Истерички, Психология – Гештальт Клуб
Речь сейчас пойдет не о больных людях с диагнозами
«истерическое расстройство» и «диссоциативное расстройство», а о
нормальных женщинах, которые в определенных ситуациях имеют
склонность вести себя как истерички. Некоторые считают, что таким
свойством обладают большинство женщин.
Обычно слово «истеричка» включает в себя несколько значений:
1)устраивает скандал на пустом месте, то есть почти без повода или по небольшому поводу дает неадекватно сильную негативную реакцию;
2)долго не может успокоиться, расходясь все больше и больше и почти полностью теряя контроль над собой;
3)после взрыва почти всегда признает собственную неадекватность, чрезмерность, потерю контроля над своими эмоциями.
Истерические всплески не только отпугивают мужчин, самую дурную
службу они служат самим женщинам. Женщина перестает доверять себе,
испытывает чувство вины, готова признать, что сама собой управлять
не всегда может и поэтому готова передать руководство собой
партнеру.
Если мужчина хищник, он может взять контроль над такой женщиной и воспользоваться им для своей выгоды. Если мужчина совсем не хищник, он тоже вынужден брать контроль над такой женщиной, поскольку иначе она становится опасна даже для себя самой.
Женщина как бы признает свою частичную недееспособность, а значит и отказывается от прав. Но так как настроение ее часто меняется, она может обвинить того же самого мужчину, что он подавляет ее и устроить ему очередной вынос мозга.
Давайте разберемся, как возникают большинство женских истерик, как складывается истерическое поведение, чтобы все-таки учиться рулить собой, не съедая мозг близким и любимым людям, но и не отдавая им над собой контроль.
Прежде всего, надо понять, в большинстве истерических приходов
женщина не виновата, но и партнер ее тем более не виноват. Так
сложилась ситуация. Невиновность женщины ни в коем случае не
означает, что ничего не нужно делать.
Обратите внимание, как неправильно многие понимают значение слов «внутренний локус контроля». Они думают, что это взгляд направленный внутрь. Нет. В большинстве случаев внутри искать совершенно нечего.
Локус нужно направить на ту ситуацию, которую ты можешь исправить. Внутренний локус — это значит ИЗНУТРИ, это значит центр управления в ваших руках, а направлен он может быть и вовне и чаще всего должен быть направлен вовне, просто в границах собственного влияния, туда, куда дотягиваются руки, а не туда, где сам человек своими руками ничего изменить не может.
Когда же женщина ругает и обвиняет себя, она действует не с позиции
внутреннего локуса контроля, а с позиции внешнего, направленного на
нее саму. Она как бы встает в позу фрекен-бок, смотрит на себя со
стороны и ругает-ругает. Но так как потеряла контроль она не
специально и совершенно не намеренно, ругать совершенно бесполезно,
это значит наносить себе же дополнительный ущерб.
Это главное, что нужно запомнить. Второе — необходимо понять, что, хотя партнер чаще всего тоже не виноват и, более того, пострадавший, он, тем не менее, участник ситуации, которая складывается таким образом, что у вас возникают истерики. Не обвиняя его и не требуя у него изменить ситуацию (чаще всего он не может, да и не обязан подчиняться вашим требованиям) его обязательно нужно учитывать как главную фигуру.
Скорее всего ситуация складывается так, что фигура партнера оказывается в такой диспозиции с вашей, что вам сносит крышу. Нужно понять, что это за диспозиция такая и можно ли что-то поменять, учитывая интересы партнера.
Как правило, истерическое поведение складывается не сразу. Ему
предшествует одна или несколько предыстерических ситуаций, когда
женщине хотелось устроить скандал и поссориться с партнером, но она
сдержалась. Дальше она совершила одну или несколько очень грубых
ошибок — она предала себя. Она успокоилась, оценила свои эмоции как
неадекватные и отругала себя за желание устроить скандал.
Представьте себе, что вы грубая мамаша, а ваш эмоциональный план — нежная девочка. Девочке холодно, а мамаша ее ругает, девочка хочет в туалет, а мамаша ее высмеивает, девочке страшно, а та опять запрещает чувствовать то, что она чувствует. Невероятный садизм, не правда ли?
Именно так вы поступаете с собой, когда испытав бурный всплеск эмоций, жуткую боль, обиду, желая тут же высказать и выплеснуть гнев, приказываете себе заткнуться, а потом говорите себе «видишь, как хорошо, что ты заткнулась тогда?»
Грубой и жестокой мамаше девочка перестает доверять в конце концов,
именно так складывается истерический тип поведения. Теперь ваш
эмоциональный план вообще перестает слушать доводы разума и просто
устраивает разнос по любому поводу. Мамаша идет к черту, и если
после истерики она устроит девочке порку с долгим морализаторством,
будет обвинять ее, как же так она могла, как же она безобразно,
стыдно и глупо выглядела, сколько бед она натворила, очень скоро
мамашу могут вообще лишить родительских прав.
Девочка придет к мужчине и скажет (не буквально, а по сути): «возьми надо мной шефство, моя мать бьет меня смертным боем и поэтому быть моим опекуном не может». Ювенальная юстиция, в общем. Надо сказать, что мужчины, в отличие от государства по отношению к детям, не так уж рвутся брать шефство над взрослыми девочками. А если и рвутся, то это не лучшие из мужчин, к сожалению, а властолюбивые тираны чаще всего.
