Бихевиоризм основные идеи и представители: Бихевиоризм: основные положения

Содержание

Бихевиоризм как научный подход к изучению поведения — Блог Викиум

Люди по-разному общаются и ведут себя с окружающими, по-разному работают, отдыхают и по-своему реагируют на различные события. Все что касается сферы поведения человека или животных уже много лет является субъектом изучения бихевиоризма.

Бихевиоризм является научным подходом к исследованию поведения людей и животных. Всестороннее изучение данной области основано на теории о том, что поведение любого человека обусловлено рефлексами и реакциями в ответ на какие-то мотивационные обстоятельства. Кроме этого, имеет немаловажное значение личный опыт конкретного индивидуума.

Полученный опыт в процессе развития складывается из двух основных моментов – поощрения и наказания. Эти два мощных импульса будут сильно воздействовать на личность, и регулировать ее поведение в той или иной ситуации. Бихевиористы, в свою очередь, признают влияние генетической наследственности, но все-таки первостепенную роль ученые отдают многообразию факторов окружения личности. Их интересуют именно когнитивные функции – процессы в головном мозге, которые активируются при изучении окружающей среды.

Изучать и рассматривать сознание, как отдельное и независимое явление, приверженцы бихевиоризма категорически отказывались. Они считали, что оно всего лишь представляет отдельные поведенческие реакции.

Джон Уотсон проводил множественные эксперименты над людьми. Особенно его внимание было обращено к изучению поведения младенцев. Это была превосходная идея, потому что груднички являлись ничем не обремененными и неопытными субъектами. Ученому удалось выделить три главные реакции, основывающихся на базе инстинктов. Это чувства, которые широко известны каждому нормальному человеку – любовь, гнев и страх. Однако метод формирования более сложных поведенческих форм так и не был им до конца изучен.

Вслед за Уотсоном появлялось много ученых, которые делали посильный вклад в эту науку. Одним из наиболее заметных деятелей стал психолог и педагог американского происхождения Эдвард Торндайк. Он изучил и ввел такое понятие как «оперантное поведение», которое базировалось на идее развития путем многочисленных попыток и неудач. Торндайк единственный ученый у кого вышло установить, что сущность интеллекта можно выделить, не затрагивая при этом сознание.

Если характеризовать бихевиоризм со стороны психологии, то в качестве основного формирующего научного направления мы можем выделить целый список его главных положений. Их можно описать в форме следующих тезисов:

  1. Предмет анализа бихевиоризма – поведение и реакции человека или прочих животных.
  2. Поведение и поведенческие реакции подвергаются анализу с помощью наблюдения.
  3. Психологические и физические особенности жизнедеятельности индивидуума контролируются поведением.
  4. Поведение человека или животного представляет собой комплекс определенных движений на различные мотивирующие факторы.
  5. Узнав основной раздражитель, можно предсказать, какой будет ответная реакция.
  6. Прогнозирование реакций особи – фундаментальная цель бихевиоризма.
  7. Абсолютно все виды реагирования особь унаследует (безусловные рефлексы) или получает в результате личного опыта (условные рефлексы).

Самым ярким лидером бихевиоризма является Джон Уотсон. Он не боялся изучать данную область с помощью неординарных экспериментов и как можно детальнее описывал полученные результаты.

Хотя Уотсон был не единственным, кто посвятил свою жизнь бихевиоризму. Среди прочих выдающихся личностей можно отметить заслуги Уильяма Хантера. Он прославился тем, что создал в 1914 году известную всем отсроченную схему анализа реакции в поведении. Авторитетным деятелем он стал благодаря своим знаменитым экспериментам, в которых участвовали обезьяны.

Еще одним именитым ученым, состоявшим в движении бихевиористов, был Карл Лешли. Он экспериментальным образом помог выбранному животному разработать конкретный навык. Затем он ампутировал какую-то часть мозга и пытался изучить взаимосвязь между обретенным навыком и отрезанной частью. Интереснее всего ему было наблюдать за тем, как оставшаяся часть мозга начинает брать на себя и выполнять нехарактерные для нее функции.

Фундаментальным выводом, полученным с помощью множества бихевиористских исследований, можно назвать осознание человеком своих и чужих поведенческих реакций. Кроме этого, итогом такой научной деятельности стало понимание, что можно создавать обстоятельства, обуславливающие определенное поведение и действия индивида.

Подобные исследования еще раз доказывают, что мозг можно тренировать и улучшать основные когнитивные функции через специальные тренировки. Развить память, внимание, мышление помогут тренажеры Викиум: всего 10 минут занятий в день помогут научиться быстро концентрироваться, запоминать важные вещи и развить гибкость мышления.

Гемпель, Райл и Витгенштейн — Гуманитарный портал

Логический бихевиоризм есть теория о том, что быть в ментальном состоянии означает быть в бихевиоральном состоянии. Мышление, надежда, восприятие, воспоминание и так далее — всё это должно пониматься либо как поведение, либо как обладание сложной диспозицией или склонностью к поведению. Сознание (mind) не является чем-то иным, помимо поведения, где под «поведением» подразумевают доступное общему наблюдению телесное поведение. Подобное сведение ментального к поведенческому логические бихевиористы отстаивают в качестве лингвистического тезиса — тезиса о том, как возможно употреблять в нашем языке психологические понятия типа «образ», «восприятие», «мысль», «память». И это, согласно логическим бихевиористам, возможно потому, что любое предложение (или набор предложений) о сознаниях может быть без изменения значения переведено в любое предложение (или набор предложений) относительно доступного общему наблюдению поведения. В этом суть логического бихевиоризма. До тех пор пока наша психологическая терминология не станет обозначать внешнее поведение, она не будет обладать значением.

Логические бихевиористы различаются между собой по вопросу, почему это должно быть так. Некоторые полагают, что мы не сможем определять, истинны или ложны психологические утверждения, если одновременно они не будут и утверждениями о поведении. Другие же придерживаются мнения, что психологические понятия не играли бы роли в нашем общем (public) языке, если бы не существовало общедоступных критериев для их употребления. Все логические бихевиористы согласны в том, что, если наш психологический язык не будет описывать поведение, он вообще будет не о чём.

Следует чётко разграничивать логический бихевиоризм и бихевиоризм в психологии. Бихевиоризм в психологии представляет собой метод для изучения человеческих существ. Но он не является ни учением о значении психологических понятий, ни возможным решением проблемы сознания и тела.

Для американских психологов Д. В. Уотсона и В. Ф. Скиннера характерен взгляд, что всё человеческое поведение может быть объяснено как совокупность ответов на стимулы, которые воздействуют на личность. Бихевиористы не в большей степени обращаются к неврологическим фактам, чем к данным интроспекции. Считается, что знания причин человеческого поведения — какие стимулы причинно обусловливают те или иные ответные реакции — достаточно для объяснения этого поведения. Конечно, верно, что бихевиористы-психологи иногда делают квазифилософские заявления: Уотсон, к примеру, полагает, что сознание (consciousness) не существует. Тем не менее эти заявления не составляют части их бихевиорального метода. Последний есть попытка предсказания и контроля человеческого поведения с помощью изучения причин, исходящих из окружения. И в самом деле, достоинства и недостатки бихевиоризма как метода в психологии логически независимы от возможных решений проблемы сознания и тела. Я, к примеру, имею в виду, что, даже если дуализм сознания и тела истинен, бихевиоризм всё же мог бы быть лучшим методом объяснения поведения, но если материализм был бы истинным, то бихевиоризм мог бы и не быть лучшим методом для объяснения поведения.

Хотя психологический бихевиоризм и логический бихевиоризм достаточно различны и хотя практика психологического бихевиоризма логически совместима с различными онтологиями ментального, логический бихевиоризм может быть истолкован как философская легитимация психологического бихевиоризма. И это потому, что если всякий осмысленный психологический язык на самом деле оказывается языком поведения, то в таком случае бихевиористская психология становится единственно значимой разновидностью психологии. Возможных соперников бихевиористской психологии тогда можно было бы априори исключить. Также логический бихевиоризм мог бы отчасти обосновать претензию психологического бихевиоризма на подлинную научность. Уотсон и Скиннер полагают, что одним из признаков подлинной науки является изучение некоего доступного общему наблюдению предмета. Если предметом психологии будет приватное и субъективное, то в указанном смысле научности психология будет невозможна. Но если можно указать, как рассуждают бихевиористы, что ментальное в действительности есть бихевиоральное, то психологии будет гарантирован доступный общему наблюдению предмет.

Представляется, что логический бихевиоризм открывает путь для научной психологии.

Для рассмотрения в данной главе я выбрал концепции двух логических бихевиористов — североамериканского философа науки Карла Гемпеля и английского философа Гилберта Райла. Каждый из них — заметный представитель определённого движения в философии XX века: Гемпель — логический позитивист, а Райл — лингвистический философ. Эти две философии отличаются одна от другой.

Логический позитивизм, в сущности, представляет собой взгляд, согласно которому каждая подлинная проблема может быть решена научным путём и всевозможные ненаучные пути познания вселенной бессмысленны. Лингвистическая философия — это взгляд, согласно которому философские проблемы, подобные проблеме сознания и тела, возникают в результате неправильного употребления нашего обыденного, ненаучного языка. Далее я подробно расскажу о логическом позитивизме и лингвистической философии в параграфах, посвящённых Гемпелю и Райлу.

Я также включил обсуждение некоторых чрезвычайно влиятельных работ позднего Витгенштейна. Некорректно называть Витгенштейна «логическим бихевиористом» в каком-либо ясном и прямом смысле; его мысли слишком сложны и утончённы для подобной упрощённой таксономии. Тем не менее его антикартезианство имеет более близкое сходство с логическим бихевиоризмом, нежели любой другой взгляд, рассмотренный в этой книге.

Гемпель

Для того, чтобы понять, что собой представляет логический бихевиоризм, будет полезно сравнить его с двумя другими важными направлениями современной философии. Логический бихевиоризм основывается на логическом позитивизме и в некотором смысле является его экстраполяцией, а в своей стратегии он имеет отношение к ряду утверждений позднего Витгенштейна. Сначала я расскажу о логическом позитивизме, а обсуждение концепции Витгенштейна отложу до конца данной главы.

Венский кружок

Позитивизм представляет собой доктрину о том, что любой феномен в принципе может быть объяснён посредством естествознания. Логические позитивисты, которые собрались в Вене в 1930-е годы для того, чтобы сформировать так называемый Венский кружок, пытались переформулировать философские проблемы таким образом, чтобы их можно было решать с помощью научных методов. Для достижения этой цели они выработали особый критерий установления осмысленности, и любое философское предложение, которое не отвечало данному критерию, классифицировалось как бессмысленное.

Этот критерий для отличения осмысленного от бессмысленного был назван «принцип верификации». Он предполагал, что некое предложение является осмысленным, если и только если имеется или могла бы быть некоторая процедура для установления его истинности или ложности. Так, предложение осмысленно, только если, по крайней мере в принципе, возможно доказать или опровергнуть его. Ясно, что в соответствии с этим критерием многие традиционные философские положения — о происхождении вселенной, о существовании Бога или души — фактически оказывались лишёнными значения. Заметьте, логические позитивисты отнюдь не заявляли, что подобные положения ложны, но что они полностью бессмысленны. Далее, они были убеждены, что есть только два совершенных способа определения истинности или ложности предложения и потому есть только два совершенных вида предложений, истинность или ложность которых можно установить. Первой разновидностью являются тавтологии математики и логики, да и вообще все дефиниции. Вторую разновидность представляют научные предложения и предложения здравого смысла, которые могут быть подтверждены или опровергнуты с помощью наблюдения. Эти последние суть эмпирические предложения. Ясно, что огромное число философских предложений прямо не попадает ни в одну из этих категорий. В лучшем случае они могут иметь эмоциональное значение для людей, произносящих их.

Применяя принцип верификации к философскому языку, логические позитивисты надеялись научным образом решить все подлинные философские проблемы. Бессмысленный остаток «псевдопроблем» можно было спокойно проигнорировать.

Логический бихевиоризм Гемпеля представляет собой экстраполяцию этого проекта, ибо он стремится ликвидировать качественное различие между психологией и естественными науками; фактически он хочет, чтобы психология была ещё одной естественной наукой. Основанием этому, согласно Гемпелю и другим логическим позитивистам, служит идеал единства науки — науки должны сформировать взаимно поддерживающее целое для объяснения мира природы. он признает, что естественные науки обладают такой точностью и объяснительной силой, которая психологии и — по той же причине — метафизической философии недоступна. Его подход заключается в сведении психологии к физическим наукам. Одна дисциплина (subject) «сводима» к другой, если и только если возможно перевести теоретическое содержание одной в термины другой. Например, биология может быть сведена к химии, если и только если в принципе любое предложение биологии может быть без потери значения переведено в предложение химии (даже если эти предположения химии будут очень длинными и сложными). В соответствии с данным взглядом и в идеале все науки в конечном итоге могли бы быть сведены к физике.

Проект перевода

Согласно Гемпелю, существенным шагом в этой редукции психологии должен быть перевод предложений психологии в предложения о человеческом поведении, сформулированных с помощью терминов физики. Ясно, что это полностью согласуется со взглядом Венского кружка о том, что если предложение значимо, то оно должно быть верифицируемо.

Общеизвестно, насколько трудно верифицировать утверждения относительно ментальных состояний других людей. И в самом деле, философская проблема «других сознаний» заключается в том, что один человек не может знать, что думает другой или мыслят ли вообще другие. По крайней мере, существует проблема относительно того, откуда мы знаем, мыслят ли и о чём мыслят другие люди. Гемпель надеется квалифицировать эту проблему как псевдопроблему и снабдить психологию научным содержанием, а именно предложениями, подтверждаемыми или опровергаемыми в процессе наблюдения.

Очевидно, что утверждения делаются относительно именно такого верифицируемого поведения человека. Гемпель полностью осознает, что его проект небесспорен. Он понимает, что многие мыслители признают существование субъективного, личного и опытного измерения ментального, которое доступно только интроспекции и невыразимо посредством физических терминов. Он также знает, что ряд мыслителей — немецкий философ XIX столетия Вильгельм Дильтей, например, — убеждены в том, что ментальные состояния в своей основе «осмысленны» и что эти смыслы могут быть оценены только благодаря эмфатическому прыжку воображения, называемому «понимание» (Verstehen).

Кроме того, есть утверждения о том, что ментальное в своей основе культурно обусловлено и что невозможно понять ментальность индивида, не понимая ментальности группы, частью которой он является. Но Гемпель также знает, что если придерживаться всех этих утверждений, то возникнут непреодолимые барьеры для включения психологии в состав естественных наук.

Однако, по мнению Гемпеля, эти утверждения лишены значения, а значит не подлежат научному обсуждению. Он открыто обращается к одной из версий принципа верификации для того, чтобы квалифицировать утверждения интроспективной и понимающей (Verstehen) психологии как бессмысленные: «Значение утверждения устанавливается условиями его верификации» («The Logical Analysis of Psychology», p. 17).

Но для верификации предложений о якобы сугубо личных ментальных событиях не существует условий, так что любые подобные категоричные утверждения на деле оказываются псевдоутверждениями или бессмысленными высказываниями. Они подпадают под категорию, которую Гемпель определяет следующим образом: «Утверждение, для верификации которого нельзя определить абсолютно никаких условий и которое в принципе неспособно вступать в противоречие с условиями проверки, совершенно лишено содержания и не обладает значением. В подобных случаях мы должны иметь дело не с утверждениями, как таковыми, но с «псевдоутверждениями», то есть с правильно построенной с точки зрения грамматики последовательностью слов, лишённых, однако, значения» (Ibid., p. 17).

Гемпель вовсе не считает, что утверждения о том, что человек думает, что ему больно или что ему присущи определённые эмоции, бессмысленны. Он лишь высказывает мнение, что значения подобных утверждений должны быть корректно представлены особым образом. Значения психологических утверждений даются в предложениях, сообщающих об «условиях их проверки». В целях пояснения Гемпель предлагает следующий пример: «У Пола болят зубы» (Ibid., p. 17). Для того, чтобы понять значение этого предложения, нам нужно рассмотреть обстоятельства, которые могли бы сделать его истинным. Затем мы могли бы представить это значение в виде набора предложений, характеризующих условия истинности для утверждения «у Пола болят зубы», или условий, при которых оно могло бы быть верифицировано. Это бихевиоральные условия. Человек, у которого болят зубы, вероятно, кричит и жестикулирует, а когда его спрашивают, что с ним, он искренне отвечает, что у него болят зубы, к тому же в его зубе наблюдаются признаки загнивания, а в его кровяном давлении и центральной нервной системе отмечены изменения.

Гемпель отнюдь не утверждает, что все эти поведенческие и физиологические феномены суть лишь симптомы чего-то другого — зубной боли; как раз наоборот, он говорит, что это и есть то, что значит иметь зубную боль. Упоминание их и есть придание значения словосочетанию «зубная боль». Согласно Гемпелю, «все обстоятельства, верифицирующие это психологическое утверждение, выражены посредством предложений физической проверки» (Ibid., p. 17), а поскольку значение предложения есть метод его верификации, психологическое предложение и выражает эти проверочные предложения. Таким образом, слово «боль» есть лишь сокращённая запись того факта, что субъект ведёт себя определённым образом: «Рассматриваемые утверждения о чьей-то «боли» являются поэтому … сокращённым выражением того факта, что все условия его проверки верифицированы» (Ibid., p. 18). Гемпель полагает, что для всех наших психологических понятий можно предложить сходные типы анализа.

Если Гемпель прав, значит он не только обеспечил психологию предметом, который можно изучать, используя методы естественных наук — контролируемые эксперименты, тщательное наблюдение, выдвижение гипотез, подведение событий под законы природы, — но также добился успеха в «сведении» психологии к физике. Имеет смысл процитировать то, как сам Гемпель формулирует свою точку зрения: «Все осмысленные психологические утверждения, то есть верифицируемые в принципе, переводимы в утверждения, которые включают в себя только понятия физики и не включают психологических понятий. Следовательно, утверждения психологии суть физикалистские утверждения. Психология является интегральной частью физики» (Ibid., p. 18).

Под «физикалистским утверждением» Гемпель имеет в виду утверждение, переводимое на язык физики без потери значения. Если он прав в том, что значение предложения заключается в методе его верификации, и если он также прав, что психологические утверждения могут быть верифицированы только путём общедоступного и наблюдаемого телесного поведения, то имеет право заключить, что психология и в самом деле может быть сведена к физике, ибо нельзя же отрицать, что наше телесное поведение составляет часть естественного физического мира, функционирование которого объясняется законами физики. Если мы не согласны с мнением Гемпеля, то должны сами ответить на вопрос, в чём заключается значение таких психологических терминов, как «мысль», «боль» или «эмоция». Нам, вероятно, придётся отрицать отсутствие потери содержания при переводе ментального понятия посредством какого-либо поведенческого термина, но при этом мы также должны быть способны уточнить, в чём заключается утерянное содержание.

Псевдопроблема

Каково же отношение логического бихевиоризма к дуализму и идеализму? Ведь эти две теории представляют собой решения проблемы сознания и тела, то есть вопроса о том, является ли человек полностью физическим, полностью ментальным или же и физическим, и ментальным одновременно. Но Гемпель не стремится дать ещё одно решение данной проблемы. Его точка зрения сводится к тому, что эта проблема, как таковая, фактически бессмысленна — это псевдопроблема. Поэтому, как бы близко Гемпель, казалось бы, ни приближался к материализму — взгляду, согласно которому человек есть не что иное, как физический объект высокой степени сложности, — мы должны помнить, что Гемпель рассматривает сам спор, по отношению к которому материализм мыслится в качестве одного из ответов, как лишённый значения. Создаётся впечатление, что спор возникает только потому, что мы не понимаем, как действительно функционируют наши психологические понятия. И, как только мы проясним их с позиции логического бихевиоризма, тотчас исчезнет сама проблема сознания и тела. Когда мы увидим, что слова типа «сознание» («mind») являются лишь сокращёнными терминами для обозначения телесного поведения человека, то просто не останется концептуального пространства для вопроса, существуют ли сознания, равно как и тела.

Гемпель проводит аналогию с ходом часов. Сказать, что часы «идут», значит просто кратко сказать, что все их части правильно функционируют, в частности что их стрелки движутся соответствующим образом. Было бы концептуальной ошибкой предполагать, будто ход часов есть что-то помимо этого правильного функционирования, или же предполагать, будто функционирование часов есть только симптом или знак чего-то ещё называемого «ходом» часов, — это как раз то, что «ход» действительно означает или в чём он состоит. Поэтому также ошибочно было бы удивляться, что стало с ходом часов, как только все их наблюдаемые части перестали функционировать. Кроме того, сходной концептуальной ошибкой было бы предположение, будто сознание есть нечто помимо телесного поведения, что подобное поведение есть лишь симптом или знак ментальности или что сознания могут существовать как своего рода остаток, после того как прекратится какое-либо телесное поведение. Согласно Гемпелю, эти утверждения не ложны, но бессмысленны, ибо представляют собой неправильное употребление психологических понятий.

Позиция Гемпеля, таким образом, является наиболее радикальной. Если бы можно было последовательно придерживаться этой позиции, то можно было бы считать, что он преуспел в решении самой проблемы, по отношению к которой другие теории, представленные в данной книге, — всего лишь попытки её решения. Используя лингвистические посылки — посылки относительно правильного употребления нашей психологической терминологии, — он заключает, что определённые онтологические утверждения (утверждения о том, какого рода вещи существуют) совершенно неуместны. Являются ли ментальные события в действительности физическими или же физические события в действительности ментальны, или это два отдельных класса событий, и, если так, способны ли они к каузальному взаимодействию — всё это для логического бихевиориста псевдовопросы. Как об этом говорит сам Гемпель: «Старая проблема отношения между ментальными и физическими событиями… основывается на недоразумении относительно логической функции психологических понятий. Наша аргументация позволяет понять, что психофизическая проблема является псевдопроблемой, формулировка которой основывается на недопустимом употреблении научных понятий» (Ibid., p. 20).

Райл

Плодом работы оксфордского философа Гилберта Райла является систематическое опровержение картезианского дуализма сознания и тела. Его книга «Понятие сознания» 12, написанная в весьма своеобразном стиле, полном остроумия, живописных метафор и исторических ссылок, опирается на огромное разнообразие простых, повседневных практик, используемых для иллюстрации главного тезиса. С некоторыми оговорками Райл позволяет нам рассматривать его книгу как теорию сознания и говорит, что не столь существенно, назовём ли мы её «бихевиористской», но мы должны помнить, что оригинальность и детализированность книги противятся любым прямым категоризациям подобного рода. Конечно, было бы грубой ошибкой думать о Райле как о материалисте, несмотря на его резкую и высмеивающую критику самой идеи имматериального сознания. Причина этого лежит в том, что он присоединяется к позиции, изложенной в конце последнего параграфа, а именно что само убеждение в существовании проблемы сознания и тела является результатом целой серии глубоких концептуальных заблуждений. Райл видит, что возможные решения этой предполагаемой проблемы беспорядочно колеблются между взглядом, что ментальное в действительности есть физическое, и взглядом, что физическое в действительности есть ментальное. Он и в самом деле стремится покончить с этим имеющим давнюю историю спором, однако не путём принятия одной из этих позиций: «… сакральная противоположность между Материей и Духом будет рассеиваться, но не за счёт одного из столь же сакральных поглощений Духа Материей или Материи Духом, а совсем иным способом» (Ук. изд., с. 32).

Что же это за «совсем иной способ»? Очевидно, что он не сводится к тому, чтобы предоставить какие-либо новые сведения о сознании. Важной составной частью райловской аргументации является то, что каждый из нас уже обладает значительной информацией о ментальном. И без помощи философской рефлексии мы способны решить, действует ли некоторый человек разумно или глупо, демонстрирует ли некоторый уровень самоконтроля, является ли остроумным, беспечным, суетным, наблюдательным, трудолюбивым и прочим. Нам, очевидно, нет необходимости обращаться к картезианскому различению мыслящей и телесной субстанций, чтобы правильно высказывать подобные суждения в повседневной жизни. И в самом деле, те понятия, которые мы используем для понимания и оценки поступков людей, обычно не принадлежат однозначно к словарям «ментального» или «физического». Проблема сознания и тела возникает лишь тогда, когда люди размышляют философски, и это происходит потому, что в ходе подобной спекуляции наша обычная терминология используется неверно.

Райл прослеживает подобное неправильное употребление вплоть до раннего дуализма Нового времени — специфической теории сознания, выдвинутой Декартом в XVII веке и исследованной в первой главе настоящей книги. Райл ставит перед собой задачу показать, как неспособность понять логику наших обычных понятий приводит нас к ошибочному суждению, будто существует проблема сознания и дуализм служит её решением. Именно это он имеет в виду, когда говорит, что его проект заключается лишь в том, чтобы прояснить и очистить «логическую географию уже имеющегося у нас знания» (Ук. изд., с. 19).

Призрак в машине

Райл называет картезианский дуализм «догмой призрака в машине» (Ук. изд., с. 25) и, поскольку его так широко придерживались, иногда ссылается на него как на «официальное учение» (Ук. изд., с. 21). Это учение о том, что существуют и сознания, и тела, но, в то время как тела являются пространственно-временными, доступными всеобщему наблюдению и объяснению с помощью законов механики, сознания лишь темпоральны и их деятельность приватна самому сознанию и объяснима с помощью загадочных немеханических законов. Полагают, будто сознания находятся внутри тел, но этого не может быть ни в каком обычном смысле слова «внутри», ибо сами-то сознания внепространственны. Из этого образа ментального вырастают такие проблемы, как проблема знания одним сознанием того, что происходит внутри другого сознания, а также проблема как сознания могут воздействовать на тела, а тела — на сознания. Никакие каузальные отношения, казалось бы не применимы к этим категориям. В соответствии с дуалистическим взглядом каждый из нас обладает привилегированным и уникальным доступом к операциям своего собственного сознания, так что наше знание о наших собственных ментальных состояниях особо достоверно: если человек находится в некотором ментальном состоянии, то он знает, что находится в этом состоянии; исключение, возможно, составляют лишь бессознательные мысли и мотивации. В частности, ментальные слова нашего обыденного языка обозначают события в сознаниях, описанных вышеприведённым образом, так что «сознание» указывает на нечто специфически секретное и оккультное.

Приговор, который Райл выносит дуализму, или «догме призрака в машине» гласит: «… она совершенно, ложна, причём ложна не в деталях, а в самих своих принципах. Это не просто собрание частных ошибок. Это одна большая ошибка и ошибка особого рода. А именно это — категориальная ошибка. Теория представляет факты ментальной жизни так, как если бы они принадлежали к одному логическому типу или категории (или же к ряду типов и категорий), в то время как в действительности они принадлежат к совершенно другому» (Ук. изд., с. 25–26).

Категориальные ошибки

Сейчас нам необходимо понять райловскую идею «категориальной ошибки», поскольку она составляет существенную часть его тезиса о том, что дуализм сознания и тела есть иллюзия, возникшая вследствие неправильного употребления нашего обыденного языка. Райл не без пользы снабжает нас определённым количеством примеров категориальных ошибок, так что если мы их изучим, то будем способны отчётливо понять, какого рода концептуальную путаницу он имеет в виду.

Райл приглашает нас рассмотреть случай, когда иностранному посетителю Оксфорда или Кембриджа показывают различные колледжи, библиотеки, административные здания и учебные факультеты. Тот видит, где сотрудники и студенты живут и работают, что они посещает музеи и научные лаборатории. Но в конце своей экскурсии он задаёт следующий вопрос: «Где же университет?» Задавая этот вопрос, он ошибочно полагал, будто из его экскурсии был исключён существенный элемент. Он предположил, что хотя он и увидел различные колледжи и учреждения вместе с людьми, которые в них работают, но он не видел самого университета, как будто бы университет был какой-то дополнительной сущностью, которая существует помимо всего того, что он видел.

Фактически, конечно, университет не является особой вещью, подобной другому колледжу или отделению; скорее, слово «университет» употребляется для указания на все колледжи, все отделения и всех их сотрудников, действующих как единое, связанное целое. Так что, хотя посетитель и не понимал этого, в действительности он уже познакомился с университетом, поскольку ничего дополнительного и нельзя было увидеть. Он просто не осознал, что университет не попадает в ту же самую категорию, что и какой-либо из колледжей или лаборатория.

Сходным образом, Райл представляет себе ребёнка, наблюдающего за проходящей маршем армейской дивизией, состоящей из различных подразделений пехотных батальонов, артиллерийских батарей и так далее. После парада ребёнок спрашивает, когда же появится сама дивизия. Подобно тому как посетитель Оксфорда или Кембриджа полагал, что сам университет был чем-то сверх и помимо различных колледжей и отделений, так же и ребёнок ошибочно считал, что дивизия — это что-то вроде ещё одного батальона, батареи или эскадрона. Но ведь фактически, наблюдая проходящие подразделения, он видел проходящую мимо него дивизию.

Дивизия есть просто сумма её частей, в той мере, в какой они участвуют в согласованных военных действиях. Так же и в игре в крикет проявление «командного духа» — это не реализация некоторого дополнительного умения вроде умения подавать, отбивать и ловить мяч на поле; скорее, это те ловкость и проворство, с которыми эти умения проявляются.

Почему Райл считает подобные категориальные ошибки концептуальной путаницей? Он полагает, что люди, допустившие ошибки, не знали, как правильно использовать определённые слова обыденного языка. Они не знали правильного толкования понятий «университет», «дивизия» и «командный дух». Это и заставило их предположить, будто в каждом случае они имели дело с загадочной новой сущностью, которая существует сверх и помимо того, с чем они уже были знакомы. Райл также обнаруживает категориальные ошибки в нашем абстрактном мышлении, так что, к примеру, человек может ошибочно рассматривать «Британскую конституцию» как загадочный и тайный институт, существующий сам по себе или же в качестве дополнения к функционирующим кабинету, парламенту и другим институтам. Или же он может считать «среднестатистического налогоплательщика» иллюзорным невещественным человеком — призраком, который пребывает везде и одновременно нигде.

Райлу не нравится этот термин, но ведь «онтология» является ветвью философии, которая пытается установить, что существует. Точка зрения Райла, полагаю, заключается в том, что, неверно понимая функционирование нашего языка в обычных, повседневных контекстах, мы впадаем в онтологические ошибки. Неправильно используя родовые или абстрактные понятия, мы склонны постулировать существование сущностей, которых на самом деле нет. Когда мы мыслим подобным образом, наши идеи создаются по образцу знакомых нам вещей, и поскольку мы знаем, что эти дополнительные сущности не являются физическими объектами, то думаем о них как о странных, призрачных, нефизических объектах. Целью «Понятия сознания» является исправление этой привычки нашего мышления, и в частности демонстрация того, что слово «сознание» (mind) не является именем какой-то странной, нефизической сущности, но обозначает сложное переплетение известных всем нам умений и поступков, таких, как воображение, верование, знание, решение проблем, восприятие и желание.

Райл озабочен тем, как бы его не поняли неправильно. Он отнюдь не пытается отрицать тот очевидный факт, что каждый из нас живёт полноценной психической жизнью — что мы все испытываем удовольствия и страдания, что нам присущи мысли и эмоции, настроения, интересы и склонности. Он говорит, что всё это хорошо известные факты к тот факт, что наша психологическая терминология обладает значением, не должен вести нас к картезианскому дуализму.

