Бытовой стокгольмский синдром
Стокгольмский синдром — психологическое состояние, возникающее при захвате заложников, когда заложники начинают симпатизировать захватчикам или даже отождествлять себя с ними.Бытовой стокгольмский синдром, возникающий в доминантных семейно-бытовых отношениях, является второй наиболее известной разновидностью стокгольмского синдрома.
Механизм психологической защиты основан на надежде жертвы, что агрессор проявит снисхождение при условии безоговорочного выполнения всех его требований. Поэтому пленник старается продемонстрировать послушание, логически оправдать действия захватчика, вызвать его одобрение и покровительство.
Примером бытового стокгольмского синдрома может быть муж-подкаблучник, когда жена унижает мужа, а он в свою очередь мало того, что не сопротивляется, так ещё и оправдывает её действия. Чаще же женщина терпит насилие со стороны мужа, испытывая к агрессору такую же странную симпатию, как и заложницы к захватчикам. Аналогичные отношения могут складываться между родителями и детьми. И даже между детьми, если родители потакали одному ребенку и гнобили другого. Как правило у жертв тирании формируется убеждение в том, что они – люди второго сорта, вечно притягивающие неприятности, не заслуживающие ничего хорошего. Поведение их основано на идее: чем меньше перечишь агрессору, тем меньше вспышек его гнева. Как правило, жертва не в состоянии не простить тирана, и ситуация повторяется бесконечное число раз.
Так случилось, что в моем окружении обнаружились несколько человек с этим печальным синдромом. Причем эти патологические отношения складываются между детьми. Во всех случаях матери уже умерли. В частности поэтому (о мертвых только хорошо), в частности потому, что тема статьи не про причины, а скорее про следствия, темы родителей касаться не буду по мере возможностей. Следствия — жертвы до сих пор хотят понравиться мучителям. а значит, уже умершим матерям. Кстати, тиранами, как и жертвами, дети бывают независимо от старшинства.
В первой семье старшая сестра отобрала наследство у младшей, объяснив, ей нужнее. Занимать и не отдавать деньги у сестры она предпочитала и при жизни матери. «Она же сестра». Обижать, гнобить, унижать — это тоже в порядке вещей. Младшая же старается до сих пор задобрить старшую и избежать ругани. Она разрешила забрать наследство, плюсом пустила сестру к себе домой, и та проинспектировала ювелирные украшения на предмет — а не принадлежат ли они ей? (Потому что ей они понравились!) Ничего не понравилось, слава богу. «Старье»,- сказала старшая. Но через год опять появилась на горизонте, и опять выцепила деньги без малейших усилий. И ведь именно младшая называет себя дурой и говорит, что сама виновата.
Во второй семье сестра и брат. История длинная и поучительная))) не буду вдаваться в подробности. На данный момент брат звонит ей и их престарелому отцу, пишет смс — нужны деньги. Он не работает, но новые сандалики на лето он присмотрел себе за 8 тыщ. Врет, как сивый мерин — жена бросила и из квартиры выгнала, дочь денег не дает, он помирает на помойке, помирает исключительно от рака. «Ну, вышли же денег хоть на билет, я к тебе, сестричка, приеду!» Сестричка тянет на себе двух детей и отца, хотела и брата тоже. Сил не хватило. Теперь она и б@, п@ и все что хочешь. Брат не то что на похороны матери не приехал, ни копейки не прислал. А наследство ему — вынь и положь. И сестра плачет ночами в подушку, жалеет братика, представляя, что он на помойке, как бедный жалкий щеночек под дождем. Винит себя, что бросила брата, что она теперь — Павлик Морозов, и нет ей прощения. А этот «бедный щеночек» с женой покупает очередную квартиру. Сестра знает об этом, но ведь синдром, а значит, все равно ему плохо!
Третий пример. Стокгольмский синдром был и у матери, и у старшей сестры. «Доченька, мы потерпим, лишь бы младшая не нервничала»,- говорила мать старшей. И младшая резвилась от души! Особенно мать боялась, что та перестанет с ней разговаривать, что та и делала регулярно. Старшая же переживала, если не угодила сестре, если та обозвала ее или обидела. Всеми силами скрывала, как ей больно, не дай бог сестра это увидит, ей и маме будет неприятно! Смолчала даже, когда на ее свадьбе младшая сказала: «Когда ты разведешься, выйду замуж за твоего мужа. Он мне понравился». После смерти матери младшая очень удивилась, когда старшая «выпряглась». Попыталась по привычке «наказать». Не прокатило. История еще не кончилась, но старшая до сих пор переживает, правильно ли она сделала, осудила бы ее мать, как же там сестрица поживает, это ведь она, старшая, виновата, что не подставила плечо. И фигли, что обеим за 50.
