Остин райт – Список книг и других произведений Остин Райт (Austin Wright) Сортировка по году написания

Остин Райт — биография, список книг, отзывы читателей

Этот роман лежал в моих хотелках очень долгое время, и вот я вижу «Тони и Сьюзен» в списках Академии, какая удача. За книгу я взялась с грандиозными ожиданиями и они оправдались.

Сьюзен получает посылку от первого мужа Эдварда с рукописью его романа «Ночные животные», когда они были ещё женаты, он хотел стать писателем, но мечты так и остались мечтами, и теперь Эдвард хочет узнать мнение Сьюзен о его творении. Героиня принимается за чтение романа-триллера, в котором на семью профессора математики Тони нападают бандиты. Сьюзен видит в тексте зашифрованные Эдвардом послания и они заставляют ее взглянуть на свою жизнь под другим углом.

От «Ночных животных» просто невозможно оторваться, вместе с героиней я погружалась в мир боли Тони, задыхалась от отчаяния и безысходности. Хотелось кричать от несправедливости, кричать на Тони, на преступников, полицию. Я в восторге от подачи главного героя, автор не навязывает читателю конкретное мнение, каждый решает сам, как воспринимать его поступки, какую позицию занять. Все чтение романа в романе я думала, а что бы сделала я, строила план действий, осуждала Тони, хотела его встряхнуть (читать-стукнуть), затем оправдывала, и даже сейчас, я так и не могу дать оценку действиям Тони, но я точно могу сказать, что давно не испытывала такого напряжения и смятения от героя, именно за эти ощущения поставила книге высокую оценку.

Героиня Сьюзен очень интересно трансформируется в своей линии повествования. Изначально читатель знакомится с девушкой, которая умеет принимать решения и брать ответственность за свою жизнь, а к концу книги героиня становится флегматичной и неуверенной, как-будто растекается на ладонях читателя, и ты понимаешь, что собрать ее уже не получится.

Роман пропитан отчаянием, сопоставлением импульсивных решений и апатии, местью и болью. Закрывая книгу вопросов в голове становится больше, чем было в процессе чтения. И такое чувство, что тебе всучили в дорогу тяжелённый груз, а отказаться его нести ты никак не мог, и теперь безропотно тащишь эту ношу. Для любителей книг с подтекстом этот роман настоящая находка.

#зло1_3курс

readly.ru

Остин Райт — Тони и Сьюзен » Книги читать онлайн бесплатно без регистрации

Через четверть века после развода первый муж Сьюзен присылает ей по почте рукопись своего первого романа. Сьюзен никогда не верила в талант Эдварда, который в юности мечтал посвятить себя писательству, но стал в итоге страховым агентом. Однако она принимается читать, и роман неожиданно ее захватывает. Он полон намеков и загадок, адресованных непосредственно ей. Читая, она заново осмысляет отношения с Эдвардом, свой новый брак и, по сути, всю свою жизнь.Эта четвертая по счету книга американца Остина Райта, автора семи романов и нескольких эссе, вышла двадцать лет назад. Но настоящую славу она принесла Райту уже посмертно, в 2010 году, когда ее переиздали в Англии. Восторженные отклики прессы и читательский успех заново открыли миру великолепного писателя, мастера стиля и захватывающей сюжетной интриги.

Американец Остин Райт (1922–2003) переживает второе рождение в литературе. Недавнее переиздание его книги «Тони и Сьюзен», написанной двадцать лет назад, вызвало бурю восторженных откликов. История непризнанного писателя, пославшего свою рукопись бывшей жене, с которой он не виделся много лет, поражает необычным стилем и изобилует загадками. Она читает этот странный роман, пытаясь заново осмыслить связывавшие их отношения.

Изумительно написано. От кровавой истории о мести такого обычно не ждешь. Прекрасная книга.

Сол Беллоу

Жутко, поучительно, совершенно великолепно.　

Донна Леон

Затягивает… Приковывает… Гипнотизирует…　

New-York Times

Шедевр. Блистательный, умный, волнующий роман… Остин Райт — чудесный рассказчик, чудесный писатель. После «Тони и Сьюзен» Райта хочется читать еще и еще.　

Chicago Sun-Times

Два романа в одном: два замечательных романа о мести. От обоих сердце рвется из груди — а потом замирает.　

New-York Newsday

Все началось с письма, которое Эдвард, первый муж Сьюзен Морроу, прислал ей еще в сентябре. Он написал книгу, роман, и может, она его прочтет? Сьюзен была поражена, потому что, не считая рождественских открыток со словами «С любовью» от его второй жены, никаких известий об Эдварде она не получала уже двадцать лет.

Она поискала его среди воспоминаний. Она помнила, что он хотел писать — рассказы, стихи, очерки, все, что состоит из слов, — это она помнила хорошо. Это было главной причиной возникших между ними сложностей. Но она думала, что потом он оставил писательство, решив заняться страхованием. Оказывается, нет.

