Как воспитывать детей без стресса для себя?
На собственном примере
-Не оставляй мусор, не обижай маленьких, слушайся маму, не кричи, не плачь…
Все эти поучения зачастую звучат из уст мам или пап, которые сами сорят, повышают голос на своих родителей, выясняют отношения при детях, пинают кошек, собак, просто потому что не любят животных, и вообще раздражают их эти животные на улицах.
«Кто умеет — делает; кто не умеет — учит других; а кто не умеет и этого — учит учителей» — Лоуренс Питер. Эта проблема знакома многим и на работе и дома. На самом деле не редко руководит каким-то процессом грамотный управленец, но человек, который и одной десятой труда своих подчиненных не сможет воспроизвести самостоятельно. Но, когда речь идет о воспитании, такой принцип преступен. Потому что, дети, и речь идет не только о самых маленьких, не воспроизведут того, что услышали только на словах, но не увидели на деле.
Как это работает?
Сейчас большое количество экспертов передают нам из разных источников множество лайфхаков о том, как надо и как не надо обращаться с ребенком. Изучая этот поток информации, поглощая в большом количестве статьи психологов, педиатров, педагогов, социологов, и прочих специалистов, родитель в наше время уверен, что он абсолютно разносторонне подкован в вопросах воспитания детей, и научить уже он может сам, многих начинающих родителей. Вот только стоит спросить таких родителей: а ты бьешь своего ребенка? Ответ зачастую бывает следующим: «Конечно, я же не железная, иногда бывает шлепаю. И вот на этом «шлепаю», заканчивается весь раздутый профессионализм современного родителя. Получается, мы изучаем всю эту педагогическую и психологическую информацию для себя. Для того, чтобы блеснуть осведомлённостью и просвещенностью на фоне остальных родителей. Но ведь, начинали мы с целью вырастить счастливым своего ребенка, думая о том, что «уж со своего ребенка я не совершу тех же ошибок, что мои родители в отношении меня совершали». Поэтому, изучение специальной литературы, просмотры километров видео различных специалистов не гарантируют нам желанной цели — стать идеальным родителем. Да и не нужно становиться идеальным родителем, нужно становиться хорошим человеком и быть им со своим ребенком.
Неизменная родительская любовь
«Да, ладно, мы же друзья, забудь», говорим мы, если какую-то оплошность допустили друзья, приятели, родственники. Но, в отношении собственного дитя это работает примерно так: «нет, ну я тебе сколько раз говорила, я же тебе сто раз это говорила, а ты всё равно по-своему делаешь, ты назло мне это сделал/сделала, и т.д.». Тут уже мы не так милосердны, мы не прощаем, мы караем, потому что нас, самих нас, не послушались. А, если обратить внимание, что выдерживать железную дисциплину, диктуемую жизнью, мы и сами не можем. Мы не следим за выполнением обещанного, за исполнением работы в срок, за проявлением должного уважения к тем, к кому обязаны его проявлять, за несением ответственности перед теми, перед кем мы должны ее нести. И ведь, никто нам не выговаривает, потому что мы уже не дети, мы взрослые, и зачастую нам постесняются сделать строгий выговор, а старенькие родители и вовсе уже не решатся нас отчитывать. Поэтому, в данном случае, мы требуем от детей невозможного — того, что не делаем сами. Мы порой нарушаем обещания и не выдерживаем сроков, и наши дети тоже нас не слушаются, и нарушают запреты. Но, ведь любовь ребенка к родителям безусловна, они готовы обнять сразу же после того, как их отругали, даже незаслуженно. Выдавая в ответ немилосердное отношение к его шалостям и оплошностям, мы заставляем ребенка испытать первый опыт «невзаимности», да-да, именно родители дают ребенку впервые ощутить, что его не оценили и не любят, а уже потом с ними это делают другие люди и в других уже взрослых жизненных ситуациях и обстоятельствах. Делают они так, потому что внутри ребенка уже заложено «разрешение» на подобное с ним, это «разрешение» мы вложили в его психику сами, вшили ее в психологические установки ребенка.
Самоанализ и новые, полезные привычки
Именно поэтому, мы должны внушить ребенку, что любим его любым, нашкодившим, упавшим, испачкавшим одежду, не сделавшим уроки, получившим тройку, не ответившим сдачей, когда надо было давать жесткий отпор, мы любим его всегда, и уже потом исправляем, вместе с ним исправляем, а не встаём на противоположную сторону баррикад от него. Именно поэтому, родителю, который хочет воспитывать ребенка сознательно, не самопроизвольно, а с открытыми глазами, а главное открытым для своего дитя сердцем, нужно начать воспитание своего ребенка с анализа самих себя, с анализа своей собственной личности. Такая вот терапия в преддверии правильного воспитания. Которое можно начинать, с такого принципа: «учу ребенка чему-то, что сам практикую на протяжении сорока дней». Именно, в течение этого времени в человеческом сознании закрепляется привычка действовать каким-то определенным образом. В закреплении новой привычки и забывании старой это срединная цифра, где самый маленький срок двадцать один день, а самый большой девяносто дней, и таким образом мы получаем сроки в 21/40/90 дней.
Сложно будет в начале. Но, ведь и цель благородная — стать идеальным родителем. Идеальность — понятие очень относительное, попытаемся стать просто хорошим родителем. Проверка здесь себя как хорошего родителя – это про то, насколько мы выполняем обещания, несём ответственность, выполняем обязанности, то есть насколько сами соблюдаем те правила, которые требуем от своего ребенка.
Если учим ребенка сдерживать свое слово, следим за собой в течении выбранного срока выработки новой привычки, чтобы мы сами сдерживали обещания, и прежде всего своему ребенку данные обещания. Если мы учим ребенка не срываться на крик, то и сами говорим спокойно и уверенно, ведь дети — это неплохие психологи, они считывают внутреннее состояние родителей, и копируют их манеру поведения. Если требуем к себе как к родителям уважения, то и сами демонстрируем детям свое почитание по отношению к нашим родителям. Сорок или даже девяносто дней выдержки, это не столь большой срок, для того чтобы подать хороший пример, и тем самым вызвать в ребенке доверие и уважение к себе и своим наказам, тогда ни кричать, ни наказывать не придется. А также, это вызов самому себе, хватит ли силы воли? Обязательно попробуйте, если сможете.
Психология развития детей: библиотека
Источник: Flickr.comСписок рекомендуемой литературы о воспитании детей: лекции по возрастной психологии, помощь в воспитании детей с особым эмоциональным развитием, преодоление стеснительности, детский страх публики, психология тревожности и другие книги.
Еще больше материалов на тему «Психология развития ребенка» вы найдете в нашей библиотеке. Подборка из статей, видеолекций, мультфильмов, интервью, тестов, списков полезной литературы подготовлена для вас нашим фондом в сотрудничестве с сайтом «ПостНаука».
Список литературы: психология развития
Совместно с сайтом «ПостНаука» мы запустили проект «Психология развития: как дети учатся понимать эмоции и управлять ими». Специально для этого курса психолог Катерина Поливанова собрала список литературы для более глубокого понимания темы.
Для начинающих: просто о сложном
1) Я не понимаю своего ребенка, А.И. Подольский, Т.Н. Батенева
Каждый ребенок, даже самый спокойный и покладистый, время от времени «ведет себя плохо». Что делать? Задать себе другой вопрос: почему так происходит? Вот этот вопрос – почему – основной, на который мы часто отвечаем неправильно, поверхностно, не вдумываясь. Эта книга поможет стать умнее, как это ни трудно.
2) Общаться с ребенком. Как? Ю.Б.Гиппенрейтер
Юлия Борисовна Гиппенрейтер — абсолютный классик психологии. Эта книга – бестселлер уже много лет. Безусловно обязательна к прочтению. О чем? Название говорит само за себя. Как бы кто ни был уверен в своих родительских (педагогических) способностях, все равно найдет для себя что-то интересное.
3) Что такое чувства? О. Бренифье
Эта книга отвечает на детские вопросы о чувствах. Почему ты ссоришься с теми, кого любишь? Лучше быть одному или с друзьями? Ты боишься выступать перед классом?
4) Черный пес, Л. Пинфолд
Сказка о том, насколько много в нас, взрослых, предрассудков и предубеждений, насколько мы зависим от «так надо», «так должно быть». И насколько важно доверять непосредственности собственных детей. Книжка детская, но очень полезна родителям, очень полезно почитать вместе с детьми, и подумать — взрослым.
5) Один на сцене, У. Нильсон
Художественная книга о страхах публики, о детской стеснительности. О том, насколько трудно бывает детям там, где родители не видят никаких проблем. Книжка детская, но очень полезна родителям, очень полезно почитать вместе с детьми, и подумать — взрослым.
6) Александр и ужасный, кошмарный, нехороший и плохой день,
Художественная книга написана мамой маленького школьника, в ней рассказано, как трудно быть ребенком, насколько важно родителям быть на его стороне. Родители далеко не всегда готовы взглянуть на жизнь ребенка его глазами, а ведь это может ему помочь.
Для продвинутых: введение в дисциплину
1) Помощь в воспитании детей с особым эмоциональным развитием, Е.Р. Баенская
Человеческая эмоция, детские переживания — то, о чем родители должны заботиться в первую очередь. Вот об эмоциональных трудностях эта статья и рассказывает: как это заметить, как себя вести. Почитать полезно даже тем родителям, которые уверены, что их ребенок совершенно счастлив.
2) Лекции по возрастной психологии, О.А. Карабанова
Для всех, кому интересно про детское развитие. Очень хорошо написанная, фундаментальная, но вполне понятная книга. Непрофессионал найдет много нового, и ему легче станет понимать своего ребенка, и понятнее станет, что для ребенка хорошо.
3) Современное дошкольное детство – территория игры, А.К. Нисская
О том, почему и зачем дети играют. Игра — это важно или не очень. Какой должна быть игра, как ее организовывать и развивать. Нужно прочитать, чтобы понять, что в действительности важно ребенку.
4) Введение в школьную жизнь: Программа адаптации детей к школьной жизни, К.Н. Поливанова, Г.А. Цукерман
Книга для педагогов начальной школы. Состоит из двух разделов. Первый — про детей, поступающих в первый класс, их ожиданиях и трудностях, часто непонятных взрослым. Второй раздел — разработки первых нескольких дней ребенка в школе. Менее интересно для родителей, хотя может оказаться любопытным.
Для профессионалов: важные книги и статьи
1) Коррекция неблагоприятных эмоциональных состояний у младших школьников, А.Л. Венгер, А.С. Гребенюкова
Родители в первую очередь должны заботиться о детских переживаниях. Эта статья об эмоциональных трудностях, с которыми сталкивается ребенок: как их заметить, как себя вести. Полезно родителям, которые уверены, что их ребенок совершенно счастлив.
2) Психология тревожности: дошкольный и школьный возраст, А.М. Прихожан
Тревожность у детей и подростков: психологическая природа и возрастная динамика Обе книги — классические, и они с течением времени приобретают все большую важность, так как и взрослым, и детям все труднее контролировать свою жизнь, а если мы не можем контролировать, растет тревожность. Тревожность — едва ли не самая опасная характеристика нашей жизни.
3) Особенности эмоциональной стороны детско-родительского взаимодействия в условиях формирования детского развития, Ю.А. Старостина
В отечественной психологии и педагогике всегда превалировала идея долженствования — как должно быть. В последние годы растет внимание в реальности, к человеческой уникальности. И в первую очередь — к эмоциональной сфере человеческой жизни вообще и детско-родительских отношений в частности.
Еще больше материалов на тему «Психология развития ребенка» вы найдете в нашей библиотеке. Подборка из статей, видеолекций, мультфильмов, интервью, тестов, списков полезной литературы подготовлена для вас нашим фондом в сотрудничестве с сайтом «ПостНаука».
Понравился материал?
Оцените его:
НазадПсихолог назвала основные проблемы современных детей | Новости | Известия
Детский и семейный психолог Наталья Наумова рассказала, с какими проблемами чаще всего приходят люди к ней на прием.
«Обращений очень много, и все запросы разные. Это страхи, сложности во взаимоотношениях в детском коллективе и с педагогами, ревность внутри семьи, чувство несправедливости», — приводит ее слова «Федеральное агентство новостей» 30 мая.
Наумова сообщила, что много обращений связано с поведенческими трудностями. Также к психологу приходят в случае, когда дети не усваивают школьную программу или у ребенка наблюдаются задержки психоречевого развития.
«Причины обращений могут быть разными, но в итоге мы работаем, и всё указывает на то, что сложности во взаимоотношениях с родителями — самый основной запрос», — отметила психолог.
Специалист считает, что проблема в современных семьях кроется в том, что ребенок и родители не до конца понимают друг друга. Из-за этого им сложно выстраивать доверительные отношения. Разбираясь в различных проблемах клиентов, нередко источником недопонимания являются обиды на родителей.
«Сейчас основная проблема в воспитании детей заключается в том, что их воспитывают взрослые, которых воспитывали по советской системе. Наши бабушки и дедушки никогда психологов не посещали и воспитывали детей так, как их самих когда-то воспитывали. Где-то ругали, наказывали и били», — сказала она.
Психолог подчеркнула, что современные родители изучают психологию, стараются более ответственно подходить к вопросу воспитания детей.
«С одной стороны, это хорошо, но с другой — им приходится, по сути, выстраивать новую модель воспитания», — заявила Наумова.
Сейчас, по словам специалиста, взрослые воспитывают детей по двум системам сразу — советской и новой, более лояльной, и в какой-то момент они срываются. Причиной срыва является множество своих нерешенных психологических проблем.
«В этом случае мы видим, что ребенка воспитывают без четких границ. Родители не ограничивают ребенка, не выстраивают правила, а позволяют делать абсолютно всё», — уточнила она.
По словам Наумовой, ребенок начинает этим пользоваться и ведет себя неуважительно по отношению ко взрослым, «захватывая власть в доме». Психолог посоветовала родителям четко очерчивать ребенку границы дозволенного.
«Именно с помощью этого формируются лобные структуры головного мозга, которые отвечают за самоконтроль», — пояснила она.
Специалист резюмировала, что по отношению к ребенку, с одной стороны, должно быть уважение, а с другой — четкое обозначение правил поведения.
31 августа детский психолог Полина Заргарова рассказала об основных ошибках родителей первоклассников. По ее словам, ребенка надо мотивировать к труду, который потребуется приложить в школе. Вместо этого мамы и папы рассказывают о радостях, которые ждут малышей в учебном учреждении: новые знакомства, развлечения и смена обстановки.
Минпросвещения разработает программу по воспитанию детей в семьях — Общество
«Мы разрабатываем такую программу, я, наверное, впервые об этом скажу, помощи родителям, у которых родился ребенок, именно с точки зрения того, как его воспитывать», — сообщил Кравцов в ходе беседы с ректором Академии русского балета имени А. Я. Вагановой Николаем Цискаридзе.
Министр отметил, что не употреблял бы в данном контексте словосочетание «подготовка к школе». «Ребенок в дошкольном возрасте должен максимально развиваться, он должен общаться со сверстниками, играть, у него должны развиваться все основные психологические функции. А в школе его уже потом научат читать и писать», — заявил Кравцов.
Также глава Минпросвещения РФ отметил, что не считает образование услугой. «Я считаю, что ошибкой было в свое время, когда мы сказали, что образование — это услуга. Это не так, абсолютно. <…> Образование — это намного больше, шире, фундаментальнее, системнее — это формирование мировоззрения будущего гражданина. От системы образования зависит во многом, насколько успешным будет в будущем человек», — сказал Кравцов.
Цискаридзе в свою очередь отметил, что современным детям сложно объяснить, что они должны учиться. «Потому что тебе говорят, да зачем, вот такой-то в TikTok стал миллионером, зачем мне учиться. Мне надо придумать то-то и то-то, я сейчас это сделаю. И начинается отрицание всего, вот если в этот момент тебе не удается переломить и объяснить, что есть еще обязанности, кроме прав, то [становится] очень сложно. Потому что, как правило, сейчас нынешние дети благодаря смартфонам знают про все», — сказал Цискаридзе. Кравцов уточнил, что при этом эти знания «не всегда такие системные», «они такие поверхностные, вырванные из контекста».
Воспитание детей с нарушением слуха | Как обучить ребёнка, у которого нарушен
Воспитание и обучение детей с нарушением слуха
Образовательные учреждения для детей с нарушениями слуха имеют ряд особенностей относительно организации и работы.
В детские сады принимаются малыши в возрасте от 3 до 6 лет. Каждого ребенка относят к одной из групп:
- лишенные слуха с рождения и не успевшие овладеть речевыми навыками; сюда же попадают дети, потерявшие слух в раннем детстве – до того, как научились говорить;
- дети с недоразвитием речи вследствие тугоухости;
- оглохшие, но сохранившие минимальные навыки речи.
Воспитание и обучение детей с нарушениями слуха, отнесенных к разным группам, проходит по отличающимся друг от друга программам.
Игры для детей с нарушением слуха помогают развить память, внимание и логическое мышление. Вот самые наглядные примеры:
- помочь пчеле найти в лабиринте дорогу к варенью;
- найти игрушку в одном из ящиков шкафа, которую спрятали на глазах у малыша;
- найти половинку предмета.
