Психология деятельности понятие деятельности: Психология деятельности: общее понятие и структура

Категория деятельности в психологии

Одной из главнейших способностей человека является способность его к деятельности. Деятельность является динамической системой взаимодействия субъекта с миром. Деятельность — это активность человека, направленная на достижение сознательно поставленных целей, связанных с удовлетворением его потребностей и интересов, на выполнение требований к нему со стороны окружения.

С самого раннего возраста индивид проявляет активность в различных сферах его жизнедеятельности. Под жизнедеятельностью понимается все многообразие занятий человека. Пока человек живет, он постоянно действует, что-то делает, чем-то занят — трудится, учиться, занимается спортом, играет, общается с людьми, читает и т.д. Словом, он проявляет активность , то есть внешнюю или внутреннюю деятельность.

Деятельность — специфический вид активности человека, направленный на познание и творческое преобразование окружающего мира, включая самого себя и условия своего существования.

В процессе деятельности человек развивается, формирует свое отношение к окружающей действительности. Неотъемлемой характеристикой деятельности является ее осознанность.

Животным доступна лишь жизнедеятельность, проявляющаяся как биологическое приспособление организма к требованиям окружающей среды. Для человека же характерно сознательное выделение себя из природы, познание ее закономерностей и осознанное воздействие на нее. Человек как личность ставит перед собой цели, сознает мотивы, побуждающие его к активности.

В деятельности с позиции ее структуры принято выделять движения и действия.

В структуре деятельности выделяются:

• мотивы — побуждающие субъекта к деятельности;
• цели — как прогнозируемые результаты этой деятельности;
• операции — с помощью которых деятельность выполняется.

Использование категории деятельности — отличительная черта отечественной психологии. Для отечественной психологии характерны следующие утверждения:

1. положение о единстве психики и деятельности, противопоставляющее отечественную психологию, как различным вариантам психологии сознания, изучавшим психику вне поведения (психология интроспективная; гештальт-психология), так и разным натуралистическим течениям поведенческой психологии, исследующим поведение вне психики (бихевиоризм; необихевиоризм) Принцип единства сознания и деятельности обобщает ряд теоретических положений. Содержанием сознания становятся, прежде всего те объемы или стороны познаваемой деятельности, которые включены в деятельность. Таким образом, содержание и структура сознания оказываются связанными с деятельностью. Активность, как важнейшая характеристика психического отражения личности, закладывается и реализуется в предметной деятельности и затем становится психическим качеством человека. Формируясь в деятельности, сознание в ней и проявляется;
2. введение принципов развития и историзма, воплощение которых в конкретных исследованиях обязательно предполагает обращение к деятельности как движущей силе развития отражения психического.

Согласно Алексею Леонтьеву, деятельность есть форма активности. Активность побуждается потребностью, то есть состоянием нужды н определенных условиях нормального функционирования индивида. Потребность не переживается как таковая — она представляется. как переживание дискомфорта, неудовлетворенности, напряжения и проявляется в активности поисковой. В ходе поисков происходит встреча потребности с ее предметом — фиксация на предмете, который может ее удовлетворить. С момента «встречи» активность становится направленной, потребность опредмечивается — как потребность в чем-то конкретном, а не «вообще», — и становится мотивом, который может и осознаваться. Именно с этого момента можно говорить о деятельности. Итак, деятельность есть совокупность действий, вызываемых мотивом.

Основными характеристики деятельности являются: предметность и субъектность.

Специфика предметной определенности деятельности в том, что объекты внешнего мира не воздействуют на субъекта непосредственно, но лишь будучи преобразованы в ходе деятельности, благодаря чему достигается большая адекватность их отражения в сознании. Филогенетические предпосылки предметности проявляются в деятельности животных как ее обусловленность свойствами объектов — раздражителями ключевыми, служащими удовлетворению биологических потребностей, а не любыми воздействиями внешнего мира. В развитой форме предметность свойственна лишь человеческой деятельности. Она проявляется в социальной обусловленности деятельности человека, в ее связи со значениями, фиксированными в схемах действия, в понятиях языка, в ценностях, в социальных ролях и нормах.

Субъективность деятельности выражается в таких аспектах активности субъекта, как обусловленность психического образа прошлым опытом, потребностями, установками в поведении, эмоциями, целями и мотивами, определяющими направленность личности и избирательность деятельности; и в смысле личностном — «значении для себя», придаваемом мотивами различным событиям, действиям и деяниям.

Анализ деятельности проводится в следующих аспектах:

• генетический — исходной формой любой человеческой деятельности является социальная деятельность, Механизмом развития психики выступает здесь интериоризация — переход внешней по форме деятельности во внутреннюю;
• структурно-функциональный — в основе данного рассмотрения строения деятельности лежит принцип анализа «по единицам»: разложение реальности на «единицы», содержащие в себе основные свойства, присущие ей как целому.
  Иерхарические взаимосвязи между единицами деятельности подвижны, и в зависимости от места отражаемого объекта в структуре деятельности изменяется и содержание психического отражения и его уровень, а также вид регуляции деятельности.
• динамический аспект — изучает механизмы деятельности, обеспечивающих ее движение.
• надситуативная активность, определяющая саморазвитие деятельности и появлении ее новых форм.
• установка, обусловленная устойчивость целенаправленной деятельности при изменении реальности.

Деятельность, в рамках динамического подхода, производится на базе психофизиологических механизмов, изученных в русле психологии активности, теории функциональных систем и представлении о системной организации высших психических функций.

Психология деятельности человека

5.1. Понятие деятельности

Человек по своей природе активен. Он является творцом и созидателем независимо от того, каким видом труда занимается. Без активности, выражающейся в деятельности, невозможно раскрытие богатства духовной жизни человека.

Деятельность – предмет изучения многих наук: философии, социологии, психологии и др. Деятельность – это форма активного отношения субъекта к действительности, направленная на достижение сознательно поставленных целей и связанная с созданием общественно значимых ценностей или освоением социального опыта. Это необходимое условие формирования личности. Деятельность человека предполагает не только удовлетворение насущных потребностей, но и их развитие: в деятельности дифференцируются естественные, материальные, социальные культурные и духовные потребности личности.

Согласно теории деятельности А.Н. Леонтьева, деятельность человека носит сознательный характер, предполагает осознание цели и путей ее достижения, предвидение результата. Когда человек не осознает поставленной перед ним цели, нет оснований говорить о деятельности в человеческом смысле слова; в этом случае можно лишь констатировать, что имеет место импульсивное поведение, которое непосредственно управляется биологическими потребностями и эмоциями. Особенности деятельности человека: она является инструментом удовлетворения жизненных потребностей человека; с помощью деятельности осуществляется преобразование окружающего мира и создание материальных и духовных благ; в процессе деятельности происходит субъективное воссоздание окружающей действительности и построение ее субъективной модели; деятельность выступает как инструмент психического развития человека: его мышления, памяти, внимания, воображения и т.д.; активная деятельность является одним из условий существования человека как полноценного субъекта и как личности; творческая деятельность является одним из средств самореализации человека как личности и инструментом обретения смысла существования.

2. Структура деятельности

Любой вид деятельности связан с движениями, независимо от того, будет ли это мускульно-мышечное движение или движение речевого аппарата.

По физиологической основе все движения человека могут быть разделены на две группы: врожденные (безусловно-рефлекторные) и приобретенные (условно-рефлекторные). Подавляющее число движений человека являются условно-рефлекторными. Психологический анализ деятельности предполагает выделение в ней основных структурных компонентов и установление характера связи между ними. К ним относятся мотив, цель, условия реализации цели, отдельные деятельности, действия и операции.

Мотив – это внутренний психологический источник деятельности, являющийся констатирующим элементом ее. Поэтому в зависимости от содержания мотива выделяют отдельные виды деятельности.

Под целью понимается мысленное или образное представление конечного или промежуточного результата деятельности. Без цели как и без мотива существование деятельности невозможно. Целостная деятельность состоит из системы отдельных, относительно самостоятельных, действий, выстроенных в определенной временной последовательности. А все вместе они приводят к достижению цели всей деятельности.

Действием называется элемент или этап деятельности, направленный на достижение отдельной самостоятельной цели.

Различают действия: моторные (двигательные), функция которых заключается в непосредственной реализации программ поведения и деятельности; сенсорные и перцептивные (чувственные), обеспечивающие ориентировку субъекта в окружающей среде и контроль осуществляемой деятельности; центральные (мыслительные), выполняющие организующую и регулирующую функции.

Действия могут быть внешними и внутренними, физическими и умственными. Исследования отечественных психологов Л.С. Выготского, А.Н. Леонтьева, П.Я. Гальперина, Н.Ф. Талызиной показали, что умственные действия формируются вначале как внешние, предметные и постепенно переносятся во внутренний план. Перевод внешнего действия во внутренний план называется интериоризацией. Реализация умственного действия вовне, в виде действий с предметами называется экстериоризацией.

2. Структурные элементы и виды деятельности

В психологии различают следующие формы деятельности: 1) предметно-практическая деятельность по производству материального продукта; 2) теоретико-мыслительная деятельность, оперирующая идеальными конструктами и моделирующая познаваемый мир; 3) эстетическая деятельность, заключающаяся в создании произведений искусства как объектов идеальной эстетической реальности; 4) идеологическая или мировоззренческая деятельность, связанная с выделением духовных оснований и ценностных ориентиров человеческого бытия.

По аспектам социального бытия различают следующие виды деятельности: игру, учение и трудовую деятельность. Игра – это такой вид деятельности, результатом которого не становится производство какого-либо материального или идеального продукта. Учение выступает как вид деятельности, целью которого является приобретение человеком знаний, умений и навыков. Особое место в системе человеческой деятельности занимает труд. Благодаря труду человек создал предметы материальной и духовной культуры, преобразовал условия своей жизни таким образом, что открыл для себя перспективы дальнейшего, практически неограниченного развития.

Структурными элементами деятельности являются умения, навыки, привычки. Умения – это способ действия, который соответствует конечной цели и носит осознанный характер. Умения всегда опираются на знания. Чем больше у человека знаний в соответствующей области, тем скорее он приобретет нужные умения и тем совершеннее будет их использовать. Навыки – это полностью автоматизированные компоненты действий, сформированные в процессе упражнений. Физиологической основой навыка является образование в коре больших полушарий и функционирование устойчивой системы временных нервных связей, называемой динамическим стереотипом. Навыки обычно взаимодействуют друг с другом, образуя сложные системы.

Привычки – это негибкая часть деятельности, которая человеком выполняется механически и не имеет сознательной цели или явно выраженного продуктивного завершения. В основе привычек лежит потребность.

Категория деятельности в философии и психологии: компаративный анализ

%PDF-1.6 % 1 0 obj > endobj 4 0 obj /ModDate (D:20140919191544+06’00’) /Producer (Adobe PDF Library 10.0) /Author /Title >> endobj 2 0 obj > stream application/pdf

Категория деятельности в философии и психологии: компаративный анализ

Горбунова Н. Е.Adobe PDF Library 10.02014-09-19T19:15:37+06:00Acrobat PDFMaker 10. 1 для Word2014-09-19T19:15:44+06:002014-09-19T19:15:44+06:00uuid:b900f63e-07c6-421b-ad7e-746db47feb23uuid:3895980a-13e4-4690-82ef-df5e7887301e endstream endobj 3 0 obj > endobj 5 0 obj > /Font > /XObject > >> /Rotate 0 /Type /Page /Annots [35 0 R] >> endobj 6 0 obj > /Font > >> /Rotate 0 /Type /Page >> endobj 7 0 obj > /Font > >> /Rotate 0 /Type /Page >> endobj 8 0 obj > /Font > >> /Rotate 0 /Type /Page >> endobj 9 0 obj > /Font > >> /Rotate 0 /Type /Page >> endobj 10 0 obj > /Font > >> /Rotate 0 /Type /Page >> endobj 11 0 obj > stream HSn0,

новая трактовка – тема научной статьи по психологическим наукам читайте бесплатно текст научно-исследовательской работы в электронной библиотеке КиберЛенинка

УДК 159. 923

Мазилов Владимир Александрович

доктор психологических наук, профессор

Слепко Юрий Николаевич

кандидат психологических наук Ярославский государственный педагогический университет им. К.Д. Ушинского

[email protected]

ПСИХОЛОГИЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЧЕЛОВЕКА: НОВАЯ ТРАКТОВКА

Статья посвящена анализу работ выдающегося отечественного психолога В.Д. Шадрикова, посвященных исследованию деятельности. В настоящей статье упор делается на раскрытии, недостаточно отраженного в наших предыдущих работах, вопроса о понимании деятельности в связи с новой формулировкой предмета психологии как мира внутренней жизни человека. В первую очередь необходимо понять, в чем состоит специфика психологического анализа деятельности. Точнее, какова его цель в сравнении с философским и другими видами исследования деятельности. Решение этого вопроса составляет достаточно важную задачу ввиду того, что понимание деятельности лишь как философской категории не является достаточным. Понимание внутренних, психологических факторов и механизмов реализации деятельности должно расширять наше представление о деятельности. Делается вывод, что в последних работах В.Д. Шадрикова сформулировано новое понимание деятельности. Преимуществом нового понимания деятельности является уточнение, конкретизация ее внутренних детерминант, которые рассматриваются теперь не просто как система внутренних условий деятельности, а как внутренний мир человека, который в деятельности и развивается.

Ключевые слова: психология, деятельность, внутренний мир человека, В.Д. Шадриков, предмет психологии.

В последние несколько лет научной общественности были представлены несколько крупных исследований известного российского психолога В. Д. Шадрикова — «Психология деятельности человека» (2013) [8] и учебник для академического бакалавриата «Общая психология» (2015) [9]. Оценить высочайшее методологическое и теоретическое значение этих работ В.Д. Шадрикова для современной психологической науки еще предстоит. Тем не менее, мы уже обращали внимание на ряд важных для развития психологии позиций, представленных и развиваемых в новых исследованиях В.Д. Шадрикова [4; 5].

В настоящей работе мы бы хотели обратить внимание читателей на, недостаточно отраженный в наших предыдущих работах, вопрос о понимании деятельности в связи с новой формулировкой предмета психологии как мира внутренней жизни человека. В первую очередь мы должны понять, в чем состоит специфика психологического анализа деятельности. Точнее, какова его цель в сравнении с философским и другими видами исследования деятельности. Решение этого вопроса составляет достаточно важную задачу ввиду того, что понимание деятельности лишь как философской категории не является достаточным. Понимание внутренних, психологических факторов и механизмов реализации деятельности должно расширять наше представление о деятельности.

Помимо решения этого вопроса важнейшим является понимание представлений В.Д. Шадрикова о структурных характеристиках деятельности. Выделение в процессе философского анализа таких компонентов деятельности как цель, средства, результат, процесс, раскрывает прежде всего предметный уровень ее реализации. Психологический же анализ подразумевает выделение таких харак-

теристик деятельности, которые обеспечивают ее реализацию на мотивационно-целевом уровне, уровне способностей человека, регуляции, контроля деятельности и др. Итак, обратимся в первую очередь к пониманию места психологического анализа в изучении деятельности человека.

Начать следует с определения деятельности, данного В.Д. Шадриковым в 1982 году [7]. При первом систематическом изложении своей теории системогенеза деятельности, под деятельностью автор понимал «специфически человеческую форму отношения к окружающему миру, содержание которой составляет его целесообразное изменение и преобразование в интересах людей; в процессе деятельности человек не только преобразует окружающий мир, но преобразует и самого себя» [7]. Развитие теории деятельности привело автора к тому, что он предложил рассматривать деятельность человека в контексте существования других важнейших категорий психологии — жизни и поведения. Так, В.Д. Шадриков пишет, что «длительное время в отечественной психологии доминировало понятие «деятельность». Данное понятие, несомненно, обладает большой объяснительной силой. Но оно затрагивает только часть нашего бытия. В стороне остаются понятия «поведение» и «жизнь» [8, с. 24]. В связи с этим понимание деятельности как категории психологического анализа становится, по мнению автора, более полным и точным, когда оно объединяется с изучением понятий поведение и жизнь.

Определяя понятие жизнь, В.Д. Шадриков пишет: «Жизнь человека представлена цепью событий, поступков и действий, которые он совершает в определенных условиях, и внутренней активностью, через которую эти действия и события совершаются… С психологической точки зрения, для нас наиболее важным является внутренние условия,

© Мазилов В.А., Слепко Ю.Н., 2016

определяющие действия и поступки человека, его внутренний мир… Жизнь человека можно определить как существование его во внешнем мире от рождения до смерти благодаря активному взаимодействию с внешним миром, причины которого лежат в самом человеке» [8, с. 30-31].

Несколько забегая вперед, отметим, что для В.Д. Шадрикова понятие жизнь является более широким, чем понятия поведение и деятельность. А так как эти понятия и реальности, лежащие за ними, взаимообусловлены, общая характеристика и поведения, и деятельности будет строиться исходя из понимания категории жизнь. В последнем принципиально важным является выделение внешних и внутренних условий жизни человека. Причем именно внутренние условия выступают с точки зрения В.Д. Шадрикова причиной существования условий внешних. Также здесь мы должны отдельно указать на тот факт, что психологический анализ жизни человека подразумевает изучение именно внутренних условий ее существования.

Далее В.Д. Шадриковым предлагается определение понятия поведение, которое выступает «конкретным способом существования человека и действий, обеспечивающих это существование» [8, с. 31]. Конечно, понятие поведение относится, прежде всего, к предмету исследования в объективной психологии, бихевиоризме, необихевиоризме, где оно рассматривается преимущественно в контексте анализа стимульно-реактивных форм активности человека и животных. Однако рассматриваемый здесь подход предлагает более широкую интерпретацию поведения человека, не сводимую лишь к стимулам, реакциям, подкреплениям, моделям поведения и пр. Правда, если автор называет поведение конкретным способом существования человека, это не отменяет необходимости сравнительного анализа других способов и форм существования.

Переходя к определению понятия деятельность, В.Д. Шадриков отмечает, что оно синонимично понятию труд. Поэтому определение деятельности включает в себя как представление автора о взаимосвязи понятий жизнь, поведение, деятельность, так и о труде как самостоятельной категории. Автор пишет следующее: «Труд-деятельность» — это конкретное выражение поведения, когда подчеркивается, что способ существования человека рассматривается как целенаправленная, осознанная активность, связанная с созданием и использованием орудий производства и направленная на достижение определенного результата, материальных и духовных ценностей, необходимых для жизни человека» [8, с. 31]. Итак, если поведение человека рассматривается как способ его существования, то деятельность — как конкретный способ поведения человека. Деятельность обладает такими характерными особенностями, как наличие цели и направленность на результат,

осознанность, создание и использование специальных средств для получения результата.

Здесь необходимо особо отметить, что предложенное понимание деятельности хорошо согласуется с результатами философского анализа, согласно которым деятельность характеризуется целью, средствами, результатом, а также процессу-альностью. Между тем, такое понимание деятельности носит, прежде всего, предметный характер, тогда как нас интересует психологическая сторона проявления деятельности человека. В связи с этим В.Д. Шадриков уточняет, что «в психологическом изучении деятельности как способа бытия человека нас, прежде всего, интересуют те сущностные силы человека, благодаря которым он и обеспечивает свое существование. Откуда берутся эти сущностные силы, каков онтогенез этих сил, как они реализуются в деятельности, каков системогенез этих сил при реализации целей деятельности в конкретных условиях» [8, с. 32]. Это является задачами психологического изучения деятельности человека.

Итак, в данном случае достаточно четко определена цель психологического анализа деятельности. Притом, что по своей предметной структуре она может быть сведена к ее философскому пониманию в виде цели, средств, результата и процесса реализации, психологическое понимание должно быть ориентировано на понимание внутренних источников ее реализации, а также их развития. В связи с этим далее перейдем к пониманию В.Д. Шадриковым внутренних, психологических факторов реализации деятельности, которые автор называет сущностными силами человека.

Прежде чем мы представим позицию В.Д. Ша-дрикова в отношении последних, особо следует отметить следующий важный момент. Развитие представлений автора о деятельности в последние 30-35 лет происходило не изолированно от решения проблемы предмета психологической науки. То есть нельзя понять современный подход В. Д. Шадрикова к деятельности без обращения внимания к его исследованиям предмета психологии. Сам автор пишет об этом следующим образом: «В своем изложении мы будем исходить из того, что сущностью человека является содержание мира его внутренней жизни. Остановимся теперь более подробно на содержании понятия «внутренний мир человека», так как это понятие будет активно использоваться при рассмотрении сущностных проблем деятельности. В нашем толковании понять деятельность можно через раскрытие сущности человека действующего» [8, с. 44-45].

О новом понимании предмета психологической науки мы уже писали в других наших работах [4; 5]; также читатель может познакомиться с ним более подробно в двух последних работах автора [8; 9]; поэтому обратимся к использованию понятия «внутренний мир человека» при понимании внут-

ренних, психологических факторов реализации деятельности. Учитывая, что новое понимание предмета психологической науки, а также внутренних механизмов и факторов реализации деятельности требует специального анализа, постараемся тезисно отразить идеи В. Д. Шадрикова, не уходя далеко от предмета настоящей работы.

1. Рассматривая подходы А.Н. Леонтьева и С.Л. Рубинштейна, В.Д. Шадриков неоднократно обращает внимание, что одной из ключевых проблем психологии деятельности является понимание роли внешних и внутренних факторов в реализации, развитии деятельности. В этом плане В.Д. Шадри-ков занимает в большей степени отличную от традиционной позицию и формулирует свою идею следующим образом: «Длительное время (1930-2000) в отечественной психологии господствовала точка зрения, согласно которой психические явления рассматривались как отражение действительности. Главным фактором формирования внутреннего мира выступал внешний мир, окружающая человека среда… В реальности же, как мы подчеркивали выше, первичным является человек с его переживаниями, которые опредмечиваются… Мы еще раз подчеркнем, что внутренний мир начинает формироваться с переживаний человеком самого себя, своих органических ощущений» [8, с. 45-46].

Итак, позиция В.Д. Шадрикова в отношении взаимодействия внутренних и внешних факторов в формировании внутреннего мира человека отличается от традиционной, господствовавшей в психологии (подчеркнем, что и в психологии деятельности в том числе) на протяжении длительного времени — приоритету внешних, общественных факторов автор противопоставляет (но не исключает) ведущую роль внутренних условий как в развитии психической жизни человека, так и в развитии его деятельности.

Однако, говоря о приоритете внутренних условий, автор не стремится их жестко противопоставить внешним условиям и факторам. Речь идет не о выборе либо того, либо другого, а о их единстве в процессе жизнедеятельности человека. В.Д. Шадриков пишет, что «внешний мир един с внутренним, ибо во внешнем мире опредмечиваются потребности человека. В деятельности и через деятельность предметы внешнего мира приобретают определенное значение и личностный смысл, а формирующийся образ внешнего мира всегда носит черты оперативного образа» [8, с. 49].

2. Итак, внутренним условиям отдается приоритет в формировании и развитии психической жизни человека. В контексте поставленного нами вопроса требуется уточнение того, что подразумевается под ними, в чем выражаются эти внутренние условия. Ответ на этот вопрос составляет с точки зрения В.Д. Шадрикова определение и понимание предмета психологической науки, психи-

ки, души человека. Автором следующим образом определяется сущность внутреннего мира человека: «Все идеальные компоненты психологической системы деятельности связаны с переживаниями. Следовательно, вся информация, составляющая содержание внутреннего мира, будет пронизана переживаниями. Внутренний мир человека, — продолжает автор, — представляет собой потребност-но-эмоционально-информационную субстанцию, формирующуюся при жизни человека на основе его индивидуальных свойств и качеств и отражающую все многообразие его бытия. .. Можно сказать, что эта потребностно-эмоционально-инфор-мационная субстанция и есть душа человека» [8, с. 49-50]. Таким образом, источником психической жизни человека, в том числе и его деятельности, являются имеющиеся у него потребности, на основании переживания реализации которых внутренний мир развивается, формируется, приобретает черты индивидуальности и неповторимости.

При этом понимание внутреннего мира, души человека как субстанции позволило автору предложить универсальный принцип ее понимания: «Говоря о душе как субстанции, не сводимой к ее проявлениям — отдельным ощущениям, восприятиям, мыслям, чувствам, стремлениям, желаниям, духовным состояниям, — мы фактически реализуем принципы системного подхода. Целое не сводится к частям, его составляющим, целое обладает новыми системными качествами» [8, с. 50].

3. На основании определения внутреннего мира человека, внутренних условий как источника жизни человека автором предлагается и понимание сути деятельности человека, точнее основного принципа не только начала формирования деятельности, но и ее реализации. Вместе с пониманием внутреннего мира человека, как источника развития деятельности, понимание механизма ее реализации и дальнейшего развития будет ответом на поставленный нами вопрос о внутренних, психологических факторах реализации деятельности. Так, В.Д. Шадриков обобщает: «В контексте нашего исследования в дальнейшем будем помнить, что сущностью субъекта деятельности является его внутренний мир и что, с одной стороны, требования деятельности реализуются через внутренний мир, а, с другой стороны, в деятельности развивается внутренний мир человека» [8, с. 57].

От понимания сущностных сил как задачи психологического изучения деятельности далее следует обратиться к пониманию решения В.Д. Шадри-ковым вопроса о том, как последние обеспечивают функционирование и структуру деятельности человека. Это позволит, в свою очередь, перейти к пониманию системогенеза сущностных сил при реализации целей деятельности в конкретных условиях.

В первую очередь важно задаться вопросом, чем принципиально не устраивают В. Д. Шадрико-

ва рассмотренные подходы к пониманию психологической структуры деятельности А.Н. Леонтьева и С.Л. Рубинштейна? Конечно, с одной стороны, у автора возникает вопрос — является ли вообще строение деятельности по А.Н. Леонтьеву психологической структурой, а по С.Л. Рубинштейну она фактически редуцируется до деятельности — действий. С другой же стороны, принципиальное критическое отношение к результатам представленных подходов относится не к области строения деятельности, а к возможности прикладного использования этих конструкций. В.Д. Шадриков пишет об этом следующее: «Понятия психологической структуры деятельности, рассмотренные ранее (А.Н. Леонтьев, С.Л. Рубинштейн), имеют важное методологическое значение, но они не раскрывают системы деятельности, которую можно было бы использовать для решения прикладных задач» [8, с. 101]. То есть, так или иначе, но структурные особенности деятельности в рассмотренных подходах отражены. Однако, не просто их прикладное применение, а адекватное реальной практике человеческой деятельности применение вызывает сомнения.

При этом, отчасти солидарен с В.Д. Шадрико-вым и В.П. Зинченко, критикуя в одном из своих интервью возможности практического использования теоретических представлений о деятельности А.Н. Леонтьева: «будучи главой школы, он (т. е. А.Н. Леонтьев — В.М., Ю.С.) должен был написать вразумительную книгу с эмпирическими обоснованиями по поводу теории деятельности. И этих эмпирических обоснований было много: обширные материалы по памяти, то, что было наработано в 30-е годы — Запорожцем по интеллекту, Гальпериным по орудийной деятельности. А он же «вяжет, вяжет», и получаются одни абстракции, концептуально-понятийная марксистская вязь с загонщиками, охотниками, отражениями, со стоимостью марксовой… Среди этой вязи теряются в высшей степени интересные идеи о деятельности, о сознании, о смысле и т. д., тогда как есть богатейший эмпирический материал!» [цит. по: 3, с. 318].

В действительности оценка В.П. Зинченко теории А.Н. Леонтьева является отражением более широкой проблемы связи теоретических принципов всего деятельностного подхода с реальной практикой психологической работы. На эту проблему особое внимание обращает А.Г. Асмо-лов [1], актуализируя вопрос использования основных принципов теории деятельности в психологии. Он отмечает: «Между основными принципами общепсихологической теории деятельности и богатым эмпирическим материалом, полученным при опоре на эту теорию, образовался, по нашему мнению, ощутимый разрыв. Вследствие этого теория деятельности, порожденная запросами практики, начинает порой восприниматься как «чистая» теория, оторванная от практики» [1, с. 118].

Проводя критику подходов А.Н. Леонтьева и С.Л. Рубинштейна, В.Д. Шадриков опирается на результаты разработки системного подхода П.К. Анохиным. Обращаясь к проблемам развития системного подхода, а также проблеме формулировки понятия система, поставленным П.К. Анохиным, В.Д. Шадриков указывает, что «системо-логия должна определить системообразующий фактор, чтобы перевести системный подход в конструктивное русло. В качестве такого фактора, как показывает Анохин, может выступать конкретный результат деятельности системы, который определяет ее функционирование» [8, с. 101]. И далее продолжает: «Как мы видели, именно результат психологической системы деятельности не стал предметом специального анализа в рассмотренных работах. Основное внимание авторов сосредоточено на анализе мотива и цели» [8, с. 101]. То есть, стремясь разработать проблематику исходных оснований деятельности, был недостаточно разработан вопрос о функциях деятельности, о том, для чего она реализуется, и как процесс ее реализации влияет на развитие самой деятельности.

Итак, с точки зрения В.Д. Шадрикова, за определением психологической структуры деятельности должно следовать и определение психологической системы деятельности, в которой ключевым, системообразующим фактором будет выступать результат деятельности системы. Соответственно результат будет определять не только функционирование, но и развитие системы, которое В.Д. Шадриков называет процессом системогенеза деятельности. Результат, являясь и функцией деятельности, и ее конечным продуктом, связан с целью деятельности, так как «параметры результата должны быть доступны субъекту до получения результата» [8, с. 102]. Именно в форме цели эти параметры и представлены субъекту в процессе деятельности.

Определившись с целью и результатом как системообразующими факторами реализации деятельности субъекта, мы должны вслед за автором понять, как формируется психологическая функциональная система деятельности. В данном случае ответ был уже дан ранее, когда мы проводили анализ понятия внутреннего мира человека. Последний является не только источником психического развития человека вообще, но и развития деятельности субъекта в частности. Сам В.Д. Шадриков указывает на это следующим образом: «В потоке жизни, состоящем из действий и поступков, идет постоянная смена информационных моделей, обеспечивающая конкретные действия и поступки. Актуальные модели переходят в потенциальные, которые в своем единстве составляют часть внутреннего мира. Внутренний мир развивается в деятельности и в дея-тельностях реализуется» [8, с. 102].

Итак, вектор цели и результата, рассматриваемый как системообразующий фактор процесса

реализации и развития деятельности, является основанием и для разработки собственно структуры психологической системы деятельности. Утверждая, что последняя «должна состоять из компонентов, обеспечивающих достижение желаемого результата» [8, с. 103], В.Д. Шадриков предлагает собственную модель психологической функциональной системы деятельности. Учитывая, что настоящая модель предложена автором достаточно давно (1982 г.) [7] и апробирована в самом широком круге исследования, постараемся отразить основные ее положения тезисно.

Исходными основаниями для построения психологической функциональной системы деятельности являются уже описанные выше идеи В.Д. Шадрикова о том, что, во-первых, результат является системообразующим фактором деятельности, во-вторых, человек является субъектом этой деятельности. Соответственно, человек, обладая потребностями, мотивами, включается в реализацию деятельности для того, чтобы удовлетворить и реализовать их. Самостоятельная постановка субъектом цели деятельности как раз и служит для реализации его потребностей и мотивов.

Выделяя, таким образом, три ключевых компонента деятельности — мотивы, цели, результат, В.Д. Шадриков определяет в качестве одного из ключевых факторов, связывающих их, переживания самого субъекта.

Результат деятельности, как ее системообразующий фактор, может быть проанализирован по трем ключевым параметрам — производительности, качеству и надежности. Их роль сводится к тому, что субъект, обладающий определенной мотивацией деятельности, соотносит свои мотивы с параметрами нормативного результата, а также субъективным представлением о производительности, качестве и надежности этого результата. В результате происходит формирование субъективной цели, которая, соотносясь с мотивацией деятельности, определяет личностный смысл деятельности.