В кажущееся ныне неправдоподобным время их брака стоял вопрос, надо ли ей читать написанное им. Он новичок, она — более строгий критик, чем ей бы хотелось. Положение было щекотливое: она смущалась, он обижался. Теперь в письме он говорил: но уж эта книга, черт возьми, хороша. Он столько узнал о жизни и писательском деле. Он хочет доказать ей это, пусть прочтет, увидит, пусть судит сама. Лучшего критика, чем она, у него не было, писал он. И она может ему помочь, так как ему кажется, что роману, при всех его достоинствах, чего-то не хватает. Она поймет, она подскажет. Не спеши, писал он, набросай несколько слов — что в голову придет. Подписано: «Твой Эдвард, который по-прежнему помнит».

Подпись ее рассердила. Она слишком о многом напоминала и ставила под угрозу заключенный с прошлым мир. Ей не хотелось вспоминать, не хотелось соскальзывать в те малоприятные переживания. Тем не менее она попросила его выслать книгу. Она устыдилась своих подозрений и возражений. Почему он просит ее, а не кого-нибудь из новых знакомых? Почему обременяет: как будто «что в голову придет» не есть то же самое, что вдумчивые суждения. Но отказать она не могла — не то показалось бы, что она до сих пор живет прошлым. Посылка пришла через неделю. Ее дочь Дороти принесла ее на кухню, где они ели бутерброды с арахисовым маслом, — она, Дороти, Генри и Рози. Посылка была густо заклеена. Она извлекла рукопись и прочла титульный лист:

Эдвард Шеффилд Ночные животные роман

Хорошая машинопись, чистая бумага. Она задумалась о смысле заглавия. Оценила жест Эдварда, примирительный и лестный. Она испытала легкий стыд, настороживший ее, и поэтому, когда ее нынешний муж Арнольд пришел вечером домой, смело объявила:

— Я сегодня получила письмо от Эдварда.

— От какого Эдварда?

— Ну, Арнольд.

— А, от Эдварда. Так. И что же этот недоумок имеет сообщить?

Это было три месяца назад. На душе у Сьюзен беспокойно — прихватит и отпустит, разобраться не получается. Когда она не беспокоится, ее беспокоит, что она может забыть, о чем беспокоится. А когда знает, о чем беспокоится — понял ли Арнольд, что она хотела сказать, или что хотел сказать он, когда сказал, что хотел сказать этим утром, — даже тогда она чувствует, что дело в чем-то другом, более важном. Между тем она хозяйничает, оплачивает счета, прибирается и стряпает, занимается детьми, трижды в неделю ведет занятия в местном колледже, а ее муж в это время чинит сердца в больнице. Вечерами она читает, предпочитая это телевизору. Читает она, чтобы отвлечься от себя.

Ее тянет открыть роман Эдварда — она любит читать, хочет верить, что он способен расти, — но три месяца не может за него взяться. Отсрочка оказалась ненамеренной. Она положила рукопись в шкаф, забыла про нее и потом вспоминала в самое неподходящее время — покупая продукты, отвозя Дороти на урок верховой езды, проверяя работы первокурсников. Расправившись с делами, забывала.

Когда не забывала, то пыталась освободить голову, чтобы читать роман Эдварда как полагается. Трудность заключалась в воспоминаниях, просыпавшихся, как древний вулкан, с рокотом и землетрясением. Вся эта забытая близость, их бесполезное знание друг друга. Она помнила его самоупоенность, тщеславие, а также его страхи — а вдруг он ничего собой не представляет, — но обо всем об этом надо забыть, если она хочет, чтобы ее оценка была справедливой. Она решительно настроена быть справедливой. Чтобы быть справедливой, она должна отречься от воспоминаний и притвориться посторонним человеком.

Она не могла поверить, что он хочет, чтобы она просто прочла его книгу. Тут, наверное, что-то глубже, какой-то новый выверт в их мертвом союзе. Она задумалась, чего, по мнению Эдварда, недостает его книге. Из письма следовало, что он не знает, но она подумала — нет ли там тайного смысла: Сьюзен и Эдвард, сокровенная любовная песнь? Дескать, прочти и, разыскивая недостающее, найди Сьюзен.

Или ненависть, что представлялось более вероятным, хотя они избавились от нее сто лет назад. Если она злодейка, то там недостанет предназначенного ей яда, вроде белоснежкиного красного яблочка. Любопытно будет узнать, сколько иронии на деле содержит письмо Эдварда.

