Психологическое время
Кафедра АГНИ гуманитарного образования РТ
Реферат
По курсу: «Философии»
На тему: «Психологическое время»
Выполнил студент гр.50-61
Соколова А.А.
Проверил: Багаутдинов А.А.
Альметьевск 2012г.
Оглавление:
1.Введение 3
2.Развитие категории времени в философии 6
3.Метафоры времени 16
4.
5.Биологическое время в когнитивной науке 21
6.Время протекания психологических процессов 22
7.Психологическое время 23
8.Заключение 28
Введение
Что
есть время? Этот вопрос, вошедший в
учебники и даже анекдоты как образец
подлинно философского, метафизического
вопроса, занимает умы философов и
естествоиспытателей уже более двух
тысяч лет. Вопрос о природе времени и,
прежде всего, вопрос об объективности
времени, его существовании независимо
от человеческого сознания на протяжении
этих веков решался по-разному. Различные
философские концепции времени сменяли
друг друга, однако в ХХ веке интерес к
категории времени резко возрос уже не
в философии, а в науке. Прежде всего,
вдохновленные философией позитивизма,
ученые связали свои надежды на понимание
природы времени с успехами физики.
Развитие философской категории времени
сменилось, а зачастую и подменилось
развитием категории специально-научной1,
физической . Дифференциация знания
привела к увеличению количества
контекстов для понятия времени , и вслед
за «физическим временем» началась
разработка других естественнонаучных
категорий времени, например, времени
геологического и биологического.
Целью
данной работы является аналитический
обзор философских представлений и
концепций времени, а также метафор
времени, стоящих за исследованиями
времени в когнитивной науке.
Хотя в
задачи настоящего обзора не входит
рассмотрение конкретных исследований,
посвященных роли времени в человеческом
познании, мы будем использовать отдельные
научные работы в качестве примеров
реализации тех или иных идей и
методологических принципов.
Когнитивная
наука – это сравнительно молодое научное
течение, ставящее своей целью осуществить
синтетический, междисциплинарный подход
к познанию. Когнитивная наука объединяет
философию сознания и методологию науки,
когнитивную психологию, когнитивную
антропологию, нейронауку, компьютерную
науку (исследования в области искусственного
интеллекта) и лингвистику. Знание о
познании – фактически, определение
гносеологии, поэтому историк науки Х.
Гарднер в качестве одной из базовых
характеристик когнитивной науки выделяет
«укорененность в классических философских
проблемах»: «исследователи, работающие
в рамках когнитивной науки, вне зависимости
от того, сознают они это или же нет,
бьются над проблемами, поднятыми впервые
философами много десятилетий и даже
столетий назад».
Что человек может знать о времени?
Какова специфика психологического времени? Каково соотношение психологического времени со временем онтологическим и физическим?
На
наш взгляд, некорректность ряда проводимых
исследований и наибольшие трудности
возникают из-за неразличения трех
указанных аспектов времени (онтологического,
физического и психологического; на
проблему смешения этих трех аспектов
времени указывает, например, С.А.
Аскольдов). Так, в первом вопросе может
подразумеваться как время объективное,
так и время субъективное, и тем самым
ответ на первый вопрос будет задан
ответом на второй. Поэтому в данной
работе мы преимущественно сосредоточимся
на последнем вопросе, хотя проблематике
знаний о времени посвящено в настоящий
момент огромное количество литературы,
прежде всего в области неклассической
логики и философии языка, а также
лингвистики.
Итак, для понимания философских концепций времени, задействованных в современной когнитивной науке, необходимо проследить историческое развитие категории времени в философии, и, в особенности, становление понятия «психологического времени». Однако, совершая этот краткий историко-философский экскурс, мы остановимся лишь на тех авторах и концепциях, влияние которых, с нашей точки зрения, прослеживаются в интересующей нас области исследований. Так, например, мы не будем останавливаться на концепции темпоральности М. Хайдеггера, поскольку эта концепция не была, как нам кажется, усвоена когнитивной наукой 3, а также на позиции позитивистов, зачастую подменявших философскую категорию времени физической. Затем мы рассмотрим, как именно философия времени воплотилась в современной экспериментальной когнитивной науке.
Развитие категории времени в философии
Развитие категории времени в философии можно охарактеризовать как попытки разрешения нескольких основных вопросов, представленных в форме антиномий:
1.
Вопрос об объективном или субъективном
статусе времени;
С точки зрения связи проблемы времени и проблемы сознания в докантовской философии можно выделить две тенденции: субстантивирующую, рассматривающую время как некий данный человеку предмет познания, и рассмотрение проблемы времени в контексте проблемы сознания. Первое направление ставило перед собой следующие вопросы:
2. Вопрос о статусе времени в структуре Вселенной: субстанциональной концепции абсолютного времени (время – особая субстанция, не зависящая от тел и событий; время – «мера измерения») противостоит реляционная концепция, согласно которой время представляет собой некоторое отношение событий (время – «мера изменения»).
3.
Вопрос о бытии событий и становлении.
Согласно статической концепции времени,
бытие событий неизменно, все события –
прошлые, настоящие и будущие – обладают
равным онтологическим статусом, а
становление, переход событий из будущего
в прошлое и настоящее зависит только
от сознания, переживающего возникновение
и исчезновение предметов и явлений.
Динамическая концепция предполагает
становление реально существующим;
существуют только события настоящего
времени, а события прошлого и будущего
не существуют (существуют, соответственно,
только их следы и предпосылки).
4. Вопросы об обратимости времени; о размерности времени; об однородности времени.
5. Вопрос о дискретности/непрерывности времени, существовании минимальной длительности или бесконечной делимости момента времени.
Для второго направления главным был
6. Вопрос об источнике познания времени – априорном или апостериорном (эмпирическом).
