Психическая адаптация и микросоциальное взаимодействие
Исследования изменений в системе человек — среда, приводящих к ухудшению ее сбалансированности как фактора, вызывающего эмоциональный стресс и повышающего риск нарушений психической адаптации, позволяют поставить вопрос о том, какие именно изменения наиболее значимы и оказывают наибольшее влияние на процесс психической адаптации. При изучении психической адаптации человека в новой, необычной или даже экстремальной среде воздействие климато-географических условий традиционно выдвигалось на первый план (особенно если они оценивались как суровые, неблагоприятные). Это побуждало рассматривать процесс адаптации человека преимущественно с точки зрения влияния природной среды нередко без достаточного учета того обстоятельства, что для психической адаптации особое значение может приобретать соответствие адаптивных механизмов индивидуума социальным условиям (в частности, тому микросоциальному окружению, в котором протекает повседневная деятельность человека и с которым наиболее тесно связаны его взаимоотношения и интересы).
Это тем более существенно, что миграционные перемещения в регионы, характеризующиеся необычной природной средой, в то же время приводят к значительным изменениям межличностных контактов, социального статуса, жизненного стереотипа, сложившейся системы взаимодействия с окружением и неизбежно требуют пересмотра установок, отношений, представлений о социальных ролях таким образом, чтобы они были адекватны вновь сложившимся условиям. Оценка роли этого процесса в достижении сбалансированности системы человек —среда дала основание рассматривать социально-психологическую адаптацию как самостоятельный аспект психической адаптации наряду с собственно психической и психофизиологической [Березин, 1983б], а на популяционном уровне выделять социально-психологическое напряжение как особый вид антропоэкологического напряжения [Казначеев, 1983].
Поскольку установки, отношения, ролевые структуры представляют собой важные уровни интеграции поведения, нарушение их адекватности при изменениях в системе человек — среда неизбежно сопровождается ухудшением качества психической адаптации.
Важные данные для сравнительной оценки влияния на психическую адаптацию в экстремальных условиях психологических, социально-психологических факторов и воздействия природной среды получены при исследовании участников полярных экспедиций [Деряпа, Рябинин, 1977; Матусов, 1979; Панин, Соколов, 1981]. Для рассмотрения проблемы психической адаптации наибольший интерес представляют результаты, свидетельствующие о различной динамике психического состояния и микросоциального взаимодействия в группах, находящихся в одинаковых природных условиях, о связи характера этого взаимодействия с определенными особенностями личности и актуального психического состояния членов обследованных групп. Кроме того, для сопоставления значения экстремальных природных условий и микросоциального взаимодействия могут быть использованы данные сравнительного изучения контингентов, характеризующихся однотипными микросоциальными параметрами, в различных климато-географических зонах.
В рассмотренных исследованиях изучали более или менее узкие группы, находящиеся в специфических условиях полярных станций, и экспедиционные коллективы. Экстраполяция результатов на другие контингенты затрудняется ограниченной численностью этих групп, их специфическим характером и комплектованием на основе предварительного отбора. Помимо этого, даже значительное изменение условий на относительно короткий и заранее определенный срок в составе сложившейся группы обеспечивает большее или меньшее сохранение постоянства микросоциальной среды, в связи с чем уменьшается риск нарушений психической адаптации. Это подтверждено, в частности, при сопоставлении эффективности психической адаптации в крупных научных коллективах и в сформированных этими коллективами сезонных экспедиционных группах. По-видимому, оценка общих закономерностей требует изучения более широких и менее специфичных контингентов, а также использования методов, дающих представление о состоянии и динамике микросоциального взаимодействия.
Внимание к этому аспекту нарушения сбалансированности в системе человек — среда значимо увеличилось в связи с исследованиями влияния жизненных изменений, касающихся различных аспектов микросоциального взаимодействия и общего жизненного стереотипа, на адаптацию индивидуума. Была показана роль такого рода перемен в возрастании эмоционального стресса и учащении нарушений адаптации, проявляющихся психическими и психосоматическими расстройствами [Paukel et аl., 1969; Wiler et al., 1971; Holmes, 1979]. При этом наибольшее значение придавалось самой адаптационной перестройке, а не желательности или нежелательности происшедших событий [Ralie, 1975].
Подобный подход к оценке зависимости частоты нарушений эффективности психической адаптации, изменений жизненного стереотипа и микросоциального взаимодействия (с которым тесно связан социально-психологический аспект психической адаптации) был применен для изучения контингентов, в которых нарушения сбалансированности системы человек — среда обусловливались миграционными перемещениями.
В отличие от шкалы Холмса при применении данной методики оценивается число фиксируемых жизненных событий без придания им определенного, количественного, градуированного в условных баллах значения, поскольку индивидуальные и групповые различия делают затруднительной единую для всех испытуемых и контингентов градацию значимости фрустрирующих ситуаций и адаптационных перестроек. Разница в индивидуальной чувствительности к стрессорам может быть одной из причин того, что оценка в баллах не обнаруживает преимуществ перед простым учетом числа фиксируемых событий для предсказания адаптационных нарушений, выражающихся расстройствами здоровья [Rahe, Arthur, 1978].
Полученные результаты подтвердили зависимость между увеличением числа жизненных событий, изменяющих микросоциальное взаимодействие, и частотой нарушений психической адаптации: при большом числе таких событий стабильная психическая адаптация отмечалась достоверно реже, а ее нарушения — чаще, чем при малом. Это касалось как общего количества фиксируемых событий, так и числа событий, расцениваемых как нежелательные, хотя в последнем случае различия были выражены сильнее.
Наконец, контингенты с большим числом событий достоверно отличались но эффективности психической адаптации от находящихся в относительно стабильных условиях (контроль), тогда как для групп с малым числом событий, несмотря на перемещение в регион с необычными условиями, таких различий не наблюдалось (табл. 23). Последнее обстоятельство дает основание полагать, что повышение риска нарушений психической адаптации в регионах с необычными природными условиями может быть поставлено в зависимость главным образом от выраженности изменений микросоциального взаимодействия и жизненного стереотипа.