Таким образом, автор описывает переход представления субъекта о нормативно-одобренном результате деятельности в личностно значимый результат, представленный в форме субъективной цели.

Итак, процесс запуска деятельности связан с ее принятием, определением смысла (через формирование субъективной цели). Далее субъект переходит к реализации деятельности, о чем В.Д. Шадриков пишет: «Под влиянием мотивации и цели в деятельность вовлекаются ресурсы внутреннего мира во всем их многообразии. Это вовлечение осуществляется по функциональному принципу. Это возможно, так как мотивация входила во все компоненты внутреннего мира, когда они формировались в прошлом опыте. Под влиянием мотивации устанавливаются критерии достижения цели и кри-

терии предпочтительности той или иной модификации и способов ее достижения» [8, с. 104-105].

Под реализацией деятельности подразумевается выполнение определенных действий, необходимых и достаточных для получения результата. Однако, они отражают лишь предметный уровень деятельности, тогда как на уровне психологическом вслед за образованием субъективной цели формируется представление о программе деятельности. Сложность формирования последней достаточно хорошо описывается самим автором: «Деятельность субъекта направляют представление о результате (цель) и программа деятельности. При этом необходимо, чтобы была проведена декомпозиция цели на подцели отдельных действий, для каждой подцели должны быть установлены критерии достижения подцели и критерии предпочтительности. Осуществляется это в процессах принятия решений. Программа деятельности фиксирует, что, как и когда должен делать субъект, какое действие совершить, чтобы получить запланированный результат. Программа деятельности формируется на основе мотивации, представления о результате, на основе отражения и оценки объективных и субъективных условий, сопоставление их с нормативными способами действия и условиями, в которых они должны осуществляться. Программа деятельности разрабатывается на основе принятия решений по каждому параметру. Процесс принятия решений включен в каждый компонент деятельности… Вся программа деятельности реализуется субъектом с учетом его личностных качеств: способностей, воли, богатства внутреннего мира» [8, с. 105-106].

Столь большая цитата из работы автора была необходима для того, чтобы показать не только сложность процесса реализации деятельности на психологическом уровне, но и для сравнения степени проработанности этого уровня деятельности в теории В.Д. Шадрикова в сравнении с подходами А.Н. Леонтьева и С.Л. Рубинштейна.

Напомним, что у А.Н. Леонтьева действия и операции, являясь единицами анализа деятельности, определяются субъектом исходя из цели и условий выполнения конкретной деятельности. Стоит напомнить, что и цели, и условия деятельности — это внешние детерминанты, определяющие деятельностную активность субъекта. В подходе же С.Л. Рубинштейна, при сохранении первостепенной значимости внешней детерминации деятельности, последняя с точки зрения В.Д. Шадрикова по сути редуцирована до действий.

Завершая анализ подхода В.Д. Шадрикова к пониманию деятельности, сформулируем ряд выводов. Причем логика обобщения будет соответствовать поставленным ранее вопросам — каковы источники реализации деятельности, каков механизм ее реализации, структура и развитие.

Во-первых, основой психологического изучения деятельности для В.Д. Шадрикова является понимание тех сущностных сил человека, которые обеспечивают человеку его существование. Решая этот вопрос, автор ставит задачу изучения источников сущностных сил, их онтогенеза и системоге-неза в процессах реализации целей деятельности. Соответственно, психологический анализ деятельности гораздо шире изучения тех условий, в которых она реализуется. Он включает в себя понимание мира внутренней жизни человека, под которым автор понимает «потребностно-эмоционально-ин-формационную субстанцию, формирующуюся при жизни человека на основе его индивидуальных свойств и качеств и отражающую все многообразие его бытия… Можно сказать, что эта потребностно-эмоционально-информационная субстанция и есть душа человека» [8, с. 49-50]».

Итак, в основе реализации деятельности лежат особенности функционирования и развития мира внутренней жизни человека. Однако взаимосвязь деятельности и внутреннего мира человека не односторонняя, так как деятельность выступает механизмом развития внутреннего мира человека, которое В.Д. Шадриковым называется системоге-незом сущностных сил.

Во-вторых, важнейшим положением теории деятельности В.Д. Шадрикова является авторское понимание взаимосвязи трех психологических категорий — жизни, поведения и деятельности. Рассматривая жизнь как наиболее широкую по психологическому содержанию категорию, автор сводит поведение к совокупности конкретных способов существования человека и действий, их обеспечивающих. Проявляясь в объективной форме в виде событий, поступков, действий, жизнь человека определяется внутренними, субъективными причинами, составляющими содержание мира внутренней жизни человека. Соответственно и деятельность, рассматриваемая автором как конкретное выражение поведения, как конкретные целенаправленные, осознанные способы существования человека, имеет в качестве источников своего функционирования внутренние причины.

В-третьих. Представленное понимание взаимосвязи жизни, поведения и деятельности является следствием развития авторской позиции на психологическое определение понятия деятельность. Руководствуясь позицией В.С. Степина [6] о том, что деятельность имеет как предметную, так и субъектную структуру, мы пришли к заключению, что наиболее точным определением понятия деятельность, отражающим обе ее структурные области, является определение, данное В.Д. Шадриковым в 1982 году. С его точки зрения деятельность является «специфически человеческой формой отношения к окружающему миру, содержание которой составляет его целесообразное изменение и преоб-

разование в интересах людей; в процессе деятельности человек не только преобразует окружающий мир, но преобразует и самого себя» [7, с. 21]. Причем под преобразованием самого себя автор имеет ввиду не только удовлетворение потребностей и реализацию мотивов, но и развитие психологических особенностей человека в деятельности.

Однако, развитие теории деятельности В.Д. Шадрикова и работа над новым пониманием предмета психологической науки [8; 9] позволили автору включить деятельность в более широкий круг проблем психологии человека и соотнести ее с категориями жизни и поведения. Понимание деятельности как способа и средства реализации поведения человека позволило объединить ее с категорией труд. В результате было сформулировано новое определение понятия деятельность: «Труд-деятельность» — это конкретное выражение поведения, когда подчеркивается, что способ существования человека рассматривается как целенаправленная, осознанная активность, связанная с созданием и использованием орудий производства и направленная на достижение определенного результата, материальных и духовных ценностей, необходимых для жизни человека» [8, с. 31]. Учитывая, что источник деятельности лежит во внутреннем мире человека, в его сущностных силах, которые в деятельности и развиваются, на наш взгляд принципиальных различий, дающих возможность отвергнуть предыдущее определение, нет. Деятельность по-прежнему направляется мотивами, целью, представлением о результате; в деятельности создаются и используются средства достижения результата; в деятельности происходит преобразование самого человека. Преимуществом же нового понимания деятельности является уточнение, конкретизация ее внутренних детерминант, которые рассматриваются теперь не просто как система внутренних условий деятельности, а как внутренний мир человека, который в деятельности и развивается.

Библиографический список

1. Асмолов А.Г. Основные принципы психологической теории деятельности // А.Н. Леонтьев и современная психология / под ред. А.В. Запорожца, В.П Зинченко, О.В. Овчинниковой и др. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1983. — С. 118-128.

2. Зинченко В.П. Деятельность // Большой психологический словарь / под общ. ред. Б.Г. Мещерякова, В.П. Зинченко. — СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2007. — С. 135-138.

3. Леонтьев А.А., Леонтьев Д.А., Соколова Е.Е. Алексей Николаевич Леонтьев. Деятельность, сознание, личность. — М.: Смысл, 2005. — 431 с.

4. Мазилов В.А., Слепко Ю.Н. Новые перспективы психологии деятельности // Вопросы психологии. — 2015. — № 1. — С. 162-163.

5. Мазилов В.А., Слепко Ю.Н. Психология деятельности: итоги и перспективы // Ярославский педагогический вестник. — 2015. — №2 1. — Т. II (Психолого-педагогические науки). — С. 150-155.

6. Степин В.С. Теоретическое знание. — М.: Прогресс-Традиция, 2003. — 744 с.

7. Шадриков В.Д.Проблемы системогенеза

профессиональной деятельности. — М.: Логос, 2007. — 192 с.

8. Шадриков В.Д. Психология деятельности человека. — М.: Институт психологии РАН, 2013. -464 с.

9. Шадриков В.Д., Мазилов В.А. Общая психология. — М.: Изд-во «Юрайт», 2015. — 411 с.

УДК 159.923

Курышева Ольга Васильевна

кандидат психологических наук, доцент Волгоградский государственный университет [email protected]

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ВОЗРАСТНЫХ СХЕМ САМОСТИ

В статье представлены результаты эмпирического исследования возрастных схем самости. Возрастная схема самости определяется как схема самости, основным содержанием которой являются социально обусловленные обобщенные представления о возрасте и возрастных характеристиках, содержащиеся в индивидуальном опыте и организующие и направляющие информацию о self, связанную с возрастом. Возрастная схема самости отражает значение возраста как критерия социальной идентичности и характеризует место и значение возрастных характеристик в структуре Я-концепции.

Установлено, что содержательным ядром таких представлений является осознавание индивидом факта существования в социальном мире в контексте актуальных возрастных характеристик и интерпретация, на основании этого, своего места в нем как члена определенной возрастной группы.

Доказывается взаимосвязь возрастных схем и особенностей возрастной идентичности. Схематизированные возрастом индивиды не зависимо от возраста склонны усиливать негативное аутостереотипизирование на групповом уровне и видеть типичного представителя ин-группы в более негативном свете, чем их асхематизированные сверстники. На индивидуальном уровне установлены возрастные различия: схематизированные подростки приписывают себе более позитивные характеристики, а члены других возрастных групп, схематизированные возрастом, склонны в большей степени приписывать себе негативные аутостереотипы, чем асхематизированные респонденты.

Ключевые слова: теория схем, схема самости, возрастная схема самости, субъективный возраст, возрастная идентичность, возрастные стереотипы, возрастная группа.

В современной когнитивной психологии понятие схема получило широкое распространение и используется в решении многих проблем социальной [3; 7], экспериментальной психологии [10], психологии личности [8; 9], психотерапии [11]. Основы теоретического понимания схемы были заложены в рамках теории схем в широком круге работ [3; 4; 7; 9; 12].

В самом общем виде схемы могут быть определены как когнитивные структуры, которые репрезентируют «знания о концепте или типе стимула, включая его признаки и отношения в ряду других атрибутов» [4, с. 98.]. Схемы включают основанные на прошлом опыте гипотезы и ожидания, касающиеся определенного объекта или ситуации. Они представляют собой индивидуальные когнитивные карты, следуя которым индивид способен распознавать и интерпретировать реальность. В основе этого лежат основанные на верованиях, ожиданиях и предубеждениях индивида стандарты оценки себя и своей деятельности, имеющие социально разделяемый характер и представленные в социальных суждениях. Схемы влияют на интерпретацию неопределенной или недоступной информации, осуществляя ее канализацию в соответствующем направлении [1, с. 122-125].

Обобщенные знания относительно собственной персоны получили название схемы самости

(self-schemas). По мнению H. Markus, они представляют собой ««основанные на прошлом опыте когнитивные обобщения человека о самом себе, которые организуют и определяют обработку информации, связанной с собственным self» [7, c. 64]. Содержанием схем самости являются значимые с позиции самого индивида представления о себе, которые включаются в Я-концепцию и становятся основой для интерпретации собственного поведения или поведения других.

Для акцентирования влияния, которое схемы самости оказывают на самовосприятие человека, H. Markus использовал термин «схематический», обозначая тем самым те характеристики самости, которые имеют ключевое значение для самовосприятия. Индивид, схематизированный определенным признаком или характеристикой, будет уделять ему повышенное внимание, интерпретируя как свою отличительную особенность [7]. Соответственно, вся информация о self, будет канализироваться на основе существующей схемы самости, собираясь вокруг схематизированного признака и внося перекосы и искажения в содержание и структуру Я-концепции [1, с. 122-125].

Существующие исследования включают широкий диапазон признаков, лежащих в основе схемы самости. № 4

53

Личность и деятельность: коротко о теории Рубинштейна

Политика публикации отзывов

Приветствуем вас в сообществе читающих людей! Мы всегда рады вашим отзывам на наши книги, и предлагаем поделиться своими впечатлениями прямо на сайте издательства АСТ. На нашем сайте действует система премодерации отзывов: вы пишете отзыв, наша команда его читает, после чего он появляется на сайте. Чтобы отзыв был опубликован, он должен соответствовать нескольким простым правилам:

1. Мы хотим увидеть ваш уникальный опыт

На странице книги мы опубликуем уникальные отзывы, которые написали лично вы о конкретной прочитанной вами книге. Общие впечатления о работе издательства, авторах, книгах, сериях, а также замечания по технической стороне работы сайта вы можете оставить в наших социальных сетях или обратиться к нам по почте [email protected].

2. Мы за вежливость

Если книга вам не понравилась, аргументируйте, почему. Мы не публикуем отзывы, содержащие нецензурные, грубые, чисто эмоциональные выражения в адрес книги, автора, издательства или других пользователей сайта.

3. Ваш отзыв должно быть удобно читать

Пишите тексты кириллицей, без лишних пробелов или непонятных символов, необоснованного чередования строчных и прописных букв, старайтесь избегать орфографических и прочих ошибок.

4. Отзыв не должен содержать сторонние ссылки

Мы не принимаем к публикации отзывы, содержащие ссылки на любые сторонние ресурсы.

5. Для замечаний по качеству изданий есть кнопка «Жалобная книга»

Если вы купили книгу, в которой перепутаны местами страницы, страниц не хватает, встречаются ошибки и/или опечатки, пожалуйста, сообщите нам об этом на странице этой книги через форму «Дайте жалобную книгу».

Недовольны качеством издания?
Дайте жалобную книгу

Если вы столкнулись с отсутствием или нарушением порядка страниц, дефектом обложки или внутренней части книги, а также другими примерами типографского брака, вы можете вернуть книгу в магазин, где она была приобретена. У интернет-магазинов также есть опция возврата бракованного товара, подробную информацию уточняйте в соответствующих магазинах.

6. Отзыв – место для ваших впечатлений

Если у вас есть вопросы о том, когда выйдет продолжение интересующей вас книги, почему автор решил не заканчивать цикл, будут ли еще книги в этом оформлении, и другие похожие – задавайте их нам в социальных сетях или по почте [email protected].

7. Мы не отвечаем за работу розничных и интернет-магазинов.

В карточке книги вы можете узнать, в каком интернет-магазине книга в наличии, сколько она стоит и перейти к покупке. Информацию о том, где еще можно купить наши книги, вы найдете в разделе «Где купить». Если у вас есть вопросы, замечания и пожелания по работе и ценовой политике магазинов, где вы приобрели или хотите приобрести книгу, пожалуйста, направляйте их в соответствующий магазин.

8. Мы уважаем законы РФ

Запрещается публиковать любые материалы, которые нарушают или призывают к нарушению законодательства Российской Федерации.

А.Н. Леонтьев. Общее понятие о деятельности

Часть I

ЛИЧНОСТЬ В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ И ОБЩЕНИИ

А.Н. Леонтьев. Общее понятие о деятельности

Важность категории деятельности не требует доказательства… Внесение в психологическую науку категории деятельности (Tatigkeit) в ее последовательно марксистском понимании имеет поистине ключевое значение для решения таких капитальных проблем, как проблема сознания человека, его генезиса, его исторического и онтогенетического развития, проблема его внутреннего строения. Оно, наконец, единственно открывает возможность создать единую научную систему психологических знаний.

Первый вопрос, на котором я остановлюсь, — это вопрос о значении категории деятельности для понимания детерминации психики, сознания человека.

В психологии известны два подхода к этой большой проблеме. Один из них постулирует прямую зависимость явлений сознания от тех или иных воздействий на рецепирующие системы человека. Подход этот с классической, так сказать, ясностью нашел свое выражение в психофизике и физиологии органов чувств прошлого столетия. Главная задача, на которую были направлены усилия исследователей, состояла в том, чтобы установить количественные зависимости ощущений как элементов сознания от физических параметров раздражителей, воздействующих на органы чувств. Таким образом, исходной для этих исследований служила следующая принципиальная схема: «раздражитель — субъективное переживание».

Как известно, психофизические исследования внесли очень важный вклад в учение об ощущениях, но известно также, что исследования эти закрепляли субъективно-эмпирическое понимание ощущений и логически неизбежно приводили к выводам в духе физиологического идеализма.

Нужно заметить, что тот же самый подход и соответственно, та же самая принципиальная схема сохранились и в дальнейших исследованиях восприятия, в частности в гештальтпсихологии. Наконец, в бихевиоризме, т.е. применительно к исследованию введения, он выразился в знаменитой схеме «стимул — реакция, которая до сих пор остается исходной для позитивистских психологических концепций, более всего распространенных сейчас в зарубежной психологии.

Ограниченность подхода, о котором идет речь, состоит в том, что для него существуют, с одной стороны, вещи, объекты, а с другой — пассивный, подвергающийся воздействиям субъект. Иначе говоря, подход этот отвлекается от того содержательного процесса, в котором осуществляются реальные связи субъекта с предметным миром, — от его деятельности.

Существуют многие попытки преодолеть теоретические трудности, создаваемые в психологии тем «постулатом непосредственности», как называет его Д.Н. Узнадзе, который лежит в основе рассматриваемого подхода. Так, подчеркивается, например, что эффекты внешних воздействий определяются не непосредственно самими воздействиями, а зависят от их преломления субъектом. С.Л. Рубинштейн в свое время выразил эту мысль в формуле о том, что внешние причины действуют через внутренние условия. Можно, однако, интерпретировать эту формулу по разному в зависимости от того, что подразумевается под внутренними условиями. Если подразумевается изменение внутренних состояний субъекта, то этим в сущности не вносится ничего нового. Ведь любой объект способен изменять свои состояния и соответственно по-разному обнаруживать себя во взаимодействии с другими объектами. На размягченном грунте будут отпечатываться следы, на слежавшемся — нет, голодное животное будет реагировать на пищу, конечно, иначе, чем сытое; а у человека, научившегося читать, полученное им письмо вызовет, конечно, другое поведение, чем у человека неграмотного. Другое дело, если под внутренними условиями понимаются особенности активных со стороны субъекта процессов. Но тогда главный вопрос заключается в том, что же представляют собой эти процессы, опосредствующие воздействия предметного мира, отражающегося в голове человека.

Принципиальный ответ на этот вопрос состоит в том, что это процессы, осуществляющие реальную жизнь человека в окружающем мире, его общественное бытие во всем богатстве и многообразии его форм, т.е. его деятельность.

Но что же мы разумеем, когда мы говорим о деятельности?

Если иметь в виду деятельность человека, то можно сказать, что деятельность есть как бы молярная единица его индивидуального бытия, осуществляющая то или иное жизненное его отношение, подчеркнем: не элемент бытия, а именно единица, т.е. целостная неаддитивная система, обладающая многоуровневой организацией. Всякая предметная деятельность отвечает потребности, но всегда опредмеченной в мотиве; ее главными образующими являются цели и соответственно отвечающие им действия, средства и способы их выполнения и, наконец, те психофизиологические функции, реализующие деятельность, которые часто составляют ее естественные предпосылки и накладывают на ее протекание известные ограничения, часто перестраиваются в ней и даже ею порождаются.

Может ли, однако, так понимаемая деятельность быть предметом изучения психологии?

Ее различные стороны могут служить предметом изучения разных наук. Сейчас для нас важно лишь одно: что деятельность не может быть изъята из научного психологического изучения и что перед психологией она выступает как процесс, в котором порождается психическое отражение мира в голове человека, т.е. происходит переход отражаемого в психическое отражение, а с другой стороны, как процесс, который в свою очередь сам управляется психическим отражением.

Рассмотрим самый простой процесс — процесс восприятия упругости предмета. Этот процесс внешнедвигательный, с помощью которого я вступаю в практический контакт, в практическую связь с внешним предметом и который может быть даже непосредственно направлен на осуществление практического действия, например на его деформацию. Возникающий при этом образ — это, конечно, психический образ, и соответственно он является бесспорным предметом психологического изучения. Но беда заключается в том, что, для того чтобы понять природу образа, я должен изучить процесс, его порождающий, а это в данном случае есть процесс внешний и практический. Хочу я этого или не хочу, соответствует или не соответствует это моим теоретическим взглядам, я все же вынужден включить в предмет моего психологического исследования практическое действие.

Для того чтобы возможно более упростить изложенное, мы взяли для анализа самый грубый случай — порождение слепка-ощущения элементарного свойства вещественного предмета в условиях практического контакта с ним. Нетрудно, однако, понять, что в принципе так же обстоит дело в любой человеческой деятельности, даже в такой, как, например, деятельность воздействия человека на других людей.

Итак, введение в психологию категории предметной деятельности ведет не к подмене предмета психологического исследования, а к его демистификации. Психология неизменно включала в предмет своего исследования внутренние деятельности, деятельности сознания. Вместе с тем она долгое время игнорировала вопрос о происхождении этих деятельностей, т.е. об их действительной природе. Перед психологией вопрос этот был поставлен, как известно, Сеченовым, который придавал ему принципиальное значение. Сейчас в современной психологии положение о том, что внутренние мыслительные процессы происходят из Внешних, стало едва ли не общепризнанным. Идею интернорпза-ции внешних процессов — правда, в грубо механистическом ее понимании — мы находим в начале века у бихевиористов; конкретные исследования этого процесса в онтогенезе и в ходе функционального развития были предприняты у нас Л.С. Выготским, а в зарубежной психологии — Пиаже и рядом других авторов. При всем несходстве общетеоретических позиций, с которых велись эти исследования, в одном пункте они сходятся: первоначально внутренние психические процессы имеют форму внешних процессов с внешними предметами; превращаясь во внутренние, эти внешние процессы не просто меняют свою форму, но подвергаются и известной трансформации, обобщаются, становятся более сокращенными и т.д. Все это, конечно, так, но нужно принять во внимание два положения, которые представляются капитально важными.

Первое заключается в том, что внутренняя деятельность есть подлинная деятельность, которая сохраняет общую структуру человеческой деятельности, в какой бы форме она ни протекала. Утверждение общности строения внешней, практической и внутренней, умственной деятельности имеет то значение, что оно позволяет понять постоянно происходящий между ними обмен звеньями; так, например, те или иные умственные действия могут входить в структуру непосредственно практической, материальной деятельности, и, наоборот, внешнедвигательные операции могут обслуживать выполнение умственного действия в структуре, скажем, чисто познавательной деятельности…

Второе положение состоит в том, что и внутренняя деятельность, деятельность сознания, как и любая вообще предметная человеческая деятельность, тоже не может быть выключена из общественного процесса. Достаточно сказать, что только в обществе человек находит и предмет потребности, которой эта его деятельность отвечает, и цели, которые он преследует, и средства, необходимые для достижения этих целей.

До сих пор речь шла о деятельности в общем, о собирательном значении этого понятия. Реально же мы всегда имеем дело с отдельными деятельностями, каждая из которых отвечает определенной потребности субъекта, стремится к предмету этой потребности, угасает в результате ее удовлетворения и воспроизводится вновь, может быть, уже в других условиях и по отношению к изменившемуся предмету.

Основными «образующими» отдельных человеческих деятельностей являются осуществляющие их действия. Действием мы называем процесс, подчиненный представлению о том результате, который должен быть достигнут, т.е. процесс, подчиненный сознательной цели. Подобно тому, как понятие мотива соотносительно с понятием деятельности, понятие цели соотносительно с понятием действия.

Как уже говорилось, деятельность не является аддитивным процессом. Соответственно действия — это не особые «отдельности», которые включаются в состав деятельности. Человеческая деятельность существует как действие или цепь действий. Например, трудовая деятельность существует в трудовых действиях, учебная деятельность — в учебных действиях, деятельность общения — в действиях (актах) общения и т.д. Если из деятельности мысленно вычесть действия, ее осуществляющие, то от деятельности вообще ничего не остается. Это же можно выразить и иначе: когда перед нами развертывается конкретный процесс — внешний или внутренний, то со стороны мотива он выступает в качестве деятельности человека, а как подчиненный цели — в качестве действия или системы, цепи действий.

Вместе с тем деятельность и действие представляют собой подлинные и притом не совпадающие между собой реальности. Одно и то же действие может осуществлять разные деятельности, может переходить из одной деятельности в другую; оно, таким образом, обнаруживает свою относительную самостоятельность. Обратимся снова к грубой иллюстрации: допустим, что у меня возникла цель — прибыть в пункт Л, и я это делаю; понятно, это данное действие может иметь совершенно разные мотивы, т.е., реализовывать совершенно разные деятельности. Очевидно, конечно, и обратное, а именно, что один и тот же мотив может порождать разные цели и соответственно разные действия.

В связи с выделением понятия действия как важнейшей «образующей» человеческой деятельности нужно принять во внимание, что сколько-нибудь развернутая деятельность предполагает достижение ряда конкретных целей, из числа которых некоторые связаны между собой жесткой последовательностью. Иначе говоря, деятельность обычно осуществляется некоторой совокупностью действий, подчиняющихся частным целям, которые могут выделяться из общей цели; при этом специальный случай состоит в том, что роль общей цели выполняет осознанный мотив, превращающийся благодаря его осознанию в мотив-цель.

Всякая цель — даже такая, как «достичь пункта А», — объективно существует в некоторой предметной ситуации. Конечно, для сознания субъекта цель может выступить в абстракции от этой ситуации. Но его действие не может абстрагироваться от нее — даже только в воображении. Поэтому, помимо своего интенционального аспекта (что должно быть достигнуто), действие имеет и свой операционный аспект (как, каким способом это может быть достигнуто), который определяется не самой по себе целью, а предметными условиями ее достижения. Иными словами, осуществляющее действие отвечает задаче; задача — это и есть цель, данная в определенных условиях. Поэтому действие имеет особую сторону, особую его «образующую», а именно способы, какими оно осуществляется. Способы осуществления действия мы называем операциями.

Термины «действие» и «операция» часто не различаются. Однако в контексте анализа деятельности их четкое различение совершенно необходимо. Действия, как уже было сказано, соотносительны целям, операции — условиям. Допустим, что цель остается той же самой, условия же, в которых она дана, изменяются; тогда меняется только и именно операционный состав действия или (и это крайний случай) действие может оказаться вовсе невозможным, и  задача остается неразрешенной. Наконец, главное, что заставляет особо выделять операции, заключается том, что операции, как правило, вырабатываются, обобщаются, фиксируются общественно-историческими, так что каждый отдельный индивид обучается операциям, усваивает и применяет их.

Действия и операции имеют разное происхождение, разную динамику и разную судьбу. Генезис действия лежит в обмене деятельностями, «интрапсихологизация» которого и порождает действие. Всякая же операция есть результат преобразования действия, происходящего в результате его включения в другое действие и наступающей его «технизации». Самой простой иллюстрацией этого процесса может служить формирование операций, выполнения которых требует управление автомобилем. Первоначально каждая операция, например переключение передач, формируется как действие, подчиненное именно этой цели и имеющее свою сознательную «ориентировочную основу» (П.Я. Гальперин). В дальнейшем это действие включается в другое действие, имеющее сложный операционный состав, например в изменение режима движения автомобиля. Теперь переключение передач становится одним из способов его выполнения — операцией, его реализующей и оно уже не может осуществляться в качестве целенаправленного сознательного процесса. Его цель уже реально не выделяется и не может выделяться водителем; для него переключение передач психологически как бы вовсе перестает существовать. Он делает другое; трогает автомобиль с места, берет крутые подъемы, ведет автомобиль накатом, останавливает его в заданном месте и т.п. В самом деле, эти операции могут вообще не касаться водителя и выполняться вместо него автоматом. Судьба операций рано или поздно становится функцией машины.

Итак, в общем потоке деятельности, который образует человеческую жизнь в ее высших, опосредствованных психическим отражением проявлениях, анализ выделяет, во-первых, отдельные деятельности — по критерию различия побуждающих их мотивов. Далее выделяются действия — процессы, подчиняющиеся сознательным целям. Наконец, это операции, которые непосредственно зависят от условий достижения конкретной цели.

Эти «единицы» человеческой деятельности и образуют ее макроструктуру. Особенности анализа, который приводит к их выделению, состоят не в расчленении живой деятельности на элементы, а в раскрытии характеризующих ее отношений. Такой системный анализ одновременно исключает возможность какого бы то ни было удвоения изучаемой реальности: речь идет не о разных процессах, а скорее о разных плоскостях абстракции. Этим и объясняется, что по первому взгляду невозможно судить о том, имеем ли мы дело в каждом данном случае, например, с действием или с операцией. К тому же деятельность представляет собой в высшей степени динамическую систему, которая характеризуется постоянно происходящими трансформациями. Деятельность может утратить мотив, вызвавший ее к жизни, и тогда она превратится в действие, реализующее, может быть, совсем другое отношение к миру — другую деятельность; наоборот, действие может приобрести самостоятельную побудительную силу и стать особой деятельностью; наконец, действие Может трансформироваться в способ достижения цели, в операцию, способную реализовать различные действия.

Динамизм, подвижность структурных единиц деятельности выражается, с другой стороны, в том, что каждая из них может становиться более дробной или, наоборот, включать в себя единицы прежде относительно самостоятельные. Так, в ходе достижения выделившейся общей цели может происходить выделение промежуточных целей, в результате чего целостное дробится на ряд отдельных последовательных действий; это особенно характерно для случаев, когда действие протекает в условиях, затрудняющих его выполнение с помощью уже сформировавшихся операций. Противоположный процесс состоит в укрупнении структурных единиц деятельности. Это случай, когда объективно достигаемые промежуточные результаты перестают выделяться субъектом, сознаваться им в форме целей.

Существуют отдельные деятельности, все компоненты которых являются существенно внутренними; такой может быть, например, познавательная деятельность. Более частный случай состоит в том, что внутренняя деятельность, отвечающая познавательному мотиву, реализуется существенно внешними по своей форме процессами; это могут быть либо внешние действия, либо внешнедвигательные операции, но никогда не отдельные их части. То же относится и к внешней деятельности: некоторые из осуществляющих внешнюю деятельность действий и операций могут иметь форму внутренних, умственных процессов, но опять-таки именно и только как действия или операции в их неделимости.

Деятельность субъекта опосредствуется и регулируется психическим отражением реальности. То, что в предметном мире выступает для субъекта как мотивы, цели и условия его деятельности, должно быть им так или иначе воспринято, представлено, понято, удержано и воспроизведено его памятью; это же относится к процессам его деятельности и к самому субъекту — к его состояниям, свойствам, особенностям. Таким образом, анализ деятельности приводит нас к традиционным темам психологии. Однако теперь логика исследования оборачивается так: проблема психических проявлений человека превращается в проблему их происхождения, их порождения жизнью.

Трудовая деятельность запечатлевается в своем продукте. Происходит, говоря словами Маркса, переход деятельности в форму покоящегося свойства; при этом регулирующий деятельность психический образ (представление) воплощается в предмете — ее продукте. Теперь, во внешней, экстериоризованной форме своего бытия, этот исходный образ сам становится предметом восприятия: он осознается.

Процесс осознания может, однако, реализоваться лишь в случае, если предмет выступит перед субъектом именно как запечатлевший в себе образ, т.е. своей идеальной стороной. Выделение, Абстрагирование этой стороны первоначально происходит в процессе языкового общения, в актах словесного означения; словесно означенное и становится осознанным, а сам язык становится субстратом сознания.

Выразим это иначе. Люди в своей общественной по природе деятельности производят и свое Сознание. Оно кристаллизуется в ее продуктах, в мире человеческих предметов, присваиваемых индивидами, хотя никакой физический или химический анализ их вещественного состава не может, разумеется, в них обнаружить его так же, как он не может его обнаружить и в человеческом мозге. За субъективными явлениями сознания лежит действительность человеческой жизни, предметность человеческой деятельности.