В качестве четвертого примера приведу разговор двух подруг. Первая рассказывала про брата, и как они близки. Тут вторая с возмущением говорит: «Что ты несешь! Я же помню, как он детстве тебя обижал, обзывал, бил! И сильно бил! Уже взрослым занимал и не отдавал деньги, просто крал деньги. Обманул тебя с наследством! И ты говоришь, что вы близки!» У второй на секунду спадают шоры с глаз — И правда, это было. — Тут же все возвращается на круги своя — Но все равно он мой брат, и у нас дружеские отношения!
Во всех случаях интересы «террориста» ставятся «жертвой» выше собственных. Или она вообще не понимает и не осознает своих собственных потребностей. У всех жертв высок уровень эмпатии, сострадания и ответственности. У всех огромный комплекс вины. И, конечно, соответствующее воспитание в семье.
Но как говорил Эрик Берн в этой игре даже жертва получает получает свои «плюшки». Она хорошая, ответственная, заботливая, щедрая, миролюбивая. Это греет душу, дает сил выжить, это повод для гордости.
Отрезвление наступает, когда напоминаешь о собственных детях жертвы. Свои траты на патологическое общение жертва не считает потерей. Но вот детей обижать не хочется. Взглянуть на ситуацию другими глазами помогает предложение посчитать, а не ведется ли игра в одни ворота? Как бы это ужасно не звучало, составить бухгалтерский отчет — кто кому и сколько. Энергообмен при общении должен быть равноценным. Деньги — это та же энергия, как и благодарность, любовь, сострадание. Если все это дает одна сторона, а в ответ ничего, баланс не сошелся. Да и бог бы с ним, но страдает здоровье самой жертвы и рикошетом бьет по детям и мужьям.
Печально и то, что ничем неоплаченная энергия агрессора развращает, превращает в черную дыру. И тут страдают уже его дети. Они, выросшие на примере родителя, повзрослев. уйдут не оглядываясь. Уйдут, перешагнув через больных или малоимущих родителей. Не докричишься, не дозовешься. Осознание этого тоже отрезвляюще действует на жертву. Это трудно, но иногда, чтобы быть хорошим, нужно стать «плохим».
————————————
История появления термина «Стокгольмский синдром».
3 августа 1973 года бежавший из тюрьмы Ян Эрик Улссон в одиночку захватил банк «Kreditbanken» (Стокгольм, Швеция), ранив одного полицейского и взяв в заложники четверых работников банка — трёх женщин (Биргитту Лундблад, Кристин Энмарк, Элизабет Олдгрен) и мужчину Свена Сафстрома. По требованию Улссона, полиция доставила в банк его сокамерника — Кларка Улофссона (Clark Olofsson). Заложники звонили премьер-министру Улофу Пальме и требовали выполнить все требования преступников.
Преступники издевались над заложниками. Людей заставляли часами стоять навытяжку с петлей на шее, любое движение могло затянуть удавку и привести к смерти. Им не давали ходить в туалетные комнаты. Для этих надобностей были поставлены корзины для бумаг. Заложников били. На тряпках, служивших постелями были обнаружены следы спермы.
26 августа полицейские просверлили отверстие в потолке и сфотографировали заложников и Улофссона, однако Улссон заметил приготовления, начал стрелять и пообещал убить заложников в случае газовой атаки.
28 августа газовая атака всё-таки состоялась. Через полчаса захватчики сдались, а заложников вывели целыми и невредимыми.
Бывшие заложники заявили, что боялись не захватчиков, которые ничего плохого им не сделали, а полиции. По некоторым данным, они за свои деньги наняли адвокатов Улссону и Улофссону.
newphoenix.ru
Что такое бытовой стокгольмский синдром
Источник: Belle And The Beast Disney Movie
Люди, которые находились в заложниках, были жертвами издевательств или похищения, могут начать испытывать симпатию к своим мучителям — это явление широко известно как «стокгольмский синдром». Но немногие знают, что такая же проблема часто возникает и в бытовой среде — чаще всего в союзах, где один из партнеров доминирует над другим.
Как часто синдром встречается?
В семьях с атмосферой патриархата мужчина — ввиду того, что он обеспечивает семью, а потому «имеет больше власти» — может проявлять агрессию по отношению к своей партнерке, унижать, оскорблять ее, вымещая накопившуюся злость.