Таблица 23. Удельный вес, %, лиц с различной эффективностью психической адаптации в условиях адаптационного напряжения при разном числе фиксируемых жизненных событий |
Примечание. Разделение групп проведено из расчета их среднего для контингента в целом числа (М) ±0. |
674 среднеквадратичного отклонения (σ). Соответственно в группах с большим количеством событий их число больше чем М±0.674 σ, а с малым — меньше чем М — 0.674 σ. Зависимость между организацией микросоциального взаимодействия и эффективностью психической адаптации находит свое отражение также при анализе данных о связи стабильной адаптации или адаптационных нарушений, с одной стороны, и особенностями взаимоотношений в сферах семейной, производственной, неформального общения, а также системы отношений и ценностных ориентаций (которая отражается в оценке испытуемыми преимуществ или недостатков изменившейся среды и своего положения в группе) — с другой.
Рис. 7. Эффективность психической адаптации при адекватном микросоциальном взаимодействии (I), нарушении отношений в производственной (II) и семейной (III) сферах. 1 — эффективная психическая адаптация, 2 — неустойчивая, 3 — стойкие нарушения ее. |
Организация микросоциального взаимодействия в условиях адаптационного напряжения, вызванного миграционными перемещениями, в значительной степени зависит от опыта микросоциальных взаимосвязей, от способности к целесообразному изменению межличностной трансакции в соответствии с особенностями системы человек —среда. Нарушения межличностных отношений, неспособность адекватно строить их в новой среде возникали или усиливались при резком изменении условий (особенно в тех случаях, когда микросоциальное взаимодействие было затруднено уже в относительно стабильной среде). Нарушения взаимодействия в семейной или производственной сфере в период, предшествующий миграции, достоверно чаще отмечались в группе, обнаруживающей при изменении условий неустойчивость психической адаптации или стойкие ее нарушения.
Преимущественное значение адекватности межличностных взаимодействий подтверждалось и при анализе оценки испытуемыми достоинств и недостатков новой среды, факторов, которые в этой среде привлекают или отталкивают.
Оценка личностных качеств окружающих как фактора привлекающего в подавляющем большинстве случаев сочеталась с эффективной психической адаптацией (рис. 8), а оценка таких качеств как фактора отталкивающего — с ее нарушениями. Вторым по значению признаком, дифференцирующим группы, различающиеся по качеству психической адаптации, было отношение к микросоциальным условиям, обеспечивающим поддержание желаемого жизненного стереотипа.
Рис. 8. Эффективность психической адаптации в зависимости от положительного (I) или отрицательного (II) отношения к микросоциальному окружению (а) и к микросоциальным условиям (б). 1 — эффективная психическая адаптация, 2 — неустойчивая, 3 — стойкие нарушения ее. |
Отнесение характера этих условий к факторам отталкивающим сочеталось с увеличением частоты адаптационных нарушений. Отношение к условиям природной среды (оценка этих условий как привлекающих или отталкивающих) не различало группы с эффективной и нарушенной психической адаптацией.
Хотя эти результаты не исключают воздействия климато-географических факторов на эффективность психической адаптации, они позволяют утверждать, что влияние природных условий менее значимо, чем социально-психологических факторов.
При анализе роли социально-психологического аспекта в общем адаптационном процессе необходимо принимать во внимание еще два обстоятельства: индивидуальные качества лиц, составляющих непосредственное окружение, и особенности группы, в которой осуществляется микросоциальное взаимодействие. Влияние первого возрастает в мобильных популяциях, где из-за рассматриваемой ниже селективности миграционного процесса может увеличиваться доля лиц, обнаруживающих тенденцию к адаптационным нарушениям и затрудняющих микросоциальное взаимодействие. Значение характера группы проявляется, в частности, в большей напряженности адаптационного процесса в ограниченных, относительно изолированных контингентах по сравнению с крупными коллективами в том же регионе. Более высокая адаптационная напряженность в изолированных группах (которая отражается в повышении усредненного профиля методики многостороннего исследования личности) сохраняется и в том случае, если изолированные группы по другим параметрам (тину деятельности, интенсивности нагрузок, профессиональной принадлежности) не отличаются от крупного коллектива (рис.
9). При этом характер групп существеннее, чем природная среда. Усредненный профиль методики многостороннего исследования личности практически совпадает для расположенных в разных природных условиях стационаров, достоверно превышая по большинству основных шкал профиль, полученный для базового коллектива.
| Рис. 9. Усредненные профили методики многостороннего исследования личности для крупного научного коллектива (1) и изолированных малых групп в тех же (2) и иных (3) климато-географических условиях. |
Вероятность нарушений психической адаптации увеличивается параллельно усилению изменений стереотипов микросоциального взаимодействия. Максимально полная смена микросоциальной среды (миграционные перемещения, осуществляемые вне семейной или иной ранее сложившейся и обеспечивающей социальную поддержку группы) сопровождается при отсутствии новых тесных микросоциальных связей нарушениями психической адаптации у подавляющего большинства испытуемых.
Влияние адекватных внутрисемейных отношений на адаптацию во внесемейном окружении, по-видимому, реализуется через приобретаемый в этих взаимоотношениях опыт социального взаимодействия: учащиеся с устойчивыми семейными связями обнаруживали лучшую способность к восприятию принятых в среде критериев поведения и к адекватной перестройке поведенческих стереотипов.
Другим фактором, через который осуществляется такое влияние, является феномен социальной поддержки. Роль социальной поддержки семейной среды сохраняется и при ограничении непосредственных контактов. В контингентах учащейся молодежи, проживающей в общежитии, наиболее эффективная психическая адаптация наблюдалась в том случае, если испытуемые поддерживали частые контакты с близкими и проводили с ними каникулы. Наибольшее число нарушений адаптации, выражавшихся невротическими и психопатическими реакциями, отмечалось в группе испытуемых, которые в силу тех или иных причин не поддерживали регулярных контактов с родными.
