Мышление и речь с точки зрения психологии
Взаимосвязь мышления и речи
Мыслительная деятельность человека характеризуется ее взаимосвязью не только с чувственным познанием, наблюдается также связь между мышлением и речью. Именно эта связь обусловила принципиальное различие между психическим развитием человека и животных. Так, мышление животных всегда элементарное, простейшее, остается наглядно-действенным и не может быть отвлеченным, опосредованным познанием. Такое мышление имеет дело лишь с непосредственно воспринимаемым предметом, который в определенной ситуации находится перед глазами. Подобное мышление взаимодействует с предметами в наглядно-действенном плане, не выходя за его пределы. И только с появлением речи возможно отвлечь от познаваемого объекта определенное свойство с закреплением, фиксацией представления или понятия о нем в специальном слове. Мысль, облекшись в слово, приобретает необходимую материальную оболочку, становясь непосредственной действительностью как для самого человека, так и для других людей.
Мышление в любой форме невозможно без языка, ведь возникновение и развитие всякой мысли происходит в неразрывной связи с речью. Чем основательнее и глубже продумана определенная мысль, тем более ясно и точно она находит выражение в словах, в устной и письменной речи. Напротив, чем больше совершенствуется, оттачивается словесная формулировка определенных мыслей, тем отчетливее и понятнее становятся они сами.
Особенности мыслей и слов
Может создаться впечатление, что существование мысли не обусловлено словесной оболочкой, поскольку некоторые мысли трудно выражаются словами. На самом деле последнее означает, что еще не произошло формирование мысли, то есть она представляет собой смутное представление. Ясная мысль всегда выражается посредством четкой словесной формулировки. Нельзя считать правильным и положение о том, что мысль и речь, по существу, одно и то же. Как и то, что мышление представляет собой речь, лишенную звучания, а речь является «озвученным мышлением».
Ошибочность этих положений заключается в том, что одна и та же мысль выражается разными способами и даже на разных языках. Наряду с этим есть слова-омонимы. Они разные, но одинаково звучат и пишутся (например «корень», «коса», «ключ»). Можно сказать, что одно и то же слово способно выражать различные мысли или понятия.
Многочисленные психологические эксперименты показали, что сложности в решении задач исчезают после формулирования испытуемыми своих рассуждений вслух. После воспроизведения своих рассуждений для других, индивид формулирует их и для самого себя. Имея закрепление в слове, мысль не может исчезнуть или угаснуть, она прочно фиксируется в устных или письменных формулировках речи.
Мышление нормальных взрослых людей неразрывно связано с речью. Мысль не способна ни возникать, ни протекать, ни существовать вне вербальных единиц, вне речи. Человек мыслит в речевой форме, что обуславливает речевое мышление. Так, происходит не только формулирование мысли в речи, но и ее формирование и развитие.
Исследования мышления и речи
Психологи не оспаривают связь мышления и речи, но имеют разные мнения об их генетических корнях, а также о вопросах степени взаимосвязи и взаимовлияния. Так, первоначальные исследования мышления и речи показали, что они происходят от практической деятельности. Впоследствии Л. С. Выготский доказал, что мышление и речь психология должна рассматривать с позиции разных корней.
Лингвисты отрицали отождествление языка с поведением, выдвигая теорию, где ключевое понятие состояло в представлении о порождающей грамматике. Изучая, каким образом индивиды способны производить и понимать уникальные грамматические конструкции, ученые приходят к выводу, что для человека характерен некий доопытный механизм усвоения языка, языковые универсалии, детерминирующие процесс формирования речи. Подобные универсалии помогают овладеть естественным языком и сходными языками.
Замечание 2Именно это объясняет тот факт, что дети во всем мире осваивают языки с равной скоростью и демонстрируют при этом сходную последовательность этапов.
Анализ учеными взаимосвязи мышления и речи рассматривался и в соответствии с ведущим параметром. Можно выделить теорию лингвистической относительности Сепира – Уорфа, которая основана на позиции лингвистического детерминизма. Концепция доказывала, что структура языка формирует мышление и способ познания реальности. Последователи теории предположили, что люди, которые говорят на разных языках, по-разному мыслят и, соответственно, воспринимают мир. Язык организует индивидуальный и коллективный опыт, поэтому он может являться медиатором индивида и социума и задавать не только способы мышления, но и нормативную структуру поведения. Одновременно с этим, психология имеет доказательства того, что способность мыслить появляется раньше, чем способность реализовать мысль в языке. Доказательством этому являются эксперименты, демонстрирующие высокую степень интеллекта у животных и у детей, которые еще не владеют речью.
Главный вопрос, обсуждаемый учеными, заключается в характере реальной связи мышления и речи, их генетических корнях и преобразованиях, которые они претерпевают в ходе своего развития.
Существенный вклад в решение этой проблемы был внесен Л. С. Выготским, который полагал, что слово имеет такое же отношение к речи, как и к мышлению. Слово ученый представлял в виде живой клетки, содержащей в самом простом виде основные свойства, которые характерны для речевого мышления в целом. Слово нельзя считать ярлыком, наклеенным в качестве индивидуального названия на определенную вещь. Оно всегда обобщенно описывает вещь, явление или предмет, выступая как акт мышления. Но слово также представляет собой и средство общения, именно поэтому оно включено в состав речи. Будучи лишенным значения, слово уже нельзя отнести ни к речи, ни к мысли. Оно обретает свое значение и становится органичной частью того и другого. Выготский писал: «Именно в значении слова завязан узел того единства, которое мы называем речевым мышлением».
Речь и мышление обладают разными генетическими корнями, первоначально выполняя различные функции и развиваясь отдельно друг от друга. Исходная функция речи — коммуникативная функция, а сама речь в качестве средства общения возникает по причине необходимости разделения и координации действий в осуществлении совместного труда людей.
У ребенка и у высших животных ученые обнаружили своеобразные средства коммуникации, не связанные с мышлением (мимика, жесты, выразительные движения). Они выражают состояние, но не являются знаками или обобщениями.
Решение задач
от 1 дня / от 150 р.
Речь в психологии это? Язык это в психологии? Концепт это в лингвистике?
Речь в психологии это? Язык это в психологии? Концепт это в лингвистике? Устная и письменная речь.
Элементы языка. Мысли и идеи. Концептуальная модель мира.
Здравствуйте, уважаемые интеллектуалы!
Сегодня мы продолжаем говорить о когнитивных процессах. Предыдущую статью о мышлении Вы сможете прочитать здесь:
Статья «Мышление это в психологии, определение? Мыслительные операции это?»
Блок № 1. Что такое речь?1.1. Определение.
Речь – форма общения людей с помощью понятийного языка.
1. Речь располагает двумя значимыми функциями: интеллектуальная и коммуникативная.
2. Различают звуковую речь и письменную.
3. Через речь субъект формулирует собственные мысли, выражает их, понимает чужие идеи.
4. Речь наполнена содержанием, что отражает проведенную мыслительную работу. Продукт мыслительной деятельности это в первую очередь слово, наполненное значением. Слово является средством реализации мышления и предметом мышления. В этом проявляется содержательность мышления.
5. Существует доречевое мышления у детей, которое к первому году жизни постепенно становится речевым и потоком развивается дальше в понятийно – логическую речь. Ребенок усваивает язык в процессе общения со взрослыми, используя речь. Практикует, допускает ошибки, постоянно совершенствует язык и речь.
6. С помощью речи человек выражает свои мысли и учиться понимать чужие. Мышление формируется благодаря речи. Помимо абстрактно-понятийного мышления, наглядно-действенное и наглядно-образное мышление также формируются под влиянием речи.
1.2. Что такое устная речь?Устная речь – это речь, которая возникает при произношении и воспринимается на слух.
1. Речевое общение обусловлено правилами, стандартами конкретного языка.
2. Язык представляет из себя комплекс лексических, грамматических, фонетических, стилистических средств общения.
3. Речь и язык неразрывно связаны друг с другом. Речь вместе с тем оказывает влияние на язык, изменяя его.
4. Язык эволюционирует. Это происходит в результате накладывания других языков, развития научной мысли, институциональных воздействий со стороны общества. Речь и язык формировались в течении длительного исторического развития.
1.3. Что такое письменная речь?Письменная речь – речь, которая проявляется в форме, доступной для зрительного восприятия.
1. Письменная речь позволяет осуществлять передачу информации от носителя к пользователям и является фундаментом всей человеческой цивилизации.
2. Без использования речи невозможно овладеть знаниями, специальными навыками, и развить мыслительный процесс до абстрактного уровня.
3. Сознание человека, способность к рефлексии предопределены речью. Речь связана со всеми психическими функциями.
4. Способность к речи обусловлена существованию таких генов, как FOXP2, HAR1F, ASPM. Дети рождаются со способностями к языку и речи, предопределенными генетически.
ВИДЕО «Переговоры с сотрудником. Как правильно руководителю ответить подчиненному?!»
ЗАКАЗАТЬ обучение
Блок 2. Что такое язык?2.1. Определение.Язык – это система знаков любой физической природы, посредством которых субъекты осуществляют передачу информации друг другу в целях получения доступа к персонально значимым ресурсам.
Язык тела, язык жестов, язык танца, язык прикосновений, язык образов, язык символов, язык запахов, язык сигналов. Количество языков в природе достаточно велико. Язык есть у пчел, муравьев, термитов, птиц, млекопитающих, рыб, пресмыкающихся. Язык есть у человека в различных его формах. Однако ключевой язык — это слово, предложение.
2.2. Элементы языка.Различают следующие элементы языка:
1. Что такое фонема?
Фонема – это отдельные звуки речи, не содержащие значение и необходимые для узнавания и различения означенных структур языка.
Фонемы объединяются в морфемы.
2. Что такое морфема?
Морфема — это минимальная языковая форма (единица), соотносящая определенное содержание с определенной материальной (звуковой, графической) последовательностью, минимальный языковой знак. (Кубрякова Е. С.)
Морфема наделена значением. Выполняет функции словообразования и формообразования. Не обладают коммуникативной функцией.
3. Что такое слово?
Слово — структурная единица языка, определяющая предмет/событие, его свойства, взаимные связи, характеризуется значением и представляет целостное образование.
4. Что такое предложение?
Предложение – это единица языка, состоящая из грамматически упорядоченных последовательных слов, наполненная значением, выполняет коммуникативную роль.
Блок 3. Речь и язык. Мысли и идеи.
1. С помощью языка человек выражает свои мысли. Мысли формируются на основании значений слов. Значение слова представлено в сознании субъекта особенным, отличительным образом. Любая мысль требует поиска подходящих значений среди имеющегося в распоряжении личности словарного запаса. При построении вербальных конструкций значения предложений становятся существенно сложнее, дифференцированными и более специфичными.
2. Озвученная мысль становится идеей. Идея претворяется с помощью речи в слова, предложения. Мысль и идея – это поиск способа удовлетворить наши потребности. Наиболее полно мысль может выражаться с помощью языка.
3. Именно язык создал в буквальном смысле мозг современного человека, обеспечивая колоссальные по сложности нейрональные гиперсети.
4. Мышление — это продукт использования, употребления языка. Знания человека представлены в когнитивной модели мира в виде языковых смысловых концептов.
Блок 4. Речь и язык. Что такое концепты?
Концепт – это структурированный образ фрагмента репрезентированной или воображаемой реальности, наполненный содержанием, обладающий определенным законченным значением для субъекта и способом выражения в виде языковых форм мышления.