Позднее я приведу примеры райловского «прояснения логической географии» наших ментальных понятий, но сначала следует отметить, что его философский проект в своей основе относится к логическому бихевиоризму. Он считает, в частности, что ментальные термины обретают своё значение благодаря тому, что обозначают доступное наблюдению телесное поведение и высказывания, а не благодаря тому, что тайно навешиваются как ярлыки на данные интроспекции. К примеру, он заявляет, что, «когда мы описываем людей как обнаруживающих определённые способности сознания, мы не обращаемся к скрытым эпизодам, следствием которых являются внешне наблюдаемые поступки и высказывания; мы обращаемся к самим этим поступкам и высказываниям» (Ук. изд., с. 34).

Диспозиции

Давайте рассмотрим, к примеру, райловский анализ «убеждения» (beliefs). Кто-то может придерживаться той точки зрения, что, фактически, убеждения — это индивидуальные ментальные состояния, непосредственно известные тому, кто их придерживается, но открывающиеся другим только в речи и действии. Отчасти подобная точка зрения означает, что убеждения подобны идеям, вероятно, подобны эпизодам или явлениям в нефизической среде, называемой «сознанием». Райл совершенно отвергает эту точку зрения и выдвигает идею, согласно которой иметь убеждения значит быть склонным говорить и вести себя определённым образом. Он не утверждает, что наши высказывания и действия — это симптомы чего-то ещё, что относится исключительно к иному миру; он лишь говорит, что наша склонность действовать и говорить и есть убеждение на самом деле. Чтобы прояснить это, процитирую пример, который приводит сам Райл: «Разумеется, если я верю (believe), что лёд опасно тонок, то я, не раздумывая, говорю себе и другим, что «лед тонок», соглашаюсь, когда другие люди делают такие же высказывания, и возражаю на противоположные по смыслу, вывожу следствия из предложения «лед тонок» и так далее. Однако вера (belief) в то, что лёд опасно тонок, выражается также и в склонности кататься осторожно, бояться, представлять себе в воображении возможные несчастья и предостерегать от них других катающихся» (Ук. изд., с. 139).

Райл считает ошибочным говорить об убеждении как о любого рода явлении вообще. Убеждения суть диспозиции. Согласно объяснению, данному Райлом, человек обладает диспозицией, если ему присуща склонность вести себя определённым образом. Так, в вышеприведённом примере убеждение человека в тонкости льда есть его диспозиция говорить об этом) другим, кататься осторожно и так далее.

Ряд возражений приходит в голову в ответ на представленное объяснение, но я полагаю, что Райл не считает их обоснованными. К примеру, разве человек не может быть убеждённым, что лёд тонок, но ничего не говорить другим или же кататься неосторожно — вероятно, потому, что он пребывает в особом, нерешительном или безрассудном, расположении духа? Это означает, что определённые действия или слова не являются необходимым условием наличия определённого убеждения. И наоборот, разве не могут люди говорить другим, что лёд тонок, а также осторожно кататься, даже если они не убеждены, что лёд тонок? Вероятно, в первом случае они лгут, а во втором у них есть какой-то другой повод для того, чтобы кататься осторожно. Если так, то представляется, что определённое поведение или высказывание суждений не являются достаточными условиями для наличия определённого убеждения.

Райл считает вполне возможным, что люди могут обманывать друг друга и самих себя, и у него есть объяснение тому, чем является притворство. Я думаю, его ответ свелся бы здесь к тому, что есть предел скептицизму, выраженному мной в отношении его примера. В другом месте он говорит, что не может быть фальшивых монет, если нет настоящих, и это верно. Нет смысла говорить о том, что кто-то лжёт, если не бывает случаев, когда говорят правду, да и притворства не может быть, если не бывает естественного поведения. В частности, наши психологические слова вроде слова «убеждение» получают своё значение — при использовании в повседневных ситуациях — в таких контекстах, которые описывает пример с катанием на коньках. Райл предлагает объяснение того, как употребляются наши понятия, но отнюдь не утверждает, что каждое заверение в убеждении подлинно. Он применяет диспозициональный анализ к целому ряду наших психологических понятий. Когда мы говорим о человеке как о «вежливом», то имеем в виду, что он передаёт соль, когда его об этом просят, и не игнорирует нашей просьбы.

Если мы спрашиваем, попал ли солдат «в яблочко» в силу своей сноровки или по счастливой случайности, то имеем в виду, что он смог бы повторить это снова и снова, возможно, даже если сипа и направление ветра оказались бы иными. Если мы говорим о ком-то, что он «интеллигентен», то эта значит, что данный человек обладает способностью точно и, вероятно, быстро решать определённого рода проблемы. И это не значит, что решению проблемы предшествовала или была ему параллельной чисто ментальная серия интеллектуальных шагов.

По мнению Райла, просто неверно считать, будто любое разумное действие заранее ментально репетируется или дублируется: один раз — ментально, другой — физически. По мнению Райла, также неверно, что действия, совершаемые добровольно, предваряются или вызываются чисто ментальными причинами, называемыми «велениями» или «волевыми актами». Он, разумеется, согласен, что есть несомненные различия между добровольными и недобровольными действиями. Но он отрицает, что мы правильно проведём данное различие, если укажем, что одни действия причинно обусловлены, а другие — не обусловлены загадочными ментальными усилиями (tryings) под названием «воления», появляющимися в некоторой таинственной среде, которая как тень сопровождает действия. Как раз наоборот, сказать, что человек сделал что-то добровольно, значит просто сказать, что он оказался способным сделать это, что ему в этом не препятствовали и, наконец, что он действительно сделал это.

Именно потому, что мы наблюдаем людей в ситуациях такого рода, мы можем провести различие между «добровольным» и «недобровольным», а философы, разделяющие иллюзию «догмы призрака в машине», неправильно употребляют эти понятия и потому ставят ложную проблему свободы воли.

Диспозициональному объяснению, предлагаемому Райлом, присуща, без сомнения, немалая интуитивная правдоподобность. Представляется, что оно согласуется со здравым смыслом в том, что если, к примеру, человек знает, что решением некоторой арифметической операции является определённое число, то он может написать данное число в качестве ответа на экзамене или же сказать его нам, когда мы спросим его о решении данной арифметической операции.

Или если человек знает, как завязывать рифовые узлы, или умеет говорить по-немецки, то при прочих равных условиях он должен суметь сказать что-то по-немецки или завязать рифовый узел, когда его об этом попросят. Однако читателю, возможно, интересно знать, можно ли это объяснение распространить и на такие связанные исключительно с переживаниями черты ментального, как восприятия или ощущения? Можно ли действительно объяснить подобным образом интроспекцию или воображение, связанное с продуцированием ментальных образов?

Явления

Райл осознает эту проблему и признает, что не ко всем психологическим понятиям применим диспозициональный анализ. Некоторые ментальные термины обозначают явления, а не диспозиции, но даже и в этом случае они не явления сознания в каком-либо картезианском смысле.

Для того чтобы понять, что Райл имеет в виду под понятием «явление» (occurence), мы можем сопоставить это понятие с понятием «диспозиция». Взять хотя бы один из райловских примеров из повседневной жизни, когда фиксируется важное различие между утверждением, что человек является курильщиком, и утверждением, что человек курит сигарету. Первое утверждение приписывает человеку диспозицию: у данного человека есть склонность курить сигареты. Ясно, что здесь вовсе не имеется в виду, что данный человек всегда или постоянно курит сигареты или что он курит непосредственно в данный момент. Второе же утверждение не приписывает человеку диспозицию, но сообщает об определённом явлении — о том, что происходит некоторое событие (event). Такого же рода различие имеет место, когда, с одной стороны, говорят, что некто что-то знает или в чём-то убеждён, и, с другой стороны, когда говорят, что ему больно или у него зуд. Райл допускает в отношении определённых (но не всех) диспозиций, что они не могли бы существовать, если бы не существовали определённые явления. К примеру, если истинно, что некоторый человек — курильщик, то есть обладает диспозицией «курить сигареты», то это утверждение может быть истинным только при условии, что имеют место определённые явления, то есть человек иногда курит сигарету. Ясно, что если бы человек время от времени не курил сигареты, то было бы неправильно называть его курильщиком. Но тот факт, что человек выкурил только одну сигарету, ещё не даёт основания назвать этого человека курильщиком. Таким образом, имеется как различие, так и взаимосвязь между явлениями и диспозициями.

Интроспекция

Возможно, наиболее трудным для логико-бихевиористского анализа является понятие «интроспекция». Если в самом деле имеются восприятия нефизических сущностей и в этих восприятия сознание фиксирует свои собственные операции, то трудно понять, как их можно объяснить, ссылаясь на речь или поведение человека. Говоря без обиняков, ответ Райла сводится к тому, что интроспекции в этом смысле просто не существует. Такой вывод не покажется столь уж необычным, если мы рассмотрим, какие основания выдвигает Райл в его пользу.

Райл отмечает, что, признав существование интроспекции, мы допускаем, что имеет место своего рода осознание сознания, а это означает, что мы можем одновременно осуществлять два ментальных акта. Если, например, в ходе вашей интроспекции обнаруживается, что вы принимаете решение вставать рано по утрам, то в отношении вас одновременно верны две вещи: что вы принимаете решение вставать рано по утрам и что вы мысленно обращаете внимание на это решение. Райл очень сомневается в том, что подобное двойное ментальное действие когда-либо имеет место. Он не отрицает того, что имеет смысл говорить о «сосредоточенном внимании», и потому Допускает возможность обратного ему распределённого внимания, когда нас отвлекают или когда мы одновременно выполняем две задачи. Тем не менее, полагает он, этот феномен лучше всего объясняется нашей способностью периодически переключать внимание с одной задачи на другую.

В этом вопросе он апеллирует к нашему здравому смыслу, чтобы освободить нас от картезианского образа: «… многие из тех, кто готов поверить, что действительно может заниматься описываемой в этом духе интроспекцией, пожалуй, усомнятся в этом, когда убедятся, что для этого они должны будут концентрировать своё внимание одновременно на двух процессах. Они скорее сохранят уверенность в том, что не концентрируют внимание одновременно на двух процессах, чем в том, что способны заниматься интроспекцией» (Ук. изд., с. 166–167).

В дополнение к сказанному Райл ставит непростой вопрос перед сторонниками теории интроспекции: откуда вы знаете, что занимаетесь интроспекцией? Если я знаю, что занимаюсь интроспекцией благодаря интроспекции, то это, как представляется, потребует трёх одновременных ментальных актов: изначального акта, который я интроспективно наблюдаю, моей интроспекции изначального акта и, наконец, моей интроспекции самого акта интроспекции. С точки зрения здравого смысла не только не правдоподобно, что существуют подобные ментальные триады, но предложенное решение порождает регресс в бесконечность — я занимаюсь интроспекцией, чтобы знать, что я занимаюсь интроспекцией, чтобы знать, что я занимаюсь интроспекцией, и так далее.

Альтернативой является отказ от идеи, что мы знаем о своей интроспекции благодаря интроспекции. Отказавшись от неё, мы тем самым признаем, что можем знать о своём нахождении в некотором ментальном состоянии без помощи интроспекции, но если мы можем без интроспекции знать о своих ментальных состояниях, то почему не могут все остальные?

Естественно, если райловское доказательство того, что наша интроспекция — это просто миф, способно выдержать критику, то оно тем самым наносит серьёзный урон целому ряду небихевиористских теорий в психологии. К примеру, поскольку теории Юнга и Фрейда в определённой степени опираются на предполагаемые данные интроспекции, то (если интроспекции не существует) эти теории оказываются совершенно пустыми. Если же вообще не существует знания, полученного с помощью интроспекции, то не может быть истинным и утверждение (которого придерживался Декарт), что знание, полученное с помощью интроспекции, не нуждается в исправлении. Хотя Райл открыто не называет свою философию бихевиоризмом, но одним из очевидных её следствий (если она верна) является устранение концептуальных препятствий на пути развития бихевиористской психологии как эмпирической науки. Поэтому заключение Райла о том, как следует заниматься психологией, полностью совпадает с надеждами таких первых логических бихевиористов, как Гемпель.

Единый мир

Следует далее отметить, что отрицание интроспекции не просто согласуется с райловским опровержением дуализма сознания и тела, но и составляет часть этого опровержения, поскольку Райл настаивает на том, что наши повседневные поступки, включая произносимые нами высказывания, не дублируются в теневом «втором мире», называемом «сознанием». И в самом деле, даже нет смысла говорить о ментальном и физическом мире: «Говорить о сознании человека — не значит говорить о некоем вместилище объектов, где запрещается размещать то, что называется «физическим миром». Говорить о сознании — значит говорить о человеческих способностях, обязанностях и склонностях что-то делать или претерпевать, причём делать или претерпевать в повседневном мире. В самом деле, нет смысла говорить, будто существуют два или одиннадцать миров» (Ук. изд., с. 197).

Таким образом, есть только один мир — тот, в котором вы сейчас читаете эту книгу. В соответствии с райловским анализом само чтение не делится на два процесса — физический и ментальный. Утверждать подобное деление значит злоупотреблять нашими обыденными понятиями. Только в том случае, если мы примем «догму призрака в машине», мы будем вынуждены считать, что любой процесс должен быть либо ментальным, либо физическим или же должен содержать отдельные компоненты ментального и физического. Фактически, Райл считает, что то, что мы говорим и делаем, явно не подпадает ни под одну из этих категорий и если дуализм ментального и физического не служит нам отправной точкой, то он не должен быть и завершающей точкой.

Важный принцип логического позитивизма, логического бихевиоризма и того вида концептуального анализа, который проводит Райл, состоит в том, что философские проблемы возникают в результате постановки неправильных вопросов.

Примером подобного вопроса будет следующий: является ли личность на самом деле ментальной или физической? И дело не в том, что ответить на него очень сложно или что в задачу философа должно входить изобретение все более остроумных решений. Согласно логическому позитивизму, если вопрос оказался неразрешимым, без преувеличения, на протяжении тысяч лет, то верной тактикой будет, в первую очередь, предположить, что есть нечто ошибочное в самой постановке вопроса. Райл придерживается этой точки зрения и полагает, что рассматриваемая им философская проблема возникла только потому, что философы злоупотребляли нашим обыденным языком.

Как бы ни были убедительны аргументы Райла против дуализма сознания и тела и интроспективной психологии, всё ещё остаётся вопрос, может ли он объяснить наши эмоции, ощущения и ментальные образы в терминах, сходных с теми, что использовались до сих пор. Разумеется, не нужно быть сторонником дуализма сознания и тела, чтобы придерживаться точки зрения здравого смысла, согласно которой каждый из нас испытывает удовольствия и страдания, проходит через периоды депрессии и счастья и способен воображать себе вещи «в уме», причём такое воображение вещей совсем не то же самое, что их восприятие. Видимо, также в своих повседневных представлениях мы считаем, что эти явления в таком-то смысле являются личными для нас. Они субъективны.

Райл, разумеется, сказал бы, что называть подобные ментальные состояния «личными» или «субъективными» с философской точки зрения ошибочно, и не только потому, что это могло бы привести к картезианскому дуализму, но и потому, что если бы об испытываемых эмоциях, ощущениях и ментальных образах мог знать только тот, кто их испытывает, то наши понятия об этих событиях не могли бы иметь те значения, которыми они в действительности имеют.

Согласно Райлу, термин «эмоция» является двусмысленным, поскольку он может обозначать определённый вид явления или же определённый вид диспозиции. Эмоции, относящиеся к явлениям, он называет чувствами и в качестве их простых примеров приводит: «трепет, приступы боли, угрызения совести, нервную дрожь, щемящую тоску, непреодолимые желания, мучения, холодность, пыл, обременённость, приступ дурноты, стремления, оцепенения, внезапную слабость, напряжения, терзания и потрясения» (Ук. изд., с. 90). Райл отмечает, что выражения, в которых мы сообщаем о наших чувствах, сплошь состоят из пространственных метафор, но урок, который, по его мнению следует из этого извлечь, заключается не в том, что чувства относятся к какому-то личному, субъективному миру, состоящему из призрачных парамеханических частей, а в том, что нет особого смысла называть их ментальными или физическими. Полагаю, что Райла привлекает точка зрения американского философа и психолога Уильяма Джемса, полагавшего, что чувства в действительности следует определять как ощущения, обладающие конкретной пространственно-временной локализацией в теле. Но он не принял эту точку зрения, ибо она довольно сильно напоминала ему ответ на вопрос, который он считает бессмысленным.

Вместо этого Райл отмечает тот факт, к примеру, что: «прилив гордости как бы пронизывает все тело человека, показывая, что строгая таксономия ментальное/физическое неуместна и чувства вроде прилива гордости хотя и явления, но всё же явления не в картезианской душе. Чувства не следует путать с настроениями. Настроения лучше всего понимать как диспозиции, а не как явления, так что человек, пребывающий, скажем, в легкомысленном настроении, имеет обыкновение или склонность чаще обычного смеяться над шутками и более беззаботно относиться к своим повседневным делам. Человек в подавленном настроении склонен к определённым позам, а также, вероятно, склонен плакать и признаваться в своих чувствах, говоря, к примеру: «я чувствую подавленность» (Ук. изд., с. 107).

Признания такого рода выражают настроение, и даже отчасти в них заключается само это настроение, так же, как признания в ненависти или любви к другому человеку могут быть частью самой этой ненависти или любви. По мнению Райла, ошибочно рассматривать признания (avowals) как главным образом автобиографические сообщения о ментальном состоянии личности; скорее, они части такого состояния.

Мы заблуждаемся, считая настроения сугубо личными или субъективными явлениями, ибо мы неправильно ставим определённый каузальный вопрос: мы, к примеру, спрашиваем, сделал ли человек нечто потому, что находился в депрессии, как будто бы депрессия была чем-то вроде скрытой внутренней причины действия. Фактически, настроения не являются причинами в том смысле, в каком причинами являются события; настроения — это диспозициональные причины. Для иллюстрации своей мысли, Райл приводит пример со стеклом, которое бьётся, потому что оно хрупкое. Сказать, что стекло хрупкое, значит сказать, что оно имеет тенденцию разбиваться, когда по нему бьют с определённой силой. Под «хрупкостью» мы вовсе не имеем в виду внутренне присущее стеклу свойство, которое можно было бы объяснить в полном отвлечении от его отношений к другим объектам. Сходным образом, если мы говорим, что человек заливается слезами, поскольку находится в депрессии, то подразумеваем его склонность или предрасположенность делать именно это; мы отнюдь не имеем в виду, что какое-то внешнее событие имеет своей причиной это внутреннее событие.

Райл говорит, что настроения не являются переживаниями. Но даже если это утверждение допустимо, оно, безусловно, будет оспорено, ведь ощущения (sensations) — это переживания. В известной мере Райл готов допустить это, но он призывает нас осознать, что само слово «ощущение» в действительности является специальным термином, используемым, главным образом, философами. Оно не играет большой роли в повседневной жизни или в художественной литературе. Обычно мы обходимся лишь тем, что говорим, что кто-то что-то воспринимает, например видит соловья или нюхает сыр. Согласившись с этим утверждением, мы, согласно Райлу, поймём, что определение восприятия как только ментального явления ничего не добавит к нашему пониманию восприятия. К примеру, если кто-то наблюдает за скачками, имеет смысл спросить, хорошо или плохо ему было видно, видел ли он все или только мельком взглянул на соревнования. Идея существования ощущений как «мира иного» коренится в привычке использовать слова вне их повседневных контекстов. И как только мы переместим их — скорректируем их логическую географию, — искусственный разрыв между ментальными и физическими явлениями покажется лишённым смысла.

Ментальные образы представляются ещё более неподатливыми, чем ощущения. Образы моего детства — это парадигмальный пример сущностей, которые являются сугубо ментальными и личными только для меня. С целью критики подобной идеи Райл проводит различие между «воображением» и «представлением», с одной стороны, и неоптическим рассматриванием нефизических образов — с другой. Он пишет: «Короче говоря, акт воображения происходит, но образы не видятся» (Ук. изд., с. 241). Райл имеет в виду: если я представляю себе некую вещь, то представляю её, внутренне не осознавая ментальный образ этой вещи. Я не вижу эту вещь, но я как бы её вижу.

Мне кажется, что я вижу эту вещь, но это не так: «… человек, представляющий свою детскую комнату, в определённой мере похож на человека, видящего свою детскую комнату, но это сходство заключается не в реальном взгляде на реальное подобие его детской комнаты, а в реальной кажимости того, что он видит саму эту детскую комнату, в то время как на самом деле не видит её. Он не наблюдает подобия своей детской комнаты, хотя и подобен её наблюдателю» (Ук. изд., с. 241–242).

По сути, эта разновидность воображения зависит от притворства, и многое из того, что мы называем «воображением», следует объяснять как притворное поведение. Например, если вы воображаете себя медведем, это может принять форму игры в медведя. Что же касается других анализируемых Райлом понятий, то они получают значение в результате их употребления в единственно доступном всеобщему наблюдению мире здравого смысла, а не вследствие их использования в качестве ярлыков для сугубо индивидуальных эпизодов, происходящих в картезианской душе.

Как нам следует оценить этот тезис Райла? С точки зрения сторонника дуализма сознания и тела, Райл, очевидно, допускает существование всего, кроме наиболее важного, а именно того чисто ментального и, возможно, духовного центра самосознания, которым каждый из нас, в сущности, является, и, конечно, главная цель Райла заключается в опровержении подобной идеи я (self). Но даже те из нас, кто не являются сторонниками дуализма, могут решить, что Райл, по крайней мере, пытается преуменьшить значимость жизненного опыта индивида, даже несмотря на его собственные заверения в том, что в его планы не входило отрицание хорошо известных фактов психической жизни — он лишь стремился дать нам более ясное их понимание. Материалисты зачастую находят в работах Райла много полезного для своей теории. Но сам Райл считает материализм почти столь же большой ошибкой, как и дуализм. Возможно, достоинство его работы не в последнюю очередь заключается в том, что он поставил вопрос о правомерности проблемы сознания и тела с её чётким различением ментального и физического. Если данная проблема вводит в заблуждение, то позиция Райла, и в самом деле, оказывается наиболее радикальной, ибо требует от неё пересмотреть многое из того, что считается «философией сознания».

Витгенштейн

Можно доказать, что никто не оказал более непосредственного и основательного влияния на англоязычную философию в XX столетии, чем Людвиг Витгенштейн. Хотя он и родился в Австрии, но наиболее продуктивную часть своей жизни провёл в Кембриджском университете. Обычно считают, что его философия имела три фазы: раннюю фазу, продолжавшуюся до конца 1920-х годов, в которой философские проблемы должны были решаться путём изобретения логически совершенного языка; среднюю фазу начала 1930-х годов, во время которой выполнимость подобного проекта была поставлена под вопрос; и позднюю фазу, продолжавшуюся с 1930-х годов до его смерти в 1951 году, когда философские проблемы считались путаницей, порождённой неправильным употреблением нашего обычного повседневного языка.

Шедевром, относящимся к ранней фазе, является «Логико-философский трактат» (1921). Среди ряда текстов среднего периода наиболее заметными являются «Голубая и Коричневая книги» (1958) и «Философская грамматика» (1974), а третья фаза представлена другим шедевром — «Философскими исследованиями» (1953). (В каждом случае я даю дату публикации книг на английском языке.) В дальнейшем мы будем иметь дело только с поздней работой, поскольку она имеет прямое отношение к проблеме сознания и тела. Для более углублённого изучения Витгенштейна я отсылаю читателя к книге Энтони Кении «Витгенштейн» (см. раздел «Библиография»).

Аргумент личного языка и философия сознания

Витгенштейновский аргумент личного языка есть аргумент против возможности существования такого языка. Возможен ли личный язык — решающий вопрос для философии сознания (а на самом деле и для философии в целом) в силу следующей причины: могло бы быть так, что несколько теорий сознания предполагали бы личный язык. Если бы они это сделали и если личный язык невозможен, то эти теории должны были бы быть ложными.

Например, и Платон, и Декарт допускают, что мы можем иметь понятие о сознании или душе, существующих независимо от любого тела. Декарт, в частности, полагает, что каждый приобретает понятие сознания, основываясь на опыте своего собственного существования. Для него ментальное есть личное в том смысле, что только тот, кому принадлежит сознание, имеет прямой когнитивный доступ к своим состояниям, и можно сомневаться, обладают ли другие люди сознаниями. Он также думает, что психологическое знание от первого лица особым образом не поддаётся коррекции: если я убеждён в том, что нахожусь в определённом ментальном состоянии, то это убеждение истинно. Чтобы сформулировать такую позицию, Декарт, кажется, предполагает существование языка, который мог бы обретать значение только от указания на содержание его собственного сознания, то есть языка, понимать который, вероятно, мог бы только он.

Другой пример: солипсизм есть доктрина, утверждающая, что существует только (чье-то) личное сознание. Другие люди суть лишь физический внешний вид или видимость, но личное сознание есть. Если аргумент Витгенштейна против существования личного языка работает, то солипсизм может быть сформулирован только при условии, что он ложен.

Солипсизм допускает — формулируя, к примеру, предложение «Только моё сознание существует», — что существует язык, который обретает значение исключительно от указания на содержание (чьего-то) личного сознания. Ясно, что для солипсиста никто другой не смог бы обучиться этому языку. Да никого другого и нет. Солипсизм представляет собой крайнюю версию идеализма, который, как мы увидим в следующей главе, есть теория о том, что существуют только сознания и их содержания.

Идеалисты часто допускают, что все, с чем вообще может быть знакомо сознание, — это его собственное содержание, то есть мысли и опыт. Представляется, что любому языку обучаются путём личного навешивания ярлыков на свои мысли и опыт, которые и будут значениями такого языка. Опять же, если Витгенштейн способен показать, что такой язык невозможен, то данный вид идеализма ложен.

В феноменологии делались попытки описать содержание сознания беспредпосылочным образом, без предварительного принятия положения об объективном существовании этого содержания. Тем не менее феноменология, вероятно, не может избежать предположения о существовании феноменологического языка — языка, который указывает субъекту только на «феномены» или личные явления. Если Витгенштейн исключил подобный язык, то он исключил и феноменологию.

Последний пример из философии сознания: феноменализм — учение о том, что предложения о физических объектах могут быть корректно проанализированы с помощью предложений, описывающих содержание чувственного опыта. Тот язык, Который мы используем, говоря о физических объектах, должен быть полностью переведён именно на язык, описывающий содержания чувств. Если чувственные содержания приватны — содержание вашего опыта не то же самое, что содержание моего опыта, — тогда все выглядит так, что и сам феноменализм требует перевода с общего языка на личный язык. Вопрос в следующем: возможен ли подобный личный язык?

Потенциально аргумент личного языка обладает огромной элиминативной силой в философии. Если он правилен, то он не только служит опровержением дуализма, идеализма (включая солипсизм), феноменологической философии и феноменализма, но также делает бессмысленной постановку определённых скептических вопросов. Например, утверждение о том, будто мы не можем знать ни того, что другие люди вообще думают, ни того, о чём они думают, а также допущение того, что ваш опыт может совершенно отличаться от моего, — оба утверждения, кажется, предполагают существование личного языка. Далее, согласно более чем одной влиятельной теории в философии языка, значением слова является идея: нечто «внутреннее», личное и психологическое. И в самом деле, целое философское направление под названием «эмпиризм» есть, в сущности, взгляд, что все знание каждого из нас, включая и знание языка, извлечено из опыта. Если опыт является «личным», то, по мнению эмпириста, таковым же является и язык. Из сказанного следует, что Витгенштейн, если он прав, своим аргументом серьёзно подрывает позиции столь разных философов, как Декарт, Локк, Беркли, Юм, Шопенгауэр, Гуссерль, Рассел и Айер.

Чем же конкретно является личный язык? Витгенштейн полностью допускает, что в некоторых смыслах личный язык возможен. К примеру, вы можете решить записывать свои секреты в дневник и изобрести некий код, чтобы переводить на него свои секреты с английского. Иногда мы браним или подбадриваем самих себя и зачастую говорим сами с собой по-английски или по-немецки. Ясно также, что молодые братья и сестры или друзья могут изобрести язык исключительно для своего собственного употребления, чтобы скрывать своё общение от других. Витгенштейн отнюдь не озабочен аргументированием против существования любого из подобных языков.

Цель Витгенштейна — найти философски значимый смысл «личного языка»: «Но мыслим ли такой язык, на котором человек мог бы для собственного употребления записывать или высказывать свои внутренние переживания — свои чувства, настроения и так далее? — А разве мы не можем делать это на нашем обычном языке? — Но я имел в виду не это. Слова такого языка должны относиться к тому, о чём может знать только говорящий, — к его непосредственным, личным впечатлениям. Так что другой человек не мог бы понять этот язык» («Философские исследования», с. 171, № 243) 13.

Личный язык, таким образом, обладает двумя мнимыми характеристиками: он указывает исключительно на опыт говорящего, и никто, помимо самого говорящего, не может понимать его. Подобный опыт также обладает определёнными мнимыми характеристиками. Он — «внутренний», «личный» и «непосредственный», и только сам говорящий знает, что он есть и что он такое. Витгенштейн продолжает атаку на мнимую приватность опыта и значения.

Является ли опыт сугубо личным?

Представим себе, что некто сказал, что его или её ощущения индивидуальны (private) в том смысле, что «только я могу знать, действительно ли у меня что-то болит» (Ук. изд., с. 171, № 246). Витгенштейн полагает, что это неверно. По его мнению, при одной интерпретации это просто ложно, при другой — бессмысленно. Ложно, поскольку другие люди часто и в самом деле знают, когда у меня что-то болит. В обыденном языке употребление глагола «знать» допускает это. Бессмысленно, поскольку фраза «я знаю, что у меня что-то болит» ничего не добавляет к фразе «у меня что-то болит», кроме, пожалуй, ударения. О знании имеет смысл говорить только тогда, когда есть вероятность сомнения или ошибки. Нет смысла говорить о сомнении в том, что у кого-точто-то болит — в его собственном случае, — поэтому также нет смысла говорить о том, что некто знает, что у него что-то болит. Примечательно, что использование глагола «знать» предполагает скорее возможность сомнения, нежели факт абсолютной достоверности.

Витгенштейн допускает лишь один вид употребления утверждения «ощущения индивидуальны». И не для того, чтобы выразить некий мнимый факт относительно ощущений, но для того, чтобы показать, как слово «ощущение» употребляется в английском языке. Это пример того, что он называет «грамматическим предложением», которое показывает, как употребляется определённое слово. Было бы заблуждением думать, что утверждение «ощущения индивидуальны» выражает некий факт из области философии сознания или некое метафизическое прозрение. Подобное предложение просто показывает нам, как определённое слово употребляется в английском языке.

Предположим, что некто заявил о том, что его ощущения индивидуальны в несколько ином смысле. Этот человек говорит: «У другого не может быть моих болей» (Ук. изд., с. 173, № 253). Опять же, это утверждение имеет смысл лишь постольку, поскольку имеется возможность ошибки или сомнения относительно того, чьи боли являются чьими.

Конечно, может быть путаница относительно того, какой физический объект является каким — является ли данный стул тем же самым, что вы видели вчера, или же он просто похож на него, — но не может быть никакого сомнения в том, что переживаемая вами боль действительно ваша. Это бессмысленное предположение. Витгенштейн допускает, что можно вообразить определённые подобные случаи без того, чтобы возникала бессмыслица. Вы можете чувствовать боль в моём теле, или сиамские близнецы могут чувствовать боль в одной и той же области тела. Но вот что действительно лишено смысла, так это утверждение, что другой человек может или не может иметь мою боль.

