5 факторов, которые влияют на наши убеждения о себе
В издательстве «МИФ» вышла книга «Не сомневайся в себе». Её автор, психотерапевт Лиза Оливера, предлагает осознать, осмыслить и переписать негативные жизненные сценарии. Начать, к примеру, можно с убеждений о себе. Мы публикуем отрывок из первой части, в которой речь идёт как раз об этом.
1. Семья
В детстве мы постоянно получаем информацию от семьи. Это начинается ещё до рождения: окружение наших матерей, то, что они говорят себе, их опыт, отсутствие или наличие поддержки начинают влиять на нас ещё в утробе. Исследования показывают, что пренатальный стресс, настроение и переживания воздействуют на новорождённых и даже на формирование их мозга. Например, выявлено, что на развитие плода во время беременности могут повлиять гормоны стресса, что, в свою очередь, иногда повышает риск проблем с обучением и поведением в будущем.
Многие наши истории зарождаются ещё раньше. Мы наследуем и носим бремя историй, которые даже не имеют к нам отношения.
Исследование межпоколенческой травмы показывает, что её передают из поколения в поколение через истории, которые мы наследуем, осознанно или нет. История нашей семьи влияет на то, кем мы становимся. Она в нашем теле.
Вспомните, например, детей и внуков жертв холокоста. Согласно исследованиям, потомки людей, переживших его, имеют пониженный по сравнению с ровесниками уровень кортизола — гормона, который помогает нам реагировать на стресс. Так травма изменила их биологию. То же можно сказать и об ином травматическом опыте, который пережили наши предки и пронесли с собой.
Родившись, мы замечаем всё, что видим и слышим. Мы, как маленькие губки, впитываем всё, что переживаем, ещё до того, как начинаем понимать происходящее. Если ваши близкие постоянно критиковали ваш вес, вы могли усвоить историю о том, что ваша ценность зависит от худобы. Если вы наблюдали, как близкие отрицают свои эмоции, вы могли усвоить историю о том, что чувства нужно скрывать. Если вы видели, как близкий человек заглушал свою боль алкоголем, покупками или едой, вы могли решить, что тяжёлые чувства нужно отбрасывать, а не проживать.
Если ваши близкие говорили вам «терпи», «не будь неженкой», вы могли усвоить, что чувствительность равносильна слабости. Когда у нас нет других примеров, мы знаем лишь то, что знаем. А в детстве то, что мы знаем, зависит от того, что мы видим и переживаем.
Поскольку у многих наших близких вряд ли были техники, умения или подготовка для работы с травмой, регулирования эмоций, построения здоровых отношений, они делали что могли, используя свои знания. У них не было такого доступа к информации, как у нас. Все мы неидеальные люди, взаимодействующие с другими неидеальными людьми, и это приводит к тому, что мы наследуем убеждения и истории, которые не всегда отражают нас настоящих.
Только обретя независимость, мы можем распознать привычные семейные сценарии. После этого нам под силу, если мы сами того захотим, оспорить истории, которые унаследовали и в которых уже не хотим участвовать.
Это может привести к ощущению угрозы разрыва с семьёй, вызвать страх, что нас разлюбят, бросят, изгонят.
Вот почему многие продолжают следовать семейным убеждениям, традициям и историям, которые на самом деле не отражают ни их ценностей, ни правды.
2. Травма
Кроме межпоколенческой, вы могли столкнуться и с личной травмой. Бессел ван дер Колк, ведущий исследователь травмы, говорит, что травма — «это всё, что превосходит способность тела справляться». Мы часто думаем, что это значительное событие, например автомобильная авария или война, но травма также может быть результатом повторяющихся менее заметных, но глубоко ранящих переживаний: эмоционального отвержения, отсутствия глубокой связи, ненадёжного окружения или отношений, игнорирования потребностей, соприкосновения с насилием, маргинализации в обществе… Есть много переживаний, которые стоит считать травмой, и они куда более распространены, чем мы думаем.
Осознание такого опыта в своей жизни позволит нам понять наши истории. Он вновь напоминает, что если мы не в курсе альтернатив, то знаем лишь то, что знаем. Мы приложили все усилия к тому, чтобы найти смысл в произошедшем, опираясь на ту информацию, которая у нас тогда была.
3. Окружение
Если не считать моего брата, в юном возрасте я не была знакома с другими приёмными детьми. Я помню, что не понимала, почему я не знаю больше никого, кого бы удочерили, и задумывалась, что это говорит обо мне. Значит ли это, что я не на своём месте? Или я какая‑то странная? Со мной что‑то не так? Я задавала себе эти вопросы много раз.
Отсутствие информации о людях, похожих на меня, отчасти сделало мой детский опыт тяжелее. К тому же я сливалась с окружением. Я была похожа на моих родственников. Все предполагали, что я «обычный» ребёнок. Все думали, что всё в порядке. Именно поэтому было очень легко поверить, что я сама виновата в своих мыслях, будто что‑то не так, а значит — что‑то не так со мной самой.