Перечисленные
проблемы, характеризующие первое течение
мысли, были подняты уже в философии
Античности. Так, примером статической
концепции времени может служить одна
из первых онтологических концепций,
созданная древнегреческим философом
Парменидом, различавшим неизменный
«мир истины», реальность, и «мир мнения»,
в котором происходят изменения благодаря
человеческому сознанию. В качестве
аргументов в пользу этой точки зрения
сформулировал свои знаменитые апории
Зенон Элейский (наиболее известная
апория – «Ахилл и черепаха»).
Спор между
сторонниками идеи бесконечной делимости
времени и идеи квантов («атомов»,
мельчайших неделимых единиц) времени
продолжили стоики и Стратон . Но первым
философом, систематически разработавшим
категорию времени, традиционно считается
Аристотель. Основа его концепции
(наиболее последовательно изложенной
в IV книге «Физики») задается связями
понятия времени с понятиями существования
и движения. Время определяется как
«число движения по отношению к предыдущему
и последующему» . Вопрос о существовании
времени, согласно Аристотелю, парадоксален,
поскольку прошлого уже нет, будущее еще
не наступило, а «теперь» является не
частью времени, а скорее границей между
прошлым и будущим, которая, с одной
стороны, соединяет прошлое с будущим,
а с другой разделяет их. Все временные
характеристики относятся именно к этому
моменту «теперь» — неделимому и не
длящемуся осознанному моменту настоящего.
Следовательно, «время или совсем не
существует, или едва (существует)». Таким
образом, концепцию Аристотеля можно
охарактеризовать как реляционную (время
задано через последовательность событий,
связь предыдущего и последующего) и
динамическую (поскольку прошлые и
будущие события не существуют, а
происходит непрерывное становление).
Важно отметить, что, хотя Аристотель и подчеркивает, что время неотделимо от движения, изменения (движение и изменение понимаются в «Физике» как синонимы), он ни в коем случае не отождествляет их. Время есть мера движения, а единицей времени может быть мера какого-то конкретного движения. В качестве такой единицы Аристотель предлагает использовать меру наиболее совершенного движения — кругового равномерного. Он также описывает топологические свойства времени: оно едино, непрерывно, бесконечно делимо, однородно («время же равномерно везде и при всем», не делится на виды и не может идти с разной скоростью.
Весьма
важным для нас является также то, что
«теперь» — не просто некоторая точка
настоящего на оси времени, а момент
осознанного настоящего. Время в строгом
смысле слова не существует в отсутствие
души, поскольку время есть число, а
именно душа – единственный орган,
осуществляющий счисление. Однако
движение возможно и в отсутствие души,
поэтому некоторое упорядочение событий,
движения, потенциально выступающее как
время, имеет место и в отсутствие души.
«Порядок «прежде-после» превращается
во временной при его осознании человеком».
Таким образом, у Аристотеля мы находим
зарождающуюся концепцию психологического
времени, которое, однако, не отождествляется
с временем онтологическим. Аристотель
не только фактически вводит понятие
психологической временной перспективы
(цепочка прошлое-настоящее-будущее,
память-восприятие-воображение), но и
делает несколько ценных замечаний о
восприятии времени, прежде всего о том,
что восприятие времени существенно
определяется возможностью восприятия
движения, причем не только внешнего, но
и того движения, которое «происходит в
душе»: «когда мы ощущаем «теперь» как
единое, а не как предыдущее и последующее
в движении или как тождество чего-то
предыдущего и последующего, тогда нам
не кажется, что прошло сколько-нибудь
времени, так как не было и движения».
Однако, поскольку Аристотель стремился
разработать общенаучную в нашем понимании
категорию времени, противопоставления
физического и субъективного времени
он не проводит.
Такое противопоставление материального, физического, и нематериального (относящегося к миру не человеческой, а божественной субъективности) измерений бесконечности совершает Плотину. Это различение основывается на бытовавшем в античной традиции различении двух пониманий времени – «Хронос» и «Эон». Хронос цикличен, выражает действия тел и смену событий, неравномерен, тогда как Эон – это чистая бестелесная форма времени, прямая линия, устремленная в будущее, место бестелесных событий. Хотя идея Хроноса скорее соотносится с реляционными концепциями времени, а Эона – с субстанциональными, для нас представляет особый интерес во-первых, идея возможной цикличности времени, а во-вторых – пример успешного сосуществования двух совершенно различных концепций времени.
Как
«парадокс Аристотеля», так и идея
Вечности, связанной с высшим разумом,
божеством, были воскрешены в средневековой
Европе в рамках религиозной христианской
философии, патристики и схоластики.
Значительный вклад в этот процесс
осмысления христианского мироощущения
в контексте классической античной
философии внес один из отцов церкви
Аврелий Августин (354-430 гг.
н.э.). Философия
Августина может быть охарактеризована
как христианский неоплатонизм: для
него, как и для Платона, существуют два
мира – идей (в Боге) и вещей (в пространстве
и времени как результат вополщения идеи
в материю). Центральное для неоплатонистической
концепции провозглашение превосходства
человеческой души над телом, ее близости
Богу, проходит через все творчество
Августина, в том числе и через его
рассуждения о времени, содержащиеся
главным образом в его основном труде
«Исповедь». Однако именно при обсуждении
времени Августин опирается в значительной
степени и на труды Аристотеля.
При
помощи понятия времени Августин пытается
осуществить теодицею. Бездействие Бога
объясняется тем, что Бог существует в
Вечности, т.е. в вечном настоящем, вне
времени и становления, в то время как
люди живут в мире времени, сотворенного
Богом. Используя современную терминологию,
можно сказать, что для существования
Бога принимается статическая концепция
времени, а для существования человека
– динамическая.
Во фрагментах «Исповеди»
закладывается основа концепции времени,
получившей впоследствии название
реляционной, причем в обоих ее вариантах
– психологической концепции времени
и объективной реляционной концепции
времени.