Для Витгенштейна искушение полагать, что существуют глубокие метафизические проблемы, сродни заболеванию. В действительности же подобные проблемы есть иллюзии, порождённые неверным пониманием нашего обыденного языка. Он полагает, что «философ лечит вопрос как болезнь» (Ук. изд., с. 174, № 255).

Является ли значение индивидуальным?

Мы, конечно, можем использовать повседневный язык для указания на наши ощущения, и Витгенштейн этого не отрицает. Он настаивает на том, что эти ощущения не являются сугубо личными ни в каком философски значимом смысле и что наша психологическая терминология, хотя она и в полной мере значима, отнюдь не получает своё значение от навешивания ярлыков на наш опыт. Его выступление против существования индивидуального значения можно разделить на три компоненты: мнение о том, как можно обучиться словам, обозначающим ощущения, аргумент против возможности существования личного остенсивного определения и, наконец, утверждения относительно необходимости некой основы для правилосообразной коммуникации, а также необходимости публичных «критериев» для употребления психологических понятий.

Употребление слов, обозначающих ощущения типа «боли», происходит в языке отнюдь не в силу того, что эти слова являются ярлыками чего-то внутреннего и личного. Скорее, полагает Витгенштейн, слово «боль» используется для замены изначальных проявлений боли. Ещё до овладения языком ребёнок, испытывая боль, просто кричит, но взрослые учат его новым лингвистическим способам выражения боли, которые употребляются вместо крика: «Они учат ребёнка новому болевому поведению» (Ук. изд., с. 171, № 244). С этой точки зрения «боль» есть скорее проявление боли, нежели имя боли. Также ребёнок обучается «боли» путём обучения его языку, а не в результате скрытого процесса внутреннего навешивания ярлыков.

Витгенштейн не говорит ни того, что «боль» означает «крик», ни того, что «боль» можно полностью перевести в сообщение о нелингвистическом поведении. Тем не менее он явно считает, что болевое поведение включает употребление (слова) «боль». По его мнению, первое употребление слова «боль» и есть приобретённая часть болевого поведения, то есть вербальное выражение боли. Обратите внимание также на то, что если употребление слова «боль» оказывается частью того, что Витгенштейн называет «естественными проявлениями этих ощущений» (Ук. изд., с. 174, № 256), то язык, в котором это слово фигурирует, будет не личным, а общим. И это потому, что подобные проявления оказываются доступными всеобщему наблюдению элементами поведения. Идея о том, что слово «боль» представляет собой приобретённое в результате обучения, общедоступное выражение боли, служит Витгенштейну альтернативой личному остенсивному определению. Остенсивное определение следует отличать от вербального определения. В вербальном определении значение слова объясняется только с помощью других слов. Словари, к примеру, предоставляют вербальные определения. Наоборот, в остенсивном определении слово определяется путём показа примера того, на что оно указывает. Например, чтобы вербально определить слово «квадрат», формулируют такое предложение: «Слово «квадрат» означает равностороннюю, равноугольную, прямоугольную замкнутую плоскость». Но, остенсивно определяя слово «квадрат», указывают на квадрат и произносят: «Квадрат».

В работе «Философские исследования» Витгенштейн систематически критикует взгляд, согласно которому слова получают значение от простых остенсивных определений. У слов широкое разнообразие употреблений: отдавать приказы, задавать вопросы, обижать, умалять и так далее. Слова имеют разные употребления, или функции, подобно тому, как имеют разные употребления человеческие артефакты вроде столов или отверток. Вырывать слово из его поведенческого и лингвистического контекста — его «языковой игры» — и спрашивать о его значении — значит вводить в заблуждение посредством процедуры вроде той, когда из машины удаляют винтик и спрашивают, что это такое. Замените данный винтик в машине, и его функция станет очевидной.

Замените слово в жизненном контексте человека, и его употребление станет очевидным. Значение не является внутренним, загадочным, личным и психологическим. Оно — внешнее, очевидное, общедоступное и бихевиоральное. В самом деле, нам следует прекратить поиск теории «значения» и направить внимание на актуальное лингвистическое употребление. Значение и есть такое употребление.

Остенсивное определение возможно, но оно заранее предполагает существование общего языка с тем, что Витгенштейн называет его «установкой сцены»: с его грамматикой, его правилами, его миром здравого смысла людей, находящихся в общении друг с другом. Остенсивные определения полезны, поскольку они показывают роль или место слова во всём таком контексте. Как философам, нам не следует забывать отмеченную «установку сцены», которая и делает остенсивное определение возможным.

Для того чтобы показать невозможность существования личного остенсивного определения, Витгенштейн приглашает нас рассмотреть мнимую возможность того, что некто решает вести дневник о повторяющемся ощущении (Ук. изд., с. 174, № 258). Идея заключается в том, что человек записывает знак s каждый раз, когда имеет место данное ощущение. Витгенштейн считает, что это будет невозможно для того, кто овладел общим языком, в рамках которого s может быть отведена роль в качестве имени ощущения. Мнимое личное остенсивное определение не содержит в себе ничего.

Человек не может указать на своё ощущение. Он, конечно, способен сконцентрировать внимание на данном ощущении и, так сказать, «указать на него внутренне», но будет заблуждением полагать, будто таким путём могло бы установиться референциальное отношение между s и ощущением. В s не заключается ничего такого, что было бы именем ощущения. В нём не заключается ничего такого, что бы правильно или неправильно именовало ощущение. В данном случае нет ничего, что было бы правильным или неправильным навешиванием ярлыка s на ощущение, так что ничего подобного здесь не происходит. Как об этом пишет Витгенштейн: «Но ведь в данном случае я не располагаю никаким критерием правильности. Так и тянет сказать: правильно то, что мне всегда представляется правильным. А это означает лишь, что здесь не может идти речь о правильности» (Ук. изд., с. 175, № 258).

Именование предполагает саму возможность того, что оно может быть правильным или неправильным. Но эта возможность существует только в общем языке, где есть критерии правильности или неправильности. Личное остенсивное определение фиксирует употребление слова не более, чем сверка с железнодорожным расписанием. Это напоминает покупку нескольких экземпляров утренней газеты, чтобы удостовериться, что сообщение о какой-то новости истинно.

Нельзя обучиться психологическим понятиям только на своём собственном случае. Необходимо, чтобы обучающийся был знаком с критериями от третьего лица для их употребления. Если бы каждый только переживал боль и никогда не показывал её, то слово «боль» могло бы и не использоваться в нашем общем языке. То же самое применимо и к случаю, когда никто никогда не знал бы, что другому больно. Именно потому, что мы иногда правы, а иногда неправы в наших приписываниях боли другим, данное слово может употребляться. Поведенческие критерии предоставляют условия для употребления термина.

Если витгенштейновский аргумент личного языка работает, то он уничтожает картезианскую картину мира её же собственным оружием. Декарт полагает психологическое знание от первого лица единственного числа наиболее достоверным и основополагающим. Он считает, что нет ничего более достоверного, чем то, что он мыслит, и основывает на этом все свои иные притязания на знание, включая и притязание на то, что он существует. Если витгенштейновский аргумент личного языка обоснован, то Декартова доступность своего сознания самому себе основывается на очень больших допущениях: общем языке и мире здравого смысла находящихся в общении друг с другом людей. Его (Декарта) сомнения возможны только в том случае, если они беспочвенны.

Интересно отметить, что Декарт явно не ставит под сомнение осмысленность своего собственного языка в «Размышлениях».

основные положения теории, представители и предмет изучения


Бихевиоризм (англ. behavior – поведение) – ответвление в психологии, которое изучает поведение живых существ и способы влияния на него. В более узком понимании эта наука исследует внешнее поведение, не делая различия между людьми и животными.

Классический бихевиоризм Дж. Уотсона сводит психологические проявления к реагированию организма к двигательным. Мышление сводится к речевому акту, а эмоции к внутренним изменениям в организме. Сознание принципиально не включено в список изучения бихевиоризмом. Так как оно не изображает поведенческих показателей. Основная черта поведения принимается связь стимула и реакции (S – R).

Основы поведенческой психологии

Поведенческая психология родилась в Соединенных Штатах и ​​доминировала среди других областей психологии в первой половине 20-го века.

Дж. Б. Уотсон считается основоположников поведенческой психологии. В своем докладе, опубликованном в 1913 году, он пишет, что с точки зрения бихевиоризма психология является объективной экспериментальной ветвью естественных наук, и целью бихевиоризма является предсказание и контроль поведения человека.

Поведенческая психология

«Знание того, как добиться управления с помощью стимулов, не прибегая к крику и принуждению, в равной мере облегчает жизнь всем — воспитателю и обучаемому».

Карен Прайор

Интроспективная психология, которая считается необъективной, отвергается бихевиоризмом. Поведенческие психологи считают, что объективные выводы можно сделать, только изучая наблюдаемые факты (поведение), которые можно измерить и определить количественно.

Цель поведенческой психологии

«Манифест бихевиоризма», опубликованный Дж. Б. Уотсоном в 1913 году, ознаменовал поворотный момент в психологии. Бихевиоризм стал ее основным направлением благодаря своей прагматичности.

Идея поведенческой психологии — направлять и изменять поведение людей, чтобы они могли преобразовывать свою жизнь. Для реализации этого амбициозного проекта нужно знать законы поведения, прогнозировать и контролировать его.

То есть, чтобы иметь возможность влиять на результат, нужно знать, что его вызывает.

Ситуация – Реакция


Сознательность подхода Торндайка, согласно сопоставлению подхода Джона Дьюи и иных ученых умов Чикаго, неоспорима, поскольку осознанное желание цели воспринималось ими никак явление, которое имеет необходимость в разъяснении, а за причинное основание.

Однако, Торндайк, ликвидировав осознанное желание достижения цели, сдержал мысль о действующих деяниях организма, значение которых заключено в решении трудностей с целью приспособления к среде. Таким образом, Торндайк значительно увеличил область психологической науки. Он выявил, что она простирается далеко за границами рассудка.

Ранее считалось, что специалиста в области психологии за данными границами могут интересовать лишь неосознанные действа, сокрытые в «хранилище души». Торндайк радикально поменял направление. Областью психологической науки оказалась связь между организмом и окружающей его средой.

В прошлом, психология заявляла, что взаимосвязи возникают среди парадоксов рассудка, она именовала их ассоциациями. Прошлая физиология заявляла, то что взаимосвязи возникают между возбуждением рецепторов и встречным перемещением мускул. Они именовались рефлексами.

Согласно Торндайку, коннексия – взаимосвязь между реакцией и обстановкой

. Несомненно, что это является новым компонентом. Изъясняясь словами другой психологической науки, коннексия – компонент поведения. Разумеется, что определение «поведение» Торндайк тогда не использовал. Он заявлял об умственных способностях и о научении.

Однако и Декарт в свое время не именовал открытую им реакцию «рефлексом», а Гоббс, являясь, прародителем ассоциативной теории не использовал такое сочетание слов, как «ассоциация идей», придуманное Локком спустя 50 лет после его открытия. Представление созревает ранее его определения.

Деятельность Эдварда Ли Торндайка не обладала бы значениями первопроходства для области психологии, в случае если б не раскрывали новейших непосредственно психологических закономерностей.

Однако, никак не менее отчетливо представляется у него недостаточность бихевиористских методик в проекте разъяснения поведения людей. Регулирование которого происходит согласно другому типу, нежели это себе представляли Торндайк и все без исключения дальнейшие приверженцы объективной психологической науки, считавшие науку научения общими как для человека, так и для других живых созданий.

Такого рода аспект породил новейшую конфигурацию редукционизма. Свойственные людские закономерности поведения, обладающие причинами социально-исторического характера, сводились к биологической степени детерминации, что, в свою очередь, способствовало утрате возможности изучить данные закономерности в соответственных научных суждениях.

Торндайк в большей степени, чем кто бы то ни был, подготовил почву для появления такого течения в психологии, как бихевиоризм. Совместно с этим, как было подмечено ранее, он никоим образом не относил себя к данному направлению; в собственных пояснениях действий научения он использовал представления, которые впоследствии зародившийся бихевиоризм потребовал прогнать из психологической науки

К таким определениям относилась в первую очередь область психологии в классическом ее представлении (в частности, определения о переживаемых организмом состояниях неудобства и довольства при появлении взаимосвязей среди моторных реакций и внешних условий), во вторую очередь — это касалось нейрофизиологии (в частности, «закон готовности» который, в соответствии с Торндайком подразумевает перемены в возможности осуществлять импульсы).

Бихевиористская концепция не разрешила изыскателю поведения прибегать к тому, что ощущает субъект, и к условиям физиологического характера.

МОТИВАЦИЯ

Бихевиоризм и эксперименты над животными

Чтобы реализовать эту концепцию и применить ее к изучению поведения человека, поведенческая психология использует метод, впервые протестированный на животных.

Э. Л. Торндайк внес огромный вклад в изучение поведения животных. Его работы до сих пор играют большую роль, в том числе и в психологии поведения человека.

Торндайк обнаружил два основных явления:

  • Обучение животных осуществляется только методом проб и ошибок;
  • В процессе исследований у всех видов животных происходит постепенное снижение нежелательного поведения. Торндайк каждый раз выводил один и тот же график обучения независимо от того, какое животное изучалось.

Позднее, основываясь на этих исследованиях, Уотсон пришел к выводу, что с помощью методов изучения психологии животных можно создавать законы, которые предсказывают и контролируют поведение человека.

Но цель поведенческой психологии не только в том, чтобы управлять поведением, но и в том, чтобы “создавать” его.

Исследования Павлова

Самым громкими исследованиями по изучению формирования нового поведения были и остаются работы И.П. Павлова по обусловливанию собак.

С 1914 года Уотсон (основатель бихевиоризма) начал интересоваться работами И.П. Павлова по обусловливанию собачьих рефлексов. Действительно, во время своих работ Павлов установил целый свод законов об обусловливании.

Обусловливание — это форма взаимосвязи между стимулом и рефлексом (поведением).

Именно Павлов открыл это явление. В своем исследовании он заметил, что запаха еды, взгляда на еду или даже взгляда на человека, который обычно приносил еду, достаточно, чтобы вызвать выделение слюны у собак.

Павлов назвал это явление условным рефлексом (или условным ответом), то есть рефлексом, который зависит от условий окружающей среды.

Психическое развитие как научение


Все человеческие реакции, из которых и складывается поведение и, в конечном итоге, жизнь человека, делятся на два вида:

  1. Наследственные (безусловные рефлексы, физиологические реакции, три врожденные, базовые эмоции – любовь, гнев, страх).
  2. Приобретенные (привычки, мышление, речь, сложные эмоции, социальное поведение).

Приобретенные реакции являются результатом того, что немногочисленные наследственные реакции связываются друг с другом и переплетаются. Иными словами поведение человека развивается за счет того, что приобретаются новые обусловленные стимулами реакции на внешние раздражители. Но в их основе всегда лежат врожденные реакции на безусловные стимулы.

Наследственных реакций так мало, что рождаясь, человек начинает жизнь «с чистого листа». Он всему учится, все познает на собственном опыте. Философской основой бихевиоризма не зря послужила идея, которой руководствовались многие ученые (Аристотель, Авиценна, Дж. Локк) о том, что психика человека при рождении это tabula rasa (чистая доска), а потом в ней появляются «записи» — опыт и знания о жизни и о себе.

Ни один человек не стал бы человеком в полном смысле этого слова, если бы его не воспитывали определенным образом, если бы его личная история не складывалась из проб, ошибок и успехов, если б он не приобщался к культуре, не усваивал нормы морали, не слышал родной речи и так далее.

Ведь известны случаи, когда дети воспитывались животными вне человеческого общества (так называемые дети-маугли). Они вырастали скорее животными, нежели людьми. Когда их находили, то пытались приобщить к культуре, но ничего не получалось.

Человеком человека делает социум, а не его биологическая природа. Именно общество превращает индивида в личность. Та самая часть психики и отделы головного мозга, которые делают человека разумным и творческим существом, развиваются в процессе социализации.

Психическое развитие есть не что иное, как научение, то есть постоянное приобретение знаний, умений и навыков! Только так человек становится человеком – он учится им быть.


Понятие «научение» шире «обучения», так как включает не только преднамеренные действия учителя, направленные на передачу знаний ученику, но и стихийно возникающие обучающие ситуации. Сама жизнь учит человека, он сам себя учит, контактируя с окружающим миром и другими людьми.

Итак, ведущий фактор формирования и развития личности – социальная среда, но чтобы выжить в ней, нужно уметь приспосабливаться.

Социальная адаптация – главная детерминанта психического развития, определяющая его направление. Адаптироваться можно к чему угодно, человек привыкает ко всему. Но для личности имеет огромное значение то, чему будет учиться и к чему адаптируется человек.

Если индивид растет среди туземцев, привыкших ходить без одежды и не знающих, что такое наука, ему никогда не стать новым Эйнштейном. Стимулы не те, которые бы могли привести к нужным реакциям и к формированию соответствующего поведения. И сам А. Эйнштейн не был великим ученым, если бы не родился и не вырос там, где он родился и вырос.

Бихевиористы не просто строили догадки и умозрительные выводы, они доказывали свои гипотезы экспериментальным и опытным путем, поэтому их выводы, даже превращая порой личность в «собаку Павлова», стройны и объясняют многие явления психики.

Обусловливаемость человека

После изучения работ Павлова Дж. Б. Уотсон пришел к выводу, что исследования обусловловливаемости животных дают ключ к изучению поведения человека.

Идея Уотсона, как и всей поведенческой психологии, заключается в том, что условные рефлексы являются основой поведения человека во всех жизненных ситуациях.

Примеры человеческой обусловливаемости

Чтобы подтвердить свою гипотезу, Уотсон вместе с Р. Рейнер в 1920 году провели один из самых неэтичных экспериментов за всю историю психологии (подробности — тут). Исследователи пытались внушить 11-месячному ребенку по имени Альберт страх перед крысами.

УЗНАТЬ, КАК ЗАРАБАТЫВАТЬ В ИНТЕРНЕТЕ ПРЯМО СЕЙЧАС

Делали исследования: до эксперимента Альберт был довольно спокойным ребенком. В начале Уотсон и Рейнер дали ему белую крысу, с которой можно было поиграть. Альберт выглядел восхищенным и не проявлял никакого страха.

Убедившись, что маленький Альберт не боялся крыс, исследователи стали издавать громкие звуки каждый раз, когда давали крысу ребенку. Удивленный Альберт начинал плакать в такие моменты.

Затем Альберт стал плакать и дрожать даже при виде крысы. Таким образом крыса, которая была нейтральным стимулом, стала условным стимулом, вызывающим страх.

Кроме того, страх перед белой крысой распространился на другие мохнатые и белые объекты, такие как белые кролики, борода Санты, хлопок и т.д.

Последователи Джона Уотсона

Джон Уотсон, являющийся отцом-основателем бихевиористического учения, создал лишь основу для этого направления. Но только благодаря его последователям, данное направление получило столь массовое распространение. Многие представители данного ответвления психологии проводили довольно интересные эксперименты.

Уильям Хантер, в тысяча девятьсот четырнадцатом году, выявил наличие отсроченных поведенческих реакций. Во время своего опыта он демонстрировал обезьяне два ящика, в одном из которых находился банан. После этого он закрывал ящики ширмой, а по прошествии нескольких секунд снимал её. После этого обезьяна безошибочно находила тот ящик, где был расположен банан. Данный опыт стал доказательством того, что животные обладают способностью проявлять как непосредственную, так и отсроченную реакцию на внешние раздражители.

Карл Лешли, в своих экспериментах занимался выработкой у животных определенных навыков. После того как рефлекс был закреплен, животному удалялись определенные мозговые центры, для того, чтобы найти связь между ними и выработанными рефлексами. Данный эксперимент помог определить, что каждый мозговой отдел может с успехом заменить другой, поскольку является равноценным.

Теория оперантного обусловливания (условные операции)

При оперантном обусловливании поведение определяется не только предшествующими стимулами, но также и различными результатами, которыми оно сопровождается.

Основы оперантного обусловливания заложил бихевиорист Б. Ф. Скиннер, он также попытался применить их к сложным формам поведения.

Оперантное обусловливание принимает во внимание последствия действий. Это поднимает фундаментальный вопрос: как на поведение может влиять его результат?

Первый вариант ответа состоит в том, человек или животное понимают, к чему может привести их поведение и действуют исходя из своих ценностей. То есть между результатом и поведением есть прямая связь.

Однако эта концепция полностью противоположна позиции бихевиоризма, согласно которой любые предположения о внутренних состояниях ума, ценностях или намерениях являются ненаучными.

Второй вариант — результат влияет на поведение, но косвенно. Чтобы узнать как, нужно лишь описать внешние условия, вызывающие поведение, и последствия, связанные с ним.

Именно этот ответ Скиннер принимает за основу в своих исследованиях.

Различия между условной реакцией и условной операцией

Существует два основных момента, проясняющие различие между обусловливанием и оперантным обусловливанием:

  • При обусловливании внешним стимулом поведение животных или людей не сопровождается конкретными последствиями для окружающей среды.
  • При оперантном обусловливании поведение людей или животных оказывает влияние на окружающую среду, и именно оно позволяет определить, будет ли поведение повторяться.

В условной реакции поведение связано с рефлексами: оно представляет собой реакцию на определенный стимул. В оперантном обусловливании реакции на стимулы рассматриваются не как рефлексы, а как сложное поведение.

Оперантное обусловливание в образовательной сфере

Заложив основы оперантного обусловливания, бихевиорист Б.Ф. Скиннер в 1960-х годах начал применять их в области образования и терапии.

Бихевиоризм: Дж. Уотсон, Э. Торндайк, Б. Скиннер, Э. Толмен

Бихевиоризм — это направление в психологии ХХ века, основателем которого является Дж. Уотсон, рассматривающее поведение человека как реакцию на воздействие различных факторов внешней среды. Основные представители бихевиоризма: Дж. Уотсон, Э. Торндайк, Б. Скиннер, Э. Толмен. Методами исследования в бихевиоризме считаются наблюдение и поведенческий эксперимент.

Бихевиоризм в психологии

Датой рождения бихевиоризма (от англ. behavior — поведение) считают публикацию в 1913 г. статьи Дж.Уотсона «Психология с точки зрения бихевиориста» в научном психологическом журнале «Психологическое обозрение».

До того момента, как бихевиоризм стал популярным направлением в психологии, активно использовался метод интроспекции, суть которого заключалась в наблюдении субъекта за процессами в своем сознании. Но данный метод перестал быть востребованным. Бихевиористы в своем учении отвергали представление о сознании, а так же полагали, что любые психологические структуры и процессы, не наблюдаемые объективными методами, либо не существуют (так как нельзя доказать их существование), либо недоступны для научного исследования. Поэтому критики этой парадигмы часто называют бихевиоризм теорией «пустого организма». Естественно, что при таком представлении интроспекция не считалась действенным и достоверным методом.

Представители бихевиористического направления в психологии считали, что поведение каждого человека определяется не какими-то внутренними процессами, а механическими воздействиями окружающей среды. Причем, данный процесс происходит по принципу «стимул-реакция»(S →R) .

Под реакциями (R) бихевиористы понимают движения человека (мышечная, сосудистая, железистая реакция и др.), совершаемые при выполнении того или иного действия. Под стимулами (S) — доступные внешнему наблюдению раздражения внешнего мира, вызывающие у человека те или иные реакции.

Рассмотрим данный принцип на примере. Допустим, гуляю по городу, мы находим бродячую собаку. Чтобы скрасить ее участь, мы отдаем ей лежащий у нас кусочек печенья. Собака сразу же завиляла хвостом, почувствовав запах пищи. И у нее началось слюноотделение. В данном случае, печенье, которое мы дали собаке, является стимулом (S), а слюноотделение является реакцией на стимул (R). Получается, что поведение собаки (слюноотделение) было вызвано воздействием внешней среды (печеньем), а не внутренними процессами. Значит, реакция собаки является следствием воздействия из внешней среды (S →R).

Изучая данное явление, бихевиористы пришли и к другому выводу. Если между стимулом и реакцией есть взаимосвязь, значит, зная причины этой связи и изучив, какие стимулы вызывают те или иные реакции, можно добиваться определенного поведения от человека или животного, воздействуя на них определенным образом (т.е. должен быть определенный стимул, который даст соответствующую реакцию). В таком случае, нет необходимости обращать внимание на внутреннее психическое состояние людей.

Предмет психологии, с точки зрения бихевиоризма, — поведение, понимаемое как совокупность наблюдаемых мышечных, сосудистых, железистых реакций (R) на внешние стимулы (S). Задача психологии состоит в том, чтобы выявить закономерности связей между стимулами и реакциями (S →R), а цель — предсказание поведения субъекта и управление им.

Данное направление исследует только внешне наблюдаемое поведение, а все психические явления сводит к реакциям организма. Бихевиористы рассматривают поведение человека и животного как сходного, считая, что в них нет различий.

Несмотря на все достижения психологов-бихевиористов, данное направление подвергалось критике. Под сомнения ставились моменты, касательно отказа от внутреннего мира человека, т.е. сознания, чувственных и душевных переживаний; трактовки поведения как совокупности ответных реакций на раздражители, которые опускали человека до уровня робота; неспособности объяснить яркие творческие достижения в науке и искусстве и др.

Классический бихевиоризм Дж. Уотсона

Джон Уотсон — американский психолог, основатель бихевиоризма. Он пытался сделать психологию естественной наукой, которая пользовалась бы объективными методами.

Уотсон уделял огромное внимание классическому научению, при котором организм ассоциирует разные стимулы (звук колокольчика — условный раздражитель, а слюноотделение у собаки в ответ на звук этого колокольчика — условный рефлекс). Такой вид научения ориентирован на непроизвольные, автоматические действия.

Организм как человека, так и животного приспосабливается к своему окружению посредством врождённого и приобретённого набора актов, т.е. поведения. Всю психическую деятельность Уотсон трактовал как поведение. Он рассматривал его как совокупность реакций организма на стимулы, т.е. поведение по принципу «стимул-реакция» (S →R). Дж. Уотсон считал, что подобрав верный стимул, можно формировать нужные навыки и качества в человеке или животном.

На работы Уотсона и основные идеи бихевиоризма сильно повлияло открытие русским физиологом И.П. Павловым классических условных рефлексов. Во многом под влиянием работ Павлова, хотя сам Павлов полагал, что они поняли его неверно, Уотсон заявил, что наблюдение над поведением может быть описано в форме стимулов (S) и реакций (R).

В доказательство правоты бихевиористической теории, Джон Уотсон и Розали Рейнер ставят эксперимент, который стал известен под названием «маленький Альберт».

Уотсон и Рейнер выбрали для экспериментов 11-месячного младенца «Альберта Б.», который был вполне нормально развитым ребенком. Сначала экспериментаторы проверили реакции маленького Альберта, показывая ему белую крысу, маски, горящую газету и хлопковую пряжу. Ничего из этого не выявило страха у мальчика.

Затем они приступили к формированию реакции страха. Одновременно с тем, как Альберту давали поиграть с белой крысой, экспериментатор бил молотком по стальной полосе так, чтобы малыш не видел молотка и полосы. Громкий звук пугал Альберта. Таким образом, ребенок стал пугаться и самой крысы (без удара). На данном этапе условный рефлекс страха на крысу закрепился у маленького Альберта.

Через пять дней Альберт снова оказался у экспериментаторов. Они проверили его реакцию: обычные игрушки не вызывали негативной реакции. Крыса же всё еще пугала малыша. Экспериментаторы проверили, не случился ли перенос реакции страха на других животных и похожие предметы. Выяснилось, что ребенок действительно боится некоторых животных и предметов, не связанных с крысой (например, кролика (сильно), собаки (слабо), мехового пальто и др.).

Исследования Э. Торндайка в рамках бихевиоризма

Эдвард Торндайк – выдающийся американский психолог, основатель теории научения, автор таких трудов как «Интеллект животных», «Основы обучения», «Педагогическая психология» и др. Торндайк не считал себя бихевиористом, хотя его законы и исследования часто характеризует его как сторонника этого направления.

Еще в Гарвардском университете, под присмотром своего наставника У. Джеймса, Э. Торндайк занялся опытами над животными. Он стал обучать цыплят навыкам прохождения лабиринта, причем это происходило в подвале дома Джеймса, т.к. в университете не было место для лаборатории. Фактически это была первая в мире экспериментальная лаборатория по зоопсихологии.

В своих экспериментах в Колумбии он изучал закономерности адаптации организма к необычным условиям,

с которыми он не может справиться, когда располагает только набором программ поведения. Для исследования он изобрел специальные
«проблемные ящики», которые
представляют собой экспериментальные устройства различной степени сложности. Животное, помещенное в такой ящик, должно было, преодолевая различные препятствия, самостоятельно найти выход и решить проблему.

Опыты ставились в основном над кошками, но имелись также ящики для собак и обезьян. Помещенное в ящик животное могло выйти из него и получить угощение, лишь приведя в действие специальное устройство — нажав на пружину, потянув за петлю и т. п. Результаты исследований отображались на графиках, которые он назвал «кривые
научения».
Таким образом,
целью его исследования
было изучение двигательных реакций животных.

В результате эксперимента выяснилось, что поведение животных было однотипным. Они совершали множество беспорядочных движений — бросались в разные стороны, царапали ящик кусали его и т.д., пока одно из движений случайно не оказывалось удачным. При последующих пробах число бесполезных движений уменьшалось, животному требовалось все меньше времени чтобы найти выход, пока оно не начинало действовать безошибочно. Данный вид обучения стал называться обучением по принципу «проб и ошибок».

Далее Торндайк сосредоточился на изучении зависимости связей, которые лежат в основе научения, от таких факторов, как поощрение и наказание.

На основе полученных материалов он вывел
основные законы научения.
1. Закон
повторяемости (упражнения)
— чем чаще повторяется связь между стимулом и реакцией, тем быстрее она закрепляется и тем она прочнее. 2.
Закон эффекта
— из нескольких реакций на одну и ту же ситуацию, при прочих равных условиях, более прочно связываются с ситуацией те из них, которые вызывают чувство удовлетворения. (Связи в сознании устанавливаются более успешно, если реакция на стимул сопровождается поощрением). 3.
Закон готовности
— образование новых связей зависит от состояния субъекта. 4.
Закон ассоциативного сдвига
— если при одновременном появлении двух раздражителей один из них вызывает позитивную реакцию, то и другой приобретает способность вызывать ту же самую реакцию. То есть нейтральный стимул, связанный по ассоциации со значимым, тоже начинает вызывать нужное поведение.

Торндайк сформулировал концепцию «распространения эффекта». Эта концепция подразумевает готовность усвоить сведения из областей, смежных с теми областями, которые уже знакомы. Он также заметил, что научение одному виду деятельности может даже препятствовать овладению другим («проактивное торможение»),

а вновь освоенный материал способен иногда разрушать что-то уже выученное
(«ретроактивное торможение»
).

Эти два вида торможения связаны с феноменом памяти. Забывание какого-то материала связано не только с течением времени, но и с влиянием иных видов деятельности.

Исследования Б. Скиннера в рамках бихевиоризма

Беррес Скиннер — американский психолог, писатель, продолжатель идей Дж. Уотсона, который разработал теорию оперантного научения.

Он считал, что человеческий организм — это «черный ящик». Все, что наполняет этот ящик (эмоции, мотивы, влечения), нельзя объективно измерить, поэтому их следует исключить из сферы эмпирического наблюдения. А вот поведение можно объективно измерить, собственно, этим Скиннер и занимался.