Социальная поддержка может быть реализована и во внесемейном окружении.
В группах учащихся увеличение социальной поддержки, выявляемое социометрическими исследованиями, сопровождалось уменьшением доли лиц с нарушениями психической адаптации в форме заострения акцентированных личностных черт и невротических явлений. В условиях адаптационной напряженности выраженное улучшение психической адаптации при повторном исследовании отмечалось у личностей популярных, имеющих высокий социометрический статус, тогда как у непопулярных наблюдалась тенденция к появлению или углублению адаптационных нарушений.
В условиях производственного коллектива сопоставление положения испытуемого в группе (отражающегося в оценках компетентных судей) с эффективностью психической адаптации позволило обнаружить большую частоту неустойчивой психической адаптации у лиц с менее успешным микросоциальным взаимодействием и меньшей социальной поддержкой. Значение социальной поддержки, позволяющей сохранить стереотипы микросоциального взаимодействия среды для успешной адаптации мигрантов, показано в исследованиях, проводимых в разных регионах [Prior, 1977].
Различия в эффективности психической адаптации на урбанизированном и неурбанизированном Севере [Панин, Соколов, 1981] можно отнести за счет аналогичных особенностей микросоциальных факторов.
Снижение эффективности психической адаптации при ухудшении микросоциального взаимодействия приводит не только к увеличению частоты адаптационных нарушений, но и к изменениям психодиагностических характеристик, свидетельствующих о неблагоприятной динамике психического состояния, о нарастании эмоционального стресса. Указанная зависимость проявляется в достоверном повышении профиля методики многостороннего исследования личности в группе с большим количеством фиксируемых жизненных событий, служащих показателем напряженности процесса социально-психологической адаптации, и особенно при большом числе нежелательных жизненных событий (рис. 10).
Рис. 10. Усредненные профили методики многостороннего исследования личности в группах с малым (1) и большим (2) общим числом фиксируемых жизненных событий (а) и расцениваемых как нежелательные (б). Звездочками отмечены достоверные различия. |
Связь между нарушениями этого взаимодействия и формированием эмоционального стресса проявляется в возрастании при этом уровня фрустрационной и эмоциональной напряженности, тревоги, в ухудшении интеграции поведения и снижении порога фрустрации, что отражается в повышении уровня факторов Q4, F1 и снижении С, F3 в тесте Кеттелла (рис. 11). Соответственно такая напряженность процесса социально-психологической адаптации сочетается с ростом соотнесенной фрустрационной напряженности, фрустрационной интолерантности и реализованной лабильности (отношения Q4/C, Q4/F1 и разность между F1 и F3). Наряду с этим группы с разной напряженностью процесса социально-психологической адаптации достоверно различаются еще по одному существенному фактору — фактору О теста Кеттелла, уровень которого в наибольшей степени связан с неудовлетворенностью субъекта ситуацией, своим положением в ней [Березин, 1985] и представляется наиболее адекватным психодиагностическим показателем эффективности социально-психологической адаптации.
| Рис. 11. Факторы и дополнительные показатели теста Кеттелла, дифференцирующие группы с малым (1) и большим (2) общим числом фиксируемых жизненных событий (а) и расцениваемых как нежелательные (б). |
Рассмотренные зависимости отражают тесную взаимосвязь двух аспектов психической адаптации: социально-психологической и собственно психической. Первая обеспечивает адекватное построение микросоциального взаимодействия и достижение значимых целей, а вторая определяет сохранение психического гомеостаза.
Поскольку, как уже отмечалось, степень неудовлетворенности ситуацией и своим положением в ней можно рассматривать как интегральную характеристику, отражающую нарушение социально-психологической адаптации, представляется целесообразным оценить психофизиологические зависимости этого показателя. Возрастание его, как и уровня тревоги, с которой он коррелирует, сопровождалось повышением АД, увеличением ЧСС, фоновой кожно-гальванической активности, экскреции свободного НА, интенсивности его синтеза и метаболизма (табл.
24, 25).
Таблица 24. Совокупность физиологических показателей, значимо связанная с неудовлетворенностью ситуацией и своим положением в ней при эффективной (А) и нарушенной (Б) психической адаптации |
Таблица 25. Совокупность показателей экскреции веществ катехоламиновой природы и относительной активности отдельных звеньев их обмена, значимо связанная с неудовлетворенностью ситуацией и своим положением в ней при эффективной (А) и нарушенной (Б) психической адаптации |
Существенно, что экскреция свободных катехоламинов в большей мере представлена в совокупности признаков, связанных с указанным показателем, при эффективной, а не при нарушенной психической адаптации.
Усиление экскреции свободных катехоламинов при этом сопровождается и снижением функциональных резервов САС, что является еще одним свидетельством неблагоприятного влияния затруднений социально-психологической адаптации на физиологические функции. Большая интенсивность связей между неудовлетворенностью ситуацией и совокупностью физиологических параметров отмечается при эффективной психической адаптации, на что указывает более высокий коэффициент детерминации (повышение доли объясняемой дисперсии). По-видимому, при эффективной психической адаптации удельный вес затруднений микросоциального взаимодействия в совокупности факторов, определяющих характер психофизиологических соотношений, выше, чем при ее нарушениях, когда большую роль приобретают изменения психического гомеостаза.
Организация психофизиологических соотношений в связи с затруднениями микросоциального взаимодействия отличается еще одной особенностью. Эти затруднения сочетаются с относительно большим значением активации правого полушария, реакция которого возрастает не только при адресованной ему нагрузке, но (в случае эффективной адаптации) и при проведении счетных операций.
По-видимому, целостная и аффективно окрашенная оценка информации появляется более значимой, чем ее вербально-логическая переработка. При этом более выражена и вегетативная реакция на представление зрительного образа, проявлявшаяся при эффективной адаптации усилением КГР, а при нарушенной — увеличением ЧСС, что может быть связано с повышением мотивационного компонента эмоциональных реакций.