Конечно, указанные условия и отношения, порождающие человеческое Сознание, характеризуют лишь условия его первоначального становления. Впоследствии в связи с выделением и развитием духовного производства, обогащением и технизацией языка Сознание людей освобождается от своей прямой связи с их производственной деятельностью. Круг сознаваемого все более расширяется, так что Сознание становится у человека всеобщей, универсальной формой психического отражения.

Основы теории речевой деятельности. М, 1974, с.5-20  

Понятие деятельности в педагогике и психологии | Статья по психологии на тему:

Государственное бюджетное образовательное учреждение

дополнительного  профессионального образования

«Челябинский институт переподготовки

и повышения квалификации работников образования»

ИТОГОВАЯ РАБОТА

(реферат)

по курсам повышения квалификации

по образовательной программе «Педагогическая деятельность в условиях перехода на федеральные государственные образовательные стандарты общего образования»

на тему: Понятие деятельности в педагогике и психологии

                                                                                     Выполнила:  

                                                                                     Рустамова Раисат Мусаевна,

                                                                                             МАОУ «СОШ №8» г. Когалыма

                                                                                             ХМАО-Югры,

                                                                                             учитель математики

 Челябинск – 2012

Содержание

1. Введение…………………………………………………………..3
2. Основная часть……………………………………………………5

1. Понятие деятельности в педагогике………………………..5
2. Понятие деятельности в психологии……………………….7

3. Заключение………………………………………………………11
4. Список использованной литературы…………………………..12

Введение

С переходом на новые образовательные стандарты  и развитием системы поддержки талантливых детей актуальным в современной школе является осмысление и раскрытие понятия деятельности в педагогике и психологии. Возникла необходимость создания единого психолого-педагогического фундамента в подготовке педагогов. Их работа должна быть принципиально усилена для создания условий не только эффективного обучения детей, но и их развития. Для решения задач, вытекающих из ФГОС, разрабатываемого в настоящее время, необходимо подготовить современных педагогов и психологов, в профессиональные задачи которых входит работа с одарёнными детьми.

      Поскольку основанием деятельностного подхода, воплощаемого в самых разных сферах (в частности, в образовании, о чем особо пойдет речь), выступает общепсихологическая теория деятельности. Психологическую теорию деятельности практически независимо друг от друга разрабатывали С.Л. Рубинштейн и А.Н. Леонтьев. Их трактовки во многом сходны, но имеют и существенные различия.Деятельностьможно определить как специфический вид активности человека, направленный на познание и творческое преобразование окружающего мира, включая самого себя и условия своего существования.Иными словами, деятельность человека проявляется и продолжается в творениях, она носит продуктивный, а не только потребительский характер.

В вопросе о соотношении обучения и развития Леонтьев, вслед за Выготским, поддерживает положение о ведущей роли обучения и воспитания: ребенок, обучаясь, развивается. Однако эти процессы не отождествляются. Связь между ними не является однозначной. Таким образом, признается специфичность возрастных и индивидуальных особенностей детей и сохраняется необходимость их изучения. Как же при таком понимании представляется механизм влияния обучения на развитие? Это влияние осуществляется посредством управления деятельностью самого ребенка. «Педагогическое воздействие вызывает к жизни деятельность ребенка, направленную на определенные учебные задачи, строит ее и управляет ею, и только в результате направляемой деятельности самого ребенка происходит овладение им знаниями, умениями и навыками». Акцент на собственной деятельности ребенка превращает ее в центральную психологическую проблему обучения.

    Анализ вопроса о соотношении понятия деятельности в психологии и педагогике является целью данной работы.В соответствии с целью были определены следующие задачи:

1.  Раскрыть понятие деятельности в психологии и педагогике.

2. Определить роль учителяв современных условияхв контексте психолого – педагогической деятельности.

2.1.  Понятие деятельности в педагогике

Учение и труд протекают в обязательных для человека организационных формах. В точно установленное время начинается работа, и в течение ее в соответствии с планом и заданной продуктивностью изготовляются продукты труда. В учении наблюдается та же самая картина. Занятия начинаются в соответствии с расписанием, и на протяжении всего урока учащийся занимается именно этим предметом.

Различные формы организации видов деятельности связаны и с различной их мотивацией. Мотивом игры является удовольствие, которое ребенок испытывает от самого процесса игры.

Основным мотивом учения и труда является чувство долга, чувство ответственности. Эти высшие чувства являются не менее сильным стимулом деятельности, чем интерес. Однако и в учении и в труде следует вызвать у человека интерес к самому процессу деятельности или к ее результатам. Не менее важно создавать привычку трудиться.

Игровые моменты успешно вносятся и в организацию урока: Урок с элементами игровых ситуаций увлекает школьников. Игрой является воображаемое путешествие по карте нашей страны или карте земного шара на уроках географии, в ходе которого учащиеся на основе воображения рассказывают, что они «видят». Школьники охотно берут на себя игровые роли на уроках иностранного языка: учителя, гида, продавца — и на основе роли активно овладевают языком.

Хотя виды деятельности не существуют изолированно, в разные периоды жизни человека они имеют неодинаковое значение. Для одного периода жизни ведущей деятельностью является игра, для другого — учение, а для третьего — труд. Таким образом, можно говорить о видах деятельности, которые являются ведущими в тот или иной период развития личности. До поступления ребенка в школу ведущий вид деятельности — игра. Ведущий вид деятельности школьника — учение, взрослого — труд.

Коллективная сюжетно-ролевая игра расширяет круг общения ребенка. Он привыкает подчиняться правилам, требованиям, которые к нему предъявляются в игре: он то капитан космического корабля, то его пассажир, то восторженный зритель, наблюдающий за полетом. Эти игры воспитывают чувство коллективизма и ответственности, уважение к товарищам по игре, приучают соблюдать правила и вырабатывают умение подчиняться им.

Игры по правилам широко представлены в жизни школьников и взрослых. В спортивных состязаниях, в решении кроссвордов и других играх, требующих умственного напряжения, человек переключается на другой вид деятельности, совершенствует свои умственные и физические силы, получает эмоциональную разрядку.

2.2.  Понятие деятельности в психологии

Активность, как важнейшая характеристика психического отражения личности, закладывается и реализуется в предметной деятельности и затем становится психическим качеством человека. Формируясь в деятельности, сознание в ней и проявляется. По ответу и выполнению задания учитель судит об уровне знаний школьника. Анализируя учебную деятельность школьника, учитель делает вывод о его способностях, об особенностях мышления и памяти. По делам и поступкам определяют характер отношения, чувства, волевые и другие качества личности. Предметом психологического изучения является личность в деятельности.

В психологии различают физические (внешние, моторные) действия с предметами и умственные (внутренние, психические) действия с психическими реальностями. Исследования советских психологов Л. С. Выготского, А. Н. Леонтьева, Я. Гальперина, Н. Ф. Талызиной показали, что умственные действия формируются вначале как внешние, предметные и постепенно переносятся во внутреннийплан. Перевод внешнего действия во внутренний план называется интериоризацией. Рассмотрим это на примере. Ребенок учится считать. Вначале он считает палочки, прикладывая их друг к другу. Затем наступает время, когда палочки становятся ненужными, так как счет превращается в умственное действие, отвлеченное от самих предметов и внешнего действия с ними. Объектом оперирования становятся символы: слова и числа. Формирование разнообразных умственных действий обеспечивает умственную деятельность на достигнутом человеком уровне опыта. Овладение умственной деятельностью приводит к тому, что, прежде чем приступить к внешней деятельности, направленной.на достижение желаемой цели, человек планирует действие в уме, оперируя образами и речевыми символами. Внешняя деятельность направляется и контролируется умственной деятельностью.

Учение — это процесс систематического овладения знаниями, навыками, умениями, необходимыми в конечном счете для выполнения трудовой деятельности, для воспитания гражданской зрелости. В учебной деятельности участвуют непременно два лица: учитель и учащийся. Но это не просто передача знаний от одного к другому. Это прежде всего процесс активного овладения знаниями, умениями и навыками под руководством учителя. Учение должно быть развивающим. Сообщая учащимся знания, преподаватель учит их мыслить и наблюдать, выражать понятое в речи. Ученик овладевает не только знаниями, но и способом самостоятельно мыслить, добывать знания. Хорошо организованное обучение носит воспитывающий характер. В процессе обучения формируется личность ученика: ее направленность, волевые черты характера, способность и т. д.

Поступление в школу — ответственный момент в жизни ребенка. Начало учения изменяет его положение в семье. У него появляется множество новых обязанностей: вовремя прийти в школу, выполнить домашнее задание, помочь товарищу.

Таким образом, с первого дня поступления в школу отношения ребенка с окружающими регулируются принципом обязательности. Расширяется круг обязанностей. Хорошо учиться — это долг не только перед родителями, но и перед классом, перед школой, перед всей страной, перед самим собой. Для ребенка положение ученика — новый социальный статус личности.

В процессе школьного обучения формируются и изменяются мотивы учения: от случайных, связанных с личной заинтересованностью, у младшего школьника, к общественным, вытекающим из чувства долга, — у старшеклассников. В первые годы школьного обучения нередко мотивом является не долг или интерес к знаниям, а стремление получить хорошую отметку, обрадовать родителей. В средней школе развивается дифференцированный интерес к предметам. В связи с этим возникает любознательность к проблемам науки, появляется мотив приобретения знаний, удовлетворяющих познавательные интересы подростка. Формирование чувства долга, совести как высших регуляторов поведения включает в сферу мотивов учения высшие моральные чувства.

За время обучения в школе ребенок проходит длительный путь развития. В начальных классах он овладевает основами грамоты, доступными ему естественнонаучными и историческими знаниями, а также элементарными формами труда (обработка бумаги, ткани). Начальная школа подготавливает ученика к обучению в старших классах.

Экспериментальное обучение показало, что дети в начальной школе способны усваивать не только простые арифметические действия, но и сложные математические зависимости. Они усваивают родной язык так прочно, в таком объеме и на таком уровне теоретического обобщения, что это значительно облегчает его дальнейшее изучение в средней школе. Поэтому вопросы рациональной организации педагогического процесса находятся в центре внимания психологов, работающих в области педагогической психологии.

Учебная деятельность в средней школе требует от учащегося большей ответственности и сознательного отношения к учению. Прежде всего, в связи с предметным преподаванием ослабевает контроль учителя за деятельностью ученика. Повышаются требования к качеству умственной деятельности. От школьника требуется не столько запоминание, близкое к тексту, сколько понимание, переосмысливание изучаемого материала. Математика, физика, история и другие предметы формируют систему понятий, знаний, закладывают основы мировоззрения.

Заключение

В современных  условиях изменились особенности труда учителя и требования к его знаниям, умениям и навыкам. Широкое распространение средств массовой коммуникации привело к тому, что школьники получают большое количество информации по всем отраслям знаний вне школы. Учитель теперь не является тем единственным источником информации, каким он был до недавнего времени. Возникли более высокие требования к его труду. В его задачи все больше входят психолого-педагогические цели: формирование личности и познавательной активности школьников. Быстрое пополнение фактического материала во всех областях науки заставляет учителя все время заниматься самообразованием. Творческий подход к учебной и воспитательной деятельности стал необходимым условием успешного обучения подрастающего поколения.

Таким образом, не смотря на реальный «отход» от школы как в предметной, так и в ценностно – смысловой деятельности, учитель – воспитатель старшеклассников продолжает организовывать и управлять различными типами, видами и формами деятельности в интересах становления субъектности человека. Пространство организации и управления отнюдь не сокращается, а, наоборот, расширяется за счет обращения внутренних видов деятельности.

Список использованнойлитературы

1. Выготский Л.С. Педагогическая психология. – М., 1926.

2. Давыдов В.В., Варданян А.У. Учебная деятельность и моделирование. – М.: изд. центр «Академия», 1991.

3. Давыдов В.В. Теория развивающего обучения. – М., 1996.

4. Каптерев П.Ф. Избранные педагогические сочинения. М., 1982.

5. Леонтъев А.А. Педагогика здравого смысла // «Школа 2000…» Концепция и программы непрерывные курсов для общеобразовательной школы. Вып. 1. – М., 1997.

6.Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. — М., 1975.

7. Немов Р.С. Психология: Учебник для студентов высших педагогических учебных заведений. — 5-е изд. — В 3 кн. — Кн.1: Общие основы психологии. — М.  : ВЛАДОС, 2006.

8. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии — СПб: Издательство «Питер», 2000.

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://azps.ru/

Теория деятельности — обзор

Модель континуума записей, объект и процесс

При разработке модели континуума на основе теории деятельности, основанной на ведении записей середины 1990-х годов, я осознавал необходимость учитывать как объектный подход, так и системный процессный подход к ведению документации. Примерно в то же время, когда я разрабатывал модель 2 континуума документов, канадские архивисты, чьи работы я читал, подробно рассматривали объектный и процессный подходы.Лучиана Дуранти раскрывала то, что, не желая лучшего, я назову классическим объектным подходом к ведению документации в архивоведении, и только что завершила обзор архивоведения, опубликованный в Энциклопедии библиотечного дела и информатики . Терри Кук готовил свой трактат, ориентированный на процесс, о развитии архивных идей в двадцатом веке. В этом разделе я рассматриваю некоторые перспективы, которые можно почерпнуть из этих работ. ¹¹

Дуранти, канадский ученый, получивший образование в Италии, открыла для многих англоязычных архивистов дискуссии о латинских теориях ведения документации и представила свои собственные научные взгляды на итальянские акценты в дипломатической науке.Ее рассказы об архивной науке могут вернуть читателя (ну, во всяком случае, этого) к влиянию на западное мышление греко-римской классической традиции в целом и общей метафизики Аристотеля, в частности, с ее акцентом на изучении существенные аспекты конкретных частностей (аспекты, которые отличают их от других вещей), идентификация общих атрибутов, под которые подпадают частные вещи (их классификация), и влияние пространства-времени на них (их физика). ¹²

Она предлагает форму исследования, в которой рассматриваются характеристики архивных документов, архивов и процессов ведения документации и архивирования, уделяя особое внимание влиянию процессов на сам объект ведения документации. Это включает в себя способ связывания документов и их агрегирования в поддерживаемые массивы записей (архивная связь типа, рассмотренного в главе 5 этой книги) и, что более конкретно в электронной среде, способ их защиты от изменений или изменений после того, как они покидают сохраняя заботу о своих создателях и переходя в руки архивных учреждений (архивный лимит).Она уделяет особое внимание темам аутентичности и надежности записей, которые, как было задокументировано Дюранти, вызывали озабоченность в древнейшей итальянской архивной практике, о чем свидетельствуют кодексы Юстиниана старого Рима.

В течение двадцатого века итальянские теоретики архивов, такие как Казанова, Лодолини, Каруччи и сама Дюранти, продолжали исследовать создание архивов с учетом особенностей итальянского и другого опыта. ¹³ Казанова, по словам Дуранти, был первым, кто подробно обсудил архивную практику как науку в 1928 году.Он помог систематизировать (по крайней мере, для итальянских архивистов) темы и теории, относящиеся к записям как естественному продукту действий, необходимости вести учетные записи действий, а не частичные, и в результате объединить документы в организованный архив. контролируемых процессов агрегации.

Классическое прочтение модели — это чтение, выполненное на этом общем метафизическом уровне. Он определяет очень широкие категории и устанавливает отношения, существующие между этими категориями в рамках пяти континуумов.Конкретные детали, вещи — это то, что модель описывает как континуум «контейнеров для хранения записей» — [архивный] документ, запись, архив и архивы , все из которых имеют общую форму, но представляют собой разные комплексы эта форма. Сама форма растягивается, изменяется и расширяется в пространстве-времени, как того и ожидает физика. Потенциал всех объектов ведения документации стать общедоступными документами, частью множественного мира за пределами организации и отдельного лица, обозначен в модели квадратной скобкой вокруг архива в первом измерении континуума контейнеров.Влияние процессов архивного связывания на действия по ведению записей присутствует во внешних измерениях захвата и организации, влияет на то, что делается с объектом, расширяя его атрибуты и изменяя его природу как вещи.

Прослеживая модель как способ мышления до Аристотеля, я не претендую на ее происхождение, но я указываю на повторяющуюся потребность разных эпох в открытии общей метафизики ведения записей заново для своего времени и технологий.Аристотелевский ^« является как » — то, что выделяет его как эту вещь, всегда будет интересовать тех, кто управляет информационными объектами любого рода, но модель переходит с этой точки зрения на постмодернистскую. становление как становление. Как, например, указывает глава 5 этой книги, постоянное добавление метаданных процесса означает, что архивные связи, связи между записями постоянно обновляются в пространстве-времени. В архивных учреждениях нет конечных продуктов, нет устойчивых и стабильных существ, только многие из них в настоящее время заброшены и забыты (а некоторые из них могут постоянно игнорироваться и забываться?).Объекты ведения записей различаются по процессам формирования и продолжения формирования, а не по своей внутренней природе.

Второе исследование Терри Кука, которое я рассматриваю в этом разделе, представляет собой исследование идей о становлении архивов, выдвинутых архивистами в течение двадцатого века. В подробном отчете он подвергает сомнению аспекты классического взгляда на архивы как на конечный продукт, находящийся на хранении у архивистов, утверждая, что архивист постепенно превращается во что-то « пост-тюремное », которое больше не рассматривается как смотритель или морозильник, на латинском языке. взгляд на ресурс, который сформировали и поддерживают другие.

Он просит архивистов отойти от объекта, вещи в общем метафизическом представлении, и создать более динамичный реляционный взгляд на процессы, формирующие объект, включая собственное постоянное участие архивистов в формировании архивов как социокультурного ресурса. Он связывает пост-тюремное мышление с постмодерном, особенно в его обновлении акцента на происхождении как на исследовании динамических отношений между создателями записей, функциями и «записями», сущностью постмодернистского взгляда на становление.Кук ясно дает понять, что он не обсуждает полный отказ от архивного учреждения как физического места приема архивных объектов; он скорее определяет расширенную основу для размышлений об опеке и доступных вариантах ее реализации. ¹⁴

Чтобы увидеть в модели намерения Кука в отношении пост-тюремного заключения, а также увидеть связи с постмодернистским мышлением в рамках пост-тюремных идей, которые воплотились в жизнь в период с начала до середины 1990-х годов в таких произведениях, как его, необходимо поднимите глаза над континуумом контейнеров для хранения записей и прочитайте круги и линии в динамической реляционной манере, подвергая сомнению значение точек и соединяя их по-разному. Открытые и множественные подходы к хранению могут быть обсуждены через модель после рекурсивного участия все измерения при построении архивов применяются более случайным образом.Особенно важно рекурсивное участие действия в первом измерении, единственном месте в модели, которое приспосабливает то, что делается. Почему мы не можем действовать таким образом, например, чтобы архивы формировались мгновенно одновременно с созданием документа? Другие измерения являются формирующими измерениями, регионами, в которых находятся как атрибуты, формирующие наши действия, так и внешние свидетельства этих действий, в соответствии с теориями структурирования и конструирования в социологии (см. Следующий раздел этой главы).Сможем ли мы установить эти другие измерения достаточно прочно, чтобы они влияли на действия, позволяющие создавать микросекунды старых архивов? Или мы будем продолжать создавать одномерные документы, двухмерные записи или трехмерные архивные формы в течение десятилетий, даже если наши технологии позволяют использовать четырехмерные подходы?

Постмодернистское прочтение, конечно, также вызовет сомнения и вопросы на каждом этапе, пересечении и во всех отношениях внутри модели. Что за след? Есть ли это в качестве доказательства? Как свидетельства ведения документации соотносятся с юридическими доказательствами? Как доказательства связаны с памятью? Кто на самом деле создает агент? Человек или организация, в которой они работают? В чем разница между человеком как «корпусом» (целостное юридическое лицо, юридическое признание, которое дало нам слово «корпорация») и как субъект? Насколько хорошо созданные документы отражают действия?

И, конечно же, есть также серьезные вопросы субъективности и вовлеченности, поднятые Куком.Архивариус (когда он носит шляпу архивариуса, как указано в теории деятельности, основанной на ведении документации) вовлечен в социокультурную роль, сосредоточив внимание на объектах ведения документации, продолжающихся процессах их формирования и постоянной роли, которую архивисты могут играть как действующие лица в процессы оценки или как субъекты, создающие механизмы для сбора, организации и формирования множества записей и их широкое распространение. Архивистам в этом режиме нужны инструменты анализа, которые соответствуют функционированию и режиму изменения этих объектов, процессам, которые растягивают и формируют данные и документы в архивы — это было одной из причин разработки модели Как были (и будут) документы, созданные, записанные в виде записей, организованные как часть корпоративного или индивидуального хранилища записей или перенесенные во множество публичных документов? Поддерживали ли процессы потребности в доказательствах и поиске, чтобы сделать их не только доступными для корпоративной, индивидуальной или общественной памяти, но и в первую очередь для доказательных целей? Это вопросы, которые архивисты, в том числе и, возможно, особенно работающие в справочных комнатах, должны ежедневно задавать своим системам, стратегиям и деятельности.

теория активности — ECODAL (UPF)

ES теория активности / CAT теория активности / FR теория активности / DE Tätigkeitstheorie (или stheorie )

Теория деятельности — это объяснение, которое предлагает историко-культурная психология для развития мозга. Его корни лежат в работе Выготского (1978), который считает, что психические функции развиваются в результате выполнения внешних действий.Некоторые из его сотрудников и учеников (Леонтьев 1972, Лурия 1979, Гальперин 1992, Энгестрем и др. 1999) продолжили его работу, распространив ее на различные области знаний. Согласно этой теории, люди совершают действие для достижения цели. Набор действий, связанных с удовлетворением потребности, составляет действие . Эта деятельность, выполняемая по какой-либо причине или мотивации, придает смысл каждому из действий. Основной характеристикой деятельности является ее ситуация в историческом, социальном и культурном контексте, в котором был разработан ряд инструментов символического посредничества, облегчающих ее выполнение.В этой структуре концепция агентства имеет решающее значение, поскольку она связывает действие и мотивацию . Еще одним фундаментальным элементом является различие между activity , action и operation , то есть тремя разными уровнями действия:

Для Леонтьева деятельность состоит из действий, которые представляют собой системы координации на службе целей, которые, в свою очередь, представляют собой промежуточные шаги на пути к удовлетворению основного мотива.По его словам, «деятельность обычно осуществляется через совокупность подчиненных действий, направленных на достижение частичных целей, которые можно отличить от более широкой цели» (Леонтьев, 1972). В свою очередь, действия состоят из операций или средств, с помощью которых действие выполняется при определенных ограничениях (Cole 1999: 9).

Эта теория применялась в нескольких областях гуманитарных и социальных наук, в том числе в работах по изучению и использованию языков.Именно ориентированный на действия подход, предложенный в CEFR (2001 и 2018), предполагает, что коммуникативные задачи, состоящие из языковых действий, должны выполняться в классе. «Написание письма» , действие , например, осуществляется посредством последовательности (или одновременности) действий , таких как приветствие адресата, изложение цели письма, изложение фактов или представление аргументов, внесение предложений и рекомендации, прощание и т. д.Каждое из этих действий, в свою очередь, выполняется с помощью операций , таких как нажатие клавиш для ввода слов, выбор наиболее подходящих клавиш в каждом случае (с соответствующими символами, диакритическими знаками, знаками препинания, интервалом и т. Д.) операций обычно автоматизированы и могут выполняться рутинно и бессознательно. На этапе обучения поведение может быть действием , тогда как на следующих этапах оно может стать операцией . В этом примере орфография или нажатие клавиш могут рассматриваться как цели обучения, преследуемые сознательно и точно.Как только эти цели усвоены, действие становится рутинной операцией .

Список литературы

• Коул, Майкл (1999). Психологическая культура . Мадрид: Мората.
• Engeström, Yrjö; Миеттинен, Рейхо-и-Пунамяки, Райя-Леена (1999). Перспективы теории деятельности . Кембридж: Издательство Кембриджского университета.
• Гальперин, Петр Ю. (1992). Поэтапное образование как метод психологического исследования. Журнал русской и восточноевропейской психологии, 30 , 60-80.
• Леонтьев, Алексей Н. (1972). «Проблема деятельности в психологии». En Wertsch, J. V. (Ed.), Концепция деятельности в советской психологии , White Plains: Sharpe, 1981, 37-71.
• Лурия, Александр Р. (1979), Conciencia y lenguaje , Мадрид: Visor, 1984, 2-е изд.
• Выготский, Лев (1978). Pensamiento y lenguaje . Барселона: Пайдос, 1995.

Границы | Функциональная синхронизация: появление скоординированной деятельности в человеческих системах

Введение

Люди выполняют удивительный набор действий разной степени сложности, и они делают это на самых разных операционных уровнях.Даже в самый обыденный день люди готовят и потребляют еду, занимаются физическими упражнениями, планируют действия, общаются со знакомыми и друзьями, водят машину и ориентируются в схемах движения, составляют сообщения и письма, играют в игры, приспосабливают свое поведение к требованиям. о неформальных и формальных социальных ситуациях, мечтать и думать о своих личных качествах и слабостях. В менее обыденные дни они могут сочинять музыку, писать эссе или сочинять стихотворения, развивать теорию, пытаться разрешить конфликт, координировать свои действия с другими людьми для выполнения сложных задач или играть в Pokémon Go .Каждое из этих действий представляет собой операции, связанные с функцией мозга, движением, восприятием и познанием более высокого порядка, и многие из них также включают социальное взаимодействие и координацию с другими людьми, у которых есть свои личные и межличностные планы.

Эти виды деятельности и уровни операций обычно исследуются с точки зрения их локальной динамики, устоявшегося подхода к пониманию, который привел к возникновению очень разрозненной дисциплины психологии. Нейробиология, суждения и принятие решений, а также групповая динамика, например, затрагивают очень разные аспекты человеческого опыта и делают это без особого внимания к возможным основополагающим принципам, обеспечивающим их интеграцию.Принимая во внимание этот недостаток теоретической интеграции, наша цель в этой статье — предложить, чтобы различные виды деятельности и операционные уровни, характеризующие человеческий опыт, могли быть поняты в терминах общего процесса, который имеет потенциал для создания единого представления о психологическом функционировании.

Основная идея заключается в том, что все операционные уровни человеческой деятельности, от функции мозга до групповой динамики, представляют собой формирование функциональных единиц , которые являются результатом тенденции элементов более низкого уровня к достижению координации и согласованности действий для выполнения задач.Более конкретно, мы предполагаем, что функции в нейронных, психологических и социальных структурах возникают в результате динамического создания функциональных единиц, которые устанавливаются путем сборки набора синхронизирующих элементов нижнего уровня в связную структуру. Эта гипотеза опирается на принципы науки о сложности и нелинейных динамических систем и получает предварительную поддержку со стороны недавних открытий в нейрофизиологии и недавно разработанных моделей в психологических и социальных науках.

Процессы синхронизации

Мозг, двигательное поведение, умы, диады и социальные группы явно сильно отличаются друг от друга.Мозг состоит из нейронов, двигательное поведение включает сокращения мышц и движения конечностей, человеческий разум представляет собой выражение мыслей, восприятий и эмоций, диады состоят из взаимодействующих индивидуумов, а группы состоят из множества индивидуумов во взаимодействии. Элементы в каждом случае — нейроны, мышечные движения, мысли и чувства, индивидуумы — четко различаются практически по любому критерию. Однако с другой точки зрения эти явления имеют важные общие черты. Каждая представляет собой сложную систему, состоящую из множества элементов нижнего уровня, и работа каждой системы предполагает взаимное влияние этих элементов.

Мы предполагаем, что эти сходства между уровнями можно концептуализировать в терминах общих механизмов, с помощью которых любая сложная система выполняет функцию. В широком смысле совместная деятельность элементов — это суть эффективной работы любой системы. Говоря более точно, выполнение функции требует синхронизации определенных элементов и изменения конфигурации этих элементов по мере развертывания функции в ответ на требования задачи.

Значение синхронизации

Синхронизацию можно описать с двух точек зрения: на уровне системной динамики и на уровне влияния между элементами системы.На системном уровне синхронизация относится к координации во времени между состояниями или динамикой элементов, составляющих систему (например, Schmidt and Richardson, 2008). Что касается мозга, этот аспект синхронизации проявляется как синфазные отношения в активации нервных элементов или привязка к внешнему колебательному сигналу (Buzsaki, 2006), хотя возможны и наблюдались более сложные формы координации. . Что касается моторного поведения, сокращение различных групп мышц должно быть скоординировано во времени, чтобы слиться в действие (например,г., Бернштейн, 1967; Turvey, 1990; Телен, 1995; Келсо, 1997). Что касается разума, совокупность когнитивных и аффективных элементов должна быть взаимно согласованной, чтобы генерировать психическое состояние более высокого порядка, такое как отношение, убеждение или ценность (например, Thagard and Nerb, 2002). Что касается диадического взаимодействия, открытое поведение и внутренние состояния (например, эмоции, отношения) индивидов должны координироваться во времени, чтобы взаимодействие протекало гладко (например, (Newtson, 1994; Fusaroli et al., 2014). Что касается социальных групп, коллективное выполнение любой задачи требует координации во времени действий отдельных лиц (например, Arrow et al., 2000).

На уровне элементов синхронизацию можно рассматривать с точки зрения взаимного влияния, когда последовательные сигналы поступают на элемент от других элементов (Singer, 1999; Engel and Singer, 2001; Uhlhaas et al., 2009, и ссылки в нем). Например, в простейших нейронных сетях-аттракторах правильное распознавание входящего паттерна связано с тем, что каждый нейрон получает относительно совпадающие сигналы о своем состоянии от всех нейронов, с которыми он связан (Zochowski et al., 1993). Что касается моторного поведения, каждая мышца, имеющая отношение к поведению, должна получать конгруэнтные сигналы от других соответствующих мышц, чтобы выполнять поведение (например, Bernstein, 1967). Что касается разума, когерентный взгляд или отношение возникает, когда мысли, возникающие в сознании, вызывают в памяти другие мысли, поддерживающие то же мнение или отношение (например, Abelson et al., 1968; Tesser, 1978). В диадах отдельные компоненты поведения каждого человека (например, поза, мимика, постуральные сигналы, тон голоса и содержание речи) объединяются в связное сообщение (например,g., выражая внутреннее состояние, передавая ожидание и т. д.) (например, Fusaroli et al., 2014). Что касается социальных групп, то эффективные коллективные действия зависят от получения каждым членом группы четких сигналов от других членов группы относительно его или ее вклада в групповые усилия (например, Forsyth, 1990). Например, попытка синхронизировать ходьбу одного человека с другим, марширующим на параде, является легкой задачей, когда остальные синхронизированы, потому что сигналы от них относительно предлагаемых движений согласованы.Однако, если группа не синхронизирована, сигналы, поступающие от разных людей, противоречат друг другу.

Обе точки зрения на синхронизацию — временную координацию динамики и согласованность в передаче сигналов между элементами — представляют собой связывание динамики (т. Е. Динамика одного элемента зависит от динамики другого элемента). Такое связывание не обязательно подразумевает выполнение одного и того же действия в одно и то же время, но скорее может включать компенсаторную динамику. Например, группа может иметь сложные формы синхронизации, если нужно выполнять разные задачи.Это очевидно, например, в группе, где каждый участник играет на своем инструменте, но каждый инструмент сообщает другим инструментам, где он находится в музыкальном произведении и какой звук должен издаваться в каждый момент.

Основная гипотеза о том, что синхронизация играет решающую роль в возникновении функций как внутри, так и между уровнями, согласуется с несколькими направлениями исследований сложных систем, социальной и когнитивной психологии и социальных наук. Настоящая модель, однако, расширяет существующие модели, определяя механизмы, с помощью которых происходит синхронизация элементов.В частности, он определяет динамический сценарий, в котором синхронизация представляет собой прерывистое явление, характеризующееся повторяющейся сборкой и разборкой элементов в соответствии с меняющимися задачами и проблемами, с которыми сталкивается система.

