Анн Анселин Шутценбергер: «Психоаналитики сочли меня ненормальной»
Psychologies: Как вы придумали психогенеалогию?
Анн Анселин Шутценбергер: Термин «психогенеалогия» я придумала в начале 1980-х, чтобы разъяснить своим студентам-психологам в Университете Ниццы, что такое семейные связи, как они передаются и как вообще «работает» цепь поколений. Но это уже был итог определенных изысканий и результат моего двадцатилетнего клинического опыта.
Вы ведь сначала получили классическое психоаналитическое образование?
А. А. Ш.: На самом деле нет. В начале 1950-х, закончив учебу в США и вернувшись на родину, я захотела пообщаться с антропологом. Я выбрала в качестве психоаналитика специалиста в этой области, директора Музея человека Робера Жессена, работавшего до этого врачом в экспедициях на Северный полюс. В каком-то смысле именно он приоткрыл мне дверь в мир межпоколенческих связей, рассказав о таком эскимосском обычае: если мужчина погибает на охоте, его часть добычи достается в наследство его внуку.
Робер Жессен рассказал, что однажды, войдя в иглу, с большим удивлением услышал, как хозяйка почтительно обратилась к своему малышу со словами: «Дедушка, если позволишь, мы пригласим этого чужестранца поесть с нами». А несколько минут спустя уже снова говорила с ним как с ребенком.
Эта история открыла мне глаза на те роли, которые нам достаются, с одной стороны, в нашей собственной семье, а с другой – под влиянием наших предков.
Все дети знают о том, что происходит в доме, особенно то, что от них скрывают
Потом, после Жессена, была Франсуаза Дольто: в то время считалось хорошим тоном, уже завершив свой анализ, заглянуть еще и к ней.
И вот я прихожу к Дольто, и она первым делом просит меня рассказать о сексуальной жизни моих прабабушек. Я отвечаю, что понятия об этом не имею, поскольку прабабушек застала уже вдовами. А она с укоризной: «Все дети знают о том, что происходит в доме, особенно то, что от них скрывают.
Ищите…»
И наконец, третий важный момент. Как-то раз подруга попросила меня встретиться с ее родственницей, умиравшей от рака. Я пришла к ней домой и в гостиной увидела портрет очень красивой женщины. Выяснилось, что это мать больной, умершая от рака в 34 года. Женщине, к которой я пришла, тогда было столько же.
С этого момента я начала обращать особое внимание на даты годовщин, места событий, болезни… и на их повторяемость в цепочке поколений. Так родилась психогенеалогия.
Другие методы работы с семейной историей
Американский психотерапевт Вирджиния Сатир применяла метод семейной реконструкции, восстанавливающей связи и детали взаимодействия в трех поколениях.
Метод немецкого психотерапевта Берта Хеллингера – это психогенеалогическая терапия, которая помогает выявить семейные бессознательные сценарии. В ее основе – семейная расстановка: человек участвует в сценах, которые проясняют расхождение между структурой идеальной семьи и семейным мифом.
В психодраме известен жанр «драмы предка»: разыгрывая жизнь одного из своих родственников, идентифицируясь с ним, можно понять, как его (прежние) чувства и поступки влияют на нашу жизнь.
Какова была реакция психоаналитического сообщества?
А. А. Ш.: Психоаналитики меня не знали, и кое-кто наверняка счел меня фантазеркой или сумасшедшей. Но это не имеет никакого значения. Я не считаю, что они мне ровня, – за немногими исключениями. Я занимаюсь групповым анализом, практикую психодраму – в общем, делаю вещи, которые они презирают.
Я не вписываюсь в их строй, но мне все равно. Я люблю открывать двери и знаю, что психогенеалогия еще покажет свою эффективность. И потом, ортодоксальный фрейдизм тоже меняется со временем.
В то же время со стороны публики вы встретили невероятную заинтересованность…
А. А. Ш.: Психогенеалогия появилась в тот момент, когда все больше людей стали интересоваться своими предками и ощутили потребность отыскать свои корни.
