Вячеслав Янстон — PsyIQ кабинет психологической помощи
Запись на консультацию:
+7 (926) 636-76-33
Клинический психолог. Индивидуальный терапевт и ведущий групп. Автор проекта Психологический кабинет PsyIQ
Занимаюсь психологическим консультированием с 2006 года. Большой интерес к профессии. Готовность воспринимать вашу жизненную историю с ясной головой, профессиональным опытом и открытым сердцем.
Опираюсь на психодинамическую концепцию личности и методы гештальт-подхода.
Здравствуйте!
Если вы читаете эту страницу, то, скорее всего, ищите психолога, к которому можно попасть на консультацию с тем, что именно сейчас является для вас важным, личным, возможно болезненным или чрезвычайно интимным. Вероятно, вы впервые в жизни задумались о том, чтобы обратиться к профессиональному психологу и у вас нет никакой информации о том, как это делается, что можно получить от того или иного специалиста, а на что рассчитывать точно не приходится.
Поиск психолога – дело непростое. Во-первых нас много и все мы обещаем, что будем профессиональны, полезны, эффективны, надёжны и т.д. и т.п. а вы – счастливее, успешнее, увереннее, богаче, а главное – точно лучше, чем сейчас. Во-вторых (и это факт вполне объективный), не понятно по каким критериям делать выбор. Для начала возьмем образование/специализацию: к примеру, я – клинический психолог, но если вы не имеете отношения к психологии то, скорее всего, вам это ни о чем не скажет и разницу между этой специализацией и той же специальной или общей психологией вы имеете полное право не различать. Или та же гештальт-терапия или психодинамический подход – очередные «птичьи слова», которые, скорее всего, тоже призваны «заполнить необходимое пространство в анкете»…
Предлагаю Вам со своей стороны простой алгоритм,
который может помочь определиться с выбором:
1. Физиономический критерий: взглянули на фото и ответили себе на простой вопрос «можно ли ему(ей) доверять?» Если ответ «да» или «скорее да чем нет» — см. пункт ниже.
2.
Сайт психолога или его профайл: читаете текст (ы), оцениваете стилистику и примеряете на себя. Если и тут всё более-менее понятно, то переходим к пункту 3.3. Первое знакомство: используйте любой доступный вам способ связи (телефон, скайп, электронную почту и т.д.) для того, чтобы поговорить с психологом. Соберите «из первых уст» больше информации (что важно именно вам) и расскажите о своей проблеме. Если в результате разговора у вас появилось желание встретиться со специалистом для консультации, то, возможно, это и будет правильным выбором.
И помните, что выбор психолога не так уж сложен, как может показаться на первый взгляд.
Что такое успех в терапии?
В моем понимании успешная терапия — это состоявшиеся отношения в результате которых клиент получил доступ к новому опыту и знаниях о себе самом и, тем самым, расширил «меню» своих решений, выборов, действий, а терапевт был честен и профессионально адекватен.
С чем ко мне можно обратиться
Конечно же, с тем, что волнует именно вас!
Надо сказать что, с одной стороны, темы, которые актуальны для психотерапи, имеют конечный перечень, а именно:
потеря интереса к жизни, работе, семье;
вопросы, связанные с самореализацией, успешносью в работе;
проблемы в отношениях с родителями или детьми;
отношения в паре (семье) и трудности, связанные с ними;
беременность, рождение ребенка и любые изменения, связанные с этим этапом жизни;
принятие своих физических особенностей;
болезнь близкого;
собственное тяжелое заболевание;
утрата;
работа, направленная на самопознание и раскрытие;
с другой же сторонгы, в этом списке вы можете не увидеть ту историю, которая в данный момент является «вашей» — потому, как при всей схожести «репертуара», каждый из нас живет свою собственную уникальную жизнь, составленную из неповторимых лабиринтов, путешествовать по которым, подчас, одному становится затруднительно…
С какими проблемами или клиентами я не работаю
С проблемой зависимого поведения если речь идет об алкоголе или наркотиках и последний раз их употребление было менее 6 месяцев назад.
Я не практикую гипноз, не занимаюсь иррациональными практиками или парапсихологией.
Как я работаю
Моя работа основана на образовании, профессионализме и постоянно пополняющемся опыте.
