Природа человека и его мышление: Темы планов по разделу Человек

Предложи свой вариант решения в комментариях 👇🏻

Понятие о мышлении и его социальная природа. Связь мышления и речи

Познание объективной действительности начи-нается с ощущения и восприятия. Мышление ос-новывается на чувственном познании и далеко выходит за его пределы. То есть человек способен отражать особенности окружающего мира, кото-рые недоступны непосредственному восприятию. Мышление — это социально обусловленный, не-разрывно связанный с речью процесс обобщенно-го и опосредованного отражения действительно-сти в ее связях и отношениях между познаваемы-ми объектами.
Переход от чувственного познания к мышлению осуществляется с помощью слова (т.е. с участием второй сигнальной системы). Посредством слова люди обобщают признаки объектов, выделяют существенные из них, фиксируют и хранят ин-формацию, передают ее другим людям. То есть материальной основой мышления является речь. Чем глубже и основательнее продумана та или иная мысль, тем более четко и ясно она выражает-ся в словах, в устной и письменной речи. И на-оборот, чем больше совершенствуется, оттачива-ется словесная формулировка какой-то мысли, тем отчетливее и понятнее становится сама мысль.
Неразрывная связь мышления с языком отчетливо обнаруживает социальную, общественно-историческую сущность человеческого мышле-ния. Познание предполагает преемственность всех связей, приобретенных в ходе человеческой исто-рии. От общества человек получает всю сумму знаний, которую человечество приобрело до него. Все это происходит благодаря тому, что человек не только может фиксировать, но и передавать знания с помощью языка.
Социальная природа мышления раскрывается и в том, что именно в обществе возникают потребно-сти или необходимость чего-либо понять, узнать, объяснить. Именно в обществе в процессе прак-тической деятельности, общественной или личной жизни человек сталкивается с неожиданным, не-знакомым, с проблемами и задачами. И в том, ка-кие задачи и в каком направлении будет решать человек, раскрывается социальная природа мыш-ления.
Таким образом, человеческое мышление возника-ет в обществе, в нем развивается и совершенству-ется, вне общества оно невозможно.

Мы ошибаемся в том, как мы думаем о человеческой природе | Хильди Готтлиб

Я написал следующие наблюдения в книге Принципы Поллианны еще в 2008 году. Эти слова кажутся еще более правдивыми — и даже более необходимыми посланиями — в сегодняшние тревожные времена.

Наша животная природа
Рассмотрим фразу «Человеческая природа». Используем ли мы эту фразу, когда восторженно говорим о наших братьях? Едва ли. Мы используем эту фразу, чтобы сосредоточиться на нашей жадности, страхе, эгоизме — обо всем, что нам не нравится в принадлежности к этому виду.После слов «Это просто человеческая природа» обычно следует вздох смирения по поводу того, насколько наш вид — отстой.

На самом деле, однако, практически каждая из черт, которые мы «относим к человеческой природе» , совсем не то, что отличает нас как людей. Эти черты «человеческой натуры» — это те черты, которые мы разделяем со многими, если не большинством или всеми, нашими собратьями-животными.

Животные, кроме людей, воруют, убивают, обманывают и обманывают. Животные, кроме людей, жадны, напуганы, больше всего думают о собственном выживании. Животные соревнуются, они жестокие.

Когда животные чувствуют угрозу, их немедленный выбор — убежать, дать отпор или замерзнуть. Наша история как людей предполагает, что один из этих подходов свидетельствует о доблести и отваге, а другие — о трусости. Но на самом деле любая из этих реакций может проявиться и моей собакой. В случае угрозы она может сбежать или обнажить зубы. Ни храбрости, ни трусости; просто быть собакой.

Нейробиологи обнаружили физиологические / химические источники почти всех реакций, которые мы определяем как «человеческую природу».Эти рефлексивные реакции биологически запрограммированы в нашем существе задолго до появления людей на этой планете — причина, по которой мы называем это нашим «мозгом ящерицы».

Ничего из этого не свойственно человеческой природе. Напротив, это наша животная природа.

Наша человеческая природа — это наш потенциал
Если наши «отрицательные» черты не являются тем, что отличает нас от людей, то что именно является нашей человеческой природой? Что у нас есть такого, чего нет у других животных?

Уникальность нашей «человечности» проистекает из сочетания множества черт. В то время как другие животные могут демонстрировать одно или несколько из этих поведений, нет ни одного другого вида, который обладал бы всем этим, а затем и некоторыми.

• Ощущение, что мы являемся частью чего-то большего, чем просто мы сами и наши собственные семьи / племена

• Способность понять, что каждый из нас — это одна жизнь среди огромного целого из миллиардов людей, которых мы не можем видеть, но кого мы признаем и понимаем, есть ли

• Способность сознательно депрограммировать наши инстинкты и перепрограммировать новые инстинкты — свободная воля

• Почти осязаемое чувство связи с тем, что мы не можем видеть или касаться

• Способность воображать вещи, которых в настоящее время не существует — изобретать, создавать что-то из ничего, кроме нашего воображения

• Способность выражать все эти более неземные способности через язык, через искусство, через музыку, через различные средства, которые позволяют нам передавать другим люди то, к чему нельзя прикоснуться / попробовать / обонять / увидеть / услышать

• Способность предвидеть будущее, предвидеть то, что возможно

• Способность к самосознанию, t o стремиться к самосовершенствованию. Способность осознавать, что мы сознательны!

