Релятивист это: РЕЛЯТИВИСТ | это… Что такое РЕЛЯТИВИСТ?

Содержание

Релятивизм в философии — Люди Роста

Релятивизм — это простыми словами

18 апреля 2005 года, за день до своего избрания Папой Бенедиктом XVI, кардинал Йозеф Ратцингер произнес проповедь, в которой причиной социального и нравственного разложения, проявляющегося в таких явлениях, как однополые браки и аборты, назвал распространение релятивизма.

Хотя консервативная программа нового Папы была предельно ясна, он тем не менее констати- ровал социальную и политическую важность того образа мышления, который широко распространен, особенно в либеральных западных демократиях. От поверхностного суждения по любому поводу, что «все относительно», делается шаг к «все дозволено»,

Культурный релятивизм

Историк Геродот, живший в V в. до н. э., поведал историю о греках, которых пригласили ко двору персидского царя Дария и спросили, как они отнесутся к идее поедать тела своих умерших отцов. Греки пришли в ужас, но рядом с ними оказались люди из племени каллатов, у которых существовал именно такой обычай, — они, в свою очередь, ужаснулись обычаю греков сжигать своих покойников.

Такие примеры культурных различий поддерживают точку зрения релятивистов: не существует абсолютной и универсальной истины, все моральные оценки и мнения следует выносить только в соответствии с социальными нормами данной группы.

Моральный релятивизм

Релятивистская идея, по сути, состоит в том, чтобы относиться к моральным суждениям так же, как к эстетическим.

Вы любите устрицы, а я нет, и мы просто признаем различия: нечто правильно для вас, но не для меня. Если вы откровенно признаетесь, что любите нечто, вы не можете ошибаться — это истина (для вас). Точно так же, утверждают релятивисты, если мы (в роли общества) одобряем смертную казнь, — это морально оправдано (для нас) и нам не стоит в этом сомневаться. И если мы не пытаемся убедить людей отказаться от любви к устрицам и не критикуем их за эту привязанность, то и в случае морали подобная критика неуместна.

Строгий, или радикальный, релятивизм довольно быстро приводит к затруднительным положениям. А что, если сама идея об относительности всех норм относительна? С этим придется согласиться во избежание противоречий; но если это так, тогда мое заявление, что все нормы абсолютны, оказывается истинным для меня. Подобного рода непоследовательность стремительно проникает во все сферы, вплоть до того, что релятивизм не в состоянии последовательно и искренне мотивировать собственную позицию.

Релятивизм софистов

Саморазрушительная природа радикального релятивизма была отмечена в самом его зарождении еще Платоном, который продемонстрировал противоречия релятивистской позиции софиста Протагора в диалоге его имени.

Ключевой момент — рациональная дискуссия зависит от наличия некоей общей почвы; мы должны согласиться хоть в чем-то, чтобы содержательно взаимодействовать.

‘Человек есть мера всех вещей’
— Протагор, V в. до н. э.

Абсурдность тотального релятивизма порой закрывает собой глубинный смысл, содержащийся в его более сдержанных формах. Самый важный урок релятивизма заключается в том, что знание само по себе перспективно: мы всегда смотрим на мир под определенным углом, с определенной точки. Не существует выгодной внешней позиции, с которой мы можем наблюдать мир «как он есть». Это мнение часто объясняют в свете концептуальных схем или рамок. Проще говоря, мы можем воспринимать лишь образ реальности в наших концептуальных рамках, которые определяются сложной комбинацией факторов, в том числе и нашими культурно-истори- ческими особенностями. Да, мы не можем выйти за границы собственной концептуальной схемы и объективно взглянуть на вещи — «глазами Бога», но это вовсе не означает, что мы вообще не можем ничего познать. Точка зрения — это точка зрения на что-то, и, сравнивая различные взгляды, мы можем надеяться объединить их и создать объемное представление, более полную картину мира.