С одной стороны, обсуждая вопрос о «начале времен», сотворении мира, Августин утверждает существование времени и в мире вещей: время есть отношение порядка между вещами, выражающееся в их следовании друг за другом через момент настоящего. Время представлено совокупностью событий, первое из которых – сотворение мира, последнее – страшный суд. Время связано с движением, но не совпадает ни с ним, ни с движущимся. Вопрос о том, что было до начала мира, оказывается бессмысленным ввиду некорректности применения понятия “до” к понятию “начало мира”. Таким образом, существующим в мире вещей оказывается только настоящее.
С
другой стороны, рассматривая парадокс
Аристотеля (будущего ещё нет, прошлого
уже нет, а настоящее представляет собой
бесконечно краткое мгновение между
прошлым и будущим, не обладающее никакой
длительностью), Августин приходит к
выводу, что прошлое и будущее всё же
существуют, но существуют они только
для души, в сознании человека, и пишет,
что в собственном смысле надо было бы
вести речь о трех временах: настоящее
прошлого, настоящее настоящего, настоящее
будущего.
Этим трем модусам существования
времени соответствуют три модуса
сознания: ожидание (настоящее будущего),
созерцание или интуиция (настоящее
настоящего) и воспоминание (настоящее
прошлого). Ожидание рассматривается
как своего рода аналог памяти: все люди
так или иначе помнят прошлое, но
встречаются иногда и люди, которым
удается удачно предсказывать будущие
события, они как бы “помнят” будущее.
Таким образом, обе концепции, и объективная, и субъективная, являются реляционными, поскольку за меру времени принимается мера изменчивости (смены событий, следующих друг за другом, моментов в сознании человека), а не мера длительности: «Творения эти находятся в постоянной видоизменяемости, так что изменяемость эта даёт себя чувствовать в мире изменением времён, которые мы наблюдаем и исчисляем; ибо от этой видоизменяемости, которой подлежит всё сотворённое, происходят самые времена, когда вещи в своих видах и образах постоянно изменяются и разнообразятся…»
Итак,
Августин Блаженный отвечает на второй
из исходных вопросов нашего исследования,
предлагая психологическую трактовку
онтологического времени, но, в то же
время, не смешивая время психологическое
и физическое.
Ответ, данный Августином
на первый вопрос, различными исследователями
трактуется неоднозначно. «…Что такое
время? Пока никто меня о том не спрашивает,
я понимаю, нисколько не затрудняясь; но
коль скоро хочу дать ответ об этом, я
становлюсь совершенно в тупик».Одним
исследователям в этом высказывании
видится «прообраз концепции И. Канта»,
рассматривавшего время как одну из
интуиций сознания, в принципе не
определимую понятийно, другим – прообраз
призыва М. Хайдеггера изучать время
через осмысление перехода собственных
представлений о времени от житейских
к научным.
Научные
понятия времени входят в философию
вместе с первыми продвижениями физики
и связаны с такими именами, как Лейбниц
и Ньютон. В натуральной философии Исаака
Ньютона приобретают законченную форму
понятия абсолютного пространства и
времени. Его концепция включает в себя
абсолютное пространство (бесконечную
протяженность, служащую вместилищем
всей материи) и абсолютное время
(равномерную бесконечную длительность).
Абсолютное время Ньютона – физическое,
это реальное условие существования
всех вещей.
В то же время Готфрид Лейбниц,
разрабатывавший философское учение о
монадах и предустановленной гармонии,
относит пространство и время не к
реальностям, а к феноменам – явлениям,
вытекающим из существования других
реальностей, поскольку время представляет
собой порядок последовательности тел,
а пространство – порядок размещения
тел. Кроме того, все времена – и прошлое,
и настоящее, и будущее – присутствуют
в перцепции монады. Т.о. созданная
Лейбницем концепция времени относится
к реляционным и стационарным. Помимо
данной интерпретации физического
времени Лейбниц высказывает еще несколько
интересных соображений относительно
времени психологического. Так, он решает
в духе учения о предустановленной
гармонии вопрос о том, как соотносятся
между собой временная организация
внутреннего мира личности и временная
организация внешнего мира, каким образом
согласованно действуют душа и тело; в
обоих этих случаях синхрония выступает
как темпоральный аспект предустановленной
гармонии.
Новое
время принесло в философию времени и
гносеологическую проблематику.
До работ
Иммануила Канта преобладала точка
зрения об эмпирическом характере
постижения времени. Так, Джон Локк
рассматривал опыт в качестве источника
познания времени точно так же, как и
других идей. Длительное время была
популярна соответствующая его взглядам
эмпирическая теория восприятия времени,
в пользу которой свидетельствовало
отсутствие у человека специальных
органов чувств, служащих для восприятия
времени.
Иммануил
Кант в «докритический» период своего
творчества рассматривал категорию
времени очень близко к пониманию И.
Ньютона. В критический же период он
разрабатывает теорию «субъективного
времени»: время становится для него не
самостоятельным предметом исследования,
но средством человеческого познания,
определяющим одновременно и его
возможности, и ограничения. Переворот,
совершенный Кантом в понимании познания,
коснулся и этой категории. Итак, Кант
рассматривал время и пространство как
априорные формы чувственного созерцания,
изначально присущие человеческому
восприятию.
Пространство – априорная
форма внешнего чувства, время – априорная
форма внутреннего чувства. Однако если
«пространство как чистая форма всякого
внешнего созерцания ограничено как
априорное условие лишь внешними
явлениями», то время, поскольку оно
определяет «отношение представлений
в нашем внутреннем состоянии» (там же),
а следовательно, косвенно и внешние
явления, поскольку ничто не дано человеку
вне познания. Время – общее условие
возможности всех явлений, необходимое
представление, лежащее в основе всех
созерцаний.
Понятие
«средство» характеризует время как
форму априорного созерцания не случайно.
Средство предполагает какую-то
деятельность, и И. Кант подчеркивает,
что познание, понимаемое как синтез,
конструирование предмета, и есть
деятельность. Эта деятельность протекает
последовательно, и потому время выступает
как способ такой деятельности. Поскольку
время понимается как средство
структурирования познания, оно выступает
и как средство описания сознания. В.И.