Он не принял идею о личности, которая направляет или стимулирует поведение. Скиннер считал, что поведение порождается не силами, которые находятся внутри человека (например, чертами, потребностями, мыслями, чувствами), а силами, которые лежат вне человека. Это значит, что поведение человека регулируется не изнутри, а снаружи (окружающей средой). Изучение личности по Скиннеру — это нахождение своеобразного характера взаимоотношений между поведением организма и результатами этого поведения, которые и подкрепляют его в последствии. Этот подход фокусируется на прогнозировании и контроле наблюдаемого поведения.

Б. Скиннер, также как и Дж. Уотсон, интересовался таким явлением как научение. Он даже разработал концепцию оперантного научения, которая базировалась на законе эффекта, который был открыт Э. Торндайком.

Оперантное научение — это метод обучения, который включает в себя систему поощрений и наказаний с целью усилить или прекратить определенный тип поведения. При этом организм ассоциирует свое поведение с последующим результатом. Такое научение направлено ​​на подкрепление контролируемого индивидом поведения.

Например, человек пытается научить собаку выполнять команду. Когда собака успешно справляется (т.е. выполняет команду), она получает поощрение (похвалу, лакомство). Когда собака не справляется с заданием, она не получает поощрение. В итоге, у собаки устанавливается связь между определенным поведением и возможностью получить награду. Подобным образом, можно и отучить собаку, например, делать «свои дела» на ковер. Только использовать придется систему наказаний (например, отругать пса). Получается своеобразный метод «кнута и пряника». По этому поводу советую прочитать интереснейшую книгу Карен Прайор, которая называется «Не рычите на собаку! Книга о дрессировке людей, животных и самого себя «.

Скиннер проводил эксперименты над голодными животными (крысы, голуби), которых помещал в ящик, который получил название «ящик Скиннера». Ящик был пуст, внутри находился лишь выступающий рычаг, под которым стояла тарелка для еды. Оставленная одна в ящике, крыса передвигается и исследует его. В какой-то момент, крыса обнаруживает рычаг и нажимает на него. После установления фонового уровня (частота, с которой крыса вначале нажимает на рычаг) экспериментатор запускает в действие кассету с пищей, расположенную снаружи ящика. Когда крыса нажимает на рычаг, небольшой шарик пищи выпадает в тарелку. Крыса съедает его и вскоре снова нажимает на рычаг. Пища подкрепляет нажатие на рычаг, и частота нажатий растет. Если кассету с пищей отсоединить, так что при нажатии на рычаг пища больше не подается, частота нажатий будет уменьшаться.

Таким образом, Скиннер заметил, что оперантно обусловленная реакция при неподкреплении угасает точно так же, как и классически обусловленная реакция. Исследователь может установить критерий дифференцировки, подавая пищу только тогда, когда крыса нажимает на рычаг при горящей лампочке, и тем самым вырабатывая условную реакцию у крысы путем избирательного подкрепления. Свет тут служит стимулом, который контролирует реакцию.

Скиннер также добавляет положения о двух видах поведения: респондентное и оперантное поведение. Респондентное поведение — это характерная реакция, вызываемая известным стимулом; стимул, при этом, всегда предшествует реакции. В качестве примера можно привести сужение или расширение зрачка в ответ на световую стимуляцию, подергивание колена при ударе молоточком по коленному сухожилию и дрожь при холоде. Оперантное поведение — это произвольные приобретенные реакции, для которых не существует стимула, поддающегося распознаванию. Вызванное оперантным научением такое поведение определяется событиями, которые следуют за реакцией. Т.е. за поведением идет следствие, и природа этого следствия изменяет тенденцию организма повторять данное поведение в будущем.Например, катание на роликах, игра на гитаре, написание собственного имени – это образцы оперантной реакции (или операнты), контролируемые результатами, следующими за соответствующим поведением.

Когнитивный бихевиоризм Э. Толмена

Эдвард Толмен — американский психолог, представитель необихевиоризма, автор концепции «когнитивных карт» и создатель когнитивного бихевиоризма.

Он отвергал закон эффекта Э. Торндайка, считая, что вознаграждение (поощрение) оказывает слабое воздействие на научение. Вместо этого Э. Толмен предложил когнитивную теорию научения, предполагая, что повторяющееся выполнение одного и того же задания усиливает создаваемые связи между факторами окружающей среды и ожиданиями организма.

Толмен предположил, что поведение является функцией пяти основных независимых переменных: стимулы окружающей среды, психологические побуждения, наследственность, предшествующее обучение и возраст.

Он считал, что бихевиористская модель S-R должна быть дополнена. По его мнению, формула поведения должна состоять не из двух, а из трех членов, и поэтому выглядеть следующим образом: стимул (независимая переменная) — промежуточные переменные (организм) — зависимая переменная (реакция), т.е. S-O-R.

Промежуточными переменными является все, что связано с организмом (О), и формирует данную поведенческую реакцию на данное раздражение. Таким образом, средним звеном являются недоступные прямому наблюдению психические моменты (например, ожидания, установки, знания и др.). Примером промежуточной переменной может являться голод, который невозможно увидеть у подопытного (животного или человека). И тем не менее голод можно объективно и точно связать с экспериментальными переменными, например с длительностью того отрезка времени, на протяжении которого организм не получал пищу.

Толмен ставил опыты над крысами, ищущими выход из лабиринта. Главный вывод из этих опытов свелся к тому, что, опираясь на строго контролируемое экспериментатором и объективно им наблюдаемое поведение животных, можно достоверно установить, что этим поведением управляют не те стимулы, которые действуют на них в данный момент, а особые внутренние регуляторы.

Поведение предваряют своего рода ожидания, гипотезы, познавательные (когнитивные) «карты». Когнитивная карта — это субъективная картина, имеющая пространственные координаты, в которой локализованы отдельные воспринимаемые объекты.Эти «карты» животное строит само. Они и ориентируют его в лабиринте. По ним животное, запущенное в лабиринт, узнает, куда и как ему нужно добраться.

Положение о том, что психические образы служат регулятором действия, было обосновано гештальттеорией. Учтя ее, Толмен разработал собственную теорию, названную когнитивным бихевиоризмом.

Личность в бихевиоризме

Одно из главных заблуждений состоит в том, что якобы поведенческая психология отрицает существование человеческого сознания и выступает против изучения мысли.

Но это неправда: хотя Уотсон (основатель бихевиоризма) возражал против изучения внутренних психологических явлений, Скиннер (безусловно, самый известный бихевиорист) утверждал, что их можно изучать и исследовать. Просто, по мнению Скиннера, за этими внутренними процессами слишком сложно наблюдать, поэтому он не брал их в расчет в своих исследованиях.

Скиннер предполагал, что люди не могут контролировать свое поведение. Он утверждал, что поведение зависит только от окружающей среды.

Скиннер явно выступал за детерминизм и отказывался приписывать достижения людей их качествам или психическим процессам (хотя и признавал их), таким как мотивация, мышление, постановка целей и т.д.

Сам Скиннер о себе в своей биографии, опубликованной в 1983 году, пишет: «Насколько я знаю, мое поведение в каждый момент времени было не более чем результатом моего генетического фона, личной истории и условий окружающей среды».

‘Психология с отсутствием психики’

Данный принцип контролирования и управления поведением приобрел уже после трудов Уотсона обширную известность в американской психологии. Теорию Уотсона (равно как и весь бихевиоризм) начали именовать «психологией с отсутствием психики». Данная оценка основывалась на суждении, будто бы к психологическим действам принадлежат только лишь подтверждения самого субъекта, о том что он полагает совершается в его сознании при «надзоре изнутри».
Но сфера психики существенно обширнее и основательнее непосредственно осознаваемого. Кроме того, она содержит в себе действия индивида, его поступки и поведенческие акты. Уотсон заслуживает уважения и это действительно его немалое достижение в области психологии, так как он сумел расширить ее область, введя в нее звериные и людские повадки. Однако, эти достижения достались ему очень дорого, не признав, как объект науки большие богатства психики, не приводимые к внешнему созерцаемому виду поведения.

В бихевиоризме несоответственно сказалась необходимость в расширении объекта психического изучения, связанная с развитием логики в научном познании. Бихевиоризм обозначился, как противоположность субъективной точки зрения, сводившей психологическую жизнь к «прецедентам рассудка» и полагавшей, что за границами данных прецедентов находится далекий для психологической науки мир.

Давая оценку бихевиоризму, критики, в последующем осуждали его приверженцев в том, что в собственных докладах вопреки интроспективной психологии они сами были подвоздействием образованной ею модификацией сознания. Установив данную модификацию надежной, они считали, что ее, возможно, или принять, или отклонить, но никак не изменить. Выбрав тем самым целиком покончить с сознанием, нежели взглянуть на него по-новому.

Данная оценка объективна, однако, мала для понимания исследований, критики и теорий познания корней бихевиоризма. В случае если возвратить сознанию его наглядно-образную сущность, обратившуюся в интроспекционизме в иллюзорные «субъективные явления», то даже в этом случае невозможно пояснить сущность настоящего действа и его детерминацию. Несводимость действа к его наглядно-образным составляющим и есть та действительная характерная черта поведения, что преувеличенно возникла в схеме бихевиоризма.

Бихевиоризм в повседневной жизни

Обусловливание можно заметить во многих областях жизни: от школ до психбольниц, от мира спорта до мест лишения свободы.

Когда идеи бихевиоризма используются в естественной среде, можно говорить об естественном изменении поведения.

Примеры изменения поведения

Цель изменения поведения состоит в том, чтобы заменить деструктивное поведение на более продуктивное.

Ниже несколько эффектов от применения методов позитивной психологии. Бихевиоризм — примеры из жизни:

Исправление речи

Поведенческая психология позволяет детям с аутизмом, которые вообще не говорят, развить словарный запас из нескольких сотен слов. То же самое относится к людям, которые перенесли повреждение мозга.

Самостоятельность

Поведенческое направление в психологии помогает взрослым с ограниченными интеллектуальными возможностями общаться с окружающими и быть более самостоятельными. Это позволяет им развивать социальные навыки, выполнять повседневные задачи и даже удерживать хорошую работу.

Обучение детей

Принцип изменения поведения очень часто применяется при воспитании детей. Приучение к горшку — хороший пример.

Обучение музыке или спорту

Приобретение новых навыков осуществляется за счет повторений определенных действий.

Избавление от нежелательного поведения

Поведенческая психология эффективно помогает избавиться от вредных привычек.

Формирование нового поведения

Большинство примеров, упомянутых выше, относятся к изучению “сложного” поведения, то есть действий, которые не могут происходить спонтанно (играть на пианино, говорить и т.д.) Для такого типа поведения обучение осуществляется путем формирования новых навыков и привычек.

Результаты такого обучения превосходны и иногда очень удивительны. Например, Б. Ф. Скиннер, инициатор этого метода, сумел научить голубей играть в пинг-понг своими клювами!

Более серьезно: поведенческая психология обычно применяется для обучения собак-поводырей, для обучения детей чистоте и общению со сверстниками и т.д.

Необихевиоризм методы исследования. Научный метод и Необихевиоризм

⇐ Предыдущая Стр 30 из 49 Следующая ⇒

Психология в 1920-е гг. представляла собой огромное многообразие направлений, и это было особенно явно в США, просто потому, что профессиональных психологов там было больше всего. Между психологией как естественной наукой — академической дисциплиной — и психологией как прикладной дисциплиной, стоявшей на службе обществу, была огромная дистанция — как и между экспериментаторами и тестологами. Были психологи, занимавшиеся популярными проблемами — например воспитанием детей, — и те, кто изучал процессы ощущения и восприятия, доступные лишь посвященным. Согласие по поводу базовых понятий или необходимости общей теории отсутствовало. Психологов, которые работали с оглядкой на физические науки, казавшиеся цельными, такая ситуация не могла удовлетворить.

Во второй половине 1920-х гг. появилось несколько откликов на сложившуюся ситуацию. Боринг, например, опубликовал большое исследование под названием «История экспериментальной психологии» (A History of Experimental Psychology, 1929), чтобы выстроить генеалогию экспериментальной психологии и показать, что именно она является полноправным претендентом на звание науки. На протяжении полувека эта книга оказывала решающее влияние на представления о психологии и ее развитии, чему способствовала и важная позиция, которую Боринг занимал в Гарвардском университете в период между 1922 и 1968 гг. и в Американской Психологической Ассоциации. Карл Мёрчисон (Carl Murchison, 1887–1961), декан факультета психологии в университете Кларка, Массачусетс, в 1925 и в 1930 гг. составил своеобразные сборники манифестов, в которых сопоставлялись позиции около дюжины разных школ теоретической психологии. В 1931 г. Вудворте из Колумбийского университета опубликовал труд «Современные школы психологии» (Contemporary Schools of Psychology), и преподавание курса «систем и теорий» в психологии заняло прочное место в учебной программе университетов. Эдна Хайбредер (Edna Heidbreder, 1890–1985), преподававшая в Колледже Уэллесли, опубликовала широко используемый учебник под говорящим названием «Семь психологий» (Seven Psychologies, 1933). Тем не менее психологи считали изучение истории и систем психологии слабой заменой единой теории.

Наказания и поведенческая психология

Если обусловливание может быть эффективным при изменении или формировании нового поведения, может ли оно также использоваться для агрессивного подавления нежелательного поведения?

Иногда бывает, что в зависимости от обстоятельств, одной только поддержки недостаточно, и наказание также необходимо. Например, если ребенок бьет одного из своих товарищей, или если лезет туда, куда ему не надо (газовая плита, стиральная машина).

В этих случаях наказание может быть эффективным. Тем не менее, выговор должен быть произведен немедленно (иногда может быть достаточно простого «нет!»).

Когда наказание может быть вредным?

Жесткий выговор может иметь негативные последствия, если он слишком суров или неоправдан. Вот основные риски, связанные с наказанием:

  • Нет связи с хорошим поведением.

Наказание заставляет наказанного понять, что его поведение неуместно. Но если не указано четких правил, как нужно себя вести, то наказание не ведет к формированию лучшего поведения.

  • Временный эффект.

Последствия от выговора часто бывают кратковременными и сильно зависит от лица, назначающего наказание.

  • Негативные эмоции человека, подвергаемого наказанию.

Человек, которому был вынесен выговор, может отреагировать на это со страхом или гневом. Он может начать бояться или даже возненавидеть человека, который его наказал, или то место, где он был наказан.

  • Задержка между действием и выговором.

Если наказание не следует сразу за предосудительным поведением, оно не принесет пользы. В повседневной жизни часто трудно реагировать мгновенно.

Таким образом, разделение между положительными и отрицательными последствиями наказания является довольно хрупким.

Это подпитывает дискуссию о методах воспитания детей: должны ли мы их наказывать?

Перспективы поведенческой психологии

Поведенческий подход в психологии предполагает, что у всех людей одинаковый потенциал, и только различия в окружающей среде способствуют развитию уникальных черт личности.

Хотя идея, что «мы являемся результатом обусловленности» кажется довольно пессимистичной, для бихевиористов эта позиция открывает многообещающие образовательные и терапевтические перспективы.

Если человек зависит исключительно от окружающей среды, то изменив эту среду, можно кардинально влиять на его жизнь. Изменения среды позволили бы менять поведение человека и даже предотвратили бы формирование вредных привычек или развитие психических заболеваний.

Поведенческая психология — книги

Предлагаем вам список из 4-х книг, раскрывающих феномен поведения человека.

1. «Совладающее поведение. Современное состояние и перспективы» — коллектив авторов.

Книга адресована широкому кругу специалистов, интересующихся адаптивными возможностями человека, столкнувшвегося с трудными жизненными ситуациями.

2. «Как подобрать ключик к решению любой ситуации. 30 правил эффективного общения, решения конфликтов, управления поведением» — Лариса Большакова.

В этой книге – тридцать новых психологических приемов. Как избежать конфликтной ситуации и найти компромисс? Как подобрать ключик к любому человеку? Что сделать, чтобы преодолеть агрессию? И многое другое!

3. «Организационное поведение» — Людмила Згонник.

В книге рассмотрены сущность организационного поведения, различные аспекты управления поведением человека и групп в организации.

4. «Власть привычки. Почему мы живем и работаем именно так, а не иначе» — Чарльз Даххиг.

Наблюдения и открытия Дахигга во многом дополняют и развивают идеи лауреата Нобелевской премии по экономике Даниэля Канемана, автора бестселлера «Думай медленно… решай быстро».

Книга рекомендована для прочтения всем, кто работает над собой и хочет изменить свою жизнь!

БИХЕВИОРИЗМ

БИХЕВИОРИЗМ

(англ. behaviour — поведение) — одно из ведущих направлений в психологии конца 19 — начала 20 в. Явился также одним из оснований формирования так называемой «поведенческой» парадигмы в социологии — наряду с работами Тарда, Лебона и др. по формам коллективного поведения и психологическим эволюционизмом Уорда, Гиддингса и др., — т.е. психологического направления в социологии.

Родоначальником Б. считается Э. Торндайк. Программа Б. и сам термин были впервые предложены Дж. Б. Уотсоном (1913). На формирование научных основ Б. большое влияние оказали работы И. Павлова и В. Бехтерева. Классиком социальной версии Б. является Б. Скиннер. В основе Б. лежит понимание поведения человека как совокупности двигательных, вербальных и эмоциональных реакций на воздействия (стимулы) внешней среды. Общеметодологической предпосылкой Б. явились принципы философии позитивизма, согласно которым наука должна описывать и анализировать только непосредственно наблюдаемое. Отсюда основной тезис Б.: психология (и социология) изучает внешнефиксируемое поведение, а не сознание, которое в принципе непосредственно не наблюдаемо. Нововведение же в Б. понимается как совокупность связей, сводимых к схеме «стимул-реакция». В качестве объясняющей подход Б. может быть использована выработанная позднее в кибернетике обобщенная схема «черного ящика», предполагающая фиксацию сигнала «на входе» и «на выходе», и отвлечение от процессов, происходящих «внутри». Изначально Б. экстраполировал на социальную жизнь механизмы условных рефлексов, выявленные на основе экспериментальных исследований психики животных. Согласно Б., у человека имеется набор врожденных схем поведения, которые «достраиваются» в процессе научения вырабатываемыми сложными навыками, постоянно психологически подкрепляемыми в сложившихся стратегиях поведения и институционально контролируемыми. Адекватность реакции на стимул определяется в ходе многократных проб и ошибок. Найденная адекватная реакция закрепляется подкрепляемым повторением, автоматизирующим и включающим ее в постоянный поведенческий «репертуар» («закон упражнения»). Закрепление реакции в «репертуаре» порождает тенденцию к ее воспроизведению в соответствующих типах ситуаций («закон эффекта»).

Период наивысшего развития Б. в его классической форме приходится на начало 1920-х, когда его подходы получили развитие в антропологии, педагогике, а главное — в социологии. Однако бихевиористы, по сути редуцируя социальное к психическому, а то, в свою очередь, к условно-рефлекторному уровню психики и к ее физиологическим основам, в итоге «встретились с непреодолимыми препятствиями на пути объяснения и интерпретации социальных явлений в терминах этой биологической дисциплины» (П. Сорокин .Поворот к объективному изучению психики, разработка новых методик эксперимента, широкое привлечение в психологию математических средств составили сильную сторону Б. Однако устранение из психологии (а следовательно и социологии) таких фундаментальных понятий, как сознание, мышление, воля и т.д., игнорирование социальной природы психики, примитивизация поведения человека дали повод для серьезной критики Б. (фрейдизм, гештальтпсихология, Л. Выготский, С. Рубинштейн, Ж. Пиаже и др.).

Результатом потери популярности Б. и попыткой самообновления стал необихевиоризм, возникший к 1930-м (работы К. Халла и Э. Толмена). В схему «стимул-реакция» было введено промежуточное звено — совокупность познавательных и побудительных факторов, — позволяющее анализировать регулятивные механизмы поведения. В социологии схема необихевиоризма созвучна принципам коррелятивного анализа в функционализме (независимая, латентная и зависимая переменные) как позволяющего описать реальную сеть социальных взаимодействий и взаимоотношений. То же можно сказать о различных вариантах теорий «социальных ролей». Наибольшее же влияние бихевиористские идеи оказали на теорию социального обмена Блау и, особенно, Хоманса. Как «социальный Б.» определял свою позицию Дж.Г. Мид . хотя он существенно дистанцировался от идей Б.

БИХЕВИОРИЗМ — направление в американской психологии XX в., начало коему было положено публикацией в 1913 г. статьи американского психолога Дж. Уотсона «Психология с точки зрения бихевиориста». Он провозгласил, что психологию можно будет считать наукой, лишь когда она выработает объективный подход к исследуемым явлениям. Поэтому психология должна ограничиться описанием и количественной оценкой форм поведения, возникающих в определенных ситуациях. Появление бихевиоризма совпало с быстрым развитием промышленности в США. Существовавший социально-экономический контекст мог лишь приветствовать такое представление о человеке, согласно коему поведение принимает те или иные формы соответственно возникающей ситуации; практическое приложение этой теории — введение конвейеров и развитие рекламы — не заставили себя ждать. Одна из причин, на кою не без оснований ссылался бихевиоризм, отказываясь изучать сознание, — недостаток сведений о соответственных нервных механизмах; в самом деле, тогдашнее состояние науки не позволяло объективно подойти к изучению роли мозга головного в феноменах сознания. Бихевиоризм складывался как направление с явным естественнонаучным уклоном, и его основатели пытались найти формы объективного подхода к психической жизни. Согласно бихевиористам, такие понятия, как осознание, переживание, страдание и прочее не могут считаться научными, ибо они как продукт самонаблюдения субъективны и не поддаются фиксации объективными, научными средствами. Предметом изучения может быть поведение, активность. Активность, внешняя и внутренняя, описывается через понятие реакции, к коей относятся те изменения в организме, что могли быть зафиксированы объективно. Экспериментальная программа Уотсона предполагала, что психолог должен уметь проследить жизнь человека от колыбели до смерти. Бихевиоризм, исходя из того, что сознание будто бы недоступно для объективного изучения, отвергает его роль как реального регулятора человеческой деятельности. Все психические явления сводятся к реакциям организма, преимущественно двигательным: мышление отождествляется с речедвигательными актами, эмоции — с изменениями внутри организма и пр. За единицу поведения принимается связь стимула и реакции. Законы поведения фиксируют отношения между тем, что происходит на «входе» (стимул) и «выходе» (двигательный ответ) системы организма. Процессы внутри этой системы — как психические, так и физиологические -. согласно позитивистской методологии, считаются не поддающимися научному анализу как недоступные прямому наблюдению. Провозглашалось, что предметом науки может быть лишь то, что доступно внешнему наблюдению — факты поведения. Конечно, существование сознания не отрицалось и не подвергалось сомнению, но утверждалось, что оно не может выступать как предмет психологии. Основной метод бихевиоризма — наблюдение и экспериментальное изучение реакций организма в ответ   на воздействия среды, с целью выявле

 

 

ния доступных математическому описанию корреляций между этими переменными. В качестве предмета психологии в бихевиоризме фигурирует не субъективный мир человека, а объективно фиксируемые характеристики поведения, вызываемого внешними воздействиями. Поведение определяется как система реакций, причем в качестве единицы анализа поведения постулируется связь стимула S и ответной реакции R: в качестве описательной и объяснительной предлагалась схему S — R, согласно коей воздействие (стимул) S порождает некое поведение (реакцию) R, причем характер реакции определяется только стимулом. Все ответные реакции можно разделить на наследственные (рефлексы, физиологические реакции и элементарные эмоции) и приобретенные (привычки, мышление, речь, сложные эмоции, социальное поведение), кои образуются при связывании (обусловливании) наследственных реакций, запускаемых безусловными стимулами, с новыми (условными) стимулами. С этими представлениями была связана и научная программа — научиться управлять поведением. Предполагалось провести эксперименты, направленные на выявление закономерностей, формирующим стимул-реактивные связи. Эта схема распространялась и на животных, и на человека. А поскольку законы научения — формирования реакции на определенные стимулы — провозглашались универсальными, данные экспериментов с животными распространялись и на человеческое поведение. Бихевиористы считали, что с помощью этой схемы можно объяснить любую деятельность, а все понятия, связанные с сознанием и прочими проявлениями «духовного начала», не наблюдаемого непосредственно, следует изгнать из сфер научной психологии. «Осознание» субъектом своих ощущений и впечатлений слишком субъективно и совершенно бесполезно для исследователей. Напротив, объективные внешние появления тех же ощущений и впечатлений — например, в виде изменения размеров зрачка, частоты пульса и прочего, — позволяют количественно оценить эти формы поведения и «измерить» чувства. Перед психологией ставились такие задачи: 

1) выявить и описать типы реакций;

2) исследовать процесс их образования;

3) изучить законы их комбинаций — образования сложного поведения. Как общие окончательные задачи психологии намечались две: прийти к тому, чтобы по ситуации (стимулу) предсказывать поведение (реакцию), и наоборот — по реакции судить о вызвавшем ее стимуле. Как естественнонаучная база психологической теории принималась концепция рефлексов условных. Считалось, что все новые реакции приобретаются путем обусловливания. Все действия — это сложные цепи, или комплексы реакций. Работы И. П. Павлова позволили Уотсону дать объективное объяснение развитию навыков или появлению новых форм поведения как результата обусловливания — образования рефлексов условных. Но из схемы S — R невозможно понять, как появляются новые действия, — ведь изначально организм располагает лишь ограниченным набором безусловных реакций врожденных. Так, по схеме реакций условных никакие раздражители и их сочетания не могли бы привести, например, к тому, чтобы собака научилась ходить на задних лапах. Поэтому довольно скоро обнаружилась чрезвычайная ограниченность этой схемы для объяснения поведения. Как правило, S и R находятся в столь сложных и многообразных отношениях, что непосредственную связь между ними проследить не удается. Экспериментальная практика не подтвердила универсальность предлагаемой схемы, и встал вопрос о том, что имеется нечто, определяющее реакцию помимо стимула — во взаимодействии с ним. В частности, было показано, что само обусловливание являет собой достаточно сложный процесс, имеющий психологическое содержание. Постепенно возникли изменения в концептуальном аппарате бихевиоризма, что заставило говорить о преобразовании его в необихевиоризм. Один из представителей позднего бихевиоризма Э. Толмен ввел в эту схему существенную поправку, поместив среднее звено — переменные промежуточные, так что схема приобрела вид S — V — R. Под переменными промежуточными понимались внутренние процессы, опосредующие действие стимула, то есть влияющие на внешнее поведение. К ним относятся такие образования, как цели, намерения, потребности, гипотезы, карты когнитивные (образы ситуаций) и пр. Хотя эти переменные промежуточные были функциональными эквивалентами сознания, вводились они как «конструкты», о коих следовало судить только по свойствам поведения. Другим вариантом ревизии классического бихевиоризма стала концепция бихевиоризма оперантного Б. Скиннера, разработанная в 30-х гг. XX в., где было модифицировано понятие реакции.Скиннер, один из самых авторитетных бихевиористов, предположил, что поведение может строиться по иному принципу — определяться не стимулом, предшествующим реакции, а вероятными последствиями поведения. Имеется в виду, что животное или человек будут стремиться воспроизводить свой опыт, если он имел приятные последствия, и избегать его в случае неприятных последствий. То есть не субъект выбирает поведение, но вероятные последствия поведения управляют субъектом. И можно управлять поведением, положительно подкрепляя его определенные способы; на этом основана идея обучения программированного, предусматривающая пошаговое овладение деятельностью с подкреплением каждого шага. Исследования показали, что научение во многих случаях может быть результатом проб и ошибок при попытках решить стоящую проблему. Это выяснение взаимодействий между организмом и средой позволило Скиннеру развить концепции бихевиоризма, опирающиеся на учение о рефлексах условных, и прийти к выводу, что любое поведение определяется своими последствиями. В зависимости оттого, приятны ли эти последствия, безразличны или неприятны, проявляется тенденция повторять данный поведенческий акт, не придавать ему значения или избегать его повторения в дальнейшем. Так получается, что индивидуум полностью зависит от своей среды, и всякая свобода действия — чистая иллюзия. Новый шаг в развитии бихевиоризма составили исследования особого типа реакций условных (наряду с «классическими» Павловскими), получивших название реакций инструментальных, или оперантных. В 70-е годы бихевиоризм представил свои концепции в новом освещении — в виде теории научения социального. Особое направление в рамках бихевиоризма — социобихевиоризм. Бихевиоризм существует поныне, хотя по сравнению с психоанализом и психологией гуманистической находится на втором плане. Но его несомненной заслугой признается показ возможности объективного подхода к психологическим явлениям и разработка   методологии и техники экспериментальных исследований. Итак, бихевиоризм предметом изучения сделал поведение, и его приложения — педагогика и психотерапия (в обоих случаях предполагается формирование нужных реакций и исправление ошибочных). Идеи бихевиоризма оказали влияние на лингвистику, антропологию, социологию, семиотику и стали одним из истоков кибернетики. Бихевиористы внесли существенный вклад в разработку эмпирических и математических методов изучения поведения, в постановку ряда психологических проблем, в особенности касающихся научения — приобретения организмом новых форы поведения. Основное значение бихевиоризма для развития категориального аппарата психологии (-> категоризация) заключается в разработке категории действия, кое в прежних концепциях рассматривалось только как внутренний акт или процесс, тогда как бихевиоризм расширил область психологии, включив в нее внешние, телесные реакции. Но ввиду методологических изъянов исходной концепции бихевиоризма уже в 20-х гг. XX в. начался ее распад на ряд направлений, сочетающих основную доктрину с элементами д

 

ругих теорий — в частности, гештальт-психологии, а затем психоанализа. Возник необихевиоризм. Важные заслуги бихевиоризма следующие:

1) он внес в психологию сильный крен в естественнонаучную сторону;

2) он ввел объективный метод, основывающийся на регистрации и анализе внешне наблюдаемых фактов, процессов и событий, благодаря чему получили бурное развитие инструментальные приемы исследования процессов психических;

3) был чрезвычайно расширен класс исследуемых объектов, стало интенсивно изучаться поведение животных, младенцев и пр.;  

4) были значительно продвинуты отдельные разделы психологии, в том числе проблемы научения, образования навыков и пр. Основной недостаток бихевиоризма состоит в недоучете сложности психической деятельности, излишнем сближении психики животных и человека, игнорировании процессов сознания, высших форм научения, творчества, самоопределения личности и пр. Бихевиоризм прошел путь от сугубо механистических концепций до теорий, выдвигаемых современными необихевиористами. Хотя некоторые аспекты этого направления выглядят упрощенными и неспособными объяснить поведение во всей его полноте, главная заслуга его — в том, что оно внесло в изучение человеческой деятельности научную строгость и показало, как ею можно управлять. Эволюция бихевиоризма показала, что его исходные принципы не могут стимулировать прогресс научного знания о поведении. Даже психологи, воспитанные на этих принципах, приходят к выводу об их недостаточности, о необходимости включить в состав главных объяснительных понятий психологии понятия образа, внутреннего, «ментального» плана поведения и прочие, а также обращаться к физиологическим механизмам поведения. Ныне лишь немногие из американских психологов (особенно школа Скиннера) продолжают защищать постулаты ортодоксального бихевиоризма.