После достижения 7-летнего возраста дети идут в школы, которые тоже отличаются в зависимости от степени потери слуха и развития речи:
- для неслышащих;
- для слабослышащих или оглохших поздно.
Коррекционная работа с детьми с нарушением слуха отличается в разных типах школ. Так, неслышащих детей учат в первую очередь чтению по губам или зрительному восприятию устной речи. Для обучения простым словам и фразовой речи используют тактильную и вибрационную чувствительность, которая у таких малышей отлично развита.
В школах устраиваются звуковые кабинеты, в которых звук многократно усиливают. Практически все школы для тугоухих оборудованы микрофонными классами.
Психологические особенности детей с нарушением слуха таковы, что им требуется конкретность и наглядность. Абстрактные и отвлеченные понятия на первых порах обучения недоступны. При запоминании и заучивании слов малыш запоминает не смысловую единицу, а звуковую последовательность. Понимание смысловой нагрузки приходит позже, по мере взросления.
Особенность детей с нарушением слуха – позднее развитие эмоций. Дети ограничены в своем восприятии, возможность сопереживать и сочувствовать развивается у них только в среднем школьном возрасте, причем у каждого в разной степени. Они не знают звуков, которыми сопровождаются горе и радость, печаль и восторг, и это создает определенные трудности в жизни.
ассоциаций между депрессией у родителей и родителей, здоровьем ребенка и психологическим функционированием ребенка — депрессия у родителей, родителей и детей
Исследователи предоставили множество данных о психологическом и физическом здоровье детей, родители которых страдают депрессией. Понятно, что большое внимание уделяется риску развития депрессии у детей. Эти результаты рассматриваются в этом разделе с выделением репрезентативной работы. Исследователи также расширили круг психологических исходов, изучаемых у детей депрессивных родителей, включив в него другие аспекты психопатологии, включая другие интернализующие расстройства, а также экстернализирующие расстройства.Другие аспекты психологического функционирования, некоторые из которых сами могут быть предвестниками развития, уязвимостями или ранними признаками расстройства, также включены в этот обзор. Точно так же конструкции, связанные с физическим здоровьем, включают данные о здоровье или болезни, а также о получении детьми обычной медицинской помощи, безопасности дома и роста. Хотя всесторонний обзор этой литературы выходит за рамки данного проекта, мы представляем репрезентативные результаты и обзор выводов, которые можно сделать.
Ограничения, проистекающие из пробелов в исследованиях
По каждому аспекту функционирования детей, который мы исследовали в связи с депрессией у родителей, мы рассмотрели не только доказательства наличия ассоциаций, но и любые доказательства для модераторов и посредников этих ассоциаций.
Как описано в главе 2, модераторы указывают, для кого и при каких условиях ассоциации сильнее или слабее. В литературе о детях родителей, страдающих депрессией, наиболее часто изучаемыми модераторами являются хроническая форма, тяжесть и время наступления родительской депрессии, сопутствующие заболевания родительской депрессии, а также роль семьи и более широкого социального контекста, особенно стресса и социальной поддержки.Каждый из них по отдельности и в сочетании может усилить или защитить детей от рисков, связанных с депрессией у родителей. Эмпирическая поддержка модераторов предоставляет информацию для нацеливания вмешательств на подгруппы детей депрессивных родителей, выявляя тех, кто подвергается еще большему риску отрицательных результатов по сравнению с другими, у которых также есть родитель с депрессией. Другой потенциальный модератор, который вызвал интерес, — это пол ребенка, и, когда депрессия у обоих родителей была изучена, соответствие между полом родителя с депрессией и полом ребенка.Однако в большинстве исследований не сообщалось о половых различиях, и, как уже было изучено, несколько исследований включали депрессию у отцов. Результаты этих исследований половых различий включаются в это обсуждение, когда они доступны. Наконец, хотя теория и связанные с ней исследования предполагают, что здоровый и доступный второй родитель может смягчить влияние депрессии у одного из родителей на функционирование ребенка, было обнаружено несколько исследований, подтверждающих такую умеренность.
Медиаторы представляют особый интерес, потому что они раскрывают механизмы, посредством которых депрессия у родителей становится связанной с результатами у детей, с последствиями для профилактических вмешательств.Как показано в, модель Гудмана и Готлиба (1999) определила наиболее эмпирически и теоретически обоснованные медиаторы того, как депрессия у родителей влияет на детей. Это воспитание детей, генетика, пренатальные факторы (если у матери во время беременности была депрессия) и стресс. Эмпирическая поддержка медиаторов, если они предшествуют вызывающим озабоченность исходам, предоставляет информацию, необходимую для разработки вмешательств, в том смысле, что у них будет поддержка для нацеливания на выявленные механизмы в интервенционном эксперименте (Kraemer et al., 2001). Например, исследование, показывающее, что депрессия у родителей связана со снижением родительских навыков и что снижение родительских навыков, по крайней мере, частично объясняет связь между депрессией и неблагоприятными исходами у детей, предполагает, что вмешательства, направленные на улучшение этих родительских навыков, принесут пользу детям. Что касается генетики, существует явный генетический риск депрессии, как это было рассмотрено в главе 3. Таким образом, по крайней мере, часть связей, обнаруженных между депрессией у родителей и психологическим функционированием детей, будет объяснена генетикой.Однако выводы о наследственности как посреднике зависят от исследований с генетически обоснованным дизайном, таких как исследования близнецов или усыновлений, или исследования, проверяющие посредническую роль молекулярной генетики, то есть конкретной генетической аномалии.
РИСУНОК 4-1
Интегративная модель передачи риска детям матерей с депрессией. ИСТОЧНИК: Перепечатано с разрешения из Goodman and Gotlib (1999). Авторское право (1999) Американской психологической ассоциации.
Таким образом, знание как модераторов, так и посредников имеет четкое и прямое значение для профилактики, как было описано в хорошо написанных статьях, которые включают отчет Института медицины о профилактике психических расстройств (1994).Несмотря на эти веские причины для определения посредников и модераторов, наш обзор показал, что в большинстве исследований результатов не использовались исследования, которые позволяли бы идентифицировать модераторов или посредников. Таким образом, наши возможности делать выводы по этим важным вопросам ограничены.
Еще одним важным фактором при оценке этой литературы является перспектива развития, как указано в главе 2. То есть важно учитывать нормативные достижения в развитии, ожидаемые от детей в возрасте, в котором также изучаются последствия родительской депрессии. как во время предыдущих облучений ребенка, если таковые были.Это особенно важно с учетом фактора риска родительской депрессии, учитывая, что депрессия является эпизодическим расстройством. Еще одним аспектом перспективы развития является то, что дети, матери которых находятся в депрессивном состоянии, могут иметь матерей, которые находились в депрессивном состоянии во время беременности, и, таким образом, они также подвергались воздействию во время внутриутробного развития. Аннатальная депрессия у матери и часто сопровождающая ее высокие уровни стресса могут быть стрессом в раннем детстве, который изменяет процессы развития, связанные с более поздним функционированием оси гипоталамус-гипофиз-надпочечники (HPA), что может привести к дисрегуляции систем реакции на стресс, которые были идентифицированы как уязвимые для депрессия (Heim, Plotsky, Nemeroff, 2004; Kammerer, Taylor, and Glover, 2006).
Как и в случае ограничений, связанных со знанием модераторов и посредников, литература также ограничена в возможности делать выводы с точки зрения развития. Большинство изученных результатов являются поперечными (и депрессия родителя, и функционирование ребенка изучались одновременно), а не продольными (изучение депрессии родителя и функционирования ребенка два или более раз, чтобы увидеть, не изменится ли депрессия с течением времени). (например, увеличение уровня депрессивных симптомов, объясняют изменения в функционировании ребенка, например, возникновение психологических проблем).Таким образом, большая часть знаний касается конкретных результатов, связанных с сопутствующей депрессией у матерей в определенном детском возрасте (например, 4-летних детей матерей, которые в это время находятся в депрессии). Нам меньше известно о динамике последствий для детей, подвергшихся воздействию в определенное время, с учетом возраста ребенка, когда он впервые столкнулся с депрессией у родителя (в том числе потенциально внутриутробно), а также хроники и характера рецидивов родительской депрессии. Последний вопрос осложняется рецидивом депрессии и возможностью того, что корреляты депрессии, которые имеют значение для детей (особенно факторы стресса и родительские качества), могут или не могут изменяться в зависимости от течения болезни (эпизод или выздоровление).Также важно учитывать транзактный характер воспитания детей, поскольку как родительская депрессия, так и функционирование ребенка продолжают влиять друг на друга непрерывным циклическим образом на протяжении всего развития (Elgar et al., 2004; Sameroff, 1975). В этом обзоре мы представляем сводку того, что известно не только из поперечных исследований, но также из продольных исследований и из исследований, которые включают показатели депрессии во время беременности.
Еще одним ограничением литературы является то, что подавляющее большинство исследований родительской депрессии посвящено депрессии у матерей, а не у отцов.Тем не менее, мы рассмотрели скудную литературу о депрессии у отцов. Мы также сообщаем о метаанализе Коннелла и Гудмана (2002), в котором мы обнаружили, что, хотя было показано, что депрессия как у матери, так и у отца влияет на психологическое функционирование детей, проблемы как интернализации, так и экстернализации у детей более тесно связаны с депрессией у детей. матери, чем с депрессией у отцов.
Для некоторых детей основным попечителем является бабушка. Таким образом, важно понять распространенность депрессии у бабушек или дедушек, которые заботятся о своих внуках, влияние депрессии у бабушек и дедушек на их внуков, модераторов этих ассоциаций, а также роль родительских качеств и других посредников в этих ассоциациях.Комитет нашел очень мало исследований, посвященных этим вопросам. Выводы о детях, воспитываемых бабушками и дедушками, также осложняются часто стрессовыми обстоятельствами, которые приводят к такой организации ухода, такими как отсутствие отца, употребление наркотиков матерью или заключение в тюрьму, высокий стресс и низкий уровень поддержки, подверженность травмам и пренебрежение (Грегори, Смит , и Palmieri, 2007). Учитывая эти дополнительные осложнения и недостаток литературы, мы решили не проводить всесторонний анализ депрессии у бабушек и дедушек, которые являются основными лицами, осуществляющими уход.Однако, учитывая участившуюся частоту таких семейных соглашений, этот недостаток исследований представляет собой серьезный пробел в исследованиях.
Одна из проблем, поднятых в этой литературе, заключается в том, что часто мать является репортером как о своей собственной депрессии, так и о последствиях для ребенка (Kraemer et al., 2003). Это особенно вызывает вопросы, учитывая, что можно заподозрить, что депрессия может негативно повлиять на восприятие матери. Мы приняли к сведению полезные статьи Рихтерса о том, что депрессия влияет на отчеты матерей о своих детях (Richters, 1992).Наш обзор показывает, что исследователи, проводившие хорошо спланированные исследования для решения этого вопроса, продолжают находить от небольшой до умеренной поддержки связь между более высоким уровнем материнской депрессии и склонностью матери к завышению сведений о проблемах с поведением ребенка по сравнению с латентной критериальной переменной (Boyle and Pickles, 1997; Фергюссон, Лински и Хорвуд, 1993). Остаются нерешенными важные вопросы о том, как интерпретировать эту ассоциацию. Таким образом, в нашем обзоре мы отметили, когда исследователи включали дополнительные источники данных, по крайней мере, по исходам для детей, что было более распространенным, чем нет.
Наконец, еще одно ограничение исследования состоит в том, что очень мало исследований было разработано для тестирования транзакционных процессов. В частности, мало что известно о роли ребенка с психологическими проблемами в депрессии родителей, хотя существует больше литературы о роли проблем физического здоровья детей как причинного или усугубляющего фактора родительской депрессии, которую мы затрагиваем. Дети с эмоциональными, поведенческими или физическими проблемами со здоровьем могут быть причиной депрессии у родителей или могут усугубить ее или помочь поддержать ее после того, как депрессия у родителей возникла.
Физическое здоровье и последствия использования медицинской помощи
Последствия для здоровья детей, когда родитель находится в депрессии, изучались в нескольких ключевых областях. Во-первых, исследования описывают состояние здоровья новорожденного, когда мать испытывает проблемы с психическим здоровьем. Во-вторых, исследования изучают, как дети матерей с депрессивными симптомами имеют разные модели физического заболевания и обращения за медицинской помощью. В-третьих, исследования изучали роль материнской депрессии при хроническом заболевании ребенка.В-четвертых, исследования изучают, как наличие родительской депрессии связано с домашней средой, которая представляет больший риск для здоровья ребенка. Наконец, в нескольких исследованиях сообщается о возникновении рискованного поведения для здоровья подростков, когда их родители, находящиеся в депрессивном состоянии, демонстрируют поведение, сопряженное с риском для здоровья. Кроме того, модели воспитания детей в условиях родительской депрессии часто влияют на то, как родители контролируют, контролируют и моделируют здоровое поведение.
Депрессия у родителей обычно не существует как единственный фактор, объясняющий исходы, связанные со здоровьем, в этих исследованиях, как в исследованиях других исходов.Как было описано в другом месте этого отчета, депрессия часто сопровождается обстоятельствами социального неблагополучия, семейными трудностями и другими сосуществующими расстройствами психического здоровья и употребления психоактивных веществ, и признается, что любой или все эти факторы могут играть роль (независимые , аддитивный, опосредующий или сдерживающий) при определении связанных со здоровьем и других неблагоприятных исходов для детей родителей, страдающих депрессией. Всего несколько исследований рассмотрели все эти многочисленные факторы. Когда взаимодействие этих факторов было рассмотрено, они были отмечены.Большинство исследований изучали симптомы депрессии у матерей, а не клинический диагноз депрессии. За исключением отчетов о подростках, данные о влиянии депрессии на отцов или депрессии на обоих родителей отсутствуют. Учитывая центральную роль вопросов развития, мы рассматриваем эту литературу с этой точки зрения.
Новорожденные
Дородовая депрессия, а также стрессовые жизненные события и тревога, которые часто возникают одновременно с депрессией, связаны с осложнениями во время беременности или родов (например,g., преэклампсия) и неблагоприятные исходы беременности (например, низкая масса тела при рождении), по крайней мере, частично как функция плохого дородового ухода и нездоровых привычек (курение, алкоголь, наркотики) (см. обзор Bonari et al., 2004). Среди афроамериканских женщин с низким доходом вероятность самопроизвольных преждевременных родов почти в два раза выше у женщин с высоким уровнем депрессивных симптомов (Orr, James, and Blackmore Prince, 2002). Это было верно даже после учета других рисков для здоровья, связанных с преждевременными родами. В более недавнем крупном проспективном когортном исследовании, которое началось на ранних сроках беременности (Li, Liu, and Odouli, 2009), клинически значимые уровни депрессивных симптомов были связаны с почти вдвое большим риском преждевременных родов по сравнению с женщинами без депрессивных симптомов.Кроме того, риск преждевременных родов возрастал с увеличением степени тяжести депрессивных симптомов, и результаты не были связаны с использованием антидепрессантов, хотя они были связаны с ожирением и стрессом. Таким образом, депрессивные симптомы у матери, хотя и связаны с другими рисками для здоровья, играют центральную роль в связи с отрицательными исходами для младенцев. Побочные эффекты повышенного уровня кортизола у плода и новорожденного, которые возникают при перинатальной материнской депрессии, обсуждаются далее в этой главе.Кроме того, матери с депрессивными симптомами также с меньшей вероятностью будут продолжать кормить грудью (Kendall-Tackett, 2005). Еще одним поводом для беспокойства по поводу дородовой депрессии является воздействие на плод антидепрессантов матери или злоупотребление психоактивными веществами во время беременности, хотя мы считали, что обзор этой литературы выходит за рамки этого отчета.
Младенцы и дети раннего возраста
Социально-экологические факторы риска госпитализации детей в первые два года были изучены на канадской когорте с учетом биологических факторов риска.Обострение депрессивных симптомов у матери, материнство-одиночка и недостаточный доход увеличивают риск госпитализации в 1,5–1,8 раза, независимо от плохого состояния здоровья ребенка и его недоношенности (Guttman, Dick, and To, 2004). В амбулаторных условиях, даже после учета социально-экономических факторов, младенцы или маленькие дети матерей с депрессивными симптомами в два раза чаще обращались за неотложной помощью и в три раза чаще обращались за помощью (Mandl et al., 1999). ).Среди перспективной когорты младенцев, наблюдаемых в течение первого года жизни, младенцы от матерей с диагнозом депрессия имели в три раза больше шансов получить неотложную помощь (Chee et al., 2008).
Отделение неотложной помощи — еще одно часто используемое отделение неотложной помощи. В проспективном исследовании после учета заболеваемости и других факторов было обнаружено, что через 6 месяцев матери из центральной части города с высоким уровнем депрессивных симптомов на 30 процентов чаще отправляли своих детей школьного возраста в районное отделение неотложной помощи. для лечения астмы, чем матери с низким уровнем депрессивных симптомов (Bartlett et al., 2001). В другом исследовании разнообразная популяция матерей, у которых был положительный результат скрининга на депрессию, более чем в три раза чаще посещала отделения неотложной помощи и пропускала другие амбулаторные визиты по сравнению с матерями без депрессивных симптомов (Flynn et al., 2004). . Такой повышенный уровень обращений за неотложной медицинской помощью и госпитализаций также был обнаружен в двух исследованиях социально незащищенных групп населения и в одной когорте сообщества с детьми в возрасте до 3 лет (Casey et al., 2004; Chung et al., 2004; Минковиц и др., 2005). Не обнаружено, что симптомы материнской депрессии влияют на общую частоту госпитализации детей старшего возраста. Однако в проспективном исследовании городских, экономически неблагополучных детей в возрасте от 4 до 9 лет, страдающих астмой, клинически значимые симптомы психического здоровья матери были самым сильным психосоциальным предиктором госпитализации через 9 месяцев (Weil et al., 1999). Дальнейшее обсуждение влияния материнской депрессии на лечение детей с астмой в городских условиях обсуждается позже в этом разделе.