Сборка функциональных блоков

Функциональные единицы могут быть мобилизованы тремя способами, которые отражают появление синхронизации. Во-первых, синхронизация может быть результатом структурных связей между элементами системы; некоторые элементы системы могут быть связаны с другими элементами более или менее стабильным образом, что создает потенциал для коммуникации и, следовательно, взаимного влияния.Взаимное влияние через эти связи может установить синхронизацию, даже если связи относительно слабые (Пиковский и др., 2003, и ссылки в нем; Строгац, 2004). Активация каждого из элементов посылает сигналы другим подключенным элементам, что приводит к синхронизации между элементами всей сборки. Каждый случай сборки функционального блока укрепляет связи между элементами, открывая путь для следующего появления той же конфигурации. Фактически, если функциональные единицы возникают на основе структурных связей, они стремятся воссоздать ту же конфигурацию элементов в последовательном возникновении единиц.

Этот процесс сборки можно наблюдать на уровне мозга, разума и социальных групп. В головном мозге нейронные структуры, которые обладают анатомически систематическими и прямыми связями друг с другом, будут иметь тенденцию к синхронизации. Такие связи облегчают синхронизацию либо путем передачи возбуждающих и тормозных импульсов (Buzsáki and Draguhn, 2004; Buzsaki, 2006), либо путем модуляции внутренних нейронных свойств связанных нейронов (Bogaard et al., 2009; Fink et al., 2012, 2013; Knudstrup et al. al., 2016). В ментальных системах совместное появление когнитивных элементов создает новые ассоциативные связи и укрепляет существующие связи между элементами. На социальном уровне повторяющаяся синхронизация между людьми увеличивает их симпатию друг к другу и укрепляет их межличностные отношения. Семейные и дружеские узы, например, могут служить для синхронизации мыслей и действий вовлеченных людей. Подобным образом близкие друзья могут сотрудничать в достижении различных целей.

Если взаимодействия между элементами отражаются в структурных связях, стабильность этих связей будет способствовать воссозданию аналогичных (или идентичных) сборок элементов. Если хорошо обученный механизм нарушен, его легко восстановить. Это легко оценить в стабильных социальных группах. Например, если члены семьи отдыхают в разных местах, они могут воссоединиться после того, как их отпуск закончится. Однако, если элементы связаны быстро меняющимися связями динамики, мгновенное изменение функционирования отношений между элементами может способствовать появлению отдельных функциональных единиц.Даже небольшое нарушение вновь образованного механизма может вызвать качественные изменения в его работе. Следовательно, если кто-то или что-то разделит группу людей, которые случайно беседовали на улице, они могут больше никогда не воссоединиться.

Во-вторых, элементы могут достичь взаимной синхронизации, если они каким-то образом станут заметными одновременно. Этот механизм, вероятно, будет использоваться для синхронизации элементов, которые играют важную роль в достижении цели. Активация этих элементов в процессе внутреннего контроля (например,ж., внимание) может привести к их внезапной синхронизации. На уровне мозга внимание может на мгновение связать динамику элементов (Lopes da Silva, 1991). В качестве примера этого механизма Wróbel (2014) выдвинул гипотезу о том, что во время восприятия внимание опосредуется активацией выбранных нейронных групп посредством колебаний в бета-диапазоне, которые, в свою очередь, синхронизируются для формирования определенных представлений в гамма-диапазоне (Wróbel, 2014). На уровне разума напоминание об элементах, которые имеют отношение к суждению или решению, активирует эти элементы, которые затем, вероятно, будут синхронизированы с суждением или станут основой для решения.В социальных группах люди, обладающие навыками, необходимыми для решения групповой проблемы или достижения цели, часто явно или неявно призываются, способствуя формированию команды, которая синхронизируется для выполнения своей функции.

Внешние факторы также могут вызывать мгновенную синхронизацию между набором элементов путем их выборочной активации. На уровне мозга сенсорный ввод может активировать отдельные нейронные сборки в мозгу, при этом повышенная активация создает потенциал для взаимного влияния между соответствующими сборками.Формирование впечатления иллюстрирует этот механизм на уровне разума. Таким образом, те черты, которые отличают человека в данном контексте, будут интегрированы в результирующее впечатление, в то время как другие черты, вероятно, будут игнорироваться (например, Asch, 1946). Между тем, на социальном уровне, если несколько человек выделяются как наиболее активные и выразительные в большой группе, они, скорее всего, каким-то образом скоординированы, потому что активность каждого наиболее заметна для других. Следовательно, люди, которые активны в данной ситуации, начинают действовать спонтанно и имеют больше шансов создать функциональную единицу — в данном случае подгруппу, выполняющую задачу.Между мгновенной синхронизацией и мгновенным влиянием между элементами существует положительная обратная связь, так что когерентные элементы влияют друг на друга более сильно, а элементы, которые влияют друг на друга, становятся все более синхронизированными (Waddell and ochowski, 2006).

В третьем механизме состояние или действия каждого элемента предлагает возможный диапазон состояний и действий других элементов. В нейронных сетях это явление описывается как множественные ограничения , и это один из основных механизмов функционирования искусственных нейронных сетей (McClelland and Rumelhart, 1986).Это можно наблюдать на уровне диад и социальных групп; в теории игр он описывается как социальная взаимозависимость, а в экологическом подходе — как категории аффорданса (Гибсон, 2014). Примером взаимозависимости является ситуация, в которой один шаг вправо или влево делает эту позицию недоступной для другого человека. Анализ взаимного ограничения собственных возможностей — важный механизм динамического анализа взаимозависимости в спорте. Например, синхронизация футболистов частично является результатом того факта, что игроки одной команды блокируют своих противников, чтобы помешать им выполнять определенные действия, тем самым снижая их аффорданс (Vilar et al., 2013). Таким образом, синхронизация элементов может возникать не только в результате того, что одни элементы побуждают других находиться в определенном состоянии, но также в результате элементов, динамически ограничивающих совокупность состояний, которые могут принимать другие элементы. Этот механизм может обеспечивать сложные схемы синхронизации в функциональных блоках.

Динамика функциональных единиц

Большинство моделей, подчеркивающих появление функций через синхронизацию элементов нижнего уровня, обычно предполагают статическую структуру, в которой динамика (если таковая имеется) ограничивается простыми внешними или внутренними задачами.Динамические процессы играют более заметную роль в настоящей модели, способствуя устойчивым изменениям в структуре и функционировании рассматриваемой системы. Основная идея состоит в том, что при выполнении функций высшего порядка различные конфигурации элементов составляются и декомпозируются вместе с развитием и достижением функции. После выполнения функции набор элементов может быть разобран и готов к повторной сборке другим способом для выполнения другой функции. Новые функциональные блоки также могут подвергаться декомпозиции с помощью механизма управления; это происходит, когда элементы не могут достичь достаточной согласованности, необходимой для того, чтобы подразделение выполняло свои функции.Другими словами, настоящая модель подчеркивает прерывистый характер синхронизации с повторяющейся сборкой и разборкой функциональных блоков в ответ на меняющиеся задачи, проблемы и ограничения окружающей среды. Таким образом, синхронизация — это не просто следствие функционирования, но также важный компонент саморегулирующего контроля (ochowski and Liebovitch, 1997, 1999; ochowski and Dzakpasu, 2004; Waddell and ochowski, 2006).

Динамика, лежащая в основе сборки и разборки функциональных блоков, отражает друг друга.В то время как увеличение синхронизации усиливает мгновенное влияние между элементами и, таким образом, создает функциональную единицу, уменьшение синхронизации ослабляет мгновенное влияние между элементами и, таким образом, дезинтегрирует функциональную единицу. Независимо от того, является ли исходным фактором ослабление мгновенного воздействия или нарушение синхронизации, функциональная единица распадается. Затем эти элементы могут быть интегрированы в различные функциональные блоки.

Будет ли система организовывать одни и те же элементы в одни и те же функциональные единицы, зависит от степени, в которой появление функциональной единицы продиктовано структурными свойствами (т.е., связи между элементами) в отличие от временного связывания динамики, вызванного мгновенной синхронизацией. Если элементы влияют друг на друга в первую очередь посредством структурных связей, относительная стабильность связей приведет к повторному появлению похожих, если не идентичных ансамблей элементов. Например, в высшей степени автоматический или заученный ответ может быть временно нарушен, но легко восстановлен в той же форме. Точно так же синхронизирующие нейронные группы формируют разные пространственные паттерны в разных задачах, восстанавливая их координацию всякий раз, когда этого требует выполняемая функция (например,г., Келсо и ДеГузман, 1991). Однако, если элементы связаны в первую очередь быстро меняющимися динамическими связями, мгновенные изменения в функциональных отношениях между элементами могут сделать маловероятным повторное появление исходной конфигурации, вместо этого продвигая совершенно другую функциональную единицу. Например, при выполнении относительно нового действия даже небольшое нарушение может способствовать полному изменению действия (Vallacher and Wegner, 1987).

Функция накладывает ограничения на синхронизацию.Даже одно и то же действие может включать разные конфигурации элементов нижнего уровня для выполнения определенной функции. Например, при ударе молотка по долоту профессиональные кузнецы бессознательно координируют мышцы рук, чтобы сохранять точность от удара до удара. Однако такой точности нет на уровне отдельной мышцы. В одном ударе определенная мышца может быть задействована больше, чем при другом ударе, при этом другая мышца компенсирует недостаточное взаимодействие мышцы (Bernstein, 1967).

Синхронизация психологических процессов

Функциональную роль синхронизации можно увидеть на всех уровнях психологической реальности: функции мозга, восприятие, двигательное поведение, действия высшего порядка, психические процессы, диадическое поведение и коллективные действия в социальных группах.

Представление стимулов и сознание

Синхронизация играет решающую роль в том, как мозг выполняет свои функции. Функция мозга требует как сегрегации, так и интеграции информации, сенсорной или извлеченной из памяти.С развитием методов визуализации мозговой активности мы относительно хорошо знаем, как мозг разделяет такую ​​информацию, определяя отдельные области для обработки определенных типов информации. Однако наши знания о том, как мозг интегрирует информацию, гораздо более ограничены. Основная гипотеза связывает интеграцию информации с синхронизацией между регионами, обрабатывающими различные типы информации (например, von der Malsburg, 1994; Singer and Gray, 1995). Синхронизированная активность нейронных сборок в мозге теоретически важна для выполнения сенсорных и перцептивных функций (von der Malsburg, 1994).Синхронизированные колебания между областями мозга наблюдались в моторных и когнитивных функциях, особенно в сознательной обработке (von der Malsburg, 1994; Tononi et al., 1998). Ощущение простейшего объекта требует синхронизированной активности нейронных ансамблей (см. Tononi and Edelman, 1998; Sauvé, 1999; Engel and Singer, 2001). Более того, дальняя синхронность между удаленными областями мозга наблюдается при различных формах поведения (Harris and Gordon, 2015). Также считается, что в основе избирательного внимания лежит код корреляции (Niebur et al., 2002; Гомес-Рамирес и др., 2016).

Чтобы понять, как синхронизация нейронной активности может выполнять роль интеграции информации, нам нужно понять, насколько сложной задачей является объединение входных данных из столь многих разрозненных и функционально различных источников. Проблема связывания представляет собой прототипический вызов интеграции информации в мозг. Например, если человек воспринимает синий круг и красный квадрат, как мозг связывает формы и цветовые особенности, чтобы сформировать представление объекта? Другими словами, как мозг узнает, что круг синий, а квадрат красный?

Сингер и Грей (1995) предположили, что временные характеристики нейронной активности ответственны за связывание, так что все нейронные группы, кодирующие различные характеристики одного и того же объекта, будут синхронизировать свою активность с точностью до миллисекунд.Этот процесс обеспечивает интеграцию нескольких функций и одновременное выполнение нескольких функций восприятия, таких как интеграция функций в несколько отдельных объектов. Это может быть достигнуто путем использования различных временных шаблонов (например, разности частот и фаз) для выполнения каждой функции (то есть интеграции характеристик каждого объекта). Тот же механизм может объяснять иерархическую организацию, когда одна группа нейронов принадлежит более чем одной интегративной единице одновременно (например,g., за счет синхронизации по гармоническим частотам). Гипотеза временной корреляции также объясняет, как интегрированные целостности могут взаимодействовать на более высоких уровнях обработки информации, поскольку синхронизированные нейронные сборки образуют функциональную единицу на более высоком уровне, которая отличается от других нейронных сборок из-за своего особого временного паттерна. Синхронизированные нейронные сборки более заметны, чем несинхронизированные сборки, даже если первые меньше, потому что нейрон с гораздо большей вероятностью будет производить потенциал действия, если входящие сигналы от его входных нейронов синхронизированы.

Такое связывание должно происходить практически во всех модальностях: слуховое связывание может потребоваться, чтобы различать звук одного голоса в толпе, а связывание во времени требуется для восприятия движения объекта. Требуется кросс-модальная привязка, чтобы связать звук удара мяча по летучей мыши с его визуальным восприятием, так что оба могут восприниматься как разные аспекты одного и того же события. Когнитивная привязка, например, должна связывать визуальное восприятие объекта с его семантическим знанием, реконструкцией памяти и кросс-модальной идентификацией (см. Обзор Neuron, 24, , 1999).Синхронизированная активность чаще всего видна (и регистрируется) как синхронные колебания электрической активности между различными областями мозга. Интересно, что синхронные колебания в гамма-диапазоне (ГСО) нервно-электрической активности, как полагают, связывают сенсорные ощущения, чтобы представлять отдельные объекты (Buzsaki, 2006; Buzsaki and Wang, 2012), и внимание опосредуется через активацию выбранных нейронных групп через колебания в бета-диапазон (Wróbel, 2014).

На каждом уровне обработки информации синхронизированные группы образуют функциональные единицы, которые интегрируются во все более сложные структуры.Эти нейронные группы из разных областей мозга могут соответствовать, например, личным воспоминаниям, аффективным реакциям и так далее по отношению к объекту. Каждая сборка на более низком уровне может быть ответственна за обнаружение определенных характеристик стимула, но именно синхронизированное представление различных сборок дает начало сознательному осознанию объекта. Такая синхронизированная нейронная группа похожа на понятие сборки клеток , предложенное Hebb (1949), в котором внутригрупповые связи облегчают активацию всей группы, когда активируется единственный нейрон.Это, в свою очередь, укрепляет внутригрупповые связи, как это выражено фразой «клетки, которые срабатывают вместе, соединяются вместе». Фактически, сила координации частично зависит от истории обучения и представлена ​​изменениями силы синаптических связей (то есть изменениями, которые происходят в относительно медленном временном масштабе), которые сопровождают обучение.

Гипотеза временной корреляции не требует образования стабильных структурных связей, а скорее предполагает, что временное усиление синапсов (LTP — долгосрочное потенцирование) также может быть ответственным за создание синхронизированной функциональной единицы.Таким образом, функциональные единицы представляют собой динамические образования, появляющиеся на короткое время и вскоре после этого разбирающиеся, что позволяет создавать новые функциональные единицы (Rychwalska, 2013).

В определенной степени взаимодействие между элементами может также меняться на еще более прерывистой основе из-за изменений в фокусе внимания (например, Friston, 1994; Maunsell, 1995). Другими словами, внимание объединяет различные группы нейронов, которые затем получают возможность синхронизироваться друг с другом.

Функциональная единица наивысшего уровня в иерархии, которую можно описать в деятельности мозга, возможно, является объединенной сознательной «сценой» (Тонони и Эдельман, 1998) — представлением временных рамок в потоке сознания. Такая высокая степень интеграции требует дальних корреляций и сложных временных моделей координации. Другими словами, функциональное связывание между отдельными нейронными сборками должно быть очень гибким, позволяя функциональному кластеру перемещаться через последовательность различных состояний без потери синхронизации (Koch et al., 2016; Пальва, 2016; Уорд, 2016; ср. Накатани и др., 2013). В то же время сама потеря сознания (например, из-за анестезии) обычно связана с «когнитивным отключением» (Mashour, 2013 и ссылки в нем) и, как полагают, опосредована потерей долгосрочной синхронизации в мозге (Lewis et al. др., 2012).

Психические процессы и структура высшего порядка

Как только сознательные репрезентации сформированы (в соответствии с описанным выше сценарием), они становятся элементами, подверженными дальнейшим интеграционным процессам, результатом которых являются ментальные структуры более высокого порядка, такие как репрезентации действий, суждения и самооценки.Как и в случае с мозгом, решающую роль в этом процессе играет синхронизация. Если процесс прогрессивной интеграции может поддерживать синхронизацию между подмножеством элементов, он продолжается до тех пор, пока не будет выполнена когнитивная функция (например, суждение, значимое действие, новое понимание себя), которая, в свою очередь, является предметом дальнейших интеграционных процессов. и так далее.

Значительные исследования показали, что согласованность действительно является основным принципом когнитивной функции и структуры (см. Abelson et al., 1968). В рамках этой структуры были идентифицированы различные механизмы, функция которых заключается в поддержании согласованности перед лицом неконгруэнтной информации или социального влияния (например, уменьшение диссонанса, дисконтирование, избирательная память и т. Д.) (См. Tesser et al., 1996; Суонн, 1997).

Характер когнитивной функции диктует конкретную метрику, по которой оценивается согласованность. При формировании суждения о человеке функция заключается в установлении однозначной поведенческой ориентации по отношению к человеку (ср.Джонс и Джерард, 1967). В самопонимании функция самооценки (ср. Tesser and Campbell, 1983). В представлении действия функция — это эффективное исполнение (см. Валлахер и Вегнер, 1987). В каждом случае проблема согласованности заключается в том, насколько хорошо элементы поддерживают друг друга (т. Е. Координируют) в достижении своей соответствующей функции. Таким образом, последовательное социальное суждение — это такое суждение, в котором все активированные когнитивные элементы согласованы по своему значению для оценки цели.Между тем, в самопонимании согласованная самооценка — это концепция, в которой активированная релевантная для себя информация рисует тот же оценочный портрет. А в действии репрезентация эффективна в той мере, в какой функции действия более низкого уровня синхронизируются для создания плавного исполнения (см. Валлахер и др., 1989; Чиксентмихайи, 1990).

Когда согласованность между элементами не может быть достигнута в процессе постепенной интеграции, механизмы управления разбирают возникающую структуру и пытаются скоординировать элементы или новый набор элементов.Этот процесс может повторяться до тех пор, пока функция не будет достигнута (т.е. будет достигнута логическая оценка или будет выполнено эффективное действие) или, в качестве альтернативы, возможно, что разобранные элементы будут реконфигурированы в совершенно другой функциональный блок. Другими словами, новая функция может возникнуть в результате разборки и последующей реконфигурации когнитивных элементов (Vallacher et al., 1998). В действии, например, неспособность поддерживать акт «убеждения кого-то» может привести к изменению конфигурации речевых актов как «самовыражения».”

Таким образом, функционирование разума можно описать как непрерывную сборку и разборку когнитивных элементов в поисках согласованности. Поток сознания, в конечном счете, может стать площадкой для капризов (Джеймс, 1890), но именно эта особенность мышления способствует возникновению структуры и эффективной функции. Постепенная сборка и разборка элементов системы отражается во временной траектории возникающей мысли. В социальном суждении, например, однолистная (оценочно конгруэнтная) информация организована в структуры все более высокого уровня, отражающие повышенную согласованность, сценарий, который отражается в поляризации отношения, вызванной мыслями (Tesser, 1978).Информация о смешанной валентности, однако, имеет тенденцию приводить к повторной сборке и разборке элементов с различной валентностью в процессе динамической интеграции (см. Vallacher et al., 1994; Vallacher and Nowak, 1997). Процесс прогрессивной интеграции также наблюдался в отношении саморефлексии, когда люди, которым инструктируют сосредоточиться на деталях своих действий, демонстрируют возрастающие колебания в их самооценках во время саморефлексии, что указывает на сборку все более высоких -порядок оценочно связных структур (Vallacher, Nowak, 1999; Vallacher et al., 2002).

С точки зрения синхронизации фундаментальным является согласованность когнитивных представлений. Связанные представления будут интегрированы в представления более высокого порядка, в то время как некогерентные будут либо дезинтегрированы, либо их несвязные части будут устранены в процессе интеграции. С этой точки зрения сигналы когерентности являются глобальными кросс-модальными сигналами. Согласованность в одной сенсорной модальности способствует прогрессивной интеграции информации в других модальностях; несогласованность в одной модальности нарушает интеграцию сигнала, имеющую место в другой модальности.Исследования показали, что наблюдение за бессвязными фигурами вызывает ощущение, что музыкальный отбор не следует знакомым принципам, в то время как просмотр связных фигур способствует ощущению, что такая музыка знакома (Ziembowicz et al., 2013; Winkielman et al., 2015).

Несмотря на глубокие корни этой точки зрения в классических трактовках психики (например, James, 1890; Kohler, 1929; Wertheimer and Riezler, 1944; Asch, 1946), традиционные подходы к моделированию когнитивных функций обычно изображали разум как устойчивый организация знаний.Коннекционизм появился в последние годы как предпочтительный инструмент для исследования того, как системы разрешают конфликты и максимизируют согласованность (ср. Read and Miller, 1998). Таким образом, предполагается, что функция когнитивных сетей заключается в удовлетворении множественных ограничений (представленных соединениями), так что сеть достигает конфигурации, в которой состояния узлов наименее конфликтны. Хотя коннекционистские модели могут решить проблему согласованности, они имеют важное ограничение в отношении моделирования описанного сценария.В частности, большинство моделей ограничены одним шагом, так как после достижения согласованного решения система оказывается в ловушке этого состояния и не развивается дальше.

Контроль действий

Умы не существуют ради самих себя, оставляя людей «погруженными в мысли» (Tolman, 1951). Психическое содержание и структуры, которые возникают в соответствии с описанным выше сценарием синхронизации, обеспечивают основу для открытого поведения в контексте ограничений, проблем, проблем и личных целей окружающей среды.Поскольку местная среда для действий подвержена заслуживающим внимания и постоянным изменениям, ментальные представления людей также должны быть динамичными, претерпевая реконфигурацию, когда это необходимо для поощрения и поддержания эффективных действий и исправления неэффективных действий. Этот сценарий повторяющейся сборки и разборки ментальных репрезентаций на службе эффективного действия является центральным в теории идентификации действия (Vallacher and Wegner, 1987). Теория утверждает, что эффективное выполнение действия связано с постепенной интеграцией структурных элементов действия более низкого уровня.Эта интеграция элементов в функциональную единицу более высокого уровня способствует соответствующему сдвигу в умственном представлении человека о том, что он или она делает. Например, начинающий теннисист, вероятно, будет определять свое поведение с точки зрения основных задействованных действий — корректировки положения тела, покачивания ракеткой и т. Д. По мере того, как эти базовые действия становятся достаточно синхронизированными для обеспечения эффективной игры на теннисном корте, идентификация этого действия человеком изменится в соответствии с более интегральным (более высоким) представлением — «игра в теннис», «выполнение упражнений» или, возможно, «соревнование». против соперника.”

Точно так же, если действие становится неэффективным при идентификации на определенном уровне идентификации, человек, вероятно, перейдет к идентификации более низкого уровня, которая отражает основные структурные элементы действия. Теннисист, которому не удается эффективно играть в теннис, например, может восстановить мысленный контроль над действием, перенаправив свое сознательное внимание на изменение положения своего тела и покачивание ракеткой. Посредством этого сценария повторяющейся сборки и разборки ментальных репрезентаций действия люди в конечном итоге сходятся на оптимальном уровне идентификации действия, который отражает степень, в которой структурные элементы действия синхронизированы и составляют эффективную функциональную единицу (например,г., Валлахер и др., 1989).

Акцент на когнитивной репрезентации действия в этом сценарии может показаться противоречащим большому количеству исследований координации поведения (например, Bernstein, 1967; Kelso and DeGuzman, 1991; van Wijk et al., 2012). Исследователи в этой области подчеркнули, что реакции на изменение обстоятельств окружающей среды и приобретение навыков не требуют сознательных мысленных представлений. Вместо этого существует прямая связь восприятия и действия, так что возможности окружающей среды регистрируются на уровне восприятия без необходимости в когнитивной интерпретации более высокого уровня.Атмосферы среды также формируют моторные реакции через соединение поведения и восприятия, так что утонченное и умелое разыгрывание поведения приводит к более тонким различиям в восприятии контекста, в котором разворачивается действие.

Согласно этой точке зрения, при развитии двигательного навыка определенные движения становятся связанными, так что система в целом теряет степени свободы (например, Bernstein, 1967; Turvey, 1990). Таким образом, хотя сотни мышц задействованы даже в таком действии, как, например, рукопожатие, маловероятно, чтобы центральная нервная система могла когнитивно справиться с контролем каждой мышцы.Бернстайн (1967) предположил, однако, что мышцы образуют специфические для функций синергии — самоорганизующиеся сборки — путем локального связывания и ограничения сокращений друг друга. Эти паттерны взаимного ограничения являются гибкими и изменяются в соответствии с требованиями функции. Например, паттерны координации между мышцами рук при ударе отличаются от схватывания. Модели координации также зависят от контекста. Таким образом, даже при выполнении одной и той же задачи картина координации может быть совершенно иной.Работа с гаечным ключом может потребовать другой конфигурации мышц, когда это происходит в ограниченном пространстве (например, под капотом автомобиля), чем когда это происходит на открытом пространстве (например, на рабочем месте).

С точки зрения теории идентификации действия навыки, приобретенные на моторном уровне (например, координация конфигураций движений между конечностями), соответствуют самым низким уровням идентификации действия. По мере того, как действие постепенно усваивается или становится привычным, паттерны координации движений становятся бессознательными элементами в единицах более высокого порядка, которые становятся все более доступными для сознательного представления.Однако, как только достигается сознательное представление значения действия на более высоком уровне, автоматизированные элементы нижнего уровня, в принципе, также могут стать предметом сознательного представления. Например, обучение ходьбе происходит без размышлений о том, как двигать ногами; скорее, это предполагает метод проб и ошибок для навигации в физической среде. Хотя ходьба остается в значительной степени автоматической после того, как она усвоена, так что ее элементы (например, смещение веса) не представлены мысленно, могут возникнуть обстоятельства, которые привносят эти элементы в сознание.Таким образом, скользкий пол может сосредоточить сознательное внимание человека на том, как он или она перемещает свой вес и двигает ногами. Таким образом, хотя взаимные ограничения, способствующие развитию моделей координации движений, могут развиваться без сознательного контроля, впоследствии они могут стать предметом сознательного контроля и модификации.

Диады

В диадах любое взаимодействие (например, беседа) или задача (например, решение проблемы или перемещение ящика) требует синхронизации на различных уровнях, включая моторное поведение и внутренние состояния (эмоции, мысли) (e.г., Новак и др., 2000). Развитие межличностной синхронизации хорошо задокументировано. Например, в разговоре люди спонтанно синхронизируют выражения своих лиц (например, Stel and Vonk, 2010). Этот эффект настолько распространен, что люди даже могут имитировать выражение лица неодушевленного объекта, например робота (Hofree et al., 2014). Синхронизация мимики, в свою очередь, способствует соответствующему эмоциональному состоянию каждого члена диады в соответствии с гипотезой лицевой обратной связи (например,г., Laird, 1974; Strack et al., 1988).

Компьютерное моделирование диадического взаимодействия показало, что взаимосвязь между паттернами синхронизации и внутренними свойствами двух связанных единиц (индивидуумов) принимает разнообразные и часто весьма неожиданные формы (Nowak et al., 2002). Хотя небольшие изменения динамических свойств любой единицы могут способствовать соответственно небольшим различиям в синхронизации, иногда даже очень незначительные изменения этих свойств будут производить качественные изменения, которые можно интерпретировать как фазовые переходы в форме координации.

Когда мы принимаем во внимание сложную динамику, связанную с каждым человеком, система высшего порядка, созданная двумя людьми, может стать способной к особенно богатым динамическим свойствам, генерируя богатые и сложные паттерны координации. Наблюдаемые формы координации выходят за рамки простой синфазной синхронизации и противофазной синхронизации и включают значительно более сложные формы (Nowak et al., 2005). Сложность двух связанных систем может значительно превышать сложность каждой из компонентных систем (т.е., индивидов), или он может резко упроститься в сценарии, напоминающем контроль над хаосом (Ott et al., 1990).

Беседа — особенно важная форма диадического взаимодействия. Fusaroli et al. (2014) утверждают, что функция имеет решающее значение для организации межличностного взаимодействия в диалоге. Помимо простой синфазной синхронизации, участники диалога демонстрируют взаимодополняющую динамику, при этом один человек компенсирует другому в отношении ошибок и возмущений. Эти два человека интегрируются в единицу более высокого порядка, которая, в свою очередь, влияет на их соответствующие когнитивные, лингвистические и моторные процессы, направленные на достижение общей цели.Другими словами, синхронизация происходит на нескольких уровнях, как внутри, так и между людьми.

Шаблон синхронизации модулируется функцией взаимодействия и контекстом взаимодействия. Таким образом, режим синхронизации, работающий в одном контексте, может не работать в другом контексте. Например, повторение простых высказываний партнера может быть функциональным в сильно структурированной ситуации (например, повторение команд для обеспечения точности общения), но было бы неудобным и избыточным, а значит, дисфункциональным, в неструктурированном социальном разговоре.

Взаимодействия в диалоге служат для распределения когнитивных процессов и действий между людьми в соответствии с требованиями задачи и способностями каждого человека. Таким образом, диада становится единицей более высокого порядка, способной достичь большего, чем то, что может быть достигнуто индивидуальным поведением в одиночку. Функция определяется на уровне возникающего диадического целого, а не на уровне каждого человека. Fusaroli et al. (2014) утверждают, что этот процесс организации межличностных взаимодействий в диалоге структурирован для выполнения совместной функции, а не для отдельных когнитивных систем индивидов.Паттерны взаимодействия характеризуются стабильностью и четкой упорядоченностью динамики обоих индивидов (например, ритма разговора). Функциональность диадического диалога ясно видна в размерном сжатии (Бернштейн, 1967). Это означает, что коллективная изменчивость в совместных координирующих задачах меньше, чем изменчивость движений каждого индивидуума, по аналогии с координацией, участвующей в выполнении индивидуальным заданием, как описано ранее (стр.10).

Группы

Социальная группа — это не только набор людей, отношения между ними и социальная структура, но также непрерывный процесс синхронизации жестов, взглядов, действий и общения (см. Arrow et al., 2000). Достижение группового задания зависит от такой синхронизации (см. Forsyth, 1990; Schmidt and Richardson, 2008; Marsh et al., 2009). Принятие решений требует согласования информации и мнений, например, в то время как выполнение групповых действий требует синхронизации действий членов группы.Синхронизация также устанавливает структуру группы. Фактически, социальные отношения можно определить в терминах категорий синхронизации (Baron et al., 1994; Newtson, 1994; Nowak et al., 1998; Marsh et al., 2009; Miles et al., 2009). Синхронизация с другими членами группы приводит к формированию социальных связей и способствует чувству связанности (например, Chartrand and Bargh, 1999; Lakin and Chartrand, 2003; Dijksterhuis, 2005), в то время как неспособность достичь синхронизации вызывает чувство одиночества (Nowak и Валлахер, 2007).

В стремлении к координации индивидуально обусловленное поведение сливается в регулярные паттерны совместных действий (Guastello and Guastello, 1998; Marsh et al., 2009). Возникновение скоординированного поведения может быть операционализировано как корреляция во времени между внутренними состояниями и поведением отдельных членов группы. Группа более предсказуема (т. Е. Имеет меньше степеней свободы), чем любой из индивидуумов, рассматриваемых по отдельности. Это означает, что поведение членов группы как ограничивает, так и ограничивается поведением других членов.Хотя участники групповой дискуссии берут слово независимо, например, они делают это в контексте того, что уже было сказано.

