Удивление в психологии это: Базовые эмоции: что такое удивление

Содержание

Удивление как побудитель творчества

Об удивлении как побудителе познания писал еще Аристотель (1934). По его мнению, оно служит как бы переходом от познания простых вещей к все более сложным. При этом эмоция удивления развивается в ходе познания. Р Декарт развил мысль Аристотеля о том, что познание начинается с удивления. В ряду шести основных «чувств» на первое место он ставил «чувство» удивления. Им высказан ряд важных мыслей. Он, например, писал, что поскольку мы удивляемся до того, как определяем ценность предмета, то удивление есть первая из всех страстей. Удивление не имеет противоположной себе эмоции. Если объект не имеет в себе ничего необычного, он не затрагивает нас, и мы рассматриваем его без всякой страсти. Удивление играет в познании полезную роль, так как при его возникновении человек внимательно рассматривает предметы, кажущиеся ему редкими и необычными.

Спиноза видел функцию удивления в остановке мышления при переходе от одного предмета к другому, т. е. рассматривал удивление в рамках мышления, а не эмоций.

В этом есть доля истины, так как удивление может сопровождаться как положительными эмоциями («Я приятно удивлен…»), так и отрицательными эмоциями («Меня удивляет твое бездушное отношение.. .»).

И. Кант (1900) определял удивление как чувство замешательства при встрече с чем-то неожиданным. При этом в развитии эмоции удивления он выделял две стадии: первоначально оно задерживает развитие мысли и вследствие этого бывает неприятным, а потом содействует приливу мыслей и неожиданных представлений и потому становится приятным.

Т. Рибо в понимании интеллектуальных чувств и, в частности, удивления исходил из представлений о любопытстве. Рассматривая становление интеллектуальных чувств в онтогенезе, он выделял три периода: утилитарный, бескорыстие и страсть. В первом периоде им выделялись три этапа: изумление, удивление и чисто утилитарное любопытство.

Глубокий анализ состоянию удивления дал К. Д. Ушинский. Он полагал, что в удивлении к чувству неожиданности присоединяется сознание трудности примирить новое для нас явление с теми представлениями, которые уже имеются у человека.

Пока мы не обратим внимания на эту трудность, мы будем испытывать только чувство неожиданности или чувство обмана. По мнению Ушинского, дело не в самом явлении или образе, нас поражающем, а в его отношении к нашим убеждениям и рядам наших мыслей, обусловливающих наши ожидания. «Явление, поражающее химика или ботаника, может вовсе не поразить человека, незнакомого с этими науками, и наоборот, то, что поражает человека, не знающего химии и физики, вовсе не поразит специалиста в этих науках, и не поразит не потому, что химик или физик привыкли к данному явлению (они могли его прежде никогда и не видеть), но потому, что они знают, что ожидаемое явление должно произойти, и будут, напротив, удивлены, если оно не произойдет» (1974, с. 434). Ушинский приводит для доказательства своей позиции мнение Броуна, который утверждал, что удивление предполагает предварительные знания, которым новое явление противоречит, и поэтому удивление невозможно при полном невежестве. Развивая эту мысль, Ушинский отмечает, что для младенца все явления новы, но он ничему не удивляется.

«Мы удивляемся новому, неожиданному для нас явлению именно потому, что чувствуем всю трудность внести его как новое звено в вереницы наших представлений, и как только мы это сделаем, так и чувство удивления прекратится.» (с. 435).

К. Д. Ушинский соглашается с мнением Р. Декарта, что одни люди способнее других к чувству удивления, но сетует на то, что тот смешал это чувство со страстью удивляться (в современной терминологии последнее, очевидно, относится к любознательности). Он полагает, что людей, не ищущих удивления (не любознательных), действительно можно встретить, как и вообще людей, равнодушных к приобретению знаний; но людей, не способных удивляться, нет. Ушинский пишет о трех видах людей, которые редко удивляются. Во-первых, это те, которые настолько увлечены своим делом, что мало интересуются всем остальным. Во-вторых, те, у которых много разнообразных знаний и которых редко чем можно удивить. В-третьих, это люди, которые знают все поверхностно, но которые, как им кажется, могут все объяснить (т.

е. дилетанты).

Что же касается страсти к удивлению, то Ушинский выделяет два ее вида: «сильной, пытливой души» (любознательность) и «мелкой страсти души, которая, за неимением других занятий, любит щекотать себя чувством удивления» (любопытство) (с. 436).

Ушинский поднимает важный вопрос о том, что традиционное воспитание и обучение детей, когда ребенку на все даются готовые ответы, убивает способность удивляться, смотреть на природу зрелым умом и младенческим чувством. Он считает, что свежее детское (непосредственное) и в то же время мудрое удивление присуще глубоким мыслителям и великим поэтам, останавливающимся часто перед такими явлениями, на которые все давно перестали обращать внимание. Поэтому талантливый человек всегда кажется толпе несколько ребенком. Ушинский справедливо считает такое удивление одним из сильнейших двигателей науки: часто нужно только удивиться тому, чему еще не удивлялись другие, чтобы сделать великое открытие.

