Аутентичность что это: Аутентичность . Что такое «Аутентичность «? Понятие и определение термина «Аутентичность » – Глоссарий

Содержание

Об аутентичности

В 1960-х философ марксистского толка Ги Дебор заклеймил этот феномен «обществом спектакля», а мода является его частью, наиболее уязвимой для такого рода критики. Часто пренебрежительно именуемая театром обычаев и нравов, она, как правило, выбирается, когда нам требуются примеры того, каким образом средства массовой информации превратили всё, включая реальность, в спектакль. Следуя этой логике, тоска, которой в наши ирреальные времена мы изнываем по былой аутентичности, ведёт нас к принятию того, чтобы платить ещё большую цену за что-то оригинальное, подлинное, настоящее — за нечто аутентичное. Мы покупаем, чтобы помочь определиться себе, кто мы — кто из нас не поддавался соблазну на восклицания вроде «О, это настолько твоё!», примеряя особенно льстящий предмет одежды? Но «настоящесть» остаётся неуловимой, а аутентичность — химерой, и товары, которые мы потребляем, никогда не приносят полного удовлетворения. И поэтому мы продолжаем покупать, надеясь, что следующее платье или курточка наконец-то докажут нашу уникальность и аутентичность миру.
В модной индустрии из-за роста влияния конгломератов и повсеместности брендинга и маркетинга, которые они принесли с собой, аутентичность часто стала рассматриваться как сфабрикованная и поэтому не заслуживающая доверия. Аналогичным образом платформы социальных сетей сегодня очень популярны в модной индустрии и за её пределами. Идентичность, как правило, понимается здесь как подлежащая конструированию и разыгрыванию. Мы знаем, что «настоящесть», транслируемая через хештеги и позы, не может быть истинной или подлинной. Мы видим её насквозь, а потом уступаем ей, несмотря на это.
Нам хочется верить. Любопытно то, как мы можем смотреть на картинку в Instagram — на «инфлюэнсера» с искусно растрепанными волосами, которая пребывает в Дви Пада Випарита Дандасане, одетая в стиле athleisure и потягивающая на закате органический зеленого цвета сок — и знать, что это изображение является в высшей степени сконструированным результатом, за которым стоит сотня забракованных снимков (мы это знаем, потому что делаем так и сами), при этом оставаясь с щемящим чувством, что её жизнь лучше, реальнее, чем наша. Именно этот саспенс, отделяющий от неверия, держит нас в строю послушных потребителей, всегда стремящихся к чему-то иному, чем то, что у нас есть. И вот так в день, когда мы тоже — вызывая бурю чувств неполноценности в других — фотографируемся пьющими выжатый вручную фруктовый сок где-нибудь в экзотической местности, мы позволяем нам самим забыть о том усилии, которое мы постоянно прикладываем, чтобы «быть самими собой», и впадаем в правдоподобие поэтизированного верования — утешительной награды за «аутентичный опыт». И мы движемся всё дальше и дальше, «курируя» собственные жизни.
Что же тогда представляет аутентичность в нашу эпоху симулякра, когда всё производно от чего-то ещё? Мы, что называется, не оставляем попыток и дальше, стремясь быть оригинальными, хоть и знаем, что в конце концов будем выглядеть и действовать всё так же. Отстаивание аутентичности как части общественной жизни в действительности является чем-то относительно новым. Представление о мире как о сцене, или «theatrum mundi», нашло выражение ещё среди древних греков, которые смотрели на мир как на сумму, превышающую её слагаемые по отдельности, где люди – персонажи, а их действия – драма. А согласно социологу Ричарду Сеннету, общественная жизнь в Париже и Лондоне начала 18 века также основывалась на доктринах и принципах театра. Жить в обществе означало жонглировать множеством масок, уделяя мало или не уделяя вообще внимания личным качествам индивида.
Мы все – актеры, зрители, наблюдатели и участники. Возможно, идея «инсценированной аутентичности» или общественной жизни как театра в меньшей степени касается взгляда на социальные взаимодействия как на бесконечный карнавал взаимозаменяемых масок, и скорее имеет отношение к использованию различных, равноценно значимых персонажей. Это то, что утверждал социолог Эрвинг Гофман: у общественной жизни есть сцена и кулуары, и мы играем свои роли и там, и там. На сцене с чувством неловкости мы осознаём уловки, к которым прибегаем. Находясь за сценой же, мы делаем вид, что там всё иначе. Но, и это неизбежно, мы никогда не прекращаем играть роль. Другими словами, образ «я», будь то в живом общении или онлайн, всегда является переговорами или диалогом между самоидентичностью и окружающей действительностью. Мы потребляем, ходим по магазинам и одеваемся, чтобы сконструировать или разыгрывать идентичность. Может быть, вместо чёткой линии между «фальшью» и «настоящим», множество идентичностей, в которые мы вживаемся каждый день, больше сродни бесконечной генеральной репетиции с примеркой костюмов, где никакие из ролей или персонажей не являются более настоящими или аутентичными, чем следующие за ними. Мы – партнеры в отношениях, друзья, руководители, коллеги, профессионалы, родители и дети, и каждая роль требует некоторых поправок в своём костюме. Для большинства из нас эти роли все реальны, и все исполняются нами. Мы приспосабливаемся, мы бунтуем, снова приспосабливаемся.
Мы поощряем тинейджеров, которые экспериментируют с образами — сегодня гот, завтра — гламурная тусовщица. Но мы склонны смотреть с подозрением на тех, кто продолжает свои стилевые эксперименты во взрослом возрасте. При том, что мы, кажется, усвоили, что быть тинейджером — значит существовать в постоянном состоянии кризиса идентичности, и что все в школе в той или иной степени драматизируют, разыгрывая спектакль. По мере взросления от нас ожидается, что мы остановимся на одном социальном персонаже, и это отразится в последовательном отношении к внешнему виду. Но что, если нам отказаться от мысли, что аутентичность означает быть последовательным, и маски используются для того, чтобы скрывать внутреннее «я», а вместо этого посмотреть на каждую ипостась как на столь же действительную, что и следующая за ней?
За маской ничего нет, маска — это единственное, что существует.