Порой я думаю о том, что бы изменилось, если бы я общалась с другими приёмными детьми, если бы у меня был простор для изучения этой части моей идентичности в компании людей, которые её понимали. Из‑за отсутствия таких связей в моём окружении я стала задаваться вопросом, как глубоко на нас влияет среда — и не только то, что в ней есть, но и то, чего в ней нет.
На нас воздействует всё, чем мы окружены или не окружены, всё, что мы видим и чего не видим, всё, что мы слышим и чего не слышим, всё, чему мы становимся свидетелями или нет.
Наше окружение влияет и на то, к чему у нас есть доступ, какие ресурсы нам принадлежат, как мы связаны с сообществом и получаем ли от него поддержку. Наше окружение — своего рода дом, который мы носим внутри себя. Оно тоже влияет на то, как мы относимся к себе и друг к другу. Исследуя, как ваше окружение проявляется в вашей истории, вы можете получить информацию о том, как вы стали теми, кто вы есть. Как ваше окружение повлияло на вас?
4. Медиа
Наши истории родом из детства, но это не единственный их источник. На всех этапах жизни нас заваливают историями о том, кем мы должны быть и что значит быть «хорошими», «приятными», «желанными» и «успешными».
Огромный мир медиа идеализирует определённые истории, тела, образ жизни, цели… ну, вы понимаете. Нам без конца демонстрируют идеальные образы, которые влияют на создаваемые нами истории.
Это истории о том, что наши тела недостаточно стройны, отношения недостаточно прекрасны, цели недостаточно глобальны, дома недостаточно элегантны, а мы сами недостаточно молоды. Наши истории основаны на информации, которой мы питаемся и которая может воздействовать на нас так, что мы этого даже не замечаем.
Сегодня, в эпоху соцсетей и интернета, где ещё проще столкнуться с подсказками культуры о том, к чему мы обязаны стремиться, это особенно верно. Мы видим предлагаемый образ идеала ежедневно, так что сравнения неизбежны. Наши внутренние истории часто опираются на внешние ожидания, нормы и системы, которые не всегда создавались ради нашего благополучия.
Если мы прислушиваемся к этим историям достаточно долго, мы их усваиваем. Порой мы даже начинаем оценивать себя исходя из того, отвечаем ли мы этим внешним стандартам, тому, какими мы «должны» быть и как «должна» выглядеть наша жизнь.
Понимание посланий, которые мы ежедневно слышим, и того, насколько мы их переняли, — ключ к выявлению жизненных сценариев, вообще‑то не имеющих отношения к нашей жизни.
5. Общество
Мы живём не в пузыре, а в обществе, у которого есть свои истории, влияющие на нашу жизнь разными способами. Медиа — только часть этого процесса, истории проявляются повсеместно, начиная со школьных программ и заканчивая указами правительства и религиозными доктринами, вплоть до социальных норм. […] Соня Рене Тейлор, автор книги The Body Is Not an Apology («За тело не нужно извиняться»), показала мне, как системы, в которых мы живём, влияют на наш внутренний мир. Какие истории вы унаследовали о том, что значит быть мужчиной, женщиной или не отождествлять себя ни с каким гендером? Какие истории вы узнали о цвете своей кожи? А о том, сколько у вас денег? О вашей одежде? О вашем районе?
Нас постоянно окружают истории, в которых нам говорят, какими мы «должны» быть, как «должны» действовать, по какому графику нам жить и кем мы «обязаны» стать в силу культурных норм и стандартов (все они созданы искусственно). А какие истории вы унаследовали о том, что вам можно и нельзя делать? Как можно и нельзя себя чувствовать?
В моём детстве все было пронизано историями нашего общества.
То же происходило и во времена, когда росли мои родители. Так что они стали не только общественными историями, но и семейными. Наши личные истории сформированы семейными, которые определяются общественными историями. Вполне естественно пытаться искать причину в себе, но также стоит знать, как наши личные истории сплетены с теми, которые мы унаследовали и услышали.
Это особенно важно для тех, кто чувствует, будто у них было хорошее детство, но всё равно ощущает внутреннюю боль. Её легко сравнивать… легко предположить, что раз кому‑то было хуже или чья‑то история была тяжелее, то ваши боль и история не засчитываются и не имеют значения.
Нас учили выстраивать иерархии, оценивать себя и признавать лучшими или худшими, большими или меньшими.
Правда в том, что у каждого своя уникальная, индивидуальная жизнь и потому своя личная боль и история. Вам не нужно доказывать, что вам больно, что у вас есть свои проблемы, негативный опыт, объяснять, почему вы испытываете тяжёлые чувства.
Достаточно уважать свою индивидуальность и позволить другим делать то же.
«Не сомневайся в себе» — это поддерживающее и полное надежды руководство по возвращению истинного «я». В нём можно найти вопросы для самоанализа, примеры и практики, которые помогут реализоваться и жить на полную.
Купить книгуЧитайте также 📌
- 5 распространённых убеждений, которые портят нам жизнь
- 10 убеждений, которые помогут противостоять манипуляциям
- 5 способов превратить привычку сравнивать себя с другими в суперсилу
Чем определяется «внутреннее убеждение» суда (помимо фактуры дела и закона)? // Фоновые факторы и глобальные мотивы, которые способны предопределить разрешение спора
Чем руководствуются судьи, рассматривая споры? Ответ кажется простым и очевидным: фактическими обстоятельствами и законом (материальным и процессуальным).