Поэтому каждой матери следует любить и беречь свою девочку. Метафора понятна?
Чтобы истерического поведения не складывалось, нужно уважать все свои обиды, страхи, свой гнев и боль. Это не значит, что нужно выплескивать это все тут же. Ни в коем случае. Умная мать должна сказать своей дочке (то есть разум — своим эмоциям, Король — своей Королеве) «давай придумаем, как решить эту проблему с наибольшей выгодой для тебя, с наименьшими для тебя потерями».
И если девочка, успокоившись, говорит такой матери «а у меня уже
все прошло, ничего нигде не болит, скорее всего мне просто
показалось что-то», мать должна ответить «ну нет, тебе не
показалось, просто так ничего не бывает, давай обязательно
разберемся, что это было, откуда был такой гнев».
Даже если вы уже не чувствуете негативных эмоций, обида прошла, но она возникла, обязательно нужно разобраться, почему. Нужно доверять себе, любить себя, относиться к себе с уважением, сразу. Тогда вы не будете вести себя как истеричка потом. Не будет диссоциации, не будет конфликта между эмоциями и самоконтролем.
Само собой, что если вы уже сейчас ведете себя как истеричка, начать себя уважать и любить все равно не поздно. Даже если родительские права уже отобрали, их можно (и нужно) пытаться вернуть.
Слово «хистерия» с латыни переводится как «блуждающая матка». Одним из первых истерию упоминает Платон, говоря, что такие бурные проявления негативных эмоций, целые спектакли, которые устраивают некоторые женщины, связаны с «бешеным желанием матки зачать».
На самом деле, Платон имел в виду ПМС, то есть то время перед
менструацией, когда у большинства женщин истерические всплески
сильней, поскольку контролировать и сдерживать себя трудно (ПМС
просто немного снижает контроль, снижает порог чувствительности,
причину гнева он не порождает!).
Так как с началом менструации все обычно заканчивается, древние врачи сделали вывод, что эти всплески связаны с «горем матки о незачатом ребенке», а если еще точнее — с сексуальной неудовлетворенностью, поскольку эту удовлетворенность связывали с получением маткой семени мужчины и с зачатием.
Несмотря на то, что сводить истерическое поведение к сексуальной неудовлетворенности — слишком уж просто, определенная связь между истериками и сексуальной разочарованностью все же есть, и древние как всегда были правы по сути, хотя и упрощали.
Истерический потенциал накапливается, когда женщина ощущает, что мужчина своим поведением или своими речами мешает ей расслабиться, довериться, открыться и полюбить его, получить с ним полноценное удовольствие.
Ситуация отношений то и дело фрустрирует ее, обламывает, тормозит
рост ее любовного чувства к нему, но так как она постоянно
игнорирует, подавляет и вытесняет сигналы этой фрустрации, однажды
возникает буря из агрессии, которая вышла из берегов.
Как правило, запускает бурю достаточно незначительный повод, иногда совершенно мелочный. Как назло, если повод серьезный и крупный, женщина не начинает истерить как ненормальная, а собирается, включает мозг и начинает думать, что делать.
А вот когда повод незначительный, но противный, досадный, ее девочка словно боится, что это опять пройдет незамеченным, опять она забудет это, скинет, скомкает и сунет в карман, а в кармане и так целый ворох подобных мелочей, смятых и незамеченных. Карманы давно переполнены этим всем, поэтому очередного незначительного повода достаточно для того, чтобы устроить грандиозную истерику, с оскорблениями, с проклятиями, с расставаниями на всю жизнь, безобразную сцену, в которой женщина выглядит полной идиоткой, а учитывая незначительный повод — и вовсе душевно больной.
Понятное дело, спустя время ей придется просить прощения (страх
потери мужчины многократно усилится тем, что она потеряла контроль,
это безумно страшно, но она все это примет за страх потери),
называть себя дурой и истеричкой, испытывать облегчение от того,
что мужчина и сам считает ее дурой, еще большее облегчение, если он
говорит «да все женщины — истерички» (еще лучше «все красивые
женщины — истерички») и смотрит на нее снисходительно.
Это
поднимает его в ее глазах, это делает его в ее виноватых глазах
могучим великаном и благородным рыцарем. Любовь ее расцветает,
пробки фрустрации рассасываются. Модель истерического поведения от
этого, увы, закрепляется. Особенно, если у матери забирают
родительские права и передают их новому опекуну, который доказал
свою адекватность.
Если мужчина не столь благороден и доминантен, чтобы предложить
свое сильное плечо бедной истеричке, если он и сам обижен, если он
в досаде ругает виноватую девочку за то, что она оскорбила его или
опозорила, на пустом месте устроила такой ужас, и он теперь боится
иметь с ней дело, не доверяет ей и вообще сомневается в ее душевном
здоровье, то есть родительских прав у матери девочки не отнимает,
мать начинает наказывать, бить и ругать свою девочку, говорить ей
«дура, останешься одна, никому не нужна такая истеричка как ты,
этого-то можно бы и бросить, но проблему твою это не
решит». Поэтому женщина просит прощения и обещает научиться
держать себя в руках.
Но так как она опять в очередной раз предала
себя, не захотела признать, что поступила так не от какой-то дури,
а потому что ей было невыносимо, проблему это не решит.