Все ли относительно? Современный релятивизм

ВСЕ ЛИ ОТНОСИТЕЛЬНО?

Современный релятивизм

«Долго ли будете вы уклоняться
от соблюдения заповедей Моих и законов Моих?»
(Исх. 16,28)

«Все ценности и нормы относительны», — вслед за Ницше и Марксом, классиками морального релятивизма, повторяют многие наши учителя и преподаватели, даже не отдавая себе отчета в том, что следует из их слов.

При этом исходят они из несомненной реальности — реальности относительной нравственности житейских поступков и поведения человека.

По происхождению слово «нрав» восходит к исконно русскому норов. Это как нельзя лучше свидетельствует о том, что слова «нрав», «нравственность» описывают эмоционально-психический склад человека, который отнюдь не постоянен и невсегда может оцениваться положительно. «Норов» или «нрав» человека нередко бывает вспыльчив, угрюм, жесток и т.д. За понятием же «мораль» прочно закрепилось значение нравов, прошедших этическую оценку, как приемлемых (должных, добрых), так и неприемлемых (недолжных, злых) для общества.

В схематичном представлении каждый поступок человека является результатом постоянного взаимодействия (включая и противоборство) его нрава и моральных норм. «Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю» (Рим. 7, 18-19). Беспредельно разнообразны проявления этого взаимодействия, они определяются многообразием характеров, ситуаций, эмоциональных состояний и составляют собою многогранную реальность нравственных отношений. Исходное многообразие нравственной реальности и фиксируется в этике понятием «относительности», вполне уместным при таком подходе. Но правомерно ли переносить это понятие с уровня многообразия проявления нравственных отношений дальше — на уровень моральных норм и принципов? Можно ли говорить, например, об относительности Библейского Декалога (Десять заповедей Моисея), которому свыше 3000 лет. Он принят разными народами, придерживающимися разных духовных традиций, как основа нравственной жизни. Сама история культурных сообществ неоспоримо свидетельствует, что существует фундаментальное единообразие в главнейших моральных универсалиях, а удивительное разнообразие культур и духовных традиций с этической точки зрения отличается поразительным согласием между собою в важнейшем и принципиальном.

Современные исследователи приходят к заключению, что «индивиды и культуры не очень глубоко различаются в отношении того, что они считают конечными этическими ценностями». К абсолютным этическим ценностям относятся милосердие, забота, сочувствие, спасение жизни.

Независимо от того, на каком континенте работает, в какой стране живет человек, несмотря на временное и пространственное отдаление людей и их культурно-национальные различия, фундаментальные ценности жизни и милосердия принимаются всеми. Надо сказать, что именно эти ценности являются центральными и определяющими для морали, определяют такие ее принципиальные особенности как универсальность, абсолютность и всеобщность.

Напомним один пример, подтверждающий сказанное выше. В Токио в 1998 году проходил Всемирный Международный конгресс по биоэтике. На нем была поставлена задача — возможно ли все-таки определить некие общие и принимаемые всеми странами и народами нравственные принципы, которые должны регулировать научную, в частности медицинскую деятельность? Если встать на точку зрения классического релятивизма — это невозможно по определению.

Однако опыт реальной работы доказывает обратное. Вот принципы, единодушно одобренные конгрессом в Токио, — «не навреди», принцип автономии личности, принцип справедливости и принцип «твори благо».

Кому не известно, что на протяжении не только жизни, но даже одного только дня один человек способен совершить самые разные действия — достойные и недостойные, низкие и великие, справедливые и несправедливые. Вот эта то, как правило, всегда несовершенная «материя» человеческого поведения и рассматривается релятивистами как реальность, единственно значимая для человека. Релятивизм (от лат. relativus) утверждает произвольность нравственных ценностей, изменчивость норм и стандартов человеческого поведения, их обусловленность меняющимся миром и обстоятельствами жизни.

Если принять это за непреложную истину, то подлинный духовно-нравственный мир — реальность истинных христианских ценностей — любви, добра, мира и милосердия, лишается не только своего абсолютного значения, но и самого права на существование.

