Понятие психики и сознания: Психика и сознание — Психологос

Содержание

Корниенко А.Ф. — Понятие о сознании как высшем уровне развития психики

А.Ф. Корниенко
Статья по общей психологии
Сибирский психологический журнал. – 2010. – № 36. – С. 20-26.

Статья посвящена сущности и научным определениям понятий «сознание» и «осознание», которые являются фундаментальными и одними из базовых понятий психологии. Показаны противоречивость и неудовлетворительность формулировок указанных понятий в работах классиков отечественной психологии и в современных публикациях, в которых предпринимаются попытки их переосмысления. Предлагаются авторские определения понятий «сознание», «осознание», «сознательное» и «бессознательное». Сознание определяется как особый познавательный психический процесс, результатом которого является образование в психике человека образа «Я» и рефлексивной психики.

Ключевые слова: психика, сознание, осознание, сознательное, бессознательное, образ «Я», рефлексивная психика.

Длительное время понятия «психика» и «сознание» не дифференцировались и использовались фактически как синонимы. Как отмечал А.Н. Леонтьев, «потребовались века, чтобы освободиться от отождествления психического и сознательного» [12. С. 166]. Тем не менее, и сейчас довольно часто можно встретить использование термина «сознания» в значительно более широком понимании, которое эквивалентно пониманию термина «психика». Наиболее ярко это проявляется в использовании таких словосочетаний, как «отражение в сознании», «процессы, происходящие в сознании» или «направленность сознания», «состояния сознания». Как отмечает Г.В. Акопов, «явное или неявное отождествление сознания и психики устойчиво воспроизводится на протяжении всей истории отечественной психологии» [2. С. 22]. В какой-то степени это связано с пиететным отношением к определениям сознания, сформулированным С.Л. Рубинштейном и А.Н. Леонтьевым.

«Сознание, – пишет С.Л. Рубинштейн, – это специфическая форма отражения объективной действительности, существующей вне и независимо от него» [16. С. 20]. Очевидно, что без каких либо поправок и дополнений это определение можно использовать и по отношению к понятию «психика». Визуализированная форма определения С.Л. Рубинштейна представлена на рис. 1. Рис. 1. Визуализированная форма определения сознания в редакции С.Л. Рубинштейна.

Утверждение С.Л. Рубинштейна о том, что «в психологическом плане сознание выступает реально прежде всего как процесс осознания человеком окружающего мира и самого себя» [16. C. 150], по сути своей тавтологично, поскольку понятие «сознание» определяется через понятие «осознание», которое включает в себя исходное понятие «сознание».

Согласно определению А.Н. Леонтьева, «сознание в своей непосредственности есть открывающаяся субъекту картина мира, в которую включен и он сам, его действия и состояния» [12. С. 166]. Учитывая, что в общем случае картина мира, открывающаяся субъекту, – это субъективный образ или субъективное отражение объективной действительности, и обозначается она понятием «психика», получается, что «сознание», по Леонтьеву, – это психика субъекта с добавлением образа самого субъекта. Как видим, то, что понимается под психи-кой, оказывается включенным в состав сознания, и само сознание понимается просто как расширенная по содержанию психика. Отсюда и синонимичность в использовании понятий «психика» и «сознание».

Визуализированная форма определения сознания по А.Н. Леонтьеву представлена на рис. 2.

Рис. 2. Визуализированная форма определения сознания в редакции А.Н. Леонтьева

Проблема в определении сознания, на наш взгляд, состоит в том, что оно не рассматривается как психический процесс. Будучи признаваемым в качестве высшего уровня развития психики, сознание не включается ни в одну из классификаций психических процессов. Его нет ни в традиционной классификации, представленной, например, в учебнике общей психологии А.Г. Маклакова [13], ни в «рациональной» классификации Н.И. Чуприковой [19], ни «функциональной» классификации В.В. Никандрова [14]. Обычно оно рассматривается не как психический процесс, а как некоторое интегративное образование, в котором особым образом интегрируются все психические процессы. По определению В.И. Гинецинского, «сознание в качестве ингредиента психики выступает как результат интеграции отдельных психических функций, как инвариант их многообразия» [4. С. 95]. «Трактовка сознания как интеграции психических процессов, – отмечает Г.В. Акопов, – достаточно распространенный способ определения сознания в психологии» [2. С. 21].

Однако наделение сознания функцией интеграции психических процессов лишает сознание статуса самостоятельного психического процесса и, соответственно, процесса отражения. Интеграция или какая бы то ни было форма организации психических процессов сама по себе не является особым психическим процессом и, соответственно, процессом отражения. В то же время, признавая сознание высшим уровнем развития психики, в определении которой подчеркивается ее отражательная функция, следует, очевидно, сохранить эту отражательную функцию и в определении сознания. Причем следует соотнести содержание, отражаемое в психике благодаря сознанию, как более сложное по сравнению с тем содержанием, которое отражается благодаря психическим процессам ощущения, восприятия и мышления, характеризующим психику на ее более низких по сравнению с сознанием уровнях раз-вития. Определение сознания как интегратора психических процессов сделать этого не по-зволяет.

Отказаться от интегрирующей функции сознания имеет смысл и по другой причине. Приписывая сознанию функцию интегратора психических процессов, мы фактически признаем, что до появления сознания, то есть на всех предыдущих стадиях развития психики, интеграция психических процессов не осуществлялась. Однако это явно не так. Без интеграции психических процессов обеспечение адекватности взаимодействия организма с окружающей средой было бы просто невозможным. Во взаимодействии с окружающей средой любой организм выступает как единое целое в единстве и взаимосвязи всех его структур и функций. Поскольку основной функцией психики является обеспечение адекватности поведения организма условиям, в которых это поведение реализуется, психические процессы на каждом уровне развития психики не могут быть не согласованы и не интегрированы. Ссылка на то, что появление сознания связано с особой интеграцией психических процессов, практически ничего не меняет – на каждом уровне развития психики имеет место своя особая форма интеграции психических процессов. Не понятно и отличие «интеграции» от взаимосвязи и неразрывности психических процессов, на наличие которых даже у более простых видов живых существ указывал еще Г.И. Челпанов [18]. Кроме того, возникает проблема с дифференциацией понятия «интеграция» относительно таких понятий, как «функциональная система» П.К. Анохина или «психическое состояние» В.Д. Левитова, которые также имеют непосредственное отношение к «интеграции» и различным формам организации психических процессов.

