Символ (психоанализ) — Википедия
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Символ (др.-греч. σύμβολον — (условный) знак, сигнал) — образ, наделенный знаковостью и смыслом, имеющий отношение к чему-то другому и являющийся его представителем.[1] Связь между символами и тем, с чем они соотносятся, строится на ассоциации идей и обычно устанавливается путём соглашения. Во всех этих случаях, однако, связь между символом и референтным объектом имеет сознательный характер, тогда как психоаналитическую теорию символизма интересует бессознательное замещение одних образов, идей или действий другими.[2]
В работах Фрейда можно выделить два взгляда на символизм — «узкий» и «широкий». Период в творчестве Фрейда с 1900 по 1913 считается центральными для развития идей «узкого» подхода, хотя в это время уже закладываются основные идеи «широкого» подхода[3]. В дальнейшем, под влиянием критики и благодаря вкладу Джонса, Фрейд сформировал «широкий» подход к символизму, который включал в себя и прежние его взгляды.
«Узкий» подход Фрейда[править | править код]
«Узкий» подход Фрейда состоит из общих требований и некоторых специфических характеристик символов. Согласно этим требованиям, термин «символ» используется для обращения к некоторым элементам, которые возникают в снах (но так же и в мифах, сказках, фольклоре и т. п.), и которые отличаются от всех другого бессознательного, непрямого, замещающего, репрезентативного материала, используемого для защиты[4]. Фрейд утверждал, что символы выделяются из других форм косвенной репрезентации по трём специфическим характеристикам:
- Символы «немые» или «безмолвные» — сновидец (пациент) не способен назвать никаких ассоциаций с этими символами. По словам Фрейда, ассоциации сновидца очень слабо помогают в понимании символов.
- Символы имеют постоянные значения. Из этого следует, что не существует «индивидуальных символов».
- Символы филогенетически наследуются. Это объясняет их постоянное, универсальное значение. Знания символических связей и значений нельзя приобрести при обучении. Они являются бессознательным, филогенетически передаваемым «архаическим наследством», универсальным кодом, который может быть найден во сне, мифах, фольклоре и т. д. [5]
Из этих трёх специфических характеристик, согласно Фрейду, имеется три следствия: во-первых, это неизбежно приводит к ламаркизму. Во-вторых, символизм становится существенной частью «языка бессознательного». В-третьих, символ — не результат работы цензуры, а так же не результат работы со сновидениями. Символы всегда присутствуют в бессознательном, и только используются цензурой. Таким образом, символизация не только отделяется от других механизмов образования сновидений (конденсация, смещение, графическое представление), но и представляет собой четвёртый вид отношения между явным и скрытым содержанием.[6]
ru.wikipedia.org
Какие символы психологии существуют и что они означают
Самосовершенствование 30 ноября 2018
Трезубец дьявола
Тем не менее бывают случаи, когда мы принимаем символы слишком прямолинейно и не думаем об их подлинном значении. Многие из нас верят в городские легенды, которые искажают некоторые реальные мифы и поверья. К примеру, многие, особенно верующие, уверены, что символ психологии (Ψ) является трезубцем Дьявола.
Эта неправильная теория берет свое начало во временах, когда люди воспринимали психическое заболевание как одержимость демонами. Считалось, что у психических расстройств были сверхъестественные причины такие, как заклинания и колдовство, вещи, не зависящие от человека. Это означало, что все было в руках церкви и, конечно же, судьба в первую очередь. Но ничто не может быть дальше от истины, чем подобное мнение. Итак, давайте посмотрим на подлинное происхождение символа психологии.
Подлинная история
В древнегреческом слово psyche (как мы упоминали ранее) означало бабочку. Это насекомое было также символом дыхания жизни и животворящего ветра. Постепенно, благодаря влиянию Римской империи, слово оказалось символом человеческой души. То, что греки и римляне подразумевали под словом «психе», было нашей жизненной силой, также известной как «ка» в египетской культуре. Все это, однако, имеет весьма опосредованное отношение к вопросу, что означает символ психологии.
У греков и римлян был особый взгляд на душу, когда дело касалось людей. Одно из их убеждений состояло в том, что, когда кто-то умирает, эта «ка», о которой говорили египтяне, оставляла их тело, превращаясь в сущность в виде сгустка воздуха. Этот сгусток затем принимает форму бабочки. Для греков и римлян бабочки символизировали свет, изменения и надежду.
Связь с мифологией
В греческой мифологии слово «психика» означает больше, чем просто бабочка, душа и ум. Психея была также богиней, красивым существом с крыльями бабочки. Ее история любви — одна из самых красивых любовных историй всех времен, и она была увековечена Апулеем в Метаморфозах.
Согласно истории, среди трех дочерей короля Анатолии была девушка, которая была действительно особенной. Она была такой тонкой, привлекательной и полной радости, что даже сама Афродита стала завидовать ей, увидев в ней свою соперницу. Она так отчаянно завидовала, что немедленно уговорила своего сына, Эроса (Амура), поразить ее своими стрелами. Ей хотелось, чтобы молодая Психея попала в жены к самому страшному, уродливому и бессердечному мужчине во всей Анатолии.
История великой любви
Но все пошло не по плану. Вместо этого именно ее сын, Эрос, влюбился в Психею. Не сумев остановиться, молодой бог решил каждую ночь ходить в ее комнату, чтобы покорить ее и сделать своей. Психея влюбилась в таинственного незнакомца, который каждую ночь посещал ее. Она даже не видела его лица. Незнакомец был богом, который хотел сохранить свою личность в секрете.
Но что-то пошло не так. Когда Психея рассказала сестрам об этом, они сказали ей, что она должна оборвать отношения до тех пор, пока не увидит лицо своего таинственного возлюбленного. Так она и сделала. Пока Эрос спал в ее постели, она поднесла лампу к его лицу. В тот момент сын Афродиты проснулся и вышел из себя, совершенно разъяренный дерзостью Психеи.
Спуск в Аид
Безумная, отчаянная и раздосадованная, дочь короля Анатолии отправилась к Афродите, чтобы попросить о помощи. Мать Эроса рассматривала это как возможность одержать верх над ней. Она рассматривала визит Психеи как шанс избавить мир от этой девушки, которая осмелилась соперничать с богиней красоты. Она дала ей четыре испытания, которые Психея должна была пройти, дабы заслужить любовь и прощение Эроса. Но испытания включали вхождение в подземный мир, знакомство с Цербером, путешествие с Хароном, а затем разговор с Аидом, чтобы в итоге добраться до Персефоны и попросить ее о какой-то особой красивой вещи, которую она держала в маленькой коробке. Ее история напоминает нам о глубинном значении графического символа психологии.
Против всех ожиданий, сообразительная Психея доказала, что она не только прекрасна. Она была умной, храброй и полной решимости. Но когда она справилась с каждой задачей и получила коробку Персефона, ею овладело тщеславие и любопытство. Она решила открыть коробку, чтобы посмотреть, что внутри, и взять себе этот таинственный красивый предмет, что там хранился. И после этого тут же ослепла. К счастью, к ней на помощь подоспел Эрос, простивший Психею, и излечил ее от слепоты. Эта история часто упоминается в контексте символов предметов по психологии.
Счастливый конец
Эта красивая история не могла закончиться как-то иначе, чем хэппи-эндом. Афродита перестала испытывать зависть по отношению к возлюбленной своего сына и танцевала с ними на их свадьбе. Зевс решил сделать Психею бессмертной. Теперь эта смелая, красивая девушка с крыльями бабочки также представляет собой символ психологии «Ψ».
Сложность символизма
Не все изображения обязательно символичны. Мы можем оценить их как прекрасные картинки без какой-либо конкретной интерпретации, предлагаемой или требуемой. Тем не менее, символизм, безусловно, делает их интересными, особенно для людей, которые любят находить смысл в различных вещах и явлениях.