Собственно, правосудие это и есть установление фактов и их правовая оценка.
Но только ли это определяет решение по спору?
Есть ли иные — «внешние» — факторы, которые могут повлиять на мнение судьи или даже предопределить его? И могут ли такие факторы быть выше и значимее обстоятельств дела и применимого закона?
Вопросы, конечно, риторические. Коллеги знают — всегда есть некий «фон», условные «вводные», которые способны, если не предопределить, то, во всяком случае, сильно повлиять на итоговое судебное решение.
Попробуем порассуждать на эту тему — выявить наиболее расхожие обстоятельства, которые вынуждены учитывать суды, при вынесении своих актов. Рассуждения сугубо абстрактные — осознанно не ссылаюсь на отдельные судебные акты – чтобы не быть обвиненным в субъективном и/или выборочном подходе.
Бюджетный интерес
Формально публичный (бюджетный) интерес не имеет безусловного приоритета перед частным. То есть, спор не может быть разрешен в пользу публичного образования только потому, что это приведет к пополнению казны или сохранению ее активов.
Такие споры не отличаются от всех прочих в части доказывания и общих принципов их разрешения.
По факту – довольно часто мы наблюдаем иную картину. В судах (по отдельным категориям споров) по сути, презюмируется недобросовестное поведение частного субъекта и ему приходится доказывать обратное: то, что его действия не были направлены на причинение ущерба публичному интересу (уклонение от уплаты налогов, вывод активов и т.д. и т.п.).
Иными словами, приоритет публичного интереса в условиях его «конкуренции» с частным (банкротные, налоговые споры) заключается в дополнительной процессуальной нагрузке на «частную» сторону – необходимости убедительно обосновать, что ее действия носили добросовестный характер: были реальными, имели деловую цель, нужный уровень должной осмотрительности и т.д.
Групповые интересы
Субъекты предпринимательского сообщества априори тоже равны между собой в своих материальных и процессуальных правах. Однако по факту и здесь действует банальный принцип – чем значимее организация, тем больше шансов на получение положительного решения.
При этом я имею в виду не индивидуальный вес фирмы (хотя это тоже порой имеет значение), а ее принадлежность к определенной группе, интересы которой имею приоритет.
В частности, такой приоритет имеют Банки. По наиболее чувствительным для них спорам осознанно формируется практика, защищающая их имущественные интересы. Это, например, вопросы стабильности (сохранения) залогов, поручительств, включение в реестры должников, оспаривание сделок в процедурах банкротства.
Причина здесь опять же связана с пресловутым публичным интересом – устойчивость финансовой системы это важный фактор, имеющий ключевое значение для государства. А Банки – это основа финансовой системы и государство заинтересовано в их устойчивой и безубыточной работе (в противном случае может возникнуть очень опасный эффект домино в макроэкономическом масштабе). Отсюда и преференции Банков в спорных вопросах обеспечения обязательств и участия в банкротных процедурах – все они направлены на сохранение активов финансовых организаций и недопущения роста диспропорции с пассивами.
В общем, ничего личного – просто борьба за «стабильность».
Загруженность и алгоритмы
Отечественные суды подчас катастрофически загружены (конечно, не везде, но в ключевых регионах это так). В этих условиях у судей отсутствует физическая возможность подробно рассматривать каждый спор, исследуя все доводы и доказательства сторон. Поэтому в судейской среде формируется оптимизационный подход – алгоритмы рассмотрения отдельных категорий споров. Судьи самостоятельно формируют для себя список обстоятельств, которые необходимо выяснить и на которых будет построен судебный акт. Все остальное – игнорируется. Надо ли говорить, что в такой импровизированный предмет доказывания подчас не попадают важные индивидуальные обстоятельства спора, которые имеют ключевое значение для правильно разрешения дела.
Таким образом, фактор высокой загруженности судов влечет недопустимое упрощение судебного разбирательства, которое сводится к применению «типичного» подхода.
В этой ситуации мне уже не кажется страшной замена судей-людей на программные комплексы, которые будут «отрабатывать» спор по сформированному алгоритму. В принципе, мы отчасти и сейчас живем в этой парадигме.
Единообразие практики
Мы давно существуем в условиях «гибридной» системы разрешения споров – когда формально источником правосудия является закон, фактически же приоритет имеют его абстрактные разъяснения и правовые позиции судебных актов ВС по отдельным делам (Определения Коллегий ВС). Сейчас крайне сложно найти судебный акт низового суда (арбитражного или общей юрисдикции), где бы не было ссылок на разъяснения и практику ВС.
Не спорю — единообразие практики важный фактор, который позволяет прогнозировать результаты своих действий и возможных судебных разбирательств, а также упрощает и оптимизирует работу судов.
Однако этот процесс имеет и обратную сторону – суды начинают закрывать глаза на фактические обстоятельства и «подгонять» споры под правовые позиции ВС.
Рассмотрение спора все чаще сводится к поиску применимой парадигмы (соответствующего разъяснения ВС). Все, что не укладывается или противоречит «позиции» ВС – просто игнорируется. Между тем, не существует двух абсолютно одинаковых споров (как двух идентичных снежинок) – всегда есть очень индивидуальный набор факторов.