Относительная независимость влияния неудовлетворенности ситуацией и своим положением в ней на физиологические параметры, обнаруживающаяся при оценке описанных совокупностей физиологических параметров, делает целесообразным анализ раздельных связей рассматриваемого показателя с физиологическими и психодиагностическими характеристиками независимо от учитываемой при множественной регрессии взаимосвязанности последних. В этом случае при функциональных нагрузках оценивалась не связь изменений физиологических показателей при отдельных нагрузках, как при множественной регрессии, а корреляция с их абсолютной величиной.
Анализ корреляционных связей показателя неудовлетворенности ситуацией при нарушении психической адаптации выявил многочисленные зависимости между этим показателем и важными психодиагностическими параметрами, в частности положительную связь его с уровнем тревоги, реализованной лабильности, аффективной ригидности, психастеническими тенденциями, своеобразием восприятия и оценки ситуации, а отрицательную — с уровнем интеграции и стеничностью поведения (рис. 12). При этом обнаруживается сильная положительная корреляция между неудовлетворенностью ситуацией и соотнесенной фрустрационной напряженностью.
Рис. 12. Корреляционная плеяда показателя неудовлетворенности ситуацией и своим положением в ней (фактор О в тесте Кеттелла) при нарушениях психической адаптации (а) и отсутствии их (б). Приведены корреляционные связи при r>0.25. В кругах — шкалы методики многостороннего исследования личности, в квадратах — факторы и дополнительные показатели теста Кеттелла. |
ф — фон, с — счет, з. о — зрительный образ, ДЦ — дыхательный цикл, ɑ — альфа-индекс, п — правый, л — левый, св — связанный, Σ — суммарный, ΣKA — суммарная экскреция катехоламинов, знак (—) — отрицательная корреляция. АДС — АД систолическое.При эффективной психической адаптации из перечисленных корреляций с психодиагностическими характеристиками сохраняется лишь корреляция с тревогой и уровнем реализованной лабильности, но широкий круг связей с физиологическими параметрами не только не уменьшается, но даже увеличивается. Таким образом, затруднения социально-психологической адаптации могут значимо изменять физиологические характеристики как через систему поддержания собственно психической адаптации, так и вне ее рамок.
Проведенный анализ роли микросоциального взаимодействия в условиях напряженности адаптационных механизмов, его соотношения с психодиагностическими и физиологическими характеристиками позволил оценить место социально-психологической адаптации в общем адаптационном процессе.
Этот анализ подтверждает тесную взаимосвязь основных аспектов адаптации: социально-психологического, собственно психического и психофизиологического. Однако эти же данные указывают на относительную независимость каждого из аспектов. Последняя проявляется в возможности возникновения нарушений психической адаптации даже при эффективном микросоциальном взаимодействии (хотя значительно реже, чем при его нарушении) и во влиянии затруднений микросоциального взаимодействия на физиологические уровни регулирования даже при сохранной психической адаптации. Очевидно, что рассогласование между эффективностью различных аспектов психической адаптации при наличии единой системы ее регулирования возможно только в ограниченный промежуток времени, в течение которого их сбалансированность восстанавливается на уровне либо эффективной, либо нарушенной адаптации в зависимости от успешности общего адаптационного процесса. Социально-психологическая адаптация играет существенную роль не только в индивидуальной адаптации, но и в адаптации популяций как важное звено в процессе взаимодействия между субъектом и окружением.
4. Психическая адаптация
У человека решающую роль в процессе поддержания адекватных отношений в системе «индивидуум — среда», в ходе которого могут изменяться все параметры системы, играет психическая адаптация. Ф.Б. Березин сформулировал следующее определение психической адаптации: «Психическую адаптацию можно определить, как процесс установления оптимального соответствия личности и окружающей среды в ходе осуществления свойственной человеку деятельности, который позволяет индивидууму удовлетворять актуальные потребности и реализовать связанные с ними значимые цели (при сохранении физического и психического здоровья), обеспечивая в то же время соответствие психической деятельности человека, его поведения требованиям среды».
Психическая
адаптация является сплошным процессом,
который включает в себя следующие
аспекты:
— оптимизацию постоянного
воздействия индивидуума с окружением;
—
установление адекватного соответствия
между психическими и физиологическими
характеристиками.
Социально-психологический аспект адаптации обеспечивает адекватное построение микросоциального взаимодействия, в том числе — профессионального, достижение социально значимых целей. Он является связующим звеном между адаптацией индивидуума и популяции, способен выступать в качестве уровня регулирования адаптационного напряжения.
Психофизиологическая адаптация — это совокупность различных физиологических (связанных с приспособлением) реакций организма. Данный вид адаптации нельзя рассматривать отдельно от психического и личностного компонентов.
Все уровни адаптации одновременно в различной степени участвуют в процессе регулирования, которое определяется двояко
— как состояние, в котором сталкиваются потребности индивида, с одной стороны, и требования среды, с другой; — как процесс, посредством которого достигается состояние баланса.
В процессе
адаптации активно изменяется как
личность, так и среда,
в результате чего между ними устанавливаются
отношения адаптированности.
—
Аллопластическая адаптация — осуществляется
изменениями внешнего мира под существующие
потребности
личности.
—
Аутопластическая адаптация — осуществляется
изменениями структуры личности под
условия среды.
Различают общую и ситуативную адаптацию, общая адаптация (и адаптированность) является результатом последовательного ряда ситуативных адаптаций.
Социальную адаптацию можно описать как отсутствие поддерживания конфликта со средой.
Социально-психологическая адаптация процесс преодоления проблемных ситуаций личностью, в ходе которого она использует приобретенные на предыдущих этапах своего развития навыки социализации, что позволяет ей взаимодействовать с группой без внутренних или внешних конфликтов, продуктивно выполнять ведущую деятельность, оправдывать ролевые ожидания, и при всем этом, самоутверждаясь, удовлетворять свои основные потребности.