Для разных задач и задач могут потребоваться разные модели координации. Задача может потребовать отрицательной обратной связи (взаимного гашения реакций), реализованной, например, путем критики или путем уменьшения количества возможных вариантов решения. В качестве альтернативы, задача может потребовать положительной обратной связи, предназначенной для генерирования множества идей, мотивации друг друга к работе или иного вклада в работу группы.Когда группа сосредотачивается на принятии окончательного решения, например, между двумя вариантами, обсуждение может включать последовательность утверждений, поочередно выражающих аргументы для каждого из вариантов. Кроме того, в ссылках участников на поставленную задачу может появиться повышенное количество сообщений «мы», поскольку группа функционирует как единое целое, чтобы принять коллективное решение или план действий.

Мгновенная координация членов группы, участвующих в обсуждении или совместной деятельности, — это синусоидальный процесс: он то поднимается, то падает от момента к моменту вместе с работой группы.В определенный момент продолжительности группы поведение ее членов самоорганизуется вокруг задачи, которую необходимо выполнить, или проблемы, подлежащей обсуждению. Члены группы начинают сотрудничество, чтобы выполнить задание или убедить других согласиться с определенным мнением. Временное усиление координации можно описать как появление функциональных единиц, служащих цели выполнения микрозадач. Данная модель координации между участниками нарушается сразу после достижения данной цели или прекращения обсуждения.

Нет необходимости синхронизировать всю группу; скорее, разные подмножества людей будут синхронизироваться для выполнения задачи, а затем десинхронизироваться, как только задача будет завершена (например, Sawyer, 2005). Таким образом, со временем группа может характеризоваться появлением и разборкой различных паттернов взаимодействия, отражающих синхронизацию различных подмножеств членов группы. Ziembowicz (2015), например, продемонстрировал, что в целевых группах мгновенное появление структур диадического взаимодействия, как правило, характеризует возникновение и разрешение межличностного конфликта.Однако взаимодействия с участием более двух человек, как правило, ассоциировались с более позитивным аффектом, более слабым мнением и более глубоким исследованием. Таким образом, различные возникающие социальные структуры выполняют разные функции в социальных группах.

Координация поведения членов группы происходит через их реакции друг на друга, а также через обмен жестами, взглядами и сообщениями. Но координация также может происходить на более глубоком уровне в отношении эмоций, суждений, убеждений и планов действий (см.Новак и др., 1998). Синхронизация на уровне группы иногда проявляется как эмоциональное заражение, например, при личном контакте (например, Hatfield et al., 1993) или в социальных сетях (например, Kramer et al., 2014). Исследования (Nowak et al., 2005; Johnson, 2006) показали, что синхронизация на поведенческом уровне имеет фундаментальное значение для возможности более глубоких уровней синхронизации. Визуальная синхронизация особенно важна для возникновения взаимных положительных эмоций и сопереживания.

Было выявлено несколько механизмов, способствующих позитивной синхронизации в межличностных отношениях и в группах.Сходство в отношениях, например, является основным принципом межличностного влечения (например, Byrne et al., 1986), способствующим развитию социальных связей между двумя или более людьми. Компьютерное моделирование социального влияния (Nowak et al., 1990) продемонстрировало, что локально определенные принципы влияния (например, социальное воздействие, Latane, 1981) приводят к появлению локально согласованных кластеров единомышленников (например, тех, кто придерживается схожих мнений). или верования). Компьютерное моделирование социальной взаимозависимости также продемонстрировало появление локально согласованных структур, в которых согласованность определяется как сходство в стратегиях межличностных отношений (напр.г., Hegselmann, 1998; Новак и Валлахер, 1998, глава 7; Аксельрод, 2006). Также были выявлены механизмы, которые сохраняют и усиливают межличностную и групповую согласованность, такие как отказ от отклонений и появление групповых норм (например, Festinger, 1950; Clore and Gormly, 1974; Latane, 1981).

Социальные связи, возникающие в результате более глубоких уровней синхронизации, обеспечивают повышенное влияние среди членов группы, аналогично синаптическим связям в мозгу и ассоциациям в психической системе.Однако на координацию в группе влияет множество факторов, помимо социальных связей. Например, физическая близость на мгновение увеличивает эффективное влияние людей. Мгновенная значимость отдельных людей (например, в силу внешнего вида или поведения) также может влиять на временную конфигурацию связей между людьми, усиливая одни и ослабляя другие. Мгновенная согласованность (например, общее настроение или деятельность) также может изменить конфигурацию связей между подмножествами людей.Такая согласованность может быть вызвана, например, каким-либо внешним сигналом, таким как музыка или весьма значимые события. Между тем в рабочих группах разные структуры общения между членами группы, как правило, связаны с появлением соответственно различных способов решения задач и решения проблем (Leavitt, 1951; Shaw, 1951; Guetzkow and Simon, 1955).

Даже в контексте существующих социальных отношений не все межличностные или коммуникационные связи активируются одновременно.Например, у человека явно есть стабильные связи со своей семьей, но они неактивны, когда он или она находится в другом социальном окружении (например, на работе). В сочетании с факторами, которые действуют независимо от социальных связей (близость и т. Д.), Это предполагает, что социальные группы, во многом как ментальные и нейронные структуры, имеют аспект сборки и разборки, постоянно реконфигурируя себя в ответ на меняющиеся требования окружающей среды и непредвиденные обстоятельства.

Координация между членами группы обычно связана с эффективными коллективными действиями.Помимо создания прочных и прочных связей (например, сплоченности) в группе (Forsyth, 1990), координация была определена как важнейший фактор для оптимизации производительности в рабочих группах (Steiner, 1972) и спортивных командах (Vilar et al., 2013). . В то же время, однако, исследования проследили определенные формы дисфункциональной групповой динамики до глобальной синхронизации между взаимодействующими индивидами. В «групповом мышлении», например, повышенное внимание к групповой сплоченности может подавить инакомыслие и тем самым сократить естественные тенденции к самокоррекции (например,g., критическая обратная связь, стремление к индивидуации), которые в противном случае могли бы предотвратить непродуманные групповые решения и действия (Janis, 1982).

Хотя существующие отношения между людьми в группе могут способствовать возникновению коллективной функциональной единицы, синхронизация на уровне группы может возникать при отсутствии социальных связей. Феномен «деиндивидуализации» (Zimbardo, 1969; Diener, 1980), например, относится к потере индивидуальной идентичности и самосознания в больших, неструктурированных группах, занятых общим действием.Это феноменальное состояние имеет тенденцию вызывать повышенную координацию настроений, мыслей и действий среди всех людей в группе, что может способствовать иррациональному, а иногда и агрессивному поведению. Самым крайним проявлением глобальной групповой синхронизации является паника, когда каждый человек пытается выполнить одно и то же действие (например, выйти через единственную дверь из горящего здания), не применяя более функциональный способ координации (например, очередность). В своей модели коллективных действий Тернер и Киллиан (1957) отметили, что в неструктурированных групповых ситуациях, которые сегодня рассматриваются как питательная среда для деиндивидуализации, часто возникает спонтанное появление групповой нормы, которая синхронизирует и поддерживает действия группы как весь.

В целом, координация действий индивидов в групповом или коллективном контексте — будь то продуктивная при решении проблем или кажущаяся иррациональной как при групповом мышлении или деиндивидуализации — представляет собой появление функциональных единиц. В этом сценарии люди представляют собой элементы более низкого уровня, которые синхронизируются либо благодаря их взаимному влиянию, либо через общий ответ на внешний сигнал (например, лидер, предполагаемая угроза или возможность). Группы, безусловно, отличаются от нейронных систем, сознательных представлений, индивидуальных действий и диадических взаимодействий, но они соответствуют тому же формальному сценарию, который мы описали для этих других базовых уровней психологического функционирования.

Синхронизация уровней психологической реальности

Эту модель можно использовать для понимания появления функциональных единиц более высокого порядка на все более высоких уровнях интеграции, связывающих нейронные, психологические и социальные процессы в более крупную динамическую систему. Идея о том, что схожие динамические принципы действуют на разных уровнях — от нейронного до поведенческого и социального — и что эти уровни влияют друг на друга как снизу вверх, так и сверху вниз, была сформулирована теоретиками сложных систем (например.г., Kelso et al., 2013).

В восходящем режиме синхронизация элементов создает функциональную единицу, которая затем может функционировать как элемент при дальнейшей синхронизации. Таким образом, синхронизация на уровне мозга лежит в основе создания мыслей и чувств. Синхронизация мыслей и чувств у человека может затем способствовать появлению его или ее суждений и планов действий. После того, как суждения и планы действий созданы внутри человека, эти психические состояния более высокого порядка могут синхронизироваться с суждениями и планами действий других людей, с которыми этот человек взаимодействует.Другим путем паттерны синхронизации между нейронами в головном мозге могут вызывать соответствующие паттерны синхронизации между мышечными движениями (Kelso et al., 2013), поэтому синхронизация нейронных групп в головном мозге может вызывать поведенческую синхронизацию напрямую, минуя когнитивные представление. В обоих случаях личная синхронизация служит платформой для двоичной синхронизации. В продолжение этого процесса синхронизированные диады могут синхронизироваться друг с другом для повышения эффективности работы группы.Например, на танцполе диады, состоящие из хорошо синхронизированных танцевальных партнеров, могут перемещаться по танцполу, координируя свои действия с другими парами и избегая столкновений с ними.

В этом процессе существует два типа перехода между юнитами нижнего и верхнего уровня. Во-первых, синхронизированные ансамбли элементов объединяются в единый функциональный блок. Например, люди, синхронизирующиеся с задачей, становятся командой, которая затем может стать элементом более высокого уровня организации — рабочей группы.В этой форме синхронизации блоки более высокого порядка можно разложить на составляющие единицы более низкого порядка. Во второй форме перехода шаблон синхронизации между элементами на одном уровне, который может быть описан параметром порядка (Haken, 1987), может стать элементом на более высоком уровне. Грубо говоря, параметр порядка — это глобальная переменная, которая описывает закономерности зависимости между элементами системы. Организация элементов системы, описываемая параметром порядка, становится элементом системы более высокого уровня.Другими словами, один и тот же набор элементов может быть синхронизирован по-разному для получения соответственно разных значений результирующего параметра порядка. Например, особый паттерн синхронизации нейронов порождает определенные мысли и чувства. Таким образом, в отличие от первого типа перехода, именно тип синхронизации, а не конкретное подмножество элементов, порождает единицу более высокого уровня.

Также бывает, что синхронизация на более высоком уровне может способствовать шаблонам синхронизации на более низком уровне.Социальное взаимодействие, например, вызывает у людей мысли и чувства, которые, в свою очередь, могут влиять на их ожидания и модели внимания, которые затем могут вызывать синхронизацию на уровне нейронной активности. Внимание, например, вызывает синхронизацию бета-частоты, которая повышает чувствительность соответствующего набора нейронов для более быстрой синхронизации с длиной волны гамма-излучения в процессе восприятия (Wróbel, 2014).

Восходящие и нисходящие процессы взаимодействуют друг с другом посредством взаимной обратной связи, что создает синхронизирующую динамическую систему, которая может способствовать постоянному изменению и корректировке внутри и между уровнями.Синхронизирующие элементы на нижнем уровне самоорганизуются в целые с эмерджентными свойствами на более высоких уровнях. Эти возникающие целостности, в свою очередь, влияют на схемы синхронизации элементов нижнего уровня. Например, два человека, взаимодействующие в диалоге, образуют диаду со свойствами, которые нельзя свести к разуму взаимодействующих людей. Диада, как возникающее целое, влияет на движения, язык, познания и эмоции человека, что, в свою очередь, влияет на свойства диады (Fusaroli et al., 2014).

Измерение синхронизации

Модель, которую мы представили, дает новое понимание того, как функции выполняются системами на разных уровнях — от разума до социальных групп. Но у модели есть еще одно преимущество: идея о том, что функциональные блоки собираются и разбираются в соответствии с требованиями задачи, указывает на новый способ определения и измерения функций. Мы можем проанализировать, какие конкретные конфигурации координирующих элементов — будь то нейроны, концепции или индивидуумы — необходимы для выполнения определенных функций.

Функциональные возможности подключения

Чтобы проанализировать состав функционального блока, мы рассматриваем каждую синхронизированную пару элементов как функциональное звено. В течение определенного периода времени, скорректированного для исследуемой системы, то есть миллисекунды для нейронной активности, секунды для координации воспоминаний или минут для группового обсуждения, мы можем затем объединить такие существующие функциональные связи в сеть. В этом изображении свойства функциональных единиц могут быть проанализированы с помощью сетевого анализа.Например, мы можем измерить плотность функционального блока: если плотность высока (т.е. имеется много координирующих пар), мы можем предположить, что либо выполняемая задача является сложной, либо требует избыточности. Если плотность низкая, мы можем предположить, что либо задача проста, либо выполняющая система имеет четко определенные роли для своих элементов. Другие параметры сети, такие как диаметр или длина пути, могут использоваться аналогичным образом для понимания как динамических требований задачи, так и эффективности системы при ее выполнении.

На сегодняшний день сетевой анализ является основным методом анализа структуры различных систем. Возможная динамика и функции обычно выводятся из свойств структуры (Watts and Dodds, 2007; Baronchelli et al., 2013; Weng et al., 2013). Однако во многих системах — от мозга через когнитивную систему до целых обществ — одна и та же структура связей позволяет системе выполнять различные, иногда диаметрально противоположные функции. Следовательно, анализа структурной сети недостаточно, чтобы понять, как выполняется функция.Сетевая наука лишь частично признает проблему, анализируя изменяющуюся структуру сетей (Capocci et al., 2006; Holme and Saramäki, 2012). Мы предлагаем дополнить стандартный сетевой анализ анализом функциональных связей, динамически формируемых элементами, координируемыми посредством стабильных структурных связей.

Динамический подход к сетевому анализу до некоторой степени решил эту проблему, предложив парадигму зависящих от времени или временных сетей (Holme and Saramäki, 2012).Этот подход развился из наблюдения, что большинство проанализированных сетевых систем не «существуют» большую часть времени. Например, огромные сети телефонных контактов образуют связанный компонент (то есть сеть) только в том случае, если они объединяются за многие единицы времени (часы, дни, месяцы). Если проанализировать одну минуту, в лучшем случае сеть будет состоять из множества пар соединенных узлов. То, что до сих пор рассматривалось как сеть, обычно представляет собой просто набор возможных (скрытых) соединений, которые эффективно существуют только в течение ограниченных периодов времени.

Временной сетевой анализ подходит во всех тех случаях, когда динамика процесса, протекающего в сети, имеет такое же временное разрешение, что и формирование структуры сети. В эту категорию попадают все сети, зависящие от личных контактов (эпидемии, динамика мнений и т. Д.) Или телеконтактов (телефон, социальные сети, текстовые сообщения и т. Д.). В тех случаях, хотя понимание сети скрытых соединений по-прежнему важно, такой анализ следует дополнить анализом динамики изменения соединения, поскольку это серьезно влияет на различные параметры сети (т.е., длины пути, взаимность соединений, соединяемых компонентов и т. д.).

Временной сетевой анализ обнаружил, что эволюция сети с течением времени в телефонных контактах показывает интересную закономерность. Определенные последовательности соединений появляются чаще, чем это должно быть случайно (Braha and Bar-Yam, 2009; Kovanen et al., 2011). Считается, что такие временные сетевые паттерны — динамические мотивы — в телефонных звонках отражают динамику наиболее общих социальных процессов над лежащей в основе стабильной структурой социальных связей знакомства (например,g., планирование встреч и подтверждение обратной связи в триаде: A-> B-> C-> A).

Динамические мотивы — это первый шаг в анализе не только структуры, но и динамики системы как сети, что может помочь понять, как определенный социальный процесс может быть выведен из изменяющейся структуры сети. Мы продвигаем эту идею намного дальше — мы предлагаем, что определенные пространственно-временные паттерны координирующих элементов могут быть извлечены из взаимодействующих элементов и проанализированы с помощью сетевых мер, чтобы показать, как (относительно стабильная) структура системы дает возможность выполнять множество различных функций на разных уровнях. временные шкалы.

Функциональная связь в нейронных системах

До сих пор этот тип анализа использовался для изучения нейронных систем. Там особенно легко отличить структуру от динамики. Структурные связи — это (относительно) стабильные анатомические связи, а функциональные связи — это временные зависимости между активностью различных нервных регионов (Friston, 1994; Baronchelli et al., 2013). Такие связи могут быть извлечены в различных временных и пространственных масштабах: из совпадающих цепочек спайков отдельных нейронов или небольших нейронных сборок, из коррелированных потенциалов локального поля кортикальных столбцов, а также из записей ЭЭГ / МЭГ с фазовой синхронизацией из больших областей коры.Хотя структурные связи ограничивают возможные функциональные связи, отношения не являются однонаправленными. Нейроны, которые срабатывают вместе, соединяются вместе (Hebb, 1949). То есть структурные связи формируются для усиления паттернов координации, возникающих в результате одновременной активации (т. Е. Общих стимулов), иногда различая миллисекундные различия в синхронности (Bi and Poo, 2001; Caporale and Dan, 2008).

Сетевой анализ функциональной связи был успешно применен к функции мозга (Salvador et al., 2005; Стам и Рейневельд, 2007; Рыхвальская, 2013). Это оказалось полезным методом для понимания и диагностики конкретных патологий функции мозга, таких как болезнь Альцгеймера (Stam et al., 2007), эпилепсия (Ponten et al., 2007) и старение (Meunier et al. , 2009). Что особенно многообещающе, так это то, что анализ функциональной связности отражает и различает конкретные задачи — например, пение от счета (Shirer et al., 2012) или пассивное наблюдение из задач классификации (Krienen et al., 2014).

В этой области также ясно, как этот метод анализа может быть использован для измерения динамики сборки и разборки функционального блока. Изображая его как динамическую сеть функциональных связей, мы можем анализировать изменение показателей сети во времени и понимать, как меняются требования задач. Функциональные сети связи в мозге со временем меняются (Valencia et al., 2008), что позволяет предположить, что они действительно развиваются в соответствии с потребностями задачи.

Направления будущего

Хотя функциональный анализ связности еще не применялся к психическим процессам или групповому функционированию, он может оказаться многообещающим направлением.В коннекционистских моделях активации, распределенных по памяти или семантической сети, например, синхронизация активации концептов может быть легко представлена ​​как функциональная сеть. Синхронная активация различных элементов самооценки также может образовывать график, где конгруэнтности изображаются как положительные связи, а несоответствия — как отрицательные.

При анализе групп анализ социальных сетей — это быстро развивающийся исследовательский подход. Однако редко признавалось, что конфигурации значимы для функционирования социальной системы (Johnson, 2013) или что связи могут формироваться не только через структурные связи (например,г., Facebook друзей, список контактов по телефону), но и через функциональные (согласованная деятельность). Применение функционального анализа связности к функции группы может пролить свет на то, как коллективные задачи создают ограничения на требуемые шаблоны координации и как эти шаблоны развиваются, чтобы позволить группе гибко переключаться между различными функциями.

Задача будущих исследований в этой парадигме состоит в том, чтобы определить значимые маркеры координации в соответствующих областях (например,g., познание, социальное взаимодействие), которые могут быть использованы для извлечения функциональных связей со значимым временным разрешением (то есть, позволяя динамическую сборку и разборку функциональных единиц). Одновременная активация определенных концептов в семантической сети может быть измерена путем комбинирования физиологических (например, отслеживания взгляда) методологий с компьютерными методами (например, отслеживанием мыши). В социальной сфере огромные объемы данных, собираемых социальными сетями через новые медиа (так называемые большие данные), которые часто содержат временные метки активности, могут стать ценным источником возможных маркеров скоординированной деятельности.

Заключение

Модель, которую мы описали, предлагает способ переосмысления отдельных явлений с точки зрения основных принципов динамики синхронизации. Независимо от того, сосредоточена ли в мозгу, познании, социальном суждении, действии или групповом поведении, эффективное функционирование достигается за счет синхронизации рассматриваемых элементов нижнего уровня (нейронов, мыслей, движений, мнений) для формирования функциональных единиц, имеющих отношение к задаче. под рукой. Согласованность, обеспечиваемая формированием функциональных единиц, часто бывает временной и сохраняется только до тех пор, пока это необходимо для выполнения задачи.Таким образом, при изменении требований к задаче происходит повторная сборка и разборка различных функциональных блоков, каждый из которых обеспечивает координацию, необходимую для выполнения определенного требования задачи. С этой точки зрения нейронные, ментальные, действия и социальные процессы не представляют собой продукт статических структур, а скорее представляют собой динамические системы, которые действуют в соответствии с давлением согласованного функционирования.

Хотя важность согласованности психологических систем широко признается в разных дисциплинах, механизмы, с помощью которых достигается и поддерживается согласованность, недостаточно изучены, и не было попыток определить такие механизмы, которые можно масштабировать на разных уровнях психологического функционирования.Представленная нами модель является попыткой обеспечить такую ​​интеграцию. Хотя есть соблазнительные доказательства в пользу этой интеграции, модель находится на начальной стадии и, следовательно, должна рассматриваться как эвристика для исследовательских программ. При соответствующей степени координации таких исследовательских усилий может появиться всеобъемлющая теория психологических процессов, которая может установить функциональную научную парадигму для понимания человеческого опыта.

Взносы авторов

Все перечисленные авторы внесли существенный, прямой и интеллектуальный вклад в работу и одобрили ее к публикации.

Финансирование

Мы благодарим за поддержку гранта Польского национального научного центра NCN 2011/03 / B / HS6 / 05084.

Заявление о конфликте интересов

Авторы заявляют, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могут быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Редакционный редактор объявил о своей совместной принадлежности, но не о каком-либо другом сотрудничестве, с автором AR и заявил, что процесс, тем не менее, соответствовал стандартам справедливой и объективной проверки.

Список литературы

Абельсон Р. П., Аронсон Э., Макгуайр У. Дж., Ньюкомб Т. М., Розенберг М. Дж. И Танненбаум П. Х. (1968). Теории когнитивной согласованности: Справочник . Чикаго, Иллинойс: Рэнд-МакНалли.

Google Scholar

Эрроу, Х., МакГрат, Дж. Э. и Бердал, Дж. Л. (2000). Малые группы как сложные системы: формирование, координация, развитие и адаптация . Ньюбери-Парк, Калифорния: Sage Publications.

Google Scholar

Аксельрод Р.М. (2006). Эволюция сотрудничества: пересмотренное издание . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: основные книги.

Google Scholar

Барон Р. М., Амазин П. Г. и Бик П. Дж. (1994). «Локальная и глобальная динамика социальных отношений», в Динамические системы в социальной психологии , ред. Р. Валлахер и А. Новак (Сан-Диего, Калифорния: Academic Press), 111–138.

Google Scholar

Baronchelli, A., Ferrer-i-Cancho, R., Pastor-Satorras, R., Chater, N., and Christiansen, M.Х. (2013). Сети в когнитивной науке. Trends Cogn. Sci. 17, 348–360. DOI: 10.1016 / j.tics.2013.04.010

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Бернштейн, Н. (1967). Координация и регулирование движений. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Pergamon Press Ltd.

Google Scholar

Би, Г., и Пу, М. (2001). Синаптическая модификация посредством коррелированной активности: пересмотр постулата Хебба. Annu. Rev. Neurosci. 24, 139–166.DOI: 10.1146 / annurev.neuro.24.1.139

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Богаард А., Родитель Дж., Зоховски М. и Бут В. (2009). Взаимодействие клеточных и сетевых механизмов в формировании пространственно-временного паттерна в нейронных сетях. J. Neurosci. 29, 1677–1687. DOI: 10.1523 / JNEUROSCI.5218-08.2009

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Браха, Д., и Бар-Ям, Ю. (2009). «Зависящие от времени сложные сети: динамическая центральность, динамические мотивы и циклы социальных взаимодействий», в Adaptive Networks Understanding Complex Systems , eds T.Гросс и Х. Саяма (Берлин: Springer), 39–50. DOI: 10.1007 / 978-3-642-01284-6_3

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Бузаки, Г. (2006). Ритмы мозга. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета. DOI: 10.1093 / acprof: oso / 9780195301069.001.0001

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Бирн Д., Клор Г. Л. и Смитон Г. (1986). Гипотеза влечения: влияет ли подобное отношение на что-нибудь? J. Pers. Soc. Psychol. 51, 1167–1170.DOI: 10.1037 / 0022-3514.51.6.1167

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Capocci, A., Servedio, V. D. P., Colaiori, F., Buriol, L. S., Donato, D., Leonardi, S., et al. (2006). Предпочтительная привязанность в росте социальных сетей: Интернет-энциклопедия Википедия. Phys. Rev. E Stat. Нелин. Soft Matter Phys. 74, 036116. DOI: 10.1103 / PhysRevE.74.036116

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Caporale, N., и Dan, Y.(2008). Пластичность, зависящая от времени спайка: правило обучения Хебба. Annu. Rev. Neurosci. 31, 25–46. DOI: 10.1146 / annurev.neuro.31.060407.125639

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Chartrand, T. L., and Bargh, J. A. (1999). Эффект хамелеона: связь между восприятием и поведением и социальное взаимодействие. J. Pers. Soc. Psychol. 76, 893–910. DOI: 10.1037 / 0022-3514.76.6.893

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Clore, G.L.и Гормли Дж. Б. (1974). Знание, чувство и симпатия к психофизиологическому исследованию влечения. J. Res. Чел. 8, 218–230. DOI: 10.1016 / 0092-6566 (74) ^-6

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Csikszentmihalyi, M. (1990). Поток: Психология оптимальной производительности. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Издательство Кембриджского университета.

Google Scholar

Динер, Э. (1980). «Деиндивидуализация: отсутствие самосознания и саморегуляции у членов группы», в Психология группового влияния , изд.П. Б. Паулюс (Хиллсдейл, Нью-Джерси: Эрлбаум), 208–242.

Google Scholar

Дейкстерхейс, А. Дж. (2005). «Почему мы социальные животные: дорога к подражанию как социальный клей», в книге «Перспективы подражания». От неврологии к социальным наукам, , ред. С. Херли и Н. Чейтер (Кембридж, Массачусетс, Массачусетс, США), 207–220.

Google Scholar

Финк, К. Г., Бут, В., и Зоховски, М. (2012). «Влияние частотной зависимости кривых фазового отклика на синхронизацию сети», в Phase Responses Curves in Neuroscience Springer Series in Computational Neuroscience , eds N.W. Schultheiss, A. A. Prinz и R. J. Butera (Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Springer), 475–487. DOI: 10.1007 / 978-1-4614-0739-3_19

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Финк, К. Г., Мерфи, Г. Г., Зоховски, М., и Бут, В. (2013). Динамическая роль ацетилхолина в синаптической перенормировке. PLoS Comput. Биол. 9: e1002939. DOI: 10.1371 / journal.pcbi.1002939

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Форсайт, Д. Р. (1990). Group Dynamics , 2-е изд.Бельмонт, Калифорния: Thomson Brooks / Cole Publishing Co.

Google Scholar

Фристон, К. Дж. (1994). Функциональная и эффективная связь в нейровизуализации: синтез. Hum. Brain Mapp. 2, 56–78. DOI: 10.1002 / HBM.460020107

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Гибсон, Дж. Дж. (2014). Экологический подход к визуальному восприятию: классическое издание. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Психология Пресс.

Google Scholar

Гомес-Рамирес, М., Hysaj, K., and Niebur, E. (2016). Нейронные механизмы избирательного внимания в соматосенсорной системе. J. Neurophysiol. 116, 1218–1231. DOI: 10.1152 / jn.00637.2015

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Гуастелло, С. Дж., И Гуастелло, Д. Д. (1998). Истоки координации и эффективности команды: взгляд из теории игр и нелинейной динамики. J. Appl. Psychol. 83, 423–437. DOI: 10.1037 / 0021-9010.83.3.423

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Guetzkow, H., и Саймон, Х.А. (1955). Влияние определенных сетей связи на организацию и производительность в целевых группах. Manag. Sci. 1, 233–250. DOI: 10.1287 / mnsc.1.3-4.233

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Хакен, Х. (1987). «Подход к самоорганизации», в Самоорганизующиеся системы: появление порядка , изд. Ф. Э. Йейтс (Лондон: Plenum Press), 417–437. DOI: 10.1007 / 978-1-4613-0883-6_22

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Хэтфилд, Э., Качиоппо, Дж. Т., и Рэпсон, Р. Л. (1993). Эмоциональное заражение. Curr. Реж. Psychol. Sci. 2, 96–100. DOI: 10.1111 / 1467-8721.ep10770953

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Хебб, Д. О. (1949). Организация поведения. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Wiley.

Google Scholar

Хегсельманн Р. (1998). «Моделирование социальной динамики с помощью клеточных автоматов», в Компьютерное моделирование социальных процессов , ред. У. Б. Г. Либранд, А. Новак и Р.Хегсельманн (Лондон: SAGE), 37–64.

Google Scholar

Хофри Г., Руволо П., Бартлетт М. С. и Винкельман П. (2014). Соединение механического и человеческого разума: спонтанная мимика физически присутствующего андроида. PLoS ONE 9: e99934. DOI: 10.1371 / journal.pone.0099934

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Янис И. (1982). Групповое мышление: психологические исследования политических решений и фиаско. Бостон, Массачусетс: Хоутон Миффлин.

Google Scholar

Джонсон, Дж. (2006). Может ли сложность помочь нам лучше понять риски? Управление рисками. 8, 227–267. DOI: 10.1057 / palgrave.rm.8250023

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Джонсон, Дж. (2013). Гиперсети в науке о сложных системах. Сингапур: World Scientific.

Google Scholar

Джонс, Э. Э., и Джерард, Х. (1967). Основы социальной психологии. Оксфорд: Wiley.

Google Scholar

Келсо, Дж. А. С. (1997). Динамические модели: самоорганизация мозга и поведения. Кембридж: MIT Press.

Google Scholar

Келсо, Дж. А. С., и Де Гузман, Г. К. (1991). «Механизм прерывания для согласованного и гибкого мозга и поведенческих функций», в Учебники по моторной нейробиологии НАТО ASI Series , ред. J. Requin и G. E. Stelmach (Dordrecht: Springer), 305–310. DOI: 10.1007 / 978-94-011-3626-6_25

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Кнудструп, С., Зоховски М., Бут В. (2016). Динамика всплеска сети при гетерогенной холинергической модуляции нейронных возбуждающих свойств и гетерогенной синаптической связности. Eur. J. Neurosci. 43, 1321–1339. DOI: 10.1111 / ejn.13210

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Колер В. (1929). Гештальт-психология. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Liveright.

