«Самоубийство» читать онлайн книгу📙 автора Эмиля Дюркгейма на MyBook.ru
Наверное, книги с таким названием во все времена должны одновременно и пугать и манить читателя.
Пугать — потому что от веку на подобных темах лежит негласная печать социального табу. Их почти не принято обсуждать публично, вслух, скорее, наоборот, при слове «самоубийство» принято понижать голос и отводить глаза. А потому, беря её в руки, чувствуешь, что прикасаешься к чему-то полузапретному, и даже в пустом помещении слегка оглядываешься по сторонам, невольно спрашивая себя: как же он осмелился писать об этом в далёком 1897 году, когда общество было куда как более богобоязненным, и, главное, почему он говорит об этом напрямую, без обиняков, фактически, выстреливая названием своей книги в читателя, кем бы он не был, каким бы подготовленным не считал себя к такому разговору.
А манить… Да тоже всё просто. Думаю, что редкому человеку в «минуту жизни трудную» удалось избежать подобных мыслей. Почти каждый в определенных обстоятельствах говорил себе, что это для него – крайний выход из крайней ситуации, но… сейчас ещё не край.
Странным образом прикосновение к возможности собственной смерти выполняет для многих, кто хотя бы раз задумывался об этом, своеобразную терапевтическую функцию: возможность самоубийства – страховка индивидуальной жизни. И даже само чтение книги Э.Дюркгейма – это тоже в какой-то степени самотерапевтическое сдвигание чувства смерти из личностно-эмоциональной плоскости в познавательную, а потому — слегка отстраненную. Прочитать её – всё равно что заговорить себя цифрами и фактами.
К проблеме самоубийства обычно подходят либо философски, либо психологически. Э.Дюркгейм подходит социологически, отрицая целесообразность первых двух позиций. Эта книга — одно из самых обстоятельных и почти вневременных исследований социальных корней и возможных типов самоубийства, которое и сегодня читается не без любопытства. Оно тем более примечательно, что автор всячески открещивается от обсуждения индивидуально-психологических причин самоубийств, но по сути говорит именно о них, только преломляя их через призму социальных факторов.
Он полагает, что самóй социальной историей закономерно заданы главные триггеры самоубийства – осознание своей бесполезности для социума, отсутствие семьи и детей, эскапизм, интроверсия, отсутствие сколько-нибудь знáчимых отношений с другими людьми… По сути, всё это – многоликое одиночество, которое для кого-то просто становится невыносимым. Социологический подход всего лишь «омассовляет» индивидуальные переживания, пытаясь персональное превратить в «типичное» и «среднестатистическое». Но, может быть, ничего среднего и типичного в человеческом мире и вовсе нет, есть только пристрастно-субъективное, тем более в решении такого вопроса, как «быть или не быть».
Читать Э.Дюркгейма сегодня всё ещё интересно и, наверное, небесполезно, хотя отношение к человеческой жизни, её утрате и уничтожению стало совершенно иным. И все мы, как ни жаль…
…Тем верней расстаемся,
что имеем в виду,
что в Раю не сойдёмся,
не столкнемся в Аду.
(И.Бродский)
Сергей Есенин: самоубийство или убийство?
Православная церковь страстно осуждает самоубийство, считая такой акт преступлением против Божьего установления, отказом от дарованной свыше жизни.
По традиции тела таких людей не отпевают, и запрещают хоронить в пределах кладбища.
Книгу Виталия Безрукова поддержал сын писателя известный в стране актер Сергей Безруков, который только что исполнил роль поэта в многосерийном телефильме, который вот-вот будет показан зрителям первого телеканала.
Фильм отрицает общепринятую версию самоубийства поэта и пытается доказать, что Есенин был убит агентурой НКВД по заданию Кремля.
Заместитель Генерального прокурора РФ (чей ответ опубликован в той же книге) отвечает, что «оснований для возбуждения уголовного дела по факту гибели С. Есенина не имеется».
Мощной поддержкой пересмотра прошлого стало и заявление спикера Совета Федерации Сергея Миронова:
«До сих пор много неясного в смерти Есенина, и в связи с этим абсолютно справедливо поставлен вопрос о проведении окончательного расследования».
Наиболее глубокое расследование дела провел на свой страх и риск старший следователь московского уголовного розыска Эдуард Хлысталов, который потратил на раскрытие истины все последние годы своей жизни, после того как вышел на пенсию.
Именно его выводы положены в книгу В. Безрукова и сценарий телесериала.
Есенина обнаружили утром в пятом номере, ленинградской гостиницы «Англетер». Она тогда называлась «Интернационал». И стряслось это в самый канун Нового года, 28 декабря 1925 года. Дверь взломали. Тело висело в петле на водопроводной трубе под самым потолком. На высоте почти 3 метров.
На столе лежала записка.
Она начиналась словами:
До свидания друг мой,
До свидания,
Милый мой, ты у меня в груди…
А заканчивалась:
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.
Считается, что записка была адресована молодому поэту Владимиру Эрлиху, который первым вошел в номер. Эрлих утверждал, что она была написана кровью поэта. Кстати, оригинал уцелел, но буквы кто-то обвел пером, и увидеть прежний цвет строк теперь невозможно.
Никакого серьезного расследования не было. Власть города ограничились рапортом от участкового милиционера Николая Горбова.
Спросим, кому была нужна смерть Есенина?
Есенин всегда чурался политики, его жизнь полыхала как горящий спирт на морозе.
Противники официальной версии считают, что его убили за антисоветские настроения и ярый национализм.
В протоколе записано: «На территории 2-ого отделения милиции, в гостинице «Интернационал», покончил жизнь самоубийством через повешение гражданин Десенин Сергей, 30 лет. Труп его направлен в больницу им. Проф. Нечаева».
Даже фамилию переврали! Не Есенин, а Десенин.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
Писатель и самоубийство (книга) — это… Что такое Писатель и самоубийство (книга)?
«Писатель и самоубийство» — книга Григория Чхартишвили, впервые опубликованная в 1999 году, состоящая из двух томов: I часть — «Человек и самоубийство»; II часть — «Энциклопедия литературицида».
Книга представляет собой исследование о самоубийстве как явлении, а также рассматривает его через писательские судьбы. Автор проанализировал судьбы более трёхсот литераторов, покончивших собой. Причины самоубийств рассматриваются с религиозных, социологических, философских, географических и профессиональных аспектов.
Писательство как таковое признаётся автором опасной профессией. Обобщив философские и искусствоведческие и литературоведческие изыскания Ф. Ницше, Н. Бердяева, В. Даля, Ф. Кафки, М. Бланшо и других, Чхартишвили выделяет[1] несколько феноменов творчества, которые так или иначе могут объяснить причины самоубийства.
- Творчество примиряет человека с несимпатичными аспектами бытия;
- Творчество — это попытка смертного победить смерть;
- Творчество — это попытка сделать эфемерное вечным;
- Творчество — это картина, написанная собственной кровью.
Структура книги
Первый том книги, Человек и самоубийство, содержит несколько эссе. Книга подразделяется на две части («Человек и самоубийство» и «Писатель и самоубийство»), каждая из которых в свою очередь подразделяется на несколько разделов.
Второй том, Энциклопедия литературицида, представляет собой справочник с биографическими данными писателей и поэтов, добровольно ушедших из жизни.
В большинстве случаев автор приводит возможные причины самоубийства. Сам термин литературицид был введён Артюром Рембо (фр. litteraturecide буквально означает самоубийство посредством литературы).
Автор о своей книге
«Перед вами не научный трактат, а эссе, то есть сочинение исключительно приватное, никоим образом не пытающееся занять место первого русского всеобъемлющего труда по суицидологии».
— Григорий Чхартишвили[2]
Примечания
- ↑ Г. Чхартишвили Писатель и самоубийство / И.Е. Богат. — 2 изд.. — М.: Захаров, 2008. — Т. 1. — С. 300-303. — 463 с. — 3000 экз. — ISBN 978-5-8159-0880-2
- ↑ Г. Чхартишвили Писатель и самоубийство / И.Е. Богат. — 2 изд.. — М.: Захаров, 2008. — Т. 1. — С. 8. — 463 с. — 3000 экз. — ISBN 978-5-8159-0880-2
Как детская литература говорит о войне, смерти и наркотиках
Несмотря на законодательные ограничения, авторы детских книг продолжают поднимать темы, которые принято считать недетскими.
Создательница телеграм-канала «mamarnazi» рассказывает о том, какие детские книги на сложные темы можно найти в России и с какими трудностями сталкиваются их издатели.Стихотворение Агнии Барто про живучесть резинового мячика все, кто родился в России, знают наизусть. Текст настолько привычный, что требуется некоторое усилие, чтобы обратить внимание, чему он в действительности посвящен. Мячик упал, но плакать нельзя! А ведь с точки зрения психотерапии запрет на слезы — один из главных родительских грехов.
Так, современные мамы и папы разрываются между формулами, крепко усвоенными из детских книг, и концепцией нового родительства. Магистральной линией советской детской литературы было подавление личности во имя великих целей, а сегодня главная задача воспитателя, напротив, не задушить природное стремление к свободе, помочь ребенку развить эмоциональный интеллект. Поэтому зачастую понимание актуальной детской литературы в России отталкивается от необходимости пересмотреть наследие СССР, создать книги не дидактические, а развивающие индивидуальность и поговорить на те темы, о которых раньше говорить было не принято или запрещено, будь то секс или ужасы блокады.
Разговор этот начался не сегодня, но дискуссия о «новой» этике заставила словосочетание «сложные темы» зазвучать с новой остротой. Сегодня хорошая детская книжка, подростковый ли это роман или картонка для малышей, буквально обязана касаться чего‑нибудь сложного, табуированного и непривычного. Продвинутые издательства будто соревнуются, кто предложит более свежую, острую и разрушающую все стереотипы новинку, книжные ярмарки организуют мероприятия, посвященные «новой» этике в детской книге, а детские библиотеки проводят дискуссии по «сложным» темам.
Ключевая перемена, которая происходит в процессе этих обсуждений, — осознание субъектности несовершеннолетнего читателя. Он не должен быть объектом каких‑либо педагогических манипуляций со стороны взрослого, но имеет право читать (или не читать!) исходя из своих потребностей.
Например, это доставляет ему удовольствие. Или он хочет иметь доступ к информации по каким‑то конкретным вопросам.
Очень понятную систематизирующую концепцию дает писательница и главный редактор издательства «Пешком в историю» Александра Литвина. С ее точки зрения, есть всего три «сложные» темы: »[Первая —] плохие родители, [вторая —] телесное (сюда я отношу и ЛГБТ, и секс, и все что угодно, включая какашки) и третья — история нашей страны, особенно в XX веке. Все дело в том, что это не просто какие‑то темы впроброс, а связанные друг с другом краеугольные камни, которые позволяют нам ответить на вопрос: «Кто мы такие?»
Переводчица Лида Стародубцева обращает внимание, что любая «сложная» тема связана с проблемой репрезентации. «Новая этическая норма дает право высказывания человеку независимо от возраста, социального положения, происхождения и т. д. Если опыт индивида травматичен или неудобен для рассмотрения в публичном пространстве, то у него все равно есть право голоса. То есть если я ребенок мигранта, я могу почитать книги, где главный герой — ребенок мигранта.
Понятно, что окончательно очертить какой‑то конкретный круг сложного, за контуром которого останется только простое, невозможно. Предложенный список не претендует на полноту, его задача лишь обозначить несколько особенно чувствительных областей, вызывающих максимальное количество вопросов.
1. Устройство тела
Это одна из тех «сложных» тем, которые продвинутому книгоизданию удается реализовать весьма широко. От бодипозитивных комиксов до научпопа про сопли — найти можно самые разные книги. Список непривычных тем пополняется, и элементы новой этической нормы проникают в, казалось бы, самые невинные предметы. Например, книга известного педиатра Федора Катасонова «Куда скачет температура» на вроде бы совсем не «сложную» научно-популярную тему — как устроена простудная лихорадка — поднимает разговор о праве ребенка распоряжаться своим телом.
Но общественное сопротивление свободному разговору о теле остается достаточно яростным. «Даже какое‑то одно слово может оказаться травмирующим, — рассказывает директор пиар-службы „Самоката“ Анна Косниковская. — Когда вышла книжка про сопли, одна женщина обнаружила там слово „вагина“ и прислала нам на почту возмущенное письмо, мол, зачем в книгах 0+ такие слова».
Бывают ситуации и менее комичные: остаются вопросы, поднимать которые возможности нет совсем. Так, вышедшая в прошлом году в издательстве Albus Corvus переводная книга про месячные на пути к российскому читателю потеряла разворот о трансгендерных людях, потому что закон «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» делает эту тему в детской книге невозможной.
Причем издание было выпущено с двумя пустыми страницами и поясняющей надписью. «Мнения были полярными, — комментирует главный редактор издательства Ксения Коваленко, — Те, кто изначально считал, что такая книжка нужна, поняли причину, по которой нам пришлось убрать этот разворот. А тем, кто был против ее издания, и разворот помешал. Важно, чтобы эта тема перестала быть настолько табуированной в обществе — для этого и нужна книга. Но цензура, безусловно, ее ухудшила. Трансгендерный ребенок не найдет там нужной ему информации, а остальные не узнают о том, как устроены другие люди».
В этом большое отличие российской ситуации от западной. «Обострение интереса к сложным темам в связи с мировой повесткой тут тоже есть, но старт совершенно другой, — говорит эмигрировавшая в Швецию Лида Стародубцева. — Сейчас очень важна тема гендера и его плавучести — того, для чего в России в книгах для детей и подростков дверь сейчас практически закрыта». В шведских магазинах, например, можно встретить книжки про интерсекс-детей: девочку с мужскими гениталиями и мальчика с женскими.
«Российский дискурс, если брать общо, находится где‑то на уровне Швеции 50-х, когда „Пеппи Длинныйчулок“ не хотели издавать, потому что девочка недостаточно образцово-показательна, — считает Стародубцева. — Мне кажется, что в России многие читатели находятся на том же уровне консерватизма».
2. ЛГБТ
В связи с тем же законом ЛГБТ-подростки не имеют возможности найти книгу про свои проблемы и романтические переживания. Такая литература может выходить только в полиэтиленовой пленке с маркировкой «18+». Но тогда она не попадает ни на детскую полку в магазине, ни в детскую библиотеку. Тем не менее иногда издатели прибегают к этому способу, надеясь, что книга сможет найти путь к тем, кому она действительно нужна. Так, например, поступил «КомпасГид» с книгой Андреаса Штайнхефеля «В центре Вселенной», которая в числе прочего поднимает тему однополой любви.
Однажды издательство «Поляндрия» столкнулось с тем, что не может выпустить книжку-картинку классика детской книжной иллюстрации Оливера Джефферса: среди множества самых разных рисунков и персонажей там было изображение лесбийской пары.
Аналогичным образом появилась и серия «Самоката» «Недетские книжки». Для привлечения внимания к серии издательство выпустило видеоролик, обыгрывающий инструкцию по выживанию в самолете. «Сначала прочитайте книжку сами, а потом дайте прочитать ее ребенку, — сообщается пассажирам рейса, на борту которого красуется надпись „Stabilnost“, — для этого избавьтесь от полиэтиленовой упаковки, защищающей детей от нежелательного контакта с информацией. Внимательно ознакомьтесь с текстом, убедитесь, что ваш ребенок готов к приему информации. Удалите внешнюю обложку по перфорированной линии отрыва — вы получите книгу в цветной обложке без возрастной маркировки».
3. Сексуальное насилие в отношении ребенка
Максимально болезненный и запретный вопрос — трудно представить, какой может быть детская книга на эту тему. Тем не менее еще в 2012 году издательство «КомпасГид» выпустило роман немецкой писательницы Беате Терезы Ханики «Скажи, Красная Шапочка». Книга рассказывает о тринадцатилетней девочке, которая терпит насилие со стороны родного дедушки. Ее любимая бабушка в курсе происходящего, а остальные члены семьи просто не хотят ничего замечать. В остальном жизнь совершенно обычная: лучшая подруга, первая любовь, ссоры с сестрой, пасхальный ужин, каникулы, заброшенная вилла, где так классно проводить время. Ситуация абьюза растянута на годы, на протяжении которых девочка начинает постепенно сходить с ума от невозможности объединить эти две реальности. Мир так жесток по отношению к тринадцатилетней Мальвине, что роман по-настоящему больно читать, однако все заканчивается удивительно светло — преодолением страха и обретением способности рассказать о происходящем.
В 2018 году книга была переиздана в поддержку движения #янебоюсьсказать. «Разница между реакцией в 2012 и 2018 году была поразительной, — рассказывает шеф-редактор издательства Марина Кадетова. — Возникло ощущение, что уже есть язык, на котором мы научились говорить на какие‑то темы».
4. Алкоголизм и другая родительская дисфункция
У темы «хрупкого» родителя много вариаций — больной, психологически беспомощный или просто грубый, важно одно: он не выполняет свою основную функцию, на него нельзя опереться. Один из наиболее частых типов дисфункционального родителя в нашей действительности — человек с алкогольной зависимостью.