Но даже внутренне приготовившись, она по-прежнему забывала, не читала и со временем утвердилась в мысли, что потерпела фиаско. Она стыдилась этого и одновременно гордилась своим неповиновением, пока за несколько дней до Рождества не получила от Стефани открытку с припиской от Эдварда. Он приедет в Чикаго, говорилось там, тридцатого декабря, на один день, остановится в «Мариотте», надеюсь, увидимся. Она встревожилась, потому что он захочет поговорить о своей нечитаной рукописи, затем успокоилась, поняв, что время еще есть. После Рождества: муж Арнольд уедет на съезд кардиохирургов, на три дня. Тогда и прочтет. Это займет ее, поможет не думать о поездке Арнольда, и ей не придется чувствовать себя виноватой.

Интересно, как сейчас выглядит Эдвард. Она помнит его светловолосым, птицеподобным — с крючковатого носа постреливают глаза, — невероятно тощим — руки как плети, острые локти, гениталии на фоне костлявого таза кажутся больше, чем они есть. Тихий голос, рубленая, нетерпеливая речь, словно он думает, что большая часть того, что ему приходится говорить, — глупости, которые и говорить-то не стоит.

Может, он стал степенным или чванливым? Наверно, прибавил в весе и поседел, если только не облысел. Она гадает, что он подумает о ней. Ей бы хотелось, чтобы он отметил, насколько она стала терпимее, легче, великодушнее и насколько больше она всего знает. Она боится, что его обескуражит разница между двадцатью четырьмя и сорока девятью годами. Очки она поменяла, но при Эдварде она вовсе не носила очков. Она пополнена, грудь увеличилась, впалые щеки округлились, и бледность на них сменилась румянцем. Волосы — при Эдварде длинные, прямые и шелковистые — теперь прибранные, короткие и с сединой. Она сделалась здоровой и крепкой, и Арнольд говорит, что она похожа на скандинавскую лыжницу.

Сейчас, когда она совсем готова к чтению, она задается вопросом, что это за роман. Как будто путешествие неведомо куда. Хуже всего, если роман не удался: это, может быть, задним числом ее оправдает, но создаст неловкость в настоящем. Но даже если он и удался, она все равно рискует: задушевная прогулка по незнакомому сознанию, необходимость раздумывать над символами, более внятными другим, чей ей, иметь дело с замкнутым кругом навязанных ей чужаков, вживаться в чужой обиход. А проводником — Эдвард, из-под власти которого она в свое время с таким трудом освободилась.

Сколько малопривлекательных перспектив: заскучать, оскорбиться, попасть под сентиментальные излияния, отяготиться унынием и мраком. Что занимает Эдварда в сорок девять лет? Наверняка она может сказать лишь, чем этот роман не будет. Если Эдвард не переменился самым коренным образом, книга не будет ни детективом, ни историей бейсболиста, ни вестерном. Не будет она и кровавой историей о мести.

nice-books.ru

Антон Долин про роман Остина Райта «Под покровом ночи»

Антон Долин — о незаметном бестселлере, который лег в основу нашумевшего фильма Тома Форда.

В основном новости о выходе романа Остина Райта «Под покровом ночи» обрадовались фанаты Тома Форда, модельера и режиссера, чей одноименный фильм в минувшем сентябре получил в Венеции заслуженный Гран-при: картина добралась до российского проката, самое время прочитать первоисточник. Но некоторые ликуют по другой причине: они заметили несколько лет назад выход в России романа Райта «Тони и Сьюзен», влюбились в него, а теперь приветствуют выход еще одной книги прекрасного писателя. Их придется разочаровать. Хотя информация об этом присутствует лишь в аннотации (внутри книги, а не на обложке), «Под покровом ночи» — тот же самый «Тони и Сьюзен», переизданный под новым названием к выходу фильма. Переименование тем более дико, что невыразительное словосочетание «Под покровом ночи» прокатчики придумали, не смотрев самой картины, наугад, почему-то сочтя его более привлекательным для зрителей, чем оригинальное название «Ночные животные».

Подробности по теме

День третий. «Ночные животные» Тома Форда: шоссе в никогда

День третий. «Ночные животные» Тома Форда: шоссе в никогда

Такая вот путаница. Она, впрочем, органично укладывается в легенду об этом романе, который был издан в Штатах в 1993-м и очень понравился критикам, но продавался так себе. После смерти автора в 2003-м и публикации «Тони и Сьюзен» в Великобритании в 2010-м книга вдруг стала бестселлером; тогда-то ее и решил экранизировать Том Форд. В России чуда при первом издании тоже не случилось. Не исключено, что теперь поможет кино: вот книгу и окрестили заново. Ирония в том, что «Тони и Сьюзен» среди прочего — текст о публикации книги, история писателя-неудачника, роман в романе. Именно «внутренний» текст и называется «Ночные животные». Его Эдвард, бывший муж Сьюзен — она не слышала о нем больше двадцати лет, — посылает ей в рукописи перед публикацией. Когда-то они расстались именно из-за того, что она не поверила в его способность быть писателем.