Уникальное Я и аутентичность — Концепция сатанизма

В этом параграфе я обращусь к предмету уникальности сути личности некоего гипотетического индивида, коим в практике может являться почти любое разумное существо, а уникальность сути личности есть не что иное как Я или самость персоны. Но о всём по очереди и начну с понятия аутентичности.

Аутентичность (греческое autentikos – подлинный) – это состояние тождественности, равенства номинального и реального, действительного, подлинность к сути заявленного или понимаемого. То есть соответствие или подлинность представленного образа сути сущности или нечто. Аутентичный значит такой, какой есть в действительности, по своей сути, подлинный и истинный; да, можно рассматривать истинность как синоним аутентичности.

Уникальность (латинское unicus – единственный) – это состояние объекта, когда он существует в единственном экземпляре, не имеет дубликатов, а имеет собственные особые признаки. Критерии избираемые для оценки уникальности могут быть различными, что обусловит и глубину уникальности. В сложных динамичных системах без фактора времени всегда имеется потенциал как истинной уникальности (система изменится до такого состояния), так и полной идентичности. Но последнее предмет не этого параграфа, главное уяснить содержание уникальности – отсутствие дубликатов (неповторимость) и особые признаки.

Что такое Я и почему с заглавной буквы? С заглавной для отделения уникального Я от части речи «я» как местоимения. В предыдущем параграфе я рассматривал сознание и внесознательное, так вот, явление восприятия психики индивида в связи его самосознания с внесознательным и есть его уникальное Я – его самость, то, кем он является по сути, настоящим; где сознание и внесознательное отражают и возможность к изменению этого Я, возможность создания мнений и установок – отношений, а также самосознание и многое другое.