«У меня очень сильно пил папа, — рассказывает Лида Стародубцева, — это была большая беда и травма, и я жила в довольно трешевой реальности. Это было отдельно от всей остальной жизни, в том числе и от того, что я читала.
Но лет в 11 мне в руки попала книга эстонской писательницы Леэло Тунгал „Половина собаки“ — сборник повестей про подростков в эстонском поселке, и у одной героини мама — алкоголичка. И об этом рассказывается как о части жизни! Фокус повествования на повседневности, нет какого‑то надрыва, и все с точки зрения ребенка — про его стыд, и тревогу, и надежду, что, может быть, все закончится… Я читаю и понимаю: это про меня! Это дало возможность ощутить, что я присутствую в этом мире, назвать проблему».
Интересно, что в современной литературе для подростков, проблематизирующей родительский алкоголизм, не так много пьющих отцов.
«Как будто [пьющая] мама — это что‑то ненормальное, а пьющий папа — настолько вросшая в российскую реальность тема, что ее просто не замечают, да и не только в России, мне кажется, в западной культуре тоже». Но появляются книги и на эту тему — например, в 2018 году вышел графический роман «Луи среди призраков», рассказывающий о мальчике, живущем с пьющим папой.
А новинка «Возьмет и прилетит» — о ребенке, у которого спиваются мама и отчим. Книга написана российским автором и рассказывает о жизни в далеком северном городе.
Насколько важно ребенку дисфункционального родителя узнать себя в какой‑нибудь прочитанной истории, настолько же тяжело родителю преодолеть барьер и дать ребенку такую книгу. Как рассказывает владелица издательства Eye Екатерина Зекавица, она отказалась от перевода на русский язык понравившегося ей красивого издания о маме, которая постоянно кричит на дочь. «Ее написала аргентинка Исоль, она лауреат премии Астрид Линдгрен и довольно известна. По сюжету мама неожиданно превращается в большой воздушный шар, перестает кричать, и только тогда девочке становится комфортно общаться с ней — книжка очень глубокая, она не дает ответов, но побуждает задать вопросы на важные темы. Детям будет интересно, а вот мам сложно вдохновить на покупку такой истории.
Cама автор сказала мне: „Ты ее не продашь!“»
5. Смерть и самоубийство
Разговор с ребенком о смерти как таковой пугает многих мам и пап. Для помощи в этом вопросе появилось довольно большое количество современных книг. Например, метафорический рассказ о недолговечности жизни «Меня зовут Смерть» или мировой бестселлер «Утка, смерть и тюльпан» про дружбу утки с собственной смертью. Задача усложняется, когда речь идет о конкретном человеке, особенно если это родитель. Тут дело не только в конечности бытия — это своего рода родительская дисфункция, доведенная до предела: он не может позаботиться о ребенке, потому что уходит навсегда. Об этом новый роман «Большая черная птица», в котором со всеми последствиями смерти собственной матери должен разбираться 14-летний мальчик.
Но самое невозможное в этой теме — подростковое самоубийство: подключается мощный иррациональный страх родителей перед одним упоминанием подобного сюжета.
Даже классические книжки на эту тему встречают неодобрение — например, не очень популярная в России, но широко известная в Швеции книга Астрид Линдгрен «Братья Львиное Сердце». Сюжет заканчивается тем, что мальчик оказывается в вымышленной стране, где находится его умерший брат. «Все построено на иносказании, но все-таки речь идет именно о самоубийстве, — говорит Лида Стародубцева, — и когда мы читали ее в университете, половина группы схватилась за голову и сказала: „Так нельзя, это же подстрекание к самоубийству!“ После этого мне приходилось много слышать подобных отзывов именно от русскоязычных мам. Но сложно представить, чтобы ребенок после прочтения книги пошел куда‑то и вот так сделал — должны быть более мощные предпосылки, чтобы произошла такая трагедия. По-моему, эта перетревоженность на тему того, о чем говорить можно, а о чем нельзя, связана с уровнем страха в обществе, такое вытеснение. Говорить об этом обязательно, ведь в России эта тема табуирована даже на уровне медицинских документов: известно, что статистика самоубийств занижена, они проходят как „сердечный приступ“ или „поскользнулся, упал“ и прочее».
Напрямую обращается к теме самоубийства другая шведская книга — современный роман Алекса Хариди «Дом напротив», которая вышла в России в 2013 году. Главный герой всего лишь расследует историю, произошедшую когда‑то в загадочном доме по соседству, и факт суицида подан максимально отстраненно. Это что‑то вроде страшилки из прошлого, которая заинтересовала современного подростка, сюжетный каркас, на который нанизан вполне традиционный сюжет о дружбе и школе, отношении с родителями и взрослении. Но хотя герою 13 лет, книга вышла под маркировкой «16+».
6. Вторая мировая война и другие исторические катаклизмы
Война в детской литературе — тема, само собой, не новая, вопрос в общей интонации и освещении тех фактов, которые прежде оставались в тени. Например, все, что выходит за рамки героического поведения советского солдата, по-прежнему запретно.
«Самая сложная и опасная книга, которую мы так и не издали, — „Играющие в тени“ Микаэля Рёмлинга, — рассказывает художница и генеральный директор издательства Albus Corvus Татьяна Кормер.
— В ней описывается очень болезненный исторический момент — взятие Берлина советскими войсками. В книге в очень мягкой форме говорится о том, что немецкие женщины боятся насилия со стороны советских солдат. На глазах у читателя ничего не происходит, но эта тема все время всплывает, и ее никак нельзя обойти. Это, безусловно, подпадает под закон о фальсификации истории (законопроект, устанавливающий уголовную ответственность „за фальсификацию исторических фактов о причинах и итогах Второй мировой войны“, был внесен в Госдуму в 2020 году, но не поддержан правительством. В мае 2021 года Госдума поддержала в первом чтении законопроект о запрете публично отрицать „решающую роль советского народа в разгроме нацистской Германии“ и „гуманитарную миссию СССР при освобождении стран Европы“. — Прим. ред.) и на многих действует как красная тряпка».
Но есть примеры и большого успеха в этой области. Так, одна из главных книг издательства «КомпасГид», повесть «Сахарный ребенок», впервые в детской литературе рассказывает о лагере для ЧСИР — членов семей изменников Родины. Это не просто неудобный разговор о репрессиях, но также и о том, например, как пятилетний ребенок, засмотревшись на цветок за оградой лагеря, получил от охранника прикладом по лицу. В этом году у автора повести Ольги Громовой вышла новая книга о военном времени — «Вальхен», история девочки, которую угнали в Германию и сделали остарбайтером.
Другая важная новинка — роман о жизни двух близнецов, разлученных во время эвакуации «Дневники Виктора и Нади. Ленинград 1941 г.», вышедшая в издательстве «Пешком в историю». Это настоящая панорама жизни страны во время войны — тут и блокада, и колхозы, и заключенные Волголага. Материал объемный и сложный, но устроена книга довольно современно и представляет собой целый коллаж из текстов, которые можно читать параллельно. Каркас составляют чередующиеся дневники брата и сестры, на полях которых некий следователь все время делает пометки.
Книжка также снабжена историческими справками, комментирующими все события и важные понятия, а еще здесь есть вставки из настоящих дневников, воспоминаний и писем того времени. Александра Литвина рассказала, что только с такой нагрузкой издательство решилось на подобную книгу:
«Причем это даже не вопрос цензуры или внутренней цензуры, это вещь, которая от каждого из нас требовала большой внутренней работы, нам самим не так легко уложить в голове все эти исторические события и собственное отношение к ним. Мы должны были это сделать, чтобы книжка была честной, но дальше начинается все остальное — не попадет ли она под прицел какого‑то недоброжелательного внимания? Неизвестно.
Вообще у меня плохой прогноз, думаю дальше работать будет сложнее, давление усиливается.
Особенно по войне, но и по всей истории XX века. Эта тема не потеряет своей табуированности».
7. Люди с особенностями
Инвалидность попадала в фокус внимания детской литературы и ранее, однако сегодня мы учимся оперировать другим языком. Дело не только в терминологии, но и в новых принципах, предполагающих, например, что уважение лучше жалости, что стигматизация таких людей не только неэтична, но и попросту устарела. Расширяется список тем, в него включаются разнообразные диагнозы, о которых раньше было известно очень мало. Так, «Мальчик Золотая Рыбка» рассказывает об обсессивно-компульсивном расстройстве; «Чудо» — о ребенке с генетической мутацией, которая сделала его лицо отталкивающе некрасивым; «Бездна Челленджера» погружает в мир подростка с шизофренией.
Разговор об инклюзии стал одной из визитных карточек издательства «Розовый жираф». Среди главных книг по теме — «Привет, давай поговорим» про девочку с детским церебральным параличом. Героиня не ходит, не разговаривает и выглядит отталкивающе, но она очень умная и у нее есть все необходимое для передвижения и коммуникации, что позволяет ей учиться в обычном классе, только вот принимать ее не хотят.
«Класс выигрывает олимпиаду, и их отправляют в Вашингтон сниматься на телевидении, — рассказывает руководитель пиар-службы издательства Ася Дунаевская. — Девочке говорят неправильное время рейса, из‑за чего она опаздывает, это очень трагичная ситуация и книга. В этом ее суперсвойство: ты очень хорошо понимаешь, прямо физически ощущаешь, что чувствует главная героиня, как ей больно. Но с другой стороны, ты также хорошо, кожей, понимаешь и ее одноклассников, здесь нет хороших и плохих. Это очень круто — и дети, и взрослые, испытывающие негативные чувства к таким людям, могут увидеть, что это нормально: мы что‑то испытываем на животном уровне, но мы можем работать с этими эмоциями».
Подобно своим главным героям, литература о людях с особенностями вызывает противоречивые чувства и приводит в замешательство: как с ней правильно обращаться, на какую полочку ставить? Прошедшая в этом году ярмарка non/fiction предложила целый список книг «Особое детство», отдельно от обычного списка детской литературы. Этот подход вызвал некоторые вопросы.
Во-первых, где проходит граница условной нормальности и что включать и не включать в такой список? Во-вторых, нужна ли такая позитивная дискриминация, выделяющая эти книги в какой‑то отдельный пласт?
«Думаю, пока это очень важно — привлекать людей всеми возможными способами, приучать к теме, — говорит Ася Дунаевская. — У нас как у издательства тут нет проблем, потому что наша аудитория воспринимает их на ура, но если выехать за МКАД, то люди, конечно, относятся негативно. Так же как и государство, они не хотят про это знать: инвалиды пусть живут, но просто у них нет пандусов и они не могут выходить, и мы не будем их видеть и сделаем вид, что все здорово».
8. Буллинг и подростковая агрессия
Любой разговор о поведении, отличном от признанного хорошим и правильным, встречает негативную реакцию. Испытывать сильные эмоции по-прежнему нехорошо (привет, Танечка!). Даже на картонку для малышей, в которой главный герой замахнулся на собаку, обязательно найдутся свои ненавистники, как будто в жизни никто не видел агрессии у двухлеток.
Очень характерно описывает поведение взрослых начало новеллы «Новенький» в сборнике Андрея Жвалевского и Евгении Пастернак «Банальные истории». В стилистике, свойственной этим авторам, старающимся максимально задействовать современные реалии, сюжет предваряется перепиской в родительском чате. Сообщение одной из мам, что какого‑то мальчика чуть не убили и ее дочь из‑за буллинга отказывается идти в школу, тут же наталкивается на предложение новенькому вести себя «нормально». «Или в глаз дать. И никакого буминга!» А школьная учительница, пытаясь разрядить обстановку, утверждает, что ничего страшного не происходит и паниковать не нужно. То есть с одной стороны, есть желание замолчать проблему, а с другой — возникает агрессия со стороны самих родителей.
Примерно так же реагируют и реальные взрослые на комикс «Соня из 7 „Буээ“ — одной из самых популярных современных книг про школу. „Сложность этой книги связана с тем, что в ней очень точно определяется состояние подростка, который всем недоволен и никому не удобен, в первую очередь самому себе, — рассказывает Ксения Коваленко. — Но некоторым родителям не хочется узнавать в Соне своих подростков. А ведь для многих все описанное в книге очень знакомо, можно принять это и поддержать, а не делать вид, будто такого нет… Вообще в России очень жесткий дискуссионный климат. Люди пишут разгромные рецензии, злые отзывы и посты в соцсетях, не стесняясь в выражениях“.
„Реакция родителей на книги бывает удивительной, — добавляет Татьяна Кормер, — предсказать, что им может не понравиться, невозможно.
Кому‑то не нравится коровье вымя в книжке-картинке, кому‑то — что мы анонсировали книгу в День Победы, кому‑то — курящие собаки.
По отзывам иногда создается ощущение бесконечного ханжества».
Подростки тем временем реагируют иначе. «Когда мы разбирали книгу „Падение“ с детьми из литературного клуба „Кот Бродского“, я была поражена, насколько она их воодушевила, — рассказывает Анна Косниковская. — Меня саму, как родителя двоих детей, порой что‑то пугает, эту книгу я воспринимаю скорее просто как хорошую литературу, а они реагируют очень непосредственно, у них прочитанное ложится на свежие эмоции и восприятие школьной жизни. У каждого нашлись какие‑то истории, в которых они кого‑то травили, не думая об этом, либо, наоборот, они были жертвой в какой‑то ситуации. Это было очень убедительное подтверждение, что такие книги могут принести конкретную пользу».
9. Наркотики
Одна из тех тем, где открытый разговор невозможен в силу законодательных ограничений. Не должно быть не только сцен употребления, описаний изготовления и внешнего вида наркотиков, но и чего‑то, что может быть расценено как пропаганда. Таким образом, придраться можно к любой книге, даже к прошедшему проверку мировой славой роману Давида Гроссмана «С кем бы побегать». Речь в нем идет о мафиозной группировке, которая ловит подростков, талантливых музыкантов, подсаживает их на наркотики, а потом заставляет грабить людей на улице во время выступлений.
«Это очень многогранная книга, — рассказывает менеджер издательства „Розовый жираф“ Нюся Красовицкая. — С одной стороны, она показывает привлекательность творческой среды — травка, свобода, но одновременно с этим и страшные наркопритоны, которыми все может закончиться. Ее никак нельзя заподозрить в пропаганде, напротив, речь идет о спасении человека из этой ситуации. Но безопасность издания — тема очень сложная. Не очень понятно, что может под [действие закона] подпасть — скорее, такие вещи решает случай».
Если первый раз книжка вышла в серии для подростков от 10 лет, то, когда пришло время для переиздания, ситуация изменилась и пришлось выпускать ее в серии «18+».
Ася Дунаевская рассказывает, как однажды решила составить список детских книг про наркотики и была поражена, как мало существует таких изданий. «Все оказалось еще хуже, чем я думала, я реально перерыла все, что только можно, чтобы его сделать, и я не то чтобы горжусь этим списком: «С кем бы побегать» — шедевр, но некоторые другие книги, которые в нем есть, не назовешь большой литературой, просто мне было важно, что для подростков в принципе пишут про наркотики. У меня трое детей, они все учатся в школах, в разных, все — в хороших, и в каждой из этих школ есть наркотики, в каждой!
Это тема, которая нас окружает, она никуда не ушла: сейчас достать наркотики гораздо легче, чем в нашем детстве.
Сейчас мне рассказывают про разные крутые дико платные школы, в которых ученик просто приходит к папе и говорит: «Мне нужны новые кроссовки», папа покупает кроссовки за 12 тысяч, а ребенок их на следующий день меняет на наркотики. Поэтому такие книги совершенно точно нужны, и неправильно, что у них такая маркировка, но с этим мы, я подозреваю, ничего не сможем сделать в ближайшие лет пятьдесят».
Зато совсем низкий индекс — «12+» — поставило издательство «Время» на роман Андрея Жвалевского и Евгении Пастернак «Охота на Василиска», в котором рассказывается о феномене спайсов. Пиар-менеджер издательства Дмитрий Гасин объясняет, что все правила были тщательно соблюдены, кроме того, авторы советовались с психологами и наркологами.
«Книжка написана по следам реальных событий: когда в Беларусь пришли спайсы, никто — ни педагоги, ни психологи, ни правоохранительные органы к этому не были готовы, и как только погиб первый ребенок, подняли тревогу. Спайсами легко отравиться и умереть даже без передозировки, все зависит от биохимии. Впервые за всю историю знаменитого дуэта Жвалевский — Пастернак в их книге умирает ребенок — это девочка по прозвищу Мышка, другие дети расследуют, что случилось. Очень важно прочитать ее вовремя».
Недавно список книг по теме пополнился новинкой «Самоката» — «Удар под дых». Поскольку в романе есть слово «травка», он вышел все в той же «недетской» серии.
Возвращаясь к поэзии Агнии Барто и резиновому мячику — наиболее сложны те темы, которые причиняют боль и вызывают слезы. Мы так и не научились плакать. Причем личное тесно переплетено с политическим, что подтверждает дискуссия, случившаяся этой осенью в фейсбуке «Самоката». На странице издательства появилась цитата из книги «Зеб.» о том, как некое правительство отменило слезы. Публикация поста совпала с днями протестов и вызвала столь бурное воинственное обсуждение, что его решили удалить. Вот о чем говорилось в цитате:
«…уже через день после отмены слез я, и мама, и сестра, и еще тысячи людей стояли на главной площади.