По данным Росстата, вербальному насилию подвергается каждая третья женщина в России. Учитывая наш менталитет и стереотипную установку «не выносить сор из избы», реальные данные могут быть в разы больше. Часто абьюз не обходится лишь словами — статистика гласит, что физическое насилие на себе испытывала каждая пятая россиянка. К сожалению, не всем женщинам удается уйти от абьюзивных партнеров, поэтому можно говорить о том, что бытовой стокгольмский синдром встречается часто.
Как работает бытовой стокгольмский синдром?
Находясь в стрессовой ситуации, наш организм пытается всеми силами из нее высвободиться — хочется уйти, вырваться из отношений. Но если женщине не к кому обратиться, некуда уйти, у нее слишком низкая самооценка или ее с мужем связывают совместные дети, мозг включает другой защитный механизм. Для того, чтобы уменьшить вред, наносимый своей психике, женщина начнет защищать абьюзера, оправдывать его действия, находить каждому плохому слову свое объяснение. Она теряет связь с реальностью.
Женщина, находящаяся в абьюзивных отношениях и оправдывающая насилие со стороны партнера, будет бессознательно стараться «соответствовать» неадекватным требованиям и надеяться на то, что тогда партнер поменяет отношение — так наш мозг пытается избавится от стресса.
Как можно высвободить человека из этой ситуации?
Иногда, распознав первые признаки абьюзера, женщины стремятся сразу же разорвать отношения —работает инстинкт не подвергаться опасности. Но некоторые женщины, ввиду большой неуверенности в себе, наличия какой-либо психической травмы, депрессии или нестабильности, держится за существующие отношения, даже если они разрушают ее — ведь наличие отношений, хоть и плохих — это некий «островок стабильности».
Если жертва не понимает, насколько она «увязла» в токсичных отношениях, не слушает советы со стороны и яростно защищает партнера, когда его критикуют — в таком случае разорвать такие отношения можно лишь с помощью квалифицированного специалиста. Он будет работать с ее психикой, комплексами, поможет снова начать ясно мыслить.
umnaja.ru
Семейно-бытовой стокгольмский синдром
Стокгольмский синдром наблюдают у людей, которые попали в заложники, были похищены или оказались жертвами насильников.
Он проявляется в том, что жертвы проникаются сочувствием и пониманием к собственным насильникам.
В истории зафиксировано несколько эпизодов, когда заложники становились на защиту преступников, в плену у которых пребывали. Именно такой феномен, когда вместо агрессии и ненависти жертвы начинают испытывать дружеские чувства к своим насильникам, называют стокгольмским синдромом.
Но не только в криминальных сводках можно наблюдать этот феномен. Часто внутри семейных отношений развивается данный синдром. Если внутри пары один издевается, насмехается, обижает другого, нередко в таких случаях можно наблюдать стокгольмский синдром. Партнер хоть и страдает от издевательств любимого человека, но настолько привыкает к этому, что даже начинает оправдывать, понимать причины его поведения и т. д.
Такое можно наблюдать в семьях алкоголиков, где муж избивает жену, а она его различными способами оправдывает перед другими людьми. «Он хороший… Он здоровый… Он просто сильно расстроен…». Часто жертва находит причины плохого отношения партнера в себе. Не партнер виноват в совершаемых поступках, а жертва как-то неправильно себя ведет, из-за чего ее мучают.
Как объяснить данный феномен, который в глазах психически здорового человека, привыкшего к уважительному отношению к себе, может выглядеть, как болезнь?
Можно говорить о том, что долгое пребывание в контакте с насильником вскоре приведет к психическому расстройству. Но на это требуется много времени.
Семейно-бытовой стокгольмский синдром проявляется в том, что жертва не просто защищает своего тирана, но и начинает потом скучать по нему, если вдруг отношения распадаются.
Это объясняется защитным механизмом, который включается у любого человека: если не можешь убежать, избавиться, уйти от того, что причиняет боль — тогда подружись, смирись, полюби новое состояние.
Речь идет об отношениях жертвы и тирана, когда они продолжительное время контактируют друг с другом. Одни пары сразу же распадаются, когда один из партнеров позволяет себе издевательские поступки в отношении другого. В таком случае происходит здоровая реакция: бьют – беги. Человек уходит от того, что причиняет ему дискомфорт, если разговоры и договоренности не помогают.
Совсем по-другому разворачиваются события, когда жертва не уходит от тирана. Отношения продолжаются. Конечно, здесь тоже возникают разговоры, споры и ссоры на темы о том, кто кого обижает и что с этим необходимо делать. Однако на этом все и заканчивается. Люди поговорили.