В.Л. Абушенко

Крысы по поведению – Weekend – Коммерсантъ

24 февраля 1913 года началась история бихевиоризма, науки, провозгласившей, что, с точки зрения настоящего ученого, человек ничем не хуже и не лучше крысы, и взявшейся доказать этот отважный тезис опытным путем. Weekend попытался описать первые шаги этой нечеловечески сложной науки человеческим языком

Вот Пол. Просто Пол. О нем известно только одно: у него прямо-таки раскалывается голова.

Должно быть, проницательному читателю покажется, будто он нечто понял о внутреннем состоянии Пола, и вероятно, вот что — Пол чувствует боль в голове.

Ничего подобного. С точки зрения бихевиориста, «прямо-таки раскалывается голова» отнюдь не означает боль, но определяет большой набор сведений о текущем состоянии Пола: что он стонет и морщится, что он тянется за аспирином, что он избегает яркого света, что он говорит «ох-ох-ох» и пр. А есть еще сведения о Поле, второго, так сказать, порядка, не сиюминутные, связанные с общими представлениями охающей личности о жизни. Ну, скажем, в принципе верная характеристика «тянется за аспирином» может и не быть реализована в Поле, если Пол откуда-нибудь взял, что аспирин вреден желудку, или он всем лекарствам предпочитает массаж…

Описанное выше называется «логический бихевиоризм». Дефиниция примерно такова: все убеждения человека, все его желания, все страхи и прочие проявления его личности, во-первых, вызваны объективными внешними причинами, а во-вторых, организованы в плотную сеть взаимосвязей, и поведение человека есть совместный продукт всех этих проявлений.

Логический бихевиоризм — не единственный; есть и психологический бихевиоризм, и методологический бихевиоризм, и семантический, и эмпирический, и Витгенштейнов, и еще много других; они, к сожалению, никак не сводятся воедино. Каждого из знаменитых бихевиористов можно было бы назвать основателем отдельного учения, так что скорее следует говорить не о бихевиоризме, а о полутора десятках бихевиоризмов. Ну или скорее не следует говорить о бихевиоризмах: всякая уважающая себя современная книга об этом учении начинается с кокетливого утверждения, что бихевиоризм мертв, и давно.

Тут надо, во-первых, заметить, что разработками бихевиористов успешно пользуются для социальной адаптации аутистов — и кажется, это единственный надежный способ. А во-вторых, мы сейчас — не о скончании века бихевиоризмов, а, наоборот, о начале, когда бихевиоризм был ровно один.

Вот Джон Бродес Уотсон (1878-1958). Он собирался стать священником. Сто лет назад, 24 февраля 1913 года, этот самый Уотсон, психолог и специалист по белым крысам, прочитал лекцию под названием «Психология, какой ее видит бихевиорист». С этой лекции, собственно, и отсчитывается история бихевиоризма.

А начинается лекция так: «Психология, какой ее видит бихевиорист,— это совершенно объективная и экспериментальная естественнонаучная отрасль. Ее теоретическая цель — предсказать и контролировать поведение человека. Самоанализ не входит в число ее методов; не зависят ее научные данные и от желания интерпретировать их с использованием понятия «сознание». Бихевиорист — в попытке дать единую схему реакции организма — не видит разницы между человеком и животным».

Дальше бихевиорист Уотсон объясняет, что «сознание» и «чувства», которыми обычно занимаются психологи, легко поддаются объективному исследованию, и все они — не более чем проявления ответа организма на какое-то внешнее воздействие.

Спустя всего два года после того как Джон Уотсон открыл бихевиоризм — одной своей лекцией,— его выбрали президентом Американской психологической ассоциации, а бихевиористский подход к исследованию человеческого поведения взяли на вооружение представители разных смежных наук, в том числе антропологи и судебные медики.

А спустя еще четыре года научная карьера бихевиориста Уотсона совершенно поломалась — по чувственной причине. Он завел любовницу, 20-летнюю Розали Рейнер; его жена Мэри, разобидевшись, предсказуемо, но неконтролируемо опубликовала его письма к этой Рейнер; Уотсону пришлось оставить университет и ассоциацию, жениться на молоденькой и наняться в рекламное агентство Дж. Уолтера Томпсона. Там он сперва набирался делового опыта, прирабатывая то коммивояжером, то клерком в универмаге Macy’s; но быстро продвинулся, всего через два года стал вице-президентом и получал, помимо высокой зарплаты, значительные бонусы за успешные рекламные кампании. Утверждается, что рекламе очень помогали бихевиористские навыки Уотсона, но свидетельств этому нет.


Эксперимент №1: адюльтер и мышебоязнь

Вот, по-видимому, Дональд Меррит, незаконнорожденный сын кормилицы. Но мы будем звать его «малыш Альберт».

Идет 1920 год. «Малышу Альберту» девять месяцев. Воркующая парочка бихевиористов, Джон Уотсон и Розали Рейнер (обманывают Мэри Уотсон), сначала обходятся с малышом приветливо: показывают ему то кролика, то крысу, то собачку, то обезьянку; а еще маску Санта-Клауса с бородой и гладкую просто маску; а еще горящую газету; а еще комок хлопка. Альберту интересно, он ничего и никого не боится.

Ученые обманщики тогда сажают «малыша Альберта» на матрац посреди большой комнаты и выпускают на него белую крысу. Ну и что? «Малыш Альберт» опять совершенно не боится и с интересом трогает ее.

Влюбленные экспериментаторы тогда начинают бить молотком по рельсу всякий раз, когда Альберт дотрагивается до крысы. Альберт всякий раз плачет и боится. (О реакции крысы данных нет.) После серии таких воздействий парочка мучителей в очередной раз показывает Альберту белую крысу, а в рельс не бьет. Альберт все равно плачет, боится и пытается уползти; больше того — вскоре выясняется, что он боится всех шерстистых объектов, в частности кролика и даже самого Уотсона, когда тот надевает маску Санта-Клауса.

Еще два замечания. Первое: почему Дональда зовут Альберт — потому что для эксперимента Уотсон и Рейнер дали ребенку псевдоним, а три года назад исследователи, делать нечего, обнаружили по записям актов гражданского состояния, что Альберта, видимо, звали Дональдом. Он умер от водянки мозга через два года после эксперимента, поэтому теперь появился вопрос, так ли корректны выводы бихевиористов-греховодников, что им удалось создать у младенца стойкий условный рефлекс.

И второе: у нас возникло подозрение, что подавляющему большинству девочек в раннем возрасте показывают мышей и одновременно сильно пугают — иначе почему практически все женщины так визжат при виде мышей?


Эксперимент N2: крысы и младшая дочь

Вот Беррес Фредерик Скиннер (1904-1990). Он был атеист. Кроме того, он как-то занял первое место в списке выдающихся психологов США.

Скиннер хотел было стать писателем, да призадумался; тут ему попались работы Ивана Петровича Павлова и Джона Уотсона. Скиннер был поражен и решил пойти дальше и заставить животных (то есть и людей тоже) формировать условный рефлекс как реакцию на другой условный рефлекс.

Бессердечный экспериментатор сконструировал ящик с кормушкой, куда еда вываливалась, только если крыса нажимала на клавишу. Крыса легко справилась с этой задачей. Но цель Скиннера была куда более амбициозной: на следующем этапе еда вываливалась только в том случае, если крыса нажимала на клавишу в тот момент, когда горит свет. Крыса опять быстро освоилась, и как только в «ящике Скиннера» (как и по сю пору называется это орудие пыток) включалась лампочка, бежала со всех ног нажимать клавишу и хорошо питаться.

Много писали, что Скиннер и младшую дочь свою вырастил в «ящике Скиннера» и что эта дочь Дебора выросла нервной и неполноценной женщиной, а также покончила с собой. В действительности ящик, в котором росла Дебора, был не ящиком, а кондиционированной мини-спальней, где она провела вполне счастливые первые два с половиной года жизни; идея Скиннера с этой колыбелькой была в том, чтобы не нужно было стеснять движений младенца одеждой, с одной стороны, и с другой — чтобы мать не беспокоилась ежесекундно за ребенка. Дебора стала актрисой, вышла замуж и т.п., ей скоро 70, и она всегда возражает, когда говорят, будто она жертва эксперимента. Колыбельки Скиннера даже выпускались серийно американской промышленностью, но особого спроса не нашли.

Да, и Скиннер все-таки выступил как писатель — создал утопию «Уолден Два», в которой счастливые родители отдавали счастливых детей на воспитание счастливым и грамотным бихевиористам, а сами счастливо учились или счастливо работали.


Эксперимент N3: ни мышей, ни крыс, зато разоблачение курильщика

Вот Кларк Леонард Халл (1884-1952). Он был инвалид: в детстве перенес тяжелый тиф, в юности — полиомиелит, в зрелости — инфаркт.

Соседские дети, а может, и родные родители тоже, регулярно поколачивали юного Кларка. Он применил математику к психологии, и вот, например, как выглядит его всеобщая теория бихевиоризма: sEr = (sHr x D x K x V) — (sIr + Ir) +/- sOr. (Не стоит спрашивать, что все это значит. Мы не знаем.)

Халл был прежде всего теоретик. Основой для его раздумий служила идея, что поведением человека движут исключительно естественные нужды: голод, жажда, желание секса, ощущение холода и пр. Когда нужда удовлетворяется и на время отступает, человек может попытаться успеть осознать, как именно ему удалось добыть еду и воду, найти себе пару, согреться; и другой раз осознание поможет ему все то же самое обрести быстрей или менее затратно.

Раздумья Халл облекал в гипотезы, которые затем проверялись экспериментально. Сам он, по слабости здоровья, в экспериментах не участвовал. Но когда — редко — дело доходило до этого, Халл был великолепен. Вот, к примеру, как изящно он вывел на чистую воду якобы несчастных с никотиновой якобы зависимостью. Он посадил подопытных в темной комнате и предоставил им возможность выкурить трубочку. Дым из этой трубки казался совершенно таким, как настоящий, с одной только разницей — это был вообще не дым, а специальным образом насыщенный подогретый воздух. Из сотни прошедших через эксперимент обман заметил только один. Можно сделать важнейший вывод: настоящие курильщики все-таки встречаются.


Эксперимент N4: опять крысы, на сей раз образованные

Вот Эдвард Чейс Толмен (1886-1959). Он счел себя недостаточно умным, чтобы быть философом, а химию забросил еще раньше, поэтому стал бихевиористом. И даже изобрел когнитивную теорию, в дальнейшем похоронившую бихевиоризм.

Простейший опыт его был такой. Крысе, чтоб найти еду в лабиринте в форме креста, надо было догадаться совершить правый поворот. Крыса быстро догадывалась. Толмен хотел понять, разучила крыса понятие правого поворота или она составила себе представление о топографии лабиринта в целом, для чего пускал крысу из другой части креста. Оказалось, что крыса разучила именно что топографию лабиринта.

Толмен усложнил опыт. В такие же лабиринты запустили три группы крыс. Первая группа получала поощрение (еду), когда достигала в лабиринте определенного места — и с радостью научилась находить его. Вторая не получала поощрения вовсе и просто бродила туда-сюда по лабиринту. Третья первые 10 дней, как и вторая, бесцельно слонялась по лабиринту, а на 11-й получала в качестве поощрения еду, но не выразила желания до нее добраться. И только на 12-й день стала вести себя в точности так же, как первая группа.

Из чего вывод: крысы третьей группы, а также, видимо, и второй, подспудно изучали топографию лабиринта, даже если им не было от этого никакого проку.

Вот Джейкоб Роберт Кантор (1888-1984). Он родился сыном раввина, но занялся наукой, а еще считался видным гуманистом.

Главное достижение Кантора — интербихевиоризм, течение, признавшее, что в основе психологического действия лежит взаимозависимость среды (широко понятой) и организма. Вот, кстати, универсальная формула: PE = C(k, sf, rf, hi, st, md). (И опять: не думайте, будто мы знаем, что эта формула значит.)

Кантор почти не занимался экспериментами — и уж во всяком случае никакого запоминающегося эксперимента не сочинил и не выполнил. Зато скептически относился ко всем тем ученым, кто пытался изучить психологию на опытах с животными: «Лучший материал для исследования психологии человека — сам человек». Разве что только самые элементарные вещи, предупреждал он, можно проверять на животных.

Тем не менее эксперименты он считал лучшим и самым важным инструментом в психологии, просто их надо было делать тщательно и подробно, а прежде — точно понимать. Потому что все-таки в значительном числе случаев эксперименты, в том числе бихевиористские, на невинных крысах вовсе не так уж прекрасны.

История исследования поведенческой психологии | Статья в журнале «Молодой ученый»



Статья посвящена вопросам поведенческой психологии. В рамках статьи рассматриваются основные направления, изучающие поведенческую психологию человека. Рассказывается об особенностях изучения работы человеческой психики как в группе, так и индивидуально. Также дается обзор истории изучения бихевиоризма как в России, так и в западных странах.

Ключевые слова: бихевиоризм, поведение, стимул, обучение.

The article is devoted to the questions of behavioral psychology. Inside the article the main directions of researching behavioral psychology are analyzed. The article describes the features of studying human psychic and how it works among the groups and individually. The article also provides an overview of the history of studying behaviorism in Russia as well as in western countries.

Keywords: behaviorism, behavior, stimuli, studying.

В России сами идеи бихевиоризма и в целом поведенческой психологии не получили должного распространения. В наши дни эти идеи можно применить в области педагогической практики, то есть имеется необходимость в постоянном совершенствовании технологий обучения и обновления педагогических методов. XXI век требует постоянного развития образования, и методы, разрабатываемые психологами, должны им помочь.

Поведение является внешним проявлением психической деятельности человека. Бихевиоризм как наука о поведении возник в ХХ веке и являлся новым направлением в психологии. Поведение стало предметом психологической науки. Э. Торндайк, который являлся одним из выдающихся американских психологов, а также предвестником бихевиоризма, исследовал динамику и условия научения, проводя эксперименты с «проблемным ящиком». В нём кошка заперта внутри, где она передвигается, а выбраться может лишь, нажав на рычаг. С течением времени и количеством проб кошка всё быстрее покидает замкнутое пространство. Данный метод решения задач животными Э. Торндайк назвал «Методом проб и ошибок». [11]

Само понятие бихевиоризм (behaviorism) появилось в 20 гг. ХХ века. Д. Уотсон в статье «Психология с точки зрения бихевиоризма», выпущенной в 1913 году, обозначил поведение (behavior) как новый предмет в психологии. Оно противопоставлено сознанию, являющемуся совокупностью внутренних, незаметных глазу, субъективно переживаемых процессов. Внешние проявления также являются неотъемлемой частью внутреннего мира.

Бихевиоризм описывает различные типы реакций, исследует процесс возникновения поведения и объясняет его, изучает возможность управления и контроля над поведением. Главные проблемы и задачи бихевиоризма заключаются в процессе научения и формирования навыков, образующихся вследствие слепых проб и ошибок. Мышление и речь также являются навыками, т. е. заученными или индивидуально приобретёнными действиями.

Поведение — это реакция R, возникшая в ответ на стимул S. Таким образом происходит приспособление индивида к окружающей среде. Под реакцией понимается любое объективно регистрируемое изменение организма, к примеру, моргание или движение. Есть несколько видов реакций: внешняя, внутренняя, безусловная, условная, врождённая или приобретённая. Основу поведения составляют врождённые элементарные движения. Д. Уотсона считал, что ответную реакцию (врожденную), или комплекс безусловных реакций вызывают в человеке определённые внешние воздействия. Условные реакции формируются на основе безусловных. В основе образования новых реакций лежит обуславливание. Классическое обуславливание происходит в ситуации, когда условный стимул предшествует безусловному, причём между этими двумя стимулами имеется короткий промежуток времени, и это происходит неоднократно. Условная связь исчезнет при систематической десенсибелизации, когда условный стимул будет предъявляться без безусловного.

Проводя исследования на животных и перенося их результаты на человека, обнаружилась ограниченность простой схемы стимул — реакция для объяснения поведения человека, ведь они находятся в достаточно сложных взаимоотношениях и определённую однозначную связь проследить между ними не всегда представляется возможным. Преодолеть эту ограниченность пытался необихевиоризм, сохранив главную установку бихевиоризма на биологизацию человеческой психики. Феноменами поля сознания являются понятия необихевиоризма: потребность, цель, ожидание, образ, успех или неуспех, интеллект. Э. Толмен, Б. Скиннер, К Холл — представители необехивеоризма.

Основы необихевиоризма заложил Э. Толмен в 30–60гг ХХ века, предложив внести в схему стимул — реакция (S-R) промежуточные переменные, которые опосредуют действие стимула. Он назвал их V. Ими являются цели, намерения, познавательные карты, гипотезы. В результате схема приобрела вид S-V-R. Э. Толмен противопоставил две трактовки поведения: молярную, где реакциями являются более обширные единицы поведения — поведенческие акты, и молекулярную, в которой поведение составляют мельчайшие поведенческие реакции, такие как мимика или жесты.

Сам же Э. Толмен являлся сторонником молярной трактовки. Человек, как и каждое животное, обладает целью — неким теоретическим конструктом, позволяющим объяснить окружающую его реальность более адекватно, придать ей смысл. Понять, что у человека или животного есть цель можно по наличию у них 1) поисковой активности, 2) прекращению этой активности после достижения результата, 3) а также при повторном поиске происходит более быстрое достижение желаемого результата

Э. Толмен экспериментально смог это подтвердить путём создания Y образного лабиринта, в одной части которого была вода, а в другой — еда. Он считал, что животные способны к активному формированию когнитивной карты и последующему применению её в действительности. Сперва крысы бегали по этому лабиринту сытые и не испытывавшие чувства жажды. Затем в контрольном эксперименте крыс запустили либо с чувством голода, либо с чувством жажды, и они смогли быстро определить нужное ответвление в Y образном лабиринте. Из этого Э. Толмен заключил, что ещё до непосредственного удовлетворения потребностей крыс, у них уже имелась некая схема данного Y образного лабиринта, сформировавшаяся ещё на начальном этапе, когда все потребности ещё были удовлетворены и не было нужды ни в пище, ни в воде.

В отличие от Д. Уотсона, который объяснил принцип научения при помощи схемы стимул — реакция (S-R), Б. Ф. Скиннер предложил другой путь научения — оперантное, в контексте обуславливания является основой научения, при котором происходит автоматическое подкрепление и закрепление связей в нервной системе вне зависимости от желания и воли. Схема состоит из Действия (операнты) — и подкрепления (которое является изменением в окружающей среде в ответ на действие). Подкрепление бывает положительным и отрицательным. При положительном подкреплении увеличивается вероятность повторения действия (операнты). При отрицательном, соответственно, эффект обратный. Временами оперантная связь возникает практически мгновенно, и её бывает весьма сложно разорвать. Б. Ф. Скиннер считал, что практически любое человеческое поведение можно объяснить при помощи оперантного научения. [9] Он полагал, что человек в своём взаимодействии с окружающей средой нацелен на то, чтобы достигнуть желаемого (получить поощрение). Основываясь на том, что механизмы поведения человека и животных идентичны, Б. Ф. Скиннер распространил свою концепцию на психотерапию, усвоение речи и обучение в школе, став инициатором обучения, названного программированным. [10]

Также Б. Ф. Скиннера принято считать основоположником ABA. Прикладной анализ поведение (ПАП), более известный как ABA (Applied behavior analisys) — это научная дисциплина, целью которой является изучение поведения как объекта исследования.

Широкое распространение метод ABA получил в начале 90-х годов после вызода в свет книги К. Моррис «Услышать голос твой». Исследования И. Ловааса о применении АВА метода в раннем возрасте показали, что до 40 % детей с аутизмом преодолевают задержки развития и включаются в коллектив сверстников в школьном возрасте. [6]

Прикладной анализ поведения применяется не только для реабилитации детей с аутизмом и другими расстройствами развития, но и для разработки обучающих технологий в целом, для организационного менеджмента, коррекции поведенческих и психических расстройств и даже для пропаганды здорового образа жизни.

Говоря про поведенческую психологию, существуют три вида научения:

1) Импринтинг (от англ. Imprint — запечатлевать) — это то, что объединяет человека и прочих живых существ. Импринтинг — быстрое, автоматическое приспособление организма к окружающим конкретным условиям при помощи врождённых форм поведения. С его помощью формируются многочисленные двигательные, сенсорные и другие инстинкты.

2) Условнорефлекторное научение — возникновение новых, специфических форм поведения как условных реакций на изначально нейтральный стимул. Работы И. П. Павлова во многом поспособствовали становлению данного типа научения.

3) Оперантное научение — подкрепление положительного результата, избегание неудачных попыток. Методом проб и ошибок приобретаются новые навыки.

Если мы говорим об истории бихевиоризма в России, то так получилось, что на начальном этапе достижениями российских ученых активно интересовались основоположники поведенческого подхода на западе. Так отец бихевиоризма Уотсон активно интересовался опытами Павлова по теме рефлексов у собак. Результаты, полученные у знаменитого российского ученого, легли в основу экспериментов, проводимых уже на людях.

История бихевиоризма в России связана с развитием позитивизма и неопозитивизма начале XX в что привело к отделению от него науки о поведении. Исследованиями жизни общества и различными сценариями его поведения занимались И. М. Сеченов, В. М. Бехтерев, А. С. Звоницкая, И. П. Павлов, и многие другие. Именно эти люди заложили основы бихевиоризма в России.

Первые шаги в исследованиях поведения сделал И. П. Павлов (1849 –1936). Физиолог ещё в 1876–1878 гг. активно изучал работу нервной системы. А в начале XX в. посредством опытов открыл такое явление как условный и безусловный рефлекс.

Так называемое «павловское научение» продвигало идею о том, что в мозгу устанавливаются связи между разными стимулами и порождаются различные реакции. Одни из них могут быть приобретённые, а другие быть уже с рождения. Например звонок, который является нейтральными стимулом, сигнализирует о наличии безусловного стимула — отделение слюны. В добавок к этому их можно сочетать. Так мы имеет стимул — еду, которая вызывает слюноотделение. И комбинируя этот стимул со звонком и лампочкой, которые либо запускают выделение слюны, либо его останавливают, то можно вырабатывать рефлексы.

Так же как и И. П. Павлов стал интересоваться вопросами рефлекторной природы человеческой психики В. М. Бехтерев. Результаты своих исследований он отразил в книге «Основы общей рефлексологии» (1923 г.), где говорится, что не существует врожденного рефлекса, например рабства или свободы. Также утверждается, что общество само порождает нравственность, делая социальную селекцию. И только тип реакций может быть наследуемым.

В качестве доказательства того, что нервная система обладает такой пластичностью, В. М. Бехтерев приводит результаты исследования рефлексов детей разного возраста, где было выявлено решающее значение среды, в которой живет и развивается личность. [7]

Помимо этого, В. М. Бехтерев утверждал, все процессы, протекающие в мозге человека рано или поздно будут иметь объективные внешние проявления. Применяя теорию рефлексов, в дальнейшем исследователь пришел к выводу, что необходимо принимать во внимание все объективные проявления, которые способны зафиксировать. Следует отметить и то, что Бехтерев много внимания уделял изучению человеческой памяти. Так, он со своими студентами, проводил опыт с показом картинок с различным временным интервалом. При этом испытуемые не только должны были вспомнить их детали, но и выражать своё отношение к происходящему на них.

Исследования И. М. Сеченова также внесли вклад в основу поведенческой психологии. Слово «рефлекс» воспринималось как своеобразная метафора в духе эпохи индустриализации 20-х годов прошлого века, когда человеческую жизнь пытались автоматизировать. «Машины — тела». И логика здесь была простая: рефлекс — это сокращение мышцы, т. е. её работа, и тем самым создаётся обратная связь, из-за этого меняется картина среды.

В. А. Вагнер (1849–1934) профессор Петербургского университета и биолог также проявил интерес к актуальному в 20-е годы вопросу об инстинктах. Ведь именно инстинкты тоже выступают факторами для определения типа поведения у людей. Вагнер выделяет несколько видов: питания, размножения, самосохранения, страха. Согласно теории петербургского социобиолога, человек при подражании, проявляет способности присущие существам с высокой степенью организации нервной ситемы, и оно при этом сопровождается проявлением творческих качеств. Подражание становится фактором эволюции человека.

Выводы В. А. Вагнера пересекаются с выводами Тарда. Он пишет: толпа всегда глупее и обладает низкими моральными качествами, нежели отдельные её члены. И в результате исследований выводит и классификацию разных типов толпы: предсоциальная, уличная инстинктивная толпа и социальная толпа. В заключении, Вагнер делает вывод о том, что толпа подавляет отдельную личность.

В 1910-е К. М. Тахтарев был одним из первых, кто в своих исследованиях обратились к использованию эмпирических методов – наблюдения, эксперимента и данных статистики. Его главным инструментом он считал математику, так как она позволяет добиться точных и объективных результатов. А задачу социологии видел как: понимание общественной жизни, взятой в целом, во всем многообразии ее явлений; разложение общественной жизни на ее различные составные основные явления – элементы общественной жизни.

По мнению Тахтарева, основной считается соединение всех естественных наук, не только биология и психология. Недостаточно строить социологию на основе биологии или психологии — иначе она превратится в психологию или же в биологию.

Такой же заметный след оставили в поведенческой психологии и труды П. А. Сорокина, который вывел пять принципов социологического подхода: 1) строится по типу естественных наук; 2) изучать мир таким, каков он есть; 3) изучать реальные взаимодействия людей, доступные эмпирическому измерению; 4) отказ от создания умозрительных схем; 5) несовместимость с идеей монизма, т. е. сведения любого явления к какому-нибудь одному. [8]

Основным понятием помогающим объяснить мотивы людей в исследованиях П. А. Сорокина является «ценность». Можно заметить, что общечеловеческие ценности он рассматривал как основу для сотрудничества народов.

В наши дни, П. Б. Торопов отмечает, что идеи о том, что человеку присуще относительно небольшое число врождённых поведенческих феноменов Дж. Б. Уотсона, Б. Ф. Скинера и Э. Торндайка устарели и ими также бихевиоризм не оперирует. Идею Б. Ф. Скиннера «Наиболее эффективным способом контроля за поведением является награда» [1] П. Б. Торопов также считает актуальной.

Не следует забывать и о таких исследователях как: П. Я. Гальперин, В. В. Давыдов, И. А. Зимняя и др., которые работали уже во второй половине в 20-го века. Они выработали три основных направления: Павловское учение, необихевиоризм, классический бихевиоризм. Основой теории научения является «закон эффекта» Э. Торндайка. Т. е. научение состоит из приобретения индивидуального широкого класса психических процессов, обеспечивающих формирование новых, приспособительных реакций. [2]

Течение бихевиоризма отделилось от классического в 60-е годы ХХ века. Таким образом возникло направление в социологии — социальный бихевиоризм, которое отличается от классического бихевиоризма. Причина появления социального бихевиоризма предельно проста: схема «стимул-реакция» давала возможность просто описать количественные показатели того или иного явления, но при этом полностью исключалась внутренняя характеристика явления и причины оной. Это привело социологию к дальнейшему развитию взглядов на организацию социального взаимодействия в малой группе.

Подводя итоги вышесказанному, следует отметить достоинства и недостатки бихевиоризма.

Достоинства:

  1. естественнонаучное направление развитию психологии,
  2. объективный метод, основанный на регистрации и анализе внешне наблюдаемых фактов.

Недостатки:

  1. не учитывается психическая деятельность человека,
  2. сближение психики человека и животного,
  3. игнорирование процессов сознания.

Бихевиоризм нельзя назвать однородным, нельзя говорить о нём как о чем-то отрицательном, так и характеризовать его положительность. Его главные представители, приведенные выше, нуждаются в специфической характеристике, т.к. нельзя при изучении истории отказываться от принципа историзма. Любое явление, в том числе и идеи бихевиоризма, должны рассматриваться через призму конкретных исторических условий, которые имели место в период, когда зарождалось это течение. Эти идеи вполне соответствовали духу времени, который диктовал механизацию всего и вся, и не удивительно, что они рассматривали и человека как набор механизмов.

Литература:

  1. Барановская, Т. А. Обзор зарубежных теорий обучения. Исторический очерк / Т. А. Барановская // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. – 2011. – № 11, с. 216–220, 222–225
  2. Головачева, И. В. Свобода, стимул, реакция (бихевиоризм в утопиях О. Хаксли и Б. Ф. Скиннера) / И. В. Головачёва // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. – 2008. – № 57, С. 115
  3. Голосенко, И. А. История русской социологии XIX — XX вв./ И. А. Голосенко., В. В. Козловский. – М. – Онега, 1995.
  4. Джеффрис В. Интегрализм П. А. Сорокина: новая общественная наука и реконструкция человечества // Социологические исследования. 1999. № 11.
  5. Зинченко В. П. (1993). Пётр Яковлевич Гальперин (1902–1988). Слово об Учителе, Вопросы психологии, 1993, N 1.
  6. Мелешкевич О., Ю. Эрц. Особые дети. Введение в прикладной анализ поведения. Бахрах-М, 2018 г, С. 35
  7. Менделевич, Д. М. О новом психотерапевтическом методе, разработанном В. М. Бехтеревым в Казани / Д. М. Менделевич // Журнал им. В. М. Бехтерева. – 2007. – Т. XXXIX. – № 4, c.112 –113
  8. Сорокин. П. А. Дальняя дорога: Автобиография. М., 1992, с.11–17
  9. Скиннер Б. Ф. Бихевиоризм 50-х, 1963, С.56–57.
  10. Скиннер Б.Ф, Роджерс К. Вопросы о контроле поведения человека, 1956, С. 66–68
  11. Торндайк Э. Принципы обучения, основанные на психологии. М., 1930, С.28.
  12. Ярошевский М. Г. История психологии от античности до середины ХХ веков. – М. – Инфра-М, 1996.

Основные термины (генерируются автоматически): ABA, поведенческая психология, Россия, S-R, поведение, реакция, нервная система, образной лабиринт, общественная жизнь, человеческая психика.

Бихевиоризм и когнитивная психология

Общее понятие о бихевиоризме

Определение 1

Бихевиоризм – это теория, которая придерживается идеи о том, что поведение человека не зависит от имеющегося у него опыта и не имеет непосредственной связи с процессом мышления.

Основателем данного направления является американский психолог Джон Уотсон, который в своих исследованиях полностью отрицал процесс сознания как предмет научного познания и изучения, сводя психические явления человеческого сознания к различным формам поведения, которое понимается как совокупность определенных реакций организма на стимулы, поступающие из внешней среды.

Согласно идеям бихевиоризма, анализ поведения человека должен быть строго объективным и ограничиваться лишь внешним наблюдением за наблюдаемыми реакциями человека. Вся информация, которая не может быть объективно зарегистрирована специалистом соответственно не подлежит изучению.

Таким образом мысли и сознание человека не должны рассматриваться в качестве объектов изучения в связи с тем, что они не подлежат измерению и исчислению. Процессы, которые происходят внутри человека невозможно подвергнуть изучению, соответственно этому личность предстает в качестве своеобразного «черного ящика». Представители данного подхода объективными исследованиями считают лишь внешние действия человека и те стимулы, которыми они обусловлены.

Основной задачей психологии в данном случае является определение вероятных стимулов по реакции человека, а по стимулам предсказывать определенную реакцию.

Личность, с точки зрения бихевиористов является ни чем иным, как совокупностью поведенческих реакций человека, которые свойственны именно данной личности. Ведущей формулой изучения в бихевиоризме является формула «стимул—реакция».

Чаще всего поведение человека вытекает из имеющихся ожиданий положительного подкрепления. Также стимулом проявления тех или иных поведенческих реакций человека может выступать его стремление к избеганию отрицательных реакций и подкреплений, в роли которым выступают боль, наказание, возникновение отрицательных эмоциональных чувств и эмоций.