Многие держали плакаты и транспаранты с крупными надписями „ХОТЬ ПЛАЧЬ“, „ПЛАКАТЬ ПОЛЕЗНО ДЛЯ ЗДОРОВЬЯ“ и „ВЕРНИТЕ НАШИ СЛЕЗЫ!“.
Руководил всем усач-бородач с мегафоном в руке, стоявший в самой гуще толпы. Когда он подносил рупор к своему заросшему лицу и что‑то кричал, площадь дружным эхом вторила ему.
Мы хотим плакать!
МЫ ХОТИМ ПЛАКАТЬ!
Мы требуем слез!
МЫ ТРЕБУЕМ СЛЕЗ!»
Центр защиты прав и интересов детей.
В современной России проблема суицида среди детей и подростков является одной из первостепенных и наиболее актуальных социальных проблем. По числу суицидов среди несовершеннолетних Россия занимает первое место в мире. Среди причин смертности подростков самоубийство занимает третье место сразу после тяжелых травм и неизлечимых врожденных болезней. По данным официальной статистики, от самоубийства ежегодно погибает около 2800 детей и подростков в возрасте от 5 до 19 лет, что составляет 12,7% от общего числа умерших от неестественных причин. По данным ВОЗ, каждый год в нашей стране завершают жизнь самоубийством 200 детей и полторы тысячи подростков. За последние четыре года (2010−2013 г. г. [1]) самоубийством покончили жизнь 5285 несовершеннолетних. На каждые 100 тысяч детей 10−14 лет приходится 2,5 самоубийства, среди подростков 15−19 лет — 14,6 (данные 2012 г.).
С точки зрения разных исследователей, суицидальное поведение учащается с возрастом и достигает максимума в пубертатном периоде, соответственно, пик суицидального риска падает на 15−19 лет. Впрочем, есть основания считать, что число суицидальных попыток в детском возрасте (с 6 до 12 лет) также увеличивается. При этом не существует официальных данных по количеству попыток самоубийства.
В общей сложности 45% девушек и 27% юношей в России задумывались о самоубийстве. У 30% лиц в возрасте 14−24 лет бывают суицидальные мысли, 6% юношей и 10% девушек совершают суицидальные действия.
Появляется все больше доказательств, что самоубийство среди детей в возрасте 5−14 лет является растущим явлением.
К сожалению, положительных тенденций изменения показателей завершенных суицидов среди подростков не наблюдается.
Отмечаются значительные различия в частоте суицидов среди детско-подросткового населения по федеральным округам. Так, в 2012 году в Сибирском и Дальневосточном федеральных округах показатели частоты суицидов среди подростков превышали среднероссийские в 2,5 раза.
Еще более выражены различия в частоте суицидов в отдельных субъектах Российской Федерации. Наибольшая частота завершенных суицидов среди молодежи в возрасте от 15 до19 лет (на 100 тысяч населения) по данным, поступившим из субъектов Российской Федерации, в 2012 году зарегистрирована в Чукотском автономном округе (167,8), Республике Алтай (108,4), Республике Тыва (99,2), Забайкальском крае (64,1), Республике Бурятия (63,3), Республике Коми (50,3), Республике Калмыкия (45,5), Ненецком автономном округе (41).
Для сравнения, в Москве, отличающейся в целом достаточно благополучной суицидальной обстановкой, частота самоубийств среди детей составляет 0,9 на 100 тысяч, среди подростков и молодежи — 1,9 на 100 тысяч.
Одним из показателей суицидального поведения является индикатор ГППЖ (годы потенциально потерянной жизни), который определяется по следующей формуле: [75 — средний возраст] х число смертей.
Анализ данного показателя (ГППЖ) по интересующей нас категории показывает, что в данной возрастной популяции (от 5 до 21 года) потеряно 109 954 лет жизни.
Что касается причин суицидального поведения, то анализ материалов уголовных дел и проверок обстоятельств причин самоубийств несовершеннолетних, проведенный Генеральной Прокуратурой России, показывает, что 62% всех самоубийств несовершеннолетних связано с семейными конфликтами, боязнью насилия со стороны взрослых, бестактным поведением отдельных педагогов, конфликтами с учителями, одноклассниками, друзьями, чёрствостью и безразличием окружающих.
Изучение проблемы суицида среди молодежи показывает, что в целом ряде случаев подростки решались на самоубийство в целях обратить внимание родителей, педагогов на свои проблемы и протестовали таким страшным образом против бездушия, безразличия, цинизма и жестокости взрослых. Решаются на такой шаг, как правило, замкнутые, ранимые по характеру подростки от ощущения одиночества, собственной ненужности, стрессов и утраты смысла жизни.
Современное состояние культуры предполагает постоянное принудительное общение конкретного человека с огромной массой людей, которое обезличивает его и впоследствии порождает конфликты. Как заметил К. Лоренц, степень отчужденности людей напрямую зависит от плотности населения (по Погодину И. А., 2008). Будучи микросоциально обусловленными, большинство суицидальных действий направлены не на самоуничтожение, а на восстановление нарушенных социальных связей с окружающими. Это в первую очередь относится к суицидальным действиям именно подростков, поскольку они направлены обычно не против своей личности, а против окружения. В большинстве случаев в подростковом возрасте речь идет не о покушении на самоубийство, а лишь о применении суицидальной техники для достижения той или иной суицидальной цели.
Все более существенную роль в этиологии суицидального поведения несовершеннолетних играет безнаказанное размещение в информационно-телекоммуникационных сетях общего пользования информации, популяризирующей самоубийства, провоцирующей ребенка или подростка на лишение себя жизни. В Интернете имеется значительное число сайтов, где культивируется тема смерти, своим опытом делятся те, кто уже пытался покончить жизнь самоубийством. Своевременная психологическая поддержка, доброе участие, оказанное подросткам в трудной жизненной ситуации, помогли бы избежать трагедии.
А.Е. Личко выделяет три типа суицидального поведения у подростков: истинное, демонстративное и аффективное (Личко, А.Е., 2000).
При истинном суицидальном поведении намерение подростка покончить с собой нередко долго вынашивается, предпринимаются меры, чтобы никто этому не помешал. В оставленных нередко записках звучат мотивы поступка, субъективные оценки обстоятельств, самообвинения и др. При патохарактерологических реакциях, составляющих 10% попыток, истинное суицидальное поведение бывает обычно следствием длительной и тяжелой психической травматизации, воздействующей, прежде всего, на слабые стороны акцентуированного характера. Чаще такие действия обнаруживаются у сенситивных и циклоидных (в депрессивной фазе) подростков. Заметно чаще истинное суицидальное поведение у подростков проявляется при депрессивных состояниях, имеющих различное происхождение.
Демонстративное суицидальное поведение по сути своей выражает не всегда осознанное подростком стремление привлечь внимание к положению, в котором он оказался, вызвать сочувствие, избежать ожидаемых неприятных последствий за какие-либо поступки, выйти из трудной ситуации, а также напугать своих недругов (шантаж, угрозы, вымогательство и т. п.). При такой попытке подросток не всегда гарантированно защищен от смертельного исхода, так как часто не осознает степень опасности предпринимаемых действий и их последствий.
Аффективное суицидальное поведение является одной из форм острых психогенных реакций, возникающих на фоне акцентуаций характера, психопатий или остаточных явлений органического поражения головного мозга. Одной из разновидностей такого типа суицидального поведения является реакция пассивного протеста в подростковом возрасте. В основе такой реакции лежит состояние чрезвычайно сильного переживания обиды или острого недовольства окружающими, либо самим собой, стремление отомстить, наказать лиц, повинных в незаслуженном наказании, унизительном замечании. Такая реакция может быть ограничена всего лишь мыслью или представлением о суициде, либо выразиться в совершении суицидальной попытки. В последнем случае решение заранее не обдумывается, а возникает по механизму «короткого замыкания». В отличие от демонстративных суицидальных реакций, суицидальные реакции протеста совершаются в одиночестве. Если смертельный исход не наступил, то дети и подростки, как правило, стыдятся своего поступка, стараются его скрыть, тогда как демонстративная реакция рассчитана на внимание и сочувствие окружающих.
Основными мотивами суицидального поведения детей и подростков являются (Калинина Л.М., 1994):
•переживание обиды, одиночества, отчужденности и непонимания;
•действительная или мнимая утрата любви родителей, неразделенное чувство, ревность;
•переживания, связанные со смертью, разводом или уходом родителей из семьи;
•чувства вины, стыда, оскорбленного самолюбия, самообвинения;
•боязнь позора, нежелание извиниться;
•любовные неудачи, сексуальные эксцессы, беременность;
•чувство мести, злобы, протеста, угроза и вымогательство;
•желание привлечь к себе внимание, вызвать сочувствие, избежать неприятных последствий, уйти от трудной ситуации;
•сочувствие или подражание товарищам, героям книг или фильмов («эффект Вертера»).
По мнению ряда авторов (Ю.А. Клейберг, 2005; Г. И. Макартычева, 2007), риск суицида у подростков провоцируется рядом следующих факторов:
1.Детство, проходящее в неблагополучных семьях: тяжелый психологический климат в семье, утрата родителей, конфликты родителей, алкоголизм, беспризорность, заброшенность подростка, отсутствие опоры на значимого взрослого.
2.Детство, протекающее в психологически разрушенных семьях: отвержение в семье, назойливая опека, жестокость и требовательность без ласки, критичность к любым действиям подростка. Особую опасность представляют скрытые, непроявленные и внешне бесконфликтные ситуации: неадекватные стили воспитания и обращения с ребенком, ненормальное подавление самостоятельности, несвобода, бесконечное морализаторство, поучения; несправедливые наказания и ограничения. Также актуальна проблема насилия над ребенком и жестокость по отношению к нему.
3.Отсутствие у подростка друзей, отвержение в учебной группе. Отверженные дети занимают низшие ступени в статусной иерархии группы, часто подвергаются насмешкам, физическому и психическому насилию.
4.Психологическая неустойчивость на фоне трудно протекающего пубертата: ранний старт, морфологические дисгармонии и анормальности развития организма, психическая неустойчивость и развитие акцентуаций характера.
Причины суицидов в детском и подростковом возрасте могут быть следующие:
1.Несформированное понимание смерти. В понимании ребенка смерть не означает бесповоротное прекращение жизни. Ребенок думает, что все можно будет вернуть назад. У подростков понимание и осознание смерти формируется не раньше 18 лет.
2.Отсутствие идеологии в обществе. Подросток в обществе «без родины и флага» чаще испытывает ощущение ненужности, депрессии.
3.Ранняя половая жизнь, приводящая к ранним разочарованиям. При этом возникает ситуация, по мнению подростка, несовместимая с представлением «как жить дальше» (потеря любимого, наступление нежеланной беременности и т. д.), т. е. происходит утрата цели.
4.Саморазрушающее поведение (алкоголизм, наркомания, криминализация общества).
5.Реакция протеста, источником которой часто выступают нарушенные внутрисемейные, внутришкольные или внутригрупповые взаимоотношения.
6.Генетические факторы. Суицид — форма девиантного поведения, где сочетание двух типов факторов (средового и генетического) является важным и необходимым, и ни один из них не может быть рассмотрен в отдельности от другого как достаточный.
7.Подростки, страдающие хроническими соматическими и неврологическими заболеваниями, приводящими к социально-психологической изоляции и сопровождающимися депрессивными переживаниями.
8.Депрессия. (Иовчук Н.М., Калинина Л. М., Кивелиович А. М., 1994).
Если более подробно говорить о депрессии у подростков, то ее признаки могут проявляться в:
-печальном настроении;
-чувстве скуки;
-чувстве усталости;
-нарушении сна;
-соматических жалобах;
-неусидчивости и беспокойстве;
-фиксации внимания на мелочах;
-чрезвычайной эмоциональности;
-замкнутости;
-рассеянности внимания;
-агрессивном поведении;
-демонстративном непослушании;
-склонности к бунту;
-злоупотреблении алкоголем или наркотиками;
-плохой успеваемости;
-прогулах в школе (Иовчук Н.М., Калинина Л. М., Кивелиович А. М., 1994).
[1] Последние актульные данные, доступные из открытых источников на июль 2015 года.
«Я хочу умереть на своих условиях» История американки, которая перепробовала все способы лечения и решилась на эвтаназию: Книги: Культура: Lenta.ru
Смерть сопутствует жизни с начала времен, однако это не значит, что в процессе умирания не происходит никаких перемен. «Современная смерть: Как медицина изменила уход из жизни» — книга молодого американского врача Хайдера Варрайча о том, как в результате достижений современной медицины изменились все аспекты окончания человеческой жизни: от чего мы умираем, когда умираем, где умираем и как умираем. Книга опубликована в рамках издательской программы Политехнического музея и входит в серию «Книги Политеха». С разрешения издательства «Альпина нон-фикшн» «Лента.ру» публикует фрагмент текста, посвященный дебатам вокруг закона об эвтаназии.
Головные боли начались у жившей в пригороде Сан-Франциско Бриттани Мейнард вскоре после свадьбы. Головная боль — это чрезвычайно распространенный симптом: нам редко удается прожить без нее хоть сколько‐то времени, иногда даже один день без доступа к кофе. У многих из нас за всю нашу долгую жизнь не случается сердечного приступа, инсульта или даже инфекции мочевыводящих путей (особенно у мужчин), но почти у каждого в тот или иной момент болит голова. Из почти 40 миллионов американских пациентов, которые жалуются в течение года на повторяющиеся головные боли, лишь совсем у немногих это связано с угрожающим жизни онкологическим заболеванием. После тщательного обследования, включавшего МРТ головного мозга, оказалось, что Бриттани попала в их число.
Она поступила так, как поступил бы на ее месте любой другой больной с потенциально излечимой формой рака, — она легла на нейрохирургическую операцию, которая подразумевала удаление части костей ее черепа. Тем не менее у женщины случился рецидив, и на этот раз была уже неизлечимая четвертая стадия. С лечением или без него, пациенты с таким диагнозом живут менее года. «После нескольких месяцев в поиске решения мы с моей семьей пришли к тяжелому выводу,— написала она. — Лечения, способного сохранить мне жизнь, не существует, а рекомендуемые методы сделают оставшиеся мне месяцы невыносимыми». Она обдумала возможность традиционного паллиативного ухода в хосписе, но посчитала, что у нее «могут развиться боли, устойчивые к морфину, а также изменения в личности, вербальные, когнитивные и моторные нарушения практически любого рода». В итоге она приняла решение не уступать контроль за своим уходом из жизни ни болезни, ни врачам. Бриттани и ее близкие собрали чемоданы и отправились в Орегон.
— Я хочу умереть на своих условиях.
Путь Орегона к тому, чтобы стать первым американским штатом, где легализовано самоубийство при содействии врача, начался в 1990‐е годы, когда борьба за право на смерть находилась в своей самой активной и непростой фазе. Начиная с публикации статьи «Все кончилось, Дебби» в 1988 году и первого самоубийства, организованного Джеком Кеворкяном в 1990‐м, эвтаназия и самоубийство при содействии врача бурно обсуждались на медицинских конференциях, в законодательных органах, в судах и в самом американском обществе. В 1994 году с небольшим перевесом в 2,6 процента голосов избиратели Орегона сделали его первым штатом, где неизлечимо больным пациентам было разрешено самоубийство при содействии врача.
Заседание Сената штата Калифорния, на котором обсуждался закон об эвтаназии. В руках у сенатора — портрет Бриттани Мейнард
Фото: Rich Pedroncelli / AP
Практически сразу, еще до того, как этим правом кто‐то смог воспользоваться, федеральный судья наложил на это судебный запрет, мотивировав свое решение тем, что принятый закон не предоставлял желающим им воспользоваться равной с остальным населением «защиты от самоубийства». Однако этот запрет был отменен в 1997 году, и в США наконец появились законные самоубийства при содействии врача.
Правила, установленные штатом Орегон, были очень похожи на те, что применяются в других частях света. Заявителем может быть взрослый человек старше 18 лет, способный принимать решения, связанные с медициной, проживающий в Орегоне и страдающий неизлечимым заболеванием с ожидаемой продолжительностью жизни менее полугода. От пациента, который удовлетворяет всем этим критериям, требуется составить один письменный запрос на назначение смертельной дозы препарата, заверенный двумя свидетелями, а также сделать два устных запроса выписывающему рецепт врачу.
Этот врач должен убедиться в наличии неизлечимой болезни и в том, что пациенту осталось жить менее полугода. Аналогичное заключение должен дать еще один его коллега. Если кто‐либо из них подозревает, что пациент недееспособен или имеет какое‐то психиатрическое заболевание, его направляют к психиатру. После информирования пациента о других возможных альтернативах врачи также обязаны поинтересоваться, не хочет ли пациент уведомить кого‐либо из своих ближайших родственников.