Но проходит время, и тиран снова совершает некое насилие над своей жертвой, которая чувствует боль и страдания. Издевательства не настолько ее мучают, чтобы отказаться от контактов с этим человеком, что приводит к нахождению иных способов уживаться с ним.
Если человек сразу не уходит от своего насильника (или отсутствует такая возможность), не разрывает с ним контактов и отношений, тогда психика начинает искать другие способы ухода от проблемы. Не удалось покинуть стрессовую ситуацию, значит научись в ней существовать и дружить с тем, кто причиняет боль.
Жертва вскоре начинает выяснять причины поведения своего тирана. Она интересуется, проникается сочувствием, старается понять. В таком случае даже самое иррациональное становится рациональным. Посторонний человек не может понять, почему жертва не покидает атмосферы, в которой она страдает. Но сама жертва уже прониклась пониманием к своему тирану, поэтому старается его спасти, оправдать, помочь.
Именно такие действия совершали люди, когда их вызволяли из плена. Они оправдывали поведение преступников, в заложниках у которых они находились. Если в начале всей ситуации заложники были возмущены и агрессивны по отношению к своим насильникам, то впоследствии их психика перестроилась, чтобы выжить в стрессовой обстановке. Нужно увидеть рациональное даже в самом иррациональном, чтобы выжить психически и пережить все издевательства эмоционально.
Нередко супруги расстаются. Либо тирану надоедает его жертва, либо жертву кто-то «вытаскивает» из отношений. В таком случае жертва часто начинает скучать по своему тирану.
Казалось бы, радуйся свободе, ярким краскам жизни, почувствуй к себе уважение и любовь, но жертва от этого отгораживается, поскольку помимо понимания причин поведения своего тирана еще желает его исправить, спасти, изменить. Это еще больше связывает жертв со своими тиранами, что является психологической проблемой нездорового привыкания к стрессовой ситуации, которая присутствовала в отношениях и самостоятельно справиться с проблемой практичсески невозможно.
www.all-psy.com
Стокгольмский синдром — Википедия
Стокго́льмский синдро́м (англ. Stockholm Syndrome) — термин, популярный в психологии, описывающий защитно-бессознательную травматическую связь[1], взаимную или одностороннюю симпатию [2], возникающую между жертвой и агрессором в процессе захвата, похищения и (или) применения угрозы или насилия. Под воздействием сильного переживания заложники начинают сочувствовать своим захватчикам, оправдывать их действия и в конечном счёте отождествлять себя с ними, перенимая их идеи и считая свою жертву необходимой для достижения «общей» цели. Бытово́й стокгольмский синдром, возникающий в доминантных семейно-бытовых отношениях, является второй наиболее известной разновидностью стокгольмского синдрома.
Вследствие видимой парадоксальности психологического феномена термин «стокгольмский синдром» стал широко популярен и приобрёл много синонимов: известны такие наименования, как «синдром идентификации заложника» (англ. Hostage Identification Syndrome), «синдром здравого смысла» (англ. Common Sense Syndrome)[3], «стокгольмский фактор» (англ. Stockholm Factor), «синдром выживания заложника» (англ. Hostage Survival Syndrome)[4]
Исследователи полагают, что стокгольмский синдром является не психологическим парадоксом, не расстройством или синдромом, а скорее нормальной реакцией человека на сильно травмирующее психику событие[3][4]. Так, стокгольмский синдром не включён ни в одну международную систему классификации психиатрических заболеваний[5].
Согласно данным ФБР о более чем 1200 случаев захвата заложников с баррикадированием захвативших в здании, стокгольмский синдром отмечен лишь в 8 % случаев[6].
Опасность синдрома
Опасность стокгольмского синдрома заключается в действиях заложника против собственных интересов, как, например, воспрепятствование своему освобождению.
Известны случаи, когда во время антитеррористической операции заложники предупреждали террористов о появлении спецназовца, и даже заслоняли террориста своим телом[7]. В других случаях террорист прятался среди заложников и никто его не разоблачал. Как правило, стокгольмский синдром проходит после того, как террористы убивают первого заложника.
Видео по теме
Факторы, влияющие на формирование стокгольмского синдрома
Стокгольмский синдром может получить развитие при:
Механизм психологической защиты основан на надежде жертвы, что агрессор проявит снисхождение при условии безоговорочного выполнения всех его требований. Поэтому пленник старается продемонстрировать послушание, логически оправдать действия захватчика, вызвать его одобрение и покровительство.