На поверхности здесь добротный психологический роман о расставании и его последствиях; эдакий сеанс психотерапии, к которому приглашают присоединиться читателя. Последовательно и постепенно мы подбираемся к причинам развода Эдварда и Сьюзен: выясняем их социальный бэкграунд, историю знакомства, детали совместного быта, причины мелких недомолвок и расхождений, вырастающих со временем в неразрешимый конфликт. При этом Сьюзен всегда рядом, здесь и сейчас, но мы (как и она) практически ничего не знаем об Эдварде и должны делать выводы из метафор, зашифрованных в его рукописи. Таким образом перед нами еще и своеобразный детектив.

Глубже — другой сюжет, тоже не во всем оригинальный, но все-таки парадоксальный. «Под покровом ночи» — история запутанных взаимоотношений читателя и персонажа, объекта и субъекта (кто есть кто, где Тони, а где Сьюзен, и кто кем манипулирует, становится ясно не сразу). Мы не только читаем «Ночных животных» вместе со Сьюзен, но так же останавливаемся на полуслове, отступаем в сторону, комментируем, возмущаемся, пугаемся. Текст-то довольно неуютный (дальше — некоторые спойлеры, будьте внимательны!). Главный герой, собственно, математик Тони, встречается на ночном шоссе с бандой хулиганов, которые похищают, насилуют и убивают его жену и дочь. Чем дальше читает Сьюзен рукопись — неслучайно посвященную именно ей, — тем меньше понимает, кто в этой истории она: потерянная навсегда женщина, которую герой так сильно любил, или та темная сила, которая отняла у него любовь и которой он теперь жаждет отомстить?

Если суммировать, то этот напряженный и нелинейный роман — о мужском и женском, их взаимном притяжении и столкновении. О пассивном и активном восприятии мира, об осознанном выборе оптики и траектории в этом мире. Его финал, который с известной долей условности можно счесть открытым, допускает разные толкования и обладает почти интерактивной силой, позволяющей читателю самому выбрать, с кем он — со страдающей Сьюзен, невидимым манипулятором Эдвардом или его аватаром, несчастным мстителем Тони.

Неожиданность (непонятно, насколько приятная) в том, что «Под покровом ночи» — редкий случай, когда фильм получился глубже, тоньше и актуальнее книги. Форд не только перенес действие в наши дни — в нем, например, появились мобильные телефоны, что очень важно для сюжета, — и свой родной Техас, но поменял бэкграунд центральных персонажей. Например, Сьюзен в его фильме стала галеристкой, и «Ночные животные» превратились еще и в притчу о выборе между бизнесом и искусством. В любом случае у потенциальных зрителей этой неординарной картины сегодня есть возможность выбора, с чего начать — сразу смотреть или сначала читать.

Издательство Corpus, Москва, 2016, пер. Д.Харитонова

Видеорепортажи с громких премьер и концертов вперемешку с дегустациями оливье — в YouTube-канале «Афиши Daily».

daily.afisha.ru

Остин Райт. Под покровом ночи

• Остин Райт. Под покровом ночи / пер. с англ. Д. Харитонова. — Москва : Издательство АСТ : CORPUS, 2017. — 512 с.

Эта четвертая по счету книга американца Остина Райта, автора семи романов и нескольких эссе, вышла двадцать лет назад. Но настоящую славу она принесла Райту уже посмертно, в 2010 году, когда ее переиздали в Англии.
Восторженные отклики прессы и читательский успех заново открыли миру великолепного писателя, мастера стиля и захватывающей сюжетной интриги. Русский перевод вышел под названием “Тони и Сьюзен”. В 2016 году Том Форд снял по этому роману фильм «Под покровом ночи».

Ночные животные 1

Мужчина по имени Тони Гастингс с женой Лорой и дочерью Хелен ехал ночью на восток по федеральной трассе в северной части Пенсильвании. Они направлялись на отдых в свой летний дом в штате Мэн. Ночью они ехали потому, что поздно собрались, а потом еще задержались, меняя в пути колесо. Придумала это Хелен, когда они, пообедав где-то на севере Огайо, сели обратно в машину.

— Давайте не будем искать мотель,—сказала она,— давайте ехать всю ночь.

— Ты серьезно? — спросил Тони Гастингс. — Ну да, а что?

Это предложение возмутило его чувство порядка, всполошило его привычки. Он был профессор математики и гордился своей правильностью и здравомыслием. Полгода назад он бросил курить, но и после этого иногда держал в зубах трубку ради придаваемой ею солидности. Его первая реакция на предложение была: не дури, но он подавил ее, желая быть хорошим отцом. Он считал себя хорошим отцом, хорошим преподавателем, хорошим мужем. Хорошим человеком. Но при этом ощущал в себе сродство с ковбоями и бейсболистами. На лошадь он никогда не садился, в бейсбол не играл с детства, особенно кряжистым и сильным тоже не был, зато носил черную бороду и считал себя натурой легкой. Он настроился на мысль об отдыхе и приволье ночного шоссе, на это неожиданное развлечение, и окрылился, сбросив гнет ответственности — не надо выискивать место для ночевки, останавливаться у вывесок, подходить к конторкам и спрашивать комнаты, он воодушевился идеей ехать в ночь, махнув на свои привычки рукой.