Исследования, изучающие использование профилактических медицинских услуг, показали, что это связано с депрессивными симптомами у матерей (Mandl et al., 1999; Minkowitz et al., 2005). Исследование Минковица показало, что более высокий уровень депрессивных симптомов у матери через 2–4 месяца после родов предсказывает меньшее количество посещений здоровых детей в возрасте до 24 месяцев в выборке предполагаемой первичной медико-санитарной помощи, получающей дополнительные услуги для улучшения детского развития. В исследовании детей, идущих в школу, уровни материнской депрессивной симптоматики не были связаны с получением детьми профилактических медицинских услуг, но они были связаны с меньшей вероятностью получения детьми профилактической стоматологической помощи (Kavanaugh et al., 2006).
Женщины с клинически значимым уровнем депрессивных симптомов с большей вероятностью сообщают о своем здоровье своего ребенка в возрасте 3 лет как удовлетворительном или плохом (Kahn et al., 2002). Они также чаще обращаются за медицинской помощью при детских соматических расстройствах, таких как обмороки (например, обмороки; Morris et al., 2001), боли в животе (Levy et al., 2006; Zuckerman and Beardslee, 1987), головные боли (Zuckerman и Beardslee, 1987) и травм (Minkovitz et al., 2005). Также было показано, что увеличение количества несчастных случаев происходит, когда матери переживают эпизод депрессии (Brown and Davidson, 1978).
Было обнаружено, что среди некоторых подгрупп детей с особыми заболеваниями чаще встречаются симптомы материнской депрессии с высоким уровнем материнской депрессии. Сюда входят состояния со связанными психосоциальными проблемами, такие как неспособность нормально развиваться (Stewart, 2007), СДВГ (Johnston and Mash, 2001; Lesesne, Visser, and White, 2003) и хроническая эпилепсия (Shore et al., 2002) и условия с высокими требованиями к ежедневному уходу, такие как медицинская хрупкость (Meltzer and Mindell, 2006), зависимость от аппарата ИВЛ (Meltzer and Mindell, 2006), тяжелый ожог (El Hamaoui et al., 2006) и серьезные нарушения развития (Bailey et al., 2007; Manuel et al., 2003; Smith et al., 1993). Многие из этих исследований оценивают депрессивные симптомы только на небольших, поперечных группах детей с конкретными заболеваниями и не определяют тяжесть или хроничность родительской депрессии или течения болезни. Стресс из-за ухода, беспокойство, отсутствие социальной поддержки и нарушение сна человека, осуществляющего уход, — все это играет роль в том, как хроническое состояние связано с материнской депрессией (Boman, Lindahl, and Björk, 2003; Manuel et al., 2003; Мельцер и Минделл, 2006; Мур и др., 2006). Эти описательные исследования в целом показывают, что в этих группах необходимо учитывать родительскую депрессию и что распознавание и лечение депрессии у родителей может быть важным дополнением к лечению ребенка.
Как указано выше (Weil et al., 1999), влияние материнской депрессии на ведение болезни было изучено более глубоко для детей с астмой в городских общинах, чем для других заболеваний или в других условиях.В проспективном исследовании детей из городских районов, страдающих астмой, матери с высоким уровнем депрессивных симптомов по сравнению с матерями с более низким уровнем депрессивных симптомов с меньшей вероятностью придерживались схем лечения, назначенных их детям, с большей вероятностью имели более низкий уровень понимания. менее уверенно справлялись с болезнью своего ребенка дома (Bartlett et al., 2004). Кроме того, матери с высоким уровнем депрессивных симптомов в 2–3 раза чаще сообщали о том, что недавно они чувствовали себя беспомощными, испуганными и расстроенными астмой ребенка.Было показано, что для семей, страдающих астмой, роль материнской депрессии в контроле над болезнью также опосредована психологическими проблемами ребенка (Lim, Wood, and Miller, 2008). Выводы о том, что депрессия связана с большей враждебностью родителей и более низким уровнем теплоты / заботы, также были воспроизведены у малообеспеченных афроамериканских матерей детей с астмой (Celano et al., 2008), что повлияло на проблемы в управлении родителями этих детей. постоянные потребности в медицинской помощи.
Материнская депрессия и связанные с ней проблемы с родителями играют роль не только в лечении, но и в развитии астмы. Трудности с воспитанием детей в раннем возрасте, последующие психосоциальные проблемы у детей и уровни иммуноглобулина E в возрасте 6 лет были важными предикторами астмы в возрасте 6–8 лет в продольной когорте с высоким риском астмы (Klinnert et al., 2001). Симптомы материнской депрессии, измеренные в возрасте 6 лет, сильно коррелировали с ключевыми предикторами, воспитанием детей и психосоциальными проблемами ребенка.В недавнем большом когортном исследовании новорожденных у детей, которые в течение первых 7 лет жизни продолжали контактировать с матерями, лечившимися от депрессии и тревоги, была более высокая частота астмы (отношение шансов = 1,25) после учета факторов риска астмы (Kozyrskyj et al., 2008 г.). Эти эффекты были сильнее в домохозяйствах с высоким доходом, чем в домохозяйствах с низким доходом.
Только недавно были опубликованы исследования, в которых более подробно рассматривается взаимосвязь между психическим здоровьем матери, воспитанием детей, поведением ребенка и ведением хронических заболеваний.Эти исследования астмы иллюстрируют, как материнская депрессия может играть роль в неблагоприятных исходах хронических состояний физического здоровья в детстве, когда психосоциальные факторы влияют на процесс болезни, а болезни требуют внимательного отношения родителей к режимам управления и мониторингу ухода.
Другие последствия для здоровья могут возникнуть из-за изменений в семейном окружении, связанных с материнской депрессией. Матери маленьких детей, страдающих депрессией, с большей вероятностью будут курильщиками (Whitaker, Orzol, and Kahn, 2006), таким образом подвергая детей воздействию пассивного курения, которое связано с большим количеством респираторных проблем (Neuspiel et al., 1989). В продольном исследовании родителей с депрессией было зарегистрировано больше респираторных заболеваний у детей среднего возраста (Goodwin et al., 2007). Среди дошкольников дети, которые больше всего смотрели телевизор, были предсказаны двумя факторами: материнской депрессией и избыточным весом матери (Burdette et al., 2003). Чрезмерный просмотр телевизора маленькими детьми имеет последствия для ожирения и поведения. Другие профилактические методы воспитания, которые могут ограничить оптимальное здоровье и профилактику заболеваний у детей, обсуждались в предыдущем разделе, посвященном методам воспитания.
Подростки
Было обнаружено, что использование подростками медицинской помощи, хотя и редко по сравнению с исследованиями детей грудного и раннего возраста, связано с депрессией у родителей. В одном исследовании при 10-летнем наблюдении дети родителей, страдающих депрессией, чаще были госпитализированы. Однако только подгруппа детей, у которых самих развилась депрессия, имела больше медицинских проблем, о которых сообщали в возрасте от позднего подросткового возраста до середины 20 лет (Kramer et al., 1998). Другой отчет об этих потомках после 20 лет в среднем возрасте также показал увеличение общего числа медицинских проблем.Зависимость от психоактивных веществ также чаще развивалась в подростковом возрасте в этой популяции (Weissman et al., 2006a).
Проблема, которая возникает в подростковом возрасте, — это опасное для здоровья поведение, такое как употребление табака, алкоголя и наркотиков. Хорошо известно, что поведение подростков, сопряженное с риском для здоровья, тесно связано с моделями употребления алкоголя и табака родителями. Особенно информативным было отметить, что в немецком лонгитюдном исследовании сообщества от раннего подросткового возраста до раннего взросления шансы употребления запрещенных наркотиков удваивались, если у любого из родителей было аффективное расстройство, даже после контроля их употребления родителями (Lieb et al., 2002). Показатели больше не увеличивались, когда были затронуты оба родителя — то есть, даже после учета родительского употребления, аффективное расстройство у матери или отца увеличивало вероятность того, что подросток начнет употреблять запрещенные наркотики. Точно так же наличие родителей с депрессией было связано с 40-процентным увеличением алкогольной и никотиновой зависимости у подростков, даже после того, как родители контролировали тревогу и употребление психоактивных веществ (Lieb et al., 2002).
В целом, появляются новые доказательства того, что депрессия, по крайней мере, у матерей, если не у отцов, связана с использованием услуг детского здравоохранения и неблагоприятными последствиями для здоровья детей от младенчества до подросткового возраста.Более того, совместное возникновение материнской депрессии и хронического заболевания у ребенка подвергает ребенка дополнительному риску неблагоприятных исходов. Для обоснования эффективных вмешательств необходимы лонгитюдные исследования, в которых более подробно изучаются пути, с помощью которых депрессия влияет на результаты в отношении здоровья.
Детские психологические проблемы и благополучие
Особые аспекты, вызывающие озабоченность
Исследователи изучили ряд аспектов психологических проблем и благополучия детей.Как правило, выбор того, чему учить детей, оправдывается как важный как с точки зрения теорий, так и с точки зрения исследований, предполагающих (а) почему депрессия у родителей может повлиять на эти аспекты функционирования и (б) почему эти аспекты функционирования , в случае воздействия, может вызвать беспокойство относительно возможности дальнейшего развития психопатологии.
Неудивительно, что большое внимание было уделено вероятности того, что дети депрессивных родителей сами впадают в депрессию.Обе теории о механизмах, посредством которых материнская депрессия может способствовать развитию депрессии у детей (Goodman and Gotlib, 1999), и о путях развития, ведущих к возникновению депрессии у детей (Cicchetti and Toth, 1998), указывают на важность более глубокого знания ассоциаций между материнская депрессия и появление депрессии у детей и подростков. Поэтому во многих исследованиях детей родителей, страдающих депрессией, изучалась связь между депрессией у родителей и связанными с депрессией последствиями у их детей, включая уровни депрессивных симптомов и частоту депрессивных расстройств.Некоторые исследователи расширили эту конструкцию до интернализующих расстройств или проблем у детей, учитывая, что тревожные расстройства являются наиболее частыми сопутствующими расстройствами как в клинических (Compas et al., 1997), так и в общественных выборках (Lewinsohn et al., 1991) и что многие исследователи полагаются на контрольные списки симптомов, которые дают оценку интернализации проблем как широкополосной конструкции.
Среди других исходов, связанных с депрессией у родителей, исследователи также интересовались экстернализацией расстройств, поскольку повышенный уровень проблем с поведением был отмечен еще в самых ранних исследованиях детей депрессивных родителей (например.г., Велнер и др., 1977). С теоретической точки зрения экстернализирующие расстройства у детей с депрессивными родителями интересны, потому что они могут отражать проблемы с нерегулируемой агрессией (Radke-Yarrow et al., 1992), отчетливый образец унаследованной уязвимости, возможно, связанный с поведенческими расстройствами (например, алкоголизм, употребление психоактивных веществ). жестокое обращение, антисоциальные расстройства личности) у родственников первой степени родства (Kovacs et al., 1997; Williamson et al., 1995). С другой стороны, экстернализация проблем у детей может отражать конкретные взаимодействия между генами и когнитивными, аффективными, межличностными и другими биологическими системами, которые приводят к появлению экстернализующих, а не интернализующих расстройств (или одновременно с ними).
Хотя большая часть литературы сосредоточена на психопатологии как исходе для детей с депрессивными матерями, перспектива психопатологии развития требует расширенного определения результатов, которое также включает компетентность или ограничения способности достигать типичного развития в полном диапазоне аффективных / эмоциональных состояний, когнитивное и социальное / межличностное функционирование.
Отдельным важным аспектом функционирования, который необходимо понимать детям от депрессивных родителей, является темперамент или поведенческие тенденции.Трудности темперамента, связанные с депрессией у родителей, можно было наблюдать, например, по поведенческим тенденциям младенцев к меньшему интересу и активному исследованию своего окружения и новым стимулам, более слабым организационным способностям и меньшей успокаиваемости по сравнению с младенцами от матерей без депрессии. Механизмы, объясняющие такие ассоциации, в первую очередь связаны с наследуемостью, но могут также включать эффекты пренатального воздействия материнской депрессии и коррелированного стресса. В соответствии с обоими объяснениями, было обнаружено, что движения плода на 36 неделе беременности составляют от 21 до 43 процентов дисперсии дистресса и ограничений в 1 год и поведенческого торможения в 2 года (отрицательные прогнозы), оба показателя регулирующих способностей (DiPietro et al. al., 2002). Темперамент также представляет интерес для исследователей родительской депрессии, потому что он может быть ранним признаком уязвимости к более позднему развитию депрессии (Hayden et al., 2006). Более того, темперамент представляет интерес с учетом транзакционных процессов, которые предполагают, что депрессивный родитель и младенец с «трудным» темпераментом могут столкнуться с особыми проблемами по отношению друг к другу по сравнению с недепрессивными родителями или детьми, которые не обладают этими качествами темперамента.
По нескольким причинам исследователи также интересовались аффективным функционированием, особенно сильным отрицательным аффектом и низким положительным аффектом у детей депрессивных родителей (Cicchetti, Ackerman, and Izard, 1995; Garber, Braafladt, and Zeman, 1991).Во-первых, понимание того, что то, как дети управляют своими эмоциями, может быть ранними признаками некоторых основных черт личности, связанных с депрессией у взрослых (Klein et al., 2002). Во-вторых, это исследование, показывающее, что сильные отрицательные аффекты и слабые положительные аффекты могут быть ранними признаками уязвимости к депрессии или даже ранними признаками депрессии. В-третьих, с точки зрения транзакций, это понимание того, что младенцы и дети с такими аффективными наклонностями будут особенно трудными для родителей с депрессией и могут сыграть решающую роль в развертывании циклов взаимных отрицательных влияний.
Дети матерей с депрессией могут унаследовать склонность к переживанию и выражению отрицательных эмоций (Plomin et al., 1993), могут научиться такой тенденции посредством моделирования или могут иметь повышенную отрицательную эмоциональность в результате дисрегуляции оси HPA, связанной со стрессом. Даже в младенчестве проблемы с отрицательными эмоциями могут наблюдаться у младенцев, которые проявляют больше дистресса по сравнению с другими (Campbell and Cohn, 1997). Дети старшего возраста могут испытывать больше печали по сравнению с контрольной группой.
Положительные эмоции могут быть одинаково важны для изучения как исход для детей с депрессивными матерями, учитывая, что депрессивные расстройства однозначно характеризуются низким положительным аффектом или ангедонией (Clark and Watson, 1991).Склонность к низкому положительному аффекту может предрасполагать детей к развитию депрессии. Проблемы с положительными эмоциями могут быть отмечены у младенцев, у которых наблюдается менее позитивный аффект или удовольствие (Cohn and Campbell, 1992), или у детей старшего возраста, испытывающих или выражающих менее позитивное влияние по сравнению с контрольной группой. Механизмы, которые могут помочь объяснить возникновение слабого положительного аффекта у детей с депрессивными матерями, включают наследственность, потенциальную роль темперамента и усвоенную тенденцию чрезмерно контролировать положительный аффект (или более низкую систему активации поведения) (Fowles, 1994) или лобную долю паттерн относительно большей левой, чем правой лобной корковой активности, что было связано с более низкими положительными аффективными реакциями (Davidson and Fox, 1989).Некоторые аспекты эмоционального функционирования оцениваются с помощью таких показателей, как кортизол как показатель реактивности на стресс, асимметрия электроэнцефалограммы (ЭЭГ) как показатель склонности к отрицательным эмоциям и нейроповеденческое функционирование младенцев как показатель способности новорожденных контролировать свое поведение. в ответ на физическую и социальную среду. Позитивная эмоциональность также может быть частичным посредником между депрессией у родителей и последующим возникновением депрессии или других проблем у их детей.Выводы, подтверждающие эту идею, включают исследование, которое показало, что низкие уровни положительной эмоциональности у 3-летних детей, измеренные с помощью лабораторных заданий и естественных наблюдений, предсказывают более высокие уровни когнитивной уязвимости к депрессии, когда детям было 7 лет, например беспомощность и депрессогенные стили атрибуции (Hayden et al., 2006).
Помимо эмоционального функционирования, результаты компетентности детей в социальной и когнитивной сферах представляют интерес в связи с депрессией у родителей.Межличностное функционирование, варьирующееся от отзывчивости младенцев до социального функционирования и компетентности у детей старшего возраста или подростков, также потенциально связано с наследуемостью (Goldsmith, Buss, and Lemery, 1997) и механизмами обучения. Нарушения межличностного взаимодействия лежат в основе нескольких теорий депрессии, возникающей в детстве (Bemporad, 1994; Cole, 1991; Hammen et al., 2003; Zahn-Waxler, 1993). Поведенческие модели депрессии также предполагают важность этих социальных навыков, черт или тенденций, поскольку они могут быть связаны с более низкой вероятностью подкрепления у детей, если им не хватает определенных навыков или проявляется другое поведение, которое приводит к отсутствию полезных отношений (Левинсон , 1974; Паттерсон и Стулмиллер, 1991).