Просто определенный символ — это нечто, что представляет, обозначает или указывает на что-то другое, скрытое от глаз, невидимое на первый взгляд. Большинство людей знакомы с идеей снов, содержащих символы. Многие также знакомы с идеей «интерпретации» снов. Собственно, сны — это образы. Любое изображение, даже если это просто картинка в голове, может быть символическим и открытым для интерпретации.
Символы и образы в психологии
Некоторые символы весьма универсальны. Многие люди из разных культур по всей планете наделяют одни и те же символы одинаковыми значениями. Вода символизирует рождение, очищение и омоложение. Дом представляет собой самость, я, личность, эго. Круг указывает на единство и вечность. Карл Юнг, известный психологический теоретик, назвал эти образы «архетипами». Они представляют собой универсальные образцы человеческой мысли, которые находятся в нашем коллективном бессознательном. Инстинктивно мы реагируем на эти образы, хотя мы не всегда можем осознавать эту реакцию. Некоторые из этих символов восходят к языческим убеждениям о природе. Другие, возможно, эволюционировали из самых основных элементов человеческой психологии, культуры и духовности. Так или иначе, расшифровка символов в психологии — занятие весьма увлекательное.
Интерпретации символов также могут быть уникальными. Люди из разных культур и происхождения могут, помимо всего прочего, наделять символы еще и разными значениями. Например, цвета, которые могут быть очень символическими, различаются по смыслу от одной культуры к другой. В одной культуре черный цвет может быть цветом, связанным со смертью; в другой же цветом смерти может быть белый. Люди также могут иметь свои собственные персональные символы, основанные на их уникальной личности и истории. Если вы видели, как маленькая птица умирает рядом с кустом роз, вы можете связать розы со смертью.
Ассоциации в психологии
Символы отвечают за самый древний и основной тип мышления, известный как «ассоциация».
Один из способов обнаружить возможные значения символа — это свободное общение. Когда вы видите конкретный элемент изображения, что он вам напоминает? Так же и с символом психологии — он вызывает самые разные ассоциации, но имеет четкий символический смысл, воспринимаемый нами на бессознательном уровне.
Все становится намного сложнее, и намного интереснее, когда изображение содержит множество возможных символов. В таком случае у нас появляются образы, взаимодействующие с символами, значения, взаимодействующие со значениями. И не только элементы образов взаимодействуют друг с другом, но также тона, цвета и композиции, которые дают еще больше маневра для толкования.
Заключение
Как все это сочетается? Опять же, может быть целый ряд способов ответить на этот вопрос, и они будут варьироваться от человека к человеку. Вот почему мы очарованы великими произведениями искусства. Они изобилуют всякими значениями и символами. Также и «пси», знак-символ психологии, насыщен особой смысловой нагрузкой, тесно связанной с той миссией, которую на себя взяла эта относительно молодая наука.
Источник: fb.rumonateka.com
символ — это… Что такое символ?
— образ, являющийся представителем других — обычно весьма многообразных — образов, содержаний и отношений. Понятие символа родственно понятию знака, но их следует различать. Для знака, особенно в системах формально-логических, многозначность — явление негативное: чем однозначнее понимается знак, тем конструктивнее его можно использовать. Символ же чем более многозначен, тем более содержателен. Символ — одна из важнейших категорий искусства, философии и психологии.
В психологии общей категория символа подробно разрабатывалась в психоанализе и интеракционизме. Для ортодоксального психоанализа характерна интерпретация символов как бессознательных, преимущественно сексуального происхождения образов, обусловливающих структуру и функционирование процессов психических. Психоаналитики предложили интерпретацию ряда символов, встречающихся в сновидениях.
Позднее в психоанализе центр тяжести был перенесен на анализ и интерпретацию символов социального и исторического происхождения. Так, в психологии глубинной было выделено бессознательное коллективное как отражение опыта предыдущих поколений, воплощенное в архетипах — общечеловеческих первообразах. Архетипы недоступны непосредственному наблюдению и раскрываются лишь косвенно — через их проекцию на внешние объекты, что проявляется в общечеловеческой символике — мифах, верованиях, сновидениях, произведениях искусства. Была предложена интерпретация ряда символов — воплощений архетипов: мать-земля, герой, мудрый старец и пр.
С позиций материализма, признается важная роль символов для функционирования психики, но отвергается их индетерминистская, идеалистическая трактовка, предлагаемая, в частности, в психоанализе и интеракционизме. Не игнорируя факты, изучаемые этими направлениями, отечественная психология не принимала их интерпретации символов как явлений, оторванных от структуры реальных социально-экономических отношений, существующих в обществе. Подлинный анализ системы символов возможен лишь тогда, когда показано их происхождение из системы социальной, а в конечном счете — через ряд опосредующих звеньев — из системы материальной, производственной деятельности.
Словарь практического психолога. — М.: АСТ, Харвест. С. Ю. Головин. 1998.
psychology.academic.ru
Что такое символизм?.| Статьи — психология
«Все временное, есть только символ»
Гете, «Фауст»
Когда мы говорим о символизме — речь идет о самом таинственном, и в то же время самом реальном — нашей внутренней жизни, которой мы живем внутри себя или проецируем на объективную реальность. Это не мистика. Возьмем, к примеру, инженера. Он, глядя на чистое поле и лес, увидит там здания, дороги, мосты и многое другое… зарисует это у себя в книге. Люди к такой деятельности относятся нормально, называя все это позитивными галлюцинациями. В других условиях, созерцание несуществующего называлось бы шизофренией.
Для чего же нормальный человек может использовать созидательную силу своего воображения, и какая польза от такого «строительства», самолечения и д.р.?
«Символы — это трансформаторы психических энергий» (Юнг) – это верно не как метафора, но в выражении действительных психических энергий, протекающих во внутренних органах человека и вокруг него. Проникающих в процессы, находящиеся в окружающем пространстве. Через такие связи мир влияет на человека.
Современный мир подвергает серьезным испытаниям психику человека. Повышенный темп, скорость, перегрузки пронизали все стороны бытия современного человека, живущего в нестабильном мире резких перемен и кризисов.
А если к общей напряженности прибавить еще неизбежные для каждой отдельной судьбы потери близких людей, предательство друзей и любимых, неприятности на работе, обманутые надежды и несбывшиеся ожидания, то становится очевидной высокая стрессогенность нашей жизни и связанная с этим психическая напряженность, депрессии, душевные заболевания, психосоматические болезни, повышенная возбудимость, раздражительность, нарушение сна. Одним словом, весь букет тяжелых психических состояний, который несет психический стресс.
Наверное, у каждого бывали такие состояния, когда была нужна «таблетка» от душевной боли и от нервного перенапряжения. Некоторые, не признающие «сантиментов», люди, чаще всего — мужчины-руководители, считающие себя «крепкими парнями», прибегают к простому и действенному средству – стопке водки. Это средство дает облегчение, но лишь на время, пока не прошел хмель. Но вместе с временным облегчением оно подвергает вполне реальной опасности – спиться, приобрести тяжкую, трудноизлечимую хроническую болезнь – алкоголизм. И сколько таких загубленных судеб некогда талантливых и красивых людей известно каждому человеку.
Умение использование символов это уже не просто психопрофилактика и психотерапия сегодня, увы, это становятся необходимым не только в сфере компетенции профессионалов – психологов и психотерапевтов.
Каждому человеку, испытывающему весь груз современных перенапряжений, необходимо иметь представление о природе стресса, причинах, его вызывающих, его последствиях, о методах психопрофилактики постстрессовых состояний и общедоступных психотерапевтических техниках их преодоления.
На уровне понимания простого человека — речь идет о создании, или восстановлении, внутри самого себя, хорошего настроения, гармонии. Используя для этого различные символические практики.