«Правда, — пишет Ушинский, — ученый уже не удивляется тому, чему еще дивится невежда, но зато он удивляется тому, чему невежда не может удивиться» (с. 437).

Этот анализ эмоции удивления остается непревзойденным в отечественной литературе, хотя надо сказать, что психологи нашей страны не очень стремились к изучению этой эмоции.

Удивление — родня страху. Им часто начинается и наслаждение, и отвращение, и даже самый страх.
Сеченов И. М. 1953, с. 104.

Н. Д. Левитов (1964) пишет, что удивительное всегда любопытно, интересно, но не все состояния любопытства и заинтересованности сопровождаются удивлением. В отличие от интереса, имеющего устойчивый характер, удивление кратковременно, ситуативно.

Н. Д. Левитов в психологическую структуру удивления включает следующие компоненты:

восприятие нового, неожиданного без наличия готовности к этому восприятию или установки получить новое;
смутное или ясное сознание далекости этого нового от круга имеющихся у человека представлений, от его жизненного опыта и т. п.;
потребность ориентироваться в «удивительном», разгадать его;
эмоциональная окрашенность удивления.

К. Изард (2000) полагает, что удивление нельзя назвать эмоцией в собственном смысле этого слова, так как оно не обладает тем набором характеристик, которые присущи таким базовым эмоциям, как радость или печаль.

Удивление — особое, интенсивное состояние, своеобразный эмоционально-когнитивный паттерн (интерес + увлеченность + радость + образ в форме туманной. С неопределенными границами целостности + познавательный рефлекс («А что это?») + мотив — побуждение к дальнейшему исследованию + гипотезы + скрытый смысл за пределами видимого — «невероятное»). В отличие от интереса, переживание которого может быть устойчивым и долгосрочным, удивление — эмоция кратковременная. С. С. Томкинс назвал удивление «эмоцией, очищающей каналы». Удивление возникает в момент встречи с неизвестным. Его следствие — энергетический подъем, комплекс чувств, мысль и воображение. Работа мысли и чувств придает неизвестному значение ценности, смысл и «роль» в подготовке и осуществлении продуктивного действия.
Способность удивляться связана с такой креативной характеристикой личности, как «комплекс детскости» (В. С. Ротенберг, К. С. Станиславский, К. Роджерс и др.).
«Творчество…», 2008, с. 136.

Причины удивления

Еще Р. Декарт писал, что удивление возникает при встрече человека с новым объектом. Но если это так, то эмоция удивления должна отождествляться или же быть хотя бы частью (переживанием) ориентировочной реакции или рефлекса «что такое?» по И. П. Павлову. С точки зрения К. Изарда, удивление порождается резким изменением стимуляции. Внешней причиной удивления, как пишет он, служит внезапное, неожиданное событие. Это ближе к истине, но тоже не совсем точно. Внезапный звук может не удивить, а испугать человека. Следовательно, нужна еще какая-то характеристика стимула, которая только одна и может привести к удивлению как психической реакции, а не только физиологической. Более точно сказано С. И. Ожеговым (1975): удивление — это впечатление от чего-нибудь неожиданного, странного, непонятного. Вот эта-то необычность стимула (от того он и становится неожиданным, не отвечающим нашим ожиданиям, представлениям), а не просто новизна и внезапность, и является, очевидно, главной причиной появления удивления. В этой связи В. Чарлзуорт (Charlsworth, 1969) определяет удивление как ошибку ожидания.

Стадии возникновения удивления

И. А. Васильев (1974), связывающий удивление с формированием проблемы, выделяет три стадии возникновения и развития этой эмоции. Первая стадия — недоумение. Оно возникает при относительно малой уверенности в правильности прошлого опыта, когда некоторое явление не согласуется с этим опытом. Противоречие еще осознанно слабо, смутно, а прошлый опыт еще недостаточно проанализирован. Направленность недоумения четко не выражена, а его интенсивность незначительна.

Вторая стадия связана с «нормальным» удивлением. Она является следствием заострения противоречия, осознания несовместимости наблюдаемого явления с прошлым опытом.

Третья стадия — изумление. Оно возникает тогда, когда человек был абсолютно уверен в правильности предыдущих результатов мыслительного процесса и прогнозировал результаты, противоположные возникшим. Изумление часто протекает как аффект с соответствующими выразительными движениями и вегетативными реакциями.

Значение удивления

К. Изард утверждает, что основная функция удивления состоит в том, чтобы подготовить человека к эффективному взаимодействию с новым, внезапным событием и его последствиями. Удивление освобождает проводящие нервные пути, подготавливает их к новой активности, отличной от предыдущей. Изард приводит выражение C. Томкинса (Tomkins, 1962), что удивление — это «эмоция очищения каналов». Другую позицию занимает И. А. Васильев, который полагает, что с помощью удивления эмоционально окрашивается и выделяется нечто «новое», имеющее ценность для человека. Эмоция удивления презентирует сознанию еще неосознанное противоречие между старым и новым и на этой основе дает возможность человеку осознать необычность ситуации, заставляет внимательно ее проанализировать и, следовательно, ориентирует его в познании внешней действительности. В то же время эта эмоция является и тем механизмом, который побуждает и направляет мотивы мыслительной деятельности, дает толчок к выбору средств для преодоления обнаруженного противоречия.