— Готова будешь в три часа меня сменить? — Когда скажешь, папочка, когда скажешь. — Лора, ты что думаешь?
— А у вас силы к утру останутся?

Он знал, что экзотическая ночь сменится жутким днем и он намучается, борясь с неурочным сном и восстанавливая привычный режим, но он был ковбой в отпуске, и момент располагал к безответственности.

— Хорошо, — сказал он. — Поехали.
И вот они ехали — мчались по шоссе в медленно сходивших сумерках, минуя фабричные города, плавно вписываясь на скорости в изгибы дороги, по длинным ее подъемам и спускам, мимо пашен, и закатывавшееся позади солнце вспыхивало в окнах ферм среди высоких лугов перед ними. Все трое, упоенные новизной, делились восторгом от красоты пейзажа в этом угасании дня, в этих косых солнечных лучах, подкрасивших и преобразивших желтые поля, зеленые леса и дома изменчивым свечением; асфальт тоже менялся — в зеркале серебряный, по ходу — черный.

В сумерках они остановились заправиться, а когда вернулись на дорогу, папа Тони увидел впереди на обочине автостопщика, по виду бродягу. Он на- чал разгоняться. Автостопщик держал в руках табличку с надписью: “Отбангорьте”.

Дочка Хелен закричала ему в ухо: 
— Ему в Бангор, папа. Давай подвезем.

Тони Гастингс прибавил газу. Автостопщик с длинной светлой бородой имел на себе комбине- зон без поддевки и хайратник. Он проводил Тони взглядом.

— Ну папа.
Он оглянулся, чтобы убедиться — дорога свободна.
— Ему надо было в Бангор, — сказала она.

— Ты хочешь провести в его обществе двенадцать часов?

— Ты никогда никого не подвозишь.

— Чужие люди, — сказал он; он желал предостеречь Хелен против опасностей этого мира, но все равно получилось занудство.

— Не всем так хорошо живется, как нам, — сказала Хелен. — Тебе не стыдно их бросать?

— Стыдно? Ни капли.
— У нас есть машина. У нас есть место. Нам по пути. — Ох, Хелен, — сказала Лора. — Не будь ребенком. — Мои школьные приятели ловят машину до дома. Что бы они делали, если бы все были такие, как ты?

Недолгая тишина. Хелен сказала:
 — Этот парень был очень милый. По нему видно.

Тони припомнил бродягу и развеселился: — Который хотел меня отбангорить?
 — Папа!

От наступавшей ночи веяло бесшабашностью, авантюрой, неведомым.

— Он держал табличку,—сказала Хелен. — Это было вежливо, он поступил предупредительно. И у него была гитара. Ты что, не видел гитару?

— Это была не гитара, а автомат, — сказал Тони. — Все бандиты носят автоматы в футлярах для инструментов, чтобы их принимали за музыкантов.

Жена Лора положила ему руку на затылок.

— Он был похож на Иисуса Христа, папа. Ты что, не видел, какое у него благородное лицо?

Лора засмеялась.
— Каждый, кто отпустил бороду, похож на Иисуса Христа, — сказала она.
— Я об этом и говорю, — сказала Хелен. — Если он отпустил бороду, значит, он свой человек. Лорина рука на его затылке и посередке, меж ни- ми — голова Хелен, приникнувшей с заднего сиденья к переднему.

—  Папа?

—  Да? 


— Это ты неприлично сейчас пошутил? 


—  Ты о чем? 
Ни о чем. Они молча ехали в темноту. Потом дочка Хелен запела костровые песни, мама Лора стала ей подпевать, даже папа Тони, который не пел никогда, добавил басу, и они с музыкой проследовали по грандиозной пустой трассе до штата Пенсильвания, а краски все сгущались и наконец слепились во тьму. 
Затем была настоящая ночь и Тони вел в одиночестве, никаких голосов — только шум ветра, заглушавший шум мотора и колес; его жена Лора молча сидела в темноте рядом с ним, а его дочь Хелен скрылась на заднем сиденье. Машин было немного. Редкие огни на встречной мерцали сквозь деревья на разделительной полосе. Иногда, когда полосы расходились, огни шли вверх или вниз. На своей 
полосе он время от времени видел красные огоньки машин впереди, порой в его зеркале возникали фары и его нагоняла легковушка или грузовик, но по- том дорога надолго пустела. Ничего не светилось и по сторонам от дороги — он не видел, что там, но воображал сплошной лес. Он радовался, что защищен от дебрей машиной, и что-то напевал про себя; через час он думал выпить кофе, а пока что наслаждался хорошим самочувствием, бодрый, со- средоточенный — в темной рубке своего корабля со спящими пассажирами. Он радовался, что не взял автостопщика, радовался любви своей жены и веселому нраву своей дочери.