Однако я даже жалею о том, что все так увлеклись.
Сегодня кто угодно может заявить, что использует психогенеалогию, не имея при этом серьезной подготовки, которая должна включать и высшее специальное образование, и клиническую работу. Некоторые настолько невежественны в этой области, что совершают грубые ошибки в анализе и интерпретации, направляя своих клиентов по ложному пути.
Тем, кто ищет себе специалиста, нужно навести справки о профессионализме и квалификации людей, которые берутся им помогать, а не действовать по принципу: «все вокруг к нему ходят, пойду и я».
«Я перестала обвинять себя»
Карина, 36 лет, страховой агент
Спустя два года после рождения дочери я, не выдержав постоянных ссор, ушла от мужа. Как-то в случайном разговоре с тетей я узнала, что бабушкин муж не был настоящим отцом моей матери. Более того, уже в нескольких поколениях старшие дочери в нашей семье рождались вне брака. Я была потрясена этим открытием.
Специалист по психогенеалогии помог мне понять, что, расставшись с мужем, я невольно повторяю семейный сценарий.
Пожалуй, я впервые задумалась о том, сколько ошибок совершила в своей семейной жизни. Не знаю, решусь ли поговорить об этом с бывшим мужем, но я перестала обвинять себя.
Вы чувствуете, что у вас отняли то, что принадлежит вам по праву?
А. А. Ш.: Да. И еще меня используют те, кто применяет мой метод, не понимая его сути.
Идеи и слова, будучи пущены в оборот, дальше живут своей жизнью. Я никак не могу контролировать использование термина «психогенеалогия». Но я хотела бы повторить, что психогенеалогия – такой же метод, как и прочие. Она не является ни панацеей, ни отмычкой: это просто еще один инструмент для исследования своей истории и своих корней.
Не надо упрощать: психогенеалогия не сводится к тому, чтобы применять определенную матрицу или находить простые случаи повторяющихся дат, которые не всегда сами по себе что-то значат, – так мы рискуем впасть в нездоровую «манию совпадений». Трудно также заниматься психогенеалогией самому, в одиночку. Взгляд терапевта необходим, чтобы проследить за всеми хитросплетениями мыслительных ассоциаций и оговорок, как в любом анализе и в любой психотерапии.
Геносоциограмма Бернара, 33 года
Когда Бернару исполнилось 33 года, он стал болеть, попадал в дорожные происшествия…
Вместе с Анн Анселин Шутценбергер он составил свою геносоциограмму и обнаружил: его старший брат Люсьен умер в 33 года, а в четырех поколениях семьи девять детей (все их имена начинались на «Лю»: Люсьен, Люк, Люси или Люсьенна) скончались молодыми из-за несчастных случаев. Оказалось, что его прадедушка и прабабушка (Люсьен и Мария) были приемными детьми в одной семье, но, став взрослыми, поженились, совершив тем самым «генеалогический инцест». С тех пор семья словно наказывала себя, «принося в жертву» потомков от этого брака.
Поняв, что сам он бессознательно пытался повторить их судьбу, Бернар освободился от семейного сценария.
Успех вашего метода показывает, что множество людей не находят своего места в семье и страдают от этого. Почему это так трудно?
А. А. Ш.: Потому что нам лгут. Потому что какие-то вещи от нас скрывают, а умолчание влечет за собой страдание.
Поэтому надо пытаться понять, почему мы заняли именно это место в семье, проследить цепь поколений, в которой мы – лишь одно из звеньев, и подумать, как нам освободиться.
Всегда наступает момент, когда нужно принять свою историю, ту семью, которая тебе досталась. Прошлое не изменишь. От него можно защититься, если знаешь его. Вот и все. Кстати, психогенеалогия интересуется и радостями, которые стали вехами в жизни рода. Копаться в своем семейном саду стоит не затем, чтобы накопать себе бед и страданий, а чтобы разобраться с ними, если этого не сделали предки.