К слову сказать, человек — совершеннейшая и сложнейшая из всех функционирующих систем. При этом большая часть работы происходит внутри самого человека, конкретно — в его голове, в подсознании. Отсюда — необходим четкий и чуткий подход к использованию символов.
Именно поэтому, обоснованием использования символов является их воздействие на бессознательное. Их можно визуализировать, и это приводит в действие бессознательный психологический процесс, который, в свою очередь, влияет на все ипостаси жизни человека в реальности. Использование символов является эффективным средством трансформации жизни.
Подозреваю, что многим не терпится, чтобы им показали на какую кнопку в голове надо нажать, чтобы сразу стать счастливым
Стоит заметить, что обращение к бессознательному на логическом языке не особенно эффективно. Для достижения понимания со стороны бессознательного, как вообще и со стороны любого человека (в особенности женщин и детей), мы должны говорить с ним его собственным языком.
Необходимо использовать тот способ общения, на котором бессознательное обычно действует — язык символов.
Приведем один забавный пример, который покажет нам, как воспринимает мир наше подсознание:
«…. По рзелульаттам илссеовадний одонго анлигйского унвиертисета, не иеемт занчнеия, вкокам пряодке рсапожолена бкувы в солве. Галвоне, чотбы преавя и пслоендяя бкувы блыи на мсете. Осатьлыне бкувы мгоут селдовтать в плноом бсепорядке, все-рвано ткест чтаитсея без побрелм. Пичрионй эгото ялвятеся то, что мы не чиатем кдаужю бкуву по отдльености, а все солво цлиеком….»
То есть, мозгу все равно, какая подается информация. Он все равно расшифрует в правильном для себя контексте. Любую абракадабру из символов мозг поймет так, как ему нужно.
А что дает хорошее настроение и вообще — зачем оно? Насколько человеку необходимо самому управлять своим состоянием, независимо от внешних обстоятельств?
Это уже целое мировоззрение, которое необходимо приобретать.
Философский взгляд на жизнь, некоторая отстраненность от суеты зачастую помогают даже в кризисных ситуациях.
Для того чтобы попробовать попрактиковаться в символических упражнениях, необходимо соблюсти некоторые условия, некую предварительную тренировку:
- Достигается общая релаксация тела
- Визуализация различных цветов и объектов
- Визуализация различных значимых людей
- Фантазирование символа значимости этих людей для вас.
- Начало медитационного психосинтеза (визуализация одного из символов трансформации (звезда, треугольник, огонь, и т.д.) с последующим описанием динамики развития)
После такой подготовки вы можете приступать к собственно занятиям.
Например, визуализация луга даст вам исчерпывающую информацию о состоянии ваших текущих психических процессах (принцип диагностики прост: нормальная среда, луг — психика в форме и наоборот):
Луг
Помогает вернуться к природе и к свежему началу.
Предлагается пройти через луг, описывая словами, какие эмоции они пережили.
Предлагается идти дальше, пока они не найдут другого леса или луга, которого они раньше ни когда не видели. Их так же стимулируют пройтись по этому лугу с описанием необходимых переживаний.
Диагностично:
- протяженность луга
- яркость и теплота солнечного света
- состояние травы дает достаточно точное указание на общее психологическое здоровье субъекта, подстриженная трава символ болезненности психических механизмов
Или возьмем размышления о подъеме в гору, дадут так же много информации о текущем вашем состоянии
Подъем на гору
Подъем и препятствия на пути символизируют жизненные трудности
Если обнаруживаются непроходимые препятствия, пациенту предлагается поискать приспособления для преодоления трудностей
Если гора слишком низкая, клиенту предлагается поискать наиболее высокую гору
Хотите узнать, на кого вы стремитесь быть похожи в данное время? Сделайте следующее:
Идеальная личность
Предлагается вообразить имя, первое из имен своего пола. Затем, личность с этим т именем. Получившаяся личность это та которую субъект верит что будет развивать
Бессознательная позиция в отношении сексуальности
(уровень психосексуального развития)
Для мужчин:
Розовый куст, пышность роста, богатство цвета, степень раскрытия цветов, цветения
Сорвать цветок, не уколовшись о шипы.
Для женщин:
Идет домой в сумерках, после утомительной прогулки по природе. Автомобиль, ехавший сзади, останавливается, поравнявшись, водитель спрашивает, не подвезти ли домой.
Пол, появление водителя, цвет, размер автомобиля — признаки развития психосферы.
Важны признаки сопротивления — способность визуализировать дорогу, появление автомобиля, способность сесть в подъехавший автомобиль.
Эти примеры символической диагностики обладают обратной силой. То есть, символы не только отражают, что в вас есть, но и трансформируя символы вы придете к тому, что хотите.
Для интересущихся символизмом, предлагаю следующих авторов: Роберто Ассаджиоли, Эдуард Шюре, выборочные психодраматические техники.
Н. Подхватилин
centercep.ru
К вопросу о психологическом основании символа Текст научной статьи по специальности «Психика и сознание»
Е. П. Гончарова
К ВОПРОСУ О ПСИХОЛОГИЧЕСКОМ ОСНОВАНИИ СИМВОЛА
Работа предоставлена кафедрой теории и истории культуры Забайкальского государственного гуманитарно-педагогического университета им. Н. Г. Чернышевского. Научный руководитель — доктор культурологии, профессор М. И. Гомбоева
В исследовании символа большое значение имеет не только философское и культурологическое основание, но и психологический аспект. Проявление символических форм, возникающих в результате столкновения бессознательного с сознанием индивидуума, рассматривается в трудах 3. Фрейда, Э. Кассирера, К. Юнга. Истолкование символа представляет собой диалогическую форму знания: смысл символа реально существует только внутри человеческого общения.
The researches of a symbol are based not only on philosophical and cultural aspects, but also psychological ones. The appearance of symbolical forms as an impact of unconscious and conscious mind levels is analyzed in the great psychologists’ works. The symbol interpretation has a dialogue form: its sense exists only in human communication.
Символ следует отнести к числу понятий с наиболее сложным противоречивым содержанием, семантику которого можно проследить в различных энциклопедических и философских словарях.
Вместе с понятием «символ» в энциклопедических словарях появляются статьи «Символизм» и «Символика». Определение символа здесь дано уже с учетом художественного опыта символистов. Символизм же понимается не только как специфическое, художественное направление, но и как особый способ косвенным путем вызывать в человеческом сознании образ, идею или чувство. Один из широко распространенных способов вызывания известного состояния сознания есть не что иное, как сосредоточение внимания на соответственном предмете или представлении о предмете. Символ присущ поэтому человеческому мышлению с самых первых шагов на пути культурного развития… И только при помощи символа научилось человечество обозначать отвлеченные понятия.
Характеризуя источники современной символогии, нельзя обойти молчанием и «философию символических форм» Э. Кассирера. Изучая его теорию, можно говорить о психологическом аспекте проявления символических форм, возникающих в резуль-
тате столкновения бессознательного с сознанием индивидуума. Здесь можно провести сравнительный анализ с учениями 3. Фрейда, русских символистов и К. Юнга.
Определяя человека как «символическое животное», Э. Кассирер придавал символу антропологический статус. Создание символов есть имманентная способность человека, обусловленная природой его созна-ния. Символ, наделенный феноменальным бытием, является связующим звеном между человеком и окружающим миром. Человек, в отличие от животного, не имеет биологической программы и вступает в контакт с природой через свою деятельность, а она, в свою очередь, насквозь пронизана символами.
Каждой форме присуща творческая сила, посредством которой человеческое существование получает свой смысл и свое значение. Каждая форма означает определенный духовный способ восприятия, посредством которого конституируется особая сторона «действительного». Поэтому Э. Кассирер и определяет их как «символические формы». В самом общем виде символическая форма понимается им как проявление некоего духовного через чувствен -ные знаки и образ. Она включает в себя два компонента: чувственно воспринимаемые
знаки и идеальную форму, которая только и может быть выражена через эти знаки. Таким образом, знаки и символы не рассматриваются Э. Кассирером как различные формы выражения, напротив, знак является структурным элементом самой символической формы. Знак — это «определенная чувственная единичность», являющаяся «носителем общего духовного значения»1 .
По мнению некоторых философов и психологов, различные символические формы отличаются друг от друга генетически и в то же время существуют рядом друг с другом в рамках исторически конкретной культуры, т. е. символ характеризуется синхронностью, и эта его характеристика стала пристальным объектом внимания в рамках психоанализа.
Данное внимание проявляется в анализе взаимоотношений сознательного и бессознательного у 3. Фрейда, особенно в трактовке им сновидений. Воспоминание о сновидении представляется нам довольно цельной, логической, последовательной конструкцией, при условии если мы принимаем исходные посылки сновидения, т. е. как бы находиться «внутри сна». Фрейд полагал, что воспоминание о сновидении является продуктом переработки содержания самого сновидения, продуктом его десимволи-зации. Таким образом, в теории сновидений Фрейда возникает отношение двух уровней символа, которое к тому же встречается почти ежедневно в повседневности. Символ превращается в нечто само собой разумеющееся, понятное, приемлемое для субъекта. Само понятие сновидения предполагает не столько возможность запомнить его содержание, сколько необходимость его объективной интерпретации, а также и знания о том, что такая интерпретация существует. Но сама эта интерпретация у Фрейда выступает как демонстрация человеку, запомнившему сон, того, «кто он есть» в чисто психологическом смысле. Символика сновидения по отношению к этой объективной интерпретации — это вто-
ричная психологическая символика, играющая вспомогательную роль.
Для Фрейда вещи и события сна являются символами психической спонтанности субъекта или, иначе говоря, знаками такой естественной природной жизни, которая сама себя знать не может. То есть в отличие от Э. Кассирера, для которого символ — знак высшей реальности, для Фрейда символ инструмент интерпретации такой реальности, которую можно назвать только низшей. Мы, как субъекты сновидений, можем узнать об этой реальности только через эти символы, а еще точнее — только через символическую интерпретацию запомненного.
Суть такой психоаналитической теории познания наглядно выражена в высказывании самого Фрейда, согласно которому «сознательным может стать лишь то, что некогда уже было сознательным восприяти-ем…»2. Познание бессознательного в психоаналитической философии становится, таким образом, не чем иным, как припоминанием , восстановлением в памяти человека ранее существовавших знаний. Психоаналитически понятое сознание оказывается воскрешением знания-воспоминания, активизирующееся в сновидениях на уровне символических представлений, вытесненного в предсознательное в силу нежелания или неумения человека распознать за символическим языком бессознательного те его внутренние стремления и желания, которые нередко ассоциируются с каким-то скрытыми демоническим силами, чуждыми индивиду, как социальному и культурно-нравственному человеческому существу.
В процессе толкования сновидений Фрейд пришел к убеждению, что символика является самой интересной частью учения о бессознательном. Позднее он сделал вывод, что область символики необыкновенно велика, символика сновидений составляет только ее часть. Психоанализ как раз и основывался на признании символики бессознательного, расшифровка которой составляла одну из существенных ис-
К вопросу о психологическом основании символа
следовательских задач в психоаналитическом учении.
Прояснение смысла бессознательных мотивов и побуждений человека, скрытого от его сознания и совершенно непонятного в силу символического языка самого бессознательного психического, как раз и осуществляется, по убеждению Фрейда, путем постепенного изучения первооснов человеческого бытия с их исторически сложившимися структурами, специфической образной символикой и иносказательной смыслозначимостью. Бессознательное и сознание человека говорят на разных языках. Поэтому Фрейд пытается создать специальный словник, в котором осуществляется перевод бессознательной символики на язык обыденного сознания. По этому поводу С. Цвейг заметил: «Подобно тому как египтологи использовали таблицу Розетты, начинает и Фрейд наносить значок за значком, начинает разрабатывать для себя словарь и грамматику языка бессознательного, чтобы уразуметь те голоса, которые звучат за нашими словами и за нашим сознанием предостерегающе и зовуще и власти которых мы в большинстве случаев подпадаем более роковым образом, чем влиянием сознательной нашей воли»3.
До Фрейда многие философы обращались к осмыслению символической деятельности человека. Кант, например, размышлял о символах и символическом познании, рассматривая прием толкования как чисто символический способ представления.
Ницше писал о символике, обращая внимание на так называемый половой символ, что стало позднее одним из основных объектов исследования в психоанализе. Дильтей описывал «символизирующую деятельность» человека, говоря о постоянном превращении «душевных состояний» в различные символы. В своей книге «Работа сновидений» Шернер подробно обсуждал проблему символизма.
Таким образом, психоаналитические идеи о символической деятельности человека не следует воспринимать как нечто
новое и оригинальное, возникшее исключительно в рамках психоанализа, на чем подчас настаивают приверженцы психоаналитического учения. Между прочим, сам Фрейд признавал, что приоритет в выявлении символической деятельности человека принадлежит вовсе не ему, а К. А. Шерне-ру. Психоанализ только подтвердил открытие Шернера, хотя и очень основательно видоизменил его.
Истолкование символа представляет собой диалогическую форму знания: смысл символа реально существует только внутри человеческого общения. В общей психологии категория символа подробно разрабатывалась в психоанализе и интеракцио-низме. Для ортодоксального психоанализа характерна интерпретация символов как бессознательных образов, обусловливающих структуру и функционирование психических процессов человека. Впоследствии в психоанализе акцент был перенесен на анализ и интерпретацию символов социального и исторического происхождения. Так, в психологии К. Г. Юнга богатство человеческой символики было истолковано как выражение устойчивых фигур бессознательного.
Учитывая эту позицию К. Г. Юнга, его высказывания о символах имеют большое сходство с теорией русских символистов, а также теорией Э. Кассирера. И в основных своих обоснованиях он отвергает предложенное Фрейдом отождествление символа с психологическим симптомом.
Им был введен термин коллективного бессознательного (отражения опыта предыдущих поколений), воплощенного в архетипах — общечеловеческих первообразах. Архетипы недоступны непосредственному наблюдению, они раскрываются лишь косвенно — через их проекцию на внешние объекты, что проявляется в общечеловеческой символике: мифах, верованиях, произведениях искусства. У индивида архетипы предстают как непроизвольные выявления бессознательных процессов, о существовании и смысле которых можно умозаклю-
чить лишь косвенным образом; «…в мифе, напротив, дело идет о традиционных образованиях по большей части неизмеримой древности. Они уходят своими корнями в примитивный первозданный мир с духовными предпосылками и обусловленностями, которые мы можем наблюдать еще и сегодня у оставшихся примитивных народов. Мифы и символы на этой ступени представляют собой, как правило, племенное учение, которое передается из уст в уста от поколения к поколению»4.
На древнюю и мифологическую природу символа обращал внимание и Лотман. Учитывая его позицию, можно сказать, что в символе всегда есть что-то архаическое. Такое восприятие символов неслучайно, поскольку основная группа их действительно имеет глубокую архаическую природу и восходит к дописьменной эпохе, когда хранившиеся в устной памяти коллектива знаки представляли собой свернутые мнемонические программы текстов и сюжетов.
По теории К. Г. Юнга бессознательное постижимо только тогда, когда его отдельные элементы входят в содержание созна-ния, и никогда не может быть постигнуто в целом. Поэтому для сознания бессознательное существует как беспредельная неопределимая, в определенном смысле потусторонняя реальность. Сталкиваясь с бессознательным, сознание человека обретает опыт невыразимого, таинственного, связанного с инфернальным. В результате такого взаимодействия или столкновения оказывается возможным рождение символа.
Символ является символом только тогда, когда он психологически актуален. Генезис символических форм рассматривается К. Юнгом, Э. Кассирером и Фрейдом по-разному.
К. Юнгу очень важно различие между знаком и символом, т. к. символ всегда представляет собой выражение недостижимого, непознаваемого, а знак, по существу, является указанием на нечто известное. Для Юнга не приемлема задача расшифровки символа, которую мы видим в психоанализе Фрейда, поскольку в результате этой рас-
шифровки символ превращается в знак и теряет связь с безграничностью бессознательного. Поэтому символ всегда должен иметь новую неожиданную семантику, в определенной мере близкую к сакральным переживаниям.
Для Кассирера совершенно несущественно различие между знаком и символом, так как, по его мнению, символ в наше время утратил свою актуальность и имеет лишь историческое значение.
Можно привести в пример теорию Лот-мана, где символ определяется как знак. Этому определению противостоит традиция истолкования символа как некоторого знакового выражения высшей и абсолютно незнаковой сущности. «В первом случае символическое значение приобретает, подчеркнуто, рациональный характер и истолковывается как средство адекватного перевода плана выражения в план содержания. Во втором — содержание иррационального мерцает сквозь выражение, и символ играет роль как бы моста из рационального мира в мир мистический»5.
Символ возникает при мобилизации всех психических сил индивида, как сознательных, так и бессознательных. Таким образом, природа символа в высшей степени интегративна.
Самую развернутую, максимально эксплицированную теорию символа можно обнаружить в наследии А. Ф. Лосева. В статье «Логика символа» предельно понятно и последовательно дается определение символа. А. Ф. Лосев справедливо признает символ как одно из центральных понятий философии психологии и эстетики, который требует чрезвычайно кропотливого исследования. Ссылаясь на процесс познания, которое начинается с живого чувственного созерцания идет к абстрактному мышлению и заканчивается практикой, помогает понять природу символа, в которой мы находим все три эти ступени. Символ основан на живом созерцании действительности, он и есть ее отражение. «Символ вещи в своей основе есть отражение вещи, но не просто отражение, а такое, которое. будучи
обработано средствами абстрактного мышления, вновь возвращается к этой вещи, но уже дает эту вещь в переделанной для целей человека и преображенной форме»6.
В этой статье мы сравниваем различные теории символа не для того, чтобы выбрать наиболее оптимальную. В этих теориях не существует очень резких противоречий, и поэтому они смело могут рассматриваться
как закономерные ступени развития общей теории символа. Как мы видим, вопросом психоанализа символа занимались не только психологи, но и философы, поскольку понятие символа затрагивает вопросы эстетики, философии и психологии человеческого бытия, его существования в огромном промежутке времени, изучение которого для нас являет неиссякаемый интерес.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Кассирер Э. Понятие символических форм в структуре наук о духе. Индивид и космос. М. -СПб., 2000.С.186.
2 Фрейд 3. Я и Оно: Хрестоматия по истории психологии. Тбилиси. 1991. С. 190.
3 Цвейг Ст. Собр. соч. М., 1984. Т. 11. С. 291.
4 Юнг К. Самосознание европейской культуры XX века. М., 1991. С. 120.
5 Лотман Ю. Семиосфера. Культура и взрыв. Внутри мыслящих миров. СПб, 2000. С. 240.
6 Лосев А. Ф. Философия. Мифология. Культура. М., 1991. С. 250.
cyberleninka.ru
Основы глубинно-психологической символики» ( 1 часть)
Основы глубинно-психологической символики» ( 1 часть)
Ханскарл Лёйнер Журнал практического психолога, №3, 1996г. с.102-110
‘ХАСКАРЛ ЛЁЙЕР (21.01.1919-22.06.1996) — проф., д-p. мед., долгие годы руководил отделением психотерапии и психосоматики в психиатрической клинике Геттингенского университета. Научные интересы концентрируются на развитии интенсивных и технически несложных методов психотерапии, а также на психолитической терапии (использование галлюциногенов для глубинко-психологически ориентированной терапии) и на Кататимном переживании образов (технике»сновидений наяву’, особенно хорошо приспособленной для «короткой психотерапии»).
«Мы понимаем, что человек во все времена жил и живет в мире символов. И именно символы стали для него той действительностью, которая определяет его существование. Мы понимаем также, что эта жизнь в символах принадлежит к ocновополагающим структурам человека. И поэтому мы бы хотели понять особенности этих символов, собрать их во всем многообразии, обозреть и классифицировать… Раскрытие возможного содержания символов означает открытие того пространства, в котором человек может стать самим собой, своей сущностью, субстанцией. Без символов он как бы вмерзает своей убогой душой, превращаясь в ничто, тщетно мчясь и мучаясь со своим голым рассудком в суете опустевшего мира». Карл Ясперс
Понятие «символ» включает в себя множество значений: это и «аллегория», и «знак», и «опознавательная примета». Документы свидетельствуют, что в немецком языке это слово появилось, начиная с XVI века, куда оно пришло из латинского языка («symbolum»), который, в свою очередь, заимствовал его из древнегреческого языка («symbolon»).
Само же греческое слово происходит от «symballein», что означает «соединение, сведение». Изначально оно обозначало оговоренный между родственниками или друзьями условный опознавательный знак, состоящий из отдельных разломанных кусков какого-то предмета (например, кольца), которые при «соединении, сведении» вместе образуют целое и таким образом доказывают связь их владельцев.
Понятие символа, таким образом, изначально много шире, чем нам известно на основании глубинной психологии. В словаре это понятие определяется сегодня как «имеющий определенный смысл образ, (обладающий некоторой силой) имеющий определенной значение знак для обозначения определенного (сверхчувственного) понятия». Понятие «символ» издавна играло важную роль в христианском вероучении, в частности, в обряде крещения (например, в учении Св. Августина). Символ — это также сокращенное обозначение, знак для математических операций. Он может означать некоторые физические величины, а также быть средством изображения и выражения на языке образов, например, средством общения некоторой группы, сообщества. Здесь можно вспомнить символику национальных флагов. Понимание символа как символизации психических конфликтов л сновидении впервые встречается в психоанализе З.Фрейда.
Таким образом, глубинно-психологический символ занимает особое положение в теории символизма. Он всегда связан с символикой сноввдения. Кататимное переживание образов (КПО)’ можно в этом отношении уподобить сновидению, иными словами, то, что справедливо в связи с символами ночных сновидений, может быть таким же образом применено и к КПО. Проблематика, заключенная в глубинно-психологическом символе и его понятийном осмыслении, станет, быть может, более яркой, если учесть, что З.Фрейд избегал разработки понятия символа в психоанализе и никогда не давал его определение. Как известно, он ни разу не опубликовал подробное систематическое изложение своего понимания символа. Он хорошо понимал возможные сложности: «Нам пришлось бы… значительно превысить задачу толкования сновидений», — пишет она 1914 г.,- «если бы мы хотели справиться со значением символа и обсудить бесчисленные, в большинстве своем еще нерешенные проблемы, которые связаны с понятием символа». Интерес для глубинно-психологической концепции представляет определение смысла О.Ранка и Х.3акса.
«Символ — это последнее, благодаря своей особой пригодности для прикрытия бессознательного и благодаря своему приспособлению (компромиссному образованию) к новым содержаниям сознания, предпочтительно используемое повсюду средство выражения вытесненного. Мы пониманем под этим особый способ непрямого изложения, который отличается благодаря определенным характерным моментам от близких к нему других способов непрямого изложения — притч, метафор, намеков и других форм образного изложения мысли по типу ребуса (=образной загадки). Символ представляет собой в определенной степени некоторое идеальное сочетание всех этих средств выражения. Это замещающее наглядное средство выражения чего-то скрытого, с чем y него есть какие-то общие очевидные признаки и с чем его объединяют какие-то общие внутренние ассоциативные связи. Символ по своей сути имеет много значений, ведь, как известно, он возникает в результате некоторого рода сгущения, соединения отдельных характерных элементов. Символ стремится перевести абстрактную понятийную категорию в наглядную. Это сближает его с примитивным мышлением. Благодаря такой близости символики к примитивному мышлению символообразование в значительной мере относится к области бессознательного, но как компромиссное образование ни в коей мере не лишено сознательных детерминант, которые в различном соотношении значительно определяют образование и понимание символа» (Подробнее с методом Кататимном переживания образов или символодрамой можно познахомиться в книге Х.Лёйнера «Кататимное переживание образов» М., «Эйдос» 1996.).
Принципиальное отличие психоаналитического понимания символа по сравнению с общепсихологическим и общефилософским подходом выделяет E.F.Sharpe:
«В психоаналитической теории символ используется как член уравнения в бессознательном, в котором он пребывает. Подобие в общем смысле этого слова предполагает, что нечто похоже или равно другому. Метафора — это отождествление, сопоставление двух известных величин. И чтобы все-таки понять подлинную символику бессознательного, нужно найти вытесненные эквиваленты». Это согласуется с мнением Э.Джонса, давшего такое определение «Только то, что вытеснено, представляется символически. Только то, что вытеснено, нуждается в символическом представлении. Этот принцип считается краеугольным камнем психоаналитической теории символики». Решающее значение, с точки зрения психоанализа, имеет, таким образом, то обстоятельство, что сам человек не знает, что он имеет дело с «символом». Символ, по З.Фрейду, «мотивирован динамически». Импульс исходит из бессознательного.
В этой статье я разбираю понятие символа именно в глубинно- психологическом аспекте. В другой своей работе я более широко подхожу к психологии символа . Мне хотелось бы далее остановиться на двух теориях психоанализа относительно возникновения символики.
Первая теория была, видимо, наиболее близка З.Фрейду. Он придерживался ее до последнего времени. Он рассматривал символику сновидений как филогенетическое (архаическое) наследие. Если символика, таким образом, является «врожденной», то нельзя ничего узнать о ее «возникновении» В первом издании книги о толковании сновидений З.Фрейд пишет:»…и везде, где невроз использует такой покров, он идет по пути, которым когда-то на древних этапах развития культуры шло все человечество и oт существования которого под небольшими завалами еще сегодня ocтались свидетельства в оборотах речи суевериях и обычаях» .
Мы знаем, что К.Г.Юнг подхватил это впервые высказаное в 1900г. мнение З.Фрейда, чтобы полностью обратиться к коллективной символике.
В одной из своих последних работ (1937 г.) З.Фрейд отмечает, что универсальность символики языка привычна как само собой разумеющееся уже детям . «Мы не можем проследить, как они этому научились, и во многих случаях должны признать, что научиться этому невозможно. Речь идет об изначальном знании, которое взрослый позднее забыл. Он, правда, использует те же самые символы в своих сновидениях, но он их не понимает, если аналитик ему их не растолкует, но и тогда он неохотно верит в такой перевод… Исследования скорее всего покажут, что она (символика) распространена повсеместно, y всех народов одна и та же. Здесь мы, таким образом, имеем дело с явным случаем архаического наследия со времен развития языка». … «Ведь, как мы узнали, ту же символику используют мифы и сказки. Песни, пословицы и поговорки также следуют общим правилам использования языка и поэтической фантазии. Область символики необычайно велика, символика сновидении — это лишь малая часть от этого. Даже не имеет смысла браться за всю проблему, исходя только из особенности сновидений».
Второй теоретический подход, разбирающий символику в онтогенетическом аспекте, ставит вопрос о роли символики в индивидуальной развитии. Психоанализ исходит из фундаментального предположения, что объекты внешнего мира (к которым устанавливается отношение любви) становятся реальными и приемлемыми для ребенка лишь посредством «либидизации». Ш.Ференци пытается объяснить это так: «Дети заботятся вначале, пока жизненная необходимость не заставит их приспосабливаться и тем самым постигать действительную реальность, только об удовлетворении своих инстинктов, т. е. о тех участках тела, где происходит такое удовлетворение (эрогенные зоны). … Что же удивительного, если их внимание в первую очередь привлекают такие вещи и процессы, которые благодаря даже еще столь отдаленному сходству напоминают о наиболее любимых ими переживаниях? На этой стадии маленькие мальчики любят называть все длинные предметы детским названием их генитального органа, в каждой дыре они видят анус, в каждой жидкости мочу и в каждом полумягком веществе кал». Так, один полуторагодовалый мальчик сказал, когда ему показали полноводную реку Дунай: «Сколько слюны!» Один двухгодовалый мальчик называл все, что можно открывать так же, как разводить в стороны ноги, дверью. Такую либидизацию внешнего мира можно точно таким же образом обнаружить при изучении так называемых «примитивных» народов.
Такое отождествление или идентификация объектов однако еще не является «символом» в глубинно-психологическом смысле. Как уже отмечалось, только начиная с того момента, когда вследствие культурного воспитания один член уравнения вытесняется, другой, ранее более важный член достигает аффективного «сверхзначения» и становится символом вытесненного. Например, если, таким образом, пенис и дерево или пенис и колокольня церкви вначале сознательно отождествлялись, однако представление о пенисе затем подверглось вытеснению, дерево и колокольня приобрели необъяснимый и, как может показаться, необоснованно подчеркнутый интерес. Они превратились в символы пениса .
В этом четко проявляется динамическое понимание символа в психоанализе, аффективная природа символа.
Основы глубинно-психологической символики» ( 2 часть)
Ханскарл Лёйнер Журнал практического психолога, №3, 1996г. с.102-110
В последнее время больше склоняются к поддержанию онтогенетической теории объяснения символики. Биологическая ситуация ребенка привлекается как принцип понимания универсальности детского поведения. Х.Хартманн, Э.Крис и Р.М.Лёвенштейн сформулировали это так: «Повсеместную распространенность определенных символов, прежде всего, сексуальных символов, можно, по-видимому, объяснить, если вспомнить, как, в принципе, похоже положение любого ребенка в мире взрослых. Оно ограничивает количество важных ситуаций, которые ребенок оживляет аффектом. Вспомните, как типичны и . неизменны страхи ребенка, и, наконец, насколько универсальны некоторые из его основных восприятий и телесных ощущений» [11].
Общее отношение нашего восприятия к отдельным частям тела, отношение к жестам, используемым для того, чтобы приласкать или обидеть, чтобы что-то выделить или что-то принять, чтобы что-то получить или что-то охватить (если назвать только это), образует основу не только для формирования символики, но и для универсальности невербальных сообщений [15]. Так, определенные
функции Я находят эквивалентные, общие способы (модусы) выражения, а тем самым и эквивалентные, общие ощущения, свое превербальное представительство (репрезентацию) в символическом образе и, очевидно, лишь принимаются в языке в качестве языковых символов.
Следующий аспект внесли исследования Х.Зильберера. В состоянии утомления и сонливости он мог при попытке умственного усилия или при наступлении физического, телесного недомогания зрительно представлять себе (визуализировать, вызывать видение) образ, в котором он узнавал замену, компенсацию данной мысли или физического недомогания. Он называл эту замену «аутосимволической» и говорил о «пороговой символике» [18, 19]. Здесь четко прослеживается параллель к Кататимному переживанию образов, к появлению имагинативных феноменов в измененном состоянии сознания. З.Фрейд считал термин Х.Зильберера «аутосимволический … не совсем целесообразным». В своей работе «Введение нарциссизма» в 1914 г. он охарактеризовал «функциональный феномен» Х.Зильберера как «одно из немногих дополнений к теории сновидений, значение которого несомненно» [7]. В моей работе об «Экспериментальном психозе» [13] я показал, что подобный функциональный способ рассмотрения аутосимволизма явно связан с тем, что в содержании сновидения наяву раскрывается самовосприятие некоторой внутренней напряженной динамической системы. При этом содержанию образов совсем не нужно подвергаться вытеснению. Им не нужно, следовательно, быть бессознательными.
Таким образом, я подхожу к вопросу о функциональном значении символа вообще. З.Фрейд, как известно, понимал сновидение как агрессивное явление, в котором психика оперирует на генетически ранней стадии «инфантильного Я» [2]. Рассматривая развитие человека, он выделял две функциональные системы психики: первичный процесс и вторичный процесс. Функции сновидения, а тем самым и символообразования подчиняются исключительно первичному процессу, который занимает господствующее положение в мышлении ребенка вплоть до пяти или шести лет. Потом он сменяется вторичным процессом [5]. В то время как первичный процесс подчиняется принципу быстрого удовлетворения инстинктов и получения удовольствия, развивающийся позднее вторичный процесс связан с отсрочкой удовлетворения инстинктов и ориентацией на реальность. З.Фрейд так наглядно охарактеризовал смену одного принципа другим и значение для этого техники сновидения наяву, используемой в психотерапии по методу КПО: «Со вступлением в действие принципа реальности отщепляется некоторый вид мыслительной деятельности, который остается свободен от проверки реальностью и подчиняется одному только принципу удовольствия. Это фантазирование, которое начинается с игры ребенка, а позднее, продолжаясь в сновидениях наяву, отказывается от опоры на реальные объекты. По этой причине первичный процесс вместе со своими способами функционирования на протяжении всей жизни остается действенной частью психического аппарата. Правда, мы замечаем существование первичного процесса только тогда, когда снимаются сдерживающие факторы вторичного процесса (как, например, в случае переутомления, интоксикации, во сне и при психических заболеваниях и т. п.). Однако эти находки — лишь только эмпирическая констатация фактов» [6]. Различные функции первичного процесса и вторичного процесса можно продемонстрировать при помощи следующей таблицы.
ДИАМИЧЕСКИЕ СИСТЕМЫ
ПЕРВИЧОГО ПРОЦЕССА (П.П.)
существует генетически раньше («инфантильное Я») иррациональная архаическая
подчиняется принципу удовольствия непрерывное возбуждение свободный отток возбуждения
подвижность либидонозного катекcиса
смещение, сгущение, сверхдетерминация
драматизация=перевод в образы
«идентичность мышления»
снятие противоречий
правило «часть вместо целого » (Pars-pro-toto)
замена внешней реальности психическим снятием временной решетки
ВТОРИЧОГО ПРОЦЕССА (В.П.)
возникает генетически позднее («зрелое Я»)
результат вытеснения
сдерживает и напластовывается на п. п.
господство принципа реальности
покоящееся возбуждение
сдерживание оттока возбуждения
преобразование в покоющийся катексис
принципы «работы сновидения»
«идентичность мышления»
логичная и последовательная мыслительная работа как «пробное действие» (способствует сдерживанию и застою возбуждения)
проверка реальности
Ясно, что как ночные сновидения, так и сновидения наяву, используемые в психотерапии по методу КПО, в подавляющем большинстве подчиняются закономерностям первичного процесса. В них уже содержатся принципы «работы сновидения», которые полностью соответствуют известным в КПО процессам, Замена внешней реальности психической реальностью первостепенна для Кататимного переживания образов, точно также как и снятие временной решетки. Объяснение высокой терапевтической эффективности психотерапии по методу КПО заключается, по-видимому, в том, что, во-первых, при Кататимном переживании образов может быть относительно легко достигнуто приятное удовлетворение, во-вторых, с образами связывается непрерывное возбуждение, и, в-третьих, что особенно важно, возбуждение от одного переживаемого в образе события может свободно перейти к другому переживаемому в образе событию, что можно четко проконтролировать по феноменам преобразования. С этим связана или точнее с этим сопоставима упомянутая «подвижность» либидонозного катексиса», которую помимо феноменов преобразования можно особенно четко видеть в таких режиссерских принципах, как «кормление и насыщение» или «примирение», а также при конфронтации символов. Чтобы закончить этот обзор функционального значения символа в контексте Кататимного переживания образов, необходимо также отметить, что в КПО может конечно же проявляться и вторичный процесс, т. е. близкие к принципу реальности элементы. В ходе курса психотерапии по методу КПО мы видим постепенное уменьшение иррационально-архаических элементов, становящееся все более консистентным соблюдение правила противоречий и все большее отражение внешней реальности, свидетельствующее о более зрелом отображении, стоящем ближе к действительности. Фантастические решения проблем и феномены преобразования отступают на задний план. Либидонозный катексис становится устойчивее и непрерывнее. Образы становятся логичнее и последовательнее, сильнее приближаются к действительности. Упрощенно можно сказать, что психотерапевтический процесс Кататимного переживания образов идет по пути все большего приближения от изначально глубоко заложенного первичного процесса к вторичному процессу, переходя тем самым к способу функционирования более зрелого Я.
(‘Подвижность либидинозного катексиса — это возможность либидонозного заполнения определенного элемента психики смещаться на другой элемент. (Прим. перев.)
Я перехожу теперь к важной для понимания глубинно-психологической символики топической и динамической модели психики, к так называемой метапсихологии З.Фрейда [10], устанавливающей взаимоотношение между областями бессознательного (бс), сознательного (с) и предсознательного (пс). По этому поводу Й.Х.Филлипс писал: «Никакое другое понятие психоанализа так часто не растолковывалось, и, в то же время, не оставалось столь неясным и спорным, как понятие бессознательного» [15]. Следующее схематическое представление наглядно демонстрирует топический и динамический аспекты этой системы З.Фрейда.
Важно также внести ясность относительно сочетания системы структурной модели «Оно», «Я» ч «Сверх-Я» с системой бессознательного (бс), сознательного (с) и предсознательного (пс). Как известно, З.Фрейд вначале считал, что бессознательным (бс) следует считать только составляющие «Оно», т. е. хаотические инстинкты [8]. Сегодня мы скорее придерживаемся представлений, соответствующих приводимой здесь схеме: к бессознательным (бс) относятся заштрихованные на схеме составляющие всех трех инстанций. Таким образом, и часть «Я», и в еще большей степени часть «Сверх-Я» (иногда полностью) остаются бессознательными.
Комментируя вышеприведенную структурную модель, необходимо отметить, что «Я» отвечает за отношения с внешним миром, такие как восприятие, язык, моторные процессы и т. п. «Сверх-Я» представляет собой принятые в себя (интроицированные) инстанции родительских фигур в смысле морально- этических заповедей и запретов («интроекты», которые могут представать в виде символических образов). В этом отношении «Я» играет тройственную роль: защищается от инстинктивных притязаний со стороны «Оно», противостоит завышенным требованиям со стороны «Сверх-Я» и регулирует отношения с внешним миром. В клинической практике мы наблюдаем людей, с одной стороны, со слабым или незрелым «Я», а, с другой стороны, с сильным и зрелым «Я». В последнем случае сильно выражен принцип реальности.
Такие люди соответствуют нашим представлениям о совершенно зрелых личностях, не имеющих никаких невротических нарушений или об успешно вылеченных пациентах. У них в значительной мере реализован принцип вторичного процесса. Незрелое «Я» проявляется в поведении соответствующих людей, напротив, через наивность и частично регрессивные или «инфантильные» тенденции поведения. Эти проявления в большей степени связаны с непосредственным инстинктивным удовлетворением в смысле первичного процесса, что можно сравнить с инстинктивным удовлетворением y ребенка или человека, страдающего невротическим развитием личности, нуждающемся в психотерапии.
Перевод с немецкого Я.Л. Обухова
[1] Ferenezi, S.: Bausteine zur Psychoanalyse. Band I, Int. psa. Verlag, Wien 1927.
[2] Freud, S.: Die Traumdeutung. 1. Auflage, Deuticke, Wien 1900, G. W. Band 11/111.
[3] Freud, S.: G. W. Band 11/111, S. 352.
[4] Freud, S.: G. W. Band 11/111, S. 356.
[5] Freud, S.: G. W. Band 11/111, S. 607f
[6] Freud, S.: G. W. Band VIII, S. 234.
[7] Freud, S.: G. W. Band X.
[8] Freud, S.: Neue Folge der Vorlesungen zur Einfuhrung in die Psychoanalyse. G. W. Band XV, S. 25 Iff.
[9] Freud, S.: G. W. Band XVI, S. 205f.
[10]Freud, S.: G. W. Band XVII, S. 92.
[ll]Hartmann, H., Kris, E., Loewenstein, R. M.: Comments on Culture and Personality. In: Psychoanalysis and Culture. Int. Univ. Press, New York 1951, S. 13.
(12]Jones, E.: Die Theorie der Symbolik. Int. Z. arztl. Psychoanal. V:254 (1919).
[13]Leuner, H.: Die Experimentelle Psychose. Springer Serien H. 95, Springer, Heidelberg 1962.
[14]Leuner, H.: Katathymes Bilderleben. Thieme, Stuttgart 1970.
[15]Phillips, J. H.: Psychoanalyse und Symbolik. Huber, Bem/Stuttgart 1962.
[16] Rank, 0., Sachs, H.: Die Bedeutung der Psychoanalyse filr die Geisteswissenschaften. Bergmann, Wiesbaden 1913, S. II.
[17]Sharpe, E. F.: Dream Analysis. Norton, o. J., S. 53.
[18]Silberer, H.: Bericht ilber die Methode, gewisse symbolische Halluzinationserscheinungen hervorzurufen und zu beobachten. J. Psychoanal. Forsch. 1 (1909).
[19]Silberer, H.: Probieme der Mystik und ihre Symbolik. Heller, Wien 1914.
alexdoneck.narod.ru
символ Archives — Журнал «Психология»
Алхимия
Алхимия — средневековое учение, относящееся в равной степени и к миру природы, и к миру человеческой души. Одной целью алхимиков было превращение неблагородных металлов в благородные — золото или философский камень. Другой, не менее важной их задачей было освобождение духа от пут материи. Тем самым алхимик стремился развивать свою собственную духовную силу и получить власть над миром природы.
В психоанализе алхимию рассматривают прежде всего как прародительницу современных исследований бессознательного. К.Г. Юнг обратил внимание на то, что символика сновидений, те загадочные образы, которые мы видим во сне, во многом схожи с алхимическими символами. В своих работах он часто использовал алхимические символы для обозначения тех или иных психологических состояний человека. Например, в алхимии часто упоминается три мира — черный, белый и красный, которые необходимо пройти человеческой душе. Каждому из этих миров присущи свои собственные образы и переживания. Юнг обратил внимание на то, что и сновидение можно отнести к одному из этих трех миров, чтобы понять, на каком этапе своего духовного пути находится этот человек.
Первый из этих миров, черный, носит название нигредо. В этом мире страшно, жутко, тоскливо, его наполняют отвратительные образы: кучи навоза, скелеты, змеи, крысы, акулы, наручники, канализационные трубы… Словом, то, что мы обычно видим и переживаем в ночных кошмарах. Такие сны бывают связаны с трагическими моментами жизни, например, когда человек теряет кого-то из своих близких, или разочаровывается в прежних ценностях, не знает, как ему жить дальше. Эти жизненные ситуации связаны с тяжелыми переживаниями, однако они по-своему необходимы, и даже полезны. Ведь не пережив разрушение старого, не простившись с ним, невозможно двигаться дальше.
Когда старые отношения (или ценности) уже изжили себя, нужно позволить им разрушиться, уйти в прошлое для того, чтобы на освободившемся месте выстроить что-то новое. Нигредо называют миром тьмы — человек будто оказывается погруженным в ночную мглу, где нет ни звезд, ни лунного света.
Второй мир, белый, носит название альбедо. О переходе из мира нигредо в мир альбедо К.Г.Юнг писал так: «Неясность слегка рассеивается, как мрак ночи при появлении на небосклоне луны… Этот робкий свет относится к альбедо, лунному свету». Этому миру присуще задумчивое, мечтательное настроение, отсутствие сильных эмоций. Когда человек находится в таком состоянии, то во сне он может увидеть поверхности вод и зеркал, плавание без руля и ветрил; жемчуг, стекло и хрусталь. Животные, населяющие этот мир — белые медведи и овцы, мотыльки, совы и бабочки, лягушки и саламандры. На этой стадии алхимического процесса распад старого уже завершен, а новое еще только начинает появляться. Не случайно в это время во сне часто появляются образы беременных женщин или птиц, высиживающих яйца. Это — период пассивного ожидания, когда в душе человека едва начинают складываться новые ценности и ориентиры.
Третий мир, рубедо, — это мир Солнца. То, что вынашивалось и созревало в мире альбедо, теперь появляется на свет. В этом мире царит ясность и порядок, определенность во всех поступках и отношениях. Это царство рассудка, здравого смысла. Если миры нигредо и альбедо символизируют жизнь бессознательного и происходящие в нем процессы, то мир рубедо — это символ сознания. Рубедо — это мир активных действий, бурного развития отношений, особенно — отношений между мужчиной и женщиной, почему в психоанализе его и называют миром либидо. «У алхимиков этот мир называется рубедо, — пишет К.Г. Юнг, — В нем происходит брак рыжего мужчины и беднолицей женщины. Противоположности не только взаимоотталкиваются, но и стремятся друг к другу, потому что бесконечная вражда несовместима с жизнью и не может продолжаться вечно.» Образы сновидений, сопровождающих стадию рубедо — парящие высоко в небе птицы, ракеты и космические корабли; трамплины, фонтаны, огонь, вулканы; солдаты, лошади и повозки; великаны и атлеты.
Рубедо — это мир бурных эмоций и переживаний. Для того, чтобы находиться в этом мире, необходимо научиться правильно выражать свои эмоции, уметь хорошо контролировать свои поступки и отношения с людьми при помощи сознания. Нельзя позволять разряжаться своему внутреннему миру за счет внешнего. Например, если человек не в состоянии контролировать свои вспышки гнева и позволяет себе грубые выходки с окружающими, то это приведет к разрушению отношений и он довольно скоро останется в полном одиночестве. Тем самым он снова окажется в мире нигредо — во мраке и пустоте.
Современные психоаналитики используют символику алхимии в своей работе с пациентами. Дело в том, что изучение древних алхимических трактатов предоставляет новые возможности не только для интерпретации сновидений, но и для понимания отношений между пациентом и аналитиком. К.Г. Юнг неоднократно задавался вопросом о том, какая роль отводится аналитику в процессе работы над сновидением, а какая — пациенту. Он был не согласен со своим учителем, З. Фрейдом, полагавшим что психоаналитик обладает неким абсолютно истинным знанием о психической жизни пациента. Он говорил, что психотерапевтический сеанс подобен для пациента «беседе со своим добрым ангелом» , когда он получает ответы на свои вопросы, из глубин собственного бессознательного, а аналитик лишь помогает ему в этом, создает необходимые условия. Понять истинный смысл происходящих с ним событий каждый человек способен лишь самостоятельно, однако присутствие другого при этом все же необходимо. Об этом знали и алхимики — каждый из них всегда работал в паре с помощником, называемым «мистической сестрой», причем это мог быть как реальный человек, так и воображаемый.
Многие современные психотерапевты утверждают, что постижение древних мистических знаний необходимо психотерапевту для успешной работы не меньше, чем изучение научной психологии и психиатрии.
Автор — Светлана Маслова
www.psychology.su