Аскетичный образ жизни это: Что такое Аскетизм — Узнай Что Такое

Это вопрос об аскетизме как таковом, о том, что такое аскетика, почему она нужна, что она делает, для чего, а может, она вообще не нужна. Перед нами стоит некоторый большой вопрос в череде не перечисленныхо нашем времени и востребованности аскетизма в наше время. И я бы сказал, что, наверное, трудно найти более противоречивое время, чем наше, особенно применительно к этой теме — об аскетическом образе жизни. Ну что, спрашивается, кто станет сейчас так жить, если мы не будем брать какую-то кучку нас с вами православных, маленькую и ничтожную, а достаточно широкое поле, миллионы людей, которые в мире в этом ходят? А если мы с вами еще и ко всему прочему заузим это все на предмет сколько-нибудь передового авангарда человечества? Да, ясно, что туземцы Кении какой-нибудь совсем не очень в теме мировых проблем да и не очень рассуждают о высоких материях там, хотя туда надо, конечно, съездить, и там надо пожить — может быть, там своя глубокая духовность тоже есть. Условно говоря, огромные просторы различных регионов земного шара совершенно не расположены иной раз к той проблематике, которую аскетизм несет с собой. Но тем не менее я все-таки скажу следующую вещь: аскетика в нашем противоречивом времени одновременно и всеобще отрицаема, и всеобще утверждаема. Вот такое достаточно парадоксальное заявление, которое я попытаюсь вскрыть в дальнейшем нашем экскурсе, в дальнейших наших размышлениях.

Время наше настолько противоречиво, что оно настолько же отрицает аскетизм как таковой, настолько же его и использует, если хотите, обращается к нему, живет им, действует и осуществляет в своей жизни. Ну, во-первых, на чем хотелось бы сосредоточить ваше благочестивое внимание — что означает аскетика. Аскео (греч. ασκησις) — упражнение, упражняюсь, то есть отсюда оно идет и предполагает как буквальное толкование термина, так и более расширенное. И мы будем как буквально, так и расширенно использовать его в зависимости от нашего контекста.

Далее что мне хотелось бы отметить. Что как только мы говорим с вами, особенно в нашей среде, об образе жизни аскетическом, то у нас всегда вызывается впечатление в нашем воображении, в нашей памяти всегда появляются православные анахореты, православные аскеты, постники, пустынножители раннего христианства, среднего периода или позднего времени. Таковые у нас в среде даже встречаются, и у нас такой вот устойчивый образ возникает. Но при этом всем, наверное, не стоит нам сужать эти рамки только православной средой, нашими традициями, христианством, особенно в восточной его части, потому что, когда мы говорим о первом тысячелетии, мы говорим с вами о двух обрядах — западном христианстве, тогда еще православном, и восточном. А на сегодняшний день про западное христианство у нас с вами вообще никаких иллюзий нет, нам кажется, что там вообще никаких аскетов не было и не может быть. Поэтому наш кругозор, наши рамки сужаются, безусловно, только ареалом православных близких стран. Это Балканский полуостров, есть болгары с сербами, с румынами, и мы, конечно, здесь. И все собственно. Ну, греки, там еще где-то и как-то.

Надо сказать, что аскетическая направленность наблюдается не только в православной среде, но и всякая вообще великая религия обязательно использует аскетические практики. Обязательно, без этого никуда. Это еще один такой очень важный тезис, который мы должны с вами очень хорошо понять. И аскетические практики тоже имели место в некоторых регионах земного шара — раньше православной среды. И в частности, можно привести очень знаменитый, очень известный опыт буддийских монахов. То есть индуизм, буддизм очень ярко как раз проявляется, насколько мне приходилось видеть собственно буддийских аскетов, — как чисто визуально наблюдать за ними, имеется в виду, конечно, по телевидению, потому что на Тибет я не ездил и с ними не общался, безусловно, так и по опыту комментаторов, которые использовали литературу по этому вопросу и описывали все это. Вы знаете, это особенно, конечно, Тибет, особенно практики йоги и так далее, в общем мы с вами слышали об этом, это достаточно растиражировано сейчас, и реклама этому дана достаточно большая. Так вот эти аскетические практики были раньше, чем само христианство, потому что буддизм раньше христианства был, и интенсивность занятий буддийских аскетов, в частности воздержание от пищи там, питья и так далее, — по количеству дней превышает всякую меру. То есть гораздо выше интенсивность, чем у православного нашего уклада, это факт. И то, что мне удавалось наблюдать, на это смотреть страшно, там абсолютно какие-то скелеты, живые просто скелеты, ведь если задача только в том, чтобы не есть месяц вообще ничего, два месяца, три и так далее, на воде какой-то только, то, конечно, высохнешь совершенно. Это все наблюдается, и мы с вами должны знать, что там это есть. Есть это и в мусульманстве. Мы с вами уже приобщились, так сказать, к мировому ареалу, в частности египетского региона, куда полстраны систематически ездило последнее время, и мы с вами знаем, что какие-то посты там соблюдаются много лучше, чем у нас православных, в смысле, конечно же, площади покрытия, то есть процентного количества населения, которое использует это все, в отличие от нашей среды, особенно нашей русской, которая начала в масштабе всего населения это применять буквально только с 1990 года. До этого у нас только узкий слой воцерковленных православных людей этим занимался. Так что очевидно, что в мировой практике это есть, и всякие другие, собственно языческие, религии, о них можно тоже много говорить, — обязательно применяют воздержание, посты и так далее.

Вот эта мировая практика может иногда в светском сознании, особенно внешне, поражать воображение и создавать впечатление, что, чем он большее количество дней может без еды, тем он аскет больший и лучший. Это, наверное, одно из самых больших заблуждений, потому что христианство это знает все, но не приветствует и даже просто возражает. Возражает и говорит о том, что эти все практики поверять нужно некоторыми критериями, вопросами, на которые будут сразу даны нужные ответы. И среди них следующие: для чего? ради чего это все делается? Буддийский аскетизм глубоко противен и противоположен христианской направленности нашей православной, особенно потому, что отношение к бытию и к телу у него глубоко отрицательно. И этим самым все и провоцируется дальше, используется и приводит к таким итогам, окончательно противоречащим православному пониманию, как самоуничтожение.

Аскетизм в православном понимании ни в коем случае не есть самоуничтожение, хотя очень многие комментаторы, наблюдатели или внешние, как я обычно говорю, так нам и инкриминируют с нашими постами, особенно кто очень усиленно этим занимается, и выдвигают соображения такого характера: «Зачем вы занимаетесь самоуничтожением?». На что иной раз обычный православный даже не находится, что ответить. Потому что по формальному признаку на самом деле: испорченный желудок, возбужденная нервная система в течение всей Четыредесятницы — элементарный итог очень многих случаев. И поэтому я не устаю говорить, что это наше высказывание о том, что, как только пост наступил, начинают бесы мучить, — это общее наше место, мы очень охотно идем на поводу, начинаем объяснять, что Великим постом всегда бесы мучают, и это положено, это нормально, — дискредитируя, правда, самих себя полностью и целиком. На самом деле они мучают только потому, что у нас подорвана база, наша соматическая база подорвана, а за ней тянется психическое здоровье. И поэтому человек становится не очень вменяемый, очень уязвимый для бесовских ударов и превращается в такую овчарку хорошую, которая бросается в течение Великого поста на всех, пока наконец на Пасхе она не отъедается сливочным маслом просто-напросто, — и затем начинает добреть, такое ощущение, что благодать Божия наконец пришла. Очень пикантно все это выглядит, но, главное, это подтверждает какие-то наши интуиции: видимо, бес отступил, в связи с Воскресением Христовым. Это бывает очень потешно, очень неграмотно, и это называется «духовный вандализм», который очень часто нам свойственен. И поэтому вот эти практики — очень интенсивные, очень эффектные, понимаете, да? Когда выходит абсолютный скелет, йог какой-нибудь, который в землю себя зарывает на сколько-то дней, недель, — так, значит, это, выходит, уровень высокий! Конечно же, ничего подобного. И надо понимать, что означает этот вопрос: для чего, для какой цели ты это все делаешь?

Зная о том, что все мировые практики, вернее все мировые религии, обязательно используют практику аскетического воздержания, мы с вами теперь должны задать этот вот ключевой вопрос, один из следующих наших в сегодняшнем размышлении: почему же тогда применяются эти аскетические тренировки? Для чего они нужны? Для какой цели происходит в некоторых религиях даже самоуничтожение, стремление, как в буддизме, уничтожиться, уйти из этого мира таким, как они скажут, благочестивым образом? Ведь у них существуют свои заповеди «не убий», то есть они убивать себя совсем не могут, так-то, может, вены вскрыл себе, отошел вообще в нирвану эту, — ан нет, так вот как раз не отойдешь, а наоборот, переродишься в кого-нибудь похуже, и там будут новые приключения и так далее, то есть это будут еще более сложные проблемы. А для чего же тогда вообще мировое сознание обращается в эту сторону?

Здесь, мне кажется, следует сказать следующее. Во-первых, как люди, закончившие среднюю школу, учившиеся в каких-то заведениях, мы знаем с вами прекрасно о действии обычных физических законов, и мы представляем хорошо из наблюдений, что происходят определенные закономерности, которые связаны с попыткой соблюсти какие-то наши кондиции. Если, например, человек поставил себе задачу окончить какой-то институт, то он должен обязательно заняться этими делами и постоянно что-то заучивать, причем тратить огромное количество сил на это. Если он поставил себе задачу вправить тело в какие-то рамки, он должен смотреть за умеренностью в приеме пищи и, во всяком случае, сделать все, чтобы не испортить себе желудок, чтобы, я не знаю, не допиться до ручки… То есть человек должен выполнять те задачи, которые у него есть. Когда мы касаемся с вами физического мира, то никаких вопросов у нас не возникает: стоит задача, и мы ее выполняем, что называется, не глядя. Закономерности эти вполне очевидны: не будешь ты учить биохимию в медицинском институте — не будешь ты медиком, вот и все, не будешь — и конец. Поэтому надо все это делать, и мы делаем, без всякого разговора это осуществляем и придерживаемся определенных правил, причем, чем более ты неукоснительно это делаешь, тем лучше у тебя это получается.

Но теперь у нас вопрос другой, и он тоже очень важный. Если дело касается нашей физиологии, нашего порядка, так сказать, памяти, образования и так далее, то с этим вопрос ясен. А когда мы говорим о нашем духе, то вопрос как раз о следующем: возможно ли воздействие на сам дух какими-то способами, связанными с соматическими проявлениями? Возможно или нет? Или можно дух рассматривать как субстанцию иной совершенно природы — нематериальную, нефизиологическую — и поэтому не применимы к нему такие же меры по соблюдению этой кондиции? Этот вопрос достаточно трудный, потому что у нас очень часто разделение такое есть: мы где-то, может, действительно будем трудиться, где-то мы действительно скажем, что чего-то нам нельзя, нам требуется придерживаться определенных правил, а где-то — опустим поводья этой лошади, как мы говорили все раньше, «у пьяного карела», он сам проторит себе дорогу и как-то придет к хате, вывезет — авось, куда-нибудь. Ну а больше даже так вот: считаем, что дух вообще дышит, где хочет, и поэтому он нуждается в сугубо своих правилах, ему одному известных, поэтому не надо его трогать, а если и будешь трогать, то все равно ничего не поможет. Это все — касательно воли, касательно этих смыслов в нашем сознании, управления мыслями в частности. Это, конечно, к нашей среде и аудитории направлено, потому что этой аудитории многое ясно в этом вопросе, а в этом мире это совсем не ясно, и считается, что не действует это все и не может дать никакого результата.

Так вот, я должен сказать, и вам это тоже достаточно известно, что теперь, уже в течение двух тысячелетий, мы с вами имеем определенный опыт христианского наблюдения по этому вопросу, который осуществил некоторые выводы. А уж аскетической литературы — ее достаточно много, и православный народ чаще всего в своей массе читает и обращается как раз именно к аскетической литературе, потому что ему внутренне это больше интересно. Я вижу по процентному соотношению людей, читающих интеллектуальную православную литературу и душевно полезную аскетическую, — у нас перевес идет большой на аскетическую как раз литературу. Поэтому вы, я думаю, представление имеете по этому вопросу, и я рекомендую и дальше читать по мере сил и возможностей литературу либо околоаскетической направленности, либо аскетической. «Добротолюбие» (греч. φιλοκαλείν), конечно же, вы все знаете, эти несколько толстенных томов, которые всегда рекомендуется читать, и там есть и указания, и все прочее.