В руках девочку не удержишь, если не слушать всех ее жалоб и обид сразу. Нужно научиться себя слушать, нужно стать самой себе доброй, заботливой и очень внимательной матерью. Такой матери девочка сможет начать доверять и наконец-то начать рассказывать все честно.
Например, очень многие девочки скрывают от своих матерей (ну вы помните, да, что мать-девочка — части самой женщины, матерью надо быть себе самой, и в идеале вообще не делить себя на мать и девочку, но в случае вот таких проблем с эмоциями делить приходится) что они ревнуют, не уверены в себе, что они ждут каких-то серьезных шагов и предложений от мужчины, а он их не делает.
Так же они не могут сознаться, что они очень боятся потерять этого
мужчину, не уверены в его любви. Так как мать этих девочек
насмешливая, строгая, готова чуть что унижать девочку, девочки все
время стараются делать вид, что они такие сильные, уверенные в
себе, чуть надменные.
Конечно, они не ревнуют, еще чего, конечно, не рвутся замуж, вот еще, и потерять мужчину не боятся, пусть он сам боится. Из-за этого их эмоции подавляются, вытесняются, напряжение накапливается и возникает истерика. А мать вместо того, что сказать «ого, это значит ты выглядела довольной, а внутри тебя был вот этот вот ад» говорит «ну что ты ведешь себя как дура, ты выглядишь ужасно, держи себя в руках, будь леди».
Обратите, пожалуйста, внимание, с реальной матерью внутренняя мать
может не иметь никакого сходства, а даже если и имеет, это
совершенно неважно. Не слушайте вульгарные пересказы
психоаналитических теорий, не верьте, что внутренняя фигура целиком
копирует реального родителя и остается связанной с ним. Так не
происходит почти никогда. Это всегда интерпретация, своя картина, в
которой от реальных фигур (да и тех компиляция) — лишь черты. А
главное — эта фигура давно оторвана от родителя полностью. Поэтому
работать в этом смысле нужно с собой. Самой учиться себя любить,
уважать и ценить, а не смотреть маленькими обиженными глазками в
сторону детства.
Детства уже нет, смотреть на него невозможно. Это
глюк.
Конечно, одной лишь любви к себе и доверия может оказаться слишком мало. Нужно еще что-то делать с самооценкой, избавляться от болезненного самолюбия, корректировать локус, самой не нарушать границы партнера, чтобы полностью решить комплексную проблему под названием «истерики». Но без доверия к своим эмоциям и попытки в них разобраться никак не обойтись. Поэтому начинать нужно с этого. А потом поговорим, что еще можно делать.
Объединение психологов
Главная / Профессиональное сообщество / Публикации / Популярные статьи по психологии / Кто такая истеричка
Т.В. Литвинова
КТО ТАКАЯ «ИСТЕРИЧКА»
« У нее была истерия: она побросала все папки, разрыдалась и сказала, что больше не придет на работу». – Иногда мы слышим что-то подобное, когда говорящий путает истерию и истерику. А это не одно и то же. Истерия – это не истерика, а заболевание, когда у человека возникают «на нервной почве» различные припадки или симптомы, или боли в органах, которые в действительности здоровы (более современное название – «конверсионное расстройство»).
Например, истерический припадок может быть похожим на приступ эпилепсии; а при истерической слепоте глаза здоровы, но человек при этом действительно ничего не видит. Симптомы в этом случае часто не соответствуют реальным признакам тех болезней, которые они имитируют. Например, может возникнуть «перчаточный паралич» кисти руки, который без истерии невозможен, потому что за движения пальцев руки отвечают два различных нерва, а не один (который мог бы быть поврежден в случае реального паралича).
Истерия была известна еще в Древнем мире. В течение многих столетий считали, что это – болезнь женщин, и поэтому объясняли истерию особенностями женского организма. Само название происходит от греческого слова «»hystera»» — матка; этот орган и считали во всем виноватым. В древности было распространено убеждение, что он никак не закреплен в теле женщины, и поэтому свободно в нем перемещается, а то и «бесится» (отсюда сохраняющееся в нашей культуре представление о «бешенстве матки»). Иногда матку даже представляли в виде зверька.
Гуляя внутри тела, она защемляет внутренние органы, вызывая в них боли и просто неприятные ощущения. Например, если возникает знаменитый истерический «ком» в горле, — значит, матка подступила к горлу. Врачи пытались прогнать ее оттуда различными неприятными запахами, или же приманить ее на место вкусными запахами и благовониями. Так как больные истерией очень внушаемы, такие практики могли им реально помогать. Как и распространенный в средние века ритуал «изгнания бесов», когда в истерических припадках (которые могут оказаться заразительными для наблюдателя) начинали одна за другой биться десятки женщин в монастыре.
Конечно, XIX век уже больше «дружил» с анатомией и физиологией и не приписывал истерию свободным перемещениям матки, хотя по-прежнему считалось, что это – болезнь женщин. В конце XIX века в парижской психиатрической больнице Сальпетриер было большое отделение для женщин-истеричек, и им руководил Жан Шарко. У Шарко стажировались многие начинающие медики (в том числе ставшие более знаменитыми Бехтерев и Фрейд), которые становились свидетелями его демонстраций.