1. Джордж Лакофф (скачать книгу Лакофф Джордж «Женщины, огонь и опасные вещи: Что категории языка говорят нам о мышлении») указывает на то, что мысли, образы восприятия являются гештальтами, одновременно целостными и анализируемыми. Они состоят из частей, однако не сводимы к элементарной сумме частей точно также, как и языковые гештальты. Языковые гештальты представляют собой концепты.
2. Концепты — это структурные элементы знаний.
3. Концепты состоят из частей и вместе с тем представляют законченную целостную мысль.
4. Концептом может быть категория, схема, скрипт, фрейм.
5. Концепт – это не просто понятие. Концепт – это оформленная мысль.
Концепт – это элемент мысли.
6. Концепт включает в себя ограниченные по объему знания.
7. Концепт может быть выражен понятием, суждением или умозаключение относительно явления, объекта, субъекта.
Статья «Понятие это в логике? Логика Аристотеля кратко и понятно!»
Статья «Суждения это в логике? Сложные суждения примеры. Классификация.»
Статья «Умозаключение в логике это? Дедуктивные умозаключения это?»
Статья «Индуктивные умозаключения это? Умозаключения по аналогии, примеры.»
Блок 5. Речь и язык. Что такое концептуальная модель мира?
Концептуальная модель мира — это совокупный образ отображаемой и воображаемой реальностей во всех взаимосвязях, опосредованный значением и выраженный с помощью языка речевым способом.
Мир опосредуется не только в виде образов предметов, воспринятых селективно с использованием различных сенсорных модальностей. Параллельно этому физический мир представлен человеку в виде значений, выраженных при помощи языка в речевой деятельности.
Мир кодируется двойным образом. При этом, оба способа кодировки взаимообусловлены.
Разномодальные сенсорные образы, преобразованные в образы восприятия, предопределяют появление концептов в мыслительной деятельности, с одной стороны. А с другой стороны, полученные концептуальные знания позволяют различать ранее не доступные образы восприятия, основывающиеся на образах ощущений. Образы мира способны восприниматься после того, как возникли концепты, раскрывающие знания о предметах реальности.
Мир для человека — это то, что он воспринял и то, что он говорит сам себе о мире.
Более того, концептуальная модель мира оказывает подчас более сильное воздействие на когнитивную модель и формирование поведенческого ответа, чем образная модель мира. Статья «Картина мира это? Виртуальная реальность, определение.»
Так знания нейрохирурга весьма специфичны и не возможны в отрыве от весьма значительного профессионального языкового словарного запаса, концептуальной модели мира.
Знания и есть представленность в когнитивной модели мира нейрохирурга образной модели мира и концептуальной модели мира. Передача знаний в области нейрохирургии не возможна без точного заучивания значений тысяч новых терминов вместе с значениями связей между терминами, что в свою очередь порождает мысль, ориентированную в профессиональном пространстве. Эта мысль порождает новые значения, которым подбираются новые термины и связи между ними. И все опять по кругу. В итоге накапливаются массивы информации и усложняется когнитивная модель мира нейрохирурга.
Для стороннего наблюдателя, оказавшегося случайно на нейрохирургической операции непосредственно перед живым головным мозгом (предположим, что пациент находится в сознании во время трепанации черепа), внешний вид, консистенция, запах содержимого головы ничего интересного не представляет. Это некая жировая масса. В то время, как для нейрохирурга мозг – это «симфония жизни». Одинаковая картина происходящего совершенно иначе понимается, обобщается специалистом.
Хирург четко разделяет структуры мозга и знает происходящие нейрофизиологические процессы в контексте «здесь и сейчас». Статья «Мозг и психика кратко. Коннектом что это? Когнитом Анохина.»
Для студента медицинского университета, который на первом курсе изучает анатомию, гистологию, физиологию, знания о головном мозге представляют собой теорию. Формируется концептуальная модель. Впоследствии, оказавшись в «анатомичке» или морге, и проводя вскрытие головного мозга, студент получает непосредственные знания в виде репрезентированного образа головного мозга, который уже наглядно становится сложным структурным образованием, а не просто массой. Студент учиться на практике распознавать отделы мозга, видеть их, сравнивать, сопоставлять. Образ восприятия вчерашнего школьника категорически преобразуется в образ восприятия студента, а впоследствии в образ восприятия нейрохирурга.
Заказать тренинг «Продажи в организации (В2В)»Блок 6. Речь и язык.
Значение языка для человечества.С помощью языка человек передает идеи другим людям, сообщает о своем состоянии, моделирует состояние другого человека. С помощью языка человек обобщает свой опыт, категоризует его. Если бы не было языка, это было бы невозможно. Вся информация, которая поступает к человеку опосредуется с помощью языка. Передача знаний от человека к человеку, из поколения в поколение также осуществляется с помощью языка. Все образы восприятия мира раскладываются на категории, группируется, классифицируется при помощи языка.
Язык выполняет ориентирующую функцию.
С помощью языка человек конструирует собственную когнитивную модель мира.
Языки людей из разных стран, с разных континентов отличаются друг от друга. В мире на данный момент насчитывается около 6000 языков. Каждый язык обладает своей индивидуальностью, уникальной системой знаков. Это позволяет не только описывать то, что дано непосредственно в восприятии, а также выходить за границы непосредственного наблюдения предметов, процессов путем семиотических операций («знак за знак»).
Это приводит к построению, конструированию концептуальных – образных несуществующих миров в собственном воображении (сценариев виртуальной реальности). Это расширяет границы познания человеком окружающего мира и собственного психического мира. Это позволяет познавать вообще все!
Благодаря своим уникальным особенностям язык в определенной культуре оказывает определяющее влияние на то, каким образом и какая именно формируется когнитивная модель мира у данного народа. Не только сам условно объективный мир определяет структуру, особенности, характер языка, а и язык в свою очередь определяет модель, репрезентацию в сознании мира и тем самым оказывает опосредованное воздействие на сам условно объективный мир, а человек производит трансформации в окружающей реальности, подстраивая их под собственные когнитивные модели.
С помощью языка субъект может исследовать когнитивные модели мира других людей. Раскрывать содержание, структуру. Можно понять, как созданная модель влияет на решения человека.
Существуют лингвистические маркеры, анализируя которые можно распознавать строение модели. Сопоставляя обнаруженные расхождения с собственной когнитивной моделью мира появляется возможность влиять на изменение модели другого человека. При этом понимание переговорщиком важной идеи, что когнитивная модель мира — это не сам условно объективный мир («карта – не территория») приводит к тому, что собственный образ представлений о мире воспринимается не как указатель для других, а как еще один способ репрезентировать мир, который предоставляет больше степеней свободы выбора мыслей, эмоций, мотивов, действий. Статья «Сознание человека и квантовая физика. Эверетт Хью.»
Главным отличием человека от животных является его когнитивно — языковая способность. Сам язык является когнитивной деятельностью. С помощью этой способности человек изменяет условно объективный мир, познает его во множестве взаимосвязей. Когнитивная лингвистика занимает ключевое место в изучении языка как когнитивной функции, репрезентирующей условно объективный мир, создающей когнитивную модель мира.
Язык является главным атрибутом, определяющим развитие цивилизации. Выживание человека и та роль, которую сейчас он занимает в мире определена созданием и развитием языка. Статья «Что такое сознание в психологии? Свойства сознания. Связь с мозгом.»
Спасибо Вам, уважаемые гости моего блога, за Ваш труд прочитать эту статью! Если у меня получилось оказаться в какой-то степени проводником для Вас в мире знаний когнитивных наук, то это здорово!
УМНЫЕ КНИГИ по современной поведенческой психологии, теории принятия решений, когнитивным иллюзиям, мотивации, лидерству, саморазвитию, ошибкам в мышлении Вы можете БЕСПЛАТНО скачать с моего сайта здесь: https://yakimovvlad.ru/knigi-psixologiya
Друзья, ставьте лайки, выражайте позитив, от улыбки станет всем светлей и Вам, и мне тоже!
Напишите комментарии, это умный шаг — делиться впечатлениями и выражать свою точку зрения открыто!
Пожалуйста делитесь в социальных сетях этой статьей, помогите мне распространять БЕСПЛАТНЫЕ знания БЕСПЛАТНО, ведь кому-то это может помочь в жизни справиться со сложной ситуацией! Спасибо, Вам!
С Вами был Ядро Владислав, тренер по переговорам! Пока и до скорых встреч!
Все статьи сайта !
Друзья! Подпишитесь на мою рассылку, чтобы прочитать новые статьи в блоге и присоединяйтесь к 2811 остальным подписчикам! Обещаю! Никакого спама!
Имя *
Адрес электронной почты *
Политика конфиденциальности * ознакомлен(а)
Точки зрения психологов о природе речи
Содержание
1.
Введение
2. Внутренняя речь, ее особенности, происхождение
3. Феномен эгоцентрической речи
4. Автономная речь
5. Сравнительная таблица «Взгляды ученых на речь дошкольника»
6. Сравнительная таблица
7. Говорят дети
Заключение
Список используемой литературы
1. Введение
Явлениям речи и общения в учебниках по психологии до сих пор не найдено обоснованного места. Многие годы тема «Речь» излагалась в системе познавательных процессов вслед за темой «Мышление». Такая логика ставила речь в зависимость от мышления, и статус «формы мысли» долго был центральным в трактовке речи. В соответствии с ныне действующей программой речь анализируется как одно из средств общения. Тема предшествует анализу познавательной деятельности и поэтому отрывается от нее. Трудности с определением места речи в системе психологии не случайны. Само явление чрезвычайно сложное. Основополагающую роль языка в существовании сознания подчеркивали К.
В учении И. П. Павлова о второй сигнальной системе показано исключительное значение слова как физиологического раздражителя, замещающего любой первосигнальный раздражитель. Обобщая психологическую и физиологическую роль слова раскрытую в современных исследованиях, А. Р. Лурия писал: «Речь и ее следы, составляющие основу второй сигнальной системы, позволяют отвлекать и обобщать сигналы действительности, формулировать намерения, создавать основу для «прогнозирования» будущего. Речь позволяет создавать длительные структуры возбуждения, поддерживающие тонус коры и создающие программы направленного на известную цель поведения человека. Она дает возможность сличать результат действия с исходным намерением и, осознавая свою деятельность, корригировать допускаемые ошибки.
Приведенные высказывания позволяют утверждать, что речь охватывает и биологические, и социальные структуры психики.
Общение, центральным и важнейшим средством которого является речь, выступает не менее важным фактором, формулирующим психику, чем деятельность. Взгляд на общение как на специфический фактор формулирования психики высказал Б. Ф. Ломов: «Когда мы изучаем образ жизни конкретного индивида, мы не можем ограничиться анализом только того, что и как он делает, мы должны исследовать так же и то, с кем и как он общается, т. е. сферу и способы общения, в которые он включается». Обратимся к фактам, которые подтверждают обоснованность такой постановки вопроса.
Подобно потребности в деятельности, человек имеет отличную от нее потребность в общении. Ее удовлетворение является необходимым условием нормального психологического развития. Из дефектологии известно, что в доречевой период развития слепоглухой психически не развивается и лишь овладение речью позволяет ему приобщиться к человеческому опыту.
Подобно продуктам деятельности, речевое высказывание в устной и письменной форме имеет информацию о психологических особенностях автора. По голосу определяется пол и возраст человека, по темпу, эмоциональности речи — особенности темперамента. По стилю, лексике, грамматическим структурам в следственной практике идентифицируется личность. Произношение, лексика помогают определить социальную среду, к которой принадлежит говорящий. Таким образом, речь детерминирует развитие ряда коммуникативных черт характера и служит показателем устойчивых свойств личности.