Исходя из всего вышесказанного личность с точки зрения бихевиоризма, это то, чем обладает личность, предрасположенность человека к тем или иным поведенческим реакциям, имеющиеся у него навыки, сознательно регулируемые инстинкты, социализованные эмоции, также в этот список входят пластичность личности, которая призвана помогать формированию новых навыков, способность человека их удержать и сохранить для более эффективного приспособления к окружающей его среде.

Таким образом личность представляет собой организованную и устойчивую систему навыков, которые являются в свою очередь основой относительно устойчивого поведения человека.

Навыки являются приспособленными к различным жизненным ситуациям, изменение которых в свою очередь приводит к формированию новых навыков.

Человек, согласно теории бихевиоризма, является реагирующим, действующим, обучающимся существом, которое запрограммированно на определенные реакции, действия и поведенческие реакции. В процессе изменения стимулов и подкрепления можно программировать поведение человека в требуемом направлении.

Однако дальнейшее развитие бихевиоризма было приостановлено в связи с тем, что появлялись все новые и новые исследования, которые стремились к полному охвату всего диапазона психологических процессов присущих человеку.

Сторонники теории бихевиоризма считали, что основной опорой поведения человека являются только «чувственные стимулы» и ощущения. Все проявления которые относятся к деятельности сознания человека и его эмоциональному состоянию не признавались ими в качестве объективного явления и полностью отсутствовали в исследованиях данного направления психологии.

Результатом этого явилось то, что во второй половине двадцатого века бихевиоризм уступил место когнитивной психологии, акцентирующей основное внимание на подробнейшем изучении информационных процессов.

Характеристика основных идей когнитивной психологии

Зарождение когнитивной психологии произошло в середине XX века, в эпоху бурного развития технологий и вычислительных машин. Актуальным вопросом для изучения на тот момент являлся вопрос обоснования особенностей взаимодействия человека с современными технологиями в ракурс психологии.

Данное направление психологии в 1960-х гг. возникло как альтернатива бихевиоризму. Последователи данного направления не считали существовавшие ранее направления в психологии научными в связи с тем, что они считали, что предметом их изучения является субъективный опыт человека, который не может выступать в качестве единственно возможного, эмпирического подхода в науке.

Именно исследования, проводимые в рамках теории когнитивной психологии, реабилитировали понятие психики человека. Основой когнитивной психологии являются следующие положения:

  1. Согласно когнитивной психологии информация, получаемая человеком, перерабатывается им поэтапно, и стимулы окружающего мира, которые проходят внутри психики человека, претерпевают ряд последовательных преобразований.
  2. Представители когнитивной психологии допускали факт того, что емкость системы переработки информации является ограниченной. Именно это свойство человеческой психики к освоению новой информации и ее последующему преобразованию и побуждает его искать наиболее эффективные и адекватные способы работы с ней.
  3. По мнению когнитивных психологов информация в психике человека подвергается кодированию. Согласно этому положению физический мир находит отражение в психике человека в особой форме.

Таким образом в психологической теории бихевиоризм и когнитивная психология чаще всего находятся в противопоставлении, в связи с тем, что модели и теории, которые они пропагандируют сильно разнятся и можно сказать противоречат друг другу.

Что это такое, что изучает, характеристики, история, принципы

Психология

Сегодня мы можем увидеть, как психология включает в себя множество различных теоретических ориентаций . Типы психологических парадигм , которые существуют, включают в себя серию поведенческих рекомендаций, которые побуждают нас практиковать профессиональные практики различными способами. Бихевиоризм — одна из наиболее распространенных ориентаций в современном мире среди психологов . Бихевиористы воспринимают живое существо как « tabula rasa », поведение которого определяется подкреплениями, и наказаниями , которые они получают.

Что такое бихевиоризм?

Бихевиоризм — это ветвь психологии , которая изучает общих законов , которые определяют различные поведения людей и даже животных . Он фокусируется на поведении, которое можно наблюдать, по этой причине ставит в приоритет объективный субъективный.

Что изучает бихевиоризм?

Он отвечает за изучение использования различных экспериментальных процедур с целью изучения наблюдаемого поведения , или поведения, учитывая среду, в которой развивается человек, и набор из стимулов и ответов на них.Затем он изучает взаимодействие, которое происходит между живыми существами и стимулами окружающей среды или внешней среды.

Характеристики

Его основные характеристики следующие:

  • Он основан на классическом кондиционировании .
  • Он связывает начальные стимулы с нейтральными событиями .
  • Имеет исправных кондиционеров .
  • Особые действия сопровождаются чем-то желательным или нежелательным.
  • Он изучает различные поведения , которые подчиняются законам поведения.
  • Он имеет физический монизм , то есть не имеет разума-тела
  • Он отрицает существование разума .
  • Поведение рассматривается как наблюдаемое , а не как выражение глубокого состояния.
  • Поведение — это плод приобретенного опыта, — не врожденных факторов.
  • Существует постоянная связь между стимулами и ответами .

Предпосылки

Школа бихевиоризма была разработана на основе различных исследований поведения животных . Для бихевиористов было не важно думать о том, что они думали или чувствовали, и они больше сосредотачивались на том, что на самом деле было видимым . По этой причине они изучили то, что можно было увидеть, заменив интроспекцию как исследовательский метод на лабораторных исследований кондиционирования как типа обучения.

История

Различные исследования, проведенные Дарвином в конце 19 века, привели к появлению различных способов мышления по отношению к гуманитарным наукам .Примерно в 1913 году начали появляться первые теории о бихевиоризме . Джон Ватсон был первым, кто положил начало новой школе бихевиоризма. Он сосредоточился на том, что можно было наблюдать, изучая только те факты и поведение, которые были видны глазам ученого. Различные лаборатории тестов были начаты, думая, что можно узнать, каким образом человек или животное может реагировать на стимул , чтобы узнать, что было в уме.К началу 20 века Уотсон утверждал, что наблюдаемое поведение как объект исследования порождает поведение. Иван Павлов был одним из главных предшественников, внесших идеи в теорию Ватсона. К 1920 году радикальный бихевиоризм процветал и был известен во всем мире. К 1980-м годам появилось бихевиоризма, который стал незаменимым для решения некоторых проблем. Несколько поведенческих теорий возникли на основе предыдущих исследований бихевиоризма.

Представители

Среди основных представителей бихевиоризма можно отметить следующих:

  • John B.Watson , основоположник бихевиоризма.
  • Скиннер , создатель оперативного бихевиоризма.
  • Кантор , сформулировавший теорию интербихевиоризма.
  • Кларк Халл и Эдвард К. Толмен , которые вместе разработали посреднический бихевиоризм.
  • Рибес и Хосеп Рока-и-Балаш , современные психологи, создавшие теорию полевого бихевиоризма.
  • Staats , разработавших психологический бихевиоризм.
  • К. Хейс.
  • Рахлин , основатель телеологического бихевиоризма.
  • Staddon находится в рамках радикального бихевиоризма.

Принципы бихевиоризма

  • Принцип частоты : Этот принцип устанавливает, что для того, чтобы процесс обусловливания был эффективным, безусловных стимулов и условных стимулов должны быть частыми . Это означает, что одного лишь условного обозначения или ассоциации стимулов недостаточно для обучения.
  • Принцип новизны объясняет, что когда применяется условный стимул , он должен быть недавним по времени. Стимул никогда не следует предъявлять спустя долгое время.
  • Принцип исчезновения объясняет, что то, что изучено, забывается, если кондиционирование не происходит повторно .
  • Принцип спонтанного восстановления : этот принцип связан с принципом угасания , а затем с процессом ассоциации безусловных и условных стимулов.
  • Принцип обобщения : реакции даются на условных ответов и на предъявление похожих, но не идентичных стимулов.
  • Принцип дискриминации : напротив из обобщения . Признано только одно.

Вклад

Он активно сотрудничал с психологии , в различных исследованиях, касающихся принципов обучения , которые были систематизированы в теории классической и оперативной обусловленности.Это помогает изменить поведение и разработать для него методов лечения . Исследование различных методов обучения и .

Приложения

Одним из приложений в психологии является поведенческая терапия , которая пытается научить человека давать ответы раньше, чем стимулы, которые ранее вызывали у них неадаптивные ответы. Он используется в запрограммированных инструкциях и поведенческих целях в рамках отрасли образования.

Написано Габриэлой Брисено В.

Бихевиоризм (Стэнфордская энциклопедия философии)

1. Что такое бихевиоризм?

Нужно быть осторожным со словами «изм». У них часто есть как свободные, так и строгие значения. А иногда несколько значений каждого тип. «Бихевиоризм» не исключение. Грубо говоря, бихевиоризм — это установка — способ представления эмпирических ограничения на атрибуцию психологического состояния. Строго говоря, бихевиоризм — это доктрина — способ психологической или психологической сама поведенческая наука.

Уилфред Селларс (1912–89), выдающийся философ, отмечал что человек может квалифицироваться как бихевиорист, свободно или по отношению к поведению говоря, если они настаивают на подтверждении «гипотез о психологические события с точки зрения поведенческих критериев »(1963, п. 22). В таком понимании бихевиорист — это тот, кто требует поведенческие доказательства любой психологической гипотезы. Для такого человек, нет ощутимой разницы между двумя состояниями ума (убеждения, желания и т. д.), если нет очевидной разницы в поведение, связанное с каждым состоянием.Рассмотрим текущее убеждение человека, что идет дождь. Если нет разницы в его или ее поведение между верой в то, что идет дождь, и верой в то, что не идет дождь, нет оснований приписывать одно убеждение а не другой. Атрибуция эмпирически пуста или непринужденный.

Возможно, в бихевиоризме нет ничего по-настоящему захватывающего. понял. Он возводит на трон поведенческие свидетельства, что, пожалуй, неизбежно. предпосылка не только в психологической науке, но и в обычном дискурсе о разуме и поведении.Каким должно быть поведенческое свидетельство «На троне» (особенно в науке) можно обсуждать. Но интронизация само по себе не подлежит сомнению.

Не совсем бихевиоризм учение. Это широко и энергично обсуждали. Эта статья о доктрине, а не об отношении. Бихевиоризм, доктрина, вызвала большое волнение среди как защитники, так и критики. В некотором смысле это доктрина или семейство доктрин о том, как возвести на престол поведение, а не просто в науке психологии, но в метафизике человека и поведение животных.

Бихевиоризм, доктрина, исповедуется во всей полноте и полное понимание истинности следующих трех наборов утверждений.

  1. Психология — это наука о поведении. Психология — это не наука о внутреннем разуме — как о чем-то другом или отличном от поведения.
  2. Поведение можно описать и объяснить без дополнительных ссылок к ментальным событиям или внутренним психологическим процессам. Источники поведения являются внешними (в среде), а не внутренними (в в уме, в голове).
  3. В ходе развития теории в психологии, если так или иначе, ментальные термины или концепции используются при описании или объяснении поведение, то либо (а) эти термины или понятия следует исключить и заменены поведенческими терминами или (б) они могут и должны быть переведены или перефразированы в поведенческие концепции.

Эти три группы требований логически различны. Причем взятые самостоятельно каждый помогает сформировать тип бихевиоризм. «Методологический» бихевиоризм стремится к истинность (1).Совершается «психологический» бихевиоризм. к истине (2). «Аналитический» бихевиоризм (также известный как «философский» или «логический» бихевиоризм) привержен истинности подутверждения в (3), что ментальный термины или концепции могут и должны быть переведены на поведенческие концепции.

Другая номенклатура иногда используется для классификации бихевиоризма. Жорж Рей (1997, с. 96), например, классифицирует бихевиоризм как методологический, аналитический и радикальный, где «радикальный» это термин Рей для обозначения того, что я классифицирую как психологические бихевиоризм.Я оставляю за собой термин «радикальный» для психологический бихевиоризм Б. Ф. Скиннера. Скиннер использует выражение «радикальный бихевиоризм», чтобы описать его бренд бихевиоризм или его философия бихевиоризма (см. Skinner 1974, п. 18). В схеме классификации, использованной в этой записи, радикальный бихевиоризм — это подвид психологического бихевиоризма, в первую очередь, хотя он сочетает в себе все три типа бихевиоризма (методологический, аналитический и психологический).

2. Три типа поведения

Методологический бихевиоризм — нормативная теория научного ведение психологии.Он утверждает, что психология должна заботиться о себе. с поведением организмов (человеческих и нечеловеческих животные). Психология не должна заниматься психическими состояниями или событий или с построением внутренних счетов обработки информации поведения. Согласно методологическому бихевиоризму, ссылка на психические состояния, такие как убеждения или желания животного, ничего не добавляют к что психология может и должна понять об источниках поведение. Психические состояния — это частные сущности, которые, учитывая необходимой гласности науки, не формируют должных объектов эмпирическое исследование.Методологический бихевиоризм — доминирующая тема в труды Джона Ватсона (1878–1958).

Психологический бихевиоризм — это исследовательская программа в психологии. Это призваны объяснить поведение людей и животных с точки зрения внешних физические стимулы, реакции, истории обучения и (наверняка типы поведения) подкрепления. Психологический бихевиоризм — это присутствует в работах Ивана Павлова (1849–1936), Эдварда Торндайка. (1874–1949), а также Ватсон. Его самый полный и самый влиятельный выражение — B.Работа Ф. Скиннера над расписаниями армирование.

Для иллюстрации рассмотрим голодную крысу в экспериментальном камера. Если определенное движение, например нажатие на рычаг, когда горит свет, затем следует презентация еды, затем вероятность того, что крыса снова нажмет на рычаг, когда голодна, и свет горит, увеличивается. Такие презентации — подкрепления, такие огни являются (различительными) стимулами, такие нажатия на рычаг ответы, и такие испытания или ассоциации являются историей обучения.

Аналитический или логический бихевиоризм — это философская теория о значение или семантика ментальных терминов или концепций. В нем говорится, что сама идея психического состояния или состояния — это идея поведенческого предрасположенность или семейство поведенческих тенденций, очевидных в том, как человек ведет себя скорее в одной ситуации, чем в другой. Когда мы приписываем убеждение, например, кому-то, мы не говорим, что он или она в определенном внутреннем состоянии или состоянии. Вместо этого мы характеризуя человека с точки зрения того, что он или она может сделать в конкретные ситуации или взаимодействия с окружающей средой.Аналитический бихевиоризм можно найти в работах Гилберта Райла (1900–76) и более поздняя работа Людвига Витгенштейна (1889–1851) (если, возможно, не без противоречия в интерпретации, в случае Витгенштейна). Более недавно философ-психолог У. Т. Плейс (1924-2000) выступал за марку аналитического бихевиоризма, ограниченного намеренным или репрезентативные состояния ума, такие как убеждения, которые Место занимало составить тип, хотя и не единственный тип ментальности (см. Грэм и Валентайн 2004).Возможно, вариант аналитического или логический бихевиоризм можно также найти в работе Дэниела Деннета о описание состояний сознания с помощью метода, который он называет «Гетерофеноменология» (Dennett 2005, стр. 25–56). (Смотрите также Мельсер 2004.)

3. Корни бихевиоризма

Каждый методологический, психологический и аналитический бихевиоризм имеет исторические основы. Аналитический бихевиоризм прослеживает свою историческую корнями к философскому движению, известному как логический позитивизм (см. Смит 1986).Логический позитивизм предполагает, что значение утверждения, используемые в науке, следует понимать с точки зрения экспериментальных условия или наблюдения, подтверждающие их истинность. Этот позитивист доктрина известна как «верификационизм». В психологии верификационизм лежит в основе или обосновывает аналитический бихевиоризм, а именно: утверждение, что ментальные концепции относятся к поведенческим тенденциям и так должны быть переведены в поведенческие термины.

Аналитический бихевиоризм помогает избежать метафизической позиции, известной как субстанциальный дуализм.Вещество дуализм — это учение о том, что ментальные состояния происходят в особом, нефизическая ментальная субстанция (нематериальный разум). Напротив, для аналитический бихевиоризм, вера, которая у меня есть, когда я прихожу вовремя для визит к стоматологу в 14:00, а именно, что я назначен на прием в 14:00, — это не свойство ментальной субстанции. Вера — это семья тенденции моего тела. Кроме того, для аналитического бихевиориста мы не может определить убеждение в моем прибытии независимо от этого прибытия или других членов этой семьи тенденций.Итак, мы также не может рассматривать это как причину прибытия. Причина и следствие, поскольку Юм учил, концептуально отличному существованию. Полагая, что у меня есть встреча в 14:00 не отличается от моего прибытия и поэтому не может быть частью причинных основ прихода.

Исторические корни психологического бихевиоризма частично заключаются в классический ассоцианизм британских эмпириков, в первую очередь Джона Локк (1632–1704) и Дэвид Хьюм (1711–76). Согласно классической ассоциативность, разумное поведение — продукт ассоциативного обучение.В результате ассоциаций или пар между перцептивными опыты или стимулы, с одной стороны, и идеи или мысли о другой — люди и животные получают знания об окружающей их среде. и как действовать. Ассоциации позволяют существам открывать причинно-следственные связи. устройство мира. Ассоциацию лучше всего рассматривать как получение знаний об отношениях между событиями. Интеллект в поведении — признак такого знания.

Классический ассоцианизм опирался на интроспективные сущности, такие как перцептивные переживания или стимуляции в качестве первых звеньев в ассоциации и мысли или идеи в качестве вторых ссылок.Психологические бихевиоризм, мотивированный экспериментальными интересами, утверждает, что понять происхождение поведения, ссылка на стимуляцию (переживания) следует заменить ссылкой на стимулы (физические события в окружающей среде), и ссылка на мысли или идеи следует исключить или заменить ссылкой на ответы (открытое поведение, двигательное движение). Психологический бихевиоризм — это ассоцианизм без обращение к внутренним душевным событиям.

Люди не говорят об интроспективных сущностях, мыслях, чувства и так далее, даже если они не признаются бихевиоризмом или лучше всего понимать как поведенческие тенденции? Психологические бихевиористы рассматривают практику разговоров о своих собственных состояниях ум, и интроспективно сообщать об этих состояниях, как потенциально полезные данные в психологических экспериментах, но не предполагающие метафизическая субъективность или нефизическое присутствие тех состояния.Есть разные причины, стоящие за интроспективным отчеты, и психологи-бихевиористы принимают эти и другие элементы интроспекции, поддающейся поведенческому анализу. (Для дополнительное обсуждение, см. Раздел 5 этой записи). (См. Для сравнение, метод гетерофеноменологии Деннета; Деннет 1991, стр. 72–81)

Задача психологического бихевиоризма — указать типы ассоциации, понять, как экологические события управляют поведением, обнаруживать и выяснять причинные закономерности или законы или функциональные отношения, которые управляют формированием ассоциаций, и предсказывают, как поведение будет меняться по мере изменения окружающей среды.Слово «Кондиционирование» обычно используется для определения процесса. участвует в приобретении новых ассоциаций. Животные в т.н. «Оперантные» эксперименты с обусловливанием не учатся, например, нажимайте на рычаги. Вместо этого они узнают о отношения между событиями в их среде, например, что определенное поведение, нажатие на рычаг в присутствии света вызывает появление пищи.

По своим историческим основам методологический бихевиоризм разделяет аналитический бихевиоризм влияние позитивизма.Один из основных Целями позитивизма было объединение психологии с естествознанием. Уотсон писал, что «психология как бихевиорист считает, что это чисто объективная экспериментальная отрасль естествознания. Его теоретическая цель — это… предсказание и контроль »(1913 г., п. 158). Уотсон также писал о цели психологии следующим образом: «Предсказать, на данный стимул, какая реакция произойдет; или, учитывая реакцию, укажите, какая ситуация или стимул вызвало реакцию »(1930, с. 11).

Хотя логически разные, методологические, психологические и аналитический бихевиоризм иногда встречается в одном бихевиоризме.Скиннера радикальный бихевиоризм сочетает в себе все три формы бихевиоризма. Это следует аналитической критике (по крайней мере, в общих чертах) в перефразировании ментальные термины поведенчески, когда или если они не могут быть исключены из объяснительный дискурс. В Verbal Behavior (1957) и др. Скиннер пытается показать, как ментальные термины можно дать поведенческим интерпретации. В книге «О бихевиоризме» (1974) он говорит, что когда психическое терминологию нельзя исключить, ее можно «перевести на поведение »(стр. 18, Скиннер связывает выражение со своими собственными двойные кавычки).

Радикальный бихевиоризм занимается поведением организмов, а не с внутренней обработкой (если трактовать или описывать иначе, чем явное поведение). Итак, это форма методологического бихевиоризм. Наконец, радикальный бихевиоризм понимает поведение как отражение частотных эффектов среди стимулов, что означает, что это форма психологического бихевиоризма.

4. Популярность бихевиоризма

Бихевиоризм того или иного рода был чрезвычайно популярным исследованием. программа или методологическая приверженность студентов поведению из примерно с третьего десятилетия двадцатого века до середины его десятилетия, по крайней мере, до зарождения когнитивной науки революция.Когнитивная наука начала развиваться примерно с 1960 по 1985 год (см. Bechtel, Abrahamsen, and Graham, 1998, стр. 15–17). В Помимо Райла и Витгенштейна, философов, симпатизирующих бихевиоризм включал Карнапа (1932–33), Хемпеля (1949) и Куайна. (1960). Куайн, например, придерживался бихевиористского подхода к исследованию. языка. Куайн утверждал, что понятие психологического или ментального деятельности нет места в научном описании ни происхождения, ни смысл речи. Говорить научно дисциплинированно о значении высказывания — говорить о стимулах для высказывание, его так называемое «стимульное значение».Хемпель (1949) утверждал, что «все психологические утверждения, которые имеют смысл … Могут быть переведены в утверждения, которые не включают психологические концепции », но только концепции физического поведения. (стр.18).

Среди психологов бихевиоризм был даже более популярен, чем среди философы. Помимо Павлова, Скиннера, Торндайка и Ватсона, список бихевиористов среди психологов включал, среди прочего, Э. К. Толмен (1886–1959), К. Л. Халл (1884–52) и Э. Р. Гатри (1886–1959).Толмен, например, писал, что «Все, что важно в психологии… можно исследовать по сути, благодаря постоянному экспериментальному и теоретическому анализу детерминантов поведения крысы в ​​точке выбора в лабиринте » (1938, с. 34).

Бихевиористы создали журналы, организовали общества и основали программы аспирантуры по психологии, отражающие бихевиоризм. Бихевиористы организовались в различные типы исследовательских кластеров, чьи различия проистекают из таких факторов, как разные подходы к кондиционирование и экспериментирование.Некоторые кластеры получили следующие названия: «Экспериментальный анализ поведения», «поведение анализ »,« функциональный анализ »и, конечно же, «Радикальный бихевиоризм». Эти ярлыки иногда были отвечает за звания ведущих обществ бихевиоризма и журналы, в том числе Общество по улучшению поведения Анализ (SABA) и Журнал Экспериментальный анализ поведения (начат в 1958 г.), а также Журнал прикладного анализа поведения (начат в 1968 году).

Бихевиоризм породил тип терапии, известный как поведенческая терапия. (см. Римм и Мастерс 1974; Эрвин 1978).Это развитое поведение методы лечения аутичных детей (см. Ловаас и Ньюсом 1976) и символическая экономика для лечения хронических шизофреников. (см. Stahl and Leitenberg 1976). Это вызвало дискуссии о том, как лучше всего понять поведение нечеловеческих животных и важность лабораторные исследования естественных экологических проявлений поведения животных (см. Шварц и Лейси 1982).

Бихевиоризм наткнулся на различные критические трудности с некоторыми из свои обязательства.Одна из трудностей — заблуждение относительно эффектов подкрепление поведением (см. Gallistel 1990). В первоначальном смысле стимул, такой как еда, является подкреплением только в том случае, если его предъявление увеличивает частоту ответа в виде ассоциативных обусловливание, известное как оперантное обусловливание. Проблема с этим определение состоит в том, что он определяет подкрепления как стимулы, которые изменяют поведение. Однако презентация еды может не иметь видимых значений. влияние на частоту отклика на еду даже в случаях какое животное лишено пищи или голодно.Скорее, частота отклика может быть связаны со способностью животного определять и запоминать временные или пространственные свойства обстоятельств, в которых раздражитель (скажем, еда). Эта и другие трудности вызвали изменения в приверженности бихевиоризма и новые направления исследований. Один альтернативным направлением было изучение роли краткосрочных память как вклад в усиление так называемых траектория поведения (см. Killeen 1994).

Еще одним камнем преткновения в случае аналитического бихевиоризма является тот факт, что поведенческие предложения, которые предназначены для поведенческие пересказы ментальных терминов почти всегда используют ментальные термины сами (см. Chisholm 1957).На примере моей веры в то, что я записаться на прием к стоматологу в 14:00, нужно также сказать о моем желании прибыть в 14:00, иначе поведение прибытия в 14:00 не могло быть Считайте, что я верю, что у меня назначена встреча на 14:00. Термин «Желание» — это мысленный термин. Критики аналитического бихевиоризма обвиняют нас в том, что мы никогда не избежать использования ментальных терминов при характеристике значение мысленных терминов. Это говорит о том, что мысленный дискурс не может быть вытеснен поведенческим дискурсом. По крайней мере, этого не может быть смещен посменно.Возможно, аналитическим бихевиористам нужно перефразировать сразу целый рой мысленных терминов, чтобы распознать презумпция того, что присвоение любого такого мысленного термина предполагает применение других (см. Rey 1997, p. 154–5).

5. Зачем быть бихевиористом

Зачем кому-то быть бихевиористом? Есть три основных причины (см. также Zuriff 1985).

Первая причина носит эпистемологический или очевидный характер. Ордер или доказательства для говоря, по крайней мере, в случае третьего лица, что животное или человек в определенном психическом состоянии, например, обладает определенной верой, является основано на поведении, понимаемом как наблюдаемое поведение.Более того, концептуальное пространство или шаг между утверждениями о том, что поведение оправдывает приписывание веры и утверждение, что вера состоит в Само поведение — короткий и в некотором смысле привлекательный шаг. Если мы посмотрите, например, на то, как людей учат использовать ментальные концепции и термины — такие термины, как «верить», «желать», и так далее — условия использования оказываются неразрывно связанными с поведенческие тенденции при определенных обстоятельствах. Если психическое состояние атрибуция имеет особую связь с поведением, это заманчиво сказать, что менталитет состоит только из поведенческих тенденций.

Вторую причину можно выразить следующим образом: одно важное отличие между менталистическим (психические состояния в голове) и ассоциативным или обуславливающими объяснениями поведения являются менталистические описания имеют сильные нативистские наклонности. Это правда, даже если может быть нет ничего изначально нативистского в менталистских объяснениях (см. Cowie 1998).

Менталистические учения склонны предполагать, а иногда даже прямо объятия (см. Fodor 1981), гипотезу о том, что разум обладает рождение или врожденный набор процедур или внутренне представленный правила обработки, которые используются при изучении или приобретении новых ответы.Бихевиоризм, напротив, антинативистский. Бихевиоризм, поэтому обращается к теоретикам, которые отрицают наличие врожденных правил с помощью которых организмы учатся. Организмам Скиннера и Ватсона учиться без врожденного или предварительного опыта неявных процедуры, с помощью которых учиться. Обучение не состоит, по крайней мере, изначально в поведении, управляемом правилами. Обучение — это то, что организмы делают в реакция на раздражители. Для бихевиориста организм учится, были, от ее успехов и ошибок. «Правила», — говорит Скиннер (1984a), «получены из непредвиденных обстоятельств, которые определяют различительные стимулы, реакции и последствия » (п.583). (См. Также Dennett 1978).

Много современных работ в когнитивной науке на множестве известных моделей в моделях коннекционистов или параллельной распределенной обработки (PDP) разделить антинативизм бихевиоризма в отношении обучения. Построение модели PDP требует подход к обучению, ориентированный на реакцию, а не управляемый правилами, и это потому, что, как и бихевиоризм, он имеет корни в ассоцианизм (см. Bechtel 1985; сравните Graham 1991 с Maloney 1991). Являются ли модели PDP в конечном итоге или должны быть антинативистскими? зависит от того, что считается естественными или врожденными правилами (Bechtel и Абрахамсен 1991, стр.103–105).

Третья причина привлекательности бихевиоризма, по крайней мере, популярная исторически связано с его пренебрежением к внутреннему психическому или менталистическая обработка информации как объяснительные причины поведения. В пренебрежение наиболее ярко проявляется в работе Скиннер. Скиннер скептически относится к объяснительным ссылкам на ментальные внутренность можно описать следующим образом.

Предположим, мы пытаемся объяснить публичное поведение человека с помощью описание того, как они представляют, концептуализируют или думают о своей ситуации.Предполагать они представляют или думают о своей ситуации в определенном Кстати, не так просто, как заполнено предметами без атрибутов, а как вещи, как деревья, как люди, как моржи, стены и кошельки. Предположим, мы также говорим, что человек никогда не просто взаимодействует со своим окружением; скорее взаимодействует с окружающей средой, как они воспринимают, видят или представляют Это. Так, например, думая о чем-то как о кошельке, человек тянется к нему. Воспринимая что-то за моржа, они отступают от Это. Считая что-то стеной, они не врезаются в нее.Так понял, поведение — это эндогенно произведенное движение, а именно. поведение, имеющее свое причинное происхождение внутри человека, который думает или представляет свою ситуацию в определенным образом.

Скиннер возражал бы против таких утверждений. Он возражал бы не потому, что считает, что глаз невиновен или что внутренняя или эндогенная активность не происходит. Он будет возражать, потому что считает, что поведение должны быть объяснены в терминах, которые сами по себе не предполагают вещь, которая объясняется. Внешний (общественный) поведение человека не объясняется обращением к внутреннему (внутренняя обработка, познавательная деятельность) поведение человека (скажем, его или ее классифицируя или анализируя окружающую их среду), если в ней поведение человека совершенно необъяснимо.«В возражение, — писал Скиннер, — внутренним состояниям не в том, что их не существует, но они не актуальны в функционале анализ »(Скиннер, 1953, стр. 35). ‘Не имеет значения’ для Скиннера означает круговой или регрессивный.

Скиннер утверждает, что, поскольку умственная деятельность — это форма поведения, (хотя и внутренний), единственный нерегрессивный, некруговой способ объяснить поведение — это апелляция к чему-то не поведенческому. Это не-поведенческое что-то — стимулы окружающей среды и взаимодействия организма с окружающей средой и подкреплением из нее.

Итак, третья причина привлекательности бихевиоризма заключается в том, что он пытается Избегайте (как утверждается) циклических, регрессивных объяснений поведения. Он направлен на воздерживаться от учета одного типа поведения (явного) с точки зрения другой тип поведения (скрытый), при этом в каком-то смысле оставление поведения необъяснимым.