С
активизацией и использованием адаптивных
механизмов изменяется и психическое
состояние
личности.
По завершении адаптационного
процесса оно имеет качественные отличия
от состояния психики до
адаптации.
Первой составляющей в структуре личности, обеспечивающей адаптивность, являются инстинкты. Инстинктивное поведение индивида можно охарактеризовать как поведение с опорой на естественные потребности организма. Но существуют потребности, адаптивные в данной социальной среде, и потребности, приводящие к дезадаптации. Адаптивность или дезадаптивность потребности зависят от личностных ценностей и объекта-цели, куда они направлены.
Дезадаптивность
личности выражается в неспособности
ее адаптации к собственным потребностям
и притязаниям. Дезадаптированная личность не
в состоянии отвечать требованиям,
предъявляемым социумом, выполнять свою
социальную роль. Признаком возникающей
дезадаптации становится переживание
личностью длительных внутренних и
внешних конфликтов. Причем, пусковой
механизм для адаптивного процесса —
не наличие конфликтов, а факт того,
что ситуация приобретает
значение проблемной.
Дня понимания особенностей адаптивного процесса следует знать тот уровень дезадаптированности, отталкиваясь от которого личность начинает свою адаптивную активность.
Адаптивная активность осуществляется двумя видами: — адаптацией путем преобразования и устранения проблемной ситуации; — адаптацией с сохранением ситуации — приспособлением.
Адаптивное поведение характеризуется: — успешным принятием решений, — проявлением инициативы и ясным представлением своего будущего.
Основными признаками эффективной адаптации являются: — в сфере социальной активности — приобретение индивидом знаний, умений и навыков, компетентности и мастерства; — в сфере личностных отношений — установление интимных, эмоционально насыщенных связей с желаемым человеком.
Адаптационный потенциал личности — это копинг поведения, совокупность копинг-ресурсов испособность вырабатывать копинг-стратегии.
Обобщив
основные положения по проблеме адаптации
ученые пришли к заключению, что:
—
адаптация является целостным, системным
процессом, характеризующим взаимодействие
человека с природной и социальной
средой;
— механизмом, определяющим
уровень развития процесса адаптации,
является диалектическое противоречие
между интересами различных уровней
иерархии: индивида и вида, особи и
популяции, человека и общества, этноса
и человечества, биологическими и
социальными потребностями личности;
—
системообразующим фактором, регулирующим
и организующим процесс адаптации,
является цель, связанная с ведущей
потребностью;
— особенности процесса
адаптации определяются психологическими
свойствами человека, в том числе уровнем
его личностного развития, характеризующегося
совершенством механизмов личностной
регуляции поведения и деятельности;
—
критериями адаптированности можно
считать не только выживаемость человека
и нахождение места в социально-профессиональной
структуре, но и общий уровень здоровья,
способность развиваться в соответствии
со своим потенциалом жизнедеятельности,
субъективное чувство самоуважения;
—
процесс адаптации человека в новых
условиях существования имеет временную
динамику, этапы которой связаны с
определенными психологическими
изменениями, проявляющимися как на
уровне состояния, так и на уровне
личностных свойств.
4.1 Общая характеристика состояний организма и психики
При исследовании адаптации и функциональных состояний выделяют несколько типовых состояний, обусловленных уровнем активности различных механизмов, систем и органов.
Прежде
всего, это релаксация
— состояние
успокоения, расслабления и восстановления.
Это состояние возникает вследствие
снятия напряжения, после сильных
переживаний или физических усилий.
Релаксация может быть непроизвольной
и произвольной. Например, непроизвольное
состояние расслабленности возникает
при засыпании или при значительном
физическом и психическом утомлении.
Произвольная релаксация возникает
путем принятия спокойной позы, мысленного
представления состояния, обычно
соответствующего покою, расслабления
мышц, вовлеченных в различные виды
активности. Обычно произвольная
релаксация вызывается в процессе
аутогенных тренировок, направленных
на снятие эмоционального перенапряжения,
поскольку само по себе возникновение
состояния релаксации приводит к
нормализации эмоциональной сферы.
Состояние релаксации необходимо для самопрограммирования и восстановления организмом затраченных в состоянии бодрствования сил. Когда мы расслаблены, происходит восстановление нормального функционирования всех систем организма. Релаксация также необходима для перехода ко сну.
Сон
— это
периодически возникающее функциональное
состояние человека со специфическими
поведенческими проявлениями в вегетативной
и моторной сферах. Это состояние
характеризуется значительной
обездвиженностью и отключенностью от
сенсорных воздействий внешнего мира.
Сон очень близок к состоянию релаксации,
но многие явления, наблюдаемые в состоянии
релаксации, в состоянии сна более
выражены. Например, если в состоянии
релаксации наблюдается снижение
критичности, то во время сна у человека
наблюдается угнетение осознаваемой
психической активности. Он, так же как
и состояние релаксации, обеспечивает
восстановление физических и психических
резервов человека. Нарушение сна всегда
сопровождается негативными эмоциональными
переживаниями и физическими ощущениями.
Следующее функциональное состояние — оптимальное рабочее состояние. В этом состоянии человек действует наиболее эффективно, ибо оно обеспечивает наибольшую эффективность деятельности. Это состояние часто называют состоянием комфорта. Тем не менее оно всегда сопряжено с некоторым напряжением психических и физических механизмов регуляции. По своей сути это состояние противоречиво: с одной стороны, оно способствует самоактуализации, но с другой стороны, это состояние при дальнейшем своем развитии закономерно переходит в утомление.
Утомление
— это
состояние, характеризующееся временным
снижением работоспособности под влиянием
длительного воздействия нагрузки. Это
состояние возникает вследствие истощения
внутренних ресурсов индивида и
рассогласования в работе систем организма
и личности, обеспечивающих деятельность.
