Тавтология примеры предложений в русском языке: что это такое? Примеры тавтологий.

Тавтология частицы «было» — Русский язык

Вопрос задан 1 год 10 месяцев назад

Изменён 1 месяц назад

Просмотрен 320 раз

Меня смущает повторение частицы «было», причём не только в одном предложении, но и следующем. Вот пример текста, в котором «было» не разделяется промежуточным предложением, в котором отсутствует данная частица: «Ни к первой, ни ко второй категории нашего героя нельзя было отнести. Из-за предостережений учителей и выродившихся на этой почве опасений, он всё равно был обуреваем сомнениями о своей подготовленности». Такие конструкции вызывают у меня лёгкий диссонанс, но всё становится хуже, когда та же частица повторяется в одном предложении Т_Т Я понимаю, что, при желании, можно объединить частицу с глаголом и вместо «не было видно» получить «не проглядывало», однако бывают случаи, когда подобная замена не всегда работает, отчего и хочу узнать, возможно ли повторение частицы «было» не только через одно предложение, но и в следующем, и даже в том, где «было» уже один раз употреблено?

• тавтология
• частицы

6

Части́ца — служебная часть речи, которая вносит различные оттенки значения, эмоциональные оттенки в предложении или служит для образования форм слова.

[Википедия]

В приведённом вами примере «было» и «был» не являются частицами.

---

В первом случае «…героя нельзя было отнести»: «было» — это вспомогательный глагол, который служит для образования страдательного залога.

БЫТЬ…

II. Как вспомогательный глагол:

2. Употребляется для образования сложных форм страдательного залога.

   Сад был посажен школьниками. Я был глубоко оскорблен словами гвардейского офицера. Пушкин, Капитанская дочка.
   

[Малый академический словарь под редакцией Евгеньевой]

---

Во втором случае «…он всё равно был обуреваем сомнениями…»: «был» — это связка.

БЫТЬ…

II…

1. Употребляется в значении связки между подлежащим и именным сказуемым (в настоящем времени, как правило, опускается, но в книжном языке иногда употребляется 3 л. ед. и мн. ч.).

   Но, витязь, будь великодушен! Пушкин, Руслан и Людмила.  Труд есть борьба человека с природою. Писарев, Зарождение культуры. [Лемм] был небольшого роста, сутуловат. Тургенев, Дворянское гнездо. Преподавание и учение суть средства образования. Л. Толстой, Воспитание и образование. [Маша:] Вы были тогда поручиком. Чехов, Три сестры. Возбуждение его [Рощина] было так велико, что он не чувствовал боли. А. Н. Толстой, Восемнадцатый год.
   

[Малый академический словарь под редакцией Евгеньевой]

---

Тавтология (греч. ταυτολογία от ταύτό или λέγείν — говорить то же самое) — термин стилистики, означающей ненужное повторение. Особенно часто название Т. применяется там, где мы имеем дело с повторением слов одного корня…

[Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона]

В данной ситуации было и был не выражают одно и тоже, хотя и являются однокоренными. Поэтому такое употребление не тавтология.

1

Слово «было» (и некоторые другие, например «сказал») — это слово-невидимка. Ничего страшного в его повторении нет, потому что в очень многих языках «быть» и «иметь», можно сказать, структурообразующие слова.

Но лучше, конечно, в литературном тексте избегать повторов. Один из самых простых способов удалить «быть» — это избавиться от страдательного залога: вместо «он всё равно был обуреваем сомнениями» написать «его всё равно обуревали сомнения». В таком варианте мы получаем зияние «…равно обуревали…, но в вашем случае это меньшее из зол.

Приведённый вами отрывок вообще трудно отнести к литературе, его можно (и нужно) править. Что значит «выродившееся опасение»? Почему «сомнениями о…», хотя надо «сомнениями в…»? И так далее. Вот пример, как этот текст должен выглядеть, чтобы хоть немного походить на художественный (и заодно избавиться от двойного «быть»):

Ни к первой, ни ко второй категории нашего героя отнести было нельзя. Учителя вечно его предостерегали и тем самым взрастили в нём целую колючую изгородь опасений.

Теперь герой всерьёз сомневался: достаточно ли подготовлен?..

Или:

Ни в первую, ни во вторую категорию наш герой не попадал. Из-за учителей, что непрестанно его предостерегали, он был весь полон опасений и обуреваем сомнениями: готов ли?..

