Определение конформизм: Недопустимое название — Викицитатник

Конформизм — это… Что такое Конформизм?

Конформи́зм (от позднелат. conformis — «подобный», «сообразный») — изменение индивидом установок, мнений, восприятия, поведения и так далее в соответствии с теми, которые господствуют в данном обществе или в данной группе.^[1][2] При этом господствующая позиция не обязательно должна быть выражена явно^[3] или даже вообще существовать в реальности.^[4] Свойство личности, выражающееся в склонности к конформизму, называется «конфо́рмность».^[2]

Виды

Традиционно выделяют 2 вида конформизма:

• Внутренний, связанный с реальным пересмотром человеком своих позиций, взглядов.
• Внешний, связанный с избеганием того, чтобы на внешнем, поведенческом уровне противопоставлять себя сообществу.^[5]

Роль конформизма

Философ-неофрейдист Эрих Фромм уделил большое внимание тому, что он назвал автоматизирующей ролью конформизма (англ.

 automaton conformity). Конформизм, по его мнению, является широко распространённой в современном обществе защитной формой поведения — человек, использующий конформизм, перестает быть самим собой, полностью усваивает тот тип личности, который ему предлагают модели культуры, и полностью становится таким, как другие, и каким они его ожидают увидеть. Фромм считает, что это позволяет человеку не испытывать чувства одиночества и тревожности, однако ему приходится расплачиваться за это потерей своего «Я».^[6]

Факторы, влияющие на конформизм

Проявление конформизма обуславливается множеством факторов. Часть из них были исследованы экспериментально, например, Соломоном Ашем.^[5] Выделяются следующие факторы:

• индивидуально-психологические особенности индивида (уровень интеллекта, степень внушаемости, устойчивость самооценки, уровень самоуважения, потребность в одобрении и так далее).
• микросоциальные характеристики индивида (статус и роль индивида в группе, значимость группы для индивида и так далее).
• ситуационные характеристики (личностная значимость обсуждаемых проблем для индивида, уровень компетентности индивида и членов сообщества, принимается ли решение публично, в узком кругу или наедине и так далее).
• половозрастные характеристики индивида.^[1][5]

Экспериментальные исследования

Наиболее широко известны следующие экспериментальные исследования конформизма:^[5]

Конформизм и нонконформизм

Интуитивно, конформизму часто противопоставляется реакция нонконформизма, или негативизма, однако при более детальном разборе между этими видами поведения обнаруживается очень много общего. Нонконформная реакция, как и конформная, обусловлена и определена групповым давлением, является зависимой от него, хотя и осуществляется в логике «Нет». Поведенческий негативизм нередко связан с тем, что конкретный индивид оказывается на стадии вхождения в группу, когда первостепенной личностной задачей для него выступает задача «быть и, главное, казаться не таким, как все».

В значительно большей степени реакциям и конформизма, и нонконформизма противоположен феномен самоопределения личности в группе.^[5][7][8]

Отмечается так же, что и конформное, и нонконформное поведение чаще встречаются в группах низкого уровня социально-психологического развития, и, как правило, не свойственно членам высокоразвитых просоциальных сообществ.^[5]

Примечания

1. ↑ ^{1 2} Философский словарь / под редакцией И. Т. Фролова — 4-е издание. — Москва: Политиздат, 1981. — 448 с. — 500000 экз.
2. ↑ ^{1 2} Конформность // Большой психологический словарь / под редакцией Б. Г. Мещерякова и В. П. Зинченко — 4-е издание, расширенное. — Москва: АСТ, Прайм-Еврознак, 2009. — 816 с. — 2500 экз. — ISBN 978-5-17-055694-6, ISBN 978-5-9713-9307-8, ISBN 978-5-93878-662-2.
3. ↑ Н. И. Семечкин. Словарь ключевых понятий // Социальная психология на рубеже веков. Истории, теория, исследования — Владивосток: Издательство Дальневосточного университета, 2001. — Т. 1. — 159 с.
4. ↑ Словарь по истории психологии — 2007.
5. ↑ ^{1 2 3 4 5 6} Кондратьев М. Ю., Ильин В. А. Конформизм // Азбука социального психолога-практика — Москва: Пер Сэ, 2007. — 464 с. — 2000 экз. — ISBN 978-5-9292-0162-2.
6. ↑ Фромм, Эрих. Механизмы «бегства» // Бегство от свободы = Escape from Freedom — АСТ, 2011. — 288 с. — (Philosophy). — 2000 экз. — ISBN 978-5-17-065381-2, ISBN 978-5-271-34452-7.
7. ↑ Кондратьев М. Ю., Ильин В. А. Нонконформизм // Азбука социального психолога-практика — Москва: Пер Сэ, 2007. — 464 с. — 2000 экз. — ISBN 978-5-9292-0162-2.
8. ↑ Нонконформизм // Социальная психология. Словарь / Под редакцией М. Ю. Кондратьева; Редактор-составитель Л. А. Карпенко; Под общей редакцией А. В. Петровского — Пер Сэ, Речь, 2006. — Т. 2. — 175 с. — (Психологический лексикон. Энциклопедический словарь). — ISBN 5-9292-0141-2, ISBN 592680339X.

См. также

КОНФОРМИЗМ — это… Что такое КОНФОРМИЗМ?

    КОНФОРМИЗМ (от позднелат. confonnis— подобный, сообразный) — некритическое принятие индивидом существующего порядка вещей, приспособление к нему, отказ от выработки собственной позиции, пассивное следование преобладающему образу мыслей и типу поведения, общесоциальным или групповым стандартам и стереотипам. Конформистская установка вырабатывается давлением социального окружения на субъекта, осуществляемым в явной или скрытой форме на фоне ослабленности рационально-критического мышления субъекта, его самосознания, угнетенности эмоциональных и волевых проявлений личности. В то же время свойственный субъекту конформизм может достаточно отчетливо осознаваться им, не вызывая у него чувства протеста. При этом для субъекта характерно стремление оправдать свой конформизм внешними обстоятельствами, перенести ответственность за свои действия на внешнее окружение.     Еще А. де Токвиль замечал, что в условиях “демократического деспотизма” (см. Уравнительность) люди каждый день жертвуют государству новую частицу своей личной свободы; те, кто время от времени опрокидывает троны и попирает королей, все легче и легче, не оказывая никакого сопротивления, подчиняются любому желанию государственного служащего. В современной цивилизации, утверждает Г. Маркузе, социальный контроль настолько интроецирован, что индивидуальный протест становится практически невозможным; личностное пространство индивида, где сосредоточена сила негативного мышления, критическая сила разума, постепенно сужается и утрачивается, результатом чего становится не приспособление, а мимезис, непосредственная идентификация индивида с обществом как целым.     Наряду с понятием “конформизм” в социальной психологии есть категория “конформность”, под которой понимается либо универсальный механизм согласования мнений и поведения индивида с мнением и поведением группы или ее большинства, условие и проявление социализации личности, либо один из аспектов взаимоотношений индивида и группы, наряду с нонконформностью (негативизмом) и активным самоопределением в группе на основе осмысленного отношения к ее целям, ценностям и нормам.

    Конформизм и конформность связаны с такими процессами, как внушение (усвоение психических состояний и образований — идей, представлений, установок и т. д., одного субъекта другим без должного сознательного контроля, осмысления и рационально-критического отношения к ним), психическое заражение (распространение эмоционального состояния одного субъекта на другого как в связи с передачей значений и смыслов, так и независимо от нее) и подражание (следование какому-либо образцу), которые обеспечивают схожесть или единообразие в поведении людей.

    В. М. Быченков

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль. Под редакцией В. С. Стёпина. 2001.

Что такое конформизм?

Быть конформистом нехорошо. По крайней мере, искусство всегда воспевало сильного, волевого героя, не понятого «толпой» и противостоящего ей же. Мещане, филистеры, обыватели — каких только уничижительных обращений ни удостаиваются те, кто склонен ориентироваться на мнение общества.

Конформизм — это пассивное следование установленному порядку либо под давлением группы, либо согласно собственным убеждениям. Несмотря на пассивность, смысловое ядро понятия, конформизм может быть и воинствующим: начиная от бесцеремонных советов, как надо жить, и заканчивая физической расправой над теми, кто выбивается из группы.

«Как бы чего не вышло!» — любил повторять чеховский «человек в футляре» Беликов. Впрочем, ничего не вышло и из Беликова — по крайней мере, ничего хорошего.

(источник: meshok.net)

Этой теме посвящено немало социальных экспериментов, некоторые из них можно увидеть в известной советской документалке «Я и другие». В рамках одного из исследований перед испытуемыми поставили две фигуры — чёрную и белую. Ведущий эксперимента задавал подсадным участникам вопрос: «Какого цвета эти предметы?», — и те уверенно отвечали, что белого. Когда очередь дошла до реального испытуемого, он также ответил, что обе фигуры белые, не соглашаясь изменить своё решение даже после уточняющих вопросов.

В дальнейшем у этого участника взяли интервью, и свой ответ он объяснил тем, что «если 7 человек говорят “да”, то восьмому человеку тяжело сказать “нет”».

Мы уже писали об экспериментах Аша и Милгрэма о мотивах конформного поведения.

Ещё одно любопытное исследование провели социальные психологи Снайдер и Фромкин: как оказалось, несмотря на то, что нам свойственно следовать за авторитетным мнением группы, не менее важным для нас является заявить о своей уникальности, по крайней мере, если мы являемся представителями западной культуры.

В рамках эксперимента студентов Университета Пердью попросили назвать 10 самых главных целей в жизни. Студенты были уверены, что их установки будут сильно отличаться от тех, что называли иные участники эксперимента, и были очень удивлены, когда их ответы совпали. Услышав, что другие излагают их собственные цели, большинство из испытуемых под разными предлогами меняли  первоначальные ответы.

Что противостоит склонности покорно следовать за большинством? Естественно, нонконформизм, прямая оппозиция конформному поведению. Однако на деле между этими непримиримыми антонимами есть нечто общее. Пока человек усердно стремится к идеалу инаковости, его поведение зависит от внешнего — среды и окружения. Иными словами, его нонконформность по-прежнему обусловлена презренной «толпой».

И всё-таки разница между конформизмом и нонконформизмом очевидна: если нонконформист соглашается с мнением большинства, то только потому, что считает его истинно верным (если, конечно, ему хватит критического мышления, чтобы это признать, а не бездумно отвергать общественную норму), конформист же просто желает соответствовать группе.

Интересно рассматривал проблему конформизма антрополог Эрнест Беккер. В книге «Отрицание смерти», получившей Пулитцеровскую премию в 1974 году, он пишет:

Истинный ужас: возникнуть из ничего, обрести имя, сознание, глубокие чувства, мучительное стремление к жизни и самовыражению — и вместе с тем все ещё умирать. Это похоже на злую шутку…

Авторы медиаресурса Academy of Ideas, обращаясь к идеям Беккера, замечают, что мы не можем заглушить изнуряющую тревогу, пытаясь противостоять реальности смерти. Потому, ощущая потребность эту тревогу подавить, мы начинаем отрицать саму смерть. И происходит это отрицание за счёт того, что Беккер называл «стремлением к героическому» — отождествления себя с целью или делом, которое обретёт бессмертие и будет жить после нас. К такому «героическому» ведут два пути: путь конформизма, или «культурный героизм», и путь нонконформизма, или «космический героизм».

Нонконформист использует свой потенциал и уникальные таланты для того, чтобы создать нечто кардинально новое, будь то научное открытие, произведение искусства или бизнес-проект. Однако к тому времени, как мы достигаем совершеннолетия, нас начинают убеждать в том, что нашу уникальность надо не культивировать, а напротив, прятать.

(источник: kino-forever.ru)

Немногие избирают линию космического героизма, поскольку не верят в возможность дать миру нечто особенное, да и, как бы банально ни звучало, с годами над нами берёт верх лень, препятствуя желанию творить. Чтобы не пасть жертвой тревоги и нигилистического отчаяния, мы ограничиваемся тем, что примеряем на себя социально одобряемые роли. Так культурный героизм приводит нас к жизни, полной повторения и рутины. Но в то же время именно повторение и рутина становятся спасательным кругом, дарующим безопасность и комфорт и создающим иллюзию причастности к чему-то значимому.

По Беккеру, культурный героизм несёт в себе религиозную функцию. Подобно тому, как в Средние века религия определяла ценности нашей жизни, сегодня такую роль стало играть для нас общество. Поверить в благость исповедуемых идей тем проще, чем больше людей их разделяет, именно поэтому массы уверенно борются с нонконформистами, желая сохранить веру в истинность своих суждений.

Долгое время находясь под прицелом психологии, в наши дни конформизм становится предметом исследований и для нейробиологов. Как же они трактуют наше стремление быть «таким, как все»?

По словам нейробиолога Василия Ключарёва, мы часто меняем наши решения, чтобы соответствовать нормативному групповому поведению. И пусть нейронные механизмы конформности до сих пор не до конца изучены, некоторые любопытные выводы науке уже удалось сделать.

Так, например, с помощью магнитного поля мы можем подавить определённую область мозга, богатую нейромедиатором допамином, и тогда человек станет более устойчивым к мнению окружающих. Если же с помощью лекарств, напротив, увеличить количество допамина, испытуемые будут склонны следовать за группой.

Вне сомнений, мы наблюдаем за поведением других людей, чтобы понять, что есть норма. Если же мы, глядя на наше окружение, понимаем, что «реальный» результат наших действий не соответствует «ожидаемому» (а для этого нам обычно надо не более 300 миллисекунд), в наш мозг поступает сигнал о поведенческой ошибке, свидетельствующей о том, что мы отличаемся от других, и вызывающей в нас неподдельное беспокойство.

Ключарёв совместно с коллегами провёл исследование с помощью магнитно-резонансной томографии, призванное определить, как связаны мозг и приверженность общественному мнению. Учёные показывали фотографии людей и просили испытуемых оценить, насколько те привлекательны. Затем участники эксперимента слушали мнение других испытуемых о привлекательности людей на фото. Через какое-то время эксперимент повторялся: большинство испытуемых меняли своё мнение о привлекательности и непривлекательности людей на фотографиях, повторяя услышанные суждения от «коллег» по исследованию.

Во время эксперимента учёные обращали особое внимание на поясную извилину мозга, отвечающую за мониторинг поведенческих результатов, и прилежащее ядро, которое отвечает за формирование удовольствия, страха и социальное обучение. Авторы исследования обнаружили, что конфликт с мнением группы вызвал изменение самооценки и спровоцировал нейронный ответ в этих отделах, подобный сигналу поведенческой ошибки. Соответственно, автоматическая корректировка поведения является нашей попыткой исправить эту поведенческую ошибку — или, иными словами, нивелировать слишком сильное отличие от других.