Google Scholar

Кованен, Л., Карсай, М., Каски, К., Кертеш, Дж., И Сарамяки, Дж.(2011). Временные мотивы в сетях, зависящих от времени. J. Stat. Мех. 2011: 11005. DOI: 10.1088 / 1742-5468 / 2011/11 / P11005

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Крамер А. Д. И., Гиллори Дж. Э. и Хэнкок Дж. Т. (2014). Экспериментальные доказательства массового эмоционального заражения через социальные сети. Proc. Natl. Акад. Sci. США 111, 8788–8790. DOI: 10.1073 / pnas.1320040111

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Кринен, Ф.М., Йео, Б. Т. Т., и Бакнер, Р. Л. (2014). Реконфигурируемые зависящие от задачи режимы функциональной связи группируются вокруг базовой функциональной архитектуры. Philos. Пер. R. Soc. B Biol. Sci. 369: 20130526. DOI: 10.1098 / rstb.2013.0526

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Лэрд, Дж. Д. (1974). Самоатрибуция эмоций: влияние выразительного поведения на качество эмоционального опыта. J. Pers. Soc. Psychol. 29, 475–486. DOI: 10.1037 / ч 0036125

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ливитт, Х. Дж. (1951). Некоторое влияние определенных коммуникативных паттернов на групповую работу. J. Abnorm. Soc. Psychol. 46, 38–50. DOI: 10.1037 / h0057189

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Льюис, Л. Д., Вайнер, В. С., Мукамель, Э. А., Донохью, Дж. А., Эскандар, Э. Н., Мадсен, Дж. Р. и др. (2012). Быстрая фрагментация нейронных сетей в начале бессознательного состояния, вызванного пропофолом. Proc. Natl. Акад. Sci. США 109, E3377 – E3386. DOI: 10.1073 / pnas.1210

9

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Лопеш да Силва, Ф. (1991). Нейронные механизмы, лежащие в основе мозговых волн: от нервных мембран до сетей. Электроэнцефалогр. Clin. Neurophysiol. 79, 81–93. DOI: 10.1016 / 0013-4694 (91)

-5

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Марш, К. Л., Ричардсон, М. Дж., И Шмидт, Р.С. (2009). Социальная связь через совместные действия и межличностную координацию. Верх. Cogn. Sci. 1, 320–339. DOI: 10.1111 / j.1756-8765.2009.01022.x

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Машур, Г. А. (2013). Когнитивное связывание: нейробиологическая парадигма общей анестезии и связанных состояний бессознательного. Neurosci. Biobehav. Rev. 37, 2751–2759. DOI: 10.1016 / j.neubiorev.2013.09.009

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Маунселл, Дж.Х. Р. (1995). Визуальный мир мозга: представление визуальных целей в коре головного мозга. Наука 270, 764–769. DOI: 10.1126 / science.270.5237.764

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Макклелланд, Дж. Л., и Румелхарт, Д. А. (1986). Параллельная распределенная обработка: исследования микроструктуры познания: основы , Vol. 1. Кембридж: MIT Press.

Google Scholar

Менье, Д., Ахард, С., Морком, А., и Буллмор, Э.(2009). Возрастные изменения модульной организации функциональных сетей человеческого мозга. Neuroimage 44, 715–723. DOI: 10.1016 / j.neuroimage.2008.09.062

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Майлз, Л. К., Нинд, Л. К., и Макрей, К. Н. (2009). Ритм раппорта: межличностная синхронность и социальное восприятие. J. Exp. Soc. Psychol. 45, 585–589. DOI: 10.1016 / j.jesp.2009.02.002

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Накатани, К., Раффон, А., и ван Леувен, К. (2013). Эффективность осознанного доступа повышается с объединением медленных и быстрых нейронных колебаний. J. Cogn. Neurosci. 26, 1168–1179. DOI: 10.1162 / jocn_a_00540

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ньютсон, Д. (1994). «Восприятие и связь поведенческих волн», в Динамические системы в социальной психологии , ред. Р. Валлахер и А. Новак (Сан-Диего, Калифорния: Academic Press), 139–167.

Google Scholar

Нибур, Э., Сяо, С. С., Джонсон, К. О. (2002). Синхронность: нейронный механизм отбора внимания? Curr. Opin. Neurobiol. 12, 190–194. DOI: 10.1016 / S0959-4388 (02) 00310-0

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Новак А., Замрей Дж. И Латане Б. (1990). От частного отношения к общественному мнению: динамическая теория социального воздействия. Psychol. Ред. , 97, 362–376. DOI: 10.1037 / 0033-295X.97.3.362

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Новак, А.и Валлахер Р. Р. (1998). Динамическая социальная психология. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Guilford Press.

Google Scholar

Новак А., Валлахер Р. Р. (2007). «Динамическая социальная психология: о сложности и координации в межличностных отношениях», в К теории сложности лидерства и организации , ред. М. Уль-Бьен, Р. Марион и П. Хангес (Шарлотта, Северная Каролина: Издательство информационного века ), 49–81.

Google Scholar

Новак, А., Валлахер Р. Р. и Борковски В. (2000). Моделирование временной координации поведения и внутренних состояний. Adv. Комплексная сист. 03, 67–86. DOI: 10.1142 / S0219525

0066

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Новак А., Валлахер Р. Р. и Бернштейн Э. (1998). «Вычислительная социальная психология: нейросетевой подход к межличностной динамике», в Компьютерное моделирование социальных процессов , ред. У. Б. Г. Либранд, А. Новак и Р. Хегсельманн (Таузенд-Окс, Калифорния: Sage Publications Ltd), 97–125.

Google Scholar

Новак А., Валлахер Р. Р. и Зоховски М. (2002). «Возникновение личности: личная стабильность через межличностную синхронизацию», в «Возникновение личности: личная стабильность через межличностную синхронизацию», , редакторы Д. Червоне и У. Мишель (Нью-Йорк, Нью-Йорк: Guilford Press).

Google Scholar

Новак А., Валлахер Р. Р. и Зоховски М. (2005). Возникновение личности: динамические основы индивидуальной изменчивости. Dev. Ред. 25, 351–385. DOI: 10.1016 / j.dr.2005.10.004

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Пиковский А., Розенблюм М. и Куртс Дж. (2003). Синхронизация: универсальная концепция в нелинейных науках. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Издательство Кембриджского университета.

Google Scholar

Ponten, S.C., Bartolomei, F., and Stam, C.J. (2007). Сети малого мира и эпилепсия: теоретический анализ графов записанных интрацеребрально мезиальных приступов височной доли. Clin. Neurophysiol. 118, 918–927. DOI: 10.1016 / j.clinph.2006.12.002

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Рид, С. Дж., И Миллер, Л. С. (1998). «О динамическом конструировании смысла: интерактивная модель активации и конкуренции социального восприятия», в Connectionist Models of Social Reasoning and Social Behavior , ред. SJ Read и LC Miller (Mahwah, NJ: Lawrence Erlbaum Associates Publishers), 27– 68.

Google Scholar

Рыхвальская, А.(2013). «Понимание познания через функциональную связь», в Сложная динамика человека. Понимание сложных систем , ред. А. Новак, К. Винковска-Новак и Д. Бре (Берлин: Springer), 21–34. DOI: 10.1007 / 978-3-642-31436-0_2

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Сальвадор, Р., Саклинг, Дж., Коулман, М. Р., Пикард, Дж. Д., Менон, Д., и Буллмор, Э. (2005). Нейрофизиологическая архитектура функциональных магнитно-резонансных изображений человеческого мозга. Cereb.Cortex 15, 1332–1342. DOI: 10.1093 / cercor / bhi016

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Сойер, Р. К. (2005). Социальное появление: общества как сложные системы. Кембридж: Издательство Кембриджского университета. DOI: 10.1017 / CBO9780511734892

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шмидт Р. К. и Ричардсон М. Дж. (2008). «Динамика межличностной координации», в Координация: нейронная, поведенческая и социальная динамика, понимание сложных систем , ред.Фукс и В. К. Йирса (Берлин: Springer), 281–308. DOI: 10.1007 / 978-3-540-74479-5_14

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шоу, М. Э. (1951). Групповая динамика: психология поведения в малых группах. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Макгроу-Хилл.

Google Scholar

Ширер, В. Р., Ряли, С., Рыхлевская, Э., Менон, В., и Грейциус, М. Д. (2012). Расшифровка когнитивных состояний, управляемых субъектом, с помощью паттернов связи всего мозга. Cereb. Cortex 22, 158–165.DOI: 10.1093 / cercor / bhr099

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Зингер, W. (1999). Нейронная синхрония: универсальный код для определения отношений? Нейрон 24, 111–125. DOI: 10.1016 / S0896-6273 (00) 80821-1

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Сингер В. и Грей К. М. (1995). Интеграция визуальных признаков и гипотеза временной корреляции. Annu. Rev. Neurosci. 18, 555–586. DOI: 10.1146 / annurev.ne.18.030195.003011

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Стэм, К., Джонс, Б., Нолти, Г., Брейкспир, М., и Шелтенс, П. (2007). Сети малого мира и функциональная связь при болезни Альцгеймера. Cereb. Cortex 17, 92–99. DOI: 10.1093 / cercor / bhj127

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Штайнер И. (1972). Групповой процесс и производительность. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Academic Press Inc.

Google Scholar

Стел, м., и Вонк, Р. (2010). Мимикрия в социальном взаимодействии: преимущества для подражателей, подражателей и их взаимодействие. Br. J. Psychol. 101, 311–323. DOI: 10.1348 / 000712609X465424

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Страк Ф., Мартин Л. Л. и Степпер С. (1988). Запрещающие и облегчающие условия человеческой улыбки: ненавязчивая проверка гипотезы лицевой обратной связи. J. Pers. Soc. Psychol. 54, 768–777. DOI: 10.1037 / 0022-3514.54.5.768

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Строгац, С. (2004). Sync: зарождающаяся наука о спонтанном порядке. Лондон: Пингвин.

Google Scholar

Суонн, В. Б. (1997). Проблема с изменением: самопроверка и верность себе. Psychol. Sci. 8, 177–180. DOI: 10.1111 / j.1467-9280.1997.tb00407.x

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Тессер, А. (1978). Самостоятельное изменение отношения. Adv. Exp. Soc. Psychol. 11, 289–338. DOI: 10.1016 / S0065-2601 (08) 60010-6

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Тессер А. и Кэмпбелл Дж. (1983). Самоопределение и поддержание самооценки. Psychol. Перспектива. Self 2, 1–31.

Google Scholar

Тессер А., Мартин Л. Л. и Корнелл Д. П. (1996). «О взаимозаменяемости механизмов самозащиты», в Психология действия: связь познания и мотивации с поведением , ред.М. Голлвитцер и Дж. А. Барг (Нью-Йорк, Нью-Йорк: Guilford Press), 48–68.

Google Scholar

Thagard, P., and Nerb, J. (2002). Эмоциональные гештальты: оценка, изменение и динамика аффекта. чел. Soc. Psychol. Ред. 6, 274–282. DOI: 10.1207 / S15327957PSPR0604_02

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Толмен, Э. К. (1951). Целенаправленное поведение животных и людей. Беркли, Калифорния: Калифорнийский университет Press.

Google Scholar

Тонони, Г., и Эдельман, Г. М. (1998). Сознание и сложность. Наука 282, 1846–1851. DOI: 10.1126 / science.282.5395.1846

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Тонони Г., Сринивасан Р., Рассел Д. П. и Эдельман Г. М. (1998). Изучение нейронных коррелятов сознательного восприятия с помощью нейромагнитных ответов с разметкой частоты. Proc. Natl. Акад. Sci. США 95, 3198–3203. DOI: 10.1073 / pnas.95.6.3198

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Тернер Р.Х. и Киллиан Л. М. (1957). Коллективное поведение. Оксфорд: Прентис-Холл.

Google Scholar

Uhlhaas, P., Pipa, G., Lima, B., Melloni, L., Neuenschwander, S., Nikolić, D., et al. (2009). Нейросинхронность в корковых сетях: история, концепция и текущее состояние. Фронт. Интегр. Neurosci. 3:17. DOI: 10.3389 / нейро.07.017.2009

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Валенсия, М., Мартинери, Дж., Дюпон, С., и Чавес, М. (2008). Динамическое поведение малого мира в функциональных сетях мозга, раскрытое с помощью подхода, связанного с сетями, связанными с событиями. Phys. Rev. E Stat. Нелин. Soft Matter Phys. 77: 050905. DOI: 10.1103 / PhysRevE.77.050905

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Валлахер Р. Р. и Новак А. (1997). Возникновение динамичной социальной психологии. Psychol. Inq. 8, 73–99. DOI: 10.1207 / s15327965pli0802_1

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Валлахер, Р.Р. и Новак А. (1999). «Динамика саморегуляции», в Перспективы поведенческой саморегуляции: достижения в социальном познании , Vol. XII, изд. Р. Р. Вайер (Махва, Нью-Джерси: издательство Lawrence Erlbaum Associates), 241–259.

Google Scholar

Валлахер Р. Р., Новак А., Фрёлих М. и Роклофф М. (2002). Динамика самооценки. чел. Soc. Psychol. Ред. 6, 370–379. DOI: 10.1207 / S15327957PSPR0604_11

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Валлахер, Р.Р., Новак А. и Кауфман Дж. (1994). Внутренняя динамика социального суждения. J. Pers. Soc. Psychol. 67, 20–34. DOI: 10.1037 / 0022-3514.67.1.20

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Валлахер Р. Р., Новак А., Маркус Дж. И Штраус Дж. (1998). «Динамика в координации разума и действий», в Personal Control in Action the Springer Series in Social Clinical Psychology , ред. М. Кофта, Г. Вири и Г. Седек (Нью-Йорк, Нью-Йорк: Спрингер), 27– 59.DOI: 10.1007 / 978-1-4757-2901-6_2

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Валлахер Р. Р. и Вегнер Д. М. (1987). Что, по мнению людей, они делают? Идентификация действий и поведение человека. Psychol. Ред. 94, 3–15. DOI: 10.1037 / 0033-295X.94.1.3

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Валлахер, Р. Р., Вегнер, Д. М., и Сомоса, М. П. (1989). Вам легко сказать: определение действий и беглость речи. J. Pers. Soc.Psychol. 56, 199–208. DOI: 10.1037 / 0022-3514.56.2.199

CrossRef Полный текст | Google Scholar

ван Вейк, Б. К. М., Бик, П. Дж., И Даффертсхофер, А. (2012). Нейросинхронность в двигательной системе: что мы узнали на данный момент? Фронт. Гм. Neurosci. 6: 252. DOI: 10.3389 / fnhum.2012.00252

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Вилар, Л., Араужо, Д., Давидс, К., и Бар-Ям, Ю. (2013). Наука о победе в футболе: динамика формирования модели в ассоциативном футболе. J. Syst. Sci. Комплекс 26, 73–84. DOI: 10.1007 / s11424-013-2286-z

CrossRef Полный текст | Google Scholar

фон дер Мальсбург, К. (1994). «Корреляционная теория функции мозга», в Модели нейронных сетей II: Временные аспекты кодирования и обработки информации в биологических системах, , ред. Э. Думани, Дж. Л. ван Хеммен и К. Шультен (Нью-Йорк, Нью-Йорк: Springer) , 95–119.

Google Scholar

Уорд, Л. М. (2016). «Синхронизация нейронов, ориентация внимания и первичное сознание», в Multimodal Oscillation-based Connectivity Theory , ed.С. Пальва (Cham: Springer International Publishing), 29–49. DOI: 10.1007 / 978-3-319-32265-0_3

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Уоттс, Д. Дж., И Доддс, П. С. (2007). Влиятельные лица, сети и формирование общественного мнения. J. Consum. Res. 34, 441–458. DOI: 10.1086 / 518527

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Wertheimer, M., and Riezler, K. (1944). Гештальт-теория. Soc. Res. 11, 78–99.

Google Scholar

Винкельман, П., Зембович М., Новак А. (2015). Последовательный и плавный ум: как единое сознание конструируется из кросс-модальных входных данных посредством интегрированного опыта обработки. Фронт. Psychol. 6:83. DOI: 10.3389 / fpsyg.2015.00083

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Wróbel, A. (2014). «Активация внимания в кортикоталамических петлях зрительной системы», в The New Visual Neurosciences , ред. Дж. С. Вернер и Л. М. Чалупа (Лондон: MIT Press), 339–349.

Google Scholar

Зембович, К. (2015). Moje czy Twoje? Struktura Procesu Zabierania Głosu w Zespołach Dążących do Konsensusu Decyzyjnego. к.э.н. докторская диссертация, Варшавский университет, Варшава.

Зембович М., Новак А. и Винкельман П. (2013). Когда звуки выглядят правильно, а изображения — правильными: кросс-модальная согласованность усиливает претензии на присутствие паттерна. Познание 129, 273–278. DOI: 10.1016 / j.cognition.2013.07.010

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Зимбардо, П.Г. (1969). Человеческий выбор: индивидуация, разум и порядок против деиндивидуализации, импульса и хаоса. Nebr. Symp. Мотив. 17, 237–307.

Google Scholar

ochowski, M., and Dzakpasu, R. (2004). Условные энтропии, фазовая синхронизация и изменение направленности информационного потока в нейронных системах. J. Phys. Математика. Gen. 37, 3823–3834. DOI: 10.1088 / 0305-4470 / 37/12/007

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Зоховски, М., Левенштейн, М., Новак, А. (1993). Воспоминание, которое предварительно забывает. J. Phys. Математика. Gen. 26, 2099–2112. DOI: 10.1088 / 0305-4470 / 26/9/009

CrossRef Полный текст | Google Scholar

ochowski, M., and Liebovitch, L.S. (1997). Синхронизация траектории как способ управления динамикой связанной системы. Phys. Ред. E 56, 3701–3704. DOI: 10.1103 / PhysRevE.56.3701

CrossRef Полный текст | Google Scholar

текущих приложений для проектирования и Lea

Описание книги

Открытие бывшего Советского Союза для Запада дало возможность описать российский человеческий фактор / эргономику и сравнить с ними американские теории и методы.Хотя эта книга в основном посвящена описанию теории деятельности применительно к вопросам проектирования и обучения, она также предлагается широкой аудитории психологов и заинтересованных читателей-непрофессионалов. Эта теория изучает целенаправленное поведение человека и пытается интегрировать когнитивные, мотивационные и поведенческие аспекты деятельности в целостную систему. Такие фундаментальные понятия, как цель, действие и саморегуляция, описываются и анализируются с совершенно разных теоретических точек зрения.

Это первое исчерпывающее систематическое описание теории деятельности на английском языке. Существующие попытки перевести теорию деятельности на английский язык имеют определенные ограничения. Среди них теория деятельности, считающаяся одним из важнейших достижений советской психологической науки, имеет обширную историю, восходящую к работам Выготского и его учеников. Последующее развитие теории другими известными советскими психологами и психофизиологами происходило в разных школах с некоторыми существенными различиями.В бывшем Советском Союзе психологическая теория не могла развиваться без связи с марксистско-ленинской идеологией. Соответственно, теоретические формулировки подчинялись своей версии «политкорректности». Книги, опубликованные в этой области, адресованы только другим ученым, имеющим опыт работы в этой области. Более того, перевод технических терминов в русской психологии часто сопротивляется переводу из-за отсутствия контекста дебатов, в которых они использовались. Таким образом, простой перевод книг в этой области, написанных в специализированной и политизированной среде для российской аудитории, на самом деле не является особенно разумным и стоящим делом.

Эта книга адресована в первую очередь западным психологам. Он сравнивает, среди прочего, анализ работы из бывшего Советского Союза с работой из Запада. Применение теории деятельности в проектировании и обучении имело первостепенное значение в Советском Союзе. Используя свою теоретическую точку зрения, авторы проводят сравнительный анализ различных школ, работающих в области теории деятельности. Они надеются, что эта книга может способствовать обмену идеями между российскими психологами и западными психологами, работающими в области эргономики, человеческого фактора, производственной / организационной психологии, образования, обучения и смежных областей, где теория деятельности может найти общее применение.

Авторы этой книги пытаются внести вклад не только в науку, но и в историю. Западные исследователи сильно повлияли на российскую работу, но из-за негативного политического давления в бывшем СССР поток концепций был односторонним. Российские эргономисты так много получили от американских и западных источников, что сейчас важно что-то отдать. Несмотря на значительное сходство между российскими и американскими теориями и методами, особая «раскрутка», которую используют первые в своей работе, может стимулировать новое мышление со стороны их американских коллег.

Содержание

Содержание: E.A. Флейшман, Предисловие. Понятие трудовой деятельности. Саморегуляция деятельности. Обработка информации. Дизайн системы человек-машина. Репрезентативные примеры российских эргономических исследований. Системно-структурный анализ и планирование трудовой деятельности. Обучение и обучение. Другие теории обучения с точки зрения деятельности. Характеристики рабочего процесса.

Советская психология: деятельность, сознание и личность

Советская психология: деятельность, сознание и личность

Писатели-марксисты: А.Леонтьев Н.

Проблема деятельности и психология

---

3.1. Два подхода в психологии — два плана анализа

В последние годы в советской психологии ускоренное развитие отдельных отраслей и прикладных исследовать. В то же время теоретические проблемы общего психологии уделялось меньше внимания. Помимо этого, советские Психология, сформулированная на марксистско-ленинской философской основе, предложила принципиально новый подход к психике и первой ввела в психологию ряд важных категорий, нуждающихся в дальнейшем развитии.

Среди этих категорий категория деятельности является наибольшей. значение. Вспомним известные тезисы Карла Маркса о Фейербаха, утверждающих, что главная неадекватность прежнего метафизического материализма заключалась в том, что он рассматривал чувствительность только в форме созерцания, а не как человеческую деятельность или практику; в отличие от материализма идеализм понимал деятельность абстрактно, а не как актуальную чувственную деятельность человека.

Так обстояло дело во всех домарксистских психология.Более того, в современной психологии разрабатывается вне марксизма ситуация остается неизменной. В его деятельности интерпретируется либо в рамках идеалистических представлений или по направлениям материалистических и естественнонаучных тенденций — как реакция на внешние воздействия пассивного субъекта обусловлено его врожденной организацией и подготовкой. Но это именно это делит психологию на естествознание по с одной стороны, и психологию как науку о духе, в с другой — поведенческая и «менталистическая» психология.В кризисы, вызванные этим в психологии, продолжаются и сейчас; они только «Отступили в глубину» и стали выражаться в менее открытые формы.

Характерным для нашего времени является интенсивное развитие междисциплинарные исследования, связывающие психологию с нейрофизиология, кибернетика и логико-математическая дисциплин, а также социологии и истории культуры; это в сам по себе не может привести к разрешению фундаментального, методологические проблемы психологической науки.Оставив их неразрешенный только увеличивает склонность к опасному физиологический, кибернетический, логический или социологический редукционизм и угрожает психологии утратой ее предмета, ее специфичность. Не то и то обстоятельство, что конфликт различные психологические тенденции утратили былую остроту свидетельство теоретического прогресса; воинствующий бихевиоризм дал компрометирующего необихевиоризма (или, как говорят некоторые авторы, «Субъективный бихевиоризм»), гештальтизм, неогештальтизм, Фрейдизм, неофрейдизм и культурная антропология.Хотя термин эклектичный приобрел значение почти высшей похвалы среди американских авторов эклектичные позиции еще никогда не приводили к успех. Понятно, что синтез гетерогенных комбинации психологических фактов и обобщений, которые не может быть достигнуто с помощью их простых комбинаций и общее переплетение. Это требует дальнейшего развития концептуальная система психологии, поиск новых научных теории, способные стянуть распущенные шнурки структура психологической науки.

При всем разнообразии тенденций, о которых мы говоря, что у них общего с методологической точки зрения Считаю, что они получены из биномиального плана анализа: действие на рецепторные системы субъекта → в результате реакции → явления (субъективные и цель) вызвано данным действием.

Этот план появился с классической ясностью в психофизике и психофизике. в физиологической психологии еще в прошлом веке.Главный проблема, которая возникла в то время, заключалась в изучении зависимость элементов сознания от параметров стимулы, вызывающие их. Позже в бихевиоризме, то есть в соответствие с изучением поведения, этот биномиальный план нашел его первое прямое выражение в известной формуле S → R .

Неадекватность этой схемы состоит в том, что она исключает из область исследования убедительный процесс, в котором реальные связи субъект с предметным миром, его объективная деятельность являются сделано (на немецком языке Tätigkeit , в отличие от Aktivität ).Такая абстракция от деятельности тема оправдана только в узких рамках лабораторный эксперимент, который призван выявить элементарные психофизиологические механизмы. Осталось только выйти за рамки эти границы, чтобы раскрыть невыносимость таких абстракция. Это сделало необходимым для более ранних исследователей, объясняя психологические факты, допустить вмешательство специальные силы, такие как активное восприятие, внутреннее намерение, т. д., то есть апеллировать все к деятельности сюжет, но только в его мистифицированной, идеалистической форме.

Основные трудности психологии, связанные с биномом план анализа и «постулат непосредственности» которая скрывается за ней, породила настойчивые попытки Преодолей это. Одно из направлений, по которому были предприняты эти попытки. подчеркнул тот факт, что эффекты внешнего воздействия зависят от их интерпретация субъектом, на тех психологических «Промежуточные переменные» (Толман и др.), Которые охарактеризовать его внутреннее состояние. В свое время С. Л. Рубинштейн выразил это в формуле, которая гласит, что «внешние мотивы действуют через внутренние условия.Эта формула конечно, вроде бы неопровержимо. Но если мы поймем в качестве внутренних условий текущее состояние объекта подвергается воздействию, то существенно ничего не повлияет новое для формулы S → R . Даже неживые объекты, когда их состояние изменились, по-разному проявляют себя во взаимодействии с другие объекты. На влажной размягченной почве колеи будут резко отпечатываются, но на сухой затвердевшей почве они не будут. Даже больше ясно это проявляется у животных и у человека: реакция голодное животное к пищевому стимулу будет отличаться от пищевого стимула сытое животное, а информация о футбольном матче вызовет Совершенно другая реакция у человека, который интересуется футбол, чем в человеке, который к нему совершенно равнодушен.

Введение концепции промежуточных переменных несомненно, обогащает анализ поведения, но не убрать упомянутый постулат прямоты. В важно то, что даже если переменные, о которых мы говорят, вмешиваются, это только в смысле внутреннего условия самого субъекта. Сказанное относится также к «мотивирующим факторам», потребностям и желаниям. Разработка роли этих факторов происходило, как известно, в очень разные линии — в бихевиоризме, в школе К.Левина, и особенно в углубленной психологии. Однако во всех этих школах, какими бы разными ни были их направления и какими бы разными они ни были в понимании самой мотивации и ее роли, неизменным оставалось главное: противопоставление мотивации объективным условиям деятельности, противодействию мотивации. внешний мир.

Попытки решить проблему со стороны т.н. Особо следует упомянуть культурологию. Признанный основоположник этого направления Л.Уайт развивает идею «культурного определение »явлений в обществе и в поведении частные лица. Возвышение человека и человеческого общества приводит к следующее: Связь между организмом и окружающей средой которые раньше были прямыми и естественными, становятся опосредованными культурой развитие на основе материальной продуктивности. Таким образом, культура для отдельных лиц появляется в форме значения, придаваемого речевые знаки-символы. На основании этого Л. Уайт предложил трехчленная формула поведения человека: организм мужчина + культурные стимулы → поведение .

Эта формула создает иллюзию преодоления постулата непосредственности и вытекающей из нее формулы S → R . Однако введение культуры передается знаковыми системами в эту формулу как посредническое звено неизбежно заманивает психологические исследования в ловушку явления сознания, социальные и индивидуальные. Просто результаты замены: мир объектов теперь заменен мир знаков и значений, разработанный обществом. Таким образом, мы снова стоять перед биномиальной формулой, S → R , но теперь стимул интерпретируется как «культурный стимул.»Это также выражается более поздней формулой Уайта, с помощью которой он объясняет различие в определении психических реакций (разума) животные и человек. Он пишет эти формулы так:

V m = f ( V b ) у животных,

V м = f ( V c ) в человеке,

где V — переменная, м — разум, b — состояние тела, а c — культура.

В отличие от социологической концепции и психологии производная от Дюркгейма, который так или иначе сохраняет идею первичности взаимодействия человека с предметным миром, современная американская культурология знает только влияние на человека «экстрасоматических объектов», которые образуют континуум, развивающийся в соответствии с собственными «объектами». супрапсихологические »,« супрасоциологические »законы (что также делает необходимой науку, культурологию). С этой культурологической точки зрения люди выступают только как «катализаторы» и «средства выражения» культурного процесса.Больше ничего.

Совершенно иная линия, вытекающая из постулата прямолинейность и по которой происходило усложнение анализа был результатом открытия регулирующего поведения с помощью обратные связи, очевидно сформулированные ранее Н. Н. Ланге.

Уже первые исследования строения сложного двигательные процессы в человеке позволили понять механизм широкого круга явлений в новом свете. Здесь работа Н.А. Бернштейн, показавший роль рефлекторного кольца с обратным подключением.

За время, отделяющее нас от ранних работ, в 1930-х годах теории регулирования и информации предполагали общенаучное значение и охватывавшие процессы в как в живых системах, так и в неживых системах.

Интересно, что концепции кибернетики во время этих лет позже были приняты большинством психологов как совершенно новый.У них было что-то вроде второго рождения в психологии — обстоятельство, которое вызвало у некоторых энтузиастов кибернетический подход к мысли, что наконец-то появились новые методологические основы были найдены для всеобъемлющей психологической теории. Очень Однако вскоре выяснилось, что кибернетический подход к психология тоже имела свои пределы, которые можно было преодолеть только на цена замены научной кибернетики какой-то «Кибернетическая мифология»; это правда, что психологический реалии, такие как психический образ, сознание, мотивация, и цель казалась потерянной.В этом смысле даже пришли об известном отказе от ранних произведений, в которых разработал принцип деятельности и представления об уровнях регулирование, среди которых уровень воздействия объекта и выше Следует особо отметить когнитивные уровни.

Идеи современной теоретической кибернетики образуют очень важный уровень абстракции, который позволяет описать особенности структуры и движения более широкого класса процессов что не могло быть описано с помощью ранее идейный аппарат.Но расследования, проводимые в этом плоскости абстракции, несмотря на их бесспорность производительности, сами по себе не могли решить фундаментальная методологическая проблема той или иной специальной области знаний. По этой причине нет ничего парадоксального в Дело в том, что в психологии введение понятий о регулирование, информационные процессы и саморегулирующиеся системы до сих пор не меняет упомянутый постулат непосредственности выше.

Вывод таков: очевидно, что усложнения нет. исходная формула, исходящая из этого постулата, так сказать, «из внутри »может устранить те методологические трудности, которые он производит в психологии.Чтобы удалить их, необходимо необходимо заменить биномиальную формулу анализа на принципиально другая формула, и без отказ от постулата прямоты.

Основной тезис, обоснование которого будет представлено. в последующей работе заключается в том, что реальный способ преодолеть это постулат, который, по мнению Д. К. Узнадзе, является «злокачественным» для психологии через введение в психологию Категория объекта деятельности.

Вынося это предложение, необходимо сразу укажите это: вопрос касается деятельности, а не одной из поведение, а не один из нейрофизиологических процессов, которые производят деятельность.Дело в том, что «единицы», выделенные анализом и язык, с помощью которого поведенческие, церебральные или логические процессы описаны с одной стороны, а объективные активность с другой стороны, не согласны друг с другом.

Таким образом, в психологии была изобретена следующая альтернатива: либо сохранить основную биномиальную формулу: действие объекта → изменение текущего состояния объекта (или по сути то же самое, формула S → R ), или разработать трехчлен формула, включающая среднее звено («средний термин») активность субъекта и, соответственно, условия, цели, и средства этой деятельности — связь, которая опосредует связи между ними.

С точки зрения проблемы определения психики, эту альтернативу можно сформулировать так: Мы возьмем либо позиция, что сознание определяется окружающие предметы и явления, или положение, которое сознание определяется социальным существованием людей, что при определении Маркс и Энгельс — не что иное, как реальный процесс их жизнь.

Но что такое человеческая жизнь? Это та совокупность, точнее, та система действий, сменяющих друг друга.В действии там действительно происходит перевод объекта в его субъективную форму, в образ; также в деятельности перенос деятельности в ее объективные результаты в ее продуктах. Взято из С этой точки зрения деятельность предстает как процесс, в котором взаимное переходы между полюсами «субъект-объект» удавшийся. «В производстве личность объективизируется; в нужде вещь субъективизируется », — отмечал Маркс.

3.2. Категория объективной деятельности

Активность — это молярная, а не аддитивная единица срока службы физический, материальный предмет.В более узком смысле, то есть на психологический уровень, это единица жизни, опосредованная психическим отражение, истинная функция которого состоит в том, что оно ориентирует субъект в объективном мире. Другими словами, деятельность — это не реакции, а не совокупности реакций, а системы, имеющей структура, ее внутренние переходы и трансформации, ее собственная разработка.