Или ещё множество вариантов.

Зарегистрируйтесь или войдите

Регистрация через Google

Регистрация через Facebook

Регистрация через почту

Отправить без регистрации

Почта

Необходима, но никому не показывается

Отправить без регистрации

Почта

Необходима, но никому не показывается

By clicking “Отправить ответ”, you agree to our terms of service and acknowledge that you have read and understand our privacy policy and code of conduct.

Людвиг Витгенштейн o cущности тавтологии: эволюция взгляда Группа компаний ИНФРА-М — Эдиторум

Согласно логицистской традиции в философии математики и логики пропозиции понимаются как аналитические суждения, в конечном счете, отождествляемые с тавтологиями.  Тавтологии определяются в исчислении высказываний как пропозициональные формы, истинностная функция которых всегда принимает значение «истины». Истинность тавтологии несомненна [1, 4.464].

  Истинное значение молекулярного суждения зависит от тех элементарных предложений, которые являются функцией истины.

  Обычные функции-истины имеют смысл, поскольку они изображают возможные состояния дел истинно или ложно. Тавтологии и противоречия, напротив, ничего не говорят.

  Безусловно, Витгенштейн не был первым, кто понимал предложения логики и математики как тавтологии. Но следует отметить различия философа по данному вопросу с его «учителями», так, согласно Фреге, истины логики являются аналитическими (уже «Тавтологии, по Канту, определяют аналитический тип истинности» [2, с. 54]), поскольку выводимы из определений и самоочевидных аксиом, но соотносятся с идеями  «третьего царства», Рассел же считал, что логические истины выражают общие признаки реальности и являются ничем иным, как константами [3, с. 354-355].

  Согласно изобразительной теории «Логико-философского трактата», язык и мир взаимно отражают друг друга. Тогда в тавтологии истинностные условия (соответствие миру) «аннулируются», ибо истинность предложения заключается в том, что оно действительно имеет определенное отношение к реальности [4, p. 60].

  По мысли автора «Трактата» тавтология и противоречие не являются образами действительности. Ибо они не изображают никакого положения вещей,  так как первая допускает любое возможное положение, а второе не допускают никакого [1, 4.462]. Предложение есть определенная комбинация знаков, которой соответствует определенная комбинация значений. «Любая же произвольная комбинация соответствует только несвязанным знакам» [1, 4. 466]. Значит, если тавтология и противоречия не есть образы элементов мира, то тогда они не обладают смыслом.

  Если p – тавтология, скажем, p –  «Если дождь идет, то дождь идет», то «А знает, что p имеет место» не имеет смысла, иначе говоря, тавтология ничего не говорит о погодном явлении, есть ли оно или нет, т.е. оно не обладает действительным отношением к миру.

  Но решающим моментом является то, что, хотя истинность биполярных суждений можно определить только путем сравнения их с реальностью, даже сложные тавтологии могут быть признаны истинными «от одного символа», а именно посредством вычислений, использующих «только правила, имеющие дело со знаками» (1, 6.113; 1, 6.126). «Подход Витгенштейна в данном вопросе традиционен и может быть описан простейшей пропозициональной и предикатной алгеброй, где истинность тавтологий и противоречий – это экстенсиональное отношение аргументов с функциональными знаками и кванторами» [2, с. 55].

  Логические положения не являются истинами об абсолютной реальности и не выражают особый тип знания, как это традиционно предполагалось; поскольку они отличаются от всех других предложений в силу того, что они пусты (1, 5. 1362; 1, 6.111). Изложение Витгенштейна также ставит более конкретные сомнения в аксиоматическом представлении логики Фреге и Рассела.

  Не существует привилегированных логических положений («аксиом» или «основных законов»), из которых вытекают все остальные («теоремы»). Это вопрос безразличия, из которого логично предложение 1 начинается; все они имеют одинаковый статус, а именно тавтологии, и все они говорят одно и то же – ничего (1, 5.43; 1, 6.127f; NB 10.6.15).

  Тогда какую роль играют тавтологии и противоречия? Необходимо отметить, что Витгенштейн разделяет характеристики «бессмысленность» и «не обладать смыслом»; если первые относятся к псевдопропозициям метафизики, этики и эстетики, то вторые – к части аппарата символики подобно «0». Они есть часть символики арифметики [1, 4.4611]. Поэтому логическое произведение тавтологии и предложения тождественно (ибо говорит об одном и том же) с самим предложением.