Точно так же когнитивное функционирование, особенно роль убеждений и установок, играет центральную роль в этиологии депрессии у детей и подростков (Garber and Martin, 2002; Hammen, 1992; Seligman et al., 1984), что указывает на важность изучения самооценка, атрибутивный стиль и дефицит когнитивных навыков решения проблем. Другой аспект когнитивного функционирования, когнитивное / интеллектуальное функционирование, иногда изучается как результат в связи с депрессией у родителей, хотя иногда он концептуализируется как модератор в моделях риска для детей с депрессивными матерями (Goodman and Gotlib, 1999).Проблемы с концентрацией внимания и принятием решений, а также другие симптомы могут проявляться как ранние признаки депрессии у детей и могут серьезно повлиять на интеллектуальную и академическую деятельность, в то время как связанные с этим неуспеваемость в школе могут независимо увеличивать риск депрессии (Lewinsohn et al. ., 1994).
В модели Гудмана и Готлиба (1999) (см.) Эти области функционирования ребенка по большей части концептуализируются как факторы уязвимости. Эти аффективные, межличностные, поведенческие и когнитивные переменные концептуализируются как ранние маркеры дезадаптивных процессов, которые могут быть связаны с более поздним развитием психопатологии.Мы используем термин «уязвимость» для обозначения устойчивых или продолжительных жизненных обстоятельств или условий человека, которые усиливают дезадаптивные процессы и препятствуют достижению успешной адаптации (Cicchetti, Rogosch, and Toth, 1994; Masten et al., 1999). Факторы риска, таким образом, могут включать внешние факторы, включая депрессию у родителей, а также другие семейные и более широкие социально-экологические факторы.
Нейроповеденческие исходы новорожденных
Исследователи сообщили о разной степени постоянства поддержки ассоциаций между повышенным уровнем антенатальной депрессии и более слабой нейроповеденческой регуляцией новорожденных.Исследования показывают последовательную поддержку антенатальной депрессии, которая в значительной степени связана с большей безутешностью новорожденных (Zuckerman et al., 1990), большим плачем / беспокойством (Diego, Field, and Hernandez-Reif, 2005; Field et al., 2007; Zuckerman et al. ., 1990), больше времени в неопределенном сне (Diego, Field, and Hernandez-Reif, 2005; Field et al., 2001, 2004) и больше активности / движения (Field et al., 2004, 2007; Hernandez-Reif и др., 2006). Выводы о детской настороженности менее последовательны: одно исследование обнаружило значительную связь с антенатальной депрессией (Hernandez-Reif et al., 2006), но двое других не обнаружили значительной связи (Field et al., 2007; Zuckerman et al., 1990).
Было обнаружено, что более высокие уровни антенатальной депрессии проспективно связаны с менее оптимальными баллами по нескольким подшкалам Шкалы оценки поведения новорожденных (NBAS) (Brazelton, 1984). Филд и его коллеги были на переднем крае исследований, показывающих, что более высокие уровни антенатальной депрессии связаны с менее оптимальными оценками по нескольким подшкалам NBAS (Field et al., 2001, 2004; Эрнандес-Рейф и др., 2006; Джонс и др., 1998; Lundy et al., 1999). В публикациях наиболее часто повторялось, что антенатальная депрессия связана с меньшей способностью новорожденного реагировать на зрительные и слуховые раздражители и с качеством общей настороженности. Размер эффекта обычно находился в диапазоне от 0,22 до 0,60. В большинстве исследований было обнаружено, что антенатальная депрессия от минимальной до отсутствующей значимой связи со способностью новорожденных регулировать свое состояние в условиях внешней стимуляции или с наличием у них большего количества аномальных рефлексов.В одних исследованиях было обнаружено, что другие субшкалы в значительной степени связаны с антенатальной депрессией, а в других — нет. Несоответствия в конкретных шкалах, которые, как было установлено, связаны с антенатальной депрессией, вероятно, объясняются вариабельностью клинических характеристик антенатальной депрессии, которая, как ожидается, будет модератором. Несоответствия не связаны с тем, как измерялась антенатальная депрессия, поскольку все исследования, кроме одного, полагались на шкалы симптомов, а не на диагнозы.
Еще одно правдоподобное объяснение несоответствий — это сопутствующее употребление алкоголя или психоактивных веществ во время беременности. Исследователи обнаружили высокую частоту дородовой депрессии, которая сочетается с курением сигарет, употреблением алкоголя и злоупотреблением такими веществами, как кокаин, часто в сочетании друг с другом (например, Amaro and Zuckerman, 1990, 1991; Amaro, Zuckerman, and Cabral, 1989; Цукерман, Амаро и Бердсли, 1987; Цукерман и др., 1989). Например, депрессия особенно распространена (35–56 процентов) в выборках беременных женщин, зависимых от наркотиков (Burns et al., 1985; Фитцсимонс и др., 2007; Regan et al., 1982).
Темперамент
Несколько исследователей обнаружили, что младенцы от матерей с депрессией по сравнению с контрольной группой имеют более сложный характер. Whiffen и Gotlib (1989) обнаружили, что младенцы от матерей с депрессией воспринимались как более трудные в уходе и более надоедливые. В крупном исследовании, проведенном в Японии, было обнаружено прямое влияние материнской депрессии на конструкции темперамента младенца «терпимость к разочарованию» и «страх перед незнакомцами и странными ситуациями» (Sugawara et al., 1999). Мета-анализ обнаружил значительную умеренную корреляцию между послеродовой депрессией и темпераментом ребенка с 95-процентным доверительным интервалом, который варьировал от 0,26 до 0,37 (Beck, 1996). Хотя использование матерей в депрессии как репортеров темперамента своих детей вызывает опасения (Forman et al., 2003), исследователи обнаружили эти существенные связи даже с лабораторными измерениями темперамента (Goldsmith and Rothbart, 1994) и с самоотчетами. например, разработанные Ротбартом (Garstein and Rothbart, 2003), которые сводят к минимуму предвзятость в отчете матери, задавая вопросы, связанные с конкретной ситуацией, и используя в своих интересах степень и широту опыта, который матери имеют со своими младенцами.
Было обнаружено, что среди изученных потенциальных модераторов или коррелированных факторов риска сопутствующая тревожность у матерей играет роль в ассоциациях между материнской депрессией и темпераментом младенца, но точная роль не ясна. Возможно, тревога, которая, как известно, тесно связана с депрессией, имеет большее значение. В одном исследовании тревожность по материнским признакам предсказывала трудный темперамент младенца независимо от оценок дородовой и послеродовой депрессии (Austin et al., 2005).Другое исследование показало, что тревога и депрессия у матерей имеют значение. Одно исследование, в котором измеряли темперамент не только с помощью отчетов матери, но и с помощью наблюдений, показало, что легкая родительская дисфория и легкая родительская тревога связаны с двумя измерениями темперамента ребенка: вниманием и трудностями регуляции эмоций (West and Newman, 2003).
Некоторые выводы информативны с точки зрения развития, особенно о роли транзакционных процессов. В частности, некоторые исследователи проверили гипотезу о том, что тяжелый темперамент младенцев может увеличить вероятность послеродовой депрессии.В одном исследовании тяжелый темперамент младенцев был связан с материнской депрессией у матерей трехмесячного возраста, и эта связь была опосредована воспринимаемой эффективностью родительской роли (Cutrona and Troutman, 1986). В другом исследовании материнская депрессия и негативная эмоциональность младенца взаимодействовали, чтобы предсказать материнскую реактивность / чувствительность (Pauli-Pott et al., 2000). Положительная младенческая эмоциональность не была предсказателем. Хорошая супружеская поддержка была напрямую связана с материнской реактивностью / чувствительностью, но не в качестве модератора.
В ходе прямого тестирования роли транзакционных процессов одна группа исследователей обнаружила, что материнская депрессия и трудный темперамент младенца, а также страх / застенчивость могут взаимодействовать, чтобы предсказать отрицательные результаты для детей в подростковом возрасте, но результаты зависят от темперамента. , детский результат и пол. Например, в продольном исследовании, охватившем детей в возрасте от 5 до 17 лет, подверженность материнской депрессии в раннем детстве предсказывала рост проблем экстернализирующего поведения мальчиков с течением времени только среди мальчиков, чей темпераментный фактор импульсивности был низким (Leve, Kim, and Pears, 2005 ).Другие обнаружили, что дети с более сложным темпераментом более уязвимы к последствиям неадекватного воспитания, например того, что связано с депрессией у матерей (Goldsmith, Buss, and Lemery, 1997). Матери более трудных младенцев также считают, что их родительские обязанности менее эффективны, что, в свою очередь, связано с депрессией у матерей (Cutrona and Troutman, 1986; Porter and Hsu, 2003). В будущих исследованиях необходимо не только продолжить изучение роли темперамента ребенка, но и включить показатели темперамента, воспитания детей и депрессивных симптомов родителей, которые не ограничиваются самооценкой матери по всем этим переменным.
Несколько исследователей обратились к потенциальным посредникам связи между депрессией у родителей и темпераментом детей, сосредоточив внимание на влиянии на развитие плода. Лечение антидепрессантами во время беременности, по крайней мере в одном исследовании, не предсказывало темперамент (Nulman et al., 2002). Однако могут иметь значение другие пренатальные или внутриутробные процессы. Одно исследование показало, что повышенный уровень кортизола у матери на 30–32 неделе беременности, но не ранее во время беременности, был значительно связан с более частыми сообщениями матери об отрицательной реактивности младенцев, с дополнительными прогнозами на основе пренатальной материнской тревожности и депрессии, даже после учета послеродового материнского психологического состояния. состояние (Davis et al., 2007). В другом исследовании, проведенном через 2 и 6 месяцев после родов, матери, у которых была депрессия во время беременности и / или в послеродовом периоде, по сравнению с матерями без депрессии, сообщали о более тяжелых младенцах в обоих случаях, даже после учета историй жестокого обращения со стороны матери или пренатального беспокойства (McGrath, Records и Rice, 2008).
Генетика, вероятно, будет еще одним посредником. Сам по себе темперамент передается по наследству (Hwang, Rothbart, 2003). Кроме того, генетика может объяснить связь между материнской депрессией и темпераментом младенца (и более поздним развитием депрессии или других расстройств) (Gonda et al., 2006; Pezawas et al., 2005). То есть один и тот же набор генов может предсказывать оба качества темперамента, такие как негативная аффективность и депрессия.
С методологической точки зрения важно отметить, что выводы о связи депрессии с темпераментом ребенка не являются результатом потенциальных предубеждений в взглядах депрессивных родителей. Например, не все исследования основывались исключительно на том, как подавленные матери воспринимают темперамент ребенка. В одном исследовании не только матери в депрессии, но и их партнеры воспринимали темпераменты своих двухмесячных детей более негативно по сравнению с женщинами без депрессии и их партнерами (Edhborg et al., 2000). В более широком смысле, современные методы опроса по темпераменту были разработаны, чтобы минимизировать вклад репортерной предвзятости (Rothbart and Hwang, 2002).
Наконец, есть некоторые свидетельства того, что непростой темперамент является частичным посредником между серьезными депрессивными расстройствами у родителей и развитием депрессивных расстройств у детей. Одно лонгитюдное исследование, в котором наблюдали за детьми депрессивных родителей в течение 20 лет, показало ожидаемую связь между депрессией у одного или обоих родителей и тяжелым темпераментом (Bruder-Costello et al., 2007). Во-вторых, они обнаружили, что плохой темперамент у детей увеличивает вероятность большого депрессивного расстройства. В-третьих, они поддержали частичную посредническую роль темперамента в том, что сложный темперамент детей объясняет дополнительные 10 процентов различий в ассоциациях между депрессией у родителей и новыми эпизодами большой депрессии у ребенка.
Приложение
Связь между депрессией у матерей и менее надежными отношениями привязанности у младенцев хорошо изучена и дает довольно последовательные результаты.Имеется достаточно литературы, которая подверглась метаанализу. В одном метаанализе рассматривалось влияние материнского психического заболевания (включая депрессию и психоз) на качество привязанности в клинических выборках (van Ijzendoorn et al., 1992). Они обнаружили, что материнское психическое заболевание увеличивает вероятность ненадежной привязанности по сравнению с нормами и по сравнению с выборками детей с рядом проблем. Другой метаанализ 16 исследований показал, что материнская депрессия не была связана со значительно более высокими показателями дезорганизованной привязанности у детей по сравнению с выборками среднего класса или бедными (van IJzendoorn, Schuengel, and Bakersmans-Kranenburg, 1999).Это было верно даже с учетом социально-экономического статуса, типа оценки депрессии и клинической выборки в сравнении с выборкой в сообществе. Тем не менее, родители с тяжелой и хронической депрессией не были мишенью для данной конкретной исследуемой группы. Другой метаанализ, ограниченный исследованиями клинически диагностированной депрессии у матерей, обнаружил, что младенцы от матерей с депрессией демонстрируют значительно меньшую вероятность надежной привязанности и незначительно повышают вероятность избегающей и дезорганизованной привязанности (Martins and Gaffan, 2000).Например, клинически значимая депрессия у матерей увеличивала вероятность неорганизованной привязанности в среднем с 17 до 28 процентов. В рассмотренных исследованиях преобладала выборка из семей со средним доходом с минимальными факторами риска, помимо депрессии у матерей. Таким образом, бедность и другие факторы риска не объясняют этот вывод.
Аффективное функционирование
Несколько исследований подтвердили связь между депрессией у матерей и более сильным негативным аффектом у младенцев или детей по сравнению с контрольной группой.Младенцы от матерей с депрессией демонстрируют больше негативных эмоций (плач и суету) и более самостоятельное регулирующее поведение (например, самоуспокоение или взгляд в сторону) (Field, 1992; Tronick and Gianino, 1986). Малыши демонстрируют больше нерегулируемой агрессии и повышенной эмоциональности (Zahn-Waxler et al., 1984), а подростки (особенно девочки) демонстрируют более дисфорический и менее счастливый аффект (Hops, Sherman, and Biglan, 1990). В одном исследовании, в котором изучались уровни депрессивных симптомов как у матерей, так и у отцов, уровни депрессивных симптомов матери, но не отца, были связаны с низкой положительной эмоциональностью детей дошкольного возраста (Durbin et al., 2005). В этих исследованиях преимущественно, но не исключительно, использовалась выборка из среднего класса.
Когнитивная / интеллектуальная / академическая успеваемость
Было достоверно установлено, что различные показатели когнитивно-интеллектуальной или академической успеваемости связаны с депрессией у матерей. Дети с депрессивными матерями по сравнению с детьми, матери которых больны соматическими заболеваниями или имеют другие психические расстройства, имеют более низкую успеваемость и другие поведенческие проблемы в школе (Anderson and Hammen, 1993).В нескольких исследованиях было обнаружено, что дети депрессивных матерей или матерей с высоким уровнем депрессивных симптомов имеют более низкие показатели интеллекта (Anderson and Hammen, 1993; Hammen and Brennan, 2001; Hay and Kumar, 1995; Hay et al., 2001; Jaenicke et al., 1987; Kaplan, Beardslee, and Keller, 1987; Murray et al., 1993; Sharp et al., 1995). В этой литературе был проведен качественный обзор с точки зрения развития, включая роль времени наступления депрессии у матерей (Sohr-Preston and Scaramella, 2006).Например, крупное федеральное исследование по уходу за детьми младшего возраста показало, что хронизация депрессивных симптомов в течение первых 3 лет жизни связана с материнской чувствительностью, а материнская чувствительность снижает связь между уровнем материнских депрессивных симптомов и готовностью 3-летних детей к школе. и вербальное восприятие (Сеть исследований по уходу за детьми младшего возраста NICHD, 1999).
Одним из наиболее убедительных доказательств того, что модераторы связи между материнской депрессией и академической успеваемостью, является подверженность насилию (Silverstein et al., 2006). По сути, в большой репрезентативной на национальном уровне выборке детей детсадовского возраста Silverstein et al. обнаружили, что, хотя депрессия у матерей была независимо тесно связана с плохим чтением, математикой и общими знаниями детей, дети, которые также подвергались насилию, имели еще более низкие оценки по этим же навыкам. У них также было больше проблем с поведением по сравнению с детьми, которые подвергались либо материнской депрессии, либо насилию в одиночку. Этот образец результатов был сильнее для мальчиков, чем для девочек.
Отсев из школы и сексуальное поведение подростков
В ходе лонгитюдного исследования потомства матерей с депрессией и без депрессии, которое проводилось ежегодно с 6 по 12 класс, было обнаружено, что более высокий IQ защищает от отсева среди потомков матерей, никогда не страдающих или умеренно депрессивных, но не для подростков, матери которых находились в хронической или тяжелой депрессии (Bohon, Garber, and Horomtz, 2007). Точно так же присутствие мужчины-главы домохозяйства было связано с более низкими показателями сексуального поведения среди подростков, у матерей которых никогда не было или было умеренной депрессии, но не среди подростков, у которых депрессия матери была хронической или тяжелой.