Внесение категории деятельности в изменения психологии вся концептуальная система психологического знания.Но для для этого необходимо рассматривать данную категорию в целом с ее важнейшие зависимости и определения: со стороны его структура и в его специфической динамике, в его различных аспектах и формы. Другими словами, нас интересует отвечая на вопрос, как именно категория деятельности входит в психологию. Этот вопрос представляет собой серию теоретические проблемы, которые далеки от решения. это Само собой разумеется, что я могу коснуться только некоторых из них проблемы.

Психология человека занимается деятельностью конкретных индивидов, происходящих либо в условиях открытых ассоциации, среди людей, или лицом к лицу с окружающий предметный мир — перед гончарным кругом или за письменным столом. При любых условиях и формы человеческой деятельности, какой бы структуры она ни была предполагает, что его нельзя рассматривать как изолированное от социальных отношения, из жизни общества. Во всей своей отчетливости деятельность человека представляет собой систему, включающую в системе взаимоотношений общества.Вне этих отношений человеческой деятельности просто не существует. Просто как это существует определяется этими формами и материальным и духовным означает ( Verkehr ), который является результатом разработки производство, и это не может быть реализовано иначе, как в конкретная деятельность людей.

Само собой разумеется, что деятельность каждого отдельного человека зависит от его места в обществе, от условий, в которых он лот, и как этот лот проработан в уникальном, индивидуальном обстоятельства.

Особенно важно остерегаться понимания человеческая деятельность как отношения, существующие между человеком и противостоящее общество. Это необходимо подчеркнуть, потому что сейчас психология наводнены позитивистскими концепциями, которые во всех отношениях навязывание идеи противопоставления человеческого индивида общество. Для человека общество представляет собой лишь внешнее окружение, к которому он вынужден приспосабливаться, чтобы не казаться «неадаптированными» и выжить точно так же как животное вынуждено приспосабливаться к внешнему, естественному среда.С этой точки зрения человеческая деятельность формируется как результат его армирования, даже если не прямое армирование (для Например, через оценку, выраженную «рецензентом» группа). При этом упускается главное — то, что в общества человек находит не просто внешние условия, к которым он должны учитывать его деятельность, но эти же социальные условия несут в себе мотивы и цели его деятельности, его средства и методы; одним словом, общество производит деятельность лица, образующие его.Конечно, это совсем не значит что их деятельность лишь олицетворяет отношения общества и его культура. Есть сложные трансформации и переходы которые соединяют их так, чтобы не было прямого преобразования одного в возможно другое. Для психологии, ограниченной концепцией «Социализация» психики индивида без ее При дальнейшем анализе эти преобразования остаются подлинным секрет. Этот психологический секрет раскрывается только в исследования генезиса человеческой деятельности и ее внутренних состав.

Основной или, как иногда говорят, конституирующей характеристикой деятельности является его объективность. Собственно, понятие объекта ( Gegenständ ) уже имплицитно содержится в самом понятии деятельности. Выражение «беспредметная деятельность» лишено всякого смысла. Деятельность может казаться беспредметной, но научное исследование деятельности обязательно требует открытия ее объекта. Таким образом, объект деятельности двоякий: во-первых, в своем независимом существовании как подчинение себе и преобразование деятельности субъекта; во-вторых, как образ объекта, как продукт его свойства психологической рефлексии, которое реализуется как деятельность субъекта и иначе существовать не может.

В самом начале деятельности и психологической рефлексии раскрывается их объективная природа. Таким образом было показано, что жизнь организмов в однородной, хоть и изменчивой, среде может развиваться только в виде усложнения этой системы элементарные функции, поддерживающие их существование. Только в переход к жизни в дискретной среде — то есть к жизни в мир объектов, влияющих на процессы, которые имеют прямое биотическое значение — это процессы, возникающие в результате действия, которые могут быть нейтральными и абиотическими сами по себе, но которые сориентировать его по отношению к деятельности первого рода.Формирование этих процессов, которые способствуют основным жизненно важным функциям происходит из-за биотических свойств объекта (например, его питательные свойства) как бы скрыты за другими «Поверхностные» свойства. Эти свойства поверхностны в том смысле, что до того, как эффекты биотической активности могут быть испытано, надо, образно говоря, пройти через эти свойства (например, механические свойства твердого тело по отношению к его химическим свойствам).

Конечно, я опускаю здесь какие-либо утверждения о конкретном, научное обоснование упомянутых теоретических положений, просто как я при оценке проблемы их внутренних связи с учением И. П. Павлова о сигнальной функции условных раздражителей и о ориентировочных рефлексах; Я объяснил оба эти момента в других статьях.

Таким образом, предыстория человеческой деятельности начинается, когда жизнь процессы приобретают объективность. Это подразумевает также появление элементарные формы психической рефлексии — трансформация раздражительности ( irribilitas ) в чувствительность ( sensibilitas ), в «способность ощущать.”

Возможна дальнейшая эволюция поведения и психики животных. адекватно понимается именно как история развития объективного содержания деятельности. На каждом новом этапе есть возникло все более полное подчинение эффекта или процессы деятельности к объективным связям и отношениям свойства предметов, с которыми животные взаимодействовал. Объективный мир тем более казался «Вторгаться» в деятельность. Таким образом, движение животного вдоль забора подчиняется «геометрии», становится ассимилируется им и несет в себе; движение прыжок подчинен объективным метрикам среды и выбор способа, чтобы объединить объекты отношения.

Развитие объективного содержания деятельности находит свое выражение в последующем развитии психической рефлексии, которая регулирует деятельность в объективной среде.

Вся деятельность имеет круговую структуру: начальная афферентация → эффектор процессы, регулирующие контакты с объективной средой → , исправление и обогащение посредством обратных связей исходного афферентного изображения . Теперь круговой характер процессов, реализующих взаимодействие организма с окружающей средой, оказывается общепризнанным и достаточно хорошо описанным в литературе.Главное, однако, не в круговой структуре как таковой, а в том, что психическое отражение объектного мира создается непосредственно не внешними силами (в том числе среди этих «обратных» сил), а теми процессами, посредством которых субъект вступает в практический контакт. с предметным миром и которые по этой причине обязательно подчинены его независимым свойствам, связям и отношениям. Это означает, что «афферентатором», управляющим процессами деятельности, изначально является сам объект и лишь во вторую очередь — его образ как субъективный продукт деятельности, фиксирующий, стабилизирующий и несущий в себе свое объективное содержание.Другими словами, реализуется двойной перенос: перенос объекта → процесс активности , а перенос активности → его субъективный продукт . Но перевод процесса в форму продукта происходит не только на полюсе предмета. Еще более отчетливо это происходит на полюсе объекта, трансформируемого человеческой деятельностью; в этом случае деятельность субъекта, контролирующего психический образ, переносится в «свойство угасания» ( ruhende Eigenschaft ) его объективного продукта.

На первый взгляд кажется, что представление о объективная природа психики относится только к сфере собственно познавательные процессы; эта концепция, кажется, не применима к сфера потребностей и эмоций. Однако это не так.

Взгляды на эмоционально-потребную сферу как сферу состояний и процессы, природа которых лежит в самом субъекте и которые меняют свой внешний вид только под давлением внешних условий, основаны на слиянии по существу различных категорий, слияние, которое проявляется особенно в проблема потребностей.

В психологии потребностей необходимо с самого начала начиная со следующего принципиального различия: различение потребности как внутреннего состояния, как одного из необходимые предвестники деятельности, и потребность как то, что направляет и регулирует конкретную деятельность субъекта в объективной среда. «Голод способен поднять животное на ноги, способные придать охоте более или менее задорный характер, но в голоде нет элемента, который направил бы охотника так или иначе или изменить его, чтобы он соответствовал требованиям места или случайных встреч », — написал Сеченов.Нужно объект психологического познания, особенно в его направлении функция. Во-первых, потребность возникает только как условие потребность организма и сама по себе не способна вызвать любой вид позитивно направленной деятельности; его функция ограничена к активации соответствующей биологической функции и общего возбуждение двигательной сферы, проявляющееся при ненаправленном поиске движения. Только в результате его «встречи» с объектом который отвечает, он сначала стал способен руководить и регулирующая деятельность.

Удовлетворение потребности предметом — чрезвычайное действие. Чарльз Дарвин заметил это в свое время; некоторые данные Павлова И.П. поддержите это; Д. Н. Узнадзе говорит об этом как об условии начало цели; и современные этиологи оценивают это блестящее описание. Этот экстраординарный поступок — поступок объективируя потребность, «наполняя» ее содержанием, полученным из окружающий мир. Это то, что вызывает необходимость по-настоящему психологический уровень.

Развитие потребностей на этом уровне происходит в форме развития их объективного содержания.Кстати, может быть сказал, что это условие позволяет понять появление у человека новых потребностей, в том числе не имеющих аналоги у животных, не «связаны» с биологическими потребности организма, и в этом смысле появляются «Автоматический». Их образование объясняется тем, что в человеческом обществе производятся необходимые предметы, и благодаря этому потребности производятся сами по себе.

Таким образом, требуется прямая деятельность со стороны субъекта, но они способны выполнять эту функцию только при условии, что они объекты.Отсюда возникает возможность обращения терминов, позволивших К. Левину говорить о мотивирующей силе самих объектов ( Aufforderungscharakter ).

Не отличается и ситуация с эмоциями и чувствами. Здесь тоже следует различать, с одной стороны, необъективные, эстетические, аутентичные условия и другие правильные эмоции и чувства, вызванные отношениями между объективными активность субъекта, его потребности и мотивы.Но это Об этом нужно сказать отдельно. В связи с анализа деятельности, достаточно указать, что объективность деятельности отвечает не только за цель характер изображений, но и для объективности потребностей, эмоции и чувства.

Конечно, процесс разработки объективного содержания потребности не однобокие. Другая его сторона состоит в том, что объект деятельности сам по себе представляется субъекту как удовлетворение той или иной его потребности.Таким образом необходимо пробудить активность и направить его со стороны испытуемого, но они неспособны выполнения этих функций таким образом, чтобы они казались задача.

3.3. Объективная деятельность и психология

Внешняя деятельность, чувственно практическая, генетически оригинальная и основная форма человеческой деятельности и имеет особую значение для психологов. Психология, конечно, всегда изучала деятельность — например, мыслительная деятельность, деятельность воображение, память и так далее.Только такая внутренняя активность как подпадает под декартову категорию cogito, правильно считается психологическим, принадлежащим исключительно к области психологи. Таким образом, психология отказалась от изучения практическая чувственная деятельность.

Если в старой психологии фигурировала внешняя деятельность, то она делал это только потому, что выражал внутреннюю активность, активность сознание. Бунт бихевиористов против этого менталистическая психология, имевшая место в начале этого века, сделал больше для углубления, чем для устранения разрыва между сознание и внешняя деятельность, только теперь ситуация была обратное: внешняя деятельность была удалена из сознания.

Вопрос, подготовленный объективным ходом развитие психологического знания теперь возникло во всех Актуальность: Изучение внешней практической деятельности является проблемой психология? Нигде не было отмечено, в какой науке принадлежит. Кроме того, научные эксперименты показывают, что изоляция деятельность как объект чьей-то конкретной сферы знания, «праксиология» не могут быть оправданы. Как и все эмпирически заданная действительность изучается различными науки; можно изучать физиологию деятельности, но так же уместно изучать его в политической экономике или в социология, например.Не может и внешняя, практическая деятельность быть изолированным от надлежащего психологического исследования. Этот Ситуацию, однако, можно понять в существенно ином способами.

Еще в 30-е годы С. Л. Рубинштейн указывал на важные теоретическое значение для психологии мышления Маркса о том, что в обычной материальной работе перед нами открытая книга основных сильных сторон человека, и это психология для которую эта книга остается закрытой, не может стать существенным и настоящая наука: Психология не может игнорировать богатства человеческого деятельность.

Кроме того, в своих последующих публикациях С.Л. Рубинштейн подчеркнул, что хотя практическая деятельность, посредством которой люди изменить природу и общество тоже входит в сферу психология, объект психологического исследования «является только их конкретно психологическое содержание, их мотивация и регулирование, посредством которого действия приводятся в соответствие с отраженными ощущениями, восприятиями и сознанием объективные условия, в которых они выполняются.

Таким образом, практическая деятельность, по мнению автора, является предметом изучения психологии, но только того конкретного содержания, которое проявляется в форме ощущения, восприятия, мышления и в в целом в виде внутренних психических процессов и состояний предмета. Но это убеждение до некоторой степени одностороннее. поскольку оно абстрагируется от основного факта, что деятельность — в той или иной форме — это часть самого процесса психического отражения, часть содержания этого процесса, и его начало.

Рассмотрим самый простой случай: процесс восприятия устойчивость объекта. Это внешний двигательный процесс за счет средства, с помощью которых субъект устанавливает практический контакт, практический связь с внешним объектом; процесс может быть направлен к выполнению даже некогнитивной, но очень практической задачи, например, деформация объекта. Субъективный образ здесь возникает, конечно, экстрасенс и, соответственно, бесспорно предмет для психологического изучения.Чтобы понять природу данного изображения, однако я должен изучить процесс, который его вызывает, и это, в случае под рассмотрение, это внешний практический процесс. — Будь я хотите этого или нет, согласуется ли это с моими теоретическими взглядами или нет, я все равно обязан включить в тему своего психологическое исследование внешнего, объективного действия тема.

Это означает, что неверно думать, что хотя внешняя, объективная деятельность представляет собой психологическую расследования, он делает это только в той степени, в которой он включает внутренние психические процессы и это психологическое исследование продвигается без изучения самой внешней деятельности или ее состав.

С этим можно согласиться, только если можно принять односторонний зависимость внешней активности от изображения психического образа целей или мысленного плана, направляющего деятельность. Но это не так так. Деятельность обязательно входит в практический контакт с объекты, которые противостоят человеку, отвлекают его, изменяют или обогащают Это. Другими словами, особенно во внешней деятельности происходит раскрытие круга внутренних психических процессов, как если бы встретиться с объективным миром предметов, властно вторгающихся в этот круг.

Таким образом, деятельность входит в предмет психологии, а не сама по себе. особое «место» или «элемент», но через его особые функция. Это функция доверить субъект объективной реальности. и преобразование этой реальности в форму субъективности.

Вернемся, однако, к случаю инициирования психического отражение элементарного свойства материального объекта при условия практического контакта с ней. Этот случай был процитирован только в качестве наглядного, очень упрощенного примера.Однако он настоящий генетический смысл. Вряд ли сейчас необходимо доказывать, что на начальных этапах своего развития деятельность обязательно имеет форму внешних процессов и что, соответственно, психический образ является продуктом этих процессов, связывающих субъект на практике с объективной реальностью. Очевидно, что на разных генетических стадиях научное объяснение О природе и особенностях психического отражения невозможно иначе, как на основе изучения этих внешних процессов.В то же время это не означает замену изучения психики изучением поведения, а лишь демистификацию природы психики. В противном случае нам останется только признать существование тайной «психической способности», которая состоит в следующем: под воздействием внешних раздражителей, падающих на рецепторы субъекта в его мозгу — в порядке явление, параллельное физиологическим процессам — возникает некий внутренний свет, который освещает мир для человека, происходит нечто вроде излучения образов, которые впоследствии локализуются или «объективизируются» субъектом в окружающем пространстве.

Очевидно, что реальность, с которой имеет дело психолог, бесспорно более сложный и богатый, чем это изображается в приведенном здесь грубом плане создания изображения в результате практического контакта с объектом. Однако как бы далеко психологическая реальность ни отклонялась от этой грубой В общих чертах, какой бы глубокой ни была метаморфоза деятельности, при любых условиях она останется фактором, реализующим жизнь физического субъекта, и это, по сути, само по себе является чувственным, практическим процессом.

Осложнение деятельности и соответственно усложнение его психическая регуляция представляет собой необычайно широкий круг научные психологические проблемы, из числа которых это необходимо прежде всего, чтобы изолировать вопрос о формах человеческая деятельность и их взаимосвязи.

3.4. Взаимосвязь внутренней и внешней деятельности

Старая психология имела дело только с внутренними процессами, с движение представлений, их объединения в сознание, с их обобщениями, и движение их заменитель — слова.Эти процессы, а также некогнитивные внутренние переживания считались исключительно предметом психологического исследования.

Переориентация старой психологии началась с постановки проблема происхождения внутренних психических процессов. А решительный шаг в этом направлении сделал И. М. Сеченов, который 100 лет назад указали, что психология незаконно извлекает из все звенья процесса, которые были созданы самой природой, ее центр, «экстрасенс», и противопоставляет его «Материал.«Так же, как психология родилась из этого (согласно Сеченову) операция неестественная, потом «нет прибора. могли склеить эти битые ссылки ». Такой подход к Дело, писал Сеченов, надо менять. «Научная психология и все ее содержание не могут быть ничем иным, как серией учений о происхождении психической деятельности.

Задача историка — проследить этапы развития развитие этой идеи. Отмечу только, что тщательная проработка филогенеза и онтогенеза мысли, начавшейся фактически расширил пределы психологического исследования.В психология вошла в такие парадоксальные концепции, начиная с субъективно-эмпирическая точка зрения, как понятие о практический интеллект или ручное мышление. Положение, которое внутреннее интеллектуальному действию генетически предшествует внешнее действие стали почти повсеместно признанными. С другой стороны, то есть начиная с изучения поведения, была разработана гипотеза о прямой механически понятный переход внешнего процессы к загадочным внутренним процессам; мы можем помнить, для Например, формула Ватсона: речевое поведение → шепот → совершенно беззвучная речь.

Основная роль в развитии конкретной психологической взгляды на происхождение внутренних мыслительных операций, однако, были играет введение в психологию понятия интериоризация.

Интернализация — это, как известно, переход, в результате которого процессы, внешние по форме, с внешними материальными объектами, будучи превращается в процессы, происходящие на ментальном плане, на план сознания; здесь они проходят особую трансформация — они обобщенные, вербализованные, сгущенные, и самое главное, они становятся способными к дальнейшему развитию что выходит за границы возможностей внешних деятельность.Это переход, если воспользоваться краткой формулой Дж. Пиаже, «ведущий от сенсомоторной плоскости к мысли».

Процесс интериоризации сейчас подробно изучается в контексте многих проблем, онтогенетических, психолого-педагогическая и общая психология. Здесь серьезно появляются различия в теоретических основах исследование этого процесса, а также его теоретические интерпретация. Для Ж. Пиаже важнейшая основа для исследование происхождения внутренней мыслительной деятельности от сенсомоторные акты заключаются, по-видимому, в невозможности введение оперативных схем мысли прямо из восприятие.Такие операции, как объединение, упорядочивание и центрирование возникают изначально в процессе проведения внешние воздействия с внешними объектами и в дальнейшем продолжаются развиваться в плане внутренней мыслительной деятельности согласно свои логико-генетические законы. Другие исходные позиции на переход от действия к мысли определялся взглядами П. Джанет, А. Валлон и Дж. Брунер.

В советской психологии понятие интериоризации (« поворот ») обычно связывают с именем Л.С. Выготский и его последователи, которые провели важные исследования этого процесса. В последние годы последовательные этапы и условия целенаправленного, «Несамопроизвольное» преобразование внешнего (материализованного) действия во внутренние (умственные) действия были изучены особенно тщательно П.Я. Гальперин.

Оригинальные идеи, которые привели Выготского к проблеме происхождение внутренней психической деятельности от внешней деятельности различаются в основном из теоретических концепций других авторов, которые его современники.Эти идеи пришли из анализа особенности сугубо человеческой деятельности — трудовой деятельности, производственная деятельность, осуществляемая с помощью инструментов, деятельность, которая исконно социальный, то есть развивается только в условиях сотрудничество и обмен людьми. Соответственно, Выготский выделили две главные взаимосвязанные черты, которые должны быть считается основой психологической науки. Это оборудованные («Инструментальная») структура человеческой деятельности и ее включение в систему взаимоотношений с другими людьми.Именно эти особенности определяют особенности психологических процессов в человеке. Оборудование опосредует деятельность, связывающую человека не только с миром вещей, но и с другими людьми. Благодаря этому его деятельность вбирает в себя опыт человечества. Это также основание того, что психологические процессы в человеке (его «высшие психологические функции») принимают структуру, обязательным звеном которой являются социально-исторически сформированные средства и методы, передаваемые ему окружающими в процессе сотрудничества. работают вместе с ними.Но передать средство или способ осуществления того или иного процесса невозможно иначе, как во внешней форме — в форме действия или в форме внешней речи. Иными словами, высшие, собственно человеческие, психологические процессы могут возникать только во взаимодействии человека с человеком, то есть как интерпсихологические действия, и только впоследствии они начинают завершаться индивидом самостоятельно. в этом процессе некоторые из них продолжают терять свою первоначальную внешнюю форму и превращаться в интрапсихологические процессы.

К утверждению, что внутренняя психологическая деятельность происходят из практической деятельности, исторически накапливались как результат воспитания человека на основе работы в обществе, и это в отдельных особях каждого нового поколения они формируются в к ходу онтогенетического развития прилагается еще один очень важное предложение. Он состоит в том, что одновременно происходит изменение самой формы психологическое отражение реальности: Сознание выступает как отражение субъектом действительности, собственной деятельностью и сам.Но что такое сознание?

Сознание — это со-знание, но только в том смысле, что индивидуальное сознание может существовать только при наличии социальных сознание и язык, который является его реальным субстратом. в процесс материального производства, люди также производят язык, и это служит не только средством информации, но и носитель закрепленных в нем социально развитых смыслов.

Старшая психология рассматривала сознание как своего рода метапсихологический план движения психических процессов.Но сознание изначально не даровано и не порождается природа. Сознание исходит от общества; это произведено. По этой причине сознание не является постулатом и не условие психологии, а ее проблема, предмет для конкретное научное психологическое исследование.

Таким образом, процесс интериоризации не является внешним воздействием. перенесены в уже существующий внутренний «план сознание»; это процесс, в котором этот внутренний план сформирован.

Как известно, в результате первого цикла работ посвященных к изучению роли внешних средств и их «Превращая» Л. С. Выготский обратился к изучению сознание, его «клетки» — словесные значения, их формирование и структура. Хотя в этих исследованиях имеется в виду появился в его, так сказать, обратном движении и для этого разум, как если бы это было что-то, что стоит за жизнью и направляет деятельности, для Выготского непоколебимым остался противоположный тезис: Не смысл, не сознание лежит за жизнью, а жизнь лежит за сознанием.

Исследование формирования психических процессов и смыслы (идеи) могут выражать только одну часть общего движения активности, но это может быть очень важная часть: усвоение индивидом способов мышления, выработанных человечество. Но это касается не только познавательной деятельности, ее образование, или его функция. Психологическая мысль (и индивидуальная сознание в целом) шире, чем эти логические операции и те значения, в структурах которых они заключены.Значения сами по себе не порождают мысли, но опосредуют ее — точно так же, как инструменты не вызывают активности.

На более позднем этапе своих исследований Л. С. Выготский заявил, что главное важное предложение много раз в различных формах. Он видел последний оставшийся «секретный» план устного мышления в его мотивация, в аффективно-волевой сфере. Детерминированный взгляд на психическую жизнь, писал он, исключает «приписывание мысли магическая сила определения поведения человека через один конкретная система.”Позитивная программа, полученная в результате этого, сохранив активную функцию смысла и мысли, требует, чтобы проблема была рассмотрена еще раз. И для этого нужно было перейти в категорию объективной деятельности, применяя это также к внутренним процессам, процессам сознание.

Это точно в ходе движения теоретических думал в этом направлении, что основное сообщество внешних и внутренняя деятельность раскрывается как опосредующая взаимосвязь человека с миром, в котором реализуется его настоящая жизнь.

Соответственно этому принципиальное различие, лежащее в основе классической Картезианско-локковская психология — различение, с одной стороны, внешнего мира, мира пространства, которому также принадлежит внешняя физическая активность, и, с другой стороны, мира внутренних явлений и процессов сознания — должно уступить место. к другому различию: с одной стороны, объективная реальность и ее идеализированные, трансформированные формы ( verwandelte Formen ), а с другой — деятельность субъекта, включая как внешние, так и внутренние процессы.Это означает, что устраняется разделение деятельности на две части или стороны, как если бы они принадлежали двум совершенно разным сферам. Это также представляет собой новую проблему — проблему исследования конкретной взаимосвязи и связи между различными формами человеческой деятельности.

Эта проблема существовала и раньше. Только в наше время, однако приобрело ли это совершенно конкретное значение. Теперь, прежде чем в наших глазах все теснее и теснее переплетаются между внешней и внутренней активностью: физическая работа осуществление практического преобразования материальных объектов, когда-либо более «интеллектуализированный», включает в себя выполнение более сложных умственных действий; в то же время работа современного исследователя, деятельность, которая особенно когнитивные, интеллектуальные по преимуществу, все более наполнены процессы, которые по своей форме являются внешними воздействиями.Такой унификация процессов деятельности, которые варьируются в зависимости от их форму даже сейчас нельзя интерпретировать только как результат те переходы, которые описываются термином интериоризация внешней активности. Это обязательно предполагает наличие также регулярно возникающие переходы в обратном направлении, от внутренней к внешней деятельности.

В социальных условиях, обеспечивающих всестороннее развитие людей, интеллектуальная деятельность неотделима от практической деятельность.Их мышление становится воспроизводимым до степени необходимость момента в целостной жизни индивидов.

Забегая немного вперед, сразу скажем, что взаимное переходы, о которых мы говорим, образуют наиболее важные движение объективной человеческой деятельности в ее историческом и онтогенетическое развитие. Эти переходы возможны, потому что внешняя и внутренняя деятельность имеют схожие общие черты состав. Раскрытие общих черт их структура кажется мне одним из важнейших открытий современной психологической науки.Таким образом, деятельность, которая внутренние по своей форме, происходящие из внешних практических деятельность, не отделена от нее и не стоит над ней, а продолжает сохранять существенную двоякую связь с Это.

3,5. Общая структура деятельности

Сообщество макроструктуры внешнего практического деятельность и внутренняя активность теоретически позволяет анализировать ее, первоначально абстрагируя его от формы, в которой он происходит.

Идея анализа деятельности как метод научного человеческого психология была предложена, как я уже сказал, в раннем произведения Л.С. Выготский. Понятие тупого («Инструментальные») операции, понятие целей и позже появилось понятие мотива («мотивационная сфера сознание »). Однако прошли годы, прежде чем можно было описать, в первом подходе, общие структура человеческой деятельности и индивидуального сознания. Этот первое описание теперь, спустя четверть века, появляется во многих способы неудовлетворительные и слишком абстрактные. Но именно благодаря его абстрактность, что его можно рассматривать как начальную отправную точку точка для дальнейшего исследования.

До этого момента мы говорили об активности в целом коллективное значение этого понятия. На самом деле мы всегда должны иметь дело с конкретными видами деятельности, каждая из которых отвечает на определенная потребность субъекта, направлена ​​на объект этого потребность, гасится в результате ее удовлетворения и произведен снова, возможно, в другом, полностью изменен условия.

Отдельные конкретные виды деятельности могут различаться между собой. по разным характеристикам: по форме, по методам их выполнения, по их эмоциональная интенсивность в зависимости от времени и пространства потребности в соответствии с их физиологическими механизмами, и т.п.Главное, что отличает одно занятие от другого, однако в этом различие их объектов. Это точно объект деятельности, который придает ему определенный направление. Согласно предложенной мною терминологии объект деятельности — ее истинный мотив. (Такое ограниченное понимание мотива как объекта (материального или идеального), который вызывает и направляет деятельность к самому себе, отличается от общепринятого понимания; но здесь не место для полемики по этому вопросу.) Подразумевается, что мотив может быть либо материальным, либо идеальным, присутствовать либо в восприятии, либо исключительно в воображении или в мыслях. Главное, чтобы за деятельностью всегда стояла потребность, чтобы она всегда отвечала той или иной потребности.

Таким образом, понятие деятельности обязательно связано с понятием мотива. Деятельность не существует без мотива; «Немотивированная» деятельность — это не деятельность без мотива, а деятельность с субъективно и объективно скрытым мотивом.Базовым и «формулирующим» являются действия, реализующие отдельные виды человеческой деятельности. Мы называем процесс действием, если он подчинен представлению результата, который должен быть достигнут, то есть подчинен сознательной цели. Точно так же, как понятие мотива связано с понятием деятельности, понятие цели связано с понятием действия.

Появление целенаправленных процессов или действий в деятельность возникла исторически в результате перехода человека к жизни в обществе.Активность участников совместно работа вызывается ее продуктом, который изначально напрямую отвечает необходимость каждого из них. Однако развитие даже простейшее техническое разделение работы обязательно приводит к изоляции как бы промежуточных частичных результатов, которые достигаются отдельными участниками коллективной трудовой деятельности, но которые сами по себе не могут удовлетворить потребности рабочих. Их потребности удовлетворяются не этими «промежуточными» результатами, а доля продукта их коллективной деятельности, полученная каждый из них через формы отношений, связывающих их одним к другому, которые развиваются в процессе работы, то есть социальные отношения.

Легко понять, что «промежуточный» результат которой подчинены рабочие процессы человека, также должны быть изолированы для него субъективно в виде представления. Это также изоляция цели, которая по выражению Маркса, «как закон определяет способ и характер его действия …. »

Выделение целей и формулирование подчиненных действий они приводят к кажущемуся разделению функций, которые раньше слились друг с другом в мотиве.Функция возбуждения: конечно, полностью сохранился в мотиве. Функция направление — другое дело: действия, реализующие деятельность, возбуждаемые его мотивом, но кажущиеся направленными к цели. Предположим, что активность человека пробуждается пищей; это также составляет его мотив. Однако для удовлетворения потребности в пище он должен выполнять действия, не направленные непосредственно на получение пищи. Например, целью данного человека может быть подготовка снаряжения для рыбной ловли; независимо от того, будет ли он сам использовать подготовленное им снаряжение в будущем или передать его другим и получить часть общего улова, то, что вызвало его активность, и то, на что были направлены его действия, не идентичны; их совпадение представляет собой частный личный случай, результат определенного процесса, который мы обсудим.

Выделение целенаправленных действий, составляющих содержание конкретной деятельности, закономерно ставит вопрос о объединяющих их внутренних отношениях. Как уже было сказано, это не аддитивный процесс. Соответственно, действия — это не особые «единицы», которые входят в структуру деятельности. Человеческая деятельность существует только в форме действия или цепочки действий. Например, трудовая активность существует в рабочих действиях, школьная активность — в школьных действиях, социальная активность — в действиях (актах) общества и т. Д.Если мысленно вычесть из нее действия, составляющие деятельность, то от деятельности не останется абсолютно ничего. Это можно выразить по-другому: когда перед нами происходит конкретный процесс, внешний или внутренний, то с точки зрения его отношения к мотиву он выглядит как человеческая деятельность, но когда он подчинен цели, то он проявляется как действие или совокупность цепочки действий.

Кроме того, деятельность и действие представляют подлинные и несовпадающая реальность.Одно и то же действие может совершить различные виды деятельности и могут переходить от одного занятия к другому, показывая таким образом свою относительную независимость. Обратимся снова к корявой иллюстрации. Допустим, у меня есть цель — прибыть в точку N — и я делаю это. Это понятно что у данного действия могут быть совершенно разные мотивы, что есть, чтобы реализовать совершенно разные виды деятельности. Противоположным является также очевидно, в частности, что тот или иной мотив может быть дано конкретное выражение в различных целях и, соответственно, может вызывать различные действия.