«Искусство» использования правовых позиций как раз и состоит в том, чтобы оптимально применить «общий подход» к частному спору, не проигнорировав при этом индивидуальных особенностей дела. Но тут, как говорится, смотрите выше – судьи сильно «зажаты» публичными, групповыми интересами, объемом работы и весьма рады «счастливой возможности» приметь универсальную позицию и обеспечить единообразие (иногда в ущерб обстоятельствам спора).
Что в итоге
Наверное, список обстоятельств, определяющих разрешение споров (иногда вопреки их фактуре и применимому праву) может быть продлен. Тут у каждого из нас свой опыт.
Важно другое — суды, на мой взгляд, теряют функцию беспристрастного рассмотрения частного спора и все больше превращаются, с одной стороны, в механизм регулирования экономических и социальных процессов в государстве, с другой — в «автоматизированную» систему отработки типовых ситуаций.
Я не склонен инфантильно осуждать такой механизм — суды во всем мире склонны учитывать публичные и прочие «социально» значимые интересы при вынесении решений, а также придерживаться единообразия. Однако прямолинейное навязывание судам «регуляторной» функции, выхолащивает смысл правосудия, как такового, что подрывает доверие к судам.
Основатели и адепты отечественного экономического правосудия гордятся тем, что им удалось вывести хозяйственные споры из «подворотен» («со стрелок» и «терок») в светлые залы арбитражных судов. Однако это стало следствием определенной «автономии» арбитражной системы от прямого внешнего воздействия (государства, криминала, крупного бизнеса). Ну, если не автономии, то равноудаленности.
Однако сейчас правосудие становится неотъемлемой частью государственной политики (вернее, регулирования), и в этой связи, с неизбежностью будет терять авторитет и доверие, а разрешение споров снова переместится «в сторону» (не знаю в какую в этот раз).
Кстати этот процесс уже идет – в последние годы, например, сильно сократилось количество фискальных споров.
Этот эффект приписали формированию единообразия по таким делам. Это действительно так, но единообразие это означает — невозможность выиграть спор у налогового органа. Налогоплательщику необходимо доказать подчас невозможное (должную осмотрительность, деловой смысл, отсутствие умысла и т.д.), что делает обращение в суд бессмысленным.
Едва ли такая оптимизация правосудия может считаться прогрессом.
Важность религии и религиозных верований
Хотя религия остается важной в жизни большинства американцев, исследование религиозного ландшафта 2014 года показывает, что американцы в целом стали несколько менее религиозными в последние годы благодаря определенным традиционным мерам религиозной приверженности. Например, сейчас меньше взрослых американцев говорят, что религия очень важна в их жизни, чем семь лет назад, когда исследовательский центр Pew Research Center провел такое же масштабное исследование религии. Меньшее количество взрослых также выражают абсолютно определенную веру в Бога, говорят, что верят в небеса или говорят, что священный текст их религии — это слово Бога.
Изменение религиозных убеждений американцев совпадает с ростом доли населения США, не принадлежащего ни к какой религии. Неаффилированные не только составляют растущую часть населения, они также становятся все более светскими, по крайней мере, по некоторым ключевым показателям религиозной веры. Например, меньше «нерелигиозных» говорят, что религия для них очень важна, чем в 2007 году, и меньше говорят, что верят в Бога или верят в рай или ад.
Среди лиц, которые do отождествляют себя с религией, однако во многих показателях религиозной веры произошли незначительные изменения, если они вообще произошли. Люди, связанные с религиозной традицией, сейчас, как и в недавнем прошлом, с такой же вероятностью говорят, что религия очень важна в их жизни, и верят в рай. Они также с такой же вероятностью верят в Бога, хотя доля религиозно связанных взрослых, которые верят в Бога с абсолютной уверенностью, несколько снизилась.
При поиске совета в вопросах правильного и неправильного многие американцы говорят, что полагаются в первую очередь на свой здравый смысл и личный опыт.
Но заметно увеличилась доля верующих взрослых, которые говорят, что обращаются к своим религиозным учениям за руководством.
В этой главе подробно рассматриваются религиозные верования взрослого населения США, в том числе членов различных религиозных групп, и сравниваются результаты настоящего исследования с исследованием религиозного ландшафта 2007 года. В главе также рассматриваются взгляды американцев на религию и спасение, религию и современность, религию и мораль.
Важность религии
Три четверти взрослых американцев говорят, что религия по крайней мере «в некоторой степени» важна в их жизни, причем более половины (53%) считают ее «очень» важной. Примерно каждый пятый говорит, что религия «не слишком» (11%) или «совсем не» важна в их жизни (11%).
Хотя религия по-прежнему важна для многих американцев, ее значение несколько снизилось за последние семь лет. В 2007 году американцы чаще говорили, что религия для них очень важна (56%) или несколько важна (26%), чем сегодня.
Лишь 16% респондентов в 2007 г. заявили, что религия для них не слишком или совсем не важна.