Следует отметить, что взгляды Скиннера на объяснение и предполагаемая цикличность объяснения со ссылкой на внутреннюю обработку являются одновременно крайними и научно спорными, и многие из тех, кто идентифицировали себя как бихевиористы, включая Гатри, Толмена и Халл, или продолжать работать в рамках широко понимаемых традиций, включая Киллина (1987) и Рескорла (1990), возражают против многих что Скиннер сказал об объяснительных ссылках на внутренность.Также сам Скиннер не всегда ясно понимает свое отвращение к внутреннему миру. Насмешливое отношение Скиннера к объяснительным ссылкам на внутреннюю психику частично проистекает не только из из опасений объяснительной замкнутости, но из его убежденности, что если на языке психологии разрешено относиться к внутренним обработки, это в некоторой степени позволяет говорить о несущественных психические субстанции, агенты, наделенные контрпричинной свободной волей, и маленькие человечки (гомункулы) внутри тел. Каждый из этих Скиннер берет быть несовместимым с научным мировоззрением (см. Скиннер 1971; см. также День 1976 г.).Наконец, необходимо отметить, что отвращение Скиннера к объяснительные ссылки на внутреннюю сущность — это не отвращение к внутреннему ментальному состояния или процессы как таковые. Он охотно признает, что существуют личные мысли и прочее. Лица Скиннера говорят о внутренних событиях, но только при условии, что их внутреннее рассматриваются так же, как публичное поведение или открытые ответы. Адекватный он утверждает, что наука о поведении должна описывать происходящие события внутри кожи организма как часть самого поведения (см. Скиннер 1976).«Насколько я понимаю, — написал он в 1984 г. в специальном выпуске журнала Behavioral and Brain Sciences, посвященном его работа, «все, что происходит, когда мы исследуем общественный стимул, во всех отношениях аналогично тому, что происходит, когда мы исследуем частную один »(Скиннер 1984b, стр. 575; сравните Graham 1984, С. 558–9).

Скиннеру нечего сказать о том, насколько внутреннее (скрытое, личное) поведение (например, мышление, классификация и анализ) можно описать так же, как публичное или открытое поведение.Но его идея примерно следующим образом. Так же, как мы можем описать явное поведение или моторную движение с точки зрения таких понятий, как стимул, реакция, обусловливание, подкрепление и т. д., поэтому мы можем использовать те же термины в описание внутреннего или скрытого поведения. Одна мысль или линия мысли могут укрепить другая мысль. Акт анализа может служить стимулом для усилие при классификации. И так далее. Чисто «менталистическая» деятельность можно хотя бы примерно проанализировать с точки зрения поведенческих концепций — тема, к которой мы вернемся позже в записи (в 7-м разделе).

6. Социальное мировоззрение Скиннера

Скиннер — единственная крупная фигура в истории бихевиоризма, которая предложить социально-политическое мировоззрение, основанное на его приверженности бихевиоризм. Скиннер построил теорию, а также повествование картина в Walden Two (1948) того, каким было бы идеальное человеческое общество как если бы они были разработаны в соответствии с принципами бихевиоризма (см. также Скиннер 1971). Социальное мировоззрение Скиннера иллюстрирует его отвращение к свободе воли, гомункулам и дуализму, а также его положительным причинам утверждая, что история взаимодействия человека с окружающей средой контролирует свое поведение.

Одна из возможных черт человеческого поведения, которую Скиннер намеренно отвергает, заключается в том, что люди свободно или творчески создают свою собственную среду (см. Хомский 1971, Черный 1973). Скиннер возражает, что «это в природе экспериментальный анализ человеческого поведения, который следует исключить функции, ранее возложенные на свободное или автономное лицо, и передать их один за другим к контролирующей среде »(1971, стр. 198).

Критики выдвинули несколько возражений против социальной теории Скиннера. картина.Один из самых убедительных и, безусловно, один из самых часто рекламируют видение Скиннера идеального человеческого общества. Это — вопрос, который задают вымышленному основателю Walden Two, Фрейзеру, философом Замком. Вопрос в том, что лучше социальный или общинный способ существования человека. Frazier’s, и в нем Скиннера, ответ на этот вопрос слишком общий и неполный. Фрейзер / Скиннер превозносит ценности здоровья, дружба, расслабление, отдых и так далее.Однако эти значения вряд ли детальная основа социальной системы.

В социальной теории существует печально известная трудность определения соответствующий уровень детализации, на котором создается план нового и идеального общество должно быть представлено (см. Арнольд 1990, стр. 4–10). Скиннер определяет бихевиористские принципы и стимулы к обучению, которые он надеется уменьшить систематическую несправедливость в социальных системах. Он также описывает несколько практик (касающихся воспитания детей и т.п.), которые призваны способствовать человеческому счастью.Однако он предлагает только самые туманные описания повседневной жизни Уолдена Два гражданина и нет предложений, как лучше разрешить споры об альтернативных способах жизни, которые на первый взгляд согласуются с принципами бихевиоризма (см. Kane 1996, p. 203). Он мало или совсем не уделяет серьезного внимания важнейшая общая проблема разрешения межличностных конфликтов и к роли институциональных механизмов в разрешении конфликтов.

В эссе, опубликованном в The Behavior Analyst (1985), почти через сорок лет после публикации Уолдена Два, Скиннер в образе Фрейзера, попытался прояснить свою характеристику идеального человеческого обстоятельства.Он писал, что в идеальном человеческом обществе «люди просто естественно делать то, что им нужно делать, чтобы поддерживать себя … И хорошо относятся друг к другу, и они, естественно, делают сто других вещей, которые им нравится делать, потому что они не должны делать их »(стр. 9). Однако, конечно же, люди, совершающие сотню вещей, «получать удовольствие от занятий» означает лишь то, что Уолден Два неопределенно определен, а не то, что его культурно установленные привычки и характер институтов заслуга подражания.

Неполнота описания Скиннера идеального человеческого общества или жизнь настолько широко признана, что можно задаться вопросом, действительно ли эксперименты в жизни Уолдена Два могут дать полезные детали его план.Был проведен не один такой социальный эксперимент. проведенный. Пожалуй, самое интересное (отчасти потому, что сообщество эволюционировал от своих скиннеровских корней) — это Twin Oaks Сообщество в Вирджинии в США, которое можно исследовать косвенно через Интернет (см. Другие Интернет-ресурсы).

7. Зачем быть антибихевиористом

Бихевиоризм отклоняется когнитивные ученые, разрабатывающие сложную внутреннюю информацию модели обработки познания. Его лабораторные или экспериментальные режимы игнорируются когнитивными этологами и экологическими психологами, убежденными, что его методы не имеют отношения к изучению поведения животных и людей в их естественной и социальной среде.Его традиционный родственник безразличие к нейробиологии и уважение к окружающей среде непредвиденных обстоятельств отвергается нейробиологами, уверенными, что прямое изучение мозг — единственный способ понять истинные причины поведения.

Но отнюдь не исчез бихевиоризм. Прочные элементы бихевиоризм выживает как в поведенческой терапии, так и в лабораторных условиях. теория обучения животных (о которой подробнее ниже). В метафизике разум тоже бихевиористские темы выживают в подходе к разуму, известному как функционализм.Функционализм определяет состояния ума как состояния, которые играют причинно-функциональные роли у животных или систем, в которых они случаются. Пол Черчленд пишет о функционализме следующим образом: «Существенная или определяющая черта любого типа психических состояний. это набор причинно-следственных связей, которые он имеет с… телесными поведение »(1984, с. 36). Это функционалистское представление аналогично к бихевиористской идее, относящейся к поведению и отношения стимул / реакция входят централизованно и, по сути, в любую объяснение того, что значит для существа вести себя или подчиняться, в схема аналитического или логического бихевиоризма, к атрибуции психические состояния.

Поклонники так называемого и широко обсуждаемого сейчас расширенного разума Гипотеза (EMH) также имеет родство с бихевиоризмом или, по крайней мере, со Скиннером. Определяющая гипотеза EMH заключается в том, что «психическое» представление — это вопрос, который изливается из мозга или головы в мир и культурная среда (Levy 2007). Представления вещи, внешние по отношению к голове или которые имеют особую индивидуализацию отношения с внешними устройствами или формами культурной деятельности. Опасения Скиннера об изображении силы ментального представление как что-то ограниченное головой (мозг, внутренний разум) по крайней мере, в некоторой степени сродни переходу EMH к изображению репрезентативности как экологически расширенный.

Однако элементы есть элементы. Бихевиоризм больше не доминирующая исследовательская программа.

Почему снизилось влияние бихевиоризма? Самый глубокий и Самая сложная причина снижения влияния бихевиоризма — это его приверженность тезису о том, что поведение можно объяснить без ссылка на неповеденческие и внутренние психические (когнитивные, репрезентативная, или интерпретативная) деятельность. Поведение для Скиннера, можно объяснить просто ссылкой на его «функционал» (Термин Скиннера) отношение к окружающей среде или ее вариации. к истории взаимодействия животного с окружающей средой.Нейрофизиологические и нейробиологические состояния для Скиннера, поддерживать или реализовывать эти функциональные или причинно-следственные связи. Но они не служат окончательными или независимыми источниками или объяснениями поведение. Поведение, как писал Скиннер (1953), не может быть объяснено «Находясь полностью внутри [животного]; в конце концов мы должны обратиться к силам, действующим на организм извне ». «Если в нашей причинно-следственной цепочке нет слабого места, так что второе [неврологическое] звено не определяется по закону первым [стимулы окружающей среды], или третий [поведение] вторым, первая и третья ссылки должны быть связаны на законных основаниях.»(Стр. 35) «Правильная информация о второй ссылке может пролить свет на это отношения, но никоим образом не может их изменить ». (там же) Это «Внешние переменные, поведение которых является функцией». (там же)

Скиннер не был триумфатором нейробиологии. Неврология, для он более или менее просто идентифицирует физические процессы в организме, которые лежат в основе взаимодействия животных и окружающей среды. В нем он едет доказательная или эпистемическая комбинация предшествующего радикального бихевиоризма описание этих взаимодействий.«Организм», он говорит: «не пусто, и его нельзя адекватно лечить, просто как черный ящик »(1976, с. 233). «Что-то сделано сегодня что влияет на поведение организма завтра »(с. 233). Неврология описывает внутренние механизмы, которые позволяют сегодняшним усиливающий стимул повлиять на завтрашнее поведение. Нейронный ящик не пустой, но он не может, кроме случаев неисправности или расстройство, чтобы отвлечь животное от прошлых моделей поведения, которые были усилены.Он не может действовать независимо или власть над поведением, не являющаяся экологической компенсацией.

Многим критикам бихевиоризма кажется очевидным, что как минимум возникновение и характер поведения (особенно поведения человека) не зависит в первую очередь от индивидуальной истории подкреплений, хотя это фактор, но на том факте, что окружающая среда или история обучения представлена ​​человеком и как (способ в котором) он изображен. Тот факт, что окружающая среда представленный мной ограничивает или информирует функциональные или причинно-следственные связи, которые держаться между моим поведением и окружающей средой и может, из анти-бихевиористской точки зрения, частично отвлечь мое поведение от его история кондиционирования или подкрепления.Неважно, например, как без устали и неоднократно меня подкрепляли за то, что я указывал на есть мороженое, такая история бессильна, если я просто не вижу потенциальный стимул как мороженое или представить себе как мороженое или если я хочу скрыть тот факт, что что-то мороженое от другие. Моя история кондиционирования, в узком понимании, как непредставленная для меня поведенчески менее важен, чем окружающая среда или мои изучение истории в том виде, в каком я ее представляю или интерпретирую

Точно так же для многих критиков бихевиоризма, если репрезентативность находится между средой и поведением, это означает, что Скиннер слишком ограниченно или ограниченно в своем отношении к роли механизмы мозга в производстве или контроле поведения.Мозг — это не просто пассивный банк памяти поведения / окружающей среды. взаимодействия (см. Roediger and Goff 1998). Центральная нервная система, которая в остальном поддерживает мою историю подкреплений, содержит системы или нейровычислительные подсистемы, которые реализуют или кодируют какое бы репрезентативное содержание или значение среда для меня не имела. это также активный интерпретатор или семантический механизм, часто критически действующий экологически непривязанный и поведение контрольные задачи. Такие разговоры о представлении или толковании, однако это точка зрения, с которой бихевиоризм — безусловно у Скиннера — желает и пытается уйти.

Одно из определяющих стремлений традиционного бихевиоризма состоит в том, что он пытался освободить психологию от теоретических рассуждений о том, как животные и люди представляют (внутренне, в голове) свое окружение. Это усилие на свобода была важна исторически, потому что казалось, что Связи между поведением и средой стали более понятными и управляемыми экспериментально, чем внутренние представления. К сожалению, для бихевиоризм, трудно представить более ограничительное правило для психологии, чем та, которая запрещает гипотезы о репрезентативных хранение и переработка.Стивен Стич, например, жалуется на Скиннер, что «теперь у нас есть огромная коллекция экспериментальных данные, которые, казалось бы, просто невозможно понять, если мы постулируйте что-то вроде «механизмов обработки информации в головы организмов (1998, с. 649).

Вторая причина отказа от бихевиоризма заключается в том, что некоторые особенности менталитет — некоторые элементы, в частности, сознательной душевной жизни люди — имеют характеристику «qualia» или презентабельно-непосредственные или феноменальные качества.Быть в боли, для пример, заключается не только в том, чтобы вызвать соответствующее болевое поведение при правильные экологические обстоятельства, но это должно испытать «Подобие» боли (как что-то тупое или острое, возможно). Существо чисто бихевиористское, «зомби», как оно были, могут проявлять болевое поведение, в том числе под кожной болью ответы, но полностью лишены качественно отличительных боли и свойственны боли (ее болезненности). (См. Также Graham 1998, С. 47–51 и Грэм и Хорган 2000.О масштабах феноменального в человеческом менталитете, см. Graham, Horgan, and Tienson 2009).

Философ-психолог У. Т. Плейс, хотя в остальном сочувствует применению бихевиористских идей к вопросам разума, утверждал, что феноменальные квалиа не могут быть проанализированы с точки зрения бихевиоризма. Он утверждал что квалиа не являются ни поведением, ни предрасположенностью к вести себя. «Они дают о себе знать, — сказал он, — от тот самый момент, когда опыт, чьим квалиа они являются » появляется (2000, с.191; перепечатано в Graham and Valentine 2004 г.). Это мгновенные характеристики процессов или событий, скорее чем предрасположенности, проявляющиеся с течением времени. Качественные мысленные события (например, ощущения, перцептивные переживания и т. д.) для Place, склонность к поведению, а не считаться диспозиции. Действительно, есть соблазн постулировать, что качественные аспекты психики влияют на некачественные элементы внутреннего обработки, и что они, например, способствуют возбуждению, внимание и восприимчивость к ассоциативной обусловленности.

Третья причина отказа от бихевиоризма связана с Ноамом. Хомский. Хомский был одним из самых успешных и успешных представителей бихевиоризма. разрушительные критики. В обзоре книги Скиннера о вербальном поведении (см. выше), Хомский (1959) утверждал, что бихевиористские модели изучение языка не может объяснить различные факты о языке приобретение, такое как быстрое овладение языком молодыми детей, что иногда называют феноменом «Лексический взрыв». У ребенка проявляются языковые способности быть радикально недоопределенным свидетельствами вербального поведения предложены ребенку в течение короткого периода, в течение которого он или она выражает эти способности.К четырем-пяти годам (нормальным) у детей есть почти безграничная способность понимать и составлять предложения, которые они никогда не слышали раньше. Хомский также утверждал, что кажется явно неверно, что изучение языка зависит от применения детальное армирование. Ребенок этого не делает, поскольку он говорит по-английски в наличие дома, многократно произносить «дом» в присутствие усиливающих старейшин. Язык как таковой кажется изученным без, в некотором смысле, явного обучения или обучения в деталях, и бихевиоризм не предлагает объяснения того, как это могло быть так.Собственные рассуждения Хомского о психологических реалиях лежащего в основе языкового развития гипотезы о том, что правила или принципы, лежащие в основе языкового поведения, абстрактны (применительно к все человеческие языки) и врожденные (часть нашей родной психологической одаренность как человеческие существа). Когда подвергают испытанию произнесение грамматическое предложение, человек, по Хомскому, имеет практически бесконечное количество возможных ответов и единственный способ понять эту практически бесконечную порождающую способность — значит предположить что человек обладает мощной и абстрактной врожденной грамматикой (лежащая в основе любой компетенции, которой он или она может обладать в одном или нескольких отдельные естественные языки).

Проблема, о которой говорит Хомский, — это проблема поведенческая компетентность и, следовательно, производительность, превосходящая индивидуальную истории изучения, выходит за рамки простой лингвистической поведение у маленьких детей. Похоже, это фундаментальный факт о люди, которых наше поведение и поведенческие способности часто превосходят ограничения индивидуальных историй подкрепления. Наша история арматуры часто слишком мало, чтобы однозначно определить, что мы делаем или как мы это делаем.Поэтому, кажется, требуется много учиться. ранее существовавшие или врожденные репрезентативные структуры или принципиальные ограничения, в которых происходит обучение. (См. Также Brewer 1974, но сравните с Bates et al. 1998 и Коуи 1998).

Являются ли доводы против бихевиоризма окончательными? Решающий? Пол Миль отметил десятилетия назад, что теории в психологии, казалось, исчезают не при силу решительного опровержения, а скорее потому, что исследователи теряют интерес к их теоретической ориентации (Meehl 1978).Один Смысл тезиса Миля состоит в том, что некогда популярный «Изм», не будучи решительно опровергнутым, может восстановить некоторую часть своего прежнего значения, если он мутирует или трансформируется так, чтобы включать ответы на критику. Что это может значить для бихевиоризм? Это может означать, что какая-то версия доктрины может отскок.

Скиннер утверждал, что нейронная активность подчиняет или лежит в основе отношения между поведением и окружающей средой и вклад организма в эти отношения не сводятся к нейрофизиологическим свойствам.Но это не означает, что бихевиоризм не может найти полезного союза с нейробиология. Ссылка на структуры мозга (нейробиология, нейрохимия и т. д.) может помочь в объяснении поведения, даже если такие ссылки в конечном итоге не заменяют ссылки на экологические непредвиденные обстоятельства в бихевиористском аккаунте.

Таков урок моделирования животных, в котором бихевиористские темы все еще пользоваться валютой. Животные модели зависимости, привычки и инструментальные обучения особенно примечательны, потому что они приносят поведенческие исследование более тесного контакта, чем традиционные психологические бихевиоризм с исследованиями механизмов мозга, лежащих в основе подкрепление, особенно положительное подкрепление (West 2006, стр.91–108). Одним из результатов этого контакта стало открытие, что сенсибилизированные нейронные системы, ответственные за усиление подкрепления ценность или сила могут быть отделены от гедонистической полезности или приятное качество подкрепления (см. Робинсон и Берридж 2003 г.). Сила стимула для подкрепления поведения может быть независимо от того, является ли это источником или причиной удовольствия. Сосредоточьтесь на мозге механизмы, лежащие в основе армирования, также составляют центральную часть одного из наиболее активных исследовательских программ в современной нейробиологии, так называемая нейроэкономика, которая объединяет изучение вознаграждения мозга системы с моделями оценки и принятия экономических решений (см. Монтегю и Бернс 2002; Нестлер и Маленка 2004; Росс и др. 2008 г.).Бихевиоризм может помочь приобрести некоторые из нейроэкономических концептуальная валюта, тем более что некоторые сторонники программы считают себя бихевиористами по духу, если не по стереотипной букве и высоко оцениваем работы ряда теоретиков бихевиористской традиции экспериментального анализа поведения, такие как Джордж Эйнсли, Ричард Хернштейн и Говард Рахлин о том, как модели поведение связано с паттернами вознаграждения или подкрепления (см. Ross et al. al. 2008 г., особенно стр. 10). Одно из важных предположений нейроэкономики состоит в том, что полные объяснения взаимодействий организм / окружающая среда будут объединены факты о таких вещах, как графики подкрепления с обращением к нейрокомпьютерное моделирование и нейрохимия и нейробиология армирования.

Другие потенциальные источники обновления? Продолжающаяся популярность поведенческая терапия заслуживает внимания, потому что она предлагает потенциальную область приложение для тестирования режима бихевиоризма. Ранние версии поведенческой терапии стремились применить ограниченные результаты Скиннеровские или павловские парадигмы обусловливания человеческого поведения проблемы. Не следует говорить ни о каком уме; просто поведение — стимулы, ответы и подкрепление. Терапия формирует поведение, а не мысль. Последовательные поколения поведенческой терапии ослабили те концептуальные ограничения.Защитники называют себя когнитивными поведенческие терапевты (например, Mahoney, 1974; Meichenbaum, 1977). Клиентов проблемы поведения описываются со ссылкой на их убеждения, желания, намерения, воспоминания и так далее. Даже язык саморефлексивное мышление и вера (так называемые «Мета-познание») фигурирует в некоторых описаниях поведенческих трудности и вмешательства (Wells 2000). Одна цель таких язык призван побуждать клиентов следить за своими собственное поведение. Самоусиление — важная черта поведенческого самоконтроль (Rachlin 2000; Ainslie 2001).

Можно задаться вопросом, последовательна ли когнитивно-поведенческая терапия с бихевиористской доктриной. Многое зависит от того, насколько веры и желания понятны. Если убеждения и желания понимаются как положения, каким-то образом выплескиваются в окружающую среду и индивидуализированы в терминах об их нементалистической, поведенческой роли во взаимодействиях организм / среда, это соответствовало бы традиционной бихевиористской доктрине. Это будет отражать принцип логического или аналитического бихевиоризма, который если мысленные термины должны использоваться в описании и объяснении поведения, они должны быть определены или перефразированы в нементальном поведенческом термины.Перспективы индивидуализации убеждений / желаний в нементальном, экологически экстерналистские термины могут показаться сомнительными, особенно в случаи сознательного отношения (см. Horgan, Tienson and Graham 2006). Но тема форм и ограничений поведенческой терапии и диапазона его правдоподобное применение открыто для дальнейшего продолжения исследование.

8. Заключение

В 1977 году Уиллард Дэй, поведенческий психолог и редактор-учредитель журнала журнал Behaviorism (который теперь известен как Behavior and Философия), опубликовал книгу Скиннера «Почему я не когнитивный психолог »(Скиннер, 1977).Скиннер начал работу с заявления: что «переменные, функцией которых является человеческое поведение, лежат в окружающая среда »(стр. 1). Скиннер закончил, отметив, что «Когнитивные конструкции дают … вводящее в заблуждение что »находится внутри человека (стр. 10)

Более десяти лет назад, в 1966 году, Карл Хемпель объявил о своем бегстве. от бихевиоризма:

Чтобы охарактеризовать… поведенческие модели, склонности, или способности … нам нужен не только подходящий бихевиористский словарный запас, но также и психологические термины.(стр.110)

Хемпель пришел к выводу, что ошибочно полагать, что человеческий поведение можно понять исключительно в нементальном, бихевиористском термины.

Современная психология и философия во многом разделяют взгляды Хемпеля. убежденность в том, что объяснение поведения не может не указывать на представление существом своего мира. Психология должна использовать психологические термины. Поведение без познания слепо. Психологическое теоретизирование без ссылки на внутренние когнитивные обработка по понятным причинам нарушена.Сказать это, конечно, не значит априори исключить, что бихевиоризм восстановит некоторые из своих известность. Как представить себе когнитивную обработку (даже если найти его) остается предметом жарких споров (см. Melser 2004; см. также Леви 2007, стр. 29–64). Но если бихевиоризм хочет восстановить некоторые из его известность, это восстановление может потребовать переформулирования его доктрины, соответствующие изменениям (например, нейроэкономика) в нейробиологии, а также в новых терапевтических направлениях.

Точка зрения Скиннера на бихевиоризм или его особый вклад в науку о поведении с языком взаимодействия организм / среда. Но мы, люди, не просто бегайте, спаривайтесь, гуляйте и ешьте в той или иной среде. Мы думаем, классифицируем, анализируем, воображаем и теоретизировать. В дополнение к нашему внешнему поведению у нас есть очень сложные внутренняя жизнь, в которой мы активны, часто творчески, в наших головах, при этом часто оставаясь застрявшими, как столбы, неподвижными, как камни.Назовите нашу внутреннюю жизнь «поведением», если хотите, но этот кусок лингвистического оговорка не означает, что вероятность или возникновение внутреннего события формируются теми же непредвиденными обстоятельствами окружающей среды, что и явные поведение или телодвижения. Это не означает, что понимание предложение или составление статьи для этой энциклопедии состоят из тех же общих способов дискриминационных ответов, что и научиться двигаться в поисках источника пищи. Как внутренний Репрезентативный мир мыслей отображается в Страну бихевиоризма. территория «измов» все еще не нанесена на карту.

Бихевиоризм | Просто Психология

  1. Перспективы
  2. Бихевиоризм

Бихевиористский подход

Д-р Сол МакЛеод, обновлено 2020


Бихевиоризм, также известный как поведенческая психология, — это теория обучения, которая утверждает, что все виды поведения усваиваются. взаимодействие с окружающей средой посредством процесса, называемого кондиционированием. Таким образом, поведение — это просто реакция на раздражители окружающей среды.

Бихевиоризм касается только наблюдаемых поведенческих реакций на стимулы, поскольку их можно изучать систематическим и наблюдаемым образом.

Бихевиористское движение началось в 1913 году, когда Джон Ватсон написал статью под названием «Психология, как ее видит бихевиорист», в которой изложен ряд основных предположений относительно методологии и поведенческого анализа: environment:

Бихевиоризм подчеркивает роль факторов окружающей среды в влиянии на поведение, почти исключая врожденные или унаследованные факторы. По сути, это сосредоточение внимания на обучении.

Мы учимся новому поведению с помощью классической или оперантной обусловленности (вместе известной как «теория обучения»).

Следовательно, когда мы рождаемся, наш ум — это «tabula rasa» (чистый лист).

Психологию следует рассматривать как науку:

Теории должны подкрепляться эмпирическими данными, полученными путем тщательного и контролируемого наблюдения и измерения поведения. Уотсон (1913) заявил, что:

«Психология как бихевиорист рассматривает ее как чисто объективную экспериментальную отрасль естествознания.Его теоретическая цель -… предсказание и контроль ». (стр.158).

Компоненты теории должны быть как можно более простыми. Бихевиористы предлагают использовать операционные определения (определение переменных в терминах наблюдаемых, измеримых событий).

Бихевиоризм в первую очередь занимается наблюдаемым поведением, а не внутренними событиями, такими как мышление и эмоции:

Хотя бихевиористы часто принимают существование познаний и эмоций, они предпочитают не изучать их как только наблюдаемые (т.е., внешнее) поведение можно объективно и научно измерить.

Следовательно, внутренние события, такие как мышление, следует объяснять поведенческими терминами (или вообще исключать).

Существует небольшая разница между обучением, которое происходит у людей и других животных:

Нет фундаментального (качественного) различия между поведением человека и животных. Следовательно, исследования могут проводиться как на животных, так и на людях (например, сравнительная психология).

Следовательно, крысы и голуби стали основным источником данных для бихевиористов, поскольку их среду обитания можно было легко контролировать.

Поведение является результатом реакции на стимул:

Любое поведение, каким бы сложным оно ни было, можно свести к простой ассоциации стимул-ответ). Уотсон описал цель психологии как:

«Предсказать, с учетом стимула, какая реакция будет иметь место; или, учитывая реакцию, укажите, какая ситуация или стимул вызвали реакцию.'(1930, с. 11).

Типы бихевиоризма

Типы бихевиоризма

Исторически наиболее значительным различием между версиями бихевиоризма является различие между оригинальным «методологическим бихевиоризмом» Уотсона и формами бихевиоризма, позже вдохновленными его работами, известными под общим названием необихевиоризм (например, радикальный бихевиоризм). бихевиоризм).

Методологический бихевиоризм

Методологический бихевиоризм

Статья Уотсона «Психология, как ее рассматривает бихевиорист» часто называют «бихевиористским манифестом», в котором Уотсон (1913, стр.158) излагает принципы всех бихевиористов:

«Психология, с точки зрения бихевиористов, представляет собой чисто объективную экспериментальную отрасль естествознания. Его теоретическая цель — предсказание и контроль поведения. Самоанализ не составляет существенной части его методов, и научная ценность его данных не зависит от готовности, с которой они поддаются интерпретации в терминах сознания.

Бихевиорист, пытаясь получить единую схему реакции животных, не видит границы между человеком и животным.Поведение человека со всей его утонченностью и сложностью составляет лишь часть общей схемы исследования бихевиориста ».

Радикальный бихевиоризм

Радикальный бихевиоризм

Радикальный бихевиоризм был основан Б. Ф. Скиннером и согласился с предположением методологического бихевиоризма о том, что целью психологии должно быть предсказание и контроль поведения.

Скиннер, как и Ватсон, также признавал роль внутренних психических событий, и, хотя он согласился, что такие частные события не могут быть использованы для объяснения поведения, он предложил, чтобы они были объяснены при анализе поведения.

Еще одно важное различие между методологическим и радикальным бихевиоризмом касается степени влияния факторов окружающей среды на поведение. Методологический бихевиоризм Уотсона (1913) утверждает, что ум — это tabula rasa (чистый лист) при рождении.

Напротив, радикальный бихевиоризм принимает точку зрения, что организмы рождаются с врожденным поведением, и, таким образом, признает роль генов и биологических компонентов в поведении.


История поведения

История поведения

  • Павлов (1897) опубликовал результаты эксперимента по кондиционированию после первоначального изучения пищеварения у собак.
  • Уотсон (1913) основывает бихевиористскую школу психологии, публикуя статью Психология с точки зрения бихевиориста .
  • Уотсон и Рейнер (1920) научили сироту по имени Альберт Б. (он же Маленький Альберт) бояться белой крысы.
  • Торндайк (1905) формализовал Закон действия .
  • Скиннер (1936) написал Поведение организмов и ввел концепции оперантного обусловливания и формирования.
  • Кларк Халл (1943) Принципы поведения был опубликован.
  • Б.Ф. Скиннер (1948) опубликовал Walden Two , в котором описал утопическое общество, основанное на принципах бихевиоризма.
  • Журнал экспериментального анализа поведения , начатого в 1958 году.
  • Хомский (1959) опубликовал свою критику бихевиоризма Скиннера « Обзор вербального поведения ».
  • Бандура (1963) издает книгу под названием Теория социального развития и развитие личности , в которой сочетаются как когнитивные, так и поведенческие рамки.
  • Б.Ф. Скиннер (1971) опубликовал свою книгу Beyond Freedom and Dignity , в которой утверждает, что свобода воли — это иллюзия.

Сводка по поведению

Сводка по поведению

Основные предположения

Психологию следует рассматривать как науку, которую нужно изучать с научной точки зрения.

Бихевиоризм в первую очередь занимается наблюдаемым поведением, а не внутренними событиями, такими как мышление.

Поведение является результатом реакции на стимул (т.е.е., любое поведение, каким бы сложным оно ни было, можно свести к простому стимулу-ответу).

Поведение определяется окружающей средой (например, кондиционирование, воспитание).

Сильные стороны

Бихевиористский подход дает четкие прогнозы. Это означает, что объяснения могут быть научно проверены и подтверждены доказательствами.

Приложения в реальной жизни (например, терапия)

Делает упор на объективные измерения

Множество экспериментов в поддержку теорий

Выявленные сравнения между животными (Павлов) и людьми (Уотсон и Рейнер — Литтл Альберт)

Ограничения

Игнорируют посреднические процессы

Игнорирует биологию (напр.g., тестостерон)

Слишком детерминированный (мало свободы воли)

Эксперименты — низкая экологическая значимость

Гуманизм — нельзя сравнивать животных с людьми

Редукционист

Проблемы и дебаты

Проблемы и дискуссии

Бесплатно воля против детерминизма

Сильный детерминизм поведенческого подхода, поскольку все поведение усваивается из окружающей среды посредством классической и оперантной обусловленности. Мы — сумма нашей предыдущей обусловленности.