Шарко лечил истеричек гипнозом, так как считал, что их болезнь – результат самовнушения, и поэтому им требуется внушение (по принципу: «клин клином вышибают»). Он представлял присутствующим молодым врачам пациенток отделения, которых он на их глазах вводил в гипнотический транс. Для некоторых незамужних девушек и женщин из небогатых семей это была возможность месяцами находиться на полном обеспечении в клинике, где они лечились и, так сказать, «работали истеричками», участвуя в демонстрациях. Оказалось, что истеричные женщины весьма артистичны, и клинические демонстрации Шарко превращались в увлекательное шоу: говорят, что таких эффектных истеричек, как у Шарко, мир не видел ни до, ни после него.
Одновременно, изучая истеричек, медики стали замечать, во-первых, что у мужчин истерия тоже встречается, во-вторых, что больные истерией часто имеют между собой значительное сходство в характере, и, в-третьих, что среди здорового населения людей (женщин, а иногда и мужчин) с таким характером также очень много.
Люди с «истерическим» характером совсем не обязательно закатывают истерики; чаще всего они этого не делают. Этих людей не назовешь серьезными, они – не мыслители, но они – хорошие рассказчики: и потому, что эмоциональны и артистичны, и потому, что очень любят привлекать внимание. Все они, рассказывая историю из своей жизни, любят преувеличивать, а некоторые из этих людей могут и приврать: не с целью мошенничества, а исключительно с целью вызвать к себе интерес. Помните барона Мюнхгаузена? Девушки с «истерическим» характером» обычно красочно рассказывают о своих многочисленных поклонниках; впрочем, мужским вниманием они действительно не обделены. Такие люди всегда кокетливы и привлекательны для противоположного пола (особенно женщины; мужское кокетство традиционно ценится не так высоко), в присутствии которого они буквально расцветают. Они общительны, любят быть в центре внимания и активно конкурируют. Если девушка с «истерическим» характером идет с подругами погулять в парк, и с ними там знакомятся парни, — глядь, а все парни уже возле нашей героини.
Которая, возможно, не отдает себе отчета в том, что делает, и обижается на подружек, которые «так завистливы». На известный вопрос, «почему мужчины любят истеричек», один мой знакомый мужчина ответил с воодушевлением: «Ну как же? Вот она, жизнь!»
Записаться на консультацию
Почему женщины склонны к массовой истерии?
Звучит по-сексистски и наверняка вызовет гнев некоторых феминисток, но литература не лжет. На протяжении всей истории группы людей в сплоченных социальных единицах внезапно заболевали или проявляли странное поведение, от головных болей и обмороков до подергиваний, дрожи и состояний транса. Но будь то вспышка одержимости духом на обувной фабрике в Малайзии, развал оркестра на школьном гала-концерте в Англии или судорожная эпидемия в средней школе Луизианы, картина неизменно одна и та же. Большинство, а часто и все пострадавшие — женщины. На самом деле, из более чем 2000 случаев в моих файлах, датируемых 1566 годом, эта закономерность верна более чем в 9 случаях.
9 процентов времени.
Массовая истерия 101
Научное название вспышек — конверсионное расстройство, термин, используемый Зигмундом Фрейдом для описания превращения психологического конфликта и дистресса в боли, не имеющие физической основы. Хотя механизм плохо изучен, нет никаких сомнений в том, что это происходит. Классический пример — пацифист, у которого замерзает рука при попытке выстрелить из пистолета в бою, или свидетель зверства, который временно ослеп, но структура глаза находится в идеальном рабочем состоянии.
Иногда конверсионное расстройство распространяется внутри групп. Думайте о массовой истерии как об обратном эффекте плацебо. Если люди могут думать о себе лучше, они могут заболеть. Часть путаницы, связанной с этим термином, заключается в том, что он часто используется для описания несвязанного поведения. Социальные паники. Распродажи на рынке акций. Беспорядки. Коммунистическая «красная» паника. Рок-концертные давки. Каждый из них был ошибочно идентифицирован как групповая истерия.
Не поймите меня неправильно. Я не утверждаю, что женщины — слабый пол или склонны к психическим проблемам. Массовая истерия — это не психическое расстройство — это коллективная реакция на стресс, к которой, к сожалению, приковано клеймо.
Особенно это касается имени. В девятнадцатом веке истерия была универсальным термином для описания всего, от панических атак до расстройств настроения и шизофрении. Диагноз истерия когда-то использовался медицинскими работниками, в которых доминируют мужчины, чтобы укрепить представление об эмоциональной нестабильности женщин.
Вопрос об истерии по-прежнему остро стоит. Просто попросите любого феминистского ученого в пылу страстных дебатов «сбить истерику» и посмотреть, что произойдет. Но главный вопрос не в том, почему, а в том, почему женщины более подвержены массовой истерии? Объяснения делятся на два широких лагеря — природа и воспитание.
The Case for Nature
Критики природной гипотезы отмечают, что в некоторых частях Африки, Азии и Ближнего Востока, где вспышки обычны, женщины ведут подавляющую, покорную жизнь.
Им часто говорят, за кого они могут выйти замуж, и им может потребоваться разрешение мужа, чтобы просто выйти из дома. Тем не менее, канадский психиатр Франсуа Сируа считает, что ответ заключается не в отношении общества к женщинам, а в их биологии.
