Описание типа ЭФЛВ (Бухарин) в психософии
Представители типа ЭФЛВ – жизнерадостные и позитивные люди. Они любят жизнь во всех её проявлениях. Эмоции Бухарина ярко проявляются в его мимике, интонациях, поведении, создавая ему образ непосредственного и доверчивого ребёнка, открытого миру. У Бухарина лучистый взгляд и, как правило, звонкий голос.
ЭФЛВ с большим интересом относится к окружающим людям и к миру в целом. Ему нравится учиться новому. Процесс познания – это то, что неизменно привлекает Бухарина и ценится им. У этого типа часто бывают сомнения в своём интеллекте, несмотря на то, что он многое умеет и знает, и часто делает интересные, нешаблонные умозаключения. В то же время, ЭФЛВ склонен превозносить других умных людей, восхищаться ими без капли зависти. Зависть, мстительность и скрытность вообще не свойственна данному психософскому типу. Это очень искренний человек, и если ему что-то не нравится, то он скажет об этом прямо и громко.
Кроме того, Бухарин восхищается красотой во всех её проявлениях.
Бухарина нельзя назвать мягким человеком, поскольку ему трудно управлять своими эмоциями и подстраиваться под других людей. Несмотря на это, данный тип является одним из самых неконфликтных, поскольку он всегда видит в людях их лучшие стороны. Из-за этого ругаться с кем-то ему неинтересно, гораздо лучше обсудить что-то в доброжелательной обстановке. Другим людям тоже сложно обижаться или злиться на Бухарина, ведь он ведёт себя очень мило и непосредственно.
ЭФЛВ не имеет нужды в том, чтобы доказывать миру свою “крутость”, бороться за место в социуме.
Он делает то, что интересно ему самому, и по-другому не представляет своей жизни. В то же время, Бухарину хочется, чтобы близкие люди разделили с ним его увлечения, так как это мотивирует ЭФЛВ не бросать начатое дело и достигать больших успехов.
Обобщая, можно сказать, что представители типа Бухарин – жизнелюбивые, открытые, любознательные. Им совершенно не свойственно превозносить себя и принижать других, проявлять подлость и зависть. Зато они открыто выражают свою симпатию и восхищение, что неизменно располагает к ним окружающих людей.
Авторка: Надежда Рудницкая
И, чтобы вы могли составить более полноценный образ типа “Бухарин”, рекомендуем ознакомиться с отдельными описаниями его функций (1Э
Типы в психософии: Бухарин (ЭФЛВ)
Бухарин (ЭФЛВ) — это веселые и простые в общении люди, которые ценят маленькие радости повседневной жизни.
Представители типа по психософии Бухарин (ЭФЛВ) умеют радоваться простым вещам и восхищаться тем, что другие считают обычным. Эти люди обожают встречаться с друзьями, смеяться вместе с близкими людьми, способны на самоиронию и по-доброму подшучивают над другими.
Бухарины — люди юморные, они могут быть оптимистами и смеяться над собой и ситуацией даже в тяжелые моменты жизни. Кроме этого, представители типа ЭФЛВ отличаются верностью и преданностью относительно близких людей. Бухарины способны ради друзей и родственников на все — они будут до последнего помогать и спасать дорогих их сердцу людей.
ЭФЛВ — люди, способные на тяжелый физический труд. Обычно Бухарины имеют довольно плотное телосложение и не боятся простой работы по дому: они спокойно могут убраться, помыть полы, приготовить пищу. Юмор людей, относящихся к типу ЭФЛВ, часто связан с материальным миром и является «телесным».
Бухарины любят простые радости: вкусную еду, удовлетворение физических потребностей, долгий и крепкий сон.
Они стараются обставить свою квартиру таким образом, чтобы в ней каждый человек чувствовал себя уютно и по-домашнему.
ЭФЛВ очень часто стесняются высказывать свое мнение по поводу таких областей, как философия, наука или образование. Бухарины часто строят из себя дурачков только для того, чтобы от них не ожидали каких-то глубоких мыслей, при том, что они эти мысли всегда имеют. Часто представители типа ЭФЛВ стесняются спросить пояснения у других людей в случае непонимания, переживая, а что о них подумают.