Парадоксальность подобной веры поражает в особенности, когда ее придерживаются учителя. Ведь именно им должна быть очевидна жизненная истинность моральных ценностей, без которых, если и возможно выдрессировать животное, то человека уж никак не воспитать.

«Не извращай закона»
(Втор.16,19)

Достаточно всего лишь представить себе последовательное существование нескольких поколений людей, совершенно лишенных веры в нравственные абсолюты, чтобы ясно осознать тупиковость и безысходность подобного существования для человеческой цивилизации. Если все же допустить ее существование, то следует признать, что применить определение «человеческая» к ней будет уже нельзя. Это прекрасно понимал Ницше, когда называл будущее звероподобное состояние «белокурых бестий» сверхчеловеческим существованием. Современный американский релятивист Ричард Рорти в своей работе «Релятивизм: найденное и сделанное» четко и прямо определяет исповедуемое им кредо: «… Прагматисты исходят из Дарвинова описания человеческих существ как неких животных, которые стараются как можно лучше приспособиться к окружающей среде, совладать с нею, стараются создать такие инструменты, которые бы позволяли испытывать как можно больше удовольствий и как можно меньше страданий».

Как можно больше удовольствий, как можно больше пользы и выгоды, как можно больше удовлетворения эгоистических желаний. Вот почему по его мнению «выгоды современной астрономии и космонавтики перевешивают преимущества христианского фундаментализма».

Именно истины христианского фундаментализма не дают покоя современным релятивистам. Ведь ради сокрушения христианской этики он и был придуман. Если в марксизме речи об относительности нравственных начал жизни велись исподволь, под прикрытием пышных одежд якобы объективного(!) и научного(!) исследования истории, учета меняющихся классовых потребностей и интересов, то Ницше и не думает скрывать подлинные задачи релятивизма. Они вовсе не направлены на то, чтобы независимо исследовать существующие ценности, осмыслить их и систематизировать, создать их перечень или каталог. Подлинная цель релятивизма — собрать все, что противостоит традиционной идеалистической этике и духу христианской морали, чтобы их основательно дискредитировать, лишить их доверия, очернить и по возможности разрушить.

«Странствуя по многим областям и утонченных и грубых моралей, господствовавших до сих пор или еще нынче господствующих на земле, я постоянно наталкивался на правильное совместное повторение и взаимную связь известных черт — пока наконец, мне не предстали два основных типа и одно основное различие между ними. Есть мораль господ и мораль рабов».

Мораль господ противостоит морали рабов. «Рим против Иудеи, Иудея против Рима» — до сих пор не было события более великого, чем эта борьба, эта постановка вопроса, это смертельное потивостояние». Ценность сострадания и мораль сострадания должны быть обесценены. Ницше рассматривает «мораль как болезнь». Вера в нее, уверен он, пошатнется при выявлении знания условий и обстоятельств, из которых она произросла. Из чего же? Из превращения слабости в заслугу, бессилия — в доброту, трусливую подлость в смирение и т.д. и т.п. Мораль — симптом вырождения и должна быть отвергнута имморализмом борьбы за власть и господство, имморализмом физиологических (природных) потребностей и интересов.

После смерти Ницше, скончавшегося, как известно, в 1900 году, накал страстей вокруг теории атеистического релятивизма несколько снижается. На удивление мало нового появилось в базе данных аргументов. Причем все новое — всего лишь более или менее безголосые перепевки главного, сделанного всемирно известным немецким имморалистом. Самые шокирующие утверждения постницшеанских европейских философов и американских релятивистов, что «моральный выбор — это не выбор между абсолютно правильным и абсолютно ложным, а всегда лишь компромисс между конкурирующими принципами» и вообще «нет ничего абсолютно правильного или абсолютно неправильного». Есть одна лишь относительность правильного и неправильного. Безаппеляционость Ницше сменяется у них и смягчается готовностью на любой компромисс. Границы между добром и злом все больше размываются, нет и не должно быть никакой борьбы между ними в каждом человеке, в каждой душе. Индифферентность, равнодушие, безучастность, безразличие — молчаливый компромисс со злом.