Одна из главных особенностей данного
состояния заключается в том, что оно
имеет различный уровень проявления.
Например, оно может проявляться на
физиологическом, психологическом, и
поведенческом уровнях.
Так, на
физиологическом уровне утомление
проявляется в повышении инертности
нервных процессов. На психологическом
уровне при утомлении происходит снижение
чувствительности. Кроме этого наблюдается
нарушение таких психических процессов,
как память, внимание и др. Также наблюдаются
определенные сдвиги в эмоциональной и
мо-тивационной сферах. На поведенческом
уровне утомление выражается в снижении
производительности труда, уменьшении
скорости и точности выполняемых операций.
Еще
одним видом функционального состояния
является стресс, который
характеризуется повышенной физиологической
и психической активностью. Для этого
состояния характерна крайняя
неустойчивость. При благоприятных
условиях оно может трансформироваться
в оптимальное рабочее состояние, а при
неблагоприятных условиях — в состояние
нервно-эмоциональной напряженности,
для которого характерно снижение как
общей работоспособности, так и
эффективности функционирования отдельных
систем и органов, а также истощение
энергетических ресурсов.
Под стрессом понимают неспецифический ответ организма на предъявляемые ему внешние или внутренние требования. (Понятием «неспецифический ответ организма» принято обозначать необычную или несвойственную для организма или какой-либо его системы реакцию на внутренний или внешний стимул.) Часто состояние стресса рассматривается как неотъемлемая часть адаптационного процесса. Это связано с тем, что стресс имеет свои стадии. Их описание содержится в классических исследованиях Г. Селье, и они свойственны любому адаптационному процессу.
Явление стресса столь многоаспектно, что возникла необходимость иметь типологию его проявления. В настоящее время существует разделение стресса на два основных вида: системный (физиологический) и эмоциональный (психический). Поскольку человек является социальным существом и в деятельности его интегральных систем ведущую роль играет психическая сфера, то эмоциональный стресс является наиболее значимым для процесса регуляции.
Основные
черты психического стресса можно
резюмировать следующим образом: стресс
— это такое состояние организма,
возникновение которого предполагает
наличие определенного взаимодействия
между организмом и средой; стресс — это
состояние повышенной напряженности;
психический стресс возникает в условиях
угрозы и имеет место тогда, когда
нормальная адаптивная реакция
недостаточна.
Более подробно с явлением
стресса и его стадиями вы познакомитесь
в следующей главе.
Следует отметить, что характеристика функционального состояния является не единственным признаком, по которому осуществляется классификация состояний человеческого организма и психики. Другая классификация основывается на соответствии состояния организма человека норме.
Адаптивный мозг в психическом здоровье: преодоление наследственных факторов риска
1. Jin X, Pokala N, Bargmann CI. Отдельные схемы для формирования и извлечения импринтированной обонятельной памяти. Клетка. 2016; 164: 632–43. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
2. Denny CA, Kheirbek MA, Alba EL, et al. Следы памяти гиппокампа по-разному модулируются опытом, временем и нейрогенезом взрослых. Нейрон. 2014; 83: 189–201. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
3. Liu X, Ramirez S, Pang PT, et al. Оптогенетическая стимуляция инграммы гиппокампа активирует воспоминание о страхе.
Природа. 2012; 484:381–5. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
4. Ramirez S, Liu X, MacDonald CJ, et al. Активация положительных инграмм памяти подавляет депрессивное поведение. Природа. 2015; 522:335–9. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
5. Weissman MM, Berry OO, Warner V, et al. 30-летнее исследование 3 поколений с высоким и низким риском депрессии. Джама Психиатрия. 2016;73:970–7. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
6. Креспи Б., Саммерс К., Дорус С. Адаптивная эволюция генов, лежащих в основе шизофрении. Proc Biol Sci. 2007; 274:2801–10. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
7. Мосиенко В., Берт Б., Бейс Д. и соавт. Преувеличенная агрессия и снижение тревожности у мышей с дефицитом серотонина в мозгу. Трансл Психиатрия. 2012;2:e122. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
8. Migliarini S, Pacini G, Pelosi B, et al. Недостаток серотонина в головном мозге влияет на постнатальное развитие и формирование серотонинергических нейронных схем.
Мол Психиатрия. 2013;18:1106–18. [PubMed] [Академия Google]
9. Gutknecht L, Araragi N, Merker S, et al. Влияние дефицита серотонина в головном мозге после инактивации Tph3 на развитие и серотонинергическую спецификацию нейронов шва. ПЛОС Один. 2012;7:e43157. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
10. Montalbano A, Waider J, Barbieri M, et al. Клеточная устойчивость: нейроны 5-HT у мышей Tph3(-/-) сохраняют нормальное поведение возбуждения, несмотря на отсутствие 5-HT в головном мозге. Евро Нейропсихофармакол. 2015;25:2022–35. [PubMed] [Академия Google]
11. Kim JY, Kim A, Zhao ZQ, et al. Постнатальное поддержание ауторегуляторной петли 5-Ht1a-Pet1 серотонином в ядрах шва ствола головного мозга. Мол Мозг. 2014;7:48. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
12. Jacobsen JP, Siesser WB, Sachs BD, et al. Недостаточная нейротрансмиссия серотонина и депрессивные изменения биомаркера серотонина у мышей с потерей функции триптофангидроксилазы 2 (Tph3).
Мол Психиатрия. 2012; 17: 694–704. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
13. Мосиенко В., Маттес С., Хирт Н. и соавт. Адаптивные изменения метаболизма серотонина сохраняют нормальное поведение мышей со сниженной активностью TPh3. Нейрофармакология. 2014;85:73–80. [PubMed] [Google Scholar]
14. Gleason G, Liu B, Bruening S, et al. Ген рецептора серотонина 1А как генетический и пренатальный фактор материнской окружающей среды при тревоге. Proc Natl Acad Sci U S A. 2010;107:7592–7. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
15. Mitchell E, Klein SL, Argyropoulos KV, et al. Поведенческие черты распространяются из поколения в поколение через отдельные итеративно-соматические и гаметические эпигенетические механизмы. Нац коммун. 2016;7:11492. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
16. Oh JE, Chambwe N, Klein S, et al. Дифференциальное метилирование тела гена и снижение экспрессии генов клеточной адгезии и рецептора нейротрансмиттера в неблагоприятной материнской среде.