Званием автомобилиста он гордился и на дороге был склонен к фарисейству. Он старался держаться 65 миль в час. На длинном подъеме он увидел две пары задних фар рядом друг с другом, они закрывали оба ряда. Одна машина пыталась обогнать другую, но не могла, и ему пришлось убавить скорость. Он перестроился в левый ряд за обходившей. Пробормотал: “Давай, поехали”, — ибо как автомобилисту ему была присуща и невыдержанность. Тут ему пришло в голову, что левая машина не пыталась обогнать другую, а вела с нею беседу — и действительно, обе машины ехали все медленнее.

Черт, уйди с дороги. Одним из его фарисейских правил было никогда не сигналить, но он все же дал один короткий гудок. Машина перед ним вырвалась вперед. Он прибавил скорости, проехал мимо другой и вернулся в правый ряд, чувствуя себя несколько неловко. Самая медленная машина отстала. Машина перед ним, ушедшая было вперед, снова сбавила ход. Он подумал, что ее водитель дожидается второй — продолжить свои игры, и поменял по- лосу, чтобы проехать, но машина перед ним вильнула влево, и ему пришлось тормозить. Потрясенный, он понял, что водитель собирается играть в игры с ним. Машина еще замедлилась. В зеркале он увидел далекие фары третьей машины. Счел за лучшее не сигналить. Они ехали тридцать миль в час. Он хотел перейти в правый ряд, но передняя машина опять его подрезала.

— Ой-ой-ой, — сказал он. Лора шевельнулась.

— Неприятности у нас, — сказал он.
Теперь передняя машина ехала чуть быстрее, но все равно медленно. Третья оставалась еще далеко. Он посигналил.

— Не надо, — сказала Лора. — Он этого и хочет. Он ударил по рулю. Подумал и вздохнул. Сказал: — Держись, — нажал на газ и ушел влево. На этот раз удалось. Другая машина погудела, и он погнал вперед.
— Дети, — сказала Лора.
— Вот уроды, — проговорила Хелен с заднего сиденья. Он не знал, что она не спит.

— Мы оторвались? — спросил Тони. Другая машина ехала немного позади, и ему стало легче.

—  Хелен! — сказала Лора. — Нет! 


—  Что? — спросил Тони. 


—  Она показала им палец. 
Другой автомобиль был большой старый “бьюик” с помятым левым крылом, темный — синий или черный. Он не посмотрел, кто в нем. Они догоняли. Он поехал быстрее, восемьдесят, но их фары не отдалялись, висели у него на самом хвосте, впритык. 
— Тони, — тихо сказала Лора. — О боже, — сказала Хелен. 
Он поддал еще.
— Тони, — сказала Лора. 
Они не отставали.
— Пожалуйста, веди нормально, — сказала она. 
Третья машина была очень далеко, ее фары надолго пропадали на изгибах и появлялись, когда дорога шла прямо. 
— Когда-нибудь им надоест.
Он сбавил скорость до прежних шестидесяти пяти; другая машина держалась так близко, что вместо фар он видел в зеркале лишь яркий свет. Машина посигналила и сместилась обходить. 
— Пропусти его, — сказала Лора.
 Машина поехала рядом, прибавляя ходу, когда он 
разгонялся, и убавляя, когда убавлял он. В ней было 
трое парней, разглядеть их как следует он не мог — только одного, на сиденье рядом с водителем; у него была борода, и он ухмылялся.

Он решил ехать ровно шестьдесят пять. По возможности не обращать на них внимания. Парни рывком оказались перед ним и притормозили, вынудив притормозить и его. Когда он попытался объехать их, они рванулись влево и загородили ему дорогу. Он вернулся в правый ряд, и они дали ему поравняться с ними. Они обогнали его и мотнулись между рядами. Потом перешли в правый, вроде как уступая ему, но когда он хотел проехать, они вильнули в его сторону. В приступе ярости он не пустил их; звучное металлическое громыхание, встряска — и он понял, что он их стукнул.

— Вот черт! — сказал он.
Другая машина шарахнулась, словно от боли, и он прошел. “Так им и надо”, — сказал он, — сами на- просились, но еще он сказал: “Вот черт”, — и поехал медленнее, раздумывая, что делать; медленнее поеха- ла и машина за ним.

— Что ты делаешь? — спросила Лора.
— Мы должны остановиться.
— Папа, — сказала Хелен. — Нельзя останавливаться!
— Мы их стукнули, надо остановиться. — Они нас убьют!
 — А они останавливаются?

Он думал покинуть место аварии и гадал, отрезвит ли их происшествие с их машиной, можно ли это допустить.