Что же мне хотелось здесь выделить на сегодняшний день? Что все изучения и наблюдения этого вопроса православными подвижниками, анахоретами, записанные и переданные исходя из своего опыта, имеют действительно сформулированные методики, как бы это слово ни резало слух, потому что, полагаемое на духовную жизнь, оно каким-то диссонансом, конечно, слушается, и поправка в этой терминологии у нас должна с вами быть. Но методики есть, безусловно. В самом общем виде они могут быть сформулированы. Я их сформулирую в виде трех базовых положений.

Первое — это запирание энергии, так я сформулирую. Второе — перераспределение сил наших физиологических, психологических и так далее. И третье — это снижение активности страстей. Вот в основном к этим трем положениям направлено все наше аскетическое делание. Подвижники заметили в своих наблюдениях, что следует двигаться в этих направлениях, в этих типах, общих таких направлениях, ибо они выполняют поставленную задачу. Попытаемся описать вкратце каждое из этих положений.

Первое — запирание энергии. Я специально так назвал это, как бы более хлестко. Что оно собой представляет? Я начну с одного высказывания профессора Осипова, который как-то на лекции, когда я был семинаристом, получил один вопрос: «А почему у нас, у русских, ничего не получается в государственном, социальном устройстве? Почему у нас так все плохо?» Этот вопрос стоит не только сейчас, а в тех 80-х годах, когда я сам учился, тоже стоял. Тогда у нас с вами было 90 % атеистов, это 1980 год. Было 90 % атеистов, и только 10 % было верующих, и то эти 10 % — это очень сильно натянуто, если посчитать по храмам: в Москве их было всего 43, понятно или нет — 43 храма? Я думаю, эту цифру вы все слышали сто раз уже. При современной тысяче на сегодняшний день, в общем количестве, по-моему, 840, правда, это с храмами домовыми, больничными, институтскими, с часовнями и так далее, — но тысяча. Москва наиболее, я бы так сказал, религиозно ориентирована была, действительно стояла с огромным отрывом от других городов. Я помню, как на Синодальной комиссии в 1982 году, тогда прежнему еще митрополиту Филарету, подавали эти статистики, эти справки по городам: в процентном отношении Москву превосходил, знаете, какой город только? Вам он тоже очень известен, и вы все согласитесь, — Сергиев Посад, тогда Загорск. Вот там атеисты не знали, что и делать: лавра настолько придавливала все вообще, что там, конечно, показатели были очень «плохи». Это я говорю к тому, чтобы немного подтвердить мысль Осипова (как сейчас это помню, очень живо все было, за цитату не ручаюсь, а за точность мысли ручаюсь практически), а сказал он следующее: «Вы знаете, вообще у русских людей (в частности, тогда советских) духовная составляющая, вне зависимости от конфессиональной принадлежности, огромная, большие силы идут на духовность. И на другое просто не хватает сил. Если мы, православные, хоть ходим в храм, это предметно и ясно — куда мы направлены, у нас есть иконостас, престол, и мы там молимся и так далее, то все прочие — на кухнях, в своем культе кухонь…» Как я встречал одну статью, которая утверждала такую мысль, что религиозность советского общества заключалась в «алтаре на кухне» — потому что все культовые действия совершались там. А что значит «культовые действия»? — Это были размышления. Когда человек приходит в храм, то у него происходит очень интенсивный диалог с Богом. Если он пришел в храм и начинает верхоглядничать и думать, сколько пирогов он не съел, — это вообще никуда не годится, и другое дело, если он не совсем молится о грехах и не очень по существу, но переживания за родственников, за себя, за близких, проблемы какие-то — всегда у него, конечно, в голове — это нормально. Он приходит к Богу и осуществляет интенсивный разговор. Так вот, автор этой статьи утверждает, что все советское время это все у нас происходило на кухнях, там это все совершалось, потому что больше нигде нельзя было, религиозное чувство рвалось со всей своей силой, которая была заложена, и там все собственно и реализовывалось. Вот Осипов и говорит: «Если мы хоть знаем, как мы молимся, куда мы тратим эту силу, то все остальное сообщество тратит ее вообще не поймешь куда, но душевный растрат идет огромный, на другое сил уже не остается…» Так он сказал приблизительно.

По советскому времени, которое в данном случае я описал, это-то ладно, но в целом по Руси как таковой, и Российской империи в частности, и собственно в постсоветском пространстве, в котором мы сейчас с вами живем, это, конечно, имеет свою применимость и может быть действительно анализируемо. Вот такое изречение. Но оно, на мой взгляд, не является очень спорным, поскольку действительно психическая энергия растравливает, приводит совершенно в изнеможденное состояние нашу нервную систему, мы действительно можем обессилевать, человек обессилевает необычайно, тут спорить, я думаю, бессмысленно. Так вот, сообразно этой идее, идет определенное запирание энергии, которая, скапливаясь, может давать, и дает, выплеск нормальных творческих и духовных свершений.

В чем это запирание энергии выражается в нашей практике и в прошлом в русском этносе? — Это монашество. Очень характерный пример, и я могу сам подтвердить это. На самом деле я их наблюдал очень много, просто «варился» буквально в этой среде лет пятнадцать. Я видел, что монашеский уклад сам по себе дает огромное сосредоточение энергии, направленное в храмовую деятельность, в устав, в молитву и так далее, я видел это. И как только этого нет — вот тогда с монахом происходит невероятное: он начинает буйствовать, он начинает гонять куда-то, бегать, еще что-то такое, то есть этот расход, конечно же, обязательно требуется, он требует своего осуществления. И это первое положение, согласно которому, как я уже сказал, запереть энергию вполне можно. У нас с вами есть здесь одна очень важная нить, которая практически все решает. В частности, это связано с браком, это связано с нашими интимными отношениями, это связано с сексом и так далее, где сил требуется колоссально, и туда уходят огромные силы. Вот почему в монашестве одно из основных требований, и наиболее тяжелых аскетических требований, — это воздержание от семьи. Здесь эта энергия экономится очень и очень сильно и очень здорово. Если мы, наоборот, видим беспорядочные связи и так далее, то наблюдения показывают, что человек полностью истощается. Его интеллектуальные возможности на внешнее никак не реагируют, и мы видим: они говорят нормально, считают нормально, тут ничего, отличия вроде бы никакого нет. Но не надо смотреть на эти поверхностные параметры, надо смотреть на некоторые более внутренние, когда требуется творчество, требуется сосредоточение духовное, концентрация определенная, — вот это действительно можно подсмотреть. И эта так называемая разинтегрированность личностного начала, при беспорядочных связях, — она имеет всеобщее хождение, как некоторая констатация, спорить с этим бессмысленно. И поэтому христианство на это накладывает свое решение, рекомендации, которые необычайно запирают эту энергию колоссальную и дают ей выброс уже совершенно в другую сторону. Если мы хотим для Бога послужить, то тогда, конечно, здесь это реализуется в полной мере.

Далее второй момент. Это перераспределение. Оно связано во многом с первым и вытекает из него. Снова мы говорим о нашей психической, физиологической энергии, которая наполняет человеческий организм, и она может перераспределяться. Как я уже сказал, из предшествующего положения — запирания — энергия идет как раз на это перераспределение. Опять-таки мы знаем физический закон о перераспределении сообщающихся сосудов, гидростанций и так далее, когда вода подпирается, затем низвергается с силой и так далее, — имеет ли это некоторую аналогию в духовной сфере? Да, действительно, имеет. Имеет свою аналогию, немного действует по-другому, но во многом узнаваемо, безусловно, это перераспределение вполне может иметь место. И в христианской двухтысячелетней практике это перераспределение активно используется.

И наконец, третье положение. Это самый центр, ради чего эти предшествующие два во многом и предприняты. Я сказал о том, что это запирание энергии, сил, ресурсов человеческих и ее перераспределение, конечно же, идет на служение Богу. Происходит выброс творческой энергии, которая сначала страдает от дискомфорта неразрешенного, недозволенного, но затем происходит оплодотворение вдвойне, втройне — от преодоления, когда человек умеет преодолеть эти искушения, эти трудности и затем реализовать их в служении Богу. А вот третье — это смягчение самого большого — страстей наших. Это одно из самых главных во всей аскетической практике.

Как я уже сказал, психофизическое, физиологическое наше состояние во многом имеет свою зависимость от соматики и от энергии в ее уже не полудуховном смысле, а в смысле именно физиологическом. И чем больше происходит потребления продуктов питания, чем больше мы едим-пьем, чем больше мы наблюдаем всего и вся, дозволенного и недозволенного, тем больше у нас происходит возбуждение нашего внутреннего мира, как положительного, так и отрицательного, но отрицательный всегда придавливает положительный, и в этом случае у нас начинает энергия страстная возбуждаться колоссально. Само воображение у нас дорисовывает, что хочешь, и я думаю, что каждый может заглянуть в самого себя и посмотреть на какие-то труды, публикации, которые могут пролить свет на эту сферу, на эту область. Действительно, одна область воображения чего стоит, и она может распалять настолько, что потом остановиться уже невозможно. Эти процессы подвижники благочестия давно пронаблюдали, давно сделали свои выводы и рекомендовали некоторое ограничение — ограничение в потреблении мяса, молока, как у нас всегда это и имеет место. Особенно часто кричат про молоко: «Почему молоко запрещают Великим постом?!» — это подмечено давным-давно, что молоко дает детонацию свою — и получается проблема, ведь у нас есть тело, у нас есть энергия, у нас есть свои побуждения, есть свои психические и физические устремления. Возникает вопрос, как с ними справиться, что сделать, как умерить их, как унять, — это вопрос очень тяжелый и очень большой. И самовоздержание, ограничение и нескончаемое упражнение в этой области как раз и дает нам ослабление этих ударов изнутри. Действительно, одного только воздержания в пище, в питии и в наблюдениях не хватает, это мы знаем, искушения сохраняются, и требуются еще большие навыки, большая помощь опытных людей, чтобы свести это на нет, и на нет, конечно, свести тоже окончательно не удается. Поэтому такие воздержания в посте не являются некоторой методикой, которая может снять вообще этот вопрос, и не надо так думать, и не надо надеяться на это. Это есть именно помощь, определенный механизм, определенные правила, которые могут помочь справиться с теми или иными проблемами, которые у каждого могут быть в разных точках, в разных углах нашей психики, нашей физиологии, проявляться немного по-разному, хотя в целом мы знаем все эти типы, все эти проблемы, но индивидуальность, конечно же, есть. И у одного просто ослабленное воображение, ему хоть смотри, хоть не смотри какие угодно фильмы, у него ничего не остается, а у другого все сразу отпечатывается необычайно, и тогда, если он посмотрел в одну сторону, на один киоск, — все, ему достаточно на целый месяц. Надо это все учитывать. Это третье, которое составляет завершающий и самый главный этап — по ослаблению действий этих страстей.

Конечно же, это все дано в рекомендациях отцов-аскетов, отцов-анахоретов, пустынников благочестия, которые занимались этим вопросом. И все они говорят, что без этих ущемлений себя, без этой тренировки, то есть, другими словами, без аскезы, вообще невозможно существование и невозможно созидание, а самое важное — это созидание. И если у нас созидание — для спасения души — это одно, и мы все понимаем эту ценность, то огромное количество людей, подавляющее количество людей, этого не понимает, но понимает, что такое созидание, потому что им же надо создавать что-то. А созидание культуры всегда связано с аскетизмом.

Таким образом, эти аскетические правила, методы и самая аскеза как таковая, исходя из, как я уже сказал, наработок святоотеческих, приобретают универсальный характер. Что это значит — универсальный характер? Это означает, что аскеза была всегда, что она есть на сегодняшний день, что она всегда будет и что она позарез нужна, и тот, кто ее отрицает, обречен на вырождение. Вот этот базовый вывод, который вся аскетика как раз и доносит до своего читателя, до верующего человека. Но с верующим человеком здесь достаточно просто, потому что понятие спасения является центральным для нашего представления, и все остальное, конечно, блекнет и темнеет. И мы понимаем, что вне самоограничения спастись невозможно.