Сируа проанализировал 45 вспышек в школах по всему миру и обнаружил, что чаще всего страдают девочки в период полового созревания. Сируа отмечает, что вспышки в западных школах поражают девочек примерно так же, как и в других частях мира, несмотря на то, что социальные условия довольно одинаковы для обоих полов. У женщин чаще встречаются многие психогенные состояния, в том числе отдельные случаи конверсионного расстройства и истерического комка, ощущение кома в горле, вызывающее ощущение удушья.
Дело о воспитании
Как социолог, я считаю, что социальные и культурные факторы могут объяснить гендерный разрыв массовой истерии. В то время как девочки-подростки чаще заражаются в школах, вспышки на рабочем месте редко затрагивают женщин в период полового созревания.
Женщины слишком широко представлены на отупляющих работах, вызывающих неудовлетворенность. Социолог Алан Керкхофф отмечает, что, согласно индустриальному фольклору, женщины лучше мужчин справляются с утомительными, скучными, повторяющимися задачами. Поэтому женщин часто нанимают на эти должности. Результатом является очаг напряженности и разочарования.
Западные женщины также социализируются, чтобы справляться со стрессом иначе, чем мужчины. Британский психиатр Саймон Вессели говорит, что женщины чаще говорят друг с другом о своих симптомах, что может способствовать распространению вспышек. Общеизвестно, что женщины чаще, чем мужчины, обращаются за медицинской помощью. Подобные черты женского характера очевидны в большинстве незападных стран. Работающие женщины также могут сталкиваться с напряжением гендерных ролей и конфликтами, возникающими из-за необходимости сбалансировать требования своих традиционных домашних обязанностей.
Insights From Anthropology
Во многих менее развитых странах сплоченные группы в состоянии сильного стресса впадают в состояние транса и одержимости, где они могут делать и говорить вещи, которые в обычных условиях им не сошли бы с рук, поскольку считается, что они находятся в компании богов и духов.
Антропологи называют это культом одержимости.
Большинство членов группы — женщины, живущие в обществах, где доминируют мужчины. Иногда в одиночку, но часто в группах они будут демонстрировать подергивания, дрожь и связанные с тревогой недомогания, которые параллельны вспышкам массовой истерии в африканских и азиатских школах для девочек, где ученицы не осмеливаются критиковать власти. Во время вспышек девочки могут оскорблять школьных чиновников и требовать перемен. Они даже плевали и давали пощечины начальству — без последствий.
Студенты могут избежать наказания, потому что в их действиях обвиняют одержимых духов, которые, как полагают, говорят через них. Часто вызываются местные целители, чтобы избавить помещение от демонов, которые, как считается, вызывают симптомы. Эти шаманы часто впадают в состояние транса и утверждают, что общаются с «другой стороной», чтобы выразить свое недовольство. На самом деле они отражают жалобы девушек. Многие антропологи считают, что массовая истерия и одержимость духами в Азии и Африке являются приемлемыми в культурном отношении способами непрямого решения проблем — формой подсознательных коллективных переговоров.
Что в имени?
Возможно, диагноз массовой истерии был бы более приемлемым, если бы мы дистанцировались от его сексистских корней и переименовали его в «коллективную реакцию на стресс». Но независимо от названия, и хотя оно может быть неполиткорректным, нельзя отрицать, что это преимущественно женский феномен.
Женская боль кажется истерической, пока не доказано обратное
Боль — это сигнальная система вашего организма. Это ощущение создано, чтобы сказать вам, что что-то пошло не так. Но испытывать боль, говорит Колин Кляйн, философ из Австралийского национального университета, немного похоже на то, что ваш дом охраняет гиперактивный терьер. Иногда лает на нарушителей, а иногда злится на почтальона. Иногда он сходит с ума по пустякам, а иногда, вероятно, пропустит грабителей, если они принесут закуски. Боль коррелирует с повреждением тканей (вещами, от которых вам нужно защищаться), но они не обязательно идут вместе. Если вы когда-нибудь порезались и не чувствовали ни малейшего жжения, пока не увидели кровь, у вас было повреждение тканей без боли.
Если вы когда-нибудь чувствовали укол в ожидании инъекции или бормашины стоматолога, у вас была боль без повреждения тканей.
Часть того, что делает боль эффективным защитным механизмом, также делает ее по своей сути субъективной. Международная ассоциация по изучению боли описывает ее как «неприятный сенсорный и эмоциональный опыт». Вы бы не отдергивали так быстро руку от горячей плиты, если бы боль была лишь смутно раздражающим покалыванием. Боль может защитить нас, потому что обычно мы ее не любим и находим эмоционально неприятными.
Это аффективное измерение боли, которое мы могли бы также назвать «интерпретативным» или «психологическим» характером, становится особенно сложным, когда оно пересекается с полом. Есть веские доказательства того, что современная западная медицинская система совершенно по-разному лечит мужскую и женскую боль. Женщины с большей вероятностью игнорируют или недолечивают свою боль, часто с самого раннего возраста. Это особенно верно для цветных женщин, чья боль лечится значительно реже, чем у их белых сверстниц.
Клиницисты исследуют боль в груди у женщин реже, чем у мужчин, даже если у женщин есть все классические симптомы сердечного приступа, и даже несмотря на то, что болезни сердца являются основной причиной смерти у женщин. Женщины также гораздо чаще, чем мужчины, имеют соматическое заболевание, ошибочно диагностируемое как психическое заболевание, особенно депрессию.