Как можно идентифицировать уникальное Я, как ответить на вопрос «Кто Я?»? Перечисление качеств и/или статусов не позволяет уникализировать объект. Например, перечисляя я – человек, гражданин, бухгалтер, отец, муж, Ингвар Стронгуссен и так далее отразить уникальность сложно; только для попытки отражения уникальности необходима сложная система таких свойств, не обязательно их перечисление, но знание и понимание, а главное наличие, обязательно. Уникальное Я определяется по совокупности образов сложной системы, так как по единичным или малым количествам признаков и качеств уникализировать невозможно. У индивида как носителя психики есть его суть – главные признаки, его свойства и качества, так вот эта суть и есть истинное уникальное Я уникального же разума (психики, души, индивида и другие подходящие понятия). А аутентичность этому Я возможна только при знании этой сути, а знание и понимание осознающим системы свойств и признаков это форма констатации для себя уникальности Я. Иначе говоря, истинная суть и Я известное ему (носителю, обладателю) не тождественны (познать себя полностью сложно), но в отличных условиях Я приближается к сути; скажем так, что Я это результат недопознания сути, которая постоянно ускользает, так как меняется, за ней меняется и Я. То есть, говоря о Я-аутентичности объекта подразумевается некое знание его сути, что приводит к двум главным выводам. В-первых, уникальное Я и его аутентичность известны только её обладателю, так как сложно самому её познать и понять. А некто посторонний какие-то компоненты либо не поймёт, либо не так воспримет, что не позволяет ему узнать целостное уникальное Я. В-вторых, степень совпадения я-актуального с сутью индивида отражает чистоту Я-аутентичности, так как не обязательно знание своей сути сопровождается следованием ей. Я-аутентичность это не только следование своей сути и подтверждение уникальности, но и трансляция этой уникальности в среду. Например, даже зная своё Я индивид может подавлять его, частично или в многом подменяя (стараясь, от себя никуда не денешься) я-актуальным и воплощая в своей личности; тогда уникальность не транслируется в среду, так как индивид не имеет Я-аутентичности, а подменяет её. Хочу отдельно отметить, что Я это динамичная сущность и в определённом временном промежутке при приложении труда оно изменимо, в том числе под влиянием среды, либо деятельность самого индивида с обращением к воле. Но пока оно не изменено его можно только стараться подменить; так что сказанное выше верно не смотря на саму возможность изменения Я.

Избегание Я и подмена его неким я-актуальным продиктованным средой (Я не вырабатывает без влияния среды себе субституты (заменители)) является трагедией уникальности, индивидуальности и самости; но, к сожалению, далеко не редкость, так как организация психик многообразна и не малая их часть имеет специфическую организацию, часть незначительно выбивающуюся из условности рамок в организации (так называемая психическая норма), часть значительно и выражено; но в любом случае Я-аутентичность должна выдерживать проверку в воздействии на него среды и приведения к я-актуальному. Причём речь скорее о всяких девиантах, а не о так называемых сумасшедших; так как с тяжёлыми поражениями или недоразвитием мышления осознание Я проблематично, и это мягко сказано. Так вот, эта трагедия вызывает отклик личности, даже если действия индивида по слому своего Я кажутся ему нормальными или даже полезными; последствия слома Я зачастую непредсказуемы и прибегать к ним не следует. То есть я говорю о том, что держаться своей самости и следовать своему Я следует до последнего, пока оно не создаёт катастрофического состояния; хотя даже такое состояние для многих не является достойной причиной. Побуждение же к слому своего уникального Я и отказа от аутентичности ему выполняемое с стороны среды (в подавляющем значении социальной) является преступным актом.