Потом он услышал Лору. Хотя он и гордился своими добродетелями, за более состоятельными этиче- скими суждениями он обычно обращался к ней, а она говорила:

— Тони, пожалуйста, не останавливайся. — Ее голос был глух и тих, и он запомнил его надолго.

Так что он ехал как ехал.
— Ты можешь свернуть на ближайшем повороте и сообщить в полицию, — сказала она. — Я видела их номер, — сказала Хелен.

Но другая машина опять его догнала, она ревела слева, бородатый парень высунул руку в окно и то ли махал ему, то ли грозил кулаком, то ли куда-то указывал и кричал, и их машина, выехав впе- ред, сошла с прямой и потеснила его, намереваясь столкнуть с дороги.

— Господи, — сказала Лора.

— Тарань их! — закричала Хелен. — Не давайся, не давайся!

Деваться ему было некуда; еще удар, несильный, со скрежетом, в левое переднее колесо; он почувствовал, что что-то вышло из строя, по рулю прошла судорога; другая машина придержала его. Его машина трепетала, как смертельно раненная, и он сдался, съехал на обочину, готовясь остановиться. Другая машина остановилась перед ним. Третья, та, что отстала, показалась и пронеслась мимо.

Тони Гастингс начал открывать дверь, но Лора коснулась его руки.

— Не надо, — сказала она. — Сиди в машине.

prochtenie.org

Остин Райт «Тони и Сьюзен»

Данный роман я прочитал уже после выхода великолепного фильма, где блистал талантливый Джейк Джилленхол. Пожалуй, это и определяет высокую оценку книги. Но обо всём по порядку.

«Тони и Сьюзен» – роман, которому уже больше двадцати лет. Не сказать, чтобы его признали во время выхода, скорее уж после. Это книга американского автора Остина Райта (у него нет русской страницы вики, в фантлабе только 1 произведение в базе, так что он малоизвестен в РФ). Данная книга рассказывает историю уже немолодой женщины по имени Сьюзен. Одна из фишек – это рассказ её истории в трёх плоскостях.

Первая плоскость – это её настоящее. В нём она получает роман от бывшего мужа. Сейчас Сьюзен вполне успешная женщина, с мужем и детьми, у неё есть работа. Она уже давно перестала горевать по первому мужу. Но книга заставляет её вспомнить былое, спроецировать настоящее на события книги.

Вторая плоскость – это события книга «Ночные животные». Она написана Эдвардом – некогда молодым и пуританским человеком, который метался между желаемым и требуемым. Его желание писать в какой-то момент уступила простым радостям (вряд ли радостям) жизни, но теперь он написал книгу и отправляет её бывшей жене. В «Ночных животных» мы получаем отдельную историю, которая может претендовать на полноценную книгу (повесть) в книге. Это страшная история, чистая драма, полная боли и отчаяния, полная жестокости и не всегда логичности. Сложно не сочувствовать Тони, ведь ему пришлось столкнуться с чем-то совершенно ужасным. В этой плоскости мне был наиболее любопытен персонаж по имени Бобби Андес. Жесткий, но в чём-то справедливый. Прямолинейный, серьезный. Тони – его сложно осуждать. Ведь я не был на его месте. Да и его участь никому не пожелаешь.

Третья плоскость – прошлое Сьюзен и Эдварда. Оно подается в «интерлюдиях», плюс иногда оно наслаивается на вторую плоскость. Это наименьшие по объёму главы, их маловато, зато они информативны.

Теперь о том, почему же я был рад, что сперва увидел фильм. Помимо великолепной режиссерской работы и шикарной игры Джейка, фильм в каких-то местах был более «живым» и «настоящим». Джейк был более сентиментален, чем бумажный Тони. Да и киношная Сьюзан была любопытнее книжкой. Но самое главное кроется в другом факторе. Авторский стиль романа – это большой минус. Частые (ненужные!) повторы, рубленные предложения, зачастую оставляющие описательную сторону неудел… Без киношной картины «перед глазами» я бы…забросил роман подальше.

И да, в фильме был более понятным финал. В нём

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)

Эдвард через Тони в жёсткой манере похоронил свое прошлое, убив жену и дочь. В романа эта грань менее ясная. Правда, в романе более заметно, что Сьюзан проецирует себя на жену Тони

.

Заключение: хороший роман, интересный. Но читать после фильма.

fantlab.ru

Остин Райт рецензии на книги от читателей на Readly.ru

Эта книга из тех, которые требуется основательно обдумать после прочтения. Фабула, вроде бы, проста: Сьюзан читает книгу, написанную ее бывшим мужем, и вспоминает их совместное прошлое. Писатель Остин Райт не прогадал с конструкцией. Роман в романе — не стареющий прием, сразу придающий повествованию неоднозначности. Читателю тут сам бог велел сравнивать события из реальности Сьюзан и придуманного ее бывшим мужем мира Тони (так зовут главного героя написанного им романа). Здесь и кроется серьезное затруднение. События из двух параллельно существующих вселенных не пересекаются, намеки на их связь настолько туманны, что я их еле находила, да и то сомневалась, те ли это подсказки, которые автор подразумевал, или я уже отсебятничаю.