Теперь я хотел бы сказать об этой универсальности. Такого именно формуляра, как я сейчас выразил это, я нигде не встречал у святых отцов, но попытаюсь эту мысль обосновать, причем уже на светской стороне нашей жизни, на нашем обществе. В самом начале сегодняшней беседы я сказал, что аскетика, сообразно нашему противоречивому времени, как отрицается, так и утверждается одновременно. Я попытаюсь сейчас объяснить это соображение — в чем оно, почему оно у нас действительно. Да, действительно, с одной стороны, она у нас отрицается. Вывеси этот аскетический образ жизни сейчас на всех афишах кинотеатров наших, на всех рекламных щитах — ну плеваться просто будут люди, и все. Зачем это все им надо? Да не надо это им, чушь, скажут: «Что за дикие люди? У нас сейчас и время другое, нам это неинтересно, нам интересно плоть вскармливать» — вот что они скажут. «Нам требуются удовольствия, нам надо жить полной жизнью, а не запирать себя, не лишать себя! Что это за такое дело, изуверство — лишать себя каких-то благ?» Так вот. Я предлагаю всмотреться в некоторые слои нашего общества, причем слои как бы авангардные, то есть те, которые приводят весь процесс исторических событий в движение. Я предлагаю вам всмотреться в них и усмотреть, в частности, кто они: аскеты ли, распутники ли, обжоры ли, или они, наоборот, воздержники? Берем с вами кого? Ну, сейчас у нас все на слуху, политика сейчас, президента выбирают, передрались уже все, все с ума сошли, эти четыре года делятся, как один сказал комментатор, на два года: сначала два года они готовятся, потом два года отдыхают, потом два года снова готовятся, и все это беспрерывный перманентный процесс вечно каких-то избираний. Я тоже достаточно плотно окунался в эту среду и слышал их разговоры. Знаете, эти разговоры какие? Не догадаетесь даже. Вот, один при мне поливал последними словами толпу, это нас с вами, значит, называл негодяями, свиньями и все прочее. И это за то, что люди в пробке очень сильно озлоблены, когда прут «синие маячки» по встречке с сиренами и закрывают все трассы, перекрывают перекрестки, часами стоят там люди тысячами, сотнями тысяч. Последними свиньями нас называл, и знаете почему? Потому что мы не отдаем отчета, насколько они заняты, насколько они мало спят, насколько они мало едят и насколько много работают. Он орал: «Я работаю двадцать часов в сутки, им бы понять это все, а они тут орут, видите ли, не пропущу его, пусть он тут в очереди стоит! Иногда даже двадцать один час в сутки я работаю!» — зашелся прямо.И я должен вам сказать, что это действительно правда, и не надо думать, что они только врут, они на самом деле оголтело и остервенело работают. Они сразу жиреют на работе страшно от очень нездорового образа жизни. Вы посмотрите на какого-нибудь политика, который приходит на свой пост, — он сразу толстым становится: ест ненормированно абсолютно, семьи не видит, никаких удовольствий, у него только одна гонка, ему только прорваться во власть, а во власти сделать уже одну ступеньку, другую, третью, дойти до чего-нибудь. Там сплошные переживания, у него сплошные бессонные ночи, там такие неврозы от каких-то удач, неудач и всего прочего. Я на них иногда смотрел, думаю: «Ну ничего себе воздержники, а! Ведь как умеют себя лишить всего вообще!» Они что, думаю, ставят себе проблемой вообще поспать, не поспать, не доспать, не доесть, переесть, а еще где-то надо сидеть ему с кем-то, надо выпить ему литр коньяка обязательно, ведь если он не посидит, вот этого коньяку не сумеет одолеть — значит, у него контакта не будет, у него просто не будет дороги никуда. Поэтому там все так, он даже и пьяницей никогда не был, даже и рядом нет, а потом стал — выхода никакого нет. И вот теперь вопрос, который я буду задавать еще неоднократно: аскеты ли они? Так вот действительно аскеты, и еще какие.

Беру второй пример. Политический слой у нас достаточно ограничен, но действительно ключевой, там собираются лучшие умы. Второй слой, для вас тоже очевидный, никаких вопросов с этим тоже нет, — от мелкого и крупного предпринимательства до олигархов. Что мы с вами видим в этом слое бизнесменов? Кооперацией занимаются, коммерцией, всем прочим. Я их тоже видел. Ну, это вообще, это вы знаете. Какая там семья, причем здесь она? Жена орет, как я не знаю кто, сын забыл, как отца звать, — отец приходит ночью, уходит рано утром, он не спит, не ест, он не знаю какой ходит, то там отстрел одного, то другого, они все время под страхом смерти ходят. Такие лишения, коллеги, это просто невыразимо! Колоссальные лишения!

Берем самый благородный слой, он тоже ключевой, — научные люди в собственном своем смысле, которые живут только наукой. Это ну просто — встанешь и будешь аплодировать. Да ничего ему не нужно! Вон у меня сидят в самом издательстве: как только наукообразные есть какие-то, на них смотреть страшно, они действительно живут только одним, ничего им не надо, какие там дачи, машины, квартиры, ковры, телевизоры, все прочее — ничего им не нужно. Только наука — и все. Ради чего? — Ради истины, ради изучения. Как одна сказала: «Если я хотя бы семнадцать часов не поработала, у меня вообще, считай, день пропал». Да, обычные наукообразные, ученые, средней руки. Очевидно.

Наконец, еще. Спортсмены. Ну что о них сказать и что вам про них рассказать? Здесь могу рассказать, тоже знаю их среду, и даже очень хорошо. Столько пота, столько сил, столько часов страшного изнурительного труда, столько травм вплоть до инвалидности, а в конечном итоге чаще всего инвалидность полная! Я как-то один ролик посмотрел про тренировку одного хоккеиста, Кросби, по-моему, его фамилия, один из лидеров канадцев. Я посмотрел и думаю: это вообще возможно ли? Там сколько телодвижений в единицу времени, это скорость, и часами, это просто на износ. И вот теперь опять тот же, уже в третий раз, вопрос: вот они кто, воздержники или нет? Ведь эту штангу поднять — это, я не знаю, чтобы позвоночник себе просто сломать, грыжа чтоб выскочила, соединительные ткани вообще быстро приходят у штангистов в негодное состояние. Вот чему он соответствует? Аскет он или нет, а? — Аскет просто с большой буквы, потому что столько лишений, сколько они принимают на себя, — нам, православным, далеко, просто далеко.

И соответственно все, инженеры, конструкторы и все прочие, — тоже. Как сейчас у нас «Булаву» делают, которая все время шлепается обратно, слышали, наверное, — это кошмар. «Суперджет» вот эти самолеты, которые не летают сейчас, их сделать никак не могут просто, — ну болезнь у нас какая-то. Все эти конструкторы вспухли уже от всех недосыпов, от всех неудач, все время думают, ищут какие-то решения.

Все ключевые слои общества — все занимаются только самоограничением, причем страшно оголтело, невзирая ни на какие последствия для своего здоровья, плюют на все это. Исходя из этого, у нас остается с вами в стране, может быть, достаточно большая, но абсолютно бестолковая серединная часть, которая не задействована в ключевых процессах организации всего исторического процесса и всего жизнеустройства государственного. И эта часть действительно так живет — ни шатко ни валко, ни туда ни сюда, а потому что ничего не надо особенного. Да, действительно там аскетизма не найдешь особенного никакого, но там и не найдешь никакого результата, вообще никакого.

И вот, соответственно, некоторые выводы по этому поводу. В нашем мире, в нашей современности аскетические максимы, которые отцы-аскеты нам дали и которые когда-то говорили о душевной, духовной жизни, которую мы можем созидать только через аскетику, — они везде утверждаются, везде осуществляются так или иначе, как только человек приходит к какой-нибудь потребности что-то создать, что-то сделать. Тогда он тотчас же отказывает себе в сне, отказывает себе в удовольствиях, отказывает в приятном времяпрепровождении, в лежании на диване и всем прочем и занимается только одним — достижением поставленной задачи во что бы то ни стало, с потом и кровью очень часто.

А вот теперь вопрос. Мы с вами наполнены скепсисом здесь. Я описал этих аскетов, так сказать, но мы с вами в то же время знаем, что они отнюдь не аскеты. И опять вот этот проверочный тест: а для чего они это делают? Получается, что аскеты-то они, конечно, аскеты, но только в его формальном и буквальном смысле, но не в его христианском понимании, в связанности с духом, а не с обслуживанием своих страстей, потому что этот аскетизм есть не что иное, как обслуживание страстей всего лишь навсего. Чего конкретно? — Жажды денег, жажды власти и в конечном итоге — удовольствий, которых никто не видит.

— А у научных работников тоже обслуживание страстей?

— Да, я как раз об этом и сказал. Я скажу следующее. Как только я оказываюсь в православной даже, а уж в светской-то вообще, научной среде, то я встречаю такой набор страстей! — но специфически выраженных. Просто специфически. Это выражено, знаете, в чем? — В собственных амбициях, в собственном своем понимании истины. Я более ожесточенной злобы и критики по поводу мнения по тому же вопросу, не совпадающего с мнением самого ученого, — редко где увижу. Это такая непримиримость! Я сколько раз спрашивал, у меня светило была одна: «Ольга Борисовна, а почему Вы из юбки-то выскакиваете сейчас, зачем вам это надо? Что Вы делаете с этим Сидоровым, Дунаевым и так далее?» (которые высказались иначе по одной форме глагола в греческом языке). Или тот же Дунаев мне тоже, Алексей Георгиевич, — ну в Дом Советов голова, прекрасная! Но, Боже мой, так если кто греческого не знает — все, это люди просто потерянные абсолютно, не нужные ни для общества, ни для Бога, ни приобретение, что называется, для государства, ни потеря для Бога, вот чтобы их перерезать всех. Я удивляюсь, насколько непримиримо относятся по поводу любого высказывания, и такая травля сразу начинается — не удержишь. Они очень благочестивы в разных других вопросах, очень уравновешенно все, но как только красный флажок показал — все, как с цепи сорвались, и ни за что, пока его не расчленит в теоретическом смысле, анализе, — не успокоится. Я думаю, что редко кого найдешь из ученой среды, которые за эту истину свою в обслуживании именно этих честолюбивых страстей не будут замечены. Ваша милость, конечно, — с равновесием очень удивительным, и я, выходит, зря всех так. У нас еще Рубен Маратович есть, чистопородный музыкант, он многие премии когда-то международные завоевывал. Он единственный из музыкантов, который ни одного не обругает никогда из своих друзей, коллег по цеху, никогда. А насколько это бывает редко! Господи, если я одного хормейстера услышу, как Минин на Пожарского, а Пожарский на Минина, как они их причесывали, как они им объясняли, что они вообще ничего не могут, — это надо было просто видеть, загляденье! Да, я думаю, там свои страсти есть, но они более, я бы сказал, благородного плана и более ограниченного — они в сфере изысканий, в которых они купаются. И вот в этом, конечно, да, во всем остальном очень удивительные люди, просто удивительные. Как у нас был отец Матфей (Мормыль), Царствие ему Небесное, святой жизни был старец, он был регентом Троицкого братского хора, семинарист, он был музыкант до мозга костей. И если только семинаристы на четверть тона понижали, он их убивал сразу прямо, а так как он был в весе человек в буквальном смысле, то его удар, конечно, был значителен, особенно в солнечное сплетение… Он требовал, чтобы держали диафрагму, чтобы не понижали, это якобы им помогало, считал он, так там был клирос как раз у нас высокий, так вот кубарем все и летело сразу, и женщины тоже, они плакали я не знаю как, навзрыд, — но человек не мог просто держаться и все. А в остальном был просто ангел, и мне кажется, что он в Царствии Небесном сейчас за нас молится. Одно это единственное место — в профессиональной направленности, в творческой, не наука это была, это музыка, но она очень тоже близка.