Недоумение. К. Д. Ушинский легкую степень удивления относил к недоумению. Оно возникает при некоторой степени «неувязки», когда все было рассчитано, согласовано, но при проверке «не сошлись концы с концами». Недоумение менее эмоционально насыщено, но более рассудочно, чем удивление. Это состояние озадаченности. В. А. Артемов (1958) отмечает, что недоумение связано «с некоторым внутренним порицанием и сожалением», т. е. имеет отрицательную эмоциональную окраску.

Изумление. Высшей степенью удивления является изумление. При нем человек поражается необычным; это сильное, эмоционально ярко окрашенное переживание, иногда достигающее силы аффекта, потрясения (Н. Д. Левитов). Изумляет не только все экстраординарное, но и то, что существенно раздвигает границы привычного для людей.

5.3. Удивление

Е. П. Ильин. «Психология творчества, креативности, одаренности»

задач не означает, что это реагирование специфично только для интеллектуальной деятельности, ведь удивление может возникнуть по самым различным поводам. Я, например, могу удивиться приходу человека раньше ожидаемого срока (вспомним картину И. Е. Репина «Не ждали») или встретив знакомого человека там, где меньше всего можно было ожидать его появления. Удивление как эмоциональная реакция возникает на восприятие этого человека, на появление его образа там, где обычно его не бывает. И лишь потом возникает вопрос «А почему он здесь?», т. е. начинается мыслительная деятельность. Но если это так, то почему эта эмоция интеллектуальная, а не перцептивная?

Это же касается и выделения «интеллектуальных чувств», к которым И. А. Васильев относит любознательность и любовь к истине. Почему любознательность – чувство, а не эмоционально окрашенная потребность в знаниях или эмоционально-познавательная направленность (свойство) личности, автор не объясняет, да и не ставит такого вопроса. Что же касается «любви к истине», понять, что это за чувство, вообще невозможно. Может ли быть отвращение к истине? И почему отвращение – чувство, а не эмоция? Автор не дает объяснений всему этому. Правильно расставляя акценты во взаимоотношениях между чувствами как устойчивой оценкой некоторых объектов и эмоциями как ситуативными образованиями

– чувства ведут к появлению эмоций (ситуативных оценок), – Васильев без достаточных оснований связывает интеллектуальные эмоции с отдельными мыслительными операциями, а чувства – с интеллектуальной деятельностью. Спрашивается, если эта деятельность закончилась успешно, что возникнет у человека – чувство радости? А почему не эмоция радости?

Нелогичным кажется и то, что, говоря об интеллектуальных эмоциях и чувствах, отечественные психологи почему-то игнорируют интерес, имеющий самое непосредственное отношение к познавательным, а следовательно, и интеллектуальным процессам.

Об удивлении как побудителе познания писал еще Аристотель (1934). По его мнению, оно служит как бы переходом от познания простых вещей к все более сложным. При этом эмоция удивления развивается в ходе познания. Р. Декарт развил мысль Аристотеля о том, что познание начинается с удивления. В ряду шести основных «чувств» на первое место он ставил «чувство» удивления. Им высказан ряд важных мыслей. Он, например, писал, что поскольку мы удивляемся до того, как определяем ценность предмета, то удивление есть первая из всех страстей. Удивление не имеет противоположной себе эмоции. Если объект не имеет в себе ничего необычного, он не затрагивает нас, и мы рассматриваем его без всякой страсти. Удивление играет в познании полезную роль, так как при его возникновении человек внимательно рассматривает предметы, кажущиеся ему редкими и необычными.

Спиноза видел функцию удивления в остановке мышления при переходе от одного предмета к другому, т. е. рассматривал удивление в рамках мышления, а не эмоций. В этом есть доля истины, так как удивление может сопровождаться как положительными эмоциями («Я приятно удивлен…»), так и отрицательными эмоциями («Меня удивляет твое бездушное отношение…»). 25

И. Кант (1900) определял удивление как чувство замешательства при встрече с чемто неожиданным. При этом в развитии эмоции удивления он выделял две стадии: первоначально оно задерживает развитие мысли и вследствие этого бывает неприятным, а потом содействует приливу мыслей и неожиданных представлений и потому становится приятным.

25 К. Д. Ушинский писал, что сама по себе остановка мышления ничего неприятного не содержит, но если за ней не следует работа, которая должна произойти, то удивление «остается только тупым ударом, бесплодным потрясением души»

(Ушинский К. Д. Собр. соч. Т. 9. С. 284).

113

Е. П. Ильин. «Психология творчества, креативности, одаренности»

тим внимания на эту трудность, мы будем испытывать только чувство неожиданности или чувство обмана. По мнению Ушинского, дело не в самом явлении или образе, нас поражающем, а в его отношении к нашим убеждениям и рядам наших мыслей, обусловливающих наши ожидания. «Явление, поражающее химика или ботаника, может вовсе не поразить человека, незнакомого с этими науками, и наоборот, то, что поражает человека, не знающего химии и физики, вовсе не поразит специалиста в этих науках, и не поразит не потому, что химик или физик привыкли к данному явлению (они могли его прежде никогда и не видеть), но потому, что они знают, что ожидаемое явление должно произойти, и будут, напротив, удивлены, если оно не произойдет» (1974, с. 434). Ушинский приводит для доказательства своей позиции мнение Броуна, который утверждал, что удивление предполагает предварительные знания, которым новое явление противоречит, и поэтому удивление невозможно при полном невежестве. Развивая эту мысль, Ушинский отмечает, что для младенца все явления новы, но он ничему не удивляется. «Мы удивляемся новому, неожиданному для нас явлению именно потому, что чувствуем всю трудность внести его как новое звено в вереницы наших представлений, и как только мы это сделаем, так и чувство удивления прекратится…» (с. 435).

К. Д. Ушинский соглашается с мнением Р. Декарта, что одни люди способнее других к чувству удивления, но сетует на то, что тот смешал это чувство со страстью удивляться (в современной терминологии последнее, очевидно, относится к любознательности). Он полагает, что людей, не ищущих удивления (не любознательных), действительно можно встретить, как и вообще людей, равнодушных к приобретению знаний; но людей, не способных удивляться, нет. Ушинский пишет о трех видах людей, которые редко удивляются. Во-пер- вых, это те, которые настолько увлечены своим делом, что мало интересуются всем остальным. Во-вторых, те, у которых много разнообразных знаний и которых редко чем можно удивить. В-третьих, это люди, которые знают все поверхностно, но которые, как им кажется, могут все объяснить (т. е. дилетанты).

виться» (с. 437).

114

Е. П. Ильин. «Психология творчества, креативности, одаренности»

Удивление – родня страху. Им часто начинается и наслаждение, и отвращение, и даже самый страх.

Сеченов И. М. 1953, с. 104.

Н. Д. Левитов в психологическую структуру удивления включает следующие компоненты:

1)восприятие нового, неожиданного без наличия готовности к этому восприятию или установки получить новое;

2)смутное или ясное сознание далекости этого нового от круга имеющихся у человека представлений, от его жизненного опыта и т. п.;

3)потребность ориентироваться в «удивительном», разгадать его;

4)эмоциональная окрашенность удивления.

Удивление – особое, интенсивное состояние, своеобразный эмоционально-когнитивный паттерн (интерес + увлеченность + радость

+образ в форме туманной. С неопределенными границами целостности

+познавательный рефлекс («А что это?») + мотив – побуждение к дальнейшему исследованию + гипотезы + скрытый смысл за пределами видимого – «невероятное»). В отличие от интереса, переживание которого может быть устойчивым и долгосрочным, удивление – эмоция кратковременная. С. С. Томкинс назвал удивление «эмоцией, очищающей каналы». Удивление возникает в момент встречи с неизвестным. Его следствие – энергетический подъем, комплекс чувств, мысль и воображение. Работа мысли и чувств придает неизвестному значение ценности, смысл и «роль» в подготовке и осуществлении продуктивного действия. Способность удивляться связана с такой креативной характеристикой личности, как «комплекс детскости» (В. С. Ротенберг, К. С. Станиславский, К. Роджерс и др.).

«Творчество…», 2008, с. 136.

Причины удивления. Еще Р. Декарт писал, что удивление возникает при встрече человека с новым объектом. Но если это так, то эмоция удивления должна отождествляться или же быть хотя бы частью (переживанием) ориентировочной реакции или рефлекса «что такое?» по И. П. Павлову. С точки зрения К. Изарда, удивление порождается резким изменением стимуляции. Внешней причиной удивления, как пишет он, служит внезапное, неожиданное событие. Это ближе к истине, но тоже не совсем точно. Внезапный звук может не удивить, а испугать человека. Следовательно, нужна еще какая-то характеристика стимула, которая только одна и может привести к удивлению как психической реакции, а не только физиологической. Более точно сказано С. И. Ожеговым (1975): удивление – это впе-

чатление от чего-нибудь неожиданного, странного, непонятного. Вот эта-то необычность

стимула (от того он и становится неожиданным, не отвечающим нашим ожиданиям, представлениям), а не просто новизна и внезапность, и является, очевидно, главной причиной появления удивления. В этой связи В. Чарлзуорт (Charlsworth, 1969) определяет удивление как ошибку ожидания.

115

Е. П. Ильин. «Психология творчества, креативности, одаренности»

Стадии возникновения удивления. И. А. Васильев (1974), связывающий удивление с формированием проблемы, выделяет три стадии возникновения и развития этой эмоции. Первая стадия – недоумение. Оно возникает при относительно малой уверенности в правильности прошлого опыта, когда некоторое явление не согласуется с этим опытом. Противоречие еще осознанно слабо, смутно, а прошлый опыт еще недостаточно проанализирован. Направленность недоумения четко не выражена, а его интенсивность незначительна.

Третья стадия – изумление. Оно возникает тогда, когда человек был абсолютно уверен

вправильности предыдущих результатов мыслительного процесса и прогнозировал результаты, противоположные возникшим. Изумление часто протекает как аффект с соответствующими выразительными движениями и вегетативными реакциями.

Значение удивления. К. Изард утверждает, что основная функция удивления состоит

втом, чтобы подготовить человека к эффективному взаимодействию с новым, внезапным событием и его последствиями. Удивление освобождает проводящие нервные пути, подготавливает их к новой активности, отличной от предыдущей. Изард приводит выражение C. Томкинса (Tomkins, 1962), что удивление – это «эмоция очищения каналов». Другую позицию занимает И. А. Васильев, который полагает, что с помощью удивления эмоционально окрашивается и выделяется нечто «новое», имеющее ценность для человека. Эмоция удивления презентирует сознанию еще неосознанное противоречие между старым и новым и на этой основе дает возможность человеку осознать необычность ситуации, заставляет внимательно ее проанализировать и, следовательно, ориентирует его в познании внешней действительности. В то же время эта эмоция является и тем механизмом, который побуждает и направляет мотивы мыслительной деятельности, дает толчок к выбору средств для преодоления обнаруженного противоречия.

Недоумение. К. Д. Ушинский легкую степень удивления относил к недоумению. Оно

возникает при некоторой степени «неувязки», когда все было рассчитано, согласовано, но при проверке «не сошлись концы с концами». Недоумение менее эмоционально насыщено, но более рассудочно, чем удивление. Это состояние озадаченности. В. А. Артемов (1958) отмечает, что недоумение связано «с некоторым внутренним порицанием и сожалением», т. е. имеет отрицательную эмоциональную окраску.

Изумление. Высшей степенью удивления является изумление. При нем человек поражается необычным; это сильное, эмоционально ярко окрашенное переживание, иногда достигающее силы аффекта, потрясения (Н. Д. Левитов). Изумляет не только все экстраординарное, но и то, что существенно раздвигает границы привычного для людей.

5.4. Вдохновение26

Творческий подъем, прилив творческих сил называют вдохновением. Это состояние напряжения и подъема духовных сил, творческого волнения человека. Оно характеризуется повышенной общей акктивностью человека, сознанием легкости творчества, переживанием «одержимости», эмоционального подъема. Вдохновение способствует творческому воображению, фантазии, так как в сознании легко возникают многочисленные яркие образы, мысли, ассоциации. Это состояние прекрасно описано А. С. Пушкиным:

Огонь опять горит – то яркий свет лиет,

26 В данном разделе высказывания творческих деятелей взяты из книги: Сапарина Е. В. Ага! И его секреты. М.: Молодая гвардия, 1967.

116

Е. П. Ильин. «Психология творчества, креативности, одаренности»

То тлеет медленно – а я пред ним читаю. Иль думы долгие в душе моей питаю,

Изабываю мир – и в сладкой тишине Я сладко усыплен моим воображеньем,

Ипросыпается поэзия во мне:

Душа стесняется лирическим волненьем, Трепещет, и звучит, и ищет, как во сне, Излиться наконец свободным проявленьем —

Итут ко мне идет незримый рой гостей, Знакомцы давние, плоды мечты моей,

Имысли в голове волнуются в отваге,

Ирифмы легкие навстречу им бегут,

Ипальцы просятся к перу, перо к бумаге, Минута – и стихи свободно потекут.

Те из гениальных людей, которые наблюдали за собой, говорят, что под влиянием вдохновения они испытывают какое-то невыразимо приятное лихорадочное состояние, во время которого мысли невольно родятся в их уме и брызжут сами собой, точно искры из горящей головни.

Ломброзо Ч., 2006, с. 25.

Человек, как пишет А. Маслоу, испытывает «вершинное переживание». В этот момент мысль работает четко, быстро, сосредоточенно: «Едва успеваешь начинать эскизы, одна мысль нагоняет другую» (П. И. Чайковский), стихи «звенят и льются» (А. С. Пушкин), «рифмы дружные, как волны. несутся вольной чередой» (М. Ю. Лермонтов). Все это сопровождается эмоциональным возбуждением, душевным подъемом, близким к эйфории.

Вдохновение охватывает ваш ум, тревожит, преследует разум. Воображение искрится, страсти разгораются. В душе человека чередуются удивление, умиление, возмущение.

Без вдохновения истинная мысль или совсем не возникает, или же случайным образом возникшая мысль не создает условий для развития истинной мысли.

Дени Дидро, французский философ XVIII в.

Вдохновение может переходить в экстаз в момент кульминации творческого процесса

– при озарении, открытии. Итальянский поэт эпохи Возрождения Тарквато Тассо в период творчества казался совершенно помешанным.

Поэтому в момент вдохновения «много постигается такого, чего не достигнешь никакими учениями и трудами» и «то, для чего, казалось бы, нужны годы, совершается иногда вдруг», – писал Н. В. Гоголь. И действительно, по словам Ч. Ломброзо, «как только прошел момент экстаза, возбуждения, гений превращается в обыкновенного человека или падает еще ниже, так как отсутствие равновесия есть один из признаков гениальной натуры. Дизраэли отлично выразил это, когда сказал, что у лучших английских поэтов Шекспира и Драйдена можно встретить и самые плохие стихи. О живописце Тинторетто говорили, что он бывает то выше Караччи, то ниже Тинторетто. Овидио вполне правильно объясняет неодинаковость слога Тассо его же собственным признанием, что, когда исчезало вдохновение, он путался в своих сочинениях, не узнавал их и не в состоянии был оценить их достоинства» (с. 28).

117

Е. П. Ильин. «Психология творчества, креативности, одаренности»

Э. Золя по утрам привязывал себя к стулу, так что, хочешь или не хочешь, пиши! Если «вдохновение» не приходит, не пишется, тогда он так и писал: «Не пишется… Не пишется… Не пишется.». В конце концов, уверял он своих друзей, оно возьмет и напишется!

Чурбанов В. , 1980, с. 108.

А когда вдохновение отсутствовало, когда не было «трепета в кончиках пальцев», «леденящего холодка в груди», Пушкин откладывал перо. В стихотворении «Зима… что делать нам в деревне?» он так описал состояние творческой беспомощности:

Беру перо, сижу; насильно вырываю У музы дремлющей несвязные слова.

Ко звуку звук нейдет… Теряю все права Над рифмой, над моей прислужницею странной: Стих вяло тянется. Холодный и туманный. Усталый, с лирою я прекращаю спор.

М. А. Мазманян (1960) ставит вопрос: является ли возникновение художественного произведения результатом холодного рассудка или же включает в себя в основном аффекты, порыв чувств, часто носящий интуитивный характер вдохновения? По его мнению, вдохновение играет значительную роль лишь на определенном этапе процесса художественного творчества, а именно когда собранные автором многочисленные впечатления, представления и идеи, ставшие его плотью и кровью, стремятся воплотиться в материальную форму через слова, музыкальные звуки, палитру и т. д. Вдохновение, считает Мазманян, – это результат многолетней упорной работы чувства и интеллекта человека-творца.

Вдохновение, пишет автор, есть своеобразная и одновременно наивысшая и совершенная форма активного внимания. Поэтому состояние вдохновения способствует пробуждению затаившихся в мозгу, забытых, многочисленных впечатлений, мыслей и их синтезу. Вследствие этого творческое воображение получает такое обилие материала, которое в обычном состоянии получить невозможно.

Поскольку активность бессознательного в творческом процессе сопряжена с особым состоянием сознания, творческий акт часто совершается во сне, в состоянии опьянения и под наркозом. Для того чтобы внешними средствами воспроизвести это состояние, многие прибегали к искусственной стимуляции. Когда Р. Роллан писал поэму «Кола Брюньон», он пил вино; Шиллер держал ноги в холодной воде; Байрон принимал лауданум; Пруст нюхал крепкие духи; Руссо стоял на солнце с непокрытой головой; Мильтон и Пушкин любили писать лежа на софе или кушетке. Кофеманами были Бальзак, Бах, Шиллер; наркоманами – Эдгар По, Джон Леннон и Джим Моррисон. Впрочем, история мировой рок-культуры вся связана с психотропными средствами.

Дружинин В. Н., 1999, с. 163.

Художественный процесс, пишет Мазманян, не начинается и не заканчивается вдохновением. Оно является лишь своеобразной разрядкой напряженного состояния чело- века-творца, приводя его в спокойное умиротворенное состояние. Таким образом, бурный порыв вдохновения уступает место тщательной доработке созданного произведения.

Думается, что есть два типа творческих гениев. Для одних вдохновение – это что-то спонтанное, неожиданное, которое нельзя вызвать волевым напряжением. «Искать вдохновения всегда казалось мне смешной и нелепой причудою, – говорил Пушкин, – вдохновенья

118

Мозг любит сюрпризы — основные психологические процессы

3 минуты

Когда вы читаете слово «сюрприз», вы, вероятно, думаете о чем-то позитивном, подарках или вечеринках-сюрпризах. Ваш мозг тоже любит этот эффект. Продолжайте читать, чтобы узнать, почему!

Последнее обновление: 25 февраля, 2020

Почему мозг любит сюрпризы? Удивление — это базовая эмоция, вызванная непредвиденным стимулом . Когда удивление неприятно, оно становится негативной эмоцией, такой как страх, ярость или печаль.

Но когда сюрприз положительный, результат приятный и вызывает интенсивную активацию в определенных областях мозга. Эти области отвечают за другие эмоции, такие как удовлетворение.

Таким образом, мы можем сказать, что существуют физиологические доказательства того, что мозг любит сюрпризы .

Вовлеченные области головного мозга

Прилежащее ядро  , являющееся частью базальных ганглиев, играет важную роль в обработке неожиданностей.

Судя по всему, активируется, когда вы находитесь в непредсказуемой ситуации . Это происходит потому, что мозг бессознательно ожидает вознаграждения.

Как и в других эмоциях, миндалевидное тело также играет важную роль в удивлении.

Это поможет вам решить, полезно ли то, что вы обнаружили, для вас или нет . В связи с этим активируются две разные группы нейронов:

С одной стороны, группа нейронов активируется, когда вы получаете вознаграждение.
С другой стороны, другие нейроны активируются, когда вы получаете что-то неприятное. Как две противоборствующие фракции, одна не активируется, если активируется другая.

Мозг любит сюрпризы

Как мы упоминали выше, когда сюрприз не доставляет удовольствия, он вызывает негативные эмоции. Тем не менее, , когда сюрприз не причиняет вреда, вызывает положительные эмоции, которые вы можете испытывать долгое время.

Негативные сюрпризы обычно требуют от вас быстрой реакции, а позитивные приводят к спокойствию и счастью.

Многие исследователи посвятили свои усилия выяснению того, почему это происходит и можно ли использовать удивление для применения какого-либо положительного вмешательства в терапевтических целях. В этом направлении некоторые американские ученые показали, что прилежащее ядро активируется при появлении неожиданного стимула .

Любопытно, прилежащее ядро является чрезвычайно важной областью удовольствия в мозгу . Вероятно, поэтому мозг любит сюрпризы. Неважно, хороший это сюрприз или плохой, так как каждый раз эта область загорается, активируя механизмы удовольствия.

Прекрасным примером является тот факт, что многие люди любят ходить в дома с привидениями. Они находят множество «сюрпризов», которые на первый взгляд должны быть негативными и вызывать такие эмоции, как страх или отвращение.

Влияние на обучение и память

Обучение является одним из наиболее изученных когнитивных процессов в психологии и неврологии . За последние 50 лет ученые определили факторы, влияющие на обучение или производящие его, которое люди не забывают, и удивление — один из них.

По мнению некоторых авторов, сила, с которой один элемент связан с другим, становится все сильнее и сильнее, пока не перестанет удивлять . Другими словами, если вы предъявляете Стимул А со Стимулом Б (непредсказуемым) несколько раз, человек будет ожидать Стимул Б. Но как только он поймет, что он всегда связан, его реакция будет менее интенсивной. В результате ученые предположили, что когда стимул вызывает удивление, он с большей вероятностью останется в вашей памяти.

Эта связь между обучением и неожиданностями в мозге была доказана в недавних исследованиях нейровизуализации.

В 2001 году группа британских и австралийских исследователей наблюдала за тем, что происходит с мозгом, если во время изучения чего-либо включается сюрприз. Они пришли к выводу, что прилежащее ядро активировалось все меньше и меньше по мере того, как участники знакомились с предъявлением стимулов . Однако, когда они увидели еще один сюрприз, он снова активировался.

Исследования также показали, что, когда ситуации происходят примерно в то же время, что и неожиданность, они дольше остаются в памяти человека . Возможно, это связано с тем, что неожиданности запускают ряд холиномиметических и дофаминергических механизмов, повышающих внимание и мотивацию.

Это может вас заинтересовать…

Почему людям нужны сюрпризы | Высшее благо

Пролистать наверх

В новой книге утверждается, что удивление, хорошее или плохое, имеет решающее значение для придания жизненной силы нашей жизни.

К Джилл Сатти | 24 апреля 2015 г.

Во время недавних каникул за городом я обедал в ресторане в одиночестве, когда услышал разговор двух женщин за соседним столиком о том, что их дети собираются учиться в колледже. Хотя обычно я стесняюсь незнакомых людей, я решил вмешаться — у меня тоже есть выпускник колледжа, — что привело к долгому разговору и неожиданному сюрпризу: у одной из женщин был ребенок в старшей школе моего сына… и наш дети знали друг друга!

Перигей, 2015, 272 страницы

Подобные восхитительные сюрпризы могут сделать ваш день на целый день. Конечно, не все сюрпризы хороши — эти две женщины могли так же легко отчитать меня за то, что я прервал их разговор.

Но в новой книге « Сюрприз: принять непредсказуемое и спроектировать неожиданное » Таня Луна и Лиэнн Реннингер утверждают, что неожиданность, хорошая или плохая, важна для придания жизненной силы нашей жизни. Их книга исследует науку и практику инженерных сюрпризов — будь то на работе, дома или в наших отношениях — и предлагает путь к жизни с большей вовлеченностью и удивлением.

Реклама Икс

Познакомьтесь с набором инструментов «Большое добро»

Из GGSC на вашу книжную полку: 30 научно обоснованных инструментов для хорошего самочувствия.

Почему важна неожиданность? Оказывается, удивление воздействует на дофаминовую систему в нашем мозгу, помогая нам сосредоточить внимание и вдохновляя нас по-новому взглянуть на нашу ситуацию. Луна и Реннингер выделяют четыре этапа реакции на неожиданность:

Заморозка — когда мы останавливаемся на месте из-за неожиданного
Найти — когда мы пытаемся понять, что происходит/как это произошло
Сдвиг — когда мы начинаем менять наши взгляды на основе противоречивых выводов
Делиться — когда мы чувствуем потребность поделиться своими сюрпризами с другими

Каждой стадией можно манипулировать или «взломать», чтобы сделать нашу жизнь более неожиданной. Например, когда мы находимся в фазе «найти» удивления, это может помочь нам занять позицию любопытства, задавая вопросы, а не сразу ища ответы, что может привести к сдвигам в мировоззрении. Итак, допустим, вы демократ и чувствуете, что все республиканцы «сумасшедшие», — тогда вы встречаете республиканца и вступаете в очень вменяемый, вдумчивый разговор. Этот опыт может заставить вас остановиться и, если вы захотите, проявить любопытство. Это может даже заставить вас по-новому взглянуть на политические разногласия.

Забавно, я не думаю, что делиться как часть сюрприза; но, видимо, это обычная реакция. По словам авторов, разделение сюрпризов с другими может помочь нам насладиться ими еще больше и избавить нас от того, что они называют «когнитивным бременем» удивления — всего того, что происходит в нашей голове. Возможно, поэтому, вернувшись домой из поездки, я поспешила поделиться историей своей случайной встречи с мужем. На самом деле, если подумать, я, наверное, всегда кому-то рассказываю сюрпризы.

Конечно, негативные сюрпризы гораздо сложнее, чем позитивные: страшный диагноз, автомобильная авария или потеря работы не будут долгожданным изменением темпа. Но, как утверждают Луна и Реннингер, это не значит, что мы можем их избежать — они являются естественной частью жизни. Лучше найти способы справиться с негативными неожиданностями, чем сопротивляться им. Быть открытым к неопределенности, научиться переосмысливать негативный опыт в более позитивном ключе и поддерживать стабильные отношения — все это инструменты, которые мы можем использовать, чтобы легче оправиться от негативных неожиданностей.

Для некоторых людей желание избежать неожиданностей имеет первостепенное значение, часто потому, что они боятся показаться глупыми или неподготовленными. Но это приводит к стагнации, утверждают авторы. «Пока мы боимся уязвимости, мы избегаем рискованных действий и воздерживаемся от исследований», — пишут они.

Эта динамика, пожалуй, никогда не бывает более очевидной, чем в рабочей обстановке, где микроуправление босса может убить инновации, или в долгосрочных отношениях, где предсказуемость может выбить искру из романтики. Вот почему в экспериментах с супружескими парами те, кто больше занимается новыми видами деятельности, больше удовлетворены отношениями, чем те, кто этого не делает. Точно так же рабочие места, где менеджеры поощряют эксперименты и видят ценность случайных неудач, как правило, высоко ценятся сотрудниками.

Чтобы привнести в свою жизнь больше сюрпризов и избежать ловушек, авторы предлагают несколько стратегий:

Переосмыслите уязвимость как открытость и предпримите преднамеренные шаги, чтобы стать более уязвимыми, например, поделитесь личной или смущающей информацией о себе с кем-то еще, что иначе вы не могли бы поделиться. Эксперименты показали, что ваша уязвимость по отношению к другим вызовет у них симпатию, особенно если вы кажетесь очень компетентным или всезнайкой.

Попрактикуйтесь в действиях, в которых вы не знаете, чем все обернется, например, пригласите коллегу выпить или попросите о прибавке к зарплате. Если это сложно представить, может помочь, если вы заранее проиграете в своей голове различные сценарии и придумаете стратегии для обработки всех возможных результатов.

Приготовьте «бутерброд борьбы». Другими словами, постарайтесь брать на себя больший риск, зажатый между меньшими рисками, которые с большей вероятностью окажутся успешными, чтобы вы научились ассоциировать принятие риска с положительными результатами.

Будьте более любопытны к тому, что вас окружает, задавая вопросы людям, которых вы не знаете, или более проницательные вопросы людям, которых вы хорошо знаете. Или, возможно, чтение журнала или просмотр фильма на тему, о которой вы ничего не знаете.

Внесите разнообразие в свой распорядок, например, поезжайте на автобусе вместо того, чтобы ехать на работу, или предложите необычное занятие вместе с супругом или посетите новый ресторан. Такого рода неожиданные изменения могут привести к новому пониманию и повышению признательности.

Радуйте других людей, даря им маленькие неожиданные подарки, «малообещая и делая больше» (например, обещая вымыть посуду, а затем убирая холодильник), или просто делая что-то приятное, не объясняя, почему, чтобы создать тайну и увеличить счастье. В одном эксперименте студенты в библиотеке получили автомобиль с золотым долларом и сообщением «Хорошего дня» в одиночку или «Хорошего дня» от «Общества улыбок» с кратким объяснением миссии общества. При последующем тестировании те, кто получил загадочные карты, были в лучшем настроении и думали о машине гораздо дольше, чем те, чьи карты были объяснены.

Луна и Реннингер предполагают, что всем нам нужно перестать защищаться от неуверенности или страха перед неожиданностью и начать разрабатывать их побольше. Сюрприз не только оживит нашу жизнь, но и приведет к улучшению общества.

«Объятиями и инженерными сюрпризами можно сделать богаче весь наш мир», — пишут они. «Вы можете вдохновить на удивление, связь, уязвимость, рост и творчество».

Greater Good хочет знать: как вы думаете, эта статья повлияет на ваше мнение или поведение?

Отправка оценки

Получите науку о значимой жизни на свой почтовый ящик.

Удивление как побудитель творчества

Причины удивления

Стадии возникновения удивления

Значение удивления

5.3. Удивление

Мозг любит сюрпризы — основные психологические процессы

Вовлеченные области головного мозга

Мозг любит сюрпризы

Влияние на обучение и память

Почему людям нужны сюрпризы | Высшее благо

В новой книге утверждается, что удивление, хорошее или плохое, имеет решающее значение для придания жизненной силы нашей жизни.

Greater Good хочет знать: как вы думаете, эта статья повлияет на ваше мнение или поведение?

Добавить комментарий Отменить ответ