Хоть ЭФЛВ и не показывают, в душе они очень сильно переживают, если их называют глупыми или невежественными. Часто, чтобы защититься от такой реакции, Бухарины специально производят впечатление недалеких людей, чтобы с помощью этой крайности защититься от критики.
Бухарины – люди скорее ведомые, чем ведущие. Им не нравится решать за себя и других, им приятно, если их ведут за собой сильные и амбициозные личности. За хорошим лидером Бухарин пойдет хоть на край света: как мы уже говорили, представители типа ЭФЛВ очень верны тем людям, с которыми у них установлен эмоциональный контакт.
В ситуациях жизненных сложностей Бухарины не впадают в уныние, и стараются посмеяться над ситуацией и получить удовольствие от самых небольших радостей, таких, как вкусный ужин или хороший секс. Представители типа ЭФЛВ редко бывают амбициозными, они часто довольствуются спокойной и размеренной жизнью в гармонии со своим внутренним миром.
Бухарины — искренние люди, которые с первой минуты общения очаровывают своей открытостью и простотой. Среди Бухариных много рабочих и других людей простых профессий, связанных с физической нагрузкой. ЭФЛВ – прекрасные домохозяйки и верные друзья, которые ценят своих близких и стараются помочь им в повседневных заботах.
Отношения с другими типами:
Агапэ: Руссо (ЭЛФВ)
Полное агапэ: Ленин (ВЛФЭ)
Эрос: Эйнштейн (ЛВЭФ)
Типы в психософии: Бухарин (ЭФЛВ)
Николай Бухарин. Исторический материализм. Система социологии
Николай Бухарин. Исторический материализм. Система социологииНиколай Бухарин
Система социологии
Написано: 1921 г.
Источник: Николай Бухарин «Исторический материализм», International Publishers, 1925 г.
Интернет-версия: Интернет-архив марксистов (marxists.org) 2002 г.
Перевод: Эдвард Кроуфорд
Разметка: Матиас Бизмо
По замыслу автора в русском издании материал оригинальной книги был напечатан двумя разными размерами шрифта. Общее обсуждение, охватывающее всю область, печатается более крупным шрифтом и может быть прочитано без привязки к предмету мелким шрифтом. Более подробные разъяснения по некоторым предметам, включая дополнительные ссылки, были напечатаны мелким шрифтом для использования продвинутыми студентами и читателями.
Введение. Практическое значение социальных наук
а. Общественные науки и требования борьбы рабочего класса
b. Буржуазия и социальные науки
c. Классовый характер социальных наук
d. Почему пролетарская наука выше буржуазной науки
е. Различные социальные науки и социология
f.
Теория исторического материализма как марксистская социология
Глава первая. Причина и цель в социальных науках (причинность и телеология)
а. Единообразие явлений вообще и социальных явлений в частности
б. Природа причинности; Формулировка вопроса
c. Телеология и возражения против телеологии; Имманентная телеология
d. Телеология в социальных науках
e. причинность и телеология; Научные объяснения — это причинные объяснения
Глава вторая. Детерминизм и индетерминизм (необходимость и свободная воля)
а. Вопрос о свободе или несвободе индивидуальной воли
б. Результат индивидуальной воли в неорганизованном обществе
c. Коллективно организованная воля (Результат индивидуальных воль в организованном коммунистическом обществе)
д. Случайность вообще
e. Историческая «Авария»
ф. Историческая необходимость
г. Возможны ли социальные науки? Возможно ли предсказание в этой области?
Глава третья. Диалектический материализм 90 012
а.