В дискуссии, где почти никто и никогда не соглашался на компромисс, орегонский «Закон о смерти с достоинством» произвел эффект разорвавшейся бомбы. Опросы, проводимые в 1990‐е годы, показали, что подавляющее большинство медиков выступали против самоубийства при содействии врача и эвтаназии. Врачи некоторых религиозных убеждений (иудеи и те, кто не ассоциирует себя с какой‐либо религией) были более открыты к идее эвтаназии, но все же большинство из них по‐прежнему выступали против. Хотя орегонские врачи скорее поддерживали этот закон, работники медицинской сферы в других штатах были настроены гораздо более скептически.
Однако опросы показали, что американские медики постоянно получают просьбы о проведении эвтаназии от своих пациентов и что небольшой их процент соглашается на это, несмотря на противозаконность таких действий. Общенациональное исследование выявило, что около 5 процентов американских врачей вводили пациентам смертельные дозы препаратов, в сравнении с 7 процентами в штате Орегон. Опрос, проведенный среди медсестер отделений интенсивной терапии, также показал, что каждая пятая из них вводила пациенту смертельную дозу лекарств по его просьбе с прямым намерением прервать его жизнь.
Поскольку эвтаназия и ее вариации оставались под запретом, а их исполнителям могли предъявить обвинение в незаконном лишении жизни, весьма вероятно, что эти опросы занижали распространенность подобной практики, — однако большинство наблюдателей все равно очень удивились.
С другой стороны, широкая публика, хотя и была настроена более благожелательно, по‐прежнему казалась разделенной на два равных лагеря. Категорией, которая решительнее прочих выступает за легализацию эвтаназии или самоубийств при содействии врача, всегда были и будут те немногие, к кому эти вопросы имеют самое непосредственное отношение, — пациенты с неизлечимыми заболеваниями.
Для меня это наиболее важная в данной дискуссии группа населения, однако именно ей часто не удается поучаствовать в обсуждении. Пациенты с неизлечимыми заболеваниями уступают по численности и широкой публике, и медицинскому сообществу. Кроме того, из‐за своего диагноза они часто не в состоянии действовать за пределами больницы, дома престарелых или хосписа, где проводят большую часть своего времени.
Когда самоубийство при содействии врача наконец стало в Орегоне законным, многие полагали, что этот штат превратится в настоящее последнее пристанище для пациентов, стекающихся туда со всей страны в попытке взять под контроль окончание своей жизни.
Фото: BAXTER / BSIP / Legion-media.ru
Другое опасение, возможно, более оправданное, заключалось в том, что основными жертвами этой инициативы станут пациенты, находящиеся в неблагоприятном экономическом положении — представители национальных меньшинств и больные без страховки, которые не могут себе позволить полноценное лечение и будут вынуждены выбирать этот путь. В отличие от Нидерландов, где медицинская страховка есть у всех, в Орегоне на момент принятия закона насчитывалось около полумиллиона не имевших ее жителей.
Обширные данные, собранные за шестнадцать лет с начала действия закона в 1997 году, позволяют по большей части рассеять эти опасения. За этот период 1173 пациента обратились с просьбой о назначении смертельной дозы лекарств, а две трети из них (752 человека) воспользовались этим рецептом.
Речь идет о считаных случаях на каждые 10 тысяч смертей. Средний возраст таких больных составляет 71 год, а 77 процентов из них находились в диапазоне от 55 до 85 лет. Всего шестеро, подобно Бриттани Мейнард, были моложе 35 лет. Подавляющее большинство воспользовавшихся законом пациентов — белые (97,3 процента), имели медицинскую страховку (98,3 процента), умерли у себя дома (95,3 процента), получали паллиативный уход (90,1 процента), имели законченное среднее образование (94,1 процента) и болели раком (79,8 процента).
Около половины из них были мужчинами (52,7 процента), состояли в браке (46,2 процента), имели высшее образование (45,6 процента) и умерли в отсутствие врача (44,7 процента). Примечательно, что с 1997 года лишь один такой больной умер в больнице. Несмотря на опасения, что уязвимые группы населения будут с большей вероятностью совершать самоубийство при содействии врача, за все время эвтаназию в Орегоне совершили лишь 12 человек, не имевших медицинской страховки, и один афроамериканец.
Что побуждает неизлечимо больных орегонцев принимать такое решение? Тремя важнейшими причинами, называемыми пациентами, являются: потеря независимости (91,4 процента), отсутствие возможности заниматься тем, что приносит радость (88,9 процента), и утрата собственного достоинства (80,9 процента). Недостаточное медикаментозное снижение боли упоминалось в качестве причины лишь 23,7 процента опрошенных. Довольно неожиданный результат, учитывая, что от 65 до 85 процентов пациентов на поздних стадиях рака испытывают сильную боль. Это важно, поскольку многие критики самоубийства при содействии врача считают любое такое решение отражением недостатков паллиативной помощи и обезболивания. Тем не менее, как показал голландский опыт, легализация эвтаназии лишь подчеркнула значение паллиативного ухода, благодаря чему врачи стали лучше осознавать свой долг по отношению к умирающим пациентам.
Высказывалось предположение, что большинство запросов на эвтаназию делается под влиянием депрессии. Но исследования, проведенные в штате Орегон, показывают, что депрессия — это один из наименее значимых факторов, которые побуждают пациентов к принятию такого решения. Иногда дело ограничивается только получением выписанных препаратов. «Как только препараты оказались в моем распоряжении, — писала Бриттани, — я испытала невероятное облегчение». Треть пациентов даже не использует полученные препараты, а остальные делают это спустя иногда довольно значительное время (от 15 от 1009 дней) после подачи запроса на получение смертельной дозы.
Фото: Philippe Wojazer / Reuters
Когда штат Орегон впервые разрешил самоубийство при содействии врача, противники этого решения очень часто проводили параллели с нацистскими экспериментами. Теперь мы можем с уверенностью утверждать, что на свете есть мало мест, где умирать лучше, чем в Орегоне, и это касается не только тех, кто решил покончить с собой. Вместо того чтобы стать предостережением против скользкой дорожки к евгенике, Орегон послужил образцом для нескольких других штатов. В 2008 году избиратели штата Вашингтон приняли похожий на орегонский закон, тоже легализовав у себя самоубийство при содействии врача.
Следующим стал штат Монтана, где в 2009 году Верховный суд постановил, что не существует закона, запрещающего врачам помогать пациентам самостоятельно ускорять свою смерть. В 2013‐м конгресс штата Вермонт принял Закон о праве пациента на выбор и контроль над окончанием жизни, который похож на упомянутые выше акты. Совсем недавно, в 2016‐м, так же поступила и Калифорния, а за пределами США закон о содействии в смерти был принят в Канаде.
Мать Бриттани Мейнард обращается к СМИ после принятия закона об эвтаназии, сентябрь 2015 года
Фото: Carl Costas / AP
За несколько дней до смерти Бриттани Мейнард многим начало казаться, что она передумала. На видео, опубликованном 29 октября 2014 года, она говорит: «Я так много смеюсь и улыбаюсь со своей семьей и друзьями, что сейчас, кажется, совсем неподходящее время». Услышав это, я написал ей электронное письмо, в котором попросил ее описать свое психологическое состояние. Ответа я не получил, а 2 ноября появилась новость, что Бриттани покончила с собой, как и собиралась.
«Пока, мир. Делитесь хорошей энергией. Если вам помогли, помогите кому‐то еще», — такой последний статус она опубликовала на своей странице в Facebook. Пять штатов уже узаконили самоубийство при содействии врача, но осталось 45 других, где оно противоправно, и даже в этих пяти оно по‐прежнему используется лишь абсолютным меньшинством пациентов. Тем не менее существуют абсолютно законные и гораздо более распространенные практики, которые могут значительно ускорить наступление смерти пациента, причем они чрезвычайно напоминают активную эвтаназию. Я помню немало ночей, когда слышал — и выполнял — просьбы удвоить дозу вводимого через капельницу препарата, пока линия на кардиомониторе не превращалась в прямую.
Перевод Марии Смирновой
Марк Алданов. Самоубийство
Алданов был человеком слишком сдержанным, чтобы решиться на открытую, прямую передачу людям того, что было сущностью его жизненного опыта. О завещании я упомянул лишь в том смысле, что в «Самоубийстве» подведены некоторые итоги и что в этом романе Алданов высказал суждения, которые представлялись ему важнее других. Высказал он, пусть и крайне осторожно, также надежды, для себя непривычные, не совсем вяжущиеся с духовным обликом русского Анатоля Франса, а в конце концов, значит, вольтерьянца, каким принято его считать. Перед смертью в скептицизме Алданова появились какие-то трещинки, и именно те страницы романа, где это обнаруживается, — несчастный случай с Ласточкиным и всё дальнейшее, сплошь до двойного самоубийства супругов, — принадлежит к лучшему, что им вообще написано. Многим в последние годы казалось, что творческие силы Алданова мало по малу иссякают. После «Истоков» — едва ли самого значительного его произведения, — почти всё им писавшееся возбуждало некоторое разочарование, и даже у верных друзей, у самых убежденных почитателей его дарования, большой, причудливо построенный роман «Живи, как хочешь» не вызвал ни того интереса, ни тех откликов, на которые автор вероятно рассчитывал. Мастерство Алданова формально оставалось прежним. Но в замыслах его чувствовались усталость, рассеянность, растерянность, и самому мастерству его недоставало какого-то «чуть-чуть», которое вдохнуло бы в него жизнь. «Самоубийство» — наряду с «Истоками» — наоборот, полно живого дыхания. Даже если оставить в стороне всё, касающееся Ласточкиных, в частности их конец, — по моему, центральный, важнейший эпизод в книге, — надо по справедливости признать, что повествовательная манера Алданова, со вставными портретами исторических деятелей, никогда не бывала убедительнее и своеобразнее. Под самый конец жизни, не обновляясь, а совершенствуясь, Алданов как будто вновь полностью стал самим собой, и достаточно указать в веренице портретных глав хотя бы ту, исключительно блестящую и картинную, где появляется Франц-Иосиф, чтобы это стало ясно. Миром правит случай, «его величество Случай», по выражению Фридриха Второго. Было бы, конечно, ошибкой сказать, что идея эта, Алданову представлявшаяся аксиомой, в «Самоубийстве» вложена, — так же, как неправильно было бы сказать, что в «Войну и мир» вложена мысль о ничтожестве исторических личностей или об отсутствии величия там, где нет простоты, добра и правды. В «Ульмскую ночь», трактат теоретический, Алданов идею случайности действительно вложил и ею всё свое построение обосновал. Но «самоубийство» от предвзятости свободно, и идея в него не вложена извне, а возникает и развивается в самом ходе рассказа. Всё в нашем существовании происходит в силу миллиона, миллиарда сплетающихся и переплетающихся случайностей, уходящих корнями вглубь веков: Алданов в этом убежден, он это непрерывно доказывает и иллюстрирует, удерживаясь, однако, от выводов, которые делают иные современные авторы, новейшие «властители душ»: о бессмысленности жизни он не говорит, хотя ее и не опровергает. На этой черте Алданов останавливается в недоумении, твердо зная лишь одно: то, что о смысле или бессмыслице жизни никто не знает ничего. Всесильная случайность на первый взгляд связана с толстовским представлением о стихийном потоке истории, в котором отдельный человек ничего изменить не властен. Но хотя Толстой и был для Алданова верховным литературным божеством, здесь, в вопросе о роли личности в истории, он с ним резко расходится, а в «Ульмской ночи» ему и возражает. В «Самоубийстве» одно из главных действующих лиц — Ленин, и если в самом факте существования его, в факте появления такого человека в такой-то исторический момент, закон случайности остается незыблем, роль Ленина в октябрьской революции представляется Алданову решающей. |
книг для выживших | AFSP
Сила, незнакомая мне: поучительная история
Джейн Батлер, Hamlet Books, 1998.
В этой книге рассказывается о депрессии и самоубийстве ее сына в личном рассказе матери. В этой книге исследуются некоторые знакомые проблемы, с которыми сталкиваются семьи выживших. например, как справиться с праздниками и горестной борьбой между родителями ребенка, погибшего в результате самоубийства.
Не те места: потерянная и найденная жизнь
Филип Коннорс, W.W. Norton, 2015.
All the Wrong Places — трогательные и иронично смешные мемуары, в которых подробно рассказывается о сложных отношениях автора с братом и его борьбе с самоубийством.
Материнский счет: жизнь после трагедии
Сью Клиболд, Crown, 2016.
Написано матерью Дилана Клиболда, одного из стрелков в трагедии 1999 года в средней школе Колумбайн. рассказывает о путешествии Сью Клеболд как матери, пытающейся смириться с непонятным.Клеболд делится своим опытом и знаниями и пониманием, которые она приобрела, в надежде, что они могут помочь другим семьям распознать, когда ребенок находится в бедственном положении. Times (Лондон) называет эту книгу «обязательной к прочтению для всех родителей подростков… пронзительно честной, написанной с мужеством и умом… благородной и важной книгой».
Пустой стул: жизнь после самоубийства брата или сестры
Сара Свон Миллер, iUniverse, 2000.
Эта книга сочетает в себе интервью с более чем тридцати выжившими братьями и сестрами по всей территории США с собственным рассказом автора о потере сестры в результате самоубийства.
Особый шрам: опыт людей, погибших в результате самоубийства
Элисон Вертхаймер, Routledge, 2001.
Автор, потерявшая сестру в результате самоубийства, представляет интервью с 50 выжившими, которые охватывают широкий круг вопросов. такие как пресса, стигма, чувство вины, гнев и неприятие.
До своего времени: опыт самоубийств родителей среди взрослых детей
Мэри и Морин Стимминг, Temple University Press, 1999.
Рассказы оставшихся в живых о потерях, горе и решении после самоубийства родителей взрослыми детьми. Отдельные разделы предлагают взгляды на смерть матерей и отцов. Включает размышления четырех братьев и сестер о совместной утрате их матери.
Blue Genes: A Memoir of Loss and Survival
Christopher Lukas, Doubleday, 2008.
В юности Кристофер (Kit) Lukas был соавтором книги Silent Grief: Living in the Wake of Suicide. , пережил самоубийство матери.Ни ему, ни его брату не рассказали, как она умерла, и оба продолжили бороться с депрессией, болезнью, которая распространялась в их семье. В 1997 году брат Кита Тони, лауреат Пулитцеровской премии, покончил с собой. Blue Genes — это исследование Китом истории его семьи, его личного пути и его решимости обрести силу и надежду.
История самоубийства: незаконченная жизнь моей сестры
Джилл Бялоски, Atria Books, 2011.
Писательница Джилл Бялоски была беременна своим первым ребенком в 1990 году, когда ее 21-летняя сводная сестра Ким покончила с собой. Всего несколько месяцев спустя горе Бялоски усугубилось потерей ребенка. В этих мемуарах, написанных почти двадцать лет спустя, она предлагает глубоко личное расследование сложной истории ее семьи и борьбы Ким с депрессией и зависимостью. Эта книга рекомендуется для выживших, которые еще больше пережили свое горе. Выжившие, недавно потерявшие близких, могут найти это подавляющим.
По ее следам: детский психиатр раскрывает тайну самоубийства своей матери
Нэнси Раппапорт, Basic Books, 2009.
Детский психиатр Нэнси Раппапорт умерла от самоубийства в возрасте четырех лет. Ободренная любопытством своих детей к бабушке и подкрепленная своим профессиональным образованием в области психиатрии, она начала изучать жизнь и смерть своей матери. Опираясь на судебные документы, газетные вырезки, неопубликованный роман ее матери и интервью с семьей и друзьями, Раппапорт исследует последствия самоубийства своей матери с точки зрения дочери, психиатра, жены и самой матери.
Я напишу твое имя на каждом пляже: поиск матери комфорта, храбрости и ясности после самоубийственной потери
Сьюзан Ауэрбах, издательство Джессики Кингсли, 2017.
Эти личные воспоминания рассказывают историю горя матери путешествие после самоубийства ее сына. По словам доктора Джека Джордана, международного авторитета в области суицидальных потерь, книга также «услужливо организована вокруг тем и проблем, с которыми неизбежно столкнутся выжившие, таких как физическое воздействие суицидальной потери, а также чувство вины и ответственности.Кому следует прочитать эту книгу? Любой, кто потерял любимого человека из-за самоубийства; … Любой, кто желает поддержать жертву самоубийства; и, прежде всего, любая мать, потерявшая ребенка в результате самоубийства ».
Письма Митчу: исцеляющая сила горя, любви и истины
Маршалл Данн, Montego Creative Inc., 2016.
Мемуары в виде серии сырых, искренних писем, этот отчет о горе и духовное путешествие автора после самоубийственной смерти его старшего брата Митча побуждают читателей принять перемены и почтить жизнь, которой они были одарены. Эта книга рекомендуется только для лиц, переживших долгосрочную потерю; Тупой, неприкрашенный характер некоторых произведений может расстроить людей, недавно потерявших кого-то из-за самоубийства.
Мой сын… Мой сын: Руководство по исцелению после смерти, потери или самоубийства
Айрис Болтон и Кертис Митчелл, Болтон Пресс, Атланта, 1983.
Автор Айрис Болтон рассказывает о потере своего двадцатилетнего ребенка. старый сын до самоубийства и дает советы другим, кто пережил такую же разрушительную утрату.Она исследует стигму самоубийственной утраты, чувство неудачи в качестве родителя и способы исцеления.