Трансл Психиатрия. 2013;3:e218. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
17. Albert PR, Lemonde S. Рецепторы 5-HT1A, репрессия генов и депрессия: чувство вины по ассоциации. Нейробиолог. 2004; 10: 575–93. [PubMed] [Google Scholar]
18. Дональдсон З.Р., Ле Франсуа Б., Сантос Т.Л. и соавт. Полиморфизм функционального промотора рецептора серотонина 1a, rs6295, связан с психическим заболеванием и различиями в транскрипции. Трансл Психиатрия. 2016;6:e746. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
19. Luckhart C, Philippe TJ, Le Francois B, et al. Зависимые от пола адаптивные изменения функции ауторецепторов серотонина-1А и тревоги у мышей с дефицитом Deaf1. Мол Мозг. 2016;9:77. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
20. Franklin TB, Linder N, Russig H, et al. Влияние раннего стресса на социальные способности и серотонинергические функции у мышей в разных поколениях. ПЛОС Один. 2011;6:e21842. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
21.
Razoux F, Russig H, Mueggler T, et al. Трансгенерационное нарушение функциональной связи, вызванной 5-HT1AR, в мозге взрослых мышей из-за травматического стресса в раннем возрасте. Мол Психиатрия. 2016 10.1038. [PubMed] [Google Scholar]
22. Вайсман М.М., Олфсон М. Превращение межпоколенческих исследований депрессии в клиническую практику. ДЖАМА. 2009; 302: 2695–6. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
23. Weissman MM, Wickramaratne P, Pilowsky DJ, et al. Влияние на детей ремиссии и рецидива депрессии у матерей в течение 9 лет.месяцы. Психомед. 2014;44:2811–24. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
24. Talati A, Guffanti G, Odgerel Z, et al. Генетические варианты переносчика серотонина связаны с семейным риском большой депрессии. Психиатрия рез. 2015; 228:170–3. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
25. Benkelfat C, Ellenbogen MA, Dean P, et al. Понижающий настроение эффект истощения триптофана. Повышенная восприимчивость молодых мужчин с генетическим риском основных аффективных расстройств.
Арх генерал психиатрия. 1994;51:687–97. [PubMed] [Google Scholar]
26. Ruhé HG, Mason NS, Schene AH. Настроение косвенно связано с уровнями серотонина, норадреналина и дофамина у людей: метаанализ исследований истощения запасов моноаминов. Мол Психиатрия. 2007; 12: 331–59. [PubMed] [Google Scholar]
27. Batten LA, Hernandez M, Pilowsky DJ, et al. Дети матерей с депрессией, обращающихся за лечением: сравнение с детским исследованием последовательного лечения альтернатив для облегчения депрессии (STAR*D). J Am Acad Детская подростковая психиатрия. 2012; 51:1185–96. [PubMed] [Google Scholar]
28. Weissman MM, Wickramaratne P, Pilowsky DJ, et al. Лечение материнской депрессии в клинических испытаниях лекарств и их влияние на детей. Am J Психиатрия. 2015;172:450–9. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
29. Semple BD, Blomgren K, Gimlin K, et al. Развитие мозга у грызунов и людей: определение критериев созревания и уязвимости к травмам у разных видов.
Прог Нейробиол. 2013; 106–107:1–16. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
30. Ansorge MS, Zhou M, Lira A, et al. Блокада транспортера 5-HT в раннем возрасте изменяет эмоциональное поведение взрослых мышей. Наука. 2004; 306: 879–81. [PubMed] [Google Scholar]
31. Olivier JD, Valles A, van Heesch F, et al. Введение флуоксетина беременным крысам усиливает тревожное поведение потомства. Психофармакология (Берл) 2011; 217: 419–32. [PubMed] [Google Scholar]
32. Zohar I, Shoham S, Weinstock M. Перинатальный циталопрам не предотвращает влияние пренатального стресса на тревогу, депрессивно-подобное поведение и серотонинергическую передачу у потомства взрослых крыс. Евр Джей Нейроски. 2016;43:590–600. [PubMed] [Google Scholar]
33. Weissman AM, Levy BT, Hartz AJ, et al. Объединенный анализ уровней антидепрессантов у кормящих матерей, грудного молока и грудных детей. Am J Психиатрия. 2004; 161:1066–78. [PubMed] [Google Scholar]
34. Lanza di Scalea T, Wisner KL.
Использование антидепрессантов во время грудного вскармливания. Клин Обстет Гинекол. 2009; 52: 483–97. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
35. Oberlander TF, Gingrich JA, Ansorge MS. Устойчивые нейроповеденческие эффекты воздействия антидепрессантов SSRI во время развития: молекулярные и клинические данные. Клин Фармакол Ther. 2009 г.;86:672–7. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
36. Naicker K, Wickham M, Colman I. Время первого воздействия материнской депрессии и подросткового эмоционального расстройства в национальной когорте Канады. ПЛОС Один. 2012;7:e33422. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
Психическое заболевание или адаптация?
Белый, в остальном здоровый 50-летний мужчина в депрессии. Раньше он никогда не испытывал депрессии. Юрист по профессии, у него есть семья и партнерство в фирме, он сбит с толку тем, почему чувствует себя подавленным и хочет рецепта, чтобы исправить свою жизнь.
Я легко могу вспомнить многих других пациентов и друзей, жизнь которых кажется прекрасной.
Достойная работа, стабильный брак, дети в колледже, и все же они на антидепрессантах. Все ли они в депрессии без уважительной причины или депрессия является адекватной эволюционной реакцией на жизненные обстоятельства?