Одной из причин этих проблем является то, что мы невнимательно слушаем, когда женщины рассказывают о своей жизни и опыте. Женщины часто подвержены тому, что философ Миранда Фрикер из Городского университета Нью-Йорка назвала дефицитом доверия: к ним относятся как к менее надежным источникам информации именно потому, что стереотипы изображают женщин ненадежными и иррациональными. В результате понимание обществом таких вещей, как домогательства на рабочем месте, сексуальное насилие и насилие со стороны интимного партнера, сильно искажено, поскольку нам 9 лет.0043 меньше скорее всего поверят сообщениям от людей больше всего могут быть затронуты.
Этот дефицит правдоподобия делает описания женщинами собственной жизни феминистской проблемой. Феминистки более чем правы, призывая нас #BelieveWomen, как гласит хэштег Twitter. Боль, однако, является особенно интересным случаем, потому что она показывает ограниченность этого простого и неотразимого призыва. Требование признать женскую боль оправдано и необходимо. Но то, как это требование реализуется, рискует непреднамеренно усилить глубоко укоренившееся социальное предубеждение в отношении иерархии психологических и физических страданий — и сделать это таким образом, что это снова причинит вред женщинам.
В 1949 году Журнал клинических исследований опубликовал знаковое исследование боли при родах. Вопрос был прост: действительно ли женщины испытывают боль при родах или просто истерически реагируют на стрессовую ситуацию? Авторы исследования, акушеры Джеймс Харди и Карл Жавер из Корнельского университета в Нью-Йорке, писали:
Общеизвестно, что пациентки сильно различаются по своей реакции на роды: некоторые женщины демонстрируют сильное страдание, а другие сохраняют высокую степень невозмутимости на протяжении всего труда.Эти наблюдения заставили акушеров усомниться в существовании боли у некоторых пациентов.
Эти наблюдения заставили акушеров усомниться в существовании боли у некоторых пациентов.Обнадеживающе, они пришли к заключению — используя измерения боли, нормализованные для субъектов мужского пола — что роды болезненны.
К 1970-м годам — периоду расцвета движения за «естественные роды» — ученые пришли к общему мнению, что женщины испытывают боль во время родов. Но до сих пор ведутся споры о том, почему. Некоторые исследователи предположили, что на силу боли, которую ощущала женщина, в первую очередь влияли такие факторы, как ее близость с мужем и его роль в процессе родов, а также ее эмоциональная стабильность во время беременности. Женщин уверяли, что боли должно быть мало или совсем не должно быть — на самом деле, роды должны быть положительно приятными — если бы они только могли0043 успокойся .
Женская боль кажется истерической, пока не доказано обратное
Кустарная индустрия обвинения женских эмоций в их боли не исчезла за прошедшие десятилетия.
Большое количество текущих научных исследований рассматривает вопрос о том, являются ли женские эмоции основной причиной хороших или плохих результатов лечения рака молочной железы, включая боль во время и после лечения. Нет ничего особенно пагубного в том, чтобы спросить, как психологические факторы могут повлиять на результаты лечения. Проблема не в том, что нас интересуют психологические аспекты боли при раке молочной железы, а в том, что мы так много больше интересовался психологией рака молочной железы, чем психологией рака яичек или рака печени. Точно так же в 1970-х годах нас интересовали «естественные» роды, но не интересовало «естественное» отхождение камней из почек — или исследование того, в какой степени эмоциональная стабильность мужчин или близость с их женами опосредуют их боль от камней в почках. Общество, кажется, гораздо больше больше обеспокоено ролью эмоций, когда речь идет о женском здоровье и женской боли.
В качестве альтернативы примите во внимание тот факт, что женщина, которая считает секс болезненным (без сопутствующей физической патологии, делающей секс болезненным), в настоящее время соответствует диагностическим критериям психического расстройства, если боль причиняет ей страдания.
Определение учитывает только ее боль и страдания, которые она ей причиняет, даже если она занимается сексом в мире, в котором мужское сексуальное удовольствие важнее женского дискомфорта, или занимается сексом с партнером, который ожидает грубого и агрессивного полового акта. Если это причиняет ей боль и это ее беспокоит, технически она соответствует критериям психического расстройства. Женская боль кажется истерической, пока не доказано обратное.
На этом фоне сейчас все чаще звучат призывы доверять сообщениям женщин о боли — #BelieveWomen, верить в то, что их боль реальна. Конечно, женская боль реальна. Но здесь происходит тонкий сдвиг: защита женской боли часто становится аргументом в пользу того, что эта боль не имеет психологического происхождения. Чтобы боль была реальной, законной, действительно болезненной, она должна иметь органическую физическую основу. И тут все становится грязным.
Когда женщины заболевают соматическими заболеваниями, они, скорее всего, чрезмерно психологизированы.
Что усложняет картину, так это то, что данные свидетельствуют о том, что женщинам 9 лет.0043 и чаще, чем мужчины, страдают от боли из-за психологического заболевания. Начнем с того, что женщины чаще, чем мужчины, испытывают и депрессию, и тревогу. К таким выводам следует относиться с осторожностью, поскольку неясно, насколько эта разница обусловлена диагностической предвзятостью, то есть как инструменты, которые у нас есть для измерения депрессии и тревоги, так и предубеждения специалистов в области психического здоровья могут быть смещены в сторону более -представленность у женщин и недопредставленность у мужчин. Но учитывая все, что мы знаем о жизни женщин — злоупотребления, насилие, барьеры, бремя ухода — вполне вероятно, что женщины будут бороться с депрессией и тревогой чаще. Мы можем верить, что женщины чаще страдают от психических заболеваний, не думая, что они по своей природе эмоционально уязвимы.
