнаем кое-что больше о себе. Возникает вопрос: Что мы будем делать с такими сокровищами?

Без звука: Как бы вы ответили на эти вопросы?

Кто я на самом деле — Offcase

Том: D

 [Введение]  G   D   Bm   F # m 

            G   D 
Я думал обо всем, что делал
           Bm   F # м 
Главным героем моего дерьма должен быть я
          G   D 
Я не вру
           Bm   F # м 
Я просто пытаюсь заставить себя чувствовать себя немного лучше

          G   D 
Люди говорят чушь, о которой даже не знают
           Bm   F # м 
Это так сложно, но я устал, я просто отпущу это
            G   D 
Теперь я сильнее
           Bm   F # м 
в этой игре, я думаю, я знаю, кто победитель

            G 
Этого достаточно, чтобы скрыть то, что у меня внутри
       F # 
Я снимаю эту социальную маску, которая меня запирает
          G   F # 
Теперь я поумнел, решил быть

  G   D 
Кто я на самом деле, кто я на самом деле
     Bm   F # м 
Мне нужно жить, мне нужно дышать
  G   D   Bm   F # m 
Кто я на самом деле, борись за меня

  G   D 
Кто я на самом деле, кто я на самом деле
     Bm   F # м 
Мне нужно жить, мне нужно дышать
  G   D   Bm   F # m 
Кто я на самом деле, сражайся за меня

          G   D 
Люди говорят чушь, о которой даже не знают
           Bm   F # м 
Это так сложно, но я устал, я просто отпущу это
            G   D 
Теперь я сильнее
           Bm   F # м 
в этой игре, я думаю, я знаю, кто победитель

            G 
Этого достаточно, чтобы скрыть то, что у меня внутри
       F # 
Я снимаю эту социальную маску, которая меня запирает
          G   F # 
Теперь я поумнел, решил быть

  G   D 
Кто я на самом деле, кто я на самом деле
     Bm   F # м 
Мне нужно жить, мне нужно дышать
  G   D   Bm   F # m 
Кто я на самом деле, борись за меня

  G   D 
Кто я на самом деле, кто я на самом деле
     Bm   F # м 
Мне нужно жить, мне нужно дышать
  G   D   Bm   F # m 
Кто я на самом деле, борись за меня


Соло-гитарара: (G D Bm F # m) 2x

E |  ------------------------------------------  |
B |  ---------------------  10  ----------  10b12  ----  |
G |  -------  7/9 \ 7  -------  7  ----  9b11 ~~  -  7  ----------  |
D |  -----  9  -----------  9  ------------------------  |
А |  -  10  -----------  9  --------------------------  |
E |  ------------------------------------------  |

E |  -  7  -  10  -  9b10  -  7  ----------------------------  |
B |  ---------------  10  -  7  --------------  12  -------  |
G |  -------------------  9 - 7  ------- /11  ----  11 - 14  -  |
D |  ------------------------  9  -  7  ---------------  |
А |  ------------------------------------------  |
E |  ------------------------------------------  |

E |  ------------------------------------------  |
B |  ------  12  ----------------------------------  |
G |  - /11  ----  11  -  14  -  11b12r11 \ 9 \ 7  -  7h9p7  -------  |
D |  ------------------------------------  9 - 7 - 9 - |
А |  ------------------------------------------  |
E |  ------------------------------------------  |

E |  ------------------------------------------  |
B |  ------------------------------------------  |
G |  ------------------------------------------  |
D |  ------------------------------------------  |
А |  -  7/9 \ 7 \ 5  -  4h5p4  --------------------------  |
E |  -----------------  5  ------------------------  |

        G   D 
Я чувствую, как в меня входит свобода
             Bm   F # м 
теперь я сильнее, теперь я мудрее
          G   D 
Наполняя мою душу и отдавая то, что мне нужно
       Bm   F # м 
Я решил я решил

        G   D 
Я чувствую, как в меня входит свобода
             Bm   F # м 
теперь я сильнее, теперь я мудрее
          G   D 
Наполняя мою душу и отдавая то, что мне нужно
       Bm   F # м 
Я решила...

  G   D 
Кто я на самом деле, кто я на самом деле
     Bm   F # м 
Мне нужно жить, мне нужно дышать
  G   D   Bm   F # m 
Кто я на самом деле,
            ( G   D   Bm   F # m ) 2x
Сражайся за меня .....

  G   D 
Кто я на самом деле, кто я на самом деле
     Bm   F # м 
Мне нужно жить, мне нужно дышать
  G   D   Bm   F # m 
Кто я на самом деле, борись за меня

  G   D 
Кто я на самом деле, кто я на самом деле
     Bm   F # м 
Мне нужно жить, мне нужно дышать
  G   D   Bm   F # m 
Кто я на самом деле, борись за меня
           ( G   D   Bm   F # m ) 2x
Сразись за меня
            G 
Сражайся за меня.