Материализм и идеализм в философии; Проблема Объектива
б. Материалистический подход в социальных науках
c. Динамическая точка зрения и связь между явлениями
d. Историческая интерпретация социальных наук
е. Использование противоречий в историческом процессе
f. Теория катастрофических изменений и теория революционных преобразований в социальных науках
Глава четвертая — Общество
а. Концепция агрегатов Логические и реальные агрегаты
b. Общество как реальный агрегат или система
c. Характер социальных отношений
d. Общество и личность; Приоритет общества над личностью
e. Общества в процессе формирования
Глава пятая. Равновесие между обществом и природой
а. Природа как среда общества
b. Отношения между обществом и природой; Процесс производства и воспроизводства
c. Производительные силы; Производительные силы как показатель отношений между обществом и природой
d. Равновесие между природой и обществом; его нарушения и корректировки
e.
Производительные силы как отправная точка социологического анализа.
Глава шестая. Равновесие между элементами общества
а. Связь между различными социальными явлениями; Формулировка вопроса
c. Социальные технологии и экономическая структура общества
d. Очертания надстройки
e. Социальная психология и социальная идеология
ф. Идеологические процессы как дифференцированный труд
г. Значение надстроек
h. Формирующие принципы социальной жизни
я. Типы экономической структуры; Типы различных обществ
j. Противоречивый характер эволюции; Внешнее и внутреннее равновесие общества
Глава седьмая. Нарушение и перестройка социального равновесия 90 012
а. Процесс социальных изменений и производительные силы
b. Производительные силы и общественно-экономическая структура
c. Революция и ее этапы
d. Причина и следствие в переходный период; Причина и следствие в периоды упадка
е.
Эволюция производительных сил и материализация социальных явлений (накопление цивилизации)
Глава восьмая. Классы и классовая борьба
а. Класс, Каста, Призвание
б. Класс Интерес
c. Классовая психология и классовая идеология
d. «Класс сам по себе» и «Класс для себя»
e. Формы относительной солидарности интересов
f. Классовая борьба и классовый мир
г. Классовая борьба и государственная власть
h. Класс, партия, лидеры
i. Классы как инструмент социальной трансформации
j. Бесклассовое общество будущего
Что советский идеолог может рассказать нам о климатическом кризисе
Вмешиваясь в разворачивающуюся катастрофу нашего климатического кризиса, Илон Маск недавно предложил награду в размере 100 миллионов долларов каждому, кто сможет изобрести технологию связывания углерода планетарного масштаба. Повторяя ведущего телеигры, предприниматель-миллиардер объявил, что «это четырехлетнее глобальное соревнование приглашает новаторов и команды из любой точки планеты создавать и демонстрировать решения, которые могут вытягивать углекислый газ прямо из атмосферы или океанов, а также надежно изолировать его».
Необходимость секвестрации углерода неопровержима, но предложение Маска предполагает, что только технологические решения могут спасти человечество от глобального потепления. Чего он не понимает, так это того, что для предотвращения климатической катастрофы необходимо, чтобы любые технологические решения сопровождались полномасштабной культурной и социальной революцией в том, как мы понимаем наше отношение к миру природы. Без преобразования капиталистических общественных отношений нас всегда будут настигать планетарные границы.
В основе своей опора миллиардера на мотив прибыли обнаруживает противоречие с попытками противостоять климатическому кризису внутри капитализма. В своей исключительной зависимости от технологического решения правящий класс в данном случае продвигает самую вульгарную форму технологического детерминизма, или веру в то, что технология определяет развитие общества и его культуры и, следовательно, является ключом к его освобождению.
Этот поворот к открытому технологическому детерминизму внутри капитализма довольно парадоксален, если принять во внимание нападки западных критиков на социалистическую теорию во время и сразу после холодной войны. В то время воины холодной войны, особенно в социальных науках, вели длительные дебаты о «технологическом детерминизме» марксистской, а значит, и советской мысли. Вырвав из контекста цитаты Маркса и других коммунистов, они утверждали, что социалистическая теория рассматривает мир природы и его ресурсы не более чем как основу для построения технологически развитой социалистической утопии.
Затем они использовали этот редукционистский взгляд на социализм, чтобы предположить, что свободные рынки, а не централизованно планируемая экономика, лучше подходят для решения социальных, экономических и культурных проблем, поскольку конкуренция может стимулировать решение потенциально пагубных социальных и экономических проблем, таких как стихийные бедствия и экономический коллапс.