Возведение этого молчаливого компромисса со злом в ранг «новой» нормы — вовсе не норма морали, а стандарт релятивистского аморализма.

Закон Господа совершен, укрепляет душу;
откровение Господа верно, умудряет простых.
Повеления Господа праведны, веселят сердце;
заповедь Господа светла, просвещает очи
(Пс.18,8,9)

Попытки современного релятивизма нейтрализовать зло, путем все более далеко идущих компромиссов и соглашений, устраняет границы, разделяющие зло и добро, неблагоразумие и благоразумие, подлость и доблесть, предательство и подвиг. Возможно ли это? Куда может привести людей осуществление трагической возможности разрыва благодатной связи души с небесными источниками добродетели и духовных совершенств? «И сказал Он им: «остерегайтесь всякой неправды»» (Сир.17,12). Одна из самых зловещих неправд релятивизма — нивелирование добра и зла; выработка многочисленных операций и приемов достижения анемии, онемения сердца. Ибо лишь добившись сердечного бесчувствия, можно обеспечить повседневное торжество выгоды и целесообразности, расчета и пользы, удовольствия и интересов.

Можно ли и как противостоять молчаливому соглашательству релятивизма? Что же делать?

«Но вы, дети мои, крепитесь и мужественно стойте в законе»
(1Мак.2,64)

В чем состоит этот закон? «Ибо весь закон в одном слове заключается: люби ближнего твоего, как самого себя» (Гал.5,14).

Нет ничего более абсолютного и непреложного нежели эта идеальная реальность нравственного закона и заповедей Божиих.

В чем же заключается ее абсолютность и почему она не может быть относительной по своей сущности? Потому что ее уничтожение было бы равнозначно уничтожению мира, общества и человека. Она реальнее, чем что либо иное, за ней многотысячелетняя история укрепления душ; умудрения простых людей; веселия сердец; просвещения очей.

(Эта статья представляет собой фрагмент готовящейся к печати брошюры «Идолы атеизма»)

И.В.Силуянова,
доктор философских наук,
профессор Российского государственного
медицинского университета

Релятивизм и терпимость

ЭТИКА

Глава третья: Релятивизм

Раздел 6. Релятивизм и толерантность

Допуск — конечная обязанность релятивиста?

релятивизм и толерантность очень распространены в современной культуре. Толерантность проповедуется каждый политически корректный педагог и политик. И это центральное место ценностей политического либерализма. (Под политическим либерализмом я не относятся к «либеральным демократам». Я имею в виду православную ценность американского и западноевропейская идеология самоуправления, или правления представительство.) Америка является воплощением западных политических идеалов потому что мы общество обществ — мы не разделяем этническую принадлежность, раса, религия, даже история. Единственное, что связывает американцев вместе — это приверженность этой конкретной политической структуре, разработанной Томас Джефферсон и другие. Франция есть Франция, потому что все Француз, говорит по-французски и пьет каберне совиньон. Англия есть Англия потому что все англичане, протестанты, говорят по-английски с таким великим акцент, и пьет чай. Америка есть Америка, потому что куча других действительно разные люди думают, что лучший способ жить — это организовать в условиях конституционной демократии. Значит, мы толерантны по определению. люди. Или, скорее, если мы не толерантны, то мы не можем быть американцы. Толерантность, опять же, одна из жемчужин американской культура.

Причина, по которой мы считаем, что так важно быть толерантными, потому что мы так глубоко осознавая собственную свободу. Мы не хотели бы, чтобы наша собственная свобода была ограничена, и это означает, что мы считаем неправильным ограничивать свободу тех, у кого с кем мы не согласны.

Мы тогда перевести это уважение к свободе, уважение, которое безмолвно течет через нашу Американские вены, в моральный релятивизм. Мы делаем скачок от «Разнообразия Тезис» (опять же, из-за того, что мы разделяем наши соседи и наши политические лидеры с людьми, которые не похожи на нас, говорят, как мы, действуют как мы, и пьем, как мы) к релятивизму, не признавая, что мы не может пройти отсюда туда без чего-то очень важного — «Зависимости Тезис. » Тем не менее, терпимость, которая началась как политическая необходимость становится моральным абсолютом. Политическая предпосылка становится следствие метаэтического обязательства.

Позвольте мне сделать этот аргумент по-другому: релятивизм кажется очевидным для многих люди. Многим из этих людей также кажется очевидным, что, поскольку то, что правильно для одной группы, не подходит для другой группы, тогда мы должны быть терпимыми всех. Это признание моральной свободы есть единственная абсолютная ценность, которую придерживаются релятивисты.

Не должно нужно много размышлений, чтобы увидеть ошибку здесь. Толерантность НЕ является значением релятивизм. Возможно, мне следует сказать об этом так: если вы релятивист, вы конечно не нужно быть терпимым к другим людям. Вернее, если вы являетесь релятивист, с вашим релятивизмом не противоречит нетерпимость к тех, кто с вами не согласен.

Опять же, (а) релятивизм логически не ведет к терпимости к другим культурам, а другие моральные перспективы, и (б) это всегда грозит привести к нетерпимости. Если вы думаете, что все должны быть терпимы к другим мнениям, убеждениям и обычаям, тогда вы не релятивист.

Позвольте мне взять отрывок из статьи Луиса Поймана «Кто должен судить?», в Добродетель и порок в Повседневная жизнь (Соммерс и Соммерс: Нью-Йорк; Издательство Harcourt 2001):

Если мораль просто относительно каждой культуры, то если культура не имеет принципа терпимости, его члены не обязаны быть терпимыми… От релятивистской точки зрения, причин для терпимости не больше, чем для нетерпимы, и ни одна позиция объективно морально не лучше другой.

Не только делать релятивисты не могут предложить основу для критики тех, кто нетерпим, но они не могут рационально критиковать любого, кто поддерживает то, что они могут считать отвратительный принцип. Если, как кажется, правильная критика предполагает объективным или беспристрастным стандартом, релятивисты не могут никого морально критиковать вне их собственной культуры. Геноцидные действия Адольфа Гитлера, пока они культурно принятые, так же морально легитимны, как произведения Матери Терезы милосердие. Если [культурный релятивизм] будет принят, расизм, геноцид непопулярных меньшинств, угнетение бедных, рабство и даже пропаганда войны за сами по себе так же моральны, как и их противоположности. А если субкультура решили, что начинать ядерную войну как-то морально приемлемо, мы не могли морально критиковать этих людей.

Это серьезные проблемы для релятивизма ….и есть еще

===========================================

Перейдите к следующему разделу главы, нажав здесь>> раздел.

Авторские права Стивена О. Салливана и Филипа А. Пекорино, 2002 г. Все права сдержанный.

Возврат к: Таблица Содержание электронного учебника

Что такое релятивизм? | Правда и реализм

Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicИстина и реализмЭпистемологияМетафизикаФилософия языкаФилософия математики и логикиOxford Scholarship OnlineBooksJournals Мобильный телефон Введите поисковый запрос

Закрыть

Расширенный поиск

Иконка Цитировать Цитировать
Разрешения
Делиться
- Твиттер
- Подробнее

Укажите

Богоссян, Пол (редактор), «Что такое релятивизм?», Патрик Гриноу и Майкл П. Линч (редакторы), Truth and Realism (

Oxford

, 2006; онлайн-издание, Oxford Academic, 1 сентября 2010 г.), https://doi.org/10.1093/acprof:oso/9780199288878.003.0002, по состоянию на 26 апреля 2023 г.