Снижение доли американцев, считающих религию очень важной в своей жизни, тесно связано с ростом числа нерелигиозных людей, доля которых в населении выросла с 16% до 23% за последние семь лет. По сравнению с теми, кто связан с религией, «нерелигиозные» гораздо реже описывают религию как ключевую часть своей жизни; только 13% говорят, что религия очень важна для них. Кроме того, за последние годы значительно возросла доля «ничейных», считающих, что религия не является важной частью их жизни. Сегодня две трети неаффилированных (65%) говорят, что религия не слишком или совсем не важна для них, по сравнению с 57% в 2007 году9.0003
Значение, придаваемое религией американцам, принадлежащим к какой-либо религии, зависит от религиозной традиции. Примерно восемь из десяти или более Свидетелей Иеговы (90%), членов протестантских церквей, исторически принадлежавших к чернокожим (85%), мормонов (84%) и протестантов-евангелистов (79%), говорят, что религия очень важна в их жизни.
Эти цифры остаются примерно одинаковыми в последние годы.
Меньшее большинство представителей большинства других религиозных групп говорят, что религия играет очень важную роль в их жизни. Сюда входят 64% мусульман, 58% католиков и 53% протестантов. Примерно половина православных (52%) также говорят об этом. Меньшее количество евреев, буддистов и индуистов говорят, что религия для них очень важна, но большинство членов этих групп указывают, что религия хотя бы немного важна в их жизни.
Опрос также показал, что пожилые люди чаще, чем молодые люди, говорят, что религия очень важна в их жизни, и женщины чаще, чем мужчины, выражают это мнение. Кроме того, люди с высшим образованием, как правило, реже, чем люди с более низким уровнем образования, говорят, что религия очень важна в их жизни. А чернокожие гораздо чаще, чем белые или латиноамериканцы, говорят, что религия очень важна в их жизни. Эти закономерности наблюдаются среди населения в целом и во многих, хотя и не во всех, религиозных группах.
Вера в Бога
Почти девять из десяти американцев (89%) говорят, что верят в «Бога или вселенский дух», и большинство из них (63% всех взрослых) абсолютно уверены в этом. С тех пор, как в 2007 году впервые было проведено исследование религиозного ландшафта, произошло небольшое снижение доли американцев, верящих в Бога (с 92% до 89%), и еще большее падение доли американцев, которые говорят, что верят в Бога с абсолютная уверенность (от 71% до 63%).
Большинство приверженцев большинства христианских традиций заявляют, что верят в Бога с абсолютной уверенностью. Но это убеждение заметно уменьшилось в последние годы среди нескольких христианских групп. Наибольшее падение было среди основных протестантов (с 73% в 2007 году до 66% сегодня), католиков (с 72% до 64%) и православных христиан (с 71% до 61%).
Среди нехристиан картина смешанная. Большинство мусульман (84%) абсолютно уверены в том, что Бог существует, но гораздо меньше индуистов (41%), иудеев (37%) или буддистов (29%) уверены в существовании Бога или вселенского духа.
Как и в 2007 году, большинство нерелигиозных людей по-прежнему в той или иной степени верят в Бога или вселенский дух. Однако доля верующих в Бога «нерелигиозных» за последние годы существенно снизилась (с 70% в 2007 г. до 61% сегодня). А религиозные «неверующие», которые верят в Бога, гораздо менее уверены в этой вере по сравнению с теми, кто идентифицирует себя с религией. На самом деле, большинство верующих, не связанных с религией, говорят, что они менее чем абсолютно уверены в существовании Бога.
Почти каждый десятый взрослый американец в целом (9%) теперь говорит, что не верит в Бога, по сравнению с 5% в 2007 году.
Женщины гораздо чаще, чем мужчины, говорят, что они абсолютно уверены в существовании Бога ( 69% против 57%), а пожилые американцы гораздо чаще, чем молодые люди, говорят, что они абсолютно убеждены в том, что Бог существует. Две трети тех, кто не имеет высшего образования, выражают уверенность в существовании Бога, по сравнению с 55% выпускников колледжей.
Кроме того, 83% чернокожих абсолютно уверены в существовании Бога, в то время как примерно шесть из десяти белых (61%) и выходцев из Латинской Америки (59%).%) придерживаются этой точки зрения.
Существуют значительные различия в том, как члены различных религиозных групп представляют себе Бога. Например, семь из десяти христиан думают о Боге как о личности, с которой люди могут иметь отношения. Лишь около четверти представителей нехристианских конфессий (26%) разделяют эту точку зрения. Среди нехристианских конфессий чаще принято рассматривать Бога как безличную силу.
Среди нерелигиозных людей примерно трое из десяти (31%) считают Бога безличной силой, четверть считает, что Бога лучше всего рассматривать как личность, а треть считает, что Бога не существует. Однако среди подмножества «нерелигиозных», которые описывают свою религию как «ничего особенного» и которые также говорят, что религия очень или в некоторой степени важна в их жизни, незначительное большинство (53%) говорят, что верят в личного Бога.
Хотя доля взрослых, верящих в Бога, в последние годы несколько снизилась, среди тех, кто верят в Бога, взгляды на природу Бога мало изменились с 2007 года. И в 2007, и в 2014 году примерно две трети людей, которые верят в Бога, заявили, что думают о Боге как о личности, в то время как чуть меньше трех из десяти видят в Боге безличную силу.
