11. Понятия Абсолютной Идеи в ф-фии Гегеля.
В основе всего существующего лежит Абсолютный Дух, который лишь вследствие своей бесконечности может достичь подлинного познания себя. Для самопознания ему необходимо проявление. Самораскрытие Абсолютного Духа в пространстве — это природа; самораскрытие во времени — история.
Философия истории занимает важную часть философии Гегеля. Историю движут противоречия между национальными духами, которые суть — мысли и проекции Абсолютного Духа. Когда у Абсолютного Духа исчезнут сомнения, он придёт к Абсолютной Идее Себя, а история закончится и настанет Царство Свободы.
Абсолютная идея — идея, выражающая полноту всего сущего. Термин является следствием основополагающей идеи его онтологии — тождества бытия и мышления.
Под абсолютной идеей Гегель понимает:
единственно существующую подлинную реальность;
первопричину всего окружающего мира, его предметов и явлений;
Мировой дух,
обладающий самосознанием и способностью
творить.
12. Категорический императив Канта.
Категорический императив (от лат. повелительный) — понятие, введённое Кантом в рамках его концепции автономной этики и призванное объединить идею о независимости нравственных принципов от внешней среды и необходимое единство этих принципов.
Человек по Канту, есть высшая ценность. У каждого человека есть свое достоинство. Он оберегает свое достоинство. Но он должен понимать, что достоинство другого человека есть, следовательно, тоже высшая ценность. Человек обладает свободой выбора поступка. Поступки людей оцениваются с позиций категорий добра и зла.
Есть ли во внешнем
мире образец, эталон добра? Есть ли
конкретная личность как носитель этого
эталона? Нет такой личности. Но почему
же мы имеем представление о добре и
зле? Это понятие нам дано свыше. Наше
нравственное сознание неизбежно
приходит к выводу, что есть Бог как
символ нравственного идеала.
Исходя из этих двух положений (человек есть высшая ценность, а Бог есть символ нравственного идеала), Кант формулирует свой нравственный закон, который должен регулировать нравственные отношения между людьми.
Распространенная ошибка заключается в отождествлении Категорического императива с «золотым правилом нравственности»: «Поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой».
У Канта этот постулат имеет две формулировки:
«… поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом» и
«… поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же как к цели и никогда не относился бы к нему только как к средству».
Категорический
императив является утверждением из
класса императивов, или максим. Максима
— правило поведения или основной
принцип, которым человек руководствуется
в своих поступках.
13. Формы научного познания.
К формам научного познания относят научный факт, проблему, гипотезу, теорию.
Научный факт – «утверждение» или «условие», при котором утверждение может быть доказано и признано верным (или неверным) на базе доказательств. Утверждение, которое не может быть непосредственно подтверждено или опровергнуто называется «предположением» или «мнением».
Научная проблема – теоретическое суждение, содержащее внутри себя противоречие, способное служить источником научной гипотезы (или серии гипотез), а также могущее быть конкретизировано на основе проведенного эмпирического исследования.
Гипотеза —
недоказанное утверждение, предположение
или догадка. Как правило, гипотеза
высказывается на основе ряда подтверждающих
её наблюдений (примеров) и поэтому
выглядит правдоподобно. Гипотезу
впоследствии или доказывают, превращая
её в установленный факт, или же
опровергают, переводя в разряд ложных
утверждений.
Недоказанная и неопровергнутая
гипотеза называется открытой проблемой.
Теория — система знаний, обладающая предсказательной силой в отношении какого-либо явления. Теории формулируются, разрабатываются и проверяются в соответствии с научным методом.
Стандартный метод проверки теорий — прямая экспериментальная проверка («эксперимент — критерий истины»). Однако часто теорию нельзя проверить прямым экспериментом (например, теорию о возникновении жизни на Земле), либо такая проверка слишком сложна или затратна (макроэкономические и социальные теории), и поэтому теории часто проверяются не прямым экспериментом, а по наличию предсказательной силы — то есть если из неё следуют неизвестные/незамеченные ранее события, и при пристальном наблюдении эти события обнаруживаются, то предсказательная сила присутствует.
Научная концепция
– определённый
способ понимания и трактовки каких-либо
явлений, система взглядов.
организации знания; определенная
система знаний, задающих характер
видения мира; система предварительных
ориентиров, условий и предпосылок в
процессе построения и обоснования
различных теорий. Отсюда и способность
ученых работать в определенных рамках,
очерчиваемых фундаментальными научными
теориями, определяет тенденции развития
научных исследований. К концепциям
причисляют птолемеевскую астрономию,
ньютоновскую механику и т.п. Смена
концепции получила название
– «научная
революция».
Основные концепции связаны, в общем, с 7 основными научными проблемами:
сущность материи, силы
происхождения движения
возникновение жизни
целесообразность природы
возникновение ощущения и сознания
происхождения мышления и речи
свобода воли
Философия абсолютного идеализма Гегеля
В статье, посвященной Гегелю, которая была опубликована в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфорна, русским философом В.
С. Соловьевым было отмечено, что Гегель является единственным философом в полном смысле этого слова, так как из всего многообразия философов, только для него философия всегда оставалась всем.
Структура и философская система Гегеля
Система философии Гегеля, которая была опубликована в таких трудах, как : «Феноменология духа» (1807 год), «Наука логики» (1812 – 1816 годы), «Энциклопедия философских наук» (1817 год) и прочих, получила название абсолютного идеализма.
В качестве философа, Гегель являлся представителем объективного идеализма, в основе которого находится первичность духа и сознания, философ рассматривал природу и материю в качестве вторичных и производных объектов. Однако на каком основании он называл свой идеализм абсолютным?
В качестве основной категории в системе его философских взглядов выступала категория «абсолютной идеи». Чем является абсолютная идея, которая, согласно его позиции, выступает в качестве единственного предмета и содержания философии?
В работах Гегеля выделены отличающиеся трактовки абсолютной идеи.
С позиции логического объяснения данные конструкты сложно назвать трактовками, однако это является свойством, которое присуще всем фундаментальным понятиям.
Являясь рационализмом, Гегель, характеризуя абсолютную идею, становится в некотором смысле поэтом: «Только лишь абсолютная идея является бытием, которое не переходит в жизнь. Лишь идея может познать себя как истину и являться истиной».
Философ отмечает, что формальное описание термина «абсолютная идея» не раскрывает ее смысла: «Естественно, можно реализовывать пустые рассуждения о сущности абсолютной идеи, однако истинное содержание идеи заключается лишь в таком конструкте, как целостная система…».
Исходя их этого, для понимания сущности конструкта «абсолютная идея» необходимо опираться на гегелевскую систему, наиболее целостная и законченная трактовка которой описана в труде «Энциклопедия философских наук».
Первым и основным определением абсолютной идеи, согласно Гегелю, выступает ум. Абсолютная идея представлена в разуме, мышлении, разумном мышлении, которые выступают в качестве субстанциальных первооснов и сущности всех вещей.
Как субстанция, абсолютная идея имеет атрибут всеобщности.
Однако, абсолютная идея представлена не только мышлением. Как отмечает философ: «Она представлена единством практических и теоретических идей, и, исходя из этого, единством жизненных идей и идей познания».
Процесс установления истины с помощью абсолютной идеи, вместе с тем также является процессом ее самопознания. Идее свойственно познавать себя, выступая в качестве объекта познания для себя же, то есть благодаря ней происходит формирование мира и людей для возможности реализации самопознания.
Идеи, в процессе самопознания, проходят три этапа, в которых становится возможным разделить философскую систему Гегеля на такие категории, как: логика, философия природы, философия духа.
Логика
Логика находится в начале гегелевской системы, что подчеркивает первичность данного паттерна в сравнении с природой и человеческим духом. Логика, в гегелевском понимании, является диалектической категорией и имеет отличия от формальной логики, как науке о закономерностях и средствах достоверных форм мышления.
В качестве предмета логики как науки, согласно позиции Гегеля, выступают разновидности абсолютного мышления, либо сами «абсолютные идеи» в процессе логического развития.
Вместе с тем, так как философия Гегеля постулирует принципы тождественности в категориях «бытие» и «мышление», то логика может выступать уже и в качестве отнологии (учении о том, как развивается бытие) и гносеологии (учении о том, как развивается познание).Так, компонентами логики, как науки, являются учения о понятиях, бытии и сущностях.
Философия природы
Процессы самопознания объективируют абсолютную идею в рамки «инобытия» — природные явления. В качестве основной задачи философии природы выступает осмысление природы, как целостной системы.
При рассмотрении природы в контексте инобытия абсолютных идей, Гегель полагал, что природа действует по тем же законам, что и абсолютная идея. Философия природы имеет следующие разделы: механика, физика и органическая физика. Данный философский раздел в целостной системе гегелевской философии считается самым неудачным.
Негативную оценку от сообщества исследователей-естествоиспытателей к воззрениям натурфилософского характера Гегеля высказал исследователь в истории физики Ф. Розен-Бергер, отмечая при этом, что спекулятивные высоты гегелевской натурфилософии «не имеют связи с природой, и, вместе с тем, в них нельзя выделить определение естественно-научных методов».
Идеализм
Идеализм| Страницы философии | Словарь | Учебное пособие | Логика | Часто задаваемые вопросы | ||
|---|---|---|---|---|---|---|
| История | Хронология | Философы | Локк | |||
Развитие абсолютного идеализма
Фихте и Трансцендентальное Эго
Первый шаг в этой трансформации был сделан
Иоганн Готлиб Фихте, автор Wissenschaftslehre ( Наука познания ) (1797).
Заметив, что кантовское объяснение опыта создает жизненно важное напряжение между ролями
чистый разум и чистый объект как ноуменальные реальности, Фихте утверждал, что баланс между ними не может поддерживаться.
Вместо этого мы вынуждены выбирать одну из двух альтернативных точек зрения:
подчеркивать знающего и игнорировать известное как вещь в себе или игнорировать знающего, чтобы сосредоточиться на реальности известного.
Фихте выбрал первый, идеалистический путь, полагая, что только он может обеспечить свободу, необходимую для адекватного понимания морали.
Таким образом, согласно Фихте, вся философия и вся реальность начинаются с трансцендентального Я, неуловимого, но чисто активного ноуменального Я,
опознается только в бесконечно повторяющемся размышлении о первичном опыте («думай о том, кто думает о том, кто…»).
Это сознательное существо бесконечно расширяет себя, чтобы постичь все, ограниченное в своем объеме только логическими категориями и вытекающими из них регулирующими принципами.
Следовательно, для Фихте объекты существуют только как объекты сознания, которым верит некое индивидуальное эго в его беспокойно активном стремлении к знанию.
Поскольку индивидуальное Я такого рода как раз и есть активное Я как моральный агент, Фихте полагал, что мораль вытекает непосредственно из его природы. Опять же, эго бесконечно расширяется, чтобы делать все, но постоянно ограничено своим собственным законодательством морального закона. Поскольку все эго подчиняются совершенно одинаковым условиям, всеобщее согласие с их моральными предписаниями обеспечено. На социальном уровне это подразумевает индивидуальное членство в обществе единомышленников, примитивный социалистический дух, родственный тому, что проявился во время Французской революции, активным сторонником которой был Фихте.
Исключив все ссылки на материальные объекты как даже на потенциальные вещи сами по себе, Фихте не оставил места ни для чего, кроме разума в ноуменальной сфере.
Таким образом, Фихте, хотя и считал себя верным последователем Канта, значительно модифицировал мысль мастера, считая ее неизбежно приверженной трансцендентальному идеализму.
Шеллинг и объективная реальность
Еще один важный шаг в трансформации идеализма можно ясно увидеть в трудах Фридрих Вильгельм Йозеф фон Шеллинг. Более склонный, чем Фихте, к сохранению напряженности между познающим и познаваемым, субъектом и объектом, эго и не-эго, Шеллинг пытался адекватно описать их тесную взаимозависимость друг с другом. Но природа связи между ними оставалась неясной и проблематичной.
Шеллинг, безусловно, отверг любую объективацию материала независимо от познающего себя, тем самым избегая опасностей догматизма, тем не менее он считал очевидным из содержания нашего опыта, что представление заключает в себе подлинную информацию о мире. Представления Канта о причинности и телеологии недостаточны для объяснения связи между объектом и нашим знанием о нем. и объяснение Фихте в чисто ментальных терминах придавало слишком мало реальности царству природного объекта.
Что мы должны признать, Шеллинг полагал, так это то, что существует совершенная параллель между миром природы и структурой нашего осознания этого — «Природа отражает Сознание».
Конечно, этого нельзя сказать о моем индивидуальном эго, поскольку мир не всегда соответствует моим собственным представлениям о нем.
Но кажущаяся субъективность этого подхода легко преодолевается постулированием абсолютного сознания, которое
одновременно содержит мысль каждого индивидуального эго и обеспечивает ноуменальную основу для каждого материального объекта в природе.
Подобно неоплатоническому центру эманаций или Спиноза «бог или природа», Абсолют полностью самодостаточен по своей сущности и исключительно самопричинен в своем действии. Таким образом, изучение физики как исследования необходимого действия Абсолюта, рассматриваемого с одной стороны, будет совершенно параллельным наука о знании, которая исследует необходимую структуру самосознания, то есть Абсолют, рассматриваемый по-другому.
Переходя от мыслей индивидуального эго к бесконечному разуму Абсолюта, используя понятия более ранних монистов
Чтобы выразить принципиальное тождество реального с рациональным, Шеллинг преобразовал немецкий идеализм.
Это видение мира оказало большое влияние на поэтов-романтиков, но его самые зрелые философские плоды можно найти в философии Гегеля.
Гегель и абсолютный идеализм
| Гегель Жизнь и творчество . . Диалектика . . Субъективный . . Цель . . Абсолют Библиография Интернет-источники |
Величайшим из всех немецких идеалистов был Георг Вильгельм Фридрих Гегель ,
которые методично построили всеобъемлющую систему мысли о мире.
Сосредоточенный, подобно Канту, на цели показать, как некое фундаментальное единство лежит в основе сбивающей с толку множественности эмпирических содержаний,
Гегель избрал гораздо более систематический подход, сделав абсолютное сознание ключевым источником конечных связей между всеми другими вещами.
Прежде всего Гегель считал, что реальность должна быть рациональной, чтобы ее окончательная структура раскрывалась в структуре нашего мышления.
Все мыслимое, особенно кажущиеся противоречия, должно быть разрешимо в рамках некоторого общего понятия причины.
Далее мы подробно рассмотрим логический аппарат, который Гегель использовал в поисках знания.
Даже больше, чем Аристотель и стоики,
Гегель считал, что изучение логики есть исследование фундаментальной структуры самой реальности.
По Гегелю, всякая логика (а значит, и вся действительность)
диалектический характер.
Как заметил Кант в «Антиномиях», серьезное размышление об одном общем описании мира обычно приводит нас к созерцанию его противоположности.
Но Гегель не полагал, что это конец дела; он сделал еще одно предположение, что два столь противоположных понятия всегда могут быть объединены переходом на какой-то более высокий уровень мышления.
Таким образом, человеческий разум неизменно движется от тезиса к антитезису и к синтезу,
использование каждого синтеза в качестве тезиса для новой оппозиции, которая должна быть преодолена еще более высоким уровнем, продолжающимся в вечном вальсе интеллектуальных достижений.
Бытие , например, является базовой концепцией, которая служит четкой отправной точкой для любого серьезного мыслителя, но серьезное рассмотрение его природы обнаруживает, что оно настолько лишено конкретного содержания, что разум естественным образом приводится к мысли о Ничто как о своей противоположности; но эти два понятия на самом деле не противоречат друг другу, поскольку оба они могут быть объединены в рамках более сложного и всеобъемлющего понятия , ставшего . Если, с другой стороны, нашим тезисом является концепция Бытие как наивное непосредственное изложение опыта, затем его естественной противоположностью является идея Сущности как знания, опосредованного классификацией; а синтез, объединяющий эти понятия, есть синтез Понятия как самоопосредованной интерпретации объединенной мысли и реальности.
В величайшем масштабе мыслимости вся мысль (включая и саму диалектическую логику) заключена в тезисе Идеи ,
чья естественная антитеза равна Природа , инаковость известного, рассматриваемая независимо от его отношения к познающему;
и великий синтез этих двух есть Дух , самопознающая, самоактуализирующая тотальность всего, что есть, а именно,
самого Абсолюта.
Это воплощает в себе фундаментальные убеждения Гегеля о том, что реальность полностью рациональна и что все рациональное должно быть реальным.
Человеческая мысль — это просто часть Становления Абсолютного Духа, который (через нас) думает и творит себя по ходу дела.
Даже это развитие, как описал его Гегель в Феноменология Духа , лучше всего понимается как
тройственный переход от субъективного к объективному к абсолютному Духу.
Субъективный Дух
Считающийся субъективным Дух можно наблюдать через истины о человеческой природе, описанные дисциплиной психологии, в структуре мысли, проявляемой каждым отдельным человеческим существом. В каждом конкретном воплощении сознание стремится к совершенному знанию, и путь его борьбы можно, конечно, описать как движение от тезиса через антитезис к синтезу:
Первый уровень сознания — это сенсорное восприятие объектов.
Несмотря на то, что чувственные образы неизменно предстают перед нами как конкретные, совершенно не связанные друг с другом частности,
мы естественным образом универсализируем кажущиеся закономерности их появления, накладывая на них формы пространства и времени и обобщенные законы природы.
Признание той роли, которую мы сами играем в происхождении этих кантианских регулятивных принципов, Гегель предположительно ведет нас прямо к антитеза чувственного опыта, самосознательная осведомленность индивидуального мыслителя, который признает себя как индивидуальное эго. Хотя это в конечном счете подразумевает существование и других самостей, его непосредственным следствием является склонность к скептицизму в отношении мира объектов.
Но Гегель считал, что эти уровни преодолеваются их синтезом в универсальном сознании, абстрактным осознанием своего места в большей схеме абсолютного духа. Объекты моего опыта и мое осознание себя объединены признанием того, что каждый из них полностью содержится в фундаментальной реальности общего целого. Здесь решающее значение имеет способность разума, так как она наиболее ясно опирается на то, что является общим для всех нас.
Объективный Дух
При объективном рассмотрении Дух включает взаимодействие между многими личностями, которые являются надлежащим предметом этики и социальной или политической теории.
Еще раз, конечно, Гегель утверждал, что правильное понимание этих полей должно быть получено не путем обобщения того, что мы наблюдаем, а скорее путем прослеживания диалектики через новые триады.
Этика, по мнению Гегеля, начинается с понятия свободы, понимаемой как право каждого отдельного человека действовать независимо, преследуя свои собственные интересы. Противоположностью этому является появление моральных правил, которые требуют наложения долга как ограничения на естественную свободу человеческого желания. Синтез того и другого для Гегеля представляет собой «этическую жизнь», которая возникает из искреннего признания значимости собственной доли в общем благе.
Политический порядок берет свое начало в семейной жизни, в которой основные потребности всех людей обслуживаются взаимными чувствами, без каких-либо формальных принципов организации.
Противоположностью этому является гражданская жизнь, в которой включение гораздо большего количества отдельных единиц часто приводит к системе чисто формального регулирования поведения, требуемого законом без какой-либо эмоциональной связи.
Таким образом, синтезом обоих является государство, которое, по мнению Гегеля, объединяет общество в своего рода гражданскую семью, организованную в соответствии с законом, но связанную глубоким эмоциональным чувством преданности.
Таким образом, по Гегелю, современная нация должна служить актуализации самосознательной этической воли народа {Гер. Фольк }. Хотя это звучит примерно как общая воля Руссо , версия Гегеля делает упор на коллективное выражение того, что лучше для людей, а не на способность каждого человека открыть это для себя. Этот взгляд на государство хорошо согласуется с подъемом современного национализма в Европе в девятнадцатом столетии, где национальный дух {нем. Völkergeist } каждой группы отличается от любой другой.
Абсолютный Дух
Наконец, если рассматривать его в наиболее чистом виде, как абсолютном в себе самом, Дух представляет собой всего лишь исторический процесс человеческой мысли, направленный к все большему осознанию фундаментального единства всей реальности.
Чтобы увидеть, как Абсолют постепенно обнаруживает и выражает свою собственную природу, Гегель предлагал, нам нужно только наблюдать, как
Дух Мира ( Weltgeist ) диалектически развивается на трех различимых аренах, триада триад, посредством которых человеческая культура достигает своей трансцендентальной цели.
Поскольку он ценит и оценивает Абсолют исключительно посредством своих представлений среди чувств, Искусство следует рассматривать в первую очередь. Эффективное художественное выражение, полагал Гегель, всегда должно выходить за пределы дихотомии субъекта и объекта, приводя нас к осознанию некоего лежащего в основе единства. Исторически человеческое искусство воплотило в себе диалектическое развитие чувственного бытия Абсолюта, начиная с тезис символического изображения природных объектов и переход к его антитезе в высоко стилизованном классическом искусстве, прежде чем подняться до синтеза романтического выражения.
Противоположностью Искусства в целом является абстрактное представление об Абсолюте как объективированном другом, божественном бытии, созерцаемом Религией .
Хотя традиционная религия часто говорит о боге в личных терминах, ее теологическое изложение обычно подчеркивает радикальное отличие божества и его непостижимость для нас.
Опять же, историческое развитие религии демонстрирует диалектическую структуру:
тезис — поклонение природе, порождающее религию индивидуальности, умеренную законом откровения,
и оба превзойдены в синтезе протестантского христианства, которое объединяет их под понятием бога в человеческом обличии.
Это оставляет место для великого кульминационного синтеза человеческой культуры, которым является (конечно!) Философия , в которой Абсолют учится познавать себя в совершенно буквальном смысле.
В качестве самосознания Абсолюта гегелевская философия объединяет чувственность искусства и объективацию религии, рассматривая диалектическую логику разума как окончательную структуру реальности.
Здесь тоже произошло историческое развитие, совсем недавно возник абсолютный идеализм как синтез, выходящий за пределы спора между эмпиризмом и рационализмом.
Неумолимость истории
Как мы уже видели, Гегелевский взгляд на мир определенно историчен; он считал, что сама история (включая другую триаду, изначальная/рефлексивная/философская история)
демонстрирует рост самосознания в Абсолюте, процесс развития, посредством которого Weltgeist познает себя.
Но так как история неизбежно следует схеме логической необходимости через диалектическое движение от тезиса к антитезису и к синтезу, то нынешний век должен быть высшей стадией развития.
Конечно, Гегель считал культурные достижения своего времени — национализм, романтизм, протестантизм и
идеализм как кульминацию всего того, что было до него, с его собственным философским трудом как его высшим выражением.
Здесь оптимизм девятнадцатого века на пике своего развития, полный самоуверенности в возможностях рациональности и просвещения.
Многие мыслители почти двух столетий, прошедших со времени Гегеля, серьезно сомневались в достоверности этого модернистского обещания.
| История философии | |||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Предыдущий | Следующий | ||||||
The Philosophy Pages Гарта Кемерлинга находятся под лицензией Creative Commons Attribution-ShareAlike 3.0 Unported License.
Разрешения, выходящие за рамки данной лицензии, можно получить по адресу http://www.philosophypages.com/referral/contact.htm.
© 1997, 2011 Гарт Кемерлинг.
Последнее изменение: 12 ноября 2011 г.
Вопросы, комментарии и предложения можно направлять по адресу:
, страница контактов.
Абсолютный идеализм Джозайи Ройса
Джозайя Ройс родился в Калифорнии в 1855 году, в семье так называемых Сорока Девяти в золотодобывающем лагере в Грасс-Вэлли, Калифорния.
В детстве он часто слышал, как его старшие говорили, что «это была новая страна». Глядя на «остатки, оставленные бывшими шахтерскими раскопками», он задавался вопросом, что бы это могло значить, и решил посвятить свою жизнь выяснению этого. Позже он действительно написал историю Калифорнии, и его философия во многом обязана его детским размышлениям над этим вопросом.
Ройс изучал естествознание и литературу в новом Калифорнийском университете в Сан-Франциско и, получив степень доктора философии. (после учебы в Германии) он стал там преподавателем кафедры английского языка. Но хотя в его философии много литературных отсылок, именно философии он хотел посвятить себя. Так, он написал Уильяму Джеймсу в Гарвард, что в радиусе нескольких тысяч миль или около того нет ни одного философа (сколько их сейчас в Калифорнии?), в результате чего Джеймс нашел Ройсу сначала временную, а затем постоянную работу в Гарварде. Многое в философии Джеймса и Ройса является результатом их дружеского интеллектуального спора.
Что Ройс претендует на наше внимание сегодня? В его мысли так много прекрасного или, по крайней мере, сложного, что я могу упомянуть лишь некоторые из них. Метафизически Ройс был абсолютным идеалистом, и, поскольку я сам принадлежу к редкой в настоящее время породе академических философов того же убеждения, он проявляет непосредственный интерес ко мне, чего он, возможно, не так явно проявляет к другим — до тех пор, пока, как я это понимаю, , есть движение в правильном направлении от метафизического материализма, который доминирует в наших академиях.
Абсолютный идеалист верит, что ничто из того, что не пережито, не может иметь подлинного бытия, и верит, что космос в целом есть само-переживающий индивидуум, в котором каждый аспект физического мира и каждый центр индивидуального сознания, как и мы сами. является компонентом. Абсолютный идеализм Ройса (с которым я горячо согласен) не отрицает, что существует огромный физический космос, внутри которого мы существуем как мельчайшие пылинки, но утверждает, что все в нем переживается изнутри, как индивидуально само по себе, так и, как одним из его содержаний является обширный космический Разум, которым на самом деле является физическая вселенная.
И он считает, далее, что каждый из нас должен играть либо положительную, либо отрицательную роль. какой бы незначительной она ни была, служит какой-то скрытой цели, которая в конечном счете ее и активирует. Но, хотя и скрыто, мы можем ясно понимать, что наш вклад будет положительным только в той мере, в какой мы ищем удовлетворения, играя правилом в чем-то большем, чем мы сами. Это может быть семья, государство, человечество в целом, какое-то великое политическое дело, или, наверняка, при общем расцвете земной биосферы (хотя Ройс, писавший тогда, похоже, мало разбирается в экологических проблемах).
Впечатляющее доказательство Ройсом существования Абсолюта, то есть Бога в пантеистическом понимании или только что описанного Космического Разума, впервые представлено в его The Religious Aspect of Philosophy (1885). Это включает в себя некоторые размышления о том, как индивидуальный разум может думать о вещах, которые находятся за пределами его собственного непосредственного сознания.
Ройс поднимает здесь то, что стало известно как экстерналистский/интерналистский спор о содержании мысли. Интерналисты считают, что то, о чем я думаю в любой момент, должно быть просто вопросом характера того, что происходит в моем сознании, в то время как экстерналисты говорят, что это в равной степени вопрос того, как оно соотносит нас с тем, что находится вне нас. Таким образом, экстерналист будет считать, что качественно одним и тем же субъективным опытом в одной «возможной вселенной» может быть мысль о том, что X обладает свойством F (скажем, что Джереми Бентам был утилитаристом), в то время как в другой такой вселенной это может быть мысль о том, что Y обладает свойством G (скажем, Джордж Бери был тщетным), поскольку то, к чему относятся наши мыслительные процессы и что они означают, в значительной степени зависит либо от того, что их вызвало, либо от того, что они вызывают. Ройс ставит проблему очень похоже, но утверждает, что дилемма может быть решена только путем осознания того, что нет резкого разделения между тем, что находится внутри нас, и тем, что вне нас, потому что на более глубоком уровне нашего разума мы едины с Абсолютом.
который включает в себя оба. Таким образом, он синтезирует интернализм и экстернализм, имея объект мысли внешним по отношению к себе на поверхностном уровне, но внутренним по отношению к нему на более глубоком.
Здесь я перейду к тому, что представляет интерес более отделенным от деталей метафизики Ройса, а именно к его этическим воззрениям. Было два этапа, из которых я предпочитаю предыдущий, поэтому позвольте мне сначала остановиться на нем.
В «Религиозном аспекте» Ройс говорит нам, что основная проблема этики состоит в том, выражает ли моральное суждение желание (или акт воли, или иное про-отношение) или же оно выражает веру, то есть что-то, что, в отличие от простого желание может быть истинным или ложным. Если первое, то оно кажется произвольным без логического обязательства соответствовать чему-то помимо себя, если второе, то неясно, чем оно мотивируется. Это одна из главных проблем этики в последующей моральной философии, но никто, похоже, не считает Ройса столь удачной постановкой проблемы и столь ценным ответом все это время назад.
Ответ Ройса (сродни тому, что сегодня называется теорией симуляции) заключается в том, что невозможно иметь представление о желании без некоторого участия в нем. Из этого следует, что чем лучше человек понимает, что происходит в умах других, тем больше он будет, при прочих равных условиях, желать удовлетворения своих желаний. И, в более общем плане, если действительно принимать во внимание тот факт, что у других есть желания и стремления, столь же реальные и живые, как и у вас, тем больше у человека будет желания, при прочих равных условиях, чтобы они, какими бы они ни были, должны быть удовлетворены. У человека, конечно, будут свои собственные устремления, которыми он будет особенно дорожить, но чем устойчивее будет его схватывание реальности, тем больше он будет видеть в них лишь некоторые из многочисленных стремлений, наполняющих сознательный мир. Но стремления разных людей во многом противоречат друг другу. Как с этим справиться, если принять prima facie желательность удовлетворения каждого из них? Единственный способ — сформировать всеобщее стремление к тому, чтобы поведение самого себя, как и всех других, было таким, чтобы стремления всех сознательных существ были гармонизированы посредством такой их модификации, какой для этого требуется.
Таким образом, ключевой принцип этики состоит в том, чтобы чувствовать и действовать так, чтобы способствовать универсальной гармонии действенного устремления.
И более того, чувствовать сострадание, лежащее в основе этики, значит видеть сквозь кажущееся отличие себя от других людей и даже животных лежащую в основе идентичность. Таким образом, сострадание основывается на знании или даже является формой знания, знанием того, что именно наше собственное более глубокое «я» тоже страдает в других. Это неизбежно приводит к готовности помочь своим ближним в их нужде и воздерживаться от того, что могло бы им навредить.
Итак, эгоизм и злоба покоятся на иллюзии, на иллюзии, что наши собственные чувства и в особенности наши собственные страдания имеют некую привилегированную реальность, по сравнению с которой чувства других имеют лишь призрачное существование.
Кому-то могут не понравиться слова «ты» и «ты» в следующем отрывке, но обратите внимание, как они предвосхищают идеи, на которые люди все еще реагируют, как на новшества в их недавних представлениях.
Ты считал его мысль, его чувство чем-то отличным от твоего. Ты сказал: «Болезнь в нем не то же, что боль во мне, но нечто гораздо более легкое для переноса». Ты сделал из него призрака, как неблагоразумный человек делает призраком свое будущее «я». Даже когда ты боялся его презрения, его ненависти, его презрения, ты не полностью сделал его для себя таким же реальным, как ты сам. От его смеха у тебя вспыхнуло лицо, от его хмурого взгляда и сжатых кулаков ты испугался, от его насмешек перехватило горло. Но это был только социальный инстинкт в тебе. Это не было полным ощущением его реальности… Из ближнего ты сделал вещь, никакого Я вообще…
Покончи с этой иллюзией и просто попробуй познать истину… Желание, взращенное в тебе поколениями борьбы за существование, подчеркивает ожидание твоего телесного будущего, любовь к своему телесному благополучию, делает жизнь тела видимой.
один настоящий. Но просто постарайтесь узнать правду. Правда в том, что весь этот мир жизни вокруг тебя так же реален, как и ты сам. Всякая сознательная жизнь сознательна в своей собственной мере. Боль есть боль, радость есть радость, везде, даже как в тебе. Результат твоего прозрения будет неизбежен… Видя повсюду единство этой жизни, равную реальность всех ее мгновений, ты будешь готов относиться ко всему этому с тем благоговением, какое благоразумие велело бы тебе проявить к своему маленькому кусочку будущей жизни. . То, что советовала благоразумие в своей узкой респектабельности, ты будешь готов сделать повсеместно. Как благоразумный человек, видя реальность своего будущего я, неизбежно работает на него; так и просвещенный человек, видя реальность всей сознательной жизни, понимая, что она не тень, а факт, тотчас и неизбежно желает, хотя бы на одно мгновение прозрения, вступить на службу всей ее.
Так иллюзия эгоизма исчезает для твоей настоящей мысли (увы! не для твоего будущего поведения, о дитя страсти!), когда ты смотришь на то, что эгоизм так долго скрывал от тебя.
Ты не видишь вселенской жизни в целом, настолько же реален, насколько ты одинаков в радости и печали… Эгоизм говорит: я буду существовать. Бескорыстие говорит: Другая жизнь подобна Моей жизни. Осознать чужую боль как боль, перестать желать ее в себе… Бескорыстие выводит тебя из тумана слепого самообожания и показывает тебе во всей окружающей тебя жизни природы единую вездесущую сознательную борьбу за получение желаемый. Во всех песнях лесных птиц; во всех криках раненых и умирающих, борющихся во власти захватчика; в бескрайнем море, где бьются и умирают мириады водных существ; среди бесчисленных орд дикарей; во всякой болезни и печали; во всем ликовании и надежде повсюду, от самого низшего до самого благородного, обнаруживается одна и та же сознательная, пламенная, волевая жизнь, бесконечно многообразная, как формы живых существ, неугасимая, как огни солнца, реальная, как эти импульсы, которые даже теперь трепещут в твоем собственном маленьком сердце. Подними глаза, увидь эту жизнь, а затем отвернись и забудь, насколько сможешь; но если ты знал это, ты начал знать свой долг.
Ройс, Религиозный аспект философии , стр. 157-162.
Таким образом, есть факт, о котором нельзя знать, не затрагивая его желаний и воли, а именно, что радости и страдания других так же живы и реальны, как и его собственные, не вызывая при этом этического отношения к ним. Таким образом, здесь сходятся вера и эмоциональное отношение. Верно, можно на словах узнать, что другой страдает, и даже намеренно сохранить свое знание только на словах, но если оно выходит за пределы словесного, то следует относиться с беспокойством, ибо пока человек не реагирует на образ этого страдания в своем уме, как на реальное страдание. , он не будет представлять его для нас и, таким образом, опосредует нашу веру в его реальность. Это будет тем более верным, с точки зрения Ройса (и моей), если осознать, что все мы в конечном счете являемся аспектами одного и того же единого космического разума, но даже без этой веры можно сделать существенный вывод.
Я менее доволен более поздним развитием этической мысли Ройса.
«Философия верности» была опубликована в 1908 году. Ройс начинает с утверждения, что единственная удовлетворительная человеческая жизнь та, в которой человек страстно предан какому-то делу, которое объединяет его с другими людьми.
В детстве мы социализируемся через укрощение нашей индивидуальной воли в интересах социального соответствия. Это имеет тенденцию порождать еще более раздраженную личную волю, чье жалкое состояние может быть облегчено только путем нахождения причины, в верности которой многие родственные индивидуумы объединяются в более крупного индивидуума. Если моя преданность этому делу в достаточной мере преобладает в моей жизни, то мое своеволие уже не противоречит моей социальной воле. В самом деле, только через развитие лояльности к такому делу человек вообще становится самостоятельным, в отличие от простого хаоса неорганизованных импульсов.
Конечно, многие причины являются плохими, какими бы психологически полезными они ни были для своих приверженцев, но причина, по которой они плохи (думает Ройс), заключается в том, что они угрожают лояльности других.
Ибо если моя верность — это то, что делает мою жизнь стоящей, то в равной степени верно и то, что жизнь других делает стоящей их лояльность. Осознавая это, я должен развить всеобъемлющую лояльность к самой лояльности. Таким образом, я должен выбрать в качестве своего особого объекта верности дело, которое не угрожает делу других.
Возможная критика здесь заключается в том, что можно сделать кого-то более лояльным к своему делу, борясь против него, тем самым увеличивая степень лояльности в действии. Возможно, он путает уважение к чьей-то верности с уважением к ее объекту.
Более веские возражения против этой моральной точки зрения придут на ум почти каждому, тем более что годы, прошедшие со времен Ройса, столкнули нас с множеством верностей, которые чрезвычайно вредны, а во многих случаях и просто злы. Справедливости ради по отношению к Ройсу следует подчеркнуть, что он обсуждает такие возражения и уточняет свою концепцию лояльности способами, которые, по его мнению (по крайней мере), отвечают им.