Я начинаю говорить с пациентом, как он мимоходом упоминает других партнеров фирмы, их детей, молодых жен и некоторых друзей-теннисистов. Он говорит, что его брак великолепен, и он никогда не думал о том, чтобы уйти от жены. — Ну, о чем ты думаешь? Он «очень подавлен, у него все в полном порядке, и он не может понять причины депрессии».
Со времен Фрейда психические расстройства были разделены на неврозы, такие как паника, тревога и депрессия, которые считаются менее тяжелыми, в отличие от шизофрении, которая более сложна и сопровождается другими симптомами паранойи, бреда. и галлюцинации. На первый взгляд можно подумать, что шизофрения — это аномалия, поскольку она встречается только у 1% населения в целом. Это, очевидно, ситуация, когда разум сделал большой сбой, и мозг заболел.
Но как возникает эта ошибка?
Исследования показывают, что многие гены участвуют в заболевании мозга, таком как шизофрения, хотя, похоже, существует семейная связь. Если у одного однояйцевого близнеца была диагностирована шизофрения, у другого близнеца более высокая вероятность этого заболевания. Эта корреляция, однако, не означает, что обоим близнецам суждено иметь это расстройство. [i] Только около 60% можно объяснить генетической связью, что оставляет еще 40% на счет других факторов: окружающей среды, случайности и т. д. [1]. II]
Психиатры размышляют о преимуществах шизофрении. Если распространенность расстройства является каким-либо признаком, это может указывать на эволюционную адаптацию. Одна группа исследователей предположила, что шизофрения делает людей более устойчивыми к внешним вирусам и стрессу, в отличие от людей без них. Возможно, психический психотик пытается убежать и отключиться от социального давления в мире, в значительной степени управляемом социальной взаимосвязью.
[iii] В попытке справиться со стрессом разум убегает в психоз. Эта точка зрения, возможно, более благожелательная, чем можно предположить в большинстве литературных источников, рассматривает мозг и его нарушения как разумную адаптацию к жизненным обстоятельствам. Это предсказуемый человеческий маневр, чтобы избежать ситуации, если он постоянно сталкивается с неудачей в достижении биологических целей.
Эта дискуссия вокруг адаптационной роли мозговых расстройств интересна, но не помогает тем людям, которые страдают от неуверенности. Депрессивный мужчина в приведенном выше примере — это случай и точка. Его депрессия реальна и может даже иметь какой-то смысл, но что он может сделать, кроме лекарств или просто ожидания изменения жизненных обстоятельств? Пол Гилберт и его коллега Стивен Аллан утверждают, что чувство депрессии коррелирует с ощущением того, что вы попали в ловушку. [iv] Действительно, существует положительная связь между депрессией у тех, кто либо пережил поражение, либо имеет ощущение поражения.
Тогда было бы логично, если бы наш пациент боролся с каким-то воспринимаемым чувством поражения, возможно, межличностным конфликтом между коллегой или другом. Мозг просто научился приспосабливаться к более низким настроениям, чтобы приспособиться к трудным временам.
Размышляя о своих личных целях, я поражаюсь тому, насколько мудро приспосабливается мой мозг. Если я отправлю предложение книги, и оно будет отклонено несколько раз, что мне делать? Сначала у меня возникает чувство безнадежности, никчемности, пессимизма и мало энергии, чтобы продолжать. Каковы мои альтернативы? Сдаться и почувствовать себя лучше? Но в этом проблема. Я не могу сдаться. Для меня это так же неестественно, как не пить воду после 40-минутной пробежки. Мое тело обезвожено и нуждается в воде, почти так же, как мой мозг нуждается в чувстве достижения цели в жизни. Тогда можно утверждать, что депрессия является адаптационной стратегией и регулирующим мотиватором для людей. Позитивное настроение указывает на мотивацию и надежду, а негативное настроение указывает на отсутствие надежды.
Этот гениальный механизм заложен в наших генах. Это тот же механизм, который заставляет медведей впадать в спячку в зимние месяцы и добывать корм весной и летом.
Во время лечения я считаю важным задавать пациентам вопросы, выходящие за рамки стандартного набора: «Когда вы впервые заметили, что у вас депрессия?» «Как ты себя чувствуешь сейчас?» — Какой у тебя аппетит? или «Вы когда-нибудь думали о том, чтобы навредить себе?» Помимо этих вопросов лежат личные вопросы, затрагивающие глубину человеческого предназначения. «Вы преследуете жизненную цель, которую, кажется, не можете достичь?» и «Боитесь ли вы возможности потерять что-то жизненно важное для вашей жизни и повседневного функционирования?» Ответ на устранение симптомов лежит в загадке человеческого счастья и цели. Рассматривая другой механизм влияний, мы рассматриваем еще один источник психических патологий.
В настоящее время традиционной западной психиатрической реакцией на депрессию, тревогу и психоз является медикаментозное лечение.
Лекарства могут успокоить разум и изменить химический состав мозга в достаточной степени, чтобы дать пациентам шанс на «нормальную» жизнь. Другими словами, состояние человеческого мозга в западной культуре рассматривается как болезнь, неисправность и система, которая должна жестко регулироваться, чтобы нормально функционировать. Тем не менее расстройства бывают самых разных форм и настолько глобальны, что верить только в одну идею о том, что делает людей больными или здоровыми, означает игнорировать другие факторы, которые могут влиять на взгляды человека на жизнь. Эти влияния могли формироваться тысячелетиями и являться частью нашего геномного кода, а могли появиться совсем недавно, как некоторые факторы стресса окружающей среды. Принятие этой точки зрения может привести к тому, что вместо того, чтобы пытаться сделать всех логичными, рациональными и упорядоченными, просто помочь кому-то восстановить чувство равновесия и, в частности, помочь тем, кто живет с психическими расстройствами, обрести чувство цели.