«Я спокойна за своего ребенка»
Виктория, 42 года, психоаналитик
К моменту беременности я уже несколько лет проходила личный психоанализ. Было непонятно, почему меня вдруг настиг сильнейший страх за будущего ребенка. Более того: меня стали преследовать сны о мертворожденных детях. У меня не было проблем со здоровьем, ничто не беспокоило врачей, и я не могла понять причину того, что со мной происходит.
Изучая свою геносоциограмму, я заметила совпадения: в нескольких поколениях моей семьи рождались мертвые дети, а моя мать была ребенком, рожденным «на замену», вскоре после смерти ее брата. Этого оказалось достаточно для того, чтобы я перестала бояться. Мой сын родился благополучно, в свой срок. И у меня все хорошо.
Итак, зачем нам психогенеалогия?
А. А. Ш.: Чтобы сказать себе: «Что бы там ни было в моем семейном прошлом, что бы ни натворили и ни испытали мои предки, что бы там от меня ни скрывали, мой род – это мой род, и я принимаю его, потому что не могу изменить». Работать над своим семейным прошлым – значит учиться отстраняться от него и брать в свои руки нить жизни, своей жизни. А когда настанет время – передать ее своим детям с более спокойной душой.
«Я освободилась от своего страха»
Наталия, 28 лет, секретарь
В 18 лет я решила научиться водить машину. Но мне мешал сильный иррациональный страх: я боялась, что, получив права, обязательно попаду в автокатастрофу.
Специалист по психогенеалогии помог мне сопоставить факты и понять, что именно было причиной моего страха.
Только на геносоциограмме я увидела, что мою семью в нескольких поколениях преследовали смерти в результате автомобильных аварий. Мой отец, дед и прадед в разные годы погибли на дорогах, оставив после себя вдов и сирот. Поняв это, я почувствовала, какой груз свалился с плеч.
Я получила права, но водить все же не люблю. Думаю, это не связано с историей моей семьи: от своего страха я полностью освободилась.
Источник фотографий:Наталья Одинцова
Новое на сайте
Почему мужчина потерял сексуальный интерес: 7 возможных объяснений — узнайте причину
Как сблизиться с партнером: 4 простых шага — попробуйте в отношениях
От страхов и комплексов до любви к себе: чему меня научили секс-вечеринки
Тест: Каким мужчиной вы бы были?
«Не чувствую к себе уважения со стороны партнера»
«Прошло шесть месяцев после родов, а я так и не дождалась помощи от мужа»
«Я почему вредный был?»: что такое ресентимент и как он портит нам жизнь
Как помочь подростку пережить развод родителей
Анн Анселин Шутценбергер — биография, лучшие книги, цитаты, рецензии и факты на Readly.
ruАнн Анселин Шутценбергер
Биография писателя
Французский психолог, доктор психологических наук, почетный профессор университета Ниццы, где она более двадцати лет руководила лабораторией клинической и социальной психологии, автор более десятка книг по психотерапии. В настоящее время живет в Париже.
Анн Анселин изучала математику, философию и юриспруденцию в Парижском университете, но из-за начала Второй мировой войны была вынуждена прервать образование, которое продолжила сразу после окончания войны. Участвовавшая в военные годы в сопротивлении нацистской оккупации, Анн Анселин стала изучать психологию. В 1948 году она вышла замуж за Марселя-Поля Шутценбергера, в 1950 году у них родилась дочь Елена. В том же году Анн Анселин получила стипендию Фулбрайта и переехала в Америку, чтобы изучать процессы взаимодействия и групповой динамики у Курта Левина. Тогда же она познакомилась с Якобом Леви Морено. Основатель социометрии Морено был впечатлен личностью и работой Анн настолько, что называл ее своей приемной дочерью, она была близка с ним до последних дней его жизни.