Когнитивные уязвимости к депрессии
Одним из самых сильных предикторов депрессии у взрослых, а также у детей является наличие когнитивной уязвимости. Таким образом, это заинтересовало исследователей, изучающих детей родителей, страдающих депрессией. Согласно многочисленным исследованиям, депрессия у матерей и высокий уровень депрессивных симптомов у матерей связаны с детьми уже в возрасте 5 лет, демонстрируя ранние признаки когнитивной уязвимости к депрессии, включая более высокую вероятность, чем контрольная группа, обвинять себя в отрицательных результатах, имея более отрицательный стиль атрибуции, безнадежность, пессимизм, меньшая вероятность вспомнить положительные самоописательные прилагательные и более низкая самооценка (Андерсон и Хаммен, 1993; Гарбер и Робинсон, 1997; Хаммен и Бреннан, 2001; Хей и Кумар, 1995). ; Jaenicke et al., 1987; Мюррей и др., 2001). Подростки с депрессивными матерями демонстрируют ранние признаки когнитивной уязвимости к депрессии, например, они чаще, чем другие подростки, обвиняют себя в отрицательных результатах и реже вспоминают положительные самоописательные прилагательные (Hammen and Brennan, 2001; Jaenicke et al., 1987 ).
Стресс и совладание
Особую озабоченность вызывает модель, согласно которой дети матерей с депрессией (нынешняя или бывшая депрессия) более когнитивно реагируют (например,g., склонность к пессимистическому мышлению) при неудаче (Murray et al., 2001; Taylor and Ingram, 1999).
Они обнаружили, например, что ассоциации между сообщениями подростков о родительском стрессе и сообщениями родителей о тревожных / депрессивных симптомах у подростков были связаны с самоотчетами подростков об использовании вторичного контроля и реактивностью подростков на стресс (Jaser et al. др., 2005, 2008; Langrock et al., 2002). В частности, повышенный уровень стресса между родителями и детьми из-за их ухода и вмешательства родителей был связан с более высокими уровнями стрессовой реактивности у детей (например,g., повышенное эмоциональное и физиологическое возбуждение, навязчивые мысли, размышления). И наоборот, использование детьми стратегий выживания, которые включают принятие родительской депрессии и попытки переоценить ее в более позитивном ключе, было связано с более низкими уровнями тревожности и депрессии у детей депрессивных родителей. Эти результаты показывают, что обучение детей родителей с депрессией более эффективным стратегиям выживания может быть важной целью профилактических вмешательств (Compas et al., 2002).
Бердсли и его коллеги опубликовали несколько статей по этой теме за несколько десятилетий, в которых содержалось понимание диапазона функционирования у детей и подростков, родители (матери и / или отцы) которых находились в депрессивном состоянии. По сути, они обнаружили, что дети от матерей с депрессией различаются по своему адаптивному функционированию, а дети с более адаптивным функционированием функционируют лучше. Например, более гибкие подходы к преодолению трудностей и более подходящие для ситуации стратегии связаны с лучшими результатами (отношения модератора) (Beardslee, Schultz, and Selman, 1987; Carbonell, Reinherz, and Beardslee, 2005).Результаты других исследований Бердсли и его коллег показывают, что детей может защищать то, как они воспринимают депрессию и реагируют на нее со стороны своих родителей (Beardslee and Podorefsky, 1988; Solantaus-Simula, Punamaki, and Beardslee, 2002a, 2002b). В частности, молодые люди, стойкие перед лицом родительской депрессии, понимали, что их родители больны и что они не виноваты в болезни.
Результаты интервенционных исследований рандомизированных исследований Бердсли также являются тестом роли этих конструктов в ассоциациях между депрессией у родителей и благополучием детей (Beardslee et al., 2003, 2008). Концепция понимания со стороны детей была введена в действие, чтобы понять болезнь родителей как в четвертой, так и в шестой точках оценки. Молодые люди, родители которых больше всего изменились в ответ на вмешательство, в наибольшей степени осознали болезнь своих родителей. Таким образом, можно было повысить понимание за счет профилактического вмешательства. Другие отмечают вариабельность в том, как дети подросткового возраста справляются с материнской депрессией (Klimes-Dougan and Bolger, 1998).Например, дети, чья материнская депрессия связана с большим количеством гнева и раздражительности, справляются иначе, чем другие, мальчики отличаются от девочек, и даже в семьях братья и сестры различаются тем, как они справляются с материнской депрессией.
Межличностное взаимодействие
Начиная с исследований младенцев, исследователи выявили проблемы межличностного взаимодействия, связанные с депрессией у матерей. Филд (1992) показал, что младенцы (1) соответствуют негативным аффективным выражениям своих матерей при общении с ними лицом к лицу, (2) выглядят «подавленными» и (3) распространяют эти стили на взаимодействия младенцев. с другими.Она также обнаружила, что младенцы от матерей с депрессией, чей стиль взаимодействия характеризуется как замкнутый, имеют худшие интерактивные качества, чем те, чей стиль характеризуется как навязчивый (Jones et al., 1997b). В многочисленных публикациях с начала 1980-х годов Троник и Кон осветили природу реакции младенцев на личное общение с матерями, находящимися в депрессии (Cohn and Tronick, 1983; Cohn et al., 1986). В своих более поздних работах они показывают, что более высокий уровень симптомов у матерей и младенцев мужского пола способствует более низкому качеству взаимодействия матери и ребенка (Weinberg et al., 2006).
Мюррей изучал младенцев, детей ясельного и дошкольного возраста, взаимодействующих со своими матерями, находящимися в депрессии. Хотя в некоторых исследованиях учитывались другие переменные, такие как конфликт в доме, она обнаружила, что депрессия у матерей по-прежнему определяет качество взаимодействия детей (Murray and Trevarthen, 1986; Murray et al., 1996b, 1999).
Исследования маленьких детей, взаимодействующих со своими матерями, находящимися в депрессии, лучше всего иллюстрируемые работой Радке-Ярроу и его коллег, показали, что дети, чьи матери были в депрессии, проявляют чрезмерную уступчивость, чрезмерную тревогу и деструктивное поведение, которое при наблюдении за детьми в подростковом возрасте, было обнаружено, что они сохраняются с течением времени (Radke-Yarrow, 1998).
Среди немногих исследований взаимодействия сверстников было обнаружено, что сыновья, но не дочери депрессивных матерей, проявляют более агрессивное поведение во время общения с друзьями (Hipwell et al., 2005). Дети детсадовского возраста, матери которых находились в депрессивном состоянии, чаще исключались сверстниками (Cummings, Keller, and Davies, 2005). Последний эффект был опосредован тем, что дети столкнулись с конфликтом между родителями. Дети-подростки от матерей с депрессией имеют более плохие отношения со сверстниками и менее адекватные социальные навыки, чем подростки от контрольных матерей без депрессии (Beardslee, Schultz, and Selman, 1987; Billings and Moos, 1985; Forehand and McCombs, 1988; Hammen and Brennan, 2003).
Психобиологические системы: реакции на стресс и активность коры
Исследователи обнаружили значительную связь между материнской депрессией и двумя психобиологическими системами у детей, которые, как было установлено, играют роль в регуляции и выражении эмоций. Первый — это реакция на стресс, измеряемая либо (а) вегетативной активностью (более высокая частота сердечных сокращений и более низкий тонус блуждающего нерва), либо (б) гормональными уровнями стресса (более высокий уровень кортизола как показатель активности оси HPA). Филд (1992) обнаружил, что младенцы от матерей с депрессией имеют более высокий уровень кортизола, особенно после взаимодействия с их матерями с депрессией (Филд, 1992).Жестокое воспитание, которое иногда связано с материнской депрессией, также связано с более высоким уровнем кортизола у детей (Hertsgaard et al., 1995). Оба вывода предполагают связь между функционированием оси HPA у детей и неспособностью матерей с депрессией оказывать чуткую и отзывчивую помощь.
Вторая значимая связь с материнской депрессией — корковая активность в префронтальной коре и, в частности, характер большей относительной правосторонней фронтальной асимметрии ЭЭГ.Этот паттерн связан с переживанием эмоций отмены у детей и с депрессией у взрослых и подростков (Davidson et al., 1990; Dawson, 1999; Dawson et al., 1992; Finman et al., 1989). Даже недельные младенцы от матерей с депрессией, а также месячные младенцы демонстрировали большую относительную правую лобную асимметрию ЭЭГ по сравнению с младенцами от матерей без депрессии, и эти ранние ЭЭГ коррелировали с ЭЭГ в 3 месяца и 3 года ( Jones et al., 1997a), предполагая непрерывность этого эффекта.Доусон и его коллеги наблюдали аналогичные закономерности у 18-месячных детей (Dawson et al., 1997). Эти закономерности демонстрируют замечательную стабильность в возрасте от 1 недели до 3 лет, что позволяет предположить, что ранние измерения надежно выявляют образец индивидуальных различий (Dawson et al., 1997, 2003; Jones et al., 1997a). Кроме того, хотя и ограничивался небольшой выборкой, Доусон обнаружил поддержку как контекстуальных стрессоров (супружеские разногласия и уровни стресса), так и активации лобного мозга детей, опосредующей связь между историей материнской депрессии и проблемами поведения детей, когда детям было 3 года.
Среди возможных модераторов связи между материнской депрессией и активацией лобного мозга детей является степень подверженности депрессии у матери, особенно пренатальной экспозиции. Например, количество пренатальных месяцев воздействия материнской депрессии незначительно предсказывало активацию левой лобной доли по данным ЭЭГ (Ashman and Dawson, 2002; Dawson et al., 1997). Однако депрессия во время беременности измерялась ретроспективно, когда матери находились в послеродовом периоде 13–15 месяцев, а депрессия определялась как включающая женщин, находящихся в частичной ремиссии или подпороговой ремиссии.Если это открытие будет воспроизведено, это предполагает необходимость изучения таких механизмов, как генетика и внутриутробные факторы, на предмет связи между материнской депрессией и активностью лобного мозга у новорожденных, подвергшихся пренатальному облучению.
Другие потенциальные модераторы дают смешанные выводы. Например, иногда обнаруживается, что нарушения нейробиологического или нейроэндокринного функционирования у младенцев конкретно связаны с личным общением с их матерями, находящимися в депрессии (Field, 1992), и, в частности, с суровым воспитанием детей (Hertsgaard et al., 1995), но другие считают, что они отражают более общую черту (Dawson et al., 2001).
Поведенческие проблемы или психопатология
Конечным результатом, вызывающим беспокойство у детей депрессивных родителей, является появление повышенного уровня поведенческих проблем или диагностируемой психопатологии. Многие исследования показывают, что уровень депрессии выше у детей с депрессивными матерями, независимо от того, определяется ли депрессия матери соответствием диагностическим критериям или клинически значимым уровням баллов по шкале депрессивных симптомов, по сравнению с различными контрольными группами (Beardslee et al., 1988; Биллингс и Моос, 1985; Гудман и др., 1994; Ли и Готлиб, 1989; Малкарн и др., 2000; Орвашель, Уолш-Аллис и Е, 1988; Weissman et al., 1984; Велнер и др., 1977). Исследования с подростками показывают то же самое. Было обнаружено, что подростки с депрессивными родителями имеют более высокий уровень депрессии (Beardslee et al., 1988; Beardslee, Schultz, and Selman, 1987; Hammen et al., 1987; Hirsch, Moos, and Reischl, 1985), а также более высокий уровень депрессии. частота других расстройств (Orvaschel, Walsch-Allis, and Ye, 1988; Weissman et al., 1984) относительно контроля. В целом, уровень депрессии среди детей школьного возраста и подростков от матерей, страдающих депрессией, составляет от 20 до 41 процента, в отличие от общей численности населения, составляющей около 2 процентов среди детей в возрасте 12 лет и младше и от 15 до 20 процентов среди подростков. (Левинсон и др., 2000). Более высокие показатели среди детей родителей, страдающих депрессией, связаны с большей тяжестью или нарушением родительской депрессии, а также с добавлением других факторов риска, например, связанных с бедностью.
Не только уровень депрессии выше, но депрессия у детей депрессивных родителей по сравнению с депрессией у детей того же возраста, не страдающих депрессией, имеет более ранний возраст начала и более длительную продолжительность и связана с более значительными функциональными нарушениями и более высокая вероятность рецидива (Hammen and Brennan, 2003; Hammen et al., 1990; Keller et al., 1986; Warner et al., 1992).
Начиная с дошкольного возраста, материнская депрессия также связана с более высокими уровнями интернализации и экстернализации поведенческих проблем у детей и подростков (расстройства дефицита внимания и расстройства деструктивного поведения, включая насилие) и злоупотребления психоактивными веществами (Brennan et al., 2002; Фергюссон, Лински и Хорвуд, 1993; Forehand et al., 1988), тревожность (социальная фобия, тревога разлуки и другие тревожные расстройства), дисрегулируемая агрессия и другие проблемы экстернализации, хотя некоторые исследователи обнаружили, что последние характерны только для дочерей (Biederman et al., 2001; Luoma et al., 2001; Orvaschel, Walsch-Allis, and Ye, 1988; Weissman et al., 1984; Zahn-Waxler et al., 1990). Исследования, проведенные в лаборатории Радке-Ярроу, также оказались плодотворными, продемонстрировав, что даже у пятилетних матерей с депрессией проявляется больше нерегулируемой агрессии и повышенной эмоциональности, а также больше проблем экстернализации (Zahn-Waxler et al., 1984, 1990).
Модераторы включают пол ребенка, клинические характеристики родительской депрессии, а также то, находится ли депрессия у матери или у отца. Например, материнская депрессия была связана с более высоким уровнем интернализации проблем (например, депрессии, тревожности) у 4-летних мальчиков и девочек, но с экстернализирующими проблемами (например, расстройством поведения, синдромом дефицита внимания) только у девочек (Marchand и Хок, 1998). В среднем детстве и подростковом возрасте дочери матерей с депрессией могут быть более склонны к депрессии, чем сыновья (Davies and Windle, 1997; Fergusson, Horwood, and Lynskey, 1995; Hops, 1996), хотя другие не обнаружили половых различий (Fowler, 2002).
Что касается клинических характеристик, матери, которые сообщали о высоком уровне депрессивных симптомов, сообщали о более высоком уровне поведенческих проблем у своих 5-летних детей, с еще более сильными ассоциациями, когда эти симптомы были тяжелыми, хроническими и недавними (Brennan et al. , 2000). Как правило, как и ожидалось, более длительное воздействие связано с худшими результатами для детей (NICHD Research Network Care Early Child Care Research Network, 1999; Sohr-Preston and Scaramella, 2006; Trapolini, McMahon, and Ungerer, 2007). Удивительно, но выводы относительно тяжести депрессии неоднозначны; некоторые обнаружили, что серьезность является сильным предиктором эмоциональных и поведенческих проблем у детей (Hammen and Brennan, 2003), а другие обнаружили лишь небольшие ассоциации (Radke-Yarrow and Klimes-Dougan, 2002).
Несколько исследований психопатологии как исхода для детей или подростков проверяли двунаправленную или трансакционную роль — в какой степени проблемы у детей способствуют депрессии у родителей? В двух основополагающих исследованиях по этой теме, основанных на двух различных выборках (Gross et al., 2008; Gross, Shaw, and Moilanen, 2008), большинство ассоциаций между материнской и отцовской депрессией и проблемами интернализации или поведения детей показали, что более высокие уровни обоих депрессивные симптомы отцов и матерей предсказывали более позднее усиление проблем с интернализацией или поведением у детей.В то же время некоторые данные, относящиеся к определенному возрасту, подтверждают влияние ребенка на родительскую депрессию. Например, более высокий уровень агрессивного поведения у 5-летних мальчиков предсказывал более высокий уровень материнской депрессии, когда мальчикам было 6 лет (Gross, Shaw, and Moilanen, 2008). Эти исследователи также обнаружили, что несоблюдение детьми правил поведения в большей степени связано с депрессией у матерей, чем у отцов (Gross et al., 2008).
В нескольких исследованиях было обнаружено, что депрессия у матерей более тесно связана с проблемами интернализации и экстернализации у детей по сравнению с депрессией у отцов, как показал метаанализ (Connell and Goodman, 2002).Тем не менее, депрессия у отцов вызывает беспокойство. Например, в крупном когортном исследовании депрессия у отцов в послеродовой период предсказывала большую вероятность того, что у мальчиков и девочек дошкольного возраста будут эмоциональные и поведенческие проблемы, а у мальчиков — проблемы с поведением (Ramchandani et al., 2005). Эти данные сохранились даже после учета послеродовой депрессии у матерей и более поздней депрессии у отцов. Более недавнее исследование показало, что проблемы у детей сохраняются до 7 лет (Ramchandani et al., 2008). Другое исследование выявило различные модели ассоциации с депрессией матери и отца у молодых людей (24 года), которые к 19 годам переболели большим депрессивным расстройством (Rohde et al., 2005). Большая депрессия у отцов была связана с более низким психосоциальным функционированием как сыновей, так и дочерей, тогда как в случае депрессии у матерей эта ассоциация была характерна только для сыновей. Сыновья депрессивных отцов также имели более высокий уровень суицидальных мыслей и более высокий уровень попыток, тогда как эта связь с депрессией у матерей была незначительной.И рецидивирующая депрессия у отцов, но не у матерей, была связана с рецидивом депрессии у дочерей, но не у сыновей. Эти исследования предполагают прямую и конкретную связь между депрессией у отцов и развитием психологических проблем у их детей.