• Объединенная способность к сочувствию, состраданию, логике и рассудку, воображению — и радости от переживания любого или всех из этих

Человеческая часть нашей природы предоставляет выбор, помимо борьбы или бегства — выбора, который моя собака не может сделать. . Моя собака неспособна противостоять нападавшему и, решив не бежать и не сопротивляться, вместо этого вступает в бой. Какая бы она ни была мила, она не может обратиться к высшим способностям своего нападающего, чтобы узнать, почему он атакует, и попытаться найти лучший способ.

Это человек часть нашей природы. Это то, что определяет нашу человечность, отделяя нас от всех других животных на планете.

Наш человек Природа — это наш потенциал. И именно благодаря этой уникальной человеческой природе мы можем создать гуманное, радостное будущее для нашего мира.

Что такое природа человека? — Определение, теории и примеры — Видео и стенограмма урока

Как мы говорим о нашей природе

Философы и ученые склонны говорить о человеческой природе, основываясь на основных школах мысли из истории человечества. Некоторые религиоведы утверждают, что духовная или религиозная природа — ключевая черта человеческой натуры. Например, иудео-христианская вера представляет людей как творения Бога, обладающие свободой воли, которая дает им как достоинство, так и этические опасности. Буддисты думают, что быть человеком — значит осознавать (осознавать) и желать.

В более широком смысле, в западных культурах дискуссии обычно начинаются с Платона и Аристотеля в классической Греции. Платон считал людей разумными, социальными животными, и он связывал нашу природу с нашими душами и способностью к рассуждению, а не с нашими телами.Аристотель отличался прежде всего своей верой в то, что и тело, и душа способствовали нашей человеческой идентичности. Эти теории не исключают друг друга, но со временем были построены друг на друге и адаптировались.

Другие идеи о человеческой природе обсуждались исторически важными фигурами, включая Рене Декарта, Чарльза Дарвина, Карла Маркса и Зигмунда Фрейда. Следующие элементы представляют собой изменения в теориях с 1500-х по 20-й век.

Декарт (1596-1650) расширил идеи Платона, описывая людей как мыслящих духов.Позже его критиковал Гилберт Райл, который, как и Аристотель, не мог полностью отделить человеческие психические процессы от физических. В качестве примера Аристотель и Райл согласились бы, что забивание гвоздя при строительстве дома по своей сути сплетает разум и тело вместе.

Согласно Дарвину (1809–1882) и логике эволюции, люди описываются как еще одна форма приматов. Человеческая жизнь, как и жизнь любого животного, воспринимается как ряд проблем, которые необходимо решить и решить.Дарвиновские мыслители не ставят людей выше других животных, но признают, что человеческие характеристики являются продуктом природы, развитым в результате обстоятельств и физических характеристик, влияющих на поведение.

Маркс (1818–1883) считал, что человеческая природа раскрывается через естественный ход истории. Он считал, что естественный прогресс истории может привести людей к истинной свободе, поскольку они признают культурные и социальные факторы, отчуждающие их от их естественной самобытности. Как и Дарвин, Маркс придерживался мнения, что для людей характерны черты своего вида больше, чем божественное влияние или духовный характер.

Наконец, Фрейд (1856-1939) охарактеризовал нас как создателей внутреннего конфликта. По Фрейду, психическая жизнь (сродни идеям Платона и Декарта о душе) вступала в конфликт с нашими биологическими инстинктами из-за сил цивилизации. Фрейд разделил «я» на id, (биологические инстинкты), ego, (рациональный разум) и суперэго, (совесть, которая порождает чувство вины для контроля над id).

Есть еще одна школа мысли, известная как экзистенциализм. Экзистенциализм подчеркивает индивидуальный опыт и описывает людей как свободно ответственных посредством независимых актов воли. Религиозные экзистенциалисты описывают людей как свободных, но по своей сути неуверенных существ, которые строят индивидуальную идентичность благодаря своей способности сомневаться. Атеистические экзистенциалисты, такие как Жан Поль Сартр, отрицали существование человеческой природы, потому что люди являются агентами свободной воли, которые делают выбор, а не движимы животными инстинктами или культурными традициями. Атеистические экзистенциалисты характеризуют людей как избранных существ, хотя это само по себе является описанием природы людей.

Краткое содержание урока

Человеческая природа — это совокупность нашей видовой идентичности, умственных, физических и духовных характеристик, которые делают людей уникальными, ну, людьми. Платон и Аристотель описали человеческую природу с различными определениями и характеристиками; Платон подчеркивал ментальные / духовные характеристики, в то время как Аристотель утверждал, что разум и тело не могут быть разделены.

С тех пор определения разделились между учеными, считающими тело частью человеческой природы, и теми, кто рассматривает его в первую очередь как вместилище того, что по сути является человеческим. Такие мыслители, как Аристотель, Дарвин, Сартр и Райл, рассматривают разум и тело по отношению к миру, в то время как Платон, Декарт, Фрейд и иудео-христианская религиозная мысль рассматривают человеческую природу как связанную в основном с чем-то неосязаемым — часто называемым духом, сущностью. , или ум.

Теории природы человека

• Платон : люди — рациональные, социальные животные; наша природа связана с нашими душами и нашей способностью рассуждать
• Аристотель : и тело, и душа вносят свой вклад в нашу человеческую идентичность
• Декарт : Согласен с Платоном, но описал людей как мыслящих духов
• Дарвин : человеческая жизнь, как и жизнь любого животного, воспринимается как ряд проблем, которые необходимо решить и решить
• Маркс : считал, что человеческая природа раскрывается через естественный ход истории, который может привести людей к истинной свободе
• Фрейд : характеризует людей как существ внутреннего конфликта

Результаты обучения

Когда вы закончите, вы сможете:

• Вспомнить, что входит в человеческую природу
• Опишите классические дебаты о человеческой природе
• Обсудите теории, лежащие в основе человеческой природы, которые возникли на протяжении всей истории

Плохие новости о человеческой природе, в 10 выводах психологии

Эта статья была первоначально опубликована на сайте Aeon 5 декабря 2018 года и переиздана по лицензии Creative Commons.