Гуманизация отношений между захватчиком и жертвой является ключевой при формировании стокгольмского синдрома и обусловливается следующими факторами:
- возможностью и качеством социального взаимодействия. Чтобы затруднить развитие эмоциональных отношений, пленникам могут завязывать глаза, затыкать рот кляпом. С этой же целью охранники могут часто меняться местами[3][4];
- возможностью рационального объяснения проявленной жестокости. Необъяснимая, нерациональная жестокость убивает развитие симпатии между сторонами. В обратном случае, если, например, один из заложников погибает в результате сопротивления террористам, то выжившие стараются оправдать вспышку жестокости провокативным (опасным для остальных) поведением самого погибшего[3];
- языковым барьером. Запрет переговариваться и (или) незнание языка сильно затрудняет формирование симпатии между заложниками и террористами[3];
- психологической грамотностью, знанием приёмов выживания[3]. Психологически грамотный заложник и (или) террорист имеют больше шансов повлиять друг на друга;
- личностными качествами обеих сторон, их способностью к дипломатическому общению. Заложник, обладающий дипломатическими качествами, способен переубедить противника, сместить его точку зрения[3];
- системой культурных стереотипов. Расовые, этнические, религиозные и идеологические разногласия оказывают жёсткое негативное влияние на развитие симпатии между захватчиком и его жертвой. Они с трудом поддаются изменению за такой короткий промежуток времени[3] и могут спровоцировать неприязнь, вспышку жестокости и даже гибель заложников;
- длительностью пребывания в плену[3]. Стокгольмский синдром формируется после 3—4 дней лишения свободы и усиливается в случае изоляции пленников. При долгом нахождении в плену заложник общается с захватчиком, узнаёт его как человека, понимает причины захвата, чего захватчик хочет добиться и каким способом; особенно это проявляется при терактах, имеющих политическую подоплёку — заложник узнаёт претензии захватчика к власти, проникается ими и может убедить себя, что позиция захватчика — единственно правильная.
Зная, что террористы хорошо понимают, что до тех пор, пока живы заложники, живы и сами террористы, заложники занимают пассивную позицию, у них нет никаких средств самозащиты ни против террористов, ни в случае штурма. Единственной защитой для них может быть терпимое отношение со стороны террористов. В результате заложники психологически привязываются к террористам и начинают толковать их действия в свою пользу. Известны случаи, когда жертвы и захватчики месяцами находились вместе, ожидая выполнения требований террориста[8].
В случаях особо жестокого обращения заложники психологически дистанцируются от ситуации; убеждают себя, что это происходит не с ними, что с ними такое произойти не могло, и вытесняют из памяти травмирующее событие, занимаясь конкретной деятельностью[9].
Если никакого вреда жертве не причиняется, некоторые люди, будучи менее подвержены синдрому в процессе адаптации к данной ситуации и почувствовав потенциальную неспособность захватчиков причинить им вред, начинают их провоцировать[10].
После освобождения выжившие заложники могут активно поддерживать идеи захватчиков, ходатайствовать о смягчении приговора, посещать их в местах заключения и т. д.
«Корпоративный» синдром
Есть необычная разновидность Стокгольмского синдрома, называемая «корпоративной». Она проявляется во время диктатуры на работе и подчинения человека своему «руководителю»[11][12].
Профилактика при ведении переговоров и дебрифинг
В ведении переговоров при захвате заложников одной из психологических задач медиатора является поощрение развития взаимной симпатии (стокгольмского синдрома) между заложниками и захватчиками с целью увеличения шансов заложников на выживание. Директор исследовательских программ Центра предотвращения международных преступлений д. н. Адам Дольник сообщил по этому поводу в интервью «Новой газете»[2]:
Переговорщик просто обязан провоцировать, поощрять формирование этого синдрома любыми способами. Потому что если террористы и заложники будут нравиться друг другу, то тогда меньше шансов, что заложники сделают что-то глупое, что повлекло бы жёсткие действия террористов. А террористам, в свою очередь, будет крайне трудно решиться на убийство заложников, к которым они испытывают симпатию.
Методики проведения дебрифинга (психологической консультации) выживших заложников в случае их удачного освобождения разнятся в зависимости от характера ситуации, сформировавшей стокгольмский синдром. Например, дебрифинг освобождённых военнопленных отличается по своей структуре от дебрифинга заложников политических терактов[3].
Захват заложников в Стокгольме в 1973 году
23 августа 1973 года бежавший из тюрьмы Ян-Эрик Ульссон в одиночку захватил банк «Kreditbanken» (Стокгольм, Швеция)[13], ранив одного полицейского и взяв в заложники четверых работников банка: трёх женщин (Биргитту Лундблад, Кристин Энмарк, Элисабет Ольдгрен) и мужчину (Свена Сефстрёма). По требованию Ульссона полиция доставила в банк его сокамерника Кларка Улофссона (Clark Olofsson). Заложники звонили премьер-министру Улофу Пальме и требовали выполнить все условия преступников.