Молчанов отмечает, что «Кант рассматривает
не проблему времени в контексте проблемы
сознания, но проблему сознания в контексте
проблемы времени».
И. Кант неоднократно подчеркивает, что время имеет только эмпирическую, т.е. субъективную реальность. Оно не принадлежит к числу «вещей в себе», т.к. в противном случае не воспринималось бы чувствами. Однако, поскольку оно воспринимается, то время является свойством человеческого познания. Понятия движения и изменения также возможны только благодаря этой априорной форме познания.
Итак,
при попытке ответить на вопросы
относительно роли времени в познании,
задаваемые нами от лица когнитивной
науки, при помощи концепции И. Канта,
остается лишь констатировать, что в
рамках данной концепции мы вынуждены
эти вопросы снять как некорректные:
познание времени как специального
объекта невозможно потому, что время
не субстанциально, а само является
формой человеческого познания, и кроме
этой формы времени никакой другой формы
времени не существует. С позиций
естествознания представляется интересной
позиция неокантианцев марбургской
школы, трактовавших априорные формы
познания как заданные особенностями
физиологии органов чувств.
Еще
одно новое понимание времени, оказавшее
огромное влияние на последующее развитие
категории времени в естественных науках,
и прежде всего в биологии и психологии,
было введено в рамках философии жизни
Анри Бергсоном. А. Бергсон пришел к
выводу об ограниченности геометрической
модели времени, поскольку она не может
адекватно отразить время протекания
эволюционного процесса. В геометрической
модели времени моменты времени
равнозначны, внешни друг относительно
друга, их можно сопоставить с ожерельем,
состоящим из одинаковых бусин, в ряд
нанизанных на нитку. Эта модель однородного
времени адекватна задачам техники и
физики, однако абсолютна непригодна
для описания живого. Живое существует
в другом времени, времени конкретного
опыта. Если геометрическая модель
времени описывает и объясняет время
через пространство, как одно из измерений
пространства, то опыт характеризуется
длительностью. Жизнь сознания протекает
в длительности, времени, представляющем
собой непрерывное становление, изменение
состояний: «если бы состояние души
перестало изменяться, то длительность
прекратила бы свое течение».
Физическое
время представляет собой результат
разлагающей деятельности интеллекта,
в то время как живое время познается
посредством интуиции – самодостаточной
формой познания жизнью самой себя. Живое
время сознания, или психологическое
время, характеризуется:
Во-первых, постоянным изменением, однако это изменение именно постоянно, «длительность не является сменяющими друг друга моментами», «мы должны представить себе всякое изменение, всякое движение абсолютно неделимым» .Любой акт движения целостен и не может быть расчленен мысленно в силу того, что не является расчлененным в реальности. А поскольку психическое постоянно изменяется, то говорить о последовательных моментах психологического времени, или о сменяющих друг друга психических состояниях можно только в силу того, что внимание человека не в состоянии постоянно отмечать происходящие в нем изменения; когда изменения становятся столь значительны, что внимание отмечает их, мы говорим о смене психического состояния.
Во-вторых,
психологическое время неоднородно,
поскольку каждый последующий опыт
включает в себя весь опыт предыдущий:
«Мое состояние души, продвигаясь по
дороге времени, постоянно набухает
длительностью, которую оно подбирает:
оно как бы лепит из самого себя снежный
ком».
Отметим, что сходные идеи высказывал
при описании своей метафоры потока
сознания философ и психолог Уильям
Джеймс, один из основателей научной
психологии. А. Бергсон предлагает
представить память человека, содержащую
весь этот опыт, в виде конуса, основание
которого неподвижно покоится в прошлом,
в то время как вершина, изображающая
образ тела в настоящий момент, будет
непрестанно двигаться вперед, представляя
собой «поперечный разрез через поток
вселенского становления». Эта метафора
позволяет понять память как такую форму
организации психологического времени,
где прошлые моменты, представленные
воспоминаниями, все до единого могут
быть спроецированы в настоящее. Более
того, для живого времени прошлое никуда
не исчезает: «если прошлое растет
беспрерывно, то оно и сохраняется
бесконечно».
Итак,
с одной стороны, Бергсон разделяет время
живое и время физическое. Что же касается
познания времени, то единственный
доступный для этого с его точки зрения
метод – интуиция. Но, хотя согласно
данной концепции, живое время, «чистая
длительность», по сути закрыто от
естествоиспытателей, появлению категорий
биологического и психологического
времени наука ХХ века обязана именно
А.
Бергсону и тому влиянию, которое он
оказал на мышление множества ученых.
Гораздо меньшее влияние на естествоиспытателей, хотя не менее значительное – на психологов сознания оказала концепция Эдмунда Гуссерля, родоначальника феноменологии. По-видимому, на данный момент эта концепция является последним из пониманий времени, оказавших существенное влияние на когнитивную науку. Категория времени – одно из базовых понятий феноменологии и заслуживает отдельного исследования, поэтому мы затронем только наиболее общие положения феноменологической концепции времени.
Читать книгу «Психологическое время личности» онлайн полностью📖 — Евгения Головахи — MyBook.
Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное; время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить; время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать; время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий; время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать; время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить; время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру.
Екклесиаст
ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ
Первый вариант этой книги был сдан в набор в 1983 году. Задача книги, сформулированная в заключении: определить новые аспекты теоретического и эмпирического исследования психологического времени и разработать понятия, гипотезы и методы, которые дадут стимул к новым поискам. Двадцать пять лет спустя можно с уверенностью утверждать, что наша задача выполнена – появилось более сотни научных исследований и публикаций, развивающих идеи и методы причинно-целевой концепции психологического времени, которая была предложена в книге. Список этих работ содержится в приложении.
Но если задача выполнена, возникает вполне резонный вопрос:«Необходимо ли переиздание книги?» По-видимому – да!
Во-первых, книга стала библиографической редкостью, и те, кто продолжает или начинает сегодня исследования психологического времени, безуспешно ищут ее в библиотеках, на распродажах, в интернете (пользуясь недобросовестно сделанными копиями отдельных глав).