Это вопрос, который звучит на протяжении веков — являются ли люди, хотя и несовершенные, но по сути добрыми, разумными, добродушными существами? Или мы в глубине души запрограммированы на то, чтобы быть плохими, ограниченными, праздными, тщеславными, мстительными и эгоистичными? Нет простых ответов, и между людьми явно есть много различий, но здесь мы проливаем свет на этот вопрос, основанный на фактах, с помощью 10 удручающих выводов, которые раскрывают более темные и менее впечатляющие аспекты человеческой натуры:

Мы рассматриваем меньшинства а уязвимые — меньше людей. Одним из ярких примеров этой вопиющей дегуманизации явилось исследование с сканированием мозга, которое показало, что небольшая группа студентов проявляла меньшую нейронную активность, связанную с мышлением о людях, когда они смотрели на фотографии бездомных или наркоманов, по сравнению с людьми с более высоким статусом. частные лица. Другое исследование показало, что люди, которые выступают против арабской иммиграции, обычно оценивают арабов и мусульман как буквально менее развитых, чем в среднем. Среди других примеров есть также свидетельства того, что молодые люди дегуманизируют пожилых людей; и что мужчины и женщины одинаково дегуманизируют пьяных женщин.Более того, склонность к дегуманизации начинается рано — дети в возрасте пяти лет считают лица чужих (людей из другого города или другого пола) менее человечными, чем лица внутри группы.

Мы испытываем Schadenfreude (удовольствие от страданий другого человека) к четырем годам, согласно исследованию 2013 года. Это чувство усиливается, если ребенок понимает, что человек заслуживает страдания. Более недавнее исследование показало, что к шести годам дети будут платить за то, чтобы смотреть, как бьют антисоциальную марионетку, вместо того, чтобы тратить деньги на наклейки.

Мы верим в карму — полагая, что угнетенные мира заслуживают своей участи. Прискорбные последствия таких убеждений были впервые продемонстрированы в ставшем уже классическим исследовании 1966 года, проведенном американскими психологами Мелвином Лернером и Кэролайн Симмонс. В своем эксперименте, в котором учащуюся женщину наказывали электрическим током за неправильные ответы, женщины-участники впоследствии оценили ее как менее симпатичную и достойную восхищения, когда они услышали, что будут видеть, как она снова страдает, и особенно если они чувствовали себя бессильными минимизировать это страдание. .С тех пор исследования показали нашу готовность обвинять бедных, жертв изнасилований, больных СПИДом и других в их судьбе, чтобы сохранить нашу веру в справедливый мир. В более широком смысле, те же или похожие процессы, вероятно, ответственны за наше подсознательное розовое восприятие богатых людей.

Мы зашорены и догматичны. Если бы люди были рациональными и непредубежденными, то простым способом исправить чьи-то ложные убеждения было бы представить им некоторые относящиеся к делу факты.Однако классическое исследование 1979 года показало бесполезность этого подхода — участники, твердо убежденные в пользу или против смертной казни, полностью игнорировали факты, подрывающие их позицию, фактически удваивая свое первоначальное мнение. Это, кажется, происходит отчасти потому, что мы рассматриваем противоположные факты как подрывающие наше чувство идентичности. Не помогает то, что многие из нас слишком уверены в том, насколько мы понимаем вещи, и что, когда мы считаем, что наши мнения выше других, это удерживает нас от поиска дополнительных релевантных знаний.

Мы предпочли бы себя убить электрическим током, чем тратить время на собственные мысли. Это было продемонстрировано в неоднозначном исследовании 2014 года, в котором 67 процентов участников мужского пола и 25 процентов участников женского пола предпочли причинить себе неприятный удар электрическим током, а не провести 15 минут в мирном созерцании.

Мы тщеславны и самоуверенны. Наша иррациональность и догматизм могли бы быть не так уж плохи, если бы они сочетались с некоторым смирением и самооценкой, но большинство из нас ходит с завышенными взглядами на свои способности и качества, такие как наши навыки вождения, интеллект и привлекательность — феномен, который был получил название «Эффект озера Вобегон» в честь вымышленного города, где «все женщины сильны, все мужчины красивы, а все дети выше среднего». По иронии судьбы, наименее квалифицированные из нас наиболее склонны к самоуверенности (так называемый эффект Даннинга-Крюгера). Это тщеславное самосовершенствование кажется самым крайним и иррациональным в случае нашей морали, например, в том, насколько мы принципиальны и справедливы. Фактически, даже заключенные в тюрьму преступники думают, что они добрее, надежнее и честнее, чем средний член общества.

Мы моральные лицемеры. Стоит остерегаться тех, кто быстрее и громче всех осуждает моральные недостатки других — велика вероятность, что моральные проповедники сами виноваты, но гораздо более легкомысленно относятся к своим собственным проступкам.В одном исследовании исследователи обнаружили, что люди оценивают одно и то же эгоистичное поведение (выполнение двух предложенных экспериментальных задач быстрее и проще) как гораздо менее справедливое, когда его поддерживают другие. Точно так же существует давно изучаемый феномен, известный как асимметрия актер-наблюдатель, который частично описывает нашу склонность приписывать плохие поступки других людей, такие как измены нашего партнера, их характеру, а те же поступки, совершенные нами, приписывать ситуации. под рукой.Эти корыстные двойные стандарты могут даже объяснить распространенное ощущение, что невежливость растет — недавние исследования показывают, что мы гораздо более резко относимся к одним и тем же актам грубости, когда они совершаются незнакомцами, чем нашими друзьями или нами.

