что это, как он проявляется в семейных отношениях
Что заставляет женщин испытывать жалость и даже более глубокие чувства к мужчинам с плохой репутацией, тиранам и деспотам? Сергей Шевцов-Ланг разбирается в психологическом феномене.
Редакция сайта
Теги:
Мужья тираны
Стокгольмский синдром
Стокгольмский синдром – термин, которым обозначают позитивные эмоциональные отношения между жертвой и агрессором. Еще десятилетие назад этот психологический феномен рассматривался лишь в призме взаимоотношений преступников и их заложников. В наши дни данный термин широко распространен и в контексте семейных взаимоотношений, именно он объясняет поведение женщин, которые терпят физическое насилие от мужей. В чем суть «бытового» стокгольмского синдрома, и как разорвать тесную связь с супругом-тираном?
Тесная связь
К сожалению, подобные взаимоотношения встречаются и в семейной жизни. В них, как правило, жена является жертвой, а муж – «преступником». Однако нередко стокгольмский синдром проявляется и в отношениях родители-дети. При этом данным психологическим расстройством может страдать как ребенок, так и родители, находящиеся под гнетом властных детей.Причины формирования
Психологи отмечают, что в 80% случаях «бытовой» стокгольмский синдром возникает у людей с определенным типом мышления. Большинство женщин со стокгольмским синдромом находятся в так называемой позиции жертвы. Они ощущают себя магнитом, притягивающим неприятности, видят мир в негативных тонах. При этом, если другие женщины пытаются бороться за свое счастье, то в данном случае представительницы слабого пола уверены, что большего они не заслуживают. Их участь – быть смиренными и терпеть агрессию мужа. В 90% подобное мироощущение – результат поведения родителей. Они были либо чрезмерно критичны к ребенку, даже в том случае, когда он явно старался угодить им, либо уделяли ему мало внимания и заставляли чувствовать себя ненужным.
Борьба с синдромом
Истории известно много случаев, когда заложники закрывали своим телом преступников от пули, и даже сбегали вместе с ними.
В семейных взаимоотношениях стокгольмский синдром сводится к тому, что искалеченная женщина либо оправдывает поведение мужа, ища причину его агрессии в себе, либо тщательно скрывает от окружающих его поступки. Большинство женщин со стокгольмским синдромом до конца жизни пытаются приспособиться к своему обидчику. И даже если к ним на помощь приходят родные люди, продолжают действовать вопреки собственным интересам и всячески мешают своему «освобождению» от мужа-тирана. Женщина должна сама осознать безрассудность своего поведения. И в этом ей может помочь психолог. Он проведет терапию, поможет заглянуть внутрь себя, чтобы найти и вырвать корни жертвенности. Зачастую, женщины терпящие насилие своих мужей, также несчастливы в других сферах жизни. Они играют, как говорят в простонародье, роль «подушки для битья», а это далеко не самая правильная жизненная позиция.
Текст: Сергей Шевцов-Ланг
Что такое стокгольмский синдром | Купрум
Героиню сериала «Игра престолов» Дейенерис родной брат насильно выдал замуж за человека, с которым они во всех смыслах говорили на разных языках, — кхала Дрого.
Кхал насиловал свою жену, она была вынуждена подчиняться. Но по мере развития отношений Дейенерис научилась с ним общаться, полюбила его, радовалась его военным победам и казни брата, попыталась спасти Дрого жизнь ценой своей собственной. Это яркий пример стокгольмского синдрома, о причинах и проявлениях которого мы поговорили с гештальт-консультантом, врачом-психиатром Алексеем Фламиновым.
Энциклопедия Britannica описывает стокгольмский синдром как психологическую реакцию, при которой заложники начинают отождествлять себя с похитителями, их ценностями и требованиями, перестают оказывать сопротивление, подчиняются и даже могут привязываться.
Синдром получил такое название после ограбления стокгольмского банка в 1973 году. Четверо сотрудников несколько дней находились в заложниках, причем некоторые из них начали сочувствовать и доверять похитителям, не были готовы давать показания и даже стали собирать деньги на адвоката.
Как объяснил Фламинов, стокгольмский синдром — это частный случай синдрома жертвы (для него характерны чувство беспомощности и неспособность брать на себя ответственность за ситуацию), результат психологической защиты, которая называется реактивным образованием.
О нем говорят, когда во взаимоотношениях небезопасно, ситуация кажется безвыходной, — и чтобы сохранить психику и жизнь, человек не может проявлять ответную агрессию. Более выгодной становится другая стратегия — примкнуть к агрессору, встать на его сторону. «Находиться по другую сторону баррикад становится невозможно, страшно, небезопасно, очень травматично, энергозатратно, и психика ищет какой-то способ снизить градус напряжения. А поскольку эта защита критически важна для выживания, она закрепляется достаточно прочно и быстро, и на изменения требуется время».
Этапы развития:
- Эмоциональное потрясение. При контакте с агрессией возникает стресс или даже шок.
- Депривация. Потенциальная жертва проводит с агрессором много времени или даже какое-то время пребывает в изоляции.
- Импринтинг. По такому принципу живут новорожденные дети: в незнакомом, враждебном мире они прежде всего знакомятся с мамой и быстро начинают испытывать безусловную любовь.
После сильного стресса взрослые люди могут точно так же почувствовать привязанность к первому человеку, который проявит по отношению к ним заботу. - Жесткие правила игры и внешняя угроза. Жизнь жертвы зависит от действий и решений агрессора, поэтому человек вынужден подчиняться. А также над агрессором висит дамоклов меч — близкое окружение, правозащитные организации, правоохранительные органы. И поскольку жертва со временем начинает идентифицировать проблемы агрессора с собой, такая внешняя угроза становится врагом и катализатором для возникновения сочувствия.
- Незавершенный гештальт — даже после выхода из деструктивных взаимоотношений пострадавшие могут испытывать симпатию к агрессорам.
После сильного стресса взрослые люди могут точно так же почувствовать привязанность к первому человеку, который проявит по отношению к ним заботу.Основная причина возникновения стокгольмского синдрома — творческая адаптация психики к некомфортным условиям. Причем это происходит как в ситуации с захватом заложников, так и в результате воспитания. Например, если ребенок рождается в семье, где коммуникация выстроена через насилие, ему приходится привыкать к такой модели поведения.
Стокгольмский синдром проявляется не только во взаимоотношениях «заложник — похититель», но и в случае абьюзивных отношений, особенно если жертву похитили и насильно внедрили в какие-либо отношения (например, при краже невесты — распространенном обычае на Ближнем Востоке).
По словам Фламинова, в абьюзивных отношениях «люди могут жить вместе добровольно, но единственный язык, который они знают и на котором они умеют разговаривать, — это насилие, это быть жертвой и быть агрессором. Это уже некоторый „хронический“ стокгольмский синдром, ведь такие люди не знают, как выстраивать отношения иначе, быстро адаптируются к агрессорам, умеют с ними общаться».
Однако выйти из токсичных отношений не всегда возможно. «У ребенка вообще нет возможности поменять условия вокруг себя, он полностью зависим от родителей, поэтому он перенимает родительские ценности и в целях сохранения безопасности начинает с ними ассоциироваться.
У ребенка в таком случае даже нет шанса отказаться следовать родительскому паттерну, ведь на другом языке с ним никто не разговаривает».
Бытовой стокгольмский синдром возникает на фоне жесткого обращения, разницы в силе и возможностях сторон, других обстоятельств. Причем агрессор приносит не только страдания, но и позитивные подкрепления (именно «хорошей стороной» так дорожат пострадавшие) — это покупка сладостей и игрушек детям, похвала или премия от руководства, фаза медового месяца в любовных отношениях.
Может развиваться стокгольмский синдром и в профессиональной сфере. Например, когда начальник унижает подчиненных, но кто-то из коллектива оправдывает его поведение большой нагрузкой и усталостью и вообще тем, что он хороший человек. Другой пример — профессиональный спорт, когда жестокость и эмоциональное насилие со стороны тренера воспринимается как эффективная тренировка, которую нужно вытерпеть.
Некоторые «симптомы» синдрома напоминают посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР):
- недоверие;
- ощущение нереальности;
- флешбэки;
- утрата способности получать удовольствие от привычных вещей и событий;
- раздражительность;
- ночные кошмары;
- нарушения концентрации.
А также у стокгольмского синдрома есть характерные признаки:
- отказ от освобождения;
- отрицательные переживания по отношению к друзьям, семье или властям, которые пытаются «изъять» человека из ситуации;
- возникновение привязанности к агрессору и поддержка его поведения.
Поскольку ответная агрессия опасна, а чувство страха невыносимо, человек в зависимой позиции подавляет эти эмоции, смещает их на «более безопасных» людей. Например, в семье, где младшему ребенку уделяют значительно больше внимания и любви, старший может выражать раздражение и обиду в форме гипертрофированной заботы. Главная задача человека — убедить других в том, что его чувства настоящие, что все хорошо, как можно ярче это демонстрировать. Это попытка получить безопасность. При этом агрессия все равно может вырываться на поверхность — чересчур сильные объятия, «случайные» травмы, «не вовремя» закончившиеся сладости или поломанные игрушки.
По словам Фламинова, «в нездоровых взаимоотношениях невозможно добиться истинной безопасности, возникает только иллюзия контроля над ситуацией. А это значит, что всегда сохраняется риск. Потакание агрессору и демонстрация активной привязанности снижает шанс агрессии и защищает психику, но не выводит человека из зависимого положения. Жертва полностью зависит от решения агрессора. Причем сегодня ему может понравиться поведение жертвы, а завтра — уже нет. И тогда насилие возобновится.
Более того, даже после выхода из такой модели сохраняется риск, что человек останется в той же позиции, продолжит искать именно такие отношения. Причем бессознательно своим поведением человек будет привлекать именно таких агрессоров, чем и будет подтверждать свои взгляды. Это своеобразный „мазохистический фильтр“, общество, которое человек создает вокруг себя, — игнорирует людей с другим поведением, воспринимает их как нечто недоступное, непонятное, скучное и даже опасное.
Ведь все доступные ему механизмы заточены исключительно под агрессивную среду».
По словам Фламинова, абьюзивные отношения часто строятся по определенной модели, которая называется треугольником Карпмана. В ней есть три роли: агрессор, жертва и спасатель. Причем из-за длительного угнетения и издевательства пострадавшая сторона может терять свою идентичность, переставать воспринимать себя как отдельную личность и даже оправдывать действия агрессора.
«Каждый раз, когда кто-то пытается помочь жертве, он вступает в эти отношения, из которых на самом деле никто не хочет спасаться. В такой ситуации просто нужен третий элемент, чтобы отношения продолжали функционировать. „Спасать“ может полицейский, врач, друг, знакомая пара, организация или государство. Но если участников отношений все устраивает, в них могут кратковременно поменяться роли, но в какой-то момент все „нормализуется“».
Поскольку полностью исключить риск попадания в такие отношения невозможно, можно попытаться вывести человека из них.
Однако это сработает только в моменте, ведь человек расстанется с одним конкретным агрессором. Причем, вероятно, он будет сопротивляться. Также нужно понимать, что «причинение» помощи может закончиться прекращением общения, есть риск остаться для человека врагом на всю жизнь.
Самая эффективная помощь — информационная: делиться с человеком своими переживаниями и мыслями, объяснять, как вы видите ситуацию. Важно выслушать пострадавших, можно задавать наводящие вопросы, но не нужно давать комментарии, особенно осуждающие (выставлять обидчика злодеем тоже нельзя — его обязательно начнут защищать). Можно подтолкнуть человека к размышлениям и предложить психотерапию, но не нужно давать непрошенных советов или давить.
Нужно быть готовыми к тому, что человек никуда не пойдет, и не требовать этого от него. «Как бы человек ни жаловался, пока он сам не решит, что находится в опасности, и не обратится за помощью, сделать что-либо очень сложно», — объяснил Фламинов.
А если человек обращается за помощью сам, нужно уточнить и максимально конкретизировать, как ему помочь, но не навязывать свою волю.
Могут ли перенесшие ДВ перенять стокгольмский синдром?
Психологи придумали термин «Стокгольмский синдром» в 1973 году, чтобы помочь объяснить ситуацию с заложниками, в которой сбежавший заключенный держал четырех сотрудников в плену в стокгольмском банке в течение пяти дней. Ко второму дню заложники стали враждебно относиться к переговорщикам полиции. Когда их освободили, они защитили своего похитителя от расстрела полицией, в конечном итоге помогая собрать деньги для его фонда защиты.
Через год Пэтти Херст похитили. Внучка газетного магната Уильяма Рэндольфа Херста, Пэтти более года удерживалась Симбионистской армией возлияний и за это время начала помогать им совершать вооруженные ограбления. Ее часто называют хрестоматийным примером стокгольмского синдрома.
«Стокгольмский синдром описывает сильную и любящую связь, которую люди, которые угнетены, развивают со своими угнетателями», — объясняет Пол Хокемейер, психотерапевт, лицензированный брачный и семейный терапевт и сертифицированный специалист по клинической травме.
Он называет это «еще одним проявлением привязанности к травме», имея в виду, что переживший насилие становится неспособным оставить своего обидчика или рассматривать его как враждебных агрессоров, которыми он на самом деле и является.
DomesticShelters.org: Трудно представить, что жертва жестокого обращения может испытывать сочувствие к своему обидчику — почему это иногда происходит?
Hokemeyer: Хотя существует несколько теорий, объясняющих это явление, в основе каждой из них лежит признание того, что люди созданы для выживания. Они невероятно устойчивы и адаптируются к окружающей среде. Вместо того, чтобы погружаться во все возрастающий цикл насилия, они сознательно и бессознательно находят способы деэскалации и разрешения конфликта. В самом общем смысле это рассматривается как капитуляция ради победы. Жертва уступает источнику насилия и присоединяется к нему. При этом они чувствуют себя защищенными своим обидчиком, а не враждебно настроенными по отношению к нему.
DS.org: Является ли Стокгольмский синдром тактикой, используемой агрессорами, чтобы получить больше власти и контроля над своими жертвами?
Hokemeyer: Я рассматриваю это скорее как невероятно эффективную тактику выживания, которую неосознанно разрабатывают [некоторые] выжившие. Хотя он далек от совершенства, он снижает напряженность ситуации и позволяет выжившему… сформулировать план побега. Так что в этом смысле это игра власти. Это дает возможность выжившим найти точку опоры в хаосе, а не быть полностью уничтоженными несправедливостью ситуации, в которой они оказались.
DS.org: Труднее ли избежать жестокого обращения, если жертва страдает стокгольмским синдромом?
Hokemeyer: На первый взгляд это нелогично, но стокгольмский синдром дает выжившим временное облегчение, которое со временем они могут использовать, чтобы безопасно и навсегда избавиться от обидчика.
Однако для этого они должны связаться с кем-то, кто не входит в их отношения с обидчиком, чтобы выйти из этого, а также верить, что их ждет лучшая жизнь. Это невероятно сложная задача, хотя и далеко не невыполнимая.
У переживших стокгольмский синдром есть три двери, через которые они могут пройти на свободу. Первая – это дверь искаженной реальности. Они должны протолкнуть ложное чувство любви. Затем они должны пройти через дверь ужаса, которая представлена потенциальным уничтожением от рук их обидчика. Наконец, они должны пройти через дверь веры и верить, что их ждет лучший мир. Я был свидетелем успеха в этих переходах снова и снова, поэтому я знаю, что это достижимая цель.
Ваша поддержка каждый день дает надежду и помощь жертвам домашнего насилия.
Пожертвовать
DS.org: Если вы в настоящее время находитесь с жестоким партнером и признаете в себе некоторые признаки Стокгольмского синдрома, или если вы друг или любимый человек жертвы и видите признаки в нем или она, что ты можешь сделать?
Hokemeyer: Ключом к тому, чтобы уйти от жестокого партнера, является мобилизация мужества и интеллекта, которые находятся внутри вас, чтобы соединиться с положительной силой, чтобы провести вас через ужасающий процесс.
Это может быть ваш лучший друг, член семьи, врач или медсестра [или адвокат DV]. В идеале это должна быть группа профессионалов из приюта для жертв домашнего насилия или опытный врач, на которого вы можете положиться за советом. В этом отношении озарение, хотя бы малейшее мерцание озарения, является ключевым. Если вы получаете рациональную мысль, ощущение, что ваши чувства по поводу вашей ситуации несовместимы с фактами, тогда у вас есть то, на чем вам нужно основываться. Просто не думайте, что вы можете или должны идти вперед в процессе выздоровления в одиночку. Знайте, что сила и мужество, которые есть в вас, лучше всего проявятся в отношениях с теми, кто готов помочь.
Однако по крайней мере один эксперт по домашнему насилию видит другую сторону вещей. «Поскольку мы занимались этой работой более трех десятилетий, навыки преодоления трудностей жертв жестокого обращения — это феноменальные усилия, направленные на то, чтобы выжить и функционировать в невероятно напряженной и опасной среде», — говорит Рита Смит, консультант и национальный эксперт по вопросам насилия в отношении женщин.
Важно отметить, что не все выжившие, которые испытывают сочувствие к своим обидчикам, обязательно страдают Стокгольмским синдромом. Только специалист в области психического здоровья может оценить конкретные психологические состояния, возникающие в результате перенесенного жестокого обращения, и то, какое влияние эти состояния окажут на пострадавшего в долгосрочной перспективе.
СТОКГОЛЬМСКИЙ СИНДРОМ И НАСИЛИЕ В СЕМЬЕ: НЕЧЕСТНЫЙ БРАК
Ритам Сингх
Ритам Сингх
Ученый в области ракетостроения. Юрист. Социальный инженер (LLM, LLB, MEng Space Systems Engineering)
Опубликовано 30 августа 2020 г.
+ Подписаться
Стокгольмский синдром — это психологический феномен, используемый для описания глубокой связи, которая формируется между жертвой и обидчиком. У жертвы развивается чувство лояльности и сочувствия к своему захватчику заложников с мягким сердцем, несмотря на то, что она знает, что связь наносит им ущерб. Эмоционально Пленник считает, что его защита полностью зависит от его Похитителя. При этом бессознательно они подчиняются своим требованиям, предоставляя агрессору полный контроль над собой.
Исследователи во всем мире начали связывать этот синдром с областью домашнего насилия и изучением травм, особенно у женщин, которые находятся в жестоких отношениях. Жертва связывает это со стратегией «мозга выживания» и развивает подчинение как тактику выживания, чтобы оправдать психологическое и физическое насилие со стороны контролирующего партнера. Часто ради своих детей, брака или своего социального существования.
Насилие в семье, которое в нынешнее время COVID-19 находится на тревожно высоком уровнеизоляция (Национальная комиссия по делам женщин сообщает, что в период с 25 марта по 31 мая в Индии от женщин было зарегистрировано 31 477 жалоб) ухудшила положение таких жертв.
К такому поведению приводит злоупотребление психоактивными веществами партнера-мужчины, который в условиях безработицы и алкогольной абстиненции совершает насильственные действия. Закрытая изоляция в их доме с покорным партнером дает им возможность доминирования власти через угрозы, за которыми следует беспорядочное проявление доброты, что является частью их тактики манипулирования.
Мишель Фуко, французский философ, описал эту роль господства в своей теории социальной власти. Когда человек, несмотря на знание истины, умышленно подчиняется, чтобы удовлетворить желание своего подсознательного «я», за завесой любви и привязанности к своему агрессору. Подсознательным желанием в данном случае выступает стабильность брака и наличие партнера-мужчины в глазах общества. В то время как для агрессора это знание того, что они могут доминировать без последствий для своего статуса.
Национальное обследование здоровья семьи за 2015–2016 годы показывает, что 86% женщин, подвергшихся домашнему насилию, никогда не обращаются за помощью, а 77% жертв никому не сообщают об этом инциденте.
Из 14,3% жертв, обратившихся за помощью, только 7% обратились к властям, таким как полиция, врачи, адвокаты или социальные работники. Крик о помощи в таком случае рассматривается как потенциальный крах супружеского дома, вынуждающий жертв принять дилемму как часть своей судьбы, делающий их заложниками в руках жестокого партнера. Организации, борющиеся с домашним насилием именно по этой причине, сталкиваются с трудностями, когда жертвы открыто заявляют о себе. Любая форма карательных мер сопоставляется с анализом затрат и выгод потенциального развода, который не всегда является окончательным результатом. В большинстве случаев насильственные действия партнера связаны с проблемами психического здоровья, которые можно лечить с помощью терапии и консультирования.
Решение этой загадки «Стокгольмский синдром-домашнее насилие» состоит в том, чтобы разорвать травмирующую связь и на некоторое время изолировать жертву от обидчика. Это дает им время, чтобы психологически исцелиться и увидеть вещи с точки зрения, выходящей за рамки цепей жертвы.
Такое дистанцирование также заставляет обидчика сомневаться в своих действиях. Внесение позитивных изменений в поведение с угрозой потери уступчивого партнера, который был их эмоциональным коллегой, в качестве основного мотиватора.
Правдивость привилегий SC-ST в Индии в отношении Закона о предотвращении злодеяний
20 декабря 2020 г.
Полное руководство по закону о техническом обслуживании в Индии
10 сент. 2020 г.
Обстоятельства, при которых завещание признано подозрительным и может быть признано недействительным
24 августа 2020 г.
Стихотворение: Hum Na Bhulenge (Чтобы мы не забыли)
9 августа 2020 г.
США перестаньте праздновать проблемы, которые вы создали сами!
28 окт. 2019 г.
НЕРАВЕНСТВО В ИНДИЙСКИХ УНИВЕРСИТЕТАХ: ВНЕ ОБЫЧНОЙ ИНТЕРПРЕТАЦИИ КАСТОВОЙ ДИНАМИКИ
18 сент. 2019 г.
Сецессия в современных демократиях
11 января 2019 г.