Никогда не сожалей о боли: любить и терять биполярного супруга
Сел Эрдер Якли, Helm Publishing, 2008.
В этих мемуарах мать троих детей дает интимный взгляд на то, как ее семья пытается понять и справиться с , и оплакивать биполярное расстройство и окончательное самоубийство ее мужа, уважаемого судьи.
Невидимый фронт: любовь и потеря в эпоху бесконечной войны
Йочи Дризен, Crown Publishing, 2014.
Генерал-майор Марк Грэм был награжденным офицером, вдохновившим своих сыновей Джеффа и Кевина на самостоятельную военную карьеру. Когда Кевин и Джефф умирают в течение девяти месяцев друг от друга — Кевин умирает от самоубийства, а Джефф — в результате взрыва бомбы на обочине дороги в Ираке, — их родители удивляются резко различающимся реакциям армии на смерть их сыновей. В то время как Джеффа превозносят как героя, смерть Кевина встречает молчанием, что свидетельствует о позоре, который окружает самоубийство и психические заболевания в армии.Убежденные, что их сыновья погибли, сражаясь в разных битвах, родители Джеффа и Кевина посвятили себя преобразованию учреждения, которое является краеугольным камнем их жизни.
Надежда после самоубийства: путешествие одной женщины из тьмы к свету
Венди Пармли, Cedarfort Publishing, 2014.
После того, как в двенадцать лет мать покончила жизнь самоубийством, Пармли на собственном опыте узнала о страданиях, отчаянии и отчаянии. одиночество переживших суицидальную утрату. Надежда после самоубийства рассказывает о своей печали и исцелении, а также о том, как она научилась открывать свое когда-то разбитое сердце спустя годы после самоубийства матери, давая надежду и утешение тем, кто пострадал от такой трагедии.
Нет времени прощаться: пережить самоубийство любимого человека
Карла Файн, Broadway Books, 1999.
Опираясь на опыт самоубийства мужа и последующие интервью с множеством переживших суицидальные потери, Помимо опыта консультантов и специалистов в области психического здоровья, Карла Файн дает неоценимые советы семьям и друзьям, которые остались дома после самоубийства.
Вспоминая Гарретта: Битва одной семьи с детской депрессией
Гордон Х. Смит, Кэролл и Граф, 2006.
Личный счет сенатора США от Орегона, чей 21-летний сын сам забрал себе жизнь. жизнь, и чья речь в зале Сената привела к тому, что подавляющая часть обеих партий поддержала принятие Мемориального закона Гарретта Ли Смита, который увеличил федеральное финансирование для предотвращения самоубийств среди молодежи.
Разум и благодать: путешествие самоубийства, выживания и силы
Джуди Коллинз, Тарчер / Пингвин, 2003.
Знаменитость и скорбящая мать делится своей историей о самоубийстве сына и своей собственной борьбе с психическим заболеванием.
Клуб выживших самоубийц: путешествие семьи через смерть любимого человека
Ребекка Андерсон (автор / пережившая суицидальную потерю), Лори Филлипс (художник / рассказчик), 2016.
Эта прекрасно иллюстрированная книга-пятерка Набор изображает последствия самоубийства мужа / отца глазами и словами его жены и детей (возраст 19, 7 и 5 лет).Краткие книги «Бекки», «Патти», «Эйдан» и «Уилл» исследуют чувства переживших суицидальную потерю любого возраста и исцеляющую силу искусства. Пятая книга «Воспитание в клубе выживших-самоубийц» — это короткие воспоминания мамы Ребекки, в которых отражены проблемы сохранения семьи в качестве единственного оставшегося родителя.
Пережить самоубийство: поиск «нормального» с душевной болью и юмором
Дина Бакстер, Mascot Books, 2014.
Это история о том, как мачеха — необычный взгляд на воспоминания о потерях — справляется с самоубийственной смертью своего пасынка, пытаясь сохранить некоторое чувство нормальной жизни.Бакстер сочетает юмор с серьезной самоанализацией, чтобы создать прекрасно написанную книгу о влиянии психического заболевания на человека и о том, как автор справилась вскоре после потери. Мемуары эмоциональны, но в то же время очень прозаичны на темы самоубийств и психических заболеваний. Рекомендуется для людей, которые несколько лет отделились от утраты.
Пустой стул: Путешествие горя после самоубийства
Берил Гловер, In Sight Books, 2000.
Процесс горя, переживаемый людьми, испытывающими различные эмоции после самоубийства члена семьи.
Евангелие от Джоша: 28-летняя нееврейская бар-мицва
Джош Риведал
В своих мемуарах актер и драматург Джош Риведал справляется с самоубийствами своего отца и деда, его собственной клинической депрессией и суицидальными мыслями и его выздоровление. Евангелие от Джоша частично основано на известном персональном спектакле Риведала.
Индекс самоубийств: приведение в порядок смерти моего отца
Джоан Уикершем, Mariner Books, 2009.
В искусных мемуарах Джоан Викершем прослеживается ее стремление понять самоубийство своего отца через общение с друзьями, врачами и другими выжившими. . Непоколебимое и трогательное исследование сложности потери любимого человека из-за самоубийства и необходимого поиска причин.
17 лучших книг о самоубийстве на 2021 год
Мысли о смерти естественны, но мысли о самоубийстве могут одолеть тех, кто борется с депрессией или другими проблемами психического здоровья.Книги о самоубийствах, от романов до практических руководств и личных историй, могут помочь тем, кто борется, лучше понять этот трудный предмет.
Если вы или кто-то, кто вам небезразличен, подумываете о самоубийстве, позвоните по телефону 800-273-8255, чтобы поговорить с консультантом сегодня, или позвоните по номеру 911, если вам нужна экстренная помощь.
Для удобства аудитории мы включили ссылки на веб-сайты, где можно купить эти книги. Выбор Therapy не приносит дохода от продажи или продвижения продавцов, издателей или авторов книг, перечисленных в этой статье.Узнайте больше о наших высоких редакционных стандартах здесь .
Книги о науке о самоубийстве
Самоубийство является второй по значимости причиной смерти в определенных возрастных группах. В 2017 году количество самоубийств превысило количество убийств по количеству смертей в том же году. Понимание того, как и почему это происходит, может помочь предотвратить большее количество самоубийств в будущем.
1. Неврология суицидального поведения, Кейс Ван Херинген
Самоубийство считается реакцией на непосильный стресс, но ведущие исследования показывают, что это более вероятная экстремальная реакция на нормальные ситуации.Так как же это происходит и почему мозг так реагирует? Профессор Кис ван Херинген глубоко исследует, как мозг реагирует на травмирующие факторы стресса в жизни, которые могут привести к суицидальным мыслям в будущем.
2. Почему люди умирают от самоубийства, Томас Джойнер
С биологической точки зрения это почти не имеет смысла: зачем кому-то подавлять самый сильный инстинкт человечества: самосохранение? Клинический психолог Томас Джойнер исследует, почему люди считают самоубийство, используя годы исследований, а также свой личный опыт.В результате получилось руководство, написанное как для тех, кто лечит пациентов с суицидальными наклонностями, так и для тех, кто борется после самоубийства кого-то из их близких.
Книги для тех, кто чувствует себя одиноким
Если вы чувствуете себя одиноким и изолированным, вам может быть трудно протянуть руку помощи. Еще труднее найти других, которые думают так же, поэтому эти книги должны показать вам, что вы не одиноки.
3. Причины остаться в живых, Мэтт Хейг
Писатель Мэтт Хейг в серии бесед со своим более молодым собой иллюстрирует клише, но правдивую пословицу: «В конце туннеля есть свет.«Многие сталкиваются с проблемами психического здоровья, и Хейг — один из них. Причины остаться в живых — это его путешествие о том, как он боролся со своей депрессией, день за днем, минута за минутой, чтобы выйти с другой стороны. Речь идет не о том, чтобы искоренить его депрессию, а о том, чтобы найти причины, помимо этого, чтобы оставаться рядом и ценить жизнь за это еще больше.
4. Письма о выздоровлении: адресованные людям, испытывающим депрессию, Оливия Саган и Джеймс Уити
Эта антология представляет собой серию писем, написанных теми, кто жил с депрессией, для тех, кто в настоящее время живет с депрессией.Эти искренние и утешительные письма изначально представляли собой серию публикаций в Интернете, но не на словах клише «становится лучше»; эти писатели точно знают, насколько это сложно, и хотят, чтобы вы знали, что вы не одиноки.
Книги для подростков, столкнувшихся с самоубийством или потерявших друга до самоубийства
Потерять друга или любимого человека в результате самоубийства сложно для любого, особенно для подростков, которые уже могут бороться с новыми эмоциями и чувствами по мере того, как они становятся взрослыми.Поиск книг, адаптированных к их конкретным потребностям, может помочь им лучше ориентироваться в трудное время. Точно так же романы подростков, столкнувшихся с подобными обстоятельствами, могут дать читателям представление и подтверждение того, что они не одиноки.
5. Журнал «Исцеление вашего скорбящего сердца» для подростков (серия «Исцеление вашего скорбящего сердца»), Алан Д. Вольфельт, доктор философии.
Другой журнал из серии «Скорбящие сердца», журнал доктора Вольфельта для подростков, представляет собой практический ресурс для молодых людей, переживающих недавнюю потерю.Открытыми вопросами и сочувственными советами доктор Вольфельт помогает подросткам справиться с конкретными эмоциями, которые они испытали, когда умер их любимый человек, и с тем, что они хотели бы сказать. Это позволяет им признать свои чувства и начать исцеление.
6. Жизнь, когда молодой друг совершает самоубийство: или даже начинает говорить об этом, Эрл А. Гроллман и Макс Маликоу
Эта книга, написанная консультантом по вопросам горя и психотерапевтом, представляет собой тактическое руководство для подростков и молодых взрослых, находящихся в трудном положении. с потерей друга из-за самоубийства или даже когда они начинают говорить об этом.В последние годы количество самоубийств среди подростков утроилось, что делает такую книгу еще более важной. Советы варьируются от того, как говорить с другими о потерях и как избегать нездоровых механизмов выживания, таких как злоупотребление алкоголем.
7. Удивительный цвет после, Эмили X.R. Pan
Ли Чен Сандерс абсолютно убеждена, что ее мать превратилась в птицу после совершения самоубийства. Она едет на Тайвань, чтобы впервые встретиться со своими бабушкой и дедушкой по материнской линии, надеясь найти птицу, которая является ее потерянной матерью.
Роман Пана — это «душераздирающая и волшебная» книга о поиске себя после горя и горя, радости и любви. Подростки могут относиться к упорному вниманию Ли перед лицом горя, но читатели любого возраста, вероятно, оценят желание творить волшебство из трагедии.
8. Пять этапов Эндрю Броули, Шон Дэвид Хатчинсон
Подросток Эндрю думал, что он должен был погибнуть вместе с остальной семьей в той автокатастрофе. Но он остался в больнице, прячась от всех и питаясь едой в кафетерии.Когда он встречает Расти, подростка-гея, доставленного в отделение неотложной помощи после пожара, он начинает думать о жизни за пределами больницы и о том, что это может означать, чтобы преодолеть прошлые потери и горе.
9. Предсмертные заметки Майкла Томаса Форда
Молодой Джефф не знает, почему он в больнице — он в порядке. Ему здесь не место. Он не похож на других детей в психушке. Однако со временем он начинает понимать, почему он здесь и что это значит для него в будущем. Этот роман исследует, что значит быть подростком, борющимся с мыслями о депрессии и суициде, и может быть полезен подросткам, сталкивающимся с такими же мыслями.
Книги для тех, кто столкнулся с потерей любимого в результате самоубийства
В свете трагедии те, кто остался, остались, чтобы забрать осколки. Эти истории рассказывают о родителях, братьях и близких, которые вынуждены бороться с тем, как кто-то, о ком они заботятся, может покончить с собой. Подобные книги могут утешить и дать практические советы тем, кто потерял любимого человека в результате самоубийства.
10. Дар второго: исцеление от последствий самоубийства, Брэнди Лидбек
Для тех, кто борется с потерей любимого человека из-за самоубийства, трагедия может быть невыносимой.Автор Брэнди Лидбек — лицензированный терапевт по вопросам брака и семьи, а также дважды пережившая самоубийство. «Дар секунды» — это руководство, как избавиться от вины пережившего, позаботиться о себе, а также практические советы, как справиться с непосредственными последствиями и в следующем году.
11. Последствия: собирая осколки после самоубийства, Гэри Роу
Советник Гэри Роу сделал карьеру, писая о потере, и его экспертные советы и милосердные советы могут быть обнадеживающими для тех, кто имеет дело со смертью любимого человека. самоубийство.Как вы собираете осколки после того, как кто-то, кого вы любили, покончил с собой? Роу написал « Aftermath » в качестве схемы для связи с близкими вокруг вас и поиска сострадания к себе в бесспорно трудное время.
12. Нет времени прощаться: выживать после самоубийства любимого человека, Карла Файн
Хотя в последние годы много разговоров о психическом здоровье, для многих по-прежнему невероятно трудно говорить о самоубийстве сегодня. Именно это обнаружила Карла Файн после того, как ее муж покончил жизнь самоубийством в 1989 году.Справиться со своими чувствами гнева, обиды, вины и замешательства стало еще труднее из-за того, что она не могла говорить о них честно. Она написала No Time to Say Goodbye , чтобы поделиться с другими выжившими посланием, которое она узнала.
13. Расколотый: от горя к радости после самоубийства моего сына, Ребекка Терво
Потерять ребенка уже невероятно сложно для любого родителя, но потерять ребенка из-за самоубийства особенно трагично. Это то, что обнаружила писательница Ребекка Терво после того, как ее сын-подросток покончил жизнь самоубийством.Она делится тем, как она подобрала разбитые кусочки своей жизни, от своей убитой горем семьи до воздействия на его школу, чтобы снова найти радость через консультации и самоанализ. Если вы ищете книгу, которая показывает, как найти свет после непреодолимой тьмы, Shattered может быть для вас.
14. Tragedy Plus Time: Tragi-comic Memoir, by Adam Cayton-Holland
Комедия и трагедия не похожи друг на друга, но именно так комик Адам Кейтон-Холланд пытался справиться с самоубийством своей сестры. поскольку его комедийная карьера начинала взлетать.
Пересечение темного юмора и травмы для некоторых может быть размытым, но Кейтон-Холланд направляет свое путешествие горя с комедией, радостью и, да, даже гневом. Tragedy Plus Time — это горе, потеря и сложные моменты между ними.
15. Мой отец передо мной: воспоминания Криса Форхана
Автор и поэт Крис Форхан и его братья и сестры рано узнали, что некоторые эмоции и мысли просто не обсуждались. В 1973 году отец Форхана покончил жизнь самоубийством.Сорок лет спустя он копается в прошлом своей семьи и пытается понять, насколько он отличается от своего отца и насколько похож.
Мемуары о взрослении, действие которых происходит в 60-х, Мой отец до меня — хороший компаньон для читателей, которые выросли в тихих семьях, и исследуют, что значит вырваться из прошлого, а также узнают свою семью. имеют.
Книги для детей, страдающих от самоубийства
Из-за потери родителя, члена семьи или просто человека, который был для них важен, объяснение потери и смерти ребенку может быть затруднено.Эти книги помогают детям понять, что они переживают, и как с ними справиться.
16. Кто-то, кого я люблю, умер в результате самоубийства: история для выживших детей и тех, кто заботится о них, Дорин Т. Каммарата
Этот сборник рассказов, рекомендованный в сочетании с терапией, создан, чтобы помочь детям выявлять тяжелые эмоции они сталкиваются после того, как потеряли кого-то в результате самоубийства. Это также хороший ресурс для тех, кто сейчас заботится о детях, совершивших самоубийство.
Автор Дорин Т.Каммарата, М.С., является лицензированным консультантом по психическому здоровью, который специализируется на консультировании по поводу горя. Someone I Love — хорошая книга для детей и всех, кто покончил жизнь самоубийством.
17. Исцеление вашего скорбящего сердца для детей: 100 практических идей (серия «Исцеление вашего скорбящего сердца»), Алан Д. Вольфельт, доктор философии.
Это практическое руководство идеально подходит для того, чтобы помочь детям понять свои эмоции после потери любимого человека, а также как справиться со здоровыми привычками в будущем. Это побуждает их осознавать трудные чувства, с которыми они сталкиваются, и обращаться за помощью, когда они в ней нуждаются.
Автор и консультант по горе Алан Д. Вольфельт писал о горе раньше в качестве обозревателя «Дети и горе» в журнале Bereavement Magazine, включая другие работы, такие как «Путешествие сквозь горе» и «Журнал« Понимание вашего горя »».
Поиск терапевта, который может помочь с мыслями о самоубийстве или последствиями самоубийства
Если вы или ваш любимый человек боретесь с суицидальными мыслями, не стесняйтесь обращаться к вам. Есть терапевты, которые могут помочь вам справиться с трудными чувствами и найти исцеление.Если вы собираетесь покончить жизнь самоубийством или знаете кого-то, кто может им быть, позвоните в Национальную линию помощи по предотвращению самоубийств по телефону 800-273-8255 или 911 в экстренных случаях.