Это симпатичное флюоресцентное нечто — МРТ-снимок нашего мозга.

(источник: hinews.mediasole.ru)

И в этом есть свой резон: если, в то время как добропорядочные пешеходы застыли в ожидании зелёного света, вы самонадеянно перебегаете дорогу на красный, у вас появляется закономерная возможность на этом и закончить своё земное существование. Соответственно, ориентироваться на группу, носителя бытовой мудрости, — это наш своеобразный инстинкт самосохранения.

Ключарёв замечает, что сегодня отрицательное отношение к конформизму неслучайно: в мире, где всё меняется крайне быстро, больше ценится не способность следовать правилам, пусть зачастую и рациональным, а нестандартное мышление, рискованность и умение приспосабливаться к новому. Нонконформист — это образ нового человека, образ, который и стал той нормой поведения, которую требует от нас  изменчивая реальность. Что ж, кто знает: вполне возможно, что искусство, уставшее от остроумных нонконформных бунтарей, рано или поздно обратит свой взор на гонимых конформистов, ратующих за утраченные традиции и мир, в котором «раньше было лучше»…

Нашли опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

Конформизм как социально-психологический феномен | Статья в журнале «Молодой ученый»

Библиографическое описание:

Тураев, С. А. Конформизм как социально-психологический феномен / С. А. Тураев, М. В. Ковальчук. — Текст : непосредственный // Молодой ученый. — 2020. — № 5 (295). — С. 279-281. — URL: https://moluch.ru/archive/295/67052/ (дата обращения: 25.06.2021).



Для начала следует разобраться с понятиями. Конформизм и конформность — термины весьма схожие, но разница все же есть. Многие ученые сходятся во взглядах в том, что конформизм — это социальное явление, специфическая форма поведения субъекта, когда под давлением группы, мнимым или реальным, происходит изменение поведения или мнения индивида. Данное явление может быть ситуативным или устойчивым. [2] И если в первом случае речь идет о воздействии определенных обстоятельств на выбор индивида, то во втором случае, конформизм может трансформироваться в постоянную черту личности, включенную в комплекс других ее черт, — и в этом случае речь идет именно о конформности личности. При конформном поведении человек не идентифицирует данную черту своей личности как нечто навязанное извне и на самом деле в большинстве случаев даже не имеет о ней понятия, что выражается в отсутствии внутреннего конфликта личности с конформным поведением. Конформизм же проявляется именно под воздействием группового давления, а в такой ситуации о внутренней гармонии с самим собой вряд ли может идти речь. Конформность как психологическая особенность присуща в разной степени каждому, так как она во многом способствует социализации и адаптации индивида, однако в этой статье речь пойдет именно о конформизме [1].

Итак, конформизм также принято делить на два типа:

1) Внешний конформизм

При данном типе поведение индивида изменяется исключительно внешне. Субъект вербально выражает согласие с мнением большинства, однако внутренне изменений не происходит: собственная позиция остается верной и значимой для субъекта. Можно назвать это явление социальной мимикрией.

2) Внутренний конформизм

Второй тип изменения поведения под давлением группы в действительности сопровождается изменением собственной позиции субъекта. Эти изменения могут происходить как осознанно, так и бессознательно [2].

Не стоит также отождествлять конформизм с подчинением. В случае конформизма давление исходит от группы равных индивиду по статусу, а не в качестве непосредственного приказа от абстрактного начальства, которому необходимо подчиняться [4].

Таким образом, конформизм является собственным выбором индивида, осознанным или неосознанным. Субъект сознательно или подсознательно хочет быть в согласии с группой, хочет быть похожим на ее членов, и в результате действительно становится: его действия становятся похожи на действия остальных членов группы, он принимает решения, отвечающие интересам группы и следует ее идеологии [4].

Ч. Кули определяет конформизм как «добровольное копирование общепринятых способов деятельности, отличающееся от соперничества или иных агрессивных форм подражания своей относительной пассивностью, нацеленное на то, чтобы быть как все, а не выделяться, и придающее значение всему внешнему и формальному». Несмотря на то, что данное определение выглядит несколько эмоционально-окрашенным, оно достаточно точно отражает действительность.

Стоит отметить, что конформизм в устах обывателей и некоторых ученых чаще принимает негативную окраску. Говоря о проявлениях конформизма, часто подразумевают личную слабость и пассивность индивида, его зависимость от мнения большинства. Однако в науке невозможно выдвинуть оценочное суждение в отношении какого-либо явления, в том числе и конформизма. Нельзя однозначно сказать, хорошо это или плохо.

Человек в любом случае включен в систему социальных взаимоотношений, поэтому конформизм является неотъемлемой частью нашей действительности. Как бы общественность ни поощряла активную жизненную позицию и важность отстаивания собственного мнения, система функционирования общества не подразумевает подобную возможность для всех без исключения. Без конформизма социальная адаптация не представляется возможной, поэтому, наверное, не стоит выносить суждения, не разобравшись в вопросе. Как и во всех других сферах, необходимо стремиться к балансу между независимостью и привязанностью, ведь именно в балансе рождается здоровая цельная личность.

Если рассматривать вопрос о причинах возникновения конформизма, то стоит отметить, что здесь нет конкретного ответа. С точки зрения психоанализа можно было бы сказать, что личность удовлетворяет невротическую потребность во всеобщем одобрении посредством конформизма. С точки зрения Маслоу — можно интерпретировать такое поведение как стремление к безопасности, ведь если ты как все, то тебе ничего не угрожает. Также можно предположить, что конформизм является последствием определенной стратегии воспитания, но это все теории. Были проведены многочисленные исследования феномена группового давления (самые известные, пожалуй, эксперименты С. Аша, С. Милграма, и Мухиной) [5], однако сложно организовать такой эксперимент, направленный на выявление причин формирования конформизма, не нарушая при этом принципов этики. Часто конформизм связывают с низким уровнем критичности личности и неспособностью к рефлексии и глубинному анализу.

Также, говоря о конформизме, необходимо учитывать конкретный социокультурный контекст. Логично предположить, что конформизм будет в большей степени распространен в обществах с коллективистской культурах, нежели в обществах с культурой индивидуалистической.

Существует также явление, противоположное конформизму — нонконформизм. Может показаться, что нонконформизм — это и есть то самое проявление независимости, но на самом деле это лишь обратная сторона медали. Проявления нонконформизма также продиктованы установками группы, только индивид идейно выбирает противостоять и действовать вопреки им [3]. Подобная активность с психологической точки зрения идентична проявлению конформизма, так как зависимость от мнения группы также сохраняется, лишь меняет полярность. В своих проявлениях нонконформизм схож с реактивным сопротивлением — когда в ответ на попытку ограничения свободы выбора индивида он поступает противоположно тому, чего от него ждут. В крайних случаях нонконформизм трансформируется в негативизм.

Негативизм является нормой для детей в периоды возрастных кризисов (наиболее известен подростковый негативизм), когда дети сопротивляются любому воздействия взрослых и воспринимают его как заведомо отрицательное. Для негативизма как крайней степени нонконформизма характерно предубеждение по отношению к людям и миру в целом. Негативисты уверены, что весь мир настроен против них, что все люди — враги и стремятся их подчинить, в поведении это проявляется либо отказом в выполнении просьб или заданий (если речь идет о пассивном негативизме), либо же стремлением не только отказать, но и вести себя противоположно требуемому. Негативизм зачастую носит демонстративный характер.

Рассматривая конформизм или нонконформизм как следствие группового давления, стоит отметить, что часто на стадии вхождения в группу, индивидам свойственно придерживаться конформизма, так как это более безопасная стратегия. На стадии индивидуализации же наоборот, характерен нонконформизм как преобладание значимости собственной позиции над значимостью мнения большинства [3].

Если нонконформизм не является противоположность конформизма, то что же тогда является?

Существует понятие субъектности личности. В общем смысле оно означает осознание себя как индивида, в узком же подразумевает полинезависимость, интернальный локус контроля и ответственность за собственные решения и поступки, с которыми напрямую связано самоопределение личности. Такая личность действует активно и осознанно, отстаивая субъектную позицию в различных жизненных ситуациях. Даже учитывая неотделимость здорового конформизма от социальной жизни, четкая картина собственного Я и глубинное осознание собственных мотивов не сделают личность менее адаптивной. [3] В крайней же степени обеих полярностей конформизма, когда человек теряет собственную жизненную позицию, он очень легко поддается манипуляциям со стороны. С целью минимизации негативных последствий данного социального явления необходимо дальнейшее изучение проблемы конформизма на всех уровнях межличностных коммуникаций.

Литература:

1. Агадуллина Е. Р., Горемыко М. В. Роль самокатегоризации в проявлении конформного поведения // Социальная психология и общество. 2012. Том 3. № 4. С. 30–40.
2. Божович Л. И. Конформизм // Культурно-историческая психология. 2008. Том 4. № 4. С. 114–116.
3. Ильин В. А., Кондратьев М. Ю. Групповое давление и групповое влияние: конформизм, нонконформизм, личностное самоопределение // Социальная психология и общество. 2012. Том 3. № 1. С. 44–58.
4. Левин Дж., Жданюк Б. Конформизм и подчинение // Социальная психология / Под ред. С. Москвовичи. СПб., 2007 С. 56–68.
5. Панина С. И., Ершова Р. В. Проявление конформизма у старших дошкольников // Экспериментальная психология в России: традиции и перспективы.

Основные термины (генерируются автоматически): конформизм, групповое давление, нонконформизм, давление группы, личность, мнение большинства, проявление конформизма, самое дело, собственная позиция, социальное явление.

Конформизм

Ежедневно нам приходится принимать решения в выборе поведения, и не всегда этот выбор мы делаем самостоятельно. Одним из видов влияния на принятие решений и поведение индивида является конформизм.

«Конформизм – это социальное влияние, приспособленчество, пассивное принятие господствующего порядка, бездумное следование общим мнениям, модным течениям».

Одним словом, это пассивное согласие человека с общественным мнением, взглядами группы, нормами, это следование образцам поведения и т.д. Важно понимать, что не всегда конформное поведение связано с отсутствием собственного мнения в каких-либо ситуациях. Есть люди, которые не выражают свою точку зрения, отличную от других, они соглашаются с правилами и нормами группы, хотя внутри себя чувствуют сопротивление или даже протест. Но из-за страха социальной оценки, из-за боязни спровоцировать конфликт они предпочитают демонстративное согласие. Данное поведение носит название внешняя конформность.

Внутренняя конформность проявляется в тех случаях, когда мнение человека действительно изменяется, он находится в согласии с группой и с самим собой, он принимает «новое» мнение как собственное и в дальнейшем придерживается его уже независимо от наличия рядом группы.

В той или иной степени социальному влиянию подвержен каждый человек. Это объясняется психологической потребностью людей в одобрении, в ощущении собственной принадлежности к группе, общему делу и рядом других причин.

Рассмотрим факторы, которые влияют на увеличение конформности:

• конформность растет, если группа из 2-3 человек увеличивается до 5-7 человек;
• развитое доверие к группе или к отдельным участникам группы;
• подчинение авторитету;
• страх быть отвергнутым, желание любыми способами сохранить хорошие отношения;
• страх выглядеть глупо;
• желание заслужить похвалу или одобрение;
• информационное влияние, т.е. когда человек испытывает недостаток информации;
• подростковый возраст;
• низкая способность к рефлексии своих действий;
• заложенные культурные ценности.

 

Надо понимать, что конформизму подвержен каждый человек в той или иной степени. Степень этого проявления зависит не только от личностных характеристик человека, но и от различных внешних факторов, описанных выше. Предрасположенность всех людей к конформизму, в той или иной степени, делает его опасным и губительным для индивидуальности каждого человека, который слепо готов следовать за чужим мнением и подчиняться. Такой человек постепенно теряет собственные взгляды и становится легко управляемым, ведомым, что в свою очередь ведет к лицемерию и развитию приспосабливающегося поведения.

Несмотря на это, конформизм как способ влияния в определенной ситуации может дать положительный результат. Например, являясь мощным механизмом сплочения отдельных групп и общества в целом, конформизм может помочь группе в достижении какой-либо цели, если она в этом действительно заинтересована. Помимо этого, конформизм служит инструментом для передачи социального наследства, культуры, традиций и образцов поведения, так как многое из вышеперечисленного навязывается человеку обществом в детстве, когда степень конформизма чрезвычайно высока.

Ольга Павлова.

 

Конформизм и нонконформизм

До какой степени можно жертвовать собственными принципами и убеждениями ради личной выгоды? Где грань между гибкостью, способностью к компромиссам и полной потерей независимости мышления? Об этом — сегодняшний разговор, в котором участвуют аналитический психолог Каринэ Гюльазизова и судья в отставке Сергей Пашин. А начну я, наверное, с объяснения термина «конформизм». Термин этот произошел от латинского слова «conformis», что значит «подобный». Термин означает тенденцию личности изменять свои убеждения, ценностные установки и, соответственно, поступки под влиянием группы, в которую включен человек. Склонность к конформизму психологи называют конформностью и считают, что эта черта в большей или меньшей степени присуща каждому человеку. Однако психологи психологами, а вот в обычной жизни, когда мы говорим о ком-то: «Он — конформист», мы, как правило, вкладываем в это все-таки негативный оттенок. Каринэ, с вашей точки зрения, конформист (если мы оставим за рамками сегодняшнего разговора звучание чисто политическое и остросоциальное, а попробуем уйти на личную стезю) — это все же человек беспринципный или скорее гибкий? Каринэ Гюльазизова: Ну конечно беспринципный, потому что его задачей является хорошо адаптироваться, его задачей является спастись от страха, который связан с тем, что его может поглотить какая-то группа лиц, культура, идеология страны, в которой он живет, и так далее, и так далее. То есть в основе конформизма лежит вот такая защитная функция и такой своего рода инстинкт самосохранения и хорошая способность к адаптации. И в этом смысле он, конечно, беспринципный. Татьяна Ткачук: Но так ли плохо иметь некий здоровый инстинкт самосохранения? Каринэ Гюльазизова: Так я же не сказала, хорошо это или плохо. Я же не сказала, что беспринципность — это так однозначно плохо или так однозначно хорошо. Я вообще никак это не оцениваю, это просто способность адаптироваться и желание сохраниться вот такой ценой. А хорошо это или плохо — я бы пока не стала это никак оценивать. Татьяна Ткачук: Да, у нас впереди час эфира, и я думаю, что, может быть, мы к чему-то и придем к концу этого часа. А может быть, и нет, потому что тема сложная очень. Сергей, вас, наверное, впервые позвали на Свободу не в качестве высококлассного юриста и не для участия в правовой, юридической программе, а для того, чтобы поговорить о том, что случилось с вами в жизни, и как вы сегодня к этому относитесь. Я коротко сейчас слушателям напомню вашу историю. Сергей Анатольевич возглавлял в свое время Государственно-правовое управления президента Российской Федерации, под его руководством вводились в регионах суды присяжных. В 29 лет Пашину присвоили звание заслуженного юриста страны, он автор более 80-ти научных трудов, лауреат правозащитных премий. Параллельно Сергей занимался и судейством, и работой над судебной реформой. И вот в 2000 году квалификационная коллегия города Москвы лишила Сергея Пашина судейских полномочий. Сергей, что случилось тогда, и как это связано с темой нашего сегодняшнего разговора? Сергей Пашин: Я боюсь, что мое поведение несколько выбивалось из того ряда, который навязывало начальство. Например, частое вынесение оправдательных приговоров или решение судьбы людей мягко не всегда отвечало запросам. И еще судья может погубить свою карьеру, если не будет понимать намеков руководства соответствующего суда по конкретным делам. Вот я их не понимал. И в то время, видимо, чашу терпения переполнила последняя капля — это было мое заключение по делу отказника, незаконно осужденного в Обнинске. И я — не в качестве судьи, конечно, а в качестве кандидата юридических наук с привлечением международной судебной практики доказал, что этот человек был обсужден незаконно и имел конституционное право на альтернативную службу. Приговор его был отменен, а председатель Калужского областного суда потребовал лишить меня полномочий. И квалификационная коллегия с большим удовольствием это сделала. Татьяна Ткачук: Сергей, потом, насколько я знаю, вас восстановили в звании судьи, но вы, тем не менее, ушли в отставку. Почему? Сергей Пашин: Да. Работать с этими людьми было уже невозможно. А потом тем, что они сделали тогда, собственно, они завершили кампанию, которую начинали раньше. Например, однажды мне пришлось держать ответ за то, что суд под моим председательством освободил из-под стражи человека, которого обвиняли в бандитизме, в похищении другого человека, но этот обвиняемый находился в последней стадии туберкулеза, в следственном изоляторе началось кровохаркание. И на квалификационной коллегии одна судья кричала мне: «Как вы смели освободить его?! Он же бациллоноситель!» То есть логика тех, кто решает судьбу судей, несколько иная и отличается от логики человеческой. Татьяна Ткачук: Скажите, Сергей, а вас уже тогда называли «белой вороной» или стали писать о вас так потом, когда вы уже стали судьей в отставке? Сергей Пашин: Нет, и тогда называли. Кстати, «белой вороной» быть не так плохо, потому что это дает возможность тем же коллегам, которые со мной работают, выбрать иной вариант поведения. И многие с удовольствием приходили ко мне, совещались, советовались по конкретным делам и перенимали некоторые практики. Татьяна Ткачук: Спасибо, Сергей. Мы задали прохожим на улицах Москвы такой вопрос: можно ли, с вашей точки зрения, жертвовать собственными убеждениями ради собственной же выгоды? Вот какие ответы мы услышали. — Конформизм — сейчас это модно, в принципе. Хотя лично я считаю, что для меня это неприемлемо. Для кого-то, может быть, и приемлемо. — Иногда можно. Не знаю, я никогда не жертвовала и вряд ли пожертвую. Моя выгода не найдет точек соприкосновения, чтобы попасть в такую ситуацию. — Наверное, это, скорее всего, зависит от людей — какие принципы у них, и каких убеждений они придерживаются. То есть если люди принципиальные, я думаю, что они именно будут придерживаться своих принципов и своих убеждений. А если у людей стимул только заработать или какого-то материального благосостояния достичь, то я думаю, что они будут кривить душой и изменять своим принципам. — Мы воспитаны иначе. Сейчас, говорят, идут на жертвы ради благополучия своего, жертвуют совестью, чем угодно. — Нельзя жертвовать, потому что патриотизм выше всяких жертв и своей выгоды. — Все так делают, непорядочные потому что все. Воспитывать надо с детства, чтобы был порядочным человек. — Нельзя ни в коем случае. Вот только что Пасха прошла святая. Там есть заповеди: надо жертвовать во имя других людей, а не во имя себя. — Нет, этого нельзя, недопустимо делать. Ни в одной стране цивилизованной в Европе так не делают, как поступают именно в нашей России. Потому что люди воспитаны, наверное, не так. Сначала все пекутся о благе народа, а потом уж — о своем. А у нас, если уж пришел человек к власти (особенно начальники), он сначала свой карман набивает, а потом вспоминает о других. — Это, конечно, неприлично. Ну, неприлично, потому что это выгода, а выгода — это всегда себе. А если чем-то жертвуешь в угоду, значит, кто-то должен страдать при этом. — Я считаю, выгода превыше всего. Да! Если было бы выгодное предложение и надо было бы поступиться своим мнением, промолчать где-то, я бы это сделала. Для меня сейчас важно мое благосостояние: больше заработать, лучше выучиться, устроиться на лучшую работу. Поэтому где-то возможно… — По обстоятельствам. Смотря, какие принципы, и какие выгоды. — Каждый для себя этот вопрос решает сам, я думаю. Смотря чем жертвовать и во имя чего, какой прибыли. Все в этом мире продается и покупается — вопрос лишь всегда в цене. Татьяна Ткачук: Вот когда один из моих коллег услышал этот опрос до выхода программы в эфир, он прокомментировал это так: «Только одна девушка из опрошенных ответила абсолютно честно, что для нее на первом месте выгода, и она не будет кривить душой, честно признается, что ради карьеры она готова на все что угодно». Тоже спорная точка зрения. Но вот несколько прохожих говорили об одном и том же — что, наверное, воспитывать человека надо с самого детства. Какие этапы развития в этом смысле проходит человек? Сначала ребенок усваивает от старших правила поведения и какие-то оценки событий — и это неизбежное проявление конформности. Потом наступают периоды кризисов, ребенок бунтует — и это уже проявления нонконформизма. А к более или менее зрелому возрасту человек занимает либо активную жизненную позицию — и тогда он способен отвергать требования группы, либо он легко поддается требованиям социума, давлению социума и становится конформистом. Каринэ, в последнем случае, как вы полагаете, речь идет о том, что человек слепо следует за чужим мнением или он все же отдает себе отчет в том, что грешит против истины, но зато выгадывает для себя какое-то удобство и избегает каких-то трудностей? Каринэ Гюльазизова: Вы знаете, Татьяна, я для начала вот что хочу произнести довольно внятно: что продается, конечно же, не все, а правда. Правда продается, да. Но вера не продается. Правда — она во всякие времена разная, а посему и принципы — вот такие, социальные принципы — они во всякие времена разные. И действительно, они продаются. Их формируют, их продают, ими торгуют, их можно покупать, можно не покупать. Можно быть комфорным относительно этих принципов, можно быть нонконформным относительно этих принципов… Все, что касается веры, действительно неизменно и действительно непродажно. А посему тут истина, как всегда, лежит посередине. Вот очень точно вы сказали, точное очень слово было произнесено, что человек может сопротивляться мнению большинства, то есть может пойти против давления социума. Именно «можно пойти», но «можно и не пойти», то есть человек имеет способность, вырабатывает в себе эту способность. Вот бывает так, что человек вырабатывает в себе способность, а бывает так, что рождается таковым. Карл Густав Юнг, мною горячо любимый, писал о том, что нравственность — понятие врожденное. И можно, конечно, научить человека быть нравственным, то есть он именно выработает способность имитировать это за какое-то количество жизни, а может, и нет. И в этом смысле действительно мы с какими-то очень важными моментами уже приходим в этот мир, в том числе и с нравственностью, от которой зависит способность быть конформистом или неконформистом, принципиальным или непринципиальным. Хотя опять же вопрос: что такое принципы, каковы они? Потому что, если мы посмотрим, 10 лет назад они были одни, сегодня они совершенно иные, 20 лет назад они были еще какие-то другие, а уж 70 — совсем третьи. И в этом смысле надо определиться, что это такое: принцип сам по себе? Татьяна Ткачук: Спасибо, Каринэ. И коли мы заговорили о том, с чем человек приходит в этот мир, а что в нем формируют родители, среда, воспитание — Сергей, вы себя помните в каком-то школьном возрасте, может быть, еще в более раннем? Сергей Пашин: Помню, конечно. Татьяна Ткачук: Вам всегда было свойственно такое вот противостояние каким-то основным течениям? Сергей Пашин: Я был очень правдолюбив, это так, да. Татьяна Ткачук: Конфликтовали? Сергей Пашин: Да, приходилось. В том числе, и с пионерской организацией, нашей школьной. Это правда. Татьяна Ткачук: Скажите, как вам кажется, это семьей было заложено, или вы родились таким? Сергей Пашин: Я думаю, что тут главное — в какой мере человек считает себя личностью или частью какой-то группы, какого-то коллектива. Вот в мое время все время была присказка: «Не смей ставить себя выше коллектива» или «Ты что, самый умный, — вся рота шагает не в ногу, а ты в ногу?» А сейчас это, наверное, как-то сошло на нет. Татьяна Ткачук: А как-то с лидерскими замашками это было связано, такая способность противостоять? Сергей Пашин: Нет. Скорее с экспертными замашками. То есть неправда того времени очень ясно виделась. Но и семейное воспитание сыграло роль, ибо я из семьи репрессированных и прекрасно понимаю, что такое несправедливость. Татьяна Ткачук: Американские психологи провели эксперимент, любопытный, на мой взгляд, о котором стоит сегодня поговорить. 7-9 человек испытуемых, из которых за исключением одного все были подставными лицами, должны были сравнить вертикальные линии разной длины. Подставные лица давали ложный ответ, а психологи изучали, поддастся ли этому единственный реальный испытуемый. Результаты таковы: из 123 опрошенных более 37 процентов дали ошибочные ответы и признали потом, что мнение группы давило очень сильно. Сергей, как вы полагаете, эти 37 процентов — кто они, что это за люди? Сергей Пашин: Возможно, это люди, которые вышли из авторитарных сред, например — это военнослужащие. Скорее всего, у этих людей невысокая самооценка. И возможно, у них какие-то, может быть, ментальные проблемы или специфическое жесткое, авторитарное воспитание. Татьяна Ткачук: 37 процентов — это много, больше трети. Сергей Пашин: Ну, я полагаю, что достаточно много людей с удовольствием отказывается от личной ответственности. И то, что, например, многие судьи, прежде чем принять решение, советуются с начальством, — это хорошее тому доказательство. Ответственность рискованна, ответственность некомфортна — отсюда и конформизм. Татьяна Ткачук: Спасибо, Сергей. И давайте вернемся к тому же эксперименту. Вот дальнейшие исследования показали, что если хотя бы один человек в группе поддерживал неконформное поведение, то уровень проявления конформизма снижался на целых 6 процентов. Выходит, Каринэ, что принципиальное следование своей позиции — то, что мы называем нонконформизмом, — это явление в некотором роде заразительное? Каринэ Гюльазизова: Да, безусловно, заразительное. И более того, вы знаете, внушаемых людей значительно больше, чем мы думаем. И, в общем, каждый человек внушаем, просто нужно знать, где та дверь, через которую зайти. Не бывает невнушаемых. И здесь очень важно нам не возноситься и не заноситься слишком высоко, думая, что принципиальный человек, ответственный человек, устойчивый, точно знающий, где правда, где неправда, где справедливость, а где нет, — такой уж невнушаемый человек. Знаете, я таких людей не то чтобы опасаюсь, но очень осторожно и внимательно к ним отношусь. Потому что, по сути, что такое противостояние, любое противостояние? Это, в общем, другая сторона той же медали. И если человек, скажем, противостоит социуму, то, по сути, он этот социум и обслуживает, только с другой стороны. Что делали диссиденты? Они лишь усиливали систему, создавая некую, знаете, группу, которая все время шла против, и таким образом система выигрывала, выигрывала очень сильно. Поэтому я все-таки к таким двум крайним позициям относилась всегда осторожно, потому что, на мой взгляд, это две стороны, повторяю, одной и той же медали. Точкой отсчета является неправда или несправедливость для человека, который с ней борется, которую он видит, или которую он себе представляет, которую он себе понимает про эту жизнь. И борясь с этим, он, в общем, по сути дела в одной и той же плоскости с этой неправдой находится. Опять-таки я никак не оцениваю, хорошо это или плохо. Татьяна Ткачук: Спасибо, Каринэ. И первый слушатель у нас на линии. Здравствуйте. Слушатель: Здравствуйте. Это Андрей Владимирович из Санкт-Петербурга. Я по роду своей деятельности занимаюсь такими вещами, как профилактика наркозависимости, воспитательная работа в вузе и так далее. И хочу сказать, что сейчас, на мой взгляд, нонконформизм становится условием выживания, потому что в ряде случаев влияние социума — в частности, молодежной субкультуры, средств массовой информации — настолько отрицательно, что формирует поведение, которое приводит, в общем-то, к уничтожению индивида. И возможность этого индивида, умение его сказать «нет» в ответ на мнение окружающих, обеспечивает в ряде случаев просто физическое выживание. Татьяна Ткачук: Спасибо вам за звонок. Сергей, прошу, насколько вы согласны или не согласны с такой точкой зрения? Сергей Пашин: Я полагаю, конечно, массовая культура стремится человека нивелировать и сделать его очень удобным. И в хорошем случае для массовой культуры полезно, чтобы у человека на голове был специальный выем, чтобы вставлять туда отвертку и закручивать его, как любой шуруп. Поэтому многие люди, которые не поддаются дурному влиянию (а это ведь не только массовая культура, это еще, например, и стаи подростковые, это наша привычка враждовать с соседями по улице), они, конечно, и спасают себя, и уменьшают горе своих матерей. Татьяна Ткачук: Спасибо, Сергей. Каринэ, вы сказали, что с опаской относитесь как к ярким проявлениям конформизма, так и к ярким проявлениям нонконформизма. Вот мнение Андрея Владимировича, оно у вас какие эмоции вызвало? Каринэ Гюльазизова: Вы знаете, дело в том, что опять эмоции… Эмоций у меня много, всяких и разных, по этому поводу… Знаете, в психологии есть такой замечательный пример, мой любимый феномен, который я часто очень привожу, — это «эффект не собаки». Вот когда говорят: «Представьте себе такое существо, вот оно такое и такое, у него такие лапки, такие ушки, такие глазки, в общем, это не собака» — и все, и у вас все равно точкой отсчета, чтобы представить себе вот это существо, является собака. И никуда вы уже от этой «собаки», которая у вас в голове засела плотно, на которую вас «заякорили», не двинетесь. А посему, если создавать нечто опять же по «эффекту не собаки», то получится все равно в основе этого собака. И здесь относительно того, что нонконформизм стал сегодня популярным таким явлением — наверняка даже стал. И очень даже понятно, почему — потому что если была «собака», то начали делать «не собаку», и, собственно, получили на сегодняшний день вот это все. Что же касается управляемости через массовую культуру и так далее, ну, массовая культура так и придумывается, она так и создается — для того чтобы управлять. А что мы к ней претензии-то предъявляем? Конечно, она и должна управлять, она для того и формируется. Татьяна Ткачук: Спасибо, Каринэ. Еще звонок. Здравствуйте. Слушатель: Здравствуйте. Меня зовут Нина Михайловна. Я из Петербурга. Я слушаю вот вашу передачу, очень интересно говорить о конформизме, и конечно, такие люди представляют собой большую проблему в обществе со стороны «собаки». Но человек является духовным существом. Мне хочется узнать, располагает ли наша культура кодексом чести, в котором определены нормы жизни человека и то, что может человек принимать для себя лично, не нанося ущерб обществу? И я этот кодекс чести имела счастье прочитать у Рона Хаббарда. Прошу прокомментировать вот мой вопрос. Татьяна Ткачук: Спасибо за звонок, Нина Михайловна. Что касается меня, я бы вспомнила о том, что существует на свете Библия. Впрочем, Сергей, вам слово. Сергей Пашин: Библия действительно существует, существует Коран, существуют многие другие представления. А что касается чести, то честь — в основном это характеристика феодального, дворянского, аристократического общества. И когда эсэсовцы возрождали некоторые средневековые нравы, то они избрали своим девизом фразу: «Моя честь — верность». То есть самурайская верность или эсэсовская верность — это и есть честь. Я думаю, что проблема даже не столько в том, есть ли у человека честь, как проблема в том, хочет ли он жить в этом обществе и быть приятным своим ближним и не мешать им. Татьяна Ткачук: Спасибо, Сергей. Слово слушателю. Здравствуйте. Слушатель: Здравствуйте. Галина Евгеньевна, Санкт-Петербург. Я хотела высказаться по поводу конформизма и беспринципности. Я считаю, что конформизм — это не всегда очень плохо, потому что мы живем в обществе и должны подчиняться кое-каким правилам. А вот беспринципность — это очень плохо, потому что даже конформизм должен идти до каких-то пределов, когда можно пожертвовать даже жизнью, не только карьерой и деньгами, а и жизнью, только бы не нарушить свои принципы. Во-вторых, я хотела бы сказать, что поэтому надо обязательно всегда оценивать: вот это хорошо, а это плохо. Потому что все-таки есть и заповеди, и все такое прочее. И не всегда особенно молодые знают, что в прошлое время не обязательно это были деньги и карьера, а иногда на кону стояла жизнь человека, близких и так далее. И иногда нельзя было переступить какую-то черту, чтобы предать кого-то и так далее. Татьяна Ткачук: Спасибо, Галина Евгеньевна. Каринэ, мы все-таки пришли к тому, о чем не говорить нельзя. Подчиняться правилам общества и быть конформистом -в чем разница? Надо все-таки четко эту грань провести, чтобы слушатели понимали, чтобы у нас был общий язык и в студии, и со слушателями. Каринэ Гюльазизова: Ну, такой непросто вопросик — в чем разница? Я полагаю, что разница лежит в зоне ответственности. Насколько человек ответственен за авторство своей собственности жизни, насколько он верит в то, что он живет свою собственную жизнь — настолько он будет способен отличать, где он знает правила и, соответственно, им может подчиняться, а может — нет, опять же взяв на себя ответственность и представив себе, какова цена будет этого нарушения правила, нарушения этого закона. И при этом, наверное, он хорошо очень должен представлять себе, а где же тот закон, который, в общем, лежит вне закона социального, вот этот сущностный, природосообразный, если хотите, какой угодно (я намеренно в религию просто не хочу сейчас заходить). Где тот другой закон, который всегда будет другим именно, не противоположным социальному, а просто другим, совсем другим. Вот если этот человек знает это в себе, тогда он сможет на этой грани балансировать. И в принципе, наша задача и заключается в том, чтобы уметь балансировать вот на этой грани: на грани разума и чувств, на грани социума, личностного процесса и личностного развития и сущностности своей собственной. И вот, на мой взгляд, это идеальная модель — уметь так балансировать. Татьяна Ткачук: Спасибо, Каринэ. Еще у нас звонок. Здравствуйте. Слушатель: Добрый день. Меня зовут Сергей Михайлович. Я бы вот хотел поделиться чем. Мне доводилось более 30 лет назад, будучи еще студентом, заниматься вопросами конформизма, исследовать это, и я пришел к выводу, что здесь необходимо связывать это все с проблемой лидерства. Проблема сопротивления и есть проблема лидерства. Принятие ответственности за решение — это есть удел лидеров. Наше общество, да и любое другое, в общем-то, достаточно конформно. И вот та девушка, которая говорила, она говорила действительно искренне, что она готова… что у нее нет сопротивления. И так же большинство. Остальные просто, скажем, манкируют своим мнением, они подлаживаются под мнение общества. И так будет. Проблемы сопротивления, проблемы лидерства, конформизм — к сожалению, у нас это мало исследовано. Вот, пожалуй, и все. Татьяна Ткачук: Спасибо. Я передам слово вашему тезке, Сергею Пашину, поскольку уж кому-кому, а ему эта проблема хорошо известна. Сергей Пашин: В целом ряде случаев, по-моему, проблема лидерства и не ставится. Вот, например, в научном мире очень хорошо повторять азы, повторять то, что уже было сказано. Но есть люди, которые, может быть, и не претендуют на лидерство, но претендуют на истину. Если мы посмотрим на историю развития Реформации, например, то увидим странную вещь: люди всходили на костер в связи с умозрительными рассуждениями — скажем, писать слово «Иисус» с двумя первыми буквами «и» или с одной буквой, или есть ли чистилище? Казалось бы, какое дело какому-нибудь кожевеннику или какому-нибудь адвокату до того, есть чистилище, или нет чистилища? Но ему важно было это произнести, и это человек, который не хотел возглавить ересь, а хотел, может быть, даже пострадать за это. Поэтому, мне кажется, что такая вот четкая связь с лидерством не обязательна. Татьяна Ткачук: Спасибо. Каринэ, согласны? Каринэ Гюльазизова: Абсолютно согласна. Согласна, что связь с лидерством необязательна. Я повторяю, что связь со страхами — она вот обязательна в этой теме, если человек действительно боится, он беспокоится о том, что его будущее не гарантировано, у него страх неопределенности, такой глобальной, он боится быть поглощенным, он не знает, что дальше. Больше того, он может это вытеснять, не осознавать, что он этого боится. Тем не менее, спасительным для него будет вот такое конформное поведение. Равно как и наоборот: он может вытеснять, что он очень боится неопределенности, у него, соответственно, страх жизни, — и он может стать лидером, он может возглавить что-то такое протестное и так далее, взять шашку и поскакать на коне, или на танке поехать (это уже не суть). Вот здесь мне представляется очень важной тема ответственности и тема фанатизма. Сергей говорил об ответственности, и здесь очень важно это тоже разделить. Потому что очень часто то, что понимается под ответственностью, является просто фанатизмом, такой установочностью, такой зашоренностью, — это как пример похода на костер из-за букв или чего-то еще с полной убежденностью, что человек действует верно. Вот мне бы хотелось об этом еще поговорить. Татьяна Ткачук: Спасибо, Каринэ. Давайте примем еще звонок слушателя. Здравствуйте. Слушатель: Добрый день. Меня зовут Андрей Миронов, и я хотел бы возразить Каринэ Гюльазизовой по поводу ее утверждения о диссидентах, поскольку я сам принадлежу к их числу, и даже к числу «отсидентов», причем довольно упорных, так как в лагере я был чемпионом по сидению в ШИЗО. Татьяна Ткачук: Андрей, возражайте, пожалуйста. Я ожидала, что такой звонок будет. Слушатель: Крайне удивляет примитивность вашего подхода к диссидентству, как движению исключительно «против», и вы объясняете это каким-то образом через ваш «эффект не собаки». Я, например, себя никогда не осознавал «не собакой», то есть несоветским человеком, противосоветским каким-то. Я осознавал себе скорее через «эффект мангуста», воспользовавшись сказкой Киплинга, где есть мангуст и крыса. Мангуст, который не побоялся выходить на середину комнаты, и крыса, которая все время боялась быть самой собой, стыдилась этого. Оба животных маленькие и не очень сильные, но у одного есть свое «я», а у другого нет. Я защищал свое «я» только с сугубо положительной стороны. В мою задачу никогда не входило отрицать, а входило в задачу — утверждать, задача была положительной, а не отрицательной. И меня крайне удивляет ваш странный вывод о том, что диссиденты оказывали какую-то помощь системе и были ей полезны. Я не могу согласиться с тем, что, например, Андрей Дмитриевич Сахаров не имел своего «я» и исходил исключительно из отрицания чего-то. Татьяна Ткачук: Спасибо, Андрей. Передам слово Каринэ, но все-таки немножко вас поправлю. Каринэ не говорила о том, что диссиденты не имеют своего «я»… Каринэ Гюльазизова: Да боже сохрани, вы меня просто так услышали. Вы, пожалуйста, не обижайтесь, потому что это вовсе не конструктивно — обижаться-то. И я тут ни на кого не нападаю, и вообще об эго, о наличии его или о его отсутствии я здесь не говорила. Потому что, безусловно, есть и у диссидентов эго, и, безусловно, эго есть и у тех, кто таковыми себя не мыслил, а был абсолютно человеком системы, легальным и вполне официальным (у них тоже есть эго, не надо их уж так унижать, просто оно другое). И вообще, если мы будем говорить о личности, о «я», то, в общем, здесь все понятно: у каждого есть свое «я», хорошее или плохое, оно может нравиться или не нравиться, но оно есть. Мне же представляется наиболее интересной как раз другая часть человека — такая, которая не с «я», не с эго связана, а связана с сущностными процессами, более глубокими, чем личность. И в этом смысле, безусловно, если человек в системе координат растворен, или борется с этой системой координат, или, как вы говорите, выполняет «функцию мангуста», — все равно точкой отсчета для него является система координат социальная, он все равно в игре, он все равно играет в игру, социальную игру, и все равно он -часть этой игры. И не думать об этом, мне представляется, значит, лишать себя очень многого сразу, очень многих чувств, ощущений и вообще видения. Татьяна Ткачук: Спасибо, Каринэ. Слушатель на линии. Здравствуйте. Слушатель: Леонид Владимирович, Москва. Прежде всего, я хочу выразить свое глубочайшее уважение судье Пашину, глубочайшее! А теперь, чтобы вести такой серьезный разговор, — не спор, а дискуссию (в споре рождается победитель, в дискуссии — истина), — хочу сказать несколько слов о понятиях. У Декарта есть великолепная фраза: «Богом проклятая психика». И все господа с медицинским образованием, занимающиеся психикой, у меня не вызывают уважения. «Хомо эректус» — это еще не «хомо сапиенс» в том смысле слова, в каком мы это понимаем. Самое главное, человек должен определить свое место в мире, — не в социуме, а в мире, — тогда и социум будет соответствовать мирозданию, Господу Богу. Приведу слова апостола Павла в «Послании римлянам (320)»: «Потому что делами закона не оправдается перед Ним никакая плоть, ибо законом познается грех…» Бог тоже личность… вернее, Бог — личность, и человек — личность. Человек не раб божий, а работник божий, и дела свои совершает во имя его. Спасибо. Татьяна Ткачук: Спасибо за звонок, Леонид Владимирович. Поскольку начали вы свой монолог с комплиментов судье в отставке Сергею Пашину, ему я и передам микрофон. Сергей Пашин: Я глубоко тронут и признателен. Слушая этот интереснейший монолог, я вспоминал Эммануила Канта. Он дал великолепную, по-моему, формулу нонконформизма. Он сказал: «Меня можно заставить не сказать то, что я думаю, но никто меня не заставит сказать то, чего я не думаю». Татьяна Ткачук: Блестяще. Спасибо, Сергей. И немножечко от Канта, Библии, прочих цитат давайте опустимся на землю. Вот вполне конкретный пример. Вчера один знакомый задал мне вопрос. Он занимается бизнесом, бизнес связан с творчеством. Ему приходится принимать решения о том, возьмет ли он заказ у определенного заказчика. И не всегда положительное решение этого вопроса диктуется тем, что ему нравится то, что ему предлагают. Но если он будет отказываться от всего, что ему не нравится — он не заработает никаких денег, и бизнес встанет. Конформизм, не конформизм? Что это? Сергей Пашин: Я не знаю, что это за бизнес, на каких условиях он осуществляется, но для юриста всякая вывеска означает так называемую «оферту», то есть предложение услуг. И если вы на эту вывеску клюнули — скажем, вошли в ресторан или пришли к специалисту-стоматологу, или вы хотите оживить свой фильм, который вы сняли — то вас обязаны обслужить. Независимо от того, соответствует ли, например, ваша прическа эстетическим пристрастиям парикмахера. Татьяна Ткачук: Нет, со мной как с клиентом в данном случае все понятно. А со мной как с человеком, который содержит этот бизнес, которому нужно принять решение? Я понимает, что продукт, который мне принесли, мне не нравится. И если я сейчас скажу: «Да, продукт хорош» — я войду в противоречие со своими собственными принципами и убеждениями. Но в то же время, если я этого не сделаю, можно бизнес закрывать, и тогда непонятно, как жить?.. Сергей Пашин: С людьми искусства все очень трудно. Если ты очень высокий профессионал — ты уже можешь выбирать себе клиентуру. Но если ты ремесленник, то тебе надо, независимо от своих принципов, принимать то, что тебе дают и предлагают. Татьяна Ткачук: Каринэ, согласны? Каринэ Гюльазизова: Да, Сергей все очень верно и точно сказал. Потому что если ты первое лицо, то ты — законодатель стандартов, и ты создаешь правила. И в этом смысле к тебе приходят на поклон, а ты говоришь: «Мои правила таковы: ваша прическа будет такой. Хотите вы-не хотите, но я великий, поэтому я вас подстригу вот так…». Или: «Я так обслужу вас в моем ресторане, который является законодателем стандартов». Если же это действительно не так, бизнес относится к числу большинства, к тому, что уравновешивает этих великих, — то да, они вынуждены с этими правилами соглашаться, которые создают другие, вот и все. Татьяна Ткачук: То есть таков закон жизни, получается? Каринэ Гюльазизова: Не жизни, а социума, любого социума. Да, таков закон. Таков закон любой игры: есть правила, и их надо соблюдать. Сергей Пашин: Я должен покаяться. Когда мы работали над введением в России суда присяжных, тоже приходилось идти на многие компромиссы. И если бы мы не шли на компромиссы, то суда присяжных просто не было бы — слишком была сильна оппозиция со стороны Генеральной прокуратуры. И я вынужден был соглашаться с тем, что мне не нравилось, во имя того, чтобы в законе было записано хотя бы то, хотя бы в незначительной степени, что требуется России и что нравится мне. Татьяна Ткачук: Ну да, в данном случае цель оправдывала некую конформность поведения, поскольку иначе цель просто не была бы достигнута. Сергей Пашин: Но и в международном праве так же: если вы не договорились, то вы не сможете принять конвенцию… Татьяна Ткачук: Спасибо, Сергей. Слушатель на линии. Здравствуйте. Слушатель: Здравствуйте. Меня зовут Юрий Евгеньевич, город Всеволожск, Ленинградская область. Я внимательно слушал вашу беседу, вашу дискуссию. И спровоцировал меня на звонок тезис участницы вашей беседы о том, где же компромисс, где границы между компромиссом и учитыванием интересов общества? Я продолжал слушать, продолжал принимать мысленно участие в вашем размышлении, и поймал себя на такой мысли. Интересы общества понятны любому человеку, воспитанному в постулате способности к жертве, способности к жертвенности ради близких, ради друзей, ради общества. А вот в вашем рассуждении как-то все звучит достаточно технологично. И я поймал себя на мысли, что не каждый сидящий здесь, в вашей аудитории, способен к этой самой жертвенности, способен отказаться, допустим, от привычного ради болящей, стать сиделкой, например, болящей дочери. Татьяна Ткачук: Юрий Евгеньевич, мне кажется, что это немножко другая тема разговора. Каринэ, пожалуйста: связь жертвенности и конформизма… Каринэ Гюльазизова: Вы знаете, это совсем другая тема, потому что если вы хотите поговорить о предназначении, Юрий Евгеньевич, то надо делать отдельную передачу, где говорить о предназначении. А если мы говорим о конформизме и нонконформизме, — это, конечно, где-то имеет отношение к предназначению (как все имеет отношение к Вселенной в каком-то смысле), но это просто другая тема. А относительно того, кто, чего, куда, готов с кем сидеть… Я бы так не стала — по голосу определять способности тех, кто сидит в студии, и так далее. Знаете, опасная очень вещь, опасная. Можно так зайти очень далеко, и потом уже не очень четко определить в один прекрасный день: а кто же вы? Как вас зовут? И насколько вы занимаетесь самим собой хотя бы, если вы способны давать такие оценки — кто жертвенен, кто нет, кто хороший, а кто плохой, просто по голосам в эфире. Татьяна Ткачук: Спасибо, Каринэ. Но сейчас я уже вас призову не обижаться на наших слушателей, как вы прежде призывали… Каринэ Гюльазизова: Нет, я не обижаюсь, отнюдь. Я-то как раз совершенно не обижаюсь, потому что мою обиду еще надо заслужить суметь. Но здесь я просто не могу не реагировать, здесь дело чести моей, кстати, профессиональной, не дает мне право молчать. Это о принципиальности. Татьяна Ткачук: Спасибо, Каринэ. Сергей, вы заговорили об участии присяжных заседателей в принятии судебного решения. Скажите, не одна ли это из попыток снизить риск, на самом деле, конформного поведения? Сергей Пашин: О да, конечно. Если человек приходит в суд, то он склонен отождествляться с судьей и склонен приписывать себе те качества, которые имеет судья (объективность, беспристрастность), а потом склонен слишком доверять судьям. И исследования, скажем, американские, где суд присяжных — очень давняя традиция, это показывают. Некоторые даже предлагали в противовес судье ввести в коллегию присяжных заседателей юриста, который не состоит на государственной службе. Поэтому, когда мы выбираем 12 присяжных для решения дела, то среди них обязательно найдется лидер. А еще лучше — два лидера, которые бы представили остальным это дело с разных сторон. Татьяна Ткачук: Спасибо, Сергей. Снова слово слушателю. Здравствуйте, вы в эфире. Слушатель: Добрый день. Мое имя Юрий Александрович, я из Москвы. Скажите, пожалуйста, как вы думаете, есть ли национальные различия в склонности к конформизму или нонконформизму? И как с этой точки зрения выглядит, скажем, японец по отношению к французу, или русский по отношению к арабу? Татьяна Ткачук: Каринэ… Каринэ Гюльазизова: Полагаю, что если есть разные культуры, то есть и разное отношение к конформизму. Но здесь вот, знаете, сейчас не то, чтобы я опасалась давать какие-то комментарии, а просто тема уж больно горячая — национальная. И под это дело можно притянуть очень много всяких нехороших выводов. Или спровоцировать всякие нехорошие, неточные и неверные выводы в вашей голове. Татьяна Ткачук: Вообще мы уходим в очень большую и отдельную тему разговора. Каринэ Гюльазизова: Да, и это тоже. Вот эти вот национальные особенности и национальный менталитет — безусловно, восточный отличается очень сильно от европейского, племенная культура тоже очень сильно отличается от любой другой. И конечно, различия некие есть, но я предлагала бы так далеко, наверное, не заходить с этой темой. Татьяна Ткачук: Спасибо, Каринэ. Еще звонок. Здравствуйте. Слушатель: Я по поводу… вот тут бизнесмену предлагали товар, который ему не очень нравится, и что ему делать: брать — тогда плохо будет потребителю, не брать — значит, плохо ему будет. И я думаю, что вот в 1997 году Лужков сказал, что в Москве отравились водкой 90 тысяч, а сколько калек — это не меряно. Вот к чему приводит этот конформизм. Поэтому это дело очень тонкое. Мне кажется, не может быть для бизнесменов в этом какого-то конформизма, или это уже не конформизм, а преступление буквально. Татьяна Ткачук: Спасибо вам за вашу точку зрения, хотя, мне кажется, вы взяли совсем уже радикальный, крайний случай. Мы, конечно, обсуждали какие-то более мягкие ситуации. Сергей, вот у многих людей есть такая установка, что разумная доля конформизма является как раз свидетельством того, что человек умеет проявлять дипломатическое искусство, умеет избегать конфликтов, и ради того, чтобы вокруг него был мир, он даже готов «поступиться собственными принципами» (сразу приходит на память статья Нины Андреевой с таким заголовком:). Вам, когда вы настаивали на своем, наверняка частенько советовали друзья, близкие: «Не лезь на рожон», а потом говорили: «Старик, ты же видишь, как я был прав!» Скажите честно, положа руку на сердце, вы сегодня жалеете о том, что «лезли на рожон»? Сергей Пашин: Я правдолюб, но я не драчун. Поэтому я не стремлюсь никого обидеть и ни с кем вступить в конфликт. Но когда ситуация этого требует, на это надо идти с открытыми глазами и принимать все убытки на свой счет, а не на казенный. Татьяна Ткачук: И все-таки — жалеете или не жалеете? Сергей Пашин: Я сделал то, что должен был сделать. Татьяна Ткачук: Тоже понятно. Еще раз спрашиваю, Сергей: жалеете или не жалеете? Сергей Пашин: Вот мои народные заседатели, когда мы готовились вынести оправдательный приговор, частенько спрашивали у меня: «А что вам за это будет, Сергей Анатольевич?» Они прекрасно понимали, что оправдательный приговор у нас не в чести. И я им всегда отвечал, что «наши проблемы ничто по сравнению с его (то есть подсудимого) проблемами». Так что нет, я не жалею, конечно, нет. Татьяна Ткачук: Каринэ, коллективизм и конформизм — вот такие два понятия. Умение сосуществовать в коллективе и быть конформистом — где грань, водораздел? Каринэ Гюльазизова: Вопрос меры, конечно. Водораздел — это всегда вопрос меры: насколько человек вообще способен, хочет работать в команде, насколько он может это делать, и насколько он при этом не разрушительно себя ведет по отношению к себе самому и по отношению к группе, к команде в целом. Я не вижу ничего плохого в коллективизме, я не вижу ничего дурного в этом. И я полагаю, что командность — очень хорошее качество. Татьяна Ткачук: Спасибо. Я очень рада, что мы об этом тоже успели поговорить. «Серьезные, сознающие свою ответственность интеллигенты часто, а, может быть, и всегда идут против господствующего в их время течения» — это писал об Оруэлле, знаменитом писателе XX века, известном аристократической, почти химически чистой порядочностью, его друг. Интеллигентность и нонконформизм — для кого-то это понятия, вытекающие одно из другого. Впрочем, представления об интеллигентности тоже весьма и весьма разнятся:

Групповое давление и групповое влияние: конформизм, нонконформизм, личностное самоопределение — Социальная психология и общество

В социальной психологии, пожалуй, нет такой предметно-проблемной области, которая в той или иной степени не пересекалась в содержательном плане с вопросами, связанными с характером и спецификой взаимоотношений личности и группы и, в частности, с феноменом группового давления на развивающегося индивида. Как пишет В. С. Мухина, «социальная психология … открывает закономерности социального процесса влияния группы на отдельного человека, устанавливает наличие устойчиво воспроизводимых сущностных связей и зависимостей. В контексте сказанного значимо указать на тенденции влияния … группы на отдельного человека, в нее входящего» [5, с. 4].

Для того чтобы психологически сущностно определиться в соотношении интересующих нас социально-психологических феноменов, последовательно обратимся к психологической реальности, которая традиционно лежит за столь привычными для каждого профессионального психолога понятиями, как «конформизм», «нонконформизм», «личностное самоопределение».

Конформизм [от лат. conformis — подобный, сообразный] — проявление активности личности, которое отличается реализацией отчетливо приспособленческой реакции на групповое давление (точнее, на давление большинства членов группы) с целью избежать негативных санкций — порицания или наказания за демонстрацию несогласия с обще-принятым и общепровозглашенным мнением и желанием не выглядеть не таким, как все. В определенном смысле подобную конформную реакцию на групповое давление демонстрирует достаточно большое число людей, находящихся на первой стадии вхождения в референтную группу — на стадии адаптации — и решающих личностно значимую задачу «быть и, главное, казаться таким, как все». Особенно отчетливо конформизм проявляется в условиях тоталитарного общественного устройства, когда личность боится противопоставлять себя господствующей элите и подчиненному ей большинству, опасаясь не просто психологического давления, а реальных репрессий и угроз своему физическому существованию. На личностном уровне конформизм чаще всего выражается в качестве такой личностной характеристики, которая в социальной психологии традиционно обозначается, как конформность, т. е. готовность индивида поддаться как реальному, так и лишь воспринимаемому как таковое давлению группы, если не стремлению, то, во всяком случае, предрасположенности изменить свои позицию и видение в связи c тем, что они не совпадают с мнением большинства. Понятно, что в одних случаях подобная «податливость» может быть связана с реальным пересмотром своих позиций, а в другом — лишь co стремлением хотя бы на внешнем, поведенческом уровне избежать чреватого негативными санкциями противопоставления себя конкретному сообществу, будь то малая или большая группа. Таким образом, традиционно принято говорить о внешней и внутренней конформности. Классические эксперименты по схеме, предложенной и реализованной С. Ашем, будучи направлены на изучение прежде всего внешней конформности, показали, что на ее наличие или отсутствие, а также степень выраженности влияют индивидуально-психологические особенности индивида, его статус, роль, половозрастные характеристики и т. д., социально-психологическая специфика общности (в рамках классических экспериментов эта группа является подставной), значимость конкретной группы для испытуемого, чья склонность к конформным реакциям исследовалась, а также личностная значимость для него обсуждаемых и решаемых проблем и уровень компетентности как самого испытуемого, так и членов конкретного сообщества.

Наряду с упомянутыми экспериментами С. Аша к классическим исследованиям конформизма в социальной психологии обычно относят эксперименты М. Шерифа и С. Милграма. Экспериментальная проверка, насколько далеко готов зайти человек, действуя вопреки своим убеждениям и установкам под давлением группы, была проведена С. Милграмом. Для этого его классический эксперимент был модифицирован следующим образом: «В базовой экспериментальной ситуации команда из трех человек (двое из них — подставные испытуемые) проверяет четвертого человека по тесту парных ассоциаций. Всякий раз, когда четвертый участник дает неверный ответ, команда наказывает его ударом тока» [4, c. 217]. При этом участники эксперимента получают от руководителя следующую инструкцию: «Учителя самостоятельно определяют, каким ударом наказать ученика за ошибку. Каждый из вас вносит свое предложение, и затем вы наказываете ученика самым слабым из предложенных вам ударов. Для того чтобы эксперимент прошел организованно, вносите свои предложения по порядку. Сначала вносит предложение первый учитель, затем — второй, последним вносит свое предложение третий учитель.… Таким образом, роль, которую играет наивный испытуемый, дает ему реальную возможность предотвратить ужесточение наказания — например, он может на протяжении всего эксперимента предлагать наказывать ученика ударом тока в 15 вольт» [4, с. 217—219], что касается подставных испытуемых, то они каждый раз предлагают применить более сильный удар и именно они первыми высказывают свое мнение. Параллельно проводился контрольный эксперимент, в рамках которого групповое давление исключалось. Испытуемый единолично принимал решение, каким разрядом следует наказывать «ученика» за неверный ответ. Как сообщает С. Милграм, «в исследовании принимали участие 80 мужчин в возрасте от 20 до 50 лет; экспериментальная и контрольная группы состояли из равного количества участников и были идентичны по возрастному и профессиональному составу…. Эксперимент … со всей очевидностью продемонстрировал, что существенное влияние на поведение испытуемых в экспериментальных условиях оказало давление группы…. Основной результат данного исследования состоит в демонстрации того факта, что группа способна формировать поведение индивидуума в области, которая, как думалось, крайне устойчива к подобным влияниям. Идя на поводу у группы, испытуемый причиняет боль другому человеку, наказывая его ударами тока, интенсивность которых намного превосходит интенсивность ударов, примененных при отсутствии социального давления. … Мы предполагали, что протесты жертвы и существующие в человеке внутренние запреты на причинение боли другому станут факторами, эффективно противостоящими тенденции подчинения групповому давлению. Однако, несмотря на широкий диапазон индивидуальных различий в поведении испытуемых, мы можем сказать, что значительное число испытуемых с готовностью подчинились давлению подставных испытуемых» [4, с. 217—224].

Не менее впечатляющие примеры проявления конформизма дает реальная жизнь. Как отмечает Д. Майерс, «в повседневной жизни наша внушаемость иногда потрясает. В конце марта 1954 года газеты Сиэтла сообщили о порче автомобильных стекол в городке, расположенном в 80 милях к северу. Утром 14 апреля поступили сообщения о подобных повреждениях лобовых стекол за 65 миль от Сиэтла, а на следующий день — всего за 45 миль. Вечером непонятная сила, разрушающая лобовые стекла, достигла Сиэтла. К полуночи 15 апреля в полицейское управление поступило свыше 3000 заявлений о поврежденных стеклах. В ту же ночь мэр  города обратился за помощью к президенту Эйзенхауэру. … Однако 16 апреля газеты намекнули, что истинным виновником может быть массовое внушение. После 17 апреля жалоб больше не поступало. Позднее анализ вышибленных стекол показал, что это обычные дорожные повреждения. Почему мы обратили внимание на эти повреждения только после 14 апреля? Поддавшись внушению, мы пристально смотрели на наши лобовые стекла, а не сквозь них» [3, с. 274].

Не столь масштабный, но, пожалуй, еще более яркий пример конформизма из своей собственной жизни приводит известный английский писатель Дж. Оруэлл. Этот случай произошел в Нижней Бирме, где Оруэлл служил офицером английской колониальной полиции. Как пишет Дж. Оруэлл, к моменту описываемых событий «…я пришел к выводу, что империализм — это зло, и, чем скорее я распрощаюсь со своей службой и уеду, тем будет лучше» [6, с. 105]. Однажды Оруэлла вызвали на местный рынок, где, по словам бирманцев, все крушит сорвавшийся с цепи слон, у которого начался так называемый «период охоты». Прибыв на рынок, он не застал никакого слона. Десяток зевак указали десяток различных направлений, в которых скрылся слон. Оруэлл уже собрался идти домой, как вдруг раздались истошные крики. Выяснилось, что слон все-таки был и, более того, раздавил некстати подвернувшегося местного жителя. Как пишет Дж. Оруэлл, «как только я увидел погибшего, я послал ординарца в дом моего друга, жившего неподалеку, за ружьем для охоты на слонов. Ординарец появился через несколько минут, неся ружье и пять патронов, а тем временем подошли германцы и сказали, что слон в рисовых полях неподалеку… Когда я зашагал в том направлении, наверное, все жители высыпали из домов и двинулись за мной следом. Они увидели ружье и возбужденно кричали, что я собираюсь убить слона. Они не проявляли особого интереса к слону, когда он крушил их дома, но теперь, когда его собирались убить, все стало иначе. Для них это служило развлечением, как это было бы и для английской толпы; кроме того, они рассчитывали на мясо. Все это выводило меня из себя. Мне не хотелось убивать слона — я послал за ружьем, прежде всего, для самозащиты… Слон стоял ярдах в восьми от дороги, повернувшись к нам левым боком… Он выдергивал траву пучками, ударял ее о колено, чтобы отряхнуть землю, и отправлял в пасть… Увидев слона, я совершенно четко осознал, что мне не надо его убивать. Застрелить рабочего слона — дело серьезное; это все равно что разрушить громадную, дорогостоящую машину…. На расстоянии слон, мирно жевавший траву, выглядел не опаснее коровы. Я подумал тогда и думаю теперь, что его позыв к охоте уже проходил; он будет бродить, не причиняя никому вреда, пока не вернется махаут (погонщик) и не поймает его. Да и не хотел я его убивать. Я решил, что буду следить за ним некоторое время, дабы убедиться, что он снова не обезумел, а потом отправлюсь домой. Но в этот момент я оглянулся и посмотрел на толпу, шедшую за мной. Толпа была громадная, как минимум, две тысячи человек, и все прибывала. … Я смотрел на море желтых лиц над яркими одеждами…. Они следили за мной, как за фокусником, который должен показать им фокус. Они меня не любили. Но с ружьем в руках я удостоился их пристального внимания. И вдруг я понял, что мне все-таки придется убить слона. От меня этого ждали, и я был обязан это сделать; я чувствовал, как две тысячи воль неудержимо подталкивают меня вперед. …

Мне было совершенно ясно, что я должен делать. Я должен приблизиться к слону … и посмотреть, как он отреагирует. Если он проявит агрессивность — мне придется стрелять, если не обратит на меня внимания, то вполне можно дожидаться возвращения махаута. И все же я знал, что этому не бывать. Я был неважный стрелок.… Если слон бросится на меня и я промахнусь, у меня останется столько же шансов, как у жабы под паровым катком. Но даже тогда я думал не столько о собственной шкуре, сколько о следящих за мной желтых лицах. Потому что в тот момент, чувствуя на себе глаза толпы, я не испытывал страха в обычном смысле этого слова, как если бы был один. Белый человек не должен испытывать страха на глазах “туземцев”, поэтому он в общем целом бесстрашен. Единственная мысль крутилась в моем сознании: если что-нибудь выйдет не так, эти две тысячи бирманцев увидят меня удирающим, сбитым с ног, растоптанным… И если такое случится, то не исключено, кое-кто из них станет смеяться. Этого не должно произойти. Есть лишь одна альтернатива. Я вложил патрон в магазин и лег на дороге, чтобы получше прицелиться» [6, с. 105—108].

Приведенный отрывок интересен прежде всего тем, что ситуация подчинения групповому влиянию ярко описана не с позиции внешнего наблюдателя, каковым практически всегда является экспериментатор, а изнутри, с позиции объекта данного влияния. Буквально поражает сила подобного воздействия. В самом деле, в восприятии описанной главным героем ситуации отсутствуют какие-либо признаки когнитивного диссонанса. И рациональные (отсутствие признаков агрессии в поведении слона, его высокая стоимость, очевидные катастрофические последствия возможного неудачного выстрела «неважного стрелка»), и эмоциональные (жалость к слону, раздражение против толпы, наконец, естественные опасения за свою собственную жизнь) аспекты видения ситуации Дж. Оруэллом подталкивали его к личностному самоопределению и соответствующему поведению. Стоит также принять во внимание, что биография и творчество писателя не дают никаких оснований заподозрить его в склонности к конформизму, скорее, наоборот.

По-видимому, свою роль сыграло то обстоятельство, что в рассматриваемой ситуации личность подверглась одновременному воздействию, по сути, двух групп — непосредственному, со стороны туземной толпы, и имплицитному — со стороны белого меньшинства, к которому он принадлежал. При этом и ожидания толпы, и установки белого меньшинства по поводу того, как должен поступить офицер в данной ситуации, полностью совпадали. Однако обе эти группы, как следует из приведенного отрывка, не пользовались симпатиями Дж. Оруэлла, а их убеждения, традиции, предрассудки отнюдь им не разделялись. И все же Дж. Оруэлл застрелил слона.

Нечто подобное можно наблюдать на гораздо более ужасающих примерах участия в геноциде и иных преступлениях тоталитарных режимов самых обыкновенных людей, отнюдь не кровожадных по натуре и вовсе не являющихся убежденными адептами расовых, классовых и иных подобных теорий. Как отмечает Д. Майерс, служащие карательного батальона, уничтожившего около 40 000 женщин, стариков и детей в Варшавском гетто, «…не были ни нацистами, ни членами СС, ни фанатиками фашизма. Это были рабочие, торговцы, служащие и ремесленники — люди семейные, слишком старые для службы в армии, но не способные противостоять прямому приказанию убивать» [3, с. 291].

Таким образом, проблема конформизма является высокозначимой не только применительно к взаимоотношениям личности и относительно локальной группы (учебной, рабочей и т. д.), но и в гораздо более широком социальном контексте.

При этом, как отчетливо видно на примере из рассказа Дж Оруэлла, конформизм является результатом действия множества как собственно социально-психологических, так и иных переменных, в силу чего выявление причин конформного поведения и его прогнозирование представляют собой достаточно сложную исследовательскую задачу.

Нонконформизм [от лат. nоn — не, нет и conformis — подобный, сообразный] — готовность, несмотря ни на какие обстоятельства, действовать вопреки мнению и позиции превалирующего большинства сообщества, отстаивать прямо противоположную точку зрения. Вне зависимости от того что подобное поведение многими исследователями оценивается как принципиально несхожее с конформным, в психологически сущностном плане эта форма личностной активности не просто близка, а, по сути дела, идентична проявлениям конформизма, так как в обоих случаях можно практически с полной уверенностью говорить о зависимости индивида от группового давления, о его подчинении большинству. Кажущаяся самостоятельность при проявлении нонконформности не более чем иллюзия. Так как не сама личность принимает решение в ситуации неопределенности, ее реакция на групповое давление все равно является зависимой, несмотря на то, осуществляется ли активность в логике «да» или в логике «нет». Таким образом, термин «нонконформизм», будучи, по сути, синонимом термина «негативизм», в сущностно психологическом плане не выступает в качестве антонима понятия «конформизм», а характеризует психологическую реальность, описываемую в социальной психологии в качестве нонконформизма и конформизма, которая содержательно противоположна тому, что оценивается как проявление социально-психологического феномена самоопределения личности в группе. При этом следует отметить, что несмотря на то что в рамках классической экспериментальной формулы С. Аша в среднем около 8 % испытуемых проявляют склонность к нонконформному поведению, вряд ли есть основания считать, что столь значительное число людей являются теми, кому свойственна нонконформность как устойчивое личностное качество. Скорее, имеет смысл считать, что и примерно треть испытуемых, демонстрирующих конформные реакции, и практически каждый десятый из обследуемых, демонстрирующих нонконформную реакцию, не обладают стабильно закрепленной способностью к отстаиванию собственно личностной позиции в условиях экспериментально задаваемого группового давления, а значит, вероятнее всего, не интегрированы в референтные для них группы высокого социально-психологического уровня развития. Как уже указывалось выше, конформизм достаточно органично проявляется теми членами реально функционирующей группы, которые, находясь на стадии адаптации, в качестве первостепенной решают личностную задачу «быть такими, как все», а нонконформизм (негативизм) столь же естественно реализуют члены группы, которые, находясь на стадии индивидуализации, в качестве решения своей приоритетной личностной задачи стремятся «быть не такими, как все».

То что нонконформизм является не противоположностью конформизма, а, скорее, его оборотной стороной, так сказать, «изнанкой», получило частичное подтверждение в модифицированном варианте эксперимента С. Милграма, направленного на изучение конформизма. Общая экспериментальная ситуация и «легенда» оставались прежними. Однако подсадные испытуемые, когда начинались протесты «жертвы», не предлагали увеличивать силу тока, а, напротив, один за другим отказывались от дальнейшего участия в данной процедуре. Как и следовало ожидать, большинство наивных испытуемых последовали примеру коллег. Однако примерно 10 % испытуемых продолжали выполнять инструкции экспериментатора (повышали напряжение), несмотря на оппозицию двух других участников. При этом, как считает С. Милграм, «тот факт, что послушные испытуемые не последовали примеру восставшей группы, не означает, что они не чувствовали давления, оказываемого поступком товарищей. Один из послушных испытуемых сказал: “Я чувствовал, что выгляжу настоящим чудовищем в глазах этих ребят, продолжая хладнокровно наказывать ученика током. Их реакция была совершенно естественной, и первое, о чем я подумал, так это о том, чтобы последовать их примеру. Но я не сделал этого, и вот почему. Если они вышли из эксперимента — это нормально, но если я сделаю то же самое, на сколько же месяцев растянется эксперимент?»

Итак, этот испытуемый ощущал давление группы, но счел, что факт отступничества товарищей накладывает на него особые обязательства перед экспериментатором, что он должен помочь ему довести эксперимент до конца. Другой послушный испытуемый, когда его спросили, почему он нервничал во время эксперимента, ответил: «Наверное, это их поступок так повлиял на меня. Когда они отказались продолжать эксперимент, я чуть было не присоединился к ним, но потом мне показалось, что это было бы как-то нелепо: зачем, спрашивается, мне следовать стадному инстинкту? Разумеется, это их право — выйти из эксперимента. Но мне кажется, что они просто не владели собой».

И, наконец, еще один послушный испытуемый высказал откровенно критическое отношение к поступку подставных испытуемых: «Я считаю, что они поступили неправильно. Раз уж они согласились участвовать в эксперименте, то должны были идти до конца» [4, c. 234—235].

Таким образом, двое из трех проинтервьюированных С. Милграмом испытуемых прямо указывают на групповое давление как основную причину своего нонкомформного поведения. Присутствует данный мотив и в первом интервью, хотя в несколько завуалированной форме.

Еще более отчетливо природа нонконформизма проявилась в ряде экспериментов, поставленных С. Снайдером и Г. Фромкиным. В одном из них на первом этапе группе студентов было предложено оценить, насколько десять наиболее значимых для них установок совпадают с аналогичными установками других студентов. Затем все испытуемые приняли участие в собственно экспериментальном исследовании конформизма. В результате была выявлена закономерность, согласно которой, чем больше участники идентифицировали собственные установки с установками других в ходе опроса, тем сильнее проявлялась у них тенденция к нонконформизму на экспериментальном этапе. Д. Майерс свидетельствует, что «в другом эксперименте испытуемые, услышав, что окружающие излагают установки, идентичные их собственным, изменяли свою позицию…» [3, c. 308], т. е. опять-таки проявляли нонконформизм под влиянием группы. Последний пример особенно показателен именно в силу его радикальности — испытуемые не просто реагировали на групповое давление по принципу «от противного», но изменяли свои собственные установки по той единственной причине, что они разделялись группой.

В данной связи становится понятным, почему в ряде случаев воздействие, построенное по принципу социального доказательства, эксплуатирующего конформность (например, в рамках рекламной или избирательной кампании), зачастую приводит к результатам, прямо противоположным ожиданиям его инициаторов.

Особенно наглядно видна взаимосвязь конформизма и нонконформизма как различных форм проявления одной и той же личностной и социально-психологической реальности на примерах закрытых групп сектантского типа. Для членов таких групп характерна тотальная зависимость от группового давления. При этом внутри данных образований она выражается в крайних формах проявления конформности, а в других группах членства (семья, школьный класс, производственный коллектив и т. п.), напротив, носит характер радикального нонконформизма. Причем эта взаимосвязь обыкновенно имеет характер прямой линейной зависимости. Психолого-педагогическая практика показывает, что наиболее непримиримую, а часто откровенно вызывающую позицию в классе практически по любому вопросу занимают, как правило, низкостатусные члены неформальных подростковых группировок, внутри которых они, по сути, лишены «права голоса». При этом поведение высокостатусных участников таких группировок гораздо более вариативно.

Природа «связанности» таких внешне непохожих социально-психологических явлений, как конформизм и нонконформизм, становится более понятной, если рассматривать данную «связку», например, с позиций психосоциального подхода Э. Эриксона, согласно которому деструктивное разрешение базисного кризиса второй стадии эпигенетического цикла приводит к формированию у индивида болезненного самоосознавания как антитезы свободной воли и уверенности в себе. Такое самоосознавание направлено на фиксацию «противоречия между самооценкой, образом “я” автономной личности и образом “самого себя” в глазах окружающих» [10, c. 191]. В этих условиях конформизм позволяет снизить внутренний дискомфорт, вызванный генерализированными чувствами стыда и сомнения, поскольку «размывает» их за счет проективной идентификации с группой. Вместе с тем, как отмечал Э. Эриксон, «тотальное разрушение самооценки… резко контрастирует с нарциссическим и снобистским презрением к мнению других» [10, c. 192]. Это касается не только мнения окружающих (не обязательно критического) о личности таких индивидуумов, но любого их мнения по любому вопросу, что и порождает нон-конформизм. Таким образом, связка «конформизм»—«нонконформизм» является не чем иным, как примитивной формой защиты, позволяющей «сохранить шаткую уверенность в себе в противовес чувству сомнения и стыда» [10, c. 192] индивидам со спутанной идентичностью.

При всей справедливости сказанного было бы некорректно не отметить, что многие видные социальные психологи, в том числе С. Аш, Р. Кратчфилд, Д. Майерс и др., все-таки склонны рассматривать нонконформизм как альтернативу (в основном позитивную) конформизму. Это становится понятным, если принять во внимание, что хотя Д. Майерс и определяет конформизм как «…изменение поведения или убеждений в результате давления группы…» [3, c. 292], реально он оценивает и собственно конформизм, и нонконформизм в гораздо более широком контексте — в качестве характеристики подверженности личности любому социальному влиянию. Например, к проявлениям нонконформизма Д. Майерс относит так называемое реактивное сопротивление: «Представьте себе, что кто-то останавливает вас на улице и просит подписать воззвание в защиту чегото мало вас интересующего. Пока вы колеблетесь, кто-то другой заявляет вам, что “следует категорически запретить и распространять, и подписывать подобного рода воззвания”. Теория реактивного сопротивления предсказывает, что столь грубые попытки ограничить вашу свободу на самом деле повышают вероятность того, что на бумаге появится ваша подпись» [3, c. 305]. Совершенно очевидно, что, во-первых, в данном случае речь не идет, строго говоря, о «давлении группы». Но гораздо важнее другое: в данной ситуации неопределенности проявление нонконформизма в отношении социального давления со стороны противника акции означает конформность применительно к требованию подписать воззвание. То есть конформизм и нон-конформизм опять-таки выступают в единой «связке» как параллельные, по сути, формы подчинения внешнему воздействию.

Еще одна причина видимых разночтений связана с тем, что в зарубежной социальной психологии практически не рассматривается такая характеристика автономной личности, как самоопределение.

Все это вместе взятое позволяет утверждать, что указанное противоречие между изложенным взглядом на психологическую сущность и природу нон-конформизма и видением данной проблематики вышеперечисленными авторами носит не столько содержательный и методологический, сколько терминологический характер.

При этом практическому социальному психологу, работающему с любой группой, важно отдавать себе ясный отчет в том, что конформизм и нонконформизм представляют собой «две стороны одной медали», поскольку внешне «удобные», тихие конформисты оказывают столь же негативное воздействие на групповые процессы, сколь и неуживчивые, конфликтные нонконформисты.

Самоопределение личности — абсолютно сознательная активность личности по выявлению и отстаиванию отчетливо субъектной позиции в ситуациях, не имеющих жестких нормативных решений. При этом самоопределение личности является не набором локальных решений, а базово-стилевым способом реагирования на разнообразные жизненые обстоятельства, своего рода образом жизни.

Это обусловлено тем, что самоопределение напрямую зависит от таких устойчивых личностных характеристик, как локус контроля, ответственность, полинезависимость. С точки зрения оценки индивидуальной способности к самоопределению, весьма показательны эксперименты С. Милграма по изучению конформности. Сама общая схема этих экспериментов — отсутствие четких поведенческих норм (с одной стороны, согласие следовать инструкциям экспериментатора, а с другой — как морально-нравственные, так и официально-общественные нормы, прямо запрещающие причинять вред другому человеку) и однозначно «правильного» решения в сочетании с высокой «ценой вопроса» (здоровье и даже жизнь предполагаемой «жертвы») для испытуемых, позволяют интерпретировать полученные результаты как проявление или, наоборот, отсутствие личностного самоопределения в экспериментальной ситуации.

Как известно, по результатам всех экспериментальных серий, 65 % испытуемых дошли до применения к «жертве» смертельных ударов током (свыше 420 В), хотя уже при ударе в 150 В, сопровождавшемся стоном того, на кого якобы воздействуют, абсолютное большинство испытуемых начинало проявлять беспокойство и, более того, протестовать против продолжения эксперимента. Сам С. Милграм следующим образом описывал типичное поведение такого рода: «После применения удара в 150 вольт он (испытуемый. — В. И., М. К.) возбужденно заговорил с экспериментатором.

Испытуемый нажимает кнопку 150 вольт. Мне продолжать?

165 вольт. Он уже стонет. Здесь еще столько тумблеров! У него может быть сердечный удар. Мне действительно нужно продолжать?

180 вольт. Нет, он не выдержит. Я не собираюсь убивать его. Вы слышите, как он кричит! Ему больно. Он кричит, понимаете, кричит! Вы слышите? Зачем мне все это? Он не выдержит. Тут еще столько тумблеров! Господи, а если с ним что-то случится? Интересно, кто будет отвечать за это?

(Экспериментатор берет ответственность на себя). Ну ладно, смотрите.

195 вольт. Боже, как он надрывается! Вы слышите? Как же так…

Экспериментатор: По условиям эксперимента вы должны наращивать силу удара.

Да, я знаю, но понимаете… ну… он ведь не знает, через что ему предстоит пройти. Он просто не выдержит…

240 вольт. Нет, с меня хватит. Что?

Я должен продолжать? Нет, я не собираюсь убивать его. Тут есть и 450 вольт — это уже слишком. (Экспериментатор: По условиям эксперимента вы должны наращивать силу удара). — Я знаю, знаю, но ведь он кричит там…» [4, c. 151—152].

Как отмечает С. Милграм, «несмотря на то, что испытуемый постоянно сопровождал свои действия весьма эмоциональными возражениями, он тем не менее до самого конца подчинялся приказам экспериментатора и в итоге применил самый сильный разряд тока. Мы имеем здесь любопытный пример несоответствия между поступком и словом. На вербальном уровне испытуемый проявил решительное нежелание продолжать процедуру, но в своих действиях шел на поводу у экспериментатора. Он не хотел подвергать жертву ударам тока, ему было чрезвычайно неприятно делать это, но он не смог достаточно энергично и убедительно сформулировать отказ от дальнейшего участия в эксперименте, который освободил бы его от власти экспериментатора» [4, c. 152].

Подобное расхождение между словом и делом является наиболее отчетливым показателем отсутствия личностного самоопределения индивида. В этой связи следует отметить, что другим, хотя не столь однозначным, но тем не менее достаточно прогностичным признаком, указывающим на отсутствие четко выраженной субъектной позиции индивида, наряду с вербально озвученными сомнениями относительно того, как следует поступить в той или иной ситуации (что имело место в рассматриваемом примере), являются клятвенные заверения относительно предполагаемых действий и намерений. В этом случае перед нами своего рода формула самоопределения, поскольку всевозможные «клятвы» в широком смысле слова, как правило, адресуются индивидом не только (а в целом ряде случаев даже не столько) партнеру по взаимодействию, сколько самому себе, чтобы преодолеть внутренние сомнения (зачастую неосознаваемые). Это получило подтверждение и в исследовании С. Милграма — те из испытуемых, кто вопреки внешнему давлению занял четкую позицию относительно продолжения своего участия в эксперименте, т. е. самоопределился, в достаточно лаконичной и недвусмысленной форме заявили об этом: «Тот человек, он стучит там. Он хочет чтобы его выпустили… Мне очень жаль, но если человек не хочет, я должен остановиться… Я лучше верну деньги (за участие в эксперименте испытуемые получали денежное вознаграждение. — В. И., М. К.). Я не хочу причинять ему вред… Извините, но если он хочет выбраться оттуда, я больше не буду наказывать его. Никакие деньги не заставят меня причинить боль другому человеку» [4, c. 151].

Наиболее интересны, с точки зрения проблемы самоопределения личности, результаты экспериментальной серии, по условиям которой решение о величине разряда за неправильный ответ принималось группой из трех «учителей», двое из которых были ассистентами С. Милграма. Согласно инструкции, каждый из «учителей» по очереди вносил свое предложение о силе разряда, при этом применялся минимальный из них. Экспериментальная процедура была организована таким образом, что первыми свои предложения вносили «подсадные» испытуемые, предлагавшие последовательно увеличивать силу тока за каждую очередную ошибку «ученика». Понятно, что в таких условиях реальный испытуемый подвергался внешнему воздействию со стороны своих «коллег», при этом сохраняя возможность решительным образом влиять на ситуацию, т.е. занимать отчетливо субъектную позицию. В контрольном эксперименте те же самые реальные испытуемые единолично принимали решение о силе удара током.

Как показало сравнение результатов двух проб, большинство испытуемых в контрольной ситуации прибегали к значительно менее жестокому «наказанию»,чем действуя в «команде учителей». Хотя традиционно этот разрыв оценивается в логике классической связки «конформизм-нонконформизм» как показатель влияния группы, представляется совершенно правомерным интерпретировать его и как факт по крайней мере частичного отказа испытуемыми от собственной субъектности под достаточно слабым внешним воздействием в ситуации нормативной неопределенности, что является прямым следствием отсутствия или слабой выраженности личностного самоопределения.

О пропорциональном соотношении индивидов, обладающих выраженной способностью к самоопределению, и, напротив, ориентирующихся на чужое мнение в ситуации нормативной неопределенности применительно к выборке испытуемых С. Милграма, позволяют судить результаты другой модификации описанного эксперимента, в рамках которой три «учителя», из которых только один был реальным испытуемым, действовали параллельно, но независимо друг от друга (каждый по очереди наносил «жертве» удар током; при этом первыми, как и в предыдущем случае, «наказывали» «ученика» ассистенты экспериментатора). Оказалось, что «когда настоящие испытуемые наблюдали за остальными «учителями», последовательно подвергавшими другого человека электрическому шоку, 93 % из них от начала и до конца следовали за общей массой. И наоборот, если два «учителя»… прекращали пытку на ранних стадиях эксперимента, то останавливались и 90 % настоящих испытуемых» [9, c. 344].

Обращает на себя внимание практически равный процент испытуемых, занявших твердые, хотя и диаметрально противоположные в содержательном плане позиции в данной ситуации. Это позволяет предположить, что именно такова (7—10 % от всей выборки) представленность индивидов с отчетливо выраженной способностью к личностному самоопределению в рамках обследованного С. Милграмом контингента в заданных экспериментальных условиях. Для интерпретационных целей, по-видимому, немаловажен, например, тот факт, что по результатам классического эксперимента С. Аша (исследовавшего конформную и нонконформную реакции в условиях группового давления), примерно такое же число испытуемых (8—10 %) проявили нонконформную реакцию.

В этой связи нельзя не отметить, что сама по себе способность к самоопределению не является показателем просоциальной направленности и гуманистической ориентации личности. Интерпретационным ключом, позволяющим соотнести личностную активность индивида, направленную на отстаивание субъектной позиции, с его ценностными ориентациями, может служить получивший распространение именно в социальной психологии «дочерний» по отношению к понятию «самоопределение личности» термин «самоопределение личности в группе».

В специальной психологии помимо понятия «самоопределение личности», которое характеризует глобально интегральный способ личностной активности, традиционно используется «дочерний» термин, раскрывающий специфику отношений личности в конкретном сообществе — «самоопределение личности в группе». Этим термином, как правило, обозначают вполне осознанное и столь же откровенно дифференцированное отношение личности к предъявляемым ей группой образцам активности, основанием которых являются сформированные в качестве нравственных ориентиров нормы, ценности, идеалы, своды правил, кодексы чести, оценки, представления о просоциальности. Именно с опорой на эту базу одни воздействия группы личностью отвергаются, а другие — принимаются. Таким образом, традиционно воспринимаемые как единственно возможная альтернатива способы конформного и нонконформного поведения оказывается ложной дихотомической схемой, возникает третий, реальный, путь личностного становления и развития в рамках конкретной группы и широкого социума в целом — коллективистское самоопределение личности. При этом в экспериментальных исследованиях, проведенных на основе теории деятельностного опосредствования межличностных отношений в группах [7; 8 и др.], было показано, что в сообществах разного уровня социальнопсихологического развития и психологическое содержание, и степень выраженности данного социально-психологического феномена принципиально различны. В общностях высокого уровня развития типа коллектива личность даже в ситуации, когда сама группа демонстрирует (например, в специально созданных экспериментальных условиях) отступление или нарушение выработанных или закрепленных в ее жизнедеятельности норм, продолжает придерживаться именно их и отстаивать необходимость их не нарушать, несмотря на давление группы. Помимо этого личность, которую отличает высокая степень коллективистского самоопределения, выступает как бы транслятором норм, которые выработаны и закреплены в высокоразвитой общности, даже не контактируя с ней и, более того, покинув ее навсегда. Подобную картину личностной активности крайне редко можно зафиксировать, если речь идет о представителях групп низкоразвитых. Если все же феномен самоопределения личности в них выявлен, то чаще всего базовым основанием такой личностной активности оказываются либо своеобразные индивидуально-психологические характеристики конкретной личности, либо предшествующий опыт ее жизнедеятельности в высокоразвитых сообществах. Экспериментальная схема исследования самоопределения личности в группе и развернутое описание методической процедуры выявления этого социально-психологического феномена наиболее подробно описаны в книге «Психологическая теория коллектива» [7].

В заключение настоящей статьи целесообразно остановиться на одном принципиально значимом психолого-педагогическом по своему содержанию моменте. Если задаться вопросом, на что должен быть профессионально ориентирован практический психолог, то нельзя не прийти к следующему выводу. Для практического социального психолога, озаботившегося не столько констатационно-диагностическим изучением интересующей его группы или организации, сколько реальной психологической поддержкой и сопровождением конкретной общности, выявление круга индивидов, способных не только на локальные акты личностного самоопределения, а занимающих эту позицию в логике стиля жизненного существования, — единственная возможность реально опереться на тех, кто является действенными его сторонниками в становлении данной группы в качестве высокоразвитой в социально-психологическом плане общности. В этом плане, безусловно, в качестве психолого-воспитательной цели формирование конформиста или негативиста не может рассматриваться хоть сколько-нибудь всерьез. Единственно возможным полноценным партнером может быть лишь та развивающаяся личность, органичной формой социальной активности которой в рамках взаимодействия и общения является подлинно личностное самоопределение.

 

Определение конформиста по Merriam-Webster

con · form · ist | \ kən-ˈfȯr-mist \ : тот, кто соответствует : человек, который ведет себя в соответствии с преобладающими стандартами или обычаями и обычно не любит или избегает нетрадиционного поведения Я бегаю со стадом, плыву по течению и веду себя хорошим конформистом.- Флоренс Кинг. Если большинство людей, которых вы знаете, следуют определенному курсу, вы можете захотеть сделать то же самое — не потому, что вы конформист, а потому, что очень многие люди вряд ли ошибаются. — Касс Р. Санстейн… проблема, которую многие журналисты крупных СМИ теперь осторожные, хорошо оплачиваемые конформисты, далекие от своей аудитории… — Джеймс Поневозик

: следование или стремление обеспечить соблюдение преобладающих стандартов или обычаев : противодействие или избегание нестандартного мышления и поведения Франки были набожными, конформистскими и воинственными; Окситанцы, веселые и свободомыслящие.- Джоан Акочелла … предлагает два видения будущего, основанные на выборе менее конформистского общества. — Трейси Ричардсон В восьми эссе, некоторые из которых были опубликованы ранее … Харпер утверждает, что конформистские требования так называемой надлежащей гендерной идентичности для расы ограничивают культурные образы и жизнь Томас Дэвис. Первые битвы восстали против послевоенного общества, которое они считали уравновешенным, конформистским и коммерческим. Джефф Джайлс и Майкл Рубинер

Определение соответствия Merriam-Webster

con · for · mi · ty | \ kən-ˈfȯr-mə-tē \ 2 : акт или пример соответствия ее соответствие последней моде

3 : действие в соответствии с определенными стандартами или полномочиями соответствие общественным обычаям соответствие федеральному закону и кодексам государственного страхования

Конформизм | Психология вики | Фэндом

Оценка | Биопсихология | Сравнительный | Познавательная | Развивающий | Язык | Индивидуальные различия | Личность | Философия | Социальные |
Методы | Статистика | Клиническая | Образовательная | Промышленное | Профессиональные товары | Мировая психология |

Социальная психология: Альтруизм · Атрибуция · Отношение · Соответствие · Дискриминация · Группы · Межличностные отношения · Послушание · Предрассудки · Нормы · Восприятие · Индекс · Контур

---

Конформизм — это термин, используемый для описания приостановки самостоятельных действий или мнений человека в пользу подчинения мандатам или условностям своей группы сверстников или уважения к навязанным нормам вышестоящей власти. .

Одно из проявлений конформизма проявляется в практике «ладить и ладить» с людьми, которые кажутся более могущественными. Конформизм считает, что отдельные лица и небольшие группы лучше всего сливаются с окружающей средой и не делают ничего эксцентричного или необычного в любом случае.

По определению, конформизм представляет собой антитезу творчеству и инновационному лидерству и, следовательно, противостоит изменениям и / или самому прогрессу. Духовные мыслители, такие как исламист Др.Хасан Аскари, предлагает, чтобы люди противостояли конформизму к году, «пробуждаясь от чар, которые наша коллективная идентичность, будь то расовая или религиозная, наложила на нас».

Авторитарные институты (такие как военные организации и организованные религии), как и многие крупные корпорации, имеют тенденцию прославлять и укреплять конформизм в своих рядах. Их влияние имеет как подсознательный, так и явный аспекты. Как правило, те, кто призывает к конформизму и подчинению властям, формулируют свои требования в консервативных терминах, чтобы создать впечатление, что они стремятся сохранить статус-кво , который (как часто говорят критики) может маскировать захват власти и проявление себя. -интерес.

Один взгляд на инновации подчеркивает важность внешнего или широкомасштабного конформизма. Поскольку открытые и крайние повстанцы попадают в тюрьмы, эффективные изменения — согласно этой теории — могут потребовать незначительных, постепенных действий несоответствующего характера.

фр: Conformisme

конформист — Определение конформиста

V2 Словарь пополнения словаря

Определение: (п.) человек, который придерживается ожидаемых норм группы или общества; (прил.) 1. отмечен соответствием или условностью; 2. соблюдение установленных правил или обычаев

Синонимы: (сущ.) конформер, последователь, приверженец, консервативный, (прил.) конвенциональный, традиционный, ортодоксальный

Антонимы: (н. / поправ.) непокорный, нонконформист

Советы: Конформист может быть несколько негативным термином в обществе, которое ценит индивидуальность.Хотя это действительно означает «придерживаться общепринятых социальных практик», это также относится к беспрекословному менталитету последователя. Нонконформист — это тот, кто не соответствует общественным стандартам.

Примеры использования:

Раньше люди с нонконформистскими взглядами были единственными, кто делал татуировки, но в наши дни они настолько распространены, что иногда они есть даже у людей с более консервативным менталитетом. (нетрадиционный, индивидуалистический) прилагательное

Она такой конформист, что вы никогда не увидите, чтобы она нарушала какие-либо правила.(последователь, консерватор) существительное

Конформистское мышление Ларри мешает ему придумывать творческие идеи. (традиционный, общепринятый) прилагательное

Необязательно быть конформистом, чтобы добиться успеха в жизни; иногда быть личностью важнее, чем следовать общепринятым нормам. (последователь, конформер, приверженец) сущ

Хотите узнать больше таких слов, как конформист ?
Узнайте, как можно улучшить свой
Словарь в 10-100 раз быстрее с
Power Vocabulary Builder

Дорогой друг,

Определение и уроки слова конформист стали доступны по Power Vocabulary Строитель.

Power Vocabulary Builder поможет вам создать более полный и богатый словарный запас от 10 до 100 раз быстрее, чем любая другая доступная программа.

Посетите власть Сайт Vocabulary Builder прямо сейчас, чтобы узнать, как вы можете получить полную доступ к этой прорывной программе сегодня!

конформист — определение и значение

Лори не была конформисткой с самого начала.

Элиза Гудканд и Лили Мандельбаум: модный стилист Лори Гольдштейн обсуждает содержимое своего гардероба (ФОТО, ВИДЕО)

Лори не была конформисткой с самого начала.

Элиза Гудканд и Лили Мандельбаум: модный стилист Лори Гольдштейн обсуждает содержимое своего гардероба (ФОТО, ВИДЕО)

Как написал мне другой раввин: «Единственное, что не- конформист ненавидит больше, чем конформист, — это другой нонконформист, который не соответствует их стандарту несоответствия.«

Алан Лурье: переосмысление разговора по мотивам «Анатомии разгневанного атеиста»

Но молодые люди считают плотные города с железнодорожным транспортом прохладными, желанными и забавными, а пригороды удушающими, а конформистскими — полярной противоположностью старшим поколениям, которые боялись городов и считали их опасными, а метро и легкорельсовый транспорт второстепенными. Оценить транзит.

Грег Селкой: Grand Theft Auto 3: Rail City

Но молодые люди считают плотные города с железнодорожным транспортом прохладными, желанными и забавными, а пригороды удушающими, а конформистскими — полной противоположностью старшим поколениям, которые боялись городов и считали их опасными, а метро и легкорельсовый транспорт второстепенными. Оценить транзит.

Грег Селкой: Grand Theft Auto 3: Rail City

Как написал мне другой раввин: «Единственное, что не- конформист ненавидит больше, чем конформист, — это другого нонконформиста, который не соответствует их стандарту несоответствия».

Раввин Алан Лурье: переосмысление разговора после «Анатомии разгневанного атеиста»

Как написал мне другой раввин: «Единственное, что не- конформист ненавидит больше, чем конформист, — это другой нонконформист, который не соответствует их стандарту несоответствия.«

Алан Лурье: переосмысление разговора по мотивам «Анатомии разгневанного атеиста»

Как написал мне другой раввин: «Единственное, что не- конформист ненавидит больше, чем конформист, — это другого нонконформиста, который не соответствует их стандарту несоответствия».

Раввин Алан Лурье: переосмысление разговора после «Анатомии разгневанного атеиста»

Она не та, которую я бы назвал конформисткой , и она не относится к своим людям так, как большинство других.

Убийца эльфов

Конформист — это человек, который заявляет: «Это правда, потому что в это верят другие, но индивидуалист — не тот человек, который заявляет:« Это правда, потому что я верю этому ».

Добродетель эгоизма

соответствие | Определение, исследования, виды и факты

Соответствие , процесс, посредством которого люди меняют свои убеждения, отношения, действия или восприятие, чтобы они более точно соответствовали тем, которых придерживаются группы, к которым они принадлежат или хотят принадлежать, или группы, одобрение которых они желают.Соответствие имеет важное социальное значение и продолжает активно изучаться.

Классические исследования

Два направления исследований оказали большое влияние на взгляды на соответствие. В одном из исследований (1935 г.) социальный психолог турецкого происхождения Музафер Шериф продемонстрировал способность социального влияния изменять восприятие людьми весьма неоднозначных стимулов. Шериф использовал автокинетический эффект, иллюзию восприятия, которая возникает, когда людей просят сосредоточиться на неподвижной точке света в темной комнате.В этих условиях люди воспринимают движение в свете. Некоторые думают, что он двигается совсем немного; другие думают, что он много движется.

Шериф обнаружил, что когда группы из трех человек собирались вместе и просили вслух сказать, как далеко продвинулся свет, их суждения постепенно сходились. Другими словами, они разработали групповую норму расстояния, на которое распространяется свет. И эта норма оказала длительное влияние на восприятие участников. Год спустя соответствие групповой норме все же было очевидным.Участники создали норму через взаимное социальное влияние, которое затем повлияло на их личные реакции.

В другой серии экспериментов американский психолог Соломон Аш собрал группы от семи до девяти человек для изучения визуального восприятия. Экспериментальная задача, заключающаяся в сопоставлении длины стандартной линии с тремя линиями сравнения, была простой. В каждой группе был один наивный участник, который отвечал предпоследним. Остальные «члены» были сообщниками экспериментатора и дали единогласно неверные ответы в 12 из 18 испытаний.

Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас

Аш обнаружил, что соответствие имело место даже в ситуации, когда большинство давало явно ошибочные ответы. Ответы участников совпадали с ошибочным большинством примерно в одной трети случаев, и 27 процентов участников соответствовали как минимум восьми испытаниям. Контрольные участники (которые выносили суждения в частном порядке) давали неверные ответы менее чем в 1% случаев. Хотя уровень соответствия, который получил Аш, может показаться удивительным, стоит отметить, что ответы участников были правильными примерно в двух третях случаев, а 24 процента участников никогда не соглашались.

Типы соответствия

Различают две категории соответствия: публичное соглашение (соответствие) и частное соглашение (принятие). Если конформность определяется как движение к групповой норме, то комплаенс относится к явному поведенческому изменению в направлении этой нормы, тогда как принятие относится к скрытому изменению отношения или восприятия. Например, если человек изначально отказался подписать петицию, защищающую права на аборт, узнал, что группа защищает эти права, а затем подписал петицию в пользу этих прав, этот человек будет демонстрировать согласие.Напротив, если бы человек в частном порядке считал, что аборт должен быть объявлен вне закона, узнал, что группа выступает за права на аборт, а затем изменил свое личное мнение об этих правах, этот человек проявил бы согласие.

Было выделено несколько форм несоответствия, но две из самых важных — это независимость и антиконформизм. Независимость возникает, когда человек изначально не согласен с группой и не проявляет ни согласия, ни принятия после того, как подвергся групповому давлению.Другими словами, человек стойко встречает разногласия. Напротив, антиконформизм возникает, когда человек изначально не согласен с группой и уходит еще дальше от своей позиции (на общественном или частном уровне) после того, как подвергся давлению. (По иронии судьбы, антиконформеры так же чувствительны к групповому давлению, как и конформеры, но они проявляют свою восприимчивость, уходя от группы.) важные желания: желание иметь точное восприятие реальности и желание быть принятым другими людьми.

Люди хотят придерживаться точных представлений о мире, потому что такие убеждения обычно приводят к положительным результатам. Некоторые представления о мире можно проверить с помощью объективных тестов; другие не могут быть проверены с помощью объективных стандартов и, следовательно, должны быть проверены с помощью социальных тестов, а именно сравнения своих убеждений с убеждениями других людей, чьи суждения вы уважаете. Если эти другие соглашаются с вашими убеждениями, человек обретает уверенность в них; если они не согласны, теряется уверенность. Поскольку несогласие беспокоит, у людей есть мотивация устранить его, и один из способов сделать это — соответствовать групповым нормам.

Согласно этому анализу, люди иногда подчиняются группам, потому что они не уверены в правильности своих убеждений и считают, что группа с большей вероятностью будет правильной, чем они. Такое соответствие отражает то, что американские исследователи Мортон Дойч и Гарольд Джерард назвали информационным влиянием. Информационное влияние обычно вызывает частное признание, а также общественное согласие. Это проиллюстрировано в работе Шерифа, которая показала, что люди, оценивающие неоднозначный стимул, демонстрировали как согласие (когда они выносили суждения в присутствии других), так и принятие (когда они позже отвечали в частном порядке).

Поскольку информационное влияние основано на незащищенности своих убеждений, можно было бы ожидать, что оно будет более распространенным, когда человек чувствует себя зависимым от других в получении информации. В соответствии с этим предположением, люди проявляют больше соответствия, когда они работают над неоднозначными задачами, чем над однозначными задачами. Кроме того, они больше подчиняются, когда сомневаются в своей компетентности в выполнении задачи и когда думают, что другие члены группы очень компетентны в выполнении этой задачи.

Соответствие

— WordReference.com Словарь английского языка

Преобразование в « соответствие » (n существительное : относится к человеку, месту, вещи, качеству и т. Д.): Npl существительное во множественном числе : существительное всегда используется во множественном числе — например, «джинсы, «Ножницы.»: соответствия

WordReference Словарь американского английского языка для учащихся Random House © 2021
con • form • i • ty / kənˈfɔrmɪti / USA произношение п.[бесчисленное множество]

1. акт приспосабливания: слишком большой упор на конформизм может привести к отупению в группе.
2. договор;
   послушание: соответствие своим убеждениям.

WordReference Random House Несокращенный словарь американского английского языка © 2021
con • form • i • ty (kən for ′ mi tē), США произношение n., Pl. -е гг.

1. действовать в соответствии с преобладающими социальными стандартами, взглядами, практиками и т. Д.
2. корреспонденция по форме, характеру или характеру;
   согласие, соответствие или соответствие.
3. согласие или молчаливое согласие;
   послушание.
4. Религия ( часто кап. ) Соответствие обычаям установленной церкви, особенно. англиканская церковь.
5. Геология: взаимосвязь между смежными пластами, отвечающими определенным требованиям. Ср. несогласие (по умолчанию 2a).

• Поздняя латынь confōrmitās. См. Соответствие, -ity
• Среднефранцузский
• Поздний Среднеанглийский Соответствует 1375–1425

Краткий английский словарь Коллинза © HarperCollins Publishers ::

соответствие / kənˈfɔːmɪtɪ /, соответствие n (pl -ities, -ances)

1. соответствие в действиях, поведении и т. Д. Определенным принятым стандартам или нормам
2. соответствие или сходство по форме или внешнему виду; соответствие; договор
3. соблюдение практики установленной церкви

‘Соответствие ‘ также встречается в этих записях (примечание: многие из них не являются синонимами или переводами):

.

No related posts.