Для дальнейшего изучения взаимосвязи отцовской депрессии с психопатологией у ребенка комитет провел независимый анализ общедоступных данных Национального исследования коморбидности-репликации (NCS-R) 1 .NCS-R предоставил возможность проанализировать набор данных, который можно было бы обобщить для населения в Соединенных Штатах, в котором можно было бы изучить элементы всеобъемлющей теоретической основы, согласующиеся с целями нашего комитета. Мы провели наш анализ отдельно среди 759 мужчин и 1035 женщин в возрасте от 18 до 35 лет на момент интервью NCS-R. Отзыв респондентов показал, что первичные независимые факторы риска для самооценки диагноза большого депрессивного расстройства (определенного в Руководстве по диагностике и статистике для мужчин Tal Disorders , четвертое издание) в течение последних 12 месяцев вспоминали (1) каждый из грустное поведение их родителей в течение 2 или более недель и (2) проблемы родителей с наркотиками и алкоголем в детстве респондентов (определяется как возраст до 18 лет).Эти анализы проводились с учетом эффектов взвешивания и дизайна NCS-R. Контрольные переменные в этой структуре включали иммигрантский статус и этническую принадлежность их родителей, а также собственный возраст респондента на момент собеседования и статус отношений. Возможные опосредующие переменные в этой структуре включали вспоминание респондентами уровня близости с каждым из своих родителей, их воспоминание о социальных проблемах каждого из родителей, их отчет о родительском пренебрежении в детстве и их отчет о переживании травмы. в детстве.Мы статистически протестировали опосредствующие эффекты этих факторов и обнаружили, что альтернативная модель, в которой эти потенциальные опосредующие переменные рассматривались как ковариаты, обеспечивает лучшее соответствие. Следовательно, мы оценили независимые и потенциальные регулирующие эффекты этих переменных с помощью множественных анализов логистической регрессии. В этих моделях логистической регрессии мы сохранили независимые переменные, которые имели p-значения меньше 0,10, и изучили взаимодействия (изменение эффекта) между переменными, которые соответствовали этому критерию.Условия взаимодействия с p-значениями менее 0,05 были сохранены.
В моделях для сыновей и дочерей переменные, которые последовательно предсказывали большую депрессию в течение последних 12 месяцев, напоминали об отце , который испытывал печаль в течение 2 или более недель в детстве респондента и имел опыт травмы до 18 лет. Как показано в модели множественной логистической регрессии, мы обнаружили, что мужчины, которые вспоминали, что их отцы испытывали печаль в течение 2 или более недель в детстве, имели показатели большой депрессии за последние 12 месяцев, которые были изменены их отцами. проблемы с наркотиками или алкоголем в детстве (изменение эффекта статистически значимо, p = 0.01). Как это ни парадоксально, у тех, чьи отцы испытывали печаль, а также были проблемы с наркотиками или алкоголем в детстве респондентов, за последние 12 месяцев уровень большой депрессии был ниже, чем у тех, у которых отцы не имели ни одного фактора риска, хотя эта разница не была статистически значимой. Напротив, те, чьи отцы пережили 2 или более недель печали в одиночестве, и те, чьи отцы имели только проблемы с наркотиками или алкоголем, имели более высокие показатели большой депрессии по сравнению с теми, у кого не было ни одного фактора риска, с отношением шансов 3.65 и 1,73 соответственно. Кроме того, суммарная оценка отцовской близости в детстве была в значительной степени связана с большой депрессией за последние 12 месяцев (p = 0,01), при этом те, кто ощущал меньшую близость со своими отцами, с большей вероятностью страдали большой депрессией. Кроме того, мужчины, которые сообщили, что пережили травму до 18 лет, примерно в 3,8 раза чаще страдали большой депрессией в прошлом году (p = 0,02).
ТАБЛИЦА 4-1
Анализ множественной логистической регрессии большой депрессии за последние 12 месяцев среди мужчин.
Среди женщин мы снова обнаружили, что наличие отца, который грустил в течение 2 или более недель в детстве респондента, было сильным (отношение шансов 3,17) и статистически значимым (p <0,0001) предиктором большой депрессии в последние 12 месяцев ( ), как и опыт травмы до 18 лет (отношение шансов 3,41, p <0,0001). Дополнительными статистически значимыми факторами в модели для женщин, прогнозирующих большую депрессию в прошлом году, были более низкие уровни близости к матери в детстве (p = 0.005), большее пренебрежение со стороны родителей в детстве (p = 0,047), парадоксальный эффект меньшего количества социальных проблем среди отцов респондентов (p = 0,047), усиление депрессии в старшем возрасте на момент интервью (p = 0,03) и наличие никогда не был женат по сравнению с состоянием в браке или сожительством (p = 0,02).
ТАБЛИЦА 4-2
Множественный логистический регрессионный анализ большой депрессии у женщин за последние 12 месяцев.
Эти результаты подчеркивают важность изучения эффектов отцовских факторов риска, а также материнских факторов риска психопатологии у детей, и что необходимы комплексные модели для правильной количественной оценки воздействия этих факторов риска, многие из которых взаимосвязаны и могут оказывать влияние. На модерации.Необходимы дальнейшие исследования этого типа, особенно те, в которых более подробная информация о личной травме и истории пренебрежения может быть включена в наборы данных для общественного пользования для дальнейшего анализа, например, для установления личности виновника травмы или пренебрежения.
Время воздействия
Время воздействия привлекло довольно много внимания в качестве потенциального модератора, ответившего на вопрос: существует ли чувствительный период для воздействия материнской депрессии? Некоторые теории предполагают, что первый год жизни, приблизительно, может представлять собой чувствительный период, учитывая как зависимость младенцев от их опекунов, так и центральную роль отзывчивого, чуткого ухода за детьми для развития у детей безопасной привязанности и других аспектов регуляции эмоций (Essex et al., 2001). Два проспективных исследования, проведенных в Великобритании, пришли к несколько разным выводам относительно роли одной только послеродовой депрессии в прогнозировании неблагоприятных исходов для детей, независимо от последующих эпизодов. Хэй и его коллеги изучали молодежь из малообеспеченных семей. В отличие от когнитивного развития, для которого послеродовая депрессия, как было установлено, связана с более поздним когнитивным функционированием детей (в возрасте 11 и 16 лет), независимо от последующего воздействия материнской депрессии, послеродовая депрессия плюс по крайней мере один последующий эпизод депрессии у матерей предсказывала наличие у детей поведенческие проблемы в возрасте 11 и 16 лет (Hay et al., 2001). В другом британском исследовании, которое проводилось среди населения со средним уровнем дохода, послеродовая депрессия была связана с последующими проблемами поведения (в возрасте 5 лет) и симптомами гиперактивности и расстройства поведения (в возрасте 8 лет) (Morrell and Murray, 2003). Однако более поздние наблюдения показали, что как послеродовая депрессия, так и более поздние эпизоды депрессии у матерей предсказывают депрессию у детей в возрасте 13 лет, хотя тревожность лучше всего предсказывается только послеродовым воздействием (Halligan et al., 2007).
Другие пришли к выводу, что послеродовая депрессия не предопределяет дальнейшее функционирование детей, но важны более поздние воздействия. Например, в большом исследовании с участием преимущественно австралийских матерей и их детей с преимущественно низким доходом недавние депрессивные симптомы матерей были связаны с социально-эмоциональными проблемами их 5-летних детей, в то время как уровень послеродовой депрессии — нет (Brennan et al., 2000). ).
Другое подтверждение вывода о том, что для детей важна послеродовая депрессия в сочетании с более поздним воздействием, получено из другого британского исследования, в котором только продолжающаяся послеродовая депрессия была связана с проблемами поведения детей в возрасте 15 месяцев (Cornish et al., 2006) и возрастом 4 года, как сообщили матери, отцы и учителя (Trapolini, McMahon, and Ungerer, 2007).
Устойчивость проблем после выздоровления или ремиссии
Среди исследований, которые прямо не изучали лечение депрессии у родителей, небольшая лонгитюдная литература показывает, что по большей части проблемы детей сохраняются, несмотря на ремиссию матери или выздоровление от депрессии. Типичными из этих исследований являются два, посвященных детям от дошкольного возраста до подросткового возраста.Дети депрессивных родителей продолжали подвергаться риску психологических проблем, несмотря на уменьшение депрессивных симптомов у родителей (Billings and Moos, 1985; Lee and Gotlib, 1991; Timko et al., 2002). Большинство лонгитюдных исследований младенцев и малышей делали аналогичные выводы, то есть у детей выздоровевших матерей было меньше нарушений, чем у детей неизлечившихся матерей, но больше нарушений, чем у детей контрольных матерей, которые никогда не были в депрессии (Cox et al., 1987; Ghodsian, Zayicek, and Wolkind, 1984). Аналогичным образом, при последующем наблюдении за детьми из малообеспеченных семей в возрасте от 18 месяцев до 4–6 лет Alpern и Lyons-Ruth (1993) показали, что обе группы детей, матери которых превышали клинический пороговый балл по шкале оценки депрессии, в обоих случаях. раз и группа, чьи матери ранее были, но не в настоящее время, имели больше проблем с поведением, чем дети с матерями, у которых никогда не было депрессии.
Материнская депрессия в течение первого послеродового года предсказывала снижение когнитивных способностей в возрасте 4 лет независимо от депрессивного статуса матери, когда ребенку было 4 года (Cogill et al., 1986). Stein et al. (1991) обнаружили, что 19-месячные дети, чьи матери излечились от депрессии, возникшей в течение первого послеродового года, демонстрировали более низкое качество взаимодействия со своими матерями и незнакомцами, чем дети, матери которых никогда не были в депрессии.
Есть несколько исключений из этого открытия, и они интригуют. Например, Филд (1992) сообщил, что 75 процентов матерей, у которых была депрессия в раннем послеродовом периоде, продолжали иметь симптомы через 6 месяцев после родов.Младенцы из оставшихся 25 процентов не демонстрировали депрессивного стиля взаимодействия или имели более низкие оценки умственной и моторной шкалы Бейли в возрасте 1 года (Field, 2002).
Еще один интересный вопрос, который рассматривался в некоторых лонгитюдных исследованиях: если качество воспитания улучшается с ремиссией депрессии, получают ли дети от этого пользу? Несколько исследований помогают ответить на этот вопрос. Кэмпбелл, Коэн и Мейерс (1995), например, обнаружили, что матери, которые находились в депрессии через 2 месяца после родов, но у которых депрессия прошла через 6 месяцев, были значительно более позитивными и более компетентными в кормлении своих младенцев по сравнению с матерями, у которых депрессия была хронической в течение 6 месяцев. послеродовой (Кэмпбелл, Кон и Мейерс, 1995).Более того, младенцы в группе ремиссии депрессии были значительно более позитивны в личном общении со своими матерями, чем те, чьи матери оставались в депрессии, хотя они не различались значительно с точки зрения негативного взаимодействия или качества взаимодействия со своими матерями. матери в игрушках.
Некоторые исследования, которые включали компонент активного лечения материнской депрессии, также включали оценки матери и ребенка, давая возможность более прямо проверить гипотезу о том, что воспитание детей является одним из механизмов передачи риска от матерей с депрессией их детям.Обзор исследований лечения представлен в главе 6, но здесь мы сосредоточимся на небольшом подмножестве исследований лечения, которые позволяют нам решить эту проблему. Контролируемое испытание межличностной психотерапии у послеродовых женщин с большой депрессией, которое было признано эффективным в снижении уровня депрессии, также обнаружило значительное улучшение самооценки показателей взаимоотношений матерей с их детьми, связанных с межличностной психотерапией, даже несмотря на то, что женщины не достигли уровней, типичных для женщин без депрессии в анамнезе (O’Hara et al., 2000). Более поздние исследования продолжают показывать, что, несмотря на улучшение депрессивных состояний с помощью межличностной психотерапии, отношения матери и ребенка не улучшились (Forman et al., 2007).
Точно так же Купер и Мюррей (1997) с выборкой сообщества, проверенной на депрессию, обнаружили, что лечившие матери (случайным образом назначенные либо на недирективное консультирование, либо на когнитивно-поведенческую терапию, либо на динамическую психотерапию), несмотря на значительное улучшение настроения, не подвергались обследованию. служили для отличия от нелеченных матерей или матерей с ранней ремиссией либо по чувствительно-нечувствительным, либо по навязчиво-замкнутым параметрам при личном общении со своими младенцами (Cooper and Murray, 1997).Следует отметить, что возможности этих исследований по выявлению влияния лечения на воспитание детей могли быть ограничены, поскольку исходный уровень нарушений родительского воспитания в этих выборках сообществ мог быть относительно незначительным.
В третьем исследовании Флеминг, Кляйн и Кортер (1992) исследовали общественную выборку женщин с самооценкой депрессии, которые лечились с помощью групповой терапии. Несмотря на ограниченные изменения в оценках депрессии, подвергшиеся лечению матери применяли больше неинструментальных подходов к своим младенцам, и у младенцев уменьшилось количество плача и увеличилось количество некричных вокализаций.
В недавнем небольшом выборочном исследовании, в отличие от этих трех исследований психотерапии, вмешательством при послеродовой депрессии было лечение антидепрессантами (Goodman et al., 2008). Через шесть месяцев после начала лечения показатели матерей с послеродовой депрессией по шкале депрессии Бека существенно не отличались от показателей здоровых матерей. И хотя группа матерей с депрессией как группа не показала значительного улучшения в воспитании детей с течением времени, уменьшение депрессии после 12 недель лечения было связано с (1) улучшением качества их взаимодействия с младенцами и (2) улучшением в качестве взаимодействия младенцев, но только в качестве их игры.Кроме того, улучшение качества взаимодействия матерей после 12 недель лечения привело к изменению положительного аффекта младенцев.
Другие, такие как Weissman et al. (2006b) изучали влияние родительского лечения депрессии на психопатологию у детей, но не рассматривали возможные изменения в воспитании детей как возможный механизм. Обзор этих исследований приведен в главе 7.
Детская психология имеет мудрость для пандемического воспитания детей
Даже в раннем возрасте дети остро осознают болезнь и смерть и чувствительны к стрессам в семье.Дети почти наверняка слышали о пандемии COVID-19, поэтому первое, что нужно сделать родителям, — это прислушаться. Родители должны открыто слушать и позволять детям говорить свободно, без лишних наводящих вопросов. Родители могут задать открытые вопросы и попытаться выяснить, что их дети уже знают о пандемии, а также оценить любые сделанные ими выводы о последствиях пандемии для их безопасности и безопасности их семей.
Затем родители должны ответить на их вопросы как можно честно.Конечно, родители должны учитывать возраст своих детей и типы трудных разговоров, которые у них были в прошлом, чтобы обсуждение могло быть правильно построено, но (в соответствии с возрастом) честность и открытость обычно являются лучшей стратегией для любого ребенка.
Во время этих разговоров родителям важно знать, что не знать всех ответов — это нормально. Дети будут испытывать стресс, конфликты и трудности на протяжении всей своей жизни. Работа родителей — помогать детям пережить эти переживания, а не пытаться сделать так, чтобы они не произошли.
Самое главное, чтобы родители знали о поддержке, которую получает ребенок в это неопределенное время. Дети, как и многие из нас, будут чувствовать страх или замешательство. Родители должны дать детям возможность поделиться своими чувствами, а также выразить свои чувства. Всегда полезно обозначать, как мы себя чувствуем и что могут чувствовать наши дети, и помогать детям связывать эти чувства с их потенциальными причинами. Это помогает детям развивать эмоциональный интеллект, способность распознавать чувства и ситуации, которые могут их вызвать.Родители могут захотеть поговорить о том, что они делают, когда они напуганы или злы, и они также могут помочь своим детям придумать стратегии, которые они могут попробовать.
Во время этих бесед для родителей может быть полезно выделить все, что делают наши сообщества, чтобы помочь людям в безопасности. Что мы все носим маски, потому что мы вместе, и что все работают над тем, чтобы все стало лучше. Родители могут сосредоточиться на историях людей, которые работают над предотвращением распространения вируса или ухаживают за больными.Наконец, родители должны подчеркнуть, что это временно, и что семья ребенка всегда будет рядом, чтобы поддержать их и позаботиться о них. Практически невозможно обнять слишком много или сказать «я люблю тебя» слишком много раз (если, конечно, вы не просите подростка!).
Развивающийся родитель | Noba
Вспомните эмоциональное событие, которое вы пережили в детстве. Как твои родители отреагировали на тебя? Ваши родители расстраивались или критиковали вас, или они действовали терпеливо и оказывали поддержку и руководство? Ваши родители устанавливали для вас множество правил или позволяли вам принимать решения самостоятельно? Как вы думаете, почему ваши родители вели себя именно так?
Психологи попытались ответить на эти вопросы о влиянии на родителей и понять, почему родители ведут себя именно так.Поскольку родители имеют решающее значение для развития ребенка, большое количество исследований было сосредоточено на влиянии родителей на детей. Однако меньше известно о развитии самих родителей и влиянии детей на родителей. Тем не менее, воспитание детей играет важную роль в жизни взрослого человека. Родительство часто считается нормативной задачей взрослого развития. Межкультурные исследования показывают, что подростки во всем мире планируют иметь детей. Фактически, большинство мужчин и женщин в Соединенных Штатах станут родителями к 40 годам (Martinez, Daniels, & Chandra, 2012).У людей есть дети по многим причинам, включая эмоциональные (например, эмоциональная связь с детьми и удовольствие, которое приносят отношения между родителями и детьми), экономические и утилитарные причины (например, дети помогают в семье и поддерживают в старости) и социально-нормативные причины (например, ожидается, что у взрослых будут дети; дети обеспечивают статус) (Nauck, 2007).
Родительство оказывает огромное влияние на личность человека, эмоции, повседневное поведение и многие другие аспекты его жизни.[Изображение: Kim881231, CC0 Public Domain, https://goo.gl/m25gce]Родительство претерпевает изменения в США и других странах мира. Дети реже живут с обоими родителями, а женщины в Соединенных Штатах имеют меньше детей, чем раньше. Средний коэффициент фертильности женщин в США составлял около семи детей в начале 1900-х годов и оставался относительно стабильным на уровне 2,1 с 1970-х годов (Hamilton, Martin, & Ventura, 2011; Martinez, Daniels, & Chandra, 2012).Мало того, что у родителей стало меньше детей, изменился и контекст отцовства. Внебрачное воспитание резко возросло среди большинства социально-экономических, расовых и этнических групп, хотя женщины с высшим образованием значительно чаще выходят замуж при рождении ребенка, чем матери с меньшим образованием (Dye, 2010). Воспитание детей происходит вне брака по многим причинам, как экономическим, так и социальным. Люди заводят детей и в более старшем возрасте. Несмотря на то, что молодые люди чаще откладывают рождение ребенка, большинство молодых людей в возрасте от 18 до 29 лет хотят иметь детей и говорят, что быть хорошим родителем — одна из самых важных вещей в жизни (Wang & Taylor, 2011).
Таблица 1. Демографические изменения в составе родителей в США 1. Вентура и Бахрах, 1999 г. 2. Мартинес, Дэниэлс и Чандра, 2012 г. 3. Гамильтон, Мартин и Вентура, 2012 г. 4. Кон, Пассель, Ван и Ливингстон, 2011 г. 5. Десятилетняя перепись населения США (1890–2000 гг.). 6. Ветцель, Дж. Р. (1990).Галинский (1987) был одним из первых, кто обратил внимание на развитие самих родителей, на то, как они реагируют на развитие своих детей и как они растут как родители. Родительство — это опыт, который меняет личность по мере того, как родители берут на себя новые роли.Рост и развитие детей заставляют родителей менять свои роли. Они должны развивать новые навыки и способности в ответ на развитие детей. Галинский выделил шесть этапов отцовства, которые ориентированы на разные задачи и цели (см. Таблицу 2).
Таблица 2. Стадии отцовства Галинского1. Стадия создания образа
По мере того, как потенциальные родители думают и формируют образы о своей роли как родителей и о том, что принесет отцовство, и готовятся к изменениям, которые принесет младенец, они входят в имиджевый этап.Будущие родители развивают свои представления о том, каково это быть родителем, и о том, каким родителем они хотят быть. Люди могут оценивать свои отношения со своими родителями как модель своей роли как родителей.
2. Стадия воспитания
Вторая стадия, стадия воспитания, наступает при рождении ребенка. Основная цель родителей на этом этапе — развить отношения привязанности к своему ребенку. Родители должны адаптировать свои романтические отношения, отношения с другими детьми и со своими родителями, чтобы включить в них новорожденного.Некоторые родители чувствуют привязанность к ребенку сразу, но у других это происходит постепенно. Родители могли представить своего ребенка определенным образом, но теперь им нужно согласовать эти образы со своим реальным ребенком. Включая отношения с ребенком в другие отношения, родителям часто приходится менять свои представления о себе и своей идентичности. Родительские обязанности являются наиболее сложными в младенчестве, потому что младенцы полностью зависят от ухода за ними.
3. Стадия авторитета
Стадия авторитета наступает, когда детям от 2 лет до 4 или 5 лет. На этом этапе родители принимают решение о том, какую власть им следует оказывать на поведение своих детей. Родители должны установить правила поведения и развития своего ребенка. Они должны решить, насколько строго они должны обеспечивать соблюдение правил и что делать, если правила нарушаются.
4. Интерпретативный этап
Интерпретативный этап происходит, когда дети поступают в школу (дошкольное учреждение или детский сад) до начала подросткового возраста.Родители интерпретируют опыт своих детей по мере того, как дети все больше знакомятся с миром вне семьи. Родители отвечают на вопросы своих детей, дают объяснения и определяют, какому поведению и ценностям учить. Они решают, какой опыт дать своим детям в плане учебы, проживания в семье и внеклассных занятий. К этому времени родители имеют опыт родительской роли и часто размышляют о своих сильных и слабых сторонах как родителей, пересматривают свои представления о родительстве и определяют, насколько они реалистичны.Родители должны договориться о том, как быть вовлеченными в их дела со своими детьми, когда вмешиваться, а когда побуждать детей делать выбор самостоятельно.
5. Стадия взаимозависимости
Родители подростков находятся на стадии взаимозависимости. Они должны пересмотреть свои полномочия и пересмотреть свои отношения с подростком, поскольку дети все чаще принимают решения независимо от родительского контроля и власти. С другой стороны, родители не позволяют своим детям-подросткам иметь полную автономию в принятии решений и поведении, и поэтому подростки и родители должны адаптировать свои отношения, чтобы позволить более широкие переговоры и обсуждение правил и ограничений.
6. Стадия отъезда
На начальной стадии воспитания родители оценивают весь опыт воспитания. Они готовятся к отъезду своего ребенка, заново определяют свою идентичность как родителя взрослого ребенка и оценивают свои родительские достижения и неудачи. Этот этап представляет собой переход к новой эре в жизни родителей. Этот этап обычно длится длительный период времени от того, когда самый старший ребенок уезжает (и часто возвращается), до самого младшего. Родительская роль должна быть переопределена как менее важная роль в личности родителей.
Несмотря на интерес к развитию родителей среди непрофессионалов и специалистов по оказанию помощи, мало исследований посвящено изучению изменений в поведении и опыте родителей с течением времени. Таким образом, неясно, можно ли обобщить эти теоретические стадии на родителей разных рас, возрастов и религий, а также у нас нет эмпирических данных о факторах, которые влияют на индивидуальные различия на этих стадиях. С практической точки зрения, практические книги и веб-сайты, ориентированные на развитие родителей, следует оценивать с осторожностью, поскольку не все рекомендации подтверждаются исследованиями.
Когда ребенок достигает нового уровня независимости и покидает дом, это знаменует собой еще один поворотный момент в личности родителей. [Изображение: Совхоз, https://goo.gl/Npw2fb, CC BY 2.0, https://goo.gl/BRvSA7]Воспитание — это сложный процесс, в котором родители и дети влияют друг на друга. Есть много причин, по которым родители ведут себя так, как они. Множественные влияния на воспитание детей все еще исследуются. Предлагаемые факторы влияния на поведение родителей включают 1) характеристики родителей, 2) характеристики детей и 3) контекстные и социокультурные характеристики (Belsky, 1984; Demick, 1999) (см. Рисунок 1).
Характеристики родителей
Родители привносят в родительские отношения уникальные черты и качества, которые влияют на их решения как родителей. Эти характеристики включают возраст родителя, пол, убеждения, личность, историю развития, знания о воспитании и развитии ребенка, а также психическое и физическое здоровье. Личность родителей влияет на поведение родителей. Более приветливые, добросовестные и общительные матери и отцы теплее и более структурированы для своих детей.Более согласные, менее тревожные и менее негативные родители также поддерживают автономию своих детей больше, чем родители, которые обеспокоены и менее согласны (Prinzie, Stams, Dekovic, Reijntjes, & Belsky, 2009). Родители с такими личностными качествами, по-видимому, лучше способны положительно реагировать на своих детей и обеспечивать их детям более последовательную и структурированную среду.
История развития родителей или их детский опыт также влияют на их стратегии воспитания.Родители могут изучать методы воспитания у своих родителей. Отцы, чьи собственные родители обеспечивали наблюдение, последовательную и соответствующую возрасту дисциплину и тепло, с большей вероятностью обеспечили такое конструктивное воспитание своим собственным детям (Kerr, Capaldi, Pears, & Owen, 2009). Образцы негативного воспитания и неэффективной дисциплины также появляются из поколения в поколение. Однако родители, недовольные подходом своих родителей, могут с большей вероятностью изменить методы воспитания своих детей.
Характеристики ребенка
Ребенок с трудным характером может оказать значительное влияние на родителя. [Изображение: Харальд Гровен, https://goo.gl/cwemLg, CC BY-SA 2.0, https://goo.gl/eH69he]Воспитание является двунаправленным. Мало того, что родители влияют на своих детей, дети влияют на своих родителей. Характеристики ребенка, такие как пол, очередность рождения, темперамент и состояние здоровья, влияют на поведение и роли родителей. Например, младенец с легким характером может позволить родителям чувствовать себя более эффективными, поскольку они легко могут успокоить ребенка и вызвать улыбку и воркование.С другой стороны, капризный или суетливый младенец вызывает меньше положительных реакций со стороны своих родителей и может привести к тому, что родители будут чувствовать себя менее эффективными в своей родительской роли (Eisenberg et al., 2008). Со временем родители более трудных детей могут стать более жесткими и менее терпеливыми по отношению к своим детям (Clark, Kochanska, & Ready, 2000; Eisenberg et al., 1999; Kiff, Lengua, & Zalewski, 2011). Родители, у которых есть суетливый, трудный ребенок, менее удовлетворены своим браком и сталкиваются с большими трудностями в совмещении работы и семейных ролей (Hyde, Else-Quest, & Goldsmith, 2004).Таким образом, темперамент ребенка — это одна из характеристик ребенка, которая влияет на то, как родители ведут себя со своими детьми.
Еще одна характеристика ребенка — пол ребенка. Родители по-разному реагируют на мальчиков и девочек. Родители часто поручают сыновьям и дочерям разные домашние дела. Девочки чаще отвечают за младших братьев и сестер и за домашние дела, тогда как мальчиков чаще просят выполнять работу вне дома, например, стричь газон (Grusec, Goodnow, & Cohen, 1996).Родители также по-разному разговаривают со своими сыновьями и дочерьми, давая более научные объяснения своим сыновьям и используя больше эмоциональных слов для своих дочерей (Crowley, Callanan, Tenenbaum, & Allen, 2001).
Контекстные факторы и социокультурные характеристики
Отношения между родителями и детьми не возникают изолированно. Социокультурные характеристики, включая экономические трудности, религию, политику, районы, школы и социальную поддержку, также влияют на воспитание детей.Родители, испытывающие экономические трудности, легче расстраиваются, впадают в депрессию и грустят, и эти эмоциональные характеристики влияют на их родительские навыки (Conger & Conger, 2002). Культура также фундаментальным образом влияет на поведение родителей. Хотя содействие развитию навыков, необходимых для эффективного функционирования в сообществе, является универсальной целью воспитания детей, конкретные необходимые навыки широко варьируются от культуры к культуре. Таким образом, у родителей разные цели для своих детей, которые частично зависят от их культуры (Тамис-ЛеМонда и др., 2008). Например, родители различаются по тому, насколько сильно они подчеркивают цели независимости и индивидуальных достижений, а также цели, связанные с поддержанием гармоничных отношений и включением в прочную сеть социальных отношений. Эти различия в родительских целях зависят от культуры и иммиграционного статуса. Другие важные контекстные характеристики, такие как район, школа и социальные сети, также влияют на воспитание детей, хотя эти параметры не всегда включают и ребенка, и родителя (Brofenbrenner, 1989).Например, латиноамериканские матери, которые считали свое соседство более опасным, проявляли меньше тепла со своими детьми, возможно, из-за большего стресса, связанного с жизнью в угрожающей среде (Gonzales et al., 2011). Многие контекстуальные факторы влияют на воспитание детей.
Рис. 1. Влияние на воспитание детейМногие факторы влияют на решения и поведение родителей в отношении воспитания детей. Эти факторы включают характеристики родителя, такие как пол и личность, а также характеристики ребенка, такие как возраст.Контекст также важен. Взаимодействие всех этих факторов создает множество различных моделей родительского поведения. Кроме того, воспитание влияет не только на развитие ребенка, но и на развитие родителей. Когда родители сталкиваются с новыми проблемами, они меняют свои стратегии воспитания и конструируют новые аспекты своей идентичности. Цели и задачи родителей меняются со временем по мере развития их детей.
Адаптация вашего стиля воспитания к стадии развития вашего ребенка
Вы когда-нибудь слышали (или говорили) что-то вроде: «Грррр, мои родители относятся ко мне так, как будто мне еще 5 лет!»?
Как вы можете себе представить (или узнать из личного опыта), для любого человека может быть очень неприятно относиться к нему так, как будто он моложе, чем он есть на самом деле.
И, с другой стороны, это может сбивать с толку и отталкивать, когда с вами обращаются так, будто вы на лет старше , чем вы есть на самом деле. (Подумайте: «Я не могу поверить, что они ждут от меня этого? Я понятия не имею, как это сделать! Они оставили меня одного, и мне некому помочь…»)
Это может показаться очевидным, но по мере того, как дети и подростки проходят различные этапы своей жизни, родители и окружающие их взрослые должны корректировать свой язык, свои ожидания и дисциплинарный стиль.
Шесть этапов воспитания детей
Галинский (1981) предложил шесть родительских стадий, которые совпадают с разными стадиями развития ребенка. В качестве приблизительного ориентира эти этапы следующие:
- Изготовление изображений (беременность). Родители готовятся к рождению ребенка и в то же время начинают формировать представления о том, как изменится их жизнь, и как они справятся с обязанностями и проблемами ребенка.
- Воспитание (от рождения до 18-24 месяцев). Родители формируют узы привязанности и учатся уравновешивать потребности ребенка с работой, партнером, общественной жизнью, другими семейными и домашними потребностями.
- Авторитетный (2-5 лет). Родители пытаются установить границы и правила для своих детей. На этом этапе правила часто довольно черно-белые, чтобы обеспечить безопасность ребенка. Однако родителям следует попытаться объяснить причины различных правил и начать вести своего ребенка к автономии и способности делать соответствующий выбор самостоятельно.
- Устный (5 лет — подростковый возраст). Родители должны начать учить детей видеть точку зрения других, интерпретировать поведение других людей и соответствующим образом реагировать. Дети часто учатся справляться с изменяющейся динамикой сверстников, такой как издевательства, давление со стороны сверстников, сравнения со сверстниками и установление роли в группе друзей. Родители могут помочь своим детям справиться с этими трудными социальными ситуациями.
- Взаимозависимые (в подростковом возрасте). Это может быть трудное время как для родителей, так и для подростков, поскольку семья пытается найти баланс между большей свободой и независимостью ребенка и сохранением «последнего слова» за родителем. Разногласия могут привести к спорам и дополнительному давлению внешних влияний. На этом этапе очень важно эффективное и уважительное общение не только между подростком и его матерью или отцом, но и для общения родителей друг с другом
- Отъезд (от позднего подросткового до взрослого возраста). Стадия отъезда — это когда ребенок достигает полной или почти полной самостоятельности (несмотря на то, что ему требуется помощь в оплате одного или двух счетов!). Это не обязательно совпадает с физическим выходом молодого взрослого из дома. Родители и дети могут сформировать новые роли и начать общаться на более равноправной основе. Это может быть печальное время для родителей, поскольку они пересматривают свою идентичность, но также может привести к тому, что они заново откроют для себя свои собственные индивидуальные занятия.
Как это к вам относится?
Вам знакомы эти сцены? Можете ли вы определить, на каком этапе воспитания вы находитесь?
Как уже упоминалось, трудности чаще всего возникают, когда родители используют стиль, не соответствующий возрасту ребенка, либо ниже соответствующего возрасту уровня, либо выше соответствующего возрасту уровня.
Это также может быть сложно, когда у вас несколько детей и вам нужно адаптировать свой стиль воспитания к каждому ребенку независимо (не проще ли относиться ко всем одинаково?).
Итак, как узнать, подходит ли ваш стиль воспитания вашему ребенку? Что ж, их возраст — всего лишь ориентир.
Некоторые дети взрослеют быстрее, и в этих случаях оправдано предоставить им дополнительную свободу раньше, чем обычно. Но другим детям может не хватать самоконтроля или возникать проблемы с принятием решений, и им требуется больше руководства и дисциплины.
Еще одна подсказка заключается в том, что дети часто говорят вам (словами или действиями) свое мнение о вашем стиле воспитания. Вы слышали, как ваш ребенок говорил: «Муууум, ты никогда не позволяешь мне ничего делать!» Или «Дааад, мне нужна твоя помощь, я не могу сделать это сам».
Ниже приведены некоторые вещи, которые следует учитывать, которые могут помочь вам найти правильный баланс для вашего ребенка и его стадии развития, когда речь идет о дисциплине, ответственности, заботе и независимости.
Рассмотрим:
- Делаете ли вы для своего ребенка то, что он мог бы сделать сам? Если да, то почему? Это потому, что они обращаются к вам за помощью, или потому, что вам легче / быстрее / безопаснее сделать это за них? Какие плюсы и минусы в том, чтобы научить их делать это самостоятельно?
- Вы решаете социальные проблемы для своего ребенка, решаете ли вы проблемы вместе или ваш ребенок справляется с задачами самостоятельно? Почему? Что это значит для вас и вашего ребенка?
- Ваш стиль воспитания больше связан с предотвращением ошибок ребенка или поиском способов раскрыть в них лучшее? Как вы можете побудить их расти, заботясь об их безопасности?
- Какой тип личности у вашего ребенка? Как они реагируют на ваши попытки дисциплины, правил, воспитания или предоставления им свободы? Они скрытны? Вызывающий? Соответствует? Они ведут переговоры? Они игнорируют правила? Подумайте, о чем вам говорит их поведение.
Наконец, спросите своего ребенка, что он думает. Спросите их, думают ли они, что вы строгий, покладистый, сдержанный или легко общительный. Спросите их, знают ли они причины правил.
Спросите их, что они хотели бы от вас — конечно, многие дети просто скажут «леденцы»! или «праздники!» — но вы можете быть удивлены некоторыми из их ответов. (Убедитесь, что они знают, что это не та ситуация, когда они просто получают то, о чем просят.)
И не забудьте адаптировать свой стиль воспитания к личности вашего ребенка и стадии его развития.
Будьте на той же странице, что и ваш партнер, и убедитесь, что вы оба согласны с сообщениями, которые вы отправляете своим детям.
Если вам сложно эффективно общаться с ребенком или у вас есть такие проблемы, как неповиновение, избегание или пассивно-агрессивное поведение, возможно, стоит поговорить с детским психологом за советом.
Список литературы
- Sailor, D.H. (2004) Поддержка детей в их доме, школе и обществе
- Галинский, Е.(1987) Шесть этапов отцовства. Ридинг, Массачусетс: Книги Персея
- Ньюман Р. (2008). Построение отношений с родителями и семьей в программах школьного возраста. Нью-Олбани, Огайо.
Приводит ли «суровое воспитание» к уменьшению мозга? — ScienceDaily
Исследование показывает, что суровые родительские действия в детстве имеют долгосрочные последствия для развития детского мозга.
Согласно новому исследованию, опубликованному в журнале Development and Psychology , частое раздражение, удары, тряска или крик на детей связаны с меньшими структурами мозга в подростковом возрасте.Он был проведен Сабриной Сюффрен, доктором философии, в Университете Монреаля и Исследовательском центре Сен-Жюстин CHU в партнерстве с исследователями из Стэнфордского университета.
Жестокие методы воспитания, охваченные исследованием, являются обычным явлением и даже считаются социально приемлемыми большинством людей в Канаде и во всем мире.
«Последствия выходят за рамки изменений в мозге. Я думаю, что для родителей и общества важно понять, что частое использование суровых методов воспитания может нанести вред развитию ребенка», — сказал Сюффрен, ведущий автор исследования.«Мы говорим об их социальном и эмоциональном развитии, а также о развитии их мозга».
Эмоции и анатомия мозга
Серьезное насилие над детьми (например, сексуальное, физическое и эмоциональное насилие), пренебрежение и даже помещение в специализированные учреждения были связаны с тревогой и депрессией в более позднем возрасте.
Предыдущие исследования уже показали, что у детей, переживших тяжелое насилие, префронтальная кора и миндалевидное тело меньше — две структуры, которые играют ключевую роль в эмоциональной регуляции и возникновении тревоги и депрессии.
В этом исследовании исследователи отметили, что те же области мозга были меньше у подростков, которые неоднократно подвергались суровым родительским практикам в детстве, хотя дети не подвергались более серьезным актам насилия.
«Эти результаты являются одновременно значительными и новыми. Это первый случай, когда суровые методы воспитания, не соответствующие серьезным злоупотреблениям, были связаны с уменьшением размера структуры мозга, аналогичным тому, что мы видим у жертв серьезных актов насилия», — сказал Сюффрен. которая завершила работу в рамках своей докторской диссертации на факультете психологии UdeM под руководством профессоров Франсуазы Маэ и Франко Лепоре.
Она добавила, что исследование, опубликованное в 2019 году, «показало, что суровые методы воспитания могут вызывать изменения в работе мозга у детей, но теперь мы знаем, что они также влияют на саму структуру детского мозга».
Дети, находящиеся под наблюдением с рождения в CHU Sainte-Justine
Одна из сильных сторон этого исследования заключается в том, что в нем использовались данные детей, за которыми наблюдали с рождения в CHU Saint-Justine в начале 2000-х годов Исследовательское подразделение по психосоциальной адаптации детей (GRIP) Университета Монреаля и Статистический институт Квебека.Мониторинг был организован и проведен членами GRIP д-ром Жаном Сегеном, д-ром Мишелем Бойвеном и д-ром Ричардом Трембле.
В рамках этого мониторинга методы воспитания и уровни детской тревожности оценивались ежегодно, пока дети находились в возрасте от 2 до 9 лет. Эти данные затем использовались для разделения детей на группы в зависимости от их подверженности (низкий или высокий) постоянному воздействию. суровые методы воспитания.
«Имейте в виду, что эти дети постоянно подвергались жестокому воспитанию в возрасте от 2 до 9 лет.Это означает, что различия в их мозге связаны с повторяющимся воздействием суровых родительских практик в детстве », — сказала Сюффрен, которая работала со своими коллегами, чтобы оценить уровень тревожности детей и провести анатомические МРТ им в возрасте от 12 до 16 лет.
Это исследование — первая попытка определить связь между суровыми родительскими обязанностями, тревожностью детей и анатомией их мозга.
История Источник:
Материалы предоставлены Монреальским университетом . Примечание. Содержимое можно редактировать по стилю и длине.
Детский регресс: что это такое и как вы можете поддержать своего малыша
Если вы заметили, что ваш ребенок совершил гигантский скачок вперед (например, наконец овладел приучением к туалету!) Только для того, чтобы затем сделать шаг назад (отказавшись использовать туалет!), вы не одиноки. Регрессия обычна у растущих детей, особенно у детей ясельного возраста. Мы поговорили с Нэнси Клоуз, доктором философии, доцентом Детского учебного центра Йельской школы медицины и заместителем директора Йельской программы по дошкольному образованию, о том, что вызывает регрессию и как вы можете помочь своему ребенку в этом.
Что такое регресс? Что вызывает это?
«Мне нравится сочетать регрессию с идеей прогрессии», — говорит Клоуз. «У большинства детей очень сильное желание двигаться вперед в своем развитии (прогрессировании). В детях есть естественная энергия, чтобы исследовать, манипулировать и управлять своим миром ».
Однако, наряду с волнением от возможности делать что-то новое, приходит стресс. Например, ребенок, который учится ходить, может быть в восторге от нового навыка, который он освоил, но может также осознавать, что мама и папа сейчас далеко или что он может упасть.
«Итак, когда эти камни преткновения появляются на прогрессивном пути развития, это может казаться подавляющим и вызывать у детей своего рода регресс», — объясняет Клоуз.
Как выглядит регрессивное поведение?
Регрессия может быть разной, но в целом она действует более молодым или более нуждающимся образом. Вы можете увидеть больше приступов гнева, трудности со сном или едой или возврат к более незрелым способам разговора. Если ребенок добился чего-то вроде самостоятельной одевания, вы можете увидеть потерю некоторых из этих навыков.«Внезапно ваш ребенок не может делать то, что мог делать раньше», — объясняет Клоуз.
Когда происходит регресс?
Обычно вы наблюдаете регрессивное поведение у детей ясельного и дошкольного возраста, но это действительно может произойти в любом возрасте — даже с младенцами и детьми старшего возраста. Если у младенца есть регресс, он не обязательно должен быть таким очевидным. Ребенок может быть немного более цепким, ему нужно больше кормить, он будет немного более плаксивым или плачущим чаще, чем обычно.
Является ли регрессия обычным явлением?
Будьте уверены, регресс — обычное дело.На самом деле, этого следовало ожидать, и это очень полезно для дальнейшего развития — думайте об этом как о способе вашего ребенка подготовиться к тому, чтобы взять на себя большую ответственность. «Я вижу некоторых детей, которые могут регрессировать прямо перед тем, как сделать большой прыжок вперед, или регрессировать сразу после того, как они сделали рывок вперед», — говорит Клоуз. «Я думаю, что дети различаются по тому, что заставляет их регрессировать, и регрессивным паттернам, которые они, кажется, демонстрируют. Обычно родители узнают, как ваш ребенок двигается вперед, а затем ему нужно немного отступить.«Регресс также очень распространен, когда дети приспосабливаются к новым ситуациям, например, становятся старшими братьями и сестрами или впервые идут в детский сад.
Как родители могут помочь своим детям пережить регресс?
Успокойте своего ребенка. Дайте им знать, что они в безопасности и поддерживаются. Постарайтесь показать им, что вы замечаете регрессивное поведение, не стыдя их. Клоуз предлагает попробовать следующее: «Ты учишься делать так много вещей больших мальчиков. Это такая тяжелая работа.Иногда тебе кажется, что тебе нужна моя помощь ».
Игра также может быть полезным инструментом для преодоления трудных переживаний. «Творческая игра и символическая игра — это средства, которые дети используют для развития своего языка, мышления и представлений о мире. В социальном и эмоциональном плане это дает им возможность выразить некоторые вещи, с которыми они борются, и для которых у них не обязательно есть слова, — говорит Клоуз. Наблюдая за своим ребенком, пока он играет и играет с ним, вы можете многое узнать о том, что с ним происходит.
Иногда вашему ребенку может потребоваться ненадолго регресс. Важно успокаивать, но также иметь ожидания и устанавливать пределы. «Узнавать, что они не босс мира, очень важно для малышей! Это вызывает множество истерик », — говорит Клоуз. «Не отталкивайте их. Помогите им найти адаптивные и соответствующие возрасту способы выражения некоторых из этих трудных чувств ». Сядьте с ними, помогите успокоить и успокоить их и подумайте о том, что они чувствуют. Например: «Вы так рассердились, что ваш друг не дал вам игрушку, а затем вы толкнули ее.В следующий раз, может быть, ты попросишь очередь и попросишь учителя помочь тебе ».
Когда следует беспокоиться родителям?
Некоторые регрессии могут длиться несколько недель, но это варьируется от ребенка к ребенку. Обычно, если вы можете точно определить, что может происходить, и оказать детям поддержку, они смогут справиться с этим. Если кажется, что это длится дольше, чем вы думаете, примерно две-три недели, Клоуз рекомендует обратиться к врачу вашего ребенка.«Дети настолько заинтересованы в том, чтобы двигаться вперед в развитии, поэтому, если такой мотивации нет, я бы забеспокоился. Но в основном, когда дело доходит до регрессии, соответствующей развитию, я думаю, что она недолговечна ».
Нэнси Клоуз, доктор философии, доцент Йельского центра изучения детей; Заместитель директора Йельской программы по дошкольному образованию; Преподаватель психологии и клинический директор MOMS Partnership® и Йельской программы развития родителей и семьи.Она мать двоих детей и бабушка двоих детей.
Интервью и статья Мэнди Рич, составителя цифрового контента, ЮНИСЕФ
Влияние на воспитание детей — вопросы воспитания и семейного разнообразия
Дайана Лэнг и Марисса Л. Динер
Воспитание — это сложный процесс, в котором родители и дети влияют друг на друга. Есть много причин, по которым родители ведут себя так, как они. Множественные влияния на воспитание детей все еще исследуются.Предлагаемые факторы, влияющие на поведение родителей, включают:
- родительские характеристики,
- дочерних характеристик и
- контекстных и социокультурных характеристик.
Основные характеристики
Родители привносят в родительские отношения уникальные черты и качества, которые влияют на их решения как родителей. Эти характеристики включают возраст родителей, гендерную идентичность, личность, историю развития, убеждения, знания о воспитании и развитии ребенка, а также психическое и физическое здоровье.Личность родителей также влияет на поведение родителей. Более приветливые, добросовестные и общительные родители, более приветливые и организованные для своих детей. Родители, которые более согласны, менее тревожны и менее негативны, также поддерживают автономию своих детей больше, чем родители, которые обеспокоены и менее согласны. Родители с такими личностными качествами, по-видимому, лучше способны положительно реагировать на своих детей и обеспечивать их детям более последовательную и структурированную среду.
История развития родителей или их детский опыт также могут влиять на их стратегии воспитания. Родители могут изучать методы воспитания у своих родителей. Отцы, чьи собственные родители обеспечивали наблюдение, последовательную и соответствующую возрасту дисциплину и тепло, с большей вероятностью обеспечат такое конструктивное воспитание своим собственным детям. Образцы негативного воспитания и неэффективной дисциплины также появляются из поколения в поколение. Однако родители, которые недовольны подходом своих основных опекунов, могут с большей вероятностью изменить свои методы воспитания, когда у них появятся дети.
Характеристики ребенка
Рис. 1. Ребенок с трудным темпераментом может оказать значительное влияние на родителя. (Фото: Харальд Гровен, CC BY-SA 2.0)Воспитание двунаправленное. Не только родители и опекуны влияют на своих детей, но дети также влияют на своих родителей / основных опекунов. Характеристики ребенка, такие как гендерная идентичность, очередность рождения, темперамент и состояние здоровья, могут влиять на поведение и роли в воспитании детей. Например, младенец с легким характером может позволить опекунам чувствовать себя более эффективными, поскольку они легко могут успокоить ребенка и вызвать улыбку и воркование.С другой стороны, капризный или суетливый младенец может вызвать меньше положительных реакций со стороны воспитателей и может привести к тому, что родители будут чувствовать себя менее эффективными в своей роли. Со временем родители более трудных детей могут стать более наказуемыми и менее терпеливыми по отношению к своим детям. Было обнаружено, что многие родители, у которых есть суетливый, трудный ребенок, менее удовлетворены своими отношениями и сталкиваются с большими трудностями в совмещении работы и семейных ролей. Таким образом, темперамент ребенка — одна из характеристик ребенка, которая влияет на то, как воспитатели ведут себя со своими детьми.
Еще одна характеристика ребенка — гендерная идентичность. Некоторые родители поручают своим детям различные домашние дела в зависимости от их гендерной идентичности. Например, исследования старшего возраста показали, что девочки чаще несут ответственность за уход за младшими братьями и сестрами и домашние дела, тогда как мальчиков чаще просят выполнять работу вне дома, например, стричь газон. Исследования также показали, что некоторые родители по-разному разговаривают со своими детьми в зависимости от их гендерной идентичности, например, давая больше научных объяснений своим сыновьям и используя больше эмоциональных слов в разговоре с дочерьми.
Контекстные факторы и социокультурные характеристики
Отношения родитель-потомок не возникают изолированно. Социокультурные характеристики, включая экономические трудности, религию, политику, районы, школы и социальную поддержку, также могут влиять на воспитание детей. Родители, испытывающие экономические трудности, обычно легче расстраиваются, впадают в депрессию и грустят, и эти эмоциональные характеристики могут повлиять на их родительские навыки. Культура также может фундаментальным образом влиять на поведение родителей.Хотя содействие развитию навыков, необходимых для эффективного функционирования в сообществе, в меру своих возможностей, является универсальной целью воспитания детей, конкретные необходимые навыки широко варьируются от культуры к культуре. Таким образом, у родителей разные цели для своих детей, которые частично зависят от их культуры. Например, родители различаются по тому, насколько они подчеркивают цели независимости и индивидуальные достижения и цели, включая поддержание гармоничных отношений и включение в прочную сеть социальных отношений.
Посмотрите, как доктор Дэн Сигел описывает, как лица, осуществляющие уход, могут повлиять на развитие мозга.
Рис. 2. Влияние на воспитание детей может происходить от внутренних факторов, таких как характеристики родителей или ребенка иливнешних социокультурных характеристик.
На эти различия в родительских целях также могут влиять культура и иммиграционный статус. Другие важные контекстные характеристики, такие как район, школа и социальные сети, могут влиять на воспитание детей, даже если эти параметры не всегда включают и ребенка, и родителя.Например, латиноамериканские матери, которые считали свое соседство более опасным, проявляли меньше теплоты со своими детьми, возможно, из-за большего стресса, связанного с жизнью в опасной среде.
Резюме: многие факторы могут повлиять на результаты воспитания и ребенка
Факторы воспитания включают характеристики основного опекуна, такие как гендерная идентичность и личность, а также характеристики ребенка, такие как возраст и темперамент. Стили воспитания обеспечивают надежные индикаторы родительского функционирования, которые позволяют прогнозировать благополучие ребенка в широком спектре сред и различных сообществ.Воспитатели, которые постоянно проявляют высокую отзывчивость и соответствующую требовательность к детям, связаны с более «качественными» результатами для молодежи.
Взаимодействие всех этих факторов создает множество различных моделей родительского поведения. Например, воспитание влияет на развитие ребенка, а также на развитие родителя или основного опекуна. И когда родители сталкиваются с новыми проблемами, они меняют свои стратегии воспитания и конструируют новые аспекты своей идентичности.Более того, цели и задачи родителей могут меняться со временем по мере развития их детей.