Книг о самоубийстве | Рекомендации экспертов из пяти книг
Ваша первая книга — Кэлвин Триллин, Вспоминая Денни . Почему вы выбрали это?
Я слышал, что это было о самоубийстве человека по имени Денни, поступившего в Йельский университет.И Джим, мой покойный муж, тоже учился в Йельском университете и покончил жизнь самоубийством. И когда я прочитал это, я был полностью поражен сходством: оба эти многообещающие, невероятно образованные мужчины.
У Джима был Фулбрайт, Денни был стипендиатом Родса. Джим особо не пил, кроме бокала вина один или два раза в неделю. Очевидно, Денни выпил. Денни, очевидно, был гомосексуалистом и не хотел, чтобы кто-нибудь узнал об этом. Я не верю, что Джим был. Так что не все было так. И все же меня поразило сходство.В классе Денни думали, что когда-нибудь он может стать президентом; ученики школы Джима тоже думали, что у него есть такой потенциал. Почему-то ожидания были такими очень, очень высокими — ожиданиями других от них, ожиданиями, которые они должны были иметь от самих себя. Они оба были очень многообещающими людьми, перфекционистами, которые считали себя неудачниками.
«У меня такое чувство, что, может быть, для сыновей даже важнее не потерять маму, чем для дочери».
Я полагаю, что Джим считал себя неудачником.Я помню, как однажды он пришел домой с работы, он работал в большой розничной компании и говорил мне, что не он, а этот человек, которого он считал дураком, получил повышение. Другой парень, который, как мне кажется, знал либо, как налаживать связи, либо был умен, либо что-то еще, что нужно, чтобы продвинуться в мире, я не знаю. У Джима этого не было. Он был очень нежной душой, которая, я не думаю, не умела маневрировать в деловом мире.
Ваша книга A Hidden Life (2009), рассказывает о Джиме и его самоубийстве.Учитывая, как он любил книги и историю — когда он сделал вам предложение, он сделал это, рассказав о великой любви между королевой Викторией и Альбертом, вы едва ли понимали, о чем он говорил, все это было так возвышенно — почему он работал в розничной торговле Компания? Почему не стал писателем или журналистом?
Во время войны служил в армии. Его работа заключалась в создании системы контроля (или чего-то подобного). И он проделал такую хорошую работу, что его начальник сказал ему: «У тебя могло бы быть светлое будущее в бизнесе.И поскольку отец Джима был полностью отсутствующей фигурой, этот начальник в армии стал для него чем-то вроде отца. Поэтому, когда этот человек сказал ему, что «бизнес будет вашей сферой — у вас все будет хорошо», это оказало большое влияние. Я думаю, что, вероятно, причина в том, что Джима ждала полная стипендия в Йельской юридической школе, но он так и не воспользовался ею.
«Почему-то ожидания были такими очень, очень высокими — ожиданиями от них были другие, ожиданиями, которые они должны были иметь от самих себя.Они оба были очень многообещающими людьми, перфекционистами, которые считали себя неудачниками ».
Вместо этого он пошел в Гарвардскую школу бизнеса, где у него не было стипендии. Мы потратили годы на оплату этого жалкого образования. Я говорю «несчастный» не потому, что хочу оскорбить Гарвард, а потому, что никогда не думал, что это принесло Джиму много пользы, и у меня такое чувство, что это не совсем его профессия, хотя я уверен, что он был очень, очень хорош в том, что делал. . Но у меня всегда было ощущение, что он почему-то выбрал неправильный путь.
А поменять не могли?
Нет. У нас было двое маленьких детей. Я действительно не мог принести никаких денег, десять долларов здесь, 20 долларов там. У нас не было денег. И его маме мы слишком помогли поддержать его мать материально. Так что у нас действительно не было денег. На каком-то уровне он застрял. Или, должно быть, чувствовал, что застрял.
Так есть ли у Денни и Джима что-нибудь общее?
В жизни Денни произошло нечто травмирующее, когда он был ребенком.Я думаю, что его мать умерла, или его мать бросила его, я забыл. Но я знаю, что в жизни Джима он уехал жить к своей матери, когда был подростком, а его мать была, мягко говоря, психически неуравновешенной. И я не могу представить, что она была для него такой большой матерью. Она больше нуждалась в смотрителе, чем в том, чтобы заботиться о нем. Что интересно, потому что в книге Уильяма Стайрона, которая является еще одним из моих вариантов, и в его книге что-то случилось с Уильямом Стайроном. Когда ему было 13 лет, умерла его мать, и это было для него очень травматично.И у меня такое чувство, что, может быть, для сыновей даже важнее не потерять маму, чем для дочери. Не знаю, но уверен, что потерять родителя для ребенка — это ужасно травматично.
Получайте еженедельный информационный бюллетень Five Books
Еще одно интересное сходство между Денни и Джимом состоит в том, что, по всей видимости, друзья впоследствии упомянули, что Денни выглядел очень замкнутым. И у меня было то же самое. Когда я начал писать A Hidden Life , я позвонил всем, кто знал Джима, и они сказали, что он стал очень тихим и очень замкнутым.Так что каждый из них, Денни, Джим, возможно, уже был в своем закрытом ящике.
Итак, вы упомянули книгу Уильяма Стайрона, Darkness Visible . Он, конечно, является автором книги Sophie’s Choice , но в свои 60 лет он страдал от этой ужасной, ужасной депрессии, и именно об этом эта книга.
Да, подзаголовок книги — Мемуары безумия , потому что он приравнивает самоубийство к безумию.Он выпил. Уильям Стайрон пил. Джим этого не сделал. И Стайрон осознал, насколько он подавлен, когда ехал в Париж, чтобы принять большую награду. Он действительно начал падать после того, как бросил пить. Стайрон был настолько подавлен, что больше не мог вставать с постели. Джим никогда не показывал ничего подобного. Он пошел на работу и вел себя так, как будто все было совершенно нормально. И в конце книги Стайрона он почти готов убить себя и слушает альт-рапсодию Брамса.И голос альта заставляет его понять, что его мать пела ему это произведение, когда он был маленьким. И тогда он действительно сломался. Он сломался, но в хорошем смысле. Он разбудил жену, они позвонили по телефону, и на следующее утро он был в больнице. И это его спасло.
«Он действительно начал падать после того, как бросил пить».
Что меня поражает, так это то, что во многих случаях, если бы люди могли попросить о помощи или если бы они знали, насколько им нужна помощь, их самоубийства можно было бы предотвратить.Почти в каждой из этих книг говорится, что самоубийства можно предотвратить. Не знаю, понимал ли Джим, что ему нужна помощь. Я просто не знаю. Я точно не знал. В случае с Джимом — это было 40 лет назад, и действительно, обращение с просьбой о помощи было связано с большим клеймом.
Я думаю, что в этом отношении многое изменилось.
И все же уровень самоубийств остается высоким. Я читал в книге Джеймисона Night Falls Fast , что 30 000 американцев умирают каждый год от своей собственной руки.Каждые 17 минут в этой стране кто-то кончает жизнь самоубийством. И я на днях погуглил, чтобы узнать, так ли это до сих пор, и скорость не уменьшилась. А еще полмиллиона человек пытаются покончить с собой, но попадают только в отделение неотложной помощи.
В A Hidden Life , кажется, вы не подозревали, что что-то не так. Джим определенно никогда не обращался к вам и не говорил: «Я так подавлен».
Никогда. Я ничего не знал. Ничего такого. У него было настроение.Но у кого нет настроения? Однажды он приходил домой и отлично работал, а в другой приходил домой и говорил, что этого дурака повысили, почему? Таким образом, его настроение поднималось и опускалось, казалось, что он был связан только с работой. Но это казалось таким нормальным, что у людей бывают взлеты и падения, потому что у них был паршивый или отличный день. Нет, я совершенно не знал.
И я предполагаю, что ближе к концу, когда люди собираются совершить самоубийство и действительно начали обдумывать детали — когда они собираются это сделать, где и т. Д.- Я думаю, что на тот момент они могут быть уже не очень доступны.
Итак, в случае со Стайроном музыкальное произведение помогло спасти ему жизнь. Расскажите мне о музыкальном произведении, которое вы выбрали.
Я выбрал « Хорошо темперированный клавир» Йохана Себастьяна Баха, книга I, № 1 . Это моя любимая. Каждый день, когда я писал A Hidden Life , я лечил себя. Я начинал работать в 8.30-9 утра, а к одиннадцати часам был полностью вымотан эмоционально. А потом я поставил это музыкальное произведение.И я становился настолько безмятежным, что мог работать еще полчаса или около того.
Мне это просто нравится. Это так просто и так очень чувствительно, что проникает прямо в меня, проникает сквозь мою внешнюю оболочку. Не могу представить, чтобы кто-нибудь мог устоять перед такой музыкой.
Музыка для меня — великий целитель. Я даже могу наслаждаться ритмом, энергией рэп-музыки. Слова могут быть немного повторяющимися и не всегда очень приятными. Но Бах, Моцарт, они дают мне ощущение завершенности.
Итак, расскажите мне немного о Night Эли Визеля. Он был евреем румынского происхождения, мальчиком попал в концлагерь и увидел самые ужасающие вещи.
Я выбрал Night , потому что хотел увидеть, как обитатели концлагеря живут в этих ужасных обстоятельствах. Знаете, когда я начал писать A Hidden Life , что было около 14 лет назад, я провел много исследований, потому что хотел убедиться, что могу отстаивать то, что написал.И мне удалось разыскать полицейского, которого вызвали в дом после того, как нашли тело Джима. Это было почти через 30 лет после того, как это произошло. И он пришел сюда, и мы выпили кофе, и он сказал, что ему интересно встретиться со мной, потому что он почти никогда не встречает вдову или вдовца. И он сказал то, что я также прочитал во всех этих книгах, которые я рекомендовал, — что средний класс и высший класс гораздо более склонны к самоубийству, чем те, кто, так сказать, должен найти свой хлеб насущный.Итак, книга Эли Визеля. Я читал его много лет назад, но перечитал. В концлагерях самой большой целью для большинства из них было получить следующую корочку хлеба. И они уже были наказаны нацистами, и поэтому они не думали, что им тоже нужно наказывать себя. Итак, в концентрационных лагерях было очень мало самоубийств, что странно, если подумать, это определенно похоже на место, из которого вы хотели бы сбежать.
Еще одна особенность самоубийства — это то, что если вы чувствуете, что вы кому-то полностью нужны, вам удается удержаться там.У людей должна быть причина, чтобы остаться в живых, должна быть надежда, и должен быть кто-то или что-то настолько важное, что вы не сможете покинуть это. Эли Визель писал — он был мальчиком в лагере — что однажды он подумывал о том, чтобы врезаться в колючую проволоку, но не сделал этого, потому что его отец нуждался в нем. И это единственный раз, когда он упоминает о самоубийстве.
«В концентрационных лагерях было очень мало самоубийств, что странно, если подумать, это определенно похоже на то место, откуда вам хотелось бы сбежать.”
И поэтому мне плохо. Я и мои дети остались — разве мы были недостаточно важны для Джима? Но, может быть, это невежественный вопрос, потому что кто знает? Вы просто не знаете. Я никогда не был в таком положении, когда думал о самоубийстве, поэтому не знаю. Раньше я думал, что, может быть, нужно иметь мужество, чтобы убить себя. Лично я больше боюсь смерти, чем жизни.
Итак, расскажите мне о книге Джемисона, Night Falls Fast.
Это действительно больше похоже на учебник, но в нем есть важные вещи. Она пыталась покончить жизнь самоубийством, когда ей было 28 лет. Она очень хорошо занимается научными исследованиями и, например, говорит о литии. Стайрон тоже говорит об этом, он говорит, что использование лития для стабилизации перепадов настроения при маниакальной депрессии является большим медицинским достижением, но он уже слишком далеко зашел для этого. Ему пришлось принимать транквилизаторы, от которых ему стало плохо, как собаке.
Джеймисон говорит о понимании самоубийства как реакции на невыносимый уровень душевной боли.Откровенно говоря, это то, что объединяет все эти книги. Я не хочу сказать, что, увидев одно самоубийство, вы видели их все. Но все те, кто пытался покончить жизнь самоубийством, делают это, потому что это кажется единственным разумным — иррациональным, возможно, — решением, позволяющим избавиться от ужасных душевных страданий. Поэтому, когда люди оставляют предсмертные записки, они, как правило, говорят что-то вроде «Я больше не могу терпеть боль».
Интервью Five Books стоит дорого производить.Если вам нравится это интервью, поддержите нас, пожертвовав небольшую сумму.
На самом деле Джеймисон говорит, что очень немногие люди оставляют предсмертные записки, только каждый четвертый. Джим не оставил записки. Видимо, это очень типично, часто нет записки.
Это очень яркое изображение в вашей книге, вы ищете и ищете заметку. Почему ты был так уверен, что Джим оставил тебе один?
Потому что он был таким надежным и таким ответственным. Он был настолько ответственным, что за несколько часов до смерти отвел больную кошку к ветеринару.Это был последний чек, который он когда-либо выписывал. Кто бы мог подумать о том, чтобы отвезти к ветеринару кошку с опущенным глазом? Он всегда был очень внимательным, очень заботливым. Так что я не могла представить, что он только что ушел, хотя бы не сказав мне, что у него какая-то ужасная болезнь.
«Джеймисон говорит, что очень немногие люди оставляют предсмертные записки, только каждый четвертый. Джим не оставил записки.
Я надеялся найти что-нибудь, что расскажет мне, почему он это сделал. Конечно, это не обязательно помогло.Он мог что-то там сказать, сославшись на какую-то проблему, о которой я знал, пока он был жив, но ничего не предпринял. Как я говорю в своей книге, может быть, просто не было записки. Его слова могли расстроить меня даже больше, чем мои собственные мысли. Не знаю, я думаю, вы пытаетесь все оправдать. Поверьте, я везде его искал.
Интересно, почему люди обычно не оставляют записки.
Кто знает? Возможно, если вы начнете писать записку, это уже слишком отвлечет вас, вы вернете половину ноги обратно в страну живых, и это может потенциально помешать вам реализовать свои планы самоубийства.Я не знаю. Часто в записках говорится тем, кто остался позади: «Я люблю тебя, это не имеет к тебе никакого отношения». Но я лично знаю мужа и жену в Амстердаме, чей старший сын, врач, покончил с собой, и он оставил записку, обвиняя своих родителей, что было ужасным поступком, потому что это был его выбор и его решение.
Одна из вещей в вашей книге, которая меня больше всего шокирует, — это когда вы летите обратно в Нью-Йорк один после того, как вам позвонили и сообщили, что Джим покончил с собой.Вы все еще убеждены, что это не могло быть самоубийством, что у него, должно быть, был сердечный приступ, что, должно быть, произошла какая-то ошибка. И один из милиционеров говорит, что нет, это классический случай. Это было очень хорошо спланировано, чтобы совпасть с тем временем, когда вы и ваши дочери уезжали.
Я думаю, как однажды сказала Сильвия Плат, если вы решите покончить жизнь самоубийством, вы станете чрезвычайно умны в понимании и скрытии того, что вы собираетесь делать. Да, Джим, должно быть, это планировал — откуда я узнал? И, возможно, в последние несколько дней, когда он был в Голландии перед возвращением в Нью-Йорк, он действительно вел себя очень странно.
Вы говорите об инциденте в отеле Амстердама, предположительно, о романтической ночи вдвоем, которую вы описываете в своей книге.
Да, это было странно, я никогда его таким не видела. Я понятия не имел, что с этим делать. Но я знал, что это меня пугает. Я никому об этом не рассказывала, даже ему, потому что это меня так пугало. Вы знаете, другое дело, что как иммигрант, я был полностью в восторге от его образования. Мы встретились на свидании вслепую, и девушка, которая познакомила нас, сказала мне, что он был в школе Лиги плюща.Я изобразил плющ на стене, и это все, что он значил для меня. Йельский университет ничего для меня не значил; Я тоже никогда не слышал о Гарварде. Он рассказал об истории Бостона и упомянул Пола Ревира, для меня это была всего лишь разновидность сковороды. Не имел представления. И, должно быть, на каком-то уровне ему это понравилось. Я думаю, он был очарован этим.
Если он чувствовал всю тяжесть этого ожидания, должно быть, было замечательно быть с кем-то, для кого все это не имеет значения.
Неактуально, да, и это его рассмешило.Но я думаю, где-то ему также понравилась идея этого jeune fille, которого нужно было обучать. Он всегда говорил мне, что я такой же умный, как и он, но у меня не было образования. Возможно, это дало ему реальный импульс к обучению меня. Оглядываясь назад, я думаю, что если бы я был более решительным или настойчивым, я, возможно, смог бы заставить его обратиться за помощью. Я не знаю. Но я почти смутился, заметив, что он такой странный, как будто наставник, учитель не должен так себя вести. А что вы делаете, когда он это делает? То, что он находил таким очаровательным в течение многих лет, моя наивность, вероятно, в конечном итоге оказалось для него бесполезным.
