2. Психология как наука о сознании (XVII в. – конец XIX в.)
В этот этап (XVII в. — 1879 год) бурно развивались естественные науки.
В психологии понятие «душа»
было вытеснено понятием «сознание».
Психология стала наукой о сознании.
Сознание включало мысли человека, его
чувства, потребности, желания — все то,
что человек находит, думая о себе, обращая
взгляд внутрь себя. Отсюда возник очень
важный вопрос, — как, под влиянием чего
формируется сознание человека.
Предполагалось, что все, существующее
во внешнем мире, воздействует на органы
чувств, благодаря чему возникают
ощущения, которые затем могут сочетаться
между собой с помощью цепочки ассоциаций.
Ассоциация — в психологии — связь,
возникающая при определенных условиях
между двумя или более психическими
образованиями (ощущениями, двигательными
актами, восприятиями, идеями и т. п.).
Различают ассоциации по смежности (в
пространстве или времени), сходству и
контрасту. Термин введен Джоном Локком
(1698).
Отсюда психология XVII — начала XIX вв.
получила название ассоцианизма
(ассоциативной психологии). Ассоциации
хранятся в памяти. Именно поэтому
основное внимание в это время уделялось
памяти. Итак, ассоциативная психология
была господствующим психологическим
учением в XVII, XVIII веках, а также в начале
XIX в. Соответственно понималось и развитие
человека. Известный английский философ
Джон Локк (1632-1704), считавший, что «в
сознании нет ничего, чего не было бы в
ощущениях», рассматривал сознание
ребенка при рождении как tabula rasa — чистую
доску, на которой жизнь оставляет свои
письмена. Эта идея Дж. Локка получила
значительное отражение в разнообразных
психологических и педагогических
теориях, основывающихся на представлении
о ведущей роли внешних воздействий,
воздействий среды для развития и
воспитания человека. Поэтому Дж. Локк
придавал большое значение воспитанию,
в том числе формированию положительного
отношения к хорошим поступкам и
отрицательного — к плохим.
Название этого направления
происходит от английского слова behavior
— поведение.
е. того, каков процесс
приобретения индивидуального опыта и
каковы условия достижения наилучших
результатов. Недаром одно из современных
течений бихевиоризма так и называется
— теория социального научения. Его
основатель Альберт Бандура считает,
что научение у человека может происходить
двумя основными путями: 1) прямым;
непосредственным подкреплением; 2)
подкреплением косвенным, когда он
наблюдает за поведением других людей
и того, к чему может вести такое поведение.
Бихевиоризму и школе социального
научения психология обязана наличием
множества четких, проверяемых фактов,
тонкими экспериментальными приемами.
Во многом благодаря этим направлениям
психология стала объективной наукой,
использующей точные методы выявления
и измерения изучаемых явлений.Критика бихевиоризма связана с механистическим взглядом его представителей на человеческую психику, игнорированием собственно психических явлений — воли, эмоций, потребностей человека, его активности.
| | Сознание понмиалось как душа у Плотина и Августина. Сознание – это внутренняя реальность, открывающаяся только внутреннему взору. Развитие эмпирического знания в науках о внешнем мире, начавшееся к «первой половине 2-го тысячелетия» подготовил переход к эмпирическому изучению реальности внутреннего мира человека. Большой вклад в становление эмпирического познания сделал Уильям Оккам: не следует множить сущностей без необходимости, то есть, надо устранить из научных рассуждений все не поддающиеся опытной проверка понятия, в том числе и понятие «душа». Методом, адекватно раскрывающим природу, Бэкон считает научную индукцию. Его заслуга состоит в том, что он возвел индукцию в общую теорию, выявил правила перехода от частного к общему. Учение Бэкона оказало огромное влияние на все науки и сделало его родоначальником эмпирической науки. Именно логика вместе с экспериментом выступает у Бэкона орудием, которое