Мы все потенциальные тролли. Как подтвердит любой, кто оказался в затруднительном положении в Твиттере, социальные сети могут усиливать некоторые из худших аспектов человеческой натуры, отчасти из-за эффекта растормаживания в сети и того факта, что анонимность (которую легко достичь в сети) возможна. известно, что усиливает нашу склонность к безнравственности.В то время как исследования показали, что люди, которые склонны к повседневному садизму (вызывающая тревогу большая часть из нас), особенно склонны к онлайн-троллингу, исследование, опубликованное в прошлом году, показало, что плохое настроение и подверженность троллингу со стороны других удваивают вероятность того, что человек займется троллингом. Фактически, первоначальный троллинг со стороны некоторых может вызвать снежный ком нарастающего негатива, что и обнаружили исследователи, изучая обсуждение читателей на CNN.com, при этом «доля помеченных постов и доля пользователей с помеченными постами… растет с течением времени. ‘.

Мы отдаем предпочтение неэффективным лидерам с психопатическими чертами. Американский психолог Дэн Макадамс недавно пришел к выводу, что открытая агрессия и оскорбления президента США Дональда Трампа имеют «первостепенную привлекательность» и что его «зажигательные твиты» похожи на «демонстрацию заряда» альфа-самца шимпанзе, предназначенную для устрашения. ‘. Если оценка МакАдамса верна, она укладывается в более широкую картину — вывод о том, что психопатические черты более распространены среди лидеров, чем в среднем.Возьмите опрос финансовых лидеров в Нью-Йорке, который показал, что они имеют высокие психопатические характеристики, но ниже среднего по эмоциональному интеллекту. В метаанализе, опубликованном этим летом, сделан вывод о том, что действительно существует скромная, но значимая связь между психопатией с более высокими чертами характера и получением руководящих должностей, что важно, поскольку психопатия также коррелирует с более слабым лидерством.

Нас сексуально привлекают люди с темными чертами характера. Мы не только выбираем людей с психопатическими чертами, чтобы стать нашими лидерами, данные свидетельствуют о том, что мужчин и женщин сексуально привлекают, по крайней мере, в краткосрочной перспективе, люди, демонстрирующие так называемую «темную триаду» черт — нарциссизм, психопатию и т. Д. Макиавеллизм — рискуя тем самым распространять эти черты.Одно исследование показало, что физическая привлекательность мужчины для женщин повышалась, когда его описывали как эгоистичного, манипулятивного и бесчувственного. Одна из теорий состоит в том, что темные черты успешно передают «качество партнера» с точки зрения уверенности и готовности идти на риск. Имеет ли это значение для будущего нашего вида? Возможно, это так — другая статья, опубликованная в 2016 году, показала, что те женщины, которых больше привлекали нарциссические мужские лица, как правило, рожали больше детей.

Не расстраивайтесь — эти результаты ничего не говорят об успехе, достигнутом некоторыми из нас в преодолении наших низменных инстинктов. Фактически, возможно, признавая и понимая свои недостатки, мы можем более успешно преодолевать их и таким образом взращивать лучших ангелов нашей природы.

Написал Кристиан Джарретт, заместитель редактора журнала Psyche. Когнитивный нейробиолог по образованию, его книги включают The Rough Guide to Psychology (2011) , Great Myths of the Brain (2014) и Be Who You Want: Unlocking the Science of Personality Change (2021) .

Игра может быть более глубокой частью человеческой природы, чем мы думали

Когда началась 61-я минута финала чемпионата мира по футболу среди женщин 2019 года между США и Нидерландами, Меган Рапино стояла у края штрафной, стоически ожидая ответа судьи. свист. Час атаки и контратаки в изнуряющей жаре и под тревожным взором десятков тысяч болельщиков измотал обе стороны, но ни одной из них не удалось забить. Услышав свисток, Рапино сосредоточенно вздохнул, бросился вперед и пропустил мяч в сетку, нарушив ничью. Когда стадион разразился ликованием, Рапино направился в сторону; она уже сделала 10 шагов, когда ее спокойствие наконец уступило место безошибочному выражению чистой радости. Это был прекрасный момент и напоминание о том, что, хотя трофеи достаются победителям, есть еще более мощные силы — в нашей биологии, в нашем сознании, — которые в первую очередь побуждают нас играть.

Игра — это универсальное человеческое поведение и поэтому уже давно является предметом пристального научного интереса. Тем не менее, поскольку игра является непредсказуемой и естественной — характеристики, которые обычно не поддаются лабораторной работе, — многое в ее природе остается загадочным.Но в захватывающем исследовании, опубликованном недавно в Science, экспериментатора придумали обходной путь для этой дилеммы: они научили крыс играть в обычные детские игры. При этом они сделали ряд открытий, предполагающих, что игра — еще более глубокая часть нашей природы, чем считалось ранее.

Насколько глубоко в нашей природе игра? Было бы полезно начать с точного определения того, что такое «игра». Голландский историк и теоретик культуры Йохан Хейзинга в своей ставшей уже классической книге Homo Ludens , попытался сделать именно это.Среди прочего, он утверждал, что игра должна быть добровольной: гладиаторский бой во многих случаях должен быть дисквалифицирован, потому что его участники могли быть вынуждены выйти на арену. И игра должна происходить в пространстве и времени, в которых правила отличаются от правил в реальной жизни. Тайм-аут во время игры — это способ выйти из этого «магического круга».