26 августа полицейские просверлили отверстие в потолке и сфотографировали заложников и Улофссона, однако Ульссон заметил приготовления, начал стрелять и пообещал убить заложников в случае газовой атаки.
28 августа газовая атака всё-таки состоялась. Через полчаса захватчики сдались, а заложников вывели целыми и невредимыми.
Бывшие заложники заявили, что боялись не захватчиков, которые ничего плохого им не сделали, а полиции. По некоторым данным, они за свои деньги наняли адвокатов Ульссону и Улофссону.
В ходе судебного разбирательства Улофссону удалось доказать, что он не помогал Ульссону, а, напротив, пытался спасти заложников. С него сняли все обвинения и отпустили. На свободе он встретился с Кристин Энмарк, и они стали дружить семьями.
Ульссон был приговорён к 10 годам тюремного заключения, где впоследствии получал много восхищённых писем от женщин.
Случай Патти Хёрст
Патрисия Хёрст (Patricia Hearst) была захвачена 4 февраля 1974 группой «Симбионистская армия освобождения» (англ. Symbionese Liberation Army). Террористы получили от семьи Хёрст 4 млн долларов, но девушка освобождена не была. Позже выяснилось, что она вступила в ряды С. А. О. под угрозой убийства.
Захват резиденции японского посла в Лиме, столице Перу, 17 декабря 1996
Это самый крупный за всю историю захват такого большого числа высокопоставленных заложников из разных стран мира, неприкосновенность которых установлена международными актами.
Террористы (члены перуанской экстремистской группировки «Революционное движение имени Тупака Амару»), появившиеся под видом официантов с подносами в руках, захватили резиденцию посла вместе с 500 гостями во время приёма по случаю дня рождения императора Японии Акихито и потребовали, чтобы власти освободили около 500 их сторонников, находящихся в тюрьмах.
Сразу после этого захвата заложников общественность стала обвинять президента Перу Альберто Фухимори в бездействии и в том, что он не обеспечил надёжной охраны посольства, лидеры западных стран, чьи граждане оказались в числе заложников, оказывали на него давление и требовали, чтобы безопасность заложников была приоритетной целью при их освобождении. В таких условиях ни о каком штурме посольства, ни о каких других силовых мерах освобождения заложников речи не шло.
Через две недели террористы освободили 220 заложников, сократив число своих пленников, чтобы их легче было контролировать. Освобождённые заложники своим поведением озадачили перуанские власти. Они выступали с неожиданными заявлениями о правоте и справедливости борьбы террористов. Находясь долгое время в плену, они стали испытывать одновременно и симпатию к своим захватчикам, и ненависть и страх по отношению к тем, кто попытается насильственным способом их освободить.
По мнению перуанских властей, главарь террористов Нестор Картолини, бывший текстильный рабочий, был исключительно жестоким и хладнокровным фанатиком. С именем Картолини была связана целая серия похищений крупных перуанских предпринимателей, от которых революционер требовал денег и других ценностей под угрозой смерти. Однако на заложников он произвёл совершенно иное впечатление. Крупный канадский бизнесмен Кьеран Мэткелф сказал после своего освобождения, что Нестор Картолини — вежливый и образованный человек, преданный своему делу.
Описанный случай дал название «лимскому синдрому» (англ. Lima syndrome)[14]. Ситуация, при которой террористы испытывают настолько сильную симпатию к заложникам, что отпускают их, является обратным примером (частным случаем) стокгольмского синдрома.
См. также
Примечания
- ↑ Стокгольмский синдром: История, причины, ориентация
- ↑ 1 2 На переговоры идет сильный. Как подчинить террористов своей воле, не выводя танки и огнеметы на прямую наводку. Елена Милашина. Интервью с Адамом Дольником. — «Новая газета», 29.08.2007.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Factors Influencing the Development of the Hostage Identification Syndrome. (недоступная ссылка) James T. Turner. Political Psychology, Vol.6, No.4, 1985, pp.705—711
- ↑ 1 2 3 The Stockholm Syndrome Revisited. Arthur Slatkin. The Police Chief Magazine, Vol.LXXV, No.12, December 2008.
- ↑ ‘Stockholm syndrome’: psychiatric diagnosis or urban myth?. M. Namnyak, N. Tufton, R. Szekely, M. Toal, S. Worboys, E. L. Sampson — Acta Psychiatrica Scandinavica, Volume 117, Issue 1, pages 4-11, January 2008.