Есть также свидетельства того, что женщины и мужчины по-разному переносят психологические заболевания.
Когда мужчины находятся в депрессии, они гораздо чаще испытывают ангедонию и злоупотребление психоактивными веществами, в то время как женщины чаще сообщают о физических симптомах, таких как усталость и, да, боль . Более того, многие из наиболее ярко выраженных психических заболеваний — анорексия, булимия, несуицидальное членовредительство, конверсионное расстройство, симулятивное расстройство — гораздо чаще встречаются у женщин, чем у мужчин. Опять же, некоторые несоответствия здесь могут быть связаны с культурными предубеждениями. Было бы ярому приверженцу «экстремального периодического голодания» диагноз расстройства пищевого поведения, если бы он был 16-летней девушкой, которая хочет похудеть, а не 35-летним технарем, который хочет освоить «биохакинг»? Вполне возможно. И да, некоторые гендерные различия в диагнозах, таких как конверсионное расстройство, могут включать женщин, которые получили психиатрический ярлык за то, что на самом деле является соматическим заболеванием.
Для этого есть прецедент. Рассеянный склероз несоразмерно поражает женщин, но изначально считался болезнью, в которой преобладают мужчины, отчасти потому, что женщинам часто ошибочно ставили диагноз «истерия». Но если оставить в стороне эти опасения, у нас есть веские доказательства того, что психическое заболевание может сильно воздействовать на тело и что модели его воплощения у женщин иные, чем у мужчин.
Пол, психическое заболевание и тело явно переплетены. Точно так же, чем больше мы узнаем о боли, тем больше понимаем, что это невероятно сложный биопсихосоциальный феномен. Это не просто реактивное ощущение. Например, во многих случаях длительной хронической боли первоначальная болевая реакция вызвана травмой, но боль сохраняется долгое время после заживления поврежденных тканей, потому что организм все еще считает себя уязвимым. Боль защищает нас, но ее лучше понимать как предупреждающий знак того, что ваше тело считает себя в опасности, а не как прямое ощущение физиологического повреждения.
То, что вызывает вашу боль, может не влиять на то, как вы ее чувствуете, но влияет на то, как ее лечить
Каким бы ни было ощущение боли, всегда есть как психологические, так и физиологические компоненты. Если вы порежете палец, боль, которую вы чувствуете, имеет органическую физическую причину. Но вы также будете испытывать боль как неприятную. Точно так же, если у вас болит голова из-за стресса, вы, вероятно, также будете испытывать такие вещи, как мышечное напряжение, учащенное сердцебиение и повышенное кровяное давление. Ничья боль никогда не бывает «все в голове», и ничья боль никогда не бывает «чисто физической» — за исключением тех случаев, когда все мы являемся физическими организмами и все, что с нами происходит, физическое или умственное, реализуется в наших телах.
Наше лучшее современное понимание боли, таким образом, предполагает, что на самом деле нет разницы между «психогенной» болью и «физической» болью. Это не означает, что мы не должны различать боль, основной причиной которой является физическая патология, и боль, основной причиной которой является психологическое расстройство.
То, что вызывает вашу боль, может не влиять на то, как она ощущается, но влияет на то, как ее лечить. Если у вас есть боль в груди из-за болезни сердца, врачам действительно нужно лечить ваше сердце. Если вы испытываете боль в груди из-за стресса, врачам действительно нужно заняться вашим беспокойством. Однако во многих случаях основными причинными факторами могут быть как физические, так и психологические факторы — у вас может болеть спина и , потому что вы испытываете стресс и , потому что длительная боль вызвала у вас болезненные движения или мышечный дисбаланс. Итак, чтобы справиться с болью, вам нужно справиться с обоими одновременно.
Конечно, понимание того, что ваша головная боль в основном вызвана стрессом, не делает боль менее реальной или менее болезненной. Боль есть боль , независимо от того, является ли ее причина преимущественно физической (травма, нервное заболевание) или преимущественно психологической (стресс, депрессия). Точно так же депрессия ощущается как депрессия, вызвана ли она сложными социально-экономическими факторами или низким уровнем щитовидной железы.
Причинное происхождение не определяет, как вы себя чувствуете, даже если это важно для понимания того, как лучше всего к этому относиться.
Это не означает, что контекст не имеет значения — это далеко не так. В последний год жизни у моей покойной бордер-колли Уиллоу развился прогрессирующий артрит тазобедренных суставов. Ей явно было больно большую часть времени. Она двигалась скованно, осторожно ложилась и с трудом поднималась и спускалась по лестнице. Но когда Уиллоу вышла на улицу со своей фрисби, она преобразилась. Она с удовольствием бегала, лаяла, гонялась за фрисби. Прихрамывающая походка не вернется, пока фрисби не исчезнет.