Вот поэтому, как я уже сказал, деньги, власть, эгоизм — эти три силы и правят здесь бал, и поэтому нельзя, конечно же, говорить о том, что мы с вами имеем здесь действительно подлинных аскетов. В этом и есть парадокс нашего времени и парадокс хороших желаний, этих добрых устремлений создать что-то, сделать и так далее — стремлений, утверждающих эту аскетику и извращающих ее до основания.

В завершение нашего экскурса — о нас самих. Эти «мы сами» — это значит, что мы-то от традиции, мы знаем, как и что, мы понимаем это все и при всем этом у нас тоже нарушения бывают страшенные. Сколько раз приходилось слышать в храмах в начале Великого поста или в подготовительные периоды, что батюшки страшно кричат с амвона своим пасомым о том, чтобы они не спутали направленность, вектор своих усилий в пощении и чтобы они не принимали порося за карася и наоборот. И очень часто при всем понимании и знании аскетических норм и этих вопросов-критериев: для чего, ради чего — мы тем не менее продолжаем чудить. И формальное воздержание двадцать лет от вкушения мяса позволяет возноситься я не знаю на какие вершины собственного представления о себе самом, о своем благочестии, при этом все время проговаривается: «Ах, насколько я грешна!», «Ах, насколько я грешен!» — но вознесение удивительное. Сколько раз приходилось наблюдать такое явление, когда просто по должности человек усваивает себе аскетическую добродетель: если ты принадлежишь к монашескому чину, а монах по определению аскет, потому что он просто произносит обеты, когда у него постриг, — и просто по чину этому уже возносится на недостигаемую высоту! Спрашивается: что с этим делать?

Но мы понимаем, что в аскетической практике, повседневной нашей современной, у нас есть взлеты и падения, что есть времена духовных прозрений и есть очень большие группы людей, занимающихся воздержанием необычайно плодотворно и необычайно благодатно. Мы знаем, что бывают времена глубокого ниспадения, когда все идет только от формального признака: сколько ты сделал одного-другого, и поэтому тебе гешефты твои, плюсы уже как бы автоматом идут. Достаточно сказать, что на Руси нашей святой представления, я всегда об этом говорю, очень сродни католическим представлениям совершенно нам чуждой духовной практики, образа мыслей, когда к смерти надо обязательно постричься либо в монашество, либо в схиму, и тогда ты оказываешься в раю только по признаку схимника или по признаку монашества. Все это, безусловно, накладки очень серьезные и очень грубые искажения, но, я думаю, еще раз повторяю, — они все являются именно данниками определенного времени, определенной эпохи и выправляются, конечно, со временем. Вот и мы, я надеюсь, понимаем, вернее, не понимаем, а надеемся всегда, что это действительно будет исправляться, и будет изживаться, и будет искореняться. В этом и состоит процесс созидания нашей истории, нашей жизни.

В заключение я напомню, дорогие друзья, о том, что нами были сформулированы несколько соображений по аскетическому образу жизни. Я делал акцент на том, что это явление, нам все время сопутствующее, — связано с воздержанием, связано с упражнениями, направленными на ущемление своих страстей и созидание добродетелей. И аскетические правила, эти методики постов, молитв, поклонов и так далее, — они все направлены к тому, чтобы перераспределить энергию, в нас бушующую, в нужное русло — к увеличению добродетели и уменьшению действия деструктивных составляющих нашего существа, которые размывают все и приводят к деградации. И я указывал на то, что это явление именно универсальное: оно как в прошлом, так и в настоящем и в будущем, и оно имеет хождение в разных слоях общества вне зависимости от их религиозных ориентаций, и оно всегда будет иметь место в будущем до тех пор, пока созидается культура, пока есть именно само созидание, когда надо что-то сделать, что-то сотворить, что-то сочинить, что-то воспроизвести, ибо вне этого самоограничения, вне запирания своего этого буйства мы с вами не сумеем этого создать.

И мы все должны, безусловно, обращаться всегда к аскетическим правилам, помнить, что они являются своего рода дыханием и потребностью нашей жизни, что они, очень скромно скажу, способны помочь в замедлении процесса нашей деградации. И в завершение вот такая фраза: если человек не может заставить себя сделать пятьдесят поклонов после вечернего правила, то он не может практически ничего по большому счету. Такое вот образное выражение.

На этом я завершаю сегодняшнее свое чтение, благодарю вас за внимание. Если у вас есть вопросы, то, пожалуйста, задавайте.

— Вы когда говорили о запирании энергии, Вы сказали, что на семейную жизнь уходит очень много сил. А вот не для монахов, а для обычных людей есть какие-нибудь простые практические советы? Как, например, женщинам не сплетничать, мужчинам не гневаться? Для нас что Вы посоветуете?

— Да, действительно, я привел монашество как наиболее контрастный пример запирания энергии, которое дается очень мучительно, это огромный подвиг, гигантский подвиг, и самое основное — чтобы он был выполнен правильно, потому что он все-таки иногда не выполняется правильно, а то раздражение, которое накапливается, переходит разумные меры, и человек съедает окружающее пространство, пожирает его, невозможно совершенно рядом находиться. Это очень часто бывает, поэтому, конечно же, воздержание от семьи очень узкий предполагает спектр, очень узкий. У нас это в русской среде очень широко понимается, и стремимся мы все в монашество. У нас, например, из семинаристов, по-моему, из десяти восемь хотели в монашество, когда мы в семинарии еще были, потом это к концу академии уже немножко унялось. То есть вот до такой степени, это настолько все у нас пылало, и это, главное, на всех курсах так было. Другое дело, что потом немножко мозгов хватает и немножко все это улаживается. Это что касается монашества.

А обращаясь к широким слоям населения, то есть к добропорядочным семьям, здесь аскетика очевидная — она всегда сопряжена с Уставом Церкви, и на него следует ориентироваться. А Устав предполагает порядок ограничений четырех постов, сред, пятниц, других постных дней: Усекновение, Воздвижение и так далее, которых набирается много. И я бы сказал даже, что Устав этот и то непосилен для обычного населения, просто непосилен во многих отношениях, потому что организован опять-таки для монашества, Студийского плана устав-то, Великой Церкви Константинопольской тоже Устав предписывает подобные ограничения, практически неподъемные для обычного человека. Я поэтому рекомендовал бы, обращаясь к Уставу, который есть, пытаться семьям его выполнить, и то в разумной мере. Он касается и семейных интимных отношений, и гастрономических отношений.

И хотел бы здесь добавить уже то, что дает наше время. Это связано с наблюдением, в Уставе этого не написано, потому что информация была совершенно другого масштаба и другого рода. Сейчас огромное место занимает информация: одни рекламные ролики чего стоят, бьют страшно нам в глаза, и здесь надо себя уже немного, по совету с духовником, регулировать: что ты позволишь себе наблюдать, а что не позволишь. Известна сейчас формула о том, что в XIX веке при империи, как только Великий пост начинался, мать в дворянском семействе запирала рояль на ключ и убирала ключ до Пасхи. Это очень символично. Для нас это просто дико, и сейчас не надо запирать рояль, ни в коем случае этого не делайте, потому что, если есть рояль, его, наоборот, надо открыть теперь уже, то есть это совсем не то. Но это очень символический, идиоматический образ, который можно очень широко распространить, — что можно запереть. Это, на мой взгляд, теперь пересиливает гастрономический даже компонент, на котором мы там все с ума посходили, и он получил у нас полное искажение сейчас в связи с нашим меню, которое у нас есть, — и это искажение требует корректировки. То, что было раньше необходимо и органично нам, могло быть осуществлено, сейчас неосуществимо практически, потому что как только ты начинаешь на какие-то рыбные продукты переходить постом, то весь бюджет у тебя полностью вылетает в трубу, ты не можешь обеспечить себя никак, и что тут делать — это дело, конечно, Соборов. Я бы рекомендовал никаких открытий себе не делать таких чудовищных: что бы вот еще? — а просто следовать самому Уставу, как он предписывается, да и то с решением этих вопросов со знакомыми опытными людьми, необязательно это священник, может быть, есть просто опытные люди — «профессиональные верующие». Как у нас одного обложили: пришел, мне говорят — это «профессиональный верующий». «Почему так?» — спрашиваю, а он говорит: «Меня назвали так у нас в фирме, и говорят: иди и разбирайся, узнавай, как нам поститься». Если профессиональных верующих вы найдете, то вы можете, конечно, с ними тоже консультироваться по этому поводу. Я бы сформулировал ответ на этот вопрос таким вот образом.

— Недавно в православных источниках прочитал, что вышла книга одного католического теолога XIX века, датского, кажется, называется «Евангелие от страданий». И в ней заявлен такой тезис, что благополучный христианин — это оксюморон, то есть сочетание несочетаемого. Как Вы относитесь к этому тезису, и означает ли это, что мы — ведь сейчас ни для кого не секрет, что время у нас в общем-то благополучное, мало кто из нас в магазинах в чем-то себе отказывает, смотрит на ценники — не должны стремиться к хорошим зарплатам, к благополучному житию?

— Да… Это многосложный и многослойный вопрос. С одной стороны, очевидно, Вы правы, и эта констатация — это оксюморон, безусловно: чем больше человек благоденствует, тем больше он жиреет духовно, он начинает свинячить, свинячить как с властью: если он подъяремный — у него образ Божий сохраняется, а как только он начинает подниматься — смотришь, его просто начинает распирать, у него лик меняется на рыло, он властный становится. Это шкала продвижения, повышения в должности — характеризует внутреннее состояние, это очевидно. И поэтому стремился бы, конечно, лучше быть подъяремным, что в монашеской практике у нас зафиксировано. Что это означает? — Когда он принимает обеты, у него, в частности, отрубаются некоторые ключевые направления, позволяющие, чтобы его распирало, в частности преподавать, учительство как таковое ему запрещено по сути дела. У нас это нарушается везде и всюду, у нас монашествующие только и преподают, их только и слушают. Но это не отменяет самого правила, то есть оно как раз и говорит о том, что следовало бы так, то есть сиди внизу, сиди тихо и спасешься, а если будешь пилитькуда-то и будешь стремиться, то пропадешь.

Но, с другой стороны, безусловно, и другая картина: наше общество требования предъявляет другие, статус христианина тоже у нас другой уже немного, на него смотрят совершенно по-другому. И вот я приметил такую выразительную интенцию, которая в светском мире как бы диктуется нам, этот оксюморон не столько изнутри идет, сколько извне нам все время об этом говорят, рекомендуют: быть нищими, быть убогими, жить в гетто, быть в капсульном состоянии, в капсуле жить и так далее. Это, конечно, тоже плохо, и, мне кажется, не надо этому совсем следовать, и не надо смущаться, а то обычный православный человек обязательно почему-то должен быть нищим. Но это хорошо, когда общество это оценивает и понимает, что это такое. Но ведь в современных наших отношениях — все по-другому, особенно в американских, я все время цитирую на лекциях одно выражение, которое в американском обществе является крайне оскорбительным, для нас — нет в общем, а для них очень: «Ты неудачник!». Если тебе сказали, что ты неудачник, то вот если матом его обложить — не так, — хуже сказать «неудачник». То есть такая статусность, это положение еще идет от протестантизма, где неудачный человек — значит, брошенный Богом. Значит, как по иудейской такой фразеологии: «Если ты с проказой, значит, ты ее заработал, значит, ты гаденыш», скрывает, просто не знают, что ты вор, вот и все, то есть ты ворюга, типа такого. Но, хотим мы того или нет, это представление уже у нас укоренилось, и отношение к среде христианской — снисходительное — все больше и больше возникает. В обществе практически не может быть оцениваемо адекватно это состояние бедности, аскетизма, когда человек действительно является нестяжателем.

Для меня очень хороший пример — Антоний (Блум). Он в среде английской совсем не котировался, его, например, приехали поздравлять с Царствием Небесным откуда угодно, особенно от нас, — поздравлять, потому что как святого его рассматривали, когда он упокоился, — а там абсолютно никакого выражения не было. У него даже фраза такая была: «Я бедный и этого не стесняюсь», так вот сказал. Что это означает? Да все там стесняются, ему удавалось только через огромную духовность этого не стесняться.