Проблемными и крайне непродуктивными, на наш взгляд, являются представления о сознании В.М. Аллахвердова [3] в развиваемой им «психологике», претендующей на особую форму организации научных психологических знаний, альтернативную классической психологии. Мало того, что предлагается лишить психику (и сознание, в том числе) общепринятой функции отражения и регуляции поведения, ссылаясь на то, что такая точка зрения не более чем «привычная банальность», сознание в определениях В.М. Аллахвердова представляется чем-то вроде гомункулуса, который «все объясняет», может «догадываться о причинах наблюдаемых явлений», «проверять справедливость своих догадок», «мыслить», «принимать решение о том, что следует осознавать, а что заведомо осознавать не следует» и т. п. Но если все это делает сознание, то что же тогда остается на долю человека?! Приписывая сознанию способность выполнять функции, которые обычно считаются функцией человека (это человек может объяснять, догадываться, принимать решение, осознавать, мыслить и пр.), В.М. Аллахвердов фактически мифологизирует понятие «сознание». И здесь он не оригинален. Подобная трактовка сознания бытовала в психологии еще во времена Т. Липпса (1863-1914). Касаясь проблемы субстрата сознания, Т. Липпс ввел понятие о реальном «Я», близкое по смыслу с понятием «душа», и предложил рассматривать это «реальное «Я»» в качестве источника и носителя явлений сознания. В связи с критикой своего предложения он писал следующее: «Воспрещение говорить о реальном “Я” или о субстрате явлений сознания оказывается не столь безобидным, как оно может показаться сначала. Оно ввело в соблазн ставить нечто иное на место субстрата явлений сознания, а именно само “сознание”… Таким-то образом возникло сознание, которое воспроизводит содержания сознания, ощущает, мыслит, чувствует, хочет… Таким образом, стремясь избежать мнимой метафизики души, создали мифологию сознания » (Цит. по [11. С. 26]).

К непродуктивным представлениям можно отнести и идею В.М. Аллахвердова о множественности сознаний, о наличии таких «сознаний», как «сенсорное», «моторное», «сенсомоторное», «вербальное» и пр. На наш взгляд, это именно тот случай, когда, выражаясь словами Г.В. Акопова, «все возрастающие нагромождения и завалы в психологической проблематике сознания не только не приближают долгожданного решения, но и вызывают сомнения в оправданности и целесообразности самого понятия «сознание» в психологии» [2. С. 12].

Решение проблемы с определением сознания видится нам в рассмотрении сознания не как особой психики с добавлением образа «Я» или ее «интегративного» качества, и уж тем более не как механизма, обладающего способностью «объяснять», «выдвигать и проверять гипотезы», «принимать решение об осознавании или неосознавании» и т.п., а как особого психического процесса, относящегося к группе познавательных психических процессов, в результате которого в психике человека образуется особый образ – образ «Я» [5, 9]. «Особость» или специфика этого образа состоит в том, что он является образом самого субъекта как носителя психики, и возникает исключительно в психике человека в процессе и в результате его взаимодействия с другими людьми. Если использовать термин «реальное «Я»», введенный Т. Липпсом, но не для обозначения души, как субстрата или источника явлений сознания, а самого субъекта, обладающего сознанием, то образ «Я» оказывается отражением в психике субъекта того реального «Я», которым этот субъект и является. И вопрос нужно ставить не о том, что делает сознание, а о том, что может делать человек (реальное «Я»), обладающий сознанием. Это же касается и других психических процессов, в частности, мышления – не мышление решает задачи, а человек решает задачи с помощью процессов мышления; задача ставится не перед мышлением, а перед человеком.

Очевидно, что образ «Я», как образ носителя психики, включает в себя и образ психики (по принципу «матрешки»), и потому является сложным психическим образованием. По существу, в результате познавательного психического процесса, который называется сознанием, в психике субъекта возникает образ самой психики. В отличие от исходной или первичной психики психика, отраженная в образе «Я», может быть названа вторичной или рефлексивной психикой, а сам процесс образования рефлексивной психики – процессом рефлексии. Образ «Я», таким образом, представляет собой множество образов рефлексивной психики, каждый из которых является результатом отдельного рефлексивного процесса. Под рефлексивным процессом в данном случае понимается процесс, благодаря которому образ первичной психики становится достоянием вторичной или рефлексивной психики. Основу этого процесса составляет процесс осознавания (как особая форма процесса мышления), в результате которого образуется связь образа первичной психики с образом «Я». Интересно отметить, что в составе рефлексивной психики оказываются не только рефлексивные образы объектов внешней действительности, но и рефлексивный образ самого субъекта, то есть рефлексивный образ «Я», который, по-видимому, можно соотнести с понятием «самосознание» [6].

Если под сознанием понимать не только процесс образования образа «Я», но и сам образ «Я», как результат этого процесса (по аналогии с понятием «отражение», которое рассматривается и как процесс, и как результат), то вполне правомерным оказывается использование таких выражений, как «в психике» и «в сознании» с сохранением специфичности их смыслового содержания. В первом случае речь идет о том, что находится или происходит в первичной психике, во втором случае – во вторичной или рефлексивной психике.

Определив сознание как особый познавательный психический процесс, можно представить развитие психики в виде следующей цепочки непрерывно усложняющихся процессов психического отражения: ощущение — восприятие — мышление — сознание. В ощущениях отражаются отдельные свойства объектов и явлений ближайшего будущего объективной действительности; в восприятиях – отдельные объекты и явления в совокупности их свойств и качеств; в мышлении – взаимосвязи объектов и явлений и целостные ситуации; в сознании – сам субъект как носитель психики.

На рис. 3 представлена схема, поясняющая суть понятия «сознание» как познавательного психического процесса, результатом которого является формирование в психике субъекта образа «Я», рефлексивной психики и рефлексивного образа «Я». Рис. 3. Сознание как высший уровень развития познавательных психических процессов, обеспечивающий возникновение в психике субъекта образа самого субъекта как носителя психики (образа «Я»).

Непосредственно связанным с понятием «сознание» является понятие «осознание». В психологической литературе понятие «осознание», как и понятие «сознание», не имеет четкого определения и часто используется в качестве синонима не только понятию «сознание», но и понятию «понимание» (например, в выражении «Я осознаю (сознаю/понимаю), что …»).

Примером крайне запутанного и противоречивого до абсурда определения понятия «осознание» может служить определение доктора психологических наук А.Ю. Агафонова, который является учеником и последователем В.М. Аллахвердова. Полагая, что осознание есть «конечный результат, интегральный психический продукт активности сознания», А.Ю. Агафонов пишет: «любой осознаваемый эффект есть следствие неосознаваемой деятельности сознания» [1. С. 10-11]. И деятельность эта, по мнению автора, заключается в принятии сознанием решения об осознании. «Как осознание, так и неосознавание, — отмечает А.Ю. Агафонов, — трактуются как итоговые результаты когнитивного процесса, в котором одним из этапов является «принятие решения об осознании/неосознавании» [Там же. С. 13]. Если следовать логике А.Ю. Агафонова, то получается, что осознание есть результат деятельности сознания по принятию решения об осознании, которая осуществляется сознанием неосознанно. Потрясающе!!!

В отличие от А.Ю. Агафонова, мы понимаем осознание как результат не сознания, а мышления [11].

Осознание есть всегда осознание «чего-то», и осознается это «что-то» всегда «кем-то». Будучи явлением психическим, осознание представляет собой связь, с одной стороны, образа «Я», который является результатом сознания и отражением того, кто способен осознавать, и, с другой стороны, образа «чего-то», что является результатом любого другого протекающего в психике психического процесса. Образование же самой связи между этими образами осуществляется благодаря процессам мышления. Мышление, по определению, есть познавательный психический процесс отражения в психике связей и соотношений объектов и явлений действительности. Поскольку объекты и явления действительности отражаются в психике в форме образов, отражение связей между объектами, равносильно образованию в психике связей между образами, в которых эти объекты отражаются. Осознать что-то – значит связать образ этого «что-то» с образом «Я», и образование этой связи осуществляется в результате процесса мышления. Учитывая, что образование связи между образами, мы называем пониманием, не сложно понять, почему понятия «осознавание», «осознание» и «понимание» часто используются как синонимы.