Анн Анселин всю жизнь активно занималась психодрамой. Ученица Якоба Леви Морено и Франсуазы Дольто, она тесно сотрудничала с Грегори Бейтсоном и Карлом Роджерсом. Вклад Шутценбергер в групповую психотерапию и психодраму признан во всем мире: она была организатором Первого международного конгресса психодрамы в Париже в 1964 году, она является сооснователем, экс-вице-президентом и с 2003 года почетным архивариусом Международной ассоциации групповой психотерапии.
В 1970 году Анн ввела практику дополнительных мер лечения больных раком и работы с их семьями, в 1985 году начала работать с раковыми пациентами с последней стадией болезни (некоторые из ее тогдашних пациентов живы до сих пор).
Работа Анн Анселин Шутценбергер направлена на изучение психогенеалогии, невербальной коммуникации и семейных связей. В своих исследованиях она развивает технику геносоциограммы: генеалогического дерева, которое учитывает не только существующие родственные связи, но и повторение частностей личного и социального развития внутри семьи, в том числе «передачу» психических и физических травм от поколения к поколению.
Ее исследования углубили осознание важности понимания жизни предков, роли бессознательной и непроизвольной связи между поколениями. В 1998 году она опубликовала книгу «Aie, mes aieux», выдержавшую более 15-и изданий только на французском языке. Эта книга переведена на многие языки, на русском она впервые выпущена в 2001 году под названием «Синдром предков» и с тех пор дважды переиздавалась.
Лучшие книги автора
Показать все книги
Синдром предков. Трансгенерационные с…
Похожие авторы:
Фото Анн Анселин Шутценбергер
- Книги (1)
- Рецензии (0)
- Цитаты (0)
- Читатели (5)
- Отзывы (0)
- Подборки (0)
- Рассказать друзьям об авторе
Изменить информацию об авторе →
Лучшие книги — Топ 100
76.
Вторая жизнь Уве
9.0 (422 оценки)
77.
У войны не женское лицо
9.1 (214 оценок)
78.
Маленький принц
8.9 (5729 оценок)
79.
Три товарища
8.9 (4562 оценки)
Весь рейтинг
Синдром предков, Энн Анселин-Шутценбергер | Agoracademie
«Синдром предков» (опубликована в 1998 г.) — это книга, которую нельзя пропустить всем, кто интересуется психогенеалогией .
Переведенная на несколько языков, по всему миру было продано более 350 000 экземпляров, что делает ее настольной книгой для одних и настоящей библией для других.
Мы дадим вам краткую презентацию его автора, Anne Ancelin-Schutzenberger .
В своей книге она рассказывает о влиянии наших предков на нашу повседневную жизнь и о том, как высвободить его с помощью трансгенерационной терапии.
Для этого психогенеалог рисует определенный тип генеалогического дерева (называемого генограммой), которое показывает связи между членами семьи (как это делается в генеалогии, исследовании семейных связей), но также и, прежде всего, важные события, которые могут вызвать психологические проблемы.
Анализируя это дерево с достаточной ясностью и дистанцией, при системном подходе можно обнаружить проблемные повторения, которые передавались из поколения в поколение.
Согласно психогенеалогии, у нас есть долги, которые нужно платить из прошлого наших предков, и, если они останутся невыплаченными, эти долги будут продолжать создавать проблемы для потомков…
Затем терапевтическая работа будет заключаться в том, чтобы найти способ прервать передачу этого отрицательного и ограничивающего психологического наследия, чтобы освободить страдающего человека и избежать нового «заражения» для других потомков.
Эта терапевтическая работа проводится с помощью психотерапевта или специалиста по психогенеалогии, обученного этой «новой» дисциплине, разработанной в восьмидесятых годах (еще одна работа, которую следует рассмотреть, также принадлежит психоаналитикам с трансгенерационным психоанализом).
Синдром предков: DVD
- , например, через YouTube.
Одним из самых известных видео является 77-минутный DVD, демонстрирующий конференцию, представленную Анн Анселин-Шутценбергер в июне 2003 года (в Папском дворце в Авиньоне, Франция).