Этот взгляд на марксистский технологический детерминизм наиболее ярко проявился в так называемой «тоталитарной» историографии СССР. Основная идея тоталитарной школы состоит в том, что СССР был партийным государством, стремящимся к идеологической однородности, и что из-за своей марксистской приверженности он рассматривал технологии как панацею от своих экономических, социальных и политических проблем. В бесчисленных монографиях уничтожение природы (Аральское море), ядерная катастрофа (Чернобыль) и дрянная генетика (лысенковщина) изображались как неизбежные в самопровозглашенном марксистском государстве, где власть принимать решения принадлежала исключительно партийному аппарату, легитимировавшему себя через монополизация интерпретаций марксистского учения. 9« социалистическое строительство». Известные историки науки, такие как Александр Вучинич и Лорен Грэм, утверждали, что СССР продвигал исключительно строго утилитаристский взгляд на естествознание и технологию, который делал упор на прикладную или практическую науку, а не на «чистую» науку.
Однако спустя тридцать лет после окончания холодной войны вновь возродился интерес к проектам социализма и коммунизма. Новая геологическая эпоха, в которой мы живем, — антропоцен — побуждает людей во всем мире исследовать альтернативные отношения между природой и человечеством и подвергать сомнению утверждения инструментальных и деструктивных тенденций, присущих социализму. Концепция антропоцена, впервые предложенная химиком Полом Крутценом и экологом Юджином Штёрмером в 2000 году, объясняет, что человечество стало самостоятельной геологической силой, переведя нас из голоцена в новую геологическую эпоху.
В политической сфере социализм, коммунизм и анархизм вернулись в силу как жизнеспособные народные альтернативы капитализму, который в наше время после окончания холодной войны, несомненно, несет наибольшую ответственность за формирование нынешних отношений человечества с миром природы. Однако одно из многих препятствий, с которыми сегодня сталкиваются левые, связано с переформулированием аргументов времен холодной войны, которые обвиняют СССР — крупнейший антикапиталистический социальный эксперимент — в явной экологической неудаче.
Пока бытует мнение, что СССР совершил «экоцид» из-за слепой веры в технологический прогресс, многих не убеждает социалистическая альтернатива.
Теория покойного большевистского идеолога Николая Бухарина предлагает одно из средств демонстрации того, что марксизм — это миры, отличные от любого подобного технологического детерминизма. Вместо того, что я называю «близорукостью» капитализма — который ищет единственные источники и решения климатического кризиса — Бухарин сформулировал идею «равновесия», подчеркнув важность баланса между обществом, технологией и природой. Проще говоря, Бухарин напоминает нам, что революция должна быть не только экономической, политической, культурной и экологической, но и социальной. Поэтому, отмечая день рождения Бухарина, я утверждаю, что его идеи предлагают огромную пищу для размышлений, поскольку мы пытаемся учитывать весь масштаб революции, необходимой для перехода к нашему энергетическому переходу и технологическим инновациям.
Когда историки изучают экологический послужной список Советского Союза, они неизбежно натыкаются на понятие технологического детерминизма как на объяснение того, как государственный социализм так основательно опустошил землю, за которой ухаживал.
Реальные экологические и человеческие издержки коллективизации и индустриализации в советской истории, если смотреть через и без того враждебную линзу, привели к дискурсу, который туманно представлял марксизм и рациональное использование окружающей среды как несовместимые.
Во многих книгах по экологической истории СССР на первый план выдвигаются такие слова, как «дочернобыльский», «сломанный», «потревоженный» или «завоеванный», если использовать катастрофу для периодизации социалистической истории или резко описывать отношение государства к природе. Начав с антисоветской позиции, они пришли к выводу, что СССР уникальным образом стремился к технологическим решениям своих системных и структурных проблем, что всегда происходило за счет здоровья окружающей среды.