Очевидно, с образом «Я» будут связываться не все возникающие в психике человека образы, а лишь некоторые из них, в частности, те, в которых отражается то, что имеет для него достаточно высокую степень значимости. Осознается, таким образом, то, что отражается в познавательных психических процессах и вызывает достаточно интенсивные эмоциональные реакции.

Совокупность образов, связанных с образом «Я», включая сам образ «Я», представляет собой особую область психики, для обозначения которой вполне подходит широко известное словосочетание «область сознательного». Соответственно, множество других имеющихся в психике образов, которые не образуют непосредственных связей с образом «Я», составляет содержание той части психики, которую можно обозначить как область «бессознательного». Таким образом, психика человека выступает в единстве «сознательного» и «бессознательного», на что обращал внимание, в частности, К. Юнг. «Сознание и бессознательное, – писал К. Юнг, – не имеют четко очерченных границ; одно начинается там, где отступает другое. Дело в том, что психе представляет собой сознательно-бессознательное целое» [20. С. 397]. Поскольку объем области «сознательного» значительно меньше объема области «бессознательного», а регуляция поведения и деятельности человека осуществляется на основе всей психики (о чем гласит один из основных принципов психологии – принцип «единства психики и поведения»), получается, что большая часть совершаемых человеком действий и поступков, обусловливается содержанием того, что находится и происходит в области «бессознательного». На особое значение «бессознательного» в регуляции поведения человека обратил внимание З. Фрейд [17], который заложил основы новой, по существу, отрасли психологии – психологии бессознательного – и нового направления в психотерапевтической практике, получившей название психоанализа.

Область «сознательного», как часть психики человека, появление которой обусловливается появлением у него сознания, и есть та вторичная психика, которую мы обозначили термином «рефлексивная психика». Интересно отметить, что исходное содержание образа, по-падающего в область «сознательного» в результате образования связи этого образа с образом «Я», по существу не меняется, оно становится лишь осознаваемым или представленным в психике представителю реального «Я», в качестве которого выступает «образ «Я». Очевидно, то же самое можно сказать и по отношению к содержанию образа, который перестает быть достоянием области «сознательного» и переходит в область «бессознательного», когда его связь с образом «Я» по каким-то причинам нарушается. В связи с этим хотелось бы привести следующую цитату из работы К. Юнга: «Итак, мы подошли к вопросу: в каком состоянии находятся психические содержания, когда они пребывают вне связи с сознательным эго? … наиболее осторожным выводом будет следующий: когда некое содержание становится бес-сознательным, ничего не меняется, за исключением связи с сознательным эго» [20. С. 383].

Из определений, которые были даны нами понятиям «понимание» и «осознание», следует, что любое осознание есть понимание. Но не любое понимание есть осознание! Осознанием является лишь такое понимание, в котором в качестве одного из связываемых образом выступает образ «Я». Осознание – более узкое понятие по отношению к пониманию и является особым видом понимания, присущего человеку, обладающему сознанием.

Учитывая, что понимание является результатом мышления как познавательного психического процесса, а результат любого психического процесса есть образ, можно сделать вывод, что понимание – это не только процесс установления связей между образами, но и образ тоже. Этот образ представляет собой совокупность взаимосвязанных образов и его можно называть «образом понимания» или «образом мышления» (по аналогии с понятиями «образ восприятия», «образ памяти, «образ воображения»). При появлении в психике особого образа – образа понимания – и при наличии там образа «Я» между этими двумя образами благодаря процессу мышления может устанавливаться взаимная связь, и в этом случае мы можем говорить о возникновении у человека осознания понимания. Обычно осознание понимания сопровождается достаточно бурными эмоциональными проявлениями в форме переживаний, которые на вербальном уровне могут выражаться возгласом типа «Эврика!».

Сущность понятий «сознание», «осознание», «понимание» и «осознание понимания» в наглядной форме показана на рис. 4. Представленная на рисунке схема воспроизводилась нами ранее в работах [7, 8]. В этой схеме показано также, что совокупность образов, связанных с образом «Я», включая сам образ «Я», составляет в психике область «сознательного». Множество других имеющихся в психике образов, которые не образуют непосредственных связей с образом «Я», составляет содержание области «бессознательного».

Рис. 4. Процессы осознания, понимания и осознания понимания, возникающие в психике человека благодаря познавательным психическим процессам сознания, мышления, восприятия, памяти и воображения.

Предложенное понимание понятия «осознание» позволяет говорить о различных вариантах осознания:

а) осознание всей совокупности объектов ситуации или только ее части;

б) осознание полного или частичного понимания ситуации.

Когда мы рассматриваем поведение человека, то в зависимости от того, что и в какой степени им осознается, мы будем иметь разные типы или формы поведения. При осознании совокупности объектов ситуации (всей или только части) и осознании понимания ситуации (полного или частичного), поведение можно назвать «сознательным» или «осознанным» (в большей или меньшей степени). Если осознание совокупности объектов ситуации есть, но нет осознания понимания, то поведение может быть названо «интуитивным».

В случае отсутствия осознания всей совокупности объектов ситуации, осознание пони-мания ситуации, по-видимому, также должно отсутствовать. Однако само понимание ситуации в принципе возможно, так как психические процессы восприятия, памяти, мышления могут работать и выполнять свои функции по отражению действительности. В этом случае механизм регуляции поведения человека без участия сознания можно назвать «автопилотным» (по аналогии с названием режима движения самолета, когда пилот не принимает непосредственного участия в управлении его полетом). При этом человек может находиться как в бессознательном состоянии, так и в сознательном. В первом случае имеет место либо нарушение процесса образования образа «Я», то есть процесса сознания, либо нарушение процесса образования связи образа «Я» с другими образами, то есть процесса осознавания. Приме-ром такой «автопилотной» формы поведения может служить поведение человека в состоянии сильного алкогольного опьянения. Во втором случае процессы сознания и осознавания не нарушаются, но человек представляет себя, находящимся не в ситуации «здесь и сейчас», а в ситуации «там и тогда». В этом случае его образ «Я» связывается с образами объектов этой другой представляемой ситуации, а все движения и перемещения тела, находящегося в текущей ситуации, продолжают регулироваться психическими процессами и образами из области «неосознаваемого», то есть из области «бессознательного». Такое поведение и соответствующий механизм его регуляции обычно называется не бессознательным, а «неосознаваемым» или «машинальным».