Я думаю, что диктат общественной среды, которая где-то и направляема, если хотите, ведет к выдавливанию православной среды из интересного, успешного и востребованного слоя общества — его выдавливают всеми правдами и неправдами, с тем чтобы вообще из сердца вон, с глаз долой. И идти у этого на поводу и не зарабатывать обыкновенного благосостояния, чтобы дать образование семье, детям, и тем самым обрекать их на искушения и подвиги, которые они не сами выбирали, — я думаю, что это очень дерзновенно и десять раз надо подумать. И это только наиболее сильному, кому-то я, может быть, и порекомендовал бы, но именно избирательно, или иначе сломаешь семью, сломаешь хребет, и вообще не поймешь что будет и психика будет изуродована. Сколько раз я видел таких детей, и священнических детей тоже, — лишенные всего, просто неполноценные члены общества, больше ничего, не удается восстановиться, вот в чем дело-то.

То есть, я думаю, что всегда испытания, которые принимаются, потому что это так или иначе определенные беды, когда ты хочешь быть настоящим христианином, и ты поэтому хочешь от этого оксюморона избавиться, хочешь быть действительно гонимым, быть бедным, быть в нищете, но в то же время славить Христа и быть с душой светлой — это редко когда получится, только у очень сильных людей. Я ответил очень двойственно на Ваш вопрос: с одной стороны, это действительно так, действительно власть и деньги делают из человека рыло, а не лик, но, с другой стороны, в общей массе в христианской среде ни в коем случае не позволил бы этого. За всех своих я как раз, наоборот, бьюсь — для того, чтобы они пробились, сумели бы составить свой быт, хозяйство свое сумели бы осуществить в полной мере, потому что понятие христианского православного кулака у нас вообще в среде добродетельным считается: это трудяга, который созидал культуру, созидал быт, созидал страну, — в общем, то, чем Россия славилась к началу XX столетия, это действительно так. О состоянии России к 1913 году столько разговоров идет: что она была занюханная, забитая, другие кричат, что, наоборот, богатая была, — это вечно сталкивается: кормила весь мир, а другие говорят, что в помойке и жила. Но для меня очень знаковой оказалась фраза Уинстона Черчилля, она меня поразила, в своих мемуарах он пишет: «Я думал, что я помру от старости, а оказывается, я помру от смеха, потому что Россия, которая кормила всю Европу, сейчас голодает страшно», как раз после большевистского переворота это все. Для меня эта фраза очень большая, то есть на самом деле, оказывается, — он же был объективный наблюдатель, это же голова была огромная, он очень хорошо знал все, и поэтому он знал, что тогда было до 1913 года, — Россия действительно кормила, кулак кормил и созидал эту державу, и он был действительно боевой единицей. Сказать, что он был нищим и стремился к этому и что вся страна к этому стремилась, — я бы не сказал так. Тут надо подходить избирательно. Сложный и достаточно путаный ответ, потому что вопрос крайне сложный. Я вот так думаю.

— Батюшка, Вы говорили про запирание энергии. У меня вопрос противоположный: а где взять эту энергию, потому что в такую погоду вообще не хочется просыпаться, а хочется, как медведь, залечь, заснуть, вообще нет никакой энергии. Вот я смотрю на свою маму, она на двадцать лет старше, — она прям! — а я даже просыпаться не хочу. Вот где мне взять энергию?

— Во-первых, о разных людях разный может быть разговор. Может быть, просто заболевание какое-то? И конечно, тогда просто лечить надо. И возможно, что на психологическом уровне тоже, потому что это невроз очень распространенный.

— Нет, как раз на душе все спокойно и радостно, а вот в физическом плане…

— Значит, надо смотреть на какие-то воспалительные процессы, потому что на вас посмотреть — женщина в цветущем состоянии… Если, я говорю внешне, посмотреть на цветущего человека, если у него нет недуга, то у него всегда будет эта энергия бить до определенного возраста, потом он, конечно, увядает к пенсионному возрасту. Ну а если он с заболеванием, то просто надо лечить, и вопрос, мне кажется, решается. Я говорил о целом, о синусоиде развития человека, когда к своим сорока годам он приходит к очень хорошей кондиции, а до сорока лет он действительно очень много продуктивного делал, в сорок лет у него еще все бывает нормально, если не надорвался раньше. В целом так. Потом у него идет уже распад, и он потихоньку к пенсионному возрасту уже чахнет и потихоньку успокаивается. Если же болезнь есть своя, то тут надо молиться, просить у Бога исцеления и заниматься лечением.

— У меня вопрос-пожелание. Но вначале маленькая ремарка. Считается, что путь к Богу, к возрастанию имеет три составляющих: этика как ширина нашего пути, аскетика как длина нашего пути и мистика как вертикаль, как вертикальная составляющая. Батюшка, хотела бы от Вас услышать хотя бы одну лекцию по мистике, по этой вертикали. Потому что и аскетика, и этика — это все горизонт. Но как бы нам распрямиться и встать? Я один раз слышала какую-то лекцию, но я, батюшка, ничего не запомнила, кроме двух слов, которые еле могу выговорить — переход от трансцендентального к трансцендентному. А остальное я просто не запомнила, не въехала и потому в этой плоскости барахтаюсь. И сколько бы я себя ни ужимала, если я не встану вертикально и не буду решать какие-то свои жизненные вопросы именно вертикально, мне кажется, успеха в этом лично у меня не будет.

— На этот вопрос, видимо, я отвечу отрицательно. То, что Вы просите, требует очень глубокого мистического опыта, а мистический опыт требует совершенства, то есть, другими словами, нужен очень опытный и очень совершенный человек, с коим я рядом не стою, и поэтому делиться этим опытом дерзновенно очень. Вы сейчас привели два термина — я в общем представляю, в каком ключе развивалась эта лекция, но она ни уму, ни сердцу, это теоретические рассуждения о запредельном и больше ничего. А Вы именно духовной вертикали требуете, да? Требуется соединение с небом, мистика в этом смысле. Поэтому я предлагаю некоторое решение, такую вот замену. У нас планируется лекция Алексея Ильича Осипова, который уже семьдесят раз руганный я не знаю как и топтанный я не знаю кем и как, но остающийся, наверное, одним из ключевых. Он аскет, это я точно знаю. Он аскет, то есть воздержник очень большой, он очень много молится, это молитвенник, и у него совмещение, конечно, некоторого интеллектуального горизонта, он тоже этим владеет. Мы думаем сейчас, с какой бы к нему пристать темой, чтобы он ее осветил. Но если вы скажете слово «мистика», он вас сразу зарежет просто, даже и разговаривать не будет, потому что он так ненавидит это слово, сам термин, просто жуть какая-то, бросался всегда в мое время. Поэтому надо переформулировать немного вопрос в таких бережных, таких православных терминах и ему предложить нам зачитать. Я пока не совсем могу понять, как это сделать, но, может быть, Вы поможете тоже.

— Совершенно житейский вопрос. У нас собираются храм возводить, было собрание по этому поводу, чтобы утвердить наше желание для муниципалитета. Было очень много людей, чувствуется, все там христиане, все верующие. И когда началось собрание, выскочила из нашего коллектива женщина со своей петицией и начала выступать против этого. Ну как мы себя повели? Мы не дали сказать ей ни слова, стали хлопать, даже свистеть, орать, визжать, и она уже: «Нет, я дочитаю!» — а все равно никто не слушает. В общем, она при этом всем шуме дочитала и ушла к себе на место. Я хочу спросить, что мы сделали: мы защитили нашу веру или же человек, который пришел, он бы мог еще и остаться, если бы мы спокойно выслушали его, объяснили бы ему? Что мы сделали?

— Я думаю, что мы сделали преступление, которое делаем всегда и везде. Сколько раз я слышал это от наших православных, у нас культурой, конечно, не пахло никогда, и давно это уже. У нас нет никакого равновесия, у нас все время импульсивность, и главное, что у нас ума не хватает. Мы не понимаем, что мы этим самым вредим. Мы не кладем на лопатки в грамотном бою, интеллектуальном, в частности, или волевом, а мы просто хамим и этим самым выражаем свою слабость, больше ничего. И это ужасно. Но самое страшное, что мы иногда прем против рожна. У меня такая же ситуация в другом месте: дают участки, а там население против. Для меня, честно говоря, надо выяснить только одно: на самом ли деле население по большинству своему против? Если оно против, то тогда нам не надо лезть, надо действительно смириться с этим, знать свое место и дать Духу Божию действовать. Вот я как думаю. Это хорошо, что они драться не полезли, а то еще и кидаться чем-нибудь. Я видел такого, как он, такой русак у нас, как в бубен одному заехал прям сразу, тот так и лег, больше уже ничего не говорил, все. Это, я думаю, однозначно: культуры у нас нет.

— Такой вопрос. Имеет ли смысл запирать в себе энергию больше, чем ты знаешь, что способен созидать и распределить? И причем сразу оговорюсь, что я не имею в виду выход за рамки церковного Устава, именно в пределах этих рамок насколько следует выходить, скажем так, из своего самопринуждения и из тех аскез, которые способен выполнять?

— Я Вам скажу, что категорически нет. Надо быть очень осторожным, даже архиосторожным. На моих глазах происходит это практически сплошь и рядом, когда штангу поднимают выше собственных возможностей, иногда просто ломают хребет, другими словами, ломают психику, нервная система вообще никуда после этого не годится, и десятилетиями он ходит в полной инвалидности, разбиваются семьи. И действительно, нужна мера, взвешенный подход нужен, должны быть консультации и, например, коллективные с матерью решения, еще с кем-то, они должны быть продуманные, потому что, если один раз пережмешь, затем уже не восстановишь. Давления не должно быть. Вот как пример у подвижников, в «Луге духовном» что-ли, когда иноки стали бегать на лугу, ему говорят: «Авва, почему ты им не запретишь гонять как угорелым, в салочки играть?». Он говорит: «Согни лук», и когда лук стал трещать, говорят: «Он же сломается», а он отвечает: «Вот и я специально даю им побегать для того, чтобы этот лук не сломался» — чтобы не переломить этот хребет. То есть своя мера выхода должна быть, конечно же. Я бы рекомендовал большую осторожность, но она всегда должна быть очень индивидуальной, безусловно. Опять-таки, смотря в каком поле находится сам человек. Если это церковные люди — это одно, если же он вне этих рамок, это другой разговор. Я думаю, что такая тоже поправка должна быть.

— Осипов в одной лекции говорил о том, что монах, после того как принимает на себя монашеский путь, должен понимать, что он будет бороться со своей природой, с грехами своими и с грехами своих предков, — а мы разве не боремся с грехами своих предков?

— Еще как! Боремся, безусловно, но там это утрировано немного все. Потому что там акцентированное давление на одного человека в единицу времени, у него на душу и на мозг идет очень сильное давление. Мы все вне монашества — больше площадь этого давления, мы размываем это все посредством распределения на многих, не только одни мы, семья вот она и есть семья — хочешь или не хочешь, она помогает человеку необычайно. Вот у меня дочка родилась, я когда-то думал: «О, ребенок родится, с ума сойдешь с ним, трудности какие!», а мне она, оказалось, просто как пузырек валерьянки, как только я ее где-то видел — как валерьяны мне наливали, и прям — хоп, сразу помощь была колоссальная. Я так удивился, думаю — вот это да! И тогда я понял, насколько монашеский путь отличается от простого, обычного, и действительно в распределении у нас много помощи совершенно другой, а у них — подвиг тяжелее намного, но у нас он тоже сохраняется. Да что тут: если у него папа пьяница в седьмом поколении, у сына, конечно, печень уже предрасположена — куда он денется-то? Ему сейчас один стакан, и все, и он поехал по папиным рельсам, поэтому он борется, конечно же, и он вынужден все время бороться с этими его наследиями страстей. А если у него папа вспыльчивый, как чуть что — за молоток да по трюмо как даст — и расколотил все. Вот тебе, пожалуйста. Конечно же, у него это все, на нем лежит: эмоциональная сфера у него подвижная и психика подвижная. Да, действительно, это так и есть. Мы тоже, как и монашествующие, боремся с грехами своих предков, выдерживаем, а иногда их утрируем, еще больше усиливаем, передаем своим детям иногда, это на самом деле так. Но разница есть.