Кроме того, для меня важно понимание своих собственных границ компетенции, которые безусловно есть, и своих профессиональных возможностей или, если хотите, способностей к работе с той или иной темой. Я стараюсь не останавливаться в своем профессиональном развитии, что дает вам – моим клиентам – гарантию качества работы меня, как терапевта.
Несколько слов о себе…
Мне 35 лет. У меня есть семья: жена и двое маленьких детей.
Психологическое консультирование не является для меня значимым источником дохода т.к. достаточно большую часть жизни я занимаюсь собственным бизнесом в сфере интернет-технологий и издательсокго дела.
www.psyiq.ru
Психологи большого города. Вячеслав Янстон
Возраст: 31 год.
Образование: Санкт-Петербургский государственный университет (СПбГУ) по специальности «клинический психолог»; РГМУ им. Пирогова (повышение квалификации по направлению «онкология»).
Работа: телефонная линия психологической помощи онкологическим пациентам, группы для онкологических больных и их родственников, частная практика.
Регалии и звания: один из основателей линии психологической помощи онкологическим пациентам в рамках проекта «Содействие», стажировка в США в организации «Врачи мира», два десятка различных сертификатов и научных работ.
О стереотипах
В советское время проблема онкологии просто замалчивалась.
Скрывали статистику заболеваний и смертности. Ситуация была ужасной, но с тех пор много изменилось. Кроме одного — восприятия людьми этой проблемы. В голове у человека, выросшего в СССР, остался жесткий стереотип, что онкология — это гарантированная химиотерапия с облысением и последующей смертью. Поэтому, когда они узнают о своем диагнозе, приходят в полное отчаяние и ни на что не надеются.
Нам никто не объясняет, что такое рак сегодня. Когда вы последний раз видели по телевизору передачи про онкологию? Не помните? А вот я хорошо помню — это был документальный ужастик, который как раз подтверждал миф о непременной смерти в муках. Меня приглашали туда, но я отказался, потому что стало противно. Эту тему всегда раскручивают так, что у аудитории возникает чувство тревоги, а не стремление к самосохранению. Необходима просветительская работа на тему того, что рак на ранних этапах лечится довольно успешно, а с каждым месяцем — все сложнее и сложнее. Почему в США меньшая смертность от этой болезни? Ее просто выявляют на ранних этапах!
Один знакомый онколог рассказывал, как к ним в клинику приехали японцы и ходили по лаборатории с открытыми ртами: «Какие у вас огромные опухоли! У нас до таких размеров не дорастают!» Как психолог я знаю, что человеку нужна сильная мотивация, чтобы обратиться к врачу до того момента, когда иного выхода уже нет. Они придумывают тысячи отговорок: врачи плохие, сервис отвратительный, в очередях надо стоять. Ведь запустили ролики про СПИД — и, по моей информации, процент тех, кто пришел провериться, немного вырос. Специалисты на нашей линии после первого месяца работы как один бегут на анализы, потому что им становится страшно.
О линии психологической помощи
Мы работаем уже четыре года, и пациентов становится все больше — они стали более просвещенными. И даже не в плане онкологии, а психологии вообще. Увидели, что есть такие ресурсы — работа в групповых тренингах, телефонная помощь. Хотя некоторые еще звонят и спрашивают: «Вот вы психолог, а о чем с вами можно поговорить?» Но такой вариант попадается все реже. Проблема в том, что онкологические пациенты получают свое заболевание «вдруг». Они шокированы, находятся в состоянии тяжелейшего стресса, а при этом сталкиваются с нашими медицинскими учреждениями, где все на потоке, нет психологической помощи, врачи относятся к ним жестко и порой жестоко. И пациенты оказываются в ситуации, когда получаешь диагноз и не знаешь, что теперь с этим делать. Тогда они заходят в интернет — и попадают на наш сайт.
Самая распространенная причина для звонка — поиск любой информации, желание хоть что-то прояснить. Но запрос на психологическую помощь есть у всех — на том конце провода голоса встревоженные, очень напряженные. Поэтому мы спрашиваем, как человек себя чувствует, о чем думает. В итоге удается его разговорить. Когда мы слышим диагноз «рак», мы находимся в состоянии такого шока, что даже не ощущаем сильных эмоций. Мы просто чувствуем, что должны немедленно что-то сделать, куда-то побежать. И тут совершенно посторонний человек интересуется, как ты себя чувствуешь. Конечно, принципы работы различаются в зависимости от самочувствия звонящего и стадии его заболевания. На первых порах нужно дать какой-то позитивный заряд, объяснить, что рак — это болезнь, которую лечат. Ведь в основном нам звонят, уже начитавшись негативных статей в интернете и убедившись, что все, можно списывать себя со счетов.