В качестве заключения могу резюмировать то, что у индивида психика может быть настолько сложна, что её суть и содержание являются уникальными; отражением этой уникальности психики является Я; подлинная тождественность этой уникальности называется Я-аутентичностью. Последняя она требует от индивида знания своей сути (в определённой степени), но всё равно может содержать часть чего-то постороннего, удалённого от аутентичности уникальному Я, что не нарушает её аутентичности в принципе. Транслируемую в среду аутентичность своей сути у индивида демонстрирует я-актуальное, так как посторонний не в состоянии понять и воспринять (полностью) уникальное Я индивида. А главное, так как Я это сам индивид, включая его потребности, желания, возможности и всё-всё; а попытки кардинального изменения Я (читай слома) не идут на пользу обладателю и их следует избегать, как бы не уверяли в обратном посторонние и/или обладателю этого уникального Я было бы не комфортно бытие с самим собой (и такое, увы, не редкость).

аутентичность — Глоссарий | CSRC

Проекты
Публикации Развернуть или свернуть
Темы Развернуть или свернуть
Новости и обновления
События
Глоссарий
О CSRC Развернуть или свернуть

Поиск

Сортировать по

Релевантность (наилучшее соответствие)Срок (A-Z)Срок (Z-A)

Пункты на странице 100200500Все

Глоссарий

А | Б | С | Д | Е | Ф | г | ЧАС | я | Дж | К | л | М | Н | О | п | Вопрос | р | С | Т | U | В | Вт | Икс | Д | Z

подлинность

Определения:

Свойство, согласно которому данные получены из предполагаемого источника.
Источник(и):
НИСТ СП 800-38Б под подлинностью
НИСТ СП 800-38С под подлинностью

НИСТ СП 800-38D под подлинностью
НИСТ СП 800-63-3 под подлинностью

Свойство, согласно которому данные получены из предполагаемого источника. В контексте алгоритма переноса ключей источником аутентичных данных является объект, имеющий доступ к реализации функции аутентифицированного шифрования с помощью KEK.
Источник(и):
НИСТ СП 800-38Ф

Свойство подлинности и возможности проверки и доверия; уверенность в достоверности передачи, сообщения или отправителя сообщения.
Источник(и):
NIST SP 800-37 Ред. 2

Свойство подлинности и возможности проверки и доверия; уверенность в достоверности передачи, сообщения или отправителя сообщения. См. Аутентификация.

Источник(и):
ЦНССИ 4009-2015 от НИСТ СП 800-39
НИСТ СП 800-137 под подлинностью от ЦНССИ 4009
NIST SP 800-18 Ред. 1 под подлинностью

НИСТ СП 800-39 под подлинностью
NIST SP 800-60 Том.

1 Откр. 1 под подлинностью
NIST SP 800-60 Том. 2 Откр. 1 под подлинностью

Свойство подлинности и возможности проверки и доверия; уверенность в достоверности передачи, сообщения или отправителя сообщения. См. аутентификацию.
Источник(и):
NIST SP 800-53 Ред. 5

Свойство подлинности и возможности проверки и доверия; уверенность в достоверности передачи, сообщения или отправителя сообщения
Источник(и):
NIST SP 800-30 Ред. 1 под подлинностью

Что такое подлинность?

Подлинность. Это слово не новое для вас — вы слышали его много раз, верно? На самом деле, в нашем обществе это становится модным словечком, и все говорят вам, что вам нужно быть подлинным. Но если бы вы жили по-настоящему, как бы это выглядело на самом деле?

(И действительно ли это так хорошо, как люди представляют?)

Что значит быть подлинным?

Проще говоря, быть аутентичным означает быть верным вы . Это включает в себя знание того, кто вы есть — что вы любите, что ненавидите, в чем вы хороши и что вас вдохновляет, — а затем действовать соответственно.[1]

Но это довольно широкое определение. Как бы вы узнали, если бы жили по-настоящему, основываясь только на этом? Давайте копнем немного глубже и посмотрим, как исследователи определяют подлинность.