— Но у нас акцент все-таки изначально бороться со своими страстями…

— Нет, я думаю, что тут так же. В каких-то долях дано нам в наследие, иногда оно святое наследие, иногда человек, наоборот, отягощен грешным наследием. У каждого по-своему.

— Ну а может быть такая ситуация, что один член семьи как-то вытянет семью?

— Да, это может. Все там в пороке, а один — вытащит всех. Это бывает, сколько угодно, и на моих глазах сколько примеров.

— А можно в дополнение к этому же вопросу? Я слышала такое мнение, что один молитвенник может вытянуть и может бороться с грехом предков, то есть он, может, каким-то образом разрешит эту проблему в себе лично — и вытянет своего предка. Это так или это просто красивый образ?

— Блум, например, так и говорил: «Я в своей жизни поставил себе задачу попытаться вытянуть всех своих предков». Он так сформулировал. Раз такой авторитет так сформулировал, то, видимо, приходится соглашаться, ничего не сделаешь. Это как раз духовно-мистические дела, очень тонкие и очень трудные, глубокие, которые сложно нам просмотреть, это нужен духовидец, действительно прозорливый человек с огромным духовным опытом. Да, мы, конечно, имеем большую потребность в сфере душеполезного такого материала, про который бы нам о сугубо духовных вопросах почитал кто-нибудь. Но это обязательное условие самого докладчика: он должен быть Крестьянкиным, Власием, отцом Иоанном Павловым. Но из этих-то кто умер, кто уже без сознания, а кто не приедет ни за что, невозможно добраться. Но, наверное, есть те, которые могли бы что-нибудь, но они как раз скромны очень, это трудная задача, их не вытащишь ни за что, будет отнекиваться: да куда я? да зачем? да ни в коем случае! Не поделятся, только индивидуально поделятся. Трудности есть, я согласен. Не знаю, как решить. Ну вот, в частности, Осипов — один из очень для нас удачных примеров, я бы так сказал.

Я благодарю вас всех за сотрудничество, за внимание, за вопросы.

что это такое и кто такие аскеты?

В воображении большинства людей аскетизм ассоциируется со строгими религиозными практиками и считается малоприменимой техникой для мирян. Но это мнение ошибочно. В переводе аскетизм ближе к слову «упражнение», а по смыслу это понятие объединяет напряжение, труд для достижения цели в духовной и физической сфере. Так что бросаться крайности совсем необязательно. А поупражняться в самодисциплине или умеренности в тратах не помешает никому.

В статье расскажем об аскетизме как религиозной и психологической практике, поделимся советами по тренировке самодисциплины и финансовой грамотности.

Что такое аскетизм?

Аскетизм — это техника ментальных и телесных практик, призванная через намеренное самоограничение очистить разум, увеличить жизненный потенциал, получить истинные познания о душе и добиться просветления. Общеупотребительное сегодня слово «аскетизм» происходит от греческого «аскезис», что переводится как «упражняться или тренироваться в чем-либо, искусно и старательно перерабатывать».

В первоначальном значении оно обозначало физические упражнения, преимущественно гимнастику. Соответственно в Античности аскеты – это спортсмены, посвятившие свою жизнь тренировкам, а аскеза – подготовка атлетов к состязаниям.

Позже термин перешел в философский словарь и стал обозначать, прежде всего, нравственную дисциплину. Так что аскетизм – это в первую очередь тренировка человеческого духа, а во вторую очередь – тренировка тела. Истоки аскетичного образа жизни обнаруживаются еще в первобытном обществе, где они были связаны с тяжелыми условиями жизни. И только в раннем христианстве аскетизм составил принадлежность религии и стал началом монашества.

Религиозный и светский аскетизм.

Религиозный — это стремление жить по церковным заповедям, которое возможно реализовать в миру. В религиозной практике кроме размышления и строгого следования заповедям к аскетизму относится добровольное отшельничество, изнурение себя голодом, мученичество, самоистязание, безбрачие, ограничение не только удовольствий, но и физических нужд.

Светский —  это форма социального поведения или норма нравственности – готовность к самоограничению во имя избранных социальных целей. Культура светского аскетизма предлагает уход от общества потребления, вегетарианство, независимость от тщеславия, престижности, отказ от благ цивилизации.

Пройти тест на тип личности

Религиозный аскетизм.

Основными источниками практики религиозного аскетизма в I веке стали тексты Нового Завета, сгруппированные вокруг двух базовых тем: служение Христу и послушание Духу. В Евангелии следование за Христом возможно только при отказе от привычного жизненного уклада и самоотречения, вплоть до мученической смерти. Однако, это не значит, что верующий человек в миру обязан морить себя голодом или отказываться от брака. Потому что полное самоотречение от общества – это нетребуемая Новым Заветом крайность.

Слово «аскетизм» имеет русский аналог – «подвижничество», а аскетичный образ жизни вели отшельники и христианские отцы-подвижники. Своего широкого развития в жизни и литературных произведениях аскетизм достиг в IV-VI веках. За образец для подражания был принят образ Иоанна Крестителя, а самыми известными отшельниками-аскетами были Онуфрий Великий, Серафим Саровский, Сергий Радонежский.

Некоторые культы и религиозные учения и сегодня идеализируют все или отдельные аспекты аскетизма. Согласно учению Будды возможности достичь просветления и знания достойны только аскеты, которые лишились страстей. На преодоление обычного сознания направлена и духовная дисциплина йоги. Для практики добровольного самоотречения, самоусилия и самодисциплины в йоге используется слово «тапас». Тапас обычно практикуют соблюдением целомудрия и обузданием чувств.

С чего начать практику самодисциплины?

В психоанализе аскетизм — это защитный механизм личности, который проявляется в отрицании и подавлении инстинктов, отказе от удовольствий. Явление связанно с особенностями подросткового периода, когда сексуальные переживания «гасятся» самоограничением.

Но во взрослой жизни мы настолько привыкаем к удовольствиям, теряем навыки самодисциплины. А потом жалуемся на десяток лишних килограммов или «дыру» в бюджете из-за спонтанного похода по магазинам. Можно давать себе сотни обещаний «жить по новому», но без осознанных усилий они ник чему не приведут.

Самодисциплина, как и любое умение – дело образования и практики. Так что первое, что вы можете сделать для себя прямо сейчас, – начать следовать советам мотивационных тренеров и коучей.

Совет 1. Помните, что самодисциплина совсем не делает жизнь пресной.

К скуке и неудовлетворенности приводят не ограничения, а крайности. Полный отказ от удовольствий не приводит к счастью точно так же, как и ежесекундное удовлетворение всех желаний. Умение отложить удовольствие для последующего выигрыша – черта психологически взрослого человека. Поэтому каждый раз, когда вы выбираете сложное решение вместо простого, вы укрепляете самодисциплину.

Выберите одно дело, на которое хватает самодисциплины, и делайте его в течение месяца ежедневно. Так вы решитесь понемногу окунуться в дискомфорт и начнете получать удовольствие от неудобства.

Пройти тест на психологический возраст

Совет 2. Заведите полезные финансовые привычки.

Менять свое финансовое поведение, как и вредные привычки сложно. Если самостоятельно освоить финансовую грамотность не получается, можно найти финансового наставника. Это может быть сайт финансиста, бухгалтера или другого знатока в области финансов. Это может быть помощь друга, который умело соотносит свои доходы с расходами.

Для начала установите на смартфон приложение для учета финансов. За первые два-три месяца можно увидеть подробную статистику трат и узнать, куда именно улетают деньги.

Совет 3. Практикуйте самоконтроль.

Самоконтроль — это как атлетика – чем больше времени проводишь на тренировке, тем больше можешь. Чтобы не сбиться с пути, нужно установить для себя цель и ежедневно двигаться к ней, понемногу усложняя задачи. Одновременно придется внимательно отслеживать свои порывы, которые не помогают достичь успеха. Отслеживать, но не следовать за ними.

Лучший способ самоконтроля – установить таймер на 10-20-30 минут, в течение которых будете тренироваться (написать статью, записать видео, вести блог, медитировать).

Совет 4. Одобряйте и принимайте себя.

Без реальной оценки текущего состояния начать практиковать самодисциплину невозможно. В лучшем случае вы будете просто топтаться на месте, в худшем – растеряете остатки мотивации. Например, если вы хотите похудеть, начать нужно с простого взвешивания. Если планируете выучить английский – пройдите тестирование и узнайте, на каком уровне находитесь сейчас.

Когда вы принимаете себя, то не ждете мгновенных результатов. Тогда для безопасного похудения, например, установите для себя реальный срок 6-8 месяцев вместо двух недель.

Совет 5. Не пренебрегайте отдыхом.

Самоконтроль похож на мышцу – если использовать его постоянно, резервы силы воли быстро истощаются. Но если поставить внутреннее табу на удовольствия, отдых становится обязанностью. В результате – еще большая усталость, полное выгорание. Психологи акцентируют: отдых – это самодостаточная ценность, личный ресурс, который нужно использовать с пользой для себя.

Примите установку: «чтобы хорошо работать, нужно хорошо отдыхать». Старайтесь отдыхать еще до наступления усталости, планируйте отдых на выходных и в отпуске. Решительно меняйте планы, если появился шанс провести время ярче, чем планировалось.

Выводы:

• Аскетизм — это учение о том, как практиковать воздержание, упражняться в самоконтроле и самодисциплине.
• Аскетизм изначально был спортивным термином, позже перешел в философию, религию и общее употребление.
• Чтобы практиковать светский аскетизм не нужно впадать в крайности. Достаточно навести порядок в финансах и прокачать навыки самодисциплины.

Пройти тест: интроверт или экстраверт?

аскетический образ жизни — это… Что такое аскетический образ жизни?

аскетический образ жизни

аскетический образ жизни

חַיֵי צֶנַע ז»ר

Русско-ивритский словарь. Академик. 2013.

• аскет, отделившийся ото всех
• аскетичный

Смотреть что такое «аскетический образ жизни» в других словарях:

• аскетический — АСКЕТИЗМ, а, м. Строгий образ жизни с отказом от жизненных благ и удовольствий. Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949 1992 …   Толковый словарь Ожегова

• Философия жизни: критический пересмотр принципов классической философии. Шопенгауэр, Бергсон, Ницше, Шпенглер — кратко Заметное место в западноевропейской философии второй половины XIX начала XX века занимает философия жизни . Философия жизни это культурно логическое течение в современной философии. Она старается постичь сферу культуры, исходя из тех… …   Малый тезаурус мировой философии

• Человек по образу жизни, поведению, участию в обрядовой жизни — Имена существительные     БЛАЖЕ/ННЫЙ, юро/дивый, уменьш. ласк. блаже/нненький.     Тот, кто избрал особый аскетический подвиг – юродство, т. е. облик безумия, принимаемый как путь святости.     БОГОМО/Л, богомо/лец, моли/твенник.     Тот, кто… …   Словарь синонимов русского языка

• отшельничество — ▲ образ жизни ↑ (быть) в, одиночество удалиться от людей. отшельничество. отшельник лицо, избравшее из религиозных побуждений аскетический образ жизни, уединившееся в пустынных местах. жить отшельником. затворничество. затворник. жить затворником …   Идеографический словарь русского языка

• ГРИГОРИЙ БОГОСЛОВ — [Назианзин; греч. Γρηγόριος ὁ Θεολόγος, ὁ Ναζιανζηνός] (325 330, поместье Арианз (ныне Сиврихисар, Турция) близ Карвали (ныне Гюзельюрт), к югу от г. Назианза, Каппадокия 389 390, там же), свт. (пам. 25 янв., 30 янв. в Соборе Трех святителей; пам …   Православная энциклопедия

• АСКЕТИЗМ — [Греч. ἄσκησις от ἀσκέω упражнять], в языческой Греции слово «А.» обозначало упражнения тела (Геродот, Фукидид), упражнения ума и воли (софисты), религ. смысл стал прослеживаться уже у пифагорейцев, но особенно в поздней античности у Филона… …   Православная энциклопедия