вооружает методом научного исследования. Декарт(1596—1650). Он ввел критерий для выделения психики из существовавшего до него аристотелевского учения о душе. Психика стала пониматься как внутренний мир человека, открытый самонаблюдению, имеющий особое — духовное— бытие, в противопоставлении телу и всему внешнему материальному миру. Декарт ввел понятие рефлекса и этим положил начало естественнонаучному анализу поведения животных и части человеческих действий. В рассуждениях о душе и теле он стремился к построению истинной системы знания. Убедившись, что в философии нет каких-либо прочных оснований, Декарт избирает в качестве первого шага на пути к истине сомнение во всем, по поводу чего можно обнаружить малейшее подозрение в недостоверности. Но при этом «столь нелепо полагать несуществующим то, что мыслит, в то время, пока оно мыслит, что невзирая на самые крайние предположения, мы не можем не верить, что заключение: я мыслю, следовательно, я существую истинно и что поэтому есть первое я вернейшее из всех заключений, представляющееся тому, кто методически располагает свои мысли». Декарт избирает единственным способом исследования рассмотрение собственных мыслей, субъективных состояний. Мышлением Декарт называет сознание, с которым отождествляется психика. При этом мышление – абсолютно духовный, бестелесный акт. Сознание противопоставляется телу. Декарт говорит о полнейшем различии между телесной и духовной субстанцией. Душа не относится ни к протяженности, ни к измерениям, ни к любым другим свойствам материи. Тело же, т.е. материя, протяженно в длину, ширину и глубину. Ему свойственна делимость, форма, перемещение в пространстве. Итак, Телесная материя и мыслящая субстанция не нуждаются друг в друге. Для объяснения движения тела Лекарт использует понятие «животные духи», которые малы и очень подвижны. По мнению Декарта животные души не имеют. Душа находится у человека в гипофизе. Душу и тело связывают страсти. От них не всегда бывает польза. Лучшее средство борьбы с ними – опыт. Спиноза (1632-1677).Один из вариантов решения проблемы дуализма: Монистическое учение – субстванция одна. Различает сущность и существование. Сущность – это характеристика вещи, а существование определяет наличие вещи. Сущностью субстванции является сужествование. Она не сотворена, существует в силу саомй себя, она вечна, бесконечна. Субсвтанция действует в соответсвтии с объективной акономерностью, то есть, только по необхожимсости. Субстванция – это природа, или Бог. Природа не божественна, она не нуждается в первоначальной причине. Субстанция протяженная и может мыслить. Три основных аффекта.
Локк, (1632—1704): главная тема- содержание сознания. Нет врожденных идей, душа — чистая доска. Учение об опыте: 2 вида опыта: 1) внешний. Объект – предметы природы 2) внутренний. Открывается с помощью рефлексии. Это предмет психологии.
Вслед за Декартом считал, что движение содержания сознания можно лишь объяснить. Идеи, полученные с помощью внешних и внутренних форм опыта, могут быть простыми (далее неделимыми) и сложными (составными). Сложные идеи образуются двумя путями: путем активной деятельности разума (пример которой — образование понятий — мы только что привели) и путем ассоциации Дж.Локк считал этот второй путь образования сложных идей не главным, а побочным в жизни человека — в результате ассоциаций образуются неразумные сочетания идей (предрассудки, заблуждения и т.п.).
В 1879 году Вундт организовал в Лейпцигском университете первую в мире лабораторию экспериментальной психологии. Программа лаборатории базировалась на самой распространенной в интроспективной психологии точке зрения на сознание как «совокупность сознаваемых нами состояний».
Ученик В. Вундта Эдвард Брэдфорд Титченер(Titchener, 1867—1927) помимо ощущений’ и чувствований считал элементами сознания еще и представления («следы прежних ощущений»).
Далее ,если нужно, про ассоцианизм в вопросе про сознание.