На чувственной ступени познания речь помогает изменять пороги чувствительности, параметры прохождения стимула, дифференцировку раздражителей. Усваиваемые структуры языка, как подметили лингвисты, организуют восприятие, например:
«Грамматический строй языка нутка вынуждает говорящего каждый раз, когда он упоминает кого-либо или обращается к кому-либо, указывать, является ли это лицо левшой, лысым, низкорослым, обладает ли он астигматизмом и большим аппетитом.
Язык нутка заставляет говорящего мыслить все эти свойства совершенно независимо от того, считает ли он соответствующую информацию существенной для своего сообщения или нет».
Для мыслительной деятельности человека существенна ее взаимосвязь с языком, с речью. В этом проявляется одно из принципиальных различий между человеческой психикой и психикой животных. Элементарное, примитивное мышление животных всегда остается лишь наглядно-действенным; оно не может быть отвлеченным, опосредствованным познанием. Оно связано лишь с непосредственно воспринимаемыми предметами, которые в данный момент находятся перед глазами животного, и не выходит за пределы наглядно-действенного плана.
Только с появлением речи становится возможным «отделить» от познаваемого объекта то или иное его свойство и закрепить, зафиксировать представление или понятие о нем в специальном слове. Мысль обретает в слове необходимую материальную оболочку, только в которой она и становится непосредственной действительностью для других людей и для нас самих.
Человеческое мышление, в каких бы формах оно ни осуществлялось, невозможно без языка. Всякая мысль возникает и развивается в неразрывной связи с речью. Чем больше совершенствуется, оттачивается словесная формулировка какой-то мысли, тем отчетливее и понятнее становится сама эта мысль. И наоборот, чем глубже и основательнее продумана та или иная мысль, тем более четко и ясно она выражается в словах, в устной и письменной речи.
2. Внутренняя речь, ее особенности, происхождение
В отечественной психологии знаниями о внутренней речи мы обязаны главным образом Л. С. Выготскому. Согласно его исследованиям, внутренняя речь образуется из внешней речи путем изменения ее функции к вследствие этого — ее структуры. Из средства сообщения мыслей другим людям речь становится средством мышления „для себя“, Из нее устраняется все, что „я и так знаю“, речь становится сокращенной и прерывистой, „эллиптической“ и — предикативной (последний признак С. Л. Рубинштейн считает не всеобщим).
Большей частью внутренняя речь происходит про себя, „внутри“, но может совершаться и вслух, например, при затруднениях в мышлении; когда мы остаемся наедине или забываем об окружающих. Этот естественный выход внутренней речи наружу Л. С. Выготский сделал приемом исследования, который в свое время имел принципиальное значение, показав внешнее происхождение внутренней речи и ее понятные связи с мышлением.
Согласно такому пониманию, внутренняя речь предполагает, с одной стороны, речь-сообщение, с другой — все то, что „подразумевается“ и о чем думают уже без помощи речи, т. е. свободные от речи мысли и мышление. Именно сопоставление с ними дает объяснение и характеристику внутренней речи: по сравнению с „чистым“ мышлением — это еще речь, а по сравнению с речевым сообщением — это особая речь, форма мышления; от внешней речи она происходит, а благодаря скрытому за ней мышлению ее бессвязные частицы выполняют осмысленную роль; и генетически, и функционально внутренняя речь служит переходом от внешней речи к чистой мысли и от нее к внешней речи.
Без них обоих и без непосредственной связи с ними внутренняя речь (в понимании Выготского) не может ни существовать, ни быть понята.
Но со времени Выготского наши знания о мышлении и речи и наше понимание их связи намного продвинулись вперед.
Отечественное языкознание и отечественная психология не признают существования „оголенных мыслей“, мышления, свободного от языка1. К этому общему положению психология добавляет ряд специальных фактов. Так, например, оказалось, что даже наглядные представления не могут стать надежной опорой умственного действия, если не будут предварительно отработаны на основе речи2. Вторая сигнальная система является непременным условием формирования отдельного внутреннего плана сознания наряду с планом внешнего восприятия. Во всяком случае, несомненно, что специфически человеческое мышление является полностью речевым. И если оно выглядит „чистым“ от речи (в определённой внутренней своей форме), то это должно получить специальное объяснение.
Мнение, будто существуют „чистое мышление“ и мысли, которые трудно выразить словами, имеет давнее происхождение, и было почти общепризнанным во времена Выготского. Оно опиралось не только на широко распространенное переживание „муки слова“, о котором часто и красочно рассказывают поэты и писатели, но и нa экспериментальные данные. Что касается последних, то они представляли собой результаты исследований, проведенных с применением „систематического самонаблюдения“ над процессом решения задач (даже самых простых и с непосредственно наличным чувственным материалом). Эти результаты подтверждались всякий раз, когда умственный процесс наблюдался „изнутри“ (что считалось равнозначным его изучению „в его собственном виде“). С другой стороны, попытки зарегистрировать участие речедвигательных органов в процессе мышления (см., например, интересные исследования А.Н. Соколова) приводят к заключению, что если задания относятся к хорошо освоенной области, то производимая в уме интеллектуальная работа не сопровождается участием этих органов (по крайней мере, таким, котороё можно уловить современными средствами).
Общий вывод из этих разнородных исследований сводится к тому, что когда интеллектуальная деятельность не встречает затруднений, то ни самонаблюдение, ни регистрация состояния речедвигательных органов не обнаруживают участия речи в процессе мышления.
С этими фактами, конечно, нельзя, не считаться, но дело в том, что сами по себе они совершенно недостаточны, чтобы сделать обоснованное заключение о существовании „чистого мышления“ и „чистых мыслей“. Для этого нужно еще одно предположение: по линии самонаблюдения — что его показания непосредственно раскрывают природу психических явлений, по линии периферических органов речи — что их состояние однозначно связано с центральным процессом речевого мышления. Правда, такая оценка самонаблюдения широко распространена в буржуазной психологии, однако даже там она не является общепризнанной. В отечественной психологии она, считается ложной. В отечественной психологии данные самонаблюдения, как и данные всякого другого наблюдения, признаются только явлениями, а не сущностью наблюдаемых процессов, В нашем случае эти явления говорят о том, как выглядит мышление (в самонаблюдений) не каково оно на самом деле.
Точно так же в советской психологии и физиологии никто не думает, что между периферическими органами и процессами коры головного мозга всегда существует одно и то же отношение. Наоборот, является элементарным положение, что при известных условиях эти отношения меняются; в частности, они меняются при образовании динамического стереотипа, т. е. при образовании навыка. Поэтому, если в известных случаях мышление „про себя“ происходит без участия голосовых органов, то это еще не говорит о том, что и центральный процесс мышления не связан с центральным представительством. Итак, из того факта, что при определенных условиях ни самонаблюдение, ни объективная регистрация речедвигательных органов не обнаруживают участия речи в процессе мышления», не следует, что существует „чистое мышление“ и „оголенные“ от словесной оболочки — мысли. Научных фактов, которые доказывали бы их существование, нет. Но что положительного может сказать психология (психология, а не языкознание!) о речевой природе мышления, которое прежде считалось „чистым“ от речи? Очевидно, для этого нужны знания, которые были бы получены из других источников, чем самонаблюдение или регистрация деятельности периферических органов.
Здесь перед нами во всем значении выступает проблема методики исследования. Психологическая убедительность мнения о существовании „чистого мышления“ как раз и была обусловлена тем, что психологические .сведения о мышлении и речи ограничивались только явлениями: явлениями мышления — на его субъективном „конце“, явлениями речи — на ее эффекторном конце. А центральные процессы мышления и речи оставались за пределами объективного исследования. Проведенные за последнее время исследования по формированию умственных действий открывают в этом отношении некоторые возможности. Согласно этим исследованиям, последним этапом и завершающей формой умственного действия является особый вид речи, который по всем признакам должен быть назван внутренней речью и который сопровождается явлениями так. называемого „чистого мышления“. Но так как теперь мы знаем, из чего и каким способом всё это получается, то понимаем и действительное содержание процессов и причину того, почему, в конечном счете, он приобретает такую видимость.
Вкратце говоря, эти преобразования происходят следующим образом.
Формирование умственного действия проходит пять этапов. Первый из них можно было бы назвать составлением как бы „проекта действия“ — его ориентировочной основы, которой в дальнейшем ученик руководствуется при его выполнении. На втором этапе образуется материальная (или материализованная) форма этого действия — его первая реальная форма у данного ученика. На третьем этапе действие отрывается от вещей (или их материальных изображений) и переносится в план громкой, диалогической речи. На четвертом этапе действие выполняется путем беззвучного проговаривания про себя, но с четким словесно-понятийным его расчленением. Это действие в плане „внешней речи про себя на следующем этапе становится автоматическим процессом и вследствие этого именно в своей речевой части уходит из сознания; речевой процесс становится скрытым и в полном смысле внутренним.
Таким образом, речь участвует на всех этапах формирования умственного действия, но по-разному.
На первых двух этапах, „перед лицом вещей“ и материального действия, она служит только системой указаний на материальную действительность. Впитав в себя опыт последней, речь на трех дальнейших этапах становится единственной основой действия, выполняемого только в сознании. Однако и на каждом из них она образует, особый вид речи. Действие в плане „громкой речи без предметов“ образуется под контролем другого человека и прежде всего как сообщение ему об этом действии. Для того, кто учится его выполнять, это означает формирование объективно-общественного сознания данного действия, отлитого в установленные формы научного языка, — формирование объективно-общественного мышления о действии. Таким образом, на первом собственно речевом этапе мышление и сообщение составляют неразделимые стороны единого процесса совместного теоретического действия. Но уже здесь психологическое ударение может быть перенесено то на одну, то на другую сторону, и соответственно этому формы речи меняются от речи-сообщения другому до речи-сообщения себе; в последнем случае целью становится развернутое изложение действия, идеальное восстановление его объективного содержания.
Затем это „действие в речи без предметов“ начинают выполнять про себя, беззвучно; в результате получается „внешняя речь про себя“. Она и здесь является сначала обращением к воображаемому собеседнику, однако по мере освоения действия в этой новой форме воображаемый контроль другого человека все более отходит на задний план, а момент умственного преобразования исходного материала, т. е. собственно мышление, все более становится главенствующим. Как и на всех этапах, действие во „внешней речи про себя“ осваивается, с разных сторон: на разном материале, в разном речевом выражении, с разной полнотой составляющих действие операций. Постепенно человек переходит ко все более сокращенным формам действия и, наконец, к его наиболее сокращенной форме — к действию по формуле, когда от действия остается, собственно, только переход от исходных данных к результату, известному по прошлому опыту.
В таких условиях наступает естественная стереотипизация действия, а с нею и быстрая его автоматизация. Последняя в свою очередь ведет к отодвиганию действия на периферию сознания, а далее и за его границы.
Явно речевое мышление про себя становится скрыто речевым мышлением „в уме“. Теперь результат его появляется как бы „сразу“ и без видимой связи с речевым процессом (который остается за пределами сознания) „просто“ как объект. Согласно глубокому указанию И. П. Павлова, течение автоматизированного процесса (динамического стереотипа) отражается в сознании в виде чувства. Это чувство имеет контрольное значение, и за речевым процессом, получившим указанную форму, как за всяким автоматизированным процессом, сохраняется контроль по чувству. По той же причине, (отсутствие в сознании речевого процесса) это чувство нашей активности теперь относится непосредственно к его продукту, и воспринимается как идеальное действие в отношении его, как мысль о нем. В итоге всех этих изменений скрытое речевое действие представляется в самонаблюдении как „чистое мышление“.
Особый интерес представляет физиологическая сторона этого процесса. Автоматизация речевого действия означает образование его динамического стереотипа, а последний образование непосредственной связи между центральными звеньями речевого процесса, которые прежде были отделены работой, исполнительных органов.
До, образования динамического стереотипа нужно было произнести слово, чтобы в сознании отчетливо выступило его значение, — теперь между звуковым образом слова и его значением образуется прямая связь, возбуждение непосредственно переходит от нервного пункта, связанного со звуковым образом слова, к нервному пункту, связанному с его значением, минуя обходный путь через речедвигательную периферию. На это сокращение физиологического процесса обращает особое внимание П. К. Анохин. Очевидно, в таком случае центральный речевой процесс может и не сопровождаться изменениями речедвигательных органов.
Так свойства последней формы умственного действия объясняют те особенности скрыторечевого мышления, которые вызывают столько недоразумений в понимании мышления и речи, когда они рассматриваются без учета их происхождения как готовые наличные явления.
Процесс автоматизации не сразу захватывает весь состав речевого действия, и даже потом, когда этот процесс закончился, действие происходит описанным способом лишь при условии, что его применение к новой задаче не встречает препятствий.
Если же они возникают, то ориентировочный рефлекс, внимание переключаются на затруднение и это вызывает на данном участке переход действия к более простому и раннему уровню (в нашем случае — к неавтоматизированному выполнению „во внешней речи про себя“). Этот факт, давно известный в психологии, с психофизиологической стороны хорошо объяснен А. Н. Леонтьевым как результат растормаживания прежде заторможенных участков вследствие отрицательной индукции из нового очага, соответствующего новому объекту внимания. Но так как это касается лишь отдельных участков более, широкого процесса, то соответствующие им частицы „внешней речи про себя“ появляются разрозненно и для наблюдателя представляются бессвязными речевыми фрагментами.
Итак, эти речевые фрагменты представляют собой результат частичного перехода от скрыторечевого и автоматизированного мышления к мышлению явно речевому и „произвольному“, т. е. частичное возвращение от внутренней речи к „внешней речи про себя“. И по функции, и по механизмам, и по способу выполнения они принадлежат „к внешней речи про себя“, одну из сокращенных форм которой они и составляют.
Не располагая данными ни об этом виде речи, ни о действительной природе того, что представляется „чистым мышлением“, Выготский считал эти фрагменты особым видом речи — внутренней речью. Но теперь мы видим, что они не составляют ни внутреннюю речь, ни вообще отдельный вид речи.
Внутренней речью в собственном смысле слова может и должен называться тот скрытый речевой процесс, который ни самонаблюдением, ни регистрацией речедвигательных органов уже не открывается. Эта собственно внутренняя речь характеризуется не фрагментарностью и внешней непонятностью, а новым внутренним строением — непосредственной связью звукового образа слова с его значением и автоматическим течением, при котором собственно речевой процесс остается за пределами сознания; в последнем сохраняются лишь отдельные его компоненты, выступающие поэтому без видимой связи с остальной речью и на фоне как бы свободных от нее значений, словом, в причудливом виде „чистого мышления“.
Для исследования этого скрытого речевого мышления изучение умственных действий в процессе их формирования открывает новые методические возможности.
В общих чертах они сводятся к двум приемам, с помощью которых мы планомерно управляем ходом этого процесса. Это — систематическое изменение условий, при которых предлагается выполнить действие, и систематическое выяснение условий, благодаря которым оно становится возможным. Система, о которой в обоих случаях идет речь, определяется последовательностью основных свойств действия, его параметров, а внутри каждого из них — их показателей. Опираясь на знание этой последовательности, мы строим умственное действие, обладающее определенными свойствами, которые оно проявляет в четко определенных условиях. И так , как мы сами его строим, то в точности знаем, из чего и каким путем оно на каждой ступени образуется и что на самом деле представляет собой в каждой новой своей форме — знаем это по результату действия даже тогда, когда уже не видим его самого и не получаем симптомов о его физиологической периферии.
3. Феномен эгоцентрической речи
Л. С. Выготский о природе эгоцентрической речи:
«При изложении этой проблемы мы будем исходить из противопоставления двух теорий эгоцентрической речи — Пиаже и нашей.
Согласно учению Пиаже, эгоцентрическая речь ребенка представляет собой прямое выражение эгоцентризма детской мысли, который, в свою очередь, является компромиссом между изначальным аутизмом детского мышления и постепенной его социализацией, так сказать динамическим компромиссом, в котором по мере развития ребенка убывают элементы аутизма и нарастают элементы социализированной мысли, благодаря чему эгоцентризм в мышлении как и в речи, постепенно сходит на нет.
Из этого понимания природы эгоцентрической речи вытекает воззрение Пиаже на структуру, функцию и судьбу этого вида речи. В эгоцентрической речи ребенок должен приспособляться к мысли взрослого: поэтому его мысль остается максимально эгоцентрической, что находит свое выражение в непонятности эгоцентрической речи для другого, в ее сокращенности и других ее структурных особенностях. По своей функции эгоцентрическая речь в этом случае не может быть ничем иным, как простым аккомпанементом, сопровождающим основную мелодию детской деятельности и ничего не меняющим в самой этой мелодии.
Это скорее сопутствующее явление, чем явление, имеющее самостоятельное функциональнее значение. Эта речь не выполняет никакой функции в поведении и мышлении ребенка. И наконец, поскольку она является выражением детского эгоцентризма, а последний обречен на отмирание в ходе детского развития, естественно, что ее генетическая судьба есть то же умирание, параллельное умиранию эгоцентризма в мысли ребенка. Поэтому развитие эгоцентризма ребенка идет по убывающей кривой, вершина которой расположена в начале развития и которая падает до нуля на пороге школьного возраста.
Таким образом, естественно, что эта речь, является прямым выражением степени недостаточности и неполноты социализации детской речи.
Согласно противоположной теории, эгоцентрическая речь ребенка представляет собой один из феноменов перехода от интерпсихических функций к интрапсихическим. Этот переход является общим законом для развития всех высших психических функций, которые возникают первоначально как формы деятельности в сотрудничестве и лишь затем переносятся ребенком в сферу своих психологических форм деятельности.
Речь для себя возникает путем дифференциации изначально-социальной функции речи для других. Не постепенная социализация, вносимая в ребенка извне, но постепенная индивидуализация, возникающая на основе внутренней социальности ребенка, является главным трактом детского развития. В зависимости от этого изменяются и наши воззрения на вопрос о структуре, функции и судьбе эгоцентрической речи. Структура ее, представляется нам, развивается параллельно обособлению ее функций и в соответствии с ее функциями. Иначе говоря, приобретая новое название, речь, естественно, перестраивается и в своей структуре сообразно с новыми функциями.
Функция эгоцентрической речи представляется нам в свете наших экспериментов родственной функции внутренней речи: это — менее всего аккомпанемент, это — самостоятельная мелодия, самостоятельная функция, служащая целям умственной ориентировки, осознания преодоления затруднений и препятствий, соображения и мышления, это — речь для себя, обслуживающая самым интимным образом мышление ребенка.
И наконец, генетическая судьба эгоцентрической речи представляется нам менее всего похожей на ту, которую рисует Пиаже. Эгоцентрическая речь развивается не по затухающей, но по восходящей кривой. Ее развитие есть не инволюция, а истинная эволюция. С точки зрения нашей гипотезы, эгоцентрическая речь представляет собой речь внутреннюю по своей психологической функции и внешнюю по своей структуре. Ее судьба — перерастание во внутреннюю речь.
Эта гипотеза имеет ряд преимуществ в наших глазах по сравнению с гипотезой Пиаже. Она лучше согласуется с найденными нами в эксперименте фактами возрастания коэффициента эгоцентрической речи при затруднениях в деятельности, требующих осознания и размышления, — фактами, которые являются необъяснимыми с точки зрения Пиаже. Но ее самое главное и решающее преимущество состоит в том, что она дает удовлетворительное объяснение парадоксальному и не объяснимому иначе положению, вещей, описанному самим Пиаже. В самом деле, согласно теории Пиаже, эгоцентрическая речь отмирает с возрастом, уменьшаясь количественно по мере развития ребенка.
Но мы должны были бы ожидать, что ее структурные особенности должны также убывать, а не возрастать вместе с ее отмиранием, ибо трудно себе представить, чтобы это отмирание охватывало только количественную сторону процесса и никак не отражалось на его внутреннем строении. При переходе от 3 к 7 годам, т. е. от высшей к низшей точке в развитии эгоцентрической речи, естественно ожидать, что эти структурные особенности, находящие свое суммарное выражение в непонятности этой речи для других, будут так же стушевываться, как и сами проявления этой речи.
Что же говорят факты на этот счет? Чья речь является более непонятной — трехлетки или семилетки? Самым решающим по своему значению результатом нашего исследования является установление того факта, что структурные особенности эгоцентрической речи, выражающие ее отклонения от социальной речи и обуславливающие ее непонятность для других, не убывают, а возрастают вместе с возрастом, что они минимальны в 3 года и максимальны в 7 лет, что они, следовательно, не отмирают, а эволюционируют, что они обнаруживают обратные закономерности развития по отношению к коэффициенту эгоцентрической речи.
Что означает в сущности факт падения коэффициента эгоцентрической речи! Структурные особенности внутренней речи и ее функциональная дифференциация с внешней речью растут вместе с возрастом. Что же убывает? Падение эгоцентрической речи не говорит ничего больше, кроме того, что убывает только одна-единственная особенность этой речи — именно ее вокализация, ее звучание.
Считать падение коэффициента эгоцентрической речи до нуля за симптом умирания эгоцентрической речи совершенно то же самое, что считать отмиранием счета тот момент, когда ребенок перестает пользоваться пальцами при перечислении и со счета вслух переходит к счету в уме. В сущности, за этим симптомомотмирания, негативным, инволюционным симптомом скрывается совершенно позитивное содержание. Падение коэффициента эгоцентрической речи, убывание ее вокализации по сути дела являются эволюционными симптомами вперед идущего развития. За ними скрывается не отмирание, а нарождение новой формы речи.
На убывание внешних проявлений эгоцентрической речи следует смотреть как на проявление развивающейся абстракции от звуковой стороны речи, являющейся одним из основных конституирущих признаков внутренней речи, как на прогрессирующую дифференциацию эгоцентрической речи от коммуникативной, как на признак развивающейся способности ребенка мыслить слова, представлять их, вместо того чтобы произносить; оперировать образом слова — вместо самого слова.
В этом состоит положительное значение симптома падения коэффициента эгоцентрической речи.
Таким образом, все известные нам факты из области развития эгоцентрической речи (в том числе и факты Пиаже) согласно говорят об одном и том же: эгоцентрическая речь развивается в направлении к внутренней речи, и весь ход ее развития не может быть понят иначе, как ход постепенного прогрессивного нарастания всех основных отличительных свойств внутренней речи.
Но для того чтобы наше гипотетическое предположение могло превратиться в теоретическую достоверность, должны быть найдены возможности для критического эксперимента. Напомним теоретическую ситуацию, которую призван разрешить этот эксперимент. Согласно мнению Пиаже, эгоцентрическая речь возникает из недостаточной социализации изначально-индивидуальной речи. Согласно нашему мнению, она возникает из недостаточной индивидуализации изначально-социальной речи, из ее недостаточного обособления и дифференциации, из ее невыделенное. В первом случае речь для себя, т.
е. внутренняя речь, вносится извне вместе с социализацией — так, как белая вода вытесняет красную. Во втором случае речь для себя возникает из эгоцентрической, т. е. развивается изнутри.
Для того чтобы окончательно решить, какое из этих двух мнений является справедливым, необходимо экспериментально выяснить, в каком направлении будут действовать на эгоцентрическую речь ребенка двоякого рода изменения ситуации — в направлении ослабления социальных моментов ситуации, способствующих возникновению социальной речи, или в направлении их усиления. Все доказательства, которые мы приводили до сих пор в пользу нашего понимания эгоцентрической речи и против Пиаже, как ни велико их значение в наших глазах, имеют все же косвенное значение и зависят от общей интерпретации. Этот же эксперимент мог бы дать прямой ответ на интересующий нас вопрос. Если эгоцентрическая речь ребенка проистекает из эгоцентризма его мышления и недостаточной его социализации, то всякое ослабление социальных мотивов в ситуации, всякое содействие его психологической изоляции и утрате психологического контакта с другими людьми, всякое освобождение его от необходимости пользоваться социализованной речью необходимо должны привести к резкому повышению коэффициента эгоцентрической речи за счет социализованной, потому что все это должно создать максимально благоприятные условия для свободного и полного выявления недостаточности социализации мысли и речи ребенка.
Если же эгоцентрическая речь проистекает из недостаточной дифференциации речи для себя от речи для других, из недостаточной индивидуализации изначально социальной речи, из необособленности и невыделенности речи для себя из речи для других, то все эти изменения ситуации должны сказаться в резком падении эгоцентрической речи.
Таков был вопрос, стоявший перед нашим экспериментом; отправными точками для его построения мы избрали моменты, отмеченные самим Пиаже в эгоцентрической речи, и следовательно, не представляющие никаких сомнений в смысле их фактической принадлежности к кругу изучаемых нами явлений.
Хотя Пиаже не придает этим моментам никакого теоретического значения, описывая их скорее как внешние признаки эгоцентрической речи, тем не менее нас с самого начала не могут не поразить три особенности этой речи: 1) то, что она представляет собой коллективный монолог, т. е. проявляется не иначе, как в детском коллективе при наличии других детей, занятых той же деятельностью, а не тогда, когда ребенок остается сам с собой; 2) то, что этот коллективный монолог сопровождается, как отмечает сам Пиаже, иллюзией понимания; то, что ребенок верит и полагает, будто его ни к кому не обращенные эгоцентрические высказывания понимаются окружающими; 3) наконец, то, что эта речь для себя имеет характер внешней речи, совершенно напоминая социализованную речь, а не произносится шепотом, невнятно, про себя.
В первой серии наших экспериментов мы пытались уничтожить возникающую при эгоцентрической речи у ребенка иллюзию понимания его другими детьми. Для этого мы помещали ребенка, коэффициент эгоцентрической речи которого был нами предварительно измерен в ситуации, совершенно сходной с опытами Пиаже, в другую ситуацию: либо организовали его деятельность в коллективе неговорящих глухонемых детей, либо помещали его в коллектив детей, говорящих на иностранном для него языке. Переменной величиной в нашем эксперименте являлась только иллюзия понимания, естественно возникавшая в первой ситуации и. наперед исключенная во второй ситуации. Как же вела себя эгоцентрическая речь при исключении иллюзии понимания? Опыты показали, что коэффициент ее в критическом опыте без иллюзии понимания стремительно падал, в большинстве случаев достигая нуля, а во всех остальных случаях сокращаясь в среднем в восемь раз. Эти опыты не оставляют сомнения в том, что иллюзия понимания не является побочным и не значащим придатком, эпифеноменом по отношению к эгоцентрической речи, а функционально неразрывно связана с ней.
Во второй серии экспериментов мы ввели в качестве переменной величины при переходе от основного к критическому опыту коллективный монолог ребенка. Снова первоначально измерялся коэффициент эгоцентрической речи в основной ситуации, в которой этот феномен проявлялся в форме коллективного монолога. Затем деятельность ребенка переносилась в другую ситуацию, в которой возможность коллективного монолога исключалась или тем, что ребенок помещался в среду незнакомых для него детей, или тем, чти ребенок помещался изолированно от детей, за другим столом, в углу комнаты, или тем, что он работал совсем один, или, наконец, тем, что при такой работе вне коллектива экспериментатор в середине опыта выходил, оставляя ребенка совсем одного, но сохраняя за собой возможность видеть и слышать его. Общие результаты этих опытов совершенно согласуются с теми, к которым нас привела первая серия экспериментов. Уничтожение коллективного монолога в ситуации, которая во всем остальном остается неизменной, приводит, как правило, к резкому падению коэффициента эгоцентрической речи, хотя это снижение в данном случае обнаруживалось в несколько менее рельефных формах, чем в первом случае.
Коэффициент резко падал до нуля. Среднее отношение коэффициента в первой и во второй ситуации составляло 6:1.
Наконец, в третьей серии наших экспериментов мы выбрали в качестве переменной величины при переходе от основного к критическому опыту вокализацию эгоцентрической речи. После измерения коэффициента эгоцентрической речи в основной ситуации ребенок переводился в другую ситуацию, в которой была затруднена или исключена возможность вокализации. Ребенок усаживался на далекое расстояние от других детей, также рассаженных с большими промежутками, в большом зале; или за стенами лаборатории, в которой шел опыт, играл оркестр, или производился такой шум, который совершенно заглушал не только чужой, но и собственный голос; и наконец, ребенку специальной инструкцией запрещалось говорить громко и предлагалось вести разговор не иначе, как тихим и беззвучным шепотом. Во всех этих критических опытах мы снова наблюдали с поразительной закономерностью то же самое, что и в первых двух случаях: стремительное падение кривой коэффициента эгоцентрической речи вниз (соотношение коэффициента в основном и критическом опыте выражалось 5,4 : 1).
Во всех этих трех сериях мы преследовали одну и ту же цель: мы взяли за основу исследования те три феномена, которые возникают при всякой почти эгоцентрической речи ребенка: иллюзию понимания, коллективный монолог и вокализацию. Все эти три феномена являются общими и для эгоцентрической речи, и для социальной. Мы экспериментально сравнили ситуации с наличием н с отсутствием этих феноменов и видели, что исключение этих моментов, сближающих речь для себя с речью для других, неизбежно приводит к замиранию эгоцентрической речи. Отсюда мы вправе сделать вывод, что эгоцентрическая речь ребенка есть выделившаяся уже в функциональном и структурном отношении особая форма речи, которая, однако, по своему проявлению еще не отделилась окончательно от социальной речи, в кедрах которой она все время развивалась и созревала.
С точки зрения развиваемой нами гипотезы речь ребенка является в функциональном и структурном отношении эгоцентрической речью т.е. особой и самостоятельной формой речи, однако не до конца, так как она в отношении своей психологической природы субъективно не осознается еще как внутренняя речь и не выделяется ребенком из речи для других; также и в объективном отношении эта речь представляет собой отдифференцированную от социальной речи функцию, но снова не до конца, так как она может функционировать только в ситуации, делающей социальную речь возможной.
Таким образом, с субъективной и объективной стороны эта речь представляет собой смешанную, переходную форму от речи для других к речи для себя, причем — и в этом заключается основная закономерность в развитии внутренней речи _ речь для себя становится внутренней больше по своей функции и по своей структуре, т. е. по своей психологической природе, чем по внешним формам своего проявления.» [Отрывки из II и VII глав монографии Л.С. Выготского «Мышление и речь» (М., 1934)]
4. Автономная речь
Понятие автономной детской речи.
Прежде чем перейти к настоящему языковому периоду, ребенок начинает говорить на своем, понятном только ему и близким людям, своеобразном языке. Любая мать сталкивается с первыми «гу», «абу», «ав», «гули», «мо – мо» и пр., а ведь это своеобразный язык ее малыша, который называют «автономной детской речью». Это первые шажки в развитии детского мышления и речи.
Когда появляется такой автономный язык у ребенка? Все это очень индивидуально.
Если один малыш хорошо пользуется отдельными словами или звуками уже в шесть – восемь месяцев, то другой их хорошо будет произносить лишь к году, или даже позже.
Первым, кто описал детскую автономную речь, понял и оценил ее огромное значение, был, Чарлз Дарвин, который прямо не занимался вопросами развития ребенка, но, будучи гениальным наблюдателем, сумел вычленить «автономную речь» у ребенка, следя за развитием своего внука.
Своеобразие автономной речи.
Своеобразие «автономной речи» заключается в том, что, во – первых, звуковой состав слов, употребляемых ребенком, резко отличается от звукового состава наших слов. Эта речь моторно, т. е. с артикуляционной, с фонетической стороны, не совпадает с нашей речью. Это обычно такие слова, как «ба – бу», «гу – га», иногда обломки наших слов. Это слова, которые по внешней, звучащей форме отличаются от слов нашего языка. Иногда они похожи на наши слова, иногда резко с ними расходятся, иногда напоминают наши искаженные слова.
Слова автономной речи отличаются от наших слов и по значению.
Известный пример Дарвина часто цитируется в учебниках. Его внук, однажды, увидя утку, плавающую по пруду, подражая ли ее звукам, или названию, данному взрослым, стал называть ее «уа». Эти звуки стали произноситься ребенком тогда, когда он у пруда видел утку, плавающую по воде. Затем мальчик стал называть теми же самыми звуками молоко, пролитое на столе, всякую жидкость, воду в стакане, даже молоко в бутылочке, очевидно перенося это название из – за того, что там была вода, жидкость. Однажды ребенок играл старинными монетами с изображением птиц. Он стал их тоже называть «уа». Наконец, все маленькие, круглые, блестящие предметы, напоминающие монеты (пуговки, медали), стали называться «уа».
Таким образом, если бы мы записали значение слова «уа» у ребенка, то мы нашли бы какое – то первоначальное значение, от которого происходят все остальные (утка на воде). Это значение почти всегда очень сложно. Оно не расчленено на отдельные качества, как значения отдельных слов, такое значение представляет собой целую картину.
С автономной речью никогда не происходит так, что ребенок может сказать «бутылочка», «молоко», что он умеет не только сказать и различить постоянные свойства предметов, но только из каприза продолжает говорить «мо – ко». На самом деле ребенку не понятны наши слова и наши понятия.
Отсюда можно вычленить две черты, которые выделяют автономную детскую речь из общего хода развития языка ребенка. Первое отличие – фонетическое строение речи, второе – смысловая сторона детской речи.
И третья особенность автономной детской речи, которую по достоинству оценил Дарвин – если эта речь в звуковом и смысловом отношениях отличается от нашей, то и общение с помощью такой речи должно резко отличаться от общения с помощью нашей речи. Ведь правда, пользуясь своей автономной речью, малыш может общаться только с теми людьми, которые понимают значение его слов – мамой, папой или бабушкой.
Наконец, последняя, четвертая из основных отличительных особенностей автономного языка заключается в том, что возможная связь между отдельными словами также чрезвычайно своеобразна.
Этот язык обычно аграмматичен, не имеет предметного способа соединения отдельных слов и значений в связную речь (у нас это осуществляется при помощи синтаксиса и этимологии). Здесь господствуют совсем другие законы связывания и объединения слов – законы объединения междометий, переходящих друг в друга, напоминающих ряд бессвязных восклицаний, которые мы издаем иногда в сильном аффекте или волнении.
Автономная детская речь представляет собой не редкий случай, не исключение, а правило, закон, который наблюдается в речевом развитии всякого ребенка.
Почему детская речь называется автономной?
Это потому, что она построена, как бы по собственным законам, отличным от законов построения настоящей речи. У этой речи другая звуковая система, другая смысловая сторона, другие формы общения и другие формы связывания. Поэтому она и получила название автономной.
Автономная детская речь – необходимый период в развитии всякого нормального ребенка.
При многих формах недоразвития речи, при задержках речевого развития, автономная детская речь выступает очень часто и определяет особенности аномальных форм речевого развития.
Например, задержка нередко выражается, прежде всего в том, что у ребенка затягивается период автономной речи до 2 – 3 – 4 лет… Другие речевые расстройства в детском возрасте так же приводят к тому, что автономная речь задерживается иногда на несколько лет и все же выполняет основную генетическую функцию, т. е. служит мостом, по которому ребенок переходит от безъязычного периода к языковому. В развитии нормального и аномального ребенка автономная речь играет существенную роль.
Иногда считают, что на становлении (или формировании) автономной речи влияет неправильное или уменьшительное произношение слов близкими людьми. Это не совсем верно, потому что «автономная речь» — это язык самого ребенка, ибо все значения устанавливаются самим ребенком. Ребенок создает свои «мо – ко», «ба – ка» и пр. из обломков нормально произносимых слов. Например мать говорит «собака» — полное слово, а у ребенка получается «бака», «абака» или что — то другое.
Но автономная речь не существует сама по себе.
Наряду со своим словами (своей речью), у ребенка существует понимание и наших слов, т. е. ребенок до того, как начинает говорить, понимает ряд слов. Он понимает нами оформленные слова: «дай», «иди», «хлеб», «молоко» и т. д., и это не мешает наличию второй речи.
Автономная детская речь и ее значения вырабатываются при активном участии ребенка. Когда автономная речь задерживается у ребенка, который достаточно хорошо понимает речь взрослых, возникает потребность в связной передаче, или построению фраз. Но эти фразы из – за того, что речь лишена синтаксической связности, мало напоминают наши. Они больше понимают простое нанизывание слов или искаженные фразы нашего языка: «Ты меня взять…» и т. д.
Автономная детская речь не только представляет собой чрезвычайно своеобразный этап в развитии детской речи, но важный этап развития мышления маленькой личности, маленького ребенка. Прежде чем речь ребенка не достигнет определенного уровня развития, его мышление также не может перейти за известный предел.
[#»OLE_LINK3″>
Теги:
Точки зрения психологов о природе речи
Контрольная работа
Психология
Просмотров: 24720
Найти в Wikkipedia статьи с фразой: Точки зрения психологов о природе речи
Психологический случай разговора от третьего лица
Леброн Джеймс заслужил огромную известность за то, как он ведет себя на корте. Он также заработал некоторую известность, но гораздо меньше похвалы, за то, как он говорит о себе в интервью. Кливлендский кавалер ростом 6 футов 8 дюймов говорит от третьего лица, и эта тенденция способствовала тому, что его характеризовали как самовлюбленного, одержимого собой и оторванного от реальности.
Неудивительно, что привычка Джеймса упоминать Леброна Джеймса отталкивает людей. Как правило, использование третьего лица самими людьми, называемое иллеизмом, ассоциируется с эгоцентричными и чудаковатыми персонажами, такими как рэпер Flavor Flav, Американский психопат Патрик Бейтман и Джимми из Сайнфелд . Когда большинство людей говорят о себе, они просто говорят «я».
Итан Кросс, психолог из Мичиганского университета, не считает, что речь от третьего лица заслуживает плохой репутации. Кросс изучает разговор с самим собой, интроспективные разговоры, которые мы ведем сами с собой о самих себе. Благодаря своему исследованию Кросс обнаружил, что людям, которые не говорят о себе от первого лица во время разговора с самим собой, легче справляться со стрессовыми ситуациями. По сути, обращение с собой, как будто мы другие люди, может изменить то, как мы думаем, чувствуем и ведем себя.
Кросс изучал психологическую дистанцию более десяти лет, но говорит, что сосредоточиться на разговоре с самим собой не от первого лица его осенило несколько лет назад, когда он поймал себя на этом. Проехав на красный свет, Кросс выпалил: «Итан, ты идиот! Зачем ты это сделал?» Затем он начал замечать поведение других людей, что заставило его задуматься о значении и ценности языка, который мы используем, когда общаемся сами с собой.
Кросс исследовал это явление в лаборатории.
В исследовании 2014 года, опубликованном в Журнале личности и социальной психологии, Кросс и исследовательская группа изучали, как люди используют разные стили разговора с самим собой во время стрессовых задач. В двух экспериментах исследователи предложили участникам выступить с небольшой подготовкой или помощью. Импровизированное публичное выступление, сказал Кросс Mic — один из самых мощных способов вызвать стресс в контролируемой среде, не нарушая этических норм.
Эксперименты также требовали, чтобы участники практиковали разговор с самим собой до и после произнесения речей. Все участники должны были активно продумывать свои чувства, связанные с выступлением. В одном варианте эксперимента упражнения на разговор с самим собой включали только размышления; в другой версии участники должны были записать свои чувства.
Чтобы сравнить влияние языка на разговор с самим собой, исследователи разделили участников на две группы: от первого лица и не от первого лица.
Члены группы от первого лица использовали утверждения «я», чтобы направлять свой самоанализ. Члены группы не от первого лица (Леброны) тоже продумали свои чувства, но отказались от вида от первого лица.
Вот примеры разговоров с самим собой от первого и не от первого лица из письменного упражнения в исследовании:
От первого лица : «Я беспокоюсь о презентации клиенту на работе. Я боюсь, что Я буду выглядеть непрофессионально или некомпетентно. Я нервничаю, что они будут задавать вопросы, на которые я не знаю ответов».
Не от первого лица: «Вы слишком беспокоитесь о том, что думают другие люди. Вам нужно сосредоточиться на том, что нужно сделать, и что вы можете сделать, чтобы выполнить это. Тот простой факт, что другие люди будут рядом не меняет того, что вам нужно делать. Сосредоточьтесь на себе, и все будет в порядке».
В целом Леброны произносили речи лучше, с большей легкостью и комфортом, чем участники от первого лица.
Кроме того, исследователи заметили, что во время разговора с самим собой в двух группах проявляются разные тенденции.
Группа не от первого лица тяготела к более позитивным сообщениям: обращаясь к себе по имени или на «вы», они создавали себя, как друзья, поддерживающие друг друга перед нервным переживанием. Члены группы от первого лица, с другой стороны, были строже к себе и выражали больше беспокойства, стыда и сомнений по поводу своих выступлений как до, так и после того, как они поднялись на трибуну.
Эксперимент с публичными выступлениями дал результаты, согласующиеся с другими экспериментами исследования. По всем направлениям участники группы от первого лица больше нервничали из-за стрессовых ситуаций, хуже справлялись с такими ситуациями и с трудом восстанавливались постфактум. Тем не менее, участники не от первого лица проявляли больше уверенности в себе и демонстрировали лучший самоконтроль в условиях стресса.
«Единственная разница в их поведении заключается в том, что они используют свои собственные имена, — сказал Кросс о группе не от первого лица, — но они начинают создавать себя».
Что означает вся эта болтовня? Большинство из нас лучше дают советы другим людям, чем себе. Кросс считает, что путем точной настройки языка, который мы используем во время разговора с самим собой, мы можем достичь достаточной эмоциональной дистанции от наших проблем, чтобы стать сами себе мудрецами.
«Когда люди испытывают тревогу или стресс, они могут попытаться поговорить с собой, используя свое собственное имя», — сказал он. «Наши данные показывают, что когда вы это делаете, это повышает способность более рационально читать ситуации, что улучшает способность людей контролировать свои мысли, чувства и поведение в условиях стресса».
Возможно, Леброн Джеймс использует третье лицо, чтобы помочь ему действовать в условиях стресса, независимо от того, знает ли он о механизме преодоления стресса.
До сих пор, Кросс говорит, что его исследование касается именно образа мышления, а не речи. Разговор с самим собой — это интроспективный диалог с самим собой.
По словам Кросс, использование упоминаний от третьего лица в непринужденной беседе представляет собой несколько иное явление.
Граница между речью и мышлением может стать неясной. Интервью на самом деле не являются двусторонними разговорами; честные ответы на наводящие на размышления вопросы могут больше походить на преднамеренный разговор с самим собой, чем на бездумные пустые шуточки. Но есть случаи, когда разговорное использование третьего лица явно не квалифицируется как разговор с самим собой, например, клип ниже «Джимми» из Сайнфелд.
Кросс говорит, что использование разговора с самим собой в разных типах устной беседы может представлять собой разные явления, но у него нет данных, чтобы формализовать различие. Тем не менее, он берет примеры разговоров с самим собой из устных интервью. Когда Mic упомянул, что список известных пользователей illeism в Википедии состоит преимущественно из мужчин, Кросс указал на появление Малалы Юсафзай в Daily Show как на архетипический пример немужского разговора с самим собой.
Соответствующая часть начинается примерно на четырехминутной отметке.
«Размышляя над своим ответом, Малала переключается в режим от третьего лица — это именно то явление, которое мы изучаем в нашем исследовании», — сказал Кросс. «Она женщина, и я осмелюсь назвать ее нарциссом».
Было бы действительно трудно назвать нарциссом 17-летнего пакистанского борца за права в сфере образования и жертву стрельбы, как Леброна Джеймса. У этих двух общественных деятелей, похоже, мало общего, кроме выдающихся достижений и, по-видимому, склонности к разговорам с самим собой.
Когнитивное развитие | Психология развития
Раннее детство — это время притворяться, смешивать факты и вымысел и учиться думать о мире с помощью языка. По мере того, как маленькие дети переходят от необходимости прикасаться, чувствовать и слышать о мире к изучению некоторых основных принципов того, как устроен мир, у них возникают довольно интересные первоначальные идеи.
Например, сколько из вас боятся, что вы упадете в канализацию? Надеюсь, никто из вас этого не сделает! Но трехлетний ребенок может сильно переживать по этому поводу, сидя перед ванной. Ребенок может возразить, если ему скажут, что что-то произойдет «завтра», но будет готов принять объяснение, что событие произойдет «сегодня, после того, как мы уснем». Или маленький ребенок может спросить: «Надолго ли мы остаемся? Отсюда сюда?» указывая на две точки на столе. В этом юном возрасте нелегко понять такие понятия, как завтрашний день, время, размер и расстояние. Понимание размера, времени, расстояния, реальности и вымысла — все это задачи, которые являются частью когнитивного развития в дошкольном возрасте.
Дооперационный интеллект
Стадия Пиаже, совпадающая с ранним детством, называется дооперационной стадией. Слово «операционный» означает «логичный», поэтому этих детей считали нелогичными. Однако они учились использовать язык или думать о мире символически.
Давайте рассмотрим некоторые утверждения Пиаже о когнитивных способностях детей в этом возрасте.
Игра в притворство: В настоящее время любимым занятием является притворство. У игрушки есть качества, выходящие за рамки того, для чего она была разработана, и теперь ее можно использовать для обозначения персонажа или объекта, в отличие от того, что изначально задумывалось. Плюшевый мишка, например, может быть ребенком или королевой далекой страны!
Пиаже считал, что детские ролевые игры помогают детям закреплять новые схемы, которые они развивают когнитивно. Таким образом, эта игра отражала изменения в их представлениях или мыслях. Однако дети также учатся, притворяясь и экспериментируя. Их игра не просто представляет то, чему они научились (Berk, 2007).
Эгоцентризм: Эгоцентризм в раннем детстве относится к склонности маленьких детей думать, что все видят вещи так же, как ребенок. Классический эксперимент Пиаже по эгоцентризму заключался в том, чтобы показать детям трехмерную модель горы и попросить их описать, что может увидеть кукла, которая смотрит на гору под другим углом.
Дети склонны выбирать картинку, которая представляет их собственное, а не кукольное видение. Однако, когда дети разговаривают с другими, они, как правило, используют разные структуры предложений и словарный запас при обращении к ребенку младшего возраста или взрослому пожилому человеку. Это свидетельствует о некоторой осведомленности о взглядах других.
Синкретизм: Синкретизм относится к тенденции думать, что если два события происходят одновременно, одно из них является причиной другого. Я помню, как моя дочь спрашивала, если она наденет купальник, станет ли лето!
Анимизм: Анимизм относится к приписыванию жизненных качеств объектам. Чашка жива, стул, который падает и ударяет ребенка по лодыжке, подлый, а игрушки должны оставаться дома, потому что они устали. Посмотрите этот фрагмент, в котором актер Робин Уильямс поет песню, чтобы показать детям разницу между живым и неживым. (Интересно, куклы на заднем плане поют и танцуют фразу «это не живое».
Это может немного сбить зрителей с толку!). Мультфильмы часто показывают объекты, которые кажутся живыми и приобретают реалистичные качества. Маленькие дети, кажется, действительно думают, что движущиеся объекты могут быть живыми, но после 3 лет они редко называют объекты живыми (Berk, 2007).
Ошибки классификации: Детям дооперационного возраста трудно понять, что объект можно классифицировать более чем одним способом. Например, если показать три белые пуговицы и четыре черные пуговицы и спросить, черных пуговиц или пуговиц больше, ребенок, скорее всего, ответит, что черных пуговиц больше. По мере расширения словарного запаса ребенка и развития большего количества схем улучшается способность классифицировать объекты.
Консервация жидкости. Наливание жидкости в высокий узкий сосуд делает ее больше?
Ошибки сохранения: Сохранение относится к способности распознавать, что перемещение или перестановка материи не меняет количества.
Представьте себе 2-летнего и 4-летнего детей, обедающих. У 4-летнего ребенка есть бутерброд с цельным арахисовым маслом и желе. Однако он замечает, что бутерброд его младшей сестры разрезан пополам, и возражает: «У нее есть еще!» Посмотрите следующие примеры ошибок в разговоре по количеству и объему:
Theory of Mind
Представьте, что вы показываете трехлетнему ребенку коробку с пластырем и спрашиваете ребенка, что в ней. Скорее всего, ребенок ответит: «бинты». А теперь представьте, что вы открываете коробку и высыпаете мелки. Если вы спросите ребенка, что, по его мнению, было в коробке до того, как ее открыли, он может ответить «мелки». Если вы спросите, что, по мнению вашего друга, было в коробке, ответ все равно будет «мелки». Почему? Примерно до 4 лет ребенок не осознает, что в уме могут храниться неточные идеи. Итак, этот 3-летний ребенок меняет свою реакцию, когда ему показывают, что в коробке лежат мелки.
Теория разума – это понимание того, что разум можно обмануть или что разум не всегда точен. Примерно в 4 года ребенок отвечал: «Карандаши» и понимал, что мысли и реальность не всегда совпадают.
Это осознание существования разума является частью социального интеллекта или способности распознавать, что другие могут иначе думать о ситуациях. Это помогает нам быть самосознательными или осознавать, что другие могут думать о нас по-разному, и помогает нам понимать или сопереживать другим. Эта способность читать мысли помогает нам предвидеть и предсказывать действия других (даже если эти предсказания иногда неточны).
Понимание психических состояний других важно для общения и социальных навыков. Ребенок, демонстрирующий этот навык, способен предвидеть потребности других. В этом видео рассказывается об исследовании, в котором теория разума связана с популярностью.
Развитие речи Увеличение словарного запаса: Словарный запас ребенка увеличивается в возрасте от 2 до 6 лет примерно с 200 слов до более 10 000 слов посредством процесса, называемого быстрым картированием.
Слова легко усваиваются путем установления связей между новыми словами и уже известными понятиями. Части речи, которые изучаются, зависят от языка и того, на что делается ударение. Дети, говорящие на языках, подходящих для глаголов, таких как китайский и японский, а также те, кто говорит по-английски, с большей готовностью усваивают существительные. Но тем, кто изучает менее дружественные к глаголам языки, такие как английский, похоже, нужна помощь в грамматике, чтобы научиться использовать глаголы (Imai, et al., 2008). Дети также очень изобретательны в создании своих собственных слов, чтобы использовать их в качестве ярлыков, таких как «заботьтесь о» при обращении к Джону, персонажу мультфильма Гарфилду, который заботится о коте.
Буквальное значение: Дети могут повторять слова и фразы после того, как услышали их только один или два раза. Но они не всегда понимают смысл слов или фраз. Это особенно верно в отношении выражений или фигур речи, которые воспринимаются буквально.
Например, две девочки дошкольного возраста начали громко смеяться, слушая магнитофонную запись «Спящей красавицы» Диснея, когда рассказчик сообщает: «Принц Филипп потерял голову!» Они представляют, как его голова отрывается и катится вниз по холму, когда он бежит и ищет ее. Или класс, полный дошкольников, слышит, как учитель говорит: «Вау! Это было пустяком!» Дети начали спрашивать: «Торт? Где мой торт? Я хочу торт!»
Чрезмерная регуляризация: Дети изучают правила грамматики по мере изучения языка, но поначалу могут применять эти правила ненадлежащим образом. Например, ребенок учится добавлять «ed» в конце слова, чтобы указать прошедшее время. Затем составьте предложение, например: «Я был там. Я сделал это». Это типично в возрасте 2 и 3 лет. Вскоре они выучат новые слова, такие как пошел и сделал, чтобы использовать их в таких ситуациях.
Влияние обучения: Помните Выготского и зону ближайшего развития? Детям могут помочь в изучении языка другие люди, которые внимательно слушают, моделируют более точное произношение и поощряют разработку.
Ребенок восклицает: «Я пошел туда!» а взрослый отвечает: «Ты ходил туда? Скажи: «Я ходил туда». Куда ты ходил?» Дети могут созреть для языка, как предполагает Хомский, но активное участие в обучении также важно для языкового развития. Процесс возведения строительных лесов – это процесс, в котором гид оказывает необходимую помощь ребенку по мере того, как он осваивает новый навык.
Приватная речь: Вы когда-нибудь разговаривали сами с собой? Почему? Скорее всего, это происходит, когда вы боретесь с проблемой, пытаетесь что-то вспомнить или очень эмоционально относитесь к ситуации. Дети тоже разговаривают сами с собой. Пиаже интерпретировал это как эгоцентрическую речь или практику, связанную с неспособностью ребенка видеть вещи с других точек зрения. Выготский же считал, что дети разговаривают сами с собой, чтобы решить проблемы или прояснить мысли. По мере того, как дети учатся думать словами, они делают это вслух, прежде чем в конце концов сомкнуть губы и вступить в частную или внутреннюю речь.
Мышление вслух в конце концов становится мыслью, сопровождаемой внутренней речью, а разговор с самим собой становится практикой, которую мы используем только тогда, когда мы пытаемся что-то узнать или что-то вспомнить и т. д. Эта внутренняя речь не так сложна, как речь, которую мы используем при общении с другими ( Выготского, 1962).
Разжигание ненависти | Психология Вики
Оценка |
Биопсихология |
Сравнительный |
Познавательный |
Развивающие |
Язык |
Индивидуальные различия |
Личность |
Философия |
Социальные |
Методы |
Статистика |
Клинический |
Образовательные |
промышленный |
Профессиональные товары |
Мировая психология |
Клинический: Подходы · Групповая терапия · Методы · Типы проблем · Области специализации · Таксономии · Терапевтические проблемы · Способы доставки · Проект перевода модели · Личный опыт ·
| Злоупотребление |
Статьи о насилии |
| Средства |
Абстрактные концепции Физическое насилие Psychological abuse Сексуальное насилие |
| Жертвой |
Избитые женщины/жестокое обращение с детьми В этом поле: просмотреть • говорить • редактировать |
Разжигание ненависти — спорный термин для обозначения высказываний, направленных на унижение, запугивание или подстрекательство к насилию или предвзятым действиям в отношении кого-либо на основании его/ее расы, этнического происхождения, национального происхождения, религии, сексуальной ориентации или инвалидности.
Термин охватывает как письменное, так и устное общение.
Содержание
- 1 Противоречие
- 2 Правовые аспекты в США и других странах
- 3 Речевые коды
- 4 Закона против разжигания ненависти
- 4.1 Обоснование законов, контролирующих или запрещающих разжигание ненависти
- 4.2 Аргументы против правовых ограничений
- 5 Различные представления о том, что является оскорбительным
- 6 Кодексы разжигания ненависти и цензура в научных кругах
- 7 См. также
- 8 Каталожные номера
- 9 Внешние ссылки
Противоречие
Существуют серьезные споры о том, как можно определить разжигание ненависти ; следует ли регулировать речь, обозначенную таким образом; и если да, то как и кем. Многие суды не могут даже дать определение языку ненависти. Вышеупомянутые дебаты сосредоточены на трех важнейших вопросах: во-первых, какова сила речи? Является ли это выражением личных мыслей или формой действия, которое влияет на других и может причинить им вред? Во-вторых, является ли свободное выражение идей, которые некоторые считают ненавистными, необходимым для здоровых публичных дебатов, или оно вредно для публичных дебатов? В-третьих, должна ли государственная политика основываться на защите интересов и прав отдельных лиц или идентифицируемых групп, таких как гомосексуалы и расовые меньшинства?
Правовые аспекты в Соединенных Штатах и других странах
В Соединенных Штатах первая поправка к Конституции в целом запрещает правительству ограничивать свободу слова.
Юристы обычно понимают, что это означает, что правительство не может регулировать содержание речи, но может санкционировать вредные последствия речи посредством законов, таких как законы против диффамации или подстрекательства к беспорядкам.
Действительно, термин «язык вражды» и связанное с ним обсуждение (должно ли и в какой степени регулировать высказывания) ограничены американским юридическим дискурсом. Например, Конституция Германии несколько более ограничительна, гарантируя «свободу выражения своего мнения», а в других местах ограничивает ее неправомерное использование против общественного спокойствия. Уголовный кодекс Германии конкретно запрещает разжигание ненависти в отношении этнических групп.
Поскольку такие законы часто применяются только к виктимизации конкретных лиц, некоторые утверждают, что разжигание ненависти должно регулироваться для защиты членов групп. Другие утверждают, что разжигание ненависти ограничивает свободное развитие политического дискурса и должно регулироваться, но волюнтаристскими сообществами, а не государством.
Третьи утверждают, что невозможно законодательно установить границу между законными спорными высказываниями и ненавистническими высказываниями таким образом, чтобы это было справедливо для тех, кто придерживается противоречивых политических или социальных взглядов.
Речевые коды
В 1990-х годах различные учреждения в США и Европе начали разрабатывать кодексы, ограничивающие или наказывающие за ненавистнические высказывания, на том основании, что такие высказывания приравниваются к дискриминации. Таким образом, такие кодексы запрещают слова или фразы, которые, как считается, намеренно или неосознанно выражают ненависть или презрение к группе людей на основе таких аспектов, как их этническая, культурная, религиозная или сексуальная идентичность, или в отношении физического или психического здоровья.
В некоторых случаях он также может оспаривать права отдельных лиц на основании любого или всех вышеперечисленных критериев.
Помимо законодательного запрета во многих юрисдикциях, запрет на использование языка ненависти прописан в уставах некоторых государственных и неправительственных учреждений, таких как государственные университеты, профсоюзы и другие организации (см.
ниже), хотя использование речевых кодов в государственных университетах США является вопиюще незаконным. Его использование также не одобряется многими издательствами, вещательными организациями и газетными группами.
Законы против разжигания ненависти
Во многих странах преднамеренное использование языка ненависти является уголовным преступлением, запрещенным в соответствии с законодательством разжигание ненависти . Такие запреты имеют параллели с более ранними запретами на такие вопросы, как непристойность и богохульство, которые также являются или были уголовными преступлениями.
Некоторые примеры:
- Отрицание Холокоста запрещено в большинстве европейских стран как форма разжигания ненависти (см. также исторический ревизионизм).
- В Соединенном Королевстве подстрекательство к расовой ненависти является преступлением в соответствии с Законом об общественном порядке 1986 с максимальным наказанием до семи лет лишения свободы.
- В Канаде пропаганда геноцида или разжигание ненависти в отношении любой «идентифицируемой группы» является уголовным преступлением в соответствии с Уголовным кодексом Канады с максимальным сроком от двух до четырнадцати лет. «Идентифицируемая группа» определяется как «любая часть общества, отличающаяся цветом кожи, расой, религией, этническим происхождением или сексуальной ориентацией». Он делает исключения для случаев утверждений об истине, а также для предметов публичных дебатов и религиозных учений.
- Виктория, Австралия, приняла Закон о расовой и религиозной терпимости 2001 года, который запрещает поведение, подстрекающее к ненависти или серьезному презрению, либо вызывающее отвращение или жестокое высмеивание другого лица на основании его расы или религиозных убеждений.
Обоснование законов, контролирующих или запрещающих разжигание ненависти
Сторонники ограничения разжигания ненависти утверждают, что повторяющиеся случаи разжигания ненависти не только выражают идеи или выражают несогласие; скорее, ненавистнические высказывания часто поощряют и приводят к страху, запугиванию и преследованию отдельных лиц и могут привести к убийству и даже геноциду тех, против кого они направлены.
Таким образом, исторический ревизионизм считается формой пропаганды, которая, стирая память о реальных событиях, позволяет им повторяться (как в: «Никогда больше!» после Первой мировой войны … а затем Холокоста).
По словам Ричарда Дельгадо, можно идентифицировать ненавистнические высказывания по использованию определенных ключевых слов, утверждая, что «такие слова, как «негр» и «шип» являются знаками унижения, даже когда они используются между друзьями: эти слова имеют никакого другого значения ». Следовательно, акт обзывательства кого-либо должен подвергаться цензуре, если используемое имя относится к ранее выявленному разжиганию ненависти. Однако Джудит Батлер (1997) утверждает, что «само это утверждение, будь то написанное в его тексте или процитированное здесь, имеет другое значение; он просто использовал это слово значительно по-другому». (Батлер считает, что «упоминание» слова является эффективным «употреблением» слова в другом контексте) [1] На этом основании Батлер утверждает, что слова имеют не абсолютное значение, а такое, которое зависит от контекста.
Таким образом, она подчеркивает сложность выявления языка ненависти. В конечном счете, по ее словам, государство само определяет границы приемлемого дискурса. Тем не менее, Батлер принимает меры предосторожности, чтобы прямо отрицать, что она против всех форм ограничения дискурса, цель ее книги состоит только в том, чтобы указать на различные проблемы, поставленные на карту, когда кто-то обращается к проблеме разжигания ненависти и цензуры.
Аргументы против правовых ограничений
Существует ряд аргументов против запрета разжигания ненависти:
- Запрещение разжигания ненависти нарушает право на свободное выражение и свободное обсуждение мнений, ключевое право в современных демократиях, особенно в средствах массовой информации. (Конституция Соединенных Штатов прямо защищает свободу печати.) Этот аргумент против свободы формально описан Джоном Стюартом Миллем в книге «О свободе».
- Ограничения на разжигание ненависти представляют собой попытки контролировать не только соответствующие речевые действия, но и мысли отдельных лиц, и, таким образом, являются попыткой создать своего рода мыслепреступление. Некоторые считают, что в настоящее время правительства могут применять законы, которые реализуют режим де-факто мыслепреступления.
Некоторые считают, что в настоящее время правительства могут применять законы, которые реализуют режим де-факто мыслепреступления.- Даже если язык ненависти используется, он не обязательно ведет к действиям, и когда действия совершаются, говорящий не может нести ответственность за действия других. Критики этой позиции считают, что позиция зависит от отрицания того, что они утверждают как историческую истину (то есть, что язык ненависти на практике иногда используется для подстрекательства к убийству и геноциду).
- Запрещение разжигания ненависти не меняет идей, порождающих мнения, стоящие за «оскорбительными» терминами. С этой точки зрения все согласны с тем, что разжигание ненависти может быть опасным и не должно существовать, но предлагается не пытаться положить конец этому с помощью законодательных действий, а не путем дебатов и дискуссий.
- В некоторых случаях считается, что запрет разжигания ненависти является частью кампании политкорректности, направленной на цензуру любого выражения определенных идей, даже если они не сопровождаются возбуждением ненависти или преступными действиями.
Различные представления о том, что является оскорбительным
Центральным аспектом дебатов о языке ненависти является то, что представления о том, что является приемлемым и неприемлемым, различаются в зависимости от эпох в истории и культурного и религиозного происхождения человека. Например, персонализированная критика гомосексуализма и вера в то, что он «аморален», основанная на религиозных убеждениях человека, для одних является действительным выражением его ценностей, для других — выражением гомофобии и, следовательно, является гомофобным разжиганием ненависти. Запрет в таких случаях рассматривается некоторыми как вмешательство в их право на выражение своих убеждений. Для других эти выражения вызывают пагубное отношение, которое потенциально может привести к дискриминации.
Кроме того, слова, которые когда-то «воплощали» негативные коннотации языка ненависти, такие как «педик» или «педик» по отношению к гомосексуалистам, «негр» по отношению к лицам африканского происхождения, сами были «востребованы» соответствующими сообществами, которые присоединили больше положительное значение слов, тем самым подрывая их ценность для тех, кто хочет использовать их в отрицательном смысле.
Как утверждает Джудит Батлер, значения различаются в зависимости от контекста.
Понятия о том, что квалифицируется как разжигание ненависти , расширившиеся в конце двадцатого века, включают некоторые взгляды, высказанные с идеологической точки зрения. Например, некоторые феминистки называют шутки о женщинах или лесбиянках языком ненависти. Совсем недавно в Канаде сексуальная ориентация была добавлена в список необходимых характеристик для защиты от языка ненависти. Не все согласны с тем, что существует сравнение между классическими формами языка ненависти, которые представляли собой подстрекательство к ненависти или даже нанесению физического вреда, и использованием языка, который, возможно, просто демонстрирует неуважение. Некоторые дискуссии между политически правыми и левыми можно рассматривать как ненавистнические, даже несмотря на то, что язык, используемый обеими сторонами, обычно не классифицируется как язык ненависти. Однако некоторые утверждают, что такие комментарии унижают и подрывают личность и поэтому следует квалифицировать как разжигание ненависти.
Отношение к контролю за языком ненависти нельзя надежно соотнести с традиционным политическим спектром. В Соединенных Штатах существует общее мнение, что ценности свободы слова имеют приоритет над ограничением вреда, причиняемого словесными оскорблениями. В то же время многие консерваторы считают, что словесно выраженная «дискриминация» религий, такая как богохульство, должна быть осуждена, в то время как либералы так же относятся к словесной «дискриминации» личных характеристик, связанных с идентичностью, таких как гомосексуальность.
Кодексы разжигания ненависти и цензура в академических кругах
Некоторые университеты США имеют речевые кодексы, запрещающие разжигание ненависти. Эти правила призваны обеспечить атмосферу, свободную от домогательств и запугивания, благоприятную для обучения. Многие ораторы выступали против таких речевых кодексов, утверждая, что они представляют собой новую ортодоксальную политкорректность, которая представляет собой эрозию американской приверженности свободе слова и — при внедрении в финансируемых государством учреждениях — Первой поправке к Конституции Соединенных Штатов.
.
Некоторые наблюдатели считают, что речевые коды часто используются школьной администрацией для обеспечения соответствия мышления и что обвинения в разжигании ненависти часто выдвигаются для подавления точек зрения, неблагоприятных для определенных «защищенных групп», что представляет собой серьезное нарушение традиции академической свободы и дает членам этих групп несправедливое преимущество на рынке идей. Оппоненты возражают, что разжигание ненависти на самом деле защищает все группы, просто разжигание ненависти против определенных групп, например, гетеросексуалов, встречается редко.
Например, если профессор колледжа скажет: «Лесбиянки не должны быть школьными учителями», это может быть расценено как разжигание ненависти. Профессору могло быть отказано в должности, даже если бы он выражал свою религиозную веру в то, что гомосексуалы не должны занимать должности, на которых они могут влиять на молодежь. В основе такого утверждения лежит вера в то, что гомосексуалы, имеющие влияние на молодых людей, могут влиять на их сексуальность.
Оппоненты будут утверждать, что теория, лежащая в основе этих слов, предполагает ложное понимание природы человеческой сексуальности с их использованием, предназначенным для поощрения страха перед гомосексуалистами и их предполагаемого влияния на детей среди негомосексуалистов, что приводит к ненависти и дискриминации, гомосексуалы.
В свою защиту он мог предложить, что не ненавидит лесбиянок и не намеревался задеть чьи-либо чувства, а выражал свои искренние убеждения, основанные на религиозных убеждениях. В таких обстоятельствах последствия его комментария могут привести к дисциплинарному взысканию. Некоторые сочли бы такие действия несправедливым ограничением его убеждений и свободы слова. Другие увидят в этом соблюдение принципа борьбы с дискриминацией и ненавистью.
См. также
- Лозунг против геев
- Антикультовое движение
- Антисемитизм
- Цисгендер
- Культ
- Разнообразие
- Боевые слова
- Свобода слова
- Фонд защиты прав личности в сфере образования
- Избиение геев
- Преступление на почве ненависти
- Группа ненависти
- Письмо ненависти
- Исторический ревизионизм (политический)
- Отрицание Холокоста
- Гомофобия
- Гомофобные разжигания ненависти
- гомосексуальность и мораль
- Международная биржа свободы слова
- Исламофобия
- Споры о карикатурах на Мухаммеда Jyllands-Posten
- Пункт об ограничениях
- Мизандрия
- Женоненавистничество
- нацизм
- Несексистский язык
- Политкорректность
- Ненормативная лексика
- Гоночная травля
- Гоночная карточка
- Расовая война
- Расизм
- Табу 9 Батлер, Джудит (1997).