• монашество —         (от греч. monachos «отшельник») одна из форм осуществления аскетического идеала, характерная для ряда «религий спасения», требующих от своих последователей полной или частичной систематизации поведения ради обретения как «духовной… …   Словарь средневековой культуры

• Андрей (Ухтомский) — Архиепископ Андрей …   Википедия

• ИЕРОНИМ СТРИДОНСКИЙ — [лат. Hieronymus Stridonensis], или Евсевий Иероним [лат. Eusebius Hieronymus] (ок. 347, Стридон 30.09.419/20, Вифлеем), блж. (пам. 15 июня, пам. зап. 30 сент.), пресвитер, библеист, экзегет, переводчик Свящ. Писания, один из 4 великих учителей… …   Православная энциклопедия

• Екатерина Сиенская — У этого термина существуют и другие значения, см. Святая Екатерина (значения). Екатерина Сиенская Caterina da Siena …   Википедия

• Будда Шакьямуни — Эта статья или раздел нуждается в переработке. Пожалуйста, улучшите статью в соответствии с правилами написания статей …   Википедия

Книги

• Любомудрие, Святой праведный Иоанн Кронштадтский. Святитель Иоанн трактовал любомудрие как христианский образ жизни, аскетический путь служения Богу, совершенствование духовной красоты. Любомудрие предполагалоудаление от земных попечений,… Подробнее  Купить за 330 руб
• Восторг блаженства, Синнамон Берк. Тайнан Торн, наделенный редкой мужской красотой и острым умом вел аскетический образ жизни и сторонился женщин. Однако, когда в его спальне неожиданно появилась воитительная Амара, жизнь… Подробнее  Купить за 135 грн (только Украина)
• Восторг блаженства, Синнамон Берк. Тайнан Торн, наделенный редкой мужской красотой и острым умом вел аскетический образ жизни и сторонился женщин. Однако, когда в его спальне неожиданно появилась воитительная Амара, жизнь… Подробнее  Купить за 130 руб

49-летняя Наргиз высказалась о самоизоляции

Певица советует поклонникам реже бывать на улице. Сама артистка и до коронавируса появлялась в общественных местах с защитной маской.

Экс-подопечная Максима Фадеева в эксклюзивном интервью Teleprogrmma.pro рассказала о своем отношении к самоизоляции, не оставив без внимания проблему с распространением коронавируса по всему миру. 49-летняя Наргиз Закирова не стала скрывать: она привыкла вести аскетичный образ жизни. Таким образом, карантин не стал для нее вынужденным нарушением обычного распорядка дня.

По словам певицы, как и многие другие артистки, она понесла ощутимые потери в связи с отменой концертов из-за пандемии. Однако в этом вопросе узбекскую и российскую исполнительницу больше волнует не финансовая сторона, а реакция поклонников. Наргиз очень расстроилась из-за того, что не смогла увидеть, какой же сюрприз подготовили для нее верные почитатели.

Сейчас на фоне карантина знаменитость старается не выходить на улицу без защитной маски. С этим аксессуаром Наргиз появлялась в общественных местах и до тревожных сообщений о коронавирусе. По словам артистки, она, как и любой другой человек, заботится о своем здоровье, не пренебрегая мерами предосторожности вне зависимости от пандемии.

«Начнем с того, что я, собственно, и без вирусов веду достаточно аскетический образ жизни. Поэтому в этом плане особых изменений нет», — отметила певица, уточнив, что она бы посоветовала поклонникам меньше бывать на улице.

По мнению знаменитости, у любого карантина есть свои плюсы. Так, появляется уникальная возможность сплотиться со своими детьми, которым порой часто не хватает родительского внимания.

«Прежде всего, детей необходимо занять собой и по возможности все делать вместе», — добавила Наргиз.

Можно заняться саморазвитием: лепкой, рисованием, танцами, пением. Как считает артистка, найдется еще миллиард примеров, благодаря которым период самоизоляции пройдет с пользой для души.

Аскетизм — Энциклопедия Нового Света

Аскетизм описывает жизнь, характеризующуюся воздержанием от мирских удовольствий. Те, кто придерживается аскетического образа жизни, часто воспринимают свои практики как добродетельные и следуют им, чтобы достичь большей духовности. Многие аскеты верят, что действие по очищению тела помогает очистить душу и, таким образом, получить большую связь с Божественным или обрести внутренний мир. Это может принимать форму ритуалов, отказа от удовольствия или самоуничижения.Однако аскеты утверждают, что наложенные ими на себя ограничения приносят им большую свободу в различных сферах их жизни, таких как повышенная ясность мысли и способность противостоять потенциально разрушительным искушениям.

Термин «аскет» происходит от древнегреческого слова askēsis (практика, тренировка или упражнения), обозначающего режим, которому следовали многие греческие воины и спортсмены для достижения оптимальной физической формы и грации.

Исторически сложилось так, что существует две основные категории аскетизма: «потусторонний» аскетизм практикуют люди, в том числе монахи, йоги и отшельники, которые удаляются от мира, чтобы жить аскетической жизнью; известные примеры включают Лао Цзы, Гаутаму Будду и Франциска Ассизского.Такие люди оставили свои семьи, имущество и дома, чтобы вести аскетический образ жизни, и, по словам их последователей, достигли духовного просветления. «Мирский» аскетизм относится к тем, кто ведет аскетический образ жизни, но не удаляется от мира; например, Махатма Ганди и многие римско-католические священники сделали аскетизм личным фундаментом своей работы в обществе.

Большинство религий — индуизм, джайнизм, буддизм, христианство, ислам и иудаизм — имеют аскетические традиции. Однако у некоторых людей есть светские мотивы вести аскетический образ жизни, например, артист, который лишает себя ясности ума для своей работы, или спортсмен, который лишает себя во время тренировки, чтобы быть в отличной форме для конкурса.

Виды религиозного аскетизма

Аскетизм чаще всего ассоциируется с монахами, йогами или некоторыми типами священников. Однако любой человек может выбрать аскетический образ жизни. Лао Цзы, Шакьямуни Гаутама, Махавир Свами, Святой Антоний, Франциск Ассизский и Махатма Ганди — одни из самых известных аскетов. Каждая основная религия и большинство небольших религиозных групп имеют аскетические традиции.

Индуизм

В индуизме «Вечный путь» (на санскрите सनातन, Санатана Дхарма) говорит о том, что определенные духовные принципы вечно истинны, превосходя созданные руками человека конструкции, представляя чистую науку о сознании.Это сознание не просто сознание тела или разума и интеллекта, но и сверхментального духовного состояния, которое существует внутри и за пределами нашего существования, незапятнанного Я всего. Садху, которых считают святыми, известны крайними формами самоотречения. Конкретные типы аскетизма варьируются от секты к секте и от святого человека к святому.

В индуизме практикуются несколько форм йоги . Раджа-йога (или медитационный союз) основана на влиятельном тексте мудреца Патанджали « Йога-сутра», , который по сути является компиляцией и систематизацией предыдущей философии медитации йогов. Упанишад и Бхагавад Гита также являются незаменимой литературой при изучении йоги.

Цель раджа-йоги четко сформулирована в первом стихе Йога-сутры : читти вритти ниродха («прекращение умственных колебаний»). Реализация этой цели известна как самадхи. Первичным средством достижения самадхи является саньяса — что означает «отречение» или «оставление».

В отличие от монахов в западном мире, чья жизнь регулируется монастырем или аббатством и его правилами, индуистский саньясин обычно одинокий персонаж и странник (паривраджака). Индуистские монастыри (матха) не имеют большого количества монахов, живущих под одной крышей. Монастыри существуют в основном в образовательных целях и стали центрами паломничества мирян. В большинстве традиционных индуистских орденов нет женщин-санньяси, но в последнее время эта ситуация претерпевает изменения.

Джайнизм

Джайнизм — это аскетическая религия, берущая свое начало в доисторических временах Индии, и ее до сих пор практикуют несколько миллионов человек.Подобно индуистскому аскетизму, джайнизм поощряет пост, практики йоги, медитацию в сложных позах и другие аскезы. Также, как и в индуистской традиции, высшей целью должно быть мокша (то есть освобождение от цикла рождений и возрождений). Для этого душа должна быть абсолютно бесстрастной и непривязанной. Это может быть достигнуто только монахами и монахинями, которые дают пять великих обетов: ненасилие, истину, не воровство, не владение и целомудрие.

Многие аскетические практики джайнизма восходят к Вардхаману Махавире. Акаранга Сутра, или «Книга хорошего поведения» — это священная книга в джайнизме, в которой обсуждается аскетический кодекс поведения. Поскольку джайнские аскеты практикуют полное ненасилие, они не причиняют вреда ни одному живому существу, будь то насекомое или человек. Некоторые джайны надевают ткань на рот, чтобы предотвратить случайное повреждение переносимых по воздуху микробов и насекомых.

Джайнские монахи и монахини босиком путешествуют из города в город, часто пересекая леса и пустыни. Они спят на полу без одеял и сидят на специальных деревянных платформах.Чтобы предотвратить привязанность к какому-либо месту, джайнские аскеты не остаются в одном месте более двух месяцев, за исключением четырех месяцев муссонов (сезона дождей), они продолжают оставаться в одном месте, чтобы избежать убийства форм жизни, которые процветают во время дожди.

Джайны придерживаются строгой вегетарианской диеты без корнеплодов. Пост — это обычная черта джайнского аскетизма, при этом пост длятся день или дольше, вплоть до месяца. Некоторые монахи избегают или ограничивают прием лекарств и госпитализацию из-за пренебрежения к физическому телу.Другие аскезы включают медитацию в сидячем или стоячем положении на берегу реки на холодном ветру или медитацию на вершинах холмов и гор, особенно в полдень, когда солнце наиболее яркое. Такие аскезы предпринимаются в соответствии с физическими и умственными пределами индивидуального аскета.

Почти полностью лишенные имущества, некоторые джайны владеют только несшитыми белыми одеждами и чашей, используемой для еды и сбора милостыни. Джайнские монахи и монахини также соблюдают полное безбрачие. Они не касаются и не разделяют платформу для сидения с людьми противоположного пола.Каждый день уходит на изучение Священных Писаний, медитацию или обучение.

Буддизм

Как и в индуизме и джайнизме, цель буддийской практики — положить конец страданиям циклического существования — сансара — пробудив практикующего к осознанию истинной реальности, достижению духовного освобождения (нирвана) . Чтобы достичь этого, нужно очищать и тренировать ум и действовать в соответствии с законами кармы , совершая положительные, полезные действия и избегая отрицательных, вредных действий.

Согласно буддийским текстам, Сиддхартха Гаутама (ок. 563 — ок. 483 — до н. Э. ), основатель буддизма, родился в королевской семье и вырос в роскоши. Узнав об истинной природе мира за пределами его изолированной жизни — мира, полного страданий, болезней, старости и смерти — Гаутама немедленно отказался от своей привилегированной жизни, оставил свою семью и присоединился к группе аскетов в джунглях.

Время Будды, по-видимому, было временем, когда многие различные группы отречения в необитаемых регионах северной Индии экспериментировали с различными техниками — аскетическими, йогическими, философскими и медитационными — для достижения освобождения от страдания и возрождения.Ранние буддийские тексты изобилуют ссылками на аскетов разных типов.

Согласно некоторым версиям жизни Будды, Гаутама связался с такой группой и овладел радикальным аскетическим режимом, который они проповедовали, до такой степени, что он практически ничего не ел и превратился в кожу и кости. Обнаружив, что он не достиг своей цели с помощью таких аскез, Гаутама отказался от аскетического пути и пошел по тому, что он называл «срединным путем» между полюсами чувственности и аскетизма.

Таким образом, буддизм неоднозначно относится к полезности аскетизма. С одной стороны, он отвергает крайние формы физического самоотречения, которые проявляются в других индийских религиях, в которых он вырос. С другой стороны, не может быть никаких сомнений в том, что буддизм требует от своих более серьезных практикующих не только отречения от мирской жизни, но и усердного обучения самодисциплине и самоконтролю через «восьмеричный путь» (правильные взгляды, намерение, речь, действие, средства к существованию, усилие, внимательность и концентрация).