Подводя итог анализу развития научной психологии в рамках классической психологии сознания, следует сказать, что уже ко второй половине XIX в. нарастает критика основных ее постулатов и принципов. Это обусловлено прежде всего практическими запросами к психологической науке со стороны педагогов, врачей, промышленников, учителей и др. Рефлексия психологами основных постулатов своей науки привела многих из них уже в начале XX в. к полному отказу от позиций интроспективной психологии сознания и созданию новых концепций, в которых совершенно иначе определялись предмет и методы, а также задачи психологической науки. В психологии возникает ситуация своеобразного «взрыва», результатом которого было появление самых разных направлений в психологии, каждое из которых по-своему решало фундаментальные проблемы психологической науки и практической работы. Л.С.Выготский, проанализировав сущность, причины и смысл этого кризиса, пришел к следующим выводам. Причины кризиса (или, что то же самое, его движущие силы) он усмотрел в развитии прикладной (практической) психологии, требующей от академической науки принципиально новых решений проблемы природы психической реальности и принципиально новой методологии ее изучения. Поэтому смысл кризиса Л.С.Выготский видел не в борьбе новых направлений против старой, классической психологии, а в скрытой за всеми частными столкновениями борьбе «двух психологии», т.е. материалистических и идеалистических тенденций в этой науке. Причем материализм и идеализм понимались здесь не совсем в традиционном философском смысле слова. По Л.С.Выготскому, материалистическая линия в психология есть стремление к реальному познанию всех составляющих человеческой психики без исключения со строго научных позиций, основными принципами которой были принципы детерминизма и объективности. Идеализм, по Л.С.Выготскому, напротив, ведет к отказу от такого объяснения, индетерминизму, ссылкам на божественную природу высших психических процессов и т. К 40-м годам диффузия принципов сознания между направлениями. Части предметов психологии в разных школах развивались одновременно. Далее из вопроса о сознании: В нач 20 века – создание новых концепций, возникает плюрализм. И психологией занимаются не только и не столько психологи, сколько специалисты др областей (напр, врачи). Каждая школа идёт на отрицании одного из постулатов пси С: Бихевиористы – другой предмет и соответственно объективный метод; психоанализ – существование бессознательного; гештальтпси – целостность; французская социологическая школа – конкретно-социальная обусловленность сознания.
Бихевиоризм: в принципе отказался от сознания, как от того, что нельзя изучать объективным методом. Предмет – поведение. Психоанализ: Открыл качественное отличие бессознательного от сознания и его огромную роль в жизни человека. Здесь можно вспомнить динамическую и топическую модели с соответствующим местом сознательного и Эго. Гештальтпсихология: Предметом является скорее восприятие, единым объяснительным принципом – гештальт. Другое содержание сознания – не элементы, а целостные структуры. Французская школа (Люсьен Леви-Брюль и Эмиль Дюркгейм): До: Механизмы сознания у разных людей считались принципиально тождественными. «Причуды» дикарей – следствие их недоразвитости, а не своеобразия. Суть: механизмы умственных операций каждого отдельного человека социальны по происхождению. В каждом конкретном обществе имеется система существенных для него понятий (категории времени, пространства, числа, причины, субстанции), посредством которых индивиды упорядочивают знания об окружающем их мире. Итог: не только содержания сознания, но и сами его механизмы (процессуальная, операциональная сторона сознания) обусловлены социально. К этому же косвенно относится П.Жане… но он говорил о 2 видах памяти (реминисценция – естественная и воспоминание – высшая, социальная по происхождению). К 40-м годам диффузия принципов сознания между направлениями. Части предметов психологии в разных школах развивались одновременно. | |
Не во власти человека их создавать. Элементами сознания являются идеи. Ввел простые идеи как элемент анализа сознания. Простые идеи чувствственны, сенсорны. В отношении простых идей сознание пассивно. Идея – результат внешнего воздействия. Сознание формируется извне, ничего не добавляя.
Он считал, что психология как наука о сознании должна решать следующие задачи: 1) описание свойств сознания, 2) выделение структурных составляющих сознания (элементов сознания), 3) установление связей между элементами, 4) нахождение законов психической жизни. Для решения этих задач он использовал эксперимент, однако введение эксперимента не только не исключало интроспекцию, а, напротив, предполагало строго контролируемое ее применение.
, деятельность которых была тесно связана с психологической реальностью и которые стали требовать от психологии четких практических рекомендаций. Однако интроспективная психология сознания была очень далека от жизни. В то же время развитие других наук (прежде всего неклассической физики, биологии и других дисциплин) привело к необходимости пересмотра методологических постулатов классической науки, которые в той или иной степени разделяла эмпирическая психология сознания.
п.
Кстати, схема Вундта заимствована у Гартли, где был ещё один очень важный внешний круг – бессознательное. Но этот круг Вундт потерял, так как в эмпирической психологии сознания предполагалось, что всё содержание нашего сознания ему доступно – сознательно.
Эти категории – продукты коллективной мысли, определяемые образом жизни того или иного племени или народа.Гавел Иван М. — Методики изучения сознания: несколько беглых замечаний
Гавел Иван М. — Методологии изучения сознания: несколько беглых замечаний(Последние размышления о собрании Института Фетцера, Каламазу, 4-8 сентября 1996 г.)
Центр теоретических исследований, ПрагаНоябрь 1996 г.
В стимулирующей и уютной обстановке Института Фетцера в Каламазу два десятка ученых провели четыре дня в оживленных дискуссиях по различным аспектам, взглядам и подходам к изучению сознания. В следующих заметках я предлагаю несколько личных размышлений по теме конференции.