Верования о загробной жизни
Примерно семь из десяти американцев (72%) верят в «рай, где люди, прожившие хорошую жизнь, награждаются вечно».
Вера в небеса почти универсальна среди мормонов (95%) и представителей исторически черной протестантской традиции (93%). Веры в небеса также широко придерживаются протестанты-евангелисты (88%), католики (85%), православные христиане (81%) и основные протестанты (80%).
Подавляющее большинство мусульман (89%) также верят в рай. Около половины опрошенных индуистов (48%) говорят, что верят в рай, как и 47% опрошенных буддистов.
Единственными группами, в которых значительно меньше половины заявляют, что верят в рай, являются евреи (40%) и неаффилированные (37%).
В то время как относительно небольшое количество атеистов или агностиков верят в небеса, большая часть тех, чья религия не представляет собой «ничего особенного», и которые также говорят, что религия хотя бы в какой-то степени важна в их жизни, верят в небеса (72%).
Опрос также показал, что в целом женщины чаще, чем мужчины, говорят, что верят в рай, и те, у кого меньше высшего образования, чаще, чем те, кто имеет высшее образование, выражают это мнение. Немного больше чернокожих и латиноамериканцев, чем белых, говорят, что верят в рай, и пожилые американцы немного чаще, чем молодые люди, придерживаются этой веры. Однако во многих случаях эти демографические различия в вере в рай в религиозных традициях меньше, чем среди населения в целом. Среди протестантов-евангелистов, например, мужчины с такой же вероятностью, как и женщины, верят в рай, а молодые люди с такой же вероятностью, как и пожилые евангелисты, придерживаются этой веры.
Вера в «ад, где люди, прожившие плохую жизнь и умирающие без сожаления, наказываются вечно», менее распространена, чем вера в рай.
Около шести из десяти американцев (58%) верят в ад, мало что изменилось с 2007 года.
Вера в ад наиболее распространена среди членов исторически черных протестантских церквей (82%) и евангелических протестантских церквей (82%). Несколько меньше католиков (63%), мормонов (62%), основных протестантов (60%) и православных (59%) говорят, что верят в ад.
Три четверти мусульман США (76%) верят в ад, но вера в ад менее распространена среди других нехристианских групп, включая буддистов (32%), индуистов (28%), евреев (22%) и нерелигиозные (27%).
Взрослые американцы, не имеющие высшего образования, чаще, чем выпускники колледжей, говорят, что верят в ад, а чернокожие чаще, чем латиноамериканцы и белые, верят в ад. Однако между мужчинами и женщинами, а также между более молодыми и пожилыми людьми по этому вопросу существуют минимальные различия.
Убеждения о Священном Писании
Шесть из десяти американцев (60%) считают священный текст своей религии словом Божьим.
Это представляет собой небольшое снижение по сравнению с 2007 годом, когда 63% населения придерживались этой точки зрения. В большинстве религиозных групп в этом вопросе не было особых подвижек, но среди неаффилированных произошло незначительное снижение доли тех, кто считает Библию словом Божьим (с 25% до 21%).
Три четверти христиан верят, что Библия – это слово Бога, в том числе примерно девять из десяти евангелистов (88%), мормоны (91%) и Свидетели Иеговы (94%). Среди представителей других христианских традиций меньшее большинство считает Библию словом Божьим.
Хотя среди христианских групп существует широкое согласие по этому вопросу, существуют разногласия по поводу того, можно ли понимать Библию «буквально, слово в слово». Большинство протестантов-евангелистов (55%) и членов исторически черных протестантских церквей (59%) считают, что Библию следует воспринимать буквально, но меньше христиан других традиций придерживаются буквального взгляда на Библию. В последние годы мало что изменилось в доле христиан, считающих, что Библию следует толковать буквально, слово в слово.
Большинство мусульман (83%) принимают Коран (также пишется как Коран) как слово Бога. Гораздо меньше евреев (37%), индуистов (29%) и буддистов (15%) говорят, что их писания — это слово Бога.
Доля неаффилированных лиц, которые верят, что Библия была написана мужчинами и составляет , а не слово Божье, выросла на 8 процентных пунктов за последние годы, с 64% в 2007 году до 72% в 2014 году. «нет» говорят, что Библия была написана мужчинами, около половины тех, кто говорит, что у них нет определенной религии, и которые также говорят, что религия хотя бы в какой-то степени важна в их жизни, верят, что Библия — это слово Божье (51%).
Как и в случае с некоторыми другими традиционными мерами религиозной веры, пожилые люди чаще, чем молодые люди, говорят, что священный текст их религии — это слово Бога. И те, кто не имеет высшего образования, также гораздо чаще, чем выпускники колледжей, говорят, что священное писание их религии — это слово Божье. Кроме того, больше женщин, чем мужчин, и больше чернокожих, чем латиноамериканцев и белых, говорят, что священным текстом их религии является слово Божье.
Однако по большей части различия во взглядах на Библию более значительны.0007 по религиозным традициям (например, между евангелистами и католиками и «неверующими»), чем различия между демографическими группами в пределах одной и той же религиозной традиции.