Для логических позитивистов главной целью стал проект создания той формы эмпиризма, которая могла бы объяснить логическую необходимость, не сводя ее к эмпирической общности, при этом, не впадая в платонизм и / или не допуская синтетическую априорную истину. Необходимые положения, утверждали логические позитивисты, априорны, но не сводятся к знанию о мире. Ибо в Tractatus («Логико-философский трактат») казалось, что все необходимые предложения можно рассматривать как аналитические, т.е. истинные исключительно в силу значений составляющих их слов. Логические истины – это тавтологии, которые истинны в силу значения только логических констант, а аналитические истины могут быть сведены к тавтологиям, заменяя схожие слова синонимами – таким образом, фраза «Все холостяки не женаты» трансформируется в «Все неженатые мужчины не женаты». Необходимые утверждения, далекие от отражения сверхэмпирической сущности реальности, верны в силу условностей, регулирующих использование слов людьми. Для самого Л. Витгенштейна существуют различия между логическими тавтологиями (их бессмысленность) и математическими выражениями, которые являются псевдопредожениями [5, P. 200-201].

            Во «втором» периоде своего творчества тавтологии у Л. Витгенштейна, в первую очередь, понимаются как «правила», а именно как «проясняющая» деятельность по применению символов [См. : 6]. «Математик, поскольку он действительно «играет в игру», не делает выводов. Ибо «играть» должно означать здесь: действовать в соответствии с определенными правилами. И даже если бы он сделал вывод, что, согласно общему правилу, он может действовать здесь таким образом, это уже было бы выходом за пределы простой игры» [7, c.  140]. В «Лекциях по основаниям математики» Людвиг Витгенштейн делает   определенную  попытку  наметить путь к не-расселовской философии математики. Как известно, для выражения «p&~p» существует только одно значение («False», ложь). Тогда ~(p&~p) является законом противоречия, который имеет истинное значение  во всех  случаях («True», истина). Таким образом, все предложения математики, по Расселу, сводимы к примитивным предложениям, которые являются тавтологиями [6, p. 177]. Как пишет сам философ: «Но хотя мы все в этом согласны, мы не пытаемся понять, является ли это тавтологией. Мы могли бы расширить использование «тавтологии». Мы не говорим, что если то-то и то-то является тавтологией, можно сделать вывод, но что, поскольку вывод может быть сделан таким-то и таким образом, это тавтология» [6, P. 285].

            Также обратим внимание на цитату, приведенную в «Культуре и ценности»: «Я читаю у Лессинга (о Библии): «Прибавь к этому еще ее манеру изложения и стиль… насквозь пронизанный тавтологиями, но тавтологиями, требующими проницательности, ибо они  кажутся то говорящими о чем-то другом, когда говорят именно это, то утверждающими именно то, что утверждают, хотя в принципе они означают или могут означать что-то другое»» [8, с. 420]. Тут явно  чувствуется та тема, к которой философ неоднократно обращался – это «невыразимое» («мистическое»), то, о чем невозможно сказать. Ценность ввиду ее трансцендентной природы, согласно мысли философа, выражается в поступках (деятельности). В таком случае описание (формально-дескриптивный или естественный язык) поступка так и остается описанием поступка, для прояснения  ее в качестве возможной методики остается направление указания на нечто. «Точно так же вы можете сказать, что если вы дадите мужчине противоречивый приказ, ему вообще не будет места, чтобы двигаться; и если вы дадите ему тавтологический приказ (“Уходи из комнаты или не выходи из комнаты”), он может делать все, что ему заблагорассудится» [7, p. 178].

            Тем самым, совершается переход от теоретической плоскости к практической в уразумении тавтологий. Этот переход необходим для англо-австрийского философа, чтобы решать практические задачи самого разнообразного толка, связанные с формальным и естественным языками. Таким образом, во «втором» этапе творчества Людвига Витгенштейна тавтологии  преимущественно нацелены на разрешение повседневных проблем практической жизни.

В заключение, стоит отметить, что понимание сущности тавтологий в философии Л. Витгенштейна проделало немалый путь: от пропозициональных форм, истинностная функция которых всегда принимает значение «истины» до «правил», которые проясняют деятельность по применению символов.

Разговорные тавтологии на английском языке — GRIN

Теоретический подход и исследование примеров

Hausarbeit (Хауптсеминар), 2008

16 Сейтен, Примечание: 2,5

Дж Вт

Яша Вальтер (Автор: в)

Лесезонд

Содержание

1. Введение

2. Теоретический подход
2.1 Общая характеристика разговорных тавтологий
2.2 Различные типы тавтологии
2.2.1 Времена в тавтологиях
2.2.2 Существительные в единственном числе и во множественном числе

2.2.3 Конкретные и абстрактные существительные
2.2.4 Тавтологии, касающиеся существительных человеческой роли
2.2.5 Модификаторы в тавтологическом использовании
2.2.6 Различия типов предложений

3. Исследование примеров
3.1 Результаты поиска с помощью поисковой системы Google
3.2. Анализ результатов поиска
3.2.1 Студенты есть студенты и варианты
3.2.2. Студенты просто студенты
3.2.3. Учителя есть учителя и вариации
3.2.4. Девушки есть девушки и вариации
3.2.5. Юристы есть юристы и варианты

4. Заключение

5. Процитированные работы:

1. Введение

Целью данной научной статьи является примерный, но подробный анализ английских разговорных тавтологий. Основываясь на соответствующей вторичной литературе, я хочу обобщить теоретические исследования, чтобы представить систематическую классификацию и категоризацию для конкретного анализа. Это включает в себя различные способы различения различных типов тавтологических высказываний. Далее я рассмотрю ряд тавтологий с точки зрения их использования, эффекта и распространенности с помощью поисковой системы Google 9.0047 [1] . Я также хочу добавить информацию по этому вопросу, после чего общие соглашения о тавтологическом использовании становятся недействительными.

2. Теоретический подход

Для анализа разговорных тавтологий на конкретном уровне необходимо представить теоретическую основу в качестве основы для анализа. В следующей главе будут выделены различные типы тавтологии и разъяснены их различные эффекты и контексты.

2.1 Общая характеристика разговорных тавтологий

Чтобы дать общее представление о функции разговорных тавтологий, можно сказать, что в «тавтологических высказываниях [. ..] говорящие используют максимы Грайса «Количество» и «Отношение», чтобы передать «обобщенные разговорные импликатуры»» (Уорд и Хиршберг). 1991: 507). Например, такие предложения, как мальчиков будут мальчиками или дети будут детьми , обязательно являются истинными очевидными тавтологиями, которые выражают, что правильно называть что-то мальчиком, если это обычно называют мальчиком. Согласно максиме количества Грайса, такие высказывания могут быть идентифицированы как разговорные импликатуры, которые передают — в первом примере — представление о неуправляемом поведении, которое обычно можно ожидать от мальчиков (Wierzbicka 19).91: 391). Это становится более ясным, когда тавтологию понимают буквально, поскольку тогда тавтологическое высказывание становится неинформативным и, следовательно, должно пренебрегать максимой Количества и иметь более глубокий смысл (Gibbs 1994: 346).

Другим важным аспектом является то, что тавтологические высказывания не являются фактическими предложениями, а выражают определенное отношение, которое вряд ли можно определить как истинное или ложное и которое можно рассматривать как специфическое для языка значение тавтологии (Wierzbicka 1991: 397). Тот факт, что некоторые тавтологии зависят от языка, противоречит грайсовской концепции тавтологии и ясно показывает, что некоторые тавтологии не могут быть закодированы с помощью общих прагматических максим. Это проиллюстрировано Вежбицкой, которая ясно дает понять, что такие выражения, как Мальчики будут мальчиками не используются во французском, немецком или русском языках (Wierzbicka 1991: 392).

В отличие от их описания универсального кодирования тавтологических высказываний, многие лингвисты согласны с идеей, что тавтологии в основном используются для передачи определенного отношения. Гиббс, например, пишет, что сама форма тавтологии сигнализирует о том, что говорящий хочет показать, что он разделяет со своим слушателем отношение к существительному, упомянутому в тавтологии, и что он хочет, чтобы слушающий вспомнил об этом отношении. Характер этой установки зависит от контекста высказывания, а также от специфических стереотипных представлений, разделяемых собеседниками (Гиббс 19). 94: 347-48). Фрейзер добавляет к этому аспекту, что, когда говорящий хочет, чтобы слушающий распознал определенную точку зрения на объект, слушающий должен интерпретировать, к какому именно свойству упомянутого объекта он обращается (Fraser 1988: 220). Поскольку рассматриваемые убеждения не рассматриваются буквально, для интерпретации тавтологии в различных контекстах требуется метонимическое рассуждение (Gibbs 1994: 351).

Подобно идеям Гиббса и Фрейзера, Мики предполагает, что тавтологии подтверждают взаимные предположения. Вызывая эти предположения в сознании слушателя, говорящий связывает известные атрибуты с текущим контекстом и вызывает «восстановление общих убеждений». Затем Мики уточняет качество этого восстановления и упоминает, что с помощью тавтологии говорящий может передать своему слушателю чувство согласия и единства в смысле солидарности, единения или товарищества. В отличие от этого, тип знаний, разделяемых между говорящим и слушающим, может различаться в различных ситуациях. Это может быть понимание, основанное на предыдущем дискурсе, общих знаниях среди семьи, друзей или субкультурных групп, или на убеждениях или ожиданиях, которые, как предполагается, разделяются большинством сообщества. Этот широкий разброс также объясняет широкий спектр возможных интерпретаций тавтологии (Miki 1996: 641-43). Чтобы проиллюстрировать трудность поиска метода общего понимания тавтологии, я приведу два примера. Интерпретация тавтологии «Мальчики будут мальчиками » может подразумевать, что мальчики неуправляемы в одном контексте, но может также означать, что они милы и очаровательны в другом. Отсюда совершенно ясно, что смысл тавтологии зависит не только от контекста, но и от общих знаний между говорящим и слушающим (Gibbs 1994: 346). О посыле общеупотребительных английских тавтологий можно сказать, что они, как правило, выражают «это нельзя изменить». Это подходит для таких тавтологий, как Змея есть змея или Дети есть дети , Мальчики будут мальчиками , Пусть прошлое останется в прошлом , Хватит и Вот это , а фраза Я не не важно какой бренд – кофе есть кофе явно является исключением, содержащим исключительно понятие безразличия (Wierzbicka 1991: 441-42). Поэтому может быть трудно найти универсальный метод интерпретации различных типов тавтологий и намерений их говорящего, поскольку каждая отдельная тавтология содержит различный набор вызываемых ассоциаций и стереотипов. Сложность этой проблемы становится еще более очевидной, когда одна и та же тавтология используется в двух разных контекстах, где она может подчеркивать два совершенно разных понятия или отношения. различные возможности формулировки тавтологических высказываний в следующей главе.

2.2 Различные типы тавтологии

Как упоминалось ранее, тавтологические высказывания могут передавать определенное отношение или положительное или отрицательное значение, которое говорящий хочет подчеркнуть. Кроме того, грамматические различия могут быть сделаны с учетом времени и числа тавтологии, но также возможны семантические различия между абстрактными и конкретными существительными. Согласно Вежбицкой, английские тавтологии также можно подразделить на семантические категории абсолютного обобщения, безразличия, обязательности и неоспоримой ценности (Вежбицкая 19). 91: 447). Далее я классифицирую различные типы тавтологии и опишу их различные эффекты и акценты.

2.2.1 Времена в тавтологиях

Что касается использования времен в английских тавтологиях, можно различать тавтологии, относящиеся к будущим, настоящим и прошлым событиям. Наиболее распространенные тавтологии в настоящем времени, такие как Война есть война или Дети есть дети, представляют текущее состояние бытия и выражают отношение снисходительности или принятия. Добавление модального глагола will приводит к интересному побочному эффекту. Как указывает Гиббс, модальные тавтологии предполагают информацию о будущем и подразумевают дальнейшее существование существующего стереотипа, что может быть информативным только в том случае, если рассматриваемый стереотип способен претерпевать изменения. Ясно, что учитель более способен к изменениям, чем пряник, что приводит к выводу, что тавтология, обращенная к прянику, имеет мало информативной ценности (Гиббс 19). 94: 349). Чтобы проиллюстрировать это различие, можно сказать, что Учителя будут учителями вызывает гораздо больше семантических ассоциаций и вызывает более конкретные отношения, чем Морковь будет морковью .

Wierzbicka также поддерживает эту идею и утверждает, что паттерн «NP будет NP» несовместим с неодушевленными существительными, что вызвано семантическими экспликациями (Wierzbicka 1988: 223). Она также согласна с тем, что модальное число будет в примере с Мальчики будут мальчиками даже усиливает понятие терпимости и снисходительности (Wierzbicka 1991: 398). В этом контексте Гиббс поясняет, что тавтологический паттерн «N(множественное число) будет N(множественное число)» обычно содержит понятие негативных аспектов, но также и отношение снисходительности, что объясняет, почему такие фразы, как Убийцы будут убийцами должны быть менее действительные примеры тавтологических высказываний (Gibbs 1994: 347). Этот пример содержит понятие негативных аспектов, но явно не имеет отношения снисходительности. Содержащийся конфликт отмечает четкую границу условностей тавтологических конструкций и показывает, в какой точке действительность и применимость английских тавтологий, кажется, заканчиваются.

Wierzbicka также предлагает различать тавтологии, относящиеся к будущим и прошлым событиям. Говоря о будущих событиях, тавтологии подразумевают, что будущие события должны и останутся неизвестными, что, по-видимому, выражает фаталистическую позицию. Говоря о прошлых событиях, тавтологии подразумевают, что то, что уже произошло, нельзя изменить (Wierzbicka 1991: 400-402). Ввиду того, что тавтологии обращаются к прошлым событиям, таким как Пусть прошлое будет в прошлом или Что сделано, то сделано , Вежбицкая резюмирует, что они обычно относятся к событиям, которые рассматриваются как негативные и неизменные. Более того, говорящий как бы отказывается вспоминать о событии и позволять ему вызывать негативные чувства. В этом случае между собеседниками, по-видимому, имел место прежний конфликт, а говорящий передает «активный призыв к миру» (Wierzbicka 19). 91: 434).

[…]

---

^[1] www.google.co.uk, 14.04.2008

Юристский «Сленг» для изучающего юридический английский

Джейкоб Криф, JD, LLM, CTC, EA, LCB, ECoP

Джейкоб Криф, JD, LLM, CTC, EA, LCB, ECoP

присяжный поверенный

Опубликовано 18 мая 2020 г.

+ Подписаться

Одной из проблем, с которыми сталкиваются изучающие английский язык, является понимание сленга. Сленг существует во многих формах, и один из способов его представления — это использование идиом и выражений. Профессиональный английский, будь то в юриспруденции или в любой другой профессии, будет иметь свой собственный набор выражений. Чтобы звучать как англоговорящий адвокат, вам нужно знать, как юристы выражают свои мысли в устной или письменной форме. Один набор выражений называется тавтологией, и он пронизывает весь разговорный юридический английский язык. По сути, это ненужное повторение одной и той же идеи. Выражения тавтологии бывают дублетами или тройками. Некоторые примеры этих выражений: прекратить и воздержаться; нападение и избиение; бесплатно и ясно; недействительным; передавать, передавать и назначать; воля и завещание; и, взлом и проникновение.

Многие практикующие юристы считают эти выражения неизбежным злом. Другие никогда не задумываются о них. Лингвисты в основном согласны с тем, что эта манера речи проникла в юридическую практику после норманнского завоевания Англии в 1066 году.0057 lingua franca юридической практики. Позже английский превзошел французский в общей культуре, за исключением юридической профессии. Юристы продолжали комбинировать латинские, французские и английские термины, чтобы выразить смысл с большей уверенностью. Этот стиль выражения остался и является источником сленга, который используют юристы.

Улучшенная программа изучения английского языка, предназначенная для определенной цели, будет включать в себя модуль или подраздел по идиомам и выражениям, характерным для изучающего их профессионала. Чтобы вписаться в юридическую англоязычную культуру, вы должны уметь интегрировать тавтологии в предложения. Адвокаты находят эти выражения удобными и целесообразными. Во многих отношениях тавтологии — это своего рода юридическая стенография, помогающая юристам довольно быстро доносить идеи.

Другая возможная причина, по которой тавтологии остались частью юридического английского языка, заключается в том, что такие фразы объясняют возможные результаты. Рассмотрим выражение «все и вся». Возможно, что само по себе слово «любой» может быть истолковано как не охватывающее «все» и наоборот. Адвокатская речь — хитрый инструмент, который одним своим выражением прикрывает как можно больше лазеек.