- ↑ Курт Бартол. Психология криминального поведения. — 7. — Olma Media Group, 2004. — С. 289. — 352 с. — (Психологическая энциклопедия). — ISBN 9785938781054.
- ↑ http://psyfactor.org/lib/pochebut2.htm
- ↑ Стокгольмский синдром. В кн: «Социальная психология толпы». Л. Г. Почебут, Сп-Б., 2004.
- ↑ Психология взаимодействия террористов с заложниками. В кн: «Социальная психология толпы». Л. Г. Почебут, Сп-Б., 2004.
- ↑ Стокгольмский синдром: дружбе заложников и террористов 30 лет.
- ↑ Корпоративный стокгольмский синдром. wi-fi.ru. Проверено 25 февраля 2018.
- ↑ Корпоративный стокгольмский синдром (рус.). Проверено 25 февраля 2018.
- ↑ См. подробнее Norrmalmstorg Robbery в англовики.
- ↑ См. подробнее в статье en:Stockholm Syndrome#Lima Syndrome в англовики.
Литература
- на русском языке
- на других языках
wiki2.red
Бытовой стокгольмский синдром: какие женщины от него страдают
Люди, которые находились в заложниках, были жертвами издевательств или похищения, могут начать испытывать симпатию к своим мучителям — это явление широко известно как «стокгольмский синдром». Но немногие знают, что такая же проблема часто возникает и в бытовой среде — чаще всего в союзах, где один из партнеров доминирует над другим.
Как часто синдром встречается?
В семьях с атмосферой патриархата мужчина — ввиду того, что он обеспечивает семью, а потому «имеет больше власти» — может проявлять агрессию по отношению к своей партнерке, унижать, оскорблять ее, вымещая накопившуюся злость.
По данным Росстата, вербальному насилию подвергается каждая третья женщина в России. Учитывая наш менталитет и стереотипную установку «не выносить сор из избы», реальные данные могут быть в разы больше. Часто абьюз не обходится лишь словами — статистика гласит, что физическое насилие на себе испытывала каждая пятая россиянка. К сожалению, не всем женщинам удается уйти от абьюзивных партнеров, поэтому можно говорить о том, что бытовой стокгольмский синдром встречается часто.
Как работает бытовой стокгольмский синдром?
Находясь в стрессовой ситуации, наш организм пытается всеми силами из нее высвободиться — хочется уйти, вырваться из отношений. Но если женщине не к кому обратиться, некуда уйти, у нее слишком низкая самооценка или ее с мужем связывают совместные дети, мозг включает другой защитный механизм. Для того, чтобы уменьшить вред, наносимый своей психике, женщина начнет защищать абьюзера, оправдывать его действия, находить каждому плохому слову свое объяснение. Она теряет связь с реальностью.
Женщина, находящаяся в абьюзивных отношениях и оправдывающая насилие со стороны партнера, будет бессознательно стараться «соответствовать» неадекватным требованиям и надеяться на то, что тогда партнер поменяет отношение — так наш мозг пытается избавится от стресса.
Как можно высвободить человека из этой ситуации?
Иногда, распознав первые признаки абьюзера, женщины стремятся сразу же разорвать отношения —работает инстинкт не подвергаться опасности. Но некоторые женщины, ввиду большой неуверенности в себе, наличия какой-либо психической травмы, депрессии или нестабильности, держится за существующие отношения, даже если они разрушают ее — ведь наличие отношений, хоть и плохих — это некий «островок стабильности».
Если жертва не понимает, насколько она «увязла» в токсичных отношениях, не слушает советы со стороны и яростно защищает партнера, когда его критикуют — в таком случае разорвать такие отношения можно лишь с помощью квалифицированного специалиста. Он будет работать с ее психикой, комплексами, поможет снова начать ясно мыслить.
umnaja.ru
Бытовой стокгольмский синдром: что это
Люди, которые находились в заложниках, были жертвами издевательств или похищения, могут начать испытывать симпатию к своим мучителям — это явление широко известно как «стокгольмский синдром». Но немногие знают, что такая же проблема часто возникает и в бытовой среде — чаще всего в союзах, где один из партнеров доминирует над другим.
Как часто синдром встречается?
В семьях с атмосферой патриархата мужчина — ввиду того, что он обеспечивает семью, а потому «имеет больше власти» — может проявлять агрессию по отношению к своей партнерке, унижать, оскорблять ее, вымещая накопившуюся злость.
По данным Росстата, вербальному насилию подвергается каждая третья женщина в России. Учитывая наш менталитет и стереотипную установку «не выносить сор из избы», реальные данные могут быть в разы больше. Часто абьюз не обходится лишь словами — статистика гласит, что физическое насилие на себе испытывала каждая пятая россиянка. К сожалению, не всем женщинам удается уйти от абьюзивных партнеров, поэтому можно говорить о том, что бытовой стокгольмский синдром встречается часто.
Как работает бытовой стокгольмский синдром?
Находясь в стрессовой ситуации, наш организм пытается всеми силами из нее высвободиться — хочется уйти, вырваться из отношений. Но если женщине не к кому обратиться, некуда уйти, у нее слишком низкая самооценка или ее с мужем связывают совместные дети, мозг включает другой защитный механизм. Для того, чтобы уменьшить вред, наносимый своей психике, женщина начнет защищать абьюзера, оправдывать его действия, находить каждому плохому слову свое объяснение. Она теряет связь с реальностью.
Женщина, находящаяся в абьюзивных отношениях и оправдывающая насилие со стороны партнера, будет бессознательно стараться «соответствовать» неадекватным требованиям и надеяться на то, что тогда партнер поменяет отношение — так наш мозг пытается избавится от стресса.
Как можно высвободить человека из этой ситуации?
Иногда, распознав первые признаки абьюзера, женщины стремятся сразу же разорвать отношения —работает инстинкт не подвергаться опасности. Но некоторые женщины, ввиду большой неуверенности в себе, наличия какой-либо психической травмы, депрессии или нестабильности, держится за существующие отношения, даже если они разрушают ее — ведь наличие отношений, хоть и плохих — это некий «островок стабильности».
Если жертва не понимает, насколько она «увязла» в токсичных отношениях, не слушает советы со стороны и яростно защищает партнера, когда его критикуют — в таком случае разорвать такие отношения можно лишь с помощью квалифицированного специалиста. Он будет работать с ее психикой, комплексами, поможет снова начать ясно мыслить.
umnaja.ru
Бытовой стокгольмский синдром: как это
Люди, которые находились в заложниках, были жертвами издевательств или похищения, могут начать испытывать симпатию к своим мучителям — это явление широко известно как «стокгольмский синдром». Но немногие знают, что такая же проблема часто возникает и в бытовой среде — чаще всего в союзах, где один из партнеров доминирует над другим.
Как часто синдром встречается?
В семьях с атмосферой патриархата мужчина — ввиду того, что он обеспечивает семью, а потому «имеет больше власти» — может проявлять агрессию по отношению к своей партнерке, унижать, оскорблять ее, вымещая накопившуюся злость.
По данным Росстата, вербальному насилию подвергается каждая третья женщина в России. Учитывая наш менталитет и стереотипную установку «не выносить сор из избы», реальные данные могут быть в разы больше. Часто абьюз не обходится лишь словами — статистика гласит, что физическое насилие на себе испытывала каждая пятая россиянка. К сожалению, не всем женщинам удается уйти от абьюзивных партнеров, поэтому можно говорить о том, что бытовой стокгольмский синдром встречается часто.
Как работает бытовой стокгольмский синдром?
Находясь в стрессовой ситуации, наш организм пытается всеми силами из нее высвободиться — хочется уйти, вырваться из отношений. Но если женщине не к кому обратиться, некуда уйти, у нее слишком низкая самооценка или ее с мужем связывают совместные дети, мозг включает другой защитный механизм. Для того, чтобы уменьшить вред, наносимый своей психике, женщина начнет защищать абьюзера, оправдывать его действия, находить каждому плохому слову свое объяснение. Она теряет связь с реальностью.
Женщина, находящаяся в абьюзивных отношениях и оправдывающая насилие со стороны партнера, будет бессознательно стараться «соответствовать» неадекватным требованиям и надеяться на то, что тогда партнер поменяет отношение — так наш мозг пытается избавится от стресса.
Как можно высвободить человека из этой ситуации?
Иногда, распознав первые признаки абьюзера, женщины стремятся сразу же разорвать отношения —работает инстинкт не подвергаться опасности. Но некоторые женщины, ввиду большой неуверенности в себе, наличия какой-либо психической травмы, депрессии или нестабильности, держится за существующие отношения, даже если они разрушают ее — ведь наличие отношений, хоть и плохих — это некий «островок стабильности».
Если жертва не понимает, насколько она «увязла» в токсичных отношениях, не слушает советы со стороны и яростно защищает партнера, когда его критикуют — в таком случае разорвать такие отношения можно лишь с помощью квалифицированного специалиста. Он будет работать с ее психикой, комплексами, поможет снова начать ясно мыслить.
umnaja.ru