Убеждения о религии и современности
Респондентам опроса, связанным с религией, было предложено выбрать одно из трех утверждений, которое лучше всего отражает их взгляд на то, как их религия должна взаимодействовать с современностью. Многие религиозные американцы (46%) считают, что их религия должна «сохранять традиционные верования и обычаи». Треть (34%) говорят, что их община или деноминация должны «скорректировать традиционные верования и обычаи в свете новых обстоятельств». Только 14% людей, которые связаны с религиозной традицией, говорят, что их религия должна «принимать современные верования и обычаи».
Эти результаты мало изменились по сравнению с 2007 годом, когда 44% аффилированных респондентов заявили, что их религия должна сохранять свои традиционные верования и обычаи, 35% заявили, что их религия должна изменить свои традиционные верования, а 12% заявили, что их религия должна принять современные верования и обычаи.
Веры в то, что их религия должна сохранять традиционные обычаи, придерживаются большинство мормонов (70%), Свидетелей Иеговы (60%), протестантов-евангелистов (61%) и членов протестантских церквей, исторически принадлежавших к чернокожим (53%), а также половина православных (50%).
Мусульмане расходятся во мнениях относительно того, должна ли их религия сохранять традиционные верования и обычаи или адаптировать традиционные верования и обычаи в свете новых обстоятельств. Среди других религиозных групп, включая евреев, основных протестантов и католиков, наиболее распространено мнение, что религии должны корректировать традиционные обычаи.
Пути к вечной жизни
Две трети тех, кто идентифицирует себя с религиозной группой, говорят, что многие религии (не только их собственные) могут вести к вечной жизни, что немного ниже, чем в 2007 году, когда 70% всех верующих взрослых сказали это.
Этой точки зрения придерживаются подавляющее большинство основных протестантов (80%) и католиков (79%), а также меньшее большинство православных христиан (68%) и членов исторически черных протестантских церквей (57%) и около половины евангелистов (52%).
Менее половины мормонов (40%) и только каждый десятый Свидетель Иеговы (8%) верят, что многие религии могут привести к вечной жизни.
Большинство нехристианских религиозных традиций, которых достаточно для анализа, говорят, что многие религии могут вести к вечной жизни.
Большинство христиан, утверждающих, что многие религии могут привести к вечной жизни, также говорят, что нехристианские религии могут привести на небеса. На самом деле, половина всех христиан говорят, что некоторые нехристианские веры могут привести к вечной жизни, в то время как примерно четверо из десяти говорят, что либо их единственная истинная вера ведет к вечной жизни, либо что только христианство может привести к вечной жизни. Примерно каждый десятый христианин не высказывает мнения или высказывает другие взгляды по этим вопросам.
Две трети католиков (68%) и основных протестантов (65%) говорят, что некоторые нехристианские религии могут вести к вечной жизни, как и 59% православных. Эта точка зрения менее распространена среди других христианских групп.
Примерно четыре из десяти представителей исторически черных протестантских конфессий (38%) говорят, что некоторые нехристианские религии могут вести к вечной жизни, как и три из десяти протестантов-евангелистов и мормонов (по 31%). Очень немногие Свидетели Иеговы (5%) верят в это.
Религия и нравственность
В поисках ответов на вопросы о добре и зле американцы чаще обращаются к практическому опыту и здравому смыслу (45%), чем к какому-либо другому источнику руководства. Следующим наиболее распространенным источником руководства являются религиозные верования и учения (33%), тогда как гораздо меньше людей обращаются к философии и разуму (11%) или научной информации (9%).%).
Однако после исследования религиозного ландшафта 2007 года доля взрослых американцев, которые говорят, что обращаются к практическому опыту, уменьшилась на 7 процентных пунктов (с 52% до 45%), в то время как доля тех, кто говорит, что они обращаются к религиозным учениям, увеличилась на 7%.
4 балла (с 29% до 33%). Этот поворот к религиозным учениям как источнику морального руководства произошел во многих религиозных традициях, с наибольшим ростом среди евангельских протестантов и католиков.
Шесть из десяти или более протестантов-евангелистов, мормонов и Свидетелей Иеговы говорят, что обращаются к религиозным учениям и верованиям за нравственным руководством. Члены исторически черных протестантских церквей более разделены: 47% говорят, что они полагаются на религиозные учения, а 41% полагаются на практический опыт. Меньше католиков (30%), основных протестантов (29%) и православные христиане (27%) обращаются прежде всего к религии за советом в вопросах правильного и неправильного.
Меньшее количество «нерелигиозных» теперь говорят, что используют здравый смысл и практический опыт в качестве основного источника руководства в этой области (57%), чем в 2007 году (66%). Но вместо того, чтобы искать руководство в религиозных учениях, все больше «незнающих» обращаются к научной информации; доля тех, кто говорит, что они полагаются на научную информацию, за последние годы увеличилась с 10% до 17%.
Опора на науку наиболее распространена среди самоидентифицирующих себя атеистов; треть этой группы (32%) полагаются в первую очередь на научную информацию в вопросах правильного и неправильного.