В течение многих лет либеральные и консервативные критики, такие как Джеффри Сакс, повторяли одну и ту же идею в различных формах, отвергая социализм как альтернативную систему для борьбы с проблемами изменения климата и социального неравенства.
Тем не менее, осуждая социализм, основанный на технологических проектах, которые в конечном итоге были направлены на повышение уровня жизни советских граждан и индустриализацию страны, игнорируются запутанные теоретические традиции марксистской социологии, отстаивавшей более экологический взгляд на мир, в котором мы живем. По сути, Николай Бухарин — один из выдающихся большевистских теоретиков — экстраполировал из Маркса точку зрения о том, что человеческие общества стремятся жить в равновесии с силами природы.
Центральное место в бухаринском марксизме занимает идея равновесия. В начале 20-го века относительное место социологии, зарождающейся области социальных наук, оставалось неопределенным в марксистских кругах — в напряженности, которая сохраняется и сегодня. В эпоху Бухарина Ленин и другие утверждали, что марксизм в той мере, в какой он давал теорию социальной формации (базиса/надстройки), является по своей сути диалектической социологической системой — единственной социологической системой.
На самом деле Ленин не любил термин «социология», потому что считал, что он предполагает возможность недиалектического способа понимания исторического развития. Бухарин, с другой стороны, ценил новые социологические теории, исходившие из таких мест, как Вена, даже если он в конечном счете соглашался с Лениным в превосходстве социологического метода Маркса.
Вместо того, чтобы отвергнуть возникающую область, Бухарин стремился соединить новые социологические теории с марксизмом, обеспечив материальную основу для диалектики. Он утверждал, что если диалектика утверждает, что все вещи находятся в движении, движимые конфликтом и противоречием, внутренним для данной системы, то существующий марксизм, включая работы самого Маркса, не смог дать причинного объяснения движения за пределами абстракции.
Бухарин спрашивал: какие материальные силы двигают диалектику? В качестве ответа он продвигал идею «механистического материализма», своего рода экологии общества, которая видит все вещи, людей и идеи в постоянном отношении друг к другу, подобно ряду зубчатых колес.
По Бухарину, все системы стремятся к равновесию — уравновешиванию природы, общества и идей, — и это стремление к достижению равновесия и есть то, что переводит диалектический процесс с одной стадии на другую.
Выходя за рамки грубого понимания базиса и надстройки, Бухарин стремился дать более глубокий анализ надстройки, утверждая, что «взаимоотношение между средой и системой есть та величина, которая определяет, в конечном счете, движение любой системы». Равновесие всегда нарушается — диалектика всегда в движении — и может быть восстановлено только путем приспособления всей системы или революции. В этой более широкой экстраполяции марксизма подразумевается идея о том, что марксистская теория открыта и восприимчива к новаторским теориям, а не догматична и статична.
В своей рукописи 1921 года « Исторический материализм: система социологии » Бухарин писал, что «человек никогда не может убежать от природы, и даже когда он «управляет» природой, он просто использует законы природы в своих целях».
». Он продолжал демонстрировать, что сбалансированные отношения между природой и обществом, измеримые с помощью технологий, лежат в основе метода социологии, определяемого как исторический материализм. В теории технология выступает не как панацея от проблем, а как отражение социального, культурного и политического здоровья социального организма.
Чтобы связать это с нашим настоящим случаем, мы заканчиваем тем, что Илон Маск предлагает награду за технологию улавливания углерода, потому что наше общество и культура, определяемые индивидуализированными и отчужденными отношениями с природой, не предоставляют других стимулов для такого технологического развития. в противном случае. Даже на краю пропасти экологической катастрофы мы полагаемся на мотив прибыли, чтобы изобретать, потому что мы не можем понять альтернативный мотив.
С первых дней большевизма Бухарин был верным сторонником и теоретиком марксизма-ленинизма. Он приобрел известность как партийный деятель, оказав влияние на собственные идеи Ленина в 1999 г.
0115 Империализм, высшая стадия капитализма и помощь Сталину в написании его самой известной теоретической работы «Марксизм и национальный вопрос». Его сила действительно заключалась в теории, а не в политике; он был соавтором официального «начального учебника коммунистических знаний» СССР, Азбука коммунизма (1920), а также теоретической защиты новой экономической политики и теоретического объяснения сталинского «Социализма в одной стране» (1924). защищаться от антикоммунистической критики советской национальной политики. Но Исторический материализм , несомненно, был его самым личным и новаторским теоретическим произведением.
Бухарин всей душой верил, что марксизм есть наука, способная к разработке и экстраполяции, а значит, нужно крепко усвоить ее, чтобы понять на практике. В его системе социологии технология демонстрирует баланс социальных и природных сил, а это означает, что отсутствие технологического развития указывает на несостоятельность общества, в то время как неадекватная среда не может способствовать развитию общества, необходимого для развития технологий.
Другими словами, можно представить общество, природу и технику как три колеса в шестеренке, каждое из которых помогает вращаться друг другу. Далекая от всякого рода детерминизма, теория Бухарина способствовала постоянному стремлению к равновесию между этими силами.
Эта система социологии подразумевает, что любое движение одной из трех сил (общества, природы, технологии) требует движения и других. Бухарин представил три примера сценариев неравновесия, чтобы проиллюстрировать свою точку зрения. Во-первых, если обществу приходится тратить все свое рабочее время на удовлетворение основных потребностей, то существует баланс между потреблением и производством, который запрещает расширение продуктов и технологий — инновации страдают, но общество остается сытым. Во-вторых, если, с другой стороны, общество переезжает в место с избытком ресурсов, оно неизбежно изобретает новые инструменты и методы добычи — страдает окружающая среда, а выигрывают технологии.
Наконец, и это наиболее показательно, если общество должно работать в два раза больше, чтобы производить, если оно населяет нездоровую среду, часть его численности и изобретательности вымрет, и общество должно приспособиться к «все более и более узкому» стандарту.
жизни. Как полагает Бухарин,
Предположим далее, что высокоразвитое общество, с богатой «духовной культурой», с самыми разнообразными потребностями, бесконечным числом различных отраслей производства, с полным расцветом «искусств и наук», вдруг с трудом удовлетворяет свои потребности… производство свернется, жизненный уровень понизится, цветущие «искусства и науки» зачахнут; умственная жизнь обеднеет; общество, если только это понижение его уровня не является результатом только временных причин, будет «варваризировано», уснет.
Антропоцен, начавшийся с расширением разрыва в богатстве и более глубоким отчуждением от способа производства, предполагает, что мы вступаем в агонию этого третьего сценария. И изменение климата не временное — оно угрожает нашей долгосрочной способности поддерживать здоровую планету, способную обеспечить всех.
Сегодня, продолжая наш путь (сценарий 3), мы подошли к критической точке экологического кризиса, когда миллионные доли углерода в атмосфере быстро превышают точки политического действия, активируются новые планетарные циклы обратной связи и пропорционально увеличиваются климатические катастрофы.
В условиях нашей нынешней неолиберальной капиталистической системы загрязнение океана и воздуха, урбанизация и растущая утрата биоразнообразия делают невозможным удовлетворение потребностей растущего населения.
Чтобы было ясно, проблема не в росте населения, как многие утверждают, а в неспособности капитализма сопоставить его с ответственным использованием ресурсов и технологическими инновациями, основанными на охране окружающей среды. Вместо того, чтобы признать провалы нынешней системы — неспособность капитализма поддерживать равновесие — Илоны Маски всего мира выступают за адаптацию к этому сценарию и предлагают награды за технологические прорывы, чтобы избежать необходимости демонтировать капитализм. Поскольку колоколообразная кривая выбросов CO2 продолжает расти, капитал решил связать наши конечности и столкнуть нас с обрыва.
Внимание к равновесию Бухарина предлагает нам более надежный выход из этого свободного падения. Первым шагом к диагностике нашего «похмелья голоцена» является признание того, что неадекватность нашей технологической и социальной инфраструктуры для борьбы с изменением климата является частью самовоспроизводящегося цикла, поддерживающего дисбаланс между обществом, технологиями и природой.
Действительно, в течение некоторого времени в истории нашего вида баланс сил постепенно нарушался.
Даже самые благонамеренные ученые виновны в том, что сосредотачиваются на единичных причинах сложной системы, находящейся в неравновесии — как видно из продолжающихся споров о фактической дате начала антропоцена, где три доминирующие точки зрения соперничают за объяснительный авторитет. Первый, продвигаемый Марком Маслином, утверждает, что заметные изменения в выбросах CO2 начались с европейской колонизацией Америки в 16 веке: когда колонизаторы истребляли коренное население, многие из земель, которые они ранее возделывали, вернулись в свое естественное лесное состояние, что привело к к заметному снижению содержания углекислого газа в атмосфере.
Это объяснение возлагает бремя ответственности на доиндустриальные экологические последствия империализма. Тем не менее, другие ученые утверждают, что люди стали геологической силой во время промышленной революции 18 и 19 веков, рассматривая технологии как отколовшуюся часть равновесия.
Именно тогда успех таких машин, как паровой двигатель, прядильная машина «Дженни» и хлопкоочиститель, среди прочего, потребовал увеличения требований к миру природы и увеличения населения, которое снежным комом переросло в одержимость ростом.
Альтернативной отправной точкой для антропоцена, и наиболее широко принятой, является период после Второй мировой войны — «Великое ускорение», — когда выбросы CO2 от личных автомобилей и других потребительских товаров резко возросли. В данном случае рост населения (бумеры) и применение массового производства ко всем формам потребительской культуры активизировали социальную приверженность свободному предпринимательству и рынку. Индивидуальная инициатива и частная собственность — американская модель — стали эталоном, по которому мы измеряли здоровье общества. Здесь социальная составляющая треугольника усилила использование существующих технологий до безукоризненного уровня.
Общим для этих трех вариантов является то, что они выделяют переменную в уравнении Бухарина, чтобы приписать единственного виновника — окружающую среду, технологию или общество.
Близорукость капитализма оказывается неспособной понять корень антропоцена как видового явления, в котором само существование социальных формаций порождало все более трудные попытки поддерживать равновесие. Все эти объяснения можно считать верными, если их понимать в отношении, а не в изоляции. Таким образом, нам не следует зацикливаться на том, чтобы указать единственную дату или эпоху, и больше сосредоточиться на рассмотрении антропоцена как долгосрочного исторического периода.0115 процесс , включающий наши постоянно развивающиеся технологии, социальные отношения и отношение к миру природы.
Такая сосредоточенность на процессе прекрасно согласуется с зарождающейся историей капитализма. Но в культуре, ориентированной на единичную причинность, решения также принимают обывательские формы. В случае с инициативой Маска по секвестрации углерода чисто технологическое решение представлено как панацея от нашего климатического кризиса — блаженно игнорируя любое представление о коренном изменении нашей промышленной культуры, привычек потребления и социальных отношений.
Мы находимся в точке, где технологический детерминизм, когда-то приравненный к марксизму, является зеркальным отражением капитализма.
В качестве альтернативы такого рода детерминизму Бухарин утверждает, что «социальная технология» — то есть общество вместе с своей техникой — должны приспосабливаться к меняющейся среде. Бремя ответственности за решение проблемы изменения климата лежит на двух несовершенных звеньях, не реагирующих на метаморфозы природы. Чтобы восстановить здоровые отношения с природой, нам нужна полная реструктуризация технологий социальных отношений и в планетарном масштабе, обещание, частично признанное в Новом зеленом курсе.
Но даже несмотря на то, что радикальные реформы, предусмотренные в «Новом зеленом курсе», направлены на то, чтобы инициировать технологический переход к возобновляемым источникам энергии, в целом они не соответствуют революционным преобразованиям, необходимым для устранения нашего нынешнего дисбаланса. Коммодификация природных источников энергии в виде солнца и ветра никак не меняет того, как общество рассматривает природу как нечто, подчиняющееся нашей воле.
Как утверждает историк Уильям Кронон, даже то, что мы считаем «дикой природой», социально сконструировано, и мы счастливы делать вид, что неосвоенные земли не затронуты нашим загрязнением. Это не говоря уже о по существу империалистической динамике, которая по-прежнему будет сохраняться — или даже уточняться — между Глобальным Севером и Югом, с точки зрения того, что многие наброски Зеленого Нового курса оставляют за кадром. У нас нет времени на реформы, только революции, причем в глобальном масштабе проблемы перед нами стоят.
Теория Бухарина применялась к аргументам его времени о том, что один винтик в машине можно ускорить, не меняя других. Исторический материализм был скромной защитой ленинской новой экономической политики (НЭП), которая, грубо говоря, признавала, что темпы социальных преобразований и революции не были и не могли происходить так быстро, как предполагали большевики, без огромных затрат для природы. и технологии.
Восстановить советскую экономику и общество после Гражданской войны (1917-1922), Ленин понял, что государство должно допускать мелкие формы торговли и мелкого капитализма.
Бухарин и Ленин пришли к пониманию, что нарушение баланса между природой-обществом-техникой путем форсирования преобразования одного сверху имело бы тяжелые последствия для двух других. Вместо этого НЭП стремился восстановить социальную инфраструктуру, утраченную во время войны, чтобы общество могло добраться до точки, когда у него будет свободное время и возможность самостоятельно изобретать и продвигать новые технологии.
Именно такая вера в равновесие и привела Бухарина к неприятностям. Позже, когда Сталин поставил СССР на путь коллективизации и быстрой индустриализации, Бухарин проповедовал осторожность, предпочитая умеренность силе. Его готовность заниматься уязвимыми аспектами марксистской теории вызвала недовольство сталинских идеологов, проповедовавших более строгую догматическую линию. Оппозиция Бухарина сталинизму в конце концов привела к его понижению в должности, но пока он был жив, старые большевики считали его неотъемлемым мыслителем движения и возможной альтернативой Сталину.
В конце концов, сталинская власть и культ личности успешно заклеймили Бухарина предателем и «правым оппозиционером», за что он был арестован и предан показательному суду — самому громкому в советской истории. Архивные данные указывают на применение силы для получения признания, но даже в таких условиях интеллект Бухарина обходил прямое признание вины, заявляя вместо этого в своей заключительной речи: «Было много конкретных вещей, которых я не мог знать и которые Я на самом деле не знал, но… это не снимает с меня ответственности». Последний пункт указывает на то, что, хотя Бухарин и верил в свою невиновность, он понимал, что его суд необходим для пути СССР к социализму.
Если и было что-то, во что Бухарин верил больше, чем научный социализм, так это праведные намерения большевистского проекта. К сожалению, ко времени его суда и казни независимое мышление было вычищено из партии и заменено лояльностью к Сталину.
В этот 133-й день рождения Бухарина, когда современные капиталистические бароны, такие как Илон Маск, стремятся заплатить за технологические решения климатического кризиса, нам было бы хорошо помнить о его готовности развивать марксистскую мысль и его акценте на равновесии.
Как он сказал в начале Исторический материализм , «было бы странно, если бы марксистская теория вечно стояла на месте».
Несмотря на технологические успехи и неудачи СССР — и разгром марксистской теории в период холодной войны — социализм не приписывает технологии определяющую детерминированную роль. Если и есть какой-то важный вывод из «Исторического материализма» Бухарина, то он состоит в том, что, чтобы противостоять политическим, экономическим, социальным и экологическим проблемам, с которыми мы сталкиваемся, мы должны видеть, что их исторические причины взаимосвязаны и сложны, а не телеологичны.
В антропоцене (или капиталоцене) нам необходимо вернуть идею равновесия, чтобы переосмыслить наше историческое отношение к природе как взаимозависимое с технологией и друг с другом. Нужная нам революция исходит не из кошелька капиталистического технократа, а из низового социального и культурного отказа от товарной формы природы, краха дуалистического взгляда на природу как на нечто внешнее по отношению к нам.