Она объясняет свои теории, делится своим клиническим опытом и предлагает путь к самоанализу воспоминаний, которые могут помешать человеку жить полноценной жизнью, если он не научится освобождаться от ран и других травм, пережитых его предками.
Кто такая Анна Анселин-Шутценбергер?
Энн Анселин-Шутценбергер родилась 29 марта -го
-го года 1919 года. Как мы упоминали ранее, она является автором бестселлера «Синдром предков 9».0004 , один из справочников по психогенеалогии.Эта работа о трансгенерационных связях, семейных тайнах, синдроме годовщины, передаче травм и способах избавления от них – плод жизни как научных исследований, так и профессиональных встреч.
Анн Анселин-Шутценбергер имеет докторскую степень в области психологии и психотерапии.
Она также стала очень известным профессором Университета Ниццы, где в течение двух десятилетий руководила Лабораторией социальной и клинической психологии.
Что касается профессиональных встреч, она познакомилась с известной писательницей Франсуазой Дольто (которая написала ряд успешных книг, в том числе «Дело подростков»; Дольто был психоаналитиком Анны и, без сомнения, огромным источником вдохновения для нее, а также:
- Джейкоб Морено (Психодрама),
- Карл Роджерс (личностно-центрированная терапия),
- Грегори Бейтсон (школа Пало-Альто)
- и многие другие.
Благодаря этой долгой и глубокой работе над собой (в частности, психоаналитической), своим исследованиям и профессиональным встречам, Анне Анселин-Шутценбергер продолжает и сегодня (скончалась 23 марта 2018 г.) делиться с силой и волей плодами своего вся жизнь.
Мы бесконечно благодарны ей за огромный вклад в развитие психогенеалогии и выражаем ей свою признательность.
Обучение психогенеалогии
Вы заинтересованы в психогенеалогии и хотите пройти онлайн и дистанционное обучение?
Не откладывайте регистрацию на доступную программу на нашей платформе электронного обучения Agoracadémie (см. «Магазин»).
Если у вас есть какие-либо вопросы, пожалуйста, свяжитесь с нами.
«Психоаналитики думали, что я сошла с ума» — Healthy Food Near Me
Подводя итоги многолетней работы, в которой были находки интуиции, исследования и целительства, создательница психогенеалогии Энн Анселин Шутценбергер рассказывает о своем методе и о том, насколько сложным это было для него, чтобы завоевать признание.
Психологии: Как вы пришли к психогенеалогии?
Энн Анселин Шуценбергер: Я придумала термин «психогенеология» в начале 1980-х годов, чтобы объяснить своим студентам-психологам в Университете Ниццы, что такое семейные узы, как они передаются и как в целом «работает» цепочка поколений.
». Но это уже был результат определенных исследований и результат моего двадцатилетнего клинического опыта.
Вы сначала получили классическое психоаналитическое образование?
А. А. Ш.: Не совсем так. В начале 1950-х, завершив учебу в США и вернувшись на родину, я захотел поговорить с антропологом. Психоаналитиком я выбрал специалиста в этой области, директора Музея человека Роберта Джессена, ранее работавшего врачом в экспедициях на Северный полюс. В каком-то смысле именно он открыл мне дверь в мир межпоколенческих отношений, рассказав об этом эскимосском обычае: если человек погибает на охоте, его доля добычи достается внуку.
Роберт Джессен рассказывал, что однажды, войдя в иглу, он с большим удивлением услышал, как хозяйка почтительно обратилась к своему малышу со словами: «Дедушка, если вы позволите, мы пригласим этого незнакомца отобедать с нами». А через несколько минут она снова говорила с ним, как ребенок.
Эта история открыла мне глаза на те роли, которые мы получаем, с одной стороны, в собственной семье, а с другой стороны, под влиянием наших предков.
Все дети знают о том, что происходит в доме, особенно о том, что от них скрывают.
Затем, после Джессена, был Франсуаза Дольто : в то время считалось хорошим тоном, уже завершив свой анализ, посмотреть и на него.