Хотя Будда отвергал крайние формы физического аскетизма, рекомендованные другими, он все же допускал ряд аскетических практик, называемых дхутанг. Сказано, что эти практики не являются самим путем, а лишь подготовляют его; они помогают искателю избавиться от всех форм привязанности. Дхутанги включают в себя ношение только монашеских одежд, сделанных из выброшенной ткани, проживание только на подаяние без разбора, питание только один раз в день, жизнь в лесу, у подножия дерева или на кладбище и сон только сидя прямо.

Основная форма аскетизма в буддизме — монашеское отречение от мира. В отличие от индуистской системы четырех стадий жизни, в которой отречение было отнесено к концу жизни после стадии домохозяина, буддисты настаивали на том, что, как только кто-то осознает, что этот мир подобен «горящему дому», он должен отказаться от мирской жизни и присоединиться к монастырю. Там, в компании других монахов или монахинь, можно было вести регламентированную жизнь учебы, медитации и самодисциплины, подобную монашеской жизни, которой придерживаются в других религиозных традициях.

Буддизм Махаяны имеет тенденцию быть менее аскетичным по своей ориентации, чем буддизм Тхеравады. Цель жизни для Тхеравадинов — стать архатом, — совершенным святым, который достиг нирваны и больше не переродится. В результате этот «южный» буддизм имеет тенденцию быть более монашеским, строгим и отвергающим мир, чем его северный аналог. В Тхераваде считается крайне маловероятным, даже невозможным, чтобы мирянин мог достичь освобождения. Поскольку Махаяна не соглашается, она считает себя «Великой колесницей» к освобождению, в которой может участвовать больше людей.

Иудаизм

История еврейского аскетизма насчитывает тысячи лет со ссылками на обет назорейцев воздерживаться от стрижки волос или бороды и не вкушать виноград или вино (Числа 6), а также на «пустынную традицию» пророков, живущих в пустыня, пост на вершинах гор или другие виды самоотречения. Например, Моисей и Илия постились 40 дней на горе Синай, Иеремия не женился (Иеремия 16: 2), Исайя ходил обнаженным три года (Исайя 20), а Иезекииль лежал на боку 390 дней, ел только хлеб. (Иезекииль 4: 9).

После того, как евреи вернулись из вавилонского изгнания и пророческий институт исчез, возникла новая форма аскетизма в знак протеста против мирского и испорченного духовенства династии Хасмонеев второго и первого веков до н. Э. Секта ессеев возникла под знаменем священнического аскетизма, достигнув высшей точки в секте Мертвого моря. Некоторые члены этой группы придерживались безбрачия, и ее священники придерживались жесткой интерпретации законов священнического очищения и диетических ограничений.

Среди раввинов Талмуда некоторые упоминаются как великие и последовательные постящиеся. Мудрец второго века Симеон бен Йохай изображен как аскет, и рабби Зейра особенно запомнился своей любовью к этой форме благочестия. История гласит, что он воздерживался от питья и еды в течение 100 дней, чтобы впоследствии адский огонь не имел над ним власти. Симеон бен Йохай считается основателем каббалы, эзотерической еврейской мистической доктрины и практик, которые включали в себя значительный аскетизм.Сообщается, что некоторые каббалисты проводят всю неделю в посте, делая только субботу днем ​​утешения и радости с целью ускорить наступление мессианской эры.

Есть различные библейские ссылки на дни поста во времена Израиля (Псалом 109: 24, Неемия 9: 1, Есфирь 4: 3 и т. Д.). Тем не менее, помимо предписанного поста в День искупления, Йом Киппур, основной иудаизм отвергает аскетизм как противоречащий Божьему желанию для мира, который предназначен для наслаждения в установленных пределах.

Христианство

Аскетизм в христианской традиции — это набор дисциплин, применяемых для достижения спасения верующего и содействия его покаянию, а также с целью духовного просвещения. Хотя монахи и монахини известны особенно строгим аскетизмом, аскетические практики очевидны и среди других ранних христиан.

Библейские примеры аскетизма можно найти в жизнях Иоанна Крестителя и Иисуса, которые оба постились 40 дней.Иисус наставлял своих учеников поститься (Матфея 6:16) и продавать свое имущество (Матфея 19:21), Святой Павел хранил целомудрие, а примитивная иудейско-христианская община в Иерусалиме (Деяния 4:32) не имела традиции личного владения. , а также периоды молитвы и поста (Деяния 13: 2). Христианские авторы поздней античности, такие как Ориген, Иероним, Иоанн Златоуст и Августин, интерпретировали значения библейских текстов в очень аскетической религиозной среде. Своими комментариями они создали аскетическую версию христианства.

Некоторые ранние христиане считали аскетизм единственным верным путем к спасению. Это учение было отвергнуто православной церковью как еретическое, но аскетическая жизнь сохранилась через институт монашества.

Таким образом, аскетизм таких практикующих, как Иероним, вряд ли был оригинальным, а такой аскет пустыни, как Святой Антоний Великий (251-356, г. Акцент на аскетической религиозной жизни очевиден как в ранних христианских писаниях ( Philokalia) , так и в восточно-христианской практике исихазма.Другие известные христианские аскеты включают Симеона Столпника, Терезу Авильскую, Франциска Ассизского, Клэр Ассизскую и многих других. Действительно, христианские аскеты остаются многочисленными в современном мире как в католических, так и в православных монастырях, которые допускают разную степень аскетического образа жизни. Протестантские подвижники реже, но они есть. Социолог Макс Вебер считал, что протестантская трудовая этика была формой протестантского аскетизма, и некоторые отдельные протестанты действительно соблюдают периоды поста, полового воздержания и других аскетических практик.

Половое воздержание было лишь одним из аспектов аскетического отречения. У древних монахов и монахинь были и другие, не менее важные заботы: гордость, смирение, сострадание, проницательность, терпение, осуждение других, молитва, гостеприимство и милостыня. Для некоторых ранних христиан обжорство представляло собой более первобытную проблему, чем секс, и поэтому сокращение потребления пищи также является аспектом аскетизма. В качестве иллюстрации систематический сборник Апофтегмат, или изречений отцов пустыни и матерей насчитывает более 20 глав, разделенных по темам; только одна глава посвящена порней («сексуальной похоти»).

Ислам

Исламское слово для обозначения аскетизма — зухд. Сообщается, что Пророк Мухаммед советовал людям вести простую жизнь, а сам он практиковал великие аскезы. Даже когда он стал фактическим королем Аравии, он вел суровую жизнь, граничащую с лишением. Его жена Аиша сказала, что в большинстве случаев он даже не ел два раза в день. ^[1] Однако основная мусульманская традиция выступает против крайних форм аскетизма.

Основным исключением из этого правила является пост во время Рамадана.В течение девятого месяца исламского календаря дневной пост (савм) соблюдается большинством соблюдающих мусульман. Каждый день в течение месяца Рамадан ни один мусульманин не должен есть или пить в светлое время суток или иметь сексуальные отношения. Мусульмане всего мира встают до рассвета, чтобы съесть (сахур) и совершить свою молитву фаджр . Они прерывают свой пост, когда наступает время четвертой молитвы дня, магриб, (закат).

Во время Рамадана мусульмане также должны прилагать больше усилий для следования учениям ислама, а также воздерживаться от лжи, воровства, гнева, зависти, жадности, похоти, саркастических реплик, злословия и сплетен.Следует избегать непристойных и нерелигиозных образов и звуков, а также секса. ( Коран 2: 187) Чистота мыслей и действий считается важной. Пост задуман как строгий акт глубокого личного поклонения, в котором мусульмане стремятся повысить уровень близости к Богу. В дополнение к молитве и посту мусульманам рекомендуется прочитать весь Коран во время Рамадана.

Суфизм — мистическое движение в исламе — возможно, развился как аскетическое движение. Название Суфи относится к грубой шерстяной одежде аскета.Через медитацию на Коран и молитвы Аллаху мусульманин-аскет верит, что он приближается к Аллаху, и, ведя аскетический образ жизни, прокладывает путь для погружения в Аллаха, суфийского пути к спасению.

Ранние мусульманские аскеты сосредоточились на самоанализе и строго контролировали свою жизнь и поведение. Они вели образ жизни, основанный на скромности, умеренности, довольстве и отказе от роскоши. Их практики включали пост, ношение легкой одежды в разгар зимы или уход от мира.

Если ранний суфизм возник из практики аскетизма — отказа от мирской жизни, чтобы сконцентрироваться на молитве Аллаху, — то это, вероятно, привело к тому, что он ограничился небольшим количеством преданных практикующих. К середине девятого века суфийский мистицизм начал расцветать. Одной из главных фигур и катализаторов его роста была женщина-мистик Рабиа аль-Адавия (умерла в 801 году), которая подчеркивала абсолютную любовь к Аллаху превыше всего. Переход суфизма от аскетизма к божественной любви привлек внимание масс и элит, и вскоре суфизм начал процветать в Багдаде, распространившись затем на Персию, Пакистан, Индию, Северную Африку и мусульманскую Испанию.

Религиозные и светские мотивы

Соблюдение аскетических образов жизни берет свое начало как в религиозной, так и в светской среде. Например, религиозные мотивы древнееврейских сект, поститься для того, чтобы стать святым, жрицы в храмах древней Греции воздерживались от секса, чтобы лучше служить своему конкретному богу, и философы-стоики, дисциплинирующие свою волю против жизни с чувственными удовольствиями для достижения духовные цели, уравновешивается примерами спартанцев, применяющих режимы суровой физической дисциплины для подготовки к битве, и верой в Риме, что чистота весталок была гарантией от вреда городу.

Светская мотивация

Примеры светского аскетизма:

• «Голодный художник» — это тот, кто сводит к минимуму свои расходы на жизнь, чтобы тратить больше времени и усилий на свое искусство.
• Эксцентричные изобретатели иногда живут похожей жизнью, преследуя технические, а не художественные цели.
• «Хакеры» часто считают свои программные проекты более важными, чем личное богатство или комфорт.
• Различные люди пытались вести аскетический образ жизни, чтобы освободиться от современных пристрастий, таких как алкоголь, табак, наркотики, фаст-фуд, азартные игры и секс.
• Многие профессиональные спортсмены воздерживаются от секса, сытной еды и других удовольствий перед крупными соревнованиями, чтобы морально подготовиться к предстоящим соревнованиям.

Банкноты

1. ↑ Атхар Саид Накви, Человеческое Я: В свете физики и Корана (Balboa Press, 2018, ISBN 978-1504394888).

Список литературы

• Бракке, Дэвид. Афанасий и аскетизм. Издательство Университета Джона Хопкинса, 1998.ISBN 978-0801860553
• Чедвик, Оуэн. Западный аскетизм. Westminster John Knox Press, 1979. ISBN 978-0664241612
• Коул, Лета Б. и Винклер, Мэри Г. Хорошее тело: аскетизм в современной культуре. . Издательство Йельского университета, 1994. ISBN 978-0300056280
• Накви, Атар Саид. Человеческое Я: в свете физики и Корана . Balboa Press, 2018. ISBN 978-1504394888
• Уимбуш, Винсент Л. и Ричард Валантасис. Уксетизм. Oxford University Press, 2002. ISBN 0195151380

Внешние ссылки

Все ссылки получены 16 января 2019 г.

Кредиты

Энциклопедия Нового Света писателей и редакторов переписали и завершили статью Википедия в соответствии со стандартами New World Encyclopedia . Эта статья соответствует условиям лицензии Creative Commons CC-by-sa 3.0 (CC-by-sa), которая может использоваться и распространяться с указанием авторства.Кредит предоставляется в соответствии с условиями этой лицензии, которая может ссылаться как на участников New World Encyclopedia , так и на самоотверженных добровольцев Фонда Викимедиа. Чтобы процитировать эту статью, щелкните здесь, чтобы просмотреть список допустимых форматов цитирования. История более ранних публикаций википедистов доступна исследователям здесь:

История этой статьи с момента ее импорта в Энциклопедия Нового Света :

Примечание. Некоторые ограничения могут применяться к использованию отдельных изображений, на которые распространяется отдельная лицензия.

Аскетизм — Энциклопедия Нового Света