Игра также должна быть внутренне мотивированной и не иметь материального интереса — игроки могут становиться сильнее или быстрее, но игра не должна их кормить, одевать или платить.В этом смысле большинство университетских спортсменов — по крайней мере, на данный момент — все еще играют. Самое главное, игра должна приносить удовольствие. Чтобы формализовать это понятие, если игра выполняет какую-то поведенческую или эволюционную функцию, тогда нейронные цепи мозга, участвующие в мотивации и вознаграждении, должны быть активны во время ее возникновения.

Какова функция игры? Делая такую ​​оценку, полезно помнить, что люди не единственные, кто это делает. Согласно Homo Ludens , игры предшествовали человеческой культуре.«Животные не ждали, пока человек научит их игре», — писал Хейзинга. Он был прав: игра — это широко распространенное поведение среди животных, от собак, ловящих фрисби, до кошек, играющих с чем угодно. Некоторые виды игр могут включать обучение совместной работе с группой для выживания. Хищники могут участвовать в спарринге или гонках, чтобы одновременно тренироваться и исследовать. Другие виды игр помогают животным научиться следовать сложным правилам, менять роли и даже строить теорию разума.В общем, игры критически важны для установления здорового социального взаимодействия, и отказ от них может привести к неуместной агрессии, тревоге и социальной изоляции.

Из-за этой роли в социальном обучении наиболее важными играми могут быть те, в которые мы играем в молодости. Возьмем, к примеру, игру в прятки, которая с древних времен передавалась по устной традиции во всем мире. Тот факт, что он одновременно древний и широко распространенный, является аргументом в пользу его важности.Но корни пряток могут лежать еще глубже: в них могут играть даже крысы. И в соответствии с определением игры, они, кажется, делают это только потому, что им это нравится.

Пытаясь понять нейробиологию игры, группа ученых научила крыс играть в межвидовые прятки. В каждой игре экспериментатор-человек начинал с того, что помещал крысу в небольшую коробку. Если крышка коробки была закрыта, то крыса была «искателем» и ей нужно было «отсчитать» в коробке, прежде чем отправиться на поиски экспериментатора, у которого было несколько объектов, за которыми нужно было спрятаться.Если крышка коробки была оставлена ​​открытой, то крыса была «укрывателем» и научилась быстро покидать коробку, чтобы найти укрытие, прежде чем экспериментатор-человек начнёт преследование. В обоих сценариях крысы были вознаграждены только социальным взаимодействием.

Во время игр, когда крысы прятались, они предпочитали находиться за непрозрачными, а не прозрачными объектами, и они, как правило, молчали, пока их не нашли — разумная стратегия для тех, кто хотел оставаться скрытыми — и наслаждались достижением победы над враг.Найденные крысы часто снова прятались и ждали, что их снова обнаружат, откладывая вознаграждение за игру. Напротив, во время игр, когда крысы занимались поиском, они часто звучали и не отдавали предпочтения непрозрачным укрытиям по сравнению с прозрачными.

Крысы также продемонстрировали доказательства использования стратегий поиска, ориентированных на память. В некоторых испытаниях экспериментаторы снова и снова возвращались в одни и те же укрытия. Крысы быстро уловили и, как правило, быстрее находили экспериментаторов в более поздних испытаниях, что предполагало сознательный доступ к истории игр.Наконец, записав данные мозга крыс, когда они играли в прятки, экспериментаторы определили ряд нейронов в префронтальной коре — области мозга, связанной с абстрактным кодированием вознаграждения, мотивации и правил, — действия которых коррелировали с конкретными фазы игры. Вместе эти результаты показывают, что крысы могут изучать правила игры в прятки и что эти правила имеют соответствующие сигнатуры в их мозгу. Другими словами, прятки могут быть эволюционно древними.

Эти результаты стали неожиданностью, что в мире исследований означает, что они открыли несколько новых направлений исследований. Одна из основных причин удивления — сложность игры, в которую играли крысы. В статистическом смысле прятки можно рассматривать как игру определения местоположения. Быть хорошим укрывателем или ищущим — значит предугадывать, где другой человек будет прятаться или искать, и использовать любые предшествующие знания («Реми всегда прячется в шляпе шеф-повара»). Действительно, крысы продемонстрировали доказательства такого поведения, вернувшись в ранее использовавшиеся места, предполагая, что эту парадигму можно использовать для понимания того, как мы делаем выводы о действиях и намерениях других.Знание, что крысы могут играть в прятки, должно побудить нас задаться вопросом, каковы границы сложности игры для разных животных — и можем ли мы, отыскивая эти границы, лучше понять интеллект животных.

Другая причина, по которой эти открытия удивительны, больше связана с нашим пониманием того, что все еще может скрываться в человеческом разуме. Как мог бы сказать Хейзинга, игра — это свобода. Признавая, что нечеловеческие животные могут пользоваться свободой, которая кажется очень человечной, это исследование может опровергнуть идею некоторых человеческих свобод как исключительных.Как бы страшно это ни звучало, это приближает нас к пониманию самих себя, что является конечной целью нейробиологии.

Но, пожалуй, самым большим сюрпризом в этой истории является смелость ее рассказа. Научные исследования часто опираются на строгие экспериментальные протоколы, средства контроля и ограничения. Для такой практики есть причина: минимизируя изменчивость, экспериментаторы могут строить предсказания с высокой степенью достоверности о конкретных процессах. Но так же, как есть преимущества в изучении необычного, есть преимущества в изучении обычного необычными способами.Изучая акт свободы, это исследование многому нас научило насчет свободы. При этом он попытался отреагировать на извечный вопрос: почему мы играем? Ответ может быть связан не столько с славой, славой, деньгами или властью, сколько с восторженной улыбкой Рапинои, когда она выбегала из штрафной в июле прошлого года: мы играем, потому что это в нашей природе.