В связи с выделением понятия действия как основного и «Формулируя» деятельность человека (ее момент), необходимо принять во внимание эту едва начатую деятельность предполагает достижение ряда конкретных целей среди которые некоторые связаны между собой строгой последовательностью. В других словами, деятельность обычно осуществляется определенным комплексом действия, подчиненные конкретным целям, которые могут быть изолированы от общая цель; в этих обстоятельствах происходит то, что характерным для более высокой степени развития является то, что роль общего назначения выполняется предполагаемым мотивом, который трансформируется благодаря тому, что он воспринимается как мотив-цель.

Один из вопросов, который возникает в связи с этим, — это вопрос о формирование цели. Это очень важный психологический проблема. Дело в том, что только область объективно адекватных цели зависит от мотива деятельности. Это субъективное изоляция целей, однако (то есть восприятие непосредственного результат, достижением которого реализуется данная деятельность, которая способна удовлетворить объективную по своему мотиву потребность), представляет собой особый процесс, который почти никогда не изучался.В лабораторных условиях или в педагогических экспериментах мы всегда ставим перед испытуемым, так сказать, «готовую» цель; по этой причине сам процесс целеобразования обычно ускользает от исследования. Только в опытах, совпадающих по методике с известными опытами Ф. Хоппе, раскрывается этот процесс, даже если это одностороннее, но достаточно четкое представление с его качественной динамической стороны. Другое дело в реальной жизни, где формирование цели применяется как важный случай той или иной деятельности субъекта.В этом отношении сравним, например, развитие научной деятельности Дарвина и Пастера. Это сравнение поучительно не только с точки зрения существования огромных различий в способах субъективной реализации изоляции целей, но и с точки зрения психологического содержания процесса их изоляции.

Прежде всего, в обоих случаях совершенно очевидно, что цели не надуманы, не ставятся предметом произвольно.Они есть дан в объективных обстоятельствах. Кроме того, изоляция и восприятие целей отнюдь не происходит автоматически, и это не мгновенный акт, но относительно долгий процесс апробации цели по действиям и по их объективной регистрации, если это возможно выражается таким образом. Индивид, справедливо отмечает Гегель, «не может определить цель своего действия, пока он не действует. … »

Еще один важный аспект процесса формирования цели состоит в конкретизации цели, в выделении условия его достижения.Но это нужно учитывать раздельно.

Любая цель, даже такая, как «достижение точки» N », объективно достигается в определенной цели. ситуация. Конечно, для сознания испытуемого цель может появиться в абстракции этой ситуации, но его действие не может быть от него абстрагировано. По этой причине, несмотря на его намеренный аспект (что должно быть достигнуто), действие также имеет свой операционный аспект (как, какими средствами это можно сделать достигнуто), что определяется не самой целью, а объективно-объектные условия ее достижения.В других словами, выполняемое действие адекватно поставленной задаче; в Тогда задача — это цель, поставленная в конкретных обстоятельствах. Для этого причина того, что действие имеет особое качество, которое «формулирует» это конкретно, и особенно методы, с помощью которых удавшийся. Я называю методы совершения действий, операций.

Часто нет разницы между терминами действие и действие. Однако в контексте психологического анализа деятельности различение между ними абсолютно необходимо.Действия, как уже было сказано, связаны с целями, операции — с условиями. Предположим, что цель остается прежней; Однако условия, в которых он назначается, меняются. Тогда меняется конкретно и только оперативное содержание действия.

В особо наглядной форме несовпадение действия и операция появляется в действиях с инструментами. Очевидно, что инструмент — это материальный объект, в котором кристаллизованы методы и операции, а не действия или цели.Например, материальный объект может быть физически разбираются с помощью различных инструментов, каждый из которых определяет способ выполнения данного действия. Под определенных условиях, скажем, операция резки будет в других случаях более адекватной является операция распиловки; предполагается здесь этот человек знает, как обращаться с соответствующими инструментами, нож, пила и т.д. сложные случаи. Предположим, что мужчина столкнулся с цель графического представления каких-то зависимостей, которые он обнаружил.Для этого он должен применить один метод или другой построения графов — он должен реализовать конкретные операции, и для этого он должен уметь их делать. В этом случае не имеет значения, как и при каких обстоятельствах или при использовании на каком материале он научился делать эти операции; что-то еще важно — в частности, что формулировка операция протекает совершенно иначе, чем формулировка цель, то есть начало действия.

Действия и операции имеют разное происхождение, разную динамику, и разные судьбы.Их происхождение лежит в отношениях обмен деятельностью; однако каждая операция является результатом преобразование действия, которое происходит в результате его включение в другое действие и его последующее «Технизация». Более простая иллюстрация этого процесса может быть формированием операции, выполнение которой, для Например, требуется вождение автомобиля. Первоначально каждая операция, например как переключение передач, формируется как действие, подчиненное специально для этой цели и имеет свой осознанный «Ориентационная основа» (П.Я. Гальперин). Впоследствии это действие включено в другое действие, имеющее сложную оперативный состав в действии, например, изменение скорость машины. Теперь переключение передач становится одним из способов достижение цели, операция, которая влияет на изменение скорости, и переключение передач теперь перестает выполняться как конкретный целенаправленный процесс: его цель не изолирована. Для сознание водителя, переключение передач в норме Обстоятельства как бы не существовали.Он делает еще кое-что: Он сдвигает машину с места, поднимается по крутым склонам, водит машину быстро, останавливается в заданном месте и т. д. На самом деле эта операция может, поскольку известно, полностью исключить из деятельности водителя и выполняться автоматически. В общем, судьба операции рано или поздно становится функцией машины.

Тем не менее, операция никоим образом не представляет собой своего рода «обособленность» по отношению к действию, как и случай с действием по отношению к деятельности.Даже когда операция выполняется машиной, она все еще понимает действие предмета. В человеке, решающем проблему с калькулятору, действие не прерывается на этом внемозговом ссылка; он находит в нем свою реализацию так же, как и в других своих ссылки. Только «сумасшедшая» машина, сбежавшая от человеческого господство может проводить операции, которые не осуществляются ни в каком виде целенаправленного действия субъекта.

Таким образом, в общем потоке деятельности, формирующей человеческую жизнь, в его высшие проявления опосредованы психическим отражением, анализом в первую очередь изолирует отдельные (конкретные) виды деятельности по критерию вызывающих их мотивов.потом действия изолированы — процессы, которые подчинены сознательные цели, наконец, операции, которые напрямую зависят от условия достижения конкретных целей.

«Единицы» человеческой деятельности также образуют ее макроструктура. Особенность анализа, служащего для изолировать их состоит в том, что это делается не путем взлома человеческих деятельность до элементов, но раскрывая ее характеристики внутренние отношения. Это отношения, которые скрывают трансформации, происходящие по мере развития деятельности.Объекты сами могут стать стимулами, целями или инструментами только в системе Человеческая активность; лишенные связей внутри этой системы, они теряют свое существование как стимулы, цели или инструменты. Например, инструмент, рассматриваемый отдельно от цели, становится таким же абстракция как операция, рассматриваемая отдельно от действия, которое это понимает.

Расследование деятельности требует анализа, в частности, его внутренние системные связи. Иначе мы не будем в положение для решения даже самых простых задач — например, вынесение суждения о том, есть ли у нас действие или операция в данном случае.В этом отношении деятельность представляет собой процесс, который характеризуется непрерывно продолжающимся трансформации. Деятельность может потерять мотив, вызвавший ее, после чего он превращается в действие, реализуя, возможно, совсем другое отношение к миру, другая деятельность; наоборот, действие может превратиться в самостоятельное стимулирующее сила и может стать отдельным видом деятельности; наконец, действие может превратиться в средство достижения цели, в операцию способен осуществлять различные действия.

Мобильность отдельных «образующих» систем деятельности выражается, с другой стороны, в том, что каждый из них может стать меньшей долей или, наоборот, может включиться в сами подразделения, которые ранее были относительно независимыми. Таким образом, в в ходе достижения изолированной общей цели может произойти разделение промежуточных целей, в результате чего все действие разделено на серию отдельных последовательных действий; это особенно характерно для случаев, когда действие происходит разместить в условиях, которые препятствуют его выполнению с помощью уже сформулированных операций.Противоположный процесс состоит из консолидация разрозненных единиц деятельности. Это тот случай, когда объективно достигнутые промежуточные результаты перетекают друг в друга и субъект теряет сознание о них.

Соответствующим образом происходит фракционирование или, наоборот, объединение также «единиц» психического изображения: текст, скопированный неопытной рукой ребенка, ломается в его восприятии на отдельные буквы и даже на их графические элементы; позже в этом процессе единицы восприятия стать для него целыми словами или даже предложениями.

Невооруженным глазом процесс фракционирования или консолидация единиц деятельности и психической рефлексии — во внешнем наблюдении, а также интроспективно — это едва различимый. Этот процесс может исследовать только средства специального анализа и объективные индикаторы. Среди этих показателей — это, например, так называемый онтокинетический нистагм, изменяющиеся циклы которых, как показали исследования, делают можно определить количество «единиц» движения входящие в состав графических действий.Например, написание слов на иностранном языке существенно делится на меньшие единицы, чем написание обычных слов родного язык. Можно считать, что такое разделение явно появляется на окулограммах, соответствует разделу действия в составляющие его операции, которые, очевидно, проще и еще первичное.

Изоляция «единиц», составляющих деятельность, имеет первостепенное значение. значение для решения ряда серьезных проблем. Один из эти проблемы, о которых я уже говорил, — это проблема объединение внутренних и внешних процессов деятельности в их форма.Принцип или закон этого объединения состоит в том, что всегда проходит именно по «швам» конструкции описано.

Существуют отдельные действия, все ссылки которых кажутся по существу внутренняя; например, познавательная деятельность может быть такой деятельность. Чаще внутренняя деятельность, которая служит познавательный мотив осуществляется процессами, которые по существу внешний; это может происходить либо из-за внешних действий, либо из-за внешних двигательные операции, но никогда не через их отдельные элементы.В то же самое относится и к внешней деятельности: некоторые действия и операции, которые реализуют внешнюю деятельность, могут иметь внутреннюю форма, как мыслительные процессы, но опять же конкретно только как действия или как операции, в их целостности и неделимости. Основа ибо такое преимущественно фактическое положение вещей лежит в самом характер процессов интериоризации и экстериоризации: Нет вид трансформации отдельных «осколков» деятельности возможно в целом, так как это не означало бы преобразование деятельности, но ее разрушение.

Разделение действий и операций в деятельности не исчерпывается его анализ. За деятельностью и регулированием ее психических образов идет грандиозная физиологическая работа мозга. Этот Сама по себе ситуация не требует доказательств. Проблема в что-то еще: найти те настоящие отношения, которые связывают деятельность субъекта, опосредованная психическим образом, и физиологические процессы в головном мозге.

Отношения психического и физиологического рассматривается во многих психологических работах.В связи с изучение высшей нервной деятельности теоретически объясняется в Наибольшая деталь принадлежит С. Л. Рубинштейну, развившему идею о том, что физиологическое и психическое — одно и то же и конкретно рефлексивная, отражающая деятельность, но рассматриваемая с под разными углами зрения, и что его психологическое исследование логическое продолжение его физиологического исследования. Рассмотрение этих позиций как как и позиции других авторов, тем не менее, уводит нас от намеченной плоскости анализа.По этой причине, напоминая некоторые из изложенных положений, я ограничусь здесь только вопросами о месте физиологической функции в структуре объективной деятельности человека.

Замечу, что прежняя субъективно-эмпирическая психология была ограничивается убеждением в параллелизме психического и физиологические явления. На этом основании возник этот странный теория «психических теней», которая в любом из ее вариантов в сущность означала отказ от решения проблемы.С участием известная оговорка, это относится и к последующим теоретические попытки описать связь психологический и физиологический на основе представлений об их морфология и интерпретация психических и физиологических структуры с помощью логических моделей.

Другой альтернативой является отказ от прямой конфронтации между психического и физиологического и продолжить анализ активность на физиологическом уровне. Но вот это необходимо преодолеть обычное противопоставление психологии и физиология как изучающая разные «вещи».”

Хотя функции и механизмы мозга составляют бесспорный предмет физиологии, из этого не следует что эти функции и механизмы должны оставаться за пределами сфере психологических исследований, что «то, что есть Цезарь должен быть отдан кесарю ».

Эта удобная формула избавляет от физиологических редукционизм ведет к еще большему греху, греху изоляции психика от работы мозга. Актуальные отношения, связывающие психология и физиология больше похожи на отношения между физиология и биохимия; успеваемость по физиологии обязательно приводит к более глубокому физиологическому анализу до уровня биохимические процессы; с другой стороны, только развитие физиология (в более широком смысле биология) порождает те особые проблематики, которые составляют специфическую сферу биохимии.

Продолжая эту вполне условную аналогию, можно сказать, что психофизиологические (высшие физиологические) проблематика берет свое начало в развитии психологических науке, что даже такое фундаментальное понятие физиологии, как понятие условного рефлекса возникло в «Психические» эксперименты, как первоначально называл И. П. Павлов их. Впоследствии, как известно, по этому поводу И. П. Павлов сказал что психология в своей фазе приближений объясняет « общие конструкции психических образований и физиология на их часть пытается продолжить проблему, чтобы понять эти образования как особое взаимодействие физиологических явления.Таким образом, исследование продолжается не от физиологии к психология, а от психологии к физиологии. «Первый из все, — писал Павлов, — важно понимать психологически, а затем перевести на физиологический язык.»

Самое главное, что переход от анализа деятельности анализу его психофизиологических механизмов отражают реальные переходы между ними. Теперь мы больше не можем приближаться к мозгу механизмы (психофизиологические) иначе, чем как продукт развитие объективной деятельности.Надо держать в Помните, что эти механизмы формируются по-разному в филогенезе. и в условиях онтогенетического (особенно функционального) развития и поэтому не всегда появляются в одном и том же способ.

Филогенетически созданные механизмы являются готовыми предпосылками для активность и психическая рефлексия. Например, процессы зрительное восприятие как бы вписано в черты структура зрительной системы человека, но только в виртуальном виде, как их возможность.Последнее, однако, не бесплатно. психологическое исследование восприятия от проникновения в эти особенности. Дело в том, что мы вообще можем сказать ничего о восприятии без ссылки на эти конкретные Особенности. Другой вопрос, должны ли мы сделать эти морфофизиологические особенности самостоятельный предмет изучения или следует ли наблюдать их функционирование в структуре действия и операции? Разница в этих подходах заключается в очевидно, как только мы сравним данные исследований, пусть скажем, продолжительность визуальных остаточных изображений и данные исследования постэкспозиционной интеграции сенсорных зрительных элементы в решении различных перцептивных задач.

Несколько иная ситуация, когда формирование механизмы мозга происходят во время функционального развития. Под В этих условиях данные механизмы предстают как новые «мобильные физиологические органы »(А.А. Ухтомский), новая« функциональная систем »(П. К. Анохин), оформившись, так сказать, до нашей глаза.

В человеке формирование функциональных систем, специфичных для его происходит в результате овладения им орудий (средств) и операции. Эти системы представляют собой не что иное, как внешний вид. двигательные и умственные — например, логические — операции отложился, материализовался в мозгу.Это не простой «Кальку» их, а скорее их физиологическая аллегория. В чтобы прочесть эту аллегорию, необходимо использовать другую язык, другие единицы. Эти единицы — функции мозга, их ансамбли — функциональные системы.

В том числе в следственной деятельности на уровне функции мозга (психофизиологические) позволяют охватывают очень важные реальности, из которых экспериментальная психология фактически начала свое развитие. Это правда что первые работы посвящены, как тогда говорили, «Психологические функции» — сенсорные, мнемонические, факультативные, тонизирующие — были теоретически безнадежными независимо от значение того конкретного вклада, который они внесли.Это было дело, потому что эти функции исследовались изолированно от объективной деятельности субъекта, которую они осознали, что есть, как феномен определенных способностей — способностей дух или мозг. Суть дела в том, что в в обоих случаях они рассматривались не как вызванные деятельностью, а как вызывая это.

Факт изменчивости конкретного выражения психофизиологические функции в зависимости от содержания деятельности предмета стала очевидной очень быстро.Научный проблема, однако, заключалась не в том, чтобы установить эту зависимость (она имела давно установлено в бесчисленных работах психологов и физиологов), но исследовать эти превращения деятельность, приводящая к реконструкции ансамбля головного мозга психофизиологические функции.

Значение психофизиологических исследований состоит в том, что они раскрывают эти условия и последствия образования процессов деятельности, требующих реконструкции или формирование новых ансамблей психофизиологических функций, новых функциональные системы мозга для их выполнения.Просто Примером может служить формирование и консолидация операций. В инициирование той или иной операции, конечно, определяется наличие условий, средств и способов действия, которые составленные или ассимилированные извне; соединение, однако, одного элементарная ссылка на другой, образующий состав эксплуатации, их «сжатие» и перевод в нижние неврологического уровня, имеет место в подчинении физиологическому законы, с которыми психология не может не считаться.Даже для учебы, например, из-за внешних двигательных или психических привычек мы всегда интуитивно зависят от эмпирически составленных представлений о мнемоническая функция мозга («повторение — мать обучения »), и нам только кажется, что нормальный мозг психологически немой.

Другое дело, когда расследование требует точного квалификация изучаемых процессов деятельности, в частности активность, возникающая в условиях дефицита времени, повышенная требования, точность, выбор и т. д.Здесь психологическая расследование деятельности не может не включать в качестве особой проблемы анализ деятельности на психофизиологическом уровне.

В инженерной психологии проблема разделения деятельности на его элементы, определяя их временные характеристики и пропускная способность раздельного приема и «выхода» аппараты, становится наиболее актуальным. Концепция элементарного операции были введены, но в совершенно ином смысле, а не в психологическом, а в, так сказать, логико-техническом смысл, который продиктовал необходимость расширения метода анализ машинных процессов к человеческим процессам, участвующим в работа машины.Такое фракционирование активности для формального описания и применения теоретико-информационным мероприятиям, однако, противостояли Дело в том, что это привело к полному исчезновению основных формирование деятельности из области исследования; его главный определяющие факторы и действия были, так сказать, дегуманизированный. Кроме того, было неправильно отказываться от изучения деятельность, которая вышла бы за пределы анализа его общая структура.Так возник особый спор: с одной стороны, в то время как их различные связи с миром служат основа для выделения «единиц» деятельности, индивида вступление в социальные отношения в этом мире может инициировать деятельность со своими целями и объективными условиями перед подразделениями можно разделить дальше в рамках данной системы анализ; с другой стороны, проблема изучения внутримозговых процессы, требующие дальнейшего разделения этих единиц, по-прежнему настаивал.

В связи с этим в последние годы получила развитие идея «Микроструктурный» анализ деятельности — проблема, которая состоит в объединении генетического (психологического) и количественного (информационные) подходы к деятельности. Необходимо было ввести понятия «функциональные блоки», прямые и обратные связи между ними, образующие структуру процессы, реализующие деятельность физиологически. Вот предполагалось, что эта структура полностью соответствует макроструктура деятельности и изолирующие отдельные «Функциональные блоки» позволяют более глубокий анализ продолжая меньшими частями.Однако здесь мы сталкиваемся с сложная теоретическая проблема: понимание этих отношений которые связывают между собой внутримозговые структуры и структура осуществляемой ими деятельности. Дальнейшее развитие микроанализа активности обязательно принесет эту проблему вперед. Сама процедура, например, расследования обратного связи возбужденных элементов сетчатки глаза и мозга структур, отвечающих за построение первичных зрительных образов, на основе регистрации только происходящих явлений из-за последующей обработки этих первичных изображений в таких гипотетические «семантические блоки», функция которых определяется системой отношений, которые по самой своей природе кажутся внемозговыми — а это значит нефизиологический.

В зависимости от характера их посредничества переводы о которых мы говорим, сопоставимы с переводами, которые соединить технологию производства и само производство. Из курсовое производство осуществляется с помощью инструментов и машин, и в этом смысле производство кажется следствием их функционирование; однако инструменты и машины берут начало в производстве, это уже категория не техническая, а социально-экономический.

Я позволил себе представить это сравнение только с одним в уме: выделить идею о том, что анализ деятельности на психофизиологический уровень, хотя доказывает возможность адекватного использования точных показателей, языка кибернетики и теоретико-информационных мер, все же неизбежно абстрагируется от рассмотрения деятельности как системы, инициированной живыми отношениями.Проще говоря, объективная деятельность, как и психические образы, не производится мозгом, а является его функцией, которая состоит в том, что образы реализуются с помощью физических органов субъекта.

Как уже было сказано, анализ структуры церебральные процессы, их блоки или созвездия, представляют Дальнейшее разделение деятельности, ее моменты. Такое разделение не только возможно, но и часто неизбежно. Нужно только четко осознавать тот факт, что он передает расследование деятельности до особого уровня, до уровня изучения переход от единиц деятельности (действий, операций) к единицам мозговых процессов, реализующих их.Я хочу особенно подчеркну, что я говорю именно об изучении переходы. Это отличает так называемые микроструктурные анализ объективной деятельности из исследования высшей нервной активности в понятиях физиологических процессов мозга и нейронные механизмы, данные которых можно сравнить только с соответствующие психологические явления.

С другой стороны, исследование церебральных процессов осознание деятельности ведет к демистификации концепции «Психические функции» в прежнем классическом значении — это связка факультетов.Становится очевидным, что это проявление общих функционально-физиологических (психофизиологические) свойства, которые обычно не существуют как отдельные единицы. Нельзя, например, думать о Мнемоническая функция, отделенная от сенсорной, или наоборот. В другими словами, только физиологические системы функций реализуют перцептивные, мнемонические, двигательные и другие операции. Но позволь мне повторяю, операции нельзя сводить к этим физиологическим системы. Операции всегда подвержены объективно-субъективному, то есть внемозговые, отношения.

Как отмечает Л.С. Выготский, нейропсихологические и патопсихологические — еще один очень важный способ проникновения в структуру деятельности мозга. Их общий психологическое значение состоит в том, что они позволяют наблюдать активность в его перерождении в зависимости от исключения отдельных части мозга или характер более общих нарушения его функции, выражающиеся в психических болезнь.

Отмечу лишь некоторые данные, полученные из нейропсихологии.В качестве отличается от наивной психоморфологии, которая локализует внешне отличные психологические процессы, однозначно связывая их с функционирование отдельных мозговых центров (центров речи, письма, мышление концепциями и т. д.), нейропсихологические исследования указал, что эти сложные процессы социально-исторического происхождения, формируются в течение жизни, имеют динамичный и системный локализация. В результате сравнительного анализа обширных данные, собранные в экспериментах с людьми, больными различными При нарушении локализованных центров головного мозга возникает картина того, как различные «компоненты» деятельности человека специфически «откладываются» в его морфологии. ^[1]

Таким образом, нейропсихология со своей стороны, то есть из с точки зрения структур мозга — позволяет проникнуть в «исполнительные механизмы» деятельности.

Отказ отдельных отделов головного мозга, приводящий к нарушение того или иного процесса, представляет другой возможность: исследовать в этих абсолютно идеальных условиях функциональное развитие этих частей, которые появляются здесь в форма их восстановления. Точнее, это относится к восстановление внешних и умственных действий, ношение из которых стало невозможным для пациента в результате тот факт, что центральное возмущение исключило одно из звеньев одного операция или другое, что эти действия выполнены.Чтобы обходить предварительно тщательно диагностированный дефект пациента, исследователь проектирует новый состав операций, способных выполнения данного действия, а затем активно формулирует в пациенту новый состав, в котором поврежденное звено не участвовать, но вместо этого содержит ссылку, которая при нормальном условиях, является избыточным или даже не участвующим.

Об общепсихологическом значении этого направления исследования говорить не приходится; это самоочевидно.

Конечно, нейропсихологические исследования, как и исследования психофизиологии, обязательно представьте проблема перехода от внемозговых отношений к внутримозговые. Как я уже сказал, эта проблема не может быть решается путем прямых сравнений. Его решение заключается в анализ работы системы объективной деятельности как целое, в которое также включено функционирование физического субъект — его мозг, его органы восприятия и движение.Законы, управляющие процессами этого функционирования , конечно, очевидны только до тех пор, пока мы не перейдем к исследование объективных действий, которые осуществляются этими процессов или изображений, которые могут быть проанализированы только путем исследования деятельность человека на психологическом уровне. Не отличается ситуация при переходе с психологического уровня исследование к полностью социальному: только здесь переход к новое, то есть социальные законы, происходит как переход от исследования процессов, которые реализуют взаимосвязь отдельных лиц к расследованию отношений, которые реализованы совместной деятельностью индивидов в обществе, развитие из которых подчиняется объективно-историческим законам.

Таким образом, системное исследование человеческой деятельности также должно быть анализ по уровням. Именно такой анализ позволит преодолеть противостояние физиологические, психологические и социологические, а также сведение одного из них к другому.

---

NB. Этот абзац был изменен после сравнения с русским оригиналом для более точного отражения намерений автора. — МВД.

Глава 4: Деятельность и сознание

---

кто что делает, зачем и как

% PDF-1.7 % 1 0 объект > / Метаданные 2 0 R / Контуры 3 0 R / Страницы 4 0 R / StructTreeRoot 5 0 R / Тип / Каталог / ViewerPreferences> >> эндобдж 6 0 obj > эндобдж 2 0 obj > транслировать application / pdf

Хелен Хасан и Алана Казлаускас

Теория деятельности: кто что делает, зачем и как

Prince 12.5 (www.princexml.com) AppendPDF Pro 6.3 Linux 64 бит 30 августа 2019 Библиотека 15.0.4Appligent AppendPDF Pro 6.32020-07-02T14: 20: 57-07: 002020-07-02T14: 20: 57-07: 002020- 07-02T14: 20: 57-07: 001uuid: dfe75b2d-aec4-11b2-0a00-40d684020000uuid: dfe75b2e-aec4-11b2-0a00-a0ee0e1fff7f конечный поток эндобдж 3 0 obj > эндобдж 4 0 obj > эндобдж 5 0 obj > эндобдж 7 0 объект > эндобдж 8 0 объект > эндобдж 9 0 объект > / MediaBox [0 0 612 792] / Родитель 4 0 R / Ресурсы> / Шрифт> / ProcSet [/ PDF / Text / ImageC] / XObject> >> / StructParents 0 / Вкладки / S / Тип / Страница >> эндобдж 10 0 obj > / MediaBox [0 0 612 792] / Родитель 4 0 R / Ресурсы> / Шрифт> / ProcSet [/ PDF / Text] >> / StructParents 1 / Вкладки / S / Тип / Страница >> эндобдж 11 0 объект > эндобдж 12 0 объект > эндобдж 13 0 объект > эндобдж 14 0 объект > эндобдж 15 0 объект > эндобдж 16 0 объект > эндобдж 17 0 объект > эндобдж 18 0 объект > эндобдж 19 0 объект > эндобдж 20 0 объект > эндобдж 21 0 объект > эндобдж 22 0 объект > эндобдж 23 0 объект > эндобдж 24 0 объект > эндобдж 25 0 объект > эндобдж 26 0 объект > эндобдж 27 0 объект > эндобдж 28 0 объект > эндобдж 29 0 объект > эндобдж 30 0 объект > эндобдж 31 0 объект > эндобдж 32 0 объект > эндобдж 33 0 объект > эндобдж 34 0 объект > эндобдж 35 0 объект > эндобдж 36 0 объект > эндобдж 37 0 объект > эндобдж 38 0 объект > эндобдж 39 0 объект > эндобдж 40 0 объект > эндобдж 41 0 объект > эндобдж 42 0 объект > эндобдж 43 0 объект > эндобдж 44 0 объект > / Граница [0 0 0] / Содержание / Rect [72.0 650,625 187,0703 669,375] / StructParent 3 / Подтип / Ссылка / Тип / Аннотация >> эндобдж 45 0 объект > / Граница [0 0 0] / Содержание () / Rect [72,0 612,5547 256,6152 625,4453] / StructParent 4 / Подтип / Ссылка / Тип / Аннотация >> эндобдж 46 0 объект > / Граница [0 0 0] / Содержание (факультет бизнеса и права) / Rect [400.9263 612.5547 540.0 625.4453] / StructParent 5 / Подтип / Ссылка / Тип / Аннотация >> эндобдж 47 0 объект > / Граница [0 0 0] / Содержание / Rect [230,8867 222,0727 376,5752 233,7914] / StructParent 6 / Подтип / Ссылка / Тип / Аннотация >> эндобдж 48 0 объект > / Граница [0 0 0] / Содержание (Business Commons) / Rect [137.̔SvN, ΓSlg 䜊) ɩ / W8

определение теории деятельности | Социологический словарь открытого образования

Определение теории деятельности

( существительное ) Теория, утверждающая, что для того, чтобы чувствовать удовлетворение и получать удовольствие от жизни, пожилые люди должны оставаться вовлеченными, чтобы поддерживать значимую деятельность и заменять роли или статусы, утраченные из-за возраста.

Пример теории деятельности

Теория деятельности Произношение

Руководство по использованию произношения

Силлабификация: ac · tiv · i · ty the · o · ry

Аудио произношение

Phonetic Spelling

• American English — / ak -tIv-uh-tee thEE-uhr-ree /
• Британский английский — / ak-tIv-i-tee thIUH-ree /

Международный фонетический алфавит

• Американский английский — / ækˈtɪvəti ˈθɪəri / Британский английский
— Британский английский
• / ækˈtɪvɪti ˈθɪəri /

Примечания по использованию

Видео по теме

Дополнительная информация

• Ресурсы по старению и социальной геронтологии — книги, журналы и другие полезные ссылки
• «Теория» — Интернет-словарь этимологии: etymonline.com
• Havighurst, Robert J., and Bernice L. Neugarten. 1967. Общество и образование . Бостон: Аллин и Бэкон.
• Лимон, Б. У., В. Л. Бенгтсон и Дж. А. Петерсон. 1972. «Исследование теории активности старения: типы активности и удовлетворенность жизнью среди приезжих в пенсионное сообщество». Геронтологический журнал 27 (4): 511–23. DOI: 10.1093 / geronj / 27.4.511.
• Нойгартен, Бернис Л. 1964. Личность в среднем и позднем периоде жизни: эмпирические исследования .Нью-Йорк: Atherton Press.
• Нойгартен, Бернис Л. 1968. Средний возраст и старение: Читатель по социальной психологии . Чикаго: Издательство Чикагского университета.
• Кваданьо, Джилл С. 2017. Старение и жизненный путь: Введение в социальную геронтологию . 7-е изд. Нью-Йорк: Макгроу-Хилл.

Связанные термины

---

Консультации по работам

Гриффитс, Хизер, Натан Кейрнс, Эрик Страйер, Сьюзан Коди-Ридзевски, Гейл Скарамуццо, Томми Сэдлер, Салли Вайин, Джефф Брай, Фэй Джонс.2016. Введение в социологию 2e . Хьюстон, Техас: OpenStax.

Хенслин, Джеймс М. 2012. Социология: практический подход . 10-е изд. Бостон: Аллин и Бэкон.

Кендалл, Диана. 2011. Социология в наше время . 8-е изд. Бельмонт, Калифорния: Уодсворт.

Macionis, John. 2012. Социология . 14-е изд. Бостон: Пирсон.

Равелли, Брюс и Мишель Уэббер. 2016. Изучение социологии: канадская перспектива .3-е изд. Торонто: Пирсон.

Томпсон, Уильям Э. и Джозеф В. Хики. 2012. Общество в фокусе: Введение в социологию . 7-е изд. Бостон: Аллин и Бэкон.

Тишлер, Генри Л. 2011. Введение в социологию . 10-е изд. Бельмонт, Калифорния: Уодсворт.

Приведите определение теории деятельности

ASA — Американская социологическая ассоциация (5-е издание)

Bell, Kenton, ed. 2013. «Теория деятельности». В социологическом словаре открытого образования .Проверено 20 августа 2021 г. (https://sociologydictionary.