Она притворялась? Была ли ее боль только в голове или не вызвана ее артритом? Нам нужно было отправить ее к собачьему психиатру? Очевидно нет. Скорее, на ощущение боли Уиллоу и ее реакцию на нее повлияло не только состояние ее тазобедренных суставов. Когда она была счастлива и рассеяна, казалось, что ей было меньше всего больно — или, по крайней мере, боль не беспокоила ее так сильно.
Давайте скажем — и я надеюсь, что это правда — что многие из нас теперь искренне хотят #BelieveWomen, когда они говорят, что им больно. Однако часто неясно, что это значит. Возможно, утверждение просто в том, что мы должны верить женщинам, когда они говорят, что страдают. Это кажется очевидным фактом: никто лучше вас не понимает, испытываете ли вы боль, и если да, то насколько сильно. Конечно, женщины по-прежнему способны на ложь и искажения. Верить женщинам — это не то же самое, что обращаться с ними как с волшебными оракулами. Мысль, скорее, состоит в том, что мы не должны подвергать сомнению их достоверность просто 9.0043, потому что они женщины. И мы часто do находим женщин менее заслуживающими доверия — мы думаем, что они преувеличивают или драматизируют — когда они рассказывают нам о своей боли.
Однако призывы верить женщинам часто становятся чем-то более сильным: утверждением, что мы должны верить, что женская боль вызвана физическим заболеванием, по крайней мере, когда они настаивают или пока мы не докажем обратное.
Таким образом, даже активистки-феминистки могут попасть в ловушку, утверждая, что «настоящая» или «серьезная» боль не может иметь психологического происхождения. Требование верить женщинам коренится в идее, что они лучше всех могут рассказать о том, что с ними случилось, что они обладают особым авторитетом и проницательностью. Но пока у вас может быть авторитет от первого лица около независимо от того, вам больно (никто не может знать лучше, чем вы), у вас нет привилегированных полномочий в отношении почему вам больно. У вас могут быть соответствующие выводы — если врач говорит, что ваша боль в груди вызвана беспокойством, а вы не чувствуете беспокойства, вы можете быть обоснованно настроены скептически. Но если вы настаиваете на том, что ваша боль вызвана вашим коленом, когда ваш врач уверен, что с вашим коленом все в порядке, и говорит, что боль исходит от вашего бедра, привилегия от первого лица, похоже, не применяется.
Часто мы преуменьшаем то, что женщины рассказывают нам о своей жизни, именно потому, что считаем женщин ненадежными и непостоянными.
Точно так же женщины гораздо чаще, чем мужчины, отвергают свою боль как «все в их голове». Но это не единственные стигмы на работе. Мы также клеймим все психологическое как менее серьезное, менее реальное или менее достойное нашего беспокойства, особенно когда речь идет о женщинах.
Упоминание психологических факторов, кажется, создает своего рода сдвиг гештальта, когда речь идет о женщинах
Ситуация приводит к тому, что я называю двойной стигмой , порожденной двумя отдельными осями предубеждений: «женщины истеричны» и «психиатрическое заболевание ненастоящее». Практически невозможно бороться с одной областью стигмы без непреднамеренного усиления другой. Женщины, которые напрасно пострадали от неправильного психиатрического диагноза, вполне обоснованно возражают против чрезмерной психологизации своей боли. Но чем больше мы настаиваем на том, чтобы сосредоточить внимание на физическом, тем больше мы игнорируем то, как депрессия, стресс и травма могут вызывать боль и влиять на нее.
И это абсурд. Боль — это реакция на угрозу, и мозг использует почти одинаковые механизмы независимо от того, причиняется ли человеку вред в социальном или физическом плане.
Здесь двойное связывание становится особенно трудным. Чтобы признать психологические аспекты боли, мы должны подчеркнуть роль стресса и эмоций. Но само упоминание о стрессе или эмоциях, кажется, драматически влияет на то, как воспринимаются женщины, страдающие от боли. В одном увлекательном исследовании врачам дали идентичные описания двух гипотетических пациентов — 48-летнего мужчины и 58-летней женщины — с одинаковой объективной вероятностью сердечного приступа. В первом случае у пациентов были описаны боли в груди, одышка и нерегулярное сердцебиение. Большинство врачей предположили диагноз сердечного приступа для обоих. Во втором случае пациенты были описаны с теми же физическими симптомами, но они также были описаны как испытывающие стресс. Стресс повышает вероятность сердечного приступа, независимо от пола.
Но в то время как большинство врачей по-прежнему предлагали сердечный приступ для пациентов мужского пола, всего 17 процентов предложили его для пациентов женского пола (и только 30 процентов предложили направление к кардиологу по сравнению с 81 процентом для пациентов мужского пола). Упоминание психологических факторов, кажется, создает своего рода сдвиг гештальта, когда речь идет о женщинах. Как только мы начинаем говорить о женских эмоциях, трудно не вызвать призрак истерии.
Одна проблема заключается в том, что так легко перейти от того, что на самом деле верно для женщин, к тому, что каким-то образом по своей сути верно для женщин. Когда мы говорим: «Женщины чаще страдают депрессией и тревогой», это верное обобщение, которое можно объяснить случайными социально-экономическими факторами. И это истинное обобщение, которое может ничего не сказать вам о конкретной женщине, сидящей перед вами. Но люди слишком легко делают вывод, что женщины вообще в силу , будучи женщинами, по своей природе депрессивны и тревожны.