Человеческая природа в американской мысли в JSTOR

Ежеквартальный журнал политических наук — самый старый и широко распространенный. читать политологический журнал в стране.Издается с 1886 г. PSQ предлагает критический и своевременный анализ как внутренних, так и вопросы внешней политики, а также политических институтов и процессов. PSQ не имеет идеологической или методологической предвзятости и редактируется сделать понятными даже технические выводы политологам, историкам, и другие социологи независимо от подполя. Каждый выпуск состоит из пять или шесть содержательных статей ведущих ученых, а также от 30 до 40 научные и полезные книжные обзоры. Для просмотра и поиска выпусков, опубликованных за последние пять лет, посетите http: // www.psqonline.org.

Академия политических наук — это беспартийная некоммерческая организация, основанная в 1880 году с тройной миссией: (1) внести свой вклад в научный экзамен политических институтов, процессов и государственной политики (2) для обогащения политических обсуждать и направлять лучшие исследования в области социальных наук в понятном путь к политическим лидерам для использования в выработке государственной политики и процессе управления, и (3) просвещать широкую публику, чтобы они стали информировали избирателей о демократическом процессе.Основные средства достижения эти цели — его журнал, Ежеквартальный вестник политических наук, Академия. конференций, а также публикацию трудов или симпозиумов, основанных на конференции презентации. Престиж и авторитет Академии таковы, что государственные деятели и ученые всех политических убеждений зарегистрировались в качестве членов, участвовали на своих конференциях и способствовал его публикациям. Бывшие президенты Джеральд Форд, Джимми Картер, Рональд Рейган и Джордж Буш — почетные члены Академия.Для получения информации об институциональных подписках, индивидуальном членстве, назад вопросы, перепечатки, разрешения или отправка рукописей обращайтесь в Академию политологии. Эта информация также доступна на http://www.psqonline.org/.

Язык как окно в человеческую природу: Пинкер, Стивен: 9780670063277: Amazon.com: Книги

Бестселлер Гарвардского профессора психологии Пинкер ( The Blank Slate ) исследует, что слова, которые мы используем, говорят нам о том, как мы думаем.Он заключает, что язык отражает структуру нашего мозга, которая сама по себе является врожденной. Точно так же то, как мы говорим о вещах, уходит корнями в физическую реальность, но не идентично ей: люди берут аналоговый поток ощущений, который им представляет мир, и упаковывают свой опыт в объекты и события. Исследуя, как мы это делаем, автор обобщает и отвергает такие лингвистические теории, как крайний нативизм и радикальный прагматизм, когда он использует такие термины, как локализация содержания и семантическая реконструкция, которые могут показаться устрашающими широкому читателю.Но Пинкер, искусный популяризатор, освещает этот специализированный материал простыми иллюстрациями. Разница между питьем из стакана пива и стаканом пива, например, показывает, что разум обладает способностью формировать одну ситуацию по-разному. В отдельных главах рассматриваются концепции причинно-следственной связи, наименования, ругани и вежливости как инструментов, с помощью которых мы организуем поток необработанной информации. В частности, он утверждает, что метафора помогает нам находить новые идеи и новые способы управления нашими делами.Его яркая проза и практичность снова привлекут восторженную аудиторию за пределами академических кругов. (сентябрь)
© Reed Business Information, подразделение Reed Elsevier Inc. Все права защищены.

Авторские права © 2004 Phillips & Nelson Media, Inc.

Из списка книг

Психолог-экспериментатор и ученый-когнитивист Пинкер очарован симбиозом языка и мысли. В этом вдохновляющем томе, продолжении дискуссии, найденной в «Языковом инстинкте» (1994), он аргументирует «реальную важность» «отношения языка к нашему внутреннему и внешнему мирам».»Закрепляя свое обсуждение того, почему семантика имеет значение для 11 сентября и других важных публичных событий, Пинкер дразнит разрыв между буквальным значением слов и их тщательно продуманными коннотациями, что приводит к новым объяснениям юмора, важности метафор и значимости ругани. Некоторые из глав, которые расширяют кругозор, касаются самых тонких, наиболее само собой разумеющихся аспектов разума, а именно нашего чувства времени, пространства и причинности. Опираясь на философию, эволюционную психологию, физику, неврологию, антропологию и шутит, Пинкер представляет убедительную теорию концептуальной семантики, перечисляя «фундаментальные идеи», образующие «язык мысли».«От политики до поэзии, замечательных детских недоразумений к сленгу, свободное владение Пинкером нюансами слов и синтаксиса служит доказательством его веры в язык как« окно в человеческую природу ». Моряк, Донна

Об авторе

Стивен Пинкер — профессор психологии Гарвардского колледжа Гарвардского университета. Двукратный финалист Пулитцеровской премии и обладатель множества наград за свои исследования, преподавание и книги, он был назван одним из журнала Time 100 самых влиятельных людей в мире сегодня и журнала Foreign Policy 100 глобальных мыслителей.

из The Washington Post

Отзыв Джона Лерера

Язык настолько естественен для нас, что легко поверить, что существует какая-то внутренняя логика, связывающая вещь и ее имя, означающее и означаемое. В одном из диалогов Платона персонаж по имени Кратил утверждает, что «сила, более чем человеческая, дала вещам их имена».