Проведенный нами анализ одной из фундаментальных проблем психологии, связанной с определением сущности сознания как высшего уровня развития психики, позволяет сделать вывод, что истоки проблемы лежат в недостаточно четкой дифференциации понятий «психика» и «сознание», «сознание» и «осознание», «осознание» и «понимание» и в излишне лояльном, а может и пренебрежительном отношении к наличию как формально-логических, так и смысловых противоречий в их формулировках. Осознавая значимость построения непротиворечивой системы психологических понятий, К.К. Платонов в свое время с горечью отметил: «ни одна наука не относится так небрежно к своим понятиям, так мало делает попыток для их уточнения и согласования, как психология. Ни в одной науке нет такой замены научных, взаимосвязанных терминов образными словами, как в психологии» [15. С. 10]. Нельзя сказать, что сейчас положение дел в отношении формулировок и использования таких, в частности, базовых понятий психологии, как «сознание» и «осознание» существенным образом изменилось. Сложность раскрытия сущности сознания усугублялась и тем, что в результате длительной идентификации сознания с психикой мысль о том, что сознание, будучи высшим уровнем развития психики, может быть лишь одним из психических процессов, входящих в структуры психики, в принципе не допускалась. Хотя, как оказалось, эта мысль и не такая уж крамольная. Именно придание сознанию статуса особого познавательного психического процесса, как процесса, обеспечивающего возможность получения субъектом (носителем психики) знания о себе как носителе психики, позволяет разрешить многие казалось бы неразрешимые проблемы психологии.

Литература:

1. Агафонов А.Ю. Когнитивная психомеханика сознания или как сознание неосознанно принимает решение об осознавании. – Самара: ИД «Бахрах-М», 2007.

2. Акопов Г.В. Проблема сознания в российской психологии: Учеб. пособие. – М.: Изд-во Моск. психолого-социального института; Воронеж: Изд-во НПО «МОДЕК», 2004.

3. Аллахвердов В.М. Методологическое путешествие по океану бессознательного к таинственному острову сознания. – СПб.: Изд-во «Речь», 2003.

4. Гинецинский В.И. Пропедевтический курс общей психологии. Учеб. пособие. – СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1997.

5. Корниенко А.Ф. Структура психических процессов //Ежегодник Российского психологического общества: Материалы 3-го Всероссийского съезда психологов. 25-28 июня 2003 года: В 8 т. – СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2003. – Т.IV. – С. 383-387.

6. Корниенко А.Ф. Проблемы сознания, осознания и самосознания //Психология соз-нания: современное состояние и перспективы. Материалы I Всероссийской конференции, Самара, 29 июня – 1 июля 2007 г. – Самара: Изд-во «Научно-технический центр», 2007. – С. 61-63.

7. Корниенко А.Ф. Психологические механизмы социальной детерминации сознания и самооценки человека //Вестник университета (Государственный университет управления). № 2 (50). – М.: ГУУ, 2008. – С. 85-88.

8. Корниенко А.Ф. Зачем живому организму нужна психика и что это такое //Российский научный журнал. – 2009. – № 3 (10). – С. 47-60.

9. Корниенко А.Ф. Психика и психические процессы: единая система психологических понятий //Российский научный журнал. – 2009. – № 4 (11). – С. 78-89.

10. Корниенко А.Ф. Процессы мышления, понимания, сознания и осознания //Психология когнитивных процессов /Материалы 3-й международной научно-практическая конференция, Смоленск, 14-15 мая 2009 г.; Под ред. А.Г. Егорова, В.В. Селиванова. – Смо-ленск: Универсум, 2009. – С. 47-54.

11. Куренной В. К вопросу о возникновении феноменологического движения //Логос 1991–2005. Избранное: В 2 т. Т. 2. – М.: Изд. дом «Территория будущего», 2006. – С. 9-46.

12. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность //Избранные психологические произведения: В 2-х т. Т. II. – М.: Педагогика, 1983. – С. 94-231.

13. Маклаков А.Г. Общая психология. – СПб.: Питер, 2001.

14. Никандров В.В. Психология. – М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2008.

15. Платонов К.К. Система психологии и теория отражения. – М.: Наука, 1982.

16. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. – СПб.: Питер, 2001.

17. Фрейд З. Психология бессознательного: Сб. произведений /Сост., науч. ред., авт. вступ. ст. М. Г. Ярошевский. – М.: Просвеще¬ние, 1990.

18. Челпанов Г.И. Классификация душевных явлений //Очерки психологии. – М.-Л.: Моск. акц. изд. об-во., 1926. – С. 58-63.

19. Чуприкова Н. И. Система понятий общей психологии и функциональная система психической регуляции поведения и деятельности //Вопросы психологии. – 2007. – № 3. – С. 3-15.

20. Юнг К. О природе психе /Перевод С.Л. Удовик. 2001. [Электронный ресурс]. – URL: http://www.jungland.ru/node/1592 (дата обращения: 16.01.2010).

Общее понятие о психике

Психика -функция мозга, заключающаяся в отражении объективной действительности в идеальных образах, на основе которых регулируется жизнедеятельность организма.

Изучением мозга занимаются различные науки. Его строение исследует анатомия, а его сложную деятельность с различных сторон изучают нейрофизиология, медицина, биофизика, биохимия, нейрокибернетика.

Психология изучает то свойство мозга, которое заключается в психическом отражении материальной действительности, в результате которого формируются идеальные образы реальной действительности, необходимые для регуляции взаимодействия организма с окружающей средой.

Основным понятием психологии является понятие психического образа. Психический образ -целостное, интегративное отражение относительно самостоятельной, дискретной части действительности; это информационная модель действительности, используемая высшими животными и человеком для регуляции своей жизнедеятельности.

Психические образы обеспечивают достижение определенных целей, и их содержание обусловливается этими целями. Наиболее общим свойством психических образов является их адекватность действительности, а всеобщей функцией -регуляция деятельности.

Психическое отражение мира человеком связано с его общественной природой, оно опосредуется общественно выработанными знаниями. Психика, как отражательная способность есть и у животных. Но высшей формой психики является сознание человека, которое возникло в процессе общественно-трудовой практики. Сознание неразрывно связано с языком, речью. Благодаря сознанию человек произвольно регулирует свое поведение.

Сознание не фотографически отражает явления действительности. Оно вскрывает объективные внутренние связи между явлениями.

Содержанием психики являются идеальные образы объективно существующих явлений. Но эти образы возникают у различных людей своеобразно.

Они зависят от прошлого опыта, знаний, потребностей, интересов, психического состояния и т.д. Иначе говоря, психика -это субъективное отражение объективного мира. Однако субъективный характер отражения не означает, что это отражение неправильно; проверка общественно-исторической и личной практикой обеспечивает объективное отражение окружающего мира.

Итак, психика -это субъективное отражение объективной действительности в идеальных образах, на основе которых регулируется взаимодействие человека с внешней средой.

Содержание психики включает в себя не только психические образы, но и внеобразные компоненты -общие ценностные ориентации личности, смыслы и значения явлений, умственного действия.

Психика присуща человеку и животным. Однако психика человека, как высшая форма психики, обозначается еще и понятием «сознание». Но понятие психики шире, чем понятие сознания, так как психика включает в себя сферу подсознания и надсознания («Сверх‑Я»).