Более мягкий детерминизм теории подхода к социальному обучению, поскольку он признает элемент выбора в отношении того, имитировать ли мы поведение или нет.

Природа против воспитания

Бихевиоризм в значительной степени является воспитательной стороной дискуссии, поскольку он утверждает, что наше поведение извлекается из окружающей среды.

Теория социального обучения также находится на стороне воспитания, поскольку утверждает, что мы учимся нашему поведению на примерах для подражания в нашей среде.

Бихевиористский подход предполагает, что, за исключением нескольких врожденных рефлексов и способности к обучению, всему сложному поведению учатся из окружающей среды.

Холизм против редукционизма

Бихевиористский подход и социальное обучение являются редукционистскими; они выделяют части сложного поведения для изучения.

Бихевиористы придерживаются точки зрения, что любое поведение, каким бы сложным оно ни было, можно разбить на фундаментальные процессы обусловливания.

Идиографический и номотетический

Это номотетический подход, поскольку он рассматривает все поведение, подчиняющееся одним и тем же законам обусловливания.

Однако он учитывает индивидуальные различия и объясняет их с точки зрения различий в истории обусловливания.

Научны ли используемые методы исследования?

Бихевиористский подход привнес в психологию научные методы. Были проведены лабораторные эксперименты с высоким контролем посторонних переменных.

Эти эксперименты можно было воспроизвести, а полученные данные были объективными (на которые не влияли индивидуальные суждения или мнения) и измеримыми. Это придало психологии больше доверия.

Однако бихевиористы используют эксперименты на животных, поскольку они предполагают, что люди учатся так же, как животные.

Критическая оценка

Критическая оценка

Бихевиоризм получил экспериментальное подтверждение: Павлов показал, что классическое обусловливание приводит к обучению по ассоциации. Уотсон и Райнер показали, что фобиям можно научиться с помощью классической обусловленности в эксперименте «Маленький Альберт».

Очевидным преимуществом бихевиоризма является его способность четко определять поведение и измерять изменения в поведении. Согласно закону экономности, чем меньше предположений делает теория, тем она лучше и надежнее.Поэтому бихевиоризм ищет простые объяснения человеческого поведения с очень научной точки зрения.

Однако бихевиоризм дает лишь частичное описание человеческого поведения, которое можно объективно рассмотреть. Такие важные факторы, как эмоции, ожидания, мотивация более высокого уровня, не рассматриваются и не объясняются. Принятие бихевиористского объяснения может помешать дальнейшим исследованиям с другой точки зрения, которые могут выявить важные факторы.

Многие эксперименты проводились на животных; мы разные когнитивно и физиологически, у людей разные социальные нормы и моральные ценности, которые опосредуют влияние окружающей среды, поэтому мы можем вести себя иначе, чем животные, поэтому законы и принципы, полученные в результате этих экспериментов, могут применяться больше к животным, чем к людям.

Кроме того, гуманизм (например, Карл Роджерс) отвергает научный метод использования экспериментов для измерения и контроля переменных, поскольку он создает искусственную среду и имеет низкую экологическую ценность.

Гуманистическая психология также предполагает, что люди имеют свободную волю (личную свободу воли) для принятия собственных решений в жизни и не следуют детерминированным законам науки. Гуманизм также отвергает номотетический подход бихевиоризма, поскольку они считают людей уникальными и считают, что людей нельзя сравнивать с животными (которые не восприимчивы к характеристикам спроса).Это называется идиографическим подходом.

Психодинамический подход (Фрейд) критикует бихевиоризм, поскольку он не принимает во внимание влияние бессознательного разума на поведение, а вместо этого фокусируется на внешне наблюдаемом поведении. Фрейд также отвергает идею о том, что люди рождаются с чистого листа (tabula rasa), и утверждает, что люди рождаются с инстинктами (например, эросом и танатосом).

Биологическая психология утверждает, что любое поведение имеет физическую / органическую причину. Они подчеркивают роль природы над воспитанием.Например, на наше поведение, помимо окружающей среды, также влияют хромосомы и гормоны (тестостерон).

Когнитивная психология утверждает, что между стимулом и реакцией происходят посреднические процессы, такие как память, мышление, решение проблем и т. Д.

Несмотря на эту критику, бихевиоризм внес значительный вклад в психологию. Сюда входит понимание процессов обучения, языкового развития, морального и гендерного развития, которые были объяснены с точки зрения обусловленности.

Вклад бихевиоризма можно увидеть в некоторых его практических приложениях. Поведенческая терапия и модификация поведения представляют собой один из основных подходов к лечению аномального поведения и легко используются в клинической психологии.

Как ссылаться на эту статью:
Как ссылаться на эту статью:

McLeod, S. A. (2017, 5 февраля). Бихевиористский подход . Просто психология. https: //www.simplypsychology.org / behaviorism.html

Ссылки на стили APA

Бандура А. и Уолтерс Р. Х. (1963). Социальное обучение и развитие личности . Нью-Йорк: Холт, Райнхарт и Уинстон.

Хомский, Н. (1959). Обзор вербального поведения Б.Ф. Скиннера. Язык, 35 (1) , 26-58.

Халл, К. Л. (1943). Принципы поведения: Введение в теорию поведения . Нью-Йорк: Appleton-Century-Crofts.

Павлов, И.П. (1897). Работа пищеварительных желез . Лондон: Гриффин.

Скиннер, Б. Ф. (1948). Уолден два. Нью-Йорк: Макмиллан.

Скиннер, Б. Ф. (1971). За пределами свободы и достоинства . Нью-Йорк: Кнопф.

Торндайк, Э. Л. (1905). Элементы психологии . Нью-Йорк: А. Г. Зайлер.

Уотсон, Дж. Б. (1913). Психология с точки зрения бихевиориста . Психологическое обозрение, 20 , 158-178.

Уотсон, Дж.Б. (1930). Бихевиоризм (исправленное издание). Издательство Чикагского университета.

Уотсон, Дж. Б. и Рейнер, Р. (1920). Условные эмоциональные реакции. Журнал экспериментальной психологии , 3 , 1, стр. 1–14.

Терминология

Классическая обусловленность

Классическая обусловленность относится к обучению по ассоциации и включает обусловливание врожденных телесных рефлексов новыми стимулами.

Стимул

Любая особенность окружающей среды, влияющая на поведение.Например. в опытах Павлова пища была стимулом.

Ответ

Поведение, вызванное стимулом. Например. в опытах Павлова ответом было слюноотделение.

Оперантное обусловливание

Оперантное обусловливание включает обучение через последствия поведения.

Положительное подкрепление

Подарить объекту то, что ему нравится. Например, Скиннер наградил своих крыс кормовыми гранулами.

Отрицательное подкрепление

Награда — в смысле устранения или избегания какого-либо отталкивающего (болезненного) стимула.Например, крысы Скиннера научились нажимать на рычаг, чтобы выключать электрический ток в клетке.

Наказание

Наложение отталкивающего или болезненного раздражителя. например, крыс Скиннера пытали электрическим током.

Теория социального обучения

Теория социального обучения утверждает, что люди учатся друг у друга посредством наблюдения, имитации и моделирования.

Эту теорию часто называют мостом между бихевиористской теорией и теорией когнитивного обучения, потому что она охватывает внимание, память и мотивацию.

Редукционизм

Редукционизм — это вера в то, что человеческое поведение можно объяснить, разбив его на более мелкие составляющие.

Редукционисты говорят, что лучший способ понять, почему мы ведем себя именно так, — это внимательно изучить самые простые части, из которых состоят наши системы, и использовать самые простые объяснения, чтобы понять, как они работают.

Бихевиоризм сводит все поведение (независимо от его сложности) к ассоциациям «стимул-ответ».

Как ссылаться на эту статью:
Как ссылаться на эту статью:

McLeod, S.А. (2017, 05 февраля). Бихевиористский подход . Просто психология. https://www.simplypsychology.org/behaviorism.html

сообщить об этом объявлении

Поведение — обзор | Темы ScienceDirect

6.2 Рамки обучения

Бихевиоризм — это теория стимула и реакции. Акцент здесь делается на изменении поведения; а внутренние психические состояния или состояния сознания не имеют большого значения. Они не считаются имеющими отношение к идее или практике обучения.Учащийся пассивен, и считается, что его поведение вызвано внешними стимулами как оперантными условиями. Б.Ф. Скиннер, один из ведущих сторонников этой идеи, утверждал следующее. Приятный опыт — это положительное подкрепление. Испытывая опыт учащегося, они устанавливают связь между стимулами и реакцией. С другой стороны, неприятный опыт — это негативное подкрепление. Они побуждают учащихся избегать нежелательных реакций на раздражители. Если обучение постоянно подкрепляется, это увеличивает скорость и глубину обучения.Как положительное, так и отрицательное подкрепление может формировать поведение немедленно и в долгосрочной перспективе. Если учащийся не получает никакого подкрепления, это также может формировать поведение. Если учащиеся не получают никакой реакции на свое поведение, они могут изменить свое поведение, чтобы вызвать или поощрить какое-то внешнее подкрепление.

Пример программы обучения, основанной на бихевиористской мета-теории, — это метод Келлера. Этот метод, или, точнее, подход к преподаванию и обучению, оказал влияние, если не решительно успешно, в профессиональном образовании в Бразилии (Mota, 2013).План Келлера (Keller, 1968) был запущен в начале 1960-х годов и представляет собой раннюю попытку использовать новые технологии в среде преподавания и обучения. План, также называемый персонализированной системой обучения (PSI), был разработан Фредом С. Келлером с Дж. Гилмуром Шерманом, Каролиной Бори и Родольфо Аззи, среди прочих, в середине 1960-х годов в качестве инновационного метода обучения для новых на тот момент времени. Университет Бразилиа. Когда был запущен план Келлера, новые цифровые технологии находились в зачаточном состоянии, и это означало, что доставка контента, развитие среды обучения и их способность предоставлять опыт глубокого обучения были ограничены.Кроме того, его опора на бихевиористский подход означала, что он действовал с жестко ограниченной педагогикой, и, следовательно, его влияние на обучение было меньше, чем ожидалось изначально. Тем не менее, его стоит изучить, потому что это была ранняя попытка использовать новые технологии для создания продуктивной среды обучения.

План Келлера — это тип индивидуального обучения, в котором учебные материалы представлены небольшими частями. Когда учащийся чувствует себя готовым, он сдает тест до завершения модуля и, если он сдает экзамен на соответствующем уровне, может продолжить изучение модуля.Этот тест также является диагностическим, поскольку дает описание возможностей учащегося, что позволяет адаптировать последующую программу к потребностям учащегося. Именно в этом смысле программу можно охарактеризовать как персонализированную. Учащийся выполняет каждый из последующих разделов в своем собственном темпе. Это указывает на одно из преимуществ этой формы обучения: способность системы приспособить студентов, которые хотят быстро продвигаться по программе, а также тех, кто хочет не торопиться.Это один из элементов гибкости, присущей этим типам подходов к преподаванию и обучению. В соответствии с планом Келлера инструкторы (или учителя, как мы их знаем) служат только в качестве фасилитаторов, не применяют наказания на любой стадии обучения и присуждают только положительные или отрицательные оценки.

План Келлера опирается на бихевиористскую философию (Zimmerman, 2002). Первичная презентация нового контента была через письменные тексты. Учитывая формы средств массовой информации, доступные в то время, когда был разработан план Келлера (e.ж., лекции, фильмы, аудиозаписи, телевидение, радио, бумажные тексты и т. д.), бумажные тексты давали студентам наибольшую свободу; книги и тексты портативны, их можно читать в своем собственном темпе, их можно запускать и останавливать в любое время, их можно легко просматривать, и читатель может писать на них. В качестве приложения бихевиоризма план Келлера был разработан для максимального увеличения числа оперантных форм поведения, которые можно было бы подкрепить; лучше всего это делать с помощью письменных материалов, а не пассивных наблюдателей за другими СМИ.

Материал предмета обсуждения был разбит на отдельные значимые части. Эти единицы могут иметь различные виды отношений; например, одна единица может обеспечивать обучение, которое формирует предпосылку для понимания другого, или более поздняя единица может быть развитием более ранней. Действительно, эти формы обучения, поскольку они обеспечивают гибкость, могут адаптироваться к различным режимам обучения. Выявлено несколько таких режимов прогрессирования. Первое — это предварительное условие.При приобретении определенных знаний, навыков и элементов предрасположенности в процессе обучения есть предпосылки. Примером может быть математика, где знание сложения является предпосылкой умножения. Вторая форма — созревание. Формой развития является развитие ума учащегося. Есть некоторые умственные операции, которые ученик не может выполнять, потому что мозг слишком незрел, чтобы их обрабатывать. Третья форма — экстенсиональная. Под экстенсиональной формой развития понимается увеличение объема или диапазона операции.Более широкий охват материала — это форма развития, поэтому теперь учащийся понимает больше примеров конструкции или больше применений конструкции и может оперировать более широким кругом идей.

Четвертая форма — интенсификация. С идеей расширения связано углубление или усиление конструкции или навыка. В то время как расширение относится к количеству или диапазону развития, усиление относится к степени, в которой сложное понимание заменило поверхностное понимание концепции.Тогда есть понятие сложности. Что касается конструкций знаний, навыков и диспозиций, неявных в учебной среде, существует четыре формы сложности, которые позволяют различать единицы. Это: сложность поведения, сложность символов, сложность аффекта и сложность восприятия. Существует также тип развития, абстрагирование, которое предполагает переход от конкретного понимания концепции к более абстрактной версии. Еще одной мерой прогресса является повышение способности артикулировать, объяснять или усиливать идею или конструкцию (т.е., учащиеся сохраняют способность применять навык, и, кроме того, теперь они могут сформулировать, объяснить или усилить то, что они могут сделать и что они сделали). Последней формой прогресса является педагогическая, и это относится к тому, как на обучение также влияют средства его доставки. Примером может служить переход от вспомогательного выступления к независимому. Студентам разрешается продвигаться по материалам курса в своем собственном темпе и в порядке, который соответствует типу продвижения, наиболее подходящему для них.Затем учащиеся продвигаются по программе так быстро или медленно, как они хотят, при условии, что они завершают всю программу в течение определенного периода времени.

Студенты должны выполнить требования по усвоению одного блока, прежде чем переходить к следующему. Как правило, модуль в программе имеет более одной эквивалентной формы оценки; например, три викторины одинаковой сложности или три первичных источника или набора данных для анализа. Студенты должны продемонстрировать владение целями модуля на определенном уровне.Если учащийся не достигает порогового значения, он или она перенаправляется к материалам модуля (или дополнительным материалам, если таковые имеются), а затем может принять эквивалентную форму оценки модуля. С бихевиористской точки зрения демонстрация мастерства и разрешение перейти к следующему блоку считались подкрепляющими.

Помощники учителя или наблюдатели были важным элементом плана Келлера. Они могли быть внешними по отношению к программе (взрослые или сверстники, набранные из внешних источников) или внутренними (продвинутые учащиеся по программе, которые преуспевали, выполнили все разделы на сегодняшний день и имели хорошие навыки межличностного общения).Они выступали в роли арбитров в мастерстве юнитов; они подтвердили мастерство, определили слабые места и направили студентов к следующим разделам. План Келлера широко использовался в системе высшего образования Бразилии, особенно как более индивидуализированная форма обучения, но в формулировке Келлера нет ничего, что ограничивало бы ее применение определенными уровнями обучения, содержанием или типами программ. Было проведено некоторое исследование эффективности метода Келлера, которое предполагает, что он оказал сильное, значительно положительное влияние на обучение по сравнению с более традиционными форматами, основанными на лекциях (Pear and Crone-Todd, 1999).

План Келлера, как мы предположили, опирается на бихевиористскую мета-теорию, и это, возможно, способствовало его относительной неуспешности. Бихевиоризм можно противопоставить двум альтернативным мета-теориям, на которые мы уже ссылались: когнитивизм или обработка символов и конструктивизм . В центре внимания когнитивизма находится роль внутренней умственной деятельности. Учащийся рассматривается как информационный процессор, пассивно получающий информацию из внешнего источника.Когнитивистские взгляды на обучение являются парадигмальным примером философии обучения с использованием обработки символов.

С другой стороны, конструктивизм предполагает активный процесс обучения и обычно ассоциируется с работой русского психолога Льва Выготского. Мур (2012: 18–19) резюмирует взгляды Выготского на развитие, обучение и сознание. Познавательное развитие наиболее эффективно достигается путем выработки идей и понимания в обсуждениях с учителями или педагогическими экспертами и сверстниками.Учащиеся лучше справляются и развиваются с помощью, чем без посторонней помощи, и им даются задания, которые проверяют то, что у них развивается, а не то, что уже разработано (понятие растяжки касается не только «способных» учеников, но и тех, кто может быть воспринят как недостаточно развитый достижения в сравнении с любой принятой нормой развития или позиционной нормой). Учащиеся стремятся развить «сознательное владение» тем, что они узнали, а не просто уметь пересказывать факты, которые могут иметь для них мало значения. Развитие такого опыта не зависит от предмета и после приобретения становится инструментом, с помощью которого все обучение упрощается и расширяется.Поэтому отношения ученика и учителя носят скорее диалогический, чем монологический характер, предполагают совместное обучение как со сверстниками, так и учителем, признают обучение как активный и интерактивный процесс, связанный с предварительной природой знаний ученика, и делают упор на артикуляцию и метапроцессы обучения.

Великие идеи в личности — Бихевиоризм

Могут быть чисто объективные описания.

Хотя теория влияет на наблюдение, это влияние можно преодолеть путем более внимательного наблюдения, что приведет к созданию объективной базы данных.

НО все наблюдения основаны на теории. ДА, НО для оценки тезиса о теоретической нагруженности требуется либо
    теоретически нейтральные факты, или теоретические факты из другой теоретической ориентации, и если тезис о теоретической нагруженности сам по себе является теорией, тогда он будет диктовать наблюдения, которые подтверждают себя.
Чисто объективных описаний быть не может.

Существует континуум от описаний наблюдений, в большей степени основанных на теории, к меньшим.Межсубъективное согласие по поводу описаний указывает на приемлемую степень «объективности».

НО межсубъективное согласие может указывать только на то, что наблюдатели разделяют общую теоретическую основу или парадигму. ДА, НО это приемлемо. Наука о поведении может развиваться как нормальная наука в рамках своей теоретической основы или парадигмы.
Цель НЕ принадлежит к описательным качествам поведения.
    Преднамеренные, целенаправленные описания обладают высокой степенью интерпретации и, следовательно, не допускают интерсубъективного консенсуса.Целенаправленные качества всегда следует объяснять с точки зрения более основных свойств поведения.
Цель относится к описательным качествам поведения.
    Преднамеренные, целенаправленные качества поведения могут быть приписаны организмам на основе объективных критериев и, следовательно, допускают интерсубъективный консенсус. Целенаправленные качества возникают на свет, и поэтому не могут быть объяснены с точки зрения более основных качеств поведения.

Теоретические концепции

Теоретический словарь должен быть ограничен операционально определенными понятиями.

Теоретические концепции должны быть связаны с языком данных через операционные определения.

НО операционизм не обеспечивает подходящих критериев для индивидуализации концепций. Любые две вещи можно считать одинаковыми или разными по бесконечному множеству способов. (См. Обсуждение проблем описания в социобиологии [Lewontin, 1979].) Нельзя знать, когда к
    игнорировать различия и считать две вещи похожими, или игнорируйте сходства и считайте две вещи разными.
Уникальной стенограммы наблюдений не существует.
ДА, НО
    Фактически различия проводятся только постфактум таким образом, чтобы обеспечить максимальную простоту и полноту. Даже рабочее определение может быть изменено постфактум.
Теоретический словарь НЕ должен ограничиваться операционально определенными понятиями, но должен включать ВМЕШАЮЩИЕ ПЕРЕМЕННЫЕ.

Использование промежуточных переменных должно быть разрешено, но такие переменные являются только метками для наблюдаемых отношений, а не ненаблюдаемыми объектами или событиями.Не существует уникального набора допустимых промежуточных переменных, и они не имеют уникального представления.

А
    промежуточные переменные на самом деле не объясняют. Законы «черного ящика», «вход-выход» могут допускать предсказание, но не объяснение. Гипотетические конструкции должны быть разрешены, потому что они ведут к научному прогрессу. История науки показывает, что ненаблюдаемым гипотетическим конструкциям приписывались свойства, которые позже можно было наблюдать.
НЕТ, ПОТОМУ ЧТО теории черного ящика соответствуют дедуктивному номологическому методу объяснения (Hempel & amp Oppenheim, 1948): описания поведения выводятся из общих законов плюс начальных условий.
Теоретический словарь НЕ должен ограничиваться операционально определенными концепциями, но должен включать ГИПОТЕТИЧЕСКИЕ КОНСТРУКЦИИ.

Использование гипотетических конструкций должно быть разрешено, и такие конструкции относятся к ненаблюдаемым объектам или событиям, как в физике.

НО психология отличается от физики тем, что
    в психологии теоретические термины не вводятся через набор постулатов, психологи привносят в свою работу концепции народной психологии, и психология — менее развитая наука.
ГИПОТЕТИЧЕСКИЕ КОНСТРУКЦИИ (продолжение)

Использование гипотетических конструкций должно быть разрешено, потому что гипотетические конструкции устраняют разрыв между психологией и физиологией.

А
    гипотетические конструкции могут быть не лучше для теоретической редукции, чем промежуточные переменные, и физиологические механизмы — это лишь условности в том же смысле, что и промежуточные переменные.

Теоретическое обоснование

В рамках бихевиоризма существует два режима теоретизирования. Оба предполагают, что существует строгое разделение между теорией и наблюдениями.
    Гипотетико-дедуктивный метод Халла : Теория допускает вывод теорем о наблюдаемых, и эти теоремы можно проверить экспериментально.Теория, подтвержденная повторными тестами, позволяет прогнозировать и контролировать. (Нет ничего более практичного, чем хорошая теория.) Экспериментальный анализ поведения Скиннера : Исследования должны проводиться не для проверки теорем, а для поиска упорядоченности в поведении. Поиск упорядоченности интуитивно понятен, а не структурирован научным методом. Теория — это формулировка, в которой используется небольшое количество терминов для объяснения большого количества фактов.
НО
    наблюдение не является независимым от теории, оно нагружено теорией.Следовательно, наблюдение не может ни проверить теорию (Халл), ни расширить теорию (Скиннер). Данные не диктуют теорию; скорее
    (а) теория определяет то, что принимается за факт,
    (б) теория не всегда может приспособиться к противоречивым данным, и
    (c) социологические факторы, а не данные, часто определяют принятие или отклонение теории.
Теоретическая нагруженность наблюдений просто означает, что наука о поведении будет развиваться как нормальная наука, т.е.е., линейно и непрерывно (пока научная революция не свергнет бихевиоризм и не заменит его новой парадигмой).

S-R Психология

Ни один крупный бихевиорист не считает, что поведение рефлексивно, т.е. что стимул необходим и достаточен для реакции.
Некогнитивный подход к обучению

События окружающей среды, которые не вызывают определенного движения, могут происходить через обучение.Таким образом, конкретный стимул не является необходимым условием для определенной реакции. Обучение состоит из ассоциации стимулов и ответов.

Когнитивный подход к обучению

НО обучение следует описывать как приобретение знаний.

НЕТ, ПОТОМУ ЧТО тогда связь между знанием и поведением остается неопределенной. В теориях, постулирующих когнитивные карты или обучение с помощью наблюдений, поведение выводится из теории, предполагая, что организм будет вести себя надлежащим образом с учетом своих знаний.Такие предположения неприемлемо объективны.
События внутри организма, а также за его пределами можно рассматривать как «раздражители». НО Скиннер, например, считает ошибкой предполагать наличие внутренних стимулов (Evans, 1968, p. 21).
Наблюдаемое поведение является результатом интеграции многих рефлексов. Следовательно, он может иметь свойства, которыми не обладает ни один индивидуальный рефлекс.
Оперантные ответы скорее излучаются, чем вызываются стимулами.Таким образом, тезис S-R рефлекса можно свести к утверждению, что любое поведение функционально зависит от окружающей среды. НО окружающая среда и поведение причинно взаимосвязаны. ДА, взаимное определение , в котором организмы изменяют окружающую среду, которая их контролирует, включено во многие бихевиористские теории.

Организация поведения: цель

Бихевиористы категорически отвергают телеологические объяснения, не отрицая, что поведение имеет целенаправленные характеристики (например,г., настойчивость, гибкость). Эти характеристики учитываются нетелеологически тремя способами, подробно описанными ниже.
Цель — это состояние организма, определяющее взаимосвязь между стимулами и ответами. Цель — это переменная состояния, которая вызвана определенными мотивационными переменными и увеличивает вероятность определенного класса ответов.
Цель можно объяснить как стимулы, которые поддерживаются до тех пор, пока не будут устранены целевым ответом.Поведение демонстрирует настойчивость , потому что различные целевые реакции будут продолжать испускаться до тех пор, пока стимулы не исчезнут. Поведение демонстрирует гибкость , когда новые цели-реакции успешно устраняют стимулы.
Целеустремленность только кажущаяся, а не реальная. Ответы возникают не для достижения будущих целей, а потому, что они были подкреплены в прошлом. Поведение показывает настойчивость из-за периодического подкрепления. Поведение демонстрирует гибкость , потому что многие различные виды ответов могут быть усилены, и, таким образом, организм может обладать большим набором ответов.

Поведенческий туризм | психология | Британника

Бихевиоризм , очень влиятельная академическая школа психологии, которая доминировала в психологической теории в период между двумя мировыми войнами. Классический бихевиоризм, распространенный в первой трети 20 века, был связан исключительно с измеримыми и наблюдаемыми данными и исключал идеи, эмоции и рассмотрение внутреннего умственного опыта и деятельности в целом.В бихевиоризме организм рассматривается как «отвечающий» на условия (стимулы), создаваемые внешней средой и внутренними биологическими процессами.

Подробнее по этой теме

мотивация: Бихевиоризм

Вклад философских и физиологических источников породил несколько этапов эволюции теории мотивации со времен …

Ранее господствовавшая школа мысли, структурализм, понимала психологию как науку о сознании, опыте или разуме; хотя телесные действия не исключались, они считались значимыми в основном в их отношении к ментальным явлениям.Таким образом, характерным методом структурализма был самоанализ — наблюдение и отчет о работе собственного ума.

Ранние формулировки бихевиоризма были реакцией американского психолога Джона Б. Уотсона на интроспективную психологию. В Behaviorism (1924) Уотсон писал, что «бихевиоризм утверждает, что« сознание »не является ни определяемым, ни пригодным для использования понятием; что это просто другое слово для «души» более древних времен. Таким образом, в старой психологии преобладает тонкий вид религиозной философии.Уотсон считал, что бихевиоризм «попытался сделать новый чистый старт в психологии, порвав как с текущими теориями, так и с традиционными концепциями и терминологией» (из Психология с точки зрения бихевиориста , 3-е изд., 1929). Самоанализ должен был быть отброшен; Допустимыми должны были считаться только такие наблюдения, которые могли быть сделаны независимыми наблюдателями одного и того же объекта или события — точно так же, как в физике или химии. Таким образом, психология должна была стать «чисто объективной экспериментальной отраслью естествознания.Какими бы абстрактными ни казались эти предложения, они оказали революционное влияние на современную психологию и социальные науки, а также на наше представление о себе.

Объективистские взгляды Уотсона были предвосхищены многими событиями в истории мысли, а его работы олицетворяли сильные тенденции, которые возникали в биологии и психологии с конца 19 века. Таким образом, желание Уотсона «похоронить субъективный предмет обсуждения» получило широкую поддержку. С начала 1920-х до середины века у У. доминировали методы бихевиоризма.С. психологии и имел широкий международный резонанс. Хотя главные альтернативы бихевиоризму (например, гештальт-психология и психоанализ) отстаивали методы, основанные на экспериментальных данных, даже эти альтернативы соответствовали объективистскому подходу, подчеркивая необходимость объективной проверки экспериментально основанных гипотез.

Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас

Период 1912–30 (примерно) можно назвать периодом классического бихевиоризма.В то время Ватсон был доминирующей фигурой, но вскоре начали работать и многие другие, вносящие свои собственные систематические изменения в развитие программы. Классический бихевиоризм был посвящен доказательству того, что явления, которые ранее считались требующими интроспективного изучения (такие как мышление, образы, эмоции или чувства), могут быть поняты с точки зрения стимула и реакции. Классический бихевиоризм далее характеризовался строгим детерминизмом, основанным на вере в то, что каждая реакция вызывается определенным стимулом.

Производная форма классического бихевиоризма, известная как необихевиоризм, развивалась с 1930 до конца 1940-х годов. При таком подходе психологи попытались перевести общую методологию, предписанную Уотсоном, в детальную, экспериментально обоснованную теорию адаптивного поведения. В эту эпоху доминировали теоретики обучения Кларк Л. Халл и Б. Ф. Скиннер; Идея Скиннера была прямым потомком интеллектуального наследия Уотсона и стала доминирующей в этой области после середины 1950-х годов.Среди других важных бихевиористов были Кеннет В. Спенс, находившийся под влиянием Халла; Нил Миллер, утверждавший, что нейробиология является наиболее продуктивным направлением психологических исследований; когнитивный теоретик Эдвард К. Толмен; и Эдвин Р. Гатри. Толмен и другие осуществили либерализацию строгой бихевиористской доктрины. Позиция по отношению к объективизму оставалась в основном той же самой, даже при признании существования промежуточных (т. Е. Ментальных) переменных, принятии вербальных отчетов и разветвлении в такие области, как восприятие.

Естественным результатом бихевиористской теории была поведенческая терапия, которая приобрела известность после Второй мировой войны и была сосредоточена на изменении наблюдаемого поведения, а не на мыслях и чувствах пациента (как в психоанализе). При таком подходе считается, что эмоциональные проблемы возникают в результате неправильных приобретенных моделей поведения или неспособности научиться эффективным реакциям. Таким образом, цель поведенческой терапии, также известной как модификация поведения, состоит в том, чтобы изменить модели поведения. См. Также кондиционирование.

Бихевиоризм в предложении (особенно хорошее предложение, например, цитата, пословица …)

1. Во-вторых, бихевиоризм считает системным стандартом антимонопольной защиты интеллектуальной собственности.

2. Заслуживает упоминания, материализм здесь бихевиоризм , функция и расчет с точки зрения современного материализма.

3. Те, кто обращает внимание на бихевиоризм в обучении, обычно строят свою деятельность на основе поведенческих целей e.грамм.

4. Исследование мотивации обучения развилось от мотивации бихевиоризма до социальной и культурной мотивации.

5. Бихевиоризм утверждает, что сознание не является ни определенным, ни полезным понятием.

6. Три поколения позитивизма повлияли на классический бихевиоризм (предложениеdict.com), структурную психологию и нео-бихевиоризм соответственно.

7. Фактически, бихевиоризм поставил бы вне закона изучение деятельности человека и заменил бы его физиологией.

8. Начните с различных теорий, Бихевиоризм и Гуманизм объясняют происхождение ненормальной психологии и средств лечения.

9. Бихевиоризм : объективистская и монистическая точка зрения в отношении индивидуальных действий и решений.

10. Но сомнения в значении, которые навязывает бихевиоризм , делают меня невосприимчивым к другим общепринятым абстрактным объектам: свойствам и предложениям.

11. Анализ контраста бихевиоризма , теории творческого конструирования познания и теории универсальной грамматики Хомского все объяснили это с разных точек зрения.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *