Ощущение. Эпистемология классическая и неклассическая
Ощущение
Ощущение — предполагаемое рядом философских и психологических концепций элементарное содержание, лежащее в основе чувственного знания внешнего мира, «кирпичик» для построения восприятия и иных форм чувственности. В качестве примеров данного явления обычно приводят ощущения цвета, звука, твердого, кислого и т. д. Ощущения истолковывались как относящиеся не к предмету в целом, а лишь к его отдельным свойствам, «качествам». В истории философии и психологии ощущения были разделены на относящиеся к свойствам предметов внешнего человеку мира и относящиеся к конкретным состояниям самого тела человека (последние сигнализируют о движениях и относительном положении разных частей тела и о работе внутренних органов). Вместе с тем ощущения, относящиеся к внешнему миру, делятся по их модальности на зрительные, слуховые, осязательные, обонятельные и вкусовые.
Ощущения были четко выделены в качестве исходной единицы анализа познавательных процессов в философии эмпиризма и сенсуализма XVII–XVIII веках (до этого, например, в античной философии не существовало резкого разделения ощущения и восприятия).
1. Восприятие как знание целостных предметов и ситуаций предполагает участие ума. Но любые операции ума, в том числе и относящиеся к созданию восприятия, предполагают материал, над которым ум оперирует. Таким исходным материалом являются ощущения (Кант, который противостоял эмпиризму вообще, сенсуализму в частности, тем не менее допускал наличие ощущений как исходного материала для деятельности априорных форм чувственности и рассудка, организующих опыт).
Поэтому данность, непосредственность являются специфическими характеристиками ощущений. Очень важно, что при этом имеется в виду осознаваемая данность. Эта данность может пониматься либо как результат прямого причинного воздействия объективных свойств предметов внешнего мира — Д.
2. Именно потому, что восприятие предполагает определенную активность ума, оно может вводить в заблуждение, быть иллюзорным.
Однако исходный материал для построения восприятия не может сам по себе вести к заблуждению. Я могу ошибочно воспринять прямой карандаш, опущенный в стакан с водой, как сломанный, однако сами элементарные ощущения, из которых складывается мое восприятие, не могут быть ошибочными. Я могу ошибиться, восприняв холодную воду горячей рукой как теплую, однако тепловые ощущения не могут меня обманывать относительно самих себя. «На самом деле не бывает иллюзий чувств, бывают только ошибки в истолковании данных как знаков вещей, иных, чем они сами» (Рассел, 1957, с. 200). Поэтому абсолютная несомненность, неоспоримость является также отличительной характеристикой ощущений (Сагпар, 1928).
3. Как учит научное познание (в частности, классическая механика, которая в XVII–XVIII веках, т. е. в то время, когда было сформулировано учение об ощущениях., выступала как парадигма научного познания вообще), сложные образования могут быть поняты как результат взаимодействия элементарных составляющих. Таким неразложимым далее элементом всех психических процессов вообще и познавательных процессов в частности в ряде направлений философии и психологии считались ощущения. Поэтому они понимались как атомарные единицы опыта.
Сформировавшаяся в конце XIX века экспериментальная психология и прежде всего такой ее раздел, как психофизика, сделала ощущения предметом научного исследования. Изучались зависимость ощущений от действия внешних раздражителей (стимулов). В этой связи были выявлены так называемые пороги чувствительности, характер зависимости ощущений от интенсивности раздражителя (закон Вебера — Фехнера) и целый ряд других фактов.
Однако философский и научный анализ ощущений столкнулся с целым рядом принципиальных трудностей.
1. Оказалось трудным точно очертить тот круг элементарных единиц опыта, которые следует считать ощущениями. Следует ли относить к ощущениям переживания боли, чувства удовольствия и неудовольствия?
Существуют ли ощущения пространства и времени? (Если допустить существование ощущений пространства и времени, то оказывается, что их очень трудно выделить, но для последовательного сенсуалиста приходится допускать их существование, как это вынужден признать Э. Мах.)
2. Мы переживаем каждое ощущение, поскольку мы можем его выделить в составе нашего опыта, как нечто не только уникальное и неповторимое, но одновременно и как нечто обобщенное. Так мы ощущаем данное цветовое пятно не только как абсолютно единичное, но и как индивидуальное выражение цветовой универсалии, например, как данный конкретный оттенок красного цвета («красного вообще»). Если выделение общего является результатом деятельности ума, в частности, результатом сопоставления разных индивидуальных случаев, то непонятно, каким образом ощущения, для которых характерна абсолютная непосредственность (т.
е. отсутствие в них составных частей, признаков), могут иметь не только уникальный, но и обобщенный характер.
3. Если одной из важнейших характеристик ощущений является их данность в индивидуальном сознании, то непонятно, как из этих субъективных и индивидуальных элементов может быть построено восприятие, относящееся к предметам внешнего мира, которые существуют независимо от моего сознания и могут быть восприняты не только мной, но и всяким другим человеком. Вообще вопрос об отношении ощущений к соответствующим качествам внешнего мира оказался трудным и приводящим к парадоксальным решениям. Ряд философов, в частности, Д. Локк, разделили ощущения на относящиеся к так называемым «первичным качествам», которые реально существуют в самих предметах (ощущения, относящиеся к пространственным свойствам предметов, к их форме, расположению и др.), и к «вторичным качествам», существующим лишь в сознании — при том, что критерии разделения этих качеств не совсем ясны (и были оспорены Д. Беркли).
В этой же связи Г. Гельмгольц сформулировал тезис о том, что ощущение относится к качествам внешнего мира как иероглиф к обозначенному им предмету. Для сенсуалистов — феноменалистов (Д. Беркли, Д. Юм, Э. Мах и др.) проблемы отношения ощущения к объективному свойству предмета не существует, но и для них остается камнем преткновения возможность построения из субъективных, индивидуальных ощущений восприятия объективно существующего предмета.
4. Сам способ соединения ощущений в восприятие тоже был пред метом дискуссий.
Большинство философов и психологов, разделявших позиции сенсуализма, считали таким способом (вслед за Д. Юмом) ассоциации разного рода. Однако характер этих ассоциаций во многом так и не был прояснен.
5. Не было ясно и то, следует ли считать ощущение элементарным знанием. Для большинства философов, анализировавших ощущения, именно несомненность и безошибочность ощущений выводит их за пределы знания. С точки зрения этих философов в ощущениях нет деления на субъект и объект. Поэтому даже если мы предполагаем, что ощущения относятся к каким-то качествам объективных предметов, мы можем сделать этот вывод, только выходя за пределы самих ощущений. Вместе с тем в начале XX века возникла концепция (ранние Э. Мур, Б. Рассел и др. (Russell, 1915)), согласно которой ощущение — это акт осознания некоторого элементарного чувственного содержания (чувственного данного), существующего вне сознания субъекта и вместе с тем не принадлежащего миру объективных физических вещей. В этом случае ощущение рассматривается как элементарное знание.
В философии и психологии XX века возникли направления, поставившие под сомнение сам факт существования ощущений как некоторых самостоятельных сущностей. Было обращено прежде всего внимание на то, что в большинстве случаев в обыденной жизни мы никогда не осознаем наших ощущений, а имеем дело только с восприятием целостных предметов и ситуаций. Даже в тех редких случаях, когда мы, как нам кажется, имеем дело только с ощущениями (теплоты на некотором участке тела, давления и т. д.), мы в действительности имеем дело не с элементарными фактами нашего сознания, а с получением информации о некоторой объективной ситуации (пусть воспринимаемой очень неопределенно). Конечно, можно попытаться выделить отдельные ощущения в составе восприятия, например, внимательнее всмотреться в оттенки красного цвета помидора (решением задач такого рода нередко занимаются художники). Однако, во-первых, эта ситуация является достаточно редкой и не характерной для обычного опыта, во-вторых, она не объясняет формирования восприятия, ибо осуществляется уже на основе существующего восприятия, в-третьих, даже в этом случае не удается выделить ощущение как таковое, ибо красное в данном случае воспринимается как свойство некоторого предмета — помидора, т.
В XX веке возникли психологические направления, которые по-разному пересматривали те философские основания, из которых до этого исходили исследователи ощущения и восприятия. Результаты этого пересмотра приводили к разным теориям восприятия. Однако в итоге все эти теории по разным соображениям отказывались от понятия ощущения, как оно использовалось в предшествующей философии и психологии. Гештальт-психология формулировала тезис о структурном, целостном характере восприятия и о невозможности понимания этой целостности как суммы отдельных атомов, «кирпичиков» — ощущений. В экспериментах представителей этого направления было показано, что восприятие может не измениться и в том случае, если меняются некоторые из компонентов целостной системы (если истолковать эти компоненты как ощущения, то получается, что восприятие не определяется входящими в его состав ощущениями). С точки зрения гештальт-психологов непосредственно дано не ощущение, а целостное восприятие (последнее, таким образом, не предполагает конструктивных операций ума над отдельными ощущениями).
Согласно концепции, развитой Дж. Гибсоном (Гибсон, 1988), восприятие является активным процессом собирания организмом информации об окружающей среде. В этом процессе отдельные ощущения (так же, как и отдельные образы восприятия) не существуют. Представители когнитивной психологии считают возможным выделять отдельные единицы информации, из которой строится восприятие. Однако эти единицы в большинстве случаев не осознаются и значит, вряд ли могут быть истолкованы в качестве ощущений, как они понимались раньше в философии и психологии.
Таким образом, в силу разных причин понятие ощущения не является употребительным в большинстве направлений современной философии и психологии, ибо поставлены под сомнение те философские посылки, в рамках которых это понятие имело смысл.
Между тем, в отечественной философии советского периода в течение длительного времени это понятие играло важную роль. Это было связано с некритически принятыми в ней положениями В. И. Ленина, сформулированными в его работе «Материализм и эмпириокритицизм», о том, что ощущение является единственным источником всех наших знаний, что ощущение — это «субъективный образ объективного мира» (Ленин, 1957, с.
101), что материя как объективная реальность «дана человеку в ощущениях его», что она «фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них» (Ленин, 1957, с. 131). Критикуя субъективистский феноменализм Э. Маха, В. И.Ленин противопоставляет ему материалистическое (реалистическое) истолкование ощущений, однако делает это некорректно. Все те, кто признавал и исследовал ощущение, отмечали такие его качества, которые делают невозможным мнение о том, что в ощущениях «дана материя». С этой точки зрения в ощущениях «даны» не материальные предметы (не говоря уже о материи в целом), а лишь отдельные свойства. К тому же, как считает большинство сторонников существования ощущения, в нем нет вообще знания, ибо нет разделения на субъект и объект. Поэтому оно не может быть и «образом» чего бы то ни было. Самое же главное состоит в том, что, критикуя Э. Маха, В. И. Ленин в то же время оказался в зависимости от главной философской посылки объекта своей критики — его философского сенсуализма, т.
е. мнения о том, что все содержание нашего знания может быть выведено из ощущений (Ойзерман, 1994). Нужно сказать, что некоторые отечественные философы, формально не критикуя тезисы В. И. Ленина относительно ощущений, в своих исследованиях фактически дезавуировали их (Э. В. Ильенков, В. А. Лекторский и др. (Ильенков, 1960; Лекторский, 1980)). Ряд виднейших отечественных психологов (А.Н.Леонтьев, А. В. Запорожец, В. П. Зинченко и др. (Запорожец, 1967; Леонтьев, 1982)), исследуя проблему восприятия, фактически опровергли теорию ощущений как элементарных атомов опыта, в частности в связи с развивавшейся ими критикой рецепторной теории чувственности.
Глава VII. Ощущение и наблюдение
Глава VII. Ощущение и наблюдение (1) Предисловие Одним из главных критических мотивов этой книги было стремление показать, что «ментальное» не обозначает такого положения дел, при котором можно осмысленно спросить, относится ли данная вещь или событие к ментальным или
Ощущение
Ощущение
Ощущение — предполагаемое рядом философских и психологических концепций элементарное содержание, лежащее в основе чувственного знания внешнего мира, «кирпичик» для построения восприятия и иных форм чувственности.
В качестве примеров данного явления обычно
Органическое ощущение
Органическое ощущение Органическое ощущение — это то чувство, которое сообщает центральной нервной системе о состоянии различных органов тела. Не беспокойтесь, если на некоторое время почувствуете сонливость или начнете отчаянно зевать. Это хорошие проявления, и они
ОЩУЩЕНИЕ ВСЕДОЗВОЛЕННОСТИ
ОЩУЩЕНИЕ ВСЕДОЗВОЛЕННОСТИ На каком-то этапе успешного овладения властью и бесконтрольного ее использования у мужчины-Зевса может появиться ощущение вседозволенности. В одних случаях он начинает нарушать все мыслимые моральные нормы, и мы до сих пор изучаем и
3. Искусство и ощущение жизни
3. Искусство и ощущение жизни
Если бы кто-нибудь в реальной жизни увидел красивую женщину в элегантном вечернем платье с пятнышком лихорадки на губах, то, наверное, счел бы подобный мелкий недостаток внешности несущественным и не стал бы обращать на него внимание.
Однако
УПР. Ощущение сердцем
УПР. Ощущение сердцем Направьте внимание на свой нос, уши, ноги или руки. Чтобы помочь своей сосредоточенности, можете подвигать этой частью тела или прикоснуться к ней, но потом прекратите эти движения и удерживайте свое внимание на этой части тела, до тех пор пока она не
Ощущение страха
Ощущение страха Характерно ощущение страха, охватывающего очевидца откровения. Иаков, пробудившись от пророческого сна, сказал: «истинно Господь присутствует на месте сем; а я не знал! И убоялся и сказал: как страшно сие место! это не иное что, как дом Божий, это врата
Ощущение глубины рекурсии
Ощущение глубины рекурсии
Проведём такой опыт: возьмём два зеркала и поставим их параллельно друг другу, а сами станем между ними.
Заглянув в любое из них, мы увидим бесконечный ряд взаимных отражений. Но, присмотревшись, увидим, что на самом деле ряд не бесконечен. Мы не
Повторение и ощущение
Повторение и ощущение Через открытое окно проникали гул и запахи города. В большом городском саду люди сидели в тени, читая новости и мировые сплетни. Голуби у их ног ходили с важным видом, ища лакомые кусочки, а на зеленых лужайках играли дети. Из-за солнца появлялись
Ощущение и счастье
Ощущение и счастье Мы были высоко наверху над зеленым морем. Шум пропеллеров, бьющих по воздуху, и рев выхлопной трубы затрудняли разговор. Кроме того, на остров летели несколько парней, учащихся колледжа, собирающихся на спортивную встречу. У одного из них было банджо, и
ОЩУЩЕНИЕ
ОЩУЩЕНИЕ
В сапфире сумерек пойду я вдоль межи,
Ступая по траве подошвою босою.
Лицо исколют мне колосья спелой ржи,
И придорожный куст обдаст меня росою.
Не буду говорить и думать ни о чём —
Пусть бесконечная любовь владеет мною —
И побреду, куда глаза глядят, путём
Природы
§ 39. Ощущение
§ 39. Ощущение Психологическое понятие ощущения, как последнего элемента всех связей в сознании, получает свое ближайшее определение через восхождение к тем именно основным связям, элементом которых оно является. Согласно тому, что установлено в критике познания (ср. § 10
Ощущение (Sensation)
Ощущение (Sensation) Элементарное восприятие или элемент возможного восприятия. Ощущение имеет место, когда какое-либо физиологическое изменение, чаще всего внешнего порядка, возбуждает один из наших органов чувств. Например, воздействие света на сетчатку глаза или вибрации
Ощущение
7
Литература 7
У
каждого человека своё умение видеть,
думать и чувствовать.
Нет ничего глупее,
чем пытаться подменить у него это умение
нашим.
Ж.-Ж. Руссо.
Введение
Ощущение, восприятие, мышление служат неразрывными частями единого процесса отражения действительности. Чувственное наглядное познание предметов и явлений окружающего мира есть главное, исходное. Однако, ощущая, воспринимая, наглядно представляя себе любой предмет, любое явление, человек должен как-то анализировать, обобщать, конкретизировать, другими словами, мыслить о том, что отражается в ощущениях и восприятиях. Ощущения, восприятия, представления, мышление составляют познавательные процессы.
Ощущения являются источником наших знаний о мире, источник чувств и эмоций. Ощущения связывают человека с внешним миром и являются как основным источником информации о нем, так и основным условием психического развития.
Развитие философских воззрений на природу ощущений (рационализм, солипсизм).
Однако,
несмотря на очевидность этих положений,
они неоднократно подвергались
сомнению.
Представители идеалистического
направления в философии и психологии нередко
высказывали мысль о том, что подлинным
источником нашей сознательной
деятельности являются не ощущения, а
внутреннее состояние сознания, способность
разумного мышления, заложенные от
природы и не зависимые от притока
информации, поступающей из внешнего
мира. Эти воззрения легли в основу
философии рационализма. Суть
ее заключалась в утверждении о том, что
сознание и разум — это первичное, далее
не объяснимое свойство человеческого
духа.
Философы-идеалисты
и многие психологи, являющиеся сторонниками
идеалистической концепции, нередко
делали попытки отвергнуть положение о
том, что ощущения человека связывают
его с внешним миром, и доказать обратное,
парадоксальное положение, заключающееся
в том, что ощущения
непреодолимой стеной отделяют человека
от внешнего мира. Подобное положение было выдвинуто
представителями субъективного идеализма (Д.
Беркли, Д.
Юм, Э. Мах).
И.
Мюллер, один из представителей дуалистического
направления в психологии,
на основе вышеупомянутого положения
субъективного идеализма сформулировал
теорию «специфической энергии органов
чувств». Согласно этой теории, каждый
из органов чувств (глаз, ухо, кожа, язык)
не отражает воздействия внешнего
мира, не дает информации о реальных
процессах, протекающих в окружающей
среде, а лишь получает от внешних
воздействий толчки, возбуждающие их
собственные процессы. Согласно этой теории, каждый орган
чувств обладает своей собственной
«специфической энергией», возбуждаемой
любым воздействием, доходящим из внешнего
мира. Так, достаточно нажать на глаз или
воздействовать на него электрическим
током, чтобы получить ощущение света;
достаточно механического или
электрического раздражения уха, чтобы
возникло ощущение звука. Из этих
положений делался вывод, что органы
чувств не отражают внешних воздействий,
а лишь возбуждаются от них, и человек
воспринимает не объективные воздействия
внешнего мира, а лишь свои собственные
субъективные состояния, отражающие
деятельность его органов чувств.
Близкой была точка зрения Г. Гельмгольца, который не отвергал того, что ощущения возникают в результате воздействия предметов на органы чувств, но считал, что возникающие вследствие этого воздействия психические образы не имеют ничего общего с реальными объектами. На этом основании он называл ощущения «символами», или «знаками», внешних явлений, отказываясь признать их изображениями, или отображениями, этих явлений. Он считал, что воздействие определенного объекта на орган чувств вызывает в сознании «знак», или «символ», воздействующего объекта, но не его изображение. «Ибо от изображения требуется известное сходство с изображаемым предметом… От знака же не требуется никакого сходства с тем, знаком чего он является».
Легко
видеть, что оба этих подхода приводят
к следующему утверждению: человек
не может воспринимать объективный мир,
и единственной реальностью являются
субъективные процессы, отражающие
деятельность его органов чувств, которые
и создают субъективно воспринимаемые
«элементы мира».
Подобные выводы были положены в основу теории солипсизма (от лат. solus — один, ipse — сам) сводившейся к тому, что человек может познать только самого себя и не имеет никаких доказательств существования чего-то иного, кроме него самого.
На
противоположных позициях стоят
представители материалистического
направления, считающие возможным объективное
отражение внешнего мира. Изучение
эволюции органов чувств убедительно
показывает, что в процессе длительного
исторического развития сформировались
особые воспринимающие органы (органы
чувств, или рецепторы), которые
специализировались на отражении особых
видов объективно существующих форм
движения материи (или видов энергии):
слуховые рецепторы, отражающие звуковые
колебания; зрительные рецепторы,
отражающие определенные диапазоны
электромагнитных колебаний, и т. д.
Изучение эволюции организмов показывает,
что на самом деле мы имеем не «специфические
энергии самих органов чувств», а
специфические органы, объективно
отражающие различные виды энергии.
Причем высокая специализация различных
органов чувств имеет в своей основе не
только особенности строения периферической
части анализатора — рецепторов, но и
высочайшую специализацию нейронов,
входящих в состав центральных нервных
аппаратов, до которых доходят сигналы,
воспринимаемые периферическими органами
чувств.
Следует
отметить, что ощущения человека — это
продукт исторического развития, и
поэтому они качественно отличаются от
ощущений животных. У животных развитие
ощущений целиком ограничено их
биологическими, инстинктивными
потребностями. У многих животных
отдельные виды ощущений поражают своей
тонкостью, однако проявление этой тонко
развитой способности ощущения не может
выйти за пределы того круга объектов и
их свойств, которые имеют непосредственное
жизненное значение для животных данного
вида. Например, пчелы способны гораздо
тоньше, чем среднестатистический
человек, различать концентрацию
сахара в растворе, но этим и ограничивается
тонкость их вкусовых ощущений.
Другой
пример: ящерица, которая способна слышать
легкий шорох ползущего насекомого,
никак не будет реагировать на очень
громкий стук камня о камень.
У человека способность ощущать не ограничена биологическими потребностями. Труд создал у него несравненно более широкий, чем у животных, круг потребностей, а в деятельности, направленной на удовлетворение этих потребностей, постоянно развивались способности человека, в том числе и способность ощущать. Поэтому человек может ощущать гораздо большее количество свойств окружающих его предметов, чем животное.
Эмоции, философия — Философская энциклопедия Routledge
Доступ к полному содержанию доступен только для членов учреждений, купивших доступ. Если вы принадлежите к такому учреждению, войдите в систему или узнайте больше о том, как сделать заказ.
Поделиться
Загрузка контента
Нам не удалось загрузить контент
ПечатьСодержание
- Резюме статьи
содержимое заблокировано
1
Разум, эмоции: главный и подчиненный
содержание закрыто
2
Платон к стоикам
содержание заблокировано
3
Декарт к Ницше
содержимое заблокировано
4
ХХ век
содержимое заблокировано
Библиография
Тематический
- К
- Соломон, Роберт С.
DOI
10.4324/9780415249126-N016-1
DOI: 10.4324/9780415249126-N016-1
Версия: v1, опубликовано онлайн: 199 8
Получено 7 июня 2023 г. с https://www.rep.routledge. com/articles/thematic/emotions-philosophy-of/v-1
Эмоции всегда играли важную роль в философии, даже если философы обычно отрицали их центральное место. Поскольку философию так часто описывали прежде всего как дисциплину разума, эмоции часто игнорировались или подвергались нападкам как примитивные, опасные или иррациональные. Сократ упрекал своего ученика Критона, советуя нам не поддаваться своим эмоциям, а некоторые из древних философов-стоиков призывали к разумной жизни, свободной от порабощения эмоций, к жизни апатия (апатия). В буддизме также большое внимание уделяется эмоциям, которые трактуются как «возбуждения» или клеш . Буддийское «освобождение», подобно стоической апатии, становится философским идеалом, свободой от эмоций.
Однако философы не всегда принижали значение эмоций.
Аристотель защищал мнение, что люди по своей сути являются разумными животными, но он также подчеркивал важность наличия правильных эмоций. Дэвид Юм, эмпирик восемнадцатого века, настаивал на том, что «разум есть и должен быть рабом страстей». В девятнадцатом веке, хотя Гегель описывал историю философии как развитие разума, он также утверждал, что «ничего великого никогда не делается без страсти». Большая часть истории философии может быть рассказана в терминах изменчивых отношений между эмоциями (или «страстями») и разумом, которые часто противоречат друг другу, временами кажутся воюющими, но в идеале должны быть в гармонии. Таким образом, Платон нарисовал картину души в виде колесницы с тремя лошадьми, где разум ведет влечения, а «духовная часть» работает вместе. Ницше в конце девятнадцатого века предположил, что «каждая страсть содержит свой собственный квант разума».
Предположение Ницше о том, что эмоции и разум на самом деле не противоположны, а дополняют друг друга или смешиваются, с древних времен лежало в основе многих споров об эмоциях.
Разумны ли эмоции или это просто физические реакции? Являются ли они просто «чувствами» или играют жизненно важную роль в философии и в нашей жизни?
Поделиться
Загрузка контента
Нам не удалось загрузить контент
Печать Ссылка на эту статью:
Соломон, Роберт С.. Эмоции, философия, 1998, doi:10.4324/9780415249126-N016-1. Философская энциклопедия Рутледжа, Тейлор и Фрэнсис, https://www.rep.routledge.com/articles/thematic/emotions-philosophy-of/v-1.
Copyright © 1998-2023 Рутледж.
Похожие запросы
Темы
- Философия разума и психология
- Этика
Связанные статьи
- Эмоции, характер Соломон, Роберт С.
- фейсбук
- твиттер
© 2023 Informa UK Limited, компания Informa Group
Разница между чувством и эмоцией
Чувства и эмоции звучат как одно и то же, но это не так. Древние философы и современные ученые различают их. Тем не менее смешение двух часто вызывает страдания. Чтобы понять, почему, давайте обсудим две стратегии реагирования на негативные чувства.
Некоторые игнорируют или скрывают свои чувства. Представьте себе человека, который все держит в бутылках. Они стремятся быть холодной железной крепостью, никогда не тревожащейся ни болью, ни беспокойством. Они в значительной степени успешны и ведут эмоционально приглушенное существование. Но иногда их защитная стена ломается. Вы можете назвать этого человека репрессивным .
Тогда представьте себе человека, для которого каждое чувство определяет его реальность. Ощущение подпитывает мысли вроде «меня не любят», «мир несправедлив и несправедлив», «ничего не получается». Когда они чувствуют себя счастливыми, мир окрашивается гораздо ярче. Мысли типа «я любим», «мир прекрасен» и «все получается» заполняют их день.
Этот человек во власти своих чувств. Вы можете назвать этого человека американские горки .
Эти два человека совершают одну и ту же ошибку: путают чувства и эмоции.
Учитывая, что мы используем эти два слова взаимозаменяемо, это может показаться удивительным. Но древняя философия стоицизма и современные науки различают их, открывая способ избежать репрессий или американских горок.
Различие вытекает из осознания того, что наши эмоциональные переживания тесно связаны с нашими суждениями. Не только то, что человек чувствует, но и то, что он думает, окрашивает наш опыт. Следовательно, психотерапевты перешли от анализа подсознательных мотивов к обсуждению моделей мышления и убеждений своих пациентов. Они приняли когнитивная модель эмоций . Эта модель предсказывает, что наши убеждения формируют наши эмоции. Но это понимание, которое можно получить без инструментов и опыта современной психотерапии. Как заметил римский государственный деятель, оратор и философ Цицерон:
Сам факт того, что люди легче переносят одну и ту же боль, когда они добровольно переносят ее ради своей страны, чем когда они переносят ее по какой-то меньшей причине, показывает, что интенсивность боль зависит от состояния ума страдающего, а не от ее собственной внутренней природы.
Другими словами, есть чувства и эмоции. Чувство, лишенное суждения, есть просто ощущение. Только когда мы оцениваем боль, считаем ли мы ее невыносимой или стоящей того, мы испытываем полноценную эмоцию. Сенека, философ-стоик, политик и драматург, описывает эту идею так:
Человек считает себя обиженным, хочет отомстить, а затем, будучи почему-то разубежденным, снова быстро успокаивается. Я не называю это гневом, но умственным порывом, поддающимся разуму. Гнев — это то, что выходит за пределы разума и увлекает его.
Психический импульс или чувство – это ощущения в теле. Суждение о том, является ли происходящее в конечном счете хорошим или плохим; это эмоции.
Отсюда лозунг стоиков:
Людей беспокоят не вещи, а принципы и представления, которые они составляют о вещах.Эпиктет
С когнитивной моделью эмоций согласуются психотерапия и стоицизм. Фактически, влияние стоиков на психотерапию хорошо задокументировано.
Основатели были вдохновлены и под влиянием древнегреческой и римской философии.
Недавняя работа в области когнитивной науки подтверждает эту точку зрения. Наши эмоциональные реакции не обязательно являются результатом событий; скорее это интерпретации. Не существует какой-то одной «печали», которая надежно вызвана событиями в мире. Вместо этого «печаль» создается из нашего опыта. Что это такое, отличается от человека к человеку, от культуры к культуре.
В соответствии с этой построенной теорией эмоций , эмоции являются понятиями. Это группировки прошлого опыта, текущего состояния мира и состояния собственного тела. Последний бит удивителен, но ключевой. Эмоции играют роль в управлении энергией, и для этого они должны реагировать на состояние тела.
Как утверждает ученый-бихевиорист Ник Чейтер:
Именно наша интерпретация состояния собственного тела заставляет нас интерпретировать одни и те же беспорядочные мысли как отчаянные, полные надежды или тихо смирившиеся.
Экзистенциальный страх или восторженная радость могут иметь больше общего с обыденностью управления нашим телом, чем с чем-либо еще!
В качестве примера представьте, что к лицу приливает тепло. Можно интерпретировать это как гнев, смущение или привязанность. Мы можем с большей вероятностью интерпретировать это ощущение как гнев, если мы в ссоре, с большей вероятностью испытаем смущение после того, как скажем что-то неловкое, и с большей вероятностью испытаем гордость, наблюдая за успехом любимого человека. Потенциально ощущения могут не иметь ничего общего с эмоциями, а скорее с тем, что мы едим!
То, что мы думаем, имеет значение. Эмоции не являются обреченными реакциями на мир. Вместо этого суждения и опыт формируют то, чем они являются. На вопрос, в какой степени люди контролируют свои эмоции, Лиза Фельдман Баррет, одна из пионеров искусственно созданной теории эмоций, ответила:
Ваш мозг способен брать обрывки прошлого опыта и комбинировать их по-новому.
Подумайте об этом так: если у вас на кухне есть набор обычных ингредиентов, вы можете комбинировать их по-новому, чтобы приготовить новые рецепты, которые вы никогда раньше не готовили.Другими словами, обдумывая свои суждения и прошлый опыт, мы можем контролировать то, как мы реагируем на мир. Так, стоическая теория эмоций получает поддержку популярных взглядов в современных исследованиях. Есть некоторые отличия, конечно. Сконструированная теория эмоций использует достижения философии, вероятности и неврологии, к которым стоики не имели доступа. Кроме того, стоики, возможно, преувеличивали степень нашего контроля над своими эмоциями. Тем не менее остается фундаментальное понимание: эмоции отчасти являются продуктом разума и суждения.
Теперь мы можем вернуться к репрессиям и американским горкам.
Ошибка репрессивного человека состоит в том, что он считает негативные чувства вредными по своей сути. Они делают это, потому что верят, что негативные чувства проблематичны — другими словами, они уже построили суждения, необходимые для переживания негативных эмоций.
Репрессивное не приняло близко к сердцу изречение Эпиктета. Уклоняясь от негативных чувств, они подтверждают идею о том, что негативные чувства мешают. Это недооценивает роль, которую играет наше суждение. Кроме того, он игнорирует пространство для простого принятия того, что мы чувствуем.
Эта стратегия требует двух больших затрат. Во-первых, это побуждает избегать краткосрочного дискомфорта. Жертвовать жизнью в соответствии со своими ценностями ради сиюминутного комфорта — это не рецепт успеха. Это оптимизация для раскаяния, а не для счастья. Во-вторых, стратегия репрессивного также рискует игнорировать полезную информацию о своих чувствах. Чувства и ощущения — это данные либо о мире, либо о состоянии своего тела — и мы отрываемся от них на свой страх и риск.
Ошибка американских горок состоит в том, чтобы относиться к негативным чувствам как к реальности. Они слишком быстро переходят от чувства к эмоции, позволяя чувствам диктовать свои причины. В то время как репрессивная жизнь может быть эмоционально приглушенной, жизнь американских горок вышла из-под контроля.
Этот человек слишком быстро принимает крайние суждения о мире. Любой стресс означает катастрофу, а любая польза — признак окончательного успеха. Реальность сложнее.
Передав поводья, американские горки примут худшие решения, чем в противном случае. Как Сенека подробно описывает в О Гневе , это особенно заметно в случае гнева и ярости, где вспышки могут привести к непоправимым ошибкам. Но это также может привести к более приятным ощущениям, как показывают многие неудачные партнерские отношения и браки.
Вместо того, чтобы сдерживать свои чувства или вручать им ключи, цель состоит в том, чтобы жить в соответствии с нашими ценностями. Воспринимайте чувства как информацию. Отрицательные чувства имеют свои роли и способы использования. Их не всегда нужно подавлять. Не будьте слепы к своим чувствам, если что-то кажется неправильным, и действуйте соответствующим образом, даже если это трудно объяснить. Следите за тем, чтобы не слишком быстро перескакивать с чувства на эмоцию.