Психика

Взаимосвязь психики и мозга
Идеалистическое и материалистическое понимание психики
Мозг и психика
Понятие о психике
Психика и среда
Развитие психики
Развитие психики в онтогенезе
Развитие психики животных
Различия психики животных и человека
. .. и другое

RSS [email protected]

The Psyche – Religion Online

Существует такая вещь, как «сознательный опыт» или «осознание». Я буду использовать эти два выражения взаимозаменяемо. Так или иначе, все мы должны начать с этого, но именно поэтому невозможно определить наши термины. И «сознание», и «опыт» как примитивные понятия не могут быть объяснены более простыми терминами и, как относящиеся к единичному, не могут быть отнесены к частным случаям под более широкими рубриками — как виды к известному роду. Замена на «осознание» не меняет этой ситуации. Однако это не означает, что ничего нельзя сказать, чтобы прояснить и уточнить конкретный способ использования этих терминов, поскольку здесь обнаруживается реальное и значительное разнообразие. Это разнообразие следует понимать главным образом как диапазон границ вокруг общего центра. Когда я направляю сфокусированное внимание на предмет, человека или идею, ища тем самым ответ на четко сформулированный вопрос, все, вероятно, согласятся с тем, что я сознательно переживаю эту сущность. Большинство из нас согласились бы с тем, что сознательный опыт происходит и без столь четко сфокусированного интереса, но вопрос о том, насколько далеко можно расширить этот термин, вызывает разумные разногласия.

Например, человек может чувствовать тупой дискомфорт и все же игнорировать его; то есть можно переключить внимание на что-то другое и продолжать думать и действовать почти так, как если бы этого дискомфорта не было. Является ли чувство в такие моменты сознательным? Мы предположим, что оно присутствует в сознании таким образом, что постоянно требует некоторого внимания. Если другой и временно доминирующий интерес ослабевает, он снова оказывается в центре внимания. В такое время вы осознаете, что дискомфорт был там все время. Но в то же время, пока внимание направлено в сторону от этого дискомфорта, должны ли мы называть продолжающееся чувство сознательным или нет?

Или, если взять совсем другой вопрос, как насчет снов? Являются ли они частью сознательного опыта? Здесь вопрос не в том, что внимание или невнимание являются критерием сознания. Нет недостатка во внимании к предмету яркого сна. Различие здесь заключается в отношении субъекта к окружающей его среде. «Сознательный опыт» часто ограничивается типом нашего осознания окружающей среды, когда мы бодрствуем и трезвы. Но в таких случаях обычное употребление непоследовательно, и внимательный мыслитель должен более или менее произвольно навязывать свое собственное последовательное употребление.

В этой книге термин «сознательный опыт» будет использоваться настолько широко, насколько это возможно. При таком использовании «осознание в любой момент шире, чем фокус внимания, а сны также являются формой «сознательного опыта». Первое включение указывает на то, что существуют степени перехода сознания в бессознательное. Человек более или менее сознателен. «Определенных стимулов. Второе указывает на то, что существуют разные типы сознания одинаковой яркости. На самом деле это различие между степенями и типами сознания само по себе чрезмерно просто. Существует бесконечное разнообразие модусов осознания, переходящих один в другой и в полное неосознавание. Сознание во сне очень отличается от обычного бодрствующего сознания окружающей среды, но есть также переживания многих видов, лежащие на границе между ними Тем не менее, необходима классификация, и теперь необходимо сделать одно полезное различие в силу его важности. для анализа в следующих главах.Это различие проводится между сознательным опытом как значительно организованным и сознательным опытом, лишенным такой организации. Предположение здесь состоит в том, что, хотя всякое сознание зависит от некоторой организации своего содержания, организации, которая может быть обеспечена органами чувств и связанными с ними мозговыми структурами, эта организация не всегда должна быть осмысленной или значимой. Примеры и дальнейшие комментарии могут помочь сделать это предположение правдоподобным и объяснить различие.

Начну с действительно недавнего опыта. Я ехал в поезде, поглощенный романом. Моя жена заговорила со мной, заявив, что мы были недалеко от пункта назначения. Несколько секунд я продолжал читать, не обращая внимания на то, что она сказала. Затем, внезапно, ее слова «дошли до меня», и я поспешно приготовился сойти с поезда. В тот момент, когда она до меня дошла, я понял, что слышал их несколькими секундами ранее.

Я рассматриваю раннее слушание как способ осознания. То есть звуки, которые она издавала, проникали в мое сознание, хотя мое внимание было направлено в другое место. В следующие мгновения я вспомнил услышанное, и, наконец, их смысл зафиксировался в сознании таким образом, что был признан требующим действия. Теперь я поднимаю вопрос о статусе этих звуков за секунды до того, как до них дошел смысл. Есть две возможные интерпретации. Во-первых, они несли с собой свое значение с самого начала, но это значение поначалу не привлекло моего внимания. Это возможно, и опыт был бы тогда , а не служат для иллюстрации различия между значимо организованным опытом и тем, который так не организован. Однако это не так, как мне тогда казалось. Скорее казалось, что мое первоначальное осознание было связано со звуками, не связанными со значением, и что когда через несколько секунд память о звуках пробудила их значение, мое внимание было мгновенно перенаправлено. Если это так, то у нас есть пример осознания до значимой организации. Этот тип осознания я назову «рецептивным», чтобы указать на отсутствие осмысленной упорядоченности психической активности.

Трудно найти явные примеры такого восприимчивого осознания в обычном опыте взрослого человека, поскольку мы не можем подвергнуть сомнению наш опыт относительно его содержания без использования знаков. Тем не менее, такой опыт играет большую роль. Например, мы каким-то образом осознаем все, что находится в поле нашего зрения, хотя наше внимание гораздо более узко сфокусировано. Фокусировка внимания тесно связана со значимостью, и многое из того, на что не обращают внимания в поле зрения, также значительно упорядочено. Тем не менее, многое из того, что представлено визуально, оказывается просто чувственно данным и в остальном совершенно бессмысленным. Новая значимая организация — это организация таких данных, и если бы данных уже не было в опыте, такой процесс не мог бы произойти. Кроме того, можно культивировать осознание, даже внимательное осознание этих данных, свободное от такой организации. Феноменологический метод Хуссери может быть истолкован в этих терминах, как и часть техники дзэн-буддизма. Все это было бы невозможно, если бы осознание ограничивалось тем, что значительно упорядочено. О том, что даже внимательное осознание не предполагает такой организации, свидетельствует и реакция на внезапный громкий шум. Такой шум вторгается в центр внимания и вызывает определенные эмоциональные реакции еще до того, как ему придается какое-либо значение, до того, как он воспринимается даже как «громкий шум». То, что это так, кажется ясным для интроспекции и далее подтверждается поведением младенцев. Опыт младенцев является еще одним свидетельством факта и важности осознания, которое существенно не организовано, и его отделимости от вопроса о внимании. Младенцы обращают внимание на новые стимулы в окружающей их среде до они могут значительно справиться с ними.

Факты указывают на то, что в росте сознательного опыта простое осознание первично и изначально. В человеке процесс символизации настолько трансформирует целое, что этот предшествующий и изначальный опыт отступает на периферию сознания и лишь изредка и с трудом привлекает внимание. Однако и в понимании отношения человека к недочеловеку, и в понимании различий между структурами человеческого бытия важную роль играет различение значимо организованного и рецептивного сознания.

