Человек экзистенциальный: «Что такое экзистенциализм, если говорить простыми словами?» – Яндекс.Кью

Что значит экзистенциальный и что такое экзистенциализм

Латинское существительное existentia по-русски значит “существование”. В английском языке то же самое значит слово existence.

Соответственно, прилагательное “экзистенциальный” восходит к латинскому existentialis– “относящийся к существованию”. Синоним этого прилагательного в русском языке – “бытийный”.

Экзистенциализм

В русский язык это слово проникло с экзистенциальной философией, которую также называют экзистенциализмом. Она зародилась в XIXвеке, ее родоначальником считается датский философ Сёрен Кьеркегор. Он первым из западных философов отказался от объективного понятия истины и заявил, что истина экзистенциальна, т.е. личностна, уникальна для каждого человека. Она должна быть не понята умом, а пережита. Появление экзистенциализма было резким поворотом в философии от исследования объективной природы вещей к внутреннему миру человека.

Сёрен Кьеркегор.

Фото: Wikimedia

В XXвеке это направление философии получило развитие в трудах Карла Ясперса и Мартина Хайдеггера. Они повлияли на французских писателей, которые создали направление французской экзистенциальной литературы. Среди них был Жан Поль Сартр и Альбер Камю. Первый из них издал катехизис нового направления — эссе “Экзистенциализм — это гуманизм”.

Жан Поль Сартр. Фото: скриншот YouTube

Произведениям Сартра и Камю свойственен атеизм, абсурд, философские размышления, исследование страха, одиночества и проблемы самоубийства. Их произведения были очень популярны в СССР. Некоторые литературоведы находят признаки экзистенциализма в романах Достоевского.

Фото: makulatura.ru

Экзистенциальный кризис

В XX веке экзистенциализм получил развитие и в психологии. В современном мире очень многие специалисты говорят о появлении у людей так называемого экзистенциального кризиса, т.

е. кризиса бытия, страха за существование. Его главные отличительные черты: тревога, бессонница, депрессия, утрата смысла жизни.

DepositphotosДо появления экзистенциальной философии считалось, что человеческой жизнью руководят высшие силы. Экзистенциальная революция XIXвека сосредоточила все внимание на самом человеке, поставив его в центр мира. Это освободило людей от многих предрассудков, но одновременно вызвало сильное одиночество и страх. Многие люди сталкиваются с тем, что не знают, зачем живут и важна ли их жизнь вообще. Иногда это приводит к суициду.

Читайте подробнее: 

Экзистенциальный кризис — что это такое и как с ним справиться?​

Распространенные ошибки

Для русского языка исконно латинские слова экзистенциализм и экзистенциальный непросты для произношения. Очень часто по-русски в конце этих слов добавляют лишний слог. Получается экзистенци

ОНализм и экзистенциОНальный. Так говорить неверно.

Типичная ошибка в одном из объявлений на Озоне. Фото: Ozon.ru

Некоторые, чтобы показать псевдообразованность, используют слово экзистенциальный в неправильном контексте: экзистенциальное бытие, экзистенциальная душа, экзистенциальное существо. Такие фразы в русском языке называются плеоназмами, т.е. несут в себе избыточное значение (“масло масленое”).

экзистенциальная психология и психотерапия – Новости – Научно-образовательный портал IQ – Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

Сегодня далекому от психологии человеку всё сложнее разобраться во множестве её направлений. Ещё труднее — выбрать для себя подходящую психотерапию. Редакция IQ решила рассказать об основных школах и течениях. И первый материал — об экзистенциальном подходе — настоящей философии жизни, которая помогала выживать в нацистских застенках и сохранять человечность и осмысленность даже в нечеловеческих условиях.

Чем экзистенциальная психология отличается от других направлений психологии?

Она имеет философскую основу и относится к гуманистическому направлению в психологии, в центре которого — человек, его личностный рост и развитие. Экзистенциальное направление уделяет особое внимание свободе человека и таким его способностям, как принятие решений, работа над ответственностью, поиск смысла, обретение собственной позиции по отношению к ситуации и достижение внутреннего согласия и гармонии.

Когда и как появилась экзистенциальная психология?

Её появлению способствовали труды таких философов, как Фридрих Ницше, Сёрен Кьеркегор, Мартин Хайдеггер, Макс Шеллер, Карл Ясперс, Мартин Бубер и других. Все они поднимали вопросы бытия человека в мире, его связанности с миром, попыток быть самим собой, ценностей, совести, трансценденции и смысла человеческой жизни. В 1930-1960-е годы стали появляться первые психологические школы, которые связывали экзистенциальную философию с психологией.

Среди основателей экзистенциальной психологии и психотерапии: Людвиг Бинсвангер, Медард Босс, Виктор Франкл, Ролло Мэй, Джеймс Бьюдженталь, Ирвин Ялом.

А в чём разница между экзистенциальной психологией и экзистенциальной психотерапией?

Экзистенциальная психотерапия — прикладной раздел экзистенциальной психологии, направленный на глубинную работу и помощь человеку в преодолении сложностей во взаимодействии с самим собой и другими. Три основных элемента экзистенциальной психотерапии — анализ на основе феноменологического понимания пациента, развитие способностей к внутреннему диалогу и диалогу с внешним миром.

Хм, феноменологическое понимание пациента?

Суть феноменологического подхода в том, что психотерапевт оставляет в стороне все априорные теории и интерпретации. Главная задача — видеть пациента, в первую очередь, как личность, говорить с ним как с личностью.

В основе феноменологического понимания — не условия и причины, а то, что есть здесь и сейчас.

То, что говорит и показывает пациент. Что за этим стоит. Сущность пациента при феноменологическом подходе раскрывается с помощью сущности терапевта.

Правда ли что главное в экзистенциальной психологии — это поиск смысла жизни?

Не совсем так. Среди ученых-психологов есть разные мнения относительно того, что является предметом экзистенциальной психологии. На самом деле она касается многих вопросов человеческого бытия и рассматривает человека, как существо способное быть выше биологических предзаданностей и влияния социума. Большое внимание теме смысла уделено в специальном разделе экзистенциальной психологии — логотерапии.

Можно подробнее о том, что такое логотерапия?

Буквально логотерапия означает «лечение смыслом». Это направление, которое разработал философ, психолог и психиатр Виктор Франкл. Он на собственном опыте выживания в нацистском концлагере показал, как воля к смыслу помогает выдержать любые, даже самые нечеловеческие страдания.

Открытость к смыслу, согласно логотерапии, — отличительный признак человеческого существа. Логотерапия помогает в преодолении экзистенциальных кризисов, когда утрачены жизненные ориентиры (например, возрастной кризис, потеря близкого человека и т.п.), а также в их профилактике.

А в чем суть экзистенциального анализа? 

Современный экзистенциальный анализ является продолжением логотерапии. Его разработал ученик Виктора Франкла, профессор НИУ ВШЭ Альфрид Лэнгле. Это феноменологическая психотерапия, цель которой помощь личности свободно и полно проживать свою жизнь, занимать аутентичные позиции и актуализировать личную ответственность по отношению к собственной жизни и миру. Базовые вопросы экзистенциального анализа: «Я есть, но могу ли я быть, выдерживать данности этого мира, себя, своей жизни?» ; «Нравится ли мне быть?»; «Могу ли я быть самим (-ой) собой?»; «Для чего я есть?».

Вероятно, здесь очень важен и вопрос о неизбежности смерти?

Теме смерти уделяется большое внимание в трудах экзистенциальных психологов и психотерапевтов. Открытость по отношению к вопросу конечности собственной жизни помогает человеку осознать её ценность, искать и находить смыслы. И, в свою очередь, приход к полноте жизни, осуществление имеющихся возможностей, реализация своего потенциала — помогает преодолеть страх смерти. Человек, согласно взглядам экзистенциальных психологов, способен справится с ужасом неизбежной смерти, когда по-настоящему проживает свою жизнь.

Кому показана экзистенциальная психотерапия?

Всем, кто хочет прийти к проживанию собственной жизни во всей её полноте. Понять себя и других. Научиться принимать решения и осуществлять их. Быть в диалоге с собой и миром. Выстраивать гармоничные отношения и получать доступ к своим ценностям. Также экзистенциальная психотерапия способна помочь тем, кто переживает экзистенциальный кризис, утрату, испытывает сложности в управлении собственными реакциями или ищет пути решения сложных жизненных вопросов. Тем, кто хочет обрести смысл и радость жизни.

Как узнать, что специалист достаточно квалифицирован в области экзистенциальной психологии или психотерапии?

Как минимум, он должен пройти обучение на специальной программе по экзистенциальной психологии. Обычно полноценные программы длятся не менее двух-трёх лет. Экзистенциальным психотерапевтическим консультированием специалист может заниматься, если у него есть дальнейшее дополнительное образование — в области экзистенциальной психотерапии и он/она выполняет или выполнил(-а) необходимые требования — индивидуальное самопознание/психотерапия, а также прохождение супервизий у более опытного терапевта.

Где можно пройти обучение на экзистенциального психолога или психотерапевта?

В НИУ ВШЭ, например, есть специализация «Экзистенциальный анализ и логотерапия» в рамках магистерской программы «Консультативная психология. Персонология». Обучение длится два года, периодически занятия ведет сам Альфрид Лэнгле. Выпускники получают диплом магистра и параллельно сертификат GLE-International (Международное общество логотерапии и экзистенциального анализа, Австрия) о прохождении основного курса в области экзистенциального анализа и логотерапии. Далее можно продолжить обучение на клиническом курсе.

Также информацию об учебных программах, в том числе дистанционных, можно найти на сайте Ассоциации экзистенциально-аналитических психологов и психотерапевтов (АЭАПП).

Экзистенциальная философия — это… Что такое Экзистенциальная философия?

Экзистенциали́зм (фр. existentialisme от лат. exsistentia — существование), философия существования — направление в философии XX века, рассматривающее человека как уникальное духовное существо, способное к выбору собственной судьбы. Экзистенция

трактуется как противоположность эссенции (сущности). Если судьба вещей и животных предопределена, то есть они обладают сущностью прежде существования, то человек обретает свою сущность в процессе своего существования. Основным проявлением экзистенции является свобода, которая подразумевает тревогу за результат своего выбора.

Необходимо признать, что экзистенциализм как философское направление никогда не существовал и не существует. Противоречивость этого исходит из самого содержания «экзистенции», так как она по определению индивидуальна и неповторима, означает переживания отдельно взятого индивида, непохожего ни на кого. Неким аналогом экзистенции можно считать душу человека.

Исходя из этой противоречивости, следует уточнять, что практически никто из мыслителей, причисляемых к экзистенциализму, не был в действительности философом-экзистенциалистом. Единственным, кто четко выражал свою принадлежность к этому направлению, был Ж-П. Сартр. Его позиция была обозначена в докладе «Экзистенциализм — это гуманизм», где он и предпринял попытку обобщить экзистенциалистские устремления отдельных мыслителей начала XX века.

Содержание учения

Идейные истоки философии экзистенциализма — философия жизни, феноменология Гуссерля, религиозно-мистические размышления Кьеркегора. Сторонники версии экзистенциализма как философского учения различают экзистенциализм религиозный (Марсель, Ясперс, Бердяев, Бубер) и атеистический (Хайдеггер, Сартр).

Несколько в стороне стоит Камю, который критиковал оба направления ^[1]:

существуют две формы экзистенциализма: одна из них, связанная с именами Кьеркегора и Ясперса, впадает в божественность через критику разума, другая, которую я назвал бы атеистическим экзистенциализмом Гуссерля, Хайдеггера и особенно Сартра, заканчивается также обожествлением, но обожествлением истории, рассматриваемой как единственный абсолют. Не верят в Бога, но верят в историю. Со своей стороны, я хорошо понимаю интерес к религиозному решению, и я особенно остро чувствую важность истории. Но я не верю ни в то, ни в другое, в абсолютном смысле. Я спрашиваю себя, и это мне надоело бы, что меня заставляют непременно выбирать между святым Августином и Гегелем. Мне кажется, надо найти сносную истину между ними.

В философии существования нашёл отражение кризис оптимистического либерализма, опирающегося на технический прогресс, но бессильный объяснить неустойчивость, неустроенность человеческой жизни, присущие человеку чувство страха, отчаяния, безысходности.

Философия экзистенциализма — иррациональная реакция на рационализм Просвещения и немецкой классической философии. По утверждениям философов-экзистенциалистов, основной порок рационального мышления состоит в том, что оно исходит из принципа противоположности субъекта и объекта, то есть разделяет мир на две сферы — объективную и субъективную. Всю действительность, в том числе и человека, рациональное мышление рассматривает только как предмет, «сущность», познанием которой можно манипулировать в терминах субъекта-объекта. Подлинная философия, с точки зрения экзистенциализма, должна исходить из единства объекта и субъекта. Это единство воплощено в «экзистенции», то есть некой иррациональной реальности.

Согласно философии экзистенциализма, чтобы осознать себя как «экзистенцию», человек должен оказаться в «пограничной ситуации» — например, перед лицом смерти. В результате мир становится для человека «интимно близким». Истинным способом познания, способом проникновения в мир «экзистенции» объявляется интуиция («экзистенциальный опыт» у Марселя, «понимание» у Хайдеггера, «экзистенциальное озарение» у Ясперса), которая являет собой иррационалистически истолкованный феноменологический метод Гуссерля.

Значительное место в философии экзистенциализма занимает постановка и решение проблемы свободы, которая определяется как «выбор» личностью одной из бесчисленных возможностей. Предметы и животные не обладают свободой, поскольку сразу обладают «сущим», эссенцией. Человек же постигает своё сущее в течение всей жизни и несёт ответственность за каждое совершённое им действие, не может объяснять свои ошибки «обстоятельствами». Таким образом, человек мыслится экзистенциалистами как строящий себя «проект». В конечном итоге, идеальная свобода человека — это свобода личности от общества.

История и представители

В России экзистенциализм возник накануне Первой мировой войны 1914—1918:

В Германии экзистенциализм возник после Первой мировой войны:

Нашел своих последователей в период Второй мировой войны 1939—1945 во Франции:

В 1940—1950-е годы экзистенциализм получил распространение и в других европейских странах:

Италия:

Испания:

В США в 1960-е годы идеи экзистенциализма популяризировали:

• У. Лоури
• У. Баррет
• Дж. Эди

К экзистенциализму близки религиозно-философские направления:

Французский персонализм:

В немецком протестантизме — диалектическая теология:

Своими предшественниками экзистенциалисты считают:

См. также

Ссылки

Примечания

1. ↑ http://avtonom.org/files/sartr.pdf Сидоров А. Н. Жан-Поль Сартр и либертарный социализм во Франции (50-70-е гг. ХХ в.): Монография. — Иркутск: Издательство Иркутского государственного технического университета, 2006.

Wikimedia Foundation. 2010.

«Экзистенциальный поворот» — как базовый концепт экзистенциальной философии и психотерапии(Рейдерман И.И.)

Автор доклада убеждён, что экзистенциальной философии, которая сегодня «вышла из моды», предстоит долгая жизнь, ибо экзистенциальная проблематика никуда не исчезла и заявляет о себе сегодня в новых формах, о чём свидетельствует и опыт экзистенциальных терапевтов. Однако концептуальный аппарат экзистенциального мышления нуждается в серьёзном обновлении и переосмыслении. Одной из попыток такового и является введение концепта «экзистенциальный поворот» и прояснение его содержания.

1.

Экзистенциальный поворот — нечто, происходящее в самой жизни человека. Он первичен, а его философское и психотерапевтическое осмысление вторично. Если понимать этот поворот как акт жизненной практики личности, то должен ли он совершаться только в пограничной ситуации, или же следует совершать его всякий раз сознательно, удерживая уже сложившееся экзистенциальное мировоззрение? А если есть экзистенциальное мировоззрение, то не уйти от вопроса: как экзистенциально говорить на экзистенциальные темы. Можно ведь просто прочитать нечто, написанное в привычном академическом стиле, с соответствующими цитатами — по бумажке. Прилично исполнить соответствующую социальную роль. Почему-то никому не приходит в голову, что этого делать нельзя. Что экзистенциальная установка — предполагает мою личную экзистенциальную заинтересованность в предмете, категорически исключая безлично-абстрактную позицию докладчика. Всякое автоматическое исполнение социальной роли как раз и связано с такой безличной абстрактной позицией. С тем, что М. Бахтин называл «теоретизмом», противопоставляя ему участную позицию.

Сразу же зафиксирую базовое противоречие, без понимания которого незачем и говорить на экзистенциальные темы: противоречие между абстрактно-всеобщим, в данном случае социально-ролевым — и экзистенциально конкретным. Экзистенциальное содержание решительно не желает укладываться в прокрустово ложе давно сложившихся, готовых социальных форм. Экзистенциальное во всей своей полноте и глубиной содержательности — в принципе невыразимо, не объективируемо. О нём расхожими словами и сказать нельзя, о чём и говорит Тютчев: «молчи, скрывайся и таи и чувства, и мечты свои…» Что, разумеется, осуществимо лишь при условии максимального удаления от публики. Поскольку же я выступаю в роли докладчика, мне приходится, пользуясь конвенциональными формами, выражать не укладывающее в эти формы личное содержание.

Выходит, мне придётся рассказать, что для меня экзистенциализм, почему я позиционирую себя в качестве экзистенциального мыслителя. В шестидесятых, когда я был молод, стали одна за другой появляться работы об экзистенциализме. Название одной из них звучало устрашающе: «Философия отчаяния и страха». Сразу стало ясно, что экзистенциализм — есть нечто принципиально враждебное советскому тоталитаризму, так сказать, материальному воплощению господства абстрактно-идеологического принципа. Согласно этому принципу — у человека, в пределе, не должно быть абсолютно ничего своего — ни собственности, ни своих чувств, ни, боже упаси, собственных мыслей. А я уже писал стихи, я хотел быть собой, и этот призыв быть собой услышал в экзистенциализме. Но как же жить в социуме, которому я со всем «своим» — именно как личность, как нечто особенное и даже уникальное — не нужен? А миновать чудовищного Левиафана, олицетворявшего социум — казалось совершенно невозможным, ведь вождь мирового пролетариата как гвоздём вбил в наши головы тезис: нельзя жить в обществе и быть свободным от общества. Нельзя? В таком случае у меня нет выбора. А экзистенциалисты что-то там такое говорят про выбор…

Итак, в шестидесятые я совершил свой собственный «экзистенциальный поворот». Я сделал тогда Свой выбор, и этим выбором было не непосредственно социальное сопротивление, к которому прибегли диссиденты, а экзистенциальное сопротивление. Не могу сказать, что это было легко. В годы «брежневской реакции» я всем существом своим чувствовал чудовищное давление «атмосферного столба» — нужно было в ответ на давление социума развить ответное давление внутри себя, упорство сопротивляющегося духа. С тех пор мне часто приходило в голову сравнение с глубоководной рыбой, которая, попадая в поверхностные слои моря, лопаются от своего внутреннего давления.

Свою экзистенциальную ориентацию я не изменил и позже, когда экзистенциализм вышел из моды, и восторжествовал постмодернизм. Может показаться, что с исчезновением идеологического принуждения и крахом тоталитаризма — нужда в экзистенциальном сопротивлении социуму исчезла. На самом деле эпоха постмодерна оказывается ещё большей угрозой экзистенциальной неповторимости индивида. Не говоря уже об угасании экзистенциальной энергии, экзистенциальных, да и просто витальных потребностей.

Именно в эту эпоху, когда исчезает экзистенциальное философствование — бурно развивается экзистенциальная терапия. Не правда ли, это само по себе — парадокс? Экзистенциальная мысль объявлена давно утратившей актуальность — а экзистенциальные проблемы никуда не ушли, они лишь в ещё большей степени загнаны вовнутрь индивида. А если нет соответствующего экзистенциального мировоззрения, то их трудно, почти невозможно осознать. В сознании индивида возникает тупиковая ситуация: при слове «выбор» у него начинает течь слюна, как у Павловской собаки — ибо выбор для него ассоциируется с выбором товаров в супермаркете, тех или иных житейских удовольствий. А то, что выбор может и должен быть экзистенциальным — у него уже в голове не укладывается.

Эпоха постмодерна есть «экзистенциальный тупик». Не случайно именно сейчас всё чаще говорят о радикальном «инженерном» вмешательстве в природу человека, так называемом трансгуманизме. Но и без инженерного вмешательства — человек технорациональный уже на деле давно потеснил человека экзистенциального. Вероятно, одно из главных отличий этой эпохи от прежних эпох — изменение отношения к смерти. Её как бы и вовсе перестали бояться! Всё больше террористов-самоубийц, убивающих отнюдь не по идейным соображениям, а в силу инфляции экзистенциального.

До сих пор сильнейшим мотивом для «экзистенциального поворота» был именно страх смерти. Именно перед лицом смерти человек и оказывается в интенсивнейших поисках смысла ушедшей жизни — о чём свидетельствуют «Смерть Ивана Ильича» Л. Н. Толстого, «Скучная история» А.П. Чехова. И Хайдеггер настаивал на том, что осознание конечности своей жизни является изначальным условием для экзистенциального поиска, для выхождения из неистинного состояния безличной публичности, Ман. Но, вероятно, и он не предполагал, какими темпами будет прогрессировать состояние «насильственной публичности», — сегодня оно с помощью сотовых телефонов стало всеобщим. Невидимая толпа, вездесущая публичность. Нигде человек не думает так мало о собственной смерти, как в толпе. Отдельный человек — смертен, а толпа бессмертна.

2.

Феномен экзистенциального поворота в философии — как раз и связан с переживанием жизни перед лицом смерти — массовым переживанием, ибо происходит он в годы Первой мировой войны. Мартин Хайдеггер в этой войне не участвовал. А вот Габриель Марсель — участвовал. И вел так называемый «Метафизический дневник», в котором сформулировал главные идеи прежде Хайдеггера. Не менее важен опыт другого участника войны, Эжена Минковского, известного в будущем экзистенциального феноменолога и психиатра. Подчеркну, что и он, и Марсель — рьяные последовали Бергсона (см. статью А.С. Зиневич в этом сборнике). Следовательно, возводить рождение экзистенциализма исключительно к феноменологии, идущей от Гуссерля — по меньшей мере некорректно.

В своём «Метафизическом дневнике» Марсель писал: «Европейская цивилизация умерла 1 августа 1914 года» [1, 399]. «Никто из нас, я думаю, не подозревал, какой хрупкой и ненадежной была цивилизация, которой мы считали себя защищенными и которой толща веков, как нам тогда казалось, сообщала такую прочность, что было бы безрассудством ставить ее под сомнение» [2, 10].

Дважды повторяется здесь слово «цивилизация». Цивилизация — это некий порядок вещей, — социальный, культурный, разумный. Но у порядка вещей — должны быть основания. Наука, как олицетворение беспредельного процесса познания, прогресс — технический, а заодно и исторический, наконец, и некие трансцендентные основания — Бог, обожествленный Разум. И вот — с неба на людей в окопах падают не только бомбы. Кажется, что и само небо рушится — и на землю падают его голубые осколки. «Неподкупное небо окопное — Небо крупных оптовых смертей» (Осип Мандельштам) — то самое, которое должно бы быть целокупным! То, что происходит на этой войне, являет собой кровавый абсурд. Но помимо этого, оно лишено и высших оснований. Вот это последнее — как вынести? Ницше уже сообщил дурную весть нигилизма — «смерть Бога». Но тогда это были ещё слова, написанные на бумаге. Сейчас же — слова превратились в явь. И вот — если ты остался жив — то главный вопрос: как дальше жить? Жить в мире рухнувших смыслов. Жить в мире, в котором уже нет очевидного, явного Трансцендентного!

Понятно, что перед нами особый, неповторимый исторический момент, когда крушение Трансцендентного, да и всех оснований мира — переживается с особой остротой. Вторая мировая — лишь продемонстрировала радикальные выводы из этой ситуации: если Трансцендентного нет, то нет ничего, ограничивающего возможность планомерного уничтожения миллионов людей.

Моя задача — по возможности реконструировать экзистенциальные переживания «человека в окопах». Рухнуло небо. Взорвался снаряд или разорвалась поблизости бомба. Очнулся. Ощупал себя. Жив. Тебя слегка присыпало землёй — но ещё не навсегда. Начинается, так сказать, инвентаризация. Что после происшедшего — имеется? Вот тело, которое хочет жить. А ещё? Потрясённая психика. Ну а когда придёшь в себя — ты вновь обретёшь сознание? Но в этом сознании — какие-то странности — словно бы в нём теперь чего-то недостаёт. Недостаёт чего-то очень важного! Лев Толстой очень точно описал нечто подобное, описывая состояние Пьера — словно бы винт сдвинулся с нужного места, и мысли крутятся вхолостую. Впрочем, на войне выразились бы решительнее: крышу сорвало! Сознание — уже не Дом, в котором можно укрыться от всего окружающего: сквозь полуснесённую крышу видишь звёзды. Человек беззащитен и одинок — перед лицом Космоса.

Кто тот, кто уцелел? Я? Но кто этот я? Гражданин такого-то государства? Патриот, который добровольцем пошёл на войну? Солдат или санитар? Все эти определения повисают в воздухе и вдруг начинают таять, как чеширский кот, от которого остаётся только улыбка. Уверенности в том, что это и есть я — больше нет.

Впечатление такое, как если бы человек слой за слоем снимал луковичную шелуху. Только в качестве луковицы — он сам! Итак, сняли с себя все социальные определения, всё социально-ролевое. Что осталось? Вот это тело, которое в любой момент могут убить. Тело, как носитель жизни. Герой Хемингуэя, к примеру, навсегда растождествившись со всякой ходячей идеологией, запретив себе произносить «высокие слова», — так и остался на этапе отождествления с телом, которое радуется еде, отдыху, простым физиологическим радостям. Герой одного из его рассказов возвращается домой — идёт с заплечным мешком по обгорелой траве, видит чёрного кузнечика, делает привал, разводит костёр, открывает банку бобов с мясом, ест, потом засыпает. Вот счастье, максимально доступное этому герою. Ни о чём другом — лучше не думать. А если думаешь — лучше заглушить мысли алкоголем.

Возможно ли что-то иное? Мне кажется, если продолжить снимать шелуху с луковицы — то тогда придётся сказать, что и тело — это не «Я». По крайней мере, не весь Я. Что-то ещё есть во мне. Религия говорила: душа, дух. Но потрясенное сознание не внимает шелесту шелухи слов. Ему важно — есть ли что-то за словами? И вот человек, чудом спасшийся от, казалось бы, неминуемой смерти, очутившийся под звёздами, перед лицом Космоса, вдруг осознаёт, что «Я» — это только слово, неспособное вместить в себя то, что куда больше этого малого «я». Что это? Большое Я? Экзистенция? Слова в данном случае перестают работать как точные понятия, определения, — и лишь указывают в нужную сторону. Опять вспоминается Пьер Безухов, которого едва не расстреляли, который видит звёзды сквозь щели дощатого балагана, и переживает нечто, и хохочет как безумный…

Отставляю открытым вопрос, что именно переживает в такую минуту человек. Ясно только одно — он больше не «этот», не «маленький солдат», не эмпирический индивид. Он некое большое бытийное существо — поднявшееся надо всей этой убогой и кошмарной эмпирией. С этой высоты, из этого иного — бытийного пространства — мир открывается иным. И сам ты уже иной — преображённый.

То, что пережил человек — можно назвать экзистенциальным откровением. И, как всякое откровение — его нельзя просто взять и пересказать, сообщить другому. Содержание его будет понятным лишь тому, кто сам пережил нечто подобное. Люди понимают друг друга не потому, что сообщают другому информацию, а в силу общего экзистенциального опыта.

Здесь остановимся. «Человек в окопе» — человек на пределе, на границе, на грани Бытия и Не-Бытия. Человек в окопе задает очень простые вопросы: «что есть на самом деле? Кто я? Что — реально?». Габриель Марсель говорит об этом так: «И в этом смысле справедливо будет сказать, что существует лишь одна метафизическая проблема, а именно: что я такое? И к ней сводятся другие проблемы, даже проблема существования других» [3, 34]. Готовые истины здесь не работают. Человеку нужен ответ, адресованный конкретно ему, ответ о смысле его конкретной жизни, и о смысле его конкретной смерти.

И тут скажем, прибегая к языку феноменологии: нужно редуцировать естественную установку. Однако такая редукция — как ни парадоксально — совершается вовсе не в своего рода алхимической реторте, не в искусственно изолированном сознании, нацеленном на познание истины. Обыденность рушится здесь-сейчас, под бомбами и снарядами. Никакой здравый смысл не соединяет хотя бы малым подобием логики предметность окружающего мира. Мир расклеивается, распадается на фрагменты, взрывается. А поскольку человеческое сознание есть сфера взаимодействующих смыслов, то для него окружающий мир предстаёт как Абсурд. От мира не осталось ничего. Разве что небо и звёзды. А от человека? О том, как он шаг за шагом снимает с себя слои «шелухи», добираясь до некоего «ядра» — я уже говорил выше.

То, что происходит, несомненно есть редукция. В ходе неё разрушается «естественная установка» сознания, все обыденные представления о себе и мире выносятся за «скобки». Но следует ещё раз акцентировать факт, что эта редукция совершается не усилиями сознания, а усилиями самой действительности, катастрофической ситуации войны. Война как инструмент редукции, избавления сознания от предрассудков, предвзятости и приведения к некоей несомненной реальности. Называть ли такую редукцию феноменологической? Давно уже я нашёл и употреблял в статьях другое название: «экзистенциальная редукция». Акцент на экзистенциальном характере редукции как раз и означает, что нечто происходит не с сознанием человека самим по себе, и уж тем более не с сознанием Трансцендентального Субъекта — нечто происходит со мной в этой реальности, в данной ситуации. Со мной лично происходит! И я этого не могу избежать. Как нельзя избежать рождения или смерти. Может быть, следует констатировать, что в результате экзистенциальной редукции — я уже не могут оставаться тем прежним, каким был. Что я рождаюсь другим.

Феномен второго рождения присутствует во многих, в том числе и религиозных традициях. Связан он и с древним, архаическим ритуалом инициации. И там, несомненно, присутствует экзистенциальная редукция. То есть перед нами явление, характерное отнюдь не только для экзистенциальной философии, хотя и востребованное именно ею.

В ходе экзистенциальной редукции «человек в окопе» растождествляется, прежде всего, с идеологическим содержанием своего сознания, с «социумом в себе», с социальными ролями, абстракциями Прогресса, патриотизма и т.п. Это момент принципиально важный: ты должен трансцендировать за пределы социума, и за этими пределами ты обнаруживаешь себя не социального. Но именно это и обуславливает неприятие экзистенциального подхода и советским тоталитаризмом, и современным обществом, которое не мыслит человека вне его социальных функций, и целиком редуцирует его к социальному поведению.

Но что же остаётся у человека, переживающего экзистенциальный кризис и как бы выпавшего из социума? Тело, разумеется, тело — орган жизни, которая хочет жить. И психика, которая как бы отключилась от рационального (социального) управления — в ней бродят противоречащие друг другу эмоции, смутные желания, некие энергии, которые ещё дадут толчок желаниям и неожиданным, спонтанным действиям… По Сартру все эти дорефлексивные и как бы «априорные» формы сознания и поведения -и составляют глубинную суть человеческого «Я». С чем я решительно не согласен. Но одно несомненно: за порогом рефлексивного сознания, всего социального в этом сознании — человек обнаруживает некий «остаток», который не может быть адекватно осознан и уложен в рациональные формы, выговорен. Этот «остаток» — он сам, как он дан себе вне всяких опосредствований — в непосредственном опыте. Странный опыт дорефлексивного сознания в непосредственной связке с бытием, как бы «сознания-бытия» — как раз и будет описывать Хайдеггер. А нам то, что он описывает, покажется непонятным — ибо мы будем пытаться понимать сказанное в иной, привычной нам сети координат. Мы будем (как и Сартр) искать «я», субъекта — а там никакого «я» нет. Есть то, что «до я». И не случайно Хайдеггер будет употреблять термин Дазайн — вот-бытие. Не претендуя здесь на единственно правильное понимание Хайдеггера, я однако, фиксирую предмет его интереса: так сказать, глубинный уровень человеческой субъективности, не подлежащий ни рефлексии, ни объективации. В этом с ним согласен и его друг-оппонент Карл Ясперс. И называют они оба этот уровень одинаково: экзистенция.

Представляется, что это открытие — по своей важности ничуть не меньше, чем открытие бессознательного Фрейдом. Однако если фрейдовское бессознательное вместе с пансексуализмом — воистину завладело массами, то экзистенции повезло сравнительно меньше, хотя этим словом уже называют фильмы.

Если экзистенция не подлежит ни рефлексии, ни объективации, и не может быть представлена нашему сознанию в качестве какого бы то ни было предмета, то что это? Задайте вопрос полегче! Ясно, что это не самосознание индивида. И отнюдь не обязательно основа той личностной структуры, которую индивид называет «я». Ибо «я» — это уже нечто предметное, объективированное, — противостоящее объектам. А тут некий не объективируемый поток, некое динамическое целое, то, что в философии жизни называют волей, жизненным порывом, самой Жизнью… Что и поименовано в экзистенциальной философии как экзистенция.

Человек, чудом выживший — ощущает в себе жизнь сначала на телесном уровне. А потом обнаруживает эту жизнь — внутри себя. И она, эта жизнь, принадлежит ему, но течёт через него — всеобщая жизнь, поток вселенского бытия… И конечно, понятая так, она ни в какие «формы» «Я» не умещается! Индивидуализм ей противопоказан. Она больше, чем любой индивид. И чтобы осознать её в себе — требуется не «эго», являющееся, в сущности, сознательным слугой социума, а некая иная (духовная) инстанция личности.

Социум же способствует тому, что у многих людей налицо фальшивое «я», в котором фактически не участвует глубинная экзистенция. Это люди, внутри которых поток бытия уже не течёт — внутренне мёртвые, застывшие в утверждении своего «эго».

В пограничной ситуации, перед лицом смерти, в ходе экзистенциальной редукции, — конечное существо, заглядывая в свои глубины — обнаруживает свою … потенциальную бесконечность. Человек не совпадает с самим собой — осознаваемым, он «больше» себя. Это «больше» никак нельзя напрямую отождествить со своим единичным Я. Оно изначально свидетельствует о связи моего бытия с бытием других, о со-бытии, Mit-Sein, понятии, которое у Хайдеггера развернётся в «бытие-в-мире».

Резюмирую: в кризисной ситуации человек обнаруживает не себя, как «я», но то, что в нём больше «я» — свою субъективность. Субъективность не следует отождествлять с субъектом, но она есть то громадное и невыразимое содержание, которое формально олицетворяет субъект. Меха с вином есть только меха, но не вино. Также и субъект, вмещающий в себя субъективное содержание, сам по себе не является этим содержанием. Именно эту субъективность, это глубинное содержание жизни в человеке — и назвали экзистенцией. Зададимся резонным вопросом: открыв в себе в пограничной ситуации это бесконечное содержание — не должен ли субъект жить так, чтобы дать этому содержанию выход в своих жизненных актах, мыслях-чувствах-поступках? А если должен — то реализуются ли богатство человеческой субъективности, когда он в «бесполезной страсти» преследует цели безграничного утверждения собственного «эго»?

Кажется, иные философы-экзистенциалисты несколько поторопились, решив, что экзистенция — это и есть глубоко спрятанное от всевидящих глаз социума «подлинное Я». И нужно только прислушаться к нему, дать ему волю, стать собой. В отсутствии неких высших структур личностного сознания — так понятая экзистенция может выражать себя в абсолютном произволе, как это и происходит у Сартра. Между субъективизмом и подлинной реализацией всего богатства человеческой субъективности — дистанция огромного размера. А как избежать произвола, как трансцендировать даже и рамки своего собственного «эго», как выйти за пределы индивидуализма — тема для другого разговора.

СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Марсель Г. О смелости в метафизике. — Спб.: Наука, 2013
2. Марсель Г. Трагическая мудрость философии. Избранные работы. — М.: «Издательство гуманитарной литературы», 1995
3. Марсель Г. Присутствие и бессмертие. Избранные работы — М.: Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 2007

Рейдерман И.И.,

Опубликовано в Материалах IV научно-практической конференции с международным участием «Актуальные проблемы современной экзистенциальной психологии и психотерапии», 2017, Одесса, Украина

См. также

../../Экзистенциальный взгляд на проблему «жизненного пути» в творчестве С.Л. Рубинштейна

Abrosimova E.A. Existential sight on a problem of «a vital way» to domestic psychology. The Chelyabinsk state university, 2007.

The article is devoted to an existential sight on a problem of a vital way in domestic psychology. From positions of existential psychology concepts of a vital way of S.L.Rubinshtejna.

Статья посвящена экзистенциальному взгляду на проблему жизненного пути в отечественной психологии. С позиций экзистенциальной психологии рассматривается концепция жизненного пути, предложенная С.Л.Рубинштейном.

Термин «жизненный путь» предложила Шарлота Бюлер в начале 20 века, проведя аналогию между процессом жизни и процессом истории и объявив жизнь личности «индивидуальной историей». В 1920-х годах к проблемам жизненного пути обращался Н.А.Рыбников, который занимался изучением биографий и предложил методику биографического изучения душевной жизни человека (психограмму). Однако наиболее полно в отечественной психологии концепция жизненного пути рассматривалась Рубинштейном С.Л. и Ананьевым Б.Г. Современные отечественные исследователи этой проблемы — К.А. Абульханова-Славская, А.А. Кроник, Р.А. Ахмеров, Н.А. Логинова и др.

Данная статья рассматривает экзистенциальные аспекты взглядов отечественных психологов на проблему жизненного пути. В чем проявляется эта экзистенциальность? Для того чтобы это выяснить, необходимо вначале рассмотреть особенности экзистенциальной психологии и уточнить, чем она отличается от других психологических школ. Если говорить об экзистенциальной психологии вообще, то выясняется, что она очень разная. Эта школа не имеет единого основателя, у нее нет собственной теории личности, и она зародилась одновременно в разных европейских странах после второй мировой войны. Тем не менее, психологов и психотерапевтов, которые называют себя «экзистенциальными», многое объединяет. Р.Кочюнас, директор института экзистенциальной и гуманистической психологии (Литва) считает, что экзистенциальных психологов объединяют следующие моменты: [2]

1) В экзистенциальной психологии разграничиваются данности нашей жизни от наших уникальных, индивидуальных ответов на эти данности. А именно, экзистенциальная психология разделяет то, что нам всем дано в жизни (например, все мы родились в определенной семье, все мы вынуждены разделять свое существование с другими, все мы существуем во времени, время нашей жизни ограничено границами нашего рождения и нашей смерти и т.д.) от того, как мы переживаем эти данности нашего существования. То есть экзистенциальная психология занимается не онтологическими, а онтическими характеристиками, индивидуальным существованием.

2) Экзистенциальная психология понимает человека как «бытие-в-мире». Человеческое существование есть со-бытие, то есть бытие с другими людьми, с миром. Человек может быть понят лишь в контексте своих отношений с другими людьми; будучи частью этого контекста, человек является также со-творцом этого контекста. Экзистенциальный взгляд на человека — интерсубъективный, а не индивидуалистический. Экзистенциальная психология рассматривает человека с точки зрения взаимосвязанности с миром. Неопределенность, тревога, сомнения, переживаемые человеком, — все это аспекты этой взаимосвязанности.

3) Экзистенциальное консультирование — это феноменологическое исследование жизненного пространства человека в контексте бытия с другими людьми. Цель экзистенциальной терапии — не изменить клиента, а увидеть, что есть в его жизни такого, что он хочет или не хочет изменить. Экзистенциальная психология отказывается давать окончательные ответы на вопросы, она стремится продвинуться в сторону наибольшего понимания клиента и его жизненного мира. В этом феноменологическом исследовании жизни клиента очень большую роль играет консультативный контакт, понимаемый как определенный способ «быть» с клиентом: быть взаимосвязанным с ним, быть открытым ко всему новому, что человек привносит в консультирование, быть открытым к чувствам. Здесь также важна установка консультанта на понимание, а не на объяснение: попытаться понять, что то или иное событие значит для клиента — это и есть феноменологический подход. Если мы пойдем еще дальше и укрупним эти черты экзистенциальной психологии в одну единственную особенность, то мы увидим, что можно говорить о такой характеристике как «взаимосвязанность», и она будет достаточно полно отражать то общее, что есть у всех экзистенциальных авторов. Человек с точки зрения взаимосвязанности может быть понят только в единстве с миром и другими людьми. Свобода, сопровождающая ее тревога, выборы, которые делает человек, «плата» за эти выборы, вина, ответственность, смыслы — все то, что составляет ракурс экзистенциальной психологии — могут быть поняты именно с точки зрения этой взаимосвязанности.

Проявляются ли данные аспекты экзистенциальной психологии в работах отечественных ученых? В своей последней, незаконченной работе «Человек и мир» С.Л. Рубинштейн пытается определить место человека в бытии, рассмотреть совокупность отношений человека с миром, природой, другими людьми. Рубинштейн считает, что центральная абстракция, которая вытеснила человека в философии и в психологии — это сознание, познание (центральная проблема философии, например, это проблема бытия и сознания). То есть человек заменился абстракцией. Учение о бытии все больше становилось предметом не философского, а конкретно-научного объяснения и все больше отдалялось от учения о человеке. С.Л. Рубинштейн пытается вернуть человека в бытие, и, как считает К.А. Абульханова-Славская, создает некую целостную концепцию, объединяя онтологию, философскую антропологию и гносеологию. Рубинштейн выдвигает генеральную идею о том, что человек как субъект подчинен всеобщим закономерностям бытия, включается в бытие и сам является особым уровнем развития бытия. Человек, по мнению Рубинштейна, не есть некая «наличность» в бытии, не есть еще один предмет наравне с другими: он вступает с бытием в особые отношения: практические, познавательные и этические. То есть человек — это особый уровень развития бытия с особым способом существования. Наличие у человека сознания и действия — вот отличительные черты существования человека. [4, с.19]Выделим те аспекты концепции С.Л. Рубинштейна, где его идеи очень близки современной экзистенциальной традиции:

1) Понимание Рубинштейном человека как субъекта, который проявляется в отношениях с другими людьми и с миром. Здесь экзистенциальное «существование есть со-бытие» проявляется в концепции С.Л.Рубинштейна в полной мере. Человек не может быть без мира и нет мира без человека. Жизненный путь для Рубинштейна — не сумма жизненных событий, отдельных действий, продуктов творчества. Жизненный путь — это целостное, непрерывное явление; каждый человек, по мнению Рубинштейна, имеет свою собственную историю и даже становится личностью именно потому, что имеет свою жизненную историю! [3, с.643] Для Рубинштейна важно не просто выделить возрастные этапы, а учесть, как каждый этап подготавливает последующий и влияет на него. Каждый этап играет важную роль в жизненном пути, но не определяет его с фатальной неизбежностью. У Рубинштейна психическое развитие личности опосредовано ее практической и теоретической деятельностью: «линия, ведущая от того, чем человек был на одном этапе своей истории, к тому, чем он стал на следующем, проходит через то, что он сделал. В деятельности человека, в его делах, практических и теоретических, психическое, духовное развитие человека не только проявляется, но и совершается». [3, с.642] Важными моментами жизни человека становятся для ученого так называемые «поворотные этапы» жизни, поскольку «показывают» историю формирования личности, становление собственно человека. Эти поворотные этапы Рубинштейнназывает «событиями»: «В ходе этой индивидуальной истории (истории жизни) бывают и свои «события» — узловые моменты и поворотные этапы жизненного пути индивида, когда с принятием того или иного решения на более или менее длительный период определяется дальнейший жизненный путь человека». [3,с.643] То есть человек может изменить собственную историю с помощью своих поступков, действий. В этом смысле Рубинштейн спорит с Ш. Бюлер, которая утверждала, что личность в своем жизненном пути есть только проект того, что заложено в детстве. Итак, человек (или субъект жизни) для С.Л. Рубинштейна — это высший уровень развития бытия, а также центр реорганизации бытия. Сущность бытия человека — это свобода и человечность отношений к другому человеку. Если учесть то, что для многих ученых советского времени сущностью человека были общественные отношения по классическому определению марксизма, то такое представление Рубинштейна о сущности человека как свободе и человечности было довольно смелым для того исторического времени, когда создавался «Человек и мир». Человека характеризуют, по мнению Рубинштейна, отношения — но не только познавательные, которые являются производными от реального бытия людей, но и практические, действенные и этические отношения. Как и в экзистенциальной психологии, у Рубинштейна человек раскрывается прежде всего через свое отношение к другому человеку; истинную, специфическую онтологию человека характеризуют этические, моральные отношения, то есть те отношения, где реализуются ценности и смыслы жизни. Гуманное отношение к человеку, моральное отношение, не как к функции полезности или «вещи» — вот суть специфически человеческих отношений по Рубинштейну.[4, с.100]

2) Еще одна позиция Рубинштейна, близкая экзистенциальному взгляду, это понимание человека как ответственного бытия. Центральная проблема личной жизни, выделенная Рубинштейном еще в 20-е годы, — это сможет ли личность стать субъектом собственной жизни. Это означает, сможет ли личность стать индивидуально активным человеком, строящим свою собственную жизнь и свое к ней отношение. [1, с.28] Рубинштейн считает, что стать субъектом собственной жизни можно только в силу способности решать свои проблемы и отвечать за свои поступки, за счет ответственности в отношениях с другими людьми. В своем понимании ответственности Рубинштейн очень близок современной экзистенциальной психологии. По С.Л. Рубинштейну, ответственность — это воплощение истинного, самого глубокого и принципиального отношения к жизни. Это ответственность за осознание последствий всего содеянного, а также ответственность за все упущенное. Ответственность — это способность человека детерминировать события, действия в момент их осуществления вплоть до радикального изменения своей жизни. Ответственность — в свободе своего выбора (человек должен постоянно спрашивать себя: а нельзя ли поступить иначе?). «Последний завершающий вопрос, который встает перед нами в плане психологического изучения личности, — это вопрос о самосознании, о личности как «я», которое в качестве субъекта сознательно присваивает себе все, что делает человек, относит к себе все исходящие от него дела и поступки и сознательно принимает на себя за них ответственность в качестве их автора и творца. Проблема психологического изучения личности не заканчивается на изучении психических свойств личности — ее способностей, темперамента и характера; она завершается раскрытием самосознания личности».[3, с.635] Абульханова-Славская, развивая эти идеи, говорит о том, что построить свое отношение к жизни человек может в силу своей способности решать жизненные противоречия. Вслед за Рубинштейном она предлагает рассматривать жизненный путь личности в его целостности, а стратегия жизни, по ее мнению, должна заключаться в раскрытии и разрешении подлинных причин противоречий, а не в уходе от них путем жизненных перемен. [1, с.67]

3) Экзистенциальным является отношение С.Л. Рубинштейна к конечности человеческой жизни, к смерти. Он очень глубоко и личностно говорит о ней: «Факт смерти превращает жизнь человека не только в нечто конечное, но и окончательное. В силу смерти жизнь есть нечто, в чем с известного момента ничего нельзя изменить. Смерть превращает жизнь в нечто внешне завершенное и ставит, таким образом, вопрос о ее внутренней содержательности. Она снимает жизнь как процесс и превращает его в нечто, что на веки вечные должно остаться неизменным. Жизнь человека в силу факта смерти превращается в нечто, чему подводится итог. В смерти этот итог фиксируется. Отсюда и серьезное, ответственное отношение к жизни в силу наличия смерти. Для меня самого моя смерть — это не только конец, но и завершенность, то есть жизнь есть нечто, что должно не только окончиться, но и завершиться, получить в моей жизни своей завершение… Таким образом, наличие смерти превращает жизнь в нечто серьезное, ответственное, в срочное обязательство, в обязательство, срок выполнения которого может истечь в любой момент. Это и есть закономерно серьезное отношение к жизни, которое в известной степени является этической нормой». [4, с.81-82]

В этих взглядах на человека и на его жизненный путь С.Л. Рубинштейн очень близок современной экзистенциальной психологии. Рассмотрим те моменты его концепции, где он спорит с экзистенциализмом.

1) Первым и главным предметом спора Рубинштейна с экзистенциализмом является разное понимание феноменов сущности и существования. Критика экзистенциализма Рубинштейном относится, более всего, к работам Ж.П. Сартра и М. Хайдеггера. Рубинштейн, например, не приемлет нигилистической концепции Сартра. Экзистенциальная психология всегда пыталась преодолеть разрыв между сущностью и существованием, но утверждая при этом примат существования. С.Л. Рубинштейн также говорит о том, что существование и сущность не должны разрываться, но он не согласен с тем, что существование в экзистенциальном подходе абсолютизируется, а сущность противопоставляется человеку: «Экзистенциализм выворачивает эту проблему наизнанку. Абсолютизация существования — превращение его в сущность человека — приводит к неверному пониманию, при котором утверждается примат существования; утверждение свободы снимает детерминацию, связь с прошлым. Человек выступает как исходное: он оказывается не только началом, но и концом, поскольку нет возможности выйти в сферу бытия в целом. Мир, в котором живет человек, — это только шатер, который он сам над собой сооружает. Именно поэтому экзистенциалист М.Хайдеггер, создав онтологию человеческого бытия, не может создать второй том онтологии — онтологии бытия как такового». [4, с.18] То есть Рубинштейн против того утверждения экзистенциальной психологии, что не существует объективной реальности, а только самими людьми конструируемая реальность. С.Л. Рубинштейн считает, что экзистенциалисты превращают бытие в «кажимость», в «мое представление» и утверждает, что бытие реально существует. Критикует Рубинштейн и то положение экзистенциализма, что все в человеке — из будущего, не будучи никак не детерминировано ни прошлым, ни человеческой природой (М.Хайдеггер). Однако современная экзистенциальная психология не отвергает причинно-следственной обусловленности. Она всего лишь против «грубо» понятого детерминизма: «это — причина, а это — следствие». Но ведь и сам Рубинштейн пишет о том, что не все в человеке причинно обусловлено его прошлой жизнью, именно в этом, по его мнению, отличие жизненного пути человека — в способности изменить ход жизни, благодаря совершению тех или иных поступков. Да, жизненный путь Рубинштейн видит только в преемственности и связи прошлого, настоящего и будущего, но человек способен, по его мнению, это будущее изменять, будущее не задано неизменно.

2) Еще один предмет спора С.Л. Рубинштейна с экзистенциальной психологией — в понимании свободы. Проблема свободы решается С.Л. Рубинштейном в рамках диалектики внешнего и внутреннего. Внешние причины всегда действуют через внутренние условия, так сказать, преломляются через внутренние условия: с этих позиций решается проблема свободы и необходимости в общественной жизни человека: внешние условия — это условия общественной жизни, а внутренние — это моральные установки личности. То есть свобода возможна не как свобода от всего, а свобода по отношению к конкретным условиям, к наличному бытию, к ситуации. Диалектика свободы по Рубинштейну состоит в том, что человек может изменять данные ему условия, но вначале эти условия ему даны, он должен отталкиваться от уже данного, «иными словами, материал, из которого человек строит, одновременно и создан им, и дан ему». [4, с.85] Таким образом, свобода — это не только отрицание данного (как ее понимал Ж.П. Сартр), но и утверждение его. Рубинштейн отрицает свободу как «отрицание», как абсолютную свободу, не связанную с жизнью в обществе, государстве и, в целом, человечестве. «Свобода духовная и величие человека возможны только в обществе», пишет Рубинштейн. [4, с.88] Настоящая, аутентичная жизнь для Рубинштейна возможна только в нахождении связей между единичным и общественным. То есть Рубинштейн против экзистенциального понимания человека как одинокого и «вброшенного» в мир существа. Человек, на его взгляд, активное и деятельное существо. Здесь, как мне кажется, представленные позиции не противоположны, а являются, скорее, двумя сторонами одного и того же: да, человек живет в обществе и может жить в обществе очень активно, но перед главными вопросами своей жизни он остается в одиночестве.

Итак, С.Л. Рубинштейн в своих трудах пытается представить целостный подход к наукам о человеке, объединяя философскую антропологию, гносеологию и онтологию. Жизненный путь для Рубинштейна — это не сумма жизненных событий и не последовательность этапов жизни; это целостное, непрерывное явление, которое прежде всего определяется этическими, нравственными отношениями человека к другим людям. Для Рубинштейна личность человека — это его жизненный путь, его деятельность на этом жизненном пути, деятельность, которая способна изменить не только жизнь человека, но и мир вокруг него. Личность как субъект жизни у Рубинштейна — это индивидуально-активный человек, строящий условия жизни и свое отношение к ней; субъектом жизни человек становится, если начинает ответственно подходить к самой жизни и ее выборам; жизненный путь должен, по мнению Рубинштейна, заканчиваться стремлением вверх — к нравственным, этическим ценностям. Концепция Рубинштейна, его понимание бытия и сущности человека во многом противостоит экзистенциализму М.Хайдеггера, но в тех моментах, где он говорит собственно о существовании человека, о его человеческой ситуации, о свободе и необходимости, о человеческой смертности, об ответственности и человечном отношении к другим людям — он становится по-настоящему экзистенциальным философом.

---

Список литературы

1. Абульханова-Славская К.А. Стратегия жизни — М.: «Мысль», 1991

2. Кочюнас Р. В чем экзистенциальность экзистенциальной психологии // Материалы 4-ой Международной конференции «Экзистенциальное измерение в психологии и психотерапии», Литва, г. Бирштонас, 2006 год;

3. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии, 4-издание,С.-П.: «Питер», 2004. — 678 с.

4. Рубинштейн С.Л. Человек и мир — М.: «Наука», 1997, — 190с.

Абросимова Е.А.,

Абросимова Е.А. Экзистенциальный взгляд на проблему «жизненного пути» в творчестве С.Л. Рубинштейна. Челябинский государственный университет, 2007.

См. также

Экзистенциализм и экзистенциальный — что это значит

Обновлено 21 июля 2021 Просмотров: 103000 Автор: Дмитрий Петров

1. Смысл слова «экзистенциальный»
2. Экзистенциализм — это…
3. Атеистический и религиозный экзистенциализм
4. Проблемы экзистенциализма
5. Экзистенциальная психология
6. Заключение

Здравствуйте, уважаемые читатели блога KtoNaNovenkogo.ru. Экзистенциализм обычно связывают с мрачным мировосприятием: жизнь — тлен, смысла в ней нет, человек трагически одинок.

Экзистенциальная философия отразила и определила настроение XX века на Западе, когда гуманистические представления о величии человека сильно пошатнулись.

Две мировые войны, изобретение оружия массового поражения, научно-технический прогресс, превращающий дерзкие фантастические идеи в реальность, — все это стало спусковым крючком для экзистенциального восприятия жизни.

Произношение и смысл слова «экзистенциальный»

Для русского языка слово экзистенциализм — труднопроизносимая скороговорка. Многие произносят его с ошибкой, добавляя лишний слог — «экзистенциОНализм». Чтобы правильно употреблять все формы этого слова, нужно понять его происхождение.

Экзистенциализм образован от латинского слова экзистенция (existentia) — существование.

Сложность в том, что синонима для него в русском языке нет, поэтому самыми простыми словами экзистенциализм — это философия существования, а экзистенциальный — это относящийся к существованию.

Экзистенциализм — это…

Экзистенциализм — это направление, в котором предметом изучения становится существование человека с его обыкновенными проблемами, трагедиями, эмоциями.

Перекос в сторону трагичности человеческого существования делает экзистенциализм «философией отчаяния». Это одно из самых популярных течений западной философии XX века.

Многоголосье экзистенциалистов крайне неоднородно и разнообразно, но всех объединяет интерес к основным темам — человеческие бытие, свобода, выбор, смерть, смысл жизни.

«Умер мужик, перед райскими вратами видит апостола Петра и говорит ему:
— Извините, апостол, у меня к вам есть один вопрос. Я долго жил, но так и не понял, в чем был смысл моей жизни?
— Ты действительно хочешь это знать?
— Очень!
— Помнишь в 1975 году ты ехал в поезде Воркута–Москва?
— Ну… кажется, припоминаю.
— Вы еще с попутчиком разговорились.
— Что-то такое было…
— А потом вы с ним пошли отметить знакомство в вагон-ресторан.
— Возможно…
— Там за соседним столиком сидела рыжеволосая женщина.
— Да-да, что-то такое было…
— Она попросила тебя передать ей соль.
— Точно! Вспомнил, попросила солонку передать!
— И ты передал ей соль.
— Да-да, передал.
— Ну и вот…»

*Бородатый экзистенциальный советский анекдот

Экзистенциализм сформировался как отдельное философское направление перед Первой мировой войной и просуществовал до середины 1960-х годов, пройдя через все катастрофы XX века.

Но истоки этой философии нужно искать в XIX столетии — в творчестве Ф.М.Достоевского, идеях Ф.Ницше, учении датского мыслителя Сёрена Кьеркегора, которого называют основоположником экзистенциализма.

*Сёрен Кьеркегор (1813–1855)

Именно Кьеркегор выводит понятие экзистенции, ставшее центральной категорией экзистенциальной философии.

Датчанин впервые за всю историю философии ставит вопрос ребром — почему, собственно, философы занимаются чем угодно — сущностью бытия, первичностью материи, Богом, познаваемостью мира, универсалиями, волей и прочими туманными понятиями — но воротят нос от насущных проблем простого человека с его переживаниями, проблемами, страхами?

Кьеркегор повернул философию лицом к обычным людям. Отныне она должна помогать человеку делать внутренний выбор, нащупывать свое Я, находить идею, ради которой стоит жить.

Неудивительно, что экзистенциальные вопросы часто звучат в произведениях художественной литературы. Пожалуй, это философское направление как никакое другое отразилось в литературном творчестве.

Ф.М.Достоевский, Л.Н.Толстой, Франц Кафка, Жан-Поль Сартр, Альбер Камю, Симона де Бовуар, Райнер Мария Рильке, Альберто Моравия — далеко не полный список писателей, поднимающих экзистенциальные темы в своих произведениях.

*Альбер Камю о жизни

Большинство людей живут в условиях неподлинного существования, они плывут по течению, не задумываясь зачем и куда. «Быть как все» — вот девиз такой жизни.

В противовес Кьеркегор ставит подлинное существование — экзистенцию, жизнь, где человек делает осознанный выбор, управляет своей судьбой, находит себя и свое призвание.

Таким образом, цель человеческой жизни — экзистенция, обретение себя. Экзистенциальная истина — это не то, что познается, а то, что переживается каждым человеком индивидуально.

Атеистический и религиозный экзистенциализм

Внутри философии экзистенциализма выделяют два течения, хотя разделение это весьма условно:

1. Атеистическое течение, главными идеологами которого стали Мартин Хайдеггер, Жан-Поль Сартр, Альбер Камю.

   «Выбирая себя, я выбираю человечество».
   *Ж. -П.Сартр

   Для этого направления характерно представление о «богооставленности» человека, который следует свободно выбранному пути развития вне зависимости от внешних обстоятельств.

   Но выбирая путь ответственности за себя, человек взваливает на свои плечи ответственность за все человечество, подобно Богу. Отсюда ощущение непосильной ноши, осознание свободы как кошмара.

   «Бог умер», заявил Ницше, но теперь его роль выполняет человек. Точкой отсчета экзистенциальной философии становится фраза Достоевского: «Если Бога нет, то все дозволено».

   Вера для атеистических экзистенциалистов — это всего лишь способ спрятаться от ужасающей реальности, в которой каждый из нас с рождения приговорен к смертному приговору. Конец экзистенции — смерть.

2. Религиозное течение представлено Николаем Бердяевым, Карлом Ясперсом, Мартином Бубером, Габриэлем Марселем.

   Религиозные экзистенциалисты не считают веру способом убежать от реальности.

   Вера для них — это испытание, попытка понять сущность человека, открыть для себя Бога-личность, с которым можно вести бесконечную внутреннюю беседу.

   Человек — со-творец Бога. Он сам творит свою жизнь и мир вокруг.

   Вера — это не слепое следование обрядам и изучение писаний. Вера — это истина, которую нельзя знать, но можно проживать, доказывая ее состоятельность своей жизнью.

Проблемы экзистенциализма

Экзистенциализм в философии — это реакция на кризис рационализма (это что?).

Экзистенция не может быть препарирована рационалистическими методами анализа, разложена по полочкам и структурирована.

Человеческое существование абсурдно и не поддается логике. Сам человек может прозреть только в условиях пограничных ситуаций, когда сознание отключается и открывается истинная сущность личности.

Главные проблемы, интересующие экзистенциалистов:

1. Уникальность человеческой личности и ее экзистенции. Каждый из нас переживает все по-своему, поэтому не в состоянии до конца понять другого.
2. Научно-технический прогресс убивает значимость человека.
3. Пропасть между внутренним и внешним миром.
4. Отчуждение человека от общества.
5. Человеческая «заброшенность», глобальное одиночество, бессмысленность жизни.
6. Поиск себя и своего места в жизни, проблема внутреннего выбора.
7. Проблема свободы и ответственности за свою жизнь.

Экзистенциальная психология

Из философии в область психологии экзистенциализм попал благодаря работам немецкого мыслителя и психолога Карла Ясперса и швейцарского врача Людвига Бинсвангера, который, по сути, бросил вызов Фрейдовской модели анализа, заявив об уникальности существования каждой личности.

Экзистенциальная психология строится на философских понятиях жизни и смерти, одиночества и смысла существования.

С экзистенциальным психоанализом связаны имена многих известных психологов. Виктор Франкл, Ролло Мэй, Альфрид Лэнгле, Ирвин Ялом — каждый из них разрабатывал собственные оригинальные методики в ключе экзистенциализма.

Немецкий психолог Эрих Фромм в 1955 году в работе «Здоровое общество» пишет о том, что человек никогда не сможет ощутить полноту жизни, удовлетворяя лишь свои базовые физиологические потребности.

*Эрих Фромм (1900–1980)

Фромм выводит формулу из пяти экзистенциальных потребностей, утоляя которые человек двигается по пути самосовершенствования.

1. Общение, установление связей, благодаря которым притупляется ощущение одиночества.
2. Трансценденция — преодоление себя, выход из зоны комфорта.
3. Укорененность — определение своего места в мире, надежный тыл, дающий ощущение безопасности.
4. Самоидентичность — принятие своей индивидуальности.
5. Система ценностей.

Заключение

Экзистенциализм — это философия, ставящая во главу угла уникальность человека, наверное поэтому здесь так много самобытных концепций (это что?), представленных яркими личностями. Каждый из экзистенциалистов по-своему понимает и объясняет главные категории философии существования, объединяет их всех одно — интерес к человеческому бытию.

Автор статьи: Елена Румянцева

Удачи вам! До скорых встреч на страницах блога KtoNaNovenkogo.ru

Эта статья относится к рубрикам:

Образ человека: экзистенциальная психология — Илья Латыпов — LiveJournal

В дополнение к посту про образ человека в гештальт-терапии. Сразу оговорюсь, что это — то, как я лично понимаю экзистенциальную психологию и психотерапию. Кто-то может видеть и иначе, и это — нормально. У каждого свой экзистенциализм (от латинского корня, означающего «существование»). 

Экзистенциализм рассматривает человека как единственное живое существо, способное вступить в диалог с окружающим миром. Человек — единственный, кто пытается осмыслить свое существование  в этом огромном и загадочном мире. И с самого рождения он сталкивается с осознаваемыми им данностями существования, изначально вплетенными в ткань жизни. Иногда это можно воспринимать как вызовы, которые мир (Вселенная, Природа, Жизнь…) бросает ему. Источником многих глубинных личностных проблем является тот факт, что человек уклоняется от ответа на эти вызовы, или вовсе делает вид, что их нет. Кто-то начинает яростно бороться с данностями жизни и, таким образом, со всем Миром. Но Вселенную невозможно победить, одолеть в бою. Можно только вступить с ней в разговор, задать вопросы себе и миру. И прислушаться к внутреннему шепоту, приняв эти самые данности.

Что это за вызовы или данности?  Экзистенциалисты называют разное их количество, но основных — четыре. Это смерть, одиночество, смысл и свобода/ответственность.

Смерть. Простая данность жизни: мы все смертны, и когда-нибудь умрем. Вызов Вселенной звучит так: «Ты знаешь, что ты умрешь. Что ты будешь делать с этим знанием?». Memento mori, “помни о смерти». Римляне хорошо чувствовали этот вызов. Они на пирах ставили череп, на котором писали  эти слова, и смысл в них был такой: «Помни о смерти, поэтому наслаждайся жизнью сейчас, завтра может быть уже поздно». Разные культуры по-разному пытались ответить на заданный вопрос — от самурайского приветствия смерти до ее отрицания во многих (но не всех!) христианских культурах. Но меня больше всего интересует ответ, который дают не культуры, а отдельные люди…. Чаще всего люди делают вид, что не слышат этого вопроса. Мы живем, как будто являемся бессмертными, как будто времени у нас — целая вечность. Позиция, понятная у детей, но даже они в возрасте 3-6 лет думают о смерти, и не так уж и мало. Дети слышат вопрос, чувствуют этот вызов, и обращаются ко взрослым — со своими страхами перед смертью, страхом смерти близких… Но со временем, при помощи взрослых, они учатся защищаться от едва слышного шепота «ты смертен». И для ребенка это — нормально. А взрослые, способные уже дать ответ? Но они отвечают чаще всего двумя способами.
1. «Со мной такого не может произойти». С такой верой человек игнорирует правила безопасности. Когда я спрашиваю людей, для кого они пристегиваются ремнем безопасности в автомобиле, чаще всего следует ответ: «для полиции».  Игнорируются возможные болезни. Игнорируются сигналы о том, что здоровье уже не то.
2. «Кто-нибудь меня спасет, если будет совсем туго». Это вера в конечного спасителя. В Бога, врача, психолога/психотерапевта, ученых/науку, президента/вождя, гуру и так далее, и тому подобное. Человечество постоянно сталкивается с истовой верой в то, что придет кто-то — и спасет его, страну, мир, отечество… От смерти и разрушения спасет некто или нечто, и эта вера не угасает.

Но оба ответа — это уход от встречи со смертью как данностью жизни. Иногда эта данность просто хватает нас и заставляет взглянуть себе в лицо. Клиническая смерть, старость, смертельная болезнь, смертельный риск, внезапная утрата близких и родных… Многие люди, столкнувшиеся со смертельной опасностью, переосмысливают свою прежнюю жизнь — и меняют свое отношение к ней. Смерть расставляет все по своим местам, обнажает приоритеты и отсеивает шелуху, повседневные мелочи, страхи, переживания… Если игнорировать вызов смерти, то иногда только в конце жизни человек вдруг понимает, что вся жизнь прошла, а он так и не сделал ничего, чем бы он гордился…

Одиночество. Простая данность жизни: мы рождаемся одни и нашего желания не спрашивают, мы умираем одни — никого с собой в неизвестность забрать не можем. В промежутке между рождением и смертью одиночество как данность предстает перед нами в виде факта, что мы никогда до конца не сможем проникнуть в мир другого человека. Никогда не сможем по-настоящему во всей полноте ощутить другого. Это очень болезненный факт, и оно с особой болью отзывается в нашей душе, когда нас отвергают, то есть буквально тыкают в факт, что ты — один, и что ты так и не смог наладить подлинный контакт с другими, ты их так и не понял. Итак, Вселенная спрашивает: «Ты один в этом мире. Что ты будешь делать с этим?». Два самых популярных ответа:
1. «Нет, я не один! Нас — много, мы — едины!». Младенец осознает себя частью мамы, а мама ощущает себя единой с младенцем — отсюда милое и трогательное материнское «мы». «Мы пописали… Мы поспали… Мы поели». Но чем взрослее становится человек, тем сильнее в нем звучит «Я» — происходит обособление, изоляция. Один из способов заглушить шепот Вселенной — это слиться с кем-то, как тогда, в раннем детстве. И тогда звучит: «мы, нас, единство, нерушимость союза…». И тогда все члены семьи должны думать и чувствовать одинаково, а разные мнения, чувства и идеи относительно отпуска — признак надвигающейся катастрофы. А еще возможно постоянное ощущение присутствия Бога — тоже сильное противоядие против одиночества.
2. «Да, я один, и никто мне не нужен, я человек самодостаточный, и мне хватает меня самого!»  Этот ответ позволяет избегать отвержения — ситуации, когда экзистенциальное, изначальное одиночество непрошеным гостем врывается в душу. Уж лучше я буду терпеть одиночество «версии лайт», чем переживать его во всей полноте. Если убеждаешь себя в том, что тебе никто не нужен, то можно притерпеться жить с самим собой. Ну да, мастурбация вместо секса… Тоже неплохо, зато точно не отвергнут…

Эту данность — одиночество через осознание того, что вокруг тебя — другие, даже чужие люди — можно опять-таки только принять, воевать с ней бесполезно. И тогда, пройдя через космическую «оставленность», можно заново обратиться к людям, и начать диалог с ними. Пытаясь понять чужую душу, но не из желания слиться и не из страха остаться одному — а из подлинного интереса. И тогда, парадоксальным образом, ты перестаешь быть один. Многим детям трудно дается для осознания тот факт, что их мама или папа — не только мама и папа, но еще и женщина и мужчина, и у них есть своя, личная жизнь, в которую доступа детям — нет. Но осознание этого факта позволяет выстраивать более глубокие отношения с родителями.

Смысл. Данность жизни: мы рождаемся в мире, в котором нет очевидного смысла жизни. Сам вопрос «зачем мы здесь?» мог родиться только в условиях, когда этот смысл не ощущается непосредственно. О смысле начинают рассуждать тогда, когда его утрачивают. Вселенная шепчет: «В жизни нет очевидного и понятного для всех смысла. Что будешь ты с этим делать?» Ответы звучат разные…
1. «Да, смысла в жизни нет. Ну и что?» Это логика простого существования.
2. «Смысл жизни есть, он провозглашен… записан… вытекает из естественного положения дел…». Чаще всего так отвечают религиозные или просто верующие люди. Объективный смысл жизни существует, и он четко зафиксирован кем-то.
3. «Смысл жизни есть, но только я сам могу найти и сформулировать его, он субъективен». Смысл жизни здесь придают многие простые вещи,  о них подробно я говорил здесь и здесь, не буду повторяться. Нередко второй и третий ответы роднит между собой ощущение того, что смысл, какой бы он ни был, лежит во внешнем мире, вне себя — в служении Богу, в помощи другим людям…

Свобода/ответственность. Данность жизни: мы личности, которые обладают субъектностью — то есть способностью менять условия своего существования. Более того, мы, в определенных пределах, сами можем определять эти сами условия. Свобода по сути своей — это отсутствие внешней структуры, определяющей нашу жизнь, и, соответственно, необходимость самому выстраивать внутреннюю структуру, упорядочивающую нашу жизнь (это ответственность, неотъемлемая грань  свободы). Вызов звучит так: «Вот тебе твоя жизнь. Что ты будешь с ней делать?». Ответы звучат чаще всего такие:
1. «Свободы нет, свобода воли — лишь иллюзия». Варианты — «у меня нет выбора», «а что еще остается делать», «ты начальник — я дурак», «слушаю и повинуюсь». То есть на вопрос «что ты будешь делать с жизнью» следует ответ: «то, что скажут те, в чьих руках находится моя жизнь. Но точно знаю, что она — не в моих руках».  Пусть кто-нибудь другой структурирует мою жизнь, мой выбор, мое время. Пусть кто-нибудь другой определит смысл моей жизни, спасет меня от одиночества и смерти.
2. «Я буду делать со своей жизнью все, что захочу, и побойтесь те, кто встал на моем пути». Это путь тотального индивидуализма, желания выстраивать свой дом, совершенно не учитывая ни климата, ни ландшафта, ни того факта, что рядом стоят еще и другие дома. По сути, это анархия — свобода, лишенная ответственности.
3. «Я буду делать в свой жизни то, что считаю нужным, но помню, что «нужное мне» — не обязательно «нужное другим». Это путь ответственности, включающий в себя и самоограничение, осознание того, что ты не один существуешь в этом мире. Но в данном случае не другие люди определяют твое существование, а ты сам учитываешь бытие других людей.

Таким образом, экзистенциальная психология рассматривает человека как стоящего один на один с миром, и вступающего с ним в диалог. И от успешности этого диалога, от принятия данностей существования зависит и наполненность жизни.

7 уроков экзистенциальной жизни в «Иррациональном человеке» Вуди Аллена

Могли бы вы убить, если бы это было по уважительной причине? Фильм Вуди Аллена « Иррациональный человек » интересуется этим вопросом, а также можно ли оправдать убийство экзистенциальными основаниями.

Эйб Лукас (играет Хоакин Феникс) — харизматичный и блестящий профессор философии, страдающий меланхолией. Он преодолевает свое отчаяние и обретает волю к жизни, когда (впереди спойлеры) он решает убить коррумпированного судью.Вот семь уроков экзистенциальной жизни в Irrational Man .

1. Жизнь как русская рулетка.

Фридрих Ницше говорит, что некоторые люди умирают слишком рано, а некоторые — слишком поздно. В Irrational Man мать Эйба умирает слишком рано. Подслушивая в закусочной, Эйб слышит о кривом судье, который не собирался умирать достаточно скоро.

После неоднократных неудачных попыток сделать мир лучше, Эйб оказывается перед лицом абсурдного мира, переполненного бесконечными страданиями.Абэ накормил голодающие семьи в Дарфуре, но заболел менингитом. Его жена сбежала с лучшим другом. Неясно, был ли это тот самый лучший друг, который погиб, наступив на фугас в Ираке.

С экзистенциальной точки зрения мы можем контролировать многое в своей жизни, но не все. Мы не выбираем рождение. Часто мы покидаем мир так же случайно, как и приходим.

2. Жизнь полна бессмысленных отвлечений.

Большинство людей живут на автопилоте.Мы наполняем нашу жизнь привычками, драмами, сплетнями или, в случае Эйба, оргазмами и односолодовым виски.

По прибытии в колледж Брейлин Эйб роется по скале экзистенциальной бездны. Он застаивается умственным и физическим бессилием, от которого едва избавляется от алкоголя.

Симона де Бовуар посоветовала бы не прибегать к таким банальным решениям: «Измени свою жизнь сегодня. Не делай ставки на будущее, действуй сейчас, без промедления».

3. Дело в том, чтобы найти «Да жизни».

Тот факт, что смерть может скрываться за любым углом, делает каждый день жизненно важным для экзистенциалистов. Вместо того чтобы впадать в депрессию из-за смерти, они рекомендуют принять жизнь и выжать из нее все, что можно. Сорен Кьеркегор говорит о поиске «идеи, ради которой я готов жить и умереть». Ницше предлагает найти «торжествующее Да жизни».

Эйб находит идею, ради которой он был готов жить (но не умереть). Убийство — это конкретное действие, которое, по его мнению, поможет хорошим людям.Его выбор воодушевляет его и придает интенсивности его жизни.

4. Мы должны создавать собственные ценности.

Макс Штирнер и Ницше известны тем, что провозгласили «Бог мертв». Они означают, что наука разрушила этическую систему западного мира в христианском стиле, но не заменила ее ничем другим.

Экзистенциалисты говорят, что без присущих миру морали и ценностей, мы должны разобраться в этом сами. Некоторые люди по-прежнему выбирают религию.Эйб говорит: «Как это было бы утешительно».

Риск состоит в том, что если люди сами создают свои собственные ценности и мораль, они могут оправдать убийство. Федор Достоевский ставит вопрос: все ли дозволено без Бога?

5. Если ваше «Да жизни» связано с уголовным преступлением, возьмите тайм-аут.

Симона де Бовуар говорит, что без Бога не тот случай, когда все разрешено. Быть свободным — это не значит делать то, что вам нравится.

Для экзистенциальных философов свобода бессмысленна без ответственности. Действительно, Абэ берет на себя ответственность за свой поступок и гордится им, но он не желает нести ответственность. Одна из любовниц Эйба, Джилл (которую играет Эмма Стоун), говорит, что у нее нет ума, чтобы не соглашаться с Эйбом, но это убийство не кажется хорошим .

Бовуар использует кантианский подход и говорит, что если мы выбираем свободу для себя, то мы также выбираем ее для других людей. Абэ учит кантианской этике, но отвергает ее как слишком абстрагированную от реальной жизни и говорит: «Философия — это словесная мастурбация».Бовуар говорит, что, хотя другие люди могут быть адом, сосуществование — это проклятие, а убийство — ошибка.

Источник изображения: Сэм Смит, Pop Heirloom

6. Быть выдающимся — не то же самое, что быть рациональным или разумным.

Может показаться ироничным, что блестящий профессор этики рассматривает убийство. Тем не менее, исследования показывают, что специалисты по профессиональной этике не более этичны, чем кто-либо другой — они просто лучше рационализируют это.

У умения есть и другие недостатки.В книге « Иррациональный человек » Уильям Барретт пишет, что «блестящие люди часто больше всех думают о своем слепом пятне человека именно потому, что их ум, столь умный в других вещах, скрывает это от них». Поскольку матери знают лучше, именно мать Джилл указывает на то, что Эйб — это стиль, а не содержание.

Ницше предупреждает, что инстинктивные суждения убедительны, но обманчивы, потому что они «решают наиболее быстро и произносят свое« да »и« нет »до того, как понимание сможет говорить».Действительно, эстетика плана Эйба поражает его, но он мало думает о возможных последствиях.

Поступок Эйба не такой смелый, как высокомерный. Убийство становится актом высокомерия. Он опьянен тем, насколько он умен, осторожен и рассудителен. Он использует альтруизм как предлог, чтобы удовлетворить свою волю к убийству и жажду нового опыта. Кьеркегор предполагает, что экзистенциальный выбор делается в страхе и трепете. И все же Эйб дрожит от волнения, а не от страха.

Эйб — ад для Джилл, потому что она не может любить убийцу.Джилл — ад для Эйба, потому что она хочет привлечь его к ответственности.

По словам Жан-Поля Сартра, «существование предшествует сущности», что означает, что мы творческие ничтожества и можем вести себя непредсказуемо. Неважно, насколько хорошо мы кого-то знаем, он может оказаться убийцей. Экзистенциалисты предполагают, что мы не можем никому доверять, но не позволяйте этому останавливать нас от каких-либо действий, потому что мир обретает смысл только через то, что мы живем и храбро любим.

Скай Клири, доктор философии, является автором книги «Экзистенциализм и романтическая любовь» (Palgrave Macmillan, 2015).

Аудиокнига недоступна | Audible.com

• Evvie Drake: более

• Роман
• К: Линда Холмс
• Рассказывает: Джулия Уилан, Линда Холмс
• Продолжительность: 9 часов 6 минут
• Несокращенный

В сонном приморском городке в штате Мэн недавно овдовевшая Эвелет «Эвви» Дрейк редко покидает свой большой, мучительно пустой дом почти через год после гибели ее мужа в автокатастрофе.Все в городе, даже ее лучший друг Энди, думают, что горе держит ее взаперти, а Эвви не поправляет их. Тем временем в Нью-Йорке Дин Тенни, бывший питчер Высшей лиги и лучший друг детства Энди, борется с тем, что несчастные спортсмены, живущие в своих худших кошмарах, называют «ура»: он больше не может бросать прямо, и, что еще хуже, он не может понять почему.

• 3 из 5 звезд

• Что-то заставляло меня слушать….

• К Каролина Девушка на 10-12-19

Мыслить масштабно, быть свободным, заниматься сексом… 10 причин быть экзистенциалистом | Книги по философии

Я был подростком-экзистенциалистом. Я стал им в 16, потратив деньги на день рождения от бабушки на Nausea Жан-Поля Сартра.Меня привлекла обложка: картина Дали с капающими часами и болезненно-зеленой скалой, а также рекламное объявление, описывающее ее как «роман об отчуждении личности и тайне бытия». Я не знал, что было загадочным в бытии и что означало отчуждение, хотя в то время я был прекрасным примером этого. Я просто догадался, что это будет моя книга. Действительно, так оно и было: я сразу связался с его главным героем Антуаном Рокантеном, который дрейфует по своему провинциальному приморскому городку, глядя на стволы деревьев и пляжную гальку, испытывая физическое отвращение к их чистой капризной реальности и делая пренебрежительные замечания в адрес буржуазии.Книга вдохновила меня: я прогуливал школу и пробовал дрейфовать в своем провинциальном городке Рединг. Я даже пошел в парк и попытался увидеть Существо Дерева. Я не совсем понял это, но решил, что хочу изучать философию, и особенно эту странную философию Сартра, которая, как я узнал, была «экзистенциализмом».

Никто не может быть полностью уверен в том, что такое экзистенциализм, поскольку его собственные главные мыслители расходились во мнениях относительно его принципов, а многие из них вообще отрицали свою принадлежность к экзистенциализму.Среди немногих исключений были два самых известных, Сартр и его спутница Симона де Бовуар, которые приняли этот лейбл главным образом потому, что им надоело говорить людям не называть их им.

Они тщательно разрабатывали свою философию, но их последователи часто относились к экзистенциализму больше как к стилю или позиции, чем к набору убеждений. Несколько поколений разочарованных молодых людей до меня сидели в кафе с тонкими томиками Сартра или Альбера Камю на столе перед ними, курили крепкие сигареты из синих пачки и говорили о пустоте и тревоге.В 1940-х годах, когда началась мода на экзистенциализм, мужчины носили плащи и клетчатые рубашки, а женщины отращивали длинные и распущенные волосы в том, что один журналист назвал «утопающей жертвой». Позже на смену пришла черная шерстяная водолазка, от которой, должно быть, сильно вспотели все в подземных джаз-клубах на левом берегу Парижа, куда они ходили танцевать. Днем они надеялись увидеть легендарных писателей — Камю с его внешностью кинозвезды, Де Бовуар с ее тюрбаном и красиво прикрытыми глазами и Сартр с его трубкой, его коренастое тело и зачесанный начес.Сегодня вся сцена кажется пропитанной ностальгией. Между тем экзистенциалистские идеи о свободе и юношеском бунте стали настолько частью популярной культуры, что мы с трудом помним, насколько скандальными они когда-то были.

Я убежден, что экзистенциализм следует рассматривать как нечто большее, чем прихоть, и что ему есть что предложить нам сегодня. В духе эксперимента вот 10 возможных причин быть экзистенциалистом — или, по крайней мере, читать их книги со свежим чувством любопытства.

Deux Magot, Париж, который часто посещали Сартр и Де Бовуар. Фотография: Терри Крайер / Корбис

1 Экзистенциалисты — философы жизни. чего либо. Это важная работа, и кто-то должен ее делать. Но Сартру и де Бовуар это надоело, и их больше привлекали индивидуалисты XIX века Фридрих Ницше и Сёрен Кьеркегор с их философией индивидуального существования и «жизни».Они также открыли новый немецкий метод под названием «феноменология», который пытался начать с непосредственного опыта, а не с абстрактных аксиом. «Видите ли, — сказал друг Сартра Раймон Арон, который познакомил пару с этой идеей за коктейлем в баре во время зимних каникул 1932-1933 годов, — если вы феноменолог, вы можете поговорить об этом коктейле и придать ему философию. ! »

Сартр был так взволнован, когда услышал это, что, по словам де Бовуара, буквально побледнел. Он уехал изучать философию в Берлин на год, а затем вернулся, чтобы разработать философию, основанную на собственном парижском опыте.Он создал философию не только коктейлей, но и кафе и джазовых песен; о движениях официантов, скользя по полу, чтобы долить ему стакан; грязных гостиниц и скверов; о страсти к желанному любовнику или отвращении к нежелательному; усталости, беспокойства, возбуждения, головокружения, стыда, войны, революции, музыки и секса. Особенно секс.

Он подчеркивал важность действия в воплощении своей философии, что соответственно вдохновляло читателей на борьбу с колониализмом, расизмом, сексизмом и всеми видами социального зла на экзистенциалистских основаниях.Мартин Лютер Кинг-младший был среди тех, кто читал и его, и Мартина Хайдеггера, немецкого феноменолога, оказавшего наибольшее влияние на Сартра. И когда волны социальных изменений наконец обрушились на студенческие и рабочие восстания 1968 года в Париже и других местах, повстанцы разрисовали стены лозунгами, наполненными экзистенциалистским духом: «Ни бог, ни господин» или «Будь реалистом: требуй невозможного». . Сартр заметил, что 68-е хотели всего и ничего, а это означало, что они хотели свободы.

2 Экзистенциалисты действительно заботятся о свободе

Де Бовуар и Сартр в Париже, июнь 1977 года.Фотография: Associated Press

Экзистенциалисты считают, что человечество отличается от всех остальных существ тем, что мы можем выбирать, что делать. Фактически, мы должны выбрать: единственное, что мы не можем делать, — это не быть свободными. У других сущностей есть некоторая предопределенная природа: камень, перочинный нож или даже жук — вот что это такое. Но как человека у меня нет плана производить меня. На меня могут влиять биология, культура и личный опыт, но в каждый момент я придумываю себя по мере продвижения, в зависимости от того, что я выберу делать дальше.Как сказал Сартр: «Не существует проложенного пути, ведущего человека к его спасению; он должен постоянно изобретать свой собственный путь. Но чтобы изобрести это, он свободен, ответственен, без оправдания, и все надежды лежат внутри него ». Это ужасно, но волнительно.

Что бы это значило для нас сегодня, если бы мы искренне верили в эту идею? Для начала, мы могли бы более скептически относиться к упрощенным научно-популярным аргументам, предполагающим, что мы вышли из-под контроля самих себя — что, когда мы говорим, нажимаем кнопку или голосуем, мы скорее следуем бессознательным и статистически предсказуемым силам. чем свободно решать.Что меня интригует, так это рвение, с которым мы, кажется, ухватились за эту идею; это как будто нас больше утешает, чем тревожит. Это позволяет нам сорваться с крючка, снимая экзистенциальную тревогу, возникающую при правильном выборе. Это может быть опасно: другие исследования показывают, что люди, убежденные в том, что они несвободны, склонны делать менее этичный выбор.

Тогда есть вопрос о социальной свободе. После 1960-х годов казалось, что битва за личную свободу в основном выиграна.Достижения были огромными — и все же в 21 веке мы оказались менее уверены, чем когда-либо, в том, насколько наша свобода включает право оскорблять или нарушать, и насколько мы хотим пойти на компромисс в обмен на удобство, развлечения или иллюзия полной безопасности. Свобода может стать одной из величайших загадок нашего времени, и радикальный подход экзистенциалистов к ней, возможно, стоит взглянуть еще раз.

3 (Некоторые) экзистенциалисты ведут интересную половую жизнь

Камамбер, пища любви Сартра? Фотография: Maximilian Stock Ltd / photocuisine / Corbis

Сартр и де Бовуар применили свой принцип свободы, прежде всего, к своему собственному партнерству, которое длилось полвека с начала в 1929 году до смерти Сартра в 1980 году.Они хотели разделить свою жизнь, но не хотели мириться с обычными ограничениями, поэтому согласились оставаться основными партнерами, одновременно проявляя полиамурность с другими.

Это действительно привело к некоторому неприятному поведению, как, например, когда Де Бовуар связалась со своими собственными молодыми учениками, прежде чем, очевидно, передала их Сартру. Он был серийным соблазнителем: один непристойный журналист в 1945 году хохотал над слухами о том, что он соблазняет женщин в свою спальню, предлагая им понюхать свой сыр камамбер (ну, хороший сыр было трудно достать в 1945 году).

Следует помнить, что их образ жизни был мотивирован яростным неприятием «буржуазных» условностей, в которых они выросли, в мире, который ожидал, что люди будут жениться, приобретать собственность и детей и соблюдать традиционные гендерные роли. при этом замалчивая дела на стороне. Вместо этого Сартр и де Бовуар предпочли жить своей собственной философией честности и свободного выбора.

Стремление де Бовуар порвать с общепринятыми представлениями о сексуальности вдохновило ее новаторскую работу 1949 года о феминизме Второй пол — наиболее влиятельный экзистенциалистский текст из когда-либо созданных.Она собрала доказательства, чтобы показать в эпическом масштабе, как женщины становятся более нерешительными и неуверенными в себе, чем мужчины, и менее склонными преследовать основную экзистенциалистскую цель — брать на себя ответственность за свою жизнь. Многие женщины, читая книгу, решили избавиться от запретов и все-таки попробовать.

Глава, которая больше всего шокировала современников, касалась лесбиянства — и Сартр тоже был сторонником прав геев, хотя он оставался убежденным, что сексуальность является вопросом экзистенциального выбора, а не данной реальности, такой как голубые глаза или темные волосы.В любом случае, философия самоопределения Сартра и де Бовуара побуждала геев жить свободно и честно, а не пытаться соответствовать представлениям других людей о том, какими они должны быть.

Таким образом, если отношение Сартра и де Бовуар к сексуальности заставляло их временами вести себя плохо, это также привело их к феминизму и смелым декларациям прав ЛГБТ в то время, когда немногие осмеливались даже говорить о таких вещах.

4 Экзистенциалисты борются с болезненной реальностью

Не весь экзистенциализм — это веселые секс-шалости.Это также противостоит аспектам человеческого состояния, о которых мы, возможно, предпочли бы не думать, но которые никуда не денутся.

Одно — тревога. Сегодня мы часто рассматриваем это как расстройство, нуждающееся в лечении, но экзистенциалисты видели в нем существенную часть человеческого опыта и особенно раскрывающую нашу ситуацию в мире. Хайдеггер описал моменты «сверхъестественности», когда повседневные вещи становятся незнакомыми или тревожными, и мы перестаем воспринимать их как должное. Камю тоже писал о тех временах, когда в внезапной «усталости с изумлением» мы отказывались от повседневных привычек и задаем самый простой вопрос: почему именно я продолжаю жить?

Для Хайдеггера мы также сталкиваемся с ужасающим осознанием того, что что бы я ни делал, я однажды умру.Я смертный, и это ограничение — часть меня. Если я приму истину этого, я смогу достичь высшей формы того, что он весело называет «Бытие к Смерти». Сартр и де Бовуар тоже писали о смерти, но для них это не может быть воспринято так положительно. Смерть — это возмущение, которое приходит к нам извне и уничтожает их. По крайней мере, что мы можем сделать, так это противостоять ложным утешениям веры в бессмертие. Некоторые экзистенциалисты действительно имели религиозную веру, но Сартр и де Бовуар были радикальными гуманистическими атеистами; Сартр сказал, что потерял веру в 11 лет, стоя на автобусной остановке.Они твердо придерживались своей убежденности в том, что это наша жизнь и что наша задача — прожить ее самым полным и честным образом.

5 Экзистенциалисты пытаются быть аутентичными

Настоящая вещь… виниловые пластинки. Фотография: Лиза Вальдер / Getty Images

Как бы тяжело это ни было, экзистенциалисты обычно стремятся быть «аутентичными». Они считают, что это означает быть менее самообманом, более решительным, более преданным и более готовым взять на себя ответственность за мир.

В большинстве случаев у нас это не очень хорошо получается.Почему? По мнению Хайдеггера, вина кроется в том, что мы околдованы не-сущностью, называемой das Man , что часто переводится как «они» — например, «они говорят, что все закончится к Рождеству» (или «один» во фразе «Так не делают»). Мы не можем сказать, кто именно эти «они», но они повсюду и крадут те решения, которые я должен принимать сам.

Для Сартра проблема — mauvaise foi , или недобросовестность. Чтобы не задумываться о том, насколько я свободен, я вообще притворяюсь, что не свободен.Если мне не удалось написать свою великую книгу, я убеждаю себя, что у меня слишком много неизбежных требований к моему времени, вместо того, чтобы признать, что я свободно решил потратить это время на просмотр видео с кошками в Интернете.

Мы все предаемся недобросовестности. Иногда это даже полезно, поскольку делает жизнь пригодной для жизни. Я не могу все время смотреть в бездну свободы — мне нужно успеть на поезд. Итак, я установил свой будильник, и когда он сработал, я беспрекословно скатился с кровати, как будто часы управляли мной, как марионетка (так сказал Сартр; я считаю, что моя собственная реакция на будильники менее предсказуема).Полностью подлинная жизнь, вероятно, невозможна, но попытки найти подлинный момент время от времени приносят нам пользу.

Подлинность теперь стала чем-то вроде товара. Нам продают аутентично звучащие записи на виниловых пластинках, настоящие хлопья для завтрака, аутентичные половицы и аутентичные заранее упакованные праздничные впечатления. Экзистенциалисты напоминают нам, что подлинная аутентичность больше связана с честностью и внимательностью. Другой экзистенциалист, Габриэль Марсель, сказал, что отличительная задача философа состоит в том, чтобы оставаться всегда бдительным, чтобы, когда соблазнительные политические заблуждения или ложь закрадывались в наши умы, он или она могли звонить, как будильник, и разбудить всех.

6 Экзистенциалисты считают, что то, что мы делаем, имеет значение (и могут не спать всю ночь, споря об этом).

Демонстрация в Алжире для Французского Алжира, апрель 1958. Фотография: Раймон Дароль / Europress / Sygma / Corbis.

Большинство экзистенциалистов выступали за получение выйти в мир и изменить ситуацию к лучшему, вместо того, чтобы быть самими собой в комнате. Сартр и де Бовуар сделали акцент на том, что они «вовлечены» или «преданы» своей политической жизни. Это были не просто разговоры: они вели кампании по многим причинам, особенно на стороне борцов за независимость во время войны в Алжире с 1954 по 1962 год.Это сделало их множеством врагов. 7 января 1962 года кто-то заложил бомбу в квартире над той, где Сартр жил со своей матерью. По счастливой случайности никто не пострадал, хотя обе квартиры были повреждены. Он и его мать переехали, но он не позволил нападению остановить его активность. Вера в важность приверженности уходит корнями в идею, заимствованную у прусского философа Иммануила Канта: даже небольшие решения должны приниматься так, как если бы мы принимали решения для всего человечества, а не только для нас самих.Эта вера в суть всего сделала парижских экзистенциалистов страстными спорщиками: казалось таким важным сделать все правильно. Они не спали целыми часами и спорили с друзьями, которые к утру уже не были друзьями.

По каким принципам можно потерять друзей? Что ж, некоторые решения действительно имеют значение для жизни и смерти. После того, как атомные бомбы были сброшены на Хиросиму и Нагасаки в 1945 году, Сартр написал эссе, в котором указывал, как это все изменило.С этого момента, сказал он, мы знаем, что можем уничтожить себя, поэтому мы должны каждый день решать, хотим ли мы продолжать жить. Камю также видел, что человечество стоит перед выбором между коллективным самоубийством и обучением более разумному использованию его технологий — «между адом и разумом». В этом они все еще правы.

7 Экзистенциалисты не конформисты

Де Бовуар и Сарте на улице Парижа после освобождения из-под стражи в июне 1970 года. Они были арестованы за продажу газеты, призывающей к свержению французского правительства.Фотография: Беттманн / Корбис

Вопреки общему мнению, Сартр и де Бовуар в целом не придерживались линии партии, хотя некоторых они опровергли. В начале 1950-х годов Сартр ненадолго считал себя новообращенным коммунистом, особенно после странного инцидента, когда лидер французской коммунистической партии Жак Дюкло был арестован и содержался под стражей в течение месяца после того, как его поймали в машине с двумя мертвыми голубями. Власти думали, что птицы были предназначены для доставки сообщений в Москву; Дюкло сказал, что забирает их домой, чтобы приготовить ужин.Сартр писал: «После 10 лет размышлений я дошел до предела»: это абсурдное дело завершило годы мелких преследований коммунистов во Франции. Он защищал партию, писал статьи, но даже сейчас не подписывался. Позже он отверг советскую модель и экспериментировал с маоизмом, но политику Сартра, вероятно, лучше всего резюмировать замечание, сделанное им в 1968 году: «Если перечитать все мои книги, то поймешь, что я не сильно изменился и всегда оставался неизменным. остался анархистом.»

Со своей стороны коммунисты никогда не принимали экзистенциализм. Им не нравилось его настойчивое стремление к свободе: как может груз непослушных экзистенциалистов внести свой вклад в правильно организованную коллективную революцию? Один левый отклонил экзистенциализм как «интроспективный зародыш, который можно было бы раздавить с явным удовольствием». Правые крылья ненавидели его так же сильно, как и католическая церковь, которая в 1948 году поместила все произведения Сартра в Индекс запрещенных книг, а затем — «Второй пол » Де Бовуара.Они боялись, что чтение атеистических экзистенциалистов заставит людей усомниться в их вере и церковном авторитете, что и произошло. Экзистенциализм склоняет людей сомневаться и бросать вызов почти всему — даже если его собственным практикующим иногда требовалось время, чтобы увидеть это.

8 Экзистенциалистов читать интересно

Хорошо читаемый… Альбер Камю. Фотография: Лумис Дин / Time & Life Pictures / Getty Image

Редко замечаемый факт об экзистенциалистах и ​​их союзниках заключается в том, что они написали несколько замечательных книг — наряду с некоторыми ужасными.

Камю хорошо читается: он намеренно смоделировал свой роман The Outsider на неровных американских криминальных историях, а не на уравновешенной элегантности высокой французской литературы. Де Бовуар создала увлекательную психологическую фантастику из реальных драм и дискуссий, бушующих среди ее друзей, и она призвала Сартра сделать его Nausea больше похожим на детектив, чем на трактат. Собственно, даже его трактаты обладали новаторскими качествами. Он включил множество личных переживаний в свой шедевр Бытие и ничто , часто с поразительным эффектом, поскольку его точка зрения включала в себя странные привязанности к деревьям, лыжным трассам, меду и слизистым вещам, а также ужасающие постмескалиновые ретроспективные кадры, в которых его преследовали воображаемые лобстеры. .

Что касается Хайдеггера, то его писательство доставляет разное удовольствие — хотя это слово не часто упоминается в отношении его книг. Он написал их в стиле, наполненном идиосинкразическими чеканками. Например, вместо того, чтобы говорить о людях или сознании, он говорит о Dasein , что буквально означает «бытие там». Идея состоит в том, чтобы не дать нам лениво скатиться к традиционным привычкам и ошибкам мышления. Прочитав несколько десятков страниц, вы обнаружите, что его язык становится соблазнительным и заразительным — по крайней мере, до тех пор, пока вы не встретите такую ​​фразу, как «впереди себя-уже-бытие-в (мире) как бытие-вместе-с (существами»). встречаются в мире) », и в этот момент вы либо падаете в обморок от восторга, либо падаете в отчаяние.

Помимо письма в нетрадиционных стилях…

9 Экзистенциалисты также пишут о нетрадиционных предметах.

Хайдеггер не любил многие устройства 1950-х годов, в том числе пишущие машинки. Фотография: Alamy

Они и их феноменологические друзья часто брали темы, которые ранее рассматривались на грани философии, такие как тело, пол, сексуальность, социальная жизнь, развитие ребенка и наши отношения с технологиями, и ставили их в центр своих мыслей. .

Взять технику. Хайдеггер был пионером, заметившим, насколько это изменило саму природу человеческого опыта. В лекции на эту тему в 1953 году (которую посетил, среди прочего, Вернер Гейзенберг) он сказал, что сущность технологии сама по себе не является чем-то «технологическим». То есть это не имеет ничего общего с тем, чтобы сделать машины более удобными, эффективными или производительными. Настоящий вопрос заключается в нашем собственном образе жизни: изучение технологий приводит нас к глубоким вопросам о том, как мы работаем, как мы живем на Земле и кто мы.Он также предостерег от нашего бесконечного желания сделать все на планете более доступным для использования и хранения. В конце концов, мы даже бросаем вызов и бережно относимся к себе, как видно из фразы «человеческие ресурсы».

Хайдеггер в основном думал о хитростях 1950-х годов, таких как комбайны, плотины гидроэлектростанций, пишущие машинки и кинопроекторы, и это лишь некоторые вещи, которые ему не нравились, но сегодня нельзя читать это, не думая о нашей онлайн-жизни, и компьютеризированное наблюдение. Один дальновидный немецкий комментатор, Фридрих Хайнеманн, в своей книге 1954 года Existentialism and the Modern Predicament заметил, что грядущая «сверхбыстрая вычислительная машина» поднимет самый «действительно экзистенциальный вопрос» из всех: как мы можем оставаться свободными.В 2001 году философ Хьюберт Дрейфус описал Интернет как совершенное хайдеггеровское устройство: устройство, стремящееся преобразовать все (включая материал нашей собственной жизни) в гладкую сеть хранимых «ресурсов», мгновенно доступных, но лишенных глубины и конфиденциальности.

Спустя пятнадцать лет после того, как эти слова были опубликованы, многие из нас уже настолько погружены в эту сеть, что едва ли можем найти отдельную точку обзора, с которой можно было бы критически об этом подумать. Хайдеггер призван напомнить нам не только о том, чтобы подвергать сомнению саму технологию, но и о самих себе.

Весь этот выпуск представляет собой хороший пример последней причины:

10 Экзистенциалисты мыслят широко

Мартин Хайдеггер, c1933. Фотография: Corbis

В отличие от некоторых более поздних континентальных философов, одурманенных игрой значений в текстах и ​​не интересующихся реальными людьми, экзистенциалисты напрямую задавали самые большие и самые личные вопросы. Кто мы? Что отличает нас от других животных? Что есть свобода? Как мы взаимодействуем? Как, если мы не верим в Бога, мы можем жить осмысленно и целенаправленно? Какой мир мы хотим создать в будущем? Какие у нас обязанности? Что мы делаем?

Экзистенциалисты не предложат нам простых решений, а как личности они даже не подают хороших личных примеров: они слишком ошибочны.Сартр был снисходительным и требовательным, и он защищал одиозные режимы, хотя и мимолетно. Хайдеггер, как теперь хорошо известно, был националистом и сторонником нацизма, который, вероятно, оставался им еще долгое время после войны. Почти каждый участник экзистенциалистской истории проявлял некоторые качества, которые должны вызывать у нас дискомфорт.

Но они предлагают кое-что более полезное: они были интересными мыслителями. Они напоминают нам, что существование сложно и что люди ведут себя ужасно, но в то же время они указывают на то, насколько огромны наши человеческие возможности.Вот почему мы можем почерпнуть некоторые вдохновляющие идеи, прочитав их еще раз, и почему мы можем даже попробовать быть немного более экзистенциалистскими.

В кафе экзистенциализма Сары Бейкуэлл издается Chatto & Windus в Великобритании и Other Press в США.

10 книг: Экзистенциальные люди | Гики

Люди всегда были источником великих монологов экзистенциализма в литературе. Просто подумайте о некоторых, таких как речи Гамлета в одноименной пьесе Уильяма Шекспира, Виктор Франкенштейн в великом произведении Мэри Шелли и в произведениях Достоевского, Гоголя, Виктора Гюго и многих других.В этих книгах всегда есть люди, которые психически обеспокоены собственным существованием, обеспокоены чужим существованием, чувствуют себя либо преследуемыми, либо отчужденными от реальности, либо по какой-то причине с ними обращаются как с посторонними, либо их отвергают, возмущают или ненавидят по причинам, которые не совсем соответствуют действительности. честно, но вы определенно можете увидеть, откуда берутся другие персонажи.

Когда мы читаем о экзистенциальных людях в литературе, мы замечаем, что эта эмоция существует с самого начала философии — до тех пор, пока люди знали о мыслительных процессах, они думали о своем собственном существовании.Они либо думали о своем собственном существовании с точки зрения других, либо думали о своем собственном существовании с точки зрения собственной смерти, и поэтому это обычно вызывает страх — и, наконец, есть мысли о том, что они либо сделали недостаточно. или далеки от своей цели, поставленной в начале романа. Это душевный кризис и невероятный вопрос, который исследовали многие люди в разных культурах и в разное время в литературе.Итак, давайте рассмотрим десять, которые, я думаю, вам понадобятся для начала.

Список

10. Под вулканом Малкольма Лоури

Я не собираюсь лгать, я читал это только в прошлом году или около того, и это происходит в последний день мужская жизнь. Он ходит, думая обо всех своих отношениях с этой женщиной, которую больше не видит. Он ходит по улицам, делая эти философские наблюдения над своей жизнью и анализируя, действительно ли он вообще жил.Книга настолько экзистенциальна и усвоена, что иногда мне кажется, что я знаю этого парня всю свою жизнь — и в конце концов ты вообще не знаешь, что происходит, потому что ты так долго застрял в этом философском кошмаре. .

9. Сердце — одинокий охотник Карсон МакКуллерс

Нет ничего лучше, чем увидеть историю трагической мужской дружбы и того, как она сказывается на их психическом здоровье. Что касается Карсона МакКаллерса, она знает, как писать об отношениях и о том, как они рушатся.Ее южно-готический характер отлично подходит для этих мужчин, чтобы они могли выплеснуть свои эмоции мрачным и мрачным образом, не выглядя совершенно неуместно. У нас есть история, которая практически создана из атмосферы их эмоций, и поэтому мы можем многое понять без повествования от первого лица — это потрясающе.

8. Сердце тьмы Джозеф Конрад

Часто это не воспринимается как психический кризис, но мы можем видеть, что это происходит из-за того, как Марлоу медленно, но верно почти теряет рассудок из-за безнравственности и безнравственности. бесчеловечность романа.От свидетелей каннибализма и голов на палках до столь злого человека к концу книги мы слышим запоминающиеся строки «Ужас! ужас! », которые отзываются эхом в подсознании Марлоу спустя долгое время после того, как он оставил путешествие по Бельгийскому Конго. Однако вопрос о том, оправится ли он когда-нибудь мысленно от этого травмирующего опыта, останется без ответа.

7. Доктор Джекил и мистер Хайд, Р.Л. Стивенсон

Доктор Джекил и мистер Хайд, вероятно, воплощение психического расстройства человека после попытки изменить свое существование ради собственного блага.К сожалению, это не принесет другим людям много пользы после того, как он впадет в кровавую ярость в роли мистера Хайда, а когда дело доходит до драки, ему нужно делать то, что абсолютно необходимо. Персонажи, подобные Ланьону, переживают огромные экзистенциальные кризисы, связанные с правдой и ложью, увидев практически немыслимое и запечатав его, и мистер Аттерсон может быть вынужден нарушить свои собственные правила, чтобы остановить это безумие.

6. Гамлет Уильяма Шекспира

Блестящая пьеса и, возможно, текст, который больше всего ассоциируется с экзистенциализмом и разрушением рационального мужского разума.Этот текст вращается вокруг биологического побуждения человека защищать свою семью, и когда Гамлет пытается защитить его, он сходит с ума из-за смерти своей силы. Гамлет, не желая быть королем, стремится убить своего дядю за его убийственный поступок. Безумие возникает из-за решения проблемы, хотя и на протяжении всей пьесы Гамлет испытывает психические срывы, которые срывают его план на части. В свою очередь, возникает вопрос, действительно ли он вообще что-то предотвращает.

5.«Отверженные» Виктора Гюго

Экзистенциальных персонажей этого романа много, и их подход к собственному существованию часто окутан чувством вины. От Жана Вальжана, который виноват в своем прошлом и в том, как он украл у людей и попал в тюрьму, до Жавера, который виновен в бесчеловечном поведении по отношению к Жану, и тем не менее, во время конфронтации Жан щадит свою жизнь, вызывая у Жавера огромный эмоциональный кризис. очень бытие. Затем со следующим поколением мы получаем согревающего Мариуса, который чувствует себя виноватым за то, что не пошел со своими собратьями на войну раньше, и поэтому, когда он уходит, мы получаем огромный кризис эмоций к концу, когда он понимает, что случилось со всеми его людьми. друзья.И, наконец, у нас есть Энджорлас, у которого есть экзистенциальный кризис, окутанный тем, что, по его мнению, он должен делать — умирающим за Францию.

4. Картина Дориана Грея Оскара Уайльда

В книге, где внешность и молодость — все, вы можете сказать только то, что когда один мужчина получает то, что хочет (вечная молодость), у него заполняются огромные экзистенциальные кризисы. с любовью и страстью к своей молодой и потерянной любви Сибил Вейн. После этой бурной истории ему становится все хуже и хуже, безуспешно прикрывая свой экзистенциализм гедонизмом — пока Бэзил пытается вернуть его к реальности, Генри все больше философствует о своей жизни, перемещая Дориана на самый край земли.Это увлекательное произведение, написанное таким образом, что, несомненно, навсегда изменит вашу жизнь.

3. Братья Карамазовы — Федор Достоевский

Когда читатели «Братьев Карамазовы» говорят об экзистенциализме и противоречивых мыслях в романе, они обычно упоминают в частности одно имя — Иван Федорович Карамазов. Средний брат, имеющий прекрасное образование, не позволяющее ему поверить в благочестие своего младшего брата Алеши, но не позволяющее ему согласиться с импульсивностью своего старшего брата Дмитрия.Он застрял посередине, и его братья постоянно доставляют ему горе, пытаясь утащить его в ту или иную сторону — и тем не менее, его не трогают.

2. Война и мир Льва Толстого

Когда Пьер женится на Элен, мы можем увидеть только самое начало его экзистенциального кризиса. Когда такие люди, как Андрей, Николай и остальные идут на войну, Пьер остается, чтобы построить свои деньги и империю. Даже враждебный Анатоль идет на войну. В конце концов, когда Пьер обнаруживает, что он не тот человек, которого уважают, как он хотел бы быть, его разум ломается до того, что ему следует делать, и в результате он вступает в войну со своими собратьями.Но правильный ли это ответ или Пьер просто компенсирует потерянное время? То, что он видит, сломает его эмоционально и вызовет еще один кризис, и будет ли он разрешен к концу, действительно зависит от читателя.

1. Франкенштейн Мэри Шелли

Целые абзацы, страницы и даже целая половина главы посвящены достижениям и значению жизни мужчины, Мэри Шелли пишет о мужских достижениях так, что только женщина могла: с точки зрения того, что слишком много — зло.Попытка Виктора Франкенштейна подчинить природу своей прихоти отправляет его в цикл депрессивных эпизодов, и когда его брат умирает, ситуация становится только хуже и хуже. Он сожалеет обо всем, что когда-либо делал, и в конечном итоге отчужден от обычного человека еще больше, чем когда-либо. Изолированный и одинокий, он пока не может встретиться лицом к лицу со своей любовью, Элизабет, и не может перестать преследовать созданного им монстра. Его одержимость будет стремиться уничтожить его.

Экзистенциальная классика, стоящая за «Иррациональным человеком» Вуди Аллена

Иррациональный человек , 45 ^{-й фильм} плодовитого Вуди Аллена, начинает Хоакина Феникса в роли Эйба Лукаса, профессора философии из маленького городка, переживающего «экзистенциальный кризис».«Ты страдаешь от отчаяния», — говорит ему Эмма Стоун (которая играет одну из его учениц) — и, похоже, она права. У профессора проблемы с алкоголем, он страдает «головокружением и тревогой» и его мучает стремление совершить «значимый поступок».

Ранние обзоры предполагают, что иррациональный человек пойдет по пути преступлений и проступков и Match Point : осмысленный поступок Лукаса будет идеальным убийством. Несмотря на беззаботный тон трейлера, безумный Феникс, блуждающий по парку, предвещает вид нисходящей спирали, которую мы видели в Blue Jasmine .

Все это хорошо знакомо поклонникам Вуди Аллена — не только из-за заговора об убийстве, но и из-за акцента на «вопросе смысла бытия», который проходит в его фильмах. Был невротический персонаж Микки ( Ханна и ее сестры, ), который убеждается, что у него опухоль мозга, только для того, чтобы узнать, что у него что-то гораздо хуже: бессмысленность . Затем была сцена (одна из моих личных фаворитов) в Play It Again Sam , которая — с искушенными нью-йоркцами, художественным музеем, романтическим влечением и разговорами о самоубийстве, перемежающимися с шуткой — так же хороша, как минутная продолжительность резюме фильмов Аллена, какие вы могли когда-либо надеяться найти.Одним словом, Вуди Аллен всегда был экзистенциалистом.

Фактически, Irrational Man дословно заимствует свое название из книги 1958 года философа-экзистенциального философа Уильяма Барретта. Как отмечает Guardian, книга Барретта, которая внесла экзистенциализм в англоязычный мир, «несомненно, была частью интеллектуальной жизни самоучки Аллена в конце 50-х — начале 60-х годов».

Барретт (вслед за Мэтью Арнольдом) утверждает, что Запад разделен на два конкурирующих импульса: гебраизм и эллинизм.Первое, что мы получаем из еврейской религиозной традиции, — это философия действия, морального закона и онтологической конечности — одним словом, жизненно важное . Второй, который мы получаем из греческой философской традиции, — это философия знания, теоретическая наука и эпистемологическая достоверность — одним словом, рациональное . Первый — приземленный: он смотрит «сверху вниз» на конкретное и конкретное, сосредотачиваясь на отдельных людях и на том, на что они ставят свою жизнь. Второй — бесплотный: он смотрит «вверх» на абстрактное и вневременное, сосредотачиваясь на универсальных идеях и на том, что они демонстрируют.Первый дает нам святых, мистиков и художников; второй дает нам философов, ученых и промышленников.

Барретт связывает второй импульс, эллинизм, с современной философской традицией, основанной Декартом в семнадцатом веке. Своим удалением духа из природы, своим методом отстраненного наблюдения и своим стремлением к математической достоверности и промышленным победам, картезианство внедрило новый платонизм в сердце Запада, который разорвал его последние связи с витальным, отбросив все сущее. религиозные и этические заповеди, структурировавшие интеллектуальную жизнь человека.(Барретт боролся с историей современной философии вплоть до своей последней книги, Смерть души .)

С другой стороны, Барретт связывает первый импульс, гебраизм, с экзистенциализмом. «Черты древнееврейского человека, — пишет он, — это те черты, которые экзистенциальная философия пыталась эксгумировать и довести до рефлексивного сознания нашего времени». Философские фигуры, которые преследовали все работы Вуди Аллена — например, Ницше в Ханна и ее сестры и Достоевский в Любовь и Смерть — представлены как образцы бетона.Хотя экзистенциалисты широко расходились в своих религиозных и моральных взглядах, они противопоставляли просветительскому идеалу разума и науки вопросы, которые затрагивали самую суть «всего человека» — такие, как отчуждение, тревога, свобода, страдание, конечность и смерть.

Этот анализ поразителен по трем причинам. Во-первых, он представляет собой исчерпывающий отчет об истории идей. Барретт опровергает представление о том, что экзистенциализм был французской модой или литературным движением середины века, и вместо этого помещает его в центр борьбы Запада за самоосознание.

Во-вторых, в отличие от историй «вычитания», которые делят Запад «латерально» на прошлую эпоху веры и нынешнюю эпоху неверия, «вертикальное» деление Барретта объясняет разнообразие религиозных верований во всем философском спектре. Верно, что он видит и иудаизм, и христианство (особенно родословную Павла, Августина и Паскаля) как сущностно экзистенциальные. «Хотя христианство сильно окрашено греческими и неоплатоническими влияниями, — пишет Баррет, — христианство принадлежит скорее гебраистской, чем эллинистической стороне человеческой природы, потому что христианство основывается прежде всего на вере и ставит человека веры выше человека разума. .Тем не менее, у эллинистов и гебраистов есть свои образы веры (Кант против Кьеркегора) и неверия (Хьюм против Ницше), что очень актуально и сегодня.

В-третьих, Барретт не считает это разделение неизбежным. С самого начала он признает, что в гебраизме существует врожденная склонность к рациональному:

«Мы должны настаивать на ноэтическом содержании гебраизма: библейский человек тоже обладал своим знанием, хотя это не было интеллектуальным знанием греков.Это не то знание, которое человек может передать только разумом или, возможно, не разумом вообще; у него это скорее через тело и кровь, кости и кишечник, через доверие, гнев, смятение, любовь и страх; через его страстную приверженность вере Существу, которое он никогда не может познать интеллектуально ».

Он также видит в эллинизме врожденное расположение к витальному:

«Хотя экзистенциальная философия — это радикальная попытка порвать с этой платонической традицией, но, как это ни парадоксально, в мысли Платона есть экзистенциальный аспект … мы должны рассматривать рационализм Платона, а не как крутой научный проект, такой как более поздний век европейского Просвещения. само собой, но как своего рода страстно религиозное учение — теория, обещавшая человеку спасение от того, чего он больше всего боялся с первых дней, от смерти и времени.”

Эллинистические и древнееврейские импульсы затем сформировали у Августина «непростой союз», впоследствии культивированный «безграничным рационализмом» средневековых мыслителей, для которых вера была « за пределами разума, но никогда не была против или вопреки ему». Короче говоря, христианский мир дал нам мирное время в великой битве жизненного и рационального:

«Св. Августин видел веру и разум — витальное и рациональное — как соединяющиеся в возможной гармонии; и в этом он также установил образец христианской мысли на тысячу лет средневековья, которым предстояло следовать … догмы воспринимались как жизненная психическая жидкость, в которой сам разум двигался и действовал и, таким образом, были его тайным источником и опорой … Момент синтеза, когда он пришел в тринадцатом и начале четырнадцатого веков, породил цивилизацию, возможно, столь же прекрасную, какую когда-либо создавал человек, но, как и вся смертная красота, создание времени и незащищенности … »

Для Барретта средневековый синтез был разрушен битвой между интеллектуализмом (закреплением рационального) и волюнтаризмом (возрождением витального), частью более широкого разногласия между томистами и скотистами, которое помогло зародить как протестантизм, так и рационализм.Протестантизм «уделял все внимание иррациональным данным веры в отличие от внушительных рациональных структур средневекового богословия». Рационализм, с другой стороны, удалил разум из «психической жидкости» витала, что привело нас к «горькому концу века Просвещения», когда «пределы человеческого разума резко сузились».

В конце концов, Барретт в любой момент принял бы фидеизм Кьеркегора над рационализмом Юма, и понять объединяющий клич Барретта — значит понять Вуди Аллена: «Мы должны заключить рабочий договор между этим сегментом [разумом] и все мы; но пакт требует компромисса, в котором обе стороны в чем-то уступают, и в этом случае особенно рационализм Просвещения должен будет признать, что в самом сердце его света также есть тьма.”

Тем не менее, если Баррет прав — а я думаю, что он прав — это идет в обоих направлениях: витализм без разума так же слеп, как рационализм без жизненной силы изменчив. Экзистенциалисты правы в том, что в жизни есть нечто большее, чем рациональность; но если чистый разум оставляет нас равнодушными, чистая жизненная сила сжигает нас. Обе стороны нашего существа жаждут не только компромисса, но и интеграции. Мы стремимся быть полностью жизнеспособными и полностью рациональными. По этой причине я не думаю, что католицизм присутствует во многих фильмах Вуди Аллена случайно.Следуя логике Воплощения, католическое христианство всегда стремилось достичь «и / и» в отношении рационального и супрарационального, своего рода ипостатического союза разума, который — до тех пор, пока мы привержены его защите — будет сделай нас снова целыми.

Экзистенциализм Кристен Тран

Кристен Тран ’13, специалист по бизнес-администрированию, написала эссе под названием «Экзистенциализм», которое она написала для журнала Philosophy 100 вместе с доцентом гуманитарных наук Крейгом Гринманом.Для этого задания студенты могли выбрать свою собственную тему на основе чтения в классе и должны были отстаивать свою позицию по теме.

Экзистенциализм

Автор Kristen Tran ’13

Что такое экзистенциализм? Некоторые утверждают, что экзистенциализм «побуждает людей оставаться в состоянии квиетизма и отчаяния» (Сартр, 17). Другие утверждают, что экзистенциализм обнажает «все грязное, подозрительное или низкое, игнорируя при этом красоту и более яркую сторону человеческой натуры» (Сартр, 17).Христиане и другие религиозные группы также упрекали экзистенциализм. Философ Жан-Поль Сартр защищал экзистенциализм во время своей лекции в «Club Now» в октябре 1945 года. Эта лекция была переведена в книгу под названием Экзистенциализм — это гуманизм . Основываясь на аргументах, представленных Сартром, я не верю, что экзистенциализм побуждает людей находиться в отрицательных состояниях или игнорирует более светлую сторону человеческой натуры. Многие люди могут критиковать экзистенциализм, потому что людям трудно принять, что мы сами определяем себя, несмотря на наши ограничения.Вообще говоря, люди не любят брать на себя вину за все, что происходит. Кажется, мы всегда придумываем оправдания тому, почему мы действуем определенным образом. Я думаю, что экзистенциализм представляет собой реалистичный взгляд на жизнь. В экзистенциализме есть основной принцип. Этот принцип гласит, что даже при всех ограничениях, с которыми сталкиваются люди, мы вынуждены делать выбор и несем ответственность как за себя, так и за всех остальных.

Сартр объясняет, что основной принцип экзистенциализма состоит в том, что существование предшествует сущности.Существование предшествует сущности только для людей. «Человек — это не что иное, как серия предприятий, и что он — сумма, организация и совокупность отношений, составляющих такие предприятия» (Сартр, 38). По сути, люди есть не что иное, как то, что они делают из себя. Например, я не могу утверждать, что я храбрый, потому что хочу им быть. Мне нужно быть смелым и доказать, что я действую и решительно. Только тогда я могу сказать, что я смелый человек. Существование предшествует сущности также означает, что каждый человек несет полную ответственность за свои действия, потому что мы выбираем, кто мы есть.Люди рождаются «ничем», а затем становятся тем, кем они являются, благодаря своему выбору и действиям. Сартр отметил, что для этого выбора нет никаких оснований; нам просто нужно их сделать. У людей нет определенной цели, потому что мы тратим свою жизнь на создание того, кем хотим быть. Мы создаем то, что мы есть, благодаря нашему выбору и действиям. Люди есть не что иное, как то, чем они себя создают.

Люди, критикующие экзистенциализм, могут утверждать, что мы не можем выбирать, кто мы есть, потому что есть определенные аспекты жизни, с которыми каждый человек рождается и которые не могут контролировать.Например, мы не можем контролировать тот факт, что люди будут есть, спать, дышать и умирать. Мы также не контролируем нашу культуру, класс, возраст или семейную историю. Сартр классифицирует эти ограничения как состояние человека. Хотя это человеческое состояние существует для всех, мы не можем сказать, что оно мешает нам делать выбор. Мы вынуждены принимать решения каждый день, пока живы. «Что никогда не меняется, так это необходимость для него находиться в этом мире, работать в нем, проживать свою жизнь среди других» (Сартр, 42).Сартр считает, что эти ограничения не полностью определяют, кто мы. Люди могут выбирать, как реагировать на эти ограничения. Некоторые могут заявить, что они «не выбирают», как реагировать на эти ограничения; они просто справляются с этим. Однако, не решив реагировать на эти ограничения, человек все равно делает выбор. Человеческие условия существуют для всех, кто жив. Люди неспособны изменить такие вещи, как их: наследие, семейная история, возраст или рост. Несмотря на то, что мы не можем изменить все ограничения, мы, безусловно, можем на них отреагировать.«Невозможно не выбирать. Я всегда могу выбирать, но я должен понимать, что если я решаю не выбирать, это все равно составляет выбор »(Сартр, 44). Например, я родилась женщиной. У меня не было контроля над тем, чтобы родиться женщиной. Я могу либо принять и прожить свою жизнь как женщина, либо сменить пол. В любом случае, я делаю выбор, как реагировать на свои ограничения. Состояние человека может быть набором ограничений, над которыми люди не могут повлиять. Даже в этом случае люди постоянно делают выбор, реагировать на эти ограничения или не реагировать.

Люди всегда вынуждены делать выбор. Делая выбор, каждый становится ответственным за всех остальных. «Создавая человека, которым каждый из нас желает быть, ни одно из наших действий не создает в то же время образа человека, каким, по нашему мнению, он должен быть» (Сартр, 24). Выбирая себя, мы создаем образ того, какими должны быть люди. Таким образом, каждый человек становится ответственным за всех остальных людей. В результате каждый человек имеет влияние на всех остальных.Кроме того, каждый человек — лидер. Например, если я пропускаю занятия, потому что мне не хочется идти на занятия, я создаю изображение. У меня есть представление, что другим людям не следует ходить на занятия, если они не хотят этого. Если другие люди начинают пропускать занятия, потому что не хотят идти, я должен взять на себя ответственность за эффект. Никто не несет ответственности только за себя. Мы создаем образы того, как другие люди должны действовать, основываясь на наших собственных решениях.

Сартр утверждает, что люди всегда свободны.Свобода позволяет людям делать выбор. Свобода также является основной ценностью для людей судить других. Как люди, мы используем свободу, чтобы строить себя. Сартр сказал бы, что люди, утверждающие, что они несвободны, действуют недобросовестно. «Недобросовестность, очевидно, является ложью, потому что она симулирует полную свободу действий человека» (Сартр, 48). Например, я поступил бы недобросовестно, если бы заявил, что не могу не украсть еду из магазина, потому что я несвободен и не могу контролировать свои действия.Недобросовестность не имеет ничего общего с религией. Кто-то действует недобросовестно, когда отрицает, что может делать свой собственный выбор. Без свободы люди не смогли бы делать выбор, определяющий, кем мы являемся.

Основной принцип, согласно которому существование предшествует сущности, применим только к людям. Для объектов сущность предшествует существованию. В то время как люди рождаются как ничто и решают, кем они хотят стать своими действиями, объекты уже имеют цель еще до их создания.Например, «мы не можем предположить, что человек произведет нож для бумаги, не зная, для какой цели он будет служить» (Сартр, 21). У объектов всегда будет определенная цель. Объекты не могут быть созданы без цели до создания. В результате сущность предшествует существованию любого объекта.

Как можно измерить силу чувства? Некоторые могут сказать, что люди не могут измерить силу чувства, потому что чувства нельзя увидеть, а только почувствовать. Однако Сартр опровергнет этот аргумент, заявив, что мы доказываем свои чувства своими действиями.«Я могу сказать, что люблю друга достаточно сильно, чтобы пожертвовать определенной суммой денег ради него, но я могу утверждать это, только если я сделал это» (Сартр, 32). Каждый сталкивался с ситуацией, когда кто-то утверждал, что что-то чувствует, но не действовал в соответствии с этим. Я не могу утверждать, что люблю кого-то, если я не доказываю это своими действиями. Слова — это всего лишь слова, которые не подкрепляются действиями.

Основной принцип экзистенциализма состоит в том, что человеческое существование предшествует сущности.Сущность предшествует существованию объектов. У объектов всегда есть определенная цель, и эта цель известна до создания объекта. С другой стороны, люди не рождаются с определенной целью. Мы создаем то, кем хотим быть, своими действиями. Наши действия также создают образ того, как мы ожидаем от других людей поведения. Люди — это не что иное, как сумма их действий. «Он не такой из-за своего физиологического строения; он такой, потому что своими действиями сделал себя трусом »(Сартр, 38).Несмотря на набор ограничений, которые называются условиями жизни человека, люди вынуждены делать выбор каждый день. Люди могут выбирать, реагировать или не реагировать на эти ограничения. В любом случае выбор делается. Решение не делать что-то по-прежнему означает выбор. Люди не только постоянно вынуждены делать выбор, но и свободны. Свобода позволяет людям конструировать себя. Свобода — основная ценность всего. Недобросовестность — это термин, используемый, когда люди заявляют, что они несвободны.Многие люди критиковали экзистенциализм и, вероятно, будут продолжать критиковать его в будущем. Люди могут критиковать экзистенциализм, потому что никто не любит брать на себя ответственность за свои действия. Намного легче возложить вину на то, что мы не можем контролировать, чем взять на себя ответственность. Трудно отрицать логический смысл экзистенциализма. Мы не можем отрицать, что наши действия формируют то, кем мы являемся, и что мы несем ответственность за свои действия. Таким образом, я считаю, что экзистенциализм имеет логический смысл и отображает реалистичный взгляд на жизнь.

Сартр, Жан-Поль. Экзистенциализм — это гуманизм . Эд. Джон Кулька. Пер. Кэрол Макомбер. Нью-Хейвен и Лондон: Йельский университет, 2007. Печать.

Экзистенциальный гений покойного Вуди Аллена

Новый фильм Вуди Аллена открывается взрывом радости кино — изображениями профессора Эйба Лукаса (Хоакин Феникс), едущего в колледж Брейлин, и Джилл Поллард (Эмма Стоун) , студент, идущий по кампусу, каждый в сопровождении своих собственных вопрошающих воспоминаний за кадром.Эта сцена может быть наиболее близкой к joie de vivre , с помощью которого Аллен может освободиться, но это настоящий режиссерский удар, запускающий «Иррационального человека» с импульсивной энергией, которая пронизывает весь фильм, и это, несмотря на множество сюжет, заставляет фильм казаться набросанным и внутренне схваченным одним, настойчивым, благоговейным и несколько испуганным взглядом.

Ядро «Иррационального человека» — трагическая невинность Эйба (Хоакин Феникс) и Джилл (Эмма Стоун), а также несчастные случайности и совпадения, через которые они проходят.Изображение Сабрины Лантос / Sony Classics / Everett

Снятый в уравновешенных широкоэкранных изображениях, залитых солнцем, «Иррациональный человек» передает возвышенную безмятежность, которая противоречит эмоциональному и моральному кризису персонажей. Это тенденция, которая прослеживалась на протяжении всей карьеры Аллена, но она вышла на первый план в его последних фильмах — и нигде больше, чем здесь. По мере того, как его письмо становилось все более схематичным, он с кажущейся легкой быстротой перескакивал к взволнованному сердцу рассказа, его направление становилось ярче, становилось живым и ясным — как будто паста масляной краски превратилась в полупрозрачную размывку.Чистый восторг восприятия сливается с адом самовосприятия. Это визуальное воплощение давнего парадокса, который Аллен выразил в шутке «Энни Холл»: «Еда в этом месте ужасная». «Да, я знаю — и такие маленькие порции».

Для Аллена ад — это не другие люди, а он сам. Он комический экзистенциалист, чья ненависть к себе и влечение к самоуничтожению смерти сочетаются с его самолюбием и отчаянным цеплянием за существование. Его самокритика равна только его удовольствию от этого.Он с самого начала был мета-человеком, осознавая, что он всего лишь мухоловка во вселенной — и что он единственный мухоловка, который у него есть.

С самого начала «Иррациональный человек» стоит вне обычного течения жизни, одна нога находится в смерти, и это не проясняется до конца фильма (и это я не испорчу), даже хотя история представляет собой простую переустановку несовпадающей пары сюжетов классических фильмов. Во-первых, существует романтический треугольник: Эйб падает, скорее из-за пассивности, чем из-за пылкости, в отношения с коллегой, Ритой Ричардс (Паркер Поузи), неудачно женатым ученым с романтическими мечтами.В то же время он становится близким — платонически близким — с Джилл, студенткой, которую он считает одаренной. Джилл питается каждым его усталым от мира словом, пытается вывести его из депрессивного, по-видимому, саморазрушительного фанка и надеется стать его музой — как в эротическом, так и в интеллектуальном плане. Хотя Эйб берет на себя ответственность и сопротивляется ее флирту, их, тем не менее, часто видят вместе и принимают за любовников, что вызывает ревность у Риты, а также парня Джилл, Роя (Джейми Блэкли).

Тем временем Джилл и Эйб узнают о проступках в городе Ньюпорт, за пределами кампуса.(Сцена слишком хороша, чтобы ее раскрыть.) Чиновник злоупотребляет своей властью и делает жизнь беззащитного гражданина несчастной, и Абэ, у которого возникло чувство справедливости и чувство власти, решает действовать напрямую. В этот момент фильм переходит на квазидостоевскую территорию (ссылка встроена в фильм), и Аллен быстро осматривает эту территорию. Удивительный парадокс фильма — и, если на то пошло, всей дальнейшей карьеры Аллена в целом — заключается в том, что его отрывочная быстрота и легкое возбуждение, которые никогда не покидают тона его более ранней, ярко освещенной комедии, тем не менее, опираются на самые глубокие, самые темные, самые странные, самые тревожные спекулятивные сферы.Экзотические глубины философских размышлений Аллена, казалось бы, возникают без усилий и даже вопреки ему самому. Именно это чувство тонкости и легкости в присутствии философского грома вызывает чрезмерное критическое сопротивление большей части его более поздних работ.

Абэ — странствующий ученый, постоянно беспокойный недовольный, экспериментировавший с экстремальными переживаниями, будь то внешние (например, расширенная миссия в Дарфуре) или внутренние (наркотики), и, кажется, не изменился ими. Он одинаково отвергает боль и удовольствие, невзгоды и потворство своим слабостям, действиям и созерцанию.Он что-то вроде выжженного больного — замкнутый, подавленный, отчаявшийся, нелюбимый и нелюбимый, обремененный чувством тщетности, выполняющий свой распорядок с чувством автоматизма, небрежно равнодушный к своей собственной жизни, идущий мертвец.

Джилл, напротив, сама жизнеспособность — она ​​веселая, трудолюбивая, любопытная и отзывчивая, но у нее есть двойное слепое пятно: ее влечение к черной дыре экзистенциальной пустоты — романтика негатива и разрушения — и ее чувство, что благодаря ее собственному интересу и участию она может заманить Эйба подальше от этой дыры и заняться конструктивной позитивной деятельностью.

Суть фильма — трагическая невиновность Джилл и Эйба, а также несчастные случайности и совпадения, в которых они участвуют. Абэ, думая, что он творит добро, по тому, насколько хорош его смелый поступок, понимает, что он творит зло и что ему это нравится. Зло, так сказать, тоже любит его; это быстро улучшает его душевное состояние и даже его физическое благополучие. Когда одно табу рушится, падают все, начиная с готовности Эйба завести роман с Джилл. Между тем, Джилл привлекает его интеллект, его нигилистическое мировоззрение, его знания, его стиль — но также и то, что она воспринимает как его доброту и человечность, которые она планирует использовать свое влияние и очарование, чтобы дразнить и укреплять.Затем она обнаруживает, что эти две тенденции, негативная и позитивная, деструктивная и добродетельная, неизбежно и по иронии судьбы пересекаются, пугая ее.

Мир Аллена, при всей его легкости и знакомой комедии, намного сложнее и сложнее, чем, скажем, свинцовая двусмысленность Майкла Ханеке в «Амуре». Режиссерское удовольствие Аллена от удовольствия созерцать трагические механизмы посреди эстетического очарования — это что-то вроде воплощения его многолетних усилий.Мировоззрение Аллена столь же замысловато нарушено на протяжении фильма (или всей его жизни), как и радужно нарушено в переменчивый момент однострочника или мимолетное сияние момента кинематографической красоты. Это мир, запечатленный в чувстве стиля: личный стиль Аллена, вплоть до одежды, кулинарии и вокала, неотделим от его искусства. Одно из его лучших достижений в последние годы — открытие кинематографического стиля, сочетающего в себе его личные повороты.

Это тон, который Аллен в равной степени привносит в роскошную и тихую суматошную Ривьеру Фицджеральда из «Магии лунного света» и в воздушный покой Ньюпорта из «Человека иррационального». В «Голубом жасмине» было что-то относительно замутненное, в границах, налагаемых на актерскую игру и съемку фильма из-за его плотно подогнанного текста. Напротив, в двух его последних фильмах яркое широкоэкранное изображение соответствует высокой, в некоторой степени олимпийской отстраненности в повествовании, что соответствует головокружительной иронии фильмов.