Интерпретировать роман мне помог фильм «Nocturnal Animals» (в российском прокате — «Под покровом ночи»). Кино от книги сильно отличается, почти все акценты там расставлены совершенно иначе, что сильно упрощает историю. Фильм в итоге мне не понравился, но о книге я свое мнение частично изменила. Теперь она в моих глазах лучше, чем казалась непосредственно после прочтения. И, возможно, я чуть больше поняла, что волновало ее главных героев.

В «Тони и Сьюзан» есть несколько интересных мотивов. В частности, то, как Остин Райт ломает четвертую стену между автором и читателем. В этом случае разлом происходит не изнутри, не из придуманного мира Тони, а как бы снаружи — из мира читательницы Сьюзан. Она, разумеется, пытается проникнуть в потаенные глубины книги, которой поглощена. Женщина ищет в тексте подсказки, которые объяснили бы ей, почему экс-муж вспомнил о ней через много лет и какие чувства сейчас к ней испытывает. Является ли Тони альтер-эго бывшего супруга? Почему одна из второстепенных, совершенно проходных героинь получает имя Сьюзан? И в конце концов почему писателю важно, чтобы роман прочла Сьюзан, с которой они обидно расстались и совершенно не общались после развода?

Любопытны и соображения относительно роли автора, на которые наталкивает книга. Остин Райт размышляет о назначении искусства вообще. В его интерпретации процесс творения — это и отчасти аутопсихотерапия (причем непроизвольная, ведь создатель произведения не всегда властен над тем, что он пишет), и попытка достучаться до тех, кто способен понять, и акт всевластного творения. Писатель, в его понимании, — демиург, но необязательно добрый. А если автор жесток, то, захватив и своих персонажей, и читателя в водоворот придуманных событий, может устроить им тонкую пытку.

Очень показателен финал книги. Постараюсь без спойлеров, но там не сообщается, разгадала Сьюзан, что хотел сказать ей бывший муж, или нет. Вероятно, что-то она поняла по итогам виртуального путешествия в собственное прошлое. Но явно поняла не все, иначе не считала бы книгу бывшего мужа такой уж хорошей. В целом концовка «Тони и Сьюзан» — это идеальный финал любого чтения. В ней остается недосказанность и разочарование от того, что текст уже закончился, а все ответы ты так и не получил. Хочется, как Сьюзан, вызвать автора на откровенный разговор. Но захочет ли он в нем участвовать?

readly.ru

Остин Райт «Тони и Сьюзен»

3 105

Эта книга увидела свет еще в 1993 году, но тогда осталась незамеченной. И лишь спустя много лет, в 2010-м, уже после переиздания была названа критиками «потерянным шедевром».

Жизнь университетского преподавателя математики Тони Гастингса надежно защищена налаженным бытом и профессорской должностью, а вот ситуации, способные пробить брешь в этой броне, абсолютно не предусмотрены. Но однажды случается несчастье, из разряда тех, что похожи на дурной сон, – бандитское нападение, насилие, жертвой которого становится и сам Тони, и его близкие – жена и дочь. И самое страшное, что перед чужой агрессией кабинетный ученый, умный, интеллигентный человек оказывается совершенно беспомощным. «А напади бандиты на меня? Удалось бы мне защитить свою семью?» – этот вопрос задает себе Сьюзен Морроу, читающая про Тони Гастингса (как выясняется, «Тони и Сьюзен» – роман в романе). Бывший муж Сьюзен, писатель-неудачник, вдруг прислал ей произведение, которое «наконец-то получилось». Сьюзен нехотя открывает первую главу, и история поневоле ее захватывает. Читая, она все чаще сверяет свои горести и тревоги с переживаниями Тони, анализирует, вспоминает…

Остин Макгифферт Райт (1922–2003), американский писатель, свою единственную литературную премию получил в возрасте 63 лет как «новый автор художественной прозы», хотя в ту пору выпустил уже несколько романов и эссе.

В романе так точно описаны страхи и неуверенность людей тонко чувствующих, склонных к самоанализу, что он буквально заставляет читателя, подобно Сьюзен, примерить эти сюжеты на себя и помимо желания задавать себе вопросы, на которые трудно найти ответ. Удивительно, но эта книга впервые увидела свет еще в 1993 году и осталась никем не замеченной, а переизданная в 2010 году, была дружно названа литературными критиками «потерянным шедевром».

Перевод с английского Дмитрия Харитонова Corpus, 512 с.

www.psychologies.ru