И вот я прихожу к Дольто, и первым делом она просит меня рассказать о половой жизни моей прабабушки. Я отвечаю, что понятия не имею об этом, так как застал своих прабабушек уже вдовами. А она укоризненно: «Все дети знают о том, что происходит в доме, особенно то, что от них скрывают. Ищите…»
И, наконец, третий важный момент. Однажды подруга попросила меня встретиться с ее родственником, который умирал от рака. Я зашел к ней домой и в гостиной увидел портрет очень красивой женщины. Оказалось, что это мать больного, умершая от рака в возрасте 34 лет. Женщина, к которой я пришел, была тогда такого же возраста.
С этого момента я стал уделять особое внимание датам годовщин, местам событий, болезням… и их повторяемости в цепочке поколений.
Так родилась психогенеалогия.
Другие методы работы с семейной историей
Американский психотерапевт Вирджиния Сатир применила метод реконструкции семьи, восстановив связи и детали взаимодействия в трех поколениях.
Метод немецкого психотерапевта Берта Хеллингера – психогенеалогическая терапия, помогающая выявить сценарии семейного бессознательного. В основе лежит семейная констелляция: человек участвует в сценах, проясняющих несоответствие структуры идеальной семьи семейному мифу.
В психодраме хорошо известен жанр «драмы предков»: разыгрывая жизнь одного из своих родственников, отождествляя себя с ним, можно понять, как его (прежние) чувства и поступки влияют на нашу жизнь.
Какова была реакция психоаналитического сообщества?
А. А. Ш.: Психоаналитики меня не знали, и некоторые, наверное, думали, что я мечтатель или сумасшедший. Но это не имеет значения. Я не думаю, что они равны мне, за некоторыми исключениями.
Я занимаюсь групповым анализом, занимаюсь психодрамой, делаю вещи, которые они презирают.
Я не вписываюсь в них, но мне все равно. Я люблю открывать двери и знаю, что психогенеалогия покажет свою эффективность в будущем. Да и ортодоксальный фрейдизм тоже со временем меняется.
В то же время вы встретили невероятный интерес со стороны общественности…
А. А. Ш.: Психогенеалогия появилась в то время, когда все больше людей интересовались своими предками и испытывали потребность найти свои корни. Впрочем, мне даже жаль, что все так увлеклись.
Сегодня каждый может претендовать на использование психогенеалогии, не имея серьезной подготовки, которая должна включать как высшее специальное образование, так и клиническую работу. Некоторые настолько невежественны в этой области, что допускают грубые ошибки в анализе и интерпретации, вводя своих клиентов в заблуждение.
Тем, кто ищет специалиста, нужно наводить справки о профессионализме и квалификации людей, которые берутся им помогать, а не действовать по принципу: «все вокруг идут, я тоже пойду».
«Я перестала себя винить»
Карина, 36 лет, страховой агент
Через два года после рождения дочери я, не выдержав постоянных ссор, ушла от мужа. Как-то в непринужденной беседе с тетей я узнала, что муж моей бабушки не был настоящим отцом моей мамы. Более того, на протяжении нескольких поколений старшие дочери в нашей семье рождались вне брака. Я был потрясен этим открытием.
Психогенеалог помог мне понять, что после расставания с мужем я невольно повторяю семейный сценарий. Пожалуй, я впервые задумался о том, сколько ошибок совершил в своей семейной жизни. Не знаю, осмелюсь ли я говорить об этом с бывшим мужем, но я перестала винить себя.
Вы чувствуете, что то, что принадлежит вам по праву, у вас отобрали?
А. А. Ш.: Да. А еще меня используют те, кто применяет мой метод, не понимая его сути.
Идеи и слова, попадая в обращение, продолжают жить своей жизнью. Я не контролирую использование термина «психогенеология».
Но я хотел бы еще раз повторить, что психогенеалогия такой же метод, как и любой другой. Это не панацея и не отмычка: это просто еще один инструмент для изучения вашей истории и ваших корней.