Во-вторых, после первого издания книги было опубликовано много статей, вызвавших заинтересованные отклики в массовой аудитории.Некоторые из этих статей, представленных в приложении и показывающих разноообразие индивидуальных переживаний времени и обратную связь с читателями, мы считаем интересными для новых читателей нашей книги.
В-третьих, в настоящее издание добавлена глава «Понятие психологического времени». В этой главе, представленной ранее в виде отдельной статьи (Головаха, Кроник, 1988), подытожены основные идеи и результаты. Определение понятия «психологическое время» становится выводом из всех предыдущих концептуальных и теоретических положений, методических находок и эмпирических фактов, некоторые из них нам придется повторить на новом уровне их осмысления.
Авторы искренне благодарны всем, кто участвовал в наших исследованиях и продолжает их сейчас самостоятельно.
ВВЕДЕНИЕЕвгений Головаха, Александр Кроник
Познать время и овладеть временем – это задачи, решение которых имеет важнейшее значение для развития человеческой культуры, общества и личности.
Современные достижения науки и техники открыли возможности точного измерения времени. Однако достаточно ли календарей и самых совершенных хронометров для рациональной организации и использования времени в практической деятельности и повседневной жизни? Во многом – да. Благодаря таким свойствам хронологического времени, как равномерность, непрерывность, необратимость, возможна синхронизация событий, происходящих в природе и обществе, четкая фиксация их последовательности и длительности. Но не всякое время может быть сведено к хронологии. И прежде всего это относится ко времени человеческой жизни. Именно о времени жизни, его отражении в переживании личности, о способах его измерения и регуляции – эта книга.
Само понятие «хронологическое время», которое прочно вошло в современную науку, могло бы показаться тавтологическим в ньютоновскую эпоху, породившую концепцию абсолютного времени, определяющего единый временной характер протекания любых процессов независимо от их содержания и измеряемого с большей или меньшей точностью.
В результате этого картина исторического прогресса в отношении человека ко времени рассматривалась лишь в связи с совершенствованием измерительных средств– от примитивных клепсидр и солнечных часов древнего мира, огненных хронометров и монашеских четок средневековья до все более точных механических часов, от многообразия календарей, обусловленных культурно-историческими традициями, до единого рационального общечеловеческого календаря.
То, что казалось очевидным и неопровержимым для науки одного исторического периода, превращается в сложную и волнующую проблему на новом этапе развития научного знания. В значительной мере это относится к постановке и решению проблемы времени. По мере развития конкретных научных дисциплин все более ощутимые сбои стал давать, казалось бы, вечный и неизмененный хронометр вселенной – абсолютное ньютоновское время. Совершенный Эйнштейном переворот в физике заставил мир прислушаться к ускоряющимся и замедляющимся собственным часам движущихся систем, а дальнейшее развитие физики элементарных частиц, квантовой механики поставило вопрос о возможности нарушения считавшихся ранее универсальными свойств времени на уровне микромира (Мостепаненко, 1974).
Универсальная хронология оказалась недостаточным средством развития научного знания о временном функционировании систем и в тех отраслях науки, где исследовались макроуровневые процессы в неживой природе. Возникла необходимость в изучении специфики геологического времени, в разработке системы и единиц его измерения (Косыгин и соавт., 1974), а также в создании собственных временных шкал для измерения географических процессов (Харвей,1974, с. 407).
Развитие эволюционной теории, генетики, физиологии подготовило почву для изучения биологического времени как собственного времени биосистем, обусловленного спецификой пространственной среды их функционирования и закономерностями развития живой природы (Вернадский, 1966). Подтверждением концепции биологического времени стало открытие биологических часов – физиологических процессов, задающих ритм жизнедеятельности организма (только в человеческом организме насчитывается до 100 различных биологических часов) (Чуприкова, Митина, 1979, с.
16). Результаты многочисленных исследований в данной области позволяют говорить об объективном характере биологического времени и его неоднозначной взаимосвязи со временем физическим (Багрова, 1980, с. 13).
Как природный организм человек подчинен закономерностям биологического времени, однако решающая роль в формировании отношения человека как личности ко времени принадлежит социальным детерминантам: структуре и содержанию времени человеческой истории и конкретного общества, времени социальных групп и слоев, в которые включена личность, а также ее собственному времени, в котором под воздействием указанных факторов и индивидуальных особенностей жизненного пути образуется сложная взаимосвязь событий прошлого, настоящего и будущего. Собственным временем обладают физические объекты (для земной коры, например, это время ее эволюции, формирования различных слоев), живые организмы (время жизненного цикла индивида или популяции), однако собственное время в социальном смысле – это не только условие человеческой жизнедеятельности, но вместе с тем и ее продукт, живая ткань самореализации субъекта.
Собственное время субъекта имеет особую меру, обусловленную его содержанием, и не сводимо к «формальному течению времени» (Иванов, 1977, с. 137). Следует иметь в виду, что собственное время личности интегрирует в себе как объективные временные отношения (природные и социальные), так и субъективное отражение этих отношений в процессе восприятия изменений, оценки длительности и последовательности событий, переживания отдельных свойств времени, формирования целостного отношения личности ко времени ее жизни. Субъективная сторона собственного времени личности является предметом психологического исследования, тогда как объективные социально временные отношения личности, ее бюджет времени, а в более широком масштабе «бюджет жизни», находятся в сфере интересов социологов и экономистов.Таким образом, собственное время личности в психологическом аспекте – это субъективное время, данное в переживании. Однако в наиболее общем значении – это социальное время, в той мере, в какой содержание человеческой психики является освоенным в практической деятельности социальным опытом.
В связи с этим категория социального времени выполняет важнейшую методологическую функцию при изучении собственного времени личности в его субъективном аспекте.
В чем же заключается специфика социального времени, каковы временные закономерности исторического процесса, общественного и индивидуального бытия человека? Уже более ста лет эти вопросы находятся в сфере внимании философов, социологов, историков, культурологов, психологов. Интерес к ним постоянно возрастает под влиянием динамики социальных процессов в современном мире. В западной философии с именами Кьеркегора, Дильтея, Гуссерля, Бергсона, Хайдеггера, Сартра связан глубокий переворот в понимании времени не просто как физического условия человеческой жизнедеятельности,а как внутренне организующего фактора, определяющего для субъекта целостность его жизненного процесса, динамическое единство прошлого, настоящего и будущего в сознании и деятельности.
В феноменологии, философии жизни, экзистенциализме акцент ставится не на существовании человека во времени, а на существовании времени в человеке как субъекте собственного жизнеосуществления.
Благодаря усилиям представителей этих философских школ «бог времени Хронос» вынужден был покинуть свое привычное место и поселиться в беспокойном жизненном потоке. Хроносу пришлось претерпеть серьезные трудности и неопределенность положения, поскольку выраженный иррационализм побеспокоивших его философов оказался камнем преткновения в научном решении проблем человеческого времени.
Социальное познание прошло долгий путь, прежде чем выкристаллизовалось ясное понимание того, что для круговращения небесных тел и движения общественных процессов не существует единой универсальной временной меры. И если в масштабе античной и средневековой вечности или бесконечного абсолютного времени Ньютона «временность» индивида может восприниматься лишь в качестве ограниченности возможностей его самореализации, то в масштабе неограниченного времени общественного прогресса оптимальная реализация жизненного времени становится для человека условием преодоления собственной ограниченности. Поэтому развитие теории социального прогресса находится в тесной связи с дальнейшим исследованием социального времени, его различных уровней и масштабов.
На рубеже 1960–70-х годов появился ряд крупных работ по проблеме социального времени в социологическом аспекте (Болгов, 1970; Елизарьев, 1969; Зборовский, 1974), главным образом в связи с изучением бюджета времени. Активно разрабатывается категория исторического времени в исследованиях философов, историков, культурологов (Грушин, 1961; Гуревич, 1969; Есипчук, 1978; Лосев, 1977; Поршнев, 1974). В последние годы опубликованы монографии (Лой, 1978; Яковлев, 1980; Яценко, 1977), в которых определена специфика общефилософского подхода ко времени как форме социального бытия и категории человеческого сознания. Рассмотрены также вопросы времени индивидуального бытия, собственного времени личности во взаимосвязи его объективных и субъективных компонентов (Сэв, 1972; Яковлев, 1980).
Таким образом, современному уровню научных знаний о природе и обществе соответствует представление о том, что временные закономерности различных процессов обусловлены качественными характеристиками этих процессов, что хронологическое время, отражающее равномерные циклические процессы в физических объектах, является условной мерой для развивающихся систем, в том числе и социальных, с присущим им собственным временем, соответствующим специфике практической деятельности и сознания людей.
Следовательно, особый характер приобретает и время психических процессов, время в восприятии, переживании и сознании человека, которое получило название субъективного, или психологического. Однако, если это время обладает собственными свойствами, отличительными от тех, которые мы привычно фиксируем во времени хронологическом,то в чем они проявляются и каким образом могут быть обнаружены?
Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к примеру: проследив за полным оборотом секундной стрелки, каждый наблюдатель сделает вывод о том, что прошедшее за этот период время исчисляется шестьюдесятью секундами, или одной минутой. Вывод правильный для всех, кто имеет точный хронометр и умеет с ним обращаться. Теперь же попытаемся отмерить одну минуту, не глядя на часы, или оценить в хронологических терминах небольшой временной интервал неизвестной нам длительности, то есть обратимся к внутренним часам, механизм которых заключен в определенных психических процессах, а циферблат – в субъективных шкалах переживания времени.
Оказывается, отмеривание и оценка интервалов (методы исследования, используемые в нашем примере) обнаруживают достаточно устойчивую тенденцию несовпадения объективных временных интервалов и субъективных данных. Одни испытуемые склонны переоценивать длительность интервалов в пределах минуты, при этом, отмеривая, как правило, более короткие, чем заданные, промежутки времени; для других испытуемых характерна противоположная тенденция – недооценка, а также отмеривание больших интервалов (Рубинштейн, 1946, с. 266; Лисенкова, 1968). Следовательно, для одних людей небольшие интервалы времени субъективно растягиваются, а для других – сжимаются, и это, по-видимому, объясняется существованием относительно устойчивых индивидуально-психологических единиц отсчета времени. Некоторые исследователи в связи с этим говорят о существовании собственного эталона времени – «индивидуальной минуте», являющейся достаточно устойчивой величиной, свойственной каждому конкретному лицу и отражающей индивидуальные особенности отсчета временной длительности (Моисеева, Сысуев, 1981, с.
104).
До сих пор речь шла о так называемых пустых интервалах времени безотносительно к деятельности индивида и его психическим состояниям. Многочисленные исследования, однако, обнаруживают связь между субъективной длительностью времени и характером деятельности испытуемых, их отношением к последней, уровнем мотивации и эмоциональным состоянием. Были установлены общие закономерности: чем выше уровень активности и мотивации, чем больше интереса вызывает работа, чем более целостной, интегрированной является задача, тем относительно короче при прочих равных условиях кажется длительность времени (Фресс, 1978). Надежность полученных данных служит основанием для постановки вопроса о специфической природе и свойствах психологического времени. Вместе с тем полученные результаты, на наш взгляд, не слишком впечатляющи, поскольку они касаются лишь одного аспекта проблемы психологического времени – восприятия и оценок длительности интервалов, как правило, не превышающих нескольких минут.
Однако данным аспектом проблема субъективного времени не исчерпывается. Не менее существенным является другой, связанный со всей полнотой переживания времени и отражающий содержание духовного мира индивида, формирующегося в мире социальных отношений. Благодаря этому время в сознании людей «летит» или «тянется», может быть «обретенным» или «потерянным», «сжатым» или «растянутым», «счастливым» или «недобрым», «организованным» или «хаотичным», «застывшим» или даже «текущим вспять». Такого рода характеристики времени широко представлены в художественных произведениях и в наших обыденных высказываниях. В психологии они практически не исследовались, хотя в ряде работ по истории культуры показано, как под воздействием концепций времени, свойственных различным историческим эпохам и культурам, формируется специфика и многообразие индивидуальных переживаний времени (Гуревич, 1971; Лосев, 1977; Лихачев, 1979).
Приведенные выше результаты психологических исследований касались лишь одного, наиболее ограниченного масштаба психологического времени – ситуативного,
Психологическое время против времени часов
Мы не всегда воспринимаем время так, как оно течет.
Другими словами, может быть несоответствие между психологическим временем и реальным временем, показываемым часами. Прежде всего, наши психические состояния влияют на наше восприятие времени или искажают его.
Наш разум обладает удивительной способностью отслеживать время, несмотря на то, что у нас нет органов чувств, специально предназначенных для измерения времени.
Это навело многих экспертов на мысль, что в нашем мозгу должны быть какие-то внутренние часы, которые непрерывно тикают, как и любые другие часы, сделанные руками человека.
Наше чувство времени податливо.
Можно было бы ожидать, что наши внутренние часы работают как обычные, сделанные руками человека часы, но, что интересно, это не так. Часы, которые стоят у вас в гостиной, измеряют абсолютное время. Ему все равно, как вы себя чувствуете или через какие жизненные ситуации вы проходите.
Но наши внутренние часы работают немного иначе. Кажется, что оно ускоряется или замедляется в зависимости от нашего жизненного опыта.
Эмоции сильнее всего влияют на наше чувство времени.
Возьмем, к примеру, радость. Это обычное и универсальное ощущение, что время, кажется, летит, когда мы хорошо проводим время. Но почему это происходит?
Чтобы понять это явление, подумайте, как вы воспринимаете время, когда чувствуете грусть, депрессию или скуку. Без малейшего сомнения, в таких ситуациях кажется, что время движется медленно. Вы ждете в агонии, когда эти долгие и трудные времена закончатся.
Дело в том, что когда тебе грустно или скучно, ты гораздо лучше осознаешь течение времени. Наоборот, когда вы радостны, кажется, что время летит незаметно, потому что ваше осознание течения времени значительно снижается.
Скучные лекции и психологическое время
Чтобы привести пример, предположим, что сегодня утро понедельника, и вам предстоит посетить очень, очень скучную лекцию в колледже. Вместо этого вы подумываете о том, чтобы ходить на уроки и смотреть футбольный матч.
Вы знаете по опыту, что если вы будете ходить на занятия, вам будет скучно до смерти и время будет лететь как улитка, но если вы посмотрите футбольный матч, время пролетит незаметно, и вы хорошо проведете время.
Давайте рассмотрим первый сценарий, в котором вы против своей воли решаете посещать занятия. Вы не обращаете внимания на то, что бормочет лектор, и кажется, что время тянется. Ваша осведомленность не занят ллекцией, потому что ваш разум считает ее скучной и бесполезной.
Ваш разум просто не позволяет вам переварить лекцию, потому что это пустая трата умственных ресурсов. Иногда ваш разум полностью отключает вас, заставляя вас заснуть. Вы отчаянно пытаетесь не заснуть, чтобы не разозлить лектора.
Если ваше сознание не сосредоточено на лекции, то на чем оно сосредоточено?
Течение времени.
Теперь вы болезненно ощущаете течение времени. Кажется, что оно движется так медленно, как будто намеренно замедляется, чтобы заставить вас заплатить за грехи, о совершении которых вы даже не подозревали.
Допустим, лекция начинается в 10:00 и заканчивается в 12:00. Сначала вы проверяете время в 10:20, когда на вас накатывает первая волна скуки.
Затем вы снова проверяете его в 10:30 и 10:50. Затем снова в 11:15, 11:30, 11:40, 11:45, 11:50 и 11:55.
Вопреки всему, вы удивляетесь, почему лекция длится так долго. Вы забываете, что время движется с постоянной скоростью. Лекция длится так долго только потому, что на ваше чувство времени влияет скука. Вы снова и снова смотрите на часы, и вам кажется, что время движется медленно, а не так быстро, как оно «должно» двигаться.
Теперь давайте рассмотрим другой сценарий. Вместо этого вы решаете пойти на футбольный матч.
Допустим, игра тоже начинается в 10:00 и заканчивается в 12:00. В 9:55 вы смотрите на часы и с нетерпением ждете начала игры. Когда это происходит, вы полностью погружаетесь в игру, которую так любите. Вы не смотрите на часы, пока игра не закончится. Вы теряете счет времени, как в прямом, так и в переносном смысле.
Когда игра окончена и вы садитесь в метро, чтобы вернуться домой, вы смотрите на часы, и они показывают 12:05. Последнее, что вы проверяли, было 9:55 утра.
«Мальчик, время летит незаметно, когда тебе весело!» — восклицаешь ты.
Наш разум сравнивает новую информацию с предыдущей связанной информацией. Хотя вам казалось, что время совершило гигантский скачок с 9:55 до 12:05, это не так. Но поскольку ваше сознание было направлено в сторону от течения времени (вы не часто проверяли время во время игры), время, казалось, летело.
Именно поэтому приятная музыка играет в местах ожидания, таких как аэропорты, вокзалы и офисные приемные. Это отвлекает ваше сознание от течения времени, так что ожидание в течение длительных периодов времени становится легче. Кроме того, они могут поставить большой экран телевизора или дать вам почитать журналы для достижения той же цели.
Страх и психологическое время
Страх – это сильная эмоция, сильно влияющая на наше ощущение времени, но по причинам, отличным от тех, которые обсуждались до сих пор. Исследования показали, что время, кажется, замедляется, когда человек прыгает с парашютом, прыгает с тарзанки или неожиданно чувствует присутствие потенциального хищника или партнера.