В описании рецептивного осознавания природа значительно организованного осознавания была указана в противоположность этому. В этом осознании элементы окружающей среды или прошлого воспринимаются с точки зрения их отношения к другим сущностям, прошлому, настоящему и будущему, или их отношения к переживающему субъекту. Это отношение или релевантность не есть последующая интерпретация данных, которые сначала были получены пассивно, а, скорее, способ первоначального сознательного восприятия.

Таким образом, сознательный опыт включает в себя как рассеянный рецептивный элемент, так и значительно организованный. Это последнее можно подразделить в соответствии с типами значения, которое оно использует, и к этому предмету мы вернемся в третьей главе. Однако сначала важно расширить наше понимание опыта, обратившись к его бессознательным аспектам.

Подавляющая часть человеческого опыта бессознательна. Это утверждение может показаться чрезмерным ввиду всеобъемлемости предложенного выше понимания сознания, но доказательств его истинности достаточно. Такие доказательства предоставляются глубинными психологами в их попытках объяснить иначе непонятные аспекты сознательного опыта и поведения. Но задолго до Фрейда и без ссылки на патологию этот факт был полностью признан (см., например, Lancelot Law Whyte, 9).0013 Бессознательное до Фрейда [Doubleday & Company, Inc., 1962.]) Приоритет бессознательной деятельности можно увидеть даже в отношении наиболее сознательной умственной деятельности, такой как визуальный опыт окружающей среды и рациональное мышление.

Физическая и физиологическая наука показывает нам кое-что о процессе, который приводит к сознательному видению. Он начинается с испускания или отражения света объектами внешнего мира. Световые волны или частицы достигают человеческого глаза, где они не только пассивно, но и активно воспринимаются и трансформируются в нервные импульсы, передаваемые в затылочную долю мозга. Эти нервные импульсы активируют выбранные клетки в этой части мозга.

До сих пор процесс является не одним из бессознательных измерений человеческого опыта, а внешними и телесными событиями. Однако на этом цепочка телесных событий подходит к концу, и мы должны рассмотреть связь многочисленных клеточных событий в мозге с нашим сознательным визуальным опытом. Пропасть между ними огромна. С одной стороны, у нас есть множество физических событий, происходящих внутри мозга. С другой стороны, у нас есть единое сознательное поле зрения, расположенное во внешнем мире. Должна быть обширная промежуточная деятельность, связывающая эти два. Кроме того, большая часть этой деятельности должна иметь единство и творчество, характерные для сознательного опыта. Тем не менее, в таком опыте у нас нет проблеска осознания этой деятельности. Мы можем в общих чертах осознавать роль наших глаз в опосредовании зрительного опыта, но мы не осознаем работу мозга или процесс, посредством которого его работа транслируется в наш сознательный опыт. Мы вынуждены признать, что даже самые пассивные визуальные переживания являются результатом обширной бессознательной деятельности.

Аналогичная ситуация с мышлением. «Когда я разрабатываю такой аргумент, как этот, я сознательно думаю. Действительно, по сравнению с моей ситуацией в большинстве случаев, это крайний случай сознательного усилия и контроля. Тем не менее, большая часть происходящего происходит бессознательно.

Возьмем, к примеру, употребление слов, без которых я был бы совершенно не в состоянии иметь дело с абстракциями, которые являются моим основным товаром. В каждый данный момент я осознаю лишь очень немногие слова, а именно те, которые в данный момент я использую или собираюсь использовать. Даже если мы предположим, что остаток моего словарного запаса каким-то образом хранится в моем мозгу, я должен признаться, что у меня нет сознательной силы находить в своем мозгу нужные мне слова и вызывать их. Слова «приходи ко мне» более или менее уместны, более или менее нужны. То, как они проявляются в данный момент, зависит от смутно осознаваемых намерений и целей предшествующего момента, но эти намерения, по-видимому, лишь запускают процессы, которые остаются бессознательными. Если я осознаю, что есть слово, которое я хочу, но это слово не приходит ко мне, я могу сознательно пытаться использовать различные средства, чтобы облегчить его появление, но когда и если оно приходит, оно поступает в сознание посредством процесса, который сам по себе не осознается. .

Столь же ясно, что процесс появления новых идей в терминах новых сочетаний слов в основном бессознателен. Идея, как и слово, приходит в сознание и растет в сознании в результате самого процесса, не контролируемого сознанием. Человек может сознательно ориентировать свое внимание таким образом, чтобы облегчить этот процесс или направить его в нужное русло. Я сознательно осознаю результаты этих бессознательных мыслительных процессов, как и слова, которые также поставляют такие процессы. Но я не осознаю самих процессов.

Момент, в котором сознание играет свою наиболее автономную роль, заключается в оценке результатов таких процессов. Я могу сознательно рассматривать последовательность и адекватность идей, предложенных мне моей бессознательной мыслью или мыслью других. Логико-методологическая рефлексия выражает наибольшую самостоятельность, которую может достичь сознание в мышлении. Но и здесь следует признать приоритет бессознательных процессов. Сознательное суждение о том, что определенный аргумент или определенный тип аргумента недействителен, является прежде всего продуктом бессознательного мышления. Сознательная рефлексия исходит из таких суждений и организует их по отношению друг к другу. Это делает возможным их распространение на многие случаи, когда бессознательное мышление само по себе не дает вывода. Но он не может в конечном счете объяснить свою собственную деятельность.

Я намеренно выбрал в качестве примеров те области, в которых сознание кажется наиболее автономным, чтобы показать, что даже там сознательный элемент находится под сильным влиянием бессознательных процессов, а не является самодостаточной сущностью или функцией. Что касается других аспектов нашего опыта, сегодня это вызывает меньше споров. Мало кто сегодня станет спорить с тем, что эмоции, которые мы осознаем, истощают нашу эмоциональную жизнь или могут быть объяснены без ссылки на приливы и отливы бессознательных чувств.

Поскольку никакая психическая деятельность не является полностью сознательной, и все они зависят от бессознательного функционирования, термин «сознательная деятельность» или «процесс» вводит в заблуждение. Тем не менее, необходимо провести различие, и для его проведения необходим этот термин. Существуют бессознательные действия и процессы, на которые мало влияют формы и отношения, данные сознанию внешним миром. Они управляются смысловыми и ценностными установками, которые часто мало ориентированы на практическую адаптацию организма или психики к окружающей среде. Результаты этих процессов могут достигать или не достигать сознания во сне или в бодрствовании, но в любом случае их удобно охарактеризовать как бессознательные по своему фундаментальному характеру. Наряду с этим существуют и другие виды психической деятельности, направленные на сознательное взаимодействие человека с окружающей его средой и подлежащие в значительной мере руководству и контролю со стороны сознания. Их удобно охарактеризовать как сознательные, несмотря на большой бессознательный компонент.

Все еще есть те, кто отвергает использование термина «переживание» в каком-либо смысле, более широком, чем сознательный опыт, и мы должны согласиться с тем, что этот термин получает свое центральное значение от такого осознания. Однако вряд ли есть альтернатива его расширению. Когда мы берем сознательный опыт в качестве основы для понимания того, что такое опыт, мы думаем о получении и реагировании на стимулы от тела и окружающей среды, об эмоциях, целях и мыслях, о значимой организации данных и влиянии на действия. Но все это мы должны отнести и к бессознательному. Не хватает только сознания! Возможно, мы могли бы создать какое-нибудь слово для обозначения рода, включающего как «опыт», понимаемый как сознание, так и бессознательное. Но, насколько мне известно, подходящее слово еще не было предложено. Более того, даже в этом случае нужно было бы признать, что граница между тем, что можно было бы назвать «опытом», и бессознательным расплывчата и изменчива, и что для большинства целей их следует рассматривать как составляющие единство. Гораздо естественнее использовать сам «опыт» включительно, различая его сознательную и бессознательную фазы, когда это различие важно для рассматриваемого вопроса.

Я попытался прояснить, что я , а не считаю бессознательное идентичным мозгу или любой другой сущности, подлежащей непосредственному исследованию физиологом. Предубеждение в пользу физиологического объяснения опыта, и особенно опыта бессознательного, уже давно очень велико. Но это предубеждение следует понимать как результат метафизической веры, а не каких-либо реальных доказательств. Если предположить, что только то, что можно увидеть и ощутить, является «реальным», а все остальное, включая субъективное видение и ощущение, должно быть функцией этой реальности, то психология должно быть сводимо к физиологии. Тот факт, что наиболее плодотворное исследование имело место только тогда, когда эта догма была отвергнута (или заключена в скобки, как у Фрейда), еще не рассматривается как основание для меньшей веры, равно как и экстраординарные парадоксы, вытекающие из этой догмы для понимания мысли самой себя. . С другой стороны, всякая корреляция между физиологическим функционированием и субъективным опытом (и я предполагаю, что в будущем будет обнаружено гораздо больше таких корреляций) приветствуется как доказательство того, что в конечном итоге будет достигнуто сведение психологии к физиологии и биологии.

Власть этой догмы над разумом основывается не на ее собственной правдоподобности, полезности или привлекательности, а на неприемлемости того, что считается единственной альтернативой. Действительно неприемлем картезианский дуализм психических и физических субстанций, как и идеализм, сводящий физическое к функции психического. Также неприемлемо популярное представление о таинственной, нефизической, бессмертной душе, временно прикрепленной к телу. В других научных дисциплинах путь прогресса был путем чувственного наблюдения с его имплицитным предположением, что первичная и определяющая реальность есть то, что чувственно дано. Так что предубеждение понятно.

Тем не менее, предубеждение не приемлемо. Просто не бывает так, чтобы все реальное было видимым и осязаемым. Физик сегодня понимает весь мир как состоящий из сущностей, которые могут воздействовать на его чувства лишь очень косвенным образом. Кроме того, эти объекты сопротивляются интерпретации как кажущиеся и осязаемые объекты, только меньшего размера. Они функционируют совершенно иначе, чем такие сущности. В конечном счете, видимые и осязаемые сущности должны пониматься как функции этих совершенно разных сущностей, а не наоборот. Если мы хотим избежать дуализма — а это также и мое желание (здесь, как и везде, я следую Уайтхеду. Читатель, заинтересованный в том, чтобы увидеть, как это работает в учении о человеке, может обратиться к первым двум главам моей 9-й книги). 0013 Христианское естественное богословие .) — мы должны черпать нашу монистическую модель не из объектов чувственного опыта. В такой ситуации предубеждение в пользу понимания бессознательного опыта как функции мозга теряет любое метафизическое обоснование, которое оно когда-то могло иметь.

Однако ни аналогия с физическими частицами, ни прямое свидетельство не оправдывают идею ментальной субстанции. Во-первых, далеко не все функционирование бессознательного является «ментальным» в обычном смысле. Во-вторых, понятие субстанции вводит идею стабильного существования во времени, если не чего-то совершенно неэмпирического и немыслимого, чего не требуют факты. В бессознательном есть непрерывности, но это те виды непрерывности, которые можно обнаружить внутри процесса. При утверждении бессознательного следует утверждать последовательность переживаний, в которых непрерывность устанавливается путем воспроизведения, а не статической идентичности.

Выше я слишком часто писал, что сознание и бессознательное представляют собой отдельные объекты, а не аспекты единого объекта или процесса. Иногда удобно использовать эти существительные для обозначения всех элементов опыта, описываемых соответственно прилагательными «сознательный» и «бессознательный», и я буду время от времени прибегать к этому употреблению. Я надеюсь, однако, что ясно, что реальная сущность или процесс, о котором я говорю, представляет собой единство, в котором многое всегда бессознательно и небольшая часть которого иногда осознается. Именно этот чрезвычайно сложный процесс и различные структуры, которые он воплощает, составляют предмет этой книги.

На этот процесс можно ссылаться по-разному. Двумя наиболее часто встречающимися в этой книге являются, с одной стороны, психика или душа, а с другой — существование. Вообще, когда этот процесс рассматривается объективно, как один из многих процессов, составляющих мир в целом или психофизический организм, каким является человек, психика или душа, то это более уместно. Когда вместо этого внимание направлено на тот же самый процесс, как он существует для себя, в своей непосредственности и субъективности, используется существование. Решение взять «структуру существования», а не «структуру психики» в качестве ключевого понятия книги в целом, отражает стремление направить первичный внимание на субъективность процесса. Но именно взаимное освещение субъективного и объективного, внутреннего и внешнего, а не их разделение, отличает предлагаемый здесь анализ. Следовательно, не следует ожидать резкого различия в отношении терминологии.

Я также иногда использую термин «случай опыта». Это термин Уайтхеда, и мое его использование выражает мое принятие и зависимость от анализа процесса Уайтхеда. Он считает, что процесс, являющийся человеческим опытом во времени, состоит из атомарных единиц. Процесс в целом представляет собой последовательность этих атомарных единиц, представляющих собой отдельные события человеческого опыта. Случай человеческого опыта есть человеческое существование в данный момент.

С точки зрения Уайтхеда (и моей), случаи опыта не ограничиваются человеческими. Даже в психофизическом организме есть много других процессов, состоящих из таких случаев, помимо того, что составляет психику или человеческое существование. Когда ударение делается на роли событий, составляющих психику, по отношению к другим событиям, происходящим в организме, то прилагательное «доминантный» иногда ставится перед словом «событие переживания». Также и в случае с животными часто лучше всего говорить о доминирующих случаях опыта, имея в виду ту сущность, которая в человеке организована как душа.

Концепция случая опыта позволяет нам увидеть, что является общим для человеческой души и всех других сущностей. Понятие доминирующего случая опыта позволяет нам увидеть, в каких еще отношениях человеческая душа похожа на свою аналогию у других животных. Для тотальной эволюционной точки зрения первое имело бы первостепенное значение. Для этой книги, в которой пренебрегают более ранними стадиями процесса, последняя имеет особое значение, как будет показано в следующей главе.

Говоря онтологически, господствующий случай опыта не отличается от других случаев опыта, вместе с которыми он составляет психофизический животный организм. Однако он играет уникальную роль в организме, и для того, чтобы играть эту роль, он должен иметь гораздо большую сложность. Оно возникает только там, где имеется развитая центральная нервная система, и получает свои первичные данные от этой нервной системы. Его основная функция состоит в том, чтобы связывать полученные таким образом стимулы с действующими органами таким образом, чтобы организм мог соответствующим образом реагировать на изменения в окружающей среде.

