Энциклопедия изречений Святых отцов и учителей Церкви по различным вопросам духовной жизни, Часть 11
Величие естества Божиего не ограничивается никаким пределом, никакая мера ведения не служит таким пределом в Его постижении. И нет предела, за которым жаждущему высокого познания следовало бы остановиться в стремлении «в предняя». Напротив, ум, высшим познанием восходящий к горнему, находится в таком состоянии, что всякое совершенство познания, достижимое для естества человеческого, вызывает пожелание еще более высоких познаний (19, 155).
Божественные тайны открыты вам, люди, насколько слух человеческий их может принять. Стремящиеся к благочестивому боговедению, насколько вмещает ваш разум, возносите славу Богу, зная, что сколько бы ни возрастало ваше знание,даже если бы вы превзошли самые высшие системы понятий о Боге, и тогда обретенное вами и восхищающее вас не само еще Искомое, но только подножие ног Его. Святитель Григорий Нисский (18, 108).
Невозможно вполне постичь и всего Промышления Божиего, потому что величие Его разума и премудрости намного превосходит понятия человеческие. К тому же страсти ослепляют многих настолько, что они совершенно не видят Его. Во-первых, страсть к удовольствиям, при которой не замечают и того, что для всех ясно. Во-вторых, невежество и развращение ума… В-третьих, люди иногда не знают, что хорошо и что плохо, ошибаясь в суждениях о вещах из-за своего пристрастия ко злу и склонности к порокам. В-четвертых, они даже и не помышляют о своих грехах. В-пятых, невыразимо велико расстояние между Богом и людьми. В-шестых, Бог не желает открывать всего, потому что нам достаточно знать и немногие частности. Не нужно стараться узнавать Промысл Божий обо всем (это значило бы домогаться невозможного и совершенно превышающего способности всякого создания). А те, которые хотят познать его отчасти, должны быть свободны от упомянутых страстей, и тогда они увидят его яснее солнца, хотя и не вполне, а только отчасти, и будут благодарить Его за все
Не измеряй силы Божией по своим соображениям слабого человека. Не думай, что Бог может сделать только то, что ты можешь представить… Бог превосходит все представления и побеждает разум; неисследим Творец, и непостижимы дела Его. Святитель Иоанн Златоуст (40, 762).
Чем глубже входит человек в познание Бога, тем более считает себя невеждой… Преподобный Макарий Египетский (33, 146).
Свойственно Бесконечному оживлять несуществующее в существование, чего не сильны сотворить никакие числа, как бы ни были они велики. Доказательство беспредельности Разума, управляющего вселенной, продолжает великолепно выражаться существованием всего существующего (109, 91).
И открытые законы, и открытие существования законов, превышающих постижение, составляют труд и славу человеческого ума, свидетельствуют ясно, что они произведены и установлены высочайшим Умом. Необъятен этот Ум, потому что произведение его природа – необъятно. Святитель Игнатий (Брянчанинов) (111, 289).
Если Бог, Триипостасно Единый, несоздан и безначален, был всегда и прежде всего видимого и невидимого, телесного и бестелесного, познаваемого нами и непознаваемого, и все получило бытие от Единосущной и Нераздельной Троицы, единого Божества, то скажи мне: каким способом творения могут познать Творца, начавшие быть всегда Сущего, созданные – Несозданного? Как они, от Него во времени получившие бытие, могут познать Его – Безначального? Как могут понять они, каков Он и как существует? Нет, никак не могут они понять этого, кроме того только, насколько захочет Сам Творец, Который как дает всякому человеку дыхание и жизнь, и душу, и ум, и слово, так человеколюбиво дарует и познание о Себе, чтобы человек знал Его настолько, насколько Он позволит.
Серафимы не смели даже смотреть на снисхождение Божие: как же человек дерзнул сказать, или лучше как человек дерзнул подумать, что он может точно и ясно познавать то чистое Естество, Которое недоступно даже созерцанию Херувимов? (40, 392).
Нет ничего хуже, чем судить и измерять дела Божественные соображениями человеческими. Таким образом можно далеко отпасть от камня веры и лишиться света. Желающий объять лучи солнца глазами человеческими не только не объемлет их и не достигнет цели, но еще и отдалится от нее и потерпит великий вред, повредив зрение. Тем более дерзающий вместить своими умствованиями Свет неприступный потерпит вред, оскорбляя Бога (45, 764).
Между глиной и горшечником нет различия, а между Богом и людьми такое различие по существу, какого ни слово выразить, ни ум измерить не могут (35, 510).
Мать может дать хлеба ребенку, питающемуся грудным молоком, но ребенок не может съесть его, так и Бог мог бы предложить нам высшую и сверхъестественную мудрость, но мы не можем ее принять (42, 914).
Подумай, несчастный и жалкий, кто ты и Кого исследуешь? Ты – человек, а исследуешь Бога? Достаточно ли одних этих названий, чтобы выразить крайнее безумие? Человек – земля и пепел, плоть и кровь, трава и цветение травы, тень и дым, тщета и все, что только есть ничтожнее и немощнее этого. Не подумай, что это сказано к осуждению природы человеческой. Не я так говорю, но пророки так рассуждают, и не к бесчестию нашего рода, но для усмирения надменности безумных, не для унижения нашей природы, но для низложения гордости
Если мы не понимаем и того, что у нас под руками – создания близкого к нам животного, то как же бессмысленно и безумно исследовать то, что касается Творца, и говорить, будто мы понимаем то, о чем не имеют понятия и высшие бестелесные силы… Святитель Иоанн Златоуст (38, 121).
Божество непостижимо для человеческой мысли, и мы не можем представить Его во всей полноте (13, 27).
Как никто и никогда не вдыхал в себя всего воздуха, так ни ум не вмещал, ни слова не обнимали Божией сущности. Святитель Г ригорий Богослов (13, 96).
Безумен тот, кто воображает, что постиг Бога. Чем более надмевается он этой мыслью, тем глубже падает с высоты своей (29, 231).
Увидит ли солнце слепой, который стоит и порицает его? И славу Божества, Которое превыше всего, уменьшит ли любопытный исследователь? К посрамлению пытливого исследователя достаточно того, что он дерзко говорит о своем Творце. Преподобный Ефрем Сирин (28,382).
Что мы скажем Исаии, который говорил: «Видел я Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном» (Ис. 6, I)? Что Иезекиилю, который видел Господа, сидящего на Херувимах? Что Даниилу, который говорил: «Воссел Ветхий днями» (Дан. 7, 9)? Что скажем самому Моисею, который говорил: «Открой мне путь Твой, дабы я познал Тебя» (Исх. 33, 13)? Им отвечает Сам Бог устами пророка: «Я говорил к пророкам, и умножал видения, и чрез пророков употреблял притчи» (Ос. 12, 10), то есть Он являлся в образах и подобиях, а не тем, каков Он есть Сам в Себе. Не только пророки, но и Ангелы и Архангелы не видят Бога, каков Он в Своей Сущности. Его видят только Сын и Дух Святой. Как может созданное естество видеть Несозданного?
Бог умосозерцаем, хотя и отчасти, для некоторых. Однако никто не скажет, что Он такое, хотя иной и слишком уверен, что знает это. Ибо каждой мысли о Боге всегда, как мгла, примешивается нечто мое и видимое. Каким же образом проникну сквозь эту мглу и вступлю в общение с Богом, чтобы не трудясь уже более, обладать и быть уверенным, что обладаю тем, что давно желал обрести? Самое пагубное дело – не чтить Бога и не знать, что Он – первая Причина всего сотворенного, от Которого все произошло и Которым хранимо по неизреченному чину и. закону. Но представлять себя знающим, что такое Бог, – это повреждение ума. Это то же, что, увидев в воде отражение солнца, думать, будто видишь самое солнце… Хотя один и несколько премудрее другого, поскольку привлек к себе больше лучей света, потому что больше всматривался, однако все мы ниже величия Божия, потому что Бога покрывает свет и образы Его тьма. Кто пройдет сквозь мрак, тот встречает вторую преграду высшего света. Но проникнуть сквозь двойной покров нелегко. Того, Кто все наполняет и Сам выше всего, Кто умудряет ум, увлекая меня на новую высоту тем самым, что непрестанно от меня ускользает, такого Бога прежде всего содержи в уме и чествуй, доказывая любовь свою ревностью к заповедям. Но не везде и не всегда нужно изыскивать, что Он такое, и не всякому следует говорить о Нем. Что-то можешь сказать о Боге, впрочем со страхом, а другое пусть остается внутри и, безмолвно чтимое, хранится в тайне одним умом. Для иного же отверзай только слух, если преподается слово, ибо лучше подвергать опасности слух, нежели язык. О прочем же будем молить, чтобы узнать это ясно, отрешившись от косности плоти. А теперь, насколько возможно, будем очищать себя и обновляться светлой жизнью. Так приемлешь в себя умосозерцаемого Бога, ибо несомненно, что Бог Сам приходит к чистому, потому что обителью Чистого бывает только чистый. Умственное же познание мало приближает к Богу, ибо на всякое понятие найдется другое, противоположное…
Вифсаидского слепого Господь исцелил не сразу, но сначала даровал ему неполное зрение, а потом полное, так что он стал все видеть ясно. Для чего Господь так сделал, известно Ему одному. Мы же возьмем отсюда следующую мысль: если считалось нужным исцелить телесное зрение постепенно, то тем более такая постепенность необходима в просветлении очей нашего ума. Так оно и было. В патриархальный период богооткровенное познание было не сложно. В подзаконный период оно стало сложнее и подробнее. В наш христианский период оно еще подробнее и возвышеннее. Но конец ли это? На земле высшего не ожидай, а на том свете будет. Два святых апостола удостоверяют нас в этом, святые Иоанн и Павел. «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло» (1Кор. 13, 12), а тогда все увидим ясно. Но и там будут степени умственного просветления, ибо познание Бога беспредельно. На земле же откровение Божие уже завершено; нечего и мечтать о высшем. Мы имеем все, что нужно: усвой и живи этим. Христианское откровение впереди не обещает нового откровения. Святитель Феофан Затворник (116, 19–20).
Христос, Спаситель наш, учит: «Никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть» (Мф. 11, 27). И святому Петру говорит: «Не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах» (Мф. 16, 17). Отсюда видим, что для познания Бога нужно откровение.
389 Слово Божие проповедует Бога, но без Бога – Бога познать мы не можем. Слеп и темен наш разум: он требует просвещения от Самого Бога, Который творит свет из тьмы. Надо внимать светильнику Божиего слова, но просвещения просить от Самого Бога. Только вышеестественный свет разгоняет тьму. Святое Писание наш светильник, но нужно чтобы открылось внутреннее око, способное видеть этот сияющий светильник. Слепой не видит, надо иметь зрячие глаза. Поэтому пророк молится: «Открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего» (Пс. 118, 18).
Бог для всех непостижим и неизмерим, кроме тех, которые вкусили принятое от Него же Самого и сознают свою немощь. Преподобный Макарий Египетский (33, 201).
Не ты познал Бога через праведность, но Бог познал тебя по благости. Святитель Василий Великий (7, 269).
Помни: Бога без Бога познать мы не можем. И чем более кто познает Бога, тем более смиряется, боится и любит Его. Святитель Тихон Задонский (82, 363).
Если Богу угодно дать тебе познание, то Он даст в свое время, и даст таким способом, какого даже не может представить себе плотский человек (108, 274).
Уверовавшие в Бога вступают в усвоение Ему, и, благодатно вознесшись превыше всего временного, получают таинственное, опытное знание, что Он вознесся на небо и возносит туда с Собою истинно верующих в Него (109, 139).
Нет истинного познания Господа Иисуса Христа без посредства Святого Духа (111,167)
Познание людьми воли Божией может совершиться единственно при посредстве Божественного откровения. Святитель Игнатий (Брянчанинов) (112, 82).
Солнце с высоты для всех равно щедро излучает свой свет, но видят его только имеющие глаза и не закрывающие их. …Так и Бог с высоты Своей посылает всем изобильную помощь, ибо Он – неиссякаемо источающий, спасительный и озаряющий Источник милости и добра. Наслаждаются же Его благодатью и силой к совершению добродетели и достижению совершенства… не все, но только те, которые проявили доброе произволение и делами показали веру и любовь к Богу, которые совершенно устранились от всего дурного, твердо держались заповедей Божиих и всегда устремляли душевный взор на Самое Солнце правды – Христа. Святитель Григорий Палама (65, 249).
Для того чтобы познать Владыку всех, недостаточно только видеть чудеса нужно иметь признающую душу. Так лучи солнца недостаточны для того, чтобы видеть, нужен еще и чистый и здоровый глаз (39, 213).
Хочешь воспринять луч, просвещающий твои очи? Сделай их чистыми, здоровыми и зоркими. (Бог) показал тебе свет Истины. Но если ты, убегая от света, устремишься к тьме, какое тогда ты найдешь оправдание, какое извинение? Святитель Иоанн Златоуст (45, 18).
…Бог истинно познается только достойной и угодной Ему душой. Преподобный Макарий Египетский (33, 459).
Христос познается в нас через чистоту, ибо Он чист и обитает в чистых. Преподобный Марк (54, 125).
Любо
azbyka.ru
Патриарх Кирилл: Самопознание и самоконтроль — это непременные условия возрастания человеческой личности
24 февраля. ПРАВМИР. 24 февраля 2015 года, во вторник первой седмицы Великого поста, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл молился за уставным богослужением в Зачатьевском монастыре г. Москвы. По окончании богослужения Предстоятель Русской Церкви обратился к верующим с Первосвятительским словом.
Великий пост — это особое время, которое мы должны пройти с пользой, так, чтобы дни Великого поста, которые на самом деле текут очень быстро, не прошли мимо нас.
Чаще всего именно мы сами определяем, насколько пост будет для нас значим, насколько мы можем использовать великий духовный потенциал дней Святой Четыредесятницы.
Сегодня жизнь многих людей так далека от церковного устава. Она своей логикой рассредоточивает человека, переориентируя его сознание на цели, которые очень далеки от тех целей, которые мы как православные люди должны ставить перед собой, вступив в поприще Святой Четыредесятницы. И не только логика, но и стиль современной жизни мешают нам сосредоточиться. Люди заняты работой, учебой, решением огромного количества больших и маленьких дел. У каждого свои заботы. И не обязательно нужно быть государственным деятелем или человеком, руководящим огромными коллективами, чтобы время поглощалось этими заботами, связанными с исполнением своего долга. Но и у человека, который ни над кем не начальствует, возникает огромное количество больших и маленьких забот и проблем, связанных с ним самим, с его близкими, родными, с родителями и детьми, с устроением своего быта, с поддержанием своего здоровья и со множеством других важных или не очень важных вещей.
Несмотря на эту суету, во время Великого поста мы должны попытаться сконцентрировать свое внимание на духовной жизни. И святые отцы учат нас тому, что именно в это время, время поста и молитвы, человек должен сосредоточенно пытаться познать самого себя. Самопознание, как об этом говорит аскетическая традиция Церкви, направлена не на любование своими добродетелями, своими талантами или успехами, а на внимание к своим грехам. И если мы свои недостатки, слабости и грехи увидим, то это очень хорошо. Но этого недостаточно.
И святые отцы предлагают нам следующий шаг для того, чтобы мы не только могли увидеть свои грехи, но и контролировать то, что происходит в нашей духовной жизни. Самоконтроль есть непременное условие духовного совершенствования человека. «Рассматривай тщательно самого себя, — учит нас египетский авва Исаия Отшельник, — чтобы узнать, какие чувства твои приносят плод Богу, а какие покоряются греху».
Но чтобы точно знать, что в каждом из нас приносит или способно принести плод Богу, а что покоряется греху, нужно внимательно наблюдать за происходящим в душе. И потому Василий Великий учит: «Рассматривай деяния каждого дня, сравнивай его с деянием дня предшествовавшего и поспешай к исправлению».
Конечно, то, о чем говорят святые отцы, это очень высокие требования. Но, одновременно, при всей своей высоте, они доступны любому человеку. Не нужно иметь никакого особого образования, не нужно иметь никакого особого интеллекта, никакого особого положения в обществе, чтобы подумать о самом себе. И не просто эпизодически думать, но стараться, особенно в дни святого Великого поста, проникать в глубину своих мыслей, помыслов и чувств, подвергая внутреннему суду все то, что в нас происходит.
Самопознание и самоконтроль — это непременные условия возрастания человеческой личности. И очень просто провести аналогии с нашей обычной жизнью. Если человек не познает окружающего мира, если он ничему не учится, то вряд ли он сможет достичь чего-то в своей жизни. А если он не контролирует свои поступки и слова, то как много он может сделать даже не греховного, а просто ошибочного, того, что помешает в жизни. И если все это применимо к нашей повседневной жизни, в наших отношениях с окружающим нас миром, то насколько все это применимо и востребовано по отношению к нашей внутренней жизни.
Хотел бы от всего сердца пожелать сестрам святой обители, всем прихожанам и всем, кто меня слышит сейчас, помощи Божией в той большой внутренней работе, которую нам надлежит совершить в дни святого Великого поста, чтобы это благодатное время не прошло мимо нас, но чтобы, погрузившись в молитвенную стихию постных богослужений, обратив особое внимание на свою внутреннюю жизнь, мы могли сделать важные шаги на пути к Богу, очищая душу свою от всякой скверны плоти и духа. Аминь.
Пресс-служба Патриарха Московского и всея Руси
www.pravmir.ru
Храм Святой Троицы в Хохлах | №292
|
16. однако же, узнав, что человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа, и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не делами закона; ибо делами закона не оправдается никакая плоть. 17. Если же, ища оправдания во Христе, мы и сами оказались грешниками, то неужели Христос есть служитель греха? Никак. |
18. Ибо если я снова созидаю, что разрушил, то сам себя делаю преступником. 19. Законом я умер для закона, чтобы жить для Бога. Я сораспялся Христу, 20. и уже не я живу, но живет во мне Христос. А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня.
|
ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ЧТЕНИЕ: Лк., VIII, 5-15.
|
5. вышел сеятель сеять семя свое, и когда он сеял, иное упало при дороге и было потоптано, и птицы небесные поклевали его; 6. а иное упало на камень и, взойдя, засохло, потому что не имело влаги; 7. а иное упало между тернием, и выросло терние и заглушило его; 8. а иное упало на добрую землю и, взойдя, принесло плод сторичный. Сказав сие, возгласил: кто имеет уши слышать, да слышит! 9. Ученики же Его спросили у Него: что бы значила притча сия? 10. Он сказал: вам дано знать тайны Царствия Божия, а прочим в притчах, так что они видя не видят и слыша не разумеют. 11. Вот что значит притча сия: семя есть слово Божие; |
12. а упавшее при пути, это суть слушающие, к которым пото’м приходит диавол и уносит слово из сердца их, чтобы они не уверовали и не спаслись; 13. а упавшее на камень, это те, которые, когда услышат слово, с радостью принимают, но которые не имеют корня, и временем веруют, а во время искушения отпадают; 14. а упавшее в терние, это те, которые слушают слово, но, отходя, заботами, богатством и наслаждениями житейскими подавляются и не приносят плода; 15. а упавшее на добрую землю, это те, которые, услышав слово, хранят его в добром и чистом сердце и приносят плод в терпении. Сказав это, Он возгласил: кто имеет уши слышать, да слышит! |
ЛЕБЕДЬ, ИЛИ ВЕЧЕР СЕН-САНСА
рассказ
Мишка был крепкий парень и не робкого десятка. Отжимания на кулаках, пробежки в любую погоду, спарринги и всё такое. Но те двое, которым он попался «на зубок» поздно вечером у ларька с сигаретами, оказались крепче. Вот уже несколько лет прошло, как Мишка на кулаках не отжимается, по мешку не бьёт и в парах не стоит. Вместо этого Мишка всем улыбается и через каждые секунд тридцать странно подёргивает головой. Работает он, ввиду полной своей безопасности, в детском садике дворником.
Зато Григорий как занимался любимым делом, так и занимается. Хотя он и не здоровый вовсе, и его, как и всех в нашем городе, рано или поздно встречали вечером такие люди, после общения с которыми тоже можно начать всем улыбаться. Гриша — представитель самой немужественной в глазах нашего нордического населения профессии. Гриша — скрипач. Ни разводной ключ, ни молот, ни тугая баранка старого грузовика мозолей на Гришиных руках не оставили. Весь спектр своих чувств он, в отличие от нормальных пацанов и мужиков, одними только матами выразить не способен. И в плечах он не широк, и смотрит на мир открытым взглядом, а не из-под неандертальских надбровных дуг. Даже плюнуть сквозь зубы у него получается только на метр, а не на три, как у любого нормального в нашем городе человека. И, тем не менее, какая-то сила в нём есть. А иначе как бы он до сих пор играл на своей скрипке, если даже такие парни, как Мишка, уже несколько лет всем улыбаются?
С какой-то репетиции в один из ветреных, холодных вечеров Гриша шёл однажды домой. Шёл, срезая углы и петляя по дворам, в которых шутки ради малолетками выбиты все лампочки у фонарей; шёл по дворам, в которые заходят только знатоки маршрута, например, пьяные, возвращающиеся после получки домой в состоянии глубокого алкогольного обморока. Через такие дворы быстрым шагом петлял с репетиции домой и Гриша, подняв воротник плаща, мурлыча обрывки мелодий, мечтая о горячем чае с лимоном.
Сиплый густой баритон неожиданно отвлёк Григория от уютных мыслей.
— Сюда иди.
Несколько окон без занавесок лили жидкий свет на мокрый лабиринт двора, на поломанную детскую площадку. Из полного мрака в относительную полутьму по направлению к нему выступили две фигуры.
— Деньги давай.
Когда бежать некуда, а драться бесполезно, просьбы, произнесённые сиплым голосом, нужно выполнять. Если, конечно, эти просьбы в принципе выполнимы. Если, то есть, у человека есть принципы, соблюдая которые, ему скорее придётся попрощаться с жизнью, чем исполнить неисполнимое. «Деньги — дело наживное, — так всегда говорила Григорию мама. — Нужно отдать — отдавай не жалея. Потом ещё заработаешь». «Деньги — не принцип», — всегда думал Григорий. Он достал из кармана все бумажки и все копейки, которые там были.
— Это всё?
— Да.
— А это что?
Рука обладателя сиплого баритона коснулась футляра за спиной.
— Скрипка.
— Ты чё — скрипач?
— Да.
— А она дорогая? — спросил второй надтреснутым голосом.
— Я её не отдам, — сказал Григорий, — да она вам и не нужна. Вы её нигде не продадите.
— А сыграть сможешь?
— Смогу, конечно.
— Пойдём.
Они зашли в ближайший подъезд и поднялись на площадку между первым и вторым этажами. Граффити на тему половой жизни обитателей дома, окурки, выбитое стекло — всё как везде. Григорий с минуту дышал на пальцы и тёр ладони друг о друга, разглядывая попутно неожиданных слушателей. А те с насмешкой в хищном взгляде, в свою очередь, рассматривали этого Паганини, который снимал с щуплых плеч футляр и готовился играть.
— Нам чего-нибудь нашего, — сказал баритон.
— «Мурку», что ли? — спросил, осмелев, Григорий.
— Типа того.
— «Мурку» я не играю. Я играю серьёзную музыку. Вот сейчас мы репетируем ораторию Сен-Санса.
— Слушай, Чиполлино, нам это… как тебе сказать? Нам непонятно будет, въезжаешь?
— Это вам так кажется. — Григорий уже изрядно осмелел и почувствовал себя не в лапах чудовища, а в диалоге с людьми. Он почувствовал, что больше непрошеных слушателей начинает владеть ситуацией. — Серьёзная музыка понятна всем. Вы когда-нибудь лебедя видели?
— Ты что, издеваешься?
— Ну, вот представьте себе лебедя. Представьте, как он плавает по тихому озеру, и вода мягко расходится за ним едва заметным шлейфом. Закройте глаза и представьте. А я сыграю произведение, которое называется «Лебедь». Это тоже Сен-Санс, ораторию которого мы сейчас репетируем.
Два человека зажмурились, а третий, взяв несколько нот для пробы, начал играть. Нужен был фотоаппарат, чтобы заснять эту «встречу на Эльбе»! Это было похоже на столкновение двух цивилизаций. Одна цивилизация была сурова. Она выжила в снегах ледникового периода, вырастив на сердце и на всём кожном покрове грубую защитную броню. А вторая, наоборот, долго обрезывала и очищала сердце, делая его чутким и восприимчивым к любому прикосновению. Два представителя первой цивилизации стояли непривычно для себя самих — закрыв глаза, а представитель другой водил смычком по струнам и сам в это время был похож на струну натянутую и звенящую. А между ними, в согревшемся от игры воздухе, царственно плыл по тихому озеру лебедь Сен-Санса. Он иногда окунал голову в воду, иногда прятал её под крыло. Но он всё время плыл, не останавливаясь, и озеру, казалось, не было конца.
Через несколько минут игры надтреснутый голос вскрикнул.
— Стой! Стой! Вот здесь теплее надо!
Григорий улыбнулся в ответ и стал играть «теплее», а кричавший, закрыв глаза, продолжил слушать. Он действительно понял эту музыку, и радость понимания грела его не меньше, чем звуки скрипки.
Дом резонировал. Звуки уходили вверх, усиливались, заставляли подрагивать невыбитые стёкла. Музыка без стука заходила в дома, сначала раздражая непривычностью, а затем совершая умиротворяющее помазание. Люди открывали двери квартир, чтобы закричать «Уйдите!» или «Перестаньте!», но не кричали, а оставались у открытых дверей и слушали. После «Лебедя» из «Карнавала животных» Гриша сыграл ещё Рондо Каприччиозо, и когда он заканчивал, из-под закрытых век баритона вытекла скупая и жгучая слеза, какими плачут люди, пережившие ледниковый период.
Они, конечно, отдали Григорию все его деньги, а может, и додали своих. Они проводили его домой, чтобы никто пальцем не тронул Паганини («Сам знаешь, что у нас по вечерам случиться может»). Они бы и поблагодарили его на все лады, но слов в лексиконе было маловато, и большую часть своего восторга они, размахивая руками, выражали матюками и междометиями.
Все трое в ту ночь засыпали улыбаясь. Но это была не та улыбка, которой встречает незнакомых прохожих некогда крепкий парень Мишка.
Обычно бес стоит незримо между людьми, нашёптывая помыслы, провоцируя вражду, подталкивая на злодеяния. А между этими тремя людьми в сей вечер тихо и неторопливо проплыл лебедь. Он проплыл, перед глазами одних открывая красивую и неизведанную жизнь, а в глазах другого подтверждая ту истину, что люди изначально хороши, и если плохи, то лишь потому, что сами не знают себя настоящих.
Прот. Андрей Ткачев
______________________________________________________________________________________
СВЯТЫЕ ОТЦЫ О САМОПОЗНАНИИ
Будем непрестанно испытывать и исследовать самих себя со всем вниманием и тщанием каждый день и каждый час, и приводя на ум одну за другой заповеди, по каждой из них осматривать и осуждать себя. Если найдем, что исполнили какую-нибудь — возблагодарим Господа Бога нашего и постараемся соблюдать ее и в последующее время. Если же окажется, что не исполнили какой-то, покаемся в этом и постараемся исполнить ее, чтобы иначе, презрев ее, не оказаться малейшим в Царстве Небесном (Мф. 5, 19).
Преп. Симеон Новый Богослов
Всего труднее познать и исцелить самого себя, потому что вместе с человеком рождается самолюбие и каждый, по пристрастию к самому себе, извращает истинный суд.
Свт. Василий Великий
До тех пор тяжело слепому, пока он не прозреет, до тех пор мучит болезнь человека, пока он не выздоровеет; до тех пор трудно учащемуся, пока не научится, когда же вполне научится, уже никаких затруднений не испытывает. Ибо что же за труд для хорошо видящего — видеть свет? Что за труд для познавшего себя, познавшего Бога — знать все сущее? Что за труд и подвиг для любящего-любить любимого? Никакого
труда и подвига, но все радостно и желательно.
Свт. Димитрий Ростовский
Совершенствуй самого себя, подобно тому, как земледелец возделывает ниву, — вырви грех, подобно плевелам; как терние, уничтожь беззаконие; как ветвь дикой маслины, как дикое бесплодное дерево, истреби грех.
Исторгнем из души своей гнев, порочные похоти, склонность к чувственным удовольствиям и роскоши, сребролюбие, навык к клятвам и клятвопреступлениям. Если мы будем тщательно возделывать самих себя, сначала исторгая терния, а потом насаждая небесное семя, то сможем получить обещанные блага.
Свт. Иоанн Златоуст
|
Дорогие братья и сестры! С радостью сообщаем вам, что 30 октября в 19.00 (вторник) в нашем приходе состоится открытие после каникул киноклуба. Мы планируем представить вашему вниманию, а затем обсудить фильм Андрея Звягинцева «Елена». Приходите сами и приводите друзей!!! *** Обращаем ваше внимание, что за свечным ящиком появились в продаже номера журнала «Альфа и Омега» прошлых лет . Прихожане нашего храма имеют уникальную возможность приобрести библиографическую редкость по выгодной цене. *** Объявлена подготовка к нашей традиционной благотворительной ярмарке в помощь заключенных. *** 17 октября состоялось приходское собрание. В ближайшее время за свечным ящиком появится список прихода. Просим всех прихожан проверить списки своих родных. Новые прихожане, которые не смогли быть на собрании, но хотели бы попасть в список прихода, могут в ближайшее время подойти к отцу Настоятелю.
|
www.trinity-church.ru
Глава 6. Святые отцы о духе. Учебник самопознания
Глава 6. Святые отцы о духе
Тему эту я расскажу очень кратко, взяв всего несколько примеров из разных эпох. Все-таки для подробного рассказа надо быть богословом. Мне же будет достаточно не полноценного изложения христианского учения о духе, а некоторого узнавания корней нашего о нем понятия.
Начну с автора, жившего в самом начале становления христианского учения — римского богослова Тертулиана (родился между 150 и 170-м годом, умер между 220 и 240-м), написавшего большой трактат «О душе». В нем он невольно вынужден вводить разграничения между душой и духом. Тертулиан был юристом, и потому решает, скорее, политические задачи с помощью философи.
«1. Для укрепления позиции нашей веры важно определить душу как простую, согласно Платону, то есть однородную в отношении, по крайней меры, ее сущности, что бы там ни утверждали искусства и науки и что бы ни говорили образы.
2. Ведь некоторые полагают, что в душе присутствует иная природная субстанция, дух, полагают, словно одно — жить, способность, которую дает душа, другое — дышать, способность, которую дает дух, [ссылаясь на то, ] что не у всех живых существ есть обе эти способности, ибо большинство только живут, но не дышат, потому что не имеют органов дыхания, легких и трахей».[12]
Далее Тертулиан вдается в путанные рассуждения о том, что нечего смотреть на комаров и муравьев, у которых нет дыхательных органов, и вообще, жить, значит дышать, а дышать, значит жить… «Следовательно, все это — и дышать, и жить, — есть дело того, чьим делом является и жить, то есть души».[13] Все это ведет к выводу, что дух и душа нераздельны, даже более: «…следовательно, не будут двумя те, которые не могут разделиться, которые могли бы разделиться, если бы были двумя.
9. … Ведь что же получится, если ты пожелаешь считать день одним, а свет чем-то другим, что присоединяется ко дню, хотя сам свет и есть день? Конечно, могут быть и другие виды света, как, например, свет от огня. Могут быть и другие виды духа, как, например, дух от Бога и дух от дьявола.
Итак, поскольку идет речь о душе и духе, то сама душа и будет дух, как сам день и есть свет. Ибо нечто является тем, благодаря чему оно есть как таковое».[14]
Тертулиан хорош тем, что он только закладывает основы христианского мировоззрения, поэтому прозрачен, и в его рассуждениях отчетливо видны и слабости, и то, как подыскиваются убедительные образы и доводы. Но ясно видно, что вопрос о душе и духе сложен, и как свет не является днем, так дух не является душой, и в то же время их природа каким-то образом слитна в человеке.
Сложность увеличивается стремлением подражать великим грекам и выглядеть философично. Эта потребность вслед за Платоном объявлять душу простой сущностью, будет преследовать христианских мыслителей все века. Она же, кстати, выльется в картезианское понимание сознания или духа, как простой сущности, равной чуть ли не математической точке, в итоге чего человечество на несколько веков впадет в метафизический отказ вообще понимать душу. Им до сих пор болеет научная психология.
Рассуждения о различиях духа и души, в действительности, весьма болезненны для Тертулиана, и он сам не чувствует себя удовлетворенным собственными софистическими находками. Логистика не работает там, где надо просто наблюдать действительность или природу. Поэтому в следующих главах он постоянно возвращается к этому предмету, добавляя все новые черты понятия духа:
«Таким образом, и душу, которую мы определяем, исходя из ее своеобразия, как дуновение, мы объявляем здесь духом по необходимости; как бы то ни было, вопреки Гермогену, который заявляет, что она состоит из вещества, а не из дуновения Бога, мы ее рассматриваем как собственно дуновение.
2. Ибо он, пренебрегая свидетельством самого Писания, дуновение превращает в дух, чтобы считалось, что душа состоит скорее из вещества, чем из духа Божьего, поскольку невероятно, чтобы дух Божий дошел до греха, а потом до суда. Поэтому мы и там утверждаем, что душа есть дуновение, а не дух, согласно Писанию и согласно различению духа, и здесь объявляем ее духом неохотно в соответствии со сходством дыхания и дуновения. Там стоит вопрос о сущности; ведь дышать есть действие сущности.
3. Об этом мы больше не говорили бы, если бы не еретики, которые помещают в душу какое-то непонятное семя, принесенное благодаря тайной щедрости Софии-матери, да еще при незнающем Творце, хотя Писание Творца, более осведомленное о своем Боге, ничего подобного не сообщило, кроме того, что Бог вдунул в лице человека дыхание жизни, и человек стал душою живой, посредством которой он с тех пор и живет, и дышит, поскольку достаточно обозначено различие между духом и душой в следующих свидетельствах, когда Сам Бог объявляет: Дух от Меня вышел и дыхание всякое Я сотворил. Ибо дыхание от Духа стало душой».[15]
Все бы это было хорошо, если бы у Тертулиана была власть объявлять свои мнения как обязательные. Но душу никак не удавалось признать просто дыханием, потому что христианство при этом утверждало, что после смерти души будут жить, дожидаясь последнего суда. Это же разрушало и понятие, что душою живой человек становится вместе с телом. Душа явно была отделима от тела, и, похоже, вовсе не являлась духом. По крайней мере, и народный язык и язык самих богословов выдает, что их различие отчетливо осознавалось.
При этом сама мысль о единстве природы духа и души жила в христианстве наряду с мыслью Гермогена о различии их природ.
В восьмом веке Иоанн Дамаскин, создавая «Точное описание православной веры», бьется все о тот же платонический вопрос о простой природе души:
«Мы же постановляем, что Христос был не с одним сложным естеством и что Он не был чем-то новым сравнительно с другим, из чего Он образовался, подобно тому, как человек состоит из души и тела, или как тело из четырех стихий».[16]
В русском языке, похоже, слово дух далеко не так явно связывается с дыханием, как в еврейском и греческом. Дух, это для нас, скорей, то, что остается от человека, когда его тела уже нет. Русский дух может пребывать, еврейский должен двигаться, то есть дышать. Поэтому Дамаскин, пытаясь понять библейские высказывания о духе, пишет несколько странно:
«Должно же, чтоб Слово (то есть Христос — АШ) имело и Духа. Ибо и наше слово не лишено дыхания. Впрочем, в нас дыхание чуждо нашего существа. Ибо оно есть влечение и движение воздуха, вовлекаемого и изливаемого для сохранения тела в хорошем состоянии».[17]
Такое понимание духа, естественно, не удовлетворяет богослова, потому что вдуновение не могло быть сделано Богом одним лишь воздухом. Должно было войти нечто, что вносит в тело жизнь. И вот Дамаскин непроизвольно возрождает спор Тертулиана с Гермогеном о вещественности души.
«Таким, следовательно, образом Бог сотворил духовную сущность: я говорю об Ангелах и всех находящихся на небе чинах. Ибо эти — совершенно ясно — суть духовной и бестелесной природы; бестелесной, однако, — говорю, — по сравнению с грубостью вещества, ибо одно только Божество по истине — невещественно и бестелесно».[18]
Из этого высказывания отчетливо видны две части православного понятия о духе: дух может быть некой сущностью, отнюдь не равной дыханию, и дух может обладать некой вещественностью. Вещественностью весьма условной, лишь в сравнении с еще большей мерой духовности. Но движение от вещества к Духу есть лествица одухотворения, а от Духа к веществу — оплотнения духа. И в эту лествицу как-то вписываются и, наверное, раскладываются в ней и человеческие дух и душа, которых Дамаскин не различает:
«Далее, тело и душа сотворены в одно время; а не так, как пустословил Ориген, что одна прежде, а другое после.
И так Бог сотворил человека … в одно и то же время — духа и плоть».[19]
Душа и тело есть то же самое, что дух и плоть…
Возможно, тут Дамаскин или его русский переводчик непроизвольно выдал очень важное соотношение души и духа: Душа для тела то же самое, что Дух для плоти… И это либо лишь разные способы говорить об одном и том же: в рамках разговора об отдельном человеке и философически. Либо же душа — это тело, и как тело, составляемое плотью, она составляется духом.
Этот вопрос, рожденный древним святым, неожиданно стал насущным для двух русских святых девятнадцатого века — Игнатия Брянчанинова и Феофана Затворника. Между ними разгорелся спор, который заслуживает особого рассказа.
Поделитесь на страничкеСледующая глава >
esoterics.wikireading.ru
Беседа со священником о самопознании и духовной прелести
«Всякому человеку необходимо знать себя самого, что он – ничто. Того, кто не знает себя самого, что он ничто, не может спасти Сам всемогущий Бог при всем том, что желает спасти его.
И, если бы кто принес Богу в дар весь мир (что, конечно, невозможно), а не думал о себе, что есть ничто, не может спастися никоим образом.
Итак, не требуется, чтоб человек взамен за душу свою дал что-либо другое, кроме познания себя, что он – ничто», – пишет преподобный Симеон Новый Богослов.
Об этом важнейшем предмете духовной жизни – спасительном самопознании, а также о всеобщих и особых, частных повреждениях человеческой души и путях исцеления – во дни святого Великого Поста мы побеседовали с насельником Свято-Троицкой Сергиевой лавры иеромонахом Геронтием.
– Батюшка, в творениях святителя Игнатия (Брянчанинова) говорится, что абсолютно все люди в той или иной степени заражены духовной прелестью. Так, Святой Отец пишет: «Прелесть есть повреждение естества человеческого ложью. Прелесть есть состояние всех человеков, без исключения, произведенное падением праотцев наших. Все мы в прелести. <…> Все мы обмануты, все обольщены, все находимся в ложном состоянии, нуждаемся в освобождении истиною» (О молитве Иисусовой. Беседа старца с учеником. Отд. 2: О прелести. Аскетические опыты. Т. 1). Как это понимать?
– Тут важно добавить замечание святителя, что уже само знание этого обстоятельства есть «величайшее предохранение от прелести». Т. е. прелесть бывает разная.
Действительно, она есть и общая для всех – когда люди забывают о своем назначении, о смысле жизни на земле, обольщаются благами мира сего, живут так, как будто не умрут никогда, гордятся, тщеславятся… Это и есть уже обольщенное состояние, прелестное. Когда нет покаяния, когда не участвуют в Таинствах церковных… Вообще жизнь вне Церкви есть прелесть.
Но бывают и особые духовные заболевания, которые подлежат врачеванию через отчитки, молебны, молитвы. Существуют и душевные болезни – шизофрения, эпилепсия и др. Как правило, душевные и духовные повреждения тесно переплетаются, – и тогда надо обращаться как за врачебной помощью, так и к духовникам.
Я знал одного священника, старца высокой духовной жизни, который совершал отчитки, а точнее, чин изгнания из человека злых духов (последование определенных молитв, чтений из Священного Писания, – примеч. ред.). К нему приезжала женщина, находившаяся в такой прелести, что, живя в высотном доме, она выходила из окна седьмого этажа и плавно опускалась на землю! Настолько сильно несчастная страдала беснованием, что ее нечистые духи уже носили по воздуху! Вот такие бывают состояния…
– Отец Геронтий, а компьютерная зависимость – это тоже прелесть?
– Да, конечно. Многие современные родители недопонимают этой опасности, приучают детей с малолетства к телефонам, к компьютерам. И человек, с раннего возраста привыкший к этим, на первый взгляд, безобидным предметам, постепенно приходит в опасное положение. Чрезмерное увлечение компьютерными технологиями, и особенно компьютерными играми, уводит его от реальности в виртуальный мир. Многие люди дни и ночи напролет проводят за монитором. Бедные матери приходят, жалуются: «Помолитесь, батюшка, сын мой от компьютера не отходит, прямо уже и ест возле него…» Священники, которые занимаются духовной реабилитацией страждущих, говорят, что от наркотической, алкогольной и других видов зависимости исцеляются по церковным молитвам 30–40% одержимых, а вот от компьютерной – лишь 3–4%. Вот как это страшно!
К одному священнику обратилась мать, расстроенная, в слезах: «Батюшка, помогите!» Он пошел к ней домой. Видит: сын сидит у компьютера со стеклянными глазами, не реагирует ни на что. Батюшка резко вынул вилку провода из розетки. Мальчик сначала ничего не понял. Потом осознал, что его лишают того, без чего он уже не представляет своей жизни, схватил нож и бросился на священника! Тот понял, что шутки плохи, включил компьютер, – ребенок снова уткнулся в экран и успокоился. Тогда батюшка попытался его как-то отвлечь. Говорит ему: «Господь ведь создал мир – не виртуальный, а настоящий. Давай в окошко посмотрим – там сад, птички летают, клумбы, красивые цветочки, деревья, животные – смотри!» Мальчик понемногу стал отрываться от виртуальности и приходить в себя. А батюшка продолжает: «Вот, смотри, книжечки какие – Библия, Новый Завет – с картинками». Так с ним беседовал и потихоньку отвлек его от экрана. И, конечно, молился за него. Ребенок начал гулять, ходить с мамой храм, читать книги и постепенно исцелился.
Главное – надо вывести человека из состояния зависимости, как-то отвратить от предмета пристрастия. Хорошо за такого болящего, если он воцерковлен, заказывать сорокоусты, особенно в монастырях. А если не участвует в Таинствах – то поминовение на Псалтири.
Другая проблема – телевизор. Приходит человек с работы уставший – и что же? Нажал кнопочку – экран перед ним, труд не нужен, усилие воли не требуется, плыви себе по течению… То, что предлагает телевизор, человек впитывает в себя. Но что это такое? Хорошо бы что-то полезное. Однако по большей части там насаждается совсем противоположное… Кто смотрит телевизор, тот духовно слабеет и опустошается.
Увлекаясь интернетом, телевидением, люди, даже верующие, часто забывают о смысле и назначении нашей жизни на земле. Ведь мы находимся здесь под епитимией – чтобы мы научились правильно жить, подготовились для Царства Небесного. А для этого нужно нести свой крест, преодолевать трудности и препятствия, вести борьбу со страстями, с падшими духами. Православный христианин обязан бороться со страстями. Самоисправление – тяжелый труд, но это наш крест. Господь призывает к святости: Будьте святы, ибо Я свят(Лев. 11, 44). А как стать святым? Для этого и необходима борьба – не уход от креста, а несение его. Не бояться креста, а идти вперед и бороться за свое спасение.
А тут предлагается путь бегства от действительности, от борьбы, ухода в пассивное состояние – так же легче! Бес достиг своего: он отступает, уходит тяжесть и напряжение, и человек расслабляется. В виртуальной реальности, открывающейся за экраном, нет скорбей, нет никакого противления страстям – а вместо этого открыты разнообразные развлечения, удовольствия. Особенно опасны т. н. виртуальные шлемы. Наденет его человек – и может как бы на самолете летать, может как бы и в космосе побывать, и на Гавайских островах, и где угодно – только кнопки нажимай. Интересно же, легко, никакого напряжения не требуется, только наслаждение получаешь!..
А самое главное – человек теряет драгоценное время. Святые Отцы что нам говорят? – Чтобы мы каялись в том, что неправильно используем отведенное нам время. Господь каждому дал кому 40, кому 50, 70, 100 лет, и за этот срок мы должны подготовиться к вечности. А тут время тратится на пустое, просто прожигается – это большой грех! Если мы потеряем какое-то материальное богатство, то снова можем его обрести, а если время погубим – никогда оно не вернется. Подойдем к вечности, оглянемся у ее порога на свою жизнь и окажется, что столько часов, дней, лет мы истратили впустую на виртуальные удовольствия, – и потеряли спасение!
– Т. е. прелестное состояние – это и уход от креста?
– Да, это пассивность, когда плывешь по течению – т. е. уклоняешься от борьбы, от необходимости противостоять злу, напрягать волю; движешься по пути наименьшего сопротивления. Нажимаешь на кнопочки – легко и хорошо, а главное – скорбей нет там, в той нереальной «реальности». В настоящей жизни тебя укоряют, ругают, надо бороться с собой, со своей гордыней, смиряться перед людьми, искоренять свои недостатки, а там – ушел в мечтания, никто не смиряет, не укоряет. Это мнимое спокойствие и привлекает человека, побуждает к оставлению креста. Но Господь нам предлагает иное: Отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною (Мф. 16, 24). Несение креста – это распятие своих страстей. А это и есть борьба с прелестью.
Самый лучший путь для христианина – читать Евангелие и стараться жить по нему, идти за Христом. А также следовать церковным заповедям: соблюдать посты, ходить на службы, участвовать в Таинствах – Исповеди, Святом Причащении, исполнять посильное молитвенное правило, благословленное духовником. В этом – исцеление от всех духовных болезней.
– А что такое «мнение»? Приходилось читать у Святых Отцов, что есть такой вид прелести…
– Мнение – это когда человек мнит о себе, что он умнее других, лучше других, достиг какой-то степени совершенства в духовной жизни. Когда он вменяет себе свои подвиги – что вот он сколько лет уже трудится, такое большое правило исполняет, столько-то молитв, кафизм каждодневно читает…
Святитель Игнатий об этом говорит так: «Как нет, по замечанию святого Макария Великого, ни одного человека, совершенно свободного от гордости, – так нет ни одного человека, который бы был совершенно свободен от действия на него утонченной прелести, называемой „мнением» <…>. По этой причине должно бдительно наблюдать за собою, чтоб не приписать собственно себе какого-либо доброго дела, какого-либо похвального качества или особенной природной способности, даже благодатного состояния, если человек возведен в него, – короче, чтоб не признать собственно за собою какого-либо достоинства. Что ты имеешь, говорит апостол, чего бы ты не приял от Бога? От Бога имеем и бытие, и пакибытие, и все естественные свойства, все способности, и духовные, и телесные. Мы должники Богу! Долг наш неоплатим! Из такого воззрения на себя образуется само собою для нашего духа состояние, противоположное „мнению», состояние, которое Господь назвал нищетою духа, которое заповедал нам иметь, которое ублажил…» (Указ. соч.).
Когда мы усердно молимся, исполняем правило, то у нас может зародиться мысль, что мы таким образом делаем Бога своим должником. Но в действительности все труды и подвиги нужны только нам самим – для очищения души и приятия спасительной благодати.
Как-то один иеромонах спросил некую старицу: «Мать, ты сколько лет уже трудишься в монастыре?» – а она давно спасалась в обители. Матушка посмотрела на него серьезно и говорит: «Знаешь, может быть, я и ни одного дня не трудилась!» Сначала он не понял смысла этого ответа. А потом догадался: ин суд Божий, и ин суд человеческий. Мы думаем, что много лет подвизаемся, а пред Господом, может быть, едва ли один день нам зачтется. Как мы считаем – это только наше мнение. А принимает ли Господь наши труды, нашу жизнь – мы не знаем. Узнаем позже.
– Еще Отцы пишут, что невозможно увидеть свое заблуждение и падение и, соответственно, приступить к исцелению без упражнения в молитве. Но почему тогда, напротив, многие впадают в прелесть именно при прохождении молитвенного подвига?
– Когда верующие совершают свой подвиг разумно, правильно, руководствуясь писаниями учителей Церкви, например, того же святителя Игнатия, – то они избавляются от прелести. Вообще у святого Игнатия очень мудрые наставления, которые как раз и ведут человека к познанию своего несовершенства, своей греховности, своего глубокого падения.
Святитель пишет, что главная причина прелести – гордость, а верным предохранением от нее служит смирение. Он дает такое определение: «Прелесть есть страстное или пристрастное уклонение души ко лжи на основании гордости»(Указ. соч. Отд. 1: О молитве Иисусовой вообще). Поэтому очевидно, что прелесть не действует в душе, живущей не по страстям.
Когда мы идем святоотеческим путем, очищая свое сердце от страстей, когда правильно занимаемся молитвой Иисусовой – со смирением, с самоукорением, не своевольно, а по послушанию духовному отцу, – то молитва эта дает нам верное понятие о себе самих. Господь постепенно открывает нам нашу греховность, духовную нищету и убожество. Иисусова молитва как бы срывает маску с прелестных помыслов, внушаемых врагом, – что мы есть нечто, – и через молитву мы начинаем видеть свое истинное состояние.
– А как это происходит – избавление от прелести? Почему именно молитва служит целительным средством?
– Так наставляют Святые Отцы. Например, преподобный Исихий Иерусалимский поясняет: «Как нельзя человеку, ходящему по земле, не дышать здешним воздухом, – так невозможно нам очистить сердце свое от страстных помышлений и изгнать из него мысленных врагов без частого призывания имени Иисус-Христова» (К Феодулу душеполезное и спасительное слово о трезвении и молитве, 28. Добротолюбие. Т. 2). А Господь говорит в заповедях блаженства: Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят (Мф. 5, 8). Т. е. исцеление – в очищении сердца, что и совершается посредством Иисусовой молитвы. Поэтому-то она преимущественно необходима в деле спасения.
Но еще подвижники замечают: если мы хотим молиться, то нужно и поститься. Как пишет святитель Игнатий, пост отрешает от плотских страстей, молитва же побеждает страсти душевные, и таким образом, проникаясь ею, весь человек очищается. А в очищенный словесный храм приходит Сам Бог.
– Но ведь многие православные не занимаются Иисусовой молитвой. Что же – они в безнадежном положении? Или душа может врачеваться и как-то иначе?
– Конечно, и другие пути есть. Допустим, простые люди, живущие в миру, терпят скорби – безропотно, со смирением, уподобляясь благоразумному разбойнику, помышляя так: «Господи, я достоин этих скорбей! За мои грехи Господь их попускает, и я должен перенести все со смирением и благодарением». И тогда эти страдания тоже очищают душу и сердце. И страсти умаляются через терпение. Сам Господь дает нам это лекарство – испытания, которые как прижигание, как хирургическое вмешательство действуют на человека.
Беда в том, что мы боимся скорбей, не хотим страдать. Когда Господь наводит их, мы не понимаем причину наших бед, ропщем: «Почему я должен нести эти скорби, почему другие живут благополучно, здоровые, крепкие, а я болею, – почему так?» – Да потому, что, как Господь говорит: «Кого люблю, того наказую» (см.: Евр. 12, 6; Откр. 3, 19). А избранников Своих Он посещает особыми искушениями и бедствиями. Но, конечно, каждому дает Господь по силам – по силе веры, по мере смирения. Если мы принимаем находящие скорби, то они нам служат во спасение, во очищение. «Я полюбил страдания», – писал святитель Лука (Войно-Ясенецкий), опытно познавший плоды крестоношения.
И еще есть способ избавления души от страстей – это чтение Священного Писания: Евангелия, Деяний и Посланий Апостольских. Вникание в Слово Божие и жизнь по заповедям Господа Иисуса Христа, исполнение их очищают сердце и душу и избавляют от прелести.
Но нынешние подвижники благочестия говорят, что в наши дни спасение – преимущественно в молитве Иисусовой. Время сейчас особое, непростое. Если правильно заниматься молитвой, – то это самый лучший путь, прямой, удобный ко очищению сердца, к познанию своей греховности, прелести, заблуждения, к соединению со Христом.
– Но существует же некая опасность для избирающих этот метод? В чем она состоит?
– Во-первых, враг сильно ополчается на молитвенников помыслами тщеславия и гордости. Другая ловушка состоит в том, что одновременно с молитвой человек может начать решать какие-то вопросы, – что завтра буду делать, что купить надо или продать, или как послушание нести и т. д. Вот эта привычка «параллельных» мыслей, «фона» тоже опасна. Если верующий коснеет в такой нечистой молитве – приучается, молясь, принимать помыслы и заниматься ими, – он никогда не достигнет умной, внимательной молитвы. Поэтому надо сразу пресекать эту привычку, каяться, укорять себя, когда отвлекаешься, возвращать ум в молитву и начинать сначала. Стараться, чтобы качество было на первом месте.
Конечно, от новоначального Господь не требует чистой молитвы – это с годами дается, не сразу. Господь подает молитву молящемуся. Кто стремится к чистой молитве, тот достигает. Стал на путь – и надо всю жизнь подвизаться. И Господь постепенно даст молитву настоящую, чистую, внимательную – если человек с этого пути не сойдет и проявит постоянство. Господу нужна верность. Святые Отцы говорят, что хоть небольшое правильце, но постоянно исполняемое, очень важно и ценно.
– А как и почему прелесть бывает связана с искаженными понятиями о вере, с ересями?
– Из истории мы знаем, что враг вначале ополчался на Церковь гонениями за веру – в первые века многие христиане становились мучениками. Впоследствии возникли испытания другого рода – ереси. Лжеучения были разные: арианство, монофизитство, монофелитство, иконоборчество и др. Но, как показывает практика, все они основывались на тщеславии и гордыне. Ересиархи чаще всего считались благочестивыми подвижниками, искусными ораторами, проповедниками. Но постепенно, превозносясь умом и доверяя своим помыслам и личным мнениям, противным учению Церкви, они дерзали искажать православные догматы.
Истинный аскетический подвиг возможен только в Православии: без глубокого смирения, без познания своей немощи и слепоты он немыслим. Если человек подвизается правильно, то со временем он все яснее начинает видеть свою греховность, страстность, и все меньше у него остается мнения о себе, самонадеянности и гордыньки. А это и есть путь к святости. Как у Святых Отцов сказано: смирение не видит себя смиренным. Т. е. христианин молится, трудится и вовсе не думает, что делает нечто великое…
– Однажды владыка Никон Липецкий и Задонский на вопрос, как научиться молиться, ответил, что Господь дает молитву за исполнение заповедей…
– Да, и святитель Игнатий учит, что истинная молитва, непрелестная, произрастает из евангельского жития, из жизни по заповедям Божиим.
Был такой старец – Климушка. Он пас коров и любил читать Священное Писание, особенно тщательно изучал Евангелие. За эту любовь к Слову Божию Господь дал ему необычайную память – он всю Библию выучил наизусть и действительно жил по ней. И так обрел великую благодать – стал старцем, хотя и был мирянином. Священный сан не принимал, но получил дар старчества!..
Т. е. такой путь евангельской жизни на самом деле приводит к молитве.
– Как прельщенный человек может исцелиться от своего повреждения?
– В первую очередь нужно прибегнуть к покаянию, к Таинству Исповеди. Бывает, что дети страдают, когда родители живут во грехе. Поэтому, чтобы болящие чада получили облегчение, каяться должны не только они сами, но и их родители.
Исповедь избавляет от бесовских помыслов. Недаром в монастырях существует обычай откровения помыслов. Это отдельное от Исповеди тайнодействие, которое может совершать не только священник, облеченный в сан, но и опытный монах духовной жизни, или старица (в женских монастырях). Но часто Исповедь соединяется с откровением. На Исповеди мы говорим об уже совершенном грехе, исповедуем его и каемся, а откровение помыслов – это как бы профилактика, пресекающая назревающий грех. Открывая свои мысли, мы тем самым расстраиваем козни падших духов, вовлекающих нас в беззакония через внушения и мечтания. Диавольские наваждения теряют свою силу, и человек начинает видеть, как действуют падшие духи; приобретает опытность.
– А как быть, если ты понимаешь, что кто-то из близких в прелести, но сам он этого не чувствует?
– За таковых надо молиться – заказывать молебны святителю Митрофану Воронежскому, святителю Тихону Задонскому. Эти святые имеют благодать помогать от уныния. Можно также обращаться к святому великомученику Георгию Победоносцу и другим угодникам Божиим. Еще очень целительно действует Псалтирь – но читать нужно не одну или две кафизмы, а побольше. Да и самому болящему полезно такое чтение. Врачуют и изучение Священного Писания и знакомство с житиями святых. Кроме того в таких случаях часто бывает необходима перемена окружающей среды, круга общения, перемена образа жизни.
– Как можно развить в себе главное препятствующее уклонению в прелесть душевное качество – смиренномудрие?
– Надо, как советуют Святые Отцы, все время стараться размышлять: «А не на опасном ли я пути?» Почему Отцы так вопрошали? Потому что не доверяли себе, своему мнению, своей праведности, а смирялись и держали в уме свою зависимость от Бога. Аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущии(Пс. 126, 1).
С Божией помощью нужно углубляться в самопознание, в постижение своей греховности, своего несовершенства – это непременно приведет нас к правильному самовоззрению. Не зря говорится: «Знай Бога и себя, и довольно с тебя».
Когда мы познаем себя, тогда начинаем понимать, что мы далеки от святости и все наши добрые дела и исправления – ничто по сравнению с подвигами самоотвержения святых. Поэтому полезно также чтение житий угодников Божиих и сравнивание своей жизни с их добродетелями. Это тоже приводит к трезвенности ума, к осознанию своего убожества.
– Батюшка, а когда сильно переживаешь за свое здоровье – это тоже своего рода прелесть?
– Да, бывает, человек начинает лечиться: очищает печень, очищает почки, очищает кровь – очищение, очищение, непрестанное очищение, – годами! А о душе забывает – не думает о том, что ее надо очищать еще усерднее, чем тело. Это уже «перегиб». Нужно не только о здоровье тела заботиться, но и о благополучии души – чтобы все было гармонично.
Святые Отцы как жили? Они пренебрегали плотью, – все внимание уделяли душе. Например, преподобный Даниил Столпник (V в.). Он на столпе подвизался. Ветер, дождь, солнце палит – а он стоит под открытым небом и молится непрестанно. Ноги – как столпы, отекли, покрылись язвами… Однажды зимой ученики нашли его уже обледеневшим – едва отогрели. При этом он получил от Бога великий дар чудотворений и благодатного слова, многим помог, многих исцелил, направил на путь веры. Люди во множестве стекались к его столпу. Святой имел влияние даже на византийских Императоров. Когда по просьбе Патриарха он вынужден был оставить свой столп и отправиться в Константинополь, его несли на руках – поскольку ходить он уже не мог. Вот какое было пренебрежение к телу! Все упование – на Бога, вся забота – о душе. Это, конечно, сверхъестественный подвиг, для нас непостижимый, мы можем только благоговеть пред ним.
Или наш отечественный подвижник иеромонах Адриан Югский, спасавшийся на севере, в Пошехонском монастыре Ярославской епархии († 1853; за два года до кончины старец был переведен в Югскую Дорофееву пустынь. – Примеч. ред.). Как он трудился и какие подвиги нес! Каждый день по нескольку тысяч поклонов с молитвой Иисусовой клал. Бывало, стоял на молитве до тех пор, пока снег под его босыми ногами не таял до самой земли. А питался лишь хлебом и водой. Зимой и летом ходил в худой одежде, без обуви. Он подвизался в юродстве Христа ради, много странствовал. Подвиг этот, конечно, тягчайший, сверхъестественный.
Святой Адриан часто ходил в часовенку к чудотворному образу за десятки километров от своей келлии – босиком! Один раз отправился в путь зимой, добрался до места, помолился, а на обратной дороге зашел к своим духовным чадам. Они его усадили за стол. И вдруг хозяйка слышит стук по полу, глянула на его ноги – а они в ледышки превратились, заледенели! И он ничего не говорит, не жалуется. Она давай их отогревать, растирать. Примечательно, что после этого старец даже не заболел, ноги нисколько не пострадали, не началась гангрена. Вот какая любовь к подвигу, какое самоотвержение!
– Да, такие примеры, конечно, обличают и воодушевляют… Батюшка, в заключение нашей беседы: что самое главное нужно понять, какой, так сказать, краткий урок о правильном самовоззрении следует усвоить?
– В пустыне подвизался один инок благочестивой жизни. Он постоянно постился, много молился и так угодил Богу, что пищу ему приносил Ангел. Инок в определенное время приходил в известную пещерку, обретая там хлеб и воду и вкушал их с благодарением. Но постепенно он стал привыкать к этому чуду, допустил какое-то небрежение, начал нерадеть о подвиге, кое-какие молитвы опускать – то правило не до конца исполнит, то поклончики не сделает. Одним словом, дело пошло у него на спад. И вот, заходит он как-то в пещерку – находит хлеб, но уже не совсем чистый, как прежде, а какой-то перепачканный. Удивился: что такое? Но все равно употребил этот дар. А Господь вразумлял его, показывая, что неугодно Ему такое отступление. Потом, в следующий раз хлеб оказался уже совсем плохим, как будто изъеденным мышами. Подвижник оскорбился, задумался, но так и не уразумел причины. Начали приходить ему помыслы о том, как хорошо было в миру – хоть поесть нормально удавалось… Оставил он свою пустыньку и ушел в мир. Но все-таки Господь его как-то вразумил, и через некоторое время он вернулся к прежнему образу жизни. И тогда уже начал подвизаться еще усерднее, принося сугубое покаяние.
Т. е. случается, мы привыкаем к благодати и забываем, что все доброе совершается только с помощью Божией. «Не я сам по себе тружусь, а Господь мне помогает – без Него я ничего не могу», – вот так нужно думать, и только такое устроение угодно Богу. А как только мы принимаем помысел, что делаем что-то своими силами, – все, это начало падения, основа заблуждения, первый шажок в прелесть. Безтелесный дух когда-то возмечтал о себе. Наши прародители тоже возмечтали, прельстившись лукавыми речами: Будете, как боги (Быт. 3, 5). Подобное случилось и с тем иноком, впавшим в небрежение. И та
napravdestoy.livejournal.com
Святые Отцы о самомнении — Татьяна — Дневник — Православные знакомства «Азбука верности»
Диавол, ниспадший из своего небесного чина за гордость, непрестанно усиливается увлечь в падение и всех тех, кои от всего сердца желают приступить к Господу, — тем же самым путем, каким и сам ниспал, т. е. гордостью и любовью к суетной славе. Этим-то борют нас демоны, этим-то и другим подобным думают они отдалить нас от Бога
Преп. Антоний Великий
Со времени преступления прародителя нашего мы, несмотря на расслабление своих духовно-нравственных сил, обыкновенно думаем о себе очень высоко. Хотя каждодневный опыт очень впечатлительно удостоверяет нас в лживости такого о себе мнения, мы в непонятном прельщении не перестаем верить, что мы нечто, и нечто немаловажное. Эта, однако ж, духовная немощь наша, весьма трудно притом замечаемая и сознаваемая, паче всего в нас противная Богу, как первое исчадие нашей самости и самолюбия и источник, корень и причина всех страстей и всех наших падений и непотребств. Она затворяет ту дверь в уме или духе, чрез которую одну обыкновенно входит в нас благодать Божия, не давая благодати сей внити внутрь и возобитать в человеке. Она и отступает от него. Ибо как может благодать, для просвещения и помощи, войти в того человека, который думает о себе, что он есть нечто великое, что сам все знает и не нуждается ни в чьей сторонней помощи? Господь да избавит нас от такой люциферовской болести и страсти! Имеющих эту страсть самомнения и самоцена Бог строго укоряет чрез пророка, говоря: Горе, иже мудри в себе самих, и пред собою разумни (Ис. 5, 21). Почему апостол и внушает нам: не бывайте мудри о себе (Рим. 12, 16).
Преп. Никодим Святогорец
Гордый идет не правым и не простым путем, но неровным, тернистым. Гордые крайне ругались над мною, но я не уклонился от закона Твоего (Пс. 118, 51), — говорит пророк. Самое это главное преступление и безмолвное уклонение от закона — в незнании немощи своей — гордости. Ни через что иное так легко не совершается преступление и падение, как через гордыню; и ни через что иное так легко не происходит исправление, как через смирение и простоту. Где совершилось падение, там все было предварено. Из-за гордыни сатана был свержен с небес; фарисей растерял все добродетели, Навуходоносор лишился царства и со скотами, как скот, семь лет ел траву; и тысяча тысяч падений совершаются из-за гордыни. Потому будь смирен и, благодатью Божией покрываемый и сохраняемый, всегда сохранишься без порока и без преткновения.
Свт. Димитрий Ростовский
Самомнение и гордость, в сущности, состоят в отвержении Бога и в поклонении самому себе. Они — утонченное, труднопонимаемое и трудноотвергаемое идолопоклонство.
Тщеславные, гордые понятия, из которых составляется самомнение, разрушают в человеке тот духовный престол, на котором обыкновенно восседает Святый Дух, разрушают то единственное условие, которое привлекает к человеку милость Божию.
Свт. Игнатий (Брянчанинов)
Боитесь прелести… Надо бояться… Но избегайте коренной прелести, и прочие места не будут иметь. Коренная прелесть есть думать и еще хуже чувствовать, что я нечто, тогда как я ничто. Я называю это самоценом… Вонмите сему и возымейте самоцен сей первым врагом своим. Не давайте ему засесть внутри, иначе он сгубит вас… Это апостольский урок: ибо кто почитает себя чем-нибудь, будучи ничто, тот обольщает сам себя (Гал. 6, 3).
Свт. Феофан Затворник
Крепко наблюдай за проявлениями гордости: она проявляется незаметно, особенно в огорчении и раздражительности на других из-за самых неважных причин.
Гордость в вере проявляет себя тем, что гордый дерзает поставлять себя судьей веры и Церкви и говорит: я этому не верую и этого не признаю; это нахожу лишним, это ненужным, а вот это странным или смешным.
Св. прав. Иоанн Кронштадтский
azbyka.ru
Беседа со священником о самопознании и духовной прелести
«Всякому человеку необходимо знать себя самого, что он – ничто. Того, кто не знает себя самого, что он ничто, не может спасти Сам всемогущий Бог при всем том, что желает спасти его. И, если бы кто принес Богу в дар весь мир (что, конечно, невозможно), а не думал о себе, что есть ничто, не может спастися никоим образом. Итак, не требуется, чтоб человек взамен за душу свою дал что-либо другое, кроме познания себя, что он – ничто», – пишет преподобный Симеон Новый Богослов.
Об этом важнейшем предмете духовной жизни – спасительном самопознании, а также о всеобщих и особых, частных повреждениях человеческой души и путях исцеления – во дни святого Великого Поста мы побеседовали с насельником Свято-Троицкой Сергиевой лавры иеромонахом Геронтием.
– Батюшка, в творениях святителя Игнатия (Брянчанинова) говорится, что абсолютно все люди в той или иной степени заражены духовной прелестью. Так, Святой Отец пишет: «Прелесть есть повреждение естества человеческого ложью. Прелесть есть состояние всех человеков, без исключения, произведенное падением праотцев наших. Все мы в прелести. <…> Все мы обмануты, все обольщены, все находимся в ложном состоянии, нуждаемся в освобождении истиною» (О молитве Иисусовой. Беседа старца с учеником. Отд. 2: О прелести. Аскетические опыты. Т. 1). Как это понимать?
– Тут важно добавить замечание святителя, что уже само знание этого обстоятельства есть «величайшее предохранение от прелести». Т. е. прелесть бывает разная.
Действительно, она есть и общая для всех – когда люди забывают о своем назначении, о смысле жизни на земле, обольщаются благами мира сего, живут так, как будто не умрут никогда, гордятся, тщеславятся… Это и есть уже обольщенное состояние, прелестное. Когда нет покаяния, когда не участвуют в Таинствах церковных… Вообще жизнь вне Церкви есть прелесть.
Но бывают и особые духовные заболевания, которые подлежат врачеванию через отчитки, молебны, молитвы. Существуют и душевные болезни – шизофрения, эпилепсия и др. Как правило, душевные и духовные повреждения тесно переплетаются, – и тогда надо обращаться как за врачебной помощью, так и к духовникам.
Я знал одного священника, старца высокой духовной жизни, который совершал отчитки, а точнее, чин изгнания из человека злых духов (последование определенных молитв, чтений из Священного Писания, – примеч. ред.). К нему приезжала женщина, находившаяся в такой прелести, что, живя в высотном доме, она выходила из окна седьмого этажа и плавно опускалась на землю! Настолько сильно несчастная страдала беснованием, что ее нечистые духи уже носили по воздуху! Вот такие бывают состояния…
– Отец Геронтий, а компьютерная зависимость – это тоже прелесть?
– Да, конечно. Многие современные родители недопонимают этой опасности, приучают детей с малолетства к телефонам, к компьютерам. И человек, с раннего возраста привыкший к этим, на первый взгляд, безобидным предметам, постепенно приходит в опасное положение. Чрезмерное увлечение компьютерными технологиями, и особенно компьютерными играми, уводит его от реальности в виртуальный мир. Многие люди дни и ночи напролет проводят за монитором. Бедные матери приходят, жалуются: «Помолитесь, батюшка, сын мой от компьютера не отходит, прямо уже и ест возле него…» Священники, которые занимаются духовной реабилитацией страждущих, говорят, что от наркотической, алкогольной и других видов зависимости исцеляются по церковным молитвам 30–40% одержимых, а вот от компьютерной – лишь 3–4%. Вот как это страшно!
К одному священнику обратилась мать, расстроенная, в слезах: «Батюшка, помогите!» Он пошел к ней домой. Видит: сын сидит у компьютера со стеклянными глазами, не реагирует ни на что. Батюшка резко вынул вилку провода из розетки. Мальчик сначала ничего не понял. Потом осознал, что его лишают того, без чего он уже не представляет своей жизни, схватил нож и бросился на священника! Тот понял, что шутки плохи, включил компьютер, – ребенок снова уткнулся в экран и успокоился. Тогда батюшка попытался его как-то отвлечь. Говорит ему: «Господь ведь создал мир – не виртуальный, а настоящий. Давай в окошко посмотрим – там сад, птички летают, клумбы, красивые цветочки, деревья, животные – смотри!» Мальчик понемногу стал отрываться от виртуальности и приходить в себя. А батюшка продолжает: «Вот, смотри, книжечки какие – Библия, Новый Завет – с картинками». Так с ним беседовал и потихоньку отвлек его от экрана. И, конечно, молился за него. Ребенок начал гулять, ходить с мамой храм, читать книги и постепенно исцелился.
Главное – надо вывести человека из состояния зависимости, как-то отвратить от предмета пристрастия. Хорошо за такого болящего, если он воцерковлен, заказывать сорокоусты, особенно в монастырях. А если не участвует в Таинствах – то поминовение на Псалтири.
Другая проблема – телевизор. Приходит человек с работы уставший – и что же? Нажал кнопочку – экран перед ним, труд не нужен, усилие воли не требуется, плыви себе по течению… То, что предлагает телевизор, человек впитывает в себя. Но что это такое? Хорошо бы что-то полезное. Однако по большей части там насаждается совсем противоположное… Кто смотрит телевизор, тот духовно слабеет и опустошается.
Увлекаясь интернетом, телевидением, люди, даже верующие, часто забывают о смысле и назначении нашей жизни на земле. Ведь мы находимся здесь под епитимией – чтобы мы научились правильно жить, подготовились для Царства Небесного. А для этого нужно нести свой крест, преодолевать трудности и препятствия, вести борьбу со страстями, с падшими духами. Православный христианин обязан бороться со страстями. Самоисправление – тяжелый труд, но это наш крест. Господь призывает к святости: Будьте святы, ибо Я свят(Лев. 11, 44). А как стать святым? Для этого и необходима борьба – не уход от креста, а несение его. Не бояться креста, а идти вперед и бороться за свое спасение.
А тут предлагается путь бегства от действительности, от борьбы, ухода в пассивное состояние – так же легче! Бес достиг своего: он отступает, уходит тяжесть и напряжение, и человек расслабляется. В виртуальной реальности, открывающейся за экраном, нет скорбей, нет никакого противления страстям – а вместо этого открыты разнообразные развлечения, удовольствия. Особенно опасны т. н. виртуальные шлемы. Наденет его человек – и может как бы на самолете летать, может как бы и в космосе побывать, и на Гавайских островах, и где угодно – только кнопки нажимай. Интересно же, легко, никакого напряжения не требуется, только наслаждение получаешь!..
А самое главное – человек теряет драгоценное время. Святые Отцы что нам говорят? – Чтобы мы каялись в том, что неправильно используем отведенное нам время. Господь каждому дал кому 40, кому 50, 70, 100 лет, и за этот срок мы должны подготовиться к вечности. А тут время тратится на пустое, просто прожигается – это большой грех! Если мы потеряем какое-то материальное богатство, то снова можем его обрести, а если время погубим – никогда оно не вернется. Подойдем к вечности, оглянемся у ее порога на свою жизнь и окажется, что столько часов, дней, лет мы истратили впустую на виртуальные удовольствия, – и потеряли спасение!
– Т. е. прелестное состояние – это и уход от креста?
– Да, это пассивность, когда плывешь по течению – т. е. уклоняешься от борьбы, от необходимости противостоять злу, напрягать волю; движешься по пути наименьшего сопротивления. Нажимаешь на кнопочки – легко и хорошо, а главное – скорбей нет там, в той нереальной «реальности». В настоящей жизни тебя укоряют, ругают, надо бороться с собой, со своей гордыней, смиряться перед людьми, искоренять свои недостатки, а там – ушел в мечтания, никто не смиряет, не укоряет. Это мнимое спокойствие и привлекает человека, побуждает к оставлению креста. Но Господь нам предлагает иное: Отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною (Мф. 16, 24). Несение креста – это распятие своих страстей. А это и есть борьба с прелестью.
Самый лучший путь для христианина – читать Евангелие и стараться жить по нему, идти за Христом. А также следовать церковным заповедям: соблюдать посты, ходить на службы, участвовать в Таинствах – Исповеди, Святом Причащении, исполнять посильное молитвенное правило, благословленное духовником. В этом – исцеление от всех духовных болезней.
– А что такое «мнение»? Приходилось читать у Святых Отцов, что есть такой вид прелести…
– Мнение – это когда человек мнит о себе, что он умнее других, лучше других, достиг какой-то степени совершенства в духовной жизни. Когда он вменяет себе свои подвиги – что вот он сколько лет уже трудится, такое большое правило исполняет, столько-то молитв, кафизм каждодневно читает…
Святитель Игнатий об этом говорит так: «Как нет, по замечанию святого Макария Великого, ни одного человека, совершенно свободного от гордости, – так нет ни одного человека, который бы был совершенно свободен от действия на него утонченной прелести, называемой „мнением” <…>. По этой причине должно бдительно наблюдать за собою, чтоб не приписать собственно себе какого-либо доброго дела, какого-либо похвального качества или особенной природной способности, даже благодатного состояния, если человек возведен в него, – короче, чтоб не признать собственно за собою какого-либо достоинства. Что ты имеешь, говорит апостол, чего бы ты не приял от Бога? От Бога имеем и бытие, и пакибытие, и все естественные свойства, все способности, и духовные, и телесные. Мы должники Богу! Долг наш неоплатим! Из такого воззрения на себя образуется само собою для нашего духа состояние, противоположное „мнению”, состояние, которое Господь назвал нищетою духа, которое заповедал нам иметь, которое ублажил…» (Указ. соч.).
Когда мы усердно молимся, исполняем правило, то у нас может зародиться мысль, что мы таким образом делаем Бога своим должником. Но в действительности все труды и подвиги нужны только нам самим – для очищения души и приятия спасительной благодати.
Как-то один иеромонах спросил некую старицу: «Мать, ты сколько лет уже трудишься в монастыре?» – а она давно спасалась в обители. Матушка посмотрела на него серьезно и говорит: «Знаешь, может быть, я и ни одного дня не трудилась!» Сначала он не понял смысла этого ответа. А потом догадался: ин суд Божий, и ин суд человеческий. Мы думаем, что много лет подвизаемся, а пред Господом, может быть, едва ли один день нам зачтется. Как мы считаем – это только наше мнение. А принимает ли Господь наши труды, нашу жизнь – мы не знаем. Узнаем позже.
– Еще Отцы пишут, что невозможно увидеть свое заблуждение и падение и, соответственно, приступить к исцелению без упражнения в молитве. Но почему тогда, напротив, многие впадают в прелесть именно при прохождении молитвенного подвига?
– Когда верующие совершают свой подвиг разумно, правильно, руководствуясь писаниями учителей Церкви, например, того же святителя Игнатия, – то они избавляются от прелести. Вообще у святого Игнатия очень мудрые наставления, которые как раз и ведут человека к познанию своего несовершенства, своей греховности, своего глубокого падения.
Святитель пишет, что главная причина прелести – гордость, а верным предохранением от нее служит смирение. Он дает такое определение: «Прелесть есть страстное или пристрастное уклонение души ко лжи на основании гордости»(Указ. соч. Отд. 1: О молитве Иисусовой вообще). Поэтому очевидно, что прелесть не действует в душе, живущей не по страстям.
Когда мы идем святоотеческим путем, очищая свое сердце от страстей, когда правильно занимаемся молитвой Иисусовой – со смирением, с самоукорением, не своевольно, а по послушанию духовному отцу, – то молитва эта дает нам верное понятие о себе самих. Господь постепенно открывает нам нашу греховность, духовную нищету и убожество. Иисусова молитва как бы срывает маску с прелестных помыслов, внушаемых врагом, – что мы есть нечто, – и через молитву мы начинаем видеть свое истинное состояние.
– А как это происходит – избавление от прелести? Почему именно молитва служит целительным средством?
– Так наставляют Святые Отцы. Например, преподобный Исихий Иерусалимский поясняет: «Как нельзя человеку, ходящему по земле, не дышать здешним воздухом, – так невозможно нам очистить сердце свое от страстных помышлений и изгнать из него мысленных врагов без частого призывания имени Иисус-Христова» (К Феодулу душеполезное и спасительное слово о трезвении и молитве, 28. Добротолюбие. Т. 2). А Господь говорит в заповедях блаженства: Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят (Мф. 5, 8). Т. е. исцеление – в очищении сердца, что и совершается посредством Иисусовой молитвы. Поэтому-то она преимущественно необходима в деле спасения.
Но еще подвижники замечают: если мы хотим молиться, то нужно и поститься. Как пишет святитель Игнатий, пост отрешает от плотских страстей, молитва же побеждает страсти душевные, и таким образом, проникаясь ею, весь человек очищается. А в очищенный словесный храм приходит Сам Бог.
– Но ведь многие православные не занимаются Иисусовой молитвой. Что же – они в безнадежном положении? Или душа может врачеваться и как-то иначе?
– Конечно, и другие пути есть. Допустим, простые люди, живущие в миру, терпят скорби – безропотно, со смирением, уподобляясь благоразумному разбойнику, помышляя так: «Господи, я достоин этих скорбей! За мои грехи Господь их попускает, и я должен перенести все со смирением и благодарением». И тогда эти страдания тоже очищают душу и сердце. И страсти умаляются через терпение. Сам Господь дает нам это лекарство – испытания, которые как прижигание, как хирургическое вмешательство действуют на человека.
Беда в том, что мы боимся скорбей, не хотим страдать. Когда Господь наводит их, мы не понимаем причину наших бед, ропщем: «Почему я должен нести эти скорби, почему другие живут благополучно, здоровые, крепкие, а я болею, – почему так?» – Да потому, что, как Господь говорит: «Кого люблю, того наказую» (см.: Евр. 12, 6; Откр. 3, 19). А избранников Своих Он посещает особыми искушениями и бедствиями. Но, конечно, каждому дает Господь по силам – по силе веры, по мере смирения. Если мы принимаем находящие скорби, то они нам служат во спасение, во очищение. «Я полюбил страдания», – писал святитель Лука (Войно-Ясенецкий), опытно познавший плоды крестоношения.
И еще есть способ избавления души от страстей – это чтение Священного Писания: Евангелия, Деяний и Посланий Апостольских. Вникание в Слово Божие и жизнь по заповедям Господа Иисуса Христа, исполнение их очищают сердце и душу и избавляют от прелести.
Но нынешние подвижники благочестия говорят, что в наши дни спасение – преимущественно в молитве Иисусовой. Время сейчас особое, непростое. Если правильно заниматься молитвой, – то это самый лучший путь, прямой, удобный ко очищению сердца, к познанию своей греховности, прелести, заблуждения, к соединению со Христом.
– Но существует же некая опасность для избирающих этот метод? В чем она состоит?
– Во-первых, враг сильно ополчается на молитвенников помыслами тщеславия и гордости. Другая ловушка состоит в том, что одновременно с молитвой человек может начать решать какие-то вопросы, – что завтра буду делать, что купить надо или продать, или как послушание нести и т. д. Вот эта привычка «параллельных» мыслей, «фона» тоже опасна. Если верующий коснеет в такой нечистой молитве – приучается, молясь, принимать помыслы и заниматься ими, – он никогда не достигнет умной, внимательной молитвы. Поэтому надо сразу пресекать эту привычку, каяться, укорять себя, когда отвлекаешься, возвращать ум в молитву и начинать сначала. Стараться, чтобы качество было на первом месте.
Конечно, от новоначального Господь не требует чистой молитвы – это с годами дается, не сразу. Господь подает молитву молящемуся. Кто стремится к чистой молитве, тот достигает. Стал на путь – и надо всю жизнь подвизаться. И Господь постепенно даст молитву настоящую, чистую, внимательную – если человек с этого пути не сойдет и проявит постоянство. Господу нужна верность. Святые Отцы говорят, что хоть небольшое правильце, но постоянно исполняемое, очень важно и ценно.
– А как и почему прелесть бывает связана с искаженными понятиями о вере, с ересями?
– Из истории мы знаем, что враг вначале ополчался на Церковь гонениями за веру – в первые века многие христиане становились мучениками. Впоследствии возникли испытания другого рода – ереси. Лжеучения были разные: арианство, монофизитство, монофелитство, иконоборчество и др. Но, как показывает практика, все они основывались на тщеславии и гордыне. Ересиархи чаще всего считались благочестивыми подвижниками, искусными ораторами, проповедниками. Но постепенно, превозносясь умом и доверяя своим помыслам и личным мнениям, противным учению Церкви, они дерзали искажать православные догматы.
Истинный аскетический подвиг возможен только в Православии: без глубокого смирения, без познания своей немощи и слепоты он немыслим. Если человек подвизается правильно, то со временем он все яснее начинает видеть свою греховность, страстность, и все меньше у него остается мнения о себе, самонадеянности и гордыньки. А это и есть путь к святости. Как у Святых Отцов сказано: смирение не видит себя смиренным. Т. е. христианин молится, трудится и вовсе не думает, что делает нечто великое…
– Однажды владыка Никон Липецкий и Задонский на вопрос, как научиться молиться, ответил, что Господь дает молитву за исполнение заповедей…
– Да, и святитель Игнатий учит, что истинная молитва, непрелестная, произрастает из евангельского жития, из жизни по заповедям Божиим.
Был такой старец – Климушка. Он пас коров и любил читать Священное Писание, особенно тщательно изучал Евангелие. За эту любовь к Слову Божию Господь дал ему необычайную память – он всю Библию выучил наизусть и действительно жил по ней. И так обрел великую благодать – стал старцем, хотя и был мирянином. Священный сан не принимал, но получил дар старчества!..
Т. е. такой путь евангельской жизни на самом деле приводит к молитве.
– Как прельщенный человек может исцелиться от своего повреждения?
– В первую очередь нужно прибегнуть к покаянию, к Таинству Исповеди. Бывает, что дети страдают, когда родители живут во грехе. Поэтому, чтобы болящие чада получили облегчение, каяться должны не только они сами, но и их родители.
Исповедь избавляет от бесовских помыслов. Недаром в монастырях существует обычай откровения помыслов. Это отдельное от Исповеди тайнодействие, которое может совершать не только священник, облеченный в сан, но и опытный монах духовной жизни, или старица (в женских монастырях). Но часто Исповедь соединяется с откровением. На Исповеди мы говорим об уже совершенном грехе, исповедуем его и каемся, а откровение помыслов – это как бы профилактика, пресекающая назревающий грех. Открывая свои мысли, мы тем самым расстраиваем козни падших духов, вовлекающих нас в беззакония через внушения и мечтания. Диавольские наваждения теряют свою силу, и человек начинает видеть, как действуют падшие духи; приобретает опытность.
– А как быть, если ты понимаешь, что кто-то из близких в прелести, но сам он этого не чувствует?
– За таковых надо молиться – заказывать молебны святителю Митрофану Воронежскому, святителю Тихону Задонскому. Эти святые имеют благодать помогать от уныния. Можно также обращаться к святому великомученику Георгию Победоносцу и другим угодникам Божиим. Еще очень целительно действует Псалтирь – но читать нужно не одну или две кафизмы, а побольше. Да и самому болящему полезно такое чтение. Врачуют и изучение Священного Писания и знакомство с житиями святых. Кроме того в таких случаях часто бывает необходима перемена окружающей среды, круга общения, перемена образа жизни.
– Как можно развить в себе главное препятствующее уклонению в прелесть душевное качество – смиренномудрие?
– Надо, как советуют Святые Отцы, все время стараться размышлять: «А не на опасном ли я пути?» Почему Отцы так вопрошали? Потому что не доверяли себе, своему мнению, своей праведности, а смирялись и держали в уме свою зависимость от Бога. Аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущии(Пс. 126, 1).
С Божией помощью нужно углубляться в самопознание, в постижение своей греховности, своего несовершенства – это непременно приведет нас к правильному самовоззрению. Не зря говорится: «Знай Бога и себя, и довольно с тебя».
Когда мы познаем себя, тогда начинаем понимать, что мы далеки от святости и все наши добрые дела и исправления – ничто по сравнению с подвигами самоотвержения святых. Поэтому полезно также чтение житий угодников Божиих и сравнивание своей жизни с их добродетелями. Это тоже приводит к трезвенности ума, к осознанию своего убожества.
– Батюшка, а когда сильно переживаешь за свое здоровье – это тоже своего рода прелесть?
– Да, бывает, человек начинает лечиться: очищает печень, очищает почки, очищает кровь – очищение, очищение, непрестанное очищение, – годами! А о душе забывает – не думает о том, что ее надо очищать еще усерднее, чем тело. Это уже «перегиб». Нужно не только о здоровье тела заботиться, но и о благополучии души – чтобы все было гармонично.
Святые Отцы как жили? Они пренебрегали плотью, – все внимание уделяли душе. Например, преподобный Даниил Столпник (V в.). Он на столпе подвизался. Ветер, дождь, солнце палит – а он стоит под открытым небом и молится непрестанно. Ноги – как столпы, отекли, покрылись язвами… Однажды зимой ученики нашли его уже обледеневшим – едва отогрели. При этом он получил от Бога великий дар чудотворений и благодатного слова, многим помог, многих исцелил, направил на путь веры. Люди во множестве стекались к его столпу. Святой имел влияние даже на византийских Императоров. Когда по просьбе Патриарха он вынужден был оставить свой столп и отправиться в Константинополь, его несли на руках – поскольку ходить он уже не мог. Вот какое было пренебрежение к телу! Все упование – на Бога, вся забота – о душе. Это, конечно, сверхъестественный подвиг, для нас непостижимый, мы можем только благоговеть пред ним.
Или наш отечественный подвижник иеромонах Адриан Югский, спасавшийся на севере, в Пошехонском монастыре Ярославской епархии († 1853; за два года до кончины старец был переведен в Югскую Дорофееву пустынь. – Примеч. ред.). Как он трудился и какие подвиги нес! Каждый день по нескольку тысяч поклонов с молитвой Иисусовой клал. Бывало, стоял на молитве до тех пор, пока снег под его босыми ногами не таял до самой земли. А питался лишь хлебом и водой. Зимой и летом ходил в худой одежде, без обуви. Он подвизался в юродстве Христа ради, много странствовал. Подвиг этот, конечно, тягчайший, сверхъестественный.
Святой Адриан часто ходил в часовенку к чудотворному образу за десятки километров от своей келлии – босиком! Один раз отправился в путь зимой, добрался до места, помолился, а на обратной дороге зашел к своим духовным чадам. Он
www.odigitria.by