Не надо упрощать: психогенеалогия не в том, чтобы применять некую матрицу или находить простые случаи повторяющихся дат, которые не всегда что-то значат сами по себе — мы рискуем впасть в нездоровую «манию совпадений». Заниматься психогенеалогией самостоятельно, в одиночку тоже сложно. Глаз терапевта нужен, чтобы следить за всеми хитросплетениями мыслительных ассоциаций и оговорок, как при любом анализе, так и при любой психотерапии.
Геносоциограмма Бернара, 33 года
Когда Бернарду было 33 года, он начал болеть, попадал в дорожно-транспортные происшествия…
Вместе с Энн Анселин Шутценбергер он составил свою геносоциограмму и обнаружил, что его старший брат Люсьен умер в 33 года, а в четырех поколениях семьи , девять детей (все их имена начинались с «Лу»: Люсьен, Люк, Люси или Люсьен) умерли молодыми от несчастных случаев.
Выяснилось, что его прадед и прабабушка (Люсьен и Мария) были приемными детьми в одной семье, но, став взрослыми, поженились, совершив тем самым «родословную инцест ». С тех пор семья как бы наказывала себя, «принося в жертву» потомков от этого брака.
Поняв, что сам неосознанно пытается повторить их судьбу, Бернар освободился от семейного сценария.
Успех вашего метода показывает, что многие люди не находят своего места в семье и страдают от этого. Почему это так сложно?
А. А. Ш.: Потому что нам врут. Потому что некоторые вещи от нас скрыты, а молчание влечет за собой страдание. Поэтому мы должны попытаться понять, почему мы заняли именно это место в семье, проследить цепь поколений, в которой мы являемся лишь одним из звеньев, и подумать, как мы можем освободиться.
Всегда наступает момент, когда нужно принять свою историю, семью, которая у тебя есть. Вы не можете изменить прошлое. Вы можете защитить себя от него, если вы его знаете.
Вот и все. Кстати, психогенеалогию интересуют и радости, ставшие вехами в жизни семьи. Копать на своем родовом огороде – не копить себе беды и страдания, а бороться с ними, если этого не делали предки.
«Я в безопасности для своего ребенка»
Виктория, 42 года, психоаналитик
К тому времени, когда я забеременела, я уже несколько лет проходила личный психоанализ. Было непонятно, почему меня вдруг настиг сильнейший страх за будущего ребенка. Более того: меня стали преследовать сны о мертворожденных детях. Проблем со здоровьем у меня не было, врачей ничего не беспокоило, и я не могла понять причину происходящего со мной.
Изучая свою геносоциограмму, я заметил совпадение: несколько поколений моей семьи имели мертвых детей, а моя мать была замещающим ребенком вскоре после смерти ее брата. Этого было достаточно, чтобы я перестал бояться. Мой сын родился благополучно, в срок. И у меня все хорошо.
Так зачем нужна психогенеалогия?
А.
А. Ш.: Сказать себе: «Что бы ни случилось в моем семейном прошлом, что бы ни делали и пережили мои предки, что бы они ни скрывали от меня, моя семья есть моя семья, и я принимаю это потому что я не могу измениться». Работать со своим семейным прошлым — значит научиться отступать от него и брать нить жизни, свою жизнь, в свои руки. А когда придет время, передайте его своим детям с более спокойной душой.
«Я освободилась от своего страха»
Наталья, 28 лет, секретарь
В 18 лет я решила научиться водить машину. Но мне помешал сильный иррациональный страх: я боялся, что, получив права, обязательно попаду в автокатастрофу. Психогенеалог помог мне собрать факты воедино и понять, что именно вызывало мой страх.
Только на геносоциограмме я увидел, что мою семью на протяжении поколений преследуют смерти в результате автомобильных аварий. Мой отец, дед и прадед погибли на дорогах в разные годы, оставив после себя вдов и сирот. Когда я это понял, я почувствовал, как груз свалился с моих плеч.