Следующий этап — когда пациент проходит лечение. Здесь ему необходима мотивация, чтобы переносить боль, химиотерапию и т.п. Сами пациенты говорят: «Нам нужны пинки!» Болезнь — это якорь, который тянет
ruslan-40.livejournal.com
Пациенты ожидают формирования полноценной службы онкопсихологии » Медвестник
В России должна быть сформирована служба онкопсихологии, введены стандарты оказания медицинской помощи по этому направлению. Об этом сказала президент Ассоциации онкологических пациентов «Здравствуй!» Ирина Боровова 10 октября на пресс-конференции в ТАСС, посвященной старту всероссийской кампании «Поднимите руки!» против рака молочной железы.
Эту позицию поддержал онкопсихолог Вячеслав Янстон, оказывающий поддержку этой категории больных, в том числе на площадке ассоциации онкопациентов. «Это новое направление в клинической психологии появилось потому, что у общества есть запрос на психологическую поддержку именно среди онкологических пациентов. Идеальна ситуация, когда у онкопациента есть возможность получить такую поддержку в любой момент времени. К сожалению, реалии далеки от идеала. Пациентские организации пока своими силами пытаются создать систему психологической помощи онкопациентам. Для дальнейшего развития онкопсихологии нужно вводить стандарты», – считает он.
В России создана Ассоциация онкопсихологов, не первый год проводится всероссийский съезд онкопсихологов. Несмотря на это, Вячеслав Янстон указывает на разрозненность коллег: «Мы очень разрознены, очень мало разговариваем, мало профессионального общения и профессиональных площадок, чтобы делиться опытом. Хотя опыт есть, и российский и мировой».
Вячеслав Янстон
Ирина Боровова выразила надежду, что служба психологической поддержки онкопациентам будет развиваться в рамках запускаемой федеральной программы борьбы с раком. «Онкология имеет очень жесткую специфику, здесь человек как натянутая струна, с ним надо работать очень правильно, грамотно, с пониманием всех его индивидуальных особенностей. Поэтому абсолютно точно онкопсихология должна войти в стандарты как одно из направлений. Эти специалисты должны быть образованными, для чего необходимо открытие специального факультета или хотя бы добавление нескольких образовательных часов в специальность «клиническая психология». Развивать службу онкопсихологии нужно комплексно» – отметила она.
medvestnik.ru
| узнать больше |
6.9 млн узнать больше |
143960, Московская обл, город Реутов, проспект Мира, 43 | |
| узнать больше |
2.5 млн узнать больше |
143966, Московская обл, город Реутов, улица Строителей, 1 | |
| узнать больше |
892 тыс узнать больше |
143960, Московская обл, город Реутов, проспект Мира, 43 | |
|
0.01% : Кублицкий Валерий Иванович 0.00% : Ларина Галина Евдокимовна узнать больше |
10 млн узнать больше |
143960, Московская обл, город Реутов, проспект Мира, 45 |
www.bizfiles.ru
1 ООО «СВИВТ» | |
| ОБЩЕСТВО С ОГРАНИЧЕННОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТЬЮ «СВИВТ» | |
| Статус | Действующее |
| Регион | г. Реутов, Московская область |
| Адрес | Московская область, г. Реутов, проспект Мира, 43 |
| ОКВЭД-2017 | Деятельность, связанная с использованием вычислительной техники и информационных технологий, прочая |
| Генеральный директор | Вячеслав Игоревич Янстон (ИНН 780226872349) |
2 ООО «ЭЛЕГАНТ» | |
| ОБЩЕСТВО С ОГРАНИЧЕННОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТЬЮ «ЭЛЕГАНТ» | |
| Статус | Действующее |
| Регион | г. Реутов, Московская область |
| Адрес | Московская область, г. Реутов, улица Строителей, 1 |
| ОКВЭД-2017 | Аренда и управление собственным или арендованным нежилым недвижимым имуществом |
| Директор | Вячеслав Игоревич Янстон (ИНН 780226872349) |