Но Кратил ошибался. Человеческий язык — это порождение человеческого разума. Вещи не волнует, как мы это называем.Слова и их правила не говорят нам о мире; они рассказывают нам о себе.

Это простая предпосылка, лежащая в основе последней научно-популярной работы Стивена Пинкера. По словам гарвардского психолога, люди — «вербоядные животные, вид, живущий за счет слов». Если вы хотите понять, как работает мозг, как он думает о пространстве, причинно-следственных связях и времени, как он обрабатывает эмоции и участвует в социальных взаимодействиях, тогда вам нужно окунуться в «кроличью нору» языка. Причуды наших предложений — всего лишь портал в разум.

В «Материале мысли» Пинкер позиционирует себя как посредник в научном компромиссе между «лингвистическим детерминизмом» и «крайним нативизмом». Лингвистические детерминисты утверждают, что язык — это тюрьма для мысли. Слова, которые мы знаем, определяют наше познание мира. Поскольку у эскимосов больше существительных для обозначения снега, они могут различать в снегу различия, которых не могут сказать англоговорящие. Хотя Пинкер ловко дискредитирует крайние версии этой гипотезы, он признает, что «скучные версии» лингвистического детерминизма, вероятно, точны.Неудивительно, что наш выбор слов может определять события или что наш словарный запас отражает то, с чем мы сталкиваемся в повседневной жизни. (Почему у эскимосов так много слов для обозначения снега? Потому что они всегда окружены снегом.) Язык, который мы изучаем в детстве, может не определять наши мысли, но он определенно влияет на них.

Крайний нативизм, с другой стороны, утверждает, что все наши ментальные концепции — около 50 000 слов в типичном словаре — являются врожденными.Мы рождены, зная о карбюраторах, дверных ручках и iPod. Эта причудливая теория, наиболее тесно связанная с философией Джерри Фодором, начинается с предположения, что значение слов не может быть разделено на более основные части. Дверная ручка — это дверная ручка, это дверная ручка. Пинкеру требуется всего несколько страниц, чтобы доказать очевидное, а именно, что каждое слово не является неделимой единицей. Ум — это не чистый лист, но и не переполненный картотечный шкаф.

Так в чем же решение Пинкера? Он отстаивает золотую середину «концептуальной семантики», в которой значение наших слов зависит от базовой структуры базовых когнитивных концепций.(Как признает Пинкер, он в большом долгу перед Кантом.) Времена глаголов, например, формируются нашим врожденным чувством времени. Существительные ограничены нашими интуитивными представлениями о материи, так что мы естественным образом разделяем вещи на две разные категории: объекты и субстанции (камешки против яблочного пюре, например, или, как выразился Пинкер, «камушки и слизь»). Каждая материальная категория имеет свой набор грамматических правил. Глядя на язык с точки зрения наших мыслей, Пинкер демонстрирует, что многие кажущиеся произвольными аспекты речи, такие как различие между кусочком и слизью, вовсе не произвольны: они являются побочными продуктами нашего развитого ментального механизма.

Пинкер изо всех сил старается сделать этот тур по теории лингвистики как можно более читабельным. Он использует f-слово, чтобы исследовать тему переходных и непереходных глаголов. Он проясняет косвенную речь, исследуя сцену из «Тутси», а Ленни Брюс так часто появляется, что ему следует посмертно присвоить лингвистическую степень. Но ненормативная лексика Ленни Брюса не всегда может компенсировать загадочную лексику и длинный список конкурирующих «измов». Иногда результат может быть разочаровывающим. После длинной главы о ругательствах — эта книга заслуживает предупреждения о «явном содержании» — Пинкер заканчивает банальным выводом о том, что ругань «связана с отрицательными эмоциями».«Мне не нужна концептуальная семантика, чтобы сказать мне это.

The Stuff of Thought завершается оптимистическим описанием силы языка, который выводит нас из платонической пещеры, чтобы мы могли« преодолеть наши когнитивные и эмоциональные ограничения. «Это хорошая попытка создать счастливый конец, но я не верю на это. В конце концов, материал мысли действительно связан с ограничениями языка, с тем, как наша проза и поэзия связаны врожденными ограничениями, которые мы даже не можем Поймите. Флобер был прав: «Язык — это треснувший чайник, на котором мы отбиваем мелодии для медведей, чтобы под них танцевать, и все время хотим заставить звезды пожалеть».»

Copyright 2007, The Washington Post. Все права защищены.

Под контролем? Подумай еще раз. Наши представления о мозге и человеческой природе — мифы | Мадлен Бантинг

Я начала поиски в книжном магазине. Я столкнулся с целым рядом бестселлеров по мозгу: как это работает и как мы думаем. Были книги, которые привлекли огромное внимание, такие как Nudge и Blink, но были и другие, популяризирующие новые идеи ряда академических дисциплин — социальных наук, таких как эволюционная психология, а также нейробиологии, — которые радикально оспаривают самые фундаментальные предположения. на которых действуют люди.

Возможно, это звучит немного преувеличенно, но это не так. Кто ты, дорогой читатель, ты себя возомнил? Как вы думаете, ваш разум способен к независимым суждениям и во многом определяет ход вашей жизни? Считаете ли вы, что большинство ваших решений в жизни было продуктом вашего рационального, сознательного «я»? Вы верите, что контролируете свою жизнь? Вы цените такие идеи, как самовыражение, чувство автономии и особую самосознание? Скорее всего, хотя и с некоторыми оговорками, большинство ваших ответов будут положительными.Действительно, учитывая распространенную культуру, которая усиливает все эти идеи, было бы немного странно, если бы вы этого не сделали.