Отсюда и выражение «Время остановилось». Это выражение никогда не используется в контексте грусти или скуки. Кажется, что время останавливается в условиях страха или тревоги, потому что эти ситуации часто играют важную роль в нашем выживании и репродуктивном успехе.
Остановка времени позволяет нам более остро и точно воспринимать ситуацию, чтобы мы могли принять правильное решение (обычно сражаться или бежать), которое может оказать огромное влияние на наше выживание. Это замедляет наше восприятие, так что у нас есть достаточно времени для принятия самых важных решений в нашей жизни.
Вот почему страх часто называют «повышенным чувством осознания», а наиболее важные сцены в фильмах и телешоу иногда показывают в замедленном темпе, чтобы имитировать наше реальное восприятие таких ситуаций.
Почему с возрастом дни пролетают так быстро
Когда мы были детьми, год казался таким длинным. Сегодня недели, месяцы и годы ускользают из наших рук, как песчинки.
Почему это происходит?
Интересно, что этому есть математическое объяснение. Когда вам было 11, день составлял примерно 1/4000 часть вашей жизни. В возрасте 55 лет день составляет примерно 1/20 000 часть вашей жизни. Поскольку 1/4000 больше, чем 1/20 000, прошедшее время в первом случае воспринимается как большее.
Если вы ненавидите математику, не волнуйтесь, есть лучшее объяснение:
Когда мы были детьми, все было новым и свежим. Мы постоянно формировали новые нейронные связи, учились жить и приспосабливаться к миру. Но по мере того, как мы становились старше, все больше и больше вещей становилось частью нашей рутины.
Скажем, в детстве вы переживаете события A, B, C и D, а во взрослом возрасте вы переживаете события A, B, C, D и E. , C и D эти события становятся более или менее невидимыми для вас. Только событие E стимулирует ваш мозг к формированию новых связей, и вы чувствуете, что действительно потратили время на что-то.
Итак, чем больше вы отрываетесь от рутины, тем менее быстро пролетают дни.
Вот почему говорят, что люди, которые продолжают учиться, остаются вечно молодыми, конечно, не в физическом смысле, а определенно в умственном.
Ханан Парвез (автор)
Привет, я Ханан Парвез (MBA, MA Psychology), основатель и автор PsychMechanics. PsychMechanics была отмечена в Forbes , Business Insider , Reader’s Digest и .Предприниматель .
Часовое время против психологического времени
Как и для многих других, 2020 год был для меня сложным, но поучительным. Потеряв работу после урагана «Мария», было ошеломительно снова потерять ее три года спустя. По мере того, как тянулись дни изоляции, я видел, как все мои краткосрочные цели уходят в будущее. Посты в социальных сетях и постоянные циклы новостей тоже не помогали. В конце концов, мое беспокойство стало довольно сильным. И хотя мне посчастливилось начать терапию с моим психологом, мне потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя.
В конце концов я внес некоторые коррективы.
Вместо того, чтобы проводить утро в социальных сетях, я готовил кофе и медитировал. Долгие часы, которые я провел за просмотром Netflix, превратились в упражнения или сеансы чтения. Вскоре мое беспокойство уменьшилось. Полная жизнь настоящим моментом позволила мне понять, что время — это иллюзия. И как только я принял это, мне стало легче отпускать мысли, которые не позволяли мне двигаться вперед.
Скрыть
Часы позволяют нам заниматься повседневными делами. Мы используем его для количественной оценки периодов или событий в истории, а также для постановки целей, поэтому он полезен в этих аспектах нашей жизни. Мы также используем часы, чтобы учиться на своих ошибках. Наш прошлый опыт должен служить ориентиром, чтобы избежать совершения тех же ошибок. Но когда мы останавливаемся на этих мыслях и отождествляем себя с чувством вины и самокритикой, мы непреднамеренно превращаем это время в психологическое время.
Психологическое время
Фото Энтони Трана из Unsplash
Позволить часам превратиться в психологическое время — это то, что мы называем беспокойством.
Будь то прошлый опыт или будущие заботы, психологическое время наступает, когда мы настолько погружены в свои мысли, что не останавливаемся, чтобы наблюдать за настоящим. Да, важно иметь цели и планы, но когда эти цели и планы становятся в центре наших мыслей, мы упускаем из виду сам процесс. Кроме того, если эти планы не сбываются так, как мы хотели, мы используем психологическое время, чтобы пересмотреть то, что можно было сделать по-другому, или задуматься о том, как новый результат может повлиять на конечный результат. Это постоянное движение вперед и назад между сожалением и озабоченностью отвлекает нас от единственного момента, который действительно имеет значение: Сейчас.
Фото Эммы Мэтьюз Производство цифрового контента с Unsplash
Сейчас — это настоящий момент. И это единственный момент, который у нас есть для принятия решений и их реализации. Мы не существуем вне настоящего момента, но иногда мы позволяем психологическому времени овладеть нашим разумом, пока мы не перестанем находиться в настоящем моменте.
Хотя мысли о прошлом и будущем важны для того, чтобы учиться на своих ошибках и готовиться к будущему, позволять им овладевать нами вызывает тревогу. Кроме того, постоянное беспокойство также может вызывать страхи, которые мешают нам делать то, что мы хотим.
Важно использовать время для практических событий в нашей жизни, но как только мы закончим использовать время по часам, мы должны отпустить мысли, чтобы не попасть в психологическое время. Даже если мы чувствуем разочарование из-за того, что все пошло не по плану, мы должны научиться принимать их такими, какие они есть. Вопросы о прошлом и размышления о будущем отвлекают нас от настоящего момента; а настоящее — единственное время, которое всегда будет в нашем распоряжении. Мы создаем, живем и работаем сейчас. А жизнь, полностью погруженная в настоящее, требует, чтобы мы отпустили прошлое и приняли его таким, какое оно есть. Только тогда мы сможем по-настоящему сосредоточиться на работе, которую мы должны сделать сейчас, чтобы достичь наших целей.