Выберите формат Выберите format.ris (Mendeley, Papers, Zotero).enw (EndNote).bibtex (BibTex).txt (Medlars, RefWorks)

Закрыть

. 0121 истины D включают неожиданное отношение к параметру. Эта идея лежит в основе самых важных и успешных релятивистских тезисов, когда-либо выдвигавшихся. Таким образом, Галилей обнаружил, что истины о движении неожиданно относительны в том смысле, что движение объекта всегда связано с переменной системой отсчета. И Эйнштейн обнаружил, что истины о массе неожиданно относительны в том смысле, что масса объекта всегда относительна к переменной системе отсчета. В главе разрабатывается модель того, как следует понимать такие открытия. Затем рассматривается, в какой степени эта модель дает нам право на те релятивистские тезисы — например, о морали или эпистемическом обосновании, — которые больше всего интересовали философов.

Ключевые слова: реляционные истины, релятивизм, мораль, эпистемическое обоснование

Предмет

ЭпистемологияФилософия языкаМетафизикаФилософия математики и логики

Коллекция: Оксфордская стипендия онлайн

В настоящее время у вас нет доступа к этой главе.

Доступ к контенту в Oxford Academic часто предоставляется посредством институциональных подписок и покупок. Если вы являетесь членом учреждения с активной учетной записью, вы можете получить доступ к контенту одним из следующих способов:

Доступ на основе IP

Как правило, доступ предоставляется через институциональную сеть к диапазону IP-адресов. Эта аутентификация происходит автоматически, и невозможно выйти из учетной записи с IP-аутентификацией.

Войдите через свое учреждение

Выберите этот вариант, чтобы получить удаленный доступ за пределами вашего учреждения. Технология Shibboleth/Open Athens используется для обеспечения единого входа между веб-сайтом вашего учебного заведения и Oxford Academic.

Щелкните Войти через свое учреждение.
Выберите свое учреждение из предоставленного списка, после чего вы перейдете на веб-сайт вашего учреждения для входа.
Находясь на сайте учреждения, используйте учетные данные, предоставленные вашим учреждением. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.

Если вашего учреждения нет в списке или вы не можете войти на веб-сайт своего учреждения, обратитесь к своему библиотекарю или администратору.

Войти с помощью читательского билета

Введите номер своего читательского билета, чтобы войти в систему. Если вы не можете войти в систему, обратитесь к своему библиотекарю.

Члены общества

Доступ члена общества к журналу достигается одним из следующих способов:

Войти через сайт сообщества

Многие общества предлагают единый вход между веб-сайтом общества и Oxford Academic. Если вы видите «Войти через сайт сообщества» на панели входа в журнале:

Щелкните Войти через сайт сообщества.
При посещении сайта общества используйте учетные данные, предоставленные этим обществом. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.

Если у вас нет учетной записи сообщества или вы забыли свое имя пользователя или пароль, обратитесь в свое общество.

Вход через личный кабинет

Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам. См. ниже.

Личный кабинет

Личную учетную запись можно использовать для получения оповещений по электронной почте, сохранения результатов поиска, покупки контента и активации подписок.

Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам.

Просмотр учетных записей, вошедших в систему

Щелкните значок учетной записи в правом верхнем углу, чтобы:

Просмотр вашей личной учетной записи и доступ к функциям управления учетной записью.
Просмотр институциональных учетных записей, предоставляющих доступ.

Выполнен вход, но нет доступа к содержимому

Oxford Academic предлагает широкий ассортимент продукции. Подписка учреждения может не распространяться на контент, к которому вы пытаетесь получить доступ. Если вы считаете, что у вас должен быть доступ к этому контенту, обратитесь к своему библиотекарю.

Ведение счетов организаций

Для библиотекарей и администраторов ваша личная учетная запись также предоставляет доступ к управлению институциональной учетной записью. Здесь вы найдете параметры для просмотра и активации подписок, управления институциональными настройками и параметрами доступа, доступа к статистике использования и т.