Почти две трети взрослых американцев (64%) говорят, что правильность или неправильность чего-либо зависит от ситуации, в то время как треть говорит, что существуют четкие и абсолютные стандарты того, что является правильным или неправильным. В 2007 году другой вопрос о моральных абсолютах показал, что 39% американцев полностью согласны с утверждением, что «существуют четкие и абсолютные стандарты того, что правильно и что неправильно».
Хотя христиане в целом чаще, чем члены других религиозных групп, говорят, что существуют абсолютные стандарты добра и зла, внутри христианства существуют большие различия. Почти шесть из десяти мормонов (57%) и Свидетелей Иеговы (57%) говорят, что существуют четкие стандарты правильного и неправильного. Мнения евангелических протестантов разделились: 50% говорят, что существуют абсолютные стандарты, а 48% говорят, что это зависит от ситуации.
Меньше православных христиан (33%), основных протестантов (32%), католиков (30%) и представителей исторически черных протестантских традиций (29%).%) говорят, что существуют четкие и абсолютные стандарты правильного и неправильного.
Около трех четвертей членов нехристианских конфессий утверждают, что определение правильного от неправильного часто зависит от ситуации. Точно так же эту точку зрения выражают более восьми из десяти атеистов и агностиков, как и три четверти тех, чья религия не представляет собой «ничего особенного».
Как религия влияет на поведение | Блог
Наш опыт, окружающая среда и даже генетика формируют наши убеждения и взгляды. В свою очередь, эти убеждения влияют на наше поведение и определяют наши действия. Широко распространенные убеждения становятся частью нашей культуры и во многом формируют общество, в котором мы живем.
Религия, вероятно, самая сильная система верований, существовавшая тысячи лет. Во многом это кодекс поведения, книга правил, которая позволяет верующим вести себя не примитивно и не культурно.
Самые ранние формы религии были созданы для облегчения социальных связей. На самом деле также считается, что религиозные практики являются адаптивными и возникли для поддержания выживания и репродуктивных преимуществ посредством генной селекции или динамики коэволюции генной культуры.
Поэтому неудивительно, что эта система имеет решающее значение для моделей мышления и играет жизненно важную роль в формировании самоидентификации и коллективной идентичности сообщества, которые затем формируют отношения, культурные нормы и влияют на индивидуальное и групповое поведение. Дети особенно восприимчивы к религиозным верованиям и представлениям о богах и других сверхъестественных агентах, что приводит к телеологической предвзятости принятия объяснений явлений, основанных на цели, которой они служат, а не на их постулированных причинах, которые сохраняются во взрослом возрасте (Келемен, 2004). . Эти установки зависят от таких факторов, как вера в существование Бога, бессмертие и вездесущность; атрибуции психологических характеристик, таких как справедливость, сострадание и резкость; и атрибуции о причинной причастности и мотивах Бога к жизненным событиям.
Большинство, если не все религии, имеют некоторые тематические принципы, которые делают их похожими друг на друга, а именно концепции бога и любви, честности, альтруизма, чудес и поддержания мира. Однако в каждой религии есть элементы и идеология, которые отличают их друг от друга. Эти идеологические различия могут быть неявными и легко различимыми, но они присутствуют и временами являются причиной значительной дисгармонии и разногласий. В основном это происходит из-за иррациональных и искаженных выводов религиозных писаний некоторыми последователями, которые идут вразрез с фундаментальными принципами. Более того, сосуществование различных религий в одном сообществе или нации — это сравнительно недавняя тенденция. Жертвоприношения и войны во имя религии не являются чем-то неслыханным, и некоторые из важных примеров — Крестовые походы, система Сати, буддийская Бирма, джихадисты и охота на ведьм, которые унесли тысячи жизней. Что еще более ошеломляет, так это дихотомическая функция, которой, кажется, служит религия, когда она впитывает сострадание и доброту ко всем, но также провоцирует религиозную ненависть, насилие и религиозные мученичества, особенно среди радикально верующих.
Большинство религий навязывают нравственное поведение посредством положительного и отрицательного подкрепления, внося в священные писания «богобоязненные» элементы, такие как концепция кармы и реинкарнации в индуизме, рай-ад и спасение в христианстве, рай и ад в исламизме, мирная загробная жизнь и реинкарнация в коренных китайских народных религиях, а также освобождение от цикла реинкарнаций и достижение просветления в буддизме. Это было подтверждено в исследовании Шариффа и Норензаяна (2011), в котором они обнаружили, что люди с большей вероятностью будут вести себя нравственно или честно, если верят в устрашающих и карающих сверхъестественных агентов. В своих последующих исследованиях они пришли к выводу, что концепция ада существует для того, чтобы заставить людей поступать нравственно и этично, тогда как концепция рая (или ее эквивалента в других религиях) существует для того, чтобы люди чувствовали себя хорошо, и имеет прямое и положительное значение. отношение к счастью.
Здесь важно отметить, что, хотя религиозные убеждения могут играть причинную роль в некоторых действиях, это не единственный фактор, влияющий на поведение. Скорее, это важный фактор в пуле других факторов, таких как генетика, окружающая среда, воспитание, побуждения и потребности, которые определяют наше поведение.