Как вы думаете, почему он хотел, чтобы вы написали книгу? Вы много писали на тот момент?
Нет, я никогда не писал ничего длиннее списка покупок. Нет, он понятия не имел. Я думаю, может быть — кто знает — он здесь не для того, чтобы сказать мне: « Нет, ты совершенно неправ ». Но может быть, поскольку у него не было шанса стать писателем, потому что ему нужно было зарабатывать деньги (вы заметите, что я не не уравнивать эти два) он сказал, что собирается мне помочь. Может быть, вместе мы сделали бы красивый The Upstairs Room .Но тогда он за меня не справился. Он ушел от меня еще до того, как я успел закончить первый набросок. Но я многому у него научился, он был потрясающим учителем. Я узнал от него больше, чем когда-либо в школе, и у меня не получалось долго ходить.
Итак, ваша последняя книга английского поэта Аль Альвареса.
Да, Дикий Бог . Он вышел в 1970-х годах, и у меня было много лет. Он начинает книгу с рассказа о Сильвии Плат, очевидно, она была его подругой.
Да, как только вы начнете думать об этом тематически, вы поймете, что многие люди покончили жизнь самоубийством.
Много, особенно в творческом мире: Сильвия Плат, Эрнест Хемингуэй, Ван Гог, Примо Леви. Просто так много. Альварес говорит много интересного. Например, много лет назад самоубийцы хоронили в том же месте, где хоронили преступников. Потому что это был грех. И я думаю, что в некоторых крайних случаях религии это, вероятно, все еще грех.Еще одна вещь, которая, по словам Альвареса, поразила меня — и, кстати, он также пытался покончить жизнь самоубийством, — это то, что самоубийство — грязное дело. Но сейчас по этому поводу ведутся научные исследования, это стало респектабельным, потому что все, к чему прикасается наука, становится респектабельным.
Он также утверждает, что, хотя самоубийство кажется решением в умах тех, кто его совершает, на самом деле это форма неудачи, так же как развод — это неудача на каком-то уровне. И я предполагаю, что те, кто пытается покончить жизнь самоубийством и у них не получается, когда они приходят в себя, часто даже не говорят, что это было самоубийство, о котором они думали, потому что это слишком стыдно.Альварес называет себя неудавшимся самоубийством.
Он также говорит о таких вещах, как культ самоубийства. Если в газетах много внимания уделяется самоубийству, есть и те, кто хочет имитировать его. И он поэт, так что, конечно, это вполне литературно. Он говорит о поэтах-романтиках, для которых смерть молодыми была очаровательной. Также Шекспир много использует в своих пьесах самоубийства. Но я не настолько разбираюсь в Шекспире. Я так и не научился ценить этот язык, потому что я никогда не читал его по-голландски, а английский язык кажется мне очень сложным.Я никогда не побеждал Шекспира — Джим пытался, поверьте мне.
Альварес также говорит, что считает это не болезнью, а «ужасной, но совершенно естественной реакцией на напряженные, ограниченные, неестественные потребности, которые мы иногда создаем для себя».
Но в случае с Джимом интересно.
Что ты имеешь в виду?
Ну, это еще одна вещь, о которой я размышляю. И, возможно, это полностью основано на необходимости чувствовать, что Джим любит нас. Но когда его мать была в психиатрической больнице, он пошел к ней, и это было очень неприятно.Интересно, думал ли он, что все закончится так же, и что он хотел пощадить наших детей.
Получайте еженедельный информационный бюллетень Five Books
Джим очень защищал как личность, и я думаю, что, возможно, он хотел защитить детей от того, чтобы видеть его таким. Он чувствовал огромную вину, когда умерла его мать. Стайрон говорит о самоубийстве как о форме безумия, а мать Джима не была сумасшедшей, но определенно движется в этом направлении … Так что, возможно, он чувствовал, что движется в этом направлении, и не хотел, чтобы нашим детям пришлось пройти через то, что ему пришлось пройти. с его матерью.
Вы упомянули о вине Джима, это большая тема всех этих книг. Вина тех, кто умирает, вина тех, кто остался позади. Но, возможно, из-за вашего военного опыта у вас гораздо больше взглядов на жизнь. Я, конечно, не чувствую, что ты чувствуешь себя виноватым.
Нет, больше нет.
Так это просто потому, что это было так давно?
Да, но еще и потому, что мне было некогда. Может это и плохо. Но, как вы знаете, моя мама умерла в самом начале войны.Я никогда не мог оплакивать ее, потому что к тому времени я уже скрывался. И те отважные люди, которые рисковали своей жизнью, чтобы спасти, надеюсь, вашу жизнь, не хотели видеть несчастное лицо. Я всегда старался быть как можно более веселым, пока скрывался.
И я никогда по-настоящему не оплакивал Джима, потому что я должен был быть сильным для своих дочерей. Это было единственное, о чем я думал — я должен дать этим детям пройти через это. Я должна их воспитать, и я не хочу быть несчастной матерью, которая плачет, сидит и плачет.Так что я никогда этого не делал.
На самом деле я не начинал заниматься самоубийством Джима, пока не начал писать A Hidden Life , поэтому это заняло у меня так много времени, потому что это было очень сложно.
Five Books стремится обновлять свои рекомендации по книгам и интервью. Если вы участвуете в интервью и хотите обновить свой выбор книг (или даже то, что вы о них говорите), напишите нам по адресу editor @ fivebooks.com
Чтение с сочувствием: лучшие романы о самоубийстве
The ReadDown
Огромный успех книги и серии Netflix «13 причин почему» показал нам, что существует жажда литературных исследований самоубийств. Возможно, это связано с тем, что мир все время усложняется, а художественная литература предлагает безопасную дистанцию, с которой мы можем исследовать эту надвигающуюся тему.Для Месяца предотвращения самоубийств мы собрали список романов о самоубийстве, которые, хотя и не полностью исцеляют, но обеспечивают ясность и, прежде всего, солидарность.
Посетите другие сайты сети Penguin Random House
книг — Выжившие после самоубийства
Многие люди находят утешение в чтении об опыте и мыслях других.В наших группах поддержки часто есть небольшой набор книг, которые вы можете взять напрокат, или же ваша местная библиотека может получить их для вас, если вы не хотите покупать собственные экземпляры.
Ниже перечислены книги о суицидальной утрате, которые могут быть вам полезны.
Если у вас есть какие-либо книги, которые вам больше не нужны, и вы хотели бы их подарить, пожалуйста, свяжитесь с вашей местной группой или вы можете отправить их в наш национальный офис.
Общие ресурсы и исследования
Особый шрам: опыт людей, погибших в результате самоубийства
Элисон Вертхаймер
Особый шрам подробно рассматривает стигматизацию самоубийств и предлагает практическую помощь выжившим, родственникам и друзьям людей, покончивших с собой.Пятьдесят человек, понесших тяжелую утрату, рассказывают свои собственные истории, показывая нам, что, не скрывая правду от себя и других, они смогли научиться жить с самоубийством, давая надежду другим, столкнувшимся с этой травматической утратой.
Это новое издание будет и дальше оставаться бесценным ресурсом для переживших самоубийство, а также для всех, кто контактирует с ними, включая сотрудников полиции и коронеров, службы помощи скорбящим, организации самопомощи для выживших, специалистов в области психического здоровья, социальных работников. , Терапевты, консультанты и терапевты.
Горе после самоубийства — понимание последствий и помощь выжившим
Джона Р. Джордана и Джона Л. Макинтоша
Только в Соединенных Штатах ежегодно происходит более 30 000 самоубийств, а цифры в других странах предполагают, что самоубийство как причина смерти будет существовать в обозримом будущем. Самоубийство оставляет после себя больше жертв, чем отдельный человек, так как после самоубийства на семью, друзей, коллег и общество могут повлиять множеством различных и уникальных способов.И все же существует очень мало профессиональных ресурсов, которые предоставляют необходимые знания, исследования и инструменты для эффективной работы с людьми, пережившими самоубийство.
Этот отредактированный том удовлетворяет потребность в актуальном, профессионально ориентированном резюме клинической и исследовательской литературы о влиянии суицидальной утраты на выживших. Он предназначен для специалистов в области психического здоровья, консультантов по вопросам горя, духовенства и других лиц, которые работают с выжившими на профессиональном уровне. Обсуждаемые темы включают влияние самоубийства на оставшихся в живых, вмешательства по оказанию помощи в случае тяжелой утраты для оставшихся в живых, примеры многообещающих программ поддержки для выживших, а также разработку исследовательской, клинической и программной повестки дня для выживших на следующие 5 лет и далее.
Извилистая дорога — Справочник для тех, кто поддерживает скорбящих
Мишель Линн-Гаст и Джон Питерс
Путешествие после самоубийства любимого человека извилисто, постоянно меняется. Людям, которые хотят поддержать потерявших близких или которых просят поддержать потерявших близких (профессионалов или волонтеров), может быть трудно понять эту извилистую дорогу, особенно из-за стигмы, которую самоубийства традиционно связывают с ней.
A Winding Road обсуждает множество вопросов, связанных с темой: от того, почему случаются самоубийства до помощи детям, и как культура и религия играют роль в взглядах на самоубийство и самоубийственное горе.Хотя в основном книга дает надежду на то, что люди, поддерживающие тех, кто потерял близких, могут помочь понять извилистую дорогу, чтобы скорбящим не пришлось идти по ней в одиночку.
Тихое горе — Жизнь после самоубийства
Кристофера Лукаса и Генри М. Сейдена
«Безмолвное горе» — это книга для «переживших самоубийство» и о тех, кто остался позади в результате самоубийства друга или любимого человека. Автор Кристофер Лукас сам переживший самоубийство — несколько членов его семьи покончили с собой — и книга опирается на его собственный опыт, а также опыт многих других выживших самоубийц.Эти личные свидетельства сочетаются с профессиональным опытом Генри М. Сейдена, психолога и психоаналитического психотерапевта.
Как справиться с самоубийством
Мэгги Хелен
Ежегодно в Великобритании совершается более 6000 самоубийств, помимо 160 000 человек, пытающихся покончить жизнь самоубийством. Каждое самоубийство оставляет от пяти до восьми человек, непосредственно пострадавших от смерти, и почти 50 процентов населения знают кого-то, кто причинил себе вред. Эта книга предназначена для тех, чьи близкие покончили жизнь самоубийством, а также будет полезна людям, работающим с родственниками и друзьями тех, кто покончил жизнь самоубийством.
Лицевые счета
Женщина на грани времени: сын расследует молодое самоубийство своей матери-новатора
Джереми Гаврон
Джереми Гаврону было всего четыре года, когда умерла его мать. После этого на ее семью и друзей воцарилось такое молчание, что казалось, что она никогда не жила. На этом ищущем портрете Ханны Джереми отправляется на поиски того, чтобы нарушить сорокалетнее молчание, чтобы попытаться понять, кем была его мать и что привело ее к самоубийству.
Умереть за свободу: Руководство по исцелению семей после самоубийства
Беверли Кобейн и Джин Ларч
Пережить горе после самоубийства любимого человека — не нужно проходить через это в одиночку. Авторы Беверли Кобейн и Джин Ларч преодолевают молчаливое клеймо самоубийц в книге Dying to Be Free , предлагая нежные советы тем, кто остался позади, чтобы можно было начать исцеление. Авторы нарушают опасное молчание, сложные эмоции и жестокую стигму, чтобы предложить это руководство по исцелению для членов семьи, которые потеряли любимого человека в результате самоубийства.Личный рассказ Кобейна о самоубийстве вместе с воспоминаниями других выживших самоубийц дает представление о замешательстве, страхе и чувстве вины членов семьи.
Голос для погибших в результате самоубийства
, Сара Маккарти
После того, как муж Сары Маккарти покончил жизнь самоубийством, оставив ее с четырьмя детьми в возрасте до десяти лет, ее охватили потери, отчаяние и гнев. Но постепенно она снова начала жить, принимать прошлое и радоваться жизни.Это история о мужественном путешествии по смирению с потерей. «Голос тех, кто погиб в результате самоубийства» — честная, трогательная и ценная книга. Самоубийство слишком долго отрицали и скрывали; Решение Сары Маккарти рассказать свою историю дает голос всем тем, кто потерял близких таким трагическим образом.
Shades of Suicide: Открытый вердикт / самоубийство Тяжелая утрата
Энн М. Дэвис и профессор Джон Гудридж
Для всех тех, чья жизнь была разорвана открытым приговором или самоубийством.Я записал в эту книгу свои переживания и размышления, надеясь, что они дадут вам свет, надежду и утешение, пока вы идете по этому одинокому берегу. Тянитесь к горизонту и к будущему, которое, если вы позволите, принесет радость и новую жизнь.
Пережить самоубийство: помочь исцелить свое сердце
Хизер Хейс
дней спустя после самоубийства своего жениха, отмеченная наградами журналистка Хизер Хейс вернулась на телевидение, скрывая свою боль от зрителей и от себя самой. Она больше не прячется.В этой книге Хизер делится историями людей со всего мира, которые также остались позади. Через них вы извлечете уроки любви и потери, которые помогут вам в вашем путешествии
Нет времени прощаться
Карла Файн
Самоубийство станет последним табу. Даже инцест сейчас свободно обсуждается в популярных средствах массовой информации, но самоубийство любимого человека по-прежнему остается актом, о котором большинство людей не могут говорить или даже признаться своим ближайшим родственникам или друзьям.Это лишь одна из многих болезненных и парализующих истин, которые обнаружила автор Карла Файн, когда ее муж, успешный молодой врач, покончил жизнь самоубийством в декабре 1989 года. Неспособность говорить открыто и честно о причине ее боли сделала все это ей труднее выжить.
Запах сушеных роз
Тим Лотт
Родители Тима Лотта, Джек и Джин, встретились в Empire Snooker Hall в Илинге в 1951 году в мире, который теперь кажется ему «таким же странным, как Китай».В этом необычайно трогательном исследовании жизни своих родителей, необъяснимого самоубийства его матери в возрасте пятидесяти с лишним лет и собственных приступов депрессии Тим Лотт вызывает в воображении усыпанный камнями дом своего детства и быстро меняющийся ландшафт послевоенной пригородной Англии. Это история горя, утраты и дислокации, но также и о силе памяти и узах семейной любви.
У них плохие дни на небесах: пережить самоубийственную потерю брата или сестры
Мишель Линн-Густ
Мишель рассказывает непростую историю потери брата и сестры.Будучи братом и сестрой, автор хотела заботиться о своих родителях и вместе с тем пережить потерю очень близкой сестры. Эмоции, которые она испытывает в «У них есть…». являются прекрасным подспорьем в близкой потере вашего брата или сестры.
Стреляй в проклятого пса — Воспоминания о депрессии
Салли Брэмптон
Стреляй в чертову собаку »снимает клеймо депрессии как изъяна характера и противостоит болезни, которую Уинстон Черчилль назвал« черной собакой », — условию, которое унижает, наказывает и изолирует тех, кто страдает.Это личный отчет о пути через (и выход) из тяжелой депрессии, а также практическая книга, предлагающая идеи о том, что может помочь. Обладая грубым, сдержанным красноречием, он будет говорить о многом со всеми, чья жизнь преследует депрессию, а также предлагает помощь и понимание тем, чьи близкие страдают от этого ужасающего состояния.
Издатель: Bloomsbury Publishing PLC
ISBN: 9780747572459
Причины остаться в живых
Мэтт Хейг
ЧТО ОЗНАЧАЕТ ЧУВСТВОВАТЬ НАСТОЯЩИМ ЖИВЫМ? В 24 года мир Мэтта Хейга рухнул.Он не видел возможности продолжать жить. Это правдивая история о том, как он прошел через кризис, победил болезнь, которая чуть не уничтожила его, и снова научился жить. Трогательное, забавное и радостное исследование того, как лучше жить, лучше любить и чувствовать себя более живым, «Причины остаться в живых» — это больше, чем мемуары. Это книга о том, как максимально эффективно проводить время на земле. «Я написал эту книгу, потому что самые старые клише остаются самыми верными. Время лечит. Дно долины никогда не обеспечивает наилучшего обзора.В конце туннеля есть свет, даже если мы не смогли его увидеть … Слова, иногда действительно могут освободить вас ».
Издатель: Canongate Books Ltd
ISBN: 9781782115083
Руководство по внимательности для измученных
от Ruby Wax
Мой момент «ага» наступил, когда я понял, что использовал свой успех как броню, чтобы скрыть хаос внутри меня… Я был всего лишь прикрытием; а за фронтом никого не было дома … Я пришел к выводу, что мы все вместе: многие живут в Стране Фраззледом, и мы все пытаемся найти какой-то выход.
Издатель: Penguin Books Ltd
ISBN: 9780241972069
Вне выживания
, Дженни Клок Морель
Beyond Surviving — это сырой, красивый и вдохновляющий сборник историй, написанных людьми, пережившими потерю любимого человека до самоубийства. Наши авторы говорят откровенно и от всего сердца и глубоко погружаются в замешательство, гнев, непреодолимую печаль и чувство одиночества, которые могут сопровождать потерю любимого человека до самоубийства.
