Синтонность регрессивная – СИНТОННОСТЬ РЕГРЕССИВНАЯ — это… Что такое СИНТОННОСТЬ РЕГРЕССИВНАЯ?

Следующим вариантом нажитой дисгармонии личности, в рамках негатив­ных расстройств при шизофрении, мы рассмотрим аутизм наизнанку, или регрес­сивную синтонность. Первое название удивительно точное, ибо регрессивная син- тонность — это вывернутый наизнанку аутизм, противоположный ему антипод, парадоксальное отсутствие дистанции при общении между больным и остальны­ми людьми. Внешне он выглядит как некая разухабисто-свободная раскован­ность, общительность и открытость сверх всякой меры. В основе ее — отсутствие эмоциональных тормозов, тонких эмоциональных сдержек и противодействий. Если при аутизме больной посадил себя в «ракушку», «заковал» в непроницаемый для посторонних замок, то при регрессивной синтонности, говоря образно слова­ми одного аллегорически мыслящего психиатра, он показывает всему человечес­тву свою голую задницу. Дело заключается не только в сверхоткровенности, раск­рытии своих интимных внутренних переживаний. Аутизм наизнанку может расп­ространяться на мысли, суждения, общение, поступки человека. Вот, пожалуй, с поступков и начнем.

Девушка 20лет, студентка элитарного вуза. Изменения личности у нее произошли не­заметно и не сразу. Во время прогулки на природе с малознакомым молодым человеком, преодолевая препятствие, взбирается на 2-метровый забор, опережает парня и, задрав подол платья, дабы не мешал, демонстрирует ему черные плавки. Она вовсе не отличает­ся легким поведением, наоборот, довольно сурово относится к выбору друзей. Она просто не считает показ нижнего белья чем-то нескромным.

За кулисами сцены Дворца культуры студенты, готовясь к выступлению на конкурсе современного танца, переодеваются в танцевальные костюмы. Группки девушек и юно­шей обособились в кучки и повесили между собой простыню. Один студент того же воз­раста, того же курса, что и остальные, не желая находиться в тесноте, вышел из-за им­провизированной ширмочки и со словами, что ничто человеческое ему не чуждо, сначала снял с себя брюки, семейные трусы, а затем натянул на голое тело припасенные заранее плавки и танцевальное трико. О беспардонности этого студента ходили и раньше разговоры, но после этого случая большая часть группы стала сторониться юноши, чем сильно удивила его самого.

Одиннадцатый класс городской школы перед выпускным вечером решил совершить турпоход. Перейдя на противоположный берег большой реки, ребята расположились лаге­рем в лесочке, невдалеке от берега. Купались, загорали. Утром, когда все проснулись и по­тянулись к речке, Гоша П., 17лет, раздевается до плавок, берет кусок мыла и, дойдя до пояса, начинает мыться. Сначала тщательно натирает мылом подмышки и споласкива­ет их, затем спускает плавки и стоя к берегу голым залом, намыливает мылом интимные места, в отношении которых обычные люди осуществляют туалет наедине с собой. Че­рез полгода после данных событий юноша был госпитализирован с экзацербацией эн­догенного процесса.

Конечно, необходимо отличать аутизм наизнанку от обычной распущеннос­ти или «свободы нравов». На наш взгляд, отличие заключается в том, что распу­щенный человек осознает и понимает отличие своих поступков от общепринятых норм, сознательно совершает их, а больной с регрессивной синтонностью иск­ренне полагает, что ведет себя в пределах нормы и недоумевает над реакцией ок­ружающих.

В опубликованной только что книге Б. Соколова «Тайны Мастера и Марга­риты» приводятся показания одного из подручных Г.И. Бокия, близкого соратни­ка Ф. Дзержинского и Г. Ягоды, тех самых, у которых, согласно общепринятой морали и требований общества к чекистам, должны были бы быть «чистые руки, горячее сердце и холодный ум». Понимая всю безнравственность создаваемой им, Бокием, «Дачной коммуны», он тем не менее завел следующие порядки: «Правила эти сводились к следующему: участники, прибыв под выходной день на дачу, пьянствовали весь выходной день и ночь под следующий рабочий день. На даче все время топилась баня. По указанию Бокия, после изрядной выпивки партиями нап­равлялись в баню, где открыто занимались групповым половым развратом…, пьяным намазывали половые органы краской и горчицей. Спящих же в пьяном виде хоронили живыми». Другой член коммуны сообщает на допросе: «Каждый член коммуны обязан был «за трапезой» обязательно выпить первые пять стопок водки. Обяза­тельным было также посещение общей бани мужчинами и женщинами. В этом при­нимали участие все члены коммуны, в том числе и две дочери Бокия. Это называлось в уставе коммуны — культом приближения к природе. Участники занимались и обра­боткой огорода с обязательным пребыванием мужчин и женщин на территории дачи в голом и полуголом виде…» [63].

Чем же отличается описанный разврат от аутизма наизнанку? Во-первых, это — несомненно, явление социальное, а не биологическое, не болезненное. Во-вторых, все участники этой «Дачной коммуны» прекрасно осознают, т.е. кри­тически относятся к своему поведению и держат сведения о своей коммуне в тай­не, и только в ходе великой чистки дают показания об истинном лице руководи­телей ЧК. В отличие от них, наши пациенты с регрессивной синтонностью иск­ренне полагают, что не совершают ничего противоправного, безнравственного, неправильного и очень удивляются реакции окружающих людей на их действия. Так, маленький ребенок, лет 3—4, спокойно снимает штанишки на автобусной остановке и оправляется на глазах у людей, не подозревая, что совершает нечто не принятое в цивилизованном обществе. У Э. Крепелина есть замечательный при­мер, когда он описывает водителя автобуса, который в середине рейса остановил машину, разулся, повесил носки на радиатор, сел на тротуар, закурил и заявил пассажирам, что он имеет право на отдых. В одном маленьком примере опытный взгляд гениального психиатра фиксиру­ет сразу и аутизм наизнанку, и эмоциональное снижение, и начинающийся РЭП.

В купе поезда следуют до станции назначения две девушки, молодой парень и бабушка. Парень весь день и вечер развлекал своих соседей по купе рискованными анекдотами, ко­торые девушки и бабуля слушали, опустив головы в пол. Сам парень при этом отнюдь не смеялся и не выглядел радостным. К вечеру он начал долгий рассказ о своих «победах над женским полом», приводя во множестве подробности своей интимной жизни. Его рассказ чем-то напоминал путеводитель по иллюстрированному изданию «Камасутры». Собесед­ники время от времени выскакивали из купе с покрасневшими лицами. К концу дня он по­вествовал только бабушке, которая мирно посапывала, повернувшись лицом к стенке купе. Ближе к ночи парень, расположившись на верхней полке, почитывал какую-то книжку и довольно регулярно громко портил воздух. На замечание бабушки: «Кончай газо­вую атаку, ишь, мотоцикл — распукался», — наш пациент спокойным ровным голосом от­ветил: «Врачи советуют не удерживать кишечные газы, это вредит здоровью».

Синдром дрейфа

Нередко регрессивная синтонность обнаруживается внезапно, как гром сре­ди ясного неба, поражая давних знакомых, друзей и коллег больного.

На корпоративной вечеринке по случаю защиты диссертации сотрудника отдела НИИ один из его друзей в самом начале потока поздравлений, будучи абсолютно трезвым, встал и сказал тост: «Выпьем за то, чтобы все, впредь трахнутые Васей бабы, испытывали та­кой же бурный оргазм, как сам Вася при защите своей диссертации». В гробовом молчании он опустошил свой бокал с грузинским вином и с удивлением оглядел молчащий зал.

В психиатрическом стационаре мы нередко встречаемся с аутизмом наизнан­ку, не всегда должным образом оценивая сей феномен.

Во время вечернего обхода женского отделения молодая женщина, лет тридцати, бросается навстречу дежурному врачу, повисает на нем и, отираясь головой о его плечо, жеманно говорит: «Ну отпусти меня домой, милый, я уж совсем здорова, ну отпусти, что тебе стоит!» Она называет пожилого врача на «ты», она повисает на нем, как очень близкая подруга, она именует его милым, улыбается ему. И все это вне какого-либо болез­ненного повышения или изменения настроения.

Аутизм наизнанку нередко высовывает свою болезненную мордочку в поэти­ческих и иных произведениях искусства. Так, например, один новомодный поэт со сцены студенческого театра миниатюр читает следующее гениальное творение: «Я — тонкострунный новый Мэн, Останкинскою башней, мой импульсивно-странный член без мозга строит шашни». Эти вирши могли бы сойти за крик моды нового течения в поэзии, если бы не сопровождение слов руками поэта. Он левой рукой удерживал листок со своим произведением, а правой рукой показывал зрителям, где именно искать его личную Останкинскую башню. Как выяснилось впоследствии, поэт реже, чем это требовалось по его состоянию, посещал своего врача в диспансере.

Синдром дрейфа. В руководствах по психиатрии не определяется сущность дан­ного состояния, дается лишь его описание. При дрейфе больных мотает по жизни, как щепку в ручье, куда повернет течение, туда и поплывет щепка. Куда закинет судьба, тем и будет. С какой компанией свяжется больной, тут же усваивает ее привычки. Человек превращается в пластилин, то и дело меняющий форму вылеплен­ной чьими-то руками игрушки. Суть этого состояния — в болезненной пассивности, в исчезновении доболезненного ядра личности, устойчивого стержня. Мы уже раньше писали о том, что дрейф необходимо дифференцировать с неустойчивой личностью, в рамках психопатии, с тем, что в народе именуется «несамостоятель­ным человеком». Слабовольный человек — мягкий воск в руках судьбы и более сильных личностей, «шестерка» по своей врожденной натуре. Дрейф же есть при­обретенная, нажитая дисгармония личности, есть результат болезненного излома.

Юноша в 17лет вошел в состав райкома комсомола. Интеллигент, воспитанник семьи с давними традициями, дворянской родословной. Отличаясь высоким интеллектом, непло­хой работоспособностью, вскоре был назначен вторым секретарем райкома. Славился ора­торским искусством, неизменно побеждал в словесных дуэтах с «мракобесными попами». В возрасте 19 лет беспричинно начал прогуливать учебу, изредка попивал. Этот период в его жизни совпал с крушением коммунизма в стране, роспуском КПСС и ВЛКСМ. Оказав­шись без работы, с полгода болтался на улице, познакомился с группой «братков» из близле­жащих домов. Стал много пить, появились временные подружки, дважды привлекался к уголовной ответственности, но отделывался легким испугом, получив 2 раза наказание условно. Слыл среди братков «профессором», умел уболтать кого угодно, оправдывая совер­шение кражи с «философской точки зрения» как победу справедливости. В 21 год, будучи на кладбище при посещении могилы деда, случайно познакомился с группой странных девушек и юношей. Те ходили между могилами и помечали кресты какими-то знаками. Новые зна­комые оказались сатанистами. Через неделю, прочитав несколько книг и прослушав пару дисков, влился в эту группу, стал посещать сборища, истово исполнять предписанные обря­ды. При встрече со старыми знакомыми удивлял их своей новой лексикой и взглядами. Быв­шие комсомольцы, впрочем, как и братки, шарахались в стороны, услышав многословные убеждения в скором приходе сатаны, примеры распада духа общества и душ современных людей. Был привлечен к уголовной ответственности за осквернение могил, несколько меся­цев провел в изоляторе, где познакомился с парнем-пацифистом, доставленным туда на пару дней за злостное уклонение от службы в армии. Спустя три дня после длительной бе­седы с сокамерником стал молиться Христу, разучил тексты и мотивы новых песнопений. Родственники не узнали вернувшегося из тюрьмы через пять месяцев сатаниста. Благооб­разная речь, молитвы несколько раз в день. Убедительные речи о том, что бог должен быть в сердце, что иконы и церкви противоречат Христу. Обращаясь к бывшим браткам, призы­вал их пожалеть души ближних, простить врагов и подставить левую щеку, когда бьют по правой. Эти речи, воспринимаясь братками и друзьями-комсомольцами как совершенней­ший бред, пугали их больше, чем сатанинские взгляды. Бывшие друзья крутили пальчиками возле виска и выносили свой вердикт: «Крыша поехала у пацана».

К сожалению, они были значительно ближе к правде, чем сами подозревали. Весь кусок этой молодой жизни и был классическим дрейфом, плаваньем по ручью жизни, часто меняющему направление.