Но суть этого нового всплеска интереса к исследованиям нашего мозга заключается в том, что они разоблачают как иллюзии большую часть этих руководящих принципов того, что значит быть зрелым взрослым. Это глубокое непонимание того, как мы думаем и как работает наш мозг. Это сказки, столь же фантастические и неправдоподобные, как гоблины.

Это настолько драматичный материал, что Мэтью Тейлор из Королевского общества искусств, которое впервые привлекло внимание общественности к этому новому исследованию, утверждает, что мы находимся на пороге нового Просвещения.Он утверждает, что концепция индивидуального «я» 18-го века исчерпала себя и что возникает новая парадигма человеческой природы. Учитывая, что предположения об автономном человеке лежат в основе каждого аспекта того, как мы упорядочиваем общество и нашу политическую экономию, обучаем и решаем социальные проблемы, такая Большая идея имеет тенденцию вызывать у вас головокружение.

Не случайно многие из крупнейших бестселлеров на этой территории посвящены принятию решений — Blink, Nudge и The Decisive Moment.На ум приходит образ, что все они — динамитные шашки, вкопанные, чтобы взорвать великую священную мифологию нашего времени: а именно, что индивидуальная свобода — это возможность выбора, а прогресс — это постоянное расширение этого выбора.

Прочтите эти книги, и вы обнаружите, что люди бесполезны при выборе. Мы ленивы, склонны к подражанию, чрезмерно оптимистичны, близоруки, и большая часть наших решений принимается бессознательными привычками ума, которые в значительной степени ориентированы на общество. Мы «не совсем лемминги, но на нас легко влияют утверждения и поступки других», согласно мрачному взгляду Нуджа на человеческую природу.

Тезис Nudge, который вызвал такой пристальный интерес со стороны консерваторов, заключается в том, что эту информацию можно использовать для принятия лучших решений без ущерба для свободы выбора. Похоже, что Nudge предлагает изящную альтернативу государственному вмешательству для всех тех трудноразрешимых областей личного поведения — от ожирения и курения до использования и переработки энергии, — которые имеют такие разрушительные последствия. Удивительно, сколько внимания этот тезис привлек к себе со стороны многих частей политического истеблишмента, таких как политики в области пенсий, здравоохранения и окружающей среды, потому что часто выгоды от подталкивания кажутся довольно небольшими — фантастически думать, что это может решить экологический кризис.

Это унизительное свидетельство нашего безнадежного принятия решений демонстрирует, что потребительский капитализм связан не с миллионами независимых решений людей, выражающих уникальную идентичность, а с тем, как можно манипулировать социальными нормами для создания нетерпеливых покупателей. Или возьмем идею введения возможности выбора в общественные услуги; Это приведет к некоторым странным последствиям, например, популярность больницы будет определяться наличием в ней автостоянки, а не квалификацией медицинского персонала.

Есть две другие области этого нового исследования мозга, которые, возможно, более важны.Во-первых, мы сильно недооценили социальную природу мозга: насколько он ориентирован на то, чтобы распознавать, интерпретировать и постоянно реагировать на ввод других, и как он устанавливает шаблоны, которые управляют нашим поведением. Мы стадные животные, которые демонстрируют сильную тенденцию подчиняться групповым нормам; Что делает наш мозг намного больше, чем у других приматов, так это замечательная способность к социальным навыкам, таким как сочувствие, сотрудничество и справедливость. Вместо старой метафоры индивидов как дискретных сущностей, таких как бильярдные шары, нам нужно думать вместо них как об узлах в сети отношений.

Вторая область удивительных открытий связана с пластичностью мозга. Мы говорим о «аппаратном соединении» (компьютеры породили множество вводящих в заблуждение метафор для мозга), но на самом деле мозг можно изменить. Части мозга могут изучать совершенно новые трюки. Нервные пути не закреплены, и даже большая часть ущерба, нанесенного лишением в детстве, может быть исправлена ​​при правильных обстоятельствах, например, при поддержке и решимости. Мы можем формировать свой мозг так, чтобы создавать новые привычки, на которые, как мы думали, мы не способны, — это долгий и трудный процесс, но он возможен.

Это все может показаться далеким от политики, но это не так. У Джона Круддаса есть привычка удивлять публику, утверждая, что возрождение левых требует нового убедительного объяснения того, что значит быть человеком. Являются ли люди корыстными существами или они сотрудничают? Аргумент правых в пользу рыночного капитализма основан на первом, но исследования общественного мозга подтверждают второе. Грубо говоря, мы социальные существа со врожденной тенденцией сотрудничать и искать одобрения друг друга, и это, вероятно, более важно для определения повседневного поведения, чем узко понимаемый личный интерес.

В наводящей на размышления брошюре о последствиях для политики, которая будет опубликована в начале следующего месяца, Мэтт Грист, руководитель проекта RSA Social Brain, заключает, что и правым, и левым есть чему поучиться. Правый акцент на способности человека одерживать победу над окружающей средой с помощью силы воли подрывается исследованиями, которые показывают, как лишения в детстве оставляют такие шрамы на мозге. В то время как задача левых состоит в том, чтобы признать, что близорукие тенденции мозга отдавать предпочтение краткосрочному плану сдерживаются институтами и традициями, которые могут защитить долгосрочные интересы.Возможно, это требует большего понимания слева того, как действуют такие институты, и пересмотра предположений о том, почему они ограничивают индивидуальную автономию.

Чтобы добавить еще один элемент к этой мощной смеси экстраординарных идей: что до сих пор не обсуждалось в Великобритании, так это то, какая часть этого нового исследования относится к буддизму.