Лаки
профессора Грина
Профессору Грину всегда было нелегко. Рэпер родился в суровом поместье Хакни и воспитывался бабушкой. Он всегда усердно учился — будь то в школе, на улицах восточного Лондона или на сцене во время импровизированных сражений в стиле фристайл. Действительно, жизнь и музыка всегда были переплетены для молодого рэпера, но только когда ему исполнилось 24 года, самоубийство его отца привлекло внимание этих двоих, и с тех пор его эмоции нашли отражение в необработанном виде. и часто страстные строки его лирики.В этой замечательной автобиографии профессор Грин — он же Стивен Мандерсон — размышляет о своей жизни до сих пор и о том, как его воспитание и встречи — как хорошие, так и плохие — сформировали человека и музыканта, которым он является сегодня. Страстная, грубая и полностью открытая, Lucky — это история о путешествии мальчика из жизни, близкой к улицам, в то время как он все время работал над тем, чтобы стать успешным музыкантом, достичь этой мечты и, в конечном итоге, добиться успеха, только чтобы понять, что это не совсем так. решить все его проблемы … Lucky сопровождается эксклюзивным приложением Mix Tape, которое приближает вас к профессору Грину и его истории.Эксклюзивный цифровой контент для читателей — это редкая возможность познакомиться с одним из самых ярких и неоднозначных музыкантов, работающих в современной музыке.
Издатель: Bonnier Books Ltd
ISBN: 9781910536322
Настоящие мужчины плачут
— бывший защитник НФЛ Эрик Хиппл,
Это невероятная история трагедии и триумфа. После того, как его 15-летний сын умер от самоубийства, Эрик попал в изнурительную нисходящую спираль. Обанкротившийся и заключенный в тюрьму за вождение в нетрезвом виде, он нашел в себе силы обратиться за терапией от собственной депрессии и смог удивительно вернуться.С непоколебимой честностью Эрик делится своим путешествием, тем самым открывая дверь для других, чтобы понять, что депрессия излечима. Эта страница содержит множество практических ресурсов для семей, живущих с депрессией, и является ценным инструментом для консультантов и специалистов в области психического здоровья по всей стране. Ресурсы включают Контрольный список из девяти симптомов депрессии, а также признаки депрессии и возможного риска самоубийства
ISBN-10: 0981621929
Ана: ее история самоубийства
Адриана Уитли
Многое может случиться за шесть дней.Не спав несколько недель, Ана быстро теряет контроль над своей жизнью. Отчаявшись перестать выходить из-под контроля, она будет делать все, чтобы вернуться к нормальному самочувствию — будь то алкоголь, секс или наркотики. Тем не менее, Ана уже находится в тисках тяжелой депрессии с особенно ужасным психозом, который вот-вот захлестнет ее и загонит в угол, где она искренне верит, что у нее есть только один выход … На основе почти смертельной попытки самоубийства автора Адрианы в 2011 году. В этой публикации и откровенно рассказывая о своей попытке, Адриана информирует читателей о симптомах тяжелой депрессии и психоза, призывая читателей получить необходимую профессиональную помощь, пока не стало слишком поздно.Часть прибыли от книги будет передана Фонду молодых городских искусств для финансирования программ психического здоровья молодежи. Посетите www.sheroseagain.com для получения более подробной информации.
ISBN-10: 1520741332
Дети и семьи
По ту сторону грубой скалы: помощь ребенку, покончившему с собой тяжелую утрату
Дж. А. Стоукс, Д. Стаббс и Хайди Бейкер (Winstons Wish)
Объяснение ребенку, что кто-то умер в результате самоубийства, возможно, является одной из самых сложных ситуаций, с которыми могут когда-либо столкнуться родитель или опекун.Этот буклет предлагает практические советы семьям в первые дни и недели, когда причиной смерти стало самоубийство. Это полезный буклет, призванный дать родителям и специалистам уверенность в том, что они могут вовлечь детей в обсуждение природы самоубийственной смерти. Есть надежда, что затем дети начнут понимать некоторые сложности, которые часто связаны с самоубийством. Буклет включает в себя мероприятия, ориентированные на детей, которыми вы можете заниматься всей семьей, поскольку вы начинаете понимать, что произошло, и начинаете искать способы, с помощью которых ваша семья может научиться справляться с ситуацией.
Never too Young to Grieve — Поддержка детей в возрасте до 5 лет после смерти одного из родителей.
, компания Winston’s Wish
Эта брошюра предназначена для родителей, опекунов, специалистов по уходу за детьми и других взрослых, поддерживающих детей в возрасте до 5 лет, которые пережили смерть одного из родителей или опекуна. Он предлагает информацию и идеи, а также некоторые мероприятия, которые, как мы надеемся, принесут пользу детям и их семьям.
You Just Don’t Understand — Поддержка подростков, потерявших близких.
Хелен Маккиннон (Желание Уинстона)
Переход от детства к взрослой жизни может быть трудным процессом даже в лучшие времена. Этот буклет призван помочь вам понять, что такое нормальное развитие подростков, и выявить дополнительные проблемы, с которыми могут столкнуться подростки, если кто-то из важных людей умрет в эти годы. Этот буклет основан на многолетнем опыте работы с подростками, потерявшими близких, семьями и профессионалами, которые их поддерживают, и содержащаяся здесь информация поможет вам понять, как реагировать на индивидуальные потребности потерявшего ребенка подростка.
Скалистые дороги — Путешествие семей через самоубийственное горе
Мишель Линн Густ
Путешествие в горе после самоубийственной потери не является быстрым и легким путем. Поскольку люди уникальны, как и их жизненный опыт, путь может открыться для каждого человека по-разному. Никто не едет одинаково. В «Скалистых дорогах: путешествие семей через самоубийственное горе» Мишель Линн-Гаст, автор книги «У них плохие дни на небесах?» Переживая суицидальную потерю брата или сестры, направляет семейную ячейку с помощью дорожной карты, чтобы справиться с суицидальным горем как индивидуально, так и как часть семейной ячейки с конечной целью укрепить семью даже после разрушительной самоубийственной потери.
Goodbye Daisy — помочь детям, особенно невербальным детям или детям с ограниченными возможностями обучения, понять и выразить свои чувства в связи со смертью и умиранием
Стефани Ниммо
Дочь Стефани Ниммо, Дейзи, родилась с редким генетическим заболеванием, ограничивающим жизнь людей. У нее было много медицинских дел, но в перерывах между пребыванием в больнице Дейзи не любила ничего больше, чем ходить в школу и проводить время с друзьями. У Дейзи была неспособность к обучению; она использовала макатон, форму языка жестов, чтобы помочь ей общаться.Несмотря на свои минимальные словесные навыки, Дейзи все понимала; она точно знала, что происходит! К сожалению, когда Дейзи было всего десять, ее любимый папа умер от рака. Ее учителя сделали для нас специальную книгу, чтобы мы могли ей прочитать, помогая Дейзи выразить свои чувства по поводу потери папы. В то время Стефани обнаружила, что было очень мало книг, которые она могла бы использовать, чтобы помочь Дейзи выразить свои чувства по поводу своего горя и потери. Год спустя Дейзи скончалась от сепсиса и присоединилась к своему папе в звездах.Дейзи была душой своей школы, и персонал и дети были опустошены. Стефани вспоминает, как навещала своего друга, дочь которого училась в школе. Когда она вошла в их дом, она действительно знала, что маленькая девочка пытается во всем этом разобраться — Стефани была в доме, но где Дейзи? Она, как и Дейзи, многое понимала в происходящем, но у нее не было слов, чтобы рассказать о своих чувствах. Когда Стефани разговаривала с учителями и терапевтами, которые работали с Дейзи и ее друзьями в школе, ее поразили несколько вещей; по статистике дети в специальных школах с большей вероятностью потеряют одноклассника, чем ребенок в обычной школе; смерть и горе не входят в учебный план; существует очень мало ресурсов, чтобы помочь детям, особенно невербальным детям или детям с ограниченными способностями к обучению, понять и выразить свои чувства в связи со смертью и умиранием.Goodbye Daisy написано в честь Дейзи, чтобы помочь другим в невероятно трудное время.
Что случилось с телом папы? — Объяснение того, что происходит после смерти, на словах, которые могут понять очень маленькие дети.
Эльке и Алекс Барбер
Мой папа умер, когда мне было (один… два…) три года. Сегодня мы в саду. Это всегда заставляет меня думать о моем папе, потому что он ЛЮБИЛ свой сад. Иногда мне интересно, что случилось с телом моего папы … Эта книжка с картинками призвана помочь детям в возрасте от 3 лет понять, что происходит с телом после того, как кто-то умер.Рассказывая правдивую историю о том, что случилось с телом его отца, мы следим за Алексом, когда он узнает о кремации, захоронении и распространении пепла. Эта история, наполненная вопросами, написанными собственными словами Алекса, и нежными, чуткими и честными ответами его матери, успокоит любого маленького ребенка, который может быть сбит с толку относительно смерти и того, что происходит после нее. В нем также повторяется мысль о том, что когда вы пережили потерю любимого человека, можно грустить, но и быть счастливым — это нормально.
Папа вернется через минуту? — Объяснение (внезапной) смерти словами, которые могут понять очень маленькие дети.
Эльке и Алекс Барбер
Когда мы были на конкурсе «Девочки запрещены»! праздник, сердце моего отца перестало биться, и мне пришлось искать помощи в одиночку. Он был очень сильно сломан. Даже скорая помощь не могла ему помочь … Эта честная, чувствительная и красиво иллюстрированная книжка с картинками призвана помочь объяснить концепцию смерти детям в возрасте от 3 лет. Написанный собственными словами Алекса, он основан на реальных разговорах, которые Эльке Барбер вела с трехлетним сыном Алексом после внезапной смерти его отца.Книга вселяет уверенность и понимание читателей через ясные и честные ответы на сложные вопросы, которые могут возникнуть после смерти любимого человека, и несет бесценное послание о том, что грустить — это нормально, но и быть счастливым — это нормально.
Но я не попрощался: помощь детям и семьям после самоубийства
Барбара Рубель
«Но я не сказал до свидания» — это книга, увиденная глазами Алекса, одиннадцатилетнего мальчика, отец которого покончил жизнь самоубийством.Эта история — взгляд на травмирующий и изменяющий жизнь личный опыт ребенка. «Но я не сказал до свидания» знакомит вас с семьей покойного сразу после самоубийства и заканчивается пятью годами позже. Диалог в каждой главе покажет вам, как вы можете помочь развить честное, открытое общение между детьми и окружающими их людьми.
Нарушение тишины — Руководство по помощи детям с тяжелым горем
Линда Голдман
Второе издание этого бестселлера предназначено для специалистов в области психического здоровья, педагогов и родителей / опекунов. В этой книге представлены конкретные идеи и методы работы с детьми в различных областях, связанных с тяжелым горем.В нем представлены слова и методы, которые помогут начать обсуждение этих деликатных тем, а также инструменты, которые помогут детям понять и разделить сложное горе на части. Эти части, в свою очередь, можно оплакивать и выпускать по одной.
Слоны из красного шоколада: для детей, погибших в результате самоубийства
, Дайана С. Сэндс, доктор философии
Эта важная публикация (включая DVD) предоставляет чувствительные и подходящие средства взаимодействия с детьми по трудному вопросу о смерти в результате самоубийства.Слоны из красного шоколада станут ценным инструментом для тех, кто поддерживает детей в школах и других местах, и станут важным мостом в изучении этого сложного и запутанного опыта.
Красная шляпа Луны
Эмми Смид
Стоит прекрасный весенний день, и Луна со своей семьей устраивает пикник в парке в красной шляпе своей мамы. Мама Луны умерла год назад, и ей до сих пор трудно понять, почему. Она чувствует, что это могла быть ее вина, и опасается, что ее отец может оставить ее таким же образом.Ее отец разговаривает с ней, чтобы объяснить, что произошло, и вместе они думают обо всех счастливых воспоминаниях о маме. Этот прекрасно иллюстрированный сборник рассказов предназначен для чтения с детьми в возрасте от 6 лет, которые пережили потерю любимого человека в результате самоубийства. Самоубийство всегда вызывает шок, не только для членов семьи, но и для всех, кто их окружает, и детям тоже приходится иметь дело с этими чувствами. Книга подходит к теме деликатно и включает в себя руководство для родителей и профессионалов от эксперта по тяжелой утрате доктора Рита Фидделаэрса-Ясперса.Он будет интересен всем, кто работает с детьми или ухаживает за детьми, потерявшими близких в результате самоубийства, в том числе психологам, социальным работникам и школьному персоналу, а также родителям, опекунам и другим членам семьи.
Издатель: Jessica Kingsley Publishers
ISBN: 978184
Отсутствующая улыбка Саманты Джейн
Джули Каплоу и Донна Пинус
С тех пор, как умер отец Саманты Джейн, она была грустной и тихой, замкнувшись. Однажды ее соседка миссис А.Купер мягко спрашивает ее о ее отсутствующей улыбке, и Сэмми Джейн начинает рассказывать о своем горе, своих заботах и замешательстве. Мать Сэмми Джейн присоединяется к дочери в саду миссис Купер и помогает ей принять и отреагировать на ее глубокую утрату.
Издатель: Американская психологическая ассоциация
ISBN: 9781591478089
Детская книга о самоубийстве — Детская книга About ™
Заголовок по умолчанию — 19,95 долларов СШАКоличество
Предварительный заказ[{«id»: 36746560176292, «title»: «Заголовок по умолчанию», «option1»: «Заголовок по умолчанию», «option2»: null, «option3»: null, «sku»: «BOOK0033», «requires_shipping»: true, «taxable»: true, «Feature_image»: null, «available»: true, «name»: «Детская книга о самоубийстве», «public_title»: null, «options»: [«Название по умолчанию»], » price «: 1995», «weight»: 425, «compare_at_price»: null, «inventory_management»: «shopify», «barcode»: «», «requires_selling_plan»: false, «sales_plan_allocations»: []}]
Эта книга находится на предзаказе .Ориентировочная доставка в начале августа.
Quick Take
Нам всем нужна небольшая помощь в понимании самоубийства, так что давайте поговорим об этом.
Для детей от 5 лет
Что внутри
Мы склонны избегать разговоров о вещах, которые доставляют нам дискомфорт, самоубийство — одна из таких тем. Многие из нас считают, что это слишком сложный для детей разговор, но разговор с детьми о самоубийстве — это фундаментальный разговор, который поможет им на всю оставшуюся жизнь.Эта книга поможет детям начать понимать суицид и начать открытый разговор с окружающими их людьми о жизни и смерти.
Об авторе
Анджела Н. Фрейзер, магистр здравоохранения, оратор и специалист по психическому здоровью. Она получила степень бакалавра наук в области здравоохранения и коммуникации в Государственном университете Портленда и имеет степень магистра общественного здравоохранения в Школе общественного здравоохранения UTHealth. В 2017 году Анджела основала организацию Sisters in Public Health, чтобы объединить всех женщин в сфере общественного здравоохранения.
Подробности о книге
Твердый переплет Размер: 8 дюймов. х 10 дюймов
ISBN: 978-1-951253-71-4
Напечатано в США
Copyright 2020
Разработано в Портленде, штат Орегон
Этически и научно обоснованный подход
- Как указано в US News & Global Report
«Практическое руководство по этическому подходу, основанному на фактических данных, включая оценку лечения и поственцию с пострадавшими…».Хорошо написанное исследование, которое сочетает в себе научные и этические аспекты при рассмотрении препятствий на пути к надежной психотерапии, основанной на отношениях…. Рекомендуемые.»
— Выбор
Это откровенное и прямое руководство по лечению суицидальных пациентов. Он оставляет в стороне стремления к хорошему самочувствию, которые не дают ничего существенного для пациентов, и сосредотачивается на текущем состоянии науки.
– Doody’s
Кнапп делится своим опытом в качестве терапевта и специалиста по этике, демонстрируя сострадание и уважение к пациентам, страдающим суицидальным поведением, их близким и их терапевтам, которые часто подвергаются сильному стрессу.Это всеобъемлющее, но краткое руководство охватывает оценку, неотложные и текущие вмешательства, этические принципы и важность терапевтических отношений.
— Кори Ф. Ньюман, доктор философии
Директор Центра когнитивной терапии и профессор психологии психиатрии Медицинской школы Перельмана Пенсильванского университета, Филадельфия
В этой ценной книге Кнапп объединяет недавние исследования самоубийств с личным опытом и практическими заслугами. Он подчеркивает заботливое отношение, основанное на всеобъемлющих этических принципах, и определяет компетенции для работы с суицидными пациентами.
— Линда К. Кнаусс, доктор философии, ABPP
Профессор, Институт клинической психологии, Университет Уайденера, Честер, Пенсильвания
Терапевты, которые лечат клиентов с суицидными наклонностями, знают, насколько сложной и стрессовой может быть эта работа. Кнапп предоставляет практические рекомендации, основанные на исследованиях и представленные в удобном для понимания формате. Важный ресурс для практиков с любым уровнем опыта.
—Рэнди Фингерхат, доктор философии
Профессор психологии, Университет Ла Саль, Филадельфия, Пенсильвания