1. Мое первое замечание касается слова методологии в названии собрания. В науках принято проводить четкое различие между исследованием определенного предмета и изучением самого исследования, т.е. работать с метатеориями вместо теорий и оценивать методы вместо их результатов. Однако, когда предметом изучения является сознание, ситуация представляется иной: любой прогресс в изучении сознания является одновременно прогрессом в методологии изучения сознания, и наоборот.
Это может быть связано с тем фактом, что само понятие сознания неоднозначно, с несколькими различными значениями, каждое из которых очень сильно зависит от многих вещей, начиная с области или дисциплины, с которой мы начинаем, и заканчивая мировоззрением, которое мы принимаем.
Таким образом, без тесного купертино представителей различных подходов и различных дисциплин было бы трудно начать какое-либо вдохновляющее исследование. В то же время, однако, взаимные споры между представителями слишком разных, даже антагонистических мировоззрений редко достигают большего, чем признание отсутствия общего языка.
Я считаю, что встреча в Каламазу была примером оптимального подбора участников. Ученые в области когнитивных наук, психологии, антропологии, нейрофизиологии, физики, аналитической философии, феноменологии, трансперсональной психологии, восточных подходов и т. д. организовали живые, стимулирующие и продуктивные дискуссии. Встреча в целом была фактически удачным экспериментом в методологии — той самой проблемы, которую она должна была обсудить.
2. Как я уже упоминал выше, сознание (в его предварительном и несколько круговом определении — как внутренний опыт или способность к внутреннему опыту индивидуумов) допускает несколько различных путей исследования.
(Я оставляю в стороне различные попытки устранить само понятие сознания, то ли на основании его небытия, то ли недоступности для изучения.) Назову три таких пути.
Первый путь можно назвать феноменологическим (в более широком смысле) . Он основан на нашем естественном и субъективном непосредственном опыте. Нет необходимости доказывать наличие такого опыта, потому что он есть у всех нас — по крайней мере, у тех из нас, кто не является ни зомби, ни роботом. Феноменальные аспекты сознания носят субъективный характер и не могут быть легко рассмотрены в рамках преобладающей научной парадигмы, требующей объективных описаний. Феноменологический путь я понимаю в широком смысле, включая ту часть психологии, которая рассматривает личный опыт как существующий (напр., У.Джеймса), а также философскую феноменологию (напр., Э.Гуссерля).
Второй путь можно было бы назвать (несколько неточно) психологическим . Сознание становится здесь областью научных исследований и даже экспериментов.
Рассматривается, например, разница между состояниями, когда человек делает, говорит, воспринимает, чувствует и мыслит сознательно и когда подсознательно или бессознательно. Этот подход имеет дело с «быть сознательным из чего-то», а не с сознанием вообще, и позволяет говорить о сознании в третьем лице единственного числа. Следовательно, совершенно правомерно спрашивать, обладают ли животные сознанием.
Третий путь биологический . «Язык мозга — это язык нейронов», — пишет Крик. Бесспорно, до сих пор мы наверняка знаем гораздо больше (исходя из объема накопленных данных) о человеке на уровне нейронов, чем на уровне настроений. Однако еще очень мало известно о природе языка, используемого нейронами, и о содержании их коммуникации. Недавние размышления о физических источниках сознания расширяют этот путь изучения до квантового уровня.
3. Я перечислил три пути к пониманию сознания, и мы ясно видим, что каждый касается чего-то своего. Однако мы не можем видеть, сходятся ли эти пути в какой-то точке или они идут параллельно и в конце концов расходятся.
Определенной степени конвергенции можно ожидать для второго и третьего путей: вполне возможно, что на вопросы, поставленные на языке объективной психологии, ответит язык нейробиологии.
Действительно, можно вообразить и другие пути (некоторые будут упомянуты позже). Однако некоторые методологические вопросы могут быть выявлены заранее. Наследие сциентизма (вера в уникальность истины и ее окончательную познаваемость посредством объективных научных методов), когда-то господствовавшая в настоящее время впавшая в немилость установка, является ее досадным побочным эффектом, а именно взаимной неприязнью защитников различных подходов, методы, взгляды и дисциплины. Достаточно вспомнить уже устаревшую бихевиористскую идеологию в психологии или редукционизм, все еще сохраняющийся в биологии.
Слишком много энергии тратится на споры о том, кто прав, а кто нет. Я не утверждаю, что такие дебаты полностью бесплодны, но я бы более решительно поддержал попытки учиться у других, слушать друг друга, пытаться понять язык других людей и искать возможные совпадения в разных дисциплинах.
(Атмосфере встречи в Каламазу следует еще раз поаплодировать.)
4. Существует более глубокое различие (которое не означает противоречия) между первым (феноменологическим) путем и двумя другими (психологическим и биологическим) путями. С точки зрения ученых, первое намного сложнее, поскольку не дает объективных утверждений. Вполне метко задачи, поставленные на первом пути, недавно получили прозвище 9.0006 жесткий Д. Чалмерс , чтобы отличить их от проблем, поставленных вдоль последних два пути, которые считаются легкими . То же самое различие часто делается, ссылаясь на перспективу от первого лица в первом случае, в отличие от перспективы от третьего лица во втором случае.
Действительно, большая часть путаницы в сегодняшних дискуссиях связана с неправильным разграничением «легких» и «сложных» проблем. Можно отметить (наряду с Чалмерсом), что авторы специализированных исследований сознания обычно начинают с размышлений о таинственной и непостижимой природе субъективно переживаемого сознания и продолжают без малейшего колебания свои оригинальные теории и решения, которые, как выяснилось, при более внимательном чтении) являются не чем иным, как вкладом в область «легких» проблем.
Возможно, однажды мы узнаем и, возможно, даже смоделируем, что на самом деле происходит в нашем мозгу, когда мы чувствуем себя счастливыми или грустными. Я сомневаюсь, однако, что это имело бы какое-либо значение для того, кто сам никогда не смеется и не плачет.
5. За перспективой от первого лица скрывается определенный парадокс, а именно невозможность наблюдать и сообщать о реальных внутренних переживаниях. Меня здесь интересует не вопрос проверки чужих сообщений (рассматриваемый, например, Д. Деннетом, введшим для этой цели термин гетерофеноменология), а акт наблюдения за сам. Как только я обращаю внимание на себя, я принимаю вид от третьего лица, как если бы я перепрыгнул за пределы себя, чтобы иметь возможность заглянуть внутрь . Интроспекция больше похожа на это. С другой стороны, собственно вид от первого лица должен иметь ориентацию, так сказать, из внутрь наружу. Его можно пережить, пережить, но не проверить.
6. Возможно ли научное исследование сознания? Этот вопрос становится все более модным: уже опубликовано много книг — как о самом сознании, так и о проблеме, может ли оно быть предметом законного научного интереса. Появляются новые специализированные журналы, многочисленные конференции и симпозиумы. Таким образом, кажется, что появилась новая дисциплина; является ли оно научным, зависит от нашего определения сознания и нашего определения науки.
Далее я упомяну одно или два направления, которые не слишком чужды научным подходам, но все же не получили широкого признания как проливающие некоторый свет на проблему сознания, включая его точку зрения от первого лица. Некоторые из них появились во время обсуждений в Kalamazoo.
7. Проникновение в дискуссии о физической/биологической основе сознания заключается в рассмотрении множественности уровней описаний . Однако до сих пор лишь немногие авторы (среди них А. Скотт) достаточно серьезно относились к иерархии таких уровней во всей их совокупности как к феномену сознания (3 й тип человека).
В другом месте я утверждал, что ограничение себя определенным уровнем, более низким или более высоким, вряд ли может способствовать пониманию сознания, но мы должны занять более целостную позицию.
8. Еще один урок можно извлечь из исследования коллективных систем. Известным частным случаем является коннекционизм, но здесь я имею в виду взаимодействие сознательных сущностей внутри коллективов таких сущностей и, более того, их взаимодействие с коллективом как целиком . Поэтому я ожидаю, что в будущем больше внимания будет уделяться перспективе от первого лица и множественного числа . Несколько докладов на встрече в Каламазу предоставили соответствующий материал для этого подхода, который может стать, в нашей дифференциации, четвертым путем исследования. Возможно, работы социологов, антропологов и трансперсоналистов окажутся уместными.
9. До недавнего времени существенная часть (западной) науки предпочитала рассматривать сознание только как побочный продукт, выброс мозговых процессов или даже как субъективное заблуждение, не представляющее интереса для наук.
Совершенно разные взгляды на различные коренные культуры, как на Востоке, так и на Западе. Например, на юго-западе США живут индейцы зуни (известные своими красивыми амулетами и фетишами в виде животных). Они верят, что всеобъемлющая, полностью самосознательная и внутренне взаимосвязанная система Жизни охватывает все: Солнце, Луну, звезды, небо, землю и океаны, все элементы и природные явления, всю неорганическую материю, а также все растения, животных. и люди.
При сравнении мира по Зунису с научной концепцией мира становится ясно, что ключевое различие заключается в подходе к сознанию, или сознательному опыту. В отличие от современного западного научного мировоззрения, для Зуни чрезвычайно важно сознание: они рассматривают процесс познания мира как внутреннее отождествление с ним, осознанное переживание его.
10. Особенно интересным опытом в Каламазу для меня стала лекция, а точнее перформанс антрополога, философа и фокусника на ловкость рук Дэвида Абрама.
Искусные фокусы напоминают нам о существенном участии наших органов чувств в понимании воспринимаемого мира. Наши глаза заполняют все, чего не хватает, часто так, как нам подсказывает контекст. Таким образом, чувственный мир, который традиционно считается пассивным и не осознающим нашего присутствия, оказывается активным, восприимчивым, живым и в некотором смысле сознательным. Следуя феноменологии Гуссерля и Мерло-Понти, Абрам присоединяется к восприятию как идее участия. Этот взгляд, распространенный на сознание как таковое, может привести к концепции всеобъемлющего взаимосвязанного сознания — взгляду, не чуждому взглядам зуни и других архаичных и коренных культур.
Физик утверждает, что разгадал тайну сознания
Ученые разработали новую концептуальную и математическую основу для понимания сознания с релятивистской точки зрения.
Согласно теории, все, что нужно для решения трудной проблемы сознания, — это изменить наши предположения о нем.
Когда мы осознаем, что сознание — это физическое, относительное явление, тайна сознания естественным образом растворяется.
Как 3 фунта мозговой ткани создают мысли, чувства, ментальные образы и детализированный внутренний мир?
Способность мозга создавать сознание тысячелетиями ставила людей в тупик. Тайна сознания заключается в том, что каждый из нас обладает субъективностью, обладающей способностью ощущать, чувствовать и мыслить. В отличие от наркоза или глубокого сна без сновидений, бодрствуя, мы не «живем в темноте» — мы ощущаем мир и самих себя. Однако остается загадкой, как мозг создает сознательный опыт и какая область мозга за это отвечает.
По словам доктора Нира Лахава, физика из Университета Бар-Илан в Израиле, «это довольно загадка, поскольку кажется, что наш сознательный опыт не может возникнуть в мозгу и фактически не может возникнуть в результате какого-либо физического процесса». Как бы странно это ни звучало, сознательный опыт в нашем мозгу нельзя обнаружить или свести к какой-то нейронной активности.
«Подумайте об этом так, — говорит доктор Закария Нимех, философ из Мемфисского университета, — когда я чувствую себя счастливым, мой мозг создает характерный паттерн сложной нейронной активности. Этот нейронный паттерн прекрасно коррелирует с моим сознательным ощущением счастья, но это не мое настоящее чувство. Это просто нейронный паттерн, который представляет мое счастье. Вот почему ученый, глядя на мой мозг и видя эту закономерность, должен спросить меня, что я чувствую, потому что эта закономерность — это не само чувство, а просто его представление». Из-за этого мы не можем свести сознательный опыт того, что мы чувствуем, чувствуем и думаем, к какой-либо активности мозга. Мы можем найти только корреляции с этими переживаниями.
После более чем 100 лет исследований в области неврологии у нас есть убедительные доказательства того, что мозг отвечает за создание наших сознательных способностей. Так как же возможно, что эти сознательные переживания не могут быть обнаружены где-либо в мозгу (или в теле) и не могут быть сведены к активности какого-либо нервного комплекса?
Эта загадка известна как трудная проблема сознания.
Это настолько сложная проблема, что еще пару десятков лет назад ее обсуждали только философы. Даже сегодня, хотя мы добились огромного прогресса в нашем понимании нейробиологической основы сознания, до сих пор нет удовлетворительной теории, объясняющей, что такое сознание и как решить эту трудную проблему.
В журнале Frontiers in Psychology д-р Лахав и д-р Нимех недавно опубликовали новую физическую теорию, которая утверждает, что решает трудную проблему сознания чисто физическим способом. По мнению исследователей, когда мы меняем наше предположение о сознании и предполагаем, что это релятивистский феномен, тайна сознания естественным образом растворяется. В статье авторы разработали концептуальную и математическую основу для понимания сознания с релятивистской точки зрения. По словам доктора Лахава, ведущего автора статьи, «сознание следует исследовать с помощью тех же математических инструментов, которые физики используют для других известных релятивистских явлений».
Чтобы понять, как теория относительности решает сложную проблему, подумайте о другом релятивистском явлении, постоянной скорости. Во-первых, давайте выберем двух наблюдателей, Алису и Боба. Боб находится в поезде, который движется с постоянной скоростью, и Алиса наблюдает за ним с платформы. Не существует абсолютного физического ответа на вопрос «Какова скорость Боба?» Ответ зависит от системы отсчета наблюдателя. Из системы отсчета Боба он будет измерять, что он неподвижен, а Алиса вместе со всем остальным миром движется назад. Но с точки зрения Алисы Боб движется, а она неподвижна. У них противоположные измерения, но оба они верны, просто из разных систем отсчета.
Мы находим ту же ситуацию в случае с сознанием, потому что, согласно теории, сознание является релятивистским явлением. Теперь Алиса и Боб находятся в разных когнитивных системах отсчета. Боб измерит, что у него есть сознательный опыт, но у Алисы просто есть мозговая активность без каких-либо признаков фактического сознательного опыта.
С другой стороны, Алиса измерит, что именно у нее есть сознание, а у Боба есть только нейронная активность без какого-либо намека на ее сознательный опыт.
Как и в случае со скоростью, хотя они и имеют противоположные измерения, оба они верны, но из разных когнитивных систем отсчета. В результате с релятивистской точки зрения не возникает проблем с тем, что мы измеряем разные свойства из разных систем отсчета. Тот факт, что мы не можем найти реальный сознательный опыт при измерении активности мозга, объясняется тем, что мы измеряем, исходя из неправильной когнитивной системы отсчета.
Согласно новой теории, мозг не создает наш сознательный опыт, по крайней мере, не посредством вычислений. Причина, по которой у нас есть сознательный опыт, заключается в процессе физического измерения. Короче говоря, разные физические измерения в разных системах отсчета проявляют в этих системах отсчета разные физические свойства, хотя эти системы измеряют одно и то же явление.
Например, предположим, что Боб измеряет мозг Алисы в лаборатории, когда она чувствует себя счастливой.
Хотя они наблюдают разные свойства, на самом деле они измеряют одно и то же явление с разных точек зрения. Из-за разных видов измерений в их когнитивных системах отсчета проявляются разные свойства.
Чтобы Боб мог наблюдать за активностью мозга в лаборатории, ему нужно использовать измерения своих органов чувств, таких как глаза. Такого рода сенсорные измерения обнаруживают субстрат, вызывающий активность мозга, — нейроны. Следовательно, в его когнитивном фрейме Алиса имеет только нейронную активность, которая представляет ее сознание, но не имеет никаких признаков самого ее фактического сознательного опыта.
Однако, чтобы Алиса измеряла свою нейронную активность как счастье, она использует различные виды измерений. Она не использует органы чувств, она измеряет свои нейронные представления напрямую, взаимодействуя между одной частью своего мозга и другими частями. Она измеряет свои нейронные представления в соответствии с их отношением к другим нейронным представлениям.
Это совершенно другое измерение, чем то, что делает наша сенсорная система, и в результате такого рода прямое измерение проявляет другое физическое свойство. Мы называем это свойство сознательным опытом. В результате, исходя из своей когнитивной системы отсчета, Алиса измеряет свою нейронную активность как сознательный опыт.
Используя математические инструменты, описывающие релятивистские явления в физике, теория показывает, что если динамику нейронной активности Боба можно изменить так, чтобы она была похожа на динамику нейронной активности Алисы, то оба они будут находиться в одной и той же когнитивной системе отсчета и будут иметь точно такой же сознательный опыт, как и другой.
Теперь д-р Лахав и д-р Нимех хотят продолжить изучение точных минимальных измерений, необходимых любой когнитивной системе для создания сознания. Последствия такой теории огромны. Его можно применять для определения того, какое животное было первым животным в эволюционном процессе, получившим сознание, какие пациенты с расстройствами сознания находятся в сознании, когда плод или ребенок начинает осознаваться, и какие системы ИИ уже сегодня имеют низкую степень (если любой) сознания.