По мнению двух ведущих исследователей в области аутентичности [5], аутентичность можно разделить на 4 взаимосвязанные части:

#1: Осознание означает наличие представления о том, кто вы есть и что делает вас вами . Это может включать в себя основные вещи, такие как то, что вы любите делать в свободное время или что вы хотите на ужин в свой день рождения, но это также включает в себя осознание того, какие вещи вызывают у вас стресс или вещи, которые заставляют вас чувствовать себя любимыми. Это может означать достаточное знание своего прошлого, чтобы понять, почему вы чувствуете определенные вещи. И это становится любопытным о себе без осуждения.

#2 : Беспристрастная обработка означает, что вы можете объективно взглянуть на себя. Вы можете видеть, что у вас есть сильные стороны, и вы не боитесь признать их, и вы можете видеть, что у вас есть слабости, и вы не боитесь признать это и бросить вызов себе, работая над этими вещами.

#3: Поведение , вероятно, та часть, о которой большинство людей думает достоверно. Важная часть аутентичности — это ощущение, что вы можете вести себя так, чтобы отражать то, кто вы есть на самом деле[2], как будто вы не скрываете часть себя. Это означает, что вы не только знаете, кто вы и какие у вас качества (аспекты 1 и 2), но и способны жить в соответствии с этим знанием. значит ты действуй как ты.

#4: Ориентация на отношения означает, что те, кто подлинны, способны действительно устанавливать глубокие и искренние связи с другими. Это потому, что им комфортно с тем, кто они есть, и они хотят видеть себя ясно. Они не настаивают на том, чтобы их считали хорошими, и не нуждаются в том, чтобы другие подтверждали их чувство собственного достоинства, и это облегчает допуск других.

Чем не является подлинность

также может быть полезно рассмотреть, чем не является подлинность.

Здесь поп-психология может немного сбить нас с пути, а может быть, это просто наша интерпретация поп-психологии. Каким-то образом некоторые считают, что быть подлинным означает настаивать на том, чтобы все принимали вас таким, какой вы есть, и что вам не нужно ничего менять в себе. Или делать то, что вредит другим, во имя «подлинности».

Да. Вы достойны и ценны такими, какие вы есть. Это правда.

Но есть вещи, над которыми вам нужно поработать, это верно для всех нас, и если вы действительно искренни, вы знаете это, вас это устраивает, и вы готовы работать над этим.

И вы по-прежнему позволяете людям приближаться к вам, не отталкивая их.

Это подлинность. Вы видите, чем это отличается от того, чтобы настаивать на том, что вы велики такими, какие вы есть, и что всем просто нужно принять вас, а затем прокладывать свой путь по жизни, независимо от того, кто стоит у вас на пути?

Жить настоящим может быть трудно. В наши дни так много давления, чтобы соответствовать ожиданиям других, что иногда мы не хотим, чтобы люди видели, где мы не дотягиваем. Легче просто показать людям то, что мы хотят их увидеть.

Но настоящая связь с другими возникает, когда мы готовы поделиться своими слабостями.[3]

Делясь своими уязвимыми местами и трудностями, мы можем связать нас с другими людьми.[4] Есть что-то мощное в том, чтобы делиться человеческим опытом вместе, что-то, что сближает нас, когда мы действительно позволяем другим увидеть нас по-настоящему. Именно тогда вырастают глубокие и прочные отношения.

Итак, если подлинность означает быть настоящим вы , как вы находите себя настоящим? Вы когда-нибудь чувствовали, что потеряли часть себя или что вы больше не уверены, кто настоящий вы – это , потому что так много внешних источников заставляет вас жить определенным образом?

Потратить некоторое время на выявление источников, которые разрушают вашу подлинность, может быть ценным. Это случается со всеми нами, но вы можете бросить вызов этим барьерам подлинности и начать чувствовать себя более уверенно и комфортно с тем, кто вы есть.

Если вы хотите, чтобы в вашей жизни было больше аутентичности, обязательно взгляните на то, что значит жить аутентично, и проанализируйте, как вы это делаете.