Из всех случаев в животном организме только доминирующий случай обладает сознанием. Однако большая часть его функционирования не требует сознания, и не все доминирующие события опыта вообще участвуют в сознании. Таким образом, даже для доминирующего случая опыта бессознательное является основным модусом его бытия.

Доминирующий случай переживания связан не только с другими случаями, совместно составляющими физический организм, такими как сущности, составляющие мозг, но также и с прошлыми доминирующими случаями опыта в том же самом организме. Относительная важность отношения к телу и отношения к прошлым доминирующим событиям различается. С одной стороны, мы можем постулировать возникновение фактического события опыта, которое получает стимулы и запускает моторные реакции без какого-либо значительного влияния предшествующих доминирующих событий. С другой стороны, мы можем представить случай, в котором новые стимулы от тела незначительны, а память о прошлых событиях имеет решающее значение. Большинство доминирующих случаев попадают где-то в континууме между этими двумя крайностями. Место в этом континууме — важный элемент в определении структур существования, которые будут описаны в следующих главах.

Карл Юнг и концепция коллективного сознания

Стивен Гимбел, доктор философии, Геттисбергский колледж

В 20

^-м-м веке было разрушено наше представление о себе как о людях. Мы были не разделительной линией Великой Цепи Бытия, а не чем иным, как продуктом наших детских травм, предложенным трехчастной теорией разума Зигмунда Фрейда.

Согласно Фрейду, подсознание человека формируется через его отношения с определенными людьми в его жизни. Он также считал, что организованная религия, подобно государству и культуре, работает как коллективное суперэго, которое контролирует и подавляет человеческое стремление быть собой. Это понятие коллективного суперэго было расширено Карлом Густавом Юнгом.

Понятие коллективного сознания было предложено Карлом Густавом Юнгом (Изображение: Lightspring/Shutterstock)

Теории Юнга о коллективном бессознательном

Карл Юнг был лучшим учеником и ближайшим учеником Фрейда, который продолжил психоаналитическое движение Фрейда. Юнг не соглашался с Фрейдом в отношении понятия организованной религии. Он считал религиозный импульс естественной и универсальной частью человеческого сознания. Его вера в универсальное сознание была центральным различием между ним и Фрейдом, которое навсегда разделяло их.

Зигмунд Фрейд не принимал концепцию коллективного бессознательного.

(Изображение: Max Halberstadt/Public domain)

В то время как Фрейд не терпел никаких идей, противоречащих его, Юнг придерживался других взглядов. Он соглашался с Фрейдом в отношении подсознания как хранилища первичных желаний. Он также верил в концепцию Фрейда о том, что многие формы неврозов являются результатом конфликтов между сознательным и бессознательным. Но он считал, что Фрейд не принял во внимание то, что он называл «коллективным сознанием» как расширение Оно. Человеческое подсознание является хранилищем не только личных переживаний и воспоминаний, но и всего человечества. Все люди имеют общее подсознание, в котором хранятся воспоминания обо всех людях, живых и мертвых.

Согласно Юнгу, мы храним воспоминания о наших предках в нашем подсознании. Мы используем это коллективное бессознательное, чтобы придать миру структуру и смысл.

Это стенограмма из серии видеороликов «Переосмысление реальности: интеллектуальные последствия современной науки». Смотрите прямо сейчас, на Вондриуме.

Что такое юнгианские архетипы?

Юнг наблюдал подобные закономерности в образах, персонажах и событиях, повторяющихся в мифах, религиях и культурных верованиях. Эти сообщества и общества вряд ли были в контакте друг с другом, но в их центральных историях фигурировали одни и те же элементы с одинаковыми ролями.

Юнг называет эти центральные элементы архетипами. Также он называл синхронистичностью повторные появления этих архетипов в культурах, изолированных друг от друга.

Карл Юнг обнаружил закономерности среди культур и обществ и назвал их архетипами. Мы получаем набор расплывчатых паттернов или архетипов. Наш разум интерпретирует мир и события, используя эти архетипы, и придает миру смысл.

Различия, которые мы видим в специфических чертах каждой культуры, связаны с тем, что каждая культура применяет эти общие архетипы на основе своих географических и исторических особенностей. Но центральные ценности необычайно общие, настолько, что мы не можем поверить, что эти культуры независимы друг от друга.

Согласно Юнгу, эти паттерны видны как в человеческом уме, так и во всем мире. Он называет их коллективными бессознательными ноуменами.

Узнайте больше о мудрости толпы.

Ноумены и феномены

Ноумены были выделены из феноменов Иммануилом Кантом в 18 ^-м-м веке. Согласно этому немецкому философу, феномены — это опыт вещи человеком, а ноумены — реальная вещь.

Например, когда мы смотрим на ручку, мы получаем ее изображение и думаем, что знаем что-то о ручке. Но образ не имеет физического проявления; это только в нашем уме. Нет никакого способа узнать, что то, что находится в уме, похоже на реальную вещь, создающую этот образ. Действительно ли он имеет те же функции, или мы просто думаем, что функции одинаковы? Согласно Канту, метафизика бесполезна, поскольку мы имеем доступ только к явлениям. Мы никогда не можем выйти за пределы нашего разума. Поэтому мы не можем быть уверены в реальности.

Но у Юнга была другая идея. Для него коллективное бессознательное связывает разум с миром. Мы можем добраться до реальности через коллективное бессознательное, с которым связаны все человеческие виды. Юнг утверждал, что существуют любопытные совпадения, которые невозможно объяснить, пока они не являются полностью случайными. Они не могут происходить случайно и должны иметь какое-то объяснение. Мы воспринимаем их как сигналы, посланные нам Вселенной. Юнг считал, что эти синхронности показывают, что это коллективное бессознательное связывает нас.

Другое сходство между идеями Фрейда и Юнга состоит в том, что они оба изучают людей не в вакууме, а в отношении к другим существам. Для Фрейда отношения между отцом и ребенком определяют характер человеческого разума и поведения.

Последний шаг Юнга состоит в том, что он отвергает объект как индивидуальность и рассматривает его как единое целое. Объект не имеет значения сам по себе; это просто модус более широкой коллективной реальности.

Узнайте больше о том, откуда берутся характеры людей?

Общие вопросы о Карле Юнге и концепции коллективного сознания

В: Что такое теория Карла Юнга?

Теория Карла Юнга — это коллективное бессознательное. Он считал, что люди связаны друг с другом и со своими предками через общий набор переживаний. Мы используем это коллективное сознание, чтобы придать смысл миру.

В: В чем разошлись мнения Фрейда и Юнга?

Фрейд и Юнг расходились во мнениях по некоторым ключевым аспектам. Например, Юнг считал религию естественной частью человеческого сознания, а Фрейд рассматривал религию как форму коллективного невроза. Кроме того, Юнг верил в коллективное сознание, которое постоянно разделяло их.

В: Какое определение архетипа лучше всего?

Согласно Юнгу, архетипы — это сходные образы, персонажи и события, которые повторяются в мифах, религиях и культурных верованиях разных сообществ, которые вряд ли были в контакте друг с другом.

В: Что такое синхронизмы?

Юнг рассматривает синхронистичности как повторяющиеся появления архетипов.