3 ООО «ИКАР» | |
| ОБЩЕСТВО С ОГРАНИЧЕННОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТЬЮ «ИКАР» | |
| Статус | Действующее |
| Регион | г. Реутов, Московская область |
| Адрес | Московская область, г. Реутов, проспект Мира, 45 |
| ОКВЭД-2017 | Аренда и управление собственным или арендованным нежилым недвижимым имуществом |
| Директор | Вячеслав Игоревич Янстон (ИНН 780226872349) |
4 ООО «БЛИК» | |
| ОБЩЕСТВО С ОГРАНИЧЕННОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТЬЮ «БЛИК» | |
| Статус | Действующее |
| Регион | г. Реутов, Московская область |
| Адрес | Московская область, г. Реутов, проспект Мира, 43 |
| ОКВЭД-2017 | Аренда и управление собственным или арендованным нежилым недвижимым имуществом |
| Директор | Вячеслав Игоревич Янстон (ИНН 780226872349) |
vembo.ru
Когда болеет кто-то близкий…
Лучший друг Ильи проходит химиотерапию , но Илья никак не соберется ему позвонить: страх и смутное чувство вины за то, что сам он здоров, не дают набрать номер. Анна уверена, что именно она виновата в том, что ее младшая сестра страдает анорексией. «Мой отъезд из дома на учебу в Москву мог спровоцировать болезнь», — с горечью поясняет она. Татьяна стыдится своих ежедневных приступов раздражения и враждебности по отношению к парализованной матери, которая нуждается в постоянном внимании.
Когда мы сталкиваемся с серьезной болезнью близкого человека, нас охватывает отчаяние. Мы теряемся и остро чувствуем свою беспомощность. И нередко начинаем укорять себя. Кажется, мы готовы совершить подвиг сострадания, но упираемся в границы своих возможностей.
Стараясь заглушить мучительное чувство, кто-то, как Илья, предпочитает отдалиться и бессознательно выбирает стратегию бегства («не может» дозвониться, «не успевает» в приемные часы приехать в больницу). Другие же «бросаются на амбразуру», отдают все свои телесные и душевные силы и нередко жертвуют собственной семейной жизнью, лишая себя права на счастье.
Механизм вины
«Чтобы занять правильное место рядом с больным, нужно время — это редко получается сразу, — объясняет психотерапевт Игорь Шац. — Первая реакция — шок и оцепенение. Много лет работая с родственниками, я вижу, что самое трудное для них — это осознать, что близкий человек неизлечимо болен. И нельзя рассчитывать на перемены к лучшему».
«Почти мгновенно возникает иррациональное чувство вины: «я не смог это предотвратить», «не настоял на посещении врача», «был невнимателен», — добавляет клинический психолог и гештальт-терапевт Вячеслав Янстон. — Близкие чувствуют себя виноватыми: и за прошлые конфликты, и за то, что здоровы, что не могут всегда быть рядом, что их по-прежнему что-то увлекает в жизни…»
К тому же трудно понять, как теперь себя вести. Как ни в чем не бывало, чтобы не усугублять переживания близкого человека? Но тогда возникает риск, что нас сочтут эгоистами. Или стоит изменить характер своих отношений с ним, потому что он теперь болен?
Мы задаем себе вопросы, задумываемся о том, какими были наши отношения до болезни. Но еще важнее то, что чужая болезнь напоминает нам о наших собственных страхах. И прежде всего — о бессознательном страхе смерти.
«Другим источником чувства вины становится расхожее представление о том, что мы должны быть идеальными сыном или дочерью, мужем или женой, — говорит клиент-центрированный психотерапевт, психолог Марина Хазанова. — Должны идеально ухаживать, идеально заботиться о своем родственнике. Особенно остро это ощущают те, кого много порицали в детстве, кому все время показывали, что они не соответствуют норме. Это парадокс: чем более ответственен человек, чем лучше он заботится о заболевшем, тем острее он чувствует свое несовершенство».
Уход за больным не оставляет ни времени, ни пространства для себя, требует душевного отклика, теплоты, он истощает наши ресурсы
Мы хотим поддержать больного друга или родственника и при этом уберечь себя от страданий. Возникает неизбежная путаница противоречивых чувств: мы разрываемся между любовью и отчаянием, стремлением защитить и раздражением по отношению к близкому человеку, который и сам нас иногда ранит, подпитывая своими страданиями наше чувство вины. Мы рискуем заблудиться в этом лабиринте, потеряв из виду свои ориентиры, свою веру, свои убеждения.
«Когда мы постоянно перемалываем в голове одни и те же мысли, они заполняют наше сознание и порождают хаос, который мешает мыслить разумно, — добавляет Марина Хазанова. — Мы теряем контакт с самими собой, с собственными эмоциями». Это проявляется буквально на физическом уровне: могут возникнуть бессонница, боли в груди, проблемы с кожей… Виноваты в этом воображаемая вина и преувеличенная ответственность, которую мы взваливаем на себя.
Причин для такого смятения чувств множество: уход за больным не оставляет ни времени, ни пространства для себя, он требует внимания, душевного отклика, теплоты, он истощает наши ресурсы. А иногда и разрушает семью. «Все ее члены могут оказаться в состоянии созависимости, когда долгая болезнь их родственника становится единственным смыслом семейной системы», — предупреждает Вячеслав Янстон.
Определить границы
Чтобы освободиться от чувства вины, прежде всего его нужно признать и выразить в словах. Но одного этого все же недостаточно. «Нужно понимать, что мы не можем быть в ответе за несчастье другого, — говорит врач высшей категории, онколог Европейского медицинского центра Юлия Мандельблат. — Когда мы обнаружим, что наше чувство вины и наша невольная власть над другим человеком — две стороны одной медали, мы сделаем первый шаг по пути к своему душевному благополучию, освободим энергию на помощь больному».
Чтобы перестать винить себя, надо прежде всего отказаться от ощущения своего всемогущества и точно очертить границы своей ответственности. Легко сказать… Сделать этот шаг очень непросто, но все же с ним лучше не медлить.
«Я не сразу поняла, что раздражаюсь не на бабушку, а на то, что после инсульта она стала другим человеком, — вспоминает 36-летняя Светлана. — Я знала ее совсем другой, веселой и сильной. И очень нуждалась в ней. Мне понадобилось много времени, чтобы принять ее угасание и перестать укорять себя».
Чувство вины способно отравить жизнь, именно оно не дает нам по-настоящему быть рядом с близким. Но о чем оно говорит? О ком, как не о нас самих? И наступает момент, когда пора искренне ответить себе на вопрос: что для меня важнее — отношения с близким страдающим человеком или мои переживания? Иными словами: действительно ли я люблю этого человека?
«Гнетущее чувство вины может вызвать отчуждение между больным и его другом или родственником, — уточняет Марина Хазанова.– А ведь во многих случаях больной не ожидает ничего необычного — просто хочет сохранить ту связь, которая существовала всегда. В этом случае речь идет об эмпатии, о готовности прислушаться к его ожиданиям. Кому-то хочется поговорить о своей болезни, другие предпочитают говорить о чем-нибудь другом. В этом случае достаточно уметь сопереживать, прислушиваться к его ожиданиям».
Находясь рядом с заболевшим, сложно понять, где заканчиваются его границы и начинаются собственные
Важно не пытаться решить раз и навсегда, что для больного хорошо, что плохо, и уметь устанавливать собственные границы. Лучший способ помочь себе — переключиться на решение мелких ежедневных задач.
«Составляйте пошаговый план действий в лечении, советуясь с врачами, задавайте вопросы, ищите свой алгоритм помощи больному, — советует Вячеслав Янстон. — Рассчитайте свои силы, не впадая в жертвенность. Когда жизнь становится более упорядоченной и появляется четкий план дня, становится легче». И не отказывайтесь от помощи других людей.
Вадиму 47 лет. 20 из них он ухаживает за парализованной матерью. «Сейчас, спустя столько лет, я понимаю, что жизнь моего отца и моя сложились бы иначе — не знаю, лучше или хуже, но совсем иначе, если бы мы больше позволяли ухаживать за мамой и другим членам семьи».
Находясь рядом с заболевшим, сложно понять, где заканчиваются его границы и начинаются собственные. И главное — где заканчиваются границы нашей ответственности. «Начертить их — значит сказать себе: есть его жизнь, а есть моя, — поясняет Вячеслав Янстон. — Но это не означает, что близкий будет отвергнут, это лишь поможет разобраться, где находится точка пересечения наших жизней».
Принять вознаграждение
Чтобы установить правильные отношения с человеком, которому мы приносим добро, о ком заботимся, надо, чтобы это добро стало благодеянием и для нас самих. А это предполагает, что и для помогающего должно существовать некое вознаграждение. Именно это помогает сохранить отношения с тем, кого он опекает. Иначе помощь превращается в жертвоприношение. А жертвенный настрой всегда порождает агрессивность и нетерпимость.
Не многие знают о том, что за год до своей гибели Александр Пушкин уезжал в деревню ухаживать за умирающей матерью Надеждой Ганнибал. После ее кончины он писал, что в это «короткое время пользовался нежностью материнскою, которой до того времени не знал…». Перед смертью мать попросила у сына прощения за то, что недостаточно любила его.
«Когда мы решаем сопровождать близкого человека на этом трудном пути, важно понимать, что мы берем на себя долговременные обязательства, — подчеркивает Игорь Шац. — Это огромный труд, который длится месяцы и даже годы. Чтобы не поддаться усталости, эмоциональному выгоранию, помогая родственнику или другу, нужно ясно понять, что ценного для себя мы получаем от общения с больным».
Так случилось в семье Алексея, где заболевшая скоротечным раком бабушка в один день объединила вокруг себя всех родственников, заставив их забыть о прежних разногласиях. «Мы поняли, что самое важное для нас — сделать последние месяцы ее жизни счастливыми. А для нее всегда был только один критерий счастья — чтобы вся семья была вместе».
«Счастье проявить свою любовь»
Митрополит Антоний Сурожский
«Когда мы тяжело болеем или идем к смерти, окружающие о нас заботятся, и часто болеющий человек переживает душой о том, что стал обузой для других. Вот в этом болеющего надо разубедить. Он не стал обузой. Он дал людям счастье возможностью проявить свою любовь, свою человечность, быть им спутником через последний период жизни — в вечность. Болеющих надо убедить, что, пока они были здоровы, крепки, они заботились о других, помогали им, не обязательно в болезни, просто в жизни; теперь они могут от этих людей получить ту любовь, которую сами посеяли в их душах, и им дать возможность показать свою любовь и свою благодарность.
Когда мы отказываемся во время болезни от помощи других, мы их лишаем величайшего счастья — нас долюбить до конца. Я думаю, что если тот, кто заботится об умирающем, мог бы воспринимать происходящее с ним, просто сидеть рядом и не вносить ничего самому, а только быть самому прозрачным, безмолвным, как можно более глубоким, то, вероятно, он увидел бы, как этот человек сначала слеп к вечности, как бы закрыт от вечности своей плотью, своей телесностью, своей человечностью. Постепенно все это делается более прозрачно, и умирающий начинает видеть другой мир. Сначала, думаю, темный мир, а затем вдруг свет вечности…
Поэтому те молодые люди, которые ухаживают за больными, кроме того что они дают больному возможность с благодарностью и открытостью принимать любовь — это очень важно, — могут с ними сидеть в момент, когда больной уже не может никаким образом им сказать о том, что он сейчас видит или чувствует, но знать, что сейчас совершается переход, и быть с ним все это время, время перехода».
Отрывок из статьи «Тело и материя в духовной жизни» («Труды». Практика, 2002).
Читайте также
www.psychologies.ru
«Рак – это лучшее, что со мной случилось в этом году» \ Книга Разума
«Пусть Антон Буслов поживет подольше!» Эти слова звучали по всей Сети: в ответ на просьбу Антона помощь ему в сборе средств на борьбу с раком откликнулись очень многие. Вскоре нам стало казаться, что мы уже лично знаем этого человека. Спустя месяц мы пригласили Антона в редакцию и наконец познакомились.
Антон Буслов, 29 лет, астрофизик, сопредседатель общественной организации «Город и транспорт», консультирует городские власти в Самаре, Москве, Воронеже. Его блог: mymaster.livejournal.comОдин депутат в конце 2012 года заявил, что обществу лучше вылечить десять тех, кто «вернется в строй», чем тратить те же деньги на одного онкологического больного, который все равно умрет. Это высказывание только подстегнуло наше желание встретиться с человеком, который поразил нас силой своего послания: «Не списывайте нас. Нас много, и мы умеем жить!» Да, Антон болеет и проходит лечение, но этим его жизнь не ограничивается. Наоборот, он живет так, как не по силам многим здоровым! Когда мы позвонили, он назначил встречу на следующий день, хотя это была суббота, и приехал в редакцию после рабочего совещания, на котором обсуждал организацию движения городского транспорта. Вместе с онкопсихологом Вячеславом Янстоном мы расспрашивали Антона о том, что есть в его жизни сегодня: о работе, близких, лечении, врачах и лимфоме Ходжкина, которая требует от него много внимания, времени и сил, но к которой его жизнь совсем не сводится…
Psychologies : Вы ведь были в мэрии по общественным делам, а не по личным?
Антон : Мэрии Москвы мой рак совершенно неинтересен, и хорошо, что это так. Им интересен я как эксперт по вопросам транспорта, мы многое обсудили и разошлись довольные. Говорить с мэрией о своем здоровье мне незачем. Зачем вообще окружающим знать, что у кого-то онкология? Есть человек, и он важен сам по себе, а болезнь – всего лишь одно из обстоятельств, не более того. Бессмысленно, на мой взгляд, делать из этого глобальную историю.
Вячеслав : То есть вы бы не хотели лишний раз касаться темы собственного здоровья?
Антон : Отчего же. Просто это вопросы другого, частного порядка. Как если бы вы у меня спросили, хорошо ли я позавтракал или не болит ли у меня голова. Мой рак – примерно такая же история. Да, у меня лимфома, и что? Родственники, друзья, знакомые, узнав о диагнозе, пугаются гораздо больше, чем сам пациент, начинают додумывать, придумывать, фантазировать, мысленно ухудшать прогноз…
Вячеслав : Мне приходится сталкиваться с тем, что люди, узнав о диагнозе, считают это приговором или карой небесной…
Антон : Да! Первый раздел, который я увидел на сайте, посвященном лимфоме, называется именно так – «За что мне это?». Но я туда даже не заглянул, а сразу отправился дальше, где обсуждалось, что делать с болезнью. Искать причины рака – заведомо проигрышное и безумное занятие, а времени у онкобольного не так много: ему надо заниматься чем-то более полезным для себя или общества.
Вячеслав : Многие люди и после выздоровления рефлексируют на тему, что это с ними было и почему. Я для себя это объясняю тем, что для них вопросы смысла и бытия всегда были актуальны, а тут еще и повод подвернулся.
Антон : Вопрос жизни и смерти стоит перед всеми абсолютно людьми. Но для тех, кто постоянно размышляет, зачем мы живем, рак сильно меняет картину мира. А для такого человека, как я, который не очень вдается в философские вопросы, болезнь – это, скорее, просто факт. Однажды врач порекомендовала мне почитать книгу Ремарка «Жизнь взаймы». На очередной консультации мы быстренько результаты анализов раскидали, а потом стали обсуждать, почему Ремарк «слил» финал. Мне кажется, многим людям в их жизни не хватает лимфомы Ходжкина. Ну, или какой-нибудь другой очень серьезной проблемы, чтобы они наконец начали жить, а не существовать по привычке. Я уверен, что многим для этого надо заболеть раком.
«По-моему, либо человек занимается своей жизнью осознанно и она идет так, как он хочет, либо она с ним «случается» и он только наблюдает за этим» Антон Буслов
Что вы почувствовали, когда услышали диагноз?
Антон : У меня сразу же возникло множество вопросов. К тому моменту я был обижен на врачей. Так получилось, что я три недели лежал в инфекционном отделении и понимал, что меня лечат не так. Настаивал на дополнительных обследованиях, говорил, что найду средства, если больница ими не располагает. Я знаю, что многие боятся спорить с врачами, но мне нужно, чтобы они не только говорили, что делать, но и объясняли почему. Я могу выполнять только те рекомендации, которые кажутся мне логичными. Еще я чувствовал беспокойство, которое затем сменилось планированием. Для меня это в порядке вещей: как только я начинаю понимать